Изо всех исторических раскопок, предпринятых в западной Азии, раскопки, производившаяся в Сузе и Хамадане (Экбатана) до 1885 г., приносили беднейшие результаты. Суза особенно огорчала ученых. Ни Лофтусу, ни другим из-следователям, хотя они приблизительно знали, где некогда стояли дворцы Ахеменидов, не посчастливилось напасть на сколько-нибудь интересные остатки, благодаря глупому упорству и злостному изуверству мусульманских властей в Дизфуле, городе, построенном близко от места древней столицы Элама. В марте 1885 г... французская экспедиция, под предводительством ученой и мужественной четы, Э. Дьёляфуа и его жены, посетила развалины, твердо решившись преодолеть всевозможные препятствия, выдержать всевозможный лишения и труды, но не возвращаться с пустыми руками. Французы были вознаграждены за их настойчивость множеством необыкновенно ценных находок, которые впоследствии были помещены в Луврском музее, где они составляют достойное дополнение к коллекции де-Сарзэка.
Самое место не трудно было отыскать по разным безошибочным приметам. "Город Суза, - пишет Дьёляфуа: - разрезывался на две половины широкой рекой, - древним Хоаспом, который арабы ныне называют Аль-Каркха. На правом берегу находилась многолюдная часть города, на левом помещались царский город, крепость и дворец, развалины которого погребены в огромной кургане, возвышающемся посреди других, меньших курганов, словно крутой островок среди моря. Вдоль реки растет несколько деревьев, - последние потомки священных рощ, поруганных Ашурбанипаловыми воеводами". Известно, что Дарий, сын Гистаспа (второй преемник Кира), перестроил и разукрасил Сузу, и французы стали искать, прежде всего, его дворец. Но оказалось, что дворец этот сгорел, и что над пожарищем Дариевым внуком, Артаксерксом, был воздвигнут другой, более великолепный; это доказывается длинной клинописной надписью, содержащей имя и родословную этого царя, которая тянулась вдоль дивного фриза из расписанных изразцов, изображающего шагающих львов. Фриз этот представлял главный декоративный мотив портиков на колоннах. Он, понятно, был найден не на своем месте и не в целости. Его пришлось с великим терпением собирать из кусков. Но этих кусков нашлось такое множество, что удалось восстановить фриз почти целиком. Получилась процессия из девяти чудных зверей, произведение искусства, по общему приговору, ничем не уступающее вавилонским образцам, подражанием которым его приходится признать.
Таким же способом, из тщательно собранных кусков, Дьёляфуа удалось восстановить еще одну удивительную работу, - фриз, изображающие стрелков, царских телохранителей. "Мне приносили, - пишет он: - сегодня руку, завтра ногу, а там кусок обуви. Подбирая куски, я собрал ноги, подол ризы, туловище, руки, плечо, наконец голову, и получил - целого стрелка". Этих стрелков была целая процессия, также как и львов. Костюм - роскошный до-нельзя: изящная, грациозная "мидийская риза". Драпировка естественным, мягким падением складок уже изобличает влияние греческого искусства, привитого к условному типу ассирийской скульптуры. Покрой одежды один для всех, но узоры на материи разные: очевидно, показаны мундиры разных полков. Волоса сдерживаются золотыми ободками, на руках запястья, в ушах золотые серьги. На копьях у нижнего конца древка, серебряный шар. Из Геродота известно, что именно такова была обмундировка царской стражи из отборных воинов, которую называли просто "Десять Тысяч" или "Бессмертные", по их числу и потому, что когда умирал один, в бою или своей смертью, его немедленно замещал другой, так что этих стражников всегда было ровно десять тысяч, ни одним больше, ни одним меньше. Интересно убедиться в верности описания, через две тысячи слишком лет, по современным изображениям этого знаменитого отряда! Особенно интересна следующая деталь: в материи вотканы, или вышиты на ней, гербы, весьма похожие на те, которыми в средние века отличались одежды свит знатных или королевских родов. Вот что пишет об этом Дьёляфуа:
"... На белом фоне разбросаны на правильном расстоянии черные ромбы с желтым ободком. В середине каждого ромба белый бугор, а на нем три башни, одна желтая, две белые; все это обведено таким же желтым рельефным ободком. Это украшение самым явственным образом представляет цитадель города Сузы; так, по крайней мере, она изображается на ассирийских изваяниях, относящихся к взятию Сузы Ашурбанипалом. Когда знатные средневековые вельможи заставляли, свои свиты носить одежду с вышитыми или вотканными своими гербами, им уж верно не снилось, что их опередили персидские монархи!"
"Львиный фриз" и "Стрелковый фриз" не одни образцы декоративного искусства, открытые в Сузе. Едва ли менее красива облицовка из разноцветных изразцов, украшавшая зубчатые перила, - вернее, парапет, - большой двойной лестницы, ведущей в обширный дворцовый двор, по такой едва заметной отлогости, с такими низкими, глубокими ступенями, что легко можно подняться по ней верхом. Сочетания цветов в многочисленных обломках, собранных при раскопках, довольно смелые, по замечательно гармоничны в целом эффекте. Дьёляфуа упоминает следующие сочетания, как наиболее часто встречающиеся:
На голубом фоне, преобладающий цвет - белый, местами (не часто), зеленый и бледно-желтый.
- На темно - зеленом фоне, преобладающий цвет - золотистый, местами голубой и белый.
На черном фоне, преобладающий цвет - золотистый, местами бледно-зеленый и белый... Внутренняя облицовка ворот - белая с розовым мозаика, а над нею тянется величественный "львиный фриз".
Одна из самых интересных находок - государственная печать царей - Ахеменидов; не отпечаток, а самая печать, конической формы, из дорогого серого камня в роди опала. Сфинксы по обеим сторонам медальона с царским бюстом, - египетский мотив, доказывающие, что эта печать была сделана уже после завоевания Египта. Но всего замечательнее фигура в крылатом круге, парящая над медальоном. Это - явное подражание ассирийскому ашуровскому символу и, подобно ему, всегда является над царем или впереди его на всех изваяниях, на которых изображены Ахемениды, на стенах. и на скалах. Ясно, что они присвоили себе этот условный символ, применяя сто к своему верховному богу, Ахура-Мазде, почему мы и находим его на всех их памятниках. будь то дворцы или гробницы. Разница единственно в крыльях - изогнутых, тогда как у ассирийцев они прямые. То же изменение мы находим и в крылатых быках, по-ставленных у ворот дворцов в Персеполе, столице позднейших Ахеменидов.
Еще найдена в Сузе колонна, самый совершенный образец своего рода, гораздо лучше сохранившаяся, чем колонны в Персеполе, но того же типа, с тою же своеобразной, сложной орнаментацией капители, которая представляет, по-видимому, собственное измышление персидского искусства. Нигде более не встречаются капители, составленные из животных, - то коней, то быков, или львов, - скорее грифов.