Песнь первая

Муза, скажи мне[1] о том многоопытном[2] муже, который,
Странствуя долго со дня, как святой[3] Илион им разрушен,
Многих людей города посетил и обычаи видел,[4]
Много и сердцем скорбел на морях, о спасенье заботясь
5 Жизни своей и возврате в отчизну сопутников; тщетны
Были, однако, заботы, не спас он сопутников: сами
Гибель они на себя навлекли святотатством,[5] безумцы,
Съевши быков Гелиоса,[6] над нами ходящего бога, -
День возврата у них он похитил. Скажи же об этом
10 Что-нибудь нам, о Зевесова дочь, благосклонная Муза.
Все уж другие,[7] погибели верной избегшие, были
Дома, избегнув и брани и моря; его лишь, разлукой
С милой женой и отчизной крушимого, в гроте глубоком
Светлая нимфа Калипсо, богиня богинь, произвольной
15 Силой держала, напрасно желая, чтоб был ей супругом.[8]
Но когда, наконец, обращеньем времен приведен был
Год, в который ему возвратиться назначили боги[9]
В дом свой, в Итаку (но где и в объятиях верных друзей он
Всё не избег от тревог), преисполнились жалостью боги
20 Все; Посидон лишь единый упорствовал гнать Одиссея,[10]
Богоподобного мужа, пока не достиг он отчизны.
Но в то время он был в отдаленной стране эфиопов[11]
(Крайних людей, поселенных двояко: одни, где нисходит
Бог светоносный, другие, где всходит), чтоб там от народа
25 Пышную тучных быков и баранов принять экатомбу.[12]
Там он, сидя на пиру, веселился; другие же боги
Тою порою в чертогах Зевесовых собраны были.
С ними людей и бессмертных отец начинает беседу;
В мыслях его был Эгист беспорочный[13] (его же Атридов[14]
30 Сын, знаменитый Орест, умертвил); и о нем помышляя,
Слово к собранью богов обращает Зевес Олимпиец:
"Странно, как смертные люди за все нас, богов, обвиняют![15]
Зло от нас, утверждают они; но не сами ли часто
Гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством?
35 Так и Эгист: не судьбе ль вопреки он супругу Атрида
Взял, умертвивши его самого при возврате в отчизну?
Гибель он верную ведал; от нас был к нему остроокий
Эрмий, губитель Аргуса, ниспослан, чтоб он на убийство
Мужа не смел посягнуть и от брака с женой воздержался.
40 "Месть за Атрида свершится рукою Ореста, когда он
В дом свой вступить, возмужав, как наследник, захочет", так было
Сказано Эрмием - тщетно! не тронул Эгистова сердца
Бог благосклонный советом, и разом за все заплатил он".
Тут светлоокая[16] Зевсова дочь Афинея Паллада
45 Зевсу сказала: "Отец наш, Кронион, верховный владыка,
Правда твоя, заслужил он погибель, и так да погибнет
Каждый подобный злодей! Но теперь сокрушает мне сердце[17]
Тяжкой своею судьбой Одиссей хитроумный; давно он
Страждет, в разлуке с своими, на острове, волнообъятом
50 Пупе широкого моря,[18] лесистом, где властвует нимфа,
Дочь кознодея Атланта, которому ведомы моря
Все глубины и который один подпирает громаду
Длинноогромных столбов, раздвигающих небо и землю.
Силой Атлантова дочь Одиссея, лиющего слезы,
55 Держит, волшебством коварно-ласкательных слов об Итаке
Память надеяся в нем истребить. Но, напрасно желая
Видеть хоть дым, от родных берегов вдалеке восходящий,
Смерти единой он молит.[19] Ужель не войдет состраданье
В сердце твое, Олимпиец? Тебя ль не довольно дарами
60 Чтил он в троянской земле, посреди кораблей там ахейских
Жертвы тебе совершая? За что ж ты разгневан, Кронион?"
Ей возражая, ответствовал туч собиратель Кронион:[20]
"Странное, дочь моя, слово из уст у тебя излетело.
Я позабыл Одиссея, бессмертным подобного мужа,
65 Столь отличенного в сонме людей и умом и усердным
Жертв приношеньем богам, беспредельного неба владыкам?
Нет! Посидон обволнитель земли,[21] с ним упорно враждует,
Все негодуя за то, что циклоп Полифем богоравный
Им ослеплен: из циклопов сильнейший, Фоосою нимфой,
70 Дочерью Форка, владыки пустынно-соленого моря,
Был он рожден от ее с Посидоном союза в глубоком
Гроте. Хотя колебатель земли Посидон Одиссея
Смерти предать и не властен, но, по морю всюду гоняя,
Все от Итаки его он отводит. Размыслим же вместе,
75 Как бы отчизну ему возвратить. Посидон отказаться
Должен от гнева: один со всеми бессмертными в споре,
Вечным богам вопреки, без успеха он злобствовать будет".
Тут светлоокая Зевсова дочь Афинея Паллада Зевсу сказала:
"Отец наш, Кронион, верховный владыка!
80 Если угодно блаженным богам, чтоб увидеть отчизну
Мог Одиссей хитроумный, то Эрмий аргусоубийца,
Воли богов совершитель, пусть будет на остров Огигский[22]
К нимфе прекраснокудрявой ниспослан от нас возвестить ей
Наш приговор неизменный, что срок наступил возвратиться
85 В землю свою Одиссею, в бедах постоянному. Я же
Прямо в Итаку пойду возбудить в Одиссеевом сыне[23]
Гнев и отважностью сердце его преисполнить, чтоб созвал
Он на совет густовласых ахеян[24] и в дом Одиссеев
Вход запретил женихам, у него беспощадно губящим
90 Мелкий скот и быков криворогих и медленноходных.
Спарту и Пилос песчаный потом посетит он, чтоб сведать,
Нет ли там слухов о милом отце и его возвращенье,
Также, чтоб в людях о нем утвердилася добрая слава".[25]
Кончив, она привязала к ногам золотые подошвы,[26]
95 Амброзиальные,[27] всюду ее над водой и над твердым
Лоном земли беспредельныя легким носящие ветром;
После взяла боевое копье, заощренное медью,
Твердое, тяжкоогромное, им же во гневе сражает
Силы героев она, громоносного бога рожденье.[28]
100 Бурно с вершины Олимпа в Итаку шагнула богиня.
Там на дворе, у порога[29] дверей Одиссеева дома,
Стала она с медноострым копьем, облеченная в образ
Гостя, тафийцев властителя, Ментеса;[30] собранных вместе
Всех женихов, многобуйных мужей, там богиня узрела;
105 В кости играя, сидели они перед входом на кожах
Ими убитых быков; а глашатаи, стол учреждая,
Вместе с рабами[31] проворными бегали: те наливали[32]
Воду с вином в пировые кратеры; а те, ноздреватой
Губкой омывши столы, их сдвигали[33] и, разного мяса
110 Много нарезав, его разносили. Богиню Афину
Прежде других Телемак богоравный увидел. Прискорбен
Сердцем, в кругу женихов он сидел, об одном помышляя:
Где благородный отец и как, возвратяся в отчизну,
Хищников он по всему своему разгоняет жилищу,
115 Власть восприимет[34] и будет опять у себя господином.
В мыслях таких с женихами сидя, он увидел Афину;
Тотчас он встал и ко входу поспешно пошел, негодуя
В сердце, что странник был ждать принужден за порогом; приближась,
Взял он за правую руку пришельца,[35] копье его принял,
120 Голос потом свой возвысил[36] и бросил крылатое слово:
"Радуйся,[37] странник; войди к нам; радушно тебя угостим мы;
Нужду ж свою нам объявишь, насытившись нашею пищей".[38]
Кончив, пошел впереди он, за ним Афинея Паллада.
С нею вступя в пировую палату, к колонне высокой
125 Прямо с копьем подошел он и спрятал его там в поставе
Гладкообтесанном, где запираемы в прежнее время
Копья царя Одиссея, в бедах постоянного, были,
К креслам богатым, искусной работы, подведши Афину,
Сесть в них ее пригласил он, покрыв наперед их узорной
130 Тканью; для ног же была там скамейка;[39] потом он поставил
Стул резной для себя в отдаленье от прочих, чтоб гостю
Шум веселящейся буйно толпы не испортил обеда,
Также, чтоб втайне его расспросить об отце отдаленном.
Тут принесла на лохани серебряной руки умыть им[40]
135 Полный студеной воды золотой рукомойник рабыня,
Гладкий потом пододвинула стол; на него положила
Хлеб домовитая ключница с разным съестным, из запаса
Выданным ею охотно; на блюдах, подняв их высоко,
Мяса различного крайчий принес и, его предложив им,
140 Кубки златые на браном столе перед ними поставил;
Начал глашатай смотреть, чтоб вином наполнялися чаще
Кубки. Вошли женихи, многобуйные мужи, и сели
Чином на креслах и стульях; глашатаи подали воду
Руки умыть им; невольницы хлеб принесли им в корзинах;
145 Отроки светлым напитком до края им налили чаши.[41]
Подняли руки они к приготовленной пище; когда же
Был удовольствован голод их лакомой пищей, вошло им
В сердце иное - желание сладкого пенья и пляски:
Пиру они украшенье; и звонкую цитру глашатай[42]
150 Фемию[43] подал, певцу, перед ними во всякое время
Петь принужденному; в струны ударив, прекрасно запел он.
Тут осторожно сказал Телемак светлоокой Афине,
Голову к ней приклонив, чтоб его не слыхали другие:
"Милый мой гость, не сердись на меня за мою откровенность;
155 Здесь веселятся; у них на уме лишь музыка да пенье;
Это легко: пожирают чужое без платы, богатство
Мужа, которого белые кости, быть может, иль дождик
Где-нибудь мочит на бреге, иль волны по взморью катают.
Если б он вдруг перед ними явился в Итаке, то все бы,
160 Вместо того чтоб копить и одежды и золото, стали
Только о том лишь молиться, чтоб были их ноги быстрее.
Но погиб он, постигнутый гневной судьбой, и отрады
Нет нам, хотя и приходят порой от людей земнородных[44]
Вести, что он возвратится, - ему уж возврата не будет.
165 Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:
Кто ты? Какого ты племени? Где ты живешь? Кто отец твой?[45]
Кто твоя мать? На каком корабле и какою дорогой
Прибыл в Итаку и кто у тебя корабельщики? В край наш[46]
(Это, конечно, я знаю и сам) не пешком же пришел ты.
170 Также скажи откровенно, чтоб мог я всю истину ведать:
В первый ли раз посетил ты Итаку иль здесь уж бывалый
Гость Одиссеев? В те дни иноземцев сбиралося много
В нашем доме: с людьми обхожденье любил мой родитель".
Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:
175 "Все откровенно тебе расскажу; я царя Анхиала
Мудрого сын, именуюся Ментесом, правлю народом
Веслолюбивых тафийцев; и ныне корабль мой в Итаку
Вместе с моими людьми я привел, путешествуя темным
Морем к народам иного языка; хочу я в Темесе
180 Меди добыть, на нее обменявшись блестящим железом;[47]
Свой же корабль я поставил под склоном Нейона лесистым
На поле, в пристани Ретре, далеко от города. Наши
Предки издавна гостями друг другу считаются; это,
Может быть, слышишь нередко и сам ты, когда посещаешь
185 Деда героя Лаэрта... а он, говорят, уж не ходит
Более в город, но в поле далеко живет, удрученный
Горем, с старушкой служанкой,[48] которая, старца покоя,
Пищей его подкрепляет, когда устает он, влачася
По полю взад и вперед посреди своего винограда.
190 Я же у вас оттого, что сказали мне, будто отец твой
Дома... но видно, что боги его на пути задержали:
Ибо не умер еще на земле Одиссей благородный;
Где-нибудь, бездной морской окруженный, на волнообъятом[49]
Острове заперт живой он иль, может быть, страждет в неволе
195 Хищников диких, насильственно им овладевших. Но слушай
То, что тебе предскажу я, что мне всемогущие боги
В сердце вложили, чему неминуемо сбыться, как сам я
Верю, хотя не пророк и по птицам гадать неискусен.
Будет недолго он с милой отчизной в разлуке, хотя бы
200 Связан железными узами был; но домой возвратиться
Верное средство отыщет: на вымыслы он хитроумен.
Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:[50]
Подлинно ль вижу в тебе Одиссеева сына? Ты чудно
С ним головой и глазами прекрасными сходен; еще я
205 Помню его; в старину мы друг с другом видалися часто;
Было то прежде отплытия в Трою, куда из ахеян
Лучшие с ним в крутобоких своих кораблях устремились.
С той же поры ни со мной он, ни я с ним нигде не встречались".
"Добрый мой гость, - отвечал рассудительный сын Одиссеев, -
210 Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать.
Мать уверяет,[51] что сын я ему, но сам я не знаю:
Ведать о том, кто отец наш, наверное нам невозможно.
Лучше б, однако, желал я, чтоб мне не такой злополучный
Муж был отцом; во владеньях своих он до старости б поздней
215 Дожил. Но если уж ты вопрошаешь, то он, из живущих
Самый несчастливый ныне, отец мне, как думают люди".
Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:
"Видно, угодно бессмертным, чтоб был не без славы в грядущем
Дом твой, когда Пенелопе[52] такого, как ты, даровали
220 Сына. Теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая,
Что здесь у вас происходит? Какое собранье? Даешь ли
Праздник иль свадьбу пируешь? Не складочный пир здесь, конечно.
Кажется только, что гости твои необузданно в вашем
Доме бесчинствуют: всякий порядочный[53] в обществе с ними
225 Быть устыдится, позорное их поведение видя".
"Добрый мой гость, - отвечал рассудительный сын Одиссеев, -
Если ты ведать желаешь, то все расскажу откровенно.
Некогда полон богатства был дом наш; он был уважаем
Всеми в то время, как здесь неотлучно тот муж находился.
230 Ныне ж иначе решили враждебные боги, покрывши
Участь его неприступною тьмою для целого света;
Менее стал бы о нем я крушиться, когда бы он умер:[54]
Если б в троянской земле меж товарищей бранных погиб он
Иль у друзей на руках, перенесши войну, здесь скончался,[55]
235 Холм гробовой бы над ним был насыпан ахейским народом,[56]
Сыну б великую славу на все времена он оставил... Ныне же
Гарпии взяли его,[57] и безвестно пропал он,
Светом забытый, безгробный, одно сокрушенье и вопли
Сыну в наследство оставив. Но я не о нем лишь едином
240 Плачу; другое великое горе мне боги послали:
Все, кто на разных у нас островах знамениты и сильны,[58]
Первые люди Дулихия, Зама, лесного Закинфа,[59]
Первые люди Итаки[60] утесистой мать Пенелопу
Нудят упорно ко браку и наше имение грабят;
245 Мать же ни в брак ненавистный не хочет вступить, ни от брака
Средств не имеет спастись;[61] а они пожирают нещадно
Наше добро и меня самого напоследок погубят".
С гневом великим ему отвечала богиня Афина:
"Горе! Я вижу, сколь ныне тебе твой отец отдаленный
250 Нужен, чтоб сильной рукой с женихами бесстыдными сладить.
О, когда б он в те двери вступил, возвратяся внезапно,
В шлеме, щитом покровенный, в руке два копья медноострых!..
Так впервые увидел его я в то время, когда он
В доме у нас веселился вином, посетивши в Эфире
255 Ила, Мермерова сына (и той стороны отдаленной
Царь Одиссей достигал на своем корабле быстроходном;
Яда, смертельного людям, искал он,[62] дабы напоить им
Стрелы свои, заощренные медью; но Ил отказался
Дать ему яда, всезрящих богов раздражить опасаясь;
260 Мой же отец им его наделил по великой с ним дружбе).
Если бы в виде таком Одиссей женихам вдруг явился,[63]
Сделался б брак им, судьбой неизбежной постигнутым, горек.
Но - того мы, конечно, не ведаем - в лоне бессмертных
Скрыто: назначено ль свыше ему, возвратись, истребить их
265 В этом жилище иль нет. Мы размыслим теперь совокупно,[64]
Как бы тебе самому от грабителей дом свой очистить.
Слушай же то, что скажу, и заметь про себя, что услышишь:
Завтра, созвав на совет благородных ахеян, пред ними
Все объяви ты, в свидетели правды призвавши бессмертных;
270 После потребуй,[65] чтоб все женихи по домам разошлися;
Матери ж, если супружество сердцу ее не противно,[66]
Ты предложи, чтоб к отцу многосильному в дом возвратилась,
Где, приготовив все нужное к браку, богатым приданым[67]
Милую дочь, как прилично то сану, ее наделит он.
275 Также усердно советую, если совет мой ты примешь:
Прочный корабль с двадцатью снарядивши гребцами, отправься[68]
Сам за своим отдаленным отцом, чтоб проведать, какая
В людях молва про него, иль услышать о нем прорицанье
Оссы, всегда повторяющей людям Зевесово слово.
280 Пилос сперва посетив, ты узнай, что божественный Нестор
Скажет; потом Менелая найди златовласого в Спарте;[69]
Прибыл домой он последний[70] из всех меднолатных[71] ахеян.
Если услышишь, что жив твой родитель, что он возвратится,
Жди его год, терпеливо снося притесненья; когда же
285 Скажет молва, что погиб он, что нет уж его меж живыми,
То, незамедленно в милую землю отцов возвратяся,
В честь ему холм гробовой здесь насыпь[72] и обычную пышно
Тризну по нем соверши; Пенелопу ж склони на замужество.
После, когда надлежащим порядком все дело устроишь,
290 Твердо решившись, умом осмотрительным выдумай средство,
Как бы тебе женихов, захвативших насильственно дом ваш,[73]
В нем погубить иль обманом, иль явного силой; тебе же
Быть уж ребенком нельзя, ты из детского возраста вышел;
Знаешь, какою божественный отрок Орест[74] перед целым
295 Светом украсился честью, отмстивши Эгисту, которым
Был умерщвлен злоковарно его многославный родитель?[75]
Так и тебе, мой возлюбленный друг, столь прекрасно созревший,
Должно быть твердым, чтоб имя твое и потомки хвалили.
Время, однако, уж мне возвратиться на быстрый корабль мой
300 К спутникам, ждущим, конечно, меня с нетерпеньем и скукой.
Ты ж о себе позаботься, уваживши то, что сказал я".
"Милый мой гость, - отвечал рассудительный сын Одиссеев, -
Пользы желая моей, говоришь ты со мною, как с сыном
Добрый отец; я о том, что советовал ты, не забуду.
305 Но подожди же, хотя поторопишься в путь; здесь прохладной
Баней и члены и душу свою освежив, возвратишься
Ты на корабль, к удовольствию сердца богатый подарок
Взяв от меня, чтоб его мне на память беречь, как обычай
Есть меж людьми, чтоб, прощаяся, гости друг друга дарили".
310 Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала:
"Нет! Не держи ты меня, тороплюсь я безмерно в дорогу;
Твой же подарок, обещанный мне так радушно тобою,
К вам возвратяся,[76] приму и домой увезу благодарно,
В дар получив дорогое и сам дорогим отдаривши".
315 С сими словами Зевесова дочь светлоокая скрылась,
Быстрой невидимо[77] птицею вдруг улетев. Поселила
Твердость и смелость она в Телемаковом сердце, живее
Вспомнить заставив его об отце; но проник он душою
Тайну и чувствовал страх, угадав, что беседовал с богом.
320 Тут к женихам он, божественный муж, подошел; перед ними
Пел знаменитый певец, и с глубоким вниманьем сидели
Молча они; о печальном ахеян из Трои возврате,[78]
Некогда им учрежденном богиней Афиною, пел он.
В верхнем покое своем вдохновенное пенье услышав,
325 Вниз по ступеням высоким поспешно сошла Пенелопа,
Старца Икария дочь многоумная: вместе сошли с ней
Две из служанок ее; и она, божество меж женами,[79]
В ту палату вступив, где ее женихи пировали,
Подле столба, потолок там высокий державшего, стала,
330 Щеки закрывши свои головным покрывалом блестящим;
Справа и слева почтительно стали служанки; царица
С плачем тогда обратила к певцу вдохновенному слово:
"Фемий, ты знаешь так много других, восхищающих душу
Песней, сложенных певцами во славу богов и героев;
335 Спой же из них, пред собранием сидя, одну; и в молчанье
Гости ей будут внимать за вином; но прерви начатую
Песню печальную; сердце в груди замирает, когда я
Слышу ее: мне из всех жесточайшее горе досталось;
Мужа такого лишась, я всечасно скорблю о погибшем,
340 Столь преисполнившем славой своей и Элладу[80] и Аргос".[81]
"Милая мать, - возразил рассудительный сын Одиссеев, -
Как же ты хочешь певцу запретить в удовольствие наше
То воспевать, что в его пробуждается сердце? Виновен[82]
В том не певец, а виновен Зевес, посылающий свыше
345 Людям высокого духа по воле своей вдохновенье.
Нет, не препятствуй певцу о печальном возврате данаев
Петь - с похвалою великою люди той песне внимают,
Всякий раз ею, как новою, душу свою восхищая;[83]
Ты же сама в ней найдешь не печаль, а печали усладу:
350 Был не один от богов осужден потерять день возврата
Царь Одиссей, и других знаменитых погибло немало.
Но удались: занимайся, как должно, порядком хозяйства,[84]
Пряжей, тканьем; наблюдай, чтоб рабыни прилежны в работе
Были своей: говорить же не женское дело, а дело
355 Мужа, и ныне мое: у себя я один повелитель".
Так он сказал; изумяся,[85] обратно пошла Пенелопа;[86]
К сердцу слова многоумные сына приняв и в покое
Верхнем своем затворяся, в кругу приближенных служанок
Плакала горько она о своем Одиссее, покуда
360 Сладкого сна не свела ей на очи богиня Афина.
Тою порой женихи в потемневшей палате[87] шумели,
Споря о том, кто из них с Пенелопою ложе разделит.
К ним обратяся, сказал рассудительный сын Одиссеев:
"Вы, женихи Пенелопы, надменные гордостью буйной,
365 Станем спокойно теперь веселиться: прервите ваш шумный
Спор; нам приличней вниманье склонить к песнопевцу, который,
Слух наш пленяя, богам вдохновеньем высоким подобен.
Завтра же утром вас всех приглашаю собраться на площадь.
Там всенародно в лицо вам скажу, чтоб очистили все вы
370 Дом мой; иные пиры учреждайте, свое, а не наше[88]
Тратя на них и черед наблюдая в своих угощеньях.
Если ж находите вы, что для вас и приятней и легче
Всем одного разорять произвольно, без платы, - сожрите
Все; но на вас я богов призову; и Зевес не замедлит
375 Вас поразить за неправду: тогда неминуемо все вы,
Так же без платы,[89] погибнете в доме, разграбленном вами".
Он замолчал. Женихи, закусивши с досадою губы,
Смелым его пораженные словом, ему удивлялись.
Но Антиной, сын Евпейтов, ему отвечал, возражая:
380 "Сами боги, конечно, тебя, Телемак, научили
Быть столь кичливым и дерзким в словах, и беда нам, когда ты[90]
В волнообъятой Итаке, по воле Крониона, будешь
Нашим царем, уж имея на то по рожденью и право!"
Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:
385 "Друг[91] Антиной, не сердись на меня за мою откровенность:
Если б владычество дал мне Зевес, я охотно бы принял.
Или ты мыслишь, что царская доля всех хуже на свете?
Нет, конечно, царем быть не худо;[92] богатство в царевом
Доме скопляется скоро, и сам он в чести у народа.
390 Но меж ахейцами волнообъятой Итаки найдется
Много достойнейших власти[93] и старых и юных; меж ними
Вы изберите, когда уж не стало царя Одиссея.
В доме ж своем я один повелитель; здесь мне подобает
Власть над рабами, для нас Одиссеем добытыми в битвах".[94]
395 Тут Евримах, сын Полибиев, так отвечал Телемаку:
"О Телемак, мы не знаем - то в лоне бессмертных сокрыто, -
Кто над ахейцами волнообъятой Итаки назначен
Царствовать; в доме ж своем ты, конечно, один повелитель;
Нет, не найдется, пока обитаема будет Итака,
400 Здесь никого, кто б дерзнул на твое посягнуть достоянье.
Но я желал бы узнать, мой любезный, о нынешнем госте.
Как его имя? Какую своим он отечеством славит Землю?
Какого он рода и племени? Где он родился?
С вестью ль к тебе о желанном возврате отца приходил он?
405 Иль посетил нас, по собственной нужде заехав в Итаку?
Вдруг он отсюда пропал, не дождавшись, чтоб с ним хоть немного
Мы ознакомились; был человек не простой он, конечно".
"Друг Евримах, - отвечал рассудительный сын Одиссеев, -
День свиданья с отцом навсегда мной утрачен; не буду
410 Более верить ни слухам о скором его возвращенье,
Ниже напрасным о нем прорицаньям, к которым, сзывая
В дом свой гадателей, мать прибегает. А нынешний гость наш
Был Одиссеевым гостем; он родом из Тафоса, Ментес,
Сын Анхиала, царя многоумного, правит народом
415 Веслолюбивых тафийцев". Но, так говоря, убежден был
В сердце своем Телемак, что богиню бессмертную видел.
Те ж, опять обратившися к пляске и сладкому пенью,[95]
Начали снова шуметь в ожидании ночи; когда же
Черная ночь посреди их веселого шума настала,
420 Все разошлись по домам, чтоб предаться беспечно покою.
Скоро и сам Телемак в свой высокий чертог (на прекрасный
Двор обращен был лицом он с обширным пред окнами видом),
Всех проводивши, пошел, про себя размышляя о многом.
Факел зажженный неся, перед ним с осторожным усердьем
425 Шла Эвриклея, разумная дочь Певсенорида Опса;
Куплена в летах цветущих Лаэртом она - заплатил он
Двадцать быков,[96] и ее с благонравной своею супругой
В доме своем уважал наравне, и себе не позволил[97]
Ложа коснуться ее, опасался ревности женской.
430 Факел неся, Эвриклея вела Телемака - за ним же
С детства ходила она и ему угождала усердней
Прочих невольниц. В богатую спальню она отворила
Двери; он сел на постелю и, тонкую снявши сорочку,[98]
В руки старушки заботливой бросил ее; осторожно
435 В складки сложив и угладив, на гвоздь Эвриклея сорочку
Подле кровати, искусно точеной, повесила; тихо
Вышла из спальни; серебряной ручкою дверь затворила;
Крепко задвижку ремнем затянула;[99] потом удалилась.
Он же всю ночь на постеле, покрытой овчиною мягкой,
440 В сердце обдумывал путь, учрежденный богиней Афиной.


[1] Муза, скажи мне... — Обращение к Музе как вдохновительнице творца — традиционный прием древнегреческой поэзии, унаследованный от нее и в новое время. При этом в поэзии архаического и классического периодов (8-4 вв.) призыв к Музам носит, как правило, вполне искренний характер, отражая убеждение поэта в божественном происхождении его дара (см. ниже, 8. 487—492). Начиная с эпохи эллинизма (3 в.) обращение к Музе либо носит совершенно формальный характер [ср. насмешливую эпиграмму в Палатинской антологии, 11. 130,

А круговые певцы самого обирают Гомера
И без стыда голосят: «Гнев, о богиня, воспой!»

(Перевод М. Л. Гаспарова)
Здесь: круговые певцы — авторы киклических поэм.],
либо снижается до бытового уровня (ср. у Каллимаха изображение Муз в прологе его «Причин»). В русской поэзии оба типа отношения к Музе находят отражение в двух, почти одновременных произведениях Пушкина. С одной стороны: «В те дни, когда в садах Лицея // Я безмятежно расцветал... // В те дни в таинственных долинах, // Весной, при кликах лебединых, // Близ вод, сиявших в тишине, // Являться Муза стала мне» («Евгений Онегин», гл. VIII, строфа I). С другой: «Усядься, Муза; ручки в рукава, // Под лавку ножки! не вертись, резвушка!» («Домик в Коломне», строфа IX).
В «Одиссее» Муза призывается обычно в единственном числе, в «Илиаде — во множественном (I. 604; II. 484). Девять Муз упоминаются только в последней книге «Одиссеи», 24. 60, и у Гесиода, Теог. 60, 75-79, где они названы по именам.
В переводе Жуковского порядок слов изменен против оригинала, в котором первое же слово обозначает содержание всей поэмы: «Мужа воспой...» (Ср. начало «Илиады»: «Гнев, богиня, воспой...»). Перестановка в переводе Жуковского вызвана, вероятно, тем, что в оригинале «Одиссеи» употреблен глагол έ̉ννεττε с винительным падежом прямого дополнения; буквально: «Мужа назови мне, Муза...» Ср.: Гораций. Поэтика. 141 сл.
[2] Многоопытный — эпитет Одиссея, повторенный в оригинале в кн. 10. 330; там Жуковский заменил его на «многохитростный».
[3] ... святой... — Это частое у Гомера определение Илиона (Трои), как и некоторых других городов, не имеет религиозного значения, а только придает поэтической речи торжественный характер. ... им разрушен... — Собственно, разрушение Илиона не являлось делом рук одного Одиссея; здесь, вероятно, имелось в виду, что Одиссей предложил соорудить деревянного коня, который помог грекам взять Трою, и возглавлял засевший там отряд. См. 7. 494, 502; 8. 3; 9. 504, 530; 14. 448; 16. 442; 18. 356; 22. 230, 283; 24. 119. Отсюда в большей части приведенных стихов эпитет Одиссея πτολίπορθος — «разрушитель городов» (в переводе обычно: «городов сокрушитель»).
[4] Ст. 3 сл. Многих людей... Много ... скорбел... — Анафора соответствует стилю оригинала.
[5] Гибель они на себя навлекли святотатством... — Ср. 10. 437, где в оригинале повторяется вторая половина стиха: «...от безрассудства погибли». Там, однако, речь идет о безрассудстве Одиссея, здесь — его спутников. См. статью «Одиссея — фольклорное наследие...», § 4.
[6] Съевши быков Гелиоса... — См. 12. 319—400. Быки — многократная ошибка Жуковского, когда речь идет о стаде Гелиоса, состоявшего, естественно, из коров. Любопытно, что И. А. Крылов, взявшийся переводить не для печати «Одиссею», но остановившийся на ст. 27 кн. 1, так как, по его словам, не мог «сладить с гексаметром», тоже перевел здесь: «тучных волов... солнца».
[7] Все уж другие... — Соратники Одиссея, осаждавшие вместе с ним Трою. Впрочем, отнюдь не все были дома. См. CMC: Агамемнон.
[8] Ст. 15 в оригинале равен 9. 15. Жуковский переводит в первом случае «напрасно желая», во втором — «убеждая». Правильнее всего — «сильно желая». Напрасно — добавление переводчика; фактически Одиссей все семь лет пребывания на острове Калипсо выполнял обязанности ее мужа. См. 5. 154 сл. и примеч.
[9] Год, в который ему возвратиться назначили боги... — Десятый год скитаний Одиссея, двадцатый — после отплытия под Трою. Ср. 2. 175. Назначили — собственно, «выпряли»; имеются в виду «прядильщицы» Мойры (7. 197 сл. — в переводе заменены латинским именем «Парки»), прядущие нить человеческой жизни.
[10] ... Посидон лишь единый упорствовал гнать Одиссея... — Так как он мстил Одиссею за ослепление своего сына Полифема. Ср. ниже, ст. 67—74; 9. 519—536.
[11] Ст. 22—23. ...в отдаленной стране эфиопов // Крайних людей... — Точнее: «удаленных от людей», как будет сказано впоследствии о феаках (6. 204 сл.). Как видно, в представлении автора, эфиопы живут на краю света с обеих его сторон, на западе и востоке (ср. 5.282 и примеч.), хотя могут локализоваться и в Африке (4. 84), как их будут представлять себе в 5 в. По-видимому, для автора «Одиссеи» эфиопы — сказочный народ, местожительство которого не отличается достаточной определенностью. Их название Αιθίοπες возводили, вероятно, к корням αιθ- «жар» и οπ- «лик»: люди «с обожженными (загорелыми) лицами».
[12] Экатомба — по первоначальному значению слова, — принесение в жертву сотни быков; затем — вообще богатое жертвоприношение.
[13] Беспорочный — т. е. «не заслуживающий упрека» — постоянный эпитет знатных людей. Здесь — в совершенно застывшем употреблении, так как Эгисф вполне заслужил и упреки и смерть. Так и Клитемнестра названа «божественной» (3. 265), и женихи вместе со своими предводителями — «богоравными» (14. 18; 21. 186, 277; в ст. 186 эпитет в переводе опущен).
[14] Ст. 29 сл. Эгист, Атрид, Орест — см. CMC: Агамемнон.
[15] ... нас, богов, обвиняют! — См. статью ««Одессея» — фольклорное наследие...», § 4.
[16] Светлоокая — здесь и далее в оригинале прилагательное γλαυκωπις, переводимое обычно как «совоокая». Этот эпитет является, скорее всего, пережитком воспоминаний о женском дворцовом божестве микенского или даже более раннего времени, которое представляли себе в облике птицы (ср. превращения Афины в ласточку — 22. 239, в орла — 3. 371 сл., в точнее не определяемую птицу — 1. 316). В свою очередь, «совиный лик» Афины — вероятно, остаток зооморфной стадии догреческой религии, когда Афина была совой, так же, как «волоокая» Гера — коровой. Возможно, что Афину сближали с совой и по серому цвету ее глаз (тем более, если сова являлась, как в Афинах, ее священной птицей) и что автор «Одиссеи» вообще не задумывался над происхождением этого эпитета или ассоциировал его с прилагательным γλαυκός «блестящий, сияющий, светлый».
[17] Ст. 47—49. Аллитерация на «с» (сокрушает сердце...своею судьбой... Одиссей... страждет... с своими) может соответствовать аналогичному приему в оригинале (созвучия на δ, π).
[18] Пупе... моря... — Остров нимфы Калипсо представляется расположенным в центре моря, вдали от всяких берегов.
[19] Смерти единой он молит. — Так как не рассчитывает на возвращение домой. Так же и Пенелопа предпочитает смерть безнадежному ожиданию Одиссея (18. 202—205; 20. 61—65, 78—82).
[20] Ст. 62 сл. = 5. 21 сл.
[21] ...обволнитель земли... — В оригинале γαιήοχος, понимаемое обычно как «земледержец», постоянный эпитет Посидона (ср. 3.55).
[22] ... остров Огигский... — Жуковский перевел здесь ’Ώγυγίη как определение, едва ли подозревая, что грамматическая принадлежность этого слова в греческом и в самом деле неустойчива. В «Одиссее» оно всегда соединяется с существительным «остров» (6. 172; 7. 244) и может быть понято и как имя собственное, и как определение. У Гесиода оно употреблено как эпитет реки Стикс, протекающей в подземном царстве (Теог. 806), — в этом случае еще отчетливее прослеживается сходство острова Калипсо с потусторонним миром. Существует ли какая-нибудь связь между прилагательным «огигский» и Огигом, персонажем аттического и беотийского сказаний о потопе, остается загадочным.
[23] Ст. 86 сл. = 5. 30 сл. с заменой формы глагола.
[24] ... густовласых ахеян... — Собственно: «длинноволосые»; признак, отличающий знатных от несвободных.
[25] Также, чтоб в людях о нем утвердилася добрая слава. — Поскольку слушатель уже знает о предрешенном богами возвращении Одиссея, добавляется и другая мотивировка поездки Телемака: чтобы заботой об отце он снискал себе добрую славу. См. 13.442 сл.
[26]  Ст. 94—99 уже Аристарх считал интерполяцией: ст. 94—96 не к месту повторяют ст. 44—46 из кн. 5, где описывается полет Гермеса, чьим атрибутом обычно являются золотые подошвы (сандалии). Огромное копье, для описания которого используются стихи из «Илиады» (V. 746 сл.; VIII. 390 сл.), Афина берет с собой, только отправляясь в бой, — ниже, в ст. 102, явившись в образе Ментеса, она держит в руках обычно копье с медным наконечником. Впрочем, не все современные исследователи разделяют мнение Аристарха, указывая, что использование не всегда к месту застывших формул является одним из признаков устной поэзии.
[27] Амврозиальные — принадлежащие бессмертным (ά̉μβροτοι) богам.
[28] ... громоносного бога рожденье — дочь Зевса.
[29] ... у порога... — т. е. у входа во двор, расположенный перед домом. Здесь чужеземцу полагалось ожидать, пока кто-нибудь, заметив его, пригласит войти в зал.
[30] Гостя ... Ментеса ... — В облике Ментеса Афина появляется только в кн. 1; в кн. 2—4 она предстает в образе итакийца Ментора; гость — собственно, чужеземец, связанный с кем-либо из местных жителей узами гостеприимства. Ср. ниже, ст. 182 сл.
[31] Вместе с рабами... — В оригинале речь идет о наемных прислужниках женихов. Тот же случай — в кн. 15. 330.
[32] Ст. 107 сл. ... наливали // Воду с вином... — Собственно, смешивали вино с водой, так как греки употребляли вино, разведенное водой, обычно в пропорции 1:3, реже— 1:2.
[33] ... их сдвигали... — Точнее: «пододвигали» к каждому креслу отдельный столик, как это изображено в ст. 136. После окончания еды столы убирались.
[34] Власть восприимет... — Собственно: «царское достоинство» (τιμή — «почетная доля») со всеми сопровождающими его атрибутами.
[35] Взял он за правую руку пришельца... — Обычная форма приветствия пришедшего чужеземца.
[36] Голос потом свой возвысил... — Многократно повторяющийся формульный стих, вводящий прямую речь.
[37] Радуйся (χαι̃ρε) — обычное в греческом языке обращение при встрече и прощании. См. 15. 40, 59, 229.
[38] Нужду ж свою нам объявишь, насытившись нашею пищей. — Пришельца следует сначала угостить и только потом спрашивать о его имени, происхождении и цели приезда. Ср. 3. 69 сл.; 4. 60 сл.; 14. 45—47.
[39] ... для ног ... скамейка... — См. 4. 136; 10. 315; 19. 57 сл.
[40] Ст. 134—138 = 4. 52—56 = 7. 172—176 = 15. 135—139 = 17. 91—95 (= 10. 368—372; вероятно, позднейшая интерполяция, см. примеч.) Формульные стихи, описывающие приготовление к угощению.
[41] Ст. 145 отсутствует в одном папирусе 1 в. н. э. и в нескольких средневековых рукописях. По содержанию он лишний, так как об угощении вином уже сказано выше, ст. 140 сл. Ст. 146 сл. = 8. 71 сл. = 14. 453 сл. = 15. 142 сл. = 16. 54 сл.
[42] Ст. 149—151 … цитру... Фемию подал... Петь принужденному... — Фемий сопровождает свое пение переборами четырехструнной кифары (цитры); при этом подчеркивается, что он вынужденно участвует в пирах женихов. Ср. последствия этого в 22. 330—380.
[43] Имя Фемия — говорящее: «человек, который распространяет молву (φήμη)». В 22. 330 он назван сыном Терпия — «усладителя» (от глагола τέρπω «услаждать»), т. е., в конечном счете, певец Фемий, прославляя героев, услаждает слушателей. Говорящие имена вообще один из приемов автора «Одиссеи». Таковы, например, Антиной («мыслящий вопреки», «враждебный») — один из самых наглых женихов Пенелопы, Полиб («владелец многих стад»), принимавший в Египте Менелая (4. 126), Асфалион (от α̉σφαλής «надежный») — слуга Менелая (4. 216), возможно, Поликтор («много приобретший», 17. 207). См. также 3. 36 и примеч.; 8. 111—115 и примеч.
[44] ... от людей земнородных... — В оригинале: «живущих на земле».
[45] Ст. 166—169 = 14. 187—190. Впрочем, ст. 167—169 вместе с ответом на них, ст. 181 сл., Аристарх считал вставкой, проникшей из кн. 14: там вопросы, задаваемые Евмеем старому нищему, уместны; здесь, по отношению к знатному гостю, — не вполне вежливы.
[46] Ст. 168 сл. = 16. 58 сл. = 223 сл.
[47] ... обменявшись блестящим железом... — Гомеровский эпос представляет себе изображаемое им общество как еще не знающее денег и ведущее торговлю только путем обмена.
[48] ... старушкой служанкой... — Жена Долиона, родом из Сицилии. См. 24. 211, 366. Ст. 193 сл.
[49] Ст. 193 сл. ... на волнообъятом // Острове... — Ср. выше, ст. 49. Афина, явившись в облике смертного, повторяет то, что известно ей как богине.
[50] Ст. 203 сл.. Ты ... // С ним... сходен. — Ср. 3. 122—125; 4. 141—146.
[51] Мать уверяет... — Ср. отрывок из Менандра:

Никто отца не знает ведь наверное —
Все полагают либо верят на слово.

(Перевод А. Парина)
Вероятно, полушутливое «общее место».
[52] Пенелопа — см. CMC.
[53] Порядочный — В оригинале: «разумный».
[54] Ст. 232—236: Менее стал бы о нем я крушиться... — Ср. 5. 306—311; 24. 30—34; мотив, подхваченный Эсхилом: Хоэфоры. 345—353.
[55] Ст. 234—237= 14. 368—371.
[56] Ст. 235 сл. = 24. 32 сл.
[57] ... Гарпии взяли его... — т. е. он бесследно исчез. Ср. выше, ст. 230 сл.
[58] Ст. 241—247 = 16. 122—128.
[59] Ст. 242 сл. Первые ... Первые — Анафора, употребленная в переводе, близка к оригиналу.
[60] Ст. 242 сл. Дулихий, Зам, Закинф, Итака. — См. 9. 24—26 и примеч. к ст. 25.
[61] Ст. 245 сл. Мать же ни в брак ненавистный не хочет вступить, ни от брака // Средств не имеет спастись... — В оригинале несколько иначе: «Она же и не отказывается от ненавистного брака и не в силах положить этому конец», т. е. согласиться на новый брак ввиду столь длительного отсутствия мужа. Ср. 18. 269 сл., где неузнанный Одиссей не только допускает для Пенелопы возможность нового супружества, если муж не вернется, но советует именно так и поступить, когда вырастет сын. Таким образом, женихи не нарушают обычного права, но злоупотребляют им, расхищая достояние женщины, к которой они сватаются. См. ст. 271—274.
[62] Яда ... искал он... — Ядовитые стрелы больше в «Одиссее» нигде не упоминаются; вероятно, этот вид оружия считался недопустимым из нравственных соображений, — ср. ниже, ст. 259.
[63] Ст. 261 сл. = 4. 345 сл. = 17.136 сл.
[64] Ст. 265—292. Советы Афины Телемаку отличаются известной непоследовательностью, которая в глазах представителей аналитического направления служила доказательством позднего присоединения Телемакии к уже сформировавшейся «Одиссее». В самом деле, вторичный брак Пенелопы нельзя считать исключенным, если станет известно о гибели Одиссея (ст. 285—288, ср. выше примеч. к ст. 245 сл.), — но как можно подавать ей такой совет (ст. 271—274) до возвращения Телемака из поездки? Затем, Афина предлагает Телемаку набраться терпения, если Одиссей жив (ст. 283 сл.), но последствия такого развития событий, как видно, не предусматриваются, коль скоро Телемак должен будет один обдумать план мести (ст. 289—292). Соображения эти, однако, легко отводятся, если признать оба подозрительных пассажа за позднейшую интерполяцию, внесенную сюда из следующей, второй книги (196 сл. = 1. 273 сл.; 2. 218 сл. = 1. 283 сл. с переменой лица), где они вполне на месте.
[65] Ст. 269 сл. Все объяви ты... // После потребуй... — Афина советует Телемаку таким официальным заявлением о требовании, предъявляемом к женихам, устранить возможную месть со стороны их родных.
[66] Ст. 271—274. Матери ... Ты предложи... — Ср. 2. 113 сл., 195—197, где этот совет исходит от женихов.
[67] Ст. 273 сл. = 2. 196 сл.
[68] Ст. 276—288. — Ср. 2. 212—223, где Телемак почти буквально повторяет слова Афины.
[69] Ст. 281. Менелай — см. CMC; златовласый (собственно: русый) — в обеих поэмах его постоянный эпитет.
[70] Прибыл домой он последний... — О причине этого см. 4. 351 сл.
[71] Меднолатные — частое определение ахеян в «Илиаде». Слушатели, конечно, представляли себе здесь бронзовые доспехи; современные археологи полагают, что первоначально имелись в виду плащи, украшенные металлическими накладками.
[72] ... холм гробовой здесь насыпь... — Так называемый кенотаф, «пустую гробницу», которая воздвигалась умершему на чужбине. См. 9. 65 и примеч.
[73] Ст. 291 сл. Как бы тебе женихов... погубить... — Этот совет казался исследователям аналитического направления бессмысленным: если Пенелопа решится выйти замуж за одного из претендентов, то зачем губить остальных? Однако в случае смерти отца Телемак обязан был сам отомстить женихам за все оскорбления, нанесенные его дому, как это впоследствии делает Одиссей, отвергая мирные предложения женихов (22. 61—67).
[74] ... отрок Орест... — См. CMC: Агамемнон.
[75] Ст. 296—298 = 3. 198—200.
[76] К вам возвратятся... — т.е. на обратном пути из Темесы, см. ст. 179.
[77] Невидимо — греческому α̉νοπαι̃α (или α̉υόπαια), более нигде не встречающемуся, уже в древности давали разные толкования, сближая его либо с корнем οπ- «видеть» (тогда: «невидимой птицей»), либо с сочетанием ά̉ν’όπαι̃α, от ο̉ττή «отверстие для дыма в крыше», (тогда: «взмыв вверх» или «ускользнув»), либо с названием породы орлов (ср. 3. 372).
[78] Ст. 322 сл. ... о печальном ахеян ... возврате... — Имеются в виду раздоры между ахейцами, которые возбудила после взятия Трои Афина, и буря, поднявшаяся на море, когда греческий флот возвращался домой. См. ниже, 3. 130—164; 4. 495—518.
[79] Ст. 327—331 = 18. 207—211 = 21. 63—66 (без первого стиха).
[80] Эллада — в гомеровском эпосе этим понятием обозначается либо царство Пелея в северной Фессалии (так обычно в «Илиаде»), либо в более широком смысле, как здесь, — вообще северная Греция.
[81] Аргос — здесь весь Пелопоннес.
[82] Ст. 343—345. Виновен... Зевес, посылающий... вдохновенье . — В оригинале сказано: «Не певцы виновны, а, конечно, виновен Зевс, который дает вкушающим хлеб людям то, что желает дать каждому», т. е. речь идет не о вдохновении, которое посылает Зевс, а о доле, дарованной им людям, и певец поет о том, что случилось и чего нельзя изменить.
[83] Всякий раз ею, как новою, душу свою восхищая... — Неточный перевод. В оригинале речь идет о том, что люди больше всего прославляют ту песнь, которая является для них самой новой. Такова в данном случае для слушателей песнь о Троянской войне и ее последствиях по сравнению со сказаниями о далеком прошлом.
[84] Ст. 352—355 = 21. 350—353 с заменой слова μυ̃θος (здесь в значении: речь в собрании) на τόξον (лук).
[85] Изумяся — т. е. впервые поняв, что сын уже взрослый.
[86] Ст. 356—360 = 21. 354—358. Также 1. 358—360 = 19. 602—604; ст. 359 сл. = 16. 450 сл.
[87] … в потемневшей палате... — Точнее: «в тенистой», постоянный эпитет центрального зала (мегарона).
[88] Ст. 369—376 почти дословно повторяются в речи Телемака в народном собрании, 2. 139—145.
[89] ... без платы... — т. е. без права родственников женихов предъявить счет мстителю за их возможное убийство. См. выше, ст. 269 сл. и примеч. Ст. 377 сл. = 18. 410 сл. = 20. 268 сл.
[90] Ст. 381—383. ... когда ты... будешь... царем ... — Характер царской власти на Итаке, видимо, был не очень ясен автору. Очевидно, помимо наследственных прав, нужны были и выдающиеся личные качества (ср. ниже, ст. 390 сл.), в которых Антиной готов отказать Телемаку. Поэтому вопрос о будущем царе (если не вернется Одиссей) остается во власти богов (ст. 395—398).
[91] Друг ... — Здесь, как и в ст. 408, — добавление переводчика. В оригинале Телемак обращается к женихам просто по имени и вовсе не кротко. См. 2. 208, 309 — такое же смягчение оригинала.
[92] ...царем быть не худо... — истина, которая подвергается сомнению в трагедии 5 в. См.: Софокл. Царь Эдип, 582—589.
[93] Много достойнейших власти... — В оригинале речь идет о «царях» (басилевсах), бывших племенных вождях или родовых старейшинах, подчиняющихся одному главному басилевсу. Ср. такое же положение у феаков, 8. 390 сл. О царях во множественном числе в пределах одного полиса говорит и Гесиод, ТиД, 208, 248, 263.
[94] ... над рабами ... добытыми в битвах. — В оригинале речь идет о пленных, захваченных в результате пиратских набегов. Пиратство, особенно если его жертвой были чужеземцы, в «Одиссее» не осуждается. См. 3. 71—74 и примеч.
[95] Ст. 417—419 = 18. 304—306.
[96] Двадцать быков... — Очень высокая плата за рабыню. В «Илиаде», XXIII. 705, цена искусной рабыни — 4 быка. Впрочем, Эвриклея — благородного происхождения, так как названы имена отца и деда.
[97] Ст. 428 сл... … себе не позволил Ложа коснуться... — Что бывает в противоположных случаях, известно из истории Феникса в «Илиаде», IX, 447—457.
[98] ...снявши сорочку... — т.е. хитон, нижнюю одежду без рукавов, надеваемую под плащ (гиматий, хлену, хламиду; Жуковский обычно переводит «мантия»). См. 3. 467; 4. 50, 115; 19. 242 и примеч. На Телемаке был короткий хитон, так как он мог снять его, когда сел на постели.
[99] Крепко... ремнем затянула... — Чтобы запереть снаружи дверь, открывающуюся внутрь, пользовались ремнем, привязанным к задвижке и продетым через отверстие в двери.