В древности утвердилось мнение, что составителем первой карты мира был Анаксимандр из Милета,[1] живший в первой половине VI столетия до н. э. и известный в качестве одного из старейших ионийских космологов. Так как традиция связывает с ним введение в обиход греческой науки гномона (солнечных часов), бывшего, по словам Геродота, первоначально в употреблении у вавилонян (II, 109), то следует думать, что с именем Анаксимандра были соединены впоследствии древнейшие успехи ионийской науки в области естествознания и в, частности, землеведения.
Наличные примитивные древневавилонские карты или, точнее, абстрактные изображения Вселенной, должны были уже и в VII столетии послужить примером для подобных же попыток у ионийцев. В качестве художественного прототипа такой древнейшей греческой "карты" следует принять знаменитое изображение на щите Ахилла, описанное в Илиаде. Опыт для создания ионийских карт мира, известных позднее под именем карты Анаксимандра, мог накапливаться и объединяться по двум руслам. С одной стороны, это должны были быть изображения отвлеченных представлений о вселенной, наподобие упоминавшихся древневосточных, а с другой, следует себе представить накопление известного опыта по части составления планов и схем земельных участков и поселений. Когда в "Облаках" у Аристофана[2] Стрептиад узнает от одного из учеников Сократа о том, что предметом геометрии является измерение Земли, то первое, что ему приходит в голову, - это измерение земли надельной (τήν χληρουχιχήν, т. е. полевых участков).
Из подобных планов и схематических изображений отдельных местностей могла возникнуть картография целых стран или каких‑то частей Вселенной; наличие такой картографии у ионийцев засвидетельствовано псевдогиппократовым сочинением "О числе семь". В главе XI этого произведения, между прочим, излагается представление о разделении всей Земли на семь частей, а Земля при этом сравнивается с человеческим телом: "(1) в качестве головы она имеет Пелопоннес, местожительство благомыслящих людей; (2) Истм, соответствующий спинному хребту; (3) Ионию, в качестве грудобрюшной преграды;[3] (4) Геллеспонт - в качестве бедра; (5) Фракийский и Киммерийский Боспор - в качестве ног; (6) Египет и Египетское море - в качестве (верхней части) живота; (7) Понт Эвксинский и Меотиду - в качестве (нижней части) живота и прямой кишки".
Названное псевдогиппократово сочинение рассматривается его издателями и комментаторами[4] в качестве натурфилософского трактата, написанного на основе древнеионийского образца, созданного в Милете и относящегося к VI столетию до н. э. Цитированная его часть должна быть признана, следовательно, древнейшим, из числа дошедших до нас, географическим описанием обобщающего характера. Совершенно несомненно к тому же, что ассоциации, подобные изложенным в этом сочинении, могли возникнуть лишь при созерцании географической карты. Карта эта относится ко времени до Гекатея и, следовательно, представляет собой образец ионийской картографической продукции того именно времени, которое связывается позднейшей традицией с именем Анаксимандра. Однако это была не карта Анаксимандра или, вернее, нечто не совсем то, что имела в виду традиция, сообщавшая об Анаксимандровой карте всего мира, тогда как описание из псевдогишюкратова сочинения Περί έβδομάδων опирается, несомненно, лишь на частичную карту мира. Созданная в Милете, эта карта обнимает лишь те страны, которые были в особенности в кругу торговых и колониальных интересов Милета: материковую Грецию, бассейн Эгейского моря, Египет и Восточное. Средиземноморье, а также Черное и Азовское моря.
Как ни туманны в географическом отношении ассоциации с частями человеческого тела очертаний соответствующих стран и морей на древней карте, однако данные гл. XI Περί έβδομάδων позволяют высказать чрезвычайно важные предположения об изображении северных стран на древнейших ионийских картах. Прежде всего псевдогиппократово сравнение фракийского и Киммерийского Боспора. с ногами человека предполагает известную параллельность расположения Константинопольского и Керченского проливов на древнеионийской карте. Из этого следует, со значительной вероятностью, что Азовское море изображалось ионийцами как восточное продолжение Черного моря, а не как северный его придаток. Сравнение же Египетского моря (Восточного Средиземноморья) с верхней частью живота, а Эвксинского Понта с нижней его частью допускает мысль о том, что Черное море представлялось на ионийской карте расположенным значительно восточней египетско-сирийского угла Средиземного моря.
Сопоставление же Меотиды с прямой кишкой заставляет предполагать, что на ионийской карте Азовское море было представлено в качестве открытого бассейна, соединяющегося с внешним океаном. Это отнюдь не противоречило бы, как мы знаем, древним мифико-географическим представлениям. Не противоречит им и восточное положение черноморского бассейна, по которому, соответственно древнейшей версии Аргонавтики, лежал путь в царство Ээта, жившего в океане, на острове, расположенном у солнечного восхода. Многие из этих представлений сохранились еще и в описании пути Ио в "Прикованном Прометее" Эсхила, основывавшегося, однако, в общем уже на других, более развитых географических представлениях, о чем речь будет впереди.
Использованная Пс. Гиппократом карта обладает существенной особенностью, указывающей на ее безусловную древность - на то, что она отражает политико-географическую обстановку, предшествующую завоеванию Киром Старшим Лидийского царства в 546 г. до н. э. Особенность эта - выставление на передний план Пелопоннеса, несомненно, ввиду процветания и могущества Спарты в VI столетии до н. э., Истма с Коринфом и Мегарой - крупнейшими торговыми, центрами материковой Греции в указанную эпоху, а также, наконец, Ионии и ее колоний. Нечто подобное следует предполагать и для Анаксимандровой карты мира. Не менее характерно игнорирование Аттики, возвысившейся лишь в самом конце VI - начале V столетия до н. э., и Персидского царства, или царства Лидийского, которое также осталось вне поля зрения Пс. Гиппократа и не было, очевидно, отчетливо показано на использованной им карте. Несомненно, что и ионийская карта мира, исполненная в VI столетии до н. э. на основании географического опыта, полученного в результате западносредиземноморской греческой колонизации, а также колонизации финикийской, хотя на ней, вероятно, и было показано все Средиземное море от Геракловых столпов, а также берега Испании, Италии и Ливии, тоже должна была более отчетливо показывать именно те страны, с которыми ионийцы находились в постоянных сношениях, а самая Иония должна была находиться в ее центре.
Критикуя ионийских географов, Геродот (IV, 36) вменяет им в вину то, что они изобразили землю круглой, как бы очерченной циркулем, а материки Европы и Азии представлялись им противолежащими и равными друг другу. Такова должна была быть карта Вселенной Анаксимандра, и то, что мы узнали о древнейших ионийских картах от Пс. Гиппократа, этому не противоречит. Дискообразная ее форма соответствовала тем древнейшим и простейшим представлениям о Земле, которые мы находим впервые у вавилонян;[5] они проистекают из элементарных наблюдений земного круга, ограниченного горизонтом. Существенным отличием, однако, древнеионийских карт от вавилонских, изображавших Землю обтекаемой рекой-океаном, было то, что их земля, мыслившаяся также в кругу океана, изображалась обтекаемой уже не рекой, а так называемым внешним морем, окружавшим, по учению ионийцев, земную сушу со всех сторон.
Подобно тому, как Анаксимандр знал два материка: на севере Европу и на юге Азию, знал он и два соединяющихся между собой океана - Северный и Южный. И если при этом Южный океан известен был на основании опыта финикийских мореплавателей, плававших уже в VII‑VI столетиях за Геракловы столпы и вдоль восточного берега Африки, а может быть даже и вокруг нее, то Северный океан мог быть известен ионийцам лишь из легенд финикийских и фокейских купцов о Касситеридах и поэтому изображался на основании гипотетических данных.
Материки были представлены на анаксимандровой карте как острова, отделяющиеся друг от друга водным пространством. Карта, описанная Пс. Гиппократом, соединяла, по-видимому, с океаном Меотиду, как мы предположили это на основании сравнения ее Пс. Гиппократом с прямой кишкой. Ионийская карта мира, бывшая перед глазами Геродота, также, очевидно, вытягивала Черное и Азовское моря на восток, но она, по его словам, отделяла материки друг от друга рекой Фасисом, которая изображалась соединяющейся с океаном.[6]
Нил также, несомненно, фигурировал на карте Анаксимандра, как его необходимо предположить и на карте Пс. Гиппократа. Он, однако, не мыслился еще рекой, отделяющей третий - Ливийский - материк от Азии, каким его знает уже Пиндар, очевидно, через Гекатея. Ливия на карте Анаксимандра являлась неотъемлемой частью Азии, занимавшей южную половину земного круга, Анаксимандр, несомненно, знал уже теоретически линию экватора, и необходимо отнести к древнеионийской натурфилософии еще и Геродотом поддерживаемое предположение, что Солнце отступает от своего пути по экватору ввиду сильных бурь, отгоняющих его летом на север, а зимой на юг.[7]