ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Краткий обзор основных методов организации работ на строительной площадке.

На этом мы закончим исследование строительных приемов у древних. Мы изучили приемы, относящиеся к возведению сооружений из кладки на растворе, из тесаной кладки и, насколько это было возможно, к деревянным сооружениям; мы рассматривали в отдельности каждый тип античных сооружений. Теперь рассмотрим сооружение в целом, представим себе общий ход производства строительных работ и ознакомимся с принципами организации работ на крупных постройках. Строительное искусство у древних не является лишь совокупностью методов, объединенных общими принципами; отдельные индивидуальные методы подчинялись общим правилам, придававшим римским архитектурным произведениям характер того строгого порядка, который древние римляне внесли в управление всей империей. Одним словом, строительное искусство римлян является выражением их общей организации. С этой точки зрения нам нужно рассмотреть римское строительное искусство. Изучение здания Колизея лучше всего осветит нам этот вопрос; рассмотрим его сеточки зрения организации строи: тельных работ и с точки зрения общего хода производства работ.
На табл. XXII приводится разрез Колизея по одной из радиальных галлерей. Камни различных пород отличаются оттенками их окраски друг от друга, травертин выделяется на более темном фоне заполнения более светлой поверхностью камней; остальная часть выложена из более дешевых пород камней, из плотного вулканического туфа, так называемого пеперина, добывавшегося в римской Кампанье.
Из травертина, как видно, выложены только торцы стен и два вертикальных промежуточных столба, которые должны были нести тяжелые, впоследствии, по-видимому, отмененные строительством части конструкции.
Не останавливаясь на назначении этих вертикальных травертиновых столбов, ограничимся рассмотрением конструкции их кладки: ряды кладки этих вертикальных столбов точно совпадают с рядами кладки заполнения стены. Иначе решена кладка торцов A и B продольной стены; эти торцы, образующие пилястры, перевязаны с кладкой стены, завершением которой они являются, самым случайным, неправильным, можно сказать, самым нескладным образом. Изображение обоих случаев перевязки кладки из разных материалов, наглядно подчеркивающее их различие, приводится на рис. 97 и 98.
На первом рисунке изображена неправильная перевязка торцевых камней с кладкой стены; на другом рисунке - правильная перевязка травертиновых вертикальных столбов с рядами туфовой кладки стены.

Рис. 97. Рис. 98.

С первого взгляда нас смущает странная неправильность перевязки кладки в торцах стен, но при ближайшем рассмотрении мы найдем в них отражение тех искусных организационных приемов, которые древние с таким успехом применяли в своих крупных постройках для упрощения работ, дававших одновременно более правильную последовательность и большую надежность в их выполнении.
Неправильность перевязки между торцевыми камнями и рядами кладки стен едва ли может быть оправдана применением различного материала, сложностью сочетания кладки из камней, добытых в Тиволи, с кладкой из камней, добытых в Габиях и в Альбано. Ведь те же затруднения должны были возникать и при перевязке кладки стен с кладкой столбов M и N; однако здесь не обнаруживается, как мы уже только что указывали, никакого нарушения, никаких неправильностей в перевязке; возникает вопрос, почему же они были допущены и, так сказать, сознательно повторены в одних случаях, в то время как в других случаях ставилась задача их избегать или вовсе упразднить?
Кладка торцов стены отличается большей точностью, чем кладка остальной части стены; но высота их рядов различна; лишь небольшое число незначительно выступающих камней перевязано с рядами туфа; почти во всех этих случаях выпуски не совпадают с рядами камней основной стены, приходясь на половине высоты рядов; эта редкая перевязка производит впечатление чисто случайной. Единственная гипотеза, которая может объяснить эту очевидную неправильность кладки, заключается в следующем:
Несомненно, что прежде всего были выложены торцы стен, и только после этого была возведена самая стена, включая усиливающие ее вертикальные столбы M и N.
Такой строительный прием сильно отличается от наших современных приемов, но причины его применения и вытекающие из него преимущества вполне понятны. Выведенные по всему периметру амфитеатра пилястры A, B и C как бы образовывали наметку его общего плана, очевидно, такой рельефный план был полезен.
Колизей представляет собой здание с чрезвычайно сложным планом; его развалины едва дают возможность разобраться в его бесчисленных галлереях и в целой системе лестниц и переходов; еще труднее было разобраться в них при постройке. При разбивке и возведении такого большого количества различных частей сооружения строители легко могли допустить ошибки. Естественно, что количество ошибок в большой степени сокращалось благодаря этим пилястрам с возведенными на них арками; они возводились по всему периметру и изменялись в соответствии с изменениями направления и формы лестниц; благодаря им можно было уверенно вести работу, несмотря на сложное переплетение отдельных частей здания и на множество их пересечений.
Это расчленение работы имело еще другое не менее важное следствие: оно позволяло распределять работу между различными категориями рабочих, сильно друг от друга отличающимися.
Пилястры A, B и C и опирающиеся па них арки возводились каменщиками одной специальности; основная кладка стен - каменщиками другой квалификации; каждая категория рабочих неизменно выполняла один и тот же вид работы. Благодаря этому их можно было распределить на две резко друг от друга разделенные группы, в зависимости от их мастерства и способностей; такой порядок как бы предвосхищал современную систему разделения труда в производстве. Детали подтверждают и уточняют это общее положение.
В нижнем этаже столбы M и N связаны с основной кладкой стен; они отличаются только разным качеством материала; способы выполнения одинаковы и в том и в другом случае, кладка из тесаных камней выполнена одинаково тщательно, вся работа могла быть выполнена одними и темп же каменщикам; следовательно, здесь не было никаких оснований к различию, которое наблюдается между кладкой торцов и кладкой основного массива стены.
На уровне второго этажа основная кладка стен становится менее правильной, чем кладка вертикальных столбов M и N; в кладке из туфа наблюдается частое нарушение правильности рядов, встречаются камни различной величины, уложенные без соблюдения перевязки; мы можем предположить, что в этом случае имело место разделение труда в строительных работах. Всякая связь между вертикальными столбами M и N и основной кладкой стен нарушается; вертикальные столбы из травертина, выложенные до сих пор с соблюдением перевязки с основной кладкой стены, внезапно превращаются в самостоятельные столбы с гладкими вертикальными гранями; кладка стен примыкает к этим устоям без всякой перевязки; рис. 99 показывает, как это осуществлено.
Если разделение труда допускалось в том случае, когда из тесаного камня выкладывались и столбы и простенки между ними, то было еще больше оснований применить это разделение на втором этаже, на уровне которого при заполнении простенков строитель отказывается от применения кладки из тесаного камня, довольствуясь простой кладкой из щебня и раствора с облицовкой из кирпича. По всей высоте второго этажа не соблюдается никакой перевязки между травертиновыми столбами M и N и основной кладкой стены: столбы поднимаются вертикально, кладка из щебня и раствора просто примыкает к их боковым граням. Этот пример не является исключением. В той части радиальных стенок, которая ближе всего подходит к арене, тоже приходилось сочетать кладку заполнения стены из щебня и раствора с кладкой угловых пилястров из тесаного камня. В обоих случаях одинаковые трудности привели к одинаковым решениям. Пониженная часть CD выведена из бутовой кладки с кирпичной облицовкой; в этом случае связь между самой стеной и столбом из тесаного камня, которым она заканчивается, также нарушена. Столб из тесаного камня не перевязан с кладкой стены, - боковые грани столба представляют собой ровную и гладкую поверхность; части стены, выполненные различными видами кладки, соприкасаются, прилегают друг к другу, но в то же время сохраняют полную самостоятельность.

Рис. 99.

Таковы главные строительные приемы, применявшиеся при постройке Колизея.
Следует обратить внимание на крайнее разнообразие камней. Тесаная кладка в этом здании состоит из камней разнообразного размера и формы; в то же время в других римских памятниках мы, по неожиданному контрасту, встречаем кладку из одинаковых камней, проведенную, как это ни странно, с той же последовательностью; примером такого решения может служить кладка арок Гардского моста. В сущности, здесь нет противоречий; разница этих двух решений объясняется не столько различием двух методов, сколько трудностью получения одинаковых каменных блоков при разработке травертиновой скалы. Как правило, строители добивались единообразия основных составных элементов: они стремились достичь его не только в каменных, но и в деревянных и особенно в сборных конструкциях. Так, например все элементы осадных башен представляли собой доски длиной 16 или 9 футов, причем им придавались сечения одинаковых размеров; такая система неизбежно влекла за собой потерю материала, будь то дерево или камень, но в то же время упрощала производство работ, устраняя зависимость между работами по добыче материала и работами на строительной площадке.
Разделение труда, которое мы только что рассмотрели в основных работах по возведению здания, еще резче выявлено в декоративных работах. В зданиях из тесаной кладки каменщики выполняли стены с гладкими поверхностями, а декоративная отделка стен здания вытесывалась на месте другими рабочими. В некоторых случаях, в связи; с их большим значением, профили вытесывались предварительно; в этих случаях их вытесывали в отдельных камнях, не связанных с основной кладкой стен здания. Так, например древние избегали связывать с клинчатой кладкой свода тот сильно выступающий облом (рис. 100)[1], который образует архивольт с наружной стороны некоторых сводов; по примеру этрусков они выполняли его в виде особого ряда и укладывали его по окончании кладки свода.

Рис. 100.

Та же независимость между конструктивными и декоративными элементами существовала, как мы уже видели, и в деревянных сооружениях; декоративные элементы в этом случае сводились обыкновенно к профилированным крашеным накладкам, которые прибивались гвоздями к доскам или брусьям деревянных конструкций.
Расчленение основных и декоративных работ особенно ясно выявлено в римских конструкциях из монолитной кладки. Одни возводят здания, другие продолжают их постройку и заботятся об их украшении: они штукатурят их, облицовывают мрамором, снабжают их более или менее изящным убранством, не вызванным никакой необходимостью, не обусловленным даже основным замыслом сооружения; уберите эту оболочку, - и первоначальный образ восстановится во всей его полноте, настолько украшения независимы от основного замысла и конструкции здания.
Это разделение не является мнимым; расчленение существовало в действительности, и часто это накладное убранство скрывает под собой поверхности, которым придана раньше изящная отделка, совершенно ненужная с того момента, когда их закрывали облицовкой.
Мы часто видим примеры того, как римские строители считали свою задачу выполненной, совершенно не заботясь о том, как в дальнейшем будет оформляться сооружение; они тщательно обрабатывают поверхность стен, выполненных из бутового камня или кирпича, даже в тех местах, где позднее, несомненно, должна была быть осуществлена облицовка из мраморных плит или из ценной штукатурки. В качестве примера я привожу (табл. XV, рис. 3 и 4) лицевую поверхность аркад, взятых из памятников, в которых они были скрыты под толстым слоем покраски или штукатурки тотчас же по их возведении; первый пример относится к античной башне, известной под именем храма Януса в Отэне (Autun), второй - к мавзолею Августа. Можно думать, судя по характеру этой тщательно отделанной поверхности, которой не могли восторгаться даже сами римляне, что они предвидели разрушение богатой отделки своих зданий; строители, строившие с целью оставить о себе память, быть может, думали о тех временах, когда их творения предстанут в их нынешнем виде - лишенными всякого ложного украшения.
Мне бы хотелось, однако, видеть в этом выражение идеи чисто практического характера. Предоставление ремесленным коллегиям широкой возможности проявления инициативы при общем руководстве работой являлось одним из принципов организации, работ; каждая коллегия участвовала, таким образом, в ответственности за успех общей работы и имела полную свободу в выборе средств выполнения возложенной на нее работы. Каждый разряд рабочих являлся в (известной мере собственным судьей в выборе строительных приемов; и они пользовались, как известно·, этим правом, соблюдая в своем мастерстве определенные, традиционные правила, которые, благодаря, быть может, несколько стеснительной организации коллегий, являлись обязательными для всех членов союза. Каменщики не знали, какова будет обработка возводимых ими стен, они их клали по определенным, признанным правилам; вне зависимости от того, должны ли они впоследствии штукатуриться или нет, приемы кладки оставались теми же: тот способ выполнения кладки основного массива стены и тот же способ обработки ее лицевой поверхности.
Возможно, что при этом они уделяли излишнее внимание как раз тем частям здания, которые, может быть, должны были быть скрытыми под будущей отделкой; но во всяком случае единообразие принятых приемов придавало большую скорость выполнению работ; это было существенным обстоятельством с точки зрения архитектора.
В условиях такого строя, при котором общественные сооружения строились за счет и по распоряжению временных городских властей[2], быстрота постройки была одним из основных условий отделка считалась тормозом в работе, и к ней не было необходимости приступать немедленно же; внимание, которое ей пришлось бы уделять во время составления проекта и во время производства работ, привело бы к недопустимым проволочкам.
Теперь понятно, почему римляне применяли греческую систему производства работ только при сооружении храмов, для главных фасадов сооружений, для работ очень роскошных или, наоборот, небольшою значения. Греческая архитектура, в которой внешняя форма представляет собой воплощение конструкции, требовала затраты времени, несовместимой с характером и нуждами римлян.
Отделяя конструктивное решение от внешнего облика, отодвигая решение вопросов отделки, чтобы разрешить их в свободное время, римляне добились необходимого порядка и простора в выполнении их грандиозных построек.
В наше время, когда строят для удовлетворения неотложных и срочных нужд, быть может, имеет смысл подражать в этом отношении примеру древних римлян. Вообще говоря, в этом случае мы не были бы первыми последователями уроков изучения римских развалин: архитектура итальянского Возрождения дает постоянные и достопримечательные примеры этого. Никогда еще римская идея расчленения отделки здания от его конструкции не применялась в большей степени, чем в Италии XVI в.; это известно по литературным памятникам того времени (см., между прочим, Серлио, кн. IV, стр. 189 венецианского издания). Больше того, недостроенные сооружения того времени в большинстве случаев выполнены из бутовой кладки, в которой оставлены гнезда для размещения карнизов, наличников и дополнительных декоративных элементов, которые обычно устанавливались по окончании стройки.
Архитекторы Возрождения могли позаимствовать этот прием непосредственно у архитектора античного Рима. Эта древняя традиция не нуждалась в обновлении, она упрочилась в течение всех средних веков в Италии; идея отделения декоративного оформления здания от его конструкций, быть может, наиболее ясно выявляет связь средневековой итальянской архитектуры с античной архитектурой и является наиболее ясно выраженным отличием ее от современной ей французской архитектуры.
В средние века во Франции конструкция и форма сооружений никогда не рассматривались раздельно; все камни в сооруженном здании сохраняли тот вид, который был им придан во время постройки; обработка лицевых поверхностей камней на месте являлась приемом, неизвестным во Франции между XII и XV вв.
В противоположность этому итальянские сооружения того же периода выполнялись из бутовой кладки, в лучшем случае с правильной облицовкой, в которую архитектор вводил затем окончательные изменения, а иногда приделывал к ней целый фасад: храмы в Сиене, в Орвието и в Болонье служат примером именно таких приложенных, как бы приклеенных, фасадов как на внутренних, так и на наружных стенах, - предназначенных для декоративной отделки.
Не надо обращаться даже к этим прославленным примерам; трудно встретить в Пизе, Лукке и даже в тосканских деревнях готическую церковь, в которой декоративная. обработка решена была бы совместно и одновременно с ее постройкой. Наружные стены этих зданий выполнены иногда из бутовой кладки, из которой выступают отдельные тычковые кирпичи, как мы это видим еще в наше Бремя на незаконченном фасаде кафедрального собора в Болонье. Затем у этих стен выводили вторую стенку, более или менее богато орнаментированную. Это воспроизведение античного приема в сооружениях, совершенно непохожих по внешнему виду на римские памятники, дает нам любопытный пример того разнообразия, которое может принимать одна и та же идея, и тех явных различий, которые могут проявиться при применении одного и того же приема.
Впрочем, существует очень мало строительных приемов, которые можно было бы безнаказанно доводить до их предельных решений; я считаю излишним указывать на результаты влияния такого расчленения на архитектуру итальянского Возрождения; нужно, однако, признать, что такое расчленение, столь выгодное с точки зрения быстроты и экономичности, повлияло в заслуживающем сожаления направлении на формы античной архитектуры.
Привычка рассматривать раздельно декоративное оформление и конструкции зданий привела к тому, что римляне вскоре стали поступать таким образом, будто эти два элемента, которые они расчленяли, были по своему существу совершенно независимыми; они стали рассматривать архитектуру как переменное, а подчас и произвольное украшение: отделение декоративного оформления от конструкции давало слишком большую свободу причудам и подражаниям и способствовало, со своей стороны, ускорению упадка строительного искусства Рима.


[1] Этот разрез заимствован мною из чертежа Этрусских ворот в Фалериях, переданного мне Reynaud. Можно было бы привести· в качестве примеров римские архивольты в Перузе (табл. XX), в Нарни (табл. XXI), в Спелло и т. п.
[2] Это соображение подтверждается рядом документов, сохранившихся в собраниях римских законов.
Смотри, в. частности, Cod. Theod., lib. XV, tit. I, I. 19; lib. VI, tit. IV, 1. 13, 29, 30. Cod. Justin., lib. VIII, tit. XII, 1. 5. К этому, я добавлю, что большое число общественных сооружений было возведено городскими самоуправлениями «pro ludis», т. е. взамен тех празднеств или игрищ, которые они должны были устроить для населения; таким путем пышное расточительство, предписанное облеченным общественными обязанностями гражданам обычаями или законами, превращалось в полезные сооружения. Можно понять ту быстроту, выполнение которой требовали подобные подарки, если вспомнить кратковременность основных городских должностей империи.
См. Orel li, Inscript., 3310; 2540 (?) — Cod. Theod., lib. VI, tit. IV, I. 29.