А. Об ошибках в третьей книге Эратосѳена; защита Эратосѳена против некоторых гиппарховых нападок.
По Эратосѳену, древняя карта земли нуждается в исправлении, так как против проводимой им от запада к востоку черты Индия слишком уже выдается на север. Возражение на это Гиппарха и опровержение его довода, равно как и всей его теории.
Подробности о Мероэ.
Б. Разделение земли на полосы или участки.
Эратосѳен поделил землю на участки: Гиппарх возражает против верности некоторых из них, особенно против третьего и четвертого. Страбон защищает Эратосѳена, но со своей стороны находит многое ему возразить. Особенно порицает он его шаткое определение долгот.
1) В третьей книге своей "Географии" Эратосѳен, сделавши карту обитаемой земли, разделяет ее на две части линиею, которая простирается от запада к востоку параллельно экваториальной линии. Оконечностями этой линии на западе он считает Геракловы столбы, а на востоке крайние части тех гор, которые составляют северную границу Индии. Линию он проводит от столбов Геракла через Сицилийский пролив, южные оконечности Пелопоннеса и Аттики до Родоса и залива Иссика. При этом он добавляет, что до сих пор упомянутая линия идет через море и прилегающие к. нему материки, потому что самое наше море тянется таким образом в длину до Киликии, потом почти прямо линия эта тянется вдоль хребта Тавра до Индии. Тавр, говорит он, протягиваясь по прямой линии от моря, начинающегося у столбов Геракла, разделяет в длину всю Азию на две части: одну часть её делая северною, другую южною; поэтому Тавр находится, равно как и море, простирающееся сюда от столбов Геракла, под параллельным кругом, проходящим через Аѳины.
2) После этого Эратосѳен высказывает мнение, что необходимо исправить древнюю географическую карту, потому что восточные части гор по этой карте отклоняются далеко на север, а вместе с ними идет в том же направлении Индия, делаясь более северною, чем как она лежит на самом деле. Достоверность сказанного он подтверждает следующим соображением: что многие писатели единогласно противополагают крайние южные оконечности Индии стране Мероэ, руководимые в своем предположении сходством метеорологических и небесных явлений; отсюда же до наиболее северных частей Индии, лежащих подле Кавказских гор, по словам Патрокла, которому следует доверять наиболее, вследствие важности занимаемого им положения и знания Географии, - 15,000 стадий; от Мероэ до параллельного круга в Аѳинах почти столько же; вследствие этого северные части Индии, смежные с Кавказскими горами, оканчиваются у этого круга.
3) Другое доказательство, приводимое им, то, что расстояние от залива Иссика до моря Понта, идущее по направлению от юга к северу к местностям подле Амиса и Синопы, около 3,000 стадий, столько, сколько имеют горы в ширину. "Направляясь же от Амиса к экваториальному востоку, мы прежде всего, говорит он, встречаем Колхиду, потом узкий проход, который ведет к морю Гирканскону, а вслед за этим дорога в Бактрию и к Скиѳам, живущим на другой стороне её, причем горы остаются на право от дороги; эта же самая линия к западу от Амиса идет через Пропонтиду и Геллеспонт. От Мероэ до Геллеспонта 18,000 стадий, столько именно, сколько от южной стороны Индии до тех частей, которые лежат около Бактрийцев. Еще должно прибавить 3,000 стадий к тем 15,000 которые составляли пространства Индии, тогда как первые (3,000) ширину хребта".
4) Против этого мнения возражает Гиппарх, опровергая доказательства Эратосѳена. Он говорит, что не следует верить Патроклу, потому что против него свидетельствуют два писателя: Деимах и Мегасѳен, которые утверждают согласно с древними картами, что ширина Индии от южного моря в одних местах простирается до 20,000 стадий, в других местах до 30,000. Он считает нелепостью доверять одному Патроклу, оставляя в стороне столько свидетелей против него, и по нем исправлять древние карты вместо того, чтобы оставить их в прежнем виде, пока не узнаем об этом предмете чего либо более достоверного.
5) Я полагаю, что это рассуждение Гиппарха страдает многими недостатками. Во первых, Эратосѳен пользуется многими свидетелями а не одним Патроклом, как утверждает Гиппарх. И так, какие писатели высказывали мысль, что южные оконечности Индии лежат против Мероэ? Кто говорил, что расстояние от Мероэ до параллельного круга в Аѳинах именно таково? С другой стороны, кто утверждал, что ширина гор или расстояние от Киликии до Амиса то же самое? Кто говорил, что дорога от Амиса через страну Колхидян и Гирканию до Бактрийцев, жителей, находящихся по ту сторону Бактрии до восточного моря, направляется по прямой линии до экваториального востока вдоль гор, по левой стороне их? Или же что та же самая линия, идущая в прямом направлении к западу, пересекает Пропонтиду и Геллеспонт? Все это принимает Эратосѳен, как засвидетельствованное лицами, побывавшими в тех местностях, ибо ему приходилось читать множество записок путешественников; записками этими он обладал в изобилии в своей библиотеке, об обширности которой говорит сам Гиппарх.
6) Кроме того, достоверность известий Патрокла подтверждается множеством соображений: тем, что цари облекли его столь обширною властью, свойством лиц, следовавших за ним в своих мнениях, а также слабостью его противников, как говорит и сам Гиппарх, так как возражения против них служат доказательством в пользу того, что говорит Патрокл. Не может считаться также неправильным то мнение Патрокла, что участники в походах Александра узнавали разные предметы на ходу, а Александр один делал точные исследования, благодаря описаниям всей страны, сделанным для него наиболее сведущими лицами. Он утверждает, что это описание дано было ему в последствии Ксеноклом казнохранителем.
7) Далее, во второй из своих "Записок" Гиппарх говорит, что Эратосѳен сам достаточно опровергает речь Патрокла указанием на то, что этот последний не согласен с Мегасѳеном в вопросе о длине северной стороны Индии: Мегасѳен определяет эту границу в 16,000 стадий, а Патрокл вычитает из этой цифры тысячу. Эратосѳен говорит, что имея под руками описания расстояний какого то безыменного автора, он придерживался расчетов этого последнего, не доверяя ни Мегасѳену, ни Патроклу вследствие их разногласия. "И так, говорит Гиппарх, если в этом случае вследствие разногласия Патрокл не заслуживает веры, притом же разница равняется всего 1,000 стадий, то во сколько раз нельзя доверять ему в том случае, когда разница доходит до 8,000 стадий, в то время как два другие лица соглашаются между собою? Именно они определяют ширину Индии В 20,000 стадий, а Патрокл в 12,000 стадий?".
8) Но на этот вопрос мы ответим Гиппарху, что Эратосѳен не порицает Патрокла просто за разногласие с Мегасѳеном, но сравнивает его мнение с общепринятым достойным веры описанием расстояний. Вовсе не удивительно, если что нибудь одно оказывается более вероятным, чем другое также вероятное, и если одному и тому же лицу в одном мы доверяем, в другом нет, если у кого нибудь другого это последнее основательнее. Смешно думать, что разногласие в важных пунктах делает несоглашающихся между собою менее заслуживающими веры; совершенно напротив: незначительное разногласие скорее заставляет подозревать ошибку; ошибка в мелочах случается не только с каждым обыкновенным человеком, но также и с теми, которые просвещеннее других; между тем как в важных пунктах ошибается обыкновенно простой человек, а гораздо менее склонен будет к этому человек просвещенный, а потому тем легче мы должны доверять ему.
9) Все, писавшие об Индии, большею частью сообщали неправду, но преимущественно Деимах; за ним следуют Мегасѳен, Онесикрит, Неарх и другие, у которых замечается не мало болтовни. Это мы видели яснее, когда излагали историю деяний Александра. Не заслуживают доверия главным образом Деимах и Мегасѳен. Они рассказывают о людях спящих на своих ушах, о безротых, безносых, одноглазых, длинноногих и с пальцами обращенными назад; они же возобновили гомеровскую басню о сражениях Пигмеев с журавлями, назвавши их людьми в три ладони величиною. Они же рассказывают о журавлях, вырывающих золото, о Панах гвоздеголовых, о змеях поглощающих быков и оленей с рогами; и в этих рассказах уличают друг друга в неверности, как говорит и Эратосѳен. Оба они ходили в качестве послов в Палимбоѳры: Мегасѳен к Сандрокоту, Деимах к Аллитрохаду, сыну первого. Побуждаемые, неизвестными для нас мотивами, они оставили о своих путешествиях подобные записки. Патрокл нисколько не похож на них, равно как и остальные свидетели, которыми пользуется Эратосѳен, не заслуживают недоверия в такой степени.
10) (Следует в тексте пробел, который не мог быть пополнен до сих пор, не смотря на все усилия критики...). Если меридиан, который проходит через Родос и Византию, взят верно, то окажется верным и тот, который проходит через Киликию и Амис, потому что множеством наблюдений доказана параллельность этих линий, так как нигде они не совпадают.
11) Что путь из Амиса в Колхиду идет по направлению к экваториальному востоку, доказывается ветрами, временами года, плодами и самим восходом солнца; в том же направлении идет ущелье к Каспийскому морю и следующий за тем путь до Бактрии. Часто очевидность и общее единогласие всех путешественников более заслуживают веры, чем показания инструментов. Сам Гиппарх не инструментами, не геометрически доказал, что вся линия от Геракловых столбов до пролива Сицилийского идет в прямом направлении и к экваториальному востоку, - он поверил путешественникам. И так, он не прав, утверждая, что если мы не можем определить взаимного отношения наибольшего дня и наикратчайшего, или отношение тени к гномону на всей горной цепи, идущей от Киликии до Индийцев, то мы не можем также говорить о том, существует ли отклонение в параллельной линии от её пути; поэтому мы должны оставить не исправленным тот изгиб, который находим на древних картах. Во первых, не иметь возможности сказать совершенно одной тоже, что удерживаться от тою, что бы говорить·, а кто воздерживается, тот не склоняется еще ни на одну, ни па другую сторону; но советуя оставить предмет в том виде, в каком он был у древних, мы склоняемся на сторону древности. Гиппарх поступил бы более последовательно в том случае, если бы посоветовал нам не заниматься вовсе землеописанием на том основании, что мы не можем говорить с полною точностью и о положении других гор, как Альпийских, Пиренейских, Ѳракийских, Иллирийских и Германских. Но кто может считать древних писателей более заслуживающими веры, чем новых? тех древних, которые сделали столько ошибок при составлении карт, в чем справедливо упрекает их Эратосѳен, и против чего не говорит Гиппарх?
12) Следующие рассуждения Гиппарха также полны важных недостатков. Обратите внимание на то, сколько будет несообразного в том случае, если оставить нетронутым мнение о противоположности южных оконечностей Индии стране Мероэ, а также то, что расстояние от Мероэ до Византийского пролива около 18,000 стадий, с другой стороны, если определить расстояние от Индии до гор в 30,000 стадий. Во первых, если параллельный круг, проходящий через Византию, тот же, что проходит через Массалию (как говорит Гиппарх, доверяя Пиѳее), и один и тот же меридиан проходит через Византию и Борисѳен, каково мнение и самого Гиппарха, который исчисляет расстояние от Византии до Борисѳена в 3,700 стадий, - то такое же число стадий будет от Массалии до параллельного круга через Борисѳен, который должен совпасть с тем, что идет через страны Кельтики, прилегающие к океану, потому что, прошедши 37,000 стадий, мы достигаем океана.
13) Потом, так как мы знаем, что Кинамомофор - крайняя область населяемой земли, и, что согласно и с самим Гиппархом, параллельный круг, проходящий через него, служит началом умеренной части земли, отстоя от экватора почти на 8,800 стадий; так как вместе с тем Гиппарх утверждает, что параллельный круг через Борисѳен отстоит от экватора на 34,000 стадий, то остальное расстояние от этого круга, который ограничивает жаркую и умеренную полосы земли до круга, проходящего через Борисѳен и приокеаническую Кельтику, будет 25,200 стадий. Далее, крайним пунктом плавания на север от Кельтики у современников считается Иерна, лежащая по ту сторону Британии, скудно населенная вследствие холода; почему страны, лежащие по ту сторону Британии, мы называем необитаемыми. Говорят также, что Иерна отстоит от Кельтики не более как на 5,000 стадий, так что количество всех стадий, составляющих ширину населяемой земли, 30,000 стадий или не много более.
14) Теперь мы должны перейти к стороне, лежащей против Кинамомофора, на том же самом параллельном круге к востоку; страна эта Тапробана. Считают за верное, что Тапробана - большой остров, лежащий против Индии к югу, и что он тянется в направлении к Эѳиопии более чем на 5,000 стадий, откуда, говорят, привозится слоновая кость в порты Индийцев, а также черепаха и другие товары. Если этому острову придать ширину, соответствующую его длине, и прибавить переход к нему из Индии, то получится расстояние не менее 3,000 стадий, именно столько, сколько было бы от предела населяемой земли до Мероэ, если только оконечности Индии лежат как раз против Мероэ, но может быть количество немного больше этого будет правдоподобнее. Итак, если эти 3,000 стадий присоединить к тем 30,000 стад., которые тянутся, по словам Деимаха, до прохода в Бактрию и Согдиану, то окажется, что эти все народы находятся вне пределов населяемой и умеренной полосы. И так, кто осмелится это утверждать, зная и от древних и от современников наших об умеренности климата и плодородии почвы как северной части Индии, так и Гиркании, Азии, за тем Маргианы и Бактрианы? Все эти страны находятся в соседстве с северною стороною Тавра; а Бактриана приближается к горному проходу, ведущему к Индийцам; пользуются они к тому же таким благосостоянием, которое совершенно не соответствует представлению необитаемой страны. Так в Гиркании, говорят, виноградная лоза дает метрит вина, смоковница приносит 60 медимнов фруктов; зерна упавших колосьев вырастают снова, в деревьях устраиваются пчелами ульи, и мед течет из листьев. Все это наблюдается в Матиане, области Мидии, в Сакасене и Араксене, областях Армении; впрочем не следует удивляться этому благосостоянию в только что названных странах, ибо страны эти южнее Гиркании, к тому же они отличаются благорастворенностью воздуха преимущественно перед прочими частями занимаемой ими области; в Гиркании же это заслуживает более удивления. Далее говорят, что в Маргиане находят иногда ствол виноградной лозы такой толщины, что едва могут обнять его два человека; а виноградная кисть в два локтя длиною. Говорят, что Ария похожа на Маргиану, но превосходит последнюю доброкачественностью вина; в ней вино сохраняется до третьего поколения в сосудах незамазанных смолою. Бактриана, граничащая с Арией, также производит все плоды, кроме оливы.
15) Если в некоторых частях этих местностей холодно, именно, в возвышенных и гористых, то этому не должно удивляться; потому что даже в южных климатах на горах и вообще в частях возвышенных, хотя бы и равнинных холодно. Части Каппадокии, лежащие подле Евксинского моря, гораздо севернее тех, которые лежат подле Тавра; однако Багадания обширная равнина, лежащая между горами Аргеем и Тавром, производит мало плодовых деревьев, хотя она южнее Понтийского моря на 3,000 стадий; между тем предместья города Сипопы, Амиса и большая часть Фанарои производят оливковые деревья. Далее говорят, что Окс, отделяющий Бактриану от Согдианы, на столько удобен для плавания, что перевозимые по нем Индийские товары легко доставляются в Гирканию и в местности далее лежащие до Понта посредством рек.
16) Неужели можно найти подобное благосостояние около Борисѳена и и приокеанийской Кельтики, - где не растет виноградная лоза, или если и растет, то не дает плодов? А в местностях, которые южнее этих и лежат при море, а также в прибоспорских странах она приносит плоды, но мелкие, и на зиму ее покрывают землею.! Кроме того в этих местностях собирается столько льда у входа в озеро Меотийское, что в том месте, где полководец Миѳридат победил варваров в конном сражении на льду, он же одержал победу летом над теми же варварами, когда лед растаял. Эратосѳен приводит следующую надпись, найденную в храме Асклепия в в Пантикапее на медном кувшине, который раскололся от льда:
"Если кто из людей не верит, что делается у нас, пускай убедится, взглянувши на этот кувшин, который жрец Стратий поставил здесь, не как прекрасное посвящение богу, но как доказательство суровой у нас зимы".
И так, если то, что находится в местностях перечисленных нами, не должно быть сравниваемо с явлениями в прибоспорских странах, а также с тем, что встречаем в Амисе и Синопе (этих местностей никак нельзя считать умереннее тех по своему климату), если так, то тем менее можно сравнивать их с тем, что находится в Борисѳене и среди крайних Кельтов. Ибо едва ли те пункты, которые единогласно признаются более южными, нежели Борисѳен и Кельты, на 3,700 стадий, едва ли они находятся на одной высоте с жителями Амиса, Синопы, Византии и Массалии.
17) Если последователи Деимаха прибавят к 30,000 стадий промежуток до Тапробаны и пределов жаркого пояса, который необходимо считать не менее как в 4,000 стадий, тогда Бактра и Ария отодвигаются в страны, отстоящие от жаркого пояса на 34,000 стадий; то есть на столько, на сколько Борисѳен отстоит от экватора, по словам Гиппарха. Таким образом, Бактра и Ария переносятся в страны более северные, чем Борисѳен и Кельтика, на 8,800 стадий, на столько именно, на сколько экватор южнее круга, разграничивающего жаркий и умеренный пояс, и который, по нашему мнению, проходит через область Индии, производящую кинамон (Кинамомофор). Мы доказываем, что страны, лежащие по ту сторону Кельтики до Иерни, едва ли обитаемы; они имеют не более 5,000 стадий, между тем разбираемое нами мнение Деимаха представляет обитаемою область параллельного круга, проходящего даже севернее, нежели Иерна на 3,800стадий. Бактриана, поэтому расчету, была бы гораздо севернее, нежели страны, лежащие при входе в Каспийское или Гирканское море, вход же этот отстоит от середины Каспийского моря, а также от Армянских и Индийских гор почти на 6,000 стадий, и кажется, что этот пункт приморского берега до Индии наиболее северный, и туда можно переплыть от Индии, как свидетельствует Патрокл, долгое время управлявший этими местами. Кроме того, Бактриана простирается к северу на 1,000 стадий, а Скиѳы занимают страну, лежащую по ту сторону Бактрианы, и более обширную, чем эта последняя; оканчивается она у северного моря, будучи населена, хотя и кочевыми народцами. Но как это возможно, если самая Бактриана выходит за пределы населяемой земли? Потому что расстояние от Кавказа до северного моря через Бактриану составит не много более 4,000 стадий. Если мы прибавим это к расстоянию от Иерны к северу, то все пространство через необитаемую землю вместе с количеством стадий через Иерну, составит 7,800 стадий. Если же кто опустит те 4,000 стадий, то часть Бактрианы, граничащая с Кавказом, окажется севернее Иерны на 3,800 стадий, Кельтики же и Борисѳена на 8,800 ст.
18) Гиппарх утверждает, что около Борисѳена и в Кельтике в продолжении целых летних ночей сияет солнечный свет, по направлению от запада к востоку; со времени зимнего солнцестояния солнце не поднимается более как на 9 локтей; в тех же местностях, которые отстоят от Массалии на 6,300 стадий (которые Гиппарх считает еще Кельтскими, а по моему мнению здесь живут Британцы севернее Кельтики на 2,500 стадий), это же самое происходит в гораздо большей степени: в зимние дни солнце поднимается на 6-ть локтей, на 4 локтя в тех, которые отстоят от Массалии на 9,100 стадий; менее чем на три локтя в странах, лежащих еще далее, которые, по нашему расчету, должны быть гораздо севернее Иерны. Между тем Гиппарх, доверяя Пиѳее, помещает эту страну южнее Британнии и говорит, что здесь самый длинный день, имеющий 19 экваториальных часов, а 18 часов там, где солнце поднимается на 4 локтя, т. е. в тех местностях, которые отстоят от Массалии на 9,100 стадий, так что наиболее южные из Британцев живут севернее этих народов. Таким образом они обитают на одном и том же параллельном круге, что и Бактрийцы прикавказские или на соседнем; ибо мы сказали, что по Деимаху, Бактрийцы прикавказские севернее Иерны на 3,800 стадий; а если мы это число прибавим к тем, которые лежат между Массалией и Иерной, то получится 12,500 стадий. И так, кто наблюдал в тех местностях - я имею в виду Бактриану - упомянутую выше продолжительность наибольших дней или высоту солнца на меридиане во время зимнего солнцестояния. Все это, очевидно, такие явления, которые понятны для каждого человека и не требует математических объяснений, вследствие чего должны бы упоминаться в описаниях Персии многих древних авторов, а также позднейших писателей из наших современников. Каким же образом благосостояние тех стран соответствовало бы подобным небесным явлениям? Из сказанного ясно, как ловко Гиппарх опровергает показания Эратосѳена, употребляя между тем как доказательства то, что подлежит еще исследованию и то, что само нуждается в доказательстве.
19) Эратосѳен снова желает показать, что Деимах не сведущ и не опытен в этих предметах, потому что по его мнению Индия лежит между осенним равноденствием и зимним тропиком и не соглашается с Мегасѳеном, который утверждал, что в южных частях Индии заходят медведицы и бросают свет в противоположные стороны; между тем по мнению Эратосѳена ни одно из этих явлений не совершается нигде в пределах Индии. В этом видно невежество Деимаха, ибо думать, что осеннее равноденствие отстоит от тропиков на иное расстояние, чем весеннее, ошибочно, так как и круг, описываемый солнцем и восход этого светила одни и те же на обоих равноденствиях. Далее, так как расстояния зимнего тропика от экватора, между которыми Деимах помещает Индию, оказались при тщательном измерении гораздо меньше 20,000 стадий, то из слов самого Деимаха следует заключение против него же и в нашу пользу; ибо, если Индия простирается на 20 или на 30,000 стадий, тогда она не может заключаться в этом промежуточном пространстве; таким образом рушится то, что он сам утверждал. Следствием того же невежества представляется его мнение о том, что ни в каком месте Индии медведицы не заходят, и тени не падают в противоположные стороны, между тем начало этого явления обнаруживается тотчас, когда отойдем от Александрии на 5,000 стадий. Итак, Гиппарх неудачно поправляет в этом Эратосѳена, принявши во первых летний тропик вместо зимнего; во вторых, полагая, что не должно пользоваться в вопросах математических свидетельством человека не сведущего в астрономии, как будто Эратосѳен ценил выше всего свидетельства Деимаха, как будто он не поступал с ним так, как обыкновенно все поступают с болтунами. Потому что один из способов опровергнуть грубые противоречия состоит в том, чтобы показать, что мнение лица, противоречащего нам, каково бы это лицо ни было, служит в нашу пользу.
20) И так, предположивши теперь, что самые южные части Индии лежат против Мероэ, в чем согласны между собою многие, и чему обыкновенно все верят, мы показали несостоятельность предположений Гиппарха. Но так как Гиппарх, ничего не возражая против этого предположения, отказывается допустить его во второй книге своих записок, то нужно подвергнуть разбору и последние его доводы. Он утверждает, что если расстояние между двумя противолежащими пунктами на одном и том же параллельном круге велико, то невозможно определить, действительно ли эти места находятся на одном и том же круге, если не сравнить между собою наклонений обоих пунктов. Что касается наклонения Мероэ, то Филон, описавший свое мореплавание в Эѳиопию, сообщает что там за 45 дней до летнего солнцестояния солнце бывает в зените; тоже самое показывает отношение гномона к тени на тропиках и на экваторе. Эратосѳен почти вполне соглашается с Филоном. Что же касается наклонения Индии, то об нем не говорит никто, даже сам Эратосѳен. Хотя обе медведицы там и заходят, как думают обыкновенно, доверяя исследованиям Неарха, все таки невозможно, чтобы Мероэ и эти оконечности Индии лежали на одном и том же параллельном круге. Если Эратосѳен соглашается с теми, по мнению которых обе медведицы здесь заходят, то каким образом Гиппарх говорит, что никто не высказывался о наклонении в Индии, ни сам Эратосѳен, тогда как Эратосѳен трактует в этом случае именно о наклонении. Если же он не соглашается с другими, то необходимо освободить его от обвинения. Действительно, Эратосѳен не соглашается, и когда Деимах говорит, что нигде в Индии медведицы не заходят, и тени не падают в противоположные стороны, что принимал Мегасѳен, он обличает Деимаха в невежестве, и полагает, что ложь здесь двойная, и что первая лож признается всеми и в том числе и Гиппархом, именно, будто тени от медведиц не падают в противоположные стороны; если даже южная оконечность Индии и не лежит против Мероэ, то все таки она южнее Сиэны (Σοήνη).
21) Вслед за тем Гиппарх рассуждает о тех же предметах, причем или повторяет тоже самое, что мы уже опровергли, или пользуется ложными данными, или же наконец предлагает непоследовательные заключения. Так, например, из того, что от Бабилона до Ѳапсака 4,800 стадий, а отсюда в направлении к северу до Армянских гор 1,100 стадий, - не следует, что от Бабилона по меридиану, переходящему через него до северных гор, более 6,000 стадий; равным образом Эратосѳен не говорит, что от Ѳапсака до гор 1,100 стадий, но только, что в этом промежуточном расстоянии остается еще пространство до сих пор неизмеренное. По этому следующий за тем вывод из ложных данных не состоятелен. С другой стороны Эратосѳен никогда не заявлял, что Ѳапсак лежит к северу от Бабилона более, чем на 4,500 стадий.
22) После этого Гиппарх, защищая древние таблицы, приводит то, чего вовсе не говорит Эратосѳен о третьей сфрагиде, и в угоду себе сочиняет данные для опровержения Эратосѳена. Эратосѳен, следуя прежде нами упомянутому заключению о Тавре и о море, текущем от Геракловых столбов, разделяет линиею, идущею в этом направлении, населяемую землю на две части, из которых одну называет северною, а другую южною; потом пытается разделить каждую из них на возможное число частей, называя эти последние сфрагидами. Назвавши первую сфрагиду южной части Индией, вторую Арианою, сказавши, что и та и другая могут быть легко разграничены, он имел возможность определить длину и ширину обеих частей, а также положение и фигуру их с помощью своих сведений в Геометрии. Он говорит, что Индия имеет вид ромба, потому что две её стороны омываются южным и восточным морями, которые образуют берег, совершенно лишенный заливов; что касается остальных сторон, то одна граничит горою, а другая рекою, которая сообщает стране почти прямолинейную фигуру. Далее, он видел, что Ариана имеет три стороны, составляющие три стороны параллелограмма, но не был в состоянии определить с точностью западную страну, потому что живущие там народы перемешаны одни с другими. Однако он обозначает ее линиею, идущею от Каспийских ворот до пределов Кармании, примыкающих к Персидскому заливу. И так, эту сторону он называет западною, а восточною называет ту, которая обращена к реке Инду; параллельными он не называет их. Он не говорит того и о других сторонах, из которых одна ограничивается горою, а другая морем, называя только одну из них северною, другую южною.
23) Таким образом, Эратосѳен дает самое общее представление о второй сфрагиде. но еще более общее находим мы у него о третьей по многим причинам. Первая та, о которой мы говорили уже, именно: что не вполне ясно определяется линия, идущая от Каспийских ворот до Кармании и общая третьей сфрагиде со второю. Вторая причина та, что Персидский залив врезывается в южный берег третьей сфрагиды, о чем говорит и сам Эратосѳен; поэтому он был вынужден принять за прямую линию путь из Бабилона через Сузы и Персеполис до гор Карманских и Персии, путь определенный с точностью, равняющийся на всем протяжении почти 9,000 стадий. Этот путь он называет южною границею фигуры, но говорит, что она непараллельна северной. Очевидно, Евфрат, которым он ограничивает западную сторону, не образует прямой линии; потому что он течет с гор в направлении к югу, потом поворачивает к востоку и снова к югу до впадения в море. Эратосѳен указывает на непрямое течение реки, говоря, что фигура Месопотамии, которую составляют соединяющиеся в одну реку Тигр и Евфрат, похожа на судно, снабженное веслами. Эта западная сторона обозначаемая между Ѳапсаком и Арменией, заключающаяся Евфратом, измерена не на всем протяжении по словам Эратосѳена; именно он говорит, что не может определить длины той стороны, которая прилегает к Армении и к северным горам вследствие того, что она пока не намерена. Он сам сознается, что вследствие всего этого дает о третьей части только смутное представление, прибавляя, что промежуточные расстояния обозначены им по многим трактатам об измерении, многие из которых принадлежат анонимным писателям. Таким образом оказывается, что Гиппарх несправедлив, возражая геометрическими доказательствами против общего очерка, за который мы все таки должны быть обязаны Эратосѳену признательностью, потому что он сообщает нам хотя какие нибудь сведения о природе местностей. Но когда Гиппарх приводит геометрические положения, не основанные на том, что говорит Эратосѳен, но им самим вымышленные, тогда еще яснее обнаруживается его тщеславие.
24) Так, по мнению Эратосѳена, третья часть, будучи определяема в общих чертах, имеет в себе 10,000 стадий, начиная от Каспийских ворот до Евфрата. Разделяя это пространство на части, он поступает следующим образом, начиная теперь от Евфрата и от перехода через него у Ѳапсака. До реки Тигра, где перешел ее Александр, он назначает 2,400 стадий; направляясь отсюда до следующих за тем пунктов через Гавгамелы, Лик, Арбелы и Экбатаны по той дороге, по которой Дарий бежал из Гавгамел, и до Каспийских ворот, он получает те 10,000 стадий, с излишком только в 300 стадий. Так измеряет Эратосѳен северную сторону, не считая её идущею параллельно цепи гор, или линии, проведенной через Геракловы столбы, Аѳины и Родос, потому что ему известно было, что Ѳапсак отстоит на значительное расстояние от гор, а горная цепь и путь от Ѳапсака совпадают у Каспийских ворот; эти последние составляют северную оконечность занимающей нас границы.
25) Изобразивши таким образом северную сторону, Эратосѳен продолжает, что невозможно ясно представить себе южную следующую вдоль морского берега границу вследствие того, что Персидский залив врезывается в сушу; но путь от Бабилона через Сузы, Персеполис до границ Персии и Кармании имеет в себе 9,200 стадий. Этот путь он называет южною стороною фигуры, однако не прибавляя что южная параллельна северной. Он говорит, что разница в длине этих линий, принимаемых им за северную и южную границы, происходит от того, что Евфрат течет на некотором расстоянии в южном направлении, а потом круто поворачивает к востоку.
26) Из двух поперечных сторон Эратосѳен трактует прежде о западной; но какова она, образует ли она одну линию или две, это он оставляет неразъясненным. Он говорит, что от перехода у Ѳапсака вдоль Евфрата до Бабилона 4,800 стадий; а отсюда до устьев Евфрата и города Тередона 3,000; что касается пространства от Ѳапсака в северном направлении, то, по его словам, оно измерено до армянских ворот и заключает в себе около 1,100 стадий; но следующая часть через Гортиэю и Армению пока не измерена, а потому нет её и в исчислении Эратосѳена. Переходя к той части восточной стороны, которая тянется через Персию от Эриѳрейского моря, как бы к Мидии и к северу, он полагает, что эта сторона имеет не менее 8,000 стадий; если же брать ее от некоторых мысов, то длина превзойдет 9,000 стадий; остальная часть через Парайтакену и Мидию до Каспийских ворот имеет около 3,000. Реки Тигр и Евфрат, направляясь из Армении к югу, обогнувши Гордиейские горы, образуют обширный круг около большой страны, называемой Месопотамией; затем поворачивают к зимнему востоку и югу, преимущественно Евфрат. Потом Евфрат, приближаясь все более и более к Тигру подле стены Семирамиды и деревни Опис (Ὂπις), протекая от последней на расстоянии всего 200 стадий и направляясь через Бабилон, впадает в Персидский залив. Таким образом составляется, говорит он, фигура из Бабилона и Месопотамии на подобие судна, снабженного веслами. Вот изложение Эратосѳена.
27) В рассуждении о третьей сфрагиде он делает некоторые погрешности, которые мы разберем в последствии. Впрочем Гиппарх упрекает его несправедливо; мы рассмотрим, что говорит последний. Желая прежде всего утвердить то положение, что нельзя, как того хочет Эратосѳен, переместить Индию далее на юг, Гиппарх говорит, что мнение его может быть доказано с совершенною ясностью на основании собственных выражений Эратосѳена. Ибо, по его словам, третья сфрагида ограничивается с северной стороны линиею, которая идет от ворот Каспийских до Евфрата на протяжении 10,000 стадий; после этого Эратосѳен замечает, что южная сторона, которая тянется от Бабилона до гор Кармании, заключает в себе немного больше 9,000 стадий. Что касается далее западной стороны, то от Ѳапсака до Бабилона вдоль Евфрата она имеет 4,800 ст., а отсюда до устьев реки 3,000; далее к северу от Ѳапсака длина одной части её по измерении доходит до 1,100, а остальная еще не измерена. И так, говорит Гиппарх, если северная сторона третьей части имеет в себе около 10,000 стадий, а параллельная ей сторона, т. е. прямая линия, идущая от Бабилона до восточной границы, простирается не много более чем на 9,000 стадий, то очевидно, что Бабилон восточнее перехода через Евфрат в Ѳапсаке немного более, чем на 1,000 стад.
28) На это мы скажем, что если бы Каспийские ворота точно находились на одной и тойже южной линии, что и пределы Кармании и Персии, и если бы линии к Ѳапсаку и Бабилону были проведены под прямым углом к этой южной линии, тогда действительно было бы так. Ибо линия, проведенная подле той, которая идет через Бабилон до прямой южной через Ѳапсак, была бы равна или почти равна той, которая идет от Каспийских ворот до Ѳапсака; так что Бабилон был бы восточнее Ѳапсака тем промежуточным расстоянием, на каком линия от Каспийских ворот до Ѳапсака находится от линии, идущей через пределы Кармании до Бабилона. Но Эратосѳен не говорит, что линия, ограничивающая западную сторону Арианы, тянется по меридиану, не говорит также того, будто линия, идущая от Каспийских ворот до Ѳапсака перпендикулярна к меридиану Каспийских ворот. Он скорее говорит так о линии, образуемой горою, с которою составляет угол линия, проведенная к Ѳапсаку, и отправляющаяся от того же самого пункта, от которого идет и линия горной цепи. Точно также Эратосѳен не называет линии, идущей от Кармании до Бабилона, параллельною той, которая проводится им до Ѳапсака; даже, если бы и была она параллельна, не будучи однако перпендикулярной к меридиану Каспийских ворот, даже и тогда заключение Гиппарха было бы не более основательно.
29) Принявши эти положения, как готовые, и доказавши, как он думает, что Бабилон, по мнению Эратосѳена, восточнее Ѳапсака не много более чем на 1,000 стадий, Гиппарх снова выдумывает предложение для дальнейшего доказательства, говоря так: если вообразить себе прямую линию, идущую от Ѳапсака до меридиана, и опущенный к ней перпендикуляр от Бабилона, то образуется прямоугольный треугольник, состоящий из линии, которая тянется до Бабилона от Ѳапсака, потом из перпендикуляра, опущенного от Бабилона на ѳапсакский меридиан, и наконец из самого меридиана, проходящего через Ѳапсак. Стороною этого треугольника, противолежащею прямому углу (гипотенузою), он представляет ту линию, которая идет от Ѳапсака до Бабилона, и которая, по его словам, содержит в себе 4800 стадий; а ту перпендикулярную линию, которая опущена из Бабилона на меридиан Ѳапсакский, он определяет в 1000 стадий с небольшим, именно в то количество стадий, на какое превышает линия к Ѳапсаку линию, идущую до Бабилона. Из длины этих линий он заключает о последней из сторон, образующих прямой угол, что она в несколько раз больше упомянутого перпендикуляра. Он прибавляет к этой самой стороне линию, которую Эратосѳен ведет от Ѳапсака в северном направлевии до гор Армянских, одну часть которой Эратосѳен считал измеренной и определял в 1,100 стадий, другую же он оставлял неизмеренною. Гиппарх же определяет эту часть линии по крайней мере в 1,000 стадий, так что они обе составляют 2,100 стадий. Прибавивши эту последнюю цифру к той стороне треугольника, которая находится при прямом угле (противоположная гипотенузе), и которая тянется до перпендикуляра, опущенного от Бабилона, он получает расстояние в несколько тысяч стадий от гор Армянских и параллельного круга через Аѳины до перпендикуляра из Бабилона, который (перпендикуляр) совпадает с параллельным кругом через Бабилон. Расстояние от параллельного круга через Аѳины до круга, проходящего через Бабилон, он определяет не более как в 2,400 стадий, предположивши, что весь меридиан имеет столько, сколько считает Эратосѳен. Если это так, то горы Армянские и Тавр не могут быть на одном и том же параллельном круге Аѳин, но, согласно с самим Эратосѳеном, несколькими тысячами стадий севернее. В этом месте Гиппарх, кроме того, что пользуется для построения прямоугольного треугольника несостоятельными положениями, но еще принимает то, что не составляет данной, именно: что гипотенуза его треугольника, или прямая линия, идущая от Ѳапсака до Бабилона, имеет 4,800 стадий длины. Ибо Эратосѳен утверждает, что путь такой длины идет вдоль Евфрата, говоря также, что Месопотамия вместе с Бабилонией содержатся, как бы в большом кругу, между реками Евфратом и Тигром; но большая часть области окружена Евфратом, говорит он. Таким образом прямая линия, идущая от Ѳапсака до Бабилона, не простирается вдоль Евфрата и не имеет даже приблизительно столько стадий длины. И так рассчет Гиппарха опровергнут. Кроме того, прежде было сказано, что невозможно, чтобы две линии, проведенные от Каспийских ворот, одна до Ѳапсака, другая до гор Армянских, лежащих против Ѳапсака, которые удалены от Ѳапсака, по словам самого же Гиппарха, по меньшей мере на 2,100 стадий, - чтобы обе они были параллельны между собою, равно как и с тою линиею, которая проходит через Бабилон, и которую Эратосѳен назвал южною стороною сфрагиды. Этот последний, будучи не в состоянии определить точно длину пути, идущего вдоль гор, определяет тот, который тянется от Ѳапсака до Каспийских ворот, прибавивши при этом: говоря вообще (ὡς τυπωδῶς εἰπεῖν). Притом так как Эратосѳен желал только обозначить длину стороны, которая простирается за Ариану до Евфрата, то не было для него большой разницы: измерить ту или другую линию. Кто полагает, что эти линии считались Эратосѳеном за параллельные, тот представляется лицом, обвиняющим Эратосѳена в детском невежестве. Поэтому эти рассуждения как детские следует оставить без внимания.
30) За что можно по справедливости упрекнуть Эратосѳена, так это за следующее. Подобно тому как рассечение по суставам отличается от простого резания по частям (потому что сечение по суставам производится по естественному делению, отличается некоторою правильностью и определенною формою, почему Гомер говорит так:
"Разрезавши (жертву) по суставам"[1]
между тем как последний способ не представляет ничего подобного), и мы пользуемся тем или другим способом, смотря по времени и потребности, подобно этому и в географии, когда нам необходимо делить на части, постепенно переходя от одной к другой в подробном их описании, мы должны более подражать сечению по суставам, нежели случайному на какие бы то ни было части, потому что только первым способом можно получить определенные формы и точные границы, в чем именно и нуждается географ. Точно определяются границы какой нибудь страны в том случае, если она может быть ограничена реками, горами или морем, обозначена народностью или несколькими народами, наконец, если это возможно, точным определением пространства её и фигуры. Во всех случаях достаточно простого, в общих чертах вместо геометрического определения. Так определение пространства удовлетворительно, если известна наибольшая длина и наибольшая ширина местности; напр. относительно населяемой земли достаточно сказать, что она имеет длины 70,000 стадий, а ширина немного менее половины длины. Если идет речь о фигуре, то достаточно уподобить страну какой-нибудь геометрической фигуре, как напр. Сицилию треугольнику, или какой-нибудь другой из известных фигур; так Иберию бычачьей коже, Пелопоннес платанову листу. Вообще, чем значительнее по размеру область, подлежащая делению, тем приличнее будет деление в общих чертах.
31) Далее, населяемая земля разделяется горою Тавром и морем до столбов Геракла совершенно правильно на северную часть и южную. Индия имеет множество границ: цепь гор, реку, море, обозначается одним общим именем, населена одним народом, вследствие чего она справедливо называется четырехстороннею и ромбовидною. Границы Арианы определяются с меньшею точностью, потому что западная сторона совпадает с прочими; однако она ограничивается с трех сторон почти прямыми линиями, называется одним именем, заселена одним народом. Третья сфрагида остается вовсе неописанною, неопределенною, потому что сторона общая ей с Арианою смешана с другими, как сказано выше; и южная сторона обозначена очень не точно: она не ограничивает сфрагиды, но проходит по середине её и оставляет на юге многие её части; она не представляет также наибольшей длины, потому что северная сторона длиннее. Точно также Евфрат не есть западная граница, даже если бы он протекал по прямой линии, так как его верховья находятся не на одном и том же меридиане, так что можно спросить, почему Евфрат более западная, нежели южная граница. Кроме того, так как не значительно остальное расстояние до моря Киликии и Сирии, то не понятно, почему Эратосѳен не провел сфрагиды до этого пункта, тем более что и Семирамиды и Нин называются обыкновенно Сирийцами: Семирамида построила Бабилон и царствовала в нем, а второй основал Нин, который считается метрополией Сирии; к тому же язык до настоящего времени остается тот же на обоих берегах Евфрата; и было бы в высшей степени не рационально разделять такою пограничною линиею известнейший народ, относя части его к разным народностям. Не мог бы Эратосѳен возразить, что он вынужден был к этому значительными размерами третьей сфрагиды: будучи продолжена даже до моря, она не может сравняться ни с Индией, ни с Арианою, хотя бы даже присоединить сюда область до пределов счастливой Арабии и Египта. Таким образом было бы гораздо лучше дойти до того пункта, прибавивши сюда пространство до Сирийского моря, и считать южною границею третьей сфрагиды не ту линию, которую он приводит, и не прямую линию, но морской берег тотчас от Кармании, остающийся на правой стороне, если плыть к персидскому заливу, до устьев Евфрата; потом берег этот соприкасается с пределами Месены и Бабилонии, которая составляет начало перешейка, отделяющего счастливую Арабию от остального материка: наконец переходит этот самый перешеек, проникая в глубь Арабского залива до Селусия и до Канобского устья Нила. Такова южная сторона третьей сфрагиды; что же касается остающейся еще стороны западной, то ее составляет приморский берег от Канобского устья до Киликии.
32) Четвертая сфрагида может составиться из счастливой Арабии, Арабского залива, всего Египта и Эѳиопии. Длина этой части определяется двумя меридианами: один из них проходит через наиболее западный пункт этой сфрагиды, другой через наиболее восточный. Ширина определяется двумя параллельными кругами, из которых один описывается через самый северный пункт, другой через наиболее южный; в фигурах неправильных, границами которых не возможно определить ширину и длину их, пространство должно определять именно этим способом. Вообще должно заметить, что о длине и ширине нельзя говорить одинаково, идет ли речь о целом, или о части: в целом большее протяжение называется длиною, меньшее шириною; если же говорится о части, то длина её будет представляться разрезом параллельным длине целого, которое бы из протяжений ни было больше, даже хотя бы расстояние, понимаемое как ширина, оказалось длиннее того, которое принимается за длину. Поэтому, так как населяемая земля в длину простирается от востока до запада, а в ширину от севера до юга, и так как длина её обозначается линией параллельной экватору, а ширина считается по меридиану, то необходимо принять, что и в частях разрезы, параллельные длине всей населяемой земли, будут представлять длину этих частей, а параллельные ширине всей земли - ширину их. Таким путем точнее можно обозначить: во первых пространство-всей населяемой земли, потом расположение и фигуры её частей, из которых в одних при сравнении окажется недостаток в тол, в чем другие имеют избыток.
33) Однако Эратосѳен, измеривши длину населяемой земли по прямой линии, которая проводится через Геракловы столбы, Каспийские ворота и через Кавказ, определяет длину третьей части по линии, проходящей через Каспийские ворота и Ѳапсак; длину четвертой измеряет по линии, идуцей через Ѳапсак и город Героон до морского берега между устьями Нила, и окончивающейся в окрестностях Каноба и Александрии, потому что здесь находится крайнее из устьев, так называемое Канобское, или Гераклеотское. И так, он считает эти расстояния лежащими одно за другим непосредственно по прямой линии, или же так, что две линии образуют угол в Ѳапсаке; но что ни одна из них не параллельна длине всей населяемой земли, это очевидно из того, что он говорит сам. Ибо он измеряет длину населяемой земли путем через Тавр и через море по прямой линии до Геракловых столбов, наконец вдоль линии, идущей через Кавказ, Родос и Аѳины. От Родоса до Александрии по меридиану, проходящему через эти места, он насчитывает не более 4,000 стадий; таков же следовательно будет промежуток между двумя параллельными кругами, из которых один проходит через Родос, а другой через Александрию; этот последний есть почти тот самый, который проходит через город Героон, или южнее последнего, так что линия, встречающаяся с этим параллельным кругом и с тем, который проходит через Родос и Каспийские ворота, не может быть параллельна ни одной из них. Таким образом длина взята здесь неверно; неверно также взяты части, лежащие в северном полушарии.
34) Однако мы обратимся прежде к Гиппарху и рассмотрим, что он говорит далее. Снова сам выдумавши основания, он решается опровергать с помощью геометрических доказательств то, что высказано Эратосѳеном в общих чертах. Так он утверждает, что, по словам Эратосѳена, расстояние от Бабилона до Каспийских ворот равняется 6,700 стадий; а до гор Кармании и Персии больше 9,000 по прямой линии, проведенной до экваториального востока, перпендикулярной к стороне общей второй и третьей сфрагиде; таким образом, будто бы по его словам образуется прямоугольный треугольник, прямой угол которого находится у пределов Кармании, а гипотенуза короче одной из двух сторон прямого угла, откуда следует, что Персия составляет часть второй сфрагиды. Против этого было сделано нами возражение, что та линия, которая идет от Бабилона в Карманию, не проводится Эратосѳеном по параллельному кругу, а также не названа меридианом та линия, которая разделяет две сфрагиды. Таким образом Гиппарх ничего не сказал здесь против Эрагосѳена, равно как и в том, что за этим следует. Так как Эратосѳен полагает на расстояние между Каспийскими воротами и Бабилоном столько стадий, как мы сказали, потом 4,900 стадий между Каспийскими воротами и Сузою, между Сузою и Бабилоном 3,400, - Гиппарх, снова отправляясь от тех же самых предположений, говорит, что составляется тупоугольный треугольник, если соединить вместе линиями Каспийские ворота, Сузы и Бабилон, причем тупой угол будет у Суз, а длина сторон такая, какая определена Эратосѳеном; потом отсюда он заключает, что меридиан, проходящий через Каспийские ворота, пересечет параллельный круг через Бабилон и Сузу западнее взаимного пересечения этого самого параллельного круга и той прямой линии, которая идет от Каспийских ворот до пределов Кармании и Персии, более чем на 4,400 стадий; что та же самая линия, продолженная почти до меридиана Каспийских ворот, образует половину прямого угла, проходя через Каспийские ворота, пределы Кармании и Персии, и наклоняется между полуднем и экваториальным востоком; что наконец река Инд параллельна ей, так что она течет с гор не к полудню, как утверждает Эратосѳен, но направляется между полуднем и экваториальным востоком, подобно тому как обозначается она на древних нартах. И так, кто же согласится с Гиппархом, что составленный таким способом треугольник-тупоугольный, не соглашаясь с тем, что треугольник, в котором он содержится, прямоугольный? Кто же согласится, что линия, лежащая на параллельном круге, проведенная от Бабилона до Суз, есть одна из тех, которые обнимают тупой угол, когда мы не допустим этого для целой линии идущей до Кармании? Кто также согласится, что линия, проведенная от Каспийских ворот до пределов Кармании, параллельна реке Инду? Без всех этих уступок рассуждения Гиппарха не состоятельны. Кроме этого, Эратосѳен, по словам Гиппарха, утверждает, что фигура Индии ромбовидная, и подобно тому как восточная сторона этой сфрагиды далеко простирается к востоку, благодаря наиболее крайнему мысу, который вместе с тем направляется к югу больше, чем остальной берег, - подобное этому нужно принять и относительно стороны, которая омывается Индом.
35) Все это Гиппарх доказывает с помощью геометрии, но неубедительно; тем более, что он сам себя опровергает, оправдывая тем Эратосѳена. Так он говорит, что если бы речь шла о малых расстояниях, то ошибку можно было бы Эратосѳену извинить; но так как он ошибается на тысячи стадий, то этого простить нельзя, особенно если он сам объявил, что промежуточное расстояние в 400 стадий между двумя параллельными кругами, из которых один например проходит через Аѳины, другой через Родос делает разницу между ними чувствительной. Но свидетельство наших чувств не одинаково: ширина один раз кажется больше, другой раз меньше; больше, когда мы в суждении о климатах доверяем органу зрения, свойству плодов или температуре атмосферы; ширина кажется меньшею, когда мы пользуемся гномоническими и диоптрическими инструментами. И так, параллельный круг, проходящий через Аѳины, а также тот, который проходит через Родос и Карию, наблюдались посредством гномона и потому небольшое между ними расстояние выраженное в стадия, представилось значительным. Но кто возьмет пространство в 3,000 стадий ширины, в 40,000 длины через цепь гор и 30,000 морем, проведет линию от запада до экваториального востока и определит с обеих сторон этой линии южную область и северную, а эти последние разделит снова на площадки и сфрагиды, - то мы должны узнать, в каком смысле он одни стороны называет северными, другие - южными, а также одни западными, другие восточными; пускай он также даст отчет в том, почему оставляет без внимания большие погрешности; равно как с другой стороны он достоин будет порицания в том случае, если не пропускает незначительных ошибок. Что касается Эратосѳена, то он не заслуживает ни того, ни другого упрека, потому что в вопросе о столь большой ширине не могут быть даны какие-либо геометрические доказательства; и Гиппарх в тех случаях, когда желает действовать как геометр, пользуется положениями не общепринятыми, но им самим вымышленными.
36) Основательнее рассуждает Гиппарх о четвертой сфрагиде, хотя здесь к прежним его слабостям присоединяется страсть к обвинению и к упорству в одних и тех же или сходных предположениях. Он справедливо упрекает Эратосѳена за то, что тот представляет длину этой части посредством линии, идущей от Ѳапсака до Египта, так точно, как если бы кто-нибудь длиною параллелограмма назвал его диаметр. Ибо Ѳапсак и приморский берег Египта лежат не на одном и том же параллельном кругу, но на двух, далеко отстоящих один от другого; между ними идет непрямая линия от Ѳапсака до Египта на подобие диагонали. Но несправедливо он удивляется тому, что Эратосѳен решился сказать, что расстояние между Пелусием и Ѳапсаком равняется 6,000 стадий, тогда как оно составляет больше 8,000 стадий. Именно, он доказывает, что параллельный круг, проходящий через Пелусий, южнее Бабилонского параллельного круга более, чем на 2,500 стадий; согласно же с Эратосѳеном (думает он) Ѳапсакский параллельный круг севернее Бабилонского на 4,800 стадий; таким способом составляется, по его словам, более 8,000 стадий. Я спрашиваю, каким образом следует из слов Эратосѳена такое расстояние Бабилонского параллельного круга от Ѳапсакского. Что расстояние от Ѳапсака до Бабилона именно таково, Эратосѳен говорит; но он не говорит, что таково расстояние от одного из этих параллельных кругов к другому; а также не говорит того, что на одном и том же меридиане лежать Ѳапсак и Бабилон. Сам Гиппарх доказал противоположное, именно, что по словам Эратосѳена Бабилон восточнее Ѳапсака более, чем на 2,000 стадий. Мы приводили также слова Эратосѳена, в которых высказывается мысль, что Тигр и Евфрат окружают на подобие кольца Месопотамию и Бабилонию, и что большую часть этого круга образует Евфрат, потому что, направляясь от севера на юг, он поворачивает на восток и потом снова течет на юг. Итак, если путь от севера к югу как бы совпадает с направлением самого меридиана, то поворот реки на восток и к Бабилону представляет уклонение от меридиана; поэтому путь идет не по прямой линии вследствие упомянутого нами изгиба. Потом Эратосѳен определяет путь от Ѳапсака до Бабилона в 4,800 стадий, прибавивши при этом слова "вдоль Евфрата", как бы опасаясь, чтобы кто-либо не считал этого пути прямою линиею, и чтобы не приняли этого за меру расстояния между двумя параллелями. Если мы это отрицаем, тогда, кажется, Гиппарх напрасно доказывает следующие за тем положения, именно: если прямоугольный треугольник составится из линий, соединяющих Пелусий, Ѳапсак и пересечение Ѳапсакского параллельного круга с меридианом Пелусийским, то одна из сторон, образующих прямой угол, именно идущая по меридиану, будет длиннее другой стороны, гипотенузы, идущей от Ѳапсака до Пелусия. Напрасно будет также находящееся в связи с этим доказательство, так как оно выводится из положения, нами отвергаемого. Ибо нигде у Эратосѳена не говорится, что расстояние от Бабилона до меридиана Каспийских ворот равняется 4,800 стадий, потому что мы доказали, что Гиппарх сделал это заключение из тех положений, которых вовсе нет у Эратосѳена. Однако, чтобы лишить силы то, что высказал Эратосѳен, он принимает, что от Бабилона до той линии, которая тянется от Каспийских ворот до пределов Кармании, линии, проведенной так, как проводит Эратосѳен, более 9,000 ст., и он доказал то, что ему было желательно.
37) Итак, не за это должно порицать Эратосѳена; необходимо было показать, что должно существовать какое-нибудь измерение величин и форм, как бы пространства широки ни были; и в одном случае Эратосѳен должен был признать большую ширину, в другом меньшую. Ибо если взята ширина гор, которые тянутся по направлению к экваториальному востоку на 3,000 стадий, если равным образом взята ширина моря до Геракловых столбов, тогда скорее можно допустить, что параллели, проведенные в одной и той же широте, представляют как бы одну линию, чем то, что таковую составляют линии встречающиеся. Что же касается линий встречающихся, то легче допустить это относительно тех, которые лежат в пределах широты, нежели относительно тех, которые вне её. Точно туже разницу нужно принять по отношению к линиям расходящимся до выхода за пределы широты и вышедшим за эти пределы; наконец легче допустить это для линий более длинных, чем для более коротких, потому что неодинаковость длины и несходство фигур легче может быть скрыто. Так например, если мы предположим, что ширина всего Тавра и моря до Геракловых столбов равняется 3,000 стадий, то при этом разумеется пространство, заключенное в параллельных линиях, которое вмещает и всю ту горную цепь и упомянутое море. И так, если разделить длину на несколько параллелограммов и взять диаметр как целого параллелограмма, так и частей его, то диаметр целого параллелограмма скорее может считаться параллельным и равным той стороне, которая представляет длину фигуры, чем сумма диаметров частей параллелограмма; и чем меньше взятый частный параллелограмм, тем более это будет иметь место, ибо косвенное направление диаметра и неравенство его с длиною менее обнаруживаются в фигурах больших, так что в таких фигурах можно без колебания считать длиною их диаметр. И так, если усилить косвенное направление диаметра до такой степени, чтобы он вышел за обе стороны фигуры или за одну из двух, тогда это еще не может случиться. Таков, я говорю, способ измерения, если определяют фигуры в общих чертах. Между тем Эратосѳен принимает, что одна линия от Каспийских ворот, проведенная через самые горы, находится на одном и том же параллельном круге до Геракловых столбов, а другая тотчас значительно уклоняется от гор, направляясь к Ѳапсаку; потом он проводит третью линию от Ѳапсака до Египта, обнимающую столь значительное пространство, и наконец длиною этой второй линии он измеряет длину всей фигуры, желая очевидно измерить длину четырехугольника длиною его диаметра. Далее, так как это не диаметр, а ломаная линия, то он разумеется впал в еще более грубую ошибку, а именно: та линия, которая тянется от Каспийских ворот через Ѳапсак до Нила, есть ломаная. За это следует упрекнуть Эратосѳена.
38) Что касается Гиппарха, то против него можно сказать следующее: он должен был, порицая Эратосѳена, предложить собственное исправление его погрешностей, как поступаем мы. Между тем Гиппарх, если иногда и имеет это в виду, ограничивается советом обратиться в древним авторам, тогда как эти последние нуждаются еще в больших поправках, чем карта Эратосѳена. Дальнейшие нападки страдают тем же недостатком. Ибо в основание своих рассуждений он принимает положение, которое составляет заключение из таких данных, которых вовсе нет-у Эратосѳена, как мы уже доказали, именно, что Бабилон восточнее Ѳапсака не более как на 1,000 стадий. Поэтому, если из сказанного Эратосѳеном само собою следует заключение, что Бабилон восточнее Ѳапсака более чем на 2,400 стадий, - из того места его, где он замечает, что самый краткий путь от Ѳапсака до того пункта Тигра, где перешел эту реку Александр, заключает в себе 2,400 стадей; Тигр же и Евфрат, обогнувши кольцом Месопотамию, направляются несколько на восток, потом поворачивают к югу, наконец сближаются взаимно, приближаясь вместе с тем к Бабилону, - если все это следует само собою, то в рассуждении Эратосѳена ничего нет нелепого.
39) Точно также ошибается Гиппарх и в дальнейших нападках на Эратосѳена, в которых он желает доказать, что путь от Ѳапсака до Каспийских ворот, который Эратосѳен определяет в 10,000 стадий, не может быть измерен по прямому направлению, тогда как у Эратосѳена он не принимается за прямую линию, потому что прямая, между этими двумя местами гораздо короче. Способ доказательства у Гиппарха следующий. Он говорит, что и по мнению Эратосѳена один и тот же меридиан проходит и через Канобское устье, и через Кианеи (Κυανέων); отстоит этот меридиан от ѳапсакского на 6,300 стадий, а Кианеи отстоят на 6,600 стадий от гор Каспийских, которые лежат у прохода из Колхиды к Каспийскому морю. Таким образом от меридиана Кианейского до Ѳапсака и до Каспийского моря получается одинаковое расстояние, именно около 300 стадий; следов. Ѳапсак и Каспийская гора лежат как бы на одном и том же меридиане. Отсюда следует, говорит он, что Каспийские ворота отстоят на одинаковое расстояние от Ѳапсака и от Каспийской горы, менее чем на 10,000 стадий, которые, по словам Эратосѳена, отделяют Ѳапсак от Каспийских ворот: прямая линия между этими двумя пунктами будет гораздо короче 10,000 стадий; только по кривой линии получатся те 10,000, которые Эратосѳен полагает по прямой между Каспийскими воротами и Ѳапсаком. На это мы можем возразить Гиппарху, что Эратосѳен, как свойственно вообще географам, не заботился о точности, когда брал прямые линии, как напр. меридианы и те, которые проводятся по направлению к меридиональному востоку; между тем Гиппарх исправляет его с геометрическою точностью, как будто Эратосѳен проводил каждую из своих линий при помощи инструментов; тогда как даже сам Гиппарх не всегда это делает инструментами, но чаще берет и перпендикуляры, и. параллели по предположению, В этом состоит одна его ошибка. Другая ошибка та, что он не воспроизводит промежуточные расстояния так, как они даны у Эратосѳена, и не против них направляет свои возражения, но против собственных, вымышленных им самим. Так во 1-х Эратосѳен определяет расстояние между устьями Фазиса и Евксинским морем в 8,000 стадий, прибавляет отсюда до Диоскуриады 600 стадий; проход от Диоскуриады до Каспийской горы определяет в пять дней, или по Гиппарху 1,000 стадий; таким образом по Эратосѳену вся длина будет 9,600 стадий. Что касается Гиппарха, то он отнимает часть и говорит: от Кианей до Фазиса 5,600, а отсюда до Каспийской горы 1,000 стадий. И так, не Эратосѳен, но сам Гиппарх виноват в том, что Каспийская гора и Ѳапсак оказались на одном и том же меридиане. Но допустим, что это по Эратосѳену. В таком случае, каким образом отсюда может следовать, что линия, проведенная от Каспийской горы до Каспийских ворот, равна той, которая тянется от Ѳапсака до того же самого пункта?
40) Во второй своей записке, взявшись снова за тот же самый вопрос о горной цепи Тавра, о котором мы говорили уже достаточно, Гиппарх переходит к северным частям населяемой земли. Затем излагает то, что говорить Эратосѳен о местностях, которые следуют за Понтом; в особенности о тех мысах Европы или полуостровах, которые, по словам Эратосѳена, тянутся с севера на юг: один, на котором расположен Пелопоннесс, другой - Италия, третий - Лигистика; этими мысами образуются заливы: Адриатический и Тирренский. Изложивши это в общих чертах, Гиппарх делает попытку опровергнуть каждое положение в отдельности и поступает при этом больше как геометр, а не географ. Однако здесь такое количество ошибок сделано и Эратосѳеном и Тимосѳеном, который писал о гаванях, и которого Эратосѳен ставит выше всех прочих, хотя в очень многих пунктах они расходятся между собою, - что я считаю не стоящим труда разбирать и их, сделавших столько ошибок, и Гиппарха; тем более, что этот последний пропускает без внимания одни погрешности, других не исправляет, замечая только, что это ложно или противоречит чему-либо другому. Быть может, кто-либо по справедливости мог бы упрекнуть Эратосѳена за то, что он насчитывает только три мыса или полуострова Европы, в числе их помещая и тот, на котором лежит Пелопоннесс, тогда как мыс этот разделяется на несколько частей. Равным образом Суний на столько же мыс, как и Лаконика, будучи не менее южным, чем Малея, и образуя значительный залив; точно также Ѳракийский Херсонес обнимает вместе с Сунием залив Мелан и несколько македонских. Однако если мы даже оставим это в стороне, большинство промежуточных расстояний окажется определенными неверно и обличают крайнее незнание Эратосѳеном местностей. Ошибки его не требуют геометрических опровержений, будучи очевидными и разоблачаемыми самим же его трактатом. Таково например мнение Эратосѳена, что сухопутный переход от Эпидамна до Ѳермайского залива, заключающий в себе больше 2,000 стадий, имеет только, по его словам, 900; потом от Александрии до Карѳагена он насчитывает сверху 13,000, тогда как здесь на самом деле не более 9,000, если только, как утверждает впрочем и сам Эратосѳен, Кария и Родос лежат на одном меридиане с Александрией, а с другой стороны сицилийский пролив на одном меридиане с Карѳагеном. Все согласны относительно того, что водный путь от Карий до сицилийского пролива имеет длины 5,000 стадий. Меридиан, взятый на каком нибудь большом расстоянии, может быть признан тем же самым, что и тот, который лежит от него к западу на столько, на сколько Карѳаген западнее сицилийского пролива; но на расстоянии 3,000 стадий ошибка будет совершенно очевидна. Равным образом Эратосѳен, помещая Рим на одном меридиане с Карѳагеном, не смотря на то, что первый лежит значительно западнее последнего, обнаруживает крайнее незнание местностей, как этих, так и тех, которые лежат далее за ними на запад до Геракловых столбов.
41) Гиппарху, который писал не трактат географии, но только разбирал то, что высказано Эратоеѳеном в "Географии", свойственно было входить в подробную критику. Мы же считаем своим долгом представить подробное изложение всех предметов, о которых трактует Эратосѳен. В одном он прав, в другом ошибается, в одном случае мы его исправляем, в другом освобождаем от обвинений, взводимых Гиппархом, и подвергаем критике самого Гиппарха, еслион говорит что-либо из страсти порицать. В настоящем случае мы, видя, что Эратосѳен заблуждается, а Гиппарх справедливо нападает на него, мы считаем достаточным исправлять его мнения, излагая в нашем географическом трактате предметы так, как они существуют на самом деле. Где же ошибок много и они следуют одна за другой непрерывно, тогда лучше не упоминать об них вовсе, разве возможно реже и в общих выражениях, что мы и попытаемся сделать в каждом отдельном случае. Теперь должно заметить, что ни Тимосѳен, ни Эратосѳен, ни предшественники их совершенно не знали Иберии и Кельтики и еще более Германии, Британнии, равно как страны Гетов и Бастарнов. Большое невежество они обнаруживают в рассуждениях о странах Италии, Адриатического моря, Понта, а также о других, лежащих далее к северу; хотя быть может такое мнение будет свидетельствовать о страсти к порицанию с нашей стороны. Так, если Эратосѳен объявляет, что он будет говорить о расстояниях, которые, по словам других, расположены далеко, и что он говорит так, как узнал от других писателей, прибавляя разве в каких-нибудь случаях, что расстояние приближается более или менее к прямой линии, - тогда не должно выставлять серьезных опровержений против измерений, несогласных между собою, как старается поступать Гиппарх в том, о чем упоминали раньше, а также относительно тех мест трактата, где Эратосѳен определяет расстояния от Гиркании до Бактрии и до народов, лежащих по ту сторону последней, кроме того от Колхиды до моря Гирканского. Ибо не должно с одинаковою строгостью критиковать Эратосѳена в описании и отдаленных стран, и тех, которые лежат на берегах Европы, или других столь же известных местностей; кроме того к этим трактатам нужно прилагать не геометрический, но географический прием критики. Порицая Эратосѳена за некоторые мнения об Эѳиопах во второй из своих "Записок", составленных против географии Эратосѳена, Гиппарх в третьей "Записке" говорит, что способ рассмотрения будет более географический, нежели геометрический, между тем, мне кажется, что и в этой "Записке" он поступает исключительно как математик, не давая места географии. Впрочем сам Эратосѳен подал к этому повод, чаще обращаясь к математическим соображениям, чем подобает географу; между тем не дает строгих объяснений, ограничиваясь самыми общими; так что некоторым образом он является математиком в рассуждениях о предметах географии и географом в математических вопросах; поэтому дает повод возражателям говорить против обеих частей. В этой третьей "Записке" Гиппарха поводы к порицанию, представляемые как Эратосѳеном, так и Тимосѳеном, совершенно достаточны, так что нам нет нужды исследовать эти вопросы вместе с Гиппархом, и можно удовлетвориться тем, что говорит этот последний.