ПРЕДИСЛОВИЕ.

Название данной книги не совсем соответствует ее истинному содержанию.
В современном понимании под термином "строительное искусство" подразумевается, вообще говоря, обширный комплекс, включающий ряд различных отраслей науки и техники - от технологии строительных материалов до строительной механики.
Данное исследование. не ставило себе столь обширных. задач. Основное внимание автор уделил разбору некоторых конструкций, особо употребительных в строительной практике древних римлян, и реконструкции хода работ по выполнению и возведению этих конструкций.
Кроме того, следуя излюбленному приему буржуазных историков техники и архитектуры, автор "оснастил" свое исследование обстоятельным, "вынесенным за скобки историко-социальным экскурсом, выделив его в отдельную, третью часть.
"Строительное искусство древних римлян" - первый крупный литературный труд французского архитектора, инженера и исследователя Огюста Шуази (1841 - 1909), достаточно известного нашим читателям по своей получившей широкое распространение "Истории архитектуры".
Изданное в 1873 г., "Строительное искусство" было встречено архитекторами и инженерами с большим интересом и даже восторженно.
В одном из наиболее распространенных, крупнейших архитектурно-строительных журналов того времени читаем: "...эта книга. предназначена как для художников, так и для ученых. В ней нигде научные рассуждения не облекаются в сухую или абстрактную форму, а выводы художественного порядка повсюду зиждятся на строгих научных основах", и далее: "...издание книги Шуази обогащает архитектуру и археологию материалами большой ценности и предоставляет в распоряжение научных исследователей прекрасный научный труд, внимательнейшее изучение которого необходимо для всякого желающего по-настоящему изучить архитектуру древнего Рима" [1].
Сам Шуази достаточно скромно оценивает свой труд, называя его "не столько историей строительного искусства у древних, сколько собранием материалов для этой истории". Следует отдать автору справедливость - материалы собраны я обработаны им с исключительной добросовестностью и искусством, и, несмотря на 65 лет, прошедшие со дня издания книги, она до сих пор представляет большую ценность по оригинальности и полноте разрешения многих серьезных вопросов истории строительной техники и архитектуры.
Если не считать некоторых общих недостатков, присущих исследованию Шуази (о них мы скажем ниже), которые едва ли могли быть избегнуты в силу известной ограниченности мышления, присущей многим буржуазным историкам архитектуры и техники, - можно утверждать, что основная цель автором достигнута.
Цель эта, как ее определяет сам автор, - восполнить серьезный пробел в работах современных ему историков архитектуры, занимавшихся преимущественно изучением внешних форм и композиций архитектурных памятников и не уделявших достаточно внимания их конструкции и способам возведения.
Такая односторонность, вредная в любых архитектурных исследованиях, особенно давала себя чувствовать при изучении архитектуры древнего Рима. Здесь, по единодушному признанию многих авторов, конструкция входит чрезвычайно важным компонентом в общую архитектурную идею сооружения, ,и вполне. прав Шуази в своем утверждении, что "изучением одних только внешних форм мы не достигли бы подлинного знания античных памятников".
Конструктивные достижения древнеримских строителей неоспоримы; также не подлежит сомнению достаточно важное формообразующее значение конструкции в древнеримской архитектуре. Следует лишь разобраться в истинных предпосылках того "скачка" в развитии строительного искусства древнего Рима, в результате которого могли быть созданы невиданные до тех пор конструкции и сооружения.
Прежде всего необходимо со всей решительностью отмести довольно распространенное среди буржуазных исследователей мнение об исключительном значении и влиянии какого-то присущего римлянам "особого духа" на строительное искусство древнего Рима.
Не подлежит никакому сомнению, что действительные причины возникновения и развития замечательных конструктивных приемов, наложивших неизгладимый отпечаток на архитектурный облик крупнейших сооружений древних римлян, следует искать не в каком-либо особом их "инстинкте" или "духе".
Непосредственной предпосылкой громадного размаха строительства в древнеримской империи явился стремительный рост ее могущества. После победы над Карфагеном, в результате второй Пунической войны (конец III ,в. до н. э.), Рим стал самым сильным государством в бассейне Средиземного моря.
Обогащение древнего Рима и огромное расширение его владений оказали глубокое и решающее влияние на его экономику. Дальнейшие завоевания максимальным образом содействовали превращению раннерабовладелъческой страны в развитую рабовладельческую. Каждое завоевание сопровождалось массовым ограблением покоренных провинций и привлечением огромного количества рабов. Громадные массы золота, серебра, хлеба и других ценностей, поступавшие непрерывным потоком из завоеванных областей вместе с полчищами обращаемых в рабство покоренных народов, Исключительным образом содействовали развитию строительства.
Возможности для размаха громадного строительства были столь. велики, что никак не могли уложиться в тесные рамки конструктивных приемов, унаследованных древними римлянами от греков и этрусков. Широкое применение сводчатых конструкций, выполняемых новыми конструктивными приемами в новом искусственном строительном материале - бетоне, расширило эти рамки.
Основная часть книги Шуази посвящена подробному описанию способов возведения каменных монолитных сооружений и разбору различных типов сводчатых покрытий и перекрытий. Шуази здесь вполне четко выделил то новое, что, будучи применено древними римлянами, дало им возможность возводить сооружения больших пролетов, исключительной прочности, с невиданной для тех времен быстротой и экономичностью, пользуясь при этом в основном неквалифицированной рабочей силой.
Этим новым следует считать выполнение конструкций из монолитной каменной кладки - своеобразного вида бетона - и широкое применение кирпичных каркасов при возведении сводов. Своеобразие бетона, примененного древними римлянами, очевидно впервые так широко, для большепролетных сооружений, заключается в том, что самое приготовление бетона (замешивание) производилось непосредственно на месте возведения конструкции, вернее в самой. конструкции. Древней-римские строители попросту совместили в одном процессе приготовление д укладку бетона, укладывая в опалубку слои щебня или обломков камня (туфа, известняка, пеперина) с попеременной заливкой их слоями густого цементного или известкового раствора достаточной толщины.
Исключительная массивность сооружений и прекрасное качество вяжущих, применявшихся древними римлянами, сводили на-нет неизбежное ухудшение качества бетона при таком способе его приготовления. Общая прочность и долговечность сооружений была гарантирована, причем максимальная простота конструкций позволяла выполнять основные наиболее трудоемкие работы исключительно при помощи неквалифицированных рабов, военнопленных и населения покоренных провинций, привлекавшегося в порядке трудовой повинности.
Решающую роль в расширении конструктивных возможностей сыграло применение в сводах кирпичных каркасов и тонкостенных кирпичных сводчатых настилов. Описание этих оригинальных конструкций и правдоподобная реконструкция примерного хода работ по их возведению даны Шуази достаточно полно.
Значение своеобразной жесткой арматуры - кирпичных каркасов для конструкций древних римлян, применение которой позволило свести к минимуму количество поддерживающих лесов, опалубки и подмостей - было громадным. При исключительной тяжести древнеримских каменных конструкций размеры этих вспомогательных деревянных устройств должны были бы достигнуть катастрофических величин. Ориентируясь в основном на необученную массу рабов, испытывая острую нужду в мало-мальски квалифицированных плотниках, древнеримские строители по достоинству оценили те выгоды, которые давали новые конструкции, и применяли их с исключительным размахом.
Нельзя считать сколько-нибудь обоснованной аналогию, поддерживаемую некоторыми исследователями и отвергаемую, хотя и с оговорками, Шуази, между древнеримской конструктивной системой и каркасной системой средневековых готических сводчатых конструкций. Ведь одной из примечательных особенностей древнеримских сводчатых каркасов было то, что они, как настоящая жесткая арматура[2], всегда должны были быть скрыты в толще заполнения. Каркасы же средневековых готических сводчатых конструкций почти всегда оставались на-виду и в подавляющем большинстве случаев широко исполъзовывались в декоре внутренней поверхности сводов. Ясно, что их выполнение, требовавшее гораздо больше внимания, могло быть осуществлено лишь силами квалифицированных каменотесов и каменщиков, т. е. той именно рабочей силой, в которой древние римляне испытывали большую нужду.
Естественно, что древнеримские строители не сразу пришли к этим новым конструкциям[3]. Шуази вполне прав, когда говорит:
"Эти решения являются результатом использования длительного, настойчиво накопленного опыта, освященного памятниками, выдержавшими испытание веков; они дают возможность оценить сущность тех средств, которыми располагали древние, и установить область их применения, а также позволяют судить о развитии прикладных наук в древности". .
Последнее положение Шуази, о взаимосвязи между развитием прикладных наук и конструкций у древних римлян, им в дальнейшем недостаточно развито. Весьма возможно, что, не располагая достаточным фактическим материалом по этому вопросу, Шуази не решился выступить против распространенного и установившегося в его время мнения о сравнительно малых познаниях древних римлян в области точных и прикладных наук.
Так, например Моммзен в своей "Истории Рима" (стр. 445, изд. Соцэкгиза, 1936 г.) пишет: "Что римляне ни в какую эпоху не отличались своими познаниями по части математики и механики, - всем известно".
В другой, более современной нам работе мы читаем: "Римляне с их узкой и близорукой "практической" трезвостью питали всегда в глубине души по отношению к свободной науке своеобразную смесь подозрения и презрения... Ниже всего был уровень их знаний в точных науках, которыми - из простого любопытства и к удивлению своих современников - занимались лишь немногие отдельные лица..."[4].
Было бы совершенно неверно притти на основании этих утверждений к выводу о полном незнакомстве древних римлян с теми основными законами механики, которые были разработаны до них. Ясно, что только на основе этих познаний, удачно сочетаемых с обобщениями строительного опыта, могли быть возведены гигантские сооружения древних римлян. Возможно, что использование практического опыта преобладало в их строительных познаниях, но известным, достаточно полным минимумом теории они, безусловно, владели[5].
Главы, посвященные монолитным конструкциям и сводчатым каркасам, представляют наиболее интересную (первую) часть книги Шуази. В своих реконструкциях автор нигде: не переходит границ, оперируя Главным образом материалами личных наблюдений или строго проверенными документальными данными.
Столь же интересна, хотя и не так полна и оригинальна, вторая часть книги, касающаяся каменных конструкций, выполненных в тесаной (кладке, и деревянных конструкций. Последние представлены в книге наименее полно. Это оправдывается тем минимальным количеством материала, которым, по вполне понятным причинам, мог располагать автор.
Следует здесь отметить не вполне удачную реконструкцию опор известного деревянного арочного моста через Дунай, сооруженного знаменитым архитектором и инженером древности Аполлодором Дамасским в 104 г. н. э. по приказанию императора Траяна. При той конструкции опор, которую предполагает Шуази (добавленные им стержни, в отличие от всех остальных, не заштрихованы), нарушается общая стандартность элементов, из которых составлены арки, так как длины стержней, включенных Шуази в конструкцию верха опоры, не равны длинам основных элементов арочных поясов. Между тем, если согласиться с вполне обоснованным выводом Заккура[6] о· несомненной сборности арок, то гипотетические дополнительные стержни Шуази, очевидно, придется отбросить.
Третья часть книги, в которой изложена история развития строительного искусства у древних римлян в связи с общей историей Римской империи, сильно отличается от первых двух частей своим построением и характером изложения.
Мы ее помещаем ради полноты изложения. Вся она, а особенно вторая глава, посвященная влиянию ремесленных организаций-коллегий - на строительное искусство, изобилует цитатами и ссылками на многочисленные документы. Особый интерес для советского читателя представляет именно собранный здесь богатый документальный материал, который изложен Шуааи в живой и увлекательной форме.
Общеисторические рассуждения Шуази, при его усиленной склонности к модернизации и многочисленным аналогиям с современным ему обществом, изобилуют ошибками и, несомненно, снижают общую ценность этой части книги.
Хотя во многих случаях фактический материал, столь добросовестно изученный и систематизированный, сам по себе подводил Шуази, казалось бы, к совершенно методологически правильным выводам, он все же не сумел и здесь отойти от общепринятых установившихся в его время в буржуазной науке взглядов.
Существенным недостатком исследования Шуази следует (также считать то, что он почти совершенно не уделил внимания отдельным, хотя бы наиболее выдающимся, древним архитекторам-инженерам. На основе материалов и документов, которыми Шуази располагал, несомненно, можно было дать связное изложение творческого пути некоторых архитекторов древности, - и это не сделано опять-таки только в силу известной односторонности исследования.
Несмотря на все недостатки, из которых здесь упомянуты лишь основные, книга, безусловно, будет чрезвычайно ценна и интересна для читателя оригинальностью и полнотой изложения, а также великолепно выполненными в особой, присущей автору манере чертежами и рисунками.
Советский читатель - архитектор, инженер, историк техники - несомненно найдет в этой книге много ценного и полезного материала, выделив его с достаточной легкостью среди ненужных, неверных и устаревших рассуждений и положений.

Г. И. Бердичевский.


[1] «Revue générale de l’architecture et des travaux publics», Quatrième série, VI, стр. 144, Париж, 1874.
[2] Следует оговориться, что употребленный нами здесь термин «жесткая арматура» в применении к каркасам древнеримских сводов не вполне соответствует современному значению этого термина. В функции жесткой арматуры, применяемой в железобетонных конструкциях, входит, помимо несения опалубки и массы еще незатвердевшего бетона, также и воспринятие растягивающих усилий, возникающих в железобетонной конструкции после распалубки. Между тем, кирпичная арматура древнеримских монолитных сводов совершенно не предназначалась для воспринятая каких–либо растягивающих усилий, и ее основным назначением было, как это объясняет Шуази, разгрузить деревянные конструкции поддерживающих кружал, приняв частично на себя вес незатвердевшей массы заполнения.
[3] Шуази относит появление монолитных сводчатых конструкции в древнеримских сооружениях к последним годам до нашей эры.
[4] И. Л. Гейберг, Естествознание и математика в классической древности, стр. 82. ОНТИ, 1936.
[5] Некоторые, хотя не совсем ясные, указания по этому поводу можно найти у Витрувия в его высказываниях о круге знаний архитектора. См. Витрувий, Десять книг об архитектуре, кн. I, гл. I, перев. Ф. А. Петровского. Изд–во Всесоюзной академии архитектуры, Москва 1936.
[6] W. Saokur, Vitruv und die Poliorketik, стр. 63. Берлин 1925.