КНИГА ВТОРАЯ (В)

1
Что женский и мужской пол являются началами порождения, об этом было сказано раньше, как и о том, каково их значение и разумное определение их сущности. А почему возникают и существуют, с одной стороны, самка, а с другой самец, - это следует попытаться объяснить в дальнейшем, исходя не только из необходимости первого движущего и качественных свойств материи, но и из понятия лучшего и из причины, ради которой оно получает начало свыше. Так как одни существа - вечны и божественны, другие же могут быть и не быть, и прекрасное и божественное всегда по своей природе является причиной лучшего в предметах случайных, а то, что не вечно, может существовать и быть причастным как худшему, так и лучшему, то душа - лучше тела, одушевленное - лучше неодушевленного благодаря душе, бытие - лучше небытия и жить - лучше, чем не жить, - и на этих причинах основывается возникновение животных. [56] Природа существ этого рода не может быть вечной, а потом возникающее вечно в той мере, в какой для него это возможно. По числу вечным оно быть не может, - ибо сущность всех существующих предметов заключается в каждом из них, и если бы она была вечной, они были бы тоже вечны. Но в отношении вида вечность возможна. Поэтому всегда существует род людей, {732 а} животных и растений. А так как началом для них является женский и мужской пол, то самка и самец существуют ради порождения. И поскольку первая движущая причина, содержащая разумное основание и форму, лучше и божественнее материи по своей природе, постольку лучше, если от низшего будет отделено высшее. Вследствие этого, где только возможно и поскольку возможно, о возникновении животных от женского начала отделяется мужское, ибо лучшее и божественное есть начало движения, являющееся в существах возникающих мужским; материя же - начало женское. Сходится же и смешивается для дела порождения с женским началом мужское, потому что это дело обще обоим. Итак, порожденное живет по сопричастию с мужским и женским началом. Поэтому и растения причастны жизни, а ощущением определяется род животных. Почти у всех передвигающихся животных женский пол отделен от мужского в силу указанных причин. И одни из них, как было сказано, во время спаривания извергают семя, другие же не извергают; причина этого та, что животные, более ценные, в то же время сильнее по своей природе, так что достигают значительной величины; а это не может происходить без участия душевной теплоты. [57] Необходимо ведь, чтобы большее по величине приводилось в движение большим количеством силы, а движущим началом является тепло. Поэтому, говоря вообще, животные с кровью крупнее бескровных и передвигающиеся крупнее сидячих на месте; они-то вследствие своей теплоты и величины извергают семя. Относительно самца и самки, в силу какой причины они оба существуют, - сказано. Далее, одни животные вынашивают до конца и выводят наружу подобное самим себе, например, те, которые явно рождают живых детенышей; другие же рождают нечто нерасчлененное и не принявшее их собственного вида. Из них животные с кровью несут яйца; бескровные же производят червей. Яйцо и червь отличаются друг от друга, так как яйцо представляет собой образование, часть которого поступает на возникающее существо, а все остальное служит для последнего пищей; из червя же в целом возникает все животное. Из тех животных, которые производят в себе подобное и живородят, одни сразу порождают в себе живых детенышей, например, человек, лошадь, корова, а из морских животных - дельфин и прочие подобные им; другие же рождают наружу живых детенышей, производя сначала в себе яйца, например так называемые {732 b} селахии. Из яйцеродящих одни откладывают совершенные яйца, например, птицы, а также яйцеродящие четвероногие и безногие, например ящерицы, черепахи и большинство родов змей (ибо их яйца, когда снесены, уже не растут более); другие же - яйца несовершенные, например рыбы, мелкоскорлупные и так называемые мягкотелые, ибо их яйца после выхода, растут. Все живородящие и яйцеродящие - животные с кровью, а животные с кровью или родят живых детенышей, или несут яйца, за исключением совершенно бесплодных. Из животных бескровных рождают червей насекомые, - те именно, которые возникают от спаривания или спариваются между собой, ибо существуют и такие насекомые, которые возникают самопроизвольно, но являются в виде самок и самцов, и от их спаривания хотя и возникает нечто, однако несовершенное; причина этого указана в другом месте. У различных родов животных существует в этом отношении большое разнообразие. Не все двуногие живородящи (ибо птицы несут- яйца) и не все яйцеродящи (ибо человек рождает живых детей); не все четвероногие несут яйца (ибо лошадь, корова и многие другие живородят), и не все они живородящи (ящерицы, крокодилы и многие другие несут яйца). Не составляет также различия наличие или отсутствие ног, ибо одни безногие - живородящи, например, гадюки и селахии; другие - яйцеродящи, как, например, род рыб и остальные змеи; и среди имеющих ноги встречается много как яйцеродящих, так и живородящих, как у указанных четвероногих. И среди живородящих вынашивают в себе живых детенышей как имеющие ноги, например, человек, так и безногие, например, фалена и дельфин. Следовательно, по этому признаку нельзя производить разделение животных, и ни одно из орудий, служащих для передвижения, не является причиной указанного различия, но родят живых детенышей животные, более совершенные по своей природе и причастные более чистому началу, так~как вынашивать в себе живых детенышей не могут те, которые не захватывают воздуха и не дышат.
Но более совершенными являются животные, более теплые и влажные, притом не землистые; мерой же природной теплоты служит легкое, у кого оно наполнено кровью. Вообще животные, имеющие легкое, теплее
9а не имеющих его, и из них - не те, которые имеют легкое {733 a} губчатое, твердое и малокровное, а полнокровное и Мягкое. [58] Как животное есть нечто совершенное, а червь и яйцо - несовершенное, так вполне естественно, что совершенное происходит из более совершенного. Те животные, которые являются более теплыми, вследствие того что имеют легкое, но по своей природе суше чем животные более холодные и более влажные, производят совершенные яйца; животные же более холодные, производя яйца, произрождают живых детенышей, ибо птицы и щитковые животные хотя вследствие тепла доводят порождаемое до совершенства, но вследствие сухости рождают яйца, а селахии, менее теплые, чем те, но более влажные, оказываются причастными тому и другому: они и производят яйца, и сами рождают живых: первое - потому что они холодны, второе - потому что влажны, ибо влага есть жизненное начало, а сухое дальше всего отстоит от одушевленного. А так как они не имеют ни перьев, ни щитков, ни чешуи, что служит признаком более сухой и землистой природы, то они порождают мягкие яйца, поскольку землистое вещество ни в них самих, ни в яйцах не выходит на поверхность. Поэтому они и производят яйца внутри себя, ибо, выходя наружу, яйцо погибло бы, не имея защиты. Животные же более холодные и сухие производят яйца, хотя и несовершенные, но с твердой скорлупой, потому что они более землисты, и откладывают их наружу, так как, имея твердую защиту в скорлупе, они могут сохраниться. И вот рыбы, будучи чешуйчатыми, и мягкоскорлупные, будучи землистыми, порождают твердокожие яйца; а мягкотелые, как сами имеют скользкое тело, так сохраняют и отложенные несовершенные яйца, ибо вокруг зачатка они выделяют большое количество слизи. Насекомые же все черверодящи: все они бескровны, потому и рождают червей. Но бескровные животные не все рождают просто червей. Между насекомыми, производящими червей, и животными, порождающими несовершенные яйца, как, например, чешуйчатые рыбы, мягкоскорлунные и мягкотелые, существует обратное отношение.
Именно, у последних яйца червеподобны, так как они получают прирост извне, а у насекомых черви по прошествии времени становятся яйцеподобными: каким образом - {733 b} это мы определим впоследствии. Следует обратить внимание, в каком удивительном порядке природа производит порождение. Самые совершенные и теплые животные дают потомство совершенное в качественном отношения (в количественном отношении совершенного не дает вообще ни одно животное, ибо все, появившись на свет, растут), и эти животные порождают в себе сразу живых. Следующие за ними животные не порождают в себе сразу совершенных существ, ибо они являются живородящими, предварительно образуя яйца, но наружу рождают живых детенышей. Третьи не рождают совершенного животного, а порождают яйцо, и это яйцо является совершенным. Четвертые, имеющие еще более холодную природу, хотя порождают яйцо, но не совершенное, достигающее своего совершенства во внешней среде, как, например, род чешуйчатых рыб, мягкоскорлупные и мягкотелые. Пятый род - и самый холодный - не производит из себя яиц, но этого состояния он достигает в наружной среде, как было сказано, ибо насекомые сначала производят червей, а по прошествии времени червь делается подобным яйцу, ибо так называемая хризалида (куколка) обладает способностью яйца; из нее затем возникает животное, в третьем превращении достигающее конца развития. Итак, одни животные не рождаются от семени, как было сказано и раньше, а животные с кровью все возникают от семени: те, которые рождаются от семенной влаги, извергаемой самцом в самку, и от вхождения которой образуются животные и получают свойственную им форму; причем одни родятся живыми в самих животных, другие возникают в яйцах, семенах и других подобных выделениях. Относительно всех них существует более серьезное затруднение: каким образом возникает какое-либо растение или животное из семени? Необходимо, ведь, чтобы все возникающее возникало из чего-нибудь, от чего-нибудь и как нечто определенное. Из чего возникает - это есть материя, которую некоторые животные имеют в себе с самого начала, получив ее от самки, например, те, которые не живородят, не производят червей или яйца; другие же долгое время получают ее с молоком матери, как, например, те, которые не только рождают живых наружу, но и вынашивают их внутри. Итак, материя, из которой они возникают, такова; теперь уже следует искать не из чего, а благодаря чему возникают части, ибо или их производит что-нибудь находящееся извне, или нечто заключается в семенной влаге или семени, {734 а} и это нечто есть или часть души или душа, или имеющее в себе душу. Ведь неосновательно было бы думать, что нечто извне производит каждую из внутренностей или других частей, так как приводить в движение что-либо без соприкосновения невозможно, так же как испытать что-нибудь от предмета, если он не движет. Следовательно, в самом зачатке уже присутствует нечто: или часть его самого, или обособленное от него. Но признать что-нибудь другое, обособленное, противоречит здравому смыслу: что же оно, после рождения животного, исчезает или остается? Но ведь ничего такого, очевидно, не имеется, что не было бы частью целого растения или животного. С другой стороны, бессмысленно, если то, что образовало все или хотя бы только некоторые части, погибает; что же образует тогда остальное? Если оно, положим, образовало сердце, и затем уничтожилось, а сердца образует что-нибудь другое, то на одинаковом основании или все уничтожается, или все остается; следовательно, она сохраняется. Следовательно, то, что сначала присутствует в семени, составляет его (зародыша) часть. Если же не существует ни одной части души, которая не заключалась бы в какой-нибудь части тела, то и часть эта сразу будет одушевленной. Как же образуются другие части? Ведь они или возникают все вместе, например, сердце, печень, глаз и каждая из остальных, или последовательно, как поется в так называемых гимнах Орфея: там говорится, что животное возникает подобно плетению сети. Что части возникают не все одновременно, это ясно и для чувств, так как одни части уже очевидно существуют, а других еще нет. А что они не видны не вследствие малой величины, это тоже ясно: ведь легкое, будучи по величине больше сердца, появляется в начальном развитии позже него. Так как одна часть появляется раньше другая - позже, то возникает-вопрос, не образует ли одна из них другую и не существует ли она благодаря непосредственному следованию за другой, или одна просто возникает после другой? Я имею в виду, например, что не сердце, возникая, образует печень, а печень - что-нибудь другое, но что одно появляется после другого, как муж появляется после мальчика, а не через него.[59] Рассуждение показывает, что в предметах, возникающих естественным или искусственным путем, потенциальное бытие возникает от бытия действительного (энтелехиального), следовательно, в нем должны заключаться вид и форма, например, в сердце форма печени. Впрочем, и в других отношениях этот взгляд нелеп и ложен. Однако, и тот взгляд, что в семени с самого начала уже имеется какая-нибудь возникшая часть животного или растения, будет ли она способна образовать прочие или нет, - немыслим, раз все возникает из семени и семенной влаги. Ясно ведь, что если часть с самого начала присутствует в семени, она возникла под влиянием того, что {734 b} произвело семя. Но семя должно возникнуть раньше, и оно есть произведение родителя; таким образом ничто не может быть заключено в семени. Следовательно, образующее не содержит в себе частей. Но их не может быть и вне его. Одно из двух, однако, необходимо должно быть; и это противоречие следует попытаться разрешить. Ведь, быть может, о дно из высказанных нами положений не является простым, например, при каких обстоятельствах внешнее не может давать возникновение, ибо в одном отношении оно может, в другом - нет. Действительно, нет никакого различия, говорить ли о самом семени или из чего оно происходит, поскольку оно имеет в себе движение, которое это другое ему сообщило. Возможно ведь, что вот этот предмет движет это, а это - другое, как в чудесных автоматах. Именно, их покоющиеся части обладают известной способностью, и когда первую часть приведет в движение что-нибудь извне, сейчас же следующая часть производит действительное движение. [60] Таким образом, как в автоматах, это нечто движет, не касаясь в данный момент ничего, а только коснувшись; подобным же образом движет и то, из чего исходит семя, или то, что его произвело, коснувшись чего то, но уже не касаясь: движет известным образом находящееся в нем движение, так же как строительство - дом. Итак, что существует нечто производящее, но не как определенный предмет и не как присущая семени первая получившая совершенство часть, - это ясно. А каким способом возникает каждая часть, - при обсуждении этого следует исходить прежде всего из того положения, что все, возникающее естественным или искусственным путем, происходит из существующего, как таковое в потенции, через посредство действительно существующего. И вот семя таково и обладает таким началом движения, что по прекращении движения возникает каждая часть и притом как одушевленная. Ведь не существует без души ни лица, ни мяса, но когда они отмирают, то лишь как омонимы [61] называются одно - лицом, другое - мясом, так же как сделанные из камня или из дерева. Части однородные и инструментальные возникают одновременно и, как мы не скажем, что топор или другой инструмент произведены только огнем, тоже и относительно руки или ноги; мы не скажем того же и относительно мяса, так как и у него есть известная работа. Таким образом, все твердое, мягкое, вязкое и хрупкое и все подобные им свойства, присущие одушевленным частям, могут быть произведением теплоты и^холода, но основание, в силу которого одно является мясом, другое костью, - никоим образом; это производит движение, идущее от породившего, существующего в действительности, которое в потенции является тем, из чего происходит возникновение, так же как в предметах, возникающих искусственно. Ибо железо твердым и мягким делает теплое и холодное, а меч {735 а} делает движение инструментов, заключающее в себе правила искусства. Ведь искусство является началом и формой для того, что возникает, но только в другом, а движение природы - в нем самом, получая начало- от другого природного тела, имеющего в себе эту форму в действительности. Имеет ли семя душу или нет, тот же вопрос относится и к частям, так как ни душа не может находиться в другом существе, кроме того, в котором она находится, ни часть, лишенная души, не может существовать иначе как омонимно, как, например, существует глаз мертвого, ясно, таким образом, что оно (семя) и имеет душу и является ею в потенции. Но одно и то же в потенции может отстоять и ближе и дальше от самого себя, как, например, спящий геометр от бодрствующего, а последний - от геометра исследующего... [62] Итак, для его возникновения ни одна часть не может быть причиной, а только то первое, что приводит в движение извне, ибо ничто не рождает самого себя, но, после того как произойдет рождение, само себя растит, поэтому не все части возникают одновременно, но одно что-нибудь производится прежде. Возникнуть прежде необходимо тому, что заключает в себе начало роста; будь то растение или животное, всем одинаково присуще питающее начало, оно же порождает другое подобное себе; в этом заключается дело всякого совершенного по своей природе животного и растения. Необходимо поэтому, когда что-нибудь возникает, чтобы оно по необходимости увеличивалось; породило, таким образом, одноименное, например, человек человека; возрастает же оно через себя самого. Существует, следовательно, то, что растит. Если же это есть нечто единое, то оно должно возникать первым. Следовательно, если у некоторых животных сердце возникает первым, а у не имеющих сердца - его аналог, то у имеющих сердце начало будет идти из сердца, а у других - из его аналога. Итак, какая причина является началом каждого возникновения, первым движущим и производящим, об этом сказано в ответ но поставленные раньше вопросы.

2
Относительно природы семени могут возникнуть недоуменные вопросы. Семя выходит из животного густым и белым, а по охлаждении становится жидким как вода и получает цвет воды. Это может показаться странным: ведь вода не сгущается от тепла, а семя выходит изнутри густым от тепла, а при охлаждении делается жидким. Хотя водянистые жидкости замерзают, семя, выставленное на мороз под открытым небом, не замерзает. но становится более жидким, как вещество затвердевающее от противоположных условий. И, однако, что оно затвердевает от тепла, также не имеет достаточных оснований, так как то, что содержит большее количество {735 b} земли, свертывается и затвердевает при варении, например, молоко. Следовательно, семя должно было бы твердеть при охлаждении, между тем оно совсем не делается твердым, а становится все как вода. В этом заключается апория: если оно будет водянистым, то вода не сгущается от тепла, а оно выходит густым и теплым из теплого тела; если же оно будет землистым или смесью земли и воды, оно не должно делаться сплошь жидким и водянистым. А, может быть, мы не все происходящие явления приняли во внимание? Ведь сгущается не только то, что составлено из воды и землистого вещества, но и то, что составлено из воды и воздуха, например, и пена становится более густой и белой, и чем ее пузырьки будут меньше и менее заметными, тем вся масса кажется белее и тверже. То же самое испытывает и масло, так как смешанное с воздухом оно сгущается; поэтому, когда оно белеет, оно становится гуще, так как заключающаяся в нем водянистая часть отделяется под действием теплоты и становится воздухом. И молибдена, [63] смешанная с водой или с маслом, образует из малого количества большую массу, из жидкого - плотное и из черного - белое. Причина та, что примешивается воздух, увеличивающий объем и просвечивающий белым цветом, как в пене и в снегу: ведь и снег представляет собой пену. И сама вода, смешанная с маслом, становится плотной и белой, ибо в результате трения в нее включается воздух, и кроме того само масло содержит в себе много воздуха, так как вещества является жирным не от земли или воды, а от воздуха. Поэтому оно и плавает на поверхности воды, так как воздух, содержащийся в нем, как в сосуде, несет его кверху и останавливается на поверхности, являясь причиной его легкости. И на холоду, и на морозе масло загустевает, но не замерзает; оно не замерзает вследствие теплоты, так как воздух тепел и не способен замерзать; вследствие же того, что воздух от холода сжимается и уплотняется, масло становится гуще. И вот по этим самым причинам семя выходит изнутри густым и белым, заключая в себе вследствие внутренней теплоты много теплой пневмы, а после выхода, когда тепло выдохнется и воздух охладится, оно становится жидким и темным; в высыхающем семени остается вода и небольшое количество землистого {736 а} вещества, так же как и в слизи. Семя таким образом содержит в себе как пневму, так и воду, а пневма есть теплый воздух. Оно потому жидко по своей природе, что состоит из воды. Ктезий Книдский, [64] писавший о семени слонов, очевидно, был введен в заблуждение: он говорит, что семя при высыхании настолько твердеет, что становится подобным янтарю; но этого не происходит. Необходимо, чтобы одно семя было более землистым, чем другое, и в особенности у тех животных, которые по массе своего тела содержат много землистого вещества, но густым и белым оно является вследствие смешения с пневмой, ибо у всех семя - белого цвета, и Геродот, утверждая, что семенная жидкость эфиопов - черная, [65] говорит неправду, как будто у имеющих черный цвет тела и все остальное - черное: ведь видел же он, что зубы у них белые. Причина белизны семени та, что семенная жидкость есть пена, а пена - белого цвета, в особенности же составленная из мельчайших частей и притом настолько малых, что каждый в отдельности пузырек невидим, что происходит также при смешивании и растирании воды и масла, как об этом было сказано раньше. По видимому и от древних не укрылась пенистая природа семени: по крайней мере, богиню, владычицу соединений, они именовали по этому свойству. [66] Итак, причина указанного затруднения выяснена; очевидно, также, почему семя не замерзает, - ведь воздух не может Замерзать.

3
Вслед за этим следует разрешить другое .затруднение и высказаться по такому вопросу: если у тех животных, которые извергают семенную влагу в самку, ни одна часть ее не входит в состав возникающего зачатка, куда направляется ее телесная часть, если она действует силой, заключающейся в ней? Следует определить, воспринимает ли образующееся в самке что-нибудь от входящего в нее, или ничего? И относительно той души, которой характеризуется животное (животное ведь в силу присутствия определенной части души .есть существо чувствующее), имеется ли она в семени и зачатке или нет и откуда она берется? Ведь никто не будет считать зачаток чем-то неодушевленным, во всех отношениях лишенным жизни: семя и зачатки животных живут не меньшей жизнью, чем растения, и до известного времени способны к произрождению. Что они имеют питательную душу, это очевидно (почему им необходимо получить ее прежде всего, это ясно из рассуждений о душе в других книгах), а по прошествии времени они получат и чувствующую душу, характеризующую животное. Ведь не одновременно {736 b} возникает животное и человек или животное и лошадь; то же относится и к другим животным; завершение возникает напоследок, и то, что составляет особенность каждой особи, является завершением развития. [67] Поэтому и вопрос относительно разума, когда, каким образом и откуда получают его те существа, которые им обладают, представляет величайшие затруднения, и следует приложить все старания, чтобы, но мере сил и возможности, разрешить его. Очевидно, следует предположить, что семена и еще не отделившиеся зачатки имеют питательную душу в потенции, но не в действительности, до тех пор, пока они, как отделившиеся зачатки, не будут принимать пищу и выполнять действия, свойственные этой душе. Ведь, по видимому, вначале все подобные зачатки живут жизнью растения. Ясно, что вслед за этим следует сказать и о душе чувствующей, и q разумной; их все необходимо иметь сначала в потенции, прежде чем они будут в действительности. Необходимо, далее, или всем видам души возникать, не существуя раньше, или всем предсуществовать, или одним предсуществовать, другим - нет; и возникать необходимо или в материи без привхождения с семенем самца, или привходить в нее оттуда; а в самце необходимо или всем им происходить извне, или ни одной, или одним - извне, другим - нет .Что им всем невозможно предсуществовать, это очевидно из следующего. Ясно, что все те начала, которые производят телесную деятельность, не могут существовать без тела, так же как нельзя ходить без ног; следовательно, им невозможно входить извне, ибо ни сами по себе они не могут входить, будучи неотделимы, ни находясь в теле, так как семя есть выделение пищи, подвергающейся изменению. Остается только разуму входить извне и ему одному быть божественным, ибо его деятельность не имеет ничего общего с телесной деятельностью. Итак, способности каждой души связываются, невидимому, с другим телом и более божественным, чем так называемые элементы, а поскольку души отличаются друг от друга по высшей или низшей ценности, постольку отличается и природа упомянутых тел. В семени всех существ пребывает то, что делает семя плодородным, так называемое тепло. Это ни в коем случае не огонь или подобного рода сила, но заключенная в семени и в пенистом веществе {737 а} пневма и природа пневмы, аналогичная элементу светил.[68] Поэтому огонь ничего живого не порождает и в подвергнутых действию огня веществах, как влажных, так и сухих, ничего·, по видимому, не образуется, а теплота солнца и живых существ, не только действующая через посредство семени, но и других могущих произойти выделений природы, содержит в себе оживляющее начало. Итак, из сказанного ясно, что теплота, заключающаяся в животных, не есть огонь и не от огня имеет свое начало; а телесная основа семенной влаги, вместе с которой приходит семя душевного начала, частью, отделима от тела у тех, у которых оно включает в себя нечто божественное, а таким является так называемый разум, [69] частью, не отделима; эта телесная основа семенной жидкости, будучи по природе влажной и водянистой, растворяется и дает пневму. Поэтому не следует искать, всегда ли она выходит наружу и не является ли она частью образовавшейся формы, так же как и относительно сока, который свертывает молоко: ведь и он производит изменение, но не является составной частью свертывающихся масс. Итак, относительно души, в какой мере содержат ее зачатки и семейная жидкость и в какой не содержат, - вопрос решен: они имеют ее в потенции, а в действительности не имеют. Так как семя есть выделение и движется тем же самым движением, в силу которого растет тело при раздроблении последней пищи, то, когда оно войдет в матку, оно формирует и сообщает выделению самки то же движение, каким движется и само, ибо и у самки есть выделение и оно содержит в себе все части тела потенциально (но ни одной в действительности), так как оно имеет такие части в потенции, которые отличают сам- ку от самца. Как от увечных родителей рождаются иногда увечные, иногда неувечные дети, так и от самки иногда рождается самка, иногда же - не самка, а самец. Ведь самка представляет собой как бы увечного самца, а месячное очищение - семя, только не чистое: одного оно не имеет - начала души. И вследствие этого у тех животных, у которых возникают жировые яйца, образующееся яйцо содержит в себе части обоих, а начала не содержит, поэтому оно не является одушевленным. Начало это приносит семя самца; когда же выделение самки получит это начало, тогда возникает зачаток. У частей влажных, но телесных, при нагревании образуется с поверхности сухая корка, так же как при охлаждении вареных {737 b} кушаний. Все тела скрепляет клейкое вещество, которое с течением времени, когда они становятся больше, получает нервную природу, ту, которая соединяет части тела животных, становясь у одних нервом (сухожилием), у других - его аналогом. К тому же виду принадлежит и кожа, и вена, и перепонка и все подобные образования: все они различаются по степени, большей или меньшей, и вообще избытком или недостатком. [70]

4
Животные, имеющие менее совершенную природу, когда зачаток достигает совершенства, но законченного животного еще не образуется, выводят зачаток наружу; по каким причинам, - об этом было сказано раньше. Совершенным же зачаток является уже тогда, когда один из зачатков будет мужского, другой - женского пола у животных, обладающих этим различием; ведь некоторые не рождают ни самцов, ни самок, именно те, которые сами не происходят от самцов и самок или от спаривания животных. Об их возникновении мы скажем впоследствии. Но живородящие, совершенные животные, пока не родят животного и не выведут его наружу, содержат в себе возникающее животное, сращенное с ними самими. А из животных, которые рождают наружу живых, а в себе сначала производят яйца, у одних, когда они произведут совершенное яйцо, оно отделяется как у яйцеродящих, и животное из яйца выходит в самке; у других же, когда пища из яйца вся истрачивается, яйцо получает законченное развитие в матке и вследствие этого не отделяется от матки. Такое различие обнаруживают селахии, о которых особо будет сказано дальше. [71]
Теперь же начнем с начала, с первых животных. [72] Первыми являются совершенные животные; таковы - животные живородящие и среди них первый - человек. Отделение семени происходит у всех них таким же образом, как и всякого другого выделения. Именно, каждое направляется в свойственное ему место без всякого насилия со стороны пневмы или другой какой-нибудь вызывающей принуждение причины, о чем говорят иные, утверждая, что половые части, как банки, влекут к себе семя, принуждаемые к тому пневмой, как если бы было возможно без насилия направиться в другое какое-нибудь место и этому выделению, и выделению жидкой и сухой пищи, на том основании, что выходу их наружу содействует скопившаяся пневма. Но это является общим для всего того, что следует привести,в движение, ибо благодаря задержке пневмы (дыхания) возникает сила, {738а} хотя и без этого принуждения выходят выделения даже у спящих, если их приемники оказываются расслабленными и переполненными. То же самое будет, если сказать, что у растений от действия пневмы каждый год выделяются семена в те места, где они обычно несут плоды. Но причиной этого, как было сказано, является то, что у всех существуют части для восприятия выделений, как для негодных, например, сухих или жидких, так и для крови, так называемые вены. А у самок, возле, маточного места, сверху, от разделяющихся двух вен, большой [73] и аорты, отходит много тонких вен, оканчивающихся в матке; когда они переполняются пищей, которую природа вследствие холодности не в состоянии переваривать, в матку происходит выделение через тончайшие вены, не могущие вследствие узости принимать в себя чрезмерное количество, почему и возникает состояние, подобное кровотечению. Месячный период у женщин точно не определен, но он имеет тенденцию проявляться в конце лунного периода, и вполне понятно: ведь тела животных становятся холоднее, когда окружающая среда становится такой, а конец месяца вследствие ущерба луны холоден, почему и новолуния бывают бурными по сравнению с серединой месяца. Итак, когда выделение превратится в кровь, в указанные периоды появляются месячные; если же оно не переварилось, все-таки немного чего-то выделяется; поэтому небольшие бели появляются у женщин, когда они бывают еще девочками. Отделения того и другого рода в умеренном количестве сохраняют тело, так как происходит его очищение от выделений, являющихся причиной болезней; если же они не происходят или происходят в большем количестве, это приносит вред, так как вызывает или болезни, или разрушение тела; поэтому и бели, идущие непрерывно в большом количестве, препятствуют росту девочек. Итак, это отделение происходит у самок по указанным причинам; именно, вследствие природной невозможности переваривать, по необходимости происходит выделение не только негодной пищи, но и выделение в вены, и наполнение тончайших вен становится чрезмерным. А что касается причины "ради лучшего" и цели, то природа пользуется выделением в это место для порождения, чтобы другое существо возникло таким, каким оно должно быть; ведь оно уже в потенции таково, каким является выделение тела. Итак, у всех самок необходимо должно {738b} происходить выделение: у имеющих кровь - в большем количестве, и у женщин-больше всего; необходимо, однако, чтобы-у всех прочих в маточном месте скоплялось вещество известного состава. Причина того, что у животных с кровью выделения больше, и у человека - всего больше, изложена выше; а того, что у всех самок имеется подобное выделение, а у самцов-не у всех - такова. Некоторые самцы не извергают семенной влаги, но подобно тому, как извергающие эту влагу образуют путем заключающегося в ней движения животное из материи самки, так и они, путем движения в них самих, в той части, откуда отделяется семя, производят то же. Это место расположено у всех, имеющих эту часть, под диафрагмой, ибо сердце и его аналог являются природным началом, а то, что находится ниже, - придаток, существующий ради него. Таким образом, причиной того, что не у всех самцов имеется порождающее выделение, а у самок - у всех, является: тот факт, что животное есть тело одушевленное. Самка всегда доставляет материю, самец же - образующее начало; такую способность, по нашему утверждению имеет каждое из них, и быть самкой или самцом в том и состоит, что самка необходимо доставляет тело и массу, для самца же это не является необходимостью, ибо для возникающих существ нет необходимости заключать в себе органы и действующее начало; но тело их происходит от самки, душа же, от самца, так как душа есть сущность известного тела. И поэтому, когда спариваются самка и самец не одного и того же вида (спариваются те, у которых времена зачатий одинаковы и продолжительность беременности близка друг к другу, а также величина тел не сильно разнится), то первое потомство возникает имеющее сходство с обоими, как, например, то, что происходит от лисицы и собаки, куропатки и курицы, но с течением времени возникающие одни от других поколения в конце получают форму самки, так же как чужестранные семена - соответственно почве места, ибо оно доставляет семенам материю и тело. Поэтому, у самок воспринимающая часть {739а} не представляет собой протока, но матки их имеют расширение; у самцов же, извергающих семя, имеются протоки, и они бескровны. Что касается выделений, то каждое из них одновременно поступает в свойственные ему места и становится выделением; раньше же его не бывает, разве только в результате большого насилия и против природы. Итак, по какой причине отходят назначенные для порождения выделения - сказано. Когда же семя от самца из числа извергающих его войдет в матку, оно связывает самую чистую часть выделения, ибо большая часть его непригодна, и образует жидкую часть месячных, так же как в наиболее жидкая часть семенной влаги самца, извергнутой им за один раз; и первое извержение является более бесплодным, чем последующее, так как содержит меньше душевной теплоты вследствие недостаточного варения, а сваренное получает густоту и большую телесность. Если же у кого из женщин или других животных не происходит истечения наружу вследствие того, что в этом выделении имеется мало непригодного остатка, то оно возникает в таком количестве, какое остается у животных, выводящих его наружу, и его связывает сила самца, заключающаяся в выделенном семени или при вхождении в самца части, аналогичной матке, что, по-видимому, происходит у некоторых насекомых. А что влага, появляющаяся у самок вместе с чувством наслаждения, ничего не привносит в зачаток,-об этом сказано раньше. Скорее всего это могло бы показаться на том основании, что у женщин так же, как у мужчин, происходят ночью так называемые поллюции. Но это не может служить доказательством, так как поллюции бывают и у молодых самцов, которые ничего еще не извергают, но близки к этому, или извергают еще бесплодную влагу. Итак, без извержения самцом семени во время совокупления, зачатие невозможно так же, как без женского выделения, будет ли оно вытекать наружу или находиться внутри в достаточном количестве. Однако, если даже обычное чувство наслаждения не возникает, то и от такого сношения происходит зачатие, если только место это приходит в состояние раздражения и матка спускается ближе книзу. Но в большинстве случаев зачатие происходит при указанных обстоятельствах, вследствие того, что устье матки не бывает закрыто, когда появляется отделение, в связи с которым обычно возникает у мужчин и у женщин чувство наслаждения; когда дело обстоит таким образом, открывается более широкий путь и для семени мужчины. Испускание семени не происходит внутрь, как думают некоторые, так как маточное устье узко, но впереди его; где женщина выделяет образующуюся у некоторых из них влагу, сюда же извергает и {730b} мужчина [если кто выделяет влагу]. [74] Иногда матка остается в том же положении; когда же она настроена соответственно, будучи теплой вследствие, очищения, она втягивает семя внутрь; доказательством служит то, что пессарии, вложенные мокрыми, вынимаются сухими. [75] Далее, у тех животных, матки которых находятся около диафрагмы, невозможно, чтобы семя не втягивалось, а доходило до них путем выбрасывания. Место это притягивает семенную жидкость благодаря теплоте, имеющейся в нем. И выделение месячных, так же как скопление их, воспламеняет теплоту в этой части, так что, как неглазурованные сосуды, промытые горячей водой и перевернутые вниз горлом, втягивают в себя воду, таким же образом происходит втягивание и там, но никоим образом, как утверждают некоторые, не инструментальными частями, служащими для совокупления. Обратное также происходит тому, что утверждают некоторые, именно, что женщина извергает семя, ибо извергнувшей наружу матке придется снова втягивать его внутрь, если оно смешается с семенной влагой самца. Но такой порядок дел излишен, природа же ничего не делает лишнего. Когда свяжется находящееся в матке выделение самки семенной влагой самца, которая действует подобно тому, как сычужина на молоко, - ибо и сычужина есть молоко, имеющее жизненную теплоту, которое схожие частицы сводит воедино и соединяет, и семенная влага также относится к природе месячных, так как природа молока и месячных одинакова, - то, после соединения телесных веществ, выделяется жидкость и вокруг образуются оболочки от высыхания землистых веществ; происходит это как в силу необходимости, так и ради известной цели: ибо при нагревании и охлаждении крайние части по необходимости засыхают, а с другой стороны, животное не должно находиться в жидкости, но быть обособленным. Одни из этих образований называются оболочками, другие - хорионом; [76] они различаются по величине: они одинаково имеются и у яйцеродящих, и у живородящих. Когда образуется зачаток, он ведет себя сходно с посеянными семенами. Именно, первое начало и у семян лежит в них самих; {740a} когда же оно, существуя ранее только в потенции, отделится, от него отходит росток и корень; последний является тем местом, которым семя воспринимает пищу, так как растение, нуждается в приросте. Таким же образом и в зачатке, при наличии известным образом всех частей в потенции, впереди всех стоит начало. Поэтому прежде всего действительное обособление получает сердце. И это ясно не только для чувств, ибо так происходит, но и для рассудка. Ведь когда возникающее отделится от обоих родителей, оно должно жить само по себе, как дитя, вышедшее из родительского дома. Следовательно, оно должно иметь начало, от которого впоследствии возникает устройство животного тела. Если оно когда-нибудь придет извне и впоследствии вселится в животное, то может возникнуть сомнение не только относительно времени его возникновения, но и относительно необходимости существования, во время отделения частей, той первой, от которой идет рост и движение всех остальных. Поэтому те, которые утверждают вместе с Демокритом, что сначала выделяются наружные части животных, а затем - внутренние, говорят неправильно, как будто о животных деревянных или каменных. Ведь те вообще не имеют начала, а животные все его имеют, и притом внутри. Поэтому, прежде всего у всех животных с кровью оказывается выделенным сердце, так как оно является началом и однородных, и неоднородных частей. Его достойно назвать началом животного и его устройства уже тогда, когда является потребность в пище, ибо существо растет, а последней пищей его является кровь и ее аналог, сосудом же для крови - вены; поэтому сердце служит началом и для них. Это ясно из "Истории животных" и вскрытий. Так как в потенции уже существует животное, хотя и несовершенное, то ему необходимо получать пищу откуда-нибудь: поэтому оно пользуется маткой и матерью, как растение - землей, для получения пищи, пока не разовьется настолько, чтобы стать животным, способным к передвижению. Поэтому природа провела из сердца две первых вены; от них отходят вены к матке, так называемая пуповина; ведь пуповина есть вена: у одних животных - одна, у других - несколько. Вокруг вен - кожаный чехол, так как их слабость требует защиты покрова. Вены входят в матку, как корни, через которые зачаток получает пищу. Именно для этого животное пребывает в матке, а не для того, как говорит Демокрит, чтобы части тела сформировались по частям {740b} матери. Это ясно у яйцеродящих, так как они получают расчленение в яйцах, будучи отделены от матери. Возникнет, может быть, затруднение: раз кровь есть пища и сердце, будучи кровяным, возникает первым, пища же идет извне, то откуда приходит первая пища? Или это не верно, что все идет извне, но с самого же начала, подобно тому, как в семенах растений существует вещество, которое кажется первичным молочным соком, так и в материи, из которой возникают животные, излишек состава образует пищу? Таким образом, рост зачатка происходит через пуповину, таким же способом, как у растений - через корни, а у самих животных, когда они отделятся, - из находящейся в них пищи. Об этом будет сказано впоследствии в соответствующем месте. Обособление частей происходит не так, как предполагают некоторые, вследствие того, что подобное по своей природе несется к подобному (ибо, кроме многих других трудностей, связанных с этим утверждением, выходит, что каждая из однородных частей возникает сама по себе, например, кости и нервы сами по себе и мясо само по-себе, если только принять эту причину), а потому, что выделение самки в потенции таково же, как и природа животного, и в нем потенциально заключаются части, актуально же нет ни одной, а также потому, что начала действующее и страдательное, когда они придут в соприкосновение при условиях действия одного и страдания другого (под условиями я разумею: каким образом, где и когда), сейчас же одно из них начинает действовать, а другое - испытывать воздействие. Материю, таким образом, доставляет самка; начало движения - самец. Как возникающее через искусство создается посредством инструментов, правильнее говоря, посредством их движения (оно есть действенное начало искусства, а само искусство - форма того, что возникает в другом), так и сила питательной души и впоследствии в самих животных и растениях производит рост, пользуясь в качестве инструмента теплотой и холодом (ибо в них заключается ее движение, и каждое возникает в силу известной пропорции их), и с самого начала образует природное существо. Ведь материя, на счет которой оно растет и из которой впервые образовалось и само возникающее,-- тождественны; следовательно, тождественны и действующая и порождающая силы. Если таким образом, первая {741b} есть питающая душа,- она же является и порождающей. И в этом состоит природа каждого существа, находящаяся во всех растениях и животных. Остальные же части души у одних животных имеются, у других - нет.

5
Итак в растениях женский пол не отделен от мужского, а в животных, у которых он разделен, мужской пол нуждается в женском. Однако может возникнуть вопрос: если самка имеет ту же самую душу, и материей зачатка является выделение самки, почему же она нуждается в содействии самца и не порождает сама из себя? Причина- в том, что животное отличается от растения наличием ощущения. Невозможно наличие лица, руки или какой-нибудь другой части без присутствия чувствительной души или в действительности, или в потенции, притомили в определенном виде, или просто: ведь тогда будет труп или часть трупа. Если, таким образом, самец производит душу, там, где самец отличается от самки, для самки невозможно порождать- животное самой из себя, ибо сказанное и значит быть самцом. [77] Что указанная апория имеет основание, очевидно; на примере птиц, рождающих жировые яйца, именно, что до известной степени самка способна порождать. Далее, и это вызывает затруднение, в каком смысле можно сказать, что яйца их живут? Ведь так, как плодоносные яйца, они жить не могут: тогда из них возникали бы в действительности одушевленные существа; с другой стороны, они не живут и так, как дерево или камень. Ведь эти яйца как-то гибнут, как если бы они раньше были до известной степени причастны жизни; ясно, таким образом, что они имеют какую-то душу в потенции. Какую же? По необходимости, конечно, последнюю, а такой является питательная душа: она в одинаковой мере свойственна животным и растениям. Почему же она не довершает развития частей и животного? Потому, что они должны иметь чувствующую душу: ведь части животных не таковы, как у растений, поэтому требуется участие самца, ибо у них самец существует в отдельности. Это и показывают жировые яйца, которые становятся производящими, если только в подходящее время самец покроет самку. Но о причине этих явлений речь будет впоследствии. Если же существует какой-нибудь род животных, где самки имеются, самцов же обособленных нет, то там есть возможность, рождать из себя животных без спаривания. Это вполне достоверным образом до сих пор не наблюдалось, но имеются сомнения относительно рыб, ибо у так называемых эритрин ни один самец не был когда-либо обнаружен, а только самки, и притом полные зачатков. Но относительно этого мы не имеем достоверного опыта; однако существа, которые ни самки, ни {741b} самцы, имеются и в роде рыб, например, угри и один род кестрея в болотистых реках. Там же, где женский пол отделен от мужского, самке невозможно самой по себе порождать до конца: ведь тогда самец существовал бы напрасно, а природа напрасного ничего не делает. Поэтому у животных этого рода самец, всегда завершает порождение, так как он внедряет чувствующую душу или через самого себя, или через семенную жидкость. А так как в материи потенциально существуют части животного, то, когда возникнет начало движения, они, как в чудесных автоматах, по порядку связываются друг с другом. И на утверждение некоторых натурфилософов,[78] что подобное несется к подобному, следует возразить, что частицы двигаются не в том смысле, что переменяют место, а оставаясь на месте и изменяясь в отношении мягкости и твердости, в отношении окраски и прочих различий однородных частей, становясь в действительности тем, чем они раньше были в потенции. Прежде всего образуется начало, которым является у животных с кровью сердце, у других-аналог его, о чем часто говорилось. И что оно образуется первым, очевидно не только из чувствующего восприятия, но из факта кончины, ибо жизнь уходит отсюда в самом конце, а случается всегда, что возникшее последним отходит первым, а первое - последним, как если бы природа, в двойном беге, повернувшись назад, пришла к началу, откуда вышла, ибо возникновение идет из небытия в бытие, а уничтожение - из бытия в небытие. [79]

6
После указанного начала внутренние части образуются, как было сказано, раньше внешних; части, имеющие большую величину, становятся заметными прежде, чем меньшие, хотя некоторые из них возникают не раньше. Прежде всего расчленяются части выше диафрагмы, и они отличаются своей величиной; ниже ее части - меньше и труднее различимы. И это происходит у всех животных, у которых есть различие между верхом и низом, кроме насекомых; из них у тех, которые рождаются червями, прирост идет вверх, так как верхние части на первых порах-меньше. Из передвигающихся животных только у мягкотелых верх и низ не расчленены. Сказанное имеет место и у растений, именно, что в развитии верхняя часть опережает нижнюю, так как семена прежде отдают корни, чем ветви. Части животных разграничиваются пневмой, однако не пневмой матери и не {742а} самого животного, как утверждают некоторые из натурфилософов. Это очевидно при рассмотрении птиц, рыб и насекомых. Одни из них, отдельно от матери, возникают из яйца, в котором они получают расчленение; другие животные вообще не дышат, но возникают из червей и яиц; те же, которые дышат и получают расчленение в матке, не прежде начинают дышать, чем закончится развитие легкого: и оно, и предшествующие части образуются раньше дыхания. Далее, четвероногие с разделенными пальцами, например собака, лев, волк, лисица, шакал, все рождаются слепыми и веки у родившихся раскрываются позднее. Ясно, следовательно, что таким же образом все прочие части как в качественном, так и в количественном отношении потенциально возникают раньше в действительности же - позднее, и в силу тех же причин, которые определяют качество, из одного делается два. Пневма же необходимо должна присутствовать, так как имеется влажное и теплое: одно - в качестве действующего, другое - страдательного начала. Некоторые из древних физиологов пытались определить, что после чего возникает, не имея большого опыта по части происходящего. Ведь части, как и все прочее, возникают одна прежде другой. Но "прежде" имеет несколько значений. Ведь "ради чего" и "то, что ради этого" - различные вещи, и одно из них - прежде по возникновению, другое - по сущности. Два различных значения имеет и "то, что ради этого"; одно из них - "откуда исходит движение", другое - "чем пользуется цель". Я имею в виду, например, порождающее и то, что является инструментом для порождающего; из них одно должно существовать прежде, именно, действующее начало, например, учащее - прежде обучаемого, и флейты - позже учащегося играть на флейте, ибо неумеющим играть на флейте флейты излишни. При наличии трех условий: во-первых, цели, что мы называем "ради чего", во-вторых, того, что существует ради этого, движущего и порождающего начала (ибо движущее и порождающее, поскольку они таковы, относятся к производству и порождаемому) и, в-третьих, полезного и того, чем пользуется цель, - необходимо прежде всего существовать какой-то части, в которой заключается начало движения (и сразу же она становится частью цели, единой и самой важной); после этого - целому и конечной цели и, в-третьих и напоследок, их {742b} инструментальным частям, служащим для известного употребления. Следовательно, если существует нечто такое, что необходимо должно быть присуще животным, содержащее в себе начало и конец данной природы, то оно по необходимости должно возникать первым, поскольку оно является первым движущим и поскольку оно является частью цели вместе c целым. Следовательно, те из инструментальных частей, которые по своей природе служат для порождения, всегда сами должны возникать прежде, так как они существуют ради другого, как его начало; части же не такие, какие существуют ради другого, - позднее. Поэтому не легко различить, какие из частей появляются прежде, какие существуют ради другого, или ради чего они сами существуют. Примешивается сюда то обстоятельство, что движущие части предшествуют в своем возникновении цели, а различить части движущие от инструментальных не легко. И однако этим путем следует отыскивать, что возникает после чего, так как конечный пункт развития для одних - позже, для других - раньше. Поэтому первой возникает часть, заключающая в себе начало; за ней непосредственно следует содержимое верхней части. Поэтому-то у зародышей части около головы и глаза оказываются вначале самыми большими, [80] а части ниже пупка и ноги - малыми: ведь нижняя половина существует ради верхней и в ней нет ни целевых частей, ни частей, порождающих верхние. Нехорошо говорят и о том, почему возникает необходимость, те, которые утверждают, что "всегда так происходит" и считают ее именно началом в этих вещах, как Демокрит Абдеритянин; они говорят, что для того, что происходит всегда, и для бесконечного не существует начала, а "почему" есть начало, то же, что происходит всегда, есть бесконечное, следовательно, спрашивать "почему" о чем-нибудь подобном, значит, по их мнению, искать начало бесконечного. Однако, на том же основании, на каком они считают невозможным отыскивать причину невозможно никакое доказательство чего-либо вечного, а оно существует как для вещей вечно возникающих, так и вечно существующих. Ведь и треугольник всегда имеет углы, равные двум прямым, и диагональ всегда несоизмерима со стороной, однако для этого имеется известное основание и доказательство. Итак, что не для всего следует искать начало, это сказано правильно, а что не следует его искать для всего вечно существующего и возникающего - не правильно; это относится только к началам вечных вещей, ибо для начал имеется другой вид познавания, а не доказательство. Началом для вещей неподвижных является "что она есть"; для вещей возникающих - начал больше, они - иного рода и не у всех одинаковы; одним из них является "откуда идет начало движения". [81] Поэтому все животные с кровью получают прежде всего сердце, как было сказано вначале, а у {743а} прочих возникает прежде всего аналог сердца. А из сердца протягиваются вены, подобно тому, как расписывающие стены проводят эскизные линии: ибо части животного расположены вокруг вен, так как они возникают из них. Возникновение частей однородных происходит от действия холода и тепла, так как одни части образуются и твердеют от холода, другие - от тепла. Относительно их различия сказано раньше в других книгах, именно, какие вещества растворяются от влаги и огня и какие не растворимы влагой и не плавятся огнем. Итак, пища, просачивающаяся через вены и поры, находящиеся в каждой части, подобно воде, налитой в необожженный глиняный сосуд, затвердевая от холода, становится мясом или его аналогом, и поэтому они растворяются от огня. Те же из выходящих веществ, которые очень землисты и содержат мало влаги и тепла, подвергаясь охлаждению, вместе с испарением влаги и тепла, становятся твердыми, и землистыми, как, например, ногти, рога, копыта и клювы; поэтому от огня они размягчаются, но ни одно из них не разжижается; некоторые же растворяются жидкостями, например, яичная скорлупа. От действия внутренней теплоты возникают нервы и кости путем высыхания влажности. Поэтому кости и не растворяются от огня, как и глина: они как бы обожжены в печи теплом, возникающим при развитии. Терло это не производит мяса или кости из чего придется, или где, и когда придется, но из существующего по природе вещества и в соответственном месте, и, времени. Ведь ни возможное не станет действительным, если двигатель его не имеет энергии движения, ни обладающее энергией не может произвести что-нибудь из первого попавшегося, так же как ни столяр не может сделать ящик иначе как из дерева, ни дерево без его участия не станет ящиком. Теплота же содержится в семенном выделении и обладает такого рода движением и энергией, которые соответствуют каждой из частей. Поскольку же они недостают или избыточествуют, возникающая часть выходит хуже или уродливее, подобно тому, что изготовляется путем варения для еды или другого дела; но там мы сами устанавливаем соответствие тепла, необходимого для действия, здесь же делает это природа порождающего; а для, существ, возникающих самопроизвольно, причиной является движение и тепло, свойственное времени года. Охлаждение же есть лишение теплоты, и природа пользуется ими обоими, так как они обладают способностью действия, причем одно производит одно, другое - другое. В вещах {743b} возникающих ради чего-нибудь, приходится одну из них охлаждать, другую - нагревать, и таким образом возникает каждая часть: мясо - как нечто мягкое (причем они (тепло и холод) производят это, частью, по необходимости, частью, ради известной цели), нерв - cухим и растяжимым, кость - сухой и ломкой. А кожа возникает путем высыхания мяса, как на вареных кушаниях уплотненная пленка. Но возникновение кожи происходит не только вследствие ее положения с края, но и потому, что вязкое вещество собирается на поверхности, так как оно не способно испаряться. У других животных вязкое вещество сухо; поэтому у животных бескровных покровные части имеют вид раковины или скорлупы, а у имеющих кровь вязкое вещество содержит больше жира. И у кого оно ,не имеет очень землистой природы, жировое вещество скопляется под покровом кожи, как если бы кожа возникла из вязкого вещества подобного рода, либо жир имеет известную вязкость. Все эти- части, как было уже сказано, возникают, с одной стороны, по необходимости, с другой - не по необходимости, а ради известной цели. Итак, прежде всего в отношении развития обособляется верхняя масса тела; нижняя же у животных с кровью получает прирост с течением времени. Все части отграничиваются сначала контурами, а потом получают окраску, мягкую или твердую консистенцию, совершенно так же, как если бы они были сработаны художником природы; ведь и живописцы, очертив сначала животное линиями, в таком виде раскрашивают его. Вследствие того, что начало ощущений лежит в сердце, оно и возникает первым во всем животном; вследствие же присущей ему теплоты, вверху, где оканчиваются вены, образуется противоположная сердечной теплоте холодная часть, - головной мозг. Поэтому-то область головы возникает непосредственно после сердца и отличается своей величиной от прочих, так как мозг е самого начала объемист и влажен. Вызывает недоумение то, что происходит у животных с глазами. Ведь и у сухопутных, и у плавающих, и у летающих животных они кажутся самыми большими из частей, завершают же развитие последними, так как в промежуточное время становятся меньше. Причина этому - та, что воспринимающая часть глаз, так же как и других органов чувств, связана с проходами. {744а} Однако, для осязания и вкуса восприемником ощущения прямо является тело или известная часть тела животных, а для обоняния и слуха - проходы, соединенные с внешним воздухом и наполненные врожденной пневмой, а с другой стороны граничащие с небольшими венами, идущими от сердца к мозгу. Глаз один только из органов чувств имеет особое тело: оно - влажное и холодное и не предсуществует в нем потенциально, чтобы затем возникнуть в действительности, как другие части, но от околомозговой жидкости отделяется чистейшая часть через проходы, которые явным образом идут от глаз к мозговой оболочке. Доказательством этому служит то, что ни одна из частей головы, лежащих около мозга, не является влажной и холодной, а глаз - влажен и холоден. Таким образом, место это по необходимости получает в начале большую величину, а затем спадается, так как и с мозгом происходит то же самое. Сначала влажный и большой, он, по мере испарения жидкости и варения, становится плотнее и спадается, а вместе с ним уменьшается и величина глаз. Вначале, благодаря мозгу, голова имеет наибольший размер, а, вследствие влаги, находящейся в глазах, они кажутся большими. Последними же они завершают развитие потому, что и мозг уплотняется подконец: он поздно лишается холодности и влажности у всех животных, которые его имеют, в особенности же, у людей. По той же причине и брегма [82] окостеневает после всего: даже после рождения эта кость у детей остается мягкой. Причина, почему это встречается чаще всего у людей, заключается в том, что из животных они имеют самый влажный и большой мозг. А этому причина та, что и в сердце у них теплота наичистейшая; на правильное смешение указывает и мышление, ибо человек есть самое разумное животное. [83] И дети долгое время не владеют головой, вследствие тяжести частей около мозга, равным образом, и частями, которые должны двигаться, ибо начало движения поздно овладевает верхними частями и под самый конец теми, движение которых не тесно связано с началом, как конечности. Такой же частью являются и веки. А так как природа ничего не делает напрасного или лишнего, то, очевидно, она не делает и позднее и раньше времени, ибо сделанное тогда будет {744b} напрасным или излишним. Необходимо, следовательно, чтобы одновременно с разделением век они были способны к движению. Итак, поздно совершенствуются у животных глаза вследствие обильного варения, связанного с мозгом; последними же они развиваются потому, что только при сильном овладении движением возможно двигать столь удаленные от начала и охлажденные части. Такую природу ясно показывают веки: если только в голове делается какая-либо тяжесть, будь то от сна, опьянения или чего-нибудь другого подобного, мы не в состоянии поднять веки, хотя они имеют столь незначительный вес. Итак, о глазах сказано: и как они возникают, и почему и по какой причине они последними получают расчленение. Что касается остальных частей, то каждая из них образуется из пищи: наиболее ценные и сопричастные важнейшему началу - из переваренной, чистейшей и первой пищи; части же, возникающие в силу необходимости и ради первых, - из пищи, худшей, из остатков и выделений. Ведь природа, как хороший хозяин, имеет обыкновение не выбрасывать ничего такого, из чего можно сделать что-нибудь пригодное. В хозяйстве лучшая часть приготовленной пищи предназначается для людей свободных; худшая и остатки - для служителей; самую же плохую дают домашним животным. Подобно тому как во внешнем мире разум производит это в целях содействия росту, так природа в самих возникающих существах образует из чистейшей материи мясо и тела прочих органов чувств, а из остатков - кости, нервы, волосы, далее ногти, копыта и все подобные им части; поэтому части эти образуются последними, когда уже появятся природные остатки. Природа костей возникает при первом образовании частей из семянных излишков, а когда животные растут, получает прирост из природной пищи, из которой получают и главные части; из нее, однако, берут только остатки и излишки. Существует во всем нечто первое и второе, к в пище также нечто, служащее для питания и для роста; питающее дает существование как целому, так и частям; второе производит их увеличение; об этом впоследствии мы скажем подробнее. Таким же точно образом, как кости, образуются и нервы, и из тех же частей, т. е. {745b} из семенного и пищевого остатка. Ногти же, волосы, копыта, рога, клювы, шпоры птиц и другие подобные части образуются из вновь приобретенной и производящей рост пищи, которая получается от матери и извне. И поэтому кости растут до известного времени: ведь для всех животных существует предел величины, а следовательно и для роста костей. Если бы они все время росли, то и животные, имеющие кости или их аналог, росли бы, пока жили, ибо кости определяют величину животных. А по какой причине они не растут все время, - будет сказано впоследствии. Волоса же и сродные им образования растут, пока существуют, и еще сильнее во время болезней и когда тела стареют и худеют, потому что больше остается излишка, или меньше расходуется на главные части вследствие старости и болезней, так как, когда его бывает недостаточно из-за "юного" возраста, волос также бывает недостаточно. [84] Кости же наоборот: они убывают вместе с телом и его частями. Волоса растут и у покойников, только вновь не образуются. Относительно зубов может возникнуть сомнение: по своей природе они тождественны с костями и возникают из костей: ногти же, 'волоса, рога и подобные им образования возникают из кожи, поэтому они и изменяют свою окраску вместе с кожей: они бывают белыми, черными и всякого другого цвета, смотря по окраске кожи; зубы же - никогда,-так как они происходят из кости у животных, имеющих зубы и кости. Они одни из всех прочих костей растут в течение всей жизни: это ясно показывают зубы, которые уклоняются в сторону от взаимного соприкосновения. Причина такого роста зубов, поскольку это относится к цели, заключается в их работе: ведь они быстро сотрутся, если не будет известного прироста, так как и теперь под старость у некоторых животных много жующих, но не обладающих большими зубами, последние совершенно стираются, так как разрушаются в большей степени, чем растут. И в этом отношении природа хорошо устраивает для будущего, ибо она относит выпадение зубов на старость и конец жизни. Если бы жизнь продолжалась десять тысяч или тысячу лет, зубам следовало бы с самого начала иметь громадную величину и много раз прорезываться, так как, даже при условии непрерывного роста, они все-таки, шлифуясь, становились бы непригодными для работы. Итак, ради чего зубы растут, - об этом сказано. {745b} Однако, зубы имеют природу не тождественную с другими кистями, ибо кости образуются все сразу при первом возникновении и ни одна из них - позднее: зубы же - позднее. Поэтому, выпав, они снова могут вырастать, так как они только касаются костей, а не срастаются с ними. Однако, они образуются из пищи, предназначенной для костей (почему имеют ту же природу) и тогда, когда кости имеется уже в полном числе. Все прочие животные родятся, имея зубы или их аналоги, так как они появляются на свет, закончив свое развитие в большей степени, чем человек; человек же родится, не имея зубов, кроме случаев противоприродных. По какой причине одни зубы появляются и выпадают, другие же не выпадают, - будет сказано в дальнейшем. А, так как все подобные части образуются за счет излишков, то человек, поэтому, имеет на теле волос меньше всех прочих животных и наименьшие (по сравнению с величиной тела) ногти, ибо он имеет наименьшее количество землистого остатка; остаток вообще есть непереваренное вещество, а землистое вещество является в теле самым непереваренным. Итак, как образуется Каждая часть и какова причина возникновения частей, - сказано.

7
Зародыши живородящих растут, как было сказана раньше, благодаря приращению пупка. Так как животным:
присуща и питательная способность души, то они сейчас же посылают в матку, наподобие корня, пуповину, представляющую собою вены, одетые оболочкой; у больших животных, например, у быка и ему подобных, их несколько, у животных средней величины - две и у самых малых - одна; через нее зародыш получает кровяное питание, так как матка содержит в себе концы многочисленных вен. Животные не амфодонтные [85] и те из амфодонтных, у которых в матке протягивается не одна большая вена, а вместо одной-много густо расположенных, имеют в матке так называемые котиледоны, [86] с которыми пуповина соединяется и срастается. Именно, вены, идущие через пупочный канатик, протягиваются по матке в ту и в другую сторону и всячески делятся; там же, где они оканчиваются, находятся котиледоны, выпуклой стороной обращенные к матке, вогнутой к зародышу. А между маткой и зародышем находится хорион я оболочки. Котиледоны, по мере того как зародыш {746а} растет и развивается, становятся меньше и, когда он заканчивает развитие, исчезают. В это место природа откладывает для зародышей кровяную пищу матки, так же как в груди, и, вследствие того, что она собирается понемногу из большого количества, тело котиледона возникает наподобие желвака или воспалительной опухоли. Пока зародыш поменьше и не способен принимать большого количества пищи, они ясно заметны и больше, а по мере его роста, они спадаются. Большинство малых и амфодонтных животных не имеет в матке котиледонов, но от пупка тянется одна вена; она имеет значительную величину и распространяется по всей матке. Так как одни из этих животных рождают одного, другие - многих детенышей, то и в случае нескольких зародышей дело обстоит с ними так же, как с одним. Следует изучать это на примерах из вскрытий и из того, что написано в "Истории животных". Именно, животные вырастают из пупка, пупок же из вены в последовательном порядке, друг за другом, причем вена течет как бы по каналу; а вокруг каждого зародыша находятся оболочки и хорион. Неправильно говорят те, которые утверждают, что дети питается в матке, сося кусочек мяса, [87] ведь это происходило бы и у других животных, однако, ничего такого не обнаруживается, иначе это легко было бы увидать при вскрытиях. И все зародыши плавающих, летающих и ходящих животных одинаковым образом окружены тонкими оболочками, отделяющими их от матки и возникающей в ней жидкости, и ни в ней, ни в самих оболочках не имеется ничего подобного и через них нет возможности вкушать что-либо. А что все яйцеродящие получают прирост, будучи отделены от матки, это очевидно. [88] Спаривание, согласное с природой, имеет место между животными одного вида; однако оно происходит и у животных, близких по природе, но не одинаковых по виду, если по величине они схожи и время беременности - одинаково. У других животных это происходит редко, а бывает у собак, лисиц и волков, и индийские собаки рождаются от какого-то похожего на собаку зверя и собаки. [89] Замечается это и {746b} у птиц, склонных часто покрывать, например, у куропаток и куриных. И из хищных, как предполагают, ястребы, различающиеся по виду, соединяются между собой; также обстоит дело и с некоторыми другими птицами. Относительно животных морских ничего заслуживающего внимания не наблюдалось; кажется так называемые ринобаты произошли вернее всего от спаривания рины и бата. [90] И известная поговорка относительно Ливии, что всегда Ливия растит что-нибудь новое, говорится потому, что в ней происходит скрещивание и не одноплеменных, ибо, вследствие редкости воды, животные встречаются в немногих местах, где имеются источники, и там спариваются даже такие, которые не принадлежат к одному виду. Прочие животные, возникшие от такого спаривания, спариваются снова друг с другом, смешиваются и могут порождать самок и самцов; из них только мулы бесплодны; они не рождают ни друг от друга, ни соединяясь с другими. По, какой причине самец или самка бесплодны, это - общая проблема: ведь существуют бесплодные женщины и мужчины, и среди прочих животных в каждом роде, например, у лошадей и овец, а этот род мулов совершенно бесплоден. Причин бесплодия у прочих животных - много: женщины и от рождения мужчины бывают бесплодными, когда повреждены части, служащие для полового соединения, так что одни не получают волос на лобке, другие - бороды, оставаясь всю жизнь похожими на евнухов; с некоторыми случается это в более позднем возрасте, иногда вследствие избыточного питания тел (ибо у женщин, становящихся ожирелыми, а у мужчин - упитанными, семянное выделение истрачивается, и у одних не появляются месячные, у других - семенная влага); иногда же вследствие болезни мужчины извергают семя жидкое и холодное, а у женщин месячные становятся плохими и изобилуют болезненными выделениями. У многих же, как мужчин, так и женщин, происходит это страдание вследствие увечья частей и мест, служащих для полового общения. Одни из подобных явлений излечимы, другие - не излечимы; чаще же всего пребывают бесплодными ставшие такими в момент первого образования. Бывают ведь и женщины {747а} мужеподобные и женоподобные мужчины и у одних - не появляются месячные, а у других - семя бывает тонким и холодным. Поэтому-то вполне основательно производят пробу с водой для выяснения вопроса, бесплодно ли семя мужчин, именно: тонкое и холодное быстро расплывается по поверхности, а способное к порождений) идет в глубину, ибо хорошо сваренное семя является теплым; сварено же то, которое становится плотным и имеет густоту. Женщин испытывают пессариями, - проникают ли их запахи в выдыхаемый воздух снизу вверх, [91] и втиранием в глаза красок - окрасят ли они слюну во рту. Если этого не происходит, очевидно, поры тела, через которые происходит выделение, закрыты и сращены. Ведь место около глаз из всех мест головы наиболее изобилует семенем; это явствует из того, что при половых сношениях оно одно только явным образом изменяется, и у сильно предающихся любовным утехам глаза заметно слабеют. Причина та, что природа семенной влаги подобна природе мозга, ибо материя ее водяниста, а теплота является приобретенной. Семенные очищения идут от диафрагмы, ибо отсюда идет начало природы, так что движения от половых , частей доходят до грудной клетки; а запахи из груди производят ощущение при дыхании.

8
Итак, у людей и у остальных родов животных, как сказано раньше, указанный недостаток встречается в отдельных случаях; род же мулов совершенно бесплоден. То, что говорят относительно причины этого Эмпедокл и Демокрит (первый - не ясно, второй- несколько яснее), говорится неправильно, ибо оба они применяют одинаковое доказательство для всех спариваний не по родству: именно, Демокрит утверждает, что у мулов поры в матке испорчены, вследствие того, что начало мулов возникает не от родственных животных; но ведь это имеет место и у других животных, - и все-таки они рождают; будь это причиной, то и другие животные, соединяющиеся таким же образом, должны были бы быть бесплодными. Эмпедокл же видит причину в том, что смесь обоих видов в семени становится плотной, тогда как семенные влаги- {747b} и та, и другая - мягки: полые и плотные частицы прилаживаются друг к другу, и от подобного соединения мягкое приобретает твердость, подобно олову, сплавленному с медью. Его суждения неправильны как в отношении причины смешения меди с оловом (относительно этого сказано в "Проблемах"), [92] так и вообще, поскольку он берет начало из области неизвестного. Ибо, каким путем образует смесь взаимное прилаживание полого и сплошного, например, в случае вина и воды? Ведь это превосходит наше понимание, так как представление о полых частицах вина и воды слишком далеко от наших чувств. Далее, так как от лошадей родится лошадь, от ослов - осел и от лошади и осла - мул, будет ли один из них самцом или самкой и почему, спрашивается, в этом последнем случае возникает такое плотное смешение, что родившееся животное становится бесплодным, тогда как от кобылы и жеребца или ослицы и осла бесплодного потомства не происходит, хотя семя жеребца и кобылы имеет мягкую консистенцию? Скрещивается и кобыла и жеребец с ослом и ослицей, и в обоих случаях, по его мнению, получается бесплодное потомство, потому, что вследствие мягкости семян из двух возникает нечто единое. Но тогда потомству жеребца и кобылы также надлежало бы быть бесплодным? Ведь если бы в скрещивании принимало участие только одно из них, возможно было бы считать его причиной, почему с ослиной семенной влагой оно не производит подобного себе (т. е. плодовитого) потомства; теперь же, той именно семенной влагой, какой оно скрещивается с ослиной, оно соединяется и с семенем сородича. Далее, доказательство, о котором идет речь, дается для обоих полов, самки и самца, в равной мере; но самец порождает в возрасте семи лет, как говорят, только он один; самка же мула совершенно бесплодна, и именно по причине того, что не донашивает до конца, после того как зачаток уже возымела. Но, может быть, логическое обоснование сказанного покажется более убедительным. Я называю его логическим потому, что оно будет тем более общим, чем дальше отойдет от частных, свойственных данному вопросу, начал. Оно, приблизительно, таково. Если от самки и самца одного вида обыкновенно происходит самец или самка одинакового с родителями вида, например, от собаки, самца и самки, собака, самец или самка, от животных разного вида происходит существо другого вида, например, если собака разного вида со львом, то и от собаки-самца и самки льва потомство будет другого вида, также и от льва {748а} самца и собаки-самки - другое. Следовательно, если существует мул, самец и самка, не отличающиеся друг от друга по виду, и происходит мул от лошади и осла (а эти животные и мулы - различного вида), то невозможно получить потомство от мулов. Ведь животное иного вида не может родиться, так как от самки и самца одного вида происходит тождественное по виду; мул же - потому, что он происходит от лошади и осла, животных разного вида, а, согласно предположению, от животных разного вида происходит иное животное. Это рассуждение, однако, является чересчур общим и пустым, ибо рассуждения, не основанные на близких данному вопросу началах, пусты; они кажутся относящимися к делу, не будучи таковыми. Ведь геометрическими являются те рассуждения, которые вытекают из геометрических начал; то же относится и к другим предметам; а пустое только кажется чем-то, на самом же деле оно - ничто. [93] Оно и не истинно, потому что многие животные, происшедшие от родителей не одного вида, способны порождать, о чем было сказано раньше. Производить исследования таким способом не следует ни в прочих науках, ни в естественных; скорее можно найти искомую причину из рассмотрения того, что присуще роду как лошадей, так и ослов. Прежде всего те и другие рождают от родственных животных только одного; затем самки не всегда способны к зачатию, поэтому они с большими промежутками допускают жеребцов к покрытию, так как не могут постоянно носить. Но кобыла обильных месячных не имеет и из всех четвероногих выделяет наименьшее количество, ослица же не зачинает после покрытия, а выделяет семенную влагу с мочой, почему приставленные к ней бьют ее плетью. Далее, осел - животное холодное, а поэтому, будучи по природе зябким, с трудом разводится в северных местах, например, в Скифии и сопредельных странах, а также у кельтов, живущих над Иберией: ведь и эта страна - также холодная. По этой же причине они устраивают случку ослов не во время равноденствия, как лошадей, а во время летнего солнцеворота, чтобы ослята родились в жаркую пору, так как они родятся в ту же пору, когда произошла случка: ведь и кобыла и ослица несут целый год. Так как природа осла, как было сказано, холодная, то и семенная влага такого животного по необходимости холодна. Доказательством служит то, что если жеребец покроет кобылу, слученную раньше с ослом, он не испортит случки осла; осел же, при последующем покрытии, разрушит случку жеребца вследствие холодности {748b} семени. Когда же они скрещиваются друг с другом, зачаток сохраняется вследствие теплоты одного из них, ибо отделение лошади - теплее: ведь и материя, и семенная жидкость осла - холодны, а у лошади они - теплее. Когда примешивается или теплое к холодному, или холодное к теплому, получается, что образующийся из них зачаток сохраняется, и животные эти таким образом рождают друг от друга, а происходящее от них потомство уже не может рождать: оно - бесплодно, вследствие неспособности довести плод до зрелости. Вообще же у обоих родов существует наклонность к бесплодию, ибо ослу, помимо прочего сказанного, присуща также та особенность, что, если он не начнет рождать после первой смены зубов, он уже не будет рождать совсем: так мало надо, чтобы тело ослов стало бесплодным. Равным образом и лошадь: она склонна к бесплодию и до полного бесплодия ей не хватает ровно столько, насколько потомство ее может быть холоднее; это наступает тогда, когда происходит смешение с выделением осла. И дли осла точно так же немного недостает, чтобы при спаривании с себе подобными рождать бесплодное потомство; так что когда происходит противоестественное спаривание, то, если тогда от обоих с трудом рождался один детеныш, теперь уже потомство будет еще более бесплодными противоестественным, которому не только ничего не будет недоставать для бесплодия, но которое по необходимости будет бесплодным. Тела мулов отличаются своей величиной, вследствие того, что выделения, предназначение для месячных, идут на рост. Так как срок родов мулов - годичный, то за это время самка мула должна не только зачать, но и выкормить зародыша, а это невозможно в отсутствии месячных. У них же месячных не бывает, но вещества непригодные удаляются вместе с выделениями через мочевой пузырь (поэтому мулы-самцы обнюхивают не половые органы самок, как прочие однокопытные, а самое выделение), остальное же обращается на рост и увеличение тела. Таким образом зачать сайка мула иногда может, - что и на самом деле происходило, - вскормить же и выносить до конца для нее невозможно. Самец же иногда может производить потомство, так как, во-первых, по своей природе самец - теплее самки, а, во-вторых, он не привносит при смешивании никакого тела. В результате возникает гинн; это-уродливый мул; {749a} ведь и от лошади и осла происходят гинны, когда заболеет зародыш в матке. Гинн представляет собой то же, что поздний поросенок у свиней, ибо и там последышем называется изуродованный в матке поросенок; таким может сделаться любой из поросят. Подобным образом возникают и пигмеи, ибо у них уродуются части и величина тела во время утробной жизни, и они - таковые же, как поздние поросята и гинны. [94]


[56] Как истинный диалектик Аристотель рассматривает существование и возникновение животных как явление космическое, связанное с устройством вселенной в целом, ее движением и свойствами основных пяти элементов (пятый — эфир), из которых она составлена. В подробности это учение излагается им в цикле физических сочинений («О небе», «О возникновении и уничтожении», «Метеорология»), которые служат как бы введением в естественную историю. Краткое изложение их дано мной в статье «Натурфилософия Аристотеля» (глава 4, «Вселенная и первый двигатель») и имеется во всех более или менее подробных историях философии.
Под «существами вечными и божественными» подразумеваются небесные светила, обладающие вечным круговым движением. Здесь и дальше речь идет только о причинах «ради чего», т. е. вопрос трактуется телеологически; но не следует упускать из виду также то, что все эти явления детерминированы движением, которое является основным свойством природы, а в пределах природы источником всякого движения служит круговое вращение эфирных сфер. Аристотель порывает с природной действительностью только в учении о внеприродном первом двигателе, платя этим дань платонизму (см. вступительную статью к переводу «О частях животных»: «Аристотель и его научный метод»).
[57] «Душевная» теплота — то же, что «природная», или «врожденная», теплота.
[58] Легкое не является, по Аристотелю, источником теплоты, как можно подумать, прочтя эти строки; наоборот, оно служит для охлаждения избыточной теплоты, идущей по венам от сердца, и чем оно лучше развито и содержит больше крови, тем животное теплее.
[59] Здесь Аристотель намечает тот вопрос, который был выдвинут и разработан современной эмбриологией: вопрос о «зависимом» или «независимом» развитии частей (abhàngige Differenzierung и Selbstdifferenzierung).
В следующих за этим рассуждениях Аристотель, как бы предвосхищая теории развития XVIII века и их борьбу, отвергает предсуществование частей в семени, т. е. теорию преформации, и развивает учение эпигенезиса, являясь, таким образом, предшественником Гарвея и К. Ф. Вольфа.
[60] Автоматы времен Аристотеля неизвестны. Известностью пользовались автоматы позднейшего времени, построенные Героном (Дильс, Античная техника, 1936).
[61] «Омонимами называются вещи, у которых общим является только имя, а понятие сущности, соответствующее имени, различно» («Категории», I).
[62] В этом месте следует, как полагают Ауберт и Виммер, признать перерыв в тексте, так как и предшествующая фаза требует какого-то продолжения и последующая неизвестно, к чему относится. Ауберт и Виммер думают, что в ней дело идет о сердце и по формальным соображениям (так как по-гречески стоит «ее» и сердце, καρδία, тоже женского рода) и по смыслу всего дальнейшего рассуждения, так как сердце возникает первым. Но это остается простым предположением, на ряду с которым могут возникать и другие. Перерыв этот во всяком случае сказывается, нарушая связность изложения.
[63] Молибдена (μολύβδαινα) значит собственно свинец; здесь разумеются, вероятно, свинцовые белила или сурик.
[64] Ктезий, врач Книдской школы, родственник Гиппократа; он прожил долгое время в плену у персов и написал сочинения о Персии и Индии.
[65] То же передается в «Истории животных».
[66] Афродита, «рожденная из пены» (Αφρογενεια).
[67] Аристотель набрасывает здесь общий закон развития, по которому зачаток имеет сначала только питательную душу, как растение, затем чувствующую душу животного. Сначала он получает родовые свойства животного, затем видовые (человека или лошади) и, наконец, индивидуальные. В таком виде представлялся современный «биогенетический закон» дли Аристотеля, который не знал эволюционного учения и филогении, но учил, основываясь на систематике, о ступенеобразном повышении организации живых существ (лестница существ). Эта идея разрабатывалась последующими эмбриологами (закон Бэра) до появления осноБанных на учении Дарвина трудов Фрица Мюллера и Геккеля. И впоследствии, в критике биогенетического закона Оскара Гертвига, который филогенетические черты в зародыше «водил к необходимым стадиям развития, мы видим поворот к учению Аристотеля. О повышении организации см. в книге «О частях животных», стр. 137 и примечание. 137.
[68] Здесь находит себе объяснение известная фраза Аристотеля: «человек порождает человека и солнце» («Физика», II, 194b), над которой всегда останавливались комментаторы, предполагая в этом месте какой-то перерыв или искажение текста.
[69] Учение о разуме в отношении его происхождения и места в природе у Аристотеля нигде не выяснено до конца в противоположность Демокриту, учившему о тождестве разума и души, которая, по его мнению, образуется мелкими атомами огня. Эпитет «божественный», постоянно применяемый к разуму, в устах грека-политеиста звучал, конечно, несколько иначе, чем теперь, и прилагался также к небесным светилам и эфиру. Связь с первым двигателем, который является,, по Аристотелю, чистым разумом, — что прежде всего приходит на мысль, — у Аристотеля нигде не высказывается; да, кроме того, этот двигатель неподвижен, замкнут и мыслит только самого себя. Находясь вне природы, он движет не толчком, а скорее притягивая к себе; об эманации этого разума (в смысле порождения природного разума, как учил впоследствии Плотин) не может быть и речи. Предположение Кампе, одного из исследователей этого вопроса, что материальным субстратом разума является эфир, очень заманчиво, и его можно вывести из некоторых фраз, но только Аристотель нигде этого прямо не высказывает, а сделать это было бы очень легко. Остается предположить, что в этом пункте Аристотель сам не свел концы с концами и тем предоставил комментаторам возможность дополнять его по собственному усмотрению. Поэтому-то Аристотель, совершенно чуждый и даже враждебный христианству (отрицанием бога-творца и промыслителя, личного бессмертия и загробной жизни, этикой, построенной на земной основе достоинства и совершенствования личности), мог оказаться persona grata схоластики и католицизма гораздо больше Платона, которого церковь могла брать целиком без всяких дополнений (Brentano, Aristoteles Lehre vom Ursprung des menschlichen Geistes, Lpz., 1911, a также моя «Натурфилософия Аристотеля», глава 5).
[70] Весь последний абзац о формировании зачатка Ауберт и Виммер заключают в квадратные скобки, предполагая, что он стоит не на своем месте, но где это место, указать не могут. Формирование зародышу начинается с того, что на его поверхности образуется кожица, или корка; также описывается оно в книге «О природе ребенка» («Гиппократов сборник»).
«Когда мать привлечет к себе холодный воздух, им пользуется семя, которое, будучи в теплом месте, есть теплое, и тогда, конечно, оно воспринимает воздух и испускает, и вздувшееся семя обтягивается оболочкой, так как внешняя поверхность у него, сделавшись непрерывной вследствие липкости, ω всех сторон связывает его. Подобно этому бывает и в печеном хлебе: на поверхности его находится нечто тонкое, наподобие кожицы, ибо хлеб, нагреваясь и вздуваясь, поднимается, а где он вздувается, там образуется упомянутая кожица» (стр. 232—233 русского перевода).
Аналогичным образом описывает Аристотель возникновение зачатка при самопроизвольном зарождении (см. III, II, 762а).
Несколько слов о «нерве» (νευρον). Аристотель не отличал еще нервов от сухожилий и связок (это различие установлено александрийскими анатомами), и «нервная природа» чаще всего переводится как «сухожильная»; но из разных мест видно, что Аристотель обозначал этим названием различные виды плотной соединительной ткани; здесь он это высказывает определенно.
[71] Здесь имеется в виду плацента некоторых акул.
[72] Здесь заканчивается первая, общая часть труда и начинается вторая, посвященная развитию различных родов животных, так сказать, частная эмбриология. Начало ее не совпадает даже с началом новой главы: лишнее доказательство случайного характера всех подразделений текста.
[73] Большая вена — нижняя полая.
[74] У Аристотеля и гиппократиков не было особого термина для обозначения влагалищ, а; они называли его просто: место перед маткой; оно появляется позднее (κόλπος у Сорана). В квадратные скобки Ауберт и Виммер заключили место, которого, по их мнению, не было в подлиннике.
[75] Пессарии, или, точнее, тампоны, часто применялись греческими врачами для лечения женских болезней; они делались из куска мягкого полотна, сложенного в несколько раз (иногда из комка шерсти, обернутого материей), на которое помещались лекарства; их вводили во· влагалище и прикладывали к маточной шейке.
[76] Хорионом называлась наружная оболочка плода (первоначальное значение — кожа); термин амнион, введенный будто бы Эмпедоклом, у Аристотеля и Гиппократа не встречается. Чаще хорионом называли послед, или детское место.
[77] Ауберт и Виммер считают последнюю фразу испорченной. Но, во-первых, неясности встречаются у Аристотеля не так уже редко, а во-вторых, смысл этого места понятен, особенно в несколько распространенном латинском переводе Didot («quod enim diximus id est quo mares mares sunt»). Аристотель говорит, что сказанное им раньше о порождении самцом входит в определение его сущности.
[78] Здесь имеется в виду главным образом Эмпедокл.
[79] Возникновение и уничтожение представляют собой «изменение (движение в широком смысле) по принципу противоречия». Изменение несуществующего в существующее есть возникновение просто или вообще; обыкновенно приходится иметь дело с определенным возникновением, например, возникновением белого из небелого («Физика», V, I).
[80] Ссылка на величину глаз показывает, что наблюдения Аристотеля над развитием производились на птичьих зародышах, так как у них глаза сразу привлекают внимание своей величиной, тогда как у млекопитающих на ранних стадиях они мало заметны. Аристотель был не первый, занимавшийся этими наблюдениями: автор книги «О природе ребенка» рекомендовал производить их систематически; он писал:
«...если кто подложит 20 или больше яиц двум или нескольким курицам для высиживания и затем каждый день, начиная со второго до последнего, когда цыпленок вылупится, будет вынимать по яйцу и разбивать, то, наблюдая внимательно, увидит, что в яйце все так обстоит, как я сказал, насколько, конечно, природу птицы можно сравнить с человеческой» (Гиппократ, Избранные книги, 1936, стр. 251). Эти наблюдения были полностью проведены Аристотелем (см. Приложение).
[81] По учению Аристотеля, изложенному в его логических сочинениях у для нахождения начал пригоден диалектический метод. «Диалектика, будучи исследовательским приемом, открывает путь к началам всех наук» («Топика», 12). Она исходит от обычных взглядов людей или мнений философов (т. е. от вероятного) и подвергает всестороннему систематическому рассмотрению все возможные решения; выявляет затруднения, на которые они наталкиваются, их внутренние противоречия, и таким путем доходят до положений, истинность которых очевидна. Примером могут служить математические аксиомы; они недоказуемы, но служат первыми началами для научного доказательства (аподейктика), которое ведется при помощи силлогизмов. Учение о силлогизмах всецело разработано Аристотелем. В науках естественных и общественных начала находятся с помощью наведения, или индукции. Например, в известном школьном силлогизме: «Все люди смертны, Кай — человек, следовательно, Кай смертен», положение о смертности людей добыто путем индукции.
[82] Брегмa (βρέγμα) — большой родничок на месте соединения лобных и теменных костей у плода, зарастающий у ребенка последним. Термин этот перешел в антропологию для обозначения того же места на взрослом черепе.
[83] Для Аристотеля субстратом мысли была кровь, и мозг как таковой не был органом восприятия и мышления. Учение о связи всех психических функций с мозгом в литературе до Аристотеля полнее всего развивается в книге «О священной болезни» «Гиппократова сборника». Но и там субстратом разумения является, собственно, воздух (пневма), вводимый человеком при дыхании (глава 16). У Аристотеля также пневма и врожденное тепло сообщают крови ее высшие функции.
[84] Последняя фраза может служить образчиком различного и даже прямо противоположного толкования. В буквальном переводе с греческого она гласит: «Так как, когда его бывает недостаточно, вследствие возраста, и волос бывает недостаточно». В переводе Ауберта и Виммера «Beginnt auch dieser wegen des hоhen Alters zu mangeln, so schwinden auch die Haare» (стр. 191), возраст толкуется как старый, а в латинском переводе Didot — наоборот: «Nam ubi id quoque ob juventutem deficit, pili quoque deficiunt» (стр. 264). В нашем переводе принято толкование латинского перевода, так как оно более соответствует контексту и высказываниям Аристотеля в книге V.
[85] Амфодонтные — животные, имеющие зубы в обеих челюстях; неамфодонтные — жвачные, которые, как известно, не имеют резцов в верхней челюсти.
[86] Котиледон (κοτυληδών) (собственно углубление, чаще всего костное, например, суставная впадина тазобедренного сустава, полость чаши) — долька множественной плаценты у жвачных, образованная группой ворсинок хориона, которые между дольками исчезают. Котиледон имеет форму вдавленной пуговицы или, лучше сказать, шляпки груздя и входит в углубление матки, как застежка перчатки.
В книге I «Женских болезней», принадлежащей автору неоднократно цитированной книги «О семени и природе ребенка», котиледоны обозначают пазухи или углубления в женской небеременной матке (глава 58).
[87] Это относится, по видимому, к Демокриту (фрагмент 259).
[88] В старом латинском переводе и в переводе Газы прибавлено: «Итак, неправильно говорят те, которые утверждают то же, что и Демокрит». В греческих кодексах этой фразы нет.
[89] В «Истории животных» о скрещивании животных разных видов говорится более подробно:
«Рождаются другие животные от соединения различных родов, как например, в Кирене волки соединяются с собаками и порождают, и от лисицы и собаки происходят лаконские псы. Рассказывают также, что от тигра и собаки происходят индийские псы, не сразу, а после третьего соединения, ибо первое порождение, как говорят, звереподобно.
[90] Ринобат (ρινοβάτης) Ауберт и Виммер переводят Hai-Rochen, т. е. акуло-скаты, помесь из акулы (ρίνη, Squatina) и ската (βάτος, Raja), и замечают по этому поводу, что их возникновение является простым умозаключением из формы тела. Но обозначало ли название «рина» действительно акулу, — в этом нет полной уверенности, тем более, что современное «семейство Rhinidae относится к скатам и как раз самый обыкновенный в Средиземном море род, рашпля обыкновенная, называется Rhina squatina.
[91] В «Афоризмах» Гиппократа (отд. 5, 59) мы читаем:
«Если женщина не зачнет в утробе и желательно знать, может ли она зачать, то, покрывши ее кругом одеждами, подкури ее снизу и, если окажется, что запах проходит через тело до носа и до рта, знай, что этат женщина не по своей вине бесплодна».
Окуривание производилось, конечно, ароматическими веществами, которые помещались иногда и на пессарий. В книге: «О сверхоплодотворении» (глава 25) эта процедура описывается но дробно, но там указывается, что врач должен ощущать этот запах на темени.
[92] «Проблемы» —сочинения, состоящие из ряда отдельных конкретных вопросов, на которые тут же дается ответ. Сохранились «Общие проблемы», «Физические проблемы», «Механические проблемы».
[93] Эта оценка, даваемая Аристотелем логическому рассуждению, ясно показывает, насколько сильно было в нем чувство действительности. Он был не только платоник, но прежде всего асклепиад (см. вступительную статью). В книге «Наставления» Гиппократа мы читаем:
«Из того, что выводится только путем рассуждения, нельзя почерпнуть ничего, это возможно только из показаний дела, ибо обманчивым и непрочным бывает рассуждение, основанное на болтовне (глава 2, стр. 120).
[94] В «Истории животных» по поводу размножения мулов говорится:
«Мул покрывает и спаривается после первой смены зубов, будучи семилетним, и оплодотворяет, и от покрытия им кобылы возникает уже гинн, И самка мула оплодотворялась, однако не так, чтобы доносить до конца, А мулы в Сирии, находящейся над Финикией, и спариваются, и рождают, но род их не такой, а иной. Так называемые гинны рождаются от кобылы, когда она заболеет во время беременности, так же, как у людей — карлики, у свиней — последыши, и, так же как карлики, гинн имеет большой половой член (VI, 24, 677b).
Относительно плодовитых сирийских мулов, упоминаемых Аристотелем, Ауберт и Виммер — основываясь на данных Шребера и Кювье, высказывают предположение, что это были джигетаи (Equus hemionus) (стр. 26).
Следует сказать несколько слов о номенклатуре гибридов осла и лошади. Аристотель называет их ήμίονος (hemionus, буквально полуосел, иногда также όρεύς), что переводится обыкновенно мул, не делая различия, происходят ли они от осла или ослицы. Но в большинстве стран, где разводят ослов, существуют особые названия для обоих случаев. Потомство осла и кобылы называется мул (mulus, Maultier, mulet), жеребца и ослицы — лошак (Maulesel, bardeau); они выглядят несколько иначе: мул в общем имеет больше сходства с лошадью по величине и экстерьеру, но уши у него длиннее и кричит он по-ослиному; лошак меньше по величине,больше схож с ослом, но голова его длиннее, хвост гуще. Что касается гинна, то особого названия для него обыкновенно нет. Ауберт и Виммер, разбирая вопрос, почему Аристотель не отмечает этих различий, предполагают, что в Греции, как и в некоторых других странах, разводили только мулов или лошаков, т. е. скрещивание было преимущественно односторонним. Однако современная зоотехния отрицает различия между мулом и лошаком (Филипченко Ю., Частная генетика, И, Л. 1928, стр. 107—108).
Что касается причины бесплодия мулов, она такая же, как у большинства гибридов, т. е. отсутствие образования спермий. В тестикулах мулов наблюдали деления сперматогоний и образование сперматоцитов первого порядка, но на этом сперматогенез обрывается, причем среди сперматоцитов встречаются нередко уродливые формы с 2 или 4 ядрами.