ГЛАВА ПЕРВАЯ. Различные способы выполнения каменных работ у древних римлян.

В течение нескольких веков римляне не обладали собственными архитектурно-строительными приемами. Их массивные постройки во всем были сходны с этрусскими; здания, возведенные в первые времена существования Рима под руководством, а может быть, и руками ремесленников, призванных из Этрурии, состояли из - прочно соединенных между собой огромных блоков грубых или отесанных камней, всегда уложенных без вяжущего вещества. Когда в дальнейшем Рим освободился от опеки Этрурии и перешел под опеку Греции, введенная им первоначально грубая архитектура изменила свои формы, но, по существу, осталась тем же, чем она была при, своем возникновении, и возведение сооружений из материалов крупного размера и без раствора по-прежнему было общепринятым в Римской республике вплоть до последнего века до нашей эры.
Эта конструкция, в которой каждый камень как бы говорит о преодолении какой-либо трудности, настолько ярко выражала римское могущество, что не могла выйти из употребления и в те дни, когда Рим достиг предела своего величия, и поэтому с ней не расставались во все времена; колонны из гранита, поставленные в зданиях эпохи империи, эти тяжелые и массивные, как египетские обелиски, монолиты, несущие пяты больших арок, эти огромные отесанные куски скалы, из которых выполнены ограждающие стены амфитеатров, все эти пышные облицовки, применявшиеся архитекторами времен упадка в больших сооружениях, несмотря на различие стилей, достаточно показывают, что римские строители никогда не забывали целиком античных традиций, почерпнутых в школе учителей-этрусков. Но практические навыки и традиции строителей, их влечение к простоте побуждали их при обыкновенных постройках более плодотворно использовать свои огромные богатства: вместо того чтобы создавать свои сооружения из нагроможденных с большим трудом крупных блоков, они искали дотоле неизвестных возможностей в приемах, связанных с меньшими расходами; они. положили начало применению материалов неправильной формы, измельченных в небольшие куски и соединенных друг с другом посредством раствора.
Следует ли приписывать римлянам идею искусственного изготовления массивных монолитов из мелких обломков камня, плотно сцементированных раствором, или же, наоборот, нужно считать это изобретением этрусков, или относить его, как и многие другие нововведения, ко временам древних обитателей Египта или Ассирии? Достоверно известно одно, а именно, что никогда до римской эпохи не думали о том, чтобы основывать целую систему монументального зодчества на применении подобных элементов; римляне сумели открыть возможности, которые давал строительному искусству этот простой прием, они первые стали применять его методически, они с редкой проницательностью приспособили его для новых потребностей; наконец, пользуясь тем, что каменная конструкция из мелких камней и раствора легко выполнима из самых разнообразных материалов, они положили это в основу, так сказать, универсального строительного приема и использовали его почти с одинаковым успехом во всей своей империи.
Материалы, которые они употребляли, не добывались специально в какой-либо определенной местности; совершенно бесформенный бутовый камень, обломки твердых скалистых пород, наименее пригодные для отески, мелкие осколки камня, которые в наше время, как отходы карьеров, были бы совершенно отброшены, годились им для осуществления самых обширных проектов.
Что касается рабочей силы, то ее подбор был крайне прост; зданиям, возводившимся из такого подобия пластического материала, придавались формы, так сказать, по воле архитектора, и они могли быть возведены руками, совершенно неискушенными в строительном искусстве; для выполнения этих работ требовалось лишь применение труда; за недостатком искусных каменщиков для работы на площадке, где все процедуры сводятся, как мы увидим ниже, к замешиванию и затем укладке слоев раствора и разбрасыванию по ним каменного щебня равными рядами, можно было удовлетвориться местными рабами, населением, обложенным трудовой повинностью, и армиями солдат.
Я предполагаю дать в этой главе подробное описание тех способов, которые применялись для приготовления этой смеси из раствора и каменного щебня, из которых состояли римские каменные сооружения; но прежде чем перейти к описанию приемов, необходимо совершенно четко разграничить два вида каменных работ, каждому из которых свойственны весьма характерные приемы; насколько мне известно, эти два вида всегда применялись совершенно отдельно.
Надо особо подчеркнуть ту роль, которую играло в римских каменных кладках трамбование; каждая из этих кладок как бы обладала особой физиономией и служила для специальных целей, в зависимости от того, применялось ли при их выполнении трамбование или нет. Мы сначала рассмотрим трамбованные каменные конструкции, способ их выполнения и случаи их применения, а чтобы мысль была яснее, мы допустим, что дело идет о возведении обыкновенного массива с вертикальными лицевыми поверхностями, например прямой стены.

1. Каменная кладка с применением трамбования.

Рис. 1 дает понятие о приемах, применявшихся древними для изготовления трамбованной каменной конструкции; на нем изображена воображаемая штраба, проходящая через очень толстый массив, который размещен между двумя облицовками из мощных тесаных камней.
Вот как поступали древние строители.
Между обеими облицовочными стенами массива, который предстоит построить, они укладывали очень толстый (по крайней мере 10-15 см) слой раствора, изготовлявшегося римлянами из извести и пуццоланы, а иногда из извести и крупного песка. Поверх него они разбрасывали лопатой каменный щебень, измельченный почти до размеров гальки, употребляющейся для мощения современных дорог, т. е. гальки, могущей пройти сквозь кольцо с диаметром приблизительно 8-10 см. Когда слой наваленного щебня достигал одинаковой или чуть большей толщины, чем слой раствора, его подвергали трамбованию, чтобы раствор заполнил все промежутки между щебенками.

Рис. 1.

Такие переменные слои чередовались по всей высоте ряда кладки каменной облицовки. После укладки каждого нового слоя щебня его трамбовали, а как только заполнение достигало верхнего уровня ряда кладки облицовки, рабочие покрывали последний верхний слой щебня пылью, остающейся при отеске камней, из которых сложена облицовка массива. Трамбование здесь производилось еще более энергично, чем раньше, и раствор под действием давления просачивался во все промежутки; но благодаря слою каменной пыли он не мог, поднимаясь наверх, прилипать к трамбовальным инструментам и к ногам рабочих. Тот же ряд операций- заливка раствора, засыпка щебнем и трамбование - возобновлялся последовательно, и массив, сооруженный этим приемом, можно было бы сравнить с утрамбованной насыпью, состоящей из чередующихся слоев раствора и щебня.
Так были возведены почти все каменные могилы, которые тянутся вдоль античных дорог тотчас за стенами города, особенно могилы на Аппиевой дороге: для слоев каменного щебня использованы либо куски плотного туфа, либо обломки черной лавы, добывавшейся в карьерах, расположенных неподалеку от строительных площадок. Обследуя развалины этих массивов, легко уяснить себе конструкцию, господствовавшую при их возведении; за редкими исключениями, кладка осуществлялась по только что описанному способу. В разрезах массива кладки мы различаем слои, состоящие из одного раствора и чередующиеся со слоями с преобладанием щебня. Мелкие камни тесно прижаты один к другому, особенно возле облицовок, где трамбование сильнее всего дало себя знать; местами можно обнаружить мелкие камешки, частично раздавленные взаимным трением или раздробленные от ударов; некоторые проникают своими острыми углами в толстый слой раствора, поглощающий их. Наконец, на горизонтальных поверхностях, по которым производилось трамбование, ясно видны его четко выраженные следы; таким образом, мне кажется, нельзя не прочитать по остаткам массивов тот ход работ, который мною сейчас описан.
Кроме описанного случая возведения трамбованных стен с облицовками из тесаного камня, единственное известное мне применение трамбованной гладки встречается в подземных частях зданий в Риме; это новое применение, впрочем, вполне естественно.
Почва в окрестностях Рима - вулканического происхождения, и благодаря ее относительной плотности стенки котлованов и рвов могут оставаться отвесными даже при условии устройства только легких креплений: Таким образом, котлован сам по себе образует устойчивую форму, в которой удобно трамбовать описанную здесь каменную конструкцию; римляне с. выгодой использовали это обстоятельство для осуществления - с помощью утрамбовывания фундаментов - своих важнейших зданий; за немногими исключениями фундаментные стены зданий Рима сделаны из крепко утрамбованной каменной кладки.
Таковы подземные части здания, известного под названием, впрочем, очень спорным, цирка Саллюстия.
Таковы и массивы, поддерживающие теперь земляную площадку, примыкающую к базилике Константина. Их не следует рассматривать в качестве подпорных стен, специально построенных для поддерживания земляной засыпки; старая стена, предназначенная для этой цели, обрушилась, оставив обнаженными эти некогда подземные массивы, которые первоначально были не чем иным, как фундаментами давно разрушенных зданий. Обвалы, подобные тем, на которые я только что указывал, сделали видимыми по периметру вокруг Палатина античные фундаменты, которые также можно принять за подпорные стены. Но они в действительности были возведены в раскрепленных котлованах и стали служить для поддержания земляной засыпки только с того времени, когда настоящая стена, предназначенная для этой роли, развалилась. В этих сооружениях, так же, как и в предыдущих, была применена трамбованная кладка.
Той же конструкции, по крайней мере частично, - заполнения, нагроможденные Адрианом под площадки храма Венеры и Ромы; везде, где фундаменты площадки возводились с последующей выемкой земли, так что· вырытые для них котлованы представляли естественную форму для каменной кладки, римляне выполняли их из утрамбованных чередующихся толстых слоев каменного щебня и раствора.
Приведем, наконец, в качестве, пожалуй, еще более замечательных примеров этих конструкций, выполненных при помощи трамбования в раскрепленных котлованах, стены, недавно открытые при раскопках в садах Фарнезе; их можно рассматривать как типичные образцы, внимательное изучение которых позволит мысленно восстановить формы, иногда сильно разрушенные, других типов упоминавшихся сооружений. Я попытался при помощи рис. 2 точно изобразить современный вид этого фундамента и таким, каким он должен был выглядеть в процессе сооружения.
Следы, оставленные досками и стойками крепления, совершенно ясно заметны в виде борозд; и достаточно представить себе куски дерева в местах этих борозд, чтобы шаг за шагом и без всякой гипотетической реконструкции найти расположение крепления, изображенного в нижней части рисунка: стойки, поддерживавшие доски, которые служили обшивкой котлована, оставили в кладке следы в виде глубоких вертикальных борозд; доски отделяются друг от друга длинными горизонтальными дорожками раствора. Часто даже мы видим, что раствор, выдавленный при трамбовании и просочившийся в щели между досками обшивки, проник до самой стены рва, на которой он осел в виде сплющенных валиков; доски сохранили эти швы, которые образовали слепки досок, затем сгнивших на месте, а чистота отпечатков свидетельствует о той силе, с какой трамбовалась каменная кладка.

Рис. 2.

Что касается ее состава, то трамбованная каменная кладка фундамента сходна с той, которую мы описали, говоря о стенах с облицовкой из камня (стр. 16); но здесь слои каменной пыли совершенно отсутствуют. Впрочем, это обстоятельство объясняется само собой: каменную пыль в заполнениях стен применяли, чтобы использовать отходы от отески облицовки; ее наличие между слоями, так сказать, случайный факт и представляет собой лишь совершенно второстепенный отличительный признак одного из двух главных видов трамбованной кладки, применявшейся древними.

2. Каменная кладка без применения трамбования.

Трамбованная кладка, которую мы только что рассмотрели, выполнялась быстро, и для нее нужна была совершенно необученная рабочая сила: римляне лучше, чем кто-либо, должны были оценить все значение этого двойного преимущества. Между тем, они, по-видимому, не стремились распространять ее применение повсюду; они ввели ее, как мы говорили, для массивных стен с облицовками из тесаного камня и для фундаментных стен сооружений ; но, кроме этих специальных случаев, трамбованная кладка была неупотребительна; и нормальным способом, принятым в римской античности, нужно считать второй вид конструкции, о котором мы сейчас будем говорить.
Я полагаю излишним пояснять при помощи детального чертежа существо этой новой конструкции; к тому же можно получить о ней довольно ясное представление, обратись к разрезам стен, изображенным на табл. I.
В первой конструкции, которую мы рассмотрели, слои раствора толщиной в 15 см чередовались с такими же выровненными рядами щебня; здесь, наоборот, каждый камень укладывается непосредственно на слой раствора; иначе говоря, новый вид каменной кладки представляет собой правильную бутовую кладку и не отличается никакими характерными особенностями от современной бутовой кладки; представьте себе слои раствора чуть потоньше и крупные камни - вместо мелких обломков; и мы увидим, что интересующая нас кладка ничем не отличается от бутовой кладки в том виде, как она выполняется в наши дни.
В трамбованной кладке мы находим камни, помещенные в самых разнообразных положениях; можно было одинаково встретить и камни, помещенные стоймя и уложенные на постель, параллельно горизонтальным слоям, и единственный порядок, царствовавший в массе, заключался в распределении камней большими горизонтальными полосами, отделенными одна от другой слоями раствора. Наоборот, в обыкновенной монолитной кладке мы не видим ни одной из этих неправильностей: это однородные, расположенные один над другим слои раствора, самое большее в 3-4 см, чередующиеся, с рядами мелкого камня; все куски камня уложены плашмя на естественную постель; и если иногда куски черепицы или кирпичного щебня употреблены вместо обломков камня, то расположение их поверхностей по горизонтальному направлению всегда ясно видно.
Существует довольно распространенное мнение, согласно которому монолитная кладка обычного типа представляет собой подобие бетона, т. е. смесь, приготовленную заранее из щебня и раствора и используемую затем по мере надобности; но постоянное положение камней, неизменно помещаемых так, чтобы самая большая грань лежала горизонтально, мне кажется, исключает это предположение.
Еще более неправдоподобной покажется она нам, если мы обратим внимание на размеры, которых достигает щебенка в кладке: нередко можно встретить обломки камня, достигающие размера от 0,12 до 0,15 м в стороне и 0,17 м высоты; я заметил, проводя исследование в базилике Константина, в термах Диоклетиана и Каракаллы, в храме Венеры и Ромы и др., большое количество камня по меньшей мере такого размера; а в термах Агриппы мне приходилось обмерять еще более крупные; смешивать с раствором подобного размера камни, чтобы затем наливать эту смесь, было бы, по меньшей мере, очень тяжелой операцией.
Последнее же замечание покажется, может быть, наиболее убедительным: римлянам, несмотря на все прилагаемые ими старания, не всегда удавалось заполнить раствором вертикальные швы между двумя обломками камня в одном и том же ряду; некоторые куски недостаточно покрыты раствором, иначе говоря, слой раствора, на котором они положены, и покрывающий их слой не проникли достаточно глубоко в вертикальные швы, чтобы их заполнить, и на половине высоты шва остается пустота, раковина. Подобные пустоты никогда не получились бы, если бы материалы смешивались заранее и наливались сразу. Эти раковины редко бывают сильно заметны; однако они далеко не представляют собой единичных случаев и исключений, и в Риме имеется мало зданий, даже среди относящихся к лучшим эпохам, где бы они не встречались по крайней мере в нескольких местах.
Следовательно, у нас достаточно оснований, чтобы предположить, что применение бетона не было обычным при кладке античных стен. Из этого не надо заключать, что римлянам было неизвестно приготовление и применение бетона. Витрувий говорит о бетоне в выражениях, которые нельзя назвать двусмысленными; он рекомендует его, например, для морских сооружений, выполняемых без вычерпывания; впрочем, выражения, которыми он пользуется, отнюдь не указывают на то, что в его описании подразумевается общеупотребительный и повсеместно применяемый материал. И действительно, римляне были слишком экономны, чтобы предпочитать той каменной кладке, которую мы только что описали, употребление бетона, который не обеспечивал большей прочности и потребовал бы значительных лишних расходов; их обыкновенная монолитная кладка, как мы уже говорили, достаточно похожа на бетон, чтобы можно было принять эту кладку за бетон, но она, очевидно, была значительно дешевле. Смешивание каменного щебня с раствором потребовало бы известных затрат на рабочие руки и представляет собой тяжелый труд, от которого римляне постарались бы избавиться; у них не было недостатка в рабочих руках для осуществления этого изготовления в крупном масштабе, но эта подготовительная работа казалась им бесполезной; вместо того чтобы смешивать материалы заранее, они делали это на месте; может быть, камни были не так хорошо соединены с раствором, но их правильное расположение частично искупало этот недостаток, и можно только подтвердить, что их монолитная кладка обычного типа имела все преимущества бетона и позволяла сэкономить добрую часть рабочих рук, которые потребовались бы для предварительного изготовления смеси.
В общем, в основе обыкновенной монолитной кладки древних лежит главным образом отдельное употребление раствора и мелкого щебня. Но можно пойти дальше и еще более точно определить способ ее выполнения.
Действительно, если мы внимательно осмотрим развалины римской стены, то убедимся в том, что горизонтальные слои то постепенно утолщаются, то становятся тоньше, следуя какому-то постоянному, медленно и непрерывно действующему закону. Это изменение слоев раствора кажется мне знаменательным: оно показывает, что материал (раствор) укладывался большими поверхностями, которые покрывались щебнем по мере их расширения. Раствор распределяли, разбрасывая его лопатой, и этот способ объясняет не только регулярные утолщения, обнаруживаемые в толще слоев, но также и наличие пустот или раковин, иногда замечаемых у середины высоты вертикальных швов.
И действительно, если мы допустим, что раствор укладывался таким способом большими непрерывными слоями, то перед нами как бы предстанет вся картина хода работы на постройке: одна группа рабочих разбрасывала раствор лопатой, а другая немедленно набрасывала щебень на приготовленный для этого слой; таким образом, работа была разделена на две совершенно отдельные операции, и это разделение ускоряло ее ход, в то же время обеспечивая правильность исполнения. Описывая порядок работы на римских строительных площадках, я лишь высказываю предположение, но оно имеет по крайней мере то преимущество, что дает достаточно полное представление о внутренней структуре массивов и очень удачно согласуется в общем с организаторскими наклонностями древних, проявлявшихся, вплоть до мелочей, во всех их начинаниях.
Теперь мы можем сравнить оба описанных нами способа строительства и показать мотивы, заставившие в том или ином случае применять один из них предпочтительно перед другим. Это были, как мы увидим, мотивы чисто экономические, показывающие, какое значительное внимание уделяли римские архитекторы практическим соображениям.
Задача, которую прежде всего ставили себе римляне, - это сокращение расходов и быстрота возведения; на своих строительных площадках они опасались малейших усложнений, малейшего затруднения и принципиально, я бы сказал, почти даже систематически, избегали всякой работы, ведущей не прямым путем к той цели, которую они имели в виду. Между тем, трамбованная кладка в целом ряде случаев может быть применена только при условии ее возведения в опалубке; при трамбовании массы, состоящей из каменного щебня, смешанного с полужидким раствором, возникают горизонтальные распирающие усилия, действующие в направлениях, указанных стрелками на рис. 3, т. е. облицовки стены распираются наружу.

Рис. 3. Рис. 4.

Следовательно, если облицовки сами по себе не обладают надлежащей устойчивостью, то для того, чтобы иметь возможность крепко трамбовать подобную каменную кладку, надо будет подпереть стену деревянной конструкцией, подобием обшивки или опалубки, а это уже являлось осложнением, которого древние старались избегать. Вот правило, которому неизменно следовали римляне: каждый раз, когда надо было производить каменную кладку между облицовочными стенками высокой прочности и устойчивости, они выгодно использовали те упрощения, которые несла с собой конструкция с трамбованным заполнением; во всех других случаях они отказывались от возведения с трамбованием.
Этим объясняется - и нет необходимости что-либо добавлять к изложению этих простых выводов - обычное применение трамбованной монолитной кладки для массивных фундаментов, расположенных в котлованах с отвесными стенками; этим же объясняется и применение трамбованной монолитной кладки в стенах, облицовка которых была выполнена из тяжелых тесаных камней. Напротив, в обыкновенных стенах облицовки были слишком тонки и недостаточно устойчивы для того, чтобы препятствовать распиранию, и поэтому трамбование не играло никакой роли при возведении этих стен; достаточно взглянуть на их облицовку, чтобы понять, что возведение с трамбованием было бы здесь неприменимо.
Облицовка обыкновенной каменной стены состоит из мелких камней кубической формы, уложенных так, чтобы швы образовали изящный и разнообразный рисунок; еще чаще облицовки делались из треугольных кирпичей; горизонтальный разрез такой облицовки показан на рис. 4.
Эта конструкция позволяла ценой незначительных затрат получить весьма плотное соединение треугольных кирпичей облицовки с заполнением из грубой каменной кладки; но здесь облицовка далеко не могла воспрепятствовать распирающим усилиям, возникающим в заполнении при трамбовании (рис. 3), и она удерживалась в вертикальном положении только благодаря своей связи с заполнением; это была простая оболочка, превосходная для защиты стены от дождя, но абсолютно неспособная оказать сопротивление распору, действующему изнутри, и, для того чтобы применить для покрываемого ею заполнения способ возведения, примененный в, могилах на Аппиевой дороге, пришлось бы примириться со сложностями, с которыми всегда связано устройство всех временных вспомогательных приспособлений.
Мы видим, что правило согласуется с тем, что говорят факты; оно равным образом согласуется и с указаниям в текстах. Витрувий отмечает применение трамбованной каменной кладки только в двух случаях:
1. Он рекомендует ее для постройки подземных цистерн, и, судя по его описанию, применение ее выглядит так (кн. VIII, последняя глава): в земле вырывается котлован соответственно ограждающим стенам, и в него укладывается либо бетон, либо трамбованная каменная кладка, подобная описанной нами; затем середина цистерны откапывается, чтобы уложить дно, также применяя трамбование.
2. Второй пример, упоминаемый Витрувием. относится к выполнению каменной кладки ядра заполнения между каменными облицовками (кн. II, гл. VIII). В обоих случаях всякие вспомогательные опалубки были, очевидно, ненужны; таким образом, мы в текстах видим новое подтверждение теоретического правила, которое, впрочем, достаточно ясно выявляет простой осмотр руин.
Не подлежит никакому сомнению, что римляне знали и осуществляли постройки в опалубке, и среди других подлинных текстов одно место у Варрона (De re rust., кн. I, 14) указывает на то, что они пользовались ею по крайней мере для глиняных оград, возведенных без применения извести и которые могли возводиться только с применением опалубки. Может быть, они, в некоторых случаях распространяли этот прием на каменную кладку в собственном смысле слова, но я нигде не мог установить это с полной уверенностью.; и если каменная кладка, возводимая с применением опалубки, и применялась у. римлян, я хочу, по крайней мере, доказать, что она никогда не приобретала в древности характера общераспространенного метода.
Я знаю, что наружный вид римских зданий придает некоторое вероятие гипотезе, по которой их стены отлиты в передвижной опалубке; эти стены, действительно, имеют многочисленные отверстия, расположенные на различных уровнях и очень похожих на дыры, оставленные в стенах наших глинобитных построек для того, чтобы через них проходили поперечные деревянные брусья опалубки.
Опалубка, применяющаяся для изготовления этого рода конструкций, обычно состоит из двух досчатых щитов, поддерживаемых внизу горизонтальными поперечными брусьями и кое-где скрепленных расположенными на равных расстояниях связями, показанными на рис. 5 настолько простыми, что они не нуждаются в описании.
Материалы, из которых выполняется стена, накладываются в эту опалубку; поперечные брусья, несущие щиты, удаляются по окончании работ, и в стене остаются сквозные дыры как-раз такого вида, как отверстия в римских каменных сооружениях.

Рис. 5.

Попытка предположить, на основании только этого сходства, аналогичное возведение будет, мне кажется, очень рискованной; в самом деле, было бы неправильно считать, что эти каналы непременно прорезают насквозь античные стены: если стена тонка[1], то они проходят насквозь; если же стена очень толстая, то они обычно кончаются на незначительном расстоянии от облицовки[2], и ничто не дает права предполагать, что в данном случае они были заложены позднее изнутри. Поэтому вполне естественно предположить, что в них помещались не деревянные брусья передвижной опалубки, служившей для возведения каменной конструкции, а балки подмостей; это были скорее простые гнезда, через которые толстые брусья, несущие подмости, иногда проходили насквозь, иногда же входили только своими концами. В этих отверстиях мы находим точный отпечаток некогда их заполнявших балок. Мы можем судить по неправильной форме этого отпечатка, насколько небрежно закладывались и отесывались деревянные балки подмостей, а часто очень неровные расстояния между отверстиями доказывают, с какой поспешностью размещались эти балки и как экономился труд и тщательность при постройке лесов в целом. Но что в особенности поражает, это неправильная форма отпечатков этих балок; эти отпечатки иногда имеют такие странные искривления, что можно с полным основанием утверждать, что балки не вынимались; это особенно заметно в стенах античного здания, сохранившегося по дороге к городу Отэну (Autun), большой квадратной башни, известной под названием Храма Януса, план которой я здесь даю (рис. 6).

Рис. 6.

Более или менее ясно выраженный, в зависимости от случая, обычай оставлять в каменной конструкции балки подмостей, по-видимому, постоянно практиковался у римлян. Для несения деревянных подмостей выбирали дешевое дерево и, вместо того чтобы его извлекать по окончании работ, удовлетворялись тем, что срезали, спиливали его вровень с облицовкой, удаляя только концы, выступающие на поверхности стен. Части толстых брусьев, остававшиеся, таким образом, заделанными в каменных массивах, в конце концов, разумеется, сгнивали, оставляя отверстие в том месте, которое они прежде занимали.
Наличие этих пустот в кладке стен представляется нам лишь мелочью маловажного значения, и его объяснение само по себе имеет второстепенный, интерес; но, поскольку несколько авторов нашли возможным видеть в этих отверстиях в каменной кладке признак конструкции, отличной от описанной мною, может быть, полезно сильнее подчеркнуть происхождение и роль, которую я им отвожу.
Допустим на минуту, что деревянные балки, уложенные в отверстия в античных стенах, были оттуда извлечены; образовавшиеся по их изъятии пустоты были бы как-нибудь заделаны, от чего остались бы следы; дождь не мог оказать действие на эту заделку; к тому же ничто не вызвало бы ее выпадания, поскольку выемки были горизонтальные; эти заделанные отверстия, несомненно, можно было бы найти, если бы они существовали; и их отсутствие можно объяснить, лишь предположив, что балки, остались в толще стен и сгнили на месте. Приняв этот последний факт, становится легко восстановить мысленно подлинный вид римских стен во время их возведения; на рисунке дано их реконструированное изображение (рис. 7).

Рис. 7

Я пытался на этом рисунке ясно показать, какой вид имеют балки подмостей в момент выполнения работ, а затем по их окончании. Излишне подчеркивать их роль во время работ, - рисунок в этом отношении достаточно ясен; важный факт, к которому, я хочу привлечь внимание, - это оставление брусьев в толще стен.
Вошедший в практику способ оставлять таким образом деревянные брусья в каменных стенах может показаться странным, потому что он противоречит практическим приемам современного строительства; но он безусловно имеет под собой достаточно разумные основания.
Прежде всего, спиливая балки подмостей вровень с облицовкой, вместо того чтобы их извлекать, предохраняли каменные конструкции от сотрясений, которые, несомненно, вызвало бы вытаскивание балок. Пришлось бы, чтобы высвободить эти куски дерева, часто извилистые, неправильной формы, выбивать их ударами или с силой вырывать, рискуя повредить прочности еще плохо затвердевших растворов. Достаточно лишь отказаться ют их извлечения, чтобы была избегнута возможность вызвать повреждения. К тому же, пожертвовать этим деревом, по правде сказать, не большая потеря, ибо нам известно менее чем посредственное качество балок, употреблявшихся древними для устройства подмостей.
Но главной заслугой брусьев, заделанных в стене, было то, что они связывали воедино обе облицовки; эти куски дерева, связывающие обе облицовки, напоминают своим. расположением длинные поперечные камни, называемые каменщиками тычковыми камнями и применяемые в кладке стен из материалов правильной формы для перевязи. И это сопоставление не является продуктом чистой фантазии: подобную аналогию можно провести во всем, и роль балок, оставшихся в этой кладке с заполнением, была в действительности та же, что и тычковых камней в стенах из тесаного камня; форма кусков дерева, их положение, их плотное соединение с обеими облицовками - все одинаково в том и в другом случае. Впрочем, если необходимо привести здесь свидетельство писателей, чтобы из аналогии форм вывести заключение о подобии ролей, то в случае надобности совершенно ясно текст Витрувия делает несомненной правильность гипотезы, которую я только что изложил; речь идет о постройке города: "затем сквозь всю толщу стен должно как можно чаще закладывать брусья из обожженного масличного дерева, чтобы стена, связанная с обеих сторон этими брусьями, как скрепами, навеки сохраняла свою прочность" (кн. I, гл. V). И Витрувий, объяснив преимущества масличного дерева ("оно, - говорит он, - менее других разрушается от сырости"), добавляет: "Это относится не только к городским стенам, но и к подпорным сооружениям, и все те стены, которые должны строиться в толщину городских, будучи скреплены таким образом, нескоро подвергнутся разрушению".
Мне не приходится ничего добавлять к столь точно сформулированному заявлению. Отнюдь не пороча нашего объяснения, Витрувий его уточняет и дополняет, - древние столь мало думали об изъятии из массивов случайно вделанных в них деревянных балок подмостей, что они иногда преднамеренно укладывали в толщу стены поперечные деревянные брусья даже тогда, когда необходимость поддерживать подмости не требовала такой укладки брусьев поперек толщи стены.
Итак, поперечные деревянные брусья образовали первичную связь в толще каменных конструкций; но римляне имели обыкновение применять и другое, более действительное, но и более дорогое средство; они укладывали поперек стены на различных уровнях отдельные ряды очень больших кирпичей, назначением которых было соединять обе облицовки. Кирпичи, которые они употребляли для этой цели, представляли собой обычно квадраты с размером стороны около 60 см (2 античных фута) и в 4-5 см толщиной. Я пытался подчеркнуть на рис. 7 роль и расположение, свойственные этим большим кирпичам в стенах древних; они образовали в них, так сказать, правильные выравнивающие слои, которые можно сравнить с горизонтальными плитами междуэтажного перекрытия, пронизывающего массу стены. В большинстве стен эти прокладки были ординарной толщины; иногда накладывались один над другим два или три ряда плит, но эта роскошь обычно была редкостью; чаще довольствовались одним рядом плит из обожженной глины, проходившим горизонтально поперек стены с последовательными промежутками в 1,5 и в 3 м; вся стена в промежутке между двумя рядами больших кирпичей состояла из монолитной каменной кладки, выполненной без трамбования; иначе говоря, масса стены между двумя последующими выравнивающими рядами состояла из слоев щебня, чередующихся со слоями раствора и заключенных между легкими облицовками из треугольных кирпичей или очень мелких камней.
Необыкновенная величина квадратов, из которых состояли отдельные ряды, повторяющиеся в античных каменных кладках через равные промежутки, например из двадцати слоев, достаточно объясняется той ролью только связи, которую древние придавали этим рядам. Но не так легко, на первый взгляд, оправдать чрезвычайно малые размеры камней, из которых состоят промежуточные слои; вполне понятно, почему римляне разбивали камни на очень мелкие куски, когда нужно было, чтобы при помощи трамбования все пустоты между ними заполнил раствор; одинаково просто объяснить, почему в настоящее время превращают камень в мелкий щебень, когда хотят смешать его с раствором, чтобы получить бетон: раздробление материала облегчает его замешивание, его превращение в однородную массу. Но разве здесь недостаточно было непосредственно уложить имеющиеся камни вручную, не прилагая никаких особых усилий? Удивляешься тому, что римляне взяли на себя эту странную обязанность - не употреблять, так сказать, ни одного осколка камня, объем которого превышает известную среднюю величину, которую можно приблизительно определить в 1 дм³, самое большее. К счастью, Витрувий позаботился о том, чтобы объяснить нам это: "Обе эти кладки надо выводить, - говорит он в общих рассуждениях! о конструкциях (кн. II, гл. VIII), - из очень мелких камней, чтобы стены, пропитавшись как можно больше раствором из извести и песка, держались дольше".
Впрочем, Витрувий в своем трактате несколько раз возвращается к этому предписанию, которому он, по-видимому, придает основное значение. Так, по поводу способа постройки храмов (кн. IV, гл. IV): "Если эти стены должны быть из каменной кладки, то надо их выкладывать, из самого мелкого бутового камня". И эта мысль не была ни личным мнением Витрувия, ни идеей, присущей его эпохе, ибо мы встречаем ее практическое осуществление во времена самого большого упадка римской архитектуры, так же как ее изложение - в самом старом документе о строительных приемах римлян, который дошел до нас.
Приблизительно за сто лет до Витрувия, в договоре на общественные строительные работы, который дошел до нас в виде надписи на древне-латинском языке, известной под названием "Lex puteolana parieti faciundo", говорится в самых точных выражениях о предельных размерах, которых не должны превышать материалы, предназначенные для реставрации каменной стены пристройки к храму Сераписа в Путеолах: "Пусть подрядчик употребляет для каменной стройки битый камень, который не тяжелее этого же камня, но весящего в сухом состоянии..." и т. д. Это распоряжение, дату которого можно установить совершенно бесспорно благодаря именам консулов, относится к 104 г. до н. э., т. е. к значительно более раннему времени, чем те точно датированные римские сооружения, в которых применена кладка из мелких материалов; и римляне никогда не отступали, по крайней мере в своих больших сооружениях, от тех мер предосторожности, которые в нем изложены.
Эти различные тексты показывают постоянство приема и важное значение, которое ему придавали древние; но только в первом указана причина. Камни, объем которых значителен по сравнению с объемом-раствора, вкрапленного между ними, быстро осушают раствор и превращают его в порошок, "они его сжигают"; и именно для предотвращения быстрого просыхания древние дробили камни на очень мелкие осколки и помещали их в достаточно обильные массы раствора, чтобы впитывание сырости порами протекало безопасно. Эта предосторожность особенно полезна в Риме, где обычно самым употребительным материалом, были туфы вулканического происхождения, губчатые и жадно впитывающие влагу; можно почти утверждать, если логически продолжить мысль Витрувия, что эти материалы пускались в работу лишь после того, как предварительным погружением в воду их делали менее поглощающими влагу; это, впрочем, совпадает и с тем, что говорится в Пуццоланском договоре, который, указывая вес "сухих" бутовых камней, как бы намекает на обычай погружать их в воду до употребления.
Таковы в совокупности приемы выполнения римских каменных кладок. Варьируя, впрочем в мелочах, в зависимости от природы материалов, эти приемы разнообразятся, так сказать, до бесконечности, и часто единственная аналогия, которую можно провести между ними в разных концах империи, это лишь очевидная общность принципов. Поэтому мы должны были ограничиться несколькими общими взглядами, не задаваясь целью установить абсолютно точные правила, которые сами по себе, вследствие своей абсолютной формы, заключают в себе ложную идею. Такой же сдержанности требует от нас и все дальнейшее изложение в этом труде, и, рисуя картину римских методов, мы не столько задаемся целью уложить эти методы в формулы, сколько осветить господствующие идеи, преобладавшие в их применении. Пока мы выполнили только самую меньшую часть программы: нам известна лишь технология античных строительных работ. Мы изучили, так сказать, самое ремесло строителей; осталась неисследованной вся область применения этих строительных приемов. Мы займемся этим в следующей главе, и подробные описания, которые нам придется делать, дадут нам еще не один раз возможность дополнить затянувшееся, но все же сжатое изложение этих методов.


[1] Вилла Адриана, радиальные стены Колизея рядом с ареной.
[2] Термы Каракаллы, базилика Константина, храм Венеры и Ромы, термы Диоклетиана.