Ктесий o Зороастре
Краткое замечание Ктесия о Зороастре имеет значение, совершенно непропорциональное своей краткости.
Упоминание Зороастра Ктесием (конец V — начало IV вв. до н. э.) является одним из самых ранних упоминаний этого иранского пророка в античной литературе. Если же учесть еще и то, что Зороастр у Ктесия поставлен в связь с Бактрией, то это сообщение следует признать вообще уникальным, опережающим другие подобные сообщения античных авто–ров на много столетий. Это делает данное замечание Ктесия чрезвычайно важным для изучения истории той традиции о Зороастре, которая локализует его в Бактрии, и, в конечном счете, для определения достоверности указанной традиции.
Однако прежде чем приступить к анализу интересующего нас сообщения Ктесия, требуется проделать большую предварительную работу. Дело в том, что текст Ктесия дошел до нас не в подлинном виде (как, например, текст Геродота), но лишь во фрагментах, т. е. в передаче более поздних авторов, пересказывавших отдельные сообщения Ктесия со ссылкой на него. Степень точности пересказа может быть различной. Следовательно, требуется восстановить по возможности точно подлинный текст сообщения Ктесия о Зороастре; при этом мы будем опираться не только на фрагменты из Ктесия, но и на сообщения других авторов, также заимствованные у Ктесия, но без ссылки на него.
Зороастр упоминался Ктесием. в I книге его «Истории Персии» (Persika)[1], в рассказе ο походе ассирийского царя Нина в Бактрию. Этот рассказ в композиционном отношении являлся как бы соединительным звеном между двумя большими разделами указанного сочинения Ктесия (I–II книги): историей Нина и историей Семирамиды. Ему непосредственно предпослана занимательная история о божественном происхождении и ранней юности Семирамиды. Сам бактрийский поход является одновременно замыкающим в ряду завоеваний Нина (Нин после похода умирает), с одной стороны, и открывающим целую серию подвигов Семирамиды — с другой. Семирамида прибывает в ассирииский лагерь у Бактр переодетой в мужскую одежду, благодаря военной хитрости ей удается захватить неприступный акрополь Бактр, который до этого долго и безуспешно осаждали ассирийцы. Восхищенный ее подвигом, Нин оказывает ей великие почести и женится на ней. Именем «Зороастр» Ктесий в этом рассказе наделяет бактрийского царя, противника Нина.
О бактрийском походе Нина говорится в четырех фрагментах. В одном из них, у Диодора, назван «царствовавший [в Бактриане (Baktrianē)] Оксиарт (Oxyártēs)» (Ctes., fr. lb, c. 6,2). В рукописях написание этого имени различно: Exaórtēs, ho Xaórtēs, ho Zaórtēs. Имя Oxyartēs является восстановлением, которого обычно придерживаются издатели текста Диодора и фрагментов сочинений Ктесия. Однако следует отметить, что такое восстановление не является бесспорным; некоторые ученые восстанавливают у Диодора, например, чтение Zōróastrēs.[2] В другом фрагменте, у Арнобия, назван «маг Зороастр, бактриец» (magus Zoroastres, Bactrianus) (Ctes., fr. 1f). B третьем фрагменте, у Кефалиона, текст которого до нас дошел тоже не в подлинном виде, но лишь через посредство Евсевия (в армянском переводе) и Синкелла, назван «Зороастр маг, царь бактрийцев» (Zaravastes magus Bactrianorum rex—у Евсевия;[3] Zōróastrēs magos—у Синкелла).[4] Наконец, в четвертом фрагменте, у анонимного автора (очень кратко излагающего текст Ктесия), о бактрийском царе вообще ничего не говорится; упоминается лишь, что «Семирамида… захватила Бактры (Baktra)» (Ctes., fr. 1 с).
Как видим, фрагменты дают довольно неопределенный материал. Трудно даже утверждать с полной уверенностью, что Ктесий действительно называл бактрийского даря Зороастром. Не случайно поэтому многие ученые сомневались, упоминалось ли вообще это имя у Ктесия.[5]
Чтобы решить вопрос o том, какое имя носил у Ктесия бактрийский царь, придется более подробно рассмотреть указанные выше фрагменты с привлечением также и тех сообщений аналогичного содержания, в которых нет ссылки на Ктесия.
Фрагмент у Диодора сохранил наибольшее количество деталей повествования Ктесия. Однако уже давно было замечено, что Диодор, в общем довольно близко воспроизводя текст Ктесия, часто допускает такие замечания, которые можно расценить только как более поздние вставки в рассказ Ктесия. На этой основе была даже создана гипотеза о непрямом заимствовании Диодором рассказа Ктесия. Впервые ее выдвинул К. Якоби, считавший, что Диодор заимствовал ассирийскую историю Ктесия в обработке Клитарха, одного из историков Александра Македонского.[6] Имя «Оксиарт» в интересующем нас фрагменте было у К. Якоби немаловажным аргументом для обоснования своей гипотезы. «Оксиарт бактриец» (Oxyártēs ho Baktrianós),[7] тесть Александра — видная фигура в эпоху македонского завоевания. Естественно предположить, что слова «Оксиарт бактриец» были сознательно подставлены в текст Ктесия вместо «Зороастр бактриец» кем–либо из историков Александра,[8] которым были хорошо известны сочинения Ктесия.[9] И хотя впоследствии многие места, общие и для истории Александра, и для фрагментов Ктесия у Диодора, были удачно объяснены тем, что и Диодор, и Клитарх почерпнули их из общего источника, т. е. у Ктесия,[10] тем не менее ряд совпадений не поддается такому объяснению; в числе последних и «Оксиарт бактриец». Оставляя открытым вопрос об авторе обработки текста Ктесия у Диодора, придется все–таки признать, что имя «Оксиарт» (если правильно такое восстановление) в приложении к бактрийскому царю обязано именно этой обработке.
У Диодора заимствовал рассказ о бактрийской войне Нина Иоанн Цец.[11] Он упоминает, что Нин «осадил Бактры (tá Baktra)», и в связи с этим говорит о Семирамиде, но о бактрийском царе у него ничего не сказано.
Очень важен для установления подлинного имени бактрийского царя у Ктесия фрагмент, сохраненный Арнобием. Приводим этот фрагмент полностью:[12] «Ну, пусть же теперь прибудет через знойный пояс из отдаленной земли маг Зороастр, — если мы соглашаемся с свидетельством Гермиппа, — бактриец, и вместе с ним пусть явится тот, деяния которого описывает Ктесий в первой книге «Историй» (Age nunc veniat quaeso per[13] igneam zonam magus ab in–teriore orbe Zoroastres. Hermippo ut adsentiamur auctori Bactrianus et ille conveniat, cuius Ctesias res gestas Historiarum exponit in primo).
Усложненный стиль Арнобия[14] затрудняет точное понимание отрывка и допускает различные толкования его. Эти различия в толковании выражаются в изменении пунктуации. У Борека [15] пунктуация еще такова: … authori,.. primo. — хотя и он в примечании исправляет точку после primo на запятую, а у Бэра[16] и Мюллера[17] уже: …authori,… primo,… Это ведет к истолкованию фрагмента таким образом, что упоминание Зороастра отрывается от определения «бактриец» и от ссылки на Ктесия, a et ille связывается с первым из следующих за primo имен: Armenius («и тот… Армений»). Так толкует этот текст Крумбхольц[18] и примерно так же — Маркварт.[19] Естественно поэтому, что и тот, и другой ученые исключают этот фрагмент из числа свидетельств в пользу упоминания Ктесием имени «Зороастр». Мы придерживаемся пунктуации, принятой у Ф. Якоби.[20] Кого имеет в виду Арнобий под et ille, совершенно ясно показывает другой отрывок из того же сочинения Арнобия, 1,5: «Разве то, что некогда между ассирийцами и бактрийцами под предводительством Нина и Зороастра велась война не только посредством оружия и воинов, но также тайными науками магов и халдеев, вследствие ненависти к нам произошло?»[21] Здесь аналогия с первым отрывком очевидна: Zoroastres Bactrianus — et ille — в одном случае, Zoroastres (предводитель бактрийцев) — Ninus (предводитель ассирийцев) — в другом. Действительно, именно деяниям Нина посвящена большая часть 1 книги у Ктесия, а то, что Арнобий не называет в первом случае Нина по имени, вполне объясняется тем, что образованный читатель его времени хорошо знал этот персонаж Ктесия и легко мог понять, о ком идет речь; рассказ о войне Зороастра и Нина упоминали даже средневековые авторы Запада.
Содержание всего этого отрывка Маркварт возводил не далее чем к Нумению (II в. н. э.), предшественнику неоплатонизма.[22] Однако мы не имеем каких–либо веских оснований для того, чтобы игнорировать у Арнобия прямую ссылку на Ктесия. Правда, нельзя отрицать, что рассказ Ктесия у Арнобия подвергся сильному влиянию теории платоников.[23] Об этом свидетельствует и сама характеристика Зороастра как мага, обладателя «магических знаний» (magicae disciplinae),[24] и упоминание «знойного пояса» (ignearn zonam).[25] Влияние платонизма подчеркивается еще и тем, что сразу вслед за разбираемым отрывком упоминается некто Армений, о котором трактует Климент Александрийский со ссылкой на Платона,[26] а перед другим цитировавшимся здесь отрывком (1,5) упомянута Атлантида с прямой ссылкой на Платона. Автором, соединившим эти два элемента, — Ктесия и платоников, — был, очевидно, тот Гермипп, на которого и ссылается Арнобий. Это, безусловно, Гермипп Смирнский (III в. до н. э.), перипатетик, также писавший о Зороастре.
К версии Гермиппа — Арнобия примыкает рассказ о бактрийской войне Нина у Трога Помпея (в изложении Юстина). (lust., I, 1.9–10). Этот рассказ отличается от рассказа Диодора двумя существенными моментами: во–первых, у Юстина в войне с бактрийским царем Семирамида не фигурирует; во–вторых, бактрийский царь у него назван Зороастром, магом и звездочетом.
То, что первое отличие объясняется не какими–либо случайными причинами, например, краткостью пересказа Юстина, свидетельствует изменение самой схемы истории Семирамиды у Юстина по сравнению со схемой Ктесия — Диодора. Если у Диодора эпизод, связанный с началом возвышения Семирамиды (переодевание ее в мужскую одежду — Diod., 11,6,6; героическое деяние–захват Бактр, — Diod., ІІ, 6, 7–8; наконец, признание ее доблести, в результате чего ей уже нет нужды скрывать свой пол, — Diod., II, 6,9), отнесен ко времени до ее воцарения, то у Юстина этот эпизод со всеми его тремя моментами относится ко времени уже после ее воцарения.[27] Естественно, что героические деяния Семирамиды у него не связаны с бактрийской войной Нина.
Определение «Зороастра, бактрийского царя» (Zoroastres, rex Bactrianorum) как изобретателя магии и астролога, введенное словом dicitur (lust., I, 1, 9), выглядит вставкой. Зороастр как изобретатель магии — прямой отголосок платоновских представлений о Зороастре, а как астролог — заимствование у Динона, упоминавшего Зороастра — «звездопоклонника» (astrothytes) в связи с магией.[28]
Многочисленные упоминания позднейших латинских авторов (вплоть до XII в.) о войне Нина с бактрийским царем Зороастром, «первым магом» (magorum primus), «изобретателем искусства магии (inventor magicae artis) и астрологии» (inventor mathematicae artis), целиком основываются на Юстине.[29]
Очень интересно, что бактрийского царя Зороастра, современника Нина, знают и позднейшие греческие (византийские) авторы, причем именно этого Зороастра считают изобретателем учения астрологии и магии» (epheuretes didaches astrologias kai niageias).[30] Знакомство греческих авторов с версией о бактрийской войне Нина, представленной у Трога, заставляет предполагать, что такая версия самостоятельно существовала и в греческой литературе, и, очевидно, она–то и послужила прототипом для латинской версии Трога. Она была очень близка, может быть, даже тождественна версии, которую знал Гермипп (не случайно, видимо, в качеотве противника Зороастра у него предстает только Нин, но не Семирамида). Схематически историю этой версии можно представить так (см. схему).
Ядро этой версии — сообщение о войне Нина ассирийца и Зороастра бактрийца — следует возвести к Ктесию.
Третий фрагмент, сохранившийся у Кефалиона, дает версию, самостоятельную по отношению к предшествующей. Рассказ о Семирамиде, представленный у Кефалиона, иногда сближают с версиями Трога—Юстина (Крумбхольц) или Динона (Ф. Якоби) и, соответственно, считают, что Кефалион заимствовал этот рассказ из общего с Юстином источника[31] или у Динона.[32]
Однако из моментов, сближающих, как думает Крумбхольц, версии Кефалиона и Юстина, действительным является лишь один — убийство Семирамиды Нинием, хотя и здесь обстоятельства убийства в двух версиях являются разными. Участие же Семирамиды в бактрийской войне у Кефалиона прямо исключает версию Юстина. Что касается определения Зороастра бактрийца как мага, то его следует отнести за счет самого Кефалиона, и обязано оно простой ассоциации Зороастра Ктесия с обычным представлением современников Кефалиона (II в. н. э.) о Зороастре как маге.
С версией Динона, насколько она нам известна,[33] рассказ Кефалиона также не обнаруживает никаких связей. И труд–но сказать, насколько правомерно исправление имени «Зенон» у Кефалиона на «Динон».[34] Версия Кефалиона была хорошо известна армянским историкам,[35] и на ее основе была построена, может быть, Мар—Абасом, армянская версия, представленная у Мовсеса Хоренаци и Товмы Арцруни.[36] Зороастр здесь назван не только магом и царем бактрийцев, но и царем мидийцев, а эпизод бактрийской войны раздвоен: сначала война Зороастра с Нином, затем восстание его против Семирамиды. Таким образом, вторая независимая версия, идущая от Ктесия, также упоминает имя Зороастра.
Наконец, известны еще заимствования из рассказа Ктесия о бактрийской войне, независимые от указанных версий.
Ксенофонт дает лишь намек на рассказ Ктесия, упоминая, что ассирийский царь «осадил бактрийцев (Baktrious)» (Xen., Cyrop., I, 5, 2). Β другом случае он упоминает о современном ассирийскому царю «бактрийском царе» (ho ton Baktrion basileus) (Xen., Cyrop., V, 1, 3), но не называет его имени (как не называет и имени ассирийского царя).
Элий Феон упоминает о том, что Семирамида некогда одолела «Зороастра–бактрийца» (Zoroastrou tou Baktriou) и не называет последнего ни магом, ни астрологом (Ael. Theon., Progvmn., IX). Уже это одно заставляет внимательно отнестись к сообщению Феона. Если же учесть еще и то, что непосредственно перед этим он упоминает о Спаретре, жене сакского царя Аморга[37], то придется признать, что Феон был непосредственно знаком со всем сочинением Ктесия (а не с обработкой отдельных его частей) и мог свободно ссылаться на самые различные его части. Это сообщение Феона мы считаем весьма важным аргументом в пользу упоминания Зороастра у Ктесия.
Итак, в трех независимых заимствованиях из Ктесия мы встречаем в качестве имени бактрийского царя «Зороастр». Видеть во всех этих случаях какую–то обработку рассказа Ктесия, приводящую непременно к одному результату, — присвоению имени «Зороастр» бактрийскому царю — нам кажется совершенно искусственным и необоснованным.
Нет ничего невероятного в том, что Ктесий упоминал Зороастра. Зороастр впервые в греческой литературе упоминается Ксанфом Лидийским (середина V в до н. э.), причем, видимо, как маг, — следовательно, мидиец.[38] Вывести Зороастра в качестве бактрийца вполне отвечало бы постоянному стремлению Ктесия «опровергать» своих предшественников путем использования отличающихся параллельных версий.[39]
Что же дает интересующее нас сообщение Ктесия о Зороастре для истории «бактрийской» версии об этом пророке? Как и ко всем прочим сообщениям Ктесия, к нему следует подходить с крайней осторожностью. Известно, что история Нина и Семирамиды у Ктесия, в которую входит эпизод бактрийской войны, целиком плод его фантазии, произвольная комбинация из литературных заимствований и обрывков устных преданий. В частности, рассказ о бактрийской войне Нина, как мы считаем, построен по образцу рассказа Геродота о войне Кира с Крезом,[40] при этом ряд деталей перенесен сюда и из других мест сочинения Геродота.[41] Здесь же использованы некоторые сведения о современной Ктесию Бактрии. В общем, такого же рода и те сведения, которые дает Ктесий о Зороастре.
Изображение Зороастра царем Бактрии, разумеется, следует отнести за счет фантазии Ктесия. Этот автор не очень стеснялся с выбором имен для древних царей. Фондом, из которого он обычно черпал их для сочиненной им древнейшей истории Востока, были имена современных ему сатрапов (имя сатрапа той или иной страны — для имени древнего царя той же страны) или этнические названия (имя племени — для имени древнего царя того же племени). Нечто подобное произошло и с именем древнего царя Бактрии. Очевидно, в основу такой трактовки Зороастра легло смутное воспоминание Ктесия о том, что в известной ему традиции имя Зороастра каким–то образом связывалось с древним Бактрийским царством.
Изображение Зороастра современником ассирийских царей Нина и Семирамиды объясняется схемой построения истории Востока у Ктесия. Историю «Азии» Ктесий делит на периоды трех царств: Ассирийского, Мидийского, Персидского, причем все они в точности повторяют размеры государства Ахеменидов во времена Артаксеркса II, при дворе которого жил Ктесий. Создателем каждого царства в полном его объеме является его основатель, первый царь. Первым ассирийским царем, как и вообще первым царем–завоевателем. был Нин. Поскольку Бактрия входила в состав государства Артаксеркса II, понятно, что Бактрийское царство не могло быть современным ни одному из трех царств и должно было прекратить свое существование с созданием Ассирийской державы. Отсюда и проистекает синхронность Зороастра и его царства с Нином и Семирамидой.[42] Единственное, что можно здесь приписать слышанной Ктесием традиции, — это отнесение Зороастра и связанного с его именем Бактрийского царства к доахеменидскому времени.
Итак, на основании того, что рассказывает Ктесий о Зороастре, мы можем заключить, что во время пребывания в Персии Ктесий познакомился с традицией, связывавшей Зороастра с Бактрийским царством, существовавшим на востоке Иранского нагорья до завоеваний Кира. Можно было бы, конечно, усомниться и в существовании этой реальной основы фантастических сообщений Ктесия о Зороастре, но другие, независимые данные подтверждают, что цикл преданий о Бактрийском царстве действительно был известен в персидском окружении Ктесия и отражен в сочинениях этого греческого историка[43]. Не случайно именно у Ктесия (и только у него) появляется имя «Сфендадат» (Sphendadatēs), причем в связи с Бактрией (Ctes., fr. 13, § II).[44] Знакомство Ктесия с этими преданиями тем более вероятно, что некоторые сведения, восходящие в конечном счете к этому же циклу, сообщал еще Гелланик, предшественник Ктесия (один из «опровергаемых» Ктесием историков), когда он рассказывал о древнем царе Ариаспе (Ariaspēs) и его дочери Атоссе (Atossa) (Hell., fr. 7, FGH, III C).
Как известно, в Авесте Заратуштра (Zaraeuštra) ведет свою проповедническую деятельность при дворе правителя (kavі) Виштаспы (Vistašpa), сына Арватаспы (Arvataspa, Ari(y)aspēs Гелланика) ,[45] Среди обращенных были и сам правитель, и Хутауса (Hutausa, Atossa Гелланика) ,[46] согласно зороастрийской традиции — жена и сестра Виштаспы, и Спентодата (Spentodāta, Sphendadatēs Ктесия), сын Виштаспы. Однако, где находилось царство Виштаспы, — в сохранившихся частях Авесты не указывается, хотя и предполагают, что в одной из исчезнувших книг («насков») Авесты царство Виштаспы было помещено в Бактрии.[47] Определенную локализацию царства Виштаспы дает лишь средневековая мусульманская (впервые — Табари)[48] и зороастрийская («Зардушт–наме»)[49] литература, и локализация эта всегда постоянна — в Балхе (Бактрии). В античной литературе впервые независимую от Ктесия версию о «бактрийце Зороастре» (Bactrianus Zoroastres) дает Аммиан Марцеллин (IV в. н. э.) (Amm. Marc., 23, 6, 32). Свидетельство Ктесия, таким образом, является уникальным подтверждением большей древности той традиции, которая помещала Зороастра и царство Виштаспы в Бактрию.
Глубокая древность и устойчивость «бактрийской» традиции о Зороастре окрашивает определенным образом всю проблему о «родине зороастризма». Серьезные попытки искать царство Виштаспы в Западном Иране сейчас, кажется, оставлены, но в Восточном Иране (в широком смысле) это царство в последнее время ищут не только в Бактрии, но и в Хорезме. Хеннинг впервые выдвинул предположение о том, что царство Виштаспы — это доахеменидское Хорезмийское государство, находившееся, как он считал, где–то в районе Мерва.[50] Тезис Хеннинга развил Герщевич.[51] Эта гипотеза не кажется нам убедительной. Она построена на двух посылках: Арьянем—Вайджа, место обитания Зороастра, тождественно Хорезму; древние хорасмии доахеменидского и раннеахеменидского времени обитали в районе Мерва. Однако обе эти посылки сами являются недоказанными гипотезами, к тому же исключающими одна другую. Андреас[52] и Маркварт[53], выдвигая тезис о тождестве Арьянем—Вайджи и Хорезма, исходили в своей аргументации из географического положения Хорезма в районе нижней Аму—Дарьи, что никак не согласуется с южной локализацией древнейших хорасмиев, предложенной Тарном.[54] Никаких прямых указаний источников на Хорезм как на родину зороастризма не имеется.
Нам кажется, что нельзя игнорировать древнее предание о бактрийской родине зороастризма, устойчивость которого трудно объяснить какими–либо вторичными поздними причинами (в противоположность «мидийской» традиции).[55] Конечно, нужно ожидать, что языковые данные внесут в нее какие–то коррективы.[56]
[1] По техническим причинам греческие слова даны в статье в латинской транскрипции.
[2] Krumbholz. Diodor's assyrische Geschichte, RhM, N. F., Bd. 41, 1886, стр. 338.
[3] Цитируем по латинскому переводу армян. Евсевия, приведенному в кн.: Muellerus, Ctesiae Cnidii.., fragmenta (в издании Геродота W. Dindorf'a), P., 1877, стр. 40.
[4] Muellerus. Ук. соч., стр. 39.
[5] На такой позиции стояли Крумбхольц (Krumbholz, Zu den Assyriaka des Ktesias, RhM, N. F., Bd. LII, 1897, стр. 239; он ж e, Diodor's assyrische Geschichte, стр. 337–338), Джексон (A. V. W. Jackson, Zoroaster, the Prophet of Ancient Iran, N. Y., 1919, стр. 155), Маркварт (Marquart, Die Assyriaka des Ktesias, «Philologus», Suppl. Bd. VI 1893, стр. 534); последний считал, что бактрийский царь у Ктесия был анонимен. В пользу того, что Зороастр упоминается у Ктесия, высказывались К. Якоби (C. Jacoby, Ktesias und Diodor, eine Quellenuntersuchung von Diodor II, 1–34, RhM, N. F„ Bd. XXX, 1875, стр. 581–582), Гилмор (Gilmore. The origin of the Semiramis legend, EHR, vol. II, 1887, стр. 731); такая точка зрения учитывается многими советскими историками (см., например, И. М. Дьяконов. История Мидии от древнейших. времен до конца IV века до н. э., М. — Л/ 1956, стр. 376; М. М. Дьяко–нов. Сложение классового общества в Северной Бактрии, СА, 1954, т. 19, стр. 126, прим. 6; Β. М. Массон. Древнеземледельческая культура Маргианы. М. — JI., 1959 (МИА, 73), стр. 131; История таджикского народа, т. 1, М., 1963, стр. 510).
[6] С. Jacoby. Ук. соч., стр. 615; см. также Gilmore. Ук. соч., стр. 731.
[7] Diod., 18, 3, 3; Arr., Anab., 6, 15, 3·
[8] C. Jacoby. Ук. соч., стр. 582–583.
[9] Ed. Schwartz. Griechische Geschitschreiber, Lpz, 1959, стр. 125. Сочинения Ктесия, очевидно, были знакомы и самому Александру; см. Curt., 7, 6, 20; Strab., 15, 1, 5, p. 686; 2, 5, p. 722.
[10] Krumbholz. Diodor's assyrische Geschichte, стр. 321–341; oh ж e, Zu den Assyriaka…, RhM, N. F„ Bd. L, 1895, стр. 205–240; RhM, N. F„ LII, 1897, стр. 237–285; F. Jacoby, Ktesias, RE, Bd. XI, 1922, стб. 2040, 2070–2071; Schwartz. Ук. соч., стр. 49.
[11] Tzetz., Chil., 9, 532 сл.; cm. Krumbholz. Zu den Assyriaka…, RhM, N. F„ Bd. LII, 1897, стр. 266.
[12] Латинский текст воспроизводим по FGH, III, C, стр. 426.
[13] Muellerus. Ук. соч., стр. 19: qui super.
[14] Jublicher, Arnobius, RE, Bd. 2, 1896, стр. 1206.
[15] A. Chr. Borheck. Herodoti Halicarnassensis et Ctesiae Cnidii opera. T. 3, Lemgoviae, 1808, стр. 374–375.
[16] F. Baehr. Ctesiae Cnidii operum reliquiae, Francofurti ad Moenum, 1824, стр. 405.
[17] Muellerus. Ук. соч., стр. 19.
[18] Krumbholz. Diodor's assyrische Geschichte, стр. 337.
[19] Marquart. Ук. соч., стр. 529.
[20] FGH, III C, стр. 426.
[21] Перевод даем по тексту, приведенному в кн. Muellerus. Ук. соч., стр. 19.
[22] Marquart. Ук. соч., стр. 528–529.
[23] Учение Платона ставилось в связь с Зороастром уже у непосредственных учеников Платона. Cm. E. Benveniste. The Persian religion according to the chief greek texts, P., 1929, стр. 17.
[24] Это представление о Зороастре идет от Платона и его учеников, у которых Зороастр является изобретателем магии (ср. mageia he Zoroastrou Plat., Alcib., 122 a) и мидийцем, а не бактрийцем.
[25] Учение о зонах впервые разработал Эвдокс Книдский (IV в. до н. э.), находившийся под влиянием Платона. Он писал, кстати, и о Зороастре.
[26] Clem. Alex., Strom., 5, 14, p. 103, 2–4. Хотя на самом деле эти сведения, возможно, восходят к Гераклиду Понтийскому (середина IV в. до н. э.), ученику Платона, писавшему о маге Зороастре.
[27] Iust., 1, 2, 1–6. Возможно, что это изменение обязано общей тенденции версии Трога, сближающей Семирамиду с Атоссой Гелланика; cm. Marquart. Ук. соч., стр. 576–577.
[28] Динон у Diog. Laert., Prooem., 8.
[29] Тексты этих авторов см. в кн. Jackson. Ук. соч., стр. 188, 245 г. 251, которые следует дополнить текстами из кн. C. Clemen, Fontes historiae religionis persicae, Bonnae, 1920, стр. 105, 107, 113.
[30] Тексты этих авторов см. также в кн. Jackson. Ук. соч., стр. 243— 244, 248, 251, 255; Clemen. Ук. соч., стр. 106–107, 113.
[31] Krumbholz. Zu den Assyriaka…, RhM, N. F., Bd. 52, 1897,. стр. 245.
[32] F. Jacobv. Ук. соч., стр. 2070.
[33] Aelian., V. H„ 7, I; Афиней y Diod., 2, 20, 3–5.
[34] FGH, III C, стр. 524–525.
[35] См. еще один аналогичный фрагмент из Кефалиона (но без ссылки на Ктесия) у Мовсеса Хоренаци в кн. Muellerus. Ук. соч., стр. 33.
[36] Соответствующие тексты (в переводе на франц. яз.) см. в кн. Muellerus. Ук. соч., стр. 32–33; Jackson. Ук. соч., стр. 187, 275— 278. Ср. фрагменты из Мар—Абаса в FHG, 5, pars 2, стр. 28–29.
[37] Ср. Ctes., fr. 9, § 3. У Феона имеются в том же сочинении и непосредственные ссылки на Ктесия, см. Aeі. Theon. Progymn., 11 (Ctes., fr. 9 b).
[38] Ксанф Лндийский y Diog. Laert., Prooem., 2. Сомнения, высказывавшиеся относительно подлинности этого фрагмента из Ксанфа на основании, главным образом, нескольких поздних имен, названных, якобы, в этом фрагменте (Marquart, Ук. соч, стр. 531; L. Pearson. Early Ionian Historians, Oxford, 1939, стр. 118–119), несостоятельны, потому что эти имена явно не входят в цитату из Ксанфа (ср. A. von Gutschmid, Kleine Schriften, Bd. 3, Lpz, 1892, стр. 4, прим. 18).
[39] Как предполагают, сочинения Ксанфа Лидийского были известны Ктесию; см. Н. J. Rose. A Handbook of Greek Literature. From Homer to the Age Lucian, L. — N. Y., 1961, стр. 309.
[40] Cp. Ctes., fr- 1 b, c. 6, 3–4, 7 и Her„ 1, 76–77, 79, 84; особенно Ctes., fr. 1 b, c. 6, 7–8 и Her„ 1, 84.
[41] Например, ср. количество пеших воинов в армии Нина (Ctes., fr. 1 b, с. 5, 4) и Ксеркса (Her., 7, 60).
[42] Поэтому нам кажутся неудачными попытки ряда исследователей (И. М. Дьяконов. Ук. соч., стр. 169; Maccoн. Ук. соч., стр. 132; Н. Lewy. Nitokris—Naqi'a, JNES, vol. 11, 1952, № 4, стр. 269–270) найти в данном указании Ктесия следы действительной традиции, как и предположения о контактах между Ассирией и Бактрией во времена исторической Семирамиды (Саммурамат).
[43] О следах восточноиранской традиции у Ктесия говорили Бартольд (В. В. Бартольд. К истории персидского эпоса, ЗВОРАО, т. 22, 1913–1914, стр. 258–259) и Кристенсен (A. Chris ten sen, Les gestes des rois dans les traditions de l'lran antique, P., 1936, стр. 136).
[44] Имя «Сфендадат» давно уже рассматривали как отражение зороастрийской традиции, имея в виду, однако, традицию мидийских магов. (Marquart. Untersuchungen zur Geschichte von Eran, Hft. 2, Lpz,. 1905, стр. 136; И. M. Дьяконов. Ук. соч., стр. 416, 425, прим. 5).
[45] Marquart, Die Assyriaka.., стр. 576–577, 637.
[46] Там же.,
[47] См. И. М. Дьяконов Ук. соч, стр. 380, прим. 1.
[48] F. Justі. Geschichte Irans von den aeltesten Zeiten bis zum Ausgang der Sasaniden, GIPh, Bd. 2, стр. 403.
[49] Jackson. Ук. соч., етр. 60, 209.
[50] W. B. Henning. Zoroaster. Politician or Witch—Doctor? L„ 1951,. стр. 43 и след.
[51] The Avestan Hymn to Mithra. With an introduction, translation and commentary by I. Gershevitch, Cambr., 1959, стр. 14, 298–299. Однако в последней своей работе он говорит как ο родине зороастризма («заратуштризма») просто о Восточном Иране: I. Gershevitch. Zoroaster's Own Contribution, JNES, vol. 33, 1964, № 1, стр. 12–38.
[52] A. Herrmann. Aite Geographie des unteren Oxusgebiets (AKGW, Philol. — Hist. KL, N. F. Bd. 15, N 4), B„ 1914, стр. 43.
[53] Marquart. Eransahr nach Geographie des Ps. Moses Xorenac'i (AKGW, Philol. — Hist. Kl., N. F„ Bd. 3, N 2), Teil 1, B„ 1901, стр. 155..
[54] W. Tarn. The Greeks in Bactria and India, 2 ed., Cambr., 1951, стр. 478.
[55] Аргументацию бактрийской локализации см., напр., в кн.: W. Tomaschek. Centralasiatische Studien, I, Sogdiana (SKAW, Phil. — Hist. Kl., Bd. 87), Wien, 1877, стр. 69–70.
Новейший вариант бактрийской локализации, однако, не кажется нам убедительным. См. F. Allheіm und R. Stiehl, Supplemetum ara–maicum. Aramaisches aus Iran. Anhang: das Jahr Zarathustras, Baden—Baden, 1957, стр. 52; довольно сходной точки зрения на место возникновения зороастризма придерживается В. В. Струве. Восстание в Маргиане при Дарии I, ВДИ, 1949, № 2, стр. 21 и след.
[56] Специально вопрос о соотношении бактрийского и авестийского языков обещает разобрать Харматта: J. Harmatta. The Great Bactrian Inscription. AAnASH, т. 12, 1964, fasc. 3–4, стр. 471.