ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Деревянные конструкции римлян.

Общий обзор строительных приемов.

Значение дерева в римских сооружениях слишком велико, чтобы пренебречь изучением приемов выполнения деревянных конструкций. К сожалению, изучение связанные с ними вопросов встречает большие трудности; в руинах мы редко встречаем указания для их разрешения, а подлинные документы, недостаточно подробные и ясные, не раскрывают той неизвестности, которая окутывает строительные приемы, представляющие большой интерес для нашего изучения. Перечисление элементов конструкции одной крыши, которое оставил нам Витрувий, короткие заметки о небольшом количестве таких знаменитых деревянных сооружений, как, например, мост через Рейн, чертеж моста через Дунай, краткое описание деревянных стропил базилики в Фано, наконец, детали тосканской крыши и одного навеса в Пуццолах - вот приблизительно весь список сохранившихся документов; этого далеко недостаточно для того, чтобы создать целую теорию, и мы удовольствуемся тем, что приведем в качестве примеров несколько· таких описаний конструкций, на основе которых можно составить их схематические чертежи с минимальным допущением догадок или предположений.
Из всех примеров деревянных конструкций конструкция навеса в Пуццолах известна нам наиболее точно; сохранился урок, высеченный на мраморной доске[1], и это скромное сооружение, восстановленное в соответствии с этим уроком, по-видимому, имело такой вид, как на рис. 85.
Требовалось перекрыть отдельный вход в ограде, открытый с обеих сторон воздействию осадков; нужно было защитить обе стороны входа устройством навеса. Он решен со скатами в обе стороны; вся конструкций навесов расположена на выпущенных концах двух балок B без всяких врубок, если не считать врубки вполдерева стропильных ног между собой в коньке. Ничего не может быть логичнее конструкции, простота которой, однако, не лишена своеобразия и изящества: несмотря на небольшие размеры, сооружение производит впечатление известной монументальности, которая хорошо соответствует строгим, несколько архаичным формам строительного искусства конца Римской республики.

Рис. 85.

Этот характер еще лучше выражен в деревянных конструкциях храма, который Витрувий описывает под названием Тосканского храма (кн. IV, гл. VII)[2].

Рис. 86.

По колоннам (рис. 86) укладываются обвязки, составленные из двух одинаковых брусьев, используемые также в качестве архитрава; эти брусья, хотя и связанные между собой, отделены один от другого промежутков так что воздух циркулирует вокруг каждого из них. Фронтон храма, который иногда делался из дерева, - вероятно, из соображений легкости, - не находится в одной плоскости с колоннами: он поддерживается выступающими концами четырех консольных балок, величина выносов которых равна четверти высоты колонн. Правило, которое дает Витрувий по этому поводу, вполне ясно: "Над балками и над стенами должны выступать выносы мутулов на четверть высоты колонн" ([Mutuli] quarta parte altitudinis columnae promineant). Однако изображенный нами в соответствии с этим -описанием внешний вид храма отличается от того вида, который ему обычно приписывают; выдвинутый фронтон не вяжется с установившимися архитектурными принципами; древние издатели Витрувця, которым претили торчащие концы балок, образующих вынос фронтона, решили переставить ..две первые буквы в слове altitudinis (высоты) и написали latitudinis (ширины). Этой ценой они примирили античную традицию с современными архитектурными обычаями; но это исправление заключало в себе двойную ошибку: противоречие тексту рукописи и разногласие со свойственными Витрувию выражениями. Витрувий в двадцати местах говорил о диаметре колонны, но нигде не называл его latitudo (ширина); единственное слово, которое он употреблял, было crassitudo columnae (толщина колонны). К тому же наше толкование сходится с толкованием тех архитекторов Возрождения, вкус которых, по-видимому, не был оскорблен этим необычным выносом фронтона. Чтобы в этом убедиться, достаточно ознакомиться с изображением тосканского ордера и с примечанием, которое его сопровождает в первом издании Палладио (венецианское издание, кн. I, стр. 19). Обратимся, наконец, к воспроизведениям деревянных конструкций в камне; гробницы Ликии постоянно напоминают нам формы деревянных конструкций, применявшихся народом, связь которого с Этрурией достаточно установлена. В этих воспроизведениях деревянных храмов в камне мы всюду встречаем выступающие фронтоны.
Texier в своем труде об античных памятниках Малой Азии приводит нам на каждой странице доказательства этого утверждения; ограничимся упоминанием гробниц Телмисса (табл. 176) и Антифелла (табл. 201), являющихся, быть может, лучшими примерами такого подражания. В гробнице Антифелла вынос фронтона равняется, по данным Texier, 0,950 м, в то время как высота перекрытой части равна 2,077 м. Это сопоставление, мне кажется, является лучшим пояснением к тексту Витрувия. Итак, примем вынос этих фронтонов, как достоверный факт, - он выражен слишком ясно, чтобы мы имели право отклонить его существование. Благодаря этому выносу, соответствующему боковым свесам кровли, дождь ни с какой стороны не может попасть на стены здания, а в ясную погоду весь фронтон дает тень.

Рис. 87.

Свесы крыши и вынесенный фронтон образуют в целом как бы открытую галлерею вокруг всего храма: они служат наружным портиком, не вызывая никакого затеснения, никаких затрат, связанных с постройкой портика; таким образом, конструкция деревянного покрытия тосканского храма окажется в одинаковой степени выгодной, независимо от того, будем ли мы рассматривать ее с точки зрения удобства или же с точки зрения сохранности здания.
Этот тип конструкции, применявшийся при Витрувии, относится, как это показывает ее название, к образцам конструкций древней Этрурии; очевидно, что в области строительных приемов деревянных конструкций это не единственный пример, заимствованный римлянами у этрусков. Ни в какой другой области, кроме как в области деревянных конструкций, традиции не были так устойчивы. Несомненно, что изучение строительных приемов этрусков осветило бы интересующий нас вопрос.
В памятниках Этрурии мы находим воспроизведение в камне типов деревянных покрытий; для их перечисления нам пришлось бы рассмотреть все подземные сооружения этого самобытного народа; я выбрал только два примера, которые, как мне кажется, выделяются из всех остальных ясностью интерпретации и, в особенности, выявленным в них разумным решением.
Мы привели на рис. 87 один из интересных примеров: кессонированное плоское перекрытие одной из гробниц, высеченных в туфе некрополя в Кьюзи.

Рис. 88.

Точное подражание деревянной конструкции можно обнаружить в пропорциях, которые еле изменились от замены одного материала другим. Воспроизведите основные контуры этого перекрытия, отбросив выкружки и полочки, являющиеся, очевидно, накладными профилями, и вы увидите, что оно превратится в систему балок, уложенных последовательно уступами друг на друга приблизительно так же, как стволы деревьев в тех зданиях Колхиды, о которых говорит Витрувий (кн. II, гл. 1), или как. кровли из горизонтально уложенных еловых стволов, как это делается в некоторых лесистых местностях.
Все части сопряжены вполдерева; но нигде врубки заметно не ослабили материала, так как они нигде не сделаны в середине пролета балки; ослабленное врубкой сечение всегда находится у ее опоры. Таким образом, расположение врубок соответствует наименьшему ослаблению несущей способности балок.
В другом зале той же гробницы мы находим еще один пример подражания деревянной конструкции, еще более приближающейся к современным деревянным покрытиям, в которой этот же принцип выражен с еще большей очевидностью.
Кессоны, составляющие покрытие, похожи на кессоны, изображенные на предыдущем рисунке (рис. 87): в обоих случаях врубки с одинаковым вниманием помещены у опор несущих балок; в обоих случаях одинаковый общий вид, одинаковые декоративные приемы; в обоих примерах мы видим одновременное воспроизведение как самой деревянной конструкции, так и декоративных деталей, которыми ее обычно украшали в древности. Профилированные элементы прибивались гвоздями во входящих углах, когда все было уже готово, - традиция, сохранившаяся, по-видимому, и у римлян, ибо, благодаря замечательному совпадению, Путеольский договор (Lex puteolana, стр. 146) предписывал украшать балочки и обшивную доску именно накладными обломами. "Подрядчик должен наложить и прибить гвоздями профилированный в виде гуська брусок". "Подрядчик должен прибить гвоздями крашеный "гусек" на торцах балочек", - так гласил за 100 лет до н. э. Путеольский договор; такой же прием. применяли в деревянных конструкциях этруски, современники гробниц в Кьюзи.

Рис. 89.

Стропильные ноги, изображенные на последнем рисунке, расположены очень близко друг от друга, а вспомогательные элементы конструкции, укладываемые по ним, настолько сближены, что по последним можно сразу укладывать черепицу или промежуточный настил из кирпичей, как это применяется в той местности и до сих пор. Нижняя поверхность этих кирпичей, образующих дно кессона, остается открытой; она могла быть покрыта глазурью или раскрашена; окраска деревянных частей яркими цветами[3], которые этруски так удачно подбирали, придавала этому решению чрезвычайно богатый и изящный вид.
Витрувий знакомит нас еще с одной деталью, касающейся этрусской деревянной конструкции, а именно с покрытием галлерей, окружающей атриум античного жилища. По Витрувию, в тосканском каведиуме горизонтальные прогоны AB и CD, опирающиеся на обе стены двора, несут поперечные балки ΕF и GH (interpensiva), диагональные строительные ноги. под ендовами, идущие от угла двора к пересечению основных прогонов и балок, и стропильные ноги с уклоном к центральному бассейну.
По этому описанию можно восстановить конструкцию, изображенную на рис. 89[4].
Очевидно, что это решение применимо только для двора очень небольших размеров, но в этом случае оно давало возможность перекрыть двор со всех четырех сторон, не загромождая его стойками.
Рассмотрим под одним и тем же углом зрения этрусские и римские деревянные конструкции, изображенные на предыдущих рисунках (85 и 89), и посмотрим, не найдем ли мы в этих различных сочетаниях общий облик и родственные черты.
Большие свесы крыши, дающие глубокие тени на стенах, свес крыши этрусского храма, равный одной трети высоты колонны, навес в Пуццолах, свес которого равен половине высоты перекрываемого входа, забота о сохранности дерева, выраженная либо в устройстве зазора между спаренными деревянными элементами, либо в помещении врубок у опор балок, - все эти мелкие и несвязанные между собой подробности слишком незначительны, чтобы восстановить полную картину плотничьего искусства у древних, но дают представление о его принципах и направлении. Большой свес крыши хорошо сочетается с палящим солнцем, а небольшой: ее уклон хорошо подходит для стран, где редко выпадает снег. Мне кажется, что римляне сделали ошибку, применив этот тип покрытия в наших северных краях, для которых он не был создан, - это один из редких примеров применения римлянами строительного приема вне зависимости от климатических условий. Решенные без сводчатых перекрытий залы парижских терм перекрыты так же, как это надо было сделать в храме или базилике в Неаполе[5]. В северных провинциях этому неудачному примеру подражали еще долго после падения Римской империи; его влияние продержалось до середины XIX в.; наша архитектура испытывает его и поныне.
Вернемся к римским конструкциям.
До сих пор мы изучали римскую конструкцию крыши по подлинным памятникам и документальным данным[6]; проследим, не поможет ли нам в нашем исследовании изучение строительных традиций средних веков. Современные деревянные конструкции [конец XIX в. - Ред.] почти не отличаются от конструкций начала средних веков; все они похожи на конструкции христианских базилик, а последние выстроены в эпоху, не имевшую других архитектурных принципов, кроме принципов, основанных на воспоминаниях о произведениях римского строительного искусства; очевидно, они в точности воспроизводят римские образцы, не дошедшие до нас. Такова непрерывная цепь традиций, связывающая античные решения деревянных конструкций с их обычными итальянскими типами; более подробное описание этой связи и общих черт этих конструкций привело бы к пересказу соображений, уже высказанных в ценных трудах[7]; приведу в пример только одно покрытие древней ватиканской базилики, детальный вид которого, воспроизведенный по грубому рисунку Carlo Fontana, изображен на рис. 90.·
На этом рисунке мы прежде всего замечаем, что конструкция составлена из двух спаренных стропильных ферм, с общей бабкой между ними; затем мы обнаруживаем, что строители намеренно избежали применения наклонных элементов: раскосы в ферме отсутствуют, так же, как и подкосы у конькового прогона; обыкновенный ригель связывает середины стропильных ног, препятствуя их изгибу; наличие широкой опорной поверхности, которой обладают такие спаренные фермы, дает возможность избежать необходимости в связях в продольном направлении, удерживающих ферму в. вертикальном положении. В отношении выполнения конструкции мы должны заметить, что нигде ее элементы не ослаблены врубками; ригель соединяется со стропильной ногой при помощи железного штыря. Бабка не врублена ни в затяжку, которую она поддерживает, ни в ригель, который она пересекает. Очевидно также, что строитель предпочитал прибегать к сопряжениям металлическим и скобам, чем сопрягать деревянные элементы врубками, в которых дерево· лишено доступа воздуха и обречено на гниение; сопрягая их впритык, он в возможно большей степени избегал этой опасности. Простота конструкции сама по себе обеспечивала ее долговечность.

Рис. 90.

Следует разрешить последний вопрос, касающийся деревянных ферм, - были ли они оставлены открытыми или же скрыты снизу подшивным потолком. На этот вопрос нет точного ответа. Судя по указаниям Евсевия, в церкви San Paolo fuori di Muri (св. Павла за стенами), выстроенной в одно время с ватиканской базиликой, был горизонтальный потолок с кессонами; в более древних зданиях, как, например, в базилике в Фано, встречаются потолки криволинейного или по крайней мере ломаного очертания, оставлявшие открытыми затяжки и нижние элементы стропильных ферм; возможно, что одно из этих решений было первоначально принятой в Ватикане, но к концу средних веков не сохранилось никаких следов, указывающих на существование потолка. Едва ли можно полагать, что потолок мог украсить здание. Недостатком открытых стропил является сложность их линий; это впечатление сложности создается главным образом раскосами, пересекающимися в разных направлениях и придающими покрытию неправильный и причудливый вид. В Ватикане мы не встретим ничего похожего; общий вид стропильных ферм и совокупность их составных элементов отличались крайней простотой и безупречной правильностью; горизонтальность затяжки и ригелей выявлена смело, ясно и четко. Об общем впечатлении от этого произведения, бесспорно вдохновленного римскими образцами и традициями, мы можем сказать, что оно достойным образом соответствовало строгому стилю, благодаря счастливым условиям сохранившемуся в римской архитектуры вплоть до ее упадка.
Судя по средневековым примерам, деревянные фермы характерны для двух эпох римской архитектуры - для эпохи ее зарождения и эпохи упадка; для промежуточного периода характерными являются сводчатые покрытия. Однако в силу замечательного обстоятельства, доказывающего силу традиций в Риме, своды редко применялись в зданиях, решенных в соответствии с древними традициями; сначала своды были применены в сооружениях, построенных для удовлетворения новых нужд, например в термах, общественном здании, неизвестном в эпоху Римской республики -и введенном лишь при Агриппе. Постройка храмов велась по-прежнему: в некоторых случаях криволинейный потолок целлы заменяли сводами, но неизменно сохранялись наружный портик с колоннами и кровля по деревянным стропилам. Базилики также сохраняли свой первоначальный вид, хотя римляне не придавали им культового значения; они по-прежнему перекрывались стропильной крышей. В этом отношении традиция была настолько устойчива, что базилика Максенция является единственным исключением из всего ряда базилик, представляющих собой тот тип базилики, который возник за 180 лет до н. э. и продержался до. конца империи в памятниках христианской архитектуры.
Упорно придерживаясь древнего типа кровли по деревянным стропилам, римляне тем не менее уже в ранний период стремились заменить дерево более долговечным материалом. Иногда, особенно в местах, бедных лесом, они применяли арки из кирпича[8]; в других случаях они применяли бронзу, металл, легко обрабатывающийся и обладающий еще большими преимуществами при устройстве сопряжений.

Рис. 91.

В некоторых случаях они выполняли из бронзы только основные части конструкции, в других же случаях они заменяли все деревянные элементы бронзовыми и собирали всю ферму, вплоть до обрешетки, исключительно из металлических частей. Первые попытки применения бронзы в покрытиях были сделаны греками еще до римлян. Павзаний[9] дает описание круглого здания, в котором стропильные ноги, расположенные радиально, скреплялись все одним центральным элементом из бронзы, подобно спицам колеса. В описании своего путешествия по Греции Павзаний упоминает о здании, отлитом из бронзы, самое название которого говорит о материале, - храм Афины Бронзодомной (Chalcioecos). Все же применение бронзы в греческих конструкциях имеет ничтожное значение. Идея применения бронзы была развита римлянами и получила у них широкое распространение: крыша базилики Ульпия (basilica Ulpia) целиком выполнена из бронзы; стропила одного большого зала терм Каракаллы выполнены также целиком из бронзы; в I в. до н. э. римляне из всех других материалов выбрали бронзу для конструкции крыши портика перед Пантеоном Агриппы (рис. 91).
Эти знаменитые стропила сохранились до середины XVII в.; архитекторы Возрождения имели возможность их исследовать и зарисовать и оставили нам их описания и зарисовки; но эти рисунки выполнены с такой небрежностью, к сожалению, уже непоправимой, и они настолько неясны и неточны, что в них ничего нельзя разобрать, кроме общего очертания конструкции и ее общего решения. На рис. 91 приводится копия с рисунка Палладио, исправленная согласно тщательному изучению следов, оставленных фермой в самом здании. Следы эти различны: нижние грани каменных кронштейнов, служивших промежуточными опорами стропил центрального нефа, должны были быть стесаны, чтобы пропустить подкосы; угол наклона этой стески определяет уклон подкосов; гнезда, имеющиеся в торцевой стене, в которые входили концы прогонов, определяют число этих прогонов; кроме того, торцевая стена портика дает также точное представление о кривизне декоративного бронзового свода, благодаря чему мы можем судить и о решении внутреннего пространства боковых покрытий, чем определяется и конструкция ферм боковых нефов. Было бы напрасным трудом искать изображение деталей в чертеже Палладио. В пояснение решения конструкции узлов он дает только один разрез в мелком масштабе, выполненный настолько эскизно, что приходится обращаться за разъяснением к другим источникам, которые также не дают исчерпывающих сведений, как, например, набросок Серлио и отдельные заметки в рукописях XVII в.
В одной из этих заметок говорится: "Каждая балка состоит из трех толстых листов бронзы, соединенных при помощи заклепок из того же металла"[10]; в соответствии с этим указанием Серлио изображает элементы стропил портика Пантеона с корытообразным сечением. Соответствие этого рисунка приведенному описанию может быть установлено только при следующих условиях: нужно допустить, что три бронзовых листа, из которых составлялись элементы, образовывали две полки и стенку корытообразного сечения.
Если судить по рисунку Серлио и тексту Донати, прогон укладывался в опрокинутом положении; рабочей частью сечения служили вертикальные полки, а горизонтальный бронзовый лист, соединявший их и являвшийся стенкой корытообразного сечения, служил главным образом для создания жесткости в боковом направлении. В целом создается впечатление, что архитектор исходил не из принципов металлических конструкций, а руководствовался традициями деревянных конструкций. Фермы Пантеона представляют собой стропила с обычной конструктивной схемой, выполненные из коробчатых элементов. Это решение является наиболее простым, но сомнительно, является ли оно в то же время и лучшим. Современная промышленность поставляет нам бесконечное множество различных профилей прокатного железа, благодаря чему мы имеем возможность использовать материал с большей выгодой; с нашей стороны было бы едва ли правильным следовать этому слишком примитивному примеру.
Однако не будем далее останавливаться на рассмотрении метода, о котором мы едва можем судить по единственному памятнику; перейдем к рассмотрению двух типов сооружений особого характера - к исследованию мостов и осадных башен, воздвигавшихся древними при взятии приступом осажденных городов.
Римский архитектор Аполлодор оставил после себя ряд строительных правил по возведению деревянных сооружений военного назначения, из которых некоторые, несомненно, относятся ко всем сооружениям сборного характера. "Эти сооружения, - говорит Аполлодор[11], - должны выполняться из любого местного леса; они должны быть разнообразного вида, весьма ограниченных сечений и малого веса; они должны быть сконструированы таким образом, чтобы могли быть выполнены любыми рабочими, чтобы сборка их быстро осуществлялась, чтобы ремонт мог быть осуществлен простыми средствами и чтобы всякие случайности при этом были исключены; чтобы перевозка сооружений не вызывала затруднений, чтобы они были жестки, трудно возгораемы, чтобы их трудно было разрушить и легко собрать".
Таково было общее задание: уточним его примером, взятым из того же трактата Аполлодора[12] об осадном искусстве.
Судя по его описанию, осадные башни, по-видимому, имели вид, изображенный на рис. 92.

Рис. 92.

Этот рисунок ясно выражает конструктивный принцип со всеми связанными с его применением преимуществами. Римляне ставили перед собой задачу избегать применения деревянных элементов больших размеров, которые, являясь большой редкостью в некоторых местностях, неизбежно вызывали затруднения в работе; употребление деревянных элементов небольших размеров, по словам автора подлинного описания, является первым условием, которым следует задаться. Остроумная конструкция, примененная в угловых стойках, весьма удачно отвечает этому основному условию.
Конструкция решена без раскосов; следует заметить, что для осадных башен они почти нигде не предписывались. Возможно, что их упразднили для придания известной податливости сооружениям, подверженным сотрясениям от тяжелых снарядов, но мне кажется, что отсутствие раскосов характерно для всех вообще видов древних деревянных конструкций. Мы уже отмечали, что и в Италии, в эпоху, когда строительное искусство неуклонно следовало римским традициям, мы не встретим изображений раскосов ни в помпейских росписях, ни в античных миниатюрах, украшающих знаменитые рукописи Теренция и Вергилия, хранящиеся в Ватиканской библиотеке.
Впрочем, в данном случае жесткость соединений вполне обеспечена. Для большей наглядности рисунка башни я изобразил ее узловые сопряжения на железных гвоздях так, как мы осуществили бы эти сопряжения в настоящее время, но древние, а за ними и средневековые строители применяли железо в деревянных конструкциях крайне редко. На самом же деле, согласно тексту Аполлодора и византийским комментариям[13], эти сопряжения были осуществлены так, как указано на детали, изображенной на рис. 93.

Рис. 93.

В этом решении штырями или, вернее, деревянными цилиндрическими штифтами C прикрепляли перекладины к тем вертикальным брусьям, которые они обхватывали. Штыри эти препятствовали скольжению брусьев друг по другу, но не предохраняли от расхождения в поперечном направлении; для этой цели брусья соединялись деревянными накладками. Штыри или шипы представляли собой толстые болты, гнезда для них - просверленные дыры, деревянные накладки были из реек или брусков. Трудно представить себе конструкцию, которая была бы более экономична и могла бы осуществляться более быстрым способом. В силу традиции, утверждавшей всегда простые приемы, эти виды сопряжений частично применяются и в наше время; и в настоящее время стойки лесов составляются из деревянных брусьев небольшого размера, соединенных целым рядом прибитых гвоздями брусков. Рис. 94, изображающий стойку современных лесов, в то же время поможет нам разобраться, благодаря их сходству, в конструкции стоек осадных сооружений древних.

Рис. 94.

В стойках современных лесов брусья прямоугольного сечения часто заменяются круглыми бревнами, а накладки - простыми перевязями из лыка или веревок. Этот простой для сопряжений способ был также очень распространен у римлян; по крайней мере, такое заключение можно сделать на основании указаний Витрувия о том, каким образом осуществить конструкцию деревянного сводчатого потолка из жердей, связанных между собой и подвешенных к стропилам при помощи гибких веток; то же заключение можно сделать и на основании дошедших до нас указаний того же автора об устройстве ряжей при подводных бетонных работах[14].
Перейдем теперь к краткому обзору римских деревянных мостов.
В сущности, нам известны только два примера античных деревянных, мостов: мост через Дунай, построенный Траяном во время его похода на дакийцев, и мост через Рейн, построенный Цезарем, чтобы облегчить совершение набегов римской армии на Германию.
По описанию Цезаря, составлялись многочисленные чертежи моста через Рейн; новая реконструкция только прибавит еще одну спорную гипотезу к тщетным попыткам реконструкции многих знаменитых архитекторов. Альберти, Палладио, Скамоцци пытались истолковать содержание этого документа, но их попытки только выявили все трудности этой задачи. Все эти толкования сходились на том, что мостовой настил был уложен по балкам, в свою очередь, уложенным своими концами между головами двух свай. На этом кончается единодушие. Как только названные авторы переходят к деталям, связям, как только они касаются вопросов сопряжений, которые, по словам Цезаря, "зажимались под действием течения", - мы обнаруживаем столько же разных мнений, сколько и переводчиков; не будем цитировать эти многочисленные исследования, - все они имеют недостатки, и легче указать на эти ошибки, чем их исправить.
При изучении моста через Дунай возникают иного рода затруднения. Задача состоит в весьма условном[15] восстановлении по изображению, которое почти так же неясно, как изображение зданий на пейзажах в помпейских росписях, и только некоторыми характерными чертами напоминает облик римских мостов. На рис. 95[16] дано то изображение основной части конструкций моста, которое мне удалось разобрать на барельефе колонны Траяна. Несущей частью мостовой фермы являются три концентричные арочки; эти арочки связаны между собой парными схватками, которые продолжены до уровня проезжей части, обхватывают продольные балки и этим поддерживают настил проезжей части; нагрузка от проезжей части непосредственно на устой передается через систему раскосов. Таковы основные элементы конструкции моста. На барельефе не изображены подкосы и другие второстепенные элементы; это упущение вполне допустимо в изображении, целью которого было только указать место действия; досадно, что оно дает слишком широкие возможности для разных толкований. На барельефе арки не опираются на устой, и трудно разобраться в изображении раскосной опорной конструкции на устое; я в этих местах довел арки до верха устоев и продолжил раскосы до уровня проезжей части. Мне кажется, что это наименьшее изменение, при котором изображение на колонне Траяна приобретает вполне реальный вид; во всем остальном я точно придерживался оригинала. Барельеф нисколько не разъясняет вопроса конструкции арок. Однако вполне очевидно, что эти элементы представляли собой составные балки, собранные из брусьев небольшого размера; можно даже допустить, что их конструкция походила на конструкцию составных стоек рассмотренных выше осадных башен; описание этих осадных башен было дано Аполлодором, которому также приписывается постройка моста Траяна[17]. Более подробное изложение, ввиду отсутствия достоверных документов, привело бы нас к необоснованным, а поэтому и ненужным гипотезам.

Рис. 95.

Мне кажется, что эти примеры, благодаря их сходству между собой, помогут нам разобраться в способе возведения вспомогательных деревянных конструкций, лесов и кружал, при сооружении которых римские строители добились экономных решений. Экономия в материале достигалась благодаря остроумному устройству составных стоек и арок, собираемых из отдельных элементов; экономия в работе - благодаря тому, что все сопряжения сводились к применению штырей или накладок, перевязей из лыка или из веревок.
Каково бы ни было назначение сооружения, временное или постоянное, деревянные конструкции, наравне с другими отраслями строительного искусства испытывали влияние местных приемов и традиций[18].

Рис. 96[19].

В Египте эпохи римского владычества, так же как и в Египте эпохи фараонов, в качестве материала для деревянных конструкций были весьма распространены связки тростника, переплетенные или связанные между собой (Strab., изд. Cas., p. 768, 822).
В Африке времен Саллюстия мы встречаем своеобразный тип деревянных конструкций, напоминающих опрокинутый корабль. Эта конструкция, по-видимому, должна была защищать жителей пустыни от ветров (Саллюстий, Югурта, гл. 18).
В Колхиде и, вероятно, в Аркадии было· распространено применение круглого леса, такого же, как в современных шалэ в Альпах; применение круглого леса определяло всю конструктивную систему местных деревянных сооружений (Павзаний, Аркадия, гл. 10; Витрувий, кн. II, гл. 1).
В Ликии стены деревянных сооружений выполнялись в виде заполнений между вертикальными толстыми бревнами из деревянных брусьев, уложенных горизонтально, и перекрывались сплошным настилом из круглого леса; эти постройки являются промежуточным решением между обычной конструкцией из дерева и рублеными стенами, применявшимися в Колхиде (см. о подражаниях этим конструкциям в камне труды Texier и Fellows).
На восточной границе и даже за пределами империи наиболее распространены были стойки с раздвоенными верхними концами, ставшими родоначальниками раздвоенных капителей колонн, часто встречающихся в развалинах Персеполиса.
В лесах, покрывающих Галлию, и в областях маркоманов и дакийцев мы встречаем ограждения, мостовые устои и береговые укрепления, сложенные из горизонтально уложенных бревен, иногда вперемежку с бутом или тесаным камнем; эти необычные сооружения известны нам по "Комментариям" Цезаря, барельефам колонн Траяна и Антонина; в Швейцарии, в силу традиций, этот прием сохранился до настоящего времени.
Ограничусь лишь указанием на это разнообразие конструктивных форм и решений, которое вполне объясняется влиянием как местных обычаев, так и естественных условий, в результате которых это разнообразие становилось неизбежным.


[1] Эта надпись известна под именем «Lex puteolana parieti faciundo» (Εgger, Latini serm. vetust. reliquiae, p. 248; — Corpus inscript, lat. n° 577). Графическое изображение в соответствии с текстом, данное Пиранези (т. VI, табл. 37), и английский перевод текста в сочинении Дональдсона, озаглавленном: «A collection of the most approved examples of doorways» (London 1836), вполне согласуются между собой, и мне кажется, что они верны, по крайней мере, при совместном их изучения. Но ввиду того, что другие авторитетные труды· — в том числе «Corpus inscriptionum latinarum» — не согласуются с этими двумя толкованиями, то я полагаю, что было бы полезным дать еще одно толкование этого текста, ограничиваясь, конечно, только местами, интересными с точки зрения строительного искусства. К тому же это является случаем исправит небольшие ошибки, которые, по–видимому, ускользнули от внимания английского переводчика, и разъяснить смысл некоторых положений, который затуманен орфографическими погрешностями и латинским наречием, сильно отличающимся от языка классических писателей; в этом пересмотре я воспользовался любезно предоставленными мне пояснениями одного из самых авторитетных знатоков древнего латинского языка — Эггера. Вот это толкование: «Площадь, расположенная по ту сторону улицы, отделена от нее стеной: подрядчик должен пробить в середине этой стены вход, шириной в 6 футов, высотой в 7 футов.
«Со стороны моря он должен отступить от стены двумя антами MM, длиной 2 фута, шириной 1 фут.
«Над проемом он должен положить дубовую перемычку, длиной 8 футов, шириной 1 ¼ фута и высотой ¾ фута.
«На эту перемычку над антами он должен уложить две консольные дубовые балки, толщиной ⅔ фута, высотой 1 фут, выступающие от поверхности стеньг с каждой стороны на 4 фута; он должен прибить к концам этих консольных балок крашеные и профилированные в виде гуська бруски.
«Он должен положить по этим консольным балкам еловые балочки C с сечением в ½ фута с каждой стороны и прибить, их гвоздями.
«Он должен установить стропила из пиленого елового леса, сечением ⅓ фута × ⅓ фута на расстоянии, ре большем чем ¾ фута друг от друга; по ним сделать обшивку из еловых досок шириной в 1 фут.
«По торцам стропильных ног он должен пришить еловую обшивную доску Ε, шириной ¾ фута, толщиной от 1 до1½ дюймов, и профильную рейку; все это должно быть прибито гвоздями и заподлицо.
«Он должен покрыть оба ската черепицей, б рядов черепицы на скат; черепица 1–го ряда должна быть прибита к обшивной доске E. Он должен, наконец, заложить кладкой проем над входом.
«Тот же подрядчик должен подвесить, оковать железом и осмолить две решетчатые двери с косяками из вечнозеленого дуба так, как это было сделано для двери храма Чести.
«В отношении каменных работ (quod opus structile fiet):
«К глине (пуццолановой) он должен прибавить ¼ гашеной извести.
«Он должен употреблять бутовый камень не крупнее, чем тот, который в сухом виде весит 15 футов (намек на обычай смачивать камни перед употреблением в кладку), и тесаный камень, толщиной не более 4½ дюймов. (В этом месте надпись гласит: «Nive majorem caementa struito quam…, nive angolaria altiorem». Нужно читать так, как будто бы буква m в конце слов «majorem», «altiorem» отсутствует, — здесь допущена орфографическая ошибка, часто встречающаяся в тексте надписей.)
«…Срок выполнения работы — будущие календы ноября…
«…Гай Блоссий принял подряд за 1500 сестерций».
[2] Витрувий дает во вполне ясных выражениях указание уложить по колоннам спаренные обвязки наподобие архитрава (trabes compactiles), которые должны, говорит он, быть разделены промежутком в два пальца для предохранения от гниения; далее Витрувий продолжает в таких выражениях: «Над балками и над стенами должны выступать выносы мутулов на четверть высоты колонны. Снаружи их обшивают досками, а сверху помещают тимпан фронтона из каменной кладки или из дерева. Сверху же фронтон, конек, стропила и прогоны· должно располагать так, чтобы свес кровли соответствовал третьей части остальной крыши» (кн. IV, гл. VIII).
[3] В покрытиях, изображенных на рис. 87 и 88, фон был окрашен в белый цвет, брусья — в красный, а профилированные обломы — в черный цвет.
[4] Это воспроизведение вполне соответствует воспроизведению, данному Mazois в его труде о развалинах Помпей (ч. II, табл. 3).
[5] Следует отметить, что эта конструкция, бывшая повсеместно господствующей, не была, однако, единственной. Кроме черепицы большого размера, образцы которой можно видеть во всех наших музеях, древние строители применяли для кровель плоские каменные плиты, уложенные внахлестку, допускавшие значительно большую крутизну скатов. Коническая крыша мавзолея в Сан Реми является подражанием такому покрытию; очевидно, это именно тот тип покрытия, который Плиний называет pavonaceum legendi genus (павлиновидный способ покрытия) (Hist, nat., lib. XXXVI, cap. XLIV); гонтовые кровли (scindulae) были широко распространены в древности; они применялись главным образом в Галлии и требовали, очевидно, более крутых уклонов, чем обычные уклоны римских зданий (см. ΡI i п., Hist, nat., lib. XVI, cap. X, также Витр., кн. II, гл. I).
[6] Для полноты обзора подлинных документов, касающихся античных конструкций крыш, следует упомянуть следующие:
1. Заметка Витрувия в кн. IV его трактата (гл. II); эта заметка устанавливает связь между конструкцией деревянных зданий и ордером дорического храма, однако это содержание выражено настолько неясно, что, в сущности, не характеризует ни одной детали античной деревянной конструкции; я не мог обойти молчанием эту заметку, но переводить ее считаю излишним.
2. Надпись, которую комментировали Ottfr. Müller и M. Rangabé (Ant. hell., 771), дает описание конструкции односкатной крыши, покрывавшей стеньг Пирея. Конструкция этого покрытия весьма примитивна, и описание его интересно только тем, что дает несколько новых строительных терминов, относящихся к греческим деревянным конструкциям.
3. Более значительный документ относится к конструкции крыши базилики в Фано (Vitr., lib. V, cap. I).
На его основании Виолле ле Дюк восстановил главные черты римской деревянной конструкции. В базилике в Фано две крыши пересекаются под прямым углом (Витрувий утверждает, что оба покрытия были увязаны между собой); однако из его описания следует, что древние строители упрощали пересечение деревянных стропильных ферм; с таким же старанием), с каким избегали пересечений сводов. Диагональные фермы и фермы под разжелобки отсутствуют: одно из покрытий не прерывается, элементы другого покрытия просто устанавливаются на элементы первого покрытия. О деталях этой конструкции см. Виолле ле Дюк «Беседы об архитектуре» (5–я беседа).
4. Упоминаем еще две реконструкции античных деревянных покрытий, восстановленных по развалинам Одейона Региллы Тукерманом (Tuckermann, Das Odeum des Herodes Atticus in Athen) и но развалинам храма в Пестуме — Орес (Aurès, Étude sur dimensions du grand temple de Paestum). Последний труд, выполненный с удивительным прилежанием, показывает, какие преимущества дает при реставрации зданий точное знание законов пропорций, руководивших выбором размеров.
[7] См. в особенности Rondelet, L’Art de bâtir, V livre, 1 section, и Léonce Reynaud, Traité d’Architecture, 1 part., III livre, chap. 1. Деревянная ферма рассматриваемого нами древнего храма св. Петра известна нам по сочинению, озаглавленному «Il Tempio Vaticano», и по изображению, сохранившемуся в церкви San Martino a’Monti в Риме. Не следует преувеличивать древность этого покрытия: я привожу его как пример покрытия активного типа, но не как пример подлинного памятника. Все покрытие храма св. Петра было перестроено при Бонифации XII в начале XIV в., и нет никаких оснований относить эту ферму к более отдаленной эпохе. Я мог бы с тем же успехом привести пример из базилики св. Павла, сохранившейся почти до наших дней, или древний интерьер церкви San Giovanni in Laterano, известный по живописному изображению в церкви San Martino a’Monti, или даже по покрытию церкви Santa Maria Maggiore, относящейся к XV в.; все эти примеры дали бы повод к одинаковым замечаниям и оправдали бы одинаковые выводы.
[8] См. Филон Византийский (Vet. mathem., p. 87), а также графическую интерпретацию этого текста, данную de Rochas в переводе Филона.
[9] Павзаний дал описание Филиппейона в Олимпии (Elid., cap. XX). См. по поводу храма Афины Бронзодомной Pausan., Lacon., cap., XVII; по поводу базилики Ульпия — Pausan., Elid., cap., XII; Phoc., cap., V (?) и наконец, по поводу «Cella soliaria» терм Каракаллы — Partian, cap. IX.
[10] «I travi pur di bronzo maestrevolmente fatti chiascheduno con tre grosse tavole da chiodi pur di bronzo connesse, si son veduti a nostro tempo, finche Urbano VIII, I’anno 1627, le levo, per fame allaltar maggiore délia Chiesa di S. Pietro colonne, ed à Castel S. Angelo artiglerie, ponendovi in loro luogo travi di legno» (Nardini, Roma antica, VI, 4).
Другой документ той же эпохи подтверждает и уточняет эти указания в следующих выражениях:
«In ejus porticu aereae tabulae fuerant crassitudine quadrantis, ita commissae, ut in fastigium ab epistyliis elatae, unam vero superne expansam duae in extrema ora utrinque sup–positae, alterique transversim conjunctae fixaeque trabalibus clavis, tigillorum tectique oneri reeipiendo firmarent» (Alexander Donatus, De urbe Roma, lib. III).
«В его портике были бронзовые листы, толщиной в квадрант, соединенные так, что поднимались от эпистилия к верху кровли, причем один лист проходил сверху, а два были подложены с обеих сторон на краях, и, будучи соединены заклепками, крепко поддерживали тяжесть балок и крыши».
Не менее точное указание дает Скамоцци (Architt. univ., part. II, I. VIII, cap. 19).
Наконец, по вопросу бронзовых стропил Пантеона можно найти указания в труде «Le Vestigia di Roma antica», p. 132. Таковы основные данные, дошедшие до нас; рисунки Пиранези, дающие нам множество данных деталей конструкции Пантеона, не дают никаких указаний о его стропильных фермах.
[11] Греческая Полиоркетика, изд. Wescher, стр. 139, строка 5 и сл.
[12] Полиоркетика, стр. 164.
Перекладины M названы в тексте διπλᾶ ζνγά а поперечные элементы επιζυγιδες. Брус A, являющийся основным несущим элементом стойки, называется μεσιστατης, два боковых бруса B, сплоченные с ним, названы παραστάται.
Приведем в переводе этот подлинный текст:
«Как следует строить осадные башни.
«Осадные башни следует ставить на колеса на таком расстоянии, чтобы ядра не могли в них попасть; их следует строить из деревянных элементов небольшого сечения следующим образом:
«Два бруса, стесанных с четырех сторон, с неравносторонним прямоугольным сечением, кладут рядом узкой стороной вниз, широкими сторонами друг к другу (перекладины M, рис. 92): таких две пары, длиной по 16 футов, шириной по 1¼ фута, толщиной по 12 дюймов. При высоте башни, превышающей 40 футов, длина, ширина и толщина брусьев должны быть увеличены. Эти две пары горизонтальных элементов с зазором между брусьями в 12 дюймов и поднятые над уровнем земли на расстояние приблизительно в 1 фут, обхватывают вертикальные элементы A, доходящие до земли: длиной 16 футов, толщиной 12 дюймов, высотой 1¼ фута. Эти брусья A, закрепленные при помощи штырей, гвоздей и накладок (рис. 93), устанавливаются в вертикальном положении.
«К четырем таким вертикальным брусьям, являющимся основными элементами стоек, прикрепляют брусья одинаковой с ними толщины и ширины, длиной по 9 футов (B), всего восемь штук; эти брусья, опирающиеся на нижнюю перекладину, соединяются с перекладинами M и с основным вертикальным брусом A при помощи накладок (рис. 93); таким образом, эти три вертикальных элемента в совокупности составляют одну единую стойку (BAB). На брусья B укладывают перекладины, подобные и параллельные перекладинам, составляющим две нижние пары. (В этом месте текст следует уточнить следующим образом: επιτίθεται… ζvγά…, παράλληλα τοις κίτω δύο επιτίθενται ομοίως χ. τ. λ.
«Таким же Образом, в соответствии с главными поперечными брусьями, укладываются две вспомогательные поперечины (Ν). Затем в промежутке между ними по главным спаренным перекладинами укладывают брусья, образующие поверхность нижней площадки укрепляют их посредством гвоздей и связывают между собой в шпунт; таким образом связывались все четыре стойки башни. Поперечины N должны быть такой же длины, как перекладины Μ, для того чтобы все четыре стойки были во всех направлениях на одинаковом расстоянии друг от друга. В зазорах, оставленных между брусьями спаренных перекладин Μ, укрепляли колеса, диаметр которых больше ширины самых перекладин, вследствие чего они выступали из–под них, приподнимали все сооружение над землей, и таким образом вся конструкция могла катиться по ним и передвигаться.
Наружные брусья, обхватывающие основной брус стойки (вместо ζνγοις читать ξυλοις), вверху также связаны· между собой в обоих направлениях перекладинами и распорками, подобными нижним; таким образом, вся конструкция первого этажа башни была полностью раскреплена.
Верхние горизонтальные элементы должны быть короче нижних на 1 фут, дабы вся конструкция, даже наклоняясь, не теряла бы равновесия, не качалась бы под влиянием нагрузки и была бы устойчивой.
Тем не менее, к верхним концам стоек следует прикрепить растяжки и натянуть их в радиальных направлениях для того, чтобы придать башне как бы· вторую, еще более широкую, опорную поверхность. Эти растяжки следует прикрепить к верхним концами стоек, снабженных болтами, или к железным костылям с кольцами, которые должно быть забиты наклонно, чтобы они могли при натяжении затяжек сопротивляться выдергиванию.
По выполнении всего этого окажется, что средний брусок стойки A на одну треть своей длины выше брусьев, с ним сплоченных; с ним, в свою очередь, сплачиваются другие брусья, которые окажутся длиннее его, и длина которых равна 9 футам. Средний брус нарастят еще таким же брусом, поддерживаемым концами двух крайних брусьев; затем снова следуют горизонтальные элементы, и таким образом повторяют по всей высоте сооружения. Первый средний брус A взят другой длины, чем смежные брусья, для того чтобы стыки не совпадали, а шли вразбежку, и чтобы прочность всей конструкции обеспечивалась связью сплоченных между собой элементов. Наконец, следует установить стремянки, которые, опираясь на поперечины, будут перекинуты внутри башни с одной стороны на другую; таким образом, при помощи небольшого количества брусьев небольших размеров, наращенных друг на друга, можно соорудить башню той же высоты, как и крепостные стены».
[13] Герон Византийский: Poliorc., p. 226, I. 18; p. 240, 1. 5.
Шип C, который византийский автор помещает на конце стойки, служащей вращающейся осью двери, назван в тексте περιτομις. Закрепленное гнездо, в которое входит этот шип, обозначено под названием κελωνιον. Это гнездо, по–видимому, высверленное, заканчивалось полукруглой впадиной, благодаря чему его можно сравнить с полукруглой выемкой. Наконец, рейка или скоба, препятствующая разъединению брусьев, названа в тексте κανών.
[14] 1. Ряжи из брусьев, связанных при помощи лыковых перевязей (Витрувий, кн. V, гл. 12).
2. Воспроизведение свода в дереве из жердей, перевязанных, переплетенных и оштукатуренных (Витрувий, кн. VII, гл. 3; ср. Pall., De re rust., lib. ί, cap. 13).
[15] Некоторые критики, доверяя Диону Кассию; (Epit., lib. LXVIII, 13), предполагали, что изображение моста на колонне Траяна вовсе не воспроизводит моста через Дунай; последний, по их мнению, был построен из камня. Для нас этот вопрос не имеет значения. Важно, что мост, изображенный на колонне Траяна, воспроизводит тип римского моста. Тем не менее, обращаем внимание на то, что изображение деревянного моста через Дунай на колонне Траяна вполне совпадает с изображением на медали, хранящейся в Национальной библиотеке, на которой можно различить все три отдельные арки, а также и скрепляющие их схватки. На медали эти схватки изображены вертикальными, в то время как на барельефе они имеют радиальные расположения. В этом заключается единственное существенное различие между этими изображениями.
[16] Конструктивные элементы, которые можно было различить на барельефе, заштрихованы; те части, которые не заштрихованы, относятся к моей реконструкции.
[17] Procop., De Aedif., lib. IV, cap. 6.
[18] Я обязан Виолле ле Дюку тем, что он обратил мое внимание на этот местный характер античных деревянных конструкций.
[19] Реконструкция распространенного в Риме типа кровли.