II. ЭПИГРАММЫ

Переводчик: 
Переводчик: 
Переводчик: 
Переводчик: 
Переводчик: 
Переводчик: 

ПОСТУМУ
(V, 58)
Завтра, как ты говоришь, поживешь ты, Постум, всё завтра.
"Завтра" - то это когда ж, Постум, наступит, скажи?
Как далеко это "завтра"? Откуда нам взять его надо?
Может быть, скрыто оно в землях парфян и армян?
"Завтра" ведь это - уже Приама и Нестора сверстник!
Сколько же стоит твое "завтра" - то это, скажи?
Завтра ты поживешь? И сегодня-то поздно жить, Постум:
Истинно мудр только тот, Постум, кто пожил вчера.
Перев. Ф. Петровский

ГОЛУБКА АРАТУЛЛЫ
(VIII, 32)
Тихо по воздуху вниз к Аратулле сидевшей скользнула
И опустилась, порхнув, нежно голубка на грудь.
Было бы случая это игрой, когда б не осталась
Тут без присмотра она, не захотев улететь.
Если сестре не грешно в своем сердце лелеять надежду,
Если способны мольбы мира владыку склонить,
Может быть, то с берегов сардинских от ссыльного брата
О возвращеньи его вестницей птица пришла.
Перев. Ф. Петровский

ДАЧА МАРЦИАЛА В ИСПАНИИ
(XII, 31)
Рощица эта, ключи, и сплетенного сень винограда,
И орошающий всё ток проведенной воды,
Луг мой и розовый сад, как в Пестуме, дважды цветущем,
Зелень, какую мороз и в январе не побьет,
И водоем, где угорь у меня прирученный ныряет,
И голубятня под цвет жителей белых ее -
Это дары госпожи: возвратившись чрез семь пятилетий,
Сделан Марцеллою я был этой дачи царьком.
Если бы отчие мне уступала сады Навсикая,
Я б Алкиною сказал: "Предпочитаю свои".
Перев. Ф. Петровский

ФРОНТОНУ
(I, 55)
Вкратце желаешь ли знать о мечтах ты приятеля Марка,
Славный в военных делах, как и в гражданских, Фронтон?
Пахарем хочет он быть на малом, но собственном поле,
Мил ему сельский досуг, крупный не нужен доход.
Кто же холодный узор почитает спартанского камня
Иль приносить поутру станет приветы, глупец,
Если добычу полей и лесов он может, счастливец,
У очага разложить, вынув из полных сетей,
Или дрожащей лесой изловить вертлявую рыбу,
Или из красных горшков желтого меду достать?
Если дородная стол накрывает хромой домоводка
И даровые ему уголья яйца пекут?
Тот, кто не любит меня, пускай этой жизни не любит,
Лучше пусть бледным живет он в городской суете.
Перев. Ф. Петровский

* * *
(VI, 60)
Вслух с похвалой повторяет и любит мой Рим мои песни.
В складках одежды, в руках - свертки моих эпиграмм.
Тот побледнел и молчит, а этот, смеясь, их целует.
Нравиться только теперь стали мне песни мои.
Перев. В. Владиславлев

* * *
(I, 97)
Странно, о Невол, что ты говоришь лишь при говоре шумном.
Только где гам - ты уж тут с миной солидной дельца.
Много таких мудрецов и ораторов сыщется славных...
Вот замолчали кругом: ну-ка, начни говорить!
Перев. В. Владиславлев

* * *
(IX, 10)
Замуж за Приска ты хочешь идти - что ж, придумала славно,
Только противится Приск, пятится, - тоже умно..
Перев. В. Владиславлев

* * *
(VI, 34)
Дай поцелуев твоих, я молю и в ответ слышу: "Сколько?"
Что ж? Океана струи мне сосчитать повелишь?
Морем на желтый песок сколько брошено раковин белых,
Сколько летает, жужжа, пчел на кекропских горах?
Зрителей клики и плеск разобрать на отдельные части,
Плеск небывалый, когда кесарь является в нем?
Нет, не прошу я мне дать, сколько Лесбия дала Катуллу:
Скромен в желаниях тот, кто еще может считать.
Перев. В. Владиславлев

КАТОНУ
(I, ВСТУПЛЕНИЕ)
Когда знал таинства ты Флоры своевольной,
Шум игрищ праздничных и вкус народа вольный,
Скажи, зачем в театр пришел ты, о Катон:
Не для того ль, чтоб тотчас выйти вон?
Перев. П. Краснов

КНИГЕ, ГОРЯЩЕЙ НЕТЕРПЕНИЕМ ПРЕДСТАТЬ СВЕТУ
(I, 3)
Предпочитаешь лежать в Аргилетской ты лавке, о книга,
И неприятен тебе в ящиках наших покой.
Право, не знаешь, не знаешь ты прихоти сильного Рима:
Очень разборчивы, верь, Марсовы эти сыны.
Фыркают там, как нигде, точно будто у юношей, старцев,
Отроков всех на лице нос носорога сидит.
Ежели ты от одних похвалы и лобзания встретишь,
То, разорвавши в клочки, бросят другие тебя.
Ты же, чтоб больше помарок не делал в тебе твой хозяин
И остроумных стихов не исправлял бы опять,
Жаждешь, веселая, скрыться в лазурной дали небосклона...
Что же, иди; но, поверь, ты безопаснее здесь.
Перев. П. Краснов

К СВОЕЙ КНИГЕ
(II, 1)
Триста в себе эпиграмм содержать ты могла бы, о книга,
Только тогда бы тебя вряд ли кто начал читать.
Вот в чем, заметь, состоят преимущества краткости книги:
Первое - что на тебя меньше бумаги пойдет.
Далее - то, что лишь в час скопирует тебя переписчик
И не устанет писать милые мне пустячки.
В-третьих, тому, кто случайно тебя перечесть пожелает,
Хоть и была б ты плоха, будешь не очень скучна.
Гость, разбавляя водою вино, развернет и скорее
Кончит тебя, чем вино станет, как должно, тепло.
Разве не видишь теперь, что краткостью ты безопасна.
Горе мне! Скольким еще длинной покажешься ты.
Перев. П. Краснов

ГАЛЛИКУ
(VIII, 22)
Ради свиньи приглашал ты нас, а угостил поросенком.
Но, поручусь головой, ты обещанье сдержал.
Перев. П. Краснов

ПОСТУМУ
(II, 67)
Всякий раз, встретясь со мной, ты кричишь уже издали, Постум:
"Как поживаешь? Ну что? Как идут, друг мой, дела?"
Это ты мне повторяешь в беседе со мной поминутно...
Постум, должно быть, своих вовсе нет дел у тебя?
Перев. П. Краснов

К ДЕЦИАНУ
(II, 5)
Пусть я погибну, когда, Дециан, не хочу неразлучно
Вместе с тобой проводить целые ночи и дни.
Но разделяют с тобой нас две тысячи футов; составят
Целых четыре они, если вернусь я назад.
Часто нет дома тебя, часто просто принять ты не хочешь:
Или дела у тебя, или ты лег отдохнуть.
Чтобы увидеть тебя, я прошел бы две тысячи футов!
Но чтоб не видеть тебя, жаль мне четыре пройти.
Перев. П. Краснов

О ЧИСТОЙ ЛЕВИНЕ, СОБЛАЗНИВШЕЙСЯ В БАЙЯХ
(I, 62)
Чистая, не уступавшая древним сабинкам, Левина
Строже - куда! - своего мрачного мужа была.
Но вслед за тем, как сначала в Лукринских, а после в Авернских,
И наконец, и в самих Байских омылась водах,
Страстью вспылав, убежала за юношей, бросивши мужа.
Так, Пенелопой придя, вышла Еленой она.
Перев. П. Краснов

СЕКСТУ
(II, 3)
Секст, ничего ты не должен; не должен ты, Секст, утверждаю:
Должным бывает лишь тот, кто уплатить может долг.
Перев. П. Краснов

* * *
(I, 110)
Велокс, длиною моих эпиграмм ты меня упрекаешь.
Правда, короче твои: ты ни одной не писал.
Перев. Згадай Северский

* * *
(II, 9)
Невии я написал. Нет ответа. Конечно, откажет.
Но прочитала письмо? Так не откажет она.
Перев. Згадай Северский

* * *
(11,21)
Постум, не всех ты целуешь: иным подаешь только руку.
Что же бы я предпочел? Лучше мне руку давай.
Перев. Згадай Северский

* * *
(II, 38)
Что мне дает, ты желаешь узнать, Номентанский участок?
Много дает мне он, Лин: так я не вижу тебя.
Перев. Згадай Северский

* * *
(II, 16)
Нет у меня ни гроша. Остается мне только подарки,
Регул, твои продавать. Может быть, купишь их сам?
Перев. Згадай Северский

* * *
(II, 77)
Просишь ты, Тукка, чтоб я подарил тебе все мои книги.
Не подарю: ты продать, а не читать хочешь их.
Перев. Згадай Северский

* * *
(VIII, 7)
Разве же в том состязание, в том красноречие, Цинна,
Чтобы всего девять слов вымолвить в десять часов?
Громко и ясно себе попросил ты четыре клепсидры.
Долго же, Цинна, молчать можешь пред судьями ты!
Перев. Згадай Северский

* * *
(II, 3)
За две тысячи вел я, Секст, твое дело. И что же?
Сколько всего ты прислал? Тысячу только одну!
"Ты ж проиграл мое дело, ты сам виноват", - говоришь ты.
Значит, ты мне и за стыд должен еще уплатить.
Перев. Згадай Северский

* * *
(II, 95)
Если ты вечно кричишь и все речи дельцов заглушаешь,
Элий, - не даром кричишь: ты за молчанье берешь!
Перев. Згадай Северский

* * *
(I, 103)
"Если всевышние боги дадут мне мильон капиталу, -
Сцевола, ты говорил, прежде чем всадником стал, -
Как я тогда заживу, ах, как широко и привольно!"
Добрые боги тебе дали с улыбкой мильон.
Тога твоя тогда стала грязнее и пенула хуже,
Раза четыре иль три был уж в починке сапог.
Несколько штук из десятка оливок в запас остается,
На два обеда одно блюдо тебе подают,
Пьешь не вино, а Вейентского красного дрожжи густые,
Теплый горох тебе асс стоит, Венера - другой.
Ах ты обманщик бесстыжий, - к суду притянуть тебя надо:
Или живи, иль отдай, Сцевола, деньги богам!
Перев. В. Латышев

* * *
(III, 56)
Лучше цистерну в Равенне иметь бы мне, чем виноградник:
Много дороже бы мог воду я там продавать.
Перев. В. Латышев

* * *
(V, 76)
Зелий питьем учащенным достиг Митридат, чтобы яды
Самые злые ему вовсе вредить не могли.
Цинна, ты тоже всегдашним питаньем столь скудным добился,
Чтобы не мог никогда голод тебя уморить.
Перев. В. Латышев

* * *
(VI, 5)
Вот я именье себе сторговал за высокую цену.
Дай мне взаймы, Цецильян, сотенку только, прошу!
Ты ни полслова в ответ? Говоришь, понимаю я, молча:
"Ты не отдашь". Потому я и прошу, Цецильян!
Перев. В. Латышев

* * *
(VI, 65)
Тукка про нас говорит: "Эпиграммы гексаметром пишешь".
Это обычно вполне, Тукка, и можно притом.
"Длинно ведь это". Но, Тукка, обычно и это, и можно.
Любишь короче стихи - только двустишья читай!
Хочешь, условимся так: чтобы длинные ты эпиграммы
Право имел пропускать, я же - свободно писать.
Перев. В. Латышев

* * *
(VII, 13)
Чуть Ликорида-смуглянка услышала, будто бы солнце
В Тибуре скоро белит зуб устаревший слона, -
Тотчас явилась она на холмы Геркулеса. Что значит
Воздух Тибурских высот! Черной вернулась она!
Перев. В. Латышев

* * *
(VIII, 29)
Краткостью хочет понравиться, видно, кто пишет двустишья:
Чем же полезна, скажи, краткость-то в книге большой?
Перев. В. Латышев

* * *
(VIII, 62)
Пишет Пицент на обратной странице свои эпиграммы
И огорчен, что спиной бог повернулся к нему!
Перев. В. Латышев

* * *
(VIII, 74)
Ныне - тяжелый боец ты, а ранее был окулистом.
То, что ты делал как врач, делаешь ныне бойцом.
Перев. В. Латышев

* * *
(IX, 53)
Квинт, я хотел тебе скромный подарочек дать на рожденье,
Ты же не хочешь принять. Ты ведь - крутой человек!
Нечего делать: пусть сбудется то, чего оба желаем,
Что нам двоим по душе: дай мне подарочек, Квинт!
Перев. В. Латышев

* * *
(XI, 17)
В нашей книжке, Сабин, не одни лишь ночные страницы,
В ней ты найдешь кое-что и по утрам почитать!
Перев. В. Латышев

* * *
(XI, 83)
Даром никто не живет у тебя - лишь богач и бездетный,
Лучше тебя, Сосибьян, дома никто не сдает!
Перев. В. Латышев

* * *
(XI, 86)
Горло твое непрерывным и тяжким измучено кашлем,
Парфенопей. Чтоб смягчить это страданье тебе,
Врач велит меду давать, орехов и сладких лепешек,
Словом, всего, что унять может капризных ребят.
Но перестать ты не хочешь и кашляешь целыми днями,
Это - к сластям уже страсть, Парфенопей, а не хворь.
Перев. В. Латышев

* * *
(XI, 103)
Так велика у тебя непорочность и лика, и духа,
Что удивляюсь, как мог стать ты, Сафроний, отцом!
Перев. В. Латышев

* * *
(XI, 108)
Хоть бы и мог ты, читатель, быть сытым столь длинною книгой,
Всё же немножко еще просишь двустиший придать.
Но и процентов уж требует Луп, и поденной уплаты
Слуги. Читатель, плати! Глух ты, молчишь? Ну, прощай!
Перев. В. Латышев

* * *
(XII, 1)
Сети пока не нужны для охоты, молоссы не лают,
Дремлет в безмолвии лес, в нем не обложен кабан, -
Можешь ты, Приск, подарить этой маленькой книжке досуги,
Час и не летний, и весь не пропадет для тебя!
Перев. В. Латышев

* * *
(XII, 19)
В термах закусит Эмилий салатом, яичком, селедкой
И говорит, будто он дома не держит стола.
Перев. В. Латышев

* * *
(XII, 82)
Способа нет никакого ни возле купален, ни в термах
От Меногена спастись, как ни старайся о том.
Теплый тригон он подхватит и правой, и левой рукою,
Чтобы тебе присчитать все, что поймает, мячи.
Шар надувной он из пыли тебе подберет и притащит,
Хоть бы окончил мытье, хоть бы уж был и обут.
Если белье ты берешь - назовет его снега белейшим,
Пусть даже будет оно детских пеленок грязней.
Если гребнем костяным поредевшие волосы чешешь,
Скажет, что ты расчесал кудри Ахиллу под стать.
Сам принесет и подонки вина в закоптелой бутылке,
Даже и влагу со лба нежно тебе оботрет.
Будет расхваливать всё и всему удивляться, покуда,
Вытерпев тысячу мук, скажешь ему: "Приходи!"
Перев. В. Латышев

* * *
(XII, 88)
Тонгилиан - не без носа, я знаю, не спорю. Но кроме
Носа-то Тонгилиан и не владеет ничем.
Перев. В. Латышев

* * *
(I, 16)
Есть и хорошее, среднее есть кое-что, еще больше
В книге дурного: иных книг не бывает, Авит!
Перев. В. Латышев

* * *
(I, 75)
Кто предпочтет подарить половину, чем целое вверить
Лину взаймы, - предпочтет тот половину терять.
Перев. В. Латышев

* * *
(II, 28)
Чем я, о Феб и девять сестер, провинился пред вами?
Вот как певцу своему резвая Муза вредит:
Раньше вполгубы лишь Постум давал мне свои поцелуи,
Ныне ж обеими вдруг начал меня лобызать!
Перев. В. Латышев

* * *
(IX, 7)
Афер, когда от Ливийских народов назад ты приехал,
Кряду пять дней я к тебе "Здравствуй" сказать приходил.
"Занят" иль "спит" говорили, как дважды и трижды пришел я.
Будет! здоровым ты быть, Афер, не хочешь: прощай!
Перев. В. Латышев

* * *
(IX, 54)
Блюда хорошие ставишь ты, Ол, но закрытыми ставишь.
Это смешно: так и мне можно хорошее есть!
Перев. В. Латышев

* * *
(XI, 107)
Книгу до самых рожков развернув, ты назад возвращаешь,
Словно прочтенную, мне, милый мой Сентициан.
Всё прочитал ты. Я верю, я знаю, я рад, - это правда.
Именно так прочитал я твоих книжек пяток!
Перев. В. Латышев

* * *
(I, 29)
Ходит молва, Фидентин, будто ты не иначе народу
Книжки читаешь мои, как прочитал бы свои.
Хочешь, моими чтоб звались, - стихи я пришлю тебе даром;
Хочешь, чтоб были твои, - должен ты их покупать!
Перев. В. Латышев

* * *
(I,32)
Я, о Сабидий, тебя не люблю и причины не знаю.
Только одно и могу молвить: тебя не люблю!
Перев. В. Латышев

* * *
(I, 47)
Лекарем был недавно Диавл, а теперь он - могильщик.
То, что могильщик творит, раньше и лекарь творил.
Перев. В. Латышев

* * *
(I, 56)
Сбор винограда подмочен дождем непрерывным: трактирщик,
Цельным не можешь вина, хоть и желал бы, продать!
Перев. В. Латышев

* * *
(I, 98)
Судится, Флакк, Диодор и подагрой страдает, патрону ж
Он ничего не дает: это хирагра, поверь!
Перев. В. Латышев

* * *
(III, 26)
Деньги один ты имеешь, Кандид, и поместья, златые
Чаши имеешь один, кубки из мурры один;
Массик один ты имеешь и Цекуб Опимьева года,
Сердце имеешь один, ум - у тебя одного;
Всё ты имеешь один, и не думай, что спорить хочу я.
Только жену ты свою делишь с народом, Кандид!
Перев. В. Латышев

* * *
(III, 27)
Ты никогда не зовешь меня, часто на зов мой являясь.
Это простил бы я, Галл, если б не звал ты других.
Ты же других приглашаешь. Мы оба виновны. "Чем?" - спросишь.
Разума нет у меня, Галл, у тебя же - стыда!
Перев. В. Латышев

* * *
(III, 61)
Ты говоришь "ничего", если просишь что, Цинна бесчестный!
Если ты просишь "ничто" - нет и отказа ни в чем!
Перев. В. Латышев

* * *
(IV, 34)
Хоть и грязна твоя тога, Аттал, но тот сказал правду,
Кто белоснежной назвал грязную тогу твою.
Перев. В. Латышев

* * *
(IV, 36)
Ол, твои кудри черны, но бела борода. В чем причина?
Волосы выкрасить ты можешь, а бороду - нет!
Перев. В. Латышев

* * *
(V, 9)
Мне нездоровилось. Вот, окруженный учащихся сотней,
Симмах, меня навестить тотчас пожаловал ты.
Рук, Аквилоном мороженных, сотня ко мне прикоснулась.
Я в лихорадке тогда не был, - страдаю теперь!
Перев. В. Латышев

* * *
(VII, 16)
Медного гроша нет в доме! Одно - распродать остается,
Регул, подарки твои! Не покупаешь ли их?
Перев. В. Латышев

* * *
(XII, 92)
Приск, ты частенько меня вопрошаешь, каков-то я буду
Ежели буду богат, если вдруг стану могуч.
Думаешь, будущий нрав кто-нибудь рассказать тебе может?
Ты мне скажи, если львом станешь, то будешь каков?
Перев. В. Латышев

* * *
(XII, 20)
Каждую божью зарю по двести стихов ты сплетаешь,
А никому ни гу-гу! То-то премудрый дурак!
Перев. Д. Шестаков

* * *
(XII, 68)
Утренний ранний клиент, причина спасенья из Рима,
Если в уме ты, молись гордым чертогам другим!
Я не ходатай в судах, не мастер по горестным распрям,
Я и с ленцой, и в летах, и Пиеридам служу.
Сладок мне вольный досуг да сон, в каковых отказал мне
Рим-повелитель: сбегу, если не спится и здесь.
Перев. Д. Шестаков

* * *
(XIV, 129)
Желтое Рим возлюбил одеянье, а красное Галлы,
И по душе малышам, как и воителю, цвет.
Перев. Д. Шестаков

* * *
(XIV, 130)
Пусть ты пускаешься в путь под ясным безоблачным небом, -
Друг, запасися плащом для неожиданных бурь.
Перев. Д. Шестаков


Смотри также: