АРИСТОТЕЛЕВСКИЙ КОРПУС: ПОДЛИННОСТЬ И ХРОНОЛОГИЯ

Наследие Аристотеля, которым мы располагаем, охватывает все известные в Античности науки. В нем отражено установленное самим Аристотелем различие между науками теоретическими, имеющими целью разные роды знания (математика, физика, теология, или первая философия), науками практическими, цель которых - деятельность (этика и политика), и науками поэтическими, занимающимися анализом продуктивных познаний, - к ним относятся поэтика (в собственном смысле, как сочинительское искусство) и риторика.
В аристотелевском наследии (напомним, что это в основном трактаты) обычно выделяют совокупность логических трудов, получивших название Органон (буквально: "орудие", "инструмент"). Сюда входят Категории, Об истолковании (о суждениях), Первая Аналитика (о силлогизме), Вторая Аналитика (о доказательстве), Топика (о способах обсуждения проблем) и О софистических опровержениях (два последних трактата, вероятно, написаны раньше обеих Аналитик). К этим работам примыкают Риторика и Поэтика.
Многие сочинения Аристотеля посвящены вопросам физики, понимаемой в греческом смысле слова - как исследование природы (или исследование происхождения, развития и статуса всех чувственных реальностей). Это восемь книг, составляющих так называемую Физику (наиболее ранние части которой - по-видимому, книги I, II, VII и VIII), О небе, трактат, судя по всему, довольно ранний, О возникновении и уничтожении и Метеорологика (или исследование о небесных телах).
Значительно и собрание биологических трудов Аристотеля. Оно включает, в частности, сочинения История животных, О движении животных, Передвижение животных, О возникновении животных и др., а также трактат О душе, в котором излагается существо аристотелевской психологии. Кроме того, Аристотелю принадлежит ряд малых сочинений: Об ощущении и ощущаемом, О памяти и припоминании, О сне и бодрствовании, О сновидениях, О пророчестве во сне, О долготе и краткости жизни и др.
Под рубрикой Метафизика объединены почти все тексты Аристотеля, посвященные первой философии, понимаемой как онтология или теология. Это труд в двенадцати книгах, обозначенных заглавными буквами греческого алфавита. К ним добавлены книга α, своего рода вступление - возможно, работа Пасикла, племянника Евдема, и книга Δ, которая выглядит как философский словарь. Книги Ζ, H и Θ образуют трактат о субстанции. Книга К, вероятно неподлинная, представляет собой нечто вроде ученической тетради. Что касается книги Λ, то она сама по себе философский трактат большой глубины.
Последняя группа произведений Аристотеля состоит из сочинений, разрабатывающих практическую философию, или относящихся к области человеческой деятельности, т. е. к этике и политике: Никомахова этика, Евдемова этика (которую долгое время принимали за наиболее раннее сочинение, самое близкое к платоновскому периоду, - гипотеза, в наши дни вызывающая споры) и Политика. Книги VII и VIII Политики содержат теорию государства, каким его желал видеть Аристотель; книги I, II и III выполняют функцию общего критического введения; в книгах IV, V, VI представлены положительные политические исследования, базирующиеся на широком историческом обзоре. Долгое время считалось, что эти книги относятся к последнему периоду жизни Аристотеля, к тому времени, когда ему предложили описать государственное устройство полутора сотен городов, но возможно, что Аристотель предпринял свое грандиозное исследование, посвященное формам государственного устройства, гораздо раньше (до нас дошло только первое из его описаний, Афинское государственное устройство).
Вопрос о подлинности сочинений Аристотеля тесно связан с вопросом о хронологии его творчества и с интерпретацией выявляемых в нем различных стилей. Упорядочение Аристотелевского корпуса, которое у издателей I в. отвечало преимущественно дидактическим нуждам, школьные комментарии, составленные в тот же период в греческом, византийском и исламском мире, наконец, развернувшаяся в латинские Средние века работа по истолкованию аристотелевских текстов придали аристотелизму облик систематической философии. Творчество Аристотеля было представлено так, что сохранялось единство духа и единство мысли; одни и те же тезисы в его сочинениях излагались единообразно.
Первым следствием такого подхода стало стремление исключить из Аристотелевского корпуса многие тексты, которые содержали положения, отличные от канонически аристотелевских, или же подавали канонические положения в непривычной форме. Главной жертвой подобного образа действий оказалось собрание экзотерических сочинений (или, вернее, фрагментов). С точки зрения их первого издателя, Валентина Розе (опубликовавшего их в 1870 г. в собрании сочинений Аристотеля, изданном Берлинской академией, а затем в 1886 г., в более полной версии, у Тойбнера), все эти сочинения были сомнительными. Но по той же причине из корпуса были изъяты и другие философски значимые тексты - такие, как Категории и Евдемова этика.
Дошедшие до нас сочинения и фрагменты сочинений Аристотеля еще оставляют поле деятельности для исследователей. Есть немало текстов, имеющих апоретический характер либо просто убеждающих, а не доказывающих. Кроме того, поскольку Аристотель рассматривается ныне как философ, чье мышление могло испытывать различные влияния и находить разные формы выражения в зависимости от периода творчества или от изучаемых проблем, теперь можно не отделять от строго аристотелевского наследия тексты, представляющиеся более проблематичными или менее ортодоксальными. Сегодня широко признается подлинность экзотерических сочинений и еще ряда текстов, которые до недавнего времени считались сомнительными. А вот трактат Механика, Метеорологика IV, некоторые книги Истории животных (в особенности книга X; многие современные авторы, наоборот, отстаивают подлинность книг VIII и IX), а также книга К Метафизики расцениваются как не удостоверенные в отношении подлинности. Подлинность Большой этики и по сей день остается спорной. Что касается Проблем, то это апокрифические тексты, вкравшиеся в собрание трудов Аристотеля и, вероятно, написанные учащимися Ликея. Но даже если некоторые тексты, как, например, История животных, не принадлежат самому Аристотелю, эти произведения, однако, были плодом эмпирических изысканий, которые, без сомнения, проводились одновременно многими сотрудниками, и Аристотель, очевидно, играл важную роль в определении общего плана и метода работ.
Преобладающая вот уже целое столетие менее догматическая интерпретация творчества Аристотеля позволила также выдвинуть несколько гипотез о внутренней эволюции и внутренней трансформации его философии. В этом отношении издание Метафизики, осуществленное в 1912 г. историком и филологом Вернером Йегером, и особенно публикация в 1923 г. монографии Йегера Аристотель. Основы истории его эволюции (W. Jaeger. Aristoteles. Grundlegung einer Geschichte seiner Entwicklung) полностью изменили взгляд на аристотелевские исследования. Труд Йегера разрушал образ систематического и догматичного Аристотеля, чьи сочинения составляли монолитную массу; автор предлагал рассматривать аристотелевскую мысль как непрерывный процесс развития. При отсутствии внешних критериев датировки опыт Йегера основывался единственно на тезисе о постоянной эволюции аристотелевской мысли, от экзотерических диалогов до эзотерических трактатов. Так впервые возникла общая гипотеза относительно того, как привести в соответствие периоды жизни Аристотеля, тип сочинений, которые он в это время писал, и выраженную в сочинениях каждого периода доминирующую философскую направленность. Поскольку единство Аристотелевского корпуса, каким он был издан в I в., является искусственным, книги Аристотеля, а иногда и части одной и той же книги, представляющие трудности или обнаруживающие внутреннюю несогласованность, можно отнести к разным периодам философского развития мыслителя, а не отвергать как испорченные. Если раньше противоречия в творчестве Аристотеля считались неустранимыми, то исследовательская позиция Йегера, казалось, заключала в себе значительные ресурсы для разрешения трудностей.
Йегер делит творчество Аристотеля на три периода. Первый соответствует двадцати годам пребывания в Академии (где Аристотель отстаивал несколько критический платонизм, следы которого мы находим в Евдеме и Протрептике). Второй период - время странствий и пребывания в Ассосе, в Митилене и при македонском дворе. Это пора глубокого духовного кризиса; в итоге Аристотель порывает с платонизмом. Теперь он посвятил себя почти исключительно метафизическим и эпистемологическим проблемам и задумал свои основополагающие доктрины - теорию субстанции и теорию четырех причин. По Йегеру, разрыв с платоновской философией произошел, когда Аристотель вернулся в Афины и учредил здесь Ликей. Разрыв этот совпал с переломным моментом, когда Аристотель оставил метафизические вопросы, чтобы посвятить себя главным образом организации эмпирических исследований и созданию замечательных собраний сведений, относящихся к биологии, к истории и к формам государственного устройства.
Само собой разумеется, что эта гипотеза об эволюции Аристотеля (которая, подчеркнем, впервые предлагает определенную интерпретацию - отказ от платонизма и развитие эмпиризма, - позволяющую увидеть в аристотелевском творчестве при всем его многообразии последовательность и связность) вызывала критику, совершенствовалась и порой опровергалась. Так, немецкий историк и философ Ингемар Дюринг (в своей книге Anstoteles. Heidelberg, 1966) показал, что не менее правдоподобна и противоположная интерпретационная гипотеза. Возможно, Аристотель очень рано решил отделиться от платонизма и найти свой собственный путь, а в дальнейшем, после смерти учителя, вернулся к концепциям, более близким к платоновской философии. В самом деле, многие работы последних десятилетий показали, что влияние Платона сохраняется в творчестве Аристотеля еще долгое время после его возвращения в Афины. Некоторые тексты, написанные, вероятно, в ликейский период, свидетельствуют о присутствии понятий и положений, еще связанных с платонизмом, как, например, понятие вечной, по крайней мере частично, души и мысль о существовании, в умопостигаемом мире, идей, обособленных от чувственного мира. С другой стороны, было также установлено, что Аристотель начал свои конкретные исследования задолго до возвращения в Афины и в течение всего периода странствий не прекращал эмпирических изысканий. Тот факт, что такие исследования были постоянной заботой философа, доказывается тем, что многие эмпирические сведения, приведенные в сочинениях Аристотеля, собраны в краях, где он побывал до основания Ликея. Наконец, сколь бы конкретный характер ни носили эти исследования, они, конечно, проводились согласно с определенными теоретическими установками, так что надо смягчить слишком резкое разграничение теоретической и эмпирической направленности трудов Аристотеля.
Успеху гипотезы Йегера способствовало то, что она позволяла разрешить некоторые вопросы, связанные с двоякой природой произведений Аристотеля. Как объяснить существование двух настолько различных типов письма? Для чего потребовались Аристотелю экзотерические сочинения и "широкая публика"? Соответствуют ли эти два типа письма двум периодам жизни Аристотеля, или же оба стиля практиковались одновременно на всех этапах его философского пути? Напомним ответ Йегера, доминировавший в течение нескольких десятилетий: экзотерическое творчество относилось к первому периоду философского развития Аристотеля (пребывание в Академии и годы странствий) и было выражением его первоначального платонизма, предшествующего медленной эмансипации в личном и в теоретическом плане; по мере отхода от платонизма на первый план выдвигались разнообразные научные интересы. Эта интерпретация вызывает ряд возражений. Вот одно из них: первые сочинения Аристотеля в их нынешнем виде слишком фрагментарны, чтобы можно было реконструировать его ранние философские концепции. Далее, ничто не указывает на то, что тезисы, изложенные во фрагментах, имеющихся в нашем распоряжении, - это тезисы самого Аристотеля, а не положения, которые он приводил, чтобы опровергнуть. К тому же, когда мы усматриваем в текстах Аристотеля ссылку на какое-то экзотерическое произведение, отсюда не следует, что это произведение было написано ранее текста, где оно упоминается; ведь такую отсылку могли добавить задним числом Аристотель или кто-либо из его учеников. Наконец, главное возражение таково: если датировать экзотерические тексты, связывая их с платонизмом, который они, как предполагается, иллюстрировали, круг становится очевидным: всякий текст, написанный в платоновском духе, по определению будет отражать первоначальное умонастроение Аристотеля. Итак, гипотеза о хронологическом делении трудов Аристотеля по стилю (экзотерическое творчество предшествует творчеству научному) при тщательном изучении текстов оказывается несостоятельной. Мы продемонстрируем это, не вдаваясь в излишние детали, на примере двух уже упомянутых выше произведений, от которых остались только фрагменты.
Евдем был написан Аристотелем в память о друге, Евдеме, после его кончины. Центральная мысль диалога - идея, что душа вечна и что жизнь, какою живут умершие, - наилучшая. Аристотель критикует здесь, в частности, тезис о душе-гармонии, согласно которому душа есть гармония, состоящая в равновесии телесных начал, - тезис, подробно обсуждаемый в платоновском Федоне (92 а-95 а). С помощью этой критики Аристотель хочет показать, что подлинное состояние души - состояние обособленности от тела и что душе дарована способность созерцания (фр. 59 Gigon = фр. η Ross: Филопон. In De Anima, 141, 22). Эти два положения, безусловно, противоречат идеям, развиваемым Аристотелем в замечательном трактате О душе, где раскрывается суть аристотелевской психологии. Но отсюда нельзя вывести ничего достоверного. Слишком фрагментарный текст Евдема не дает нам информации о том, каковы были тогда онтологические и эпистемологические воззрения Аристотеля и, главное, в какой мере эти воззрения были платоническими, - содержание речи и способ изложения во многом определялись литературным жанром утешения, в котором написан Евдем. Приведем еще одно соображение. По свидетельству Симиликия (фрагмент 8 комментария к De Anima), Аристотель рассматривал душу как некую идею. Трудно выяснить в таком контексте значение термина "идея", однако возможно, что употребление этого термина не соответствует платоновской дефиниции; из-за такой неопределенности трудно понять, следовал ли Аристотель в Евдеме платоновской концепции души, тем более что сам Платон не рассматривает душу как идею. Согласно свидетельству Цицерона, Аристотель в произведении под названием О философии заявил, что созерцание и познание - наивысшие виды человеческой деятельности. Однако можно считать установленным, что в сочинении О философии отголосков платоновского учения об идеях не больше, чем в Евдеме, хотя Аристотель, кажется, еще склонен использовать выражения и метафоры, восходящие к философии Платона. Так или иначе, маловероятно, чтобы Аристотель когда-либо безоговорочно принимал теорию идей. Плутарх и Прокл сообщают, напротив, что работа О философии содержала решительное опровержение этой теории. Александр Афродисийский утверждает то же самое относительно трактата Об идеях, приписываемого Аристотелю (подобное опровержение хмы находим и в таком позднейшем тексте, как Метафизика А).
Натянутость гипотез Йегера наглядно показывает трудности, с которыми сопряжена всякая попытка представить и интерпретировать творчество Аристотеля в целом. С корпусом его сочинений дело обстоит иначе, чем с произведениями Платона: у нас нет хронологии произведений Аристотеля, установленной независимо от интерпретации их содержания. Главная причина этого заключается в том, что тексты Аристотеля не написаны в единой для каждого отдельного периода манере, так что их стилистическая характеристика нам ничего не дает. Нельзя вполне полагаться и на редкие исторические аллюзии, как и на внутренние ссылки, встречающиеся в его сочинениях, поскольку они могут быть результатом последующей правки. В общем, трудно датировать тот или иной пассаж из Аристотеля, не основываясь, в первую очередь, на его смысле и в какой-то мере на представлении о философской эволюции Аристотеля, которое наперед составил себе комментатор. Как отмечал уже Йегер, интерпретатор Аристотеля должен понимать, что круг здесь неизбежен. Сознавая это, некоторые историки в последние годы категорически возражают против генетического подхода к творчеству Аристотеля, и даже существует мнение, что надо оставить в стороне все вопросы, касающиеся эволюции или хронологии. Но это крайняя позиция. Хронологические исследования могут дать пусть и ограниченную, но верную информацию. Они позволяют определить, к примеру, относительный порядок книг, трактующих об одном и том же предмете или посвященных некоторой совокупности проблем. Благодаря хронологическому анализу мы можем с большой степенью вероятности утверждать об относительном предшествовании ряда текстов. Так, почти все исследователи полагают, что Топика (где теория силлогизма отсутствует) предшествует Первой и Второй Аналитикам (где разработана эта теория) и что трактат О небе предшествует Физике VIII. Однако у пас ист и не может быть ясного понятия об эволюции Аристотеля, так как Аристотель, по-видимому, обращался в одно и то же время к разнородным объектам рефлексии и практиковал различные стили письма. Современная критика склоняется к выводу, что Аристотель одновременно занимался многими предметами и, за исключением редких случаев, эти предметы могли обсуждаться в произведениях, созданных в один и тот же период, в разных стилистических манерах.
Вопросы, которые мы рассмотрели, влекут за собой определенную проблему: как надо представлять читателю столь изобильное творчество? Поскольку нет никакой возможности придерживаться хронологического порядка или сообразоваться с достоверно установленной эволюцией, мы решили последовательно представить важнейшие области аристотелевской мысли. Но чтобы читатель сразу погрузился в сердцевину философской системы Аристотеля, вначале мы изложим две принадлежащие ему философские новации - теорию субстанции и теорию причинности. Это прояснит принципы аристотелевской критики платонизма.