Поэтические произведения последней эпохи существования греко-римского мира и возникновения Византийской империи недостаточно изучены даже специалистами, а широкой читающей публике вовсе неизвестны.
Конечно, в большинстве случаев имеются критические издания, но переводов чрезвычайно мало; нет не только полных переводов, но даже и хорошо подобранного сборника отрывков, который мог бы дать общее представление о характере творчества этого периода.
Поэзию этого периода можно разделить на несколько групп: первую, наибольшую, группу составляют произведения эпические - крупные повествовательные поэмы по большей части мифологического содержания; вторым типом поэтических произведений этого времени являются гимны, которые из чисто культовой формы поэзии становятся литературным жанром; в-третьих, продолжает существовать древняя, но особенно расцветшая в эпоху эллинизма эпиграмма, затрагивающая по-прежнему самые разнообразные темы[1]; наконец, в-четвертых, один из древнейших жанров - басня - оживает в новой форме: из короткого прозаического рассказа, мораль которого остается нередко несформулированной, она превращается в стихотворение морализующего Характера, заканчивающееся поучительной сентенцией. Именно эта форма закрепилась за басней в новой европейской литературе.
Сашэш крупным эпическим произведением является обширная поэма Нонна "О Дионисе" в 48 песнях (около 25 000 стихов), излагающая весь цикл мифов о Дионисе. Несколько меньше поэма Квинта Смирнского "Послегомеровские события" в 14 песнях (около 8800 стихов), продолжающая рассказ о Троянской войне от смерти Гектора до отплытия греков на родину и разрушения деревянных стен, построенных греками во время осады Трои. Небольшие по объему поэмы Трифиодора "Взятие Илиона" (690 стихов) и Коллуфа "Похищение Елены" (390 стихов) разрабатывают последний и первый эпизоды мифа о Троянской войне. Маленькая поэма Мусея "Геро и Леандр" (около 350 стихов), примыкая к эллинистическим образцам, излагает местный миф (действие разыгрывается между Сестом и Абидосом на берегах Геллеспонта); вернее, это даже не миф, а любовная повесть. Последним чисто эпическим произведением, дошедшим полностью, является анонимная поэма "Поход аргонавтов", вышедшая из орфических кругов и излагающая миф об аргонавтах в необычной для эпоса форме - от первого лица; это рассказ певца Орфея о походе, в котором он принимал участие.
Содержание перечисленных поэм, как видно из их названий, мифографическое: поэмы Квинта, Трифиодора и Коллуфа и орфическая "Аргонавтика" вновь возвращаются к древним, многократно разработанным циклам Троянской войны и похода Ясона, но в манере разработки их можно заметить очень много нового сравнительно не только с классической, но и с эллинистической эпохой. Огромная поэма Нонна дает неисчерпаемый, почти не исследованный материал и для мифографов, и для литературоведов.
Наибольшая известность выпала на долю поэмы Мусея благодаря тому, что ее переложил Шиллер в своей известной балладе "Геро и Леандр".
О времени жизни авторов этих поэм ничего достоверного не известно. Его устанавливают только по косвенным признакам: время жизни Нонна определяют концом IV - первой половиной V в. по явному совпадению некоторых стихов его поэм со стихами Григория Назианзского, время жизни которого достоверно известно (331-390); Коллуф, Трифиодор и Мусей, по-видимому, относятся к V в., поскольку в их поэмах строго проводятся метрические правила, применяемые Нонном, а так как эти поэты значительно менее крупны по таланту, чем Нонн, то едва ли можно предположить, что Нонн заимствовал свои метрические нововведения у них, а не наоборот. Очень неясно время жизни Квинта, и совсем не поддается определению время создания анонимной орфической поэмы. Относить все эти поэмы к IV-V вв. дает возможность и то обстоятельство, что в них ярко отражаются различные и часто противоречивые идеологические течения той эпохи, когда древняя культура Переднего Востока, эллинизированная после походов Александра Македонского, романизовавшаяся в правление Августа, Флавиев и Адриана и уже христианизующаяся после Константина, дошла до высшей степени синкретизма культур, языков, религиозных и философских течений.
По происхождению ни один из авторов этих поэм не является ни греком из метрополии, ни римлянином: Нонн, Трифиодор и Коллуф - уроженцы Египта, Квинт, по его собственному свидетельству, - несмотря на свое чисто латинское имя, - малоазийский грек из Смирны; Мусея, судя по избранному им для поэмы троадскому мифу, можно было бы тоже считать жителем Малой Азии, если бы уже в эллинистическую эпоху поэты не избирали своей темой как раз мифы наиболее далеких и малозначительных местностей. Важно одно: все эти поэты - уроженцы разных областей единого греко-римского мира, и произведения их объединены не тем, что они созданы в одной и той же географической зоне, и не тем, что они вышли из недр одного и того же литературного кружка, а только тем, что все они носят на себе яркий отпечаток своего времени. А к этому времени вполне можно приложить эпитет, которым Нонн характеризует собственную поэму; пестрая, многоцветная картина. Такими же многоцветными являются и другие произведения, созданные этой эпохой; неисчислимы и нередко неопределимы их источники, многообразны и иногда очень оригинальны их мысли, настроения и изобразительные приемы, но все это многообразие красок развертывается на прочной основе единой литературной традиции античности. И с этих именно двух точек зрения поэтические произведения I-V вв. заслуживают самого тщательного изучения; во-первых, как последние итоги многовековой литературной традиции, во-вторых, как памятники идеологии переходного, исключительно интересного времени.