T 1: Suda s.v. Δίων ὁ Κάσσιος χρηματίσας
писал Romaikin историю историю в vivliois (разделенную на десятки), Персику, Гетику. Enodia; Против Траяна; Жизнь философа Арриана.
T 2: Plin. N.H. 10, 136:
Динон, отец знаменитого автора Клитарха
T 3: Nepos. De exc. duc. 9, 5, 4:
Динон, сведениям которого о Персии я верю больше всего.1
T 4: Plin. N.H. 1, 12; 13:
Содержат о природе деревьев… из авторов… внешних… Дорофея Афинского(145), Ликона (570), Антея (VI), Эфиппа (126), Динона, Адиманта (VI), Птолемея Лага(138), Марсия Македонского (135/6), Зоила, Демокрита …
T 5-1: Euseb. (Arm.) Chron. p. 28, 28ff. Karst:
согласно Ктесию, Зенону [Динону?], Геродоту и многим после них.2

Персика в трёх частях: Ассирика, Мидика и Персика

Книга пятая
F 1: Athen. 13, 89 p. 609 A:3
Динон в первой части пятой книги "О Персии" пишет, что жена Багабаза, единокровная сестра Ксеркса по имени Анутис, была красивейшей женщиной Азии и вместе с тем распутнейшей.
Книга вторая
F 2-1: Phot. Suda s.v. Οὐδ᾽ ῾Ηρακλῆς πρὸς δύο
Против двоих и Геракл не выстоит] [Пословица связана с тем, что он скрылся от Молионидов. Дио[н] в [книге] 2 его трактата [записал] Идейский дактиль Геракл, после изобретения Олимпиады, боксировал против двоих, и потерпел поражение.
Книга первая
F 3: Schol. Nikand. Ther. 613:
... маги и скифы гадают по мириковому дереву. Динон в первой книге третьей части говорит, что и мидийские предсказатели гадают по палочкам.4
Книга третья
F 4: Athen. 11, 110 p. 503 F
Динон в третьей книге "О Персии" пишет: "Еще есть "потибаз" - печеный ячменный и пшеничный хлеб, -кипарисовый венок и вино, разведенное в золотом яйце, из которого его пьет сам царь".
Книга пятая
F 5: Diog. Laert. 1, 6:
Колдовством они не занимались, как свидетельствуют Аристотель в книге "О магии" и Дион в V книге "Истории"; последний добавляет, что, судя по имени, Зороастр был звездопоклонником.5
F 6-1: Diog. Laert. 9, 50:
Протагор, сын Артемона (или Меандрия, как говорят Динон в V книге "Персидской истории" и Аполлодор).
F 7: Aelian. V.H. 7, 1:
О ассириянке Семирамиде существует множество различных рассказов. Динон же сообщает следующее: она была красивейшей из женщин, хотя и мало заботилась о своей наружности. Молва об ее красоте достигла ушей ассирийского царя, и он призвал Семирамиду ко двору, а увидев, влюбился. Тогда Семирамида попросила дать ей царские одежды и разрешить пять дней править Азией, чтобы все делалось, как она повелит. Просьба не встретила отказа. Когда царь посадил Семирамиду на трон и она почувствовала, что все в ее руках и в ее власти, она приказала дворцовой страже умертвить царя. Так Семирамида завладела ассирийским царством.6
F 8: Euseb. (Arm.) Chron. p. 28, 28 Karst = Synkell. p. 315, 6:
Так как у эллинских историков нет согласия относительно времен и царей, то не случайно один из них, знаменитый Кефалион, пишет так: «Я начинаю писать о том, о чем упомянули также и другие, сперва лесбосец Гелланик и книдиец Ктесий, потом галикарнасец Геродот. Издавна царствовали в Азии ассирийцы, среди них Бел, сын Нина». Затем сообщает он о происхождении Семирамиды и ….. мага Зороастра и о 52 годах господства Нина. Потом, говорит он [Кефалион], Семирамида построила стены Вавилона с искусством, с каким немногие строили, согласно Ктесию, Зенону [Динону?], Геродоту и многим после них.
F 9: Athen. 14, 33 p. 633 CE:
В древности же в песни перекладывались деяния героев или славословия богам. Так, Гомер говорит [Ил.IX. 189], что Ахилл "славу мужей воспевал", то есть героев, и что Фемий [Од.1.337]
...множество знал восхищающих душу
Песней, сложенных певцами во славу богов и героев.
Обычай этот сохранился и у варваров, как пишет Динон в сочинении "О Персии". Именно певцы предвидели мужество первого Кира и грядущую войну его против Астиага. "Кир, - пишет он, - служил [у Астиага] жезлоносцем, а потом оруженосцем, но вот он попросил позволения отлучиться к своим персам и уехал. Астиаг в это время пировал с друзьями, а песни пел им знаменитейший певец Ангарес. И пропев свои обычные песни, он сказал в-последних, что выпущен в свое болото могучий зверь, храбрее дикого вепря, и если завладеет он своими местами, то скоро без труда сразится со многими. Астиаг спросил: "что за зверь?" - и певец ответил: "персидский Кир". Рассудив, что не зря он подозревал Кира, царь послал погоню... [лакуна] ...ничего не добился".
F 10: Cicero De div. 1, 46:
Должен ли я также напомнить известную из книг Динона Персидского историю о том, как маги истолковали то, что приснилось знаменитому царю Киру? Кир, пишет этот историк, во сне увидел солнце у своих ног. Три раза он протягивал руки, напрасно пытаясь охватить солнце, но оно каждый раз, откатившись от него, ускользало и уходило. Маги (у персов это был круг ученых и мудрых людей) объяснили царю, что три его попытки схватить солнце знаменуют, что он будет царствовать тридцать лет. Что и осуществилось, ибо он умер 70 лет от роду, а царствовать начал в 40 лет.7
F 11: Athen. 13, 10 p. 560 D-E:
Впрочем, Динон в книгах "О Персии" и Ликей Навкратидский в третьей книге "О Египте" утверждают, будто Нитетиду Амасис послал не Камбису, а Киру, а Камбис был ее сыном, и пошел на Египет, мстя за мать.
F 12a a: Athen. 14, 67 p. 652 BC:
СУШЕНЫЕ ФИГИ (ΙΣΧΑΔΕΣ) - из них больше всего ценились аттические. Так, Динон пишет в сочинении "О Персии": "На стол царю выставлялись кушанья из всех земель, подвластных ему, - начатки плодов от каждой земли. Ксеркс полагал, что царь не должен вкушать ни пищи, ни питья из чужих земель: потом об этом даже был издан закон. И когда один из евнухов подал среди десертных лакомств аттические сушеные фиги, то царь спросил, откуда они; а услышав, что из Афин, он запретил закупщикам покупать их, пока не сможет брать, когда пожелает, не покупая. Говорят, что евнух сделал это нарочно, чтобы напомнить царю о походе на Афины".
F 12b b: Schol. Theokrit. 1, 147 b:
Сладкий карик есть в Аттике о чём свидетельствует Динон.
F 13: Plutarch. Them. 27, 1:
Фукидид и Харон из Лампсака рассказывают, что Ксеркса тогда уже не было в живых и что Фемистокл имел свидание с его сыном; но Эфор, Динон, Клитарх, Гераклид и еще несколько других авторов говорят, что он пришел к самому Ксерксу.8
F 14: Plutarch. Artox. 1, 4:
У Дария и Парисатиды родилось четверо сыновей: старший Артаксеркс, следующий за ним Кир, и двое младших – Остан и Оксатр. Кир получил имя в память о древнем Кире, а того, как рассказывают, нарекли в честь Солнца, ибо Солнце по-персидски «Кир». Что же касается Артаксеркса, то он вначале звался Арсик. Правда, Динон приводит другое имя, Оарс, но трудно себе представить, чтобы Ктесий – при всем том, что сочинения его полны невероятнейших и глупейших басен, – не знал имени царя, при дворе которого жил, пользуя и самого государя, и его супругу, и мать, и детей.9
F 15a a: Plutarch. Artox. 6,6:
Во дворце поднялось смятение, и главною виновницей войны называли Парисатиду, а ее приближенных подозревали и даже открыто винили в измене. Больше всех досаждала Парисатиде Статира. До крайности встревоженная надвинувшейся опасностью, она кричала: «Где же теперь твои клятвы и заверения?! Где слезные мольбы, которыми ты спасла злодея, покушавшегося на жизнь брата, – спасла для того, чтобы ныне ввергнуть нас в бедствия войны?!» С тех пор Парисатида возненавидела Статиру; гневливая и по-варварски злопамятная от природы, она задумала извести невестку. Динон пишет, что она исполнила свой замысел еще во время войны, но, по словам Ктесия, это случилось позднее, и мало вероятно, чтобы Ктесий, очевидец всего происходившего, не знал времени такого важного события, а с другой стороны, у него не было никакого основания нарочито изменять эту дату в своем рассказе (хотя часто его повествование уходит далеко от истины и не раз обращается в басню или же драму); поэтому об убийстве Статиры и мы расскажем в том же месте, где Ктесий.
F 15b b: Plutarch. Artox. 19:
Парисатида, которая с самого начала была полна ненависти и ревности к Статире, видела, что собственная ее власть покоится лишь на сыновнем уважении царя, тогда как Статира сильна любовью и доверием Артаксеркса. Вот тогда-то, считая, что все главнейшее и основное в ее жизни поставлено под удар, она решилась покончить с невесткой. У нее была верная служанка, по имени Гигия, пользовавшаяся чрезвычайным влиянием на свою госпожу; эта Гигия, по словам Динона, и помогла ей отравить царицу, но Ктесий пишет, что она лишь была посвящена в замыслы Парисатиды, да и то вопреки своей воле. Того, кто достал яд, Ктесий называет Белитаром, Динон – Меланфом.
После прежних раздоров и открытых подозрений обе женщины начали снова встречаться и обедать вместе, но, по-прежнему опасаясь друг друга, ели одни и те же кушанья и с одних блюд и тарелок. Родится в Персии маленькая птичка, у которой во внутренностях нет никаких нечистот, но один только жир, и поэтому все считают, что она питается лишь ветром и росой. Название ее – ринтак. Эту птичку, как сказано у Ктесия, Парисатида разрезала ножом, который с одной стороны был смазан ядом, и, обтерши отраву об одну из половинок, вторую – чистую и нетронутую – положила в рот и стала жевать, а отравленную протянула Статире. Но, если верить Динону, птицу делил Меланф, а не Парисатида, и он же поставил перед Статирою смертоносное угощение. Умирая в жестоких муках и страшных судорогах, царица и сама обо всем догадалась, и царю успела внушить подозрение против матери, чей звериный, неумолимый нрав был Артаксерксу хорошо известен. Царь тут же нарядил следствие и приказал схватить и пытать прислужников Парисатиды, в первую очередь тех, что подавали к столу. Гигию Парисатида долго прятала у себя и не выдавала, несмотря на все требования сына, но позже, когда служанка сама упросила отпустить ее домой, царь, прознав об этом, устроил засаду, поймал Гигию и осудил на смерть. Отравителей у персов казнят по закону так. Голову осужденного кладут на плоский камень и давят и бьют другим камнем до тех пор, пока не расплющат и череп, и лицо. Вот какою смертью умерла Гигия. Парисатиде же Артаксеркс и не сказал, и не сделал ничего дурного и только, в согласии с ее же собственным желанием, отослал мать в Вавилон, объявив, что, пока она жива, его глаза Вавилона не увидят.
F 16: Plutarch. Artox. 13, 3:
По словам Ктесия, царь вывел на битву четыреста тысяч, но Динон и Ксенофонт называют число гораздо больше.
F 17: Plutarch. Artox. 9, 4:
Но о кончине самого Кира Ксенофонт говорит немногословно и как бы вскользь, что легко объяснимо – ведь он не был очевидцем этой кончины; а стало быть, ничто не препятствует мне изложить сначала рассказ Динона, а потом Ктесия.
Итак, Динон пишет, что Артагерс испустил дух, а Кир яростно налетел на царское охранение и ранил коня Артаксеркса, а сам царь свалился на землю. Тирибаз тут же подал ему другого коня и помог сесть, промолвив: «Запомни этот день, царь, его забывать не след!» Кир снова ринулся на брата и снова сшиб его, но когда он и в третий раз погнал коня, царь пришел в ярость и, крикнув окружающим: «Коли так, лучше вовсе не жить!» – сам поскакал навстречу Киру, который уже несся вперед, безрассудно подставляя грудь остриям вражеских копий. Дротик метнул и сам Артаксеркс, копье за копьем метали окружавшие его солдаты, и, в конце концов, Кир упал, сраженный то ли царем, то ли, как утверждают некоторые, каким-то карийцем. В награду за подвиг царь пожаловал его особым отличием: во всех походах этот воин должен был возглавлять строй, неся на копье золотое изображение петуха, ибо персы прозвали карийцев «петухами» – по султанам из перьев, которыми они украшали свои шлемы.
F 18: Nepos De exc. duc. 9, 5, 2:
Напротив, Динон, сведениям которого о Персии я верю больше всего, пишет, что Конон бежал, и не может только сказать - случилось ли это с ведома Тирибаза или без его участия.10
F 19: Plutarch. Artox. 21, 5:
Анталкид был спартанец, сын Леонта. Усердно служа царю, он добился того, что все греческие города в Азии и все острова, лежащие близ азийского берега, сделались данниками Артаксеркса с согласия лакедемонян, а греки заключили между собою мир – если только можно называть миром измену Элладе и ее бесчестие, ибо ни одна война не принесла столько позора побежденным, сколько этот мир его участникам.
За это Артаксеркс, ненавидевший спартанцев и считавший их, как пишет Динон, самыми наглыми людьми на свете, выказал чрезвычайную благосклонность Анталкиду, когда тот приехал в Персию. Однажды за пиром он взял венок из цветов, окунул его в драгоценнейшие благовония и послал Анталкиду; и все дивились царской милости и расположению. Но, как видно, человек, надругавшийся в присутствии персов над памятью Леонида и Калликратида, замечательно подходил для всей этой варварской роскоши, и благовонный венок был ему к лицу.
F 20a a: [Lukian.] Macrob. 15:
Артаксеркс, прозванный «Памятливым», против которого пошел войной брат его Кир, скончался царем персов от недуга в возрасте восьмидесяти шести или, если следовать Динону, девяноста четырех лет отроду.11
F 20b b: Plutarch. Artox. 30, 9:
Узнав о страшной участи Арсама, он в самый короткий срок угас от печали и горя. Он прожил девяносто четыре года, правил царством шестьдесят два и оставил по себе славу доброго, любящего своих подданных государя – главным образом, в сравнении с сыном своим Охом, который всех превзошел кровожадностью и страстью к убийствам.12
F 21 : Plutarch. De Is. 31 p. 363 C
Поэтому, ненавидя из всех персидских царей более всего Оха как человека преступного и кровожадного, они назвали его ослом. А он, воскликнув: «Не сомневайтесь, этот осел съест вашего быка»,— заколол Аписа; так об этом свидетельствует Дейнон.
F 22: Aelian. N.A. 17, 10:
И Динон говорит, что в Эфиопии водятся однорогие птицы, четырехрогие свиньи, и овцы с верблюжьей шерстью, но не дающие пряжи.13
F 23a a: Athen. 2, 74 p. 67 AB:
Ктесий же говорит, что в Кармании для нужд царя производят масло из терновника. В сочинении "О данях, собираемых в Азии" он дает перечень всего, поставляемого к царскому столу, не упоминая при этом ни перца, ни уксуса, который "из всех приправ приправа наилучшая". Не упоминает его и Динон в "Персидской истории", хотя пишет, что для царя из Египта возят аммониак и нильскую воду.
F 23b b: Plutarch. Alex. 36, 4:
Динон рассказывает, что персидские цари хранили в своей сокровищнице сосуды с водой, привезенной из Нила и из Истра, что должно было свидетельствовать об огромных размерах персидской державы и могуществе власти, покорившей себе весь мир.14
F 24: Athen. 4, 27 p. 146 CD
Персидский же царь, как пишут Ктесий и Динон (в его "Персидской истории", давал пиры на пятнадцать тысяч человек и тратил при этом по четыреста талантов. В италийской монете это составляет два миллиона четыреста тысяч денариев; разделив их на пятнадцать тысяч человек, получаем сто шестьдесят денариев на человека, то есть столько же, сколько и у Александра, - тот, по Эфиппу, тратил сто мин.
F 25a a: Athen. 12, 8 p. 514 A:
Персидские цари даже носили на голове знак, показывавший, как они преданы наслаждению. "Знак этот, - пишет Динон , - пропитан был миррою и лабизом -это благовоние еще дороже, чем мирра.
F 26: Athen. 12, 8 p. 514 AB:
Всякий раз, как царь спускается с колесницы (говорит Динон), он с нее не соскакивает, хотя бы это было и невысоко, и не опирается на руки сопровождающих, но ему всегда подставляют золотую скамейку, и он сходит, ступая на нее; с этою скамейкой за ним следует особый человек".
F 27: Athen. 13, 3 p. 556 B:
У персов царица терпит вокруг себя множество наложниц, - во-первых, потому что царь у них полный хозяин своей жене, а во-вторых, потому что, как рассказывает Динон в книгах "О Персии", наложницы с царицей почтительны и падают перед ней ниц.
F 28: Clem. Al. Protr. 4, 65, 1:
Динон говорит, что они приносят жертвы под открытым небом, считая образцами богов лишь огонь и воду. Я не утаил и их невежества; ведь хотя они и думают, что более всех далеки от заблуждения, однако поддаются другому обману: образцами богов они сочли не дерево и камни, как эллины, и не ибисов и ихневмонов, как египтяне, но огонь и воду, как философы.15
F 29: Plin. N.H. 10, 136
Нельзя верить и в сирен, хотя Динон, отец знаменитого автора Клитарха, и утверждает, что в Индии они существуют, что они пением завораживают людей, которых, отягощенных сном, растерзывают.