Книга четвертая
IV.1
(1) Различия между деревьями, принадлежащими к одному роду, уже рассмотрены раньше. Все деревья бывают красивее и крепче в подходящих для них местах: у каждого дикого дерева есть подходящее ему место, как есть оно и у каждого садового. Одни деревья, например осокорь, серебристый тополь, ива и вообще все деревья, растущие возле рек, любят места сырые и болотистые, другие - открытые и солнечные, третьи предпочитают тенистые. Сосна самой красивой и высокой бывает на солнечном месте; в тени она вообще не растет; пихта, наоборот, красивее всего в тенистых местах; на солнечных она хуже.
(2) В Аркадии есть возле Краны [1] котловина, защищенная от всех ветров, куда, говорят, никогда вообще не попадает солнце. Пихты здесь отличаются- своей высотой и толщиной, но древесина у них далеко не так плотна и красива: она такая, как у сосен, растущих по тенистым местам. Поэтому этих пихт и не берут для более ценных поделок, например для дверей или какой-нибудь хорошей утвари, они идут только на постройку кораблей и домов. Из них же получаются превосходные стропила, балки и реи, а также мачты исключительной высоты, но небольшой крепости; мачты из деревьев, выросших на солнце, будут ниже, но в то же время плотнее и крепче.
(3) Очень любят тень тисе, pados и хвойник. На горных хребтах и в местах холодных thuia растет в высоту, а пихта и финикийский можжевельник не растут в высоту, как, например, на вершине Киллены. [2] И падуб растет на вершинах и в самых суровых местах. Эти деревья можно назвать холодолюбивыми. Все же остальные деревья предпочитают места солнечные. Это, впрочем, зависит и от того, какая страна какому дереву больше подходит. На Крите, говорят, на Идейских и на так называемых Белых горах [3] кипарис растет на вершинах, с которых никогда не сходит снег: леса по всему острову и в горах состоят главным образом из кипариса.
(4) Как уже сказано выше, некоторые дикие деревья, равно как садовые, предпочитают горы, а другие - равнины. Подобным же образом и на самих горах одни деревья красивее и сильнее в местах пониже, а другие - на самых вершинах. Повсюду, во всяком лесу, древесина плотнее, свилеватее и вообще красивее с северной стороны; большая часть деревьев вообще растет по местам, обращенным в северную сторону. Деревья, растущие в тесноте, растут и увеличиваются преимущественно в вышину; поэтому ствол у них без сучьев, прямой и стройный; это лучший материал для весел. Деревья, растущие редко, больше раздаются в ширину; они искривленнее, сучковатее; древесина у них вообще тверже и плотнее.
(5) Приблизительно такова же разница между деревьями, растущими в тени и на солнце, в местах ветреных и защищенных от ветра. Деревья, растущие на солнце или в местах ветреных, сучковатее, ниже и не так прямы. Что каждое дерево ищет подходящего места и климата, это-явствует из того, что в некоторых местностях одни деревья растут, а другие не растут; если их посадить, они принимаются с трудом, а если даже и пойдут, то не плодоносят. Так, говорят, бывает с финиковой пальмой, египетской шелковицей-и другими деревьями. Есть много деревьев, которые вовсе не растут во многих странах; другие растут, но остаются карликовыми, бесплодными и вообще ни к чему не годными. Об этом, может быть, и следует сказать в меру наших исследований. [4]
[1] Где в Аркадии, самой большой центральной области Пелопоннеса, со всех сторон окруженной горами, находилась Крана и что собой представляло это место — деревню, городок, речку или холм, — неизвестно.
[2] Киллена — высокая (около 2374 м) гора на севере Аркадии, со множеством пропастей. В древности была покрыта богатой и разнообразной растительностью. Теперь — Зирия.
[3] Идейские горы — центральная горная цепь острова Крита с главной вершиной Идой (высота 2460 м), почти всегда покрытой снегом. Теперь — Псилорити. «Белые горы» — главная горная цепь западного Крита. Они немного выше Иды; снег покрывает их вершины до середины лета, но «Белыми» их назвали, вероятно, не из-за этого, а за ослепительный блеск их беловато-серого известняка. Теперь — Мадара.
[4] Вся первая глава этой книги дает превосходный образчик экологических интересов Феофраста: он внимательно и подробно отмечает и любовь растения к определенному месту, и те свойства, которые оно приобретает в зависимости от определенного места. Он считал, что распределение растений по отдельным местам- и странам зависит: во-первых, от места и климата, где эти растения могут итти в естественных условиях; во-вторых, от того, насколько они поддаются акклиматизации при искусственном их разведении.
IV.2
(1) В Египте растет много деревьев, свойственных только этой стране: это шелковица, так называемая персея, "желудь", акация и" некоторые другие.
Египетская шелковица похожа до известной степени на. здешнюю: у них одинаковы листья, величина и общий вид. Плоды она приносит, как было сказано и вначале, совершенно особым образом: они не висят на побегах и на ветвях, а растут из ствола; величиной они с винную ягоду и видом похожи на нее, а соком своим и сладостью напоминают дикую винную ягоду, только гораздо слаще и совсем без семечек. Растет их на дереве множество. Они не могут созреть, не будучи поцарапаны. Их и царапают особым инструментом с железными когтями. Поцарапанные плоды, поспевают на четвертый день. Когда их снимут, в точности на том же самом месте вырастают другие плоды, причем, по, словам одних, это бывает трижды в год, а по, словам, других - и чаще. (2) Дерево это очень богато соком, и. древесиной его пользуются во многих случаях. Кроме того, оно обладает, кажется, еще одной особенностью; срезанное, оно остается сырым и высыхает в водной глубине; срубив, его сразу же бросают в пруд или в озеро и там и выдерживают. Намокнув, оно высыхает в глубине, и когда совершенно высохнет, то всплывает наверх и считается тогда вполне выдержанным: оно делается легким и рыхлым. Таковы особенности этой шелковицы.
(3) Сходно с ней, видимо, по природе своей и дерево, которое на Крите называют "кипрской смоковницей": [1] и у нее плоды растут из ствола и из самых толстых ветвей, но только не непосредственно, а на маленьких безлистных побегах, которые выпускает дерево и на которых, как на корешках, сидят плоды. Ствол у этой смоковницы велик и похож на ствол серебристого тополя; листья напоминают вязовые. Плоды на ней вызревают четыре раза в год, и столько же раз дерево дает и побеги: ни одна ягода не созреет, если ее не надрезать и не дать соку стечь. Сладостью она похожа на винную ягоду, а внешним видом - на плод дикой смоковницы; величиной она со сливу.
(4) Похоже на это дерево и то, которое ионийцы называют keronia: и у него большую часть плодов приносит ствол; на ветках, как мы сказали, их растет мало. Плод этот представляет собой стручок; некоторые ошибочно называют его "египетской винной ягодой": в Египте этого дерева вовсе нет; оно растет в Сирии, Ионии, на Книде и на Родосе. Оно вечнозелено, с белыми цветами и довольно тяжелым запахом; не очень высоко и вообще дает побеги только снизу; кверху оно постепенно усыхает. На нем одновременно находятся плоды и этого года, и прошлогодние; если одни из них снять после восхода Пса, то тут же на глазах образуется новая завязь, похожая видом на виноградную кисть. Увеличившись, она около восхода Арктура и равноденствия дает цвет и висит на дереве всю зиму до восхода Пса. Сходство этого дерева с предыдущим в том, что и у него плоды дает ствол; различия с шелковицей [2] указаны.
(5) В Египте есть и другое дерево, называемое "персеей", [3] на взгляд высокое и красивое, больше всего напоминающее и листьями, и цветами, и ветвями, и вообще -всем видом грушу: только оно вечнозеленое, а у груши листья опадают. Плоды оно приносит в изобилии и круглый год: урожай этого года всегда застает на дереве и прошлогодний. Плоды персей созревают во время этезий; [4] часть плодов срывают наотзелень и сохраняют их. Величиной они с грушу, продолговатой, миндалевидной формы, цвета травянисто-зеленого. Внутри плода находится косточка, похожая на сливу, только гораздо меньше и мягче; мякоть очень сладкая, приятная и удобоваримая: эти плоды ничуть не повредят, даже если их много съесть. Корни у этого дерева хороши: они длинны, толсты и очень многочисленны; древесина крепкая, красивого черного цвета, как у "лотоса". Из него делают статуи, ложа, столы и т. п.
(6) "Желудь" [5] получил имя от своих плодов. Листья у него похожи на миртовые, но длиннее. Дерево это, толстое и рослое, не отличается стройностью: оно искривленно. Шелуху от его плодов толкут и пользуются ею при изготовлении ароматов; она душиста, но сам плод ни на что не годен; по величине и по виду он похож на каперсы. Древесина у "желудя" крепка; она годится для разных поделок и для судов.
(7) Дерево, приносящее coucl, [6] сходно с финиковой пальмой: сходство это касается ствола и листьев. Разнятся же эти деревья тем, что у финиковой пальмы ствол единствен; у того же дерева, когда оно подрастет, ствол разделяется и образует вилку, каждая часть которой опять разделяется таким же образом; ветвей, однако, на этом дереве немного, и они очень коротки. Листья его, так же как и листья финиковой пальмы, употребляются для плетения. Плоды у него особенные и очень отличающиеся от фиников и по величине, и по виду, и по вкусу. Величиной они почти с горсть, круглые, а не длинные, цвета желтоватого, вкуса сладкого и приятного. Растут они не вместе, как финики, а по одному, каждый отдельно: косточки в них крупные и очень твердые; из них вытачивают кольца для расшитых пологов. Древесина этого дерева очень отличается от древесины финиковой пальмы: у последней она рыхлая, волокнистая и пористая; у этого же дерева - плотная, тяжелая и мясистая; разрубленная, она оказывается очень свилеватой и твердой. Персы чрезвычайно ценят это дерево и делают из него ножки для своих кроватей.
(8) Акация [7] называется так потому, что все дерево, кроме ствола, покрыто колючками: они есть и на ветвях, й на побегах, и на листьях. Дерево это высоко; из акации, можно нарезать кровельного материала длиной в двенадцать локтей. Есть два вида ее: белая и черная. Белая - дерево слабое и быстро начинающее гнить; черная крепче и гниению не подвержена, почему ее и берут при постройке кораблей на шпангоуты. Стройностью акация не отличается. Плоды у нее находятся в стручках, как у бобовых; местные жители пользуются ими вместо чернильных орешков, для окраски кож. Цветы настолько красивы, что их вплетают в венки; они обладают лекарственной силой, почему врачи их и собирают. Дает акация и камедь, которая течет, если дерево поранить, а также и сама собой, без всяких надрезов. Если акацию срубить, то через три года она опять отойдет. Дерева этого много; между прочим, и в большом лесу фиванского нома, [8] где больше всего дуба, персей и маслины.
(9) И маслина растет в этих местах, хотя ее орошает не речная вода (река находится отсюда более чем в трехстах стадиях), а ключевая: источников здесь много. Масло там не хуже здешнего, только запах у него неприятнее, потому что в него кладут мало соли. [9] Древесина этой маслины отличается твердостью; у срубленного дерева она похожа, цветом на древесину "лотоса".
(10) Растет здесь еще слива, высокое дерево с плодами, похожими на мушмулу по качеству и по величине, только с круглой косточкой. Слива эта начинает цвести в месяце Пианепсионе; плоды ее созревают около зимнего солнцеворота; дерево она вечнозеленое. Жители Фиваиды, где этого дерева очень много, сушат его плоды, толкут их, вынув косточки, и делают из них пастилу;
(11) Особенный куст растет около Мемфиса; особенность его заключается не в листьях, побегах или общем виде, а в том, что с этим кустом происходит. По виду он напоминает акацию и листом похож на папоротник. Рассказывают, что если коснуться его веточек, то листья на них все вместе обвисают, словно увядши, а через некоторое время вновь оживают и вновь полны сил. [10]
Вот наиболее примечательные особенности этой страны, если рассматривать ее деревья и кусты. О речных и болотных растениях мы скажем после, когда будем говорить об остальных водяных растениях.
(12) Все эти деревья в этой стране велики и ростом, и толщиной. В Мемфисе, говорят, есть дерево такой толщины, что трое мужчин не могут обхватить его. У срубленного прекрасная древесина: она очень плотна и напоминает цветом древесину "лотоса". [11]
[1] Фраас (см. примеч. 39 к кн. I) считал, что это Ficus sycomorus -var. foliis ulmi.
[2] Разумеется «египетская шелковица», о которой речь шла выше.
[3] Некоторые полагают, что это Cordia myxa L., другие — что Mimusops Schimperi.
[4] Этезии — буквально «ежегодно возвращающиеся». «Древним грекам был хорошо известен летний северный ветер под именем „этезий“...
Оии появляются в Эгейском море часто уже в мае, сменяясь иногда штилями и южными ветрами; чем дальше продвигается лето, тем сильнее преобладание этезий; в августе они дуют почти исключительно; в октябре их господство оканчивается» (Филиппсон, Средиземноморье, 1911, стр. 104).
[5] «Желудь» — баланит, слоновое дерево, названное так потому, что слоны очень любят его побеги.
[6] «Дерево, приносящее couci» — это пальма, которую арабы называют дум-пальмой, а древние египтяне звали «мамой», что означает «разделенный на две половины»; ствол этого дерева, в противоположность другим пальмам, ветвится вильчато, причем развилок имеется ие только у главного ствола, но и у основных суков, — признак, точно известный Феофрасту. Плод этой пальмы назывался у древних «к-уку».* Феофраст знал местное название плода, но не дерева, и назвал по плоду все дерево «куконосным». Дум-пальму усиленно возделывали в фараоновском Египте; в саду у Анныг писца времен Тутмеса I (XVIII династия), было 120 таких пальм (финиковых 160). Теперь в нижней долине Нила этого дерева нет: оно растет только в Верхнем Египте и в Нубии.
[7] Буквально — «колючка».
[8] Фивы — один из старейших египетских городов, древнейшая столица фараонов. Развалины его покрывают значительное пространство. Среди этих развалин расположились четыре небольших городка — Карнак, Луксор, Мединет-Абу и Гурну — и несколько деревень. Номами в Египте называли округа. Фиванский округ был расположен вокруг Фив.
[9] При изготовлении оливкового масла греки клали в него соль.
[10] Это Mimosa asperata L. Описание Феофраста удивительно по своей живописной точности: «обвисают» — по-гречески συμπίπτειν; «падают вместе» превосходно передает то быстрое движение, каким смыкаются отдельные листочки, обвисающие вместе с черешком, как это бывает с увядшим, обвисшим листом. Через некоторое время жизнь опять возвращается к ним (άναβοώσκεσθαί) и они опять «полны сил» — греческое ЭаХХе^дает представление о полных сока, бодро развернувшихся листочках.
В настоящее время мимозы этой в. окрестностях Мемфиса уже нет. Самая северная граница проходит около храма Ком-Омбо, где ее нашел в 1882 г. Швейнфурт. Бедуины, сопровождавшие его, увидев, как сжимаются от прикосновения его руки листья мимозы, решили, что Швейнфурт колдун и чародей, и успокоились только тогда, когда это «чудо» неоднократно повторилось под руками всех их одноплеменников.
[11] Горт считает, что весь § 12 стоит не на своем месте: по его мнению, — это продолжение описания египетской сливы, которым заканчивался § 10.
IV.3
(1) В Ливии [1] "лотоса" растет очень много и он особенно красив; то же можно сказать о paliouros и о финиковой пальме, растущей в некоторых местах, например в Насамонийской области [2] и около храма Аммона. [3] В Киренаике [4] кипарис и маслина особенно красивы, и масла здесь особенно много. Самой большой примечательностью страны является сильфий; еще эта земля родит много благовонного шафрана. Что касается "лотоса", [5] то дерево это совсем особенное: рослое, величиной с грушевое или немного ниже, с листьями в надрезах, похожими на листья кермесного дуба, с черной древесиной. Есть много видов его, разнящихся плодами. Плоды эти величиной с боб; при созревании они меняют, как виноград, свою окраску. Растут они, как миртовые ягоды: густой кучкой на побегах. У так называемых "лотофагов" [6] растет "лотос", [7] с плодами сладкими, вкусными, безвредными и даже полезными.для желудка. Вкуснее те, в которых нет косточек: есть и такой сорт. Они делают из них и вино.
(2) Дерева этого много и оно урожайно. Рассказывают, что войско Офелла, [8] когда он шел на Карфаген, в течение многих дней питалось, за неимением припасов, его плодами.
Много его растет и на острове, который называется "страной лотофагов" и лежит недалеко от материка, но еще больше на самом материке. В Ливии вообще, как уже сказано, больше всего "лотоса" и paliouros. [9] В Эвесперидах [10] его рубят на дрока: тамошний "лотос" отличается от того, который растет у лотофагов.
(3) Paliouros кустистее "лотоса"; листьями он похож на наше держи-дерево, но плодами от него отличается; они у него не плоские, а круглые и красные, величиной с "кедровую" ягоду или немного больше: их нельзя есть вместе с косточкой, как и гранаты. Вкусом они сладки; говорят, что если их полить вином, то они становятся и сами слаще, и придают сладости вину.
(4) По словам некоторых, "лотос" - это кустистое дерево со множеством ветвей, но с толстым стволом; в плодах его имеется большая косточка; наружная часть плода не мясиста, а кожиста; на вкус он не столько сладок, сколько приятен. Вино, которое делают из этих плодов, стоит недолго: дня два-три, а затем прокисает. Слаще плод у дерева из-земли лотофагов; древесина же красивее у "лотоса" из Киренаики; объясняется это тем, что земля лотофагов жарче. Корень гораздо чернее древесины, но менее плотен и мало на что годится; его употребляют на рукоятки и делают из него фанеру; древесина идет на флейты и на многое другое,
(5) Говорят, что в той части Ливии, где не бывает дождя, кроме множества разных деревьев, растут высокие и красивые финиковые пальмы, что там, где есть финиковая пальма, почва солона и содержит влагу, причем не глубоко, а самое большее в трех оргиях от поверхности, что вода в одном умеете совершенно пресная, а рядом в другом солоноватая и что там, где растут другие деревья, все сухо и безводно и только кое-где встречаются колодцы глубиной в сто оргий, [11] так что воду оттуда достают с помощью ворота, вращаемого животными. Удивительно, как можно было когда-то рыть до такой глубины. Говорят, что для вод, питающих финиковые пальмы около храма Аммона, [12] характерна упомянутая выше разница и что в той части страны, где не бывает дождя, растет много тимьяна, есть множество растений, присущих только этим местам, и водятся заяц, газель, страус и другие животные. (6) Неизвестно, впрочем, не уходят ли они на водопой в другое место (вследствие своей быстроногости они могут быстро совершить, длинный путь), тем более, если они пьют один раз в несколько дней: их и прирученных поят через два-три дня. Что касается остальных живых существ, например змей, ящериц и т. п., то, как известно, они вовсе не пьют. Ливийцы говорят, что эти твари едят мокриц, таких же, какие водятся у нас: многоногих, черного цвета и сворачивающихся клубком. Их водится там очень много, и они имеют природу влажную.
(7) Рассказывают, что в той части Ливии, где не бывает дождя, всегда выпадает сильная роса: ясно, следовательно, что финиковую пальму и другие растения, живущие в безводных местах, питает влага, поднимающаяся из земли, а кроме нее и роса. Ее вполне достаточно, принимая во внимание величину и природу этих растений, сухую и состоящую из сухих элементов. Таких деревьев там очень много, и они свойственны только этой стране. О сильфии. же и о том, какова его природа, будет сказано дальше..
[1] Ливия: Геродот употреблял название Ливии в двух смыслах: обозначал этим именем всю Африку и одну из частей ее, в которой различал: 1) населенную и возделанную полосу по берегу Средиземного моря (к западу от Египта), 2) более южную, богатую .только дикими зверями, и 3> лежащую за ней в глубине страну, песчаную и пустынную, усеянную, однако, множеством оазисов. (Эти оазисы среди пустыни заставили Страбона сравнить Ливию с пятнистой леопардовой шкурой). Феофраст понимает Ливию во втором — узком значении слова.
[2] Насамоны — ливийское племя, жившее к юго-западу от Киренаики; (см. примеч. 19) до середины Большого Сирта.
[3] Храм этот, самый знаменитый из храмов Аммона, находился в оазисе Аммонии (теперь Сивах), расположенном посреди Ливийской пустыни в 12 днях пути на запад от Мемфиса. Оазис был известен своими соляными копями. Аммои — древнее египетское и ливийское божество, которого отожествили с греческим Зевсом. Поэтому его широко чтили в Греции, и сам Александр Македонский посетил его храм в Аммонии. \
[4] Киренаика — страна на северном берегу Африки, между Большим Сиртом на западе и Египтом на востоке, на месте нынешнего плоскогорья Барки, граничащая на юге с Ливийской пустыней, но благодаря обильным зимним и весенним дождям и множеству источников богатая вином, оливковым маслом и лесом. Здесь в VII в. до н. э. основали колонию Кирену греческие переселенцы с острова Феры (один из Кикладских островов). Первым царем Киреиы был Батт. Благодаря мореходству и торговле Киреиа достигла высокой степени процветания и после продолжительной и жестокой борьбы с Египтом и Карфагеном стала независимой. В 321 г. египетский царь Птолемей подчинил Киренаику своей-власти; в 67 г. до н. э. последний представитель Птоломеев, Апион, завещал Киренаику римлянам.
[5] Киренейский лотос: ююба, грудная ягода, Zizyphus lotus (L.) Lam., лучше всего растет в Африке, возле Сиртов. Плод действительно похож на боб и, созрев, приобретает желтый или пурпурный цвет.
[6] Они жили на северном берегу Африки, вокруг Малого Сирта и на острове Менинге. Гомер в IX песне Одиссеи рассказывает о них, что они питались цветами лотоса, дававшими забвение тому, кто их отведает. Этого растения (см. следующее примечание) по берегу Малого Сирта очень много: туземцы делают из него нечто вроде вина и употребляют плоды лотоса в пищу.
[7] Это кустарниковое растение из семейства крушинных (Rhamnaceae)-Родина его — северная Африка; плоды его — костянки, величиной со-сливу, очень вкусны и издревле употреблялись местным населением, в пищу.
[8] Правитель Киренаики, отправившийся в поход против Карфагена в 308 г. до и. э.
[9] Zizyphus spina christi (L.) Willd. со съедобными плодами.
[10] Эвеспериды — местность в Киренаике, где находился город Геспе--риды, названный впоследствии в честь жены Птолемея Эвергета Вероникой. Теперь — Бен-Гази.
[11] Оргия — 1.85 м. Глубина колодцев, о которых дальше говорит Феофраст, равнялась, следовательно, 185 м.
[12] Греческое войско шло к оазису Сивах, где был храм Аммона (см. примеч. 18 к этой же книге), который хотел посетить Александр Македонский, через Ливийскую пустыню. На этой странице в словах Феофраста оживают впечатления от этой пустыни, единственной известной до Александра.
IV.4
(1) В Азии в каждой местности есть свои собственные-растения: одни в одной области растут, а другие нет. Говорят, например, что плюща и пихты в Сирии на расстоянии пяти дней пути от моря нет; в Индии же плющ появился на горе Мер, [1] откуда, по словам мифа, пришел и Дионис. Поэтому и Александр, говорят, возвращаясь из своего похода, шел увенчанный плющом, [2], так. же как и его войско. Из других мест Азии плющ растет только в Мидии, [3] которая как бы окружает. .. примыкает к Понту. [4] Как ни усердствовал Гарпал, [5] многократно сажая плющ в вавилонских парках и всячески за ним ухаживая, он ничего не добился: плющ не смог прижиться, как другие растения, вывезенные из Эллады. Вавилонская земля не принимает его по причине своего климата; неохотно принимает она и самшит, и липу: садовники бьются и с ними. Но есть деревья и кусты, которые растут только там. (2) Вообще в странах восточных и южных по преимуществу имеются и растения, и животные, свойственные им одним. В Мидии, например, и в Персии растет, между прочим, еще и так называемое "мидийское" или "персидское яблоко". [6]Листья у этого дерева похожи на листья земляничного дерева., почти одинаковой величины с ними, а колючки такие, как у груши или пираканты, гладкие, очень острые и крепкие. Яблок с этого дерева не едят, но они очень ароматны, так же как и его листья. Если такое яблоко положить в сундук с одеждой, то оно сохранит ее от моли. [7] Оно полезно и на тот случай, если кто-нибудь выпьет смертельного яда: [8] его дают с вином, оно вызывает расстройство желудка и выводит яд. Оно же делает дыхание благовонным. Если сварить его мякоть в соусе или выжать во что-нибудь, влить в рот и проглотить, то запах изо рта становится приятным. (3) Выбрав семена, сажают их весной в тщательно обработанные грядки и поливают через каждые три-четыре дня. Следующей весной, когда растеньице окрепнет, его пересаживают в землю мягкую, сырую и не очень легкую: именно такую любит это дерево. [9] Плоды оно приносит круглый год: одни снимают, другие зреют, а дерево в это время стоит в цвету. [10] Из цветов дают плод те, у которых, как мы говорили, торчит из середины как бы веретено; [11] те, у которых этого нет, бесплодны. Сажают это дерево, так же как и финиковую пальму, и в цветочные горшки. [12] Растет оно, как сказано, в Персии и Мидии.
(4) В индийской земле есть так называемая "смоковница", которая, как уже было сказано, [13] ежегодно пускает корни из своих ветвей, причем не из молодых, а из прошлогодних и еще более старых. Корни эти, вросши в землю, образуют вокруг дерева как бы ограду и превращают его в своеобразный шатер, в котором обычно живут люди. Корни эти отличаются от побегов: они белее, в волосках, кривы и безлистны. [14] Вершина этого дерева густолиственна; все дерево правильной круглой формы, очень большое: говорят, что оно бросает тень на две стадии; толщина ствола бывает иногда больше чем в шестьдесят шагов, обычно же в сорок. [15] Листья на нем не меньше маленького щита, [16] а плоды совсем маленькие, величиной с горошину нута и похожие на винную ягоду; [17] поэтому эллины и назвали это дерево "смоковницей". Плодов удивительно мало [18] не только по сравнению с величиной дерева, но и вообще. Растет это дерево возле реки Акесины.
(5) Есть и другое дерево, очень большое, с удивительно сладкими и крупными плодами. Плоды эти употребляют в пищу индусские мудрецы, которые не носят одежды. [19]
Другое дерево - с листьями продолговатой формы, похожими на птичьи перья; их втыкают в шлемы; длиной они локтя в два. [20]
Есть еще дерево с большими кривыми плодами, сладкими на вкус; они вызывают резь в животе и дизентерию, почему Александр приказом запретил их есть. [21] Есть другое дерево с плодами, похожими на кизил. [22]
Есть там много и других деревьев, не похожих на те, которые растут в Элладе, но безыменных. Удивляться их своеобразию нечего: по словам некоторых, там вообще нет, за малым исключением, ни деревьев, ни кустов, ни трав, похожих на те, которые растут в Элладе.
(6) Особенностью этой страны является и черное дерево. [23] Есть два его вида: одно с хорошей, красивой древесиной и другое с плохой. Хорошего мало, другого много. Окраску свою это дерево получает не от выдержки; она дана ему сразу, от природы. Дерево это кустисто, вроде бобовника.
(7) Говорят, что там есть и теребинт, но, по словам других, дерево это только похоже на теребинт: [24] листья, ветви и все остальное у него такое же, как у теребинта, а плод иной, похожий на миндаль. И в Бактрии, [25] говорят, есть такой же теребинт, с орехами не крупными, величиной с миндаль. Похожи они на него и внешним видом, только шелуха у них не твердая. Вкусом и сладостью они лучше миндаля: поэтому местные жители их преимущественно и едят.
(8) Растение, из которого местные жители делают свою одежду, похоже листьями на шелковицу, а общим видом похоже на "собачью розу", [26] Его сажают на равнинах рядами, [27] так что если смотреть издали, то кажется, что это виноградные лозы. В некоторых областях растет много финиковых пальм. Вот те растения, которые подходят под понятие "дерева".
(9) И зерновые там особые: одни похожи на бобовые; другие - на пшеницу и ячмень. Нута, чечевицы и прочих наших растений там нет, а есть другие, из которых там приготовляют варева, настолько похожие на наши, что если не предупредить человека заранее, то, говорят,он не заметит никакой разницы. Есть там ячмень, пшеница и еще другой вид дикого ячменя, [28] из которого они делают сладкий хлеб и прекрасную кашу. Лошади, евшие его, сначала гибли, но постепенно привыкли к этому зерну, которое им стали давать вместе с отрубями, и не терпели от него больше никакого вреда.
(10) Больше всего сеют Они так называемого "риса", [29] который и варят. Он похож на полбу: рисовая каша из об-толченного зерна удобоварима. Видом рис похож на плевел опьяняющий; он долгое время живет в воде и выбрасывает не колос, а кисть, как просо или могар. Есть еще растение, которое эллины назвали "чечевицей": [30] видом оно похоже на "воловий рог"; убирают его около захода Плеяд.
(11) Сама страна эта отличается тем, что в одних местностях ее некоторые растения есть, а в других их нет. В горных областях [31] имеются и виноградная лоза, и маслина, [32] и прочие плодовые деревья; маслина только бесплодна и по своим свойствам занимает как бы среднее место между дикой маслиной и садовой. То же можно сказать и относительно всего ее вида: и лист у нее шире, чем у первой, и уже, чем у второй.
Вот что можно сказать об индийской земле.
(12) Есть в стране, которая называется Арией, [33] колючее растение, [34] дающее сок, похожий на мирру и видом, и запахом. Сок этот течет, когда светит солнце. Там и на суше, и в реках имеется много растений иных, чем наши. В других местах есть белое трехветочное колючее растение; [35] из него делают дубинки и палки: оно сочное и рыхлое. Колючее растение это зовут "геракловым".
Есть другое растение величиной с капусту, с листьями, похожими и величиной, и формой на лавровые. Животное, съев их, умирает. Поэтому лошадей всегда держали на поводу. [36]
(13) В Гедрозии, [37] говорят, водится одно дерево с листьями, похожими на лавровые. Вьючные животные и вообще всякое живое существо, съев их, вскоре гибнет в таких же судорогах, какие бывают у эпилептиков. [38]
Есть и другое колючее растение: листьев на нем нет, а вырастает оно из одного корня; на каждом глазке сидит по очень острой колючке. Если их обломать или потереть, то из них вытекает много сока, от которого слепнут все животные, а также и люди, если им на них брызнуть. В некоторых местах растет, говорят, трава, под которой лежат, свернувшись, очень маленькие змеи. Если человек наступит на них, они его кусают, и он умирает. Рассказывают также, что если человек поест незрелых фиников, то он погибает от удушья, причем догадались об этом не сразу. Такими свойствами обладают, может быть, животные и растения и в других местах.
(14) Самые необычные растения, больше всего отличающиеся от остальных, - это ароматические растения в Аравии, Сирии и у. индусов, например ладан, мирра, корица, opobalsamon, кинамон и т. п. О них было подробно сказано в другом месте. Странам восточным и южным свойственны как эти растения, так и множество других.
[1] Мер — священная гора богов у индусов (древнеиндийское: Меру), там, где Гималаи в своем северо-западном конце скрещиваются с цепью Парапамиза (индийский Кавказ), идущей с востока на запад. На этой горе, по одной из версий мифа, и родился Дионис, пришедший из Индии к грекам.
[2] Войско Александра в последний раз видело плющ в Македонии и, вероятно, еще на абхазском побережье. И когда в Гималаях перед глазами греков предстали деревья и скалы, увитые плющом, то «македоняне, обрадовавшись плющу, которого давно уже не видели (в индийской земле нет плюща и нигде нет у них виноградных лоз), поспешно наделали из него венков и, увенчав себя ими, воспели песнь Дионису» (Арриан, Анабазис, V.2.5). Как видим, греки привыкли соединять в своем представлении виноградную лозу и плющ. Плющ — Hedera helix L. — действительно имеет почти тот же ареал распространения, что и виноградная лоза, но только заходит дальше к северу и поднимается выше по горам. Это украшение горных лесов Непала. Плющ достигает здесь исключительной силы и высоты, плоды на нем желтые, круглые: плющ этот принадлежит к тому же виду, который растет и во Фракии и который древние считали преимущественно плющом Диониса.
[3] Мидия (древнеперсидское: Мада = срединная земля) граничила на востоке с Парфией и Гирканией, на юге с Персидой и Сузианой, на западе с Ассирией и Арменией, на севере с Каспийским морем.
[4] Шнейдер считал, что в тексте имеется лакуна; того же мнения придерживается и Горт. Смысл фразы действительно неясен. Что «окружает» или «замыкает» Мидия? Ход мыслей в дальнейшем, видимо, тот, что так как Мидия (через Армению) примыкает к Черному морю, то растения — уроженцы Греции — могут прижиться и в Мидии.
[5] Гарпал — знатный македонянин, друг детства Александра Македонского, который поручил ему во время похода в Азию заведывание военной казной. Живя в Вавилоне, Гарпал, между прочим, занялся акклиматизацией растений в парках новой столицы мира. Феофраст выделяет здесь несколько групп растений: 1) местные растения, привыкшие к тамошним почве и климату; 2) те, которые, как, например, плющ, вовсе не росли в новых условиях, 3) которые «смогли жить», но, очевидно, полного развития не достигали. Страбон сообщает, со слов Мегасфена (историк и географ Индии IV — III в. до н. э.), что «за Евфратом плющ, лавр, мирт и другие вечнозеленые растения имеются только в парках; их мало, и они живут только потому, что о них очень заботятся» (География, XV С 711). Сюда же относились и такие северные деревья, как самшит (Buxus sempervirens L.) и липа (Tilia argentea Des.), из которой в Македонии состояли целые леса. В Малой Азии ущелья гор, спускавшихся к Черному морю, были покрыты самшитом. Для обоих деревьев в Вавилоне было слишком жарко. Плющ, который также любит прохладу, не рос вовсе в вавилонских парках.
[6] Индийское или персидское яблоко — Citrus medica L. Стоит отметить большую точность в описании этого дерева, которое греки впервые увидели в Мидии. Французский ботаник Риссо, написавший в начале прошлого века монографию о семействе померанцевых, говорит, что в персидской провинции Гилян, входившей когда-то в состав древней Мидии, и до сих пор растет «индийская яблоня», внешний вид которой совершенно соответствует описанию Феофраста: прямой, серого цвета ствол, :в беловатых пятнах, ветвистый, с длинными колючками — совсем, как у груши, с которой Феофраст сопоставляет новое для него дерево. Листья сравниваются с листьями Arbutus andrachne L. по форме (δμοιον) (почти круглые у основания, заостренные на верхушке, зубчатые, с коротким черешком) и по величине (ϊσον).
[7] В XVIII и XIX вв. для этой же цели пользовались листьями лимона.
[8] Слова «смертельного» и «его дают с вином, оно вызывает расстройство желудка и выводит яд», принятые Виммером в текст, взяты из Афинея, цитирующего Феофраста. Они послужили основанием для широко распространенного раньше в Европе убеждения, что лимон является превосходным противоядием, но принадлежат именно Афинею; который вставил их от себя в текст Феофраста.
[9] Мидийские садовники рассказали солдатам Александра Македонского об уходе за лимоном весьма вразумительно. Стоит сравнить со словами Феофраста рассказ Риссо: «Когда парижские садовники хотят вырастить эти деревья, они покупают в марте или в апреле у кондитеров выжатые лимоны. [В южной Европе, где дерево это растет на открытом воздухе, сажать его лучше всего в феврале или в марте]. Они сажают :зернышки в грядки, старательно вскопанные, или в горшки с хорошей землей, которую поливают слегка, но часто [ср. у Феофраста: «... семена сажают весной в тщательно обработанные грядки и поливают через три-четыре дня», «...сажают и в цветочные горшки...»]. На следующую-весну надо посадить каждое растеньице в особый горшок [на юге высаживали с грядки прямо в землю]... в жарком климате деревья лучше идут в земле плотной, а не в легкой: в такой, куда легко проходит вода»; ср. у Феофраста: «Следующей весной, когда растеньице окрепнет, его пересаживают в землю мягкую, сырую и не очень легкую...».
[10] Греки видели уже богатые урожаи в Египте: Cordia myxa L. круглый год стоит покрытая плодами (см. IV.2.5); несколько раз можно снимать урожай с сикоморы (Ficus sycomorus L.). Тем не менее «индийская яблоня», на которой только что завязавшиеся плоды висят рядом, со спелыми, привела их в изумление.
[11] Это пестик, заметить который на цветке Citrus medica очень легко: он настолько велик, что выдается из цветка (если не столбик, то во всяком случае рыльце). Местные садовники сообщили пришельцам, что-цветки, в которых нет такого веретена, бесплодны: таким образом, значение пестика было установлено.
[12] Буквально — «в продырявленные горшки». В цветочных горшках, в древней Греции, так же как и у нас, делали отверстия в дне.
[13] См. 1.7.3.
[14] Баньян представлял собой дерево, подобного которому греки, нигде и никогда еще не видели. Самым поразительным в этом дереве были воздушные корни, и точность, с которой Феофраст определил эти. висячие побеги как корни, по одному описанию их, не видя дерева, заслуживает внимания. Спутники Александра Македонского и его военачальники, наблюдениями которых воспользовался впоследствии Страбон (XV С 694), считали эти корни ветвями, растущими вниз, и, изумляясь необычайности такого явления, называли баньян «странным деревом». Давая свое определение, Феофраст исходил из отличительного признака, корня: отсутствия листьев и из того обстоятельства, что эти «побеги» вырастают не из молодых веток, а из прошлогодних и более старых. «Ficus indica, — пишет Лассен, — едва ли не самое изумительное растение на всем земном шаре. Это громадный зеленый храм со многими залами и ходами, с прохладными тенистыми беседками, непроницаемыми для дневного света, как будто созданный нарочно для того, чтобы служить бесприютному первобытному человечеству готовым жилищем». Шимпер называл баньян «огромным колонным залом». В тени баньяна, непроницаемой для самых жгучих лучей солнца, находили приют и люди, и звери.
Один из путешественников по Индии рассказывает, что под баньяном, росшим на одном острове в нижнем течении Нербуды, останавливались, как в палатке, большие охотничьи экспедиции соседних племен, целые караваны и отряды войск в 6000-7000 человек. Здесь же укрывались целые стаи разных птиц: попугаев, диких голубей и павлинов; заползали и змеи. Дерево это казалось издали одиноким зеленым "курганом. Его в 1773 г. разломал и разнес ураган.
[15] Две стадии — т. е. около 370 м; объем кроны был, следовательно, около 1300 м; объем ствола — 39.6 м (наибольший) и 26.4 м (обычный). Нет оснований считать эти цифры преувеличенными.
[16] Совершенно не соответствует действительности: листья баньяна достигают, самое большое, 20 см длины. Листья такой величины, о какой говорит Феофраст, имеют в Индии только деревья, принадлежащие к виду Musa, и хлебное дерево: в тексте Феофраста вслед за описанием баньяна идет описание Musa sapientium: по ошибке Феофраст приписал ее листья баньяну.
[17] Плоды баньяна действительно невелики. Они послужили признаком, по которому греки поставили это невиданное дерево в родство с одним из самых знакомых им деревьев — со смоковницей.
[18] На баньяне, по словам Румфа, плодов иногда не бывает вовсе; иногда ветви его увешаны плодами, но поспевают они ие сразу и очень скоро их объедают птицы. Созревание этих плодов приходится па ноябрь — декабрь. Александр Македонский в верхнем Пенджабе был с весны 326 г., когда он перешел Инд, и до осени 326 г., когда он с новым флотом отплыл вниз по Гидаспу (приток Инда, ныне Бегат или Джелам) и оттуда по Акесине (теперь Хенаб). В октябре ои пристал к земле Сидраков; слег здесь больным, и тут греки при слиянии Гидаспа и Акесины разбили свой лагерь. Здесь, наконец, они смогли отдохнуть после утомительного и опасного похода и здесь-то, на небольшом пространстве и в течение недолгого времени, и наблюдали они баньяны. Этим обстоятельством и объясняется то, что плодов на этих деревьях увидели они мало, но Феофраст дал этому другое объяснение («Причины растений», II. 10.2): дерево это, «изумительное по своей величине, дает мелкие плоды и в малом количестве, словно потому, что все питание свое оно тратит на рост».
[19] Это банан мудрецов — Musa sapientium L, плоды которого служили и служат обычно пищей для индусских йогов, придерживающихся строгой растительной диэты. Спутников Александра Македонского поразило, что под палящим солнцем Пенджаба эти люди ходили голыми, и они дали им прозвище «гимнософистов, т. е. «голых мудрецов». У Страбона (XV С 715 сл.) сохранился рассказ Онесикрита, одного из.спутников Александра, которого .царь отправил к этим мудрецам побеседовать с ними и узнать» об их учении.
[20] Брецль (ук. соч., стр. 194 и сл.) полагает, что этот абзац (кончая:: «длиной они локтя в два») относится также к описанию банана. Ученые, сопровождавшие Александра, составляли описание неведомых им доселе стран, занимаясь их географией, этнографией, зоологией и ботаникой, в той мере, в какой возможно было это сделать в условиях места, времени и военного похода. Они не смогли, например, отметить обилия плодов на баньяне; для бананового листа привели размеры, отнюдь не характерные (см. ниже). Все их заметки хранились в вавилонском архиве, где какой-то библиотекарь сделал из них конспект, который и оказался в распоряжении Феофраста, никогда лично не бывавшего в Индии. Чтобы ввести Феофраста в заблуждение, достаточно было автору конспекта, запутавшись самому, прибавить еще «другое дерево». Описание листа этого «другого дерева» сделано с поразительной точностью и целиком подходит к банановому листу; невероятно вообще, чтобы этот лист ускользнул при описании банана от внимания наблюдателей. Превосходно сравнение его с маховыми перьями (στρουθός употреблено здесь в значении «воробей» и вообще всякая небольшая птица). Величина листа достигает 4 м; Феофраст указывает размер в два локтя — около 1 м: очевидно, для описания и .изучения «ученому штабу» был принесен небольшой лист, доставить который можно было с наименьшими затруднениями.
[21] Гррт полагает, что это Mangifera indica L. Не имеются ли здесь в виду несъедобные виды банана?
[22] Это Zizyphus jujuba Lam.
[23] Из этого короткого параграфа следует, что греки видели только-древесину этого дерева, но не живое дерево. По крепости и плотности они сравнивали его с самшитом (см. 1.5.4 — 5). Окраска древесины напоминала Medicago arborea L., с которым в дальнейшем черное дерево и сравнивается. Эбеновые, к семейству которых относится черное дерево, бывают или деревьями или кустарниками. Что касается двух видов черного дерева, то дело здесь обстоит так: у него различаются не два вида,. а два разных возраста: черная древесина развита только в ядре у взрослого дерева, которое встречается редко, потому что спрос на него большой. У молодых, еще кустящихся деревьев такой древесины нет, и потому их не трогают, оставляя расти.
[24] Это фисташковое дерево — Pictacia vera L.
[25] Бактрия — одна из северных провинций Персидского царства, лежавшая между западной частью Гиндукуша, Парапамизом и Аму-дарьей (или Хигоном); ныне — Балх.
[26] Это хлопчатник. Его трех- и пятилопастные листья ничего общего не имеют с листьями черной шелковицы (Morus nigra L.), единственной, которую греки знали. Удивительно, что в Индии хлопок и шелковица обозначаются одним именем (tula — хлопок и шелковица; tuta — куст хлопчатника и шелковица). Не в этой ли одинаковости названия кроется причина, заставившая соединить вместе оба столь разных растения и позволившая затем вкрасться ошибке относительно листьев? Непонятно и сравнение с шиповником.
[27] Хлопчатник сажают рядами, оставляя между ними промежуток в 40 — 47 см. Греки знали до сих пор только одно растение, которое сажали правильными рядами: виноградную лозу. Поэтому сравнение напрашивалось само собой, но источник Феофраста осторожно добавил: «если смотреть издали». Вероятно, рассказ Онесикрита (Страбон, XV С 694) о виноградниках, которые.он видел в южной части долины Инда, объясняется тем, что он принял издали ряды хлопчатника за виноградник. Виноградные лозы, как правильно отмечено было в заметках, которыми пользовался Феофраст, растут только в Гималаях (IV.4.11).
[28] Горт считает, что это Sorghum halepense Pers.
[29] рис обратил на себя особенное внимание греческих пришельцев своей необычной культурой. Аристобул и Мегилл отметили (Страбон,. XV С 692), что его сеют на залитых водой участках, что растение достигает четырех локтей высоты и что его убирают при заходе Плеяд, т. е._ осенью, в октябре. Сравнение риса с полбой — Triticum spelta L. — было подсказано тем, что зерна обоих растений нужно перед употреблением обрушивать.
[30] Горт считает, что это Phaseolus mungo L.
[31] Александр Македонский «узнал, что горная страна более пригодна для житья, плодородна и прохладна. Южная страна частью безводна [пустыня]; та же часть ее, в которой протекают реки, дышет зноем и подходит больше для зверей, чем для людей: итак, испугавшись, . он прошел через Кофу и повернул к горной стране, обращенной к востоку» (Страбон, XV С 697). Это были Кабул и северо-западные Гималаи.
[32] Риттер пишет: «На высоте 8540 футов над уровнем моря лежит [в Гималаях] деревня Роги, совершенно скрытая в лесу абрикосовых, персиковых и яблоневых деревьев. На солнечной стороне, вниз по реке находятся виноградники и со всех сторон блестят над ними снежные пики». Виноградники в Индии вообще находятся только высоко в горах. Что касается маслины, то это Olea cuspidata Wall., которая и по мнению современных ботаников (Brandis, Forest Flore, 307) занимает среднее место между культурной и дикой маслиной. Плодов ее греки не заметили, как часто не замечали их и позднейшие наблюдатели. Объяснение этому надо искать в том, что мелкие плоды этой маслины составляют любимую пишу ворон, которые объедают плоды раньше, чем они созревают.
[33] Под Арией во времена Александра разумели ту область, которая теперь называется Хорасаном. Balsamodendron Mukul Hook, [правильнее commiphora mucul (Hook.) Engl.] не растет, однако, в Хорасане; ему нужна страна более южная и жаркая. Предположение, что под Арией Феофраст разумел Ариану — страну, лежащую между дельтой Инда и Белуджистаном, — опровергается наличием в Арии Scorodosma foetidum (L.) Bge. — типичного растения именно Хорасана. Вероятно, в источнике Феофраста, в тех заметках и иыписках, которыми он. пользо-нался, произошла какая-то путаница.
[34] Это Balsamodendron Mukul, камедь которого, падающая крупными каплями («слезы» у Феофраста), употребляется индусами для курения в храмах, хотя запах его не из приятных. Растет в Белуджистане, Гедрозии древних.
[35] «белое трехветочное колючее растение» — Euphorbia antiquorum L, растет В Индии, Аравии и Белуджистане. Это характерное растение пустыни, безлистное, с одним простым корнем («вырастает из одного корня» — см. § 13), прямыми и очень острыми колючками, с корой зеленой на молодых частях растения и белой на старых (отсюда и название «белая колючка») и очень своеобразными цветками, которые составляют как бы отдельную группу из трех цветков, сидящих каждый на отдельной веточке (отсюда и название «трехветочное»). На каждом глазке, из которого потом выйдут цветки, сидят по две колючки (Феофраст говорит об одной). Обильный белый сок, вытекающий из этой Euphorbia, отличается большой едкостью, и туземцы, собирающие его, должны принимать .всяческие предосторожности, чтобы он не попал в лицо и особенно в глаза.
Почему растение это назвали геракловым, это вполне ясно: плоские, широкие, книзу суживающиеся части стебля напоминали палицу Геракла, любимого греками мифического героя. Но каким образом можно было резать палки из рыхлой и мягкой (качества, отмеченные источником Феофраста) Euphorbia, это непонятно. Предположение о беспорядке в заметках, находившихся в распоряжении Феофраста и касавшихся этих растений, подтверждается еще тем, что описание Euphorbia antiquorum разорвано на две части: первая находится в § 12, вторая — в § 13, причем эта вторая часть предполагает другое растение: «есть и другое колючее растение».
Euphorbia antiquorum
Слева часть стебля, на ней цветки; справа вверху — цветущая веточка
[36] «Растение величиной с капусту» — Scorodosma foetidum Bge. Головка его, когда оно поспело или стоит в цвету, напоминает цветную капусту; листочки перистого листа темнозеленым цветом и формой походят на лавровые. Растет во множестве в Хорасане.
В тексте имеются лакуны, давно уже замеченные. После εϊ τι φαγοι («если съест») следует дополнить, разумеется, ζωον («животное»), каковое дополнение и сделано в переводе; какой глагол следовал за ίπποι («лошади»), сказать трудно.
Плиний, переводивший это место, пишет: «зовя лошадей запахом» («Естественная история», X 11.33); в подлиннике стояло, вероятно, что-либо вроде «почуяв», «вдохнув запах». Лошадей «оберегали руками» — δια χειρών — смысл выражения ясен: им не давали повернуть морду к соблазнявшему их растению.
[37] Гедрозия — ныне Белуджистан.
[38] Это олеандр — Nerium indicum Mill., листья которого содержат яд для животных: в тех местах, где олеандры растут вдоль дорог, лошадям, мулам и ослам надевают на морды специальные мешки, чтобы они не могли отведать соблазнительной зелени.
Путешественники, которые употребляли ветки олеандра в качестве вертелов для жарения мяса, часто становились жертвами отравления, влекшего за собой, если своевременно не было дано противоядие, смерть, иногда в конвульсиях.
IV.5
(1) В северных странах все по-иному: там нет ничего, что заслуживало бы упоминания; есть только обычные деревья, которые любят холод и растут и у нас. Таковы сосна, дуб, пихта, самшит, каштан, липа и т. п. Кроме них других деревьев, пожалуй, и нет; из кустистых трав есть такие, которые особенно любят холодные места, например василек и полынь, и такие, у которых корень и сок обладают лекарственными свойствами, например чемерица, бешеный огурец, скаммония и почти все растения, чьи корни служат предметом для сбора.
(2) Одни из этих растений водятся на Понте и во Фракии, другие на Эте, Парнасе, Пелионе, Оссе и Телетрии. [1] Здесь, по утверждению некоторых, лекарственных растений больше всего. Много растет их в Аркадии и в Лаконике: [2] это тоже места, богатые лекарственными растениями. Ароматных растений там нет вовсе; только в Иллирии [3] и по берегам Адриатического моря растут ирисы: они там очень хороши и значительно превосходят ирисы из других мест; вообще же обилию ароматных растений в теплых и южных странах соответствует обилие лекарственных в холодных. В теплых странах, например на Крите, в Ликий [4] и на Родосе, преимущественно растет кипарис; на горах Фракии,и и Фригии [5] - "кедр".
(3) Из садовых растений хуже всего, говорят, в холодных странах приживаются лавр и мирт, мирт в особенности. В качестве доказательства приводят тот факт, что на. Олимпе [6] растет много лавра, а мирта нет вовсе. На Понте, около Пантикапея [7] нет ни того, ни другого дерева, хотя там и-всячески старались развести их, так как они-требуются при священнодействиях. Зато много высоких смоковниц и раскидистого гранатника, а больше всего груш и яблонь, самых разнообразных и превосходных сортов. [8] Есть и весенние, только поспевают они позднее, чем в других местах. Из лесных деревьев имеются дуб, вяз, ясень и т. п.; сосны, пихты и алеппской сосны нет, как нет вообще смолистых деревьев. Лесной материал оттуда пропитан влагой и гораздо хуже синопского, [9] почему из него и делают только предметы дворового обихода. Таковы деревья на Понте или по крайней мере в некоторых его областях.
(4) На Пропонтиде [10] по горам во многих местах растет и мирт, и лавр. Может быть, некоторые деревья следует считать свойственными только определенным местам. Каждое место, как было сказано, отличается своими деревьями: разница здесь не только в том, что в одном месте они лучше, а в другом хуже, а в том, что одно место их родит, а другое нет. На Тмоле, [11] например, и на Олимпе в Мисии [12] есть много лещины и каштана а также виноградной лозы, яблонь и гранатника; на Иде некоторых этих растений нет вовсе, а некоторых очень мало; в Македонии и на Олимпе в Пиерии одни из них растут, а другие - нет. На Эвбее и на Магнесии [13] растет много эвбейских орехов; других же орехов нет вовсе, как нет их и на Пелионе, и на других тамошних горах.
(5) Невелико вообще и пространство, на котором растет корабельный лес. В Европе это, кажется, Македония, Фракия .и Италия; в Азии - Киликия, Синоп и Амис, [14] а также Олимп в Мисии и Ида: только там этого леса немного. В Сирии есть "кедры", из которых строят триеры. [15]
(6) Также обстоит дело с растениями, любящими воду и живущими около рек. В Адриатике, говорят, платан встречается только в окрестностях Диомедова храма; [16] мало его и по всей Италии. Хотя в обеих странах много больших рек, но места эти не родят платанов. Платаны, которые посадил тиран Дионисий Старший [17] в своем парке на том месте, где теперь гимнасий, [18] при всем уходе за ними, не смогли достичь высокого роста. [19]
(7) В некоторых местах больше всего имеется платанов, в других - ив и вязов, в третьих, например на Геме, [20] тамариксов. В подобных случаях деревья, и лесные и садовые, одинаково следует считать свойственными определенному месту. Возможно, что при тщательном уходе они смогут жить и в другой стране; мы видим, что это случается теперь и с некоторыми животными, и с некоторыми растениями.
[1] Понт — северо-восточная область Малой Азии, прилегавшая на севере к Черному морю, а на востоке граничившая с Великой и Малой Армениями и Колхидой. Фракия: под Фракией во времена Феофраста понимали область от границ Македонии до Дуная. Это центральная, покрытая лесами группа в горной цепи, которая тянулась в направлении с востока на запад внутри греческого материка.В этих горах находилось знаменитое Фермопильское ущелье. Парнас: см. примеч. 16 к кн. III. Пелион — лесистая гора (высота 1618 м) в восточной части Фессалии, к востоку от Бебеидского озера. Осса — покрытая лесом гора в Фессалии, подходящая своими отрогами на юго-востоке к Пелиону. Телетрий — гора в северо-западной части острова Эвбеи, особенно славившаяся обилием лекарственных трав. »
[2] Лаконика — юго-восточная часть Пелопоннеса (нынешней Морей), граничившая на севере с Арголидой и Аркадией, на западе — с Аркадией и Мессенией, на юге и на востоке — с морем; гористая страна, площадью: 4700 км2.
[3] Иллирия у греков обнимала все восточное побережье Адриатического* моря с лежащими за ним местностями (Далмация, Босния и Албания).
[4] Ликия — полуостров на южном берегу Малой Азии, граничивший на севере с Фригией.
[5] Под Фригией первоначально разумели всю среднюю часть западной половины малоазийского полуострова и, кроме того, южный берег Пропонтиды (теперь Мраморное море) до Геллеспонта (теперь Дарданелль_ ский пролив).
[6] См. примеч. 16 к кн. III.
[7] Пантикапей — столица Боспорского царства, находившаяся на месте нынешней Керчи.
[8] Одно из важнейших мест для истории сельского хозяйства на Боспоре. На основании его можно установить следующие факты: 1) широкий размах боспорского садоводства, рассчитанного, несомненно, на вывоз; 2) ассортимент садовых деревьев; 3) богатство и разнообразие яблочных и грушевых сортов, включавших зимние и весенние сорта. Принимая во внимание, что и груши и яблони отнюдь не занимали первого места в греческих садах и не являлись в Греции предметом особого внимания и заботы (Греция была богата плодами более сладкими и более вкусными — виноград, инжир и т. д.), следует думать, что своим особым1 развитием эта отрасль боспорского садоводства обязана была не только местным условиям, но и практике местных боспорских садоводов, опытом и трудом которых и были созданы «самые разнообразные и превосходные сорта» этих плодовых деревьев.
[9] Синоп — греческая колония, основанная Милетом на азиатском; берегу Черного моря, весьма скоро превратившаяся в очень богатый город, ведший оживленную и широкую торговлю. Одной из статей этой торговли был превосходный корабельный лес, росший на горе Киторе,. где синопцы основали свою факторию.
[10] Пропонтида — Мраморное море.
[11] Тмол — горная цепь во внутренней Лидии.
[12] Мисия — северо-западная, гористая и лесистая провинция Малой Азии, получившая, по словам Страбона, свое имя от буков, росших в осрбенно большом количестве на Олимпе (местное название бука было-mesps). Олимп — гора в Мисии на ее фригийско-вифинской границе, теперь-Кешиш-даг. Ида — высокая лесистая горная цепь, пересекающая западную Мисию в направлении с юго-востока на северо-запад. Теперь называется тем же именем.
[13] Эвбея — большой остров, лежащий вдоль берегов Беотии и Аттики;. Магнесия — восточный полуостров и область Фессалии.
[14] Киликия — юго-восточная береговая страна Малой Азии; Амис — цветущий торговый город Понта.
[15] Судно, на котором гребцы располагались в три яруса. Экипаж-триеры во время греко-персидских войн состоял из 200 человек. Палубы сперва были неполные: настилки (дек) устраивались на носу, на корме и по бортам; после греко-персидских войн введена была сплошная палуба. Наибольшая длина триеры была 36.5 м, наибольшая ширина — 4.26 м, глубина — 0.925 м; водоизмещение судна без снастей и рангоута было равно.42 т; водоизмещение с экипажем и всем вооружением — 82 τ (см. также примеч. 94 к кн. V).
[16] Диомед — один из самых блестящих греческих героев, сражавшихся, по преданию, под Троей. После падения Трои он, возвращаясь на родину в Аргос, был занесен бурей в Италию, где и основал, по рассказу мифов, несколько городов и святилищ. На Адриатическом море у берегов Апулии был Диомедов остров (теперь Тремити), где Диомеда чтили как бога. Храм на этом острове и имеет в виду Феофраст.
[17] Дионисий Старший — сиракузский тиран (431 — 367 гг. до н. э.).
[18] Гимнасий — место, где занимались гимнастикой и которое обычно-включало кроме гимнастических площадок и различных помещений (баня, залы для бесед) аллеи для прогулок, обсаженные деревьями, а иногда и целый парк.
[19] Интересен этот опыт акклиматизации, предпринятый Дионисием в его парке в Регии (город в Нижней Италии, покоренный Дионисием). Греков вообще изумляло, что платан, который так любит воду, плохо идет в Италии, где много больших рек. Феофраст, однако, высказывает уверенность в том, что при улучшенных методах ухода акклиматизация может пойти значительно успешнее.
[20] Гем — главные горы Фракии (Балканы).
IV.6
(1) Основным различием в природе деревьев и вообще растений следует считать то, о котором уже упомянуто, а именно: некоторые растения, равно как и некоторые животные, живут на суше, а другие в воде. Не только в болотах, озерах и реках, но и в море растут некоторые кустистые травы, а во внешнем море [1] есть и деревья. У нас в море вся растительность мелкая, которая почти не выдается над поверхностью моря; там же кусты выступают из моря, а деревья еще превосходят их.
(2) Морские растения у нас следующие: общеизвестны и повсюду встречаются водоросли, морской латук [2] и пр.; общеизвестны и свойственны некоторым местам так называемые "пихта", "смоковница", "дуб", "морской виноград" и "финиковая пальма". Из них одни растут у берегов, другие - в открытом море, третьи - и там и здесь. Одни водоросли имеют много видов, другие представлены единственным видом. Водоросли есть широколистные, лентовидные, травянистого цвета; поэтому некоторые называют их "порреем", а другие - "поясом". [3] Корень у них снаружи покрыт волосками, а внутри состоит из нескольких оболочек; он довольно большой, толстый и напоминает kromyogeteion. [4]
(3) Есть другие водоросли с листьями, похожими на волосы, [5] такими, как у фенхеля, не зеленые, а совершенно бледные, без стебля, сами собой стоящие прямо. Они растут на раковинах и на камнях, а не на земле, как другие водоросли. Оба вида живут у берегов, но водоросли с листьями, похожими на волосы, - у самой земли; часто кажется, что море только омывает их. Другой вид встречается дальше от берега.
(4) В море за Геракловыми Столбами, [6] рассказывают, есть водоросли удивительной величины [7] и шириной больше чем в ладонь. [8] Течением их заносит во внутреннее море, [9] их зовут "порреем". В этом море в некоторых местах они бывают высотой в половину человеческого роста. Говорят, что это однолетнее растение, которое появляется в конце весны, достигает полного развития летом, осенью начинает вянуть, а.зимой погибает и выбрасывается на берег. Все морские растения вообще бывают зимой хуже и слабее. Таковы морские прибрежные водоросли.
Глубоководные же, которые приносят водолазы, охотящиеся за губками, растут в открытом море.
(5) У берегов Крита на скалах растет очень много весьма красивых водорослей, которыми красят [10] не только ленты, но и шерсть, и одежду. У краски, пока она свежа, цвет гораздо красивее, чем у пурпура. С северной стороны этих водорослей больше и они красивее, так же как губки и пр.
(6) Есть другая водоросль, похожая на свинорой; листья ее сходны с его листьями, а корень такой же узловатый, большой и растущий вкривь. И стебель у нее тростникообразный, как у него. Величиной она гораздо меньше обычной водоросли. [11]
Другая водоросль - это морской латук; листья у нее зеленого цвета, широкие, напоминающие листья латука, только морщинистые и словно съежившиеся; стебля нет. Множество таких водорослей выходит из одной начальной точки, а потом из другой. Растут эти водоросли на прибрежных камнях и на раковинах. Это вот, пожалуй, и все небольшие водоросли.
(7) "Дуб" и "пихта" [12] водятся у берега; живут на камнях и на раковинах, прирастая к ним, как "блюдечки", так как корней у них нет. Листья у них как бы мясисты: у "пихты" они гораздо длиннее и толще и напоминают бобовые стручки; внутри они полые и в них ничего нет; у "дуба" листья тонки и похожи на тамариксовые; у обеих водорослей они отливают пурпуром. Видом "пихта" пряма и стройна; таковы же и ее ветки; "дуб" искривленнее и толще. (8) Обе эти водоросли бывают многостебельными и малостебельными; меньше стеблей у "пихты". Ветвеобразные побеги у "пихты" длинны, прямы и редки; у "дуба" они короче, искривленнее и гуще. Высота у обоих всего с локоть или немного больше; "пихта" вообще повыше. Женщины употребляют "дуб" для окраски шерсти: у него на ветках висят какие-то раковины; ниже самый стебель целиком обрастают другие раковины; в которых живут oninnol, другие существа в том же роде и, между прочим, одно, похожее на осьминога.
(9) Все эти водоросли водятся у берега, и наблюдать их" легко; есть, однако, по словам некоторых, еще другой глубоководный "дуб", [13] который приносит и плоды; его "желуди" идут в употребление. Водолазы говорят, что есть и другие водоросли этих видов большой величины.
"Морской виноград" [14] растет и там и там: и у берегов и в открытом море: у глубоководного и листья, и побеги, и плоды крупнее.
У "смоковницы" нет листьев, она невелика, с корой яркокрасного цвета. [15]
(10) "Финиковая пальма" [16] - водоросль глубоководная, с очень коротким стеблем и почти прямыми ветвями. Они располагаются под водой не вокруг стебля, как ветки, а в одном направлении, тесно одна возле другой; кое-где этот порядок нарушается. По природе своей эти ветви или отростки напоминают до известной степени листья растений вроде чертополоха, например листья осота и подобных ему, только они прямые, а не изогнутые книзу, как у тех растений, и изъедены морской водой. Цвет у них, у стебля и. у всего растения, темно- или яркокрасный.
Таковы водоросли в здешнем море. Губки и так называемые aplousiai [17] и подобные им обладают другой природой.
[1] Т. е. в Атлантическом океане.
[2] Uva lactuca представляет собой листовидные, курчавые пластинки, которые одним концом своим, иногда вытянутым наподобие черешка, прикрепляются к камням и другим подводным предметам; употребляются в пищу.
[3] Это Posidonia oceanica Delil
[4] Это какой-то вид лука.
[5] Это Cystoseira foeniculosa.
[6] См. примеч. 125 к книге I.
[7] Это Laminaria saccharina.
[8] Речь идет о листьях водоросли.
[9] Т. е. в Средиземное море.
[10] Это Roccella tinctoria.
[11] Это Cymodocea nodosa Aschers. и Zostera marina L.
[12] «Дуб» — Cystoseira ericoides; «пихта» — Cystoseira abies marina.
[13] «Глубоководный дуб» — Sargassum vulgare.
[14] «Морской виноград» — Fucus spiralis.
[15] He разумел ли Феофраст под «смоковницей» кораллов?
[16] «Финиковая пальма» — Callophyllis laciniata.
[17] Aplousiai — вид губок.
IV.7
(1) В море же за Геракловыми Столбами водится, как было сказано, морская капуста; известны окаменевшие растения, как, например, thyma; [1] водоросли, похожие на лавр,., и др. Возле так называемого Красного моря в Аравии, немного повыше Копта, [2] не растет ни одного дерева, кроме акации, которая называется "жаждущей". [3] И ее мало по причине зноя и отсутствия воды: дождей там не бывает по четыре, по пять лет, а когда они случаются, то это кратковременные ливни.
(2) Деревья, растущие в этом море, называют "лавром" и "маслиной". [4] "Лавр" похож листьями на aria, а "маслина" - на настоящую маслину. И плоды у нее похожи на маслины. Она выпускает смолу, [5] из которой врачи составляют кровоостанавливающее средство, превосходно действующее. Если дождя бывает больше, то у моря в одном месте появляются грибы, [6] которые от солнца окаменевают. Море это обильно животными; больше всего в нем акул, так что плавать и нырять там невозможно.
У так называемого "Залива Героев", [7] к которому спускаются, собираясь в морское путешествие египтяне, растут "лавр", "маслина" и "тимьян". [8] Части их, выдающиеся над морем, не имеют зеленой окраски; это окаменелости, похожие листьями и побегами на одноименные им растения. У "тимьяна" и окраска цветка совершенно такая, как у не совсем еще распустившегося настоящего тимьяна. Величиной эти деревца достигают локтей трех.
(3) Послы, отправленные Александром в Индию, вернувшись оттуда, рассказывали, что растения в том море имеют, пока они в воде, такой же цвет, как обычные водоросли; если же их вынуть из воды и положить на солнце, то они через короткое время совершенно уподобятся соли. У самого моря растет каменный ситник, которого по виду никто не отличит от настоящего. Рассказывают нечто еще более удивительное: там растут какие-то деревца, похожие цветом на бычачий рог, с шершавыми ветвями и огненнокрасной верхушкой. Если такое дерево согнуть, оно ломается, а если его бросить в огонь, то оно раскаляется, как железо; остыв же, становится опять таким, как прежде, и приобретает прежнюю окраску. [9]
(4) На островах, захватываемых приливом, растут большие деревья, ростом с платан или самый высокий осокорь. Бывает, что во время прилива одни из них совершенно скрываются под водой, а у самых высоких торчат из воды только ветви, к которым и привязывают причалы; когда наступает отлив, причалы цепляют за их корни. Листья у этого дерева похожи на лавровые; цветы, окраской и запахом, - на левкой; плоды величиной с маслину и очень ароматны. Листья с него не спадают; цветы, же и плоды появляются одновременно, поздней осенью, а весной осыпаются. [10]
(5) В этом же море, говорят, живут и другие растения, вечнозеленые, с плодами, похожими, на лупин. [11]
В Персии, в Кармании, [12] в тех местах, куда достигает прилив, есть высокие Деревья, похожие своим видом й листьями на земляничное дерево. [13] Плодов на них много и они похожи окраской на миндаль; внутри половинки плода смыкаются, словно дощечки для письма. [14] Все эти деревья подъедены в середине морской водой. С наступлением отлива можно видеть, как они держатся на одних корнях, напоминая своим видом осьминога. [15]
(6) В этих местах пресной воды вообще нет; остаются несколько каналов, [16] по которым люди плавают и которые идут от моря. Некоторые считают это доказательством того, -что деревья там кроме влаги, которую они извлекают из земли корнями, питаются морской, а не пресной водой. [17] Влага, извлекаемая из земли, разумеется, солона; в глубину корни у этих деревьев не уходят. Вообще же, говорят, что деревья, растущие в море, и растущие на земле, заливаемой приливом, принадлежат к одному роду: растущие в море малы и водорослеобразны; [18] растущие* на земле высоки, зелены, с душистыми цветами и плодами вроде лупина. [19]
(7) На восточной стороне острова Тила [20] (он лежит в Аравийском заливе?) деревьев, говорят, так много, что прилив откатывается от них назад, словно от укреплений. [21] Все они величиной со смоковницу, с необычайно душистыми цветами и несъедобным плодом, похожим с виду на лупин. [22] Много на этом острове и шерстеносного дерева. Листья у него похожи на виноградные, только маленькие; плодов нет вовсе; вместилище для шерсти величиной с яблоко весенних сортов. Оно сомкнуто, но раскрывается, и оттуда высовывается шерсть, из которой ткут ткани - и дешевые, и самые дорогие. [23]
(8) Растет это дерево, как уже было сказано, и у индусов, и в Аравии. Есть там, говорят, и другие деревья с цветами, похожими на левкой, только без запаха и величиной вчетверо больше фиалки. Есть другое дерево со множеством листочков, как у розы. Ночью они складываются, с восходом солнца начинают раскрываться и в полдень окончательно развертываются; с наступлением вечера опять постепенно сжимаются и ночью складываются. Местные жители говорят, что дерево засыпает. [24] Растут на этом острове и финиковые пальмы, [25] и виноградные лозы, и другие плодовые деревья, и смоковницы, листья на которых не осыпаются. Небесная влага там выпадает, но для плодовых деревьев ею не пользуются; на острове имеется множество ключей, и все поливают водой оттуда; это очень полезно и для хлеба, и для деревьев. Поэтому после дождя жители пускают ключевую воду на поля, словно затем, чтобы она смыла дождевую. [26] Рассмотренные сейчас деревья, пожалуй, и все, которые растут во внешнем море.
[1] Thyraa — вероятно, род рифовых кораллов. В Красном море известно очень много мадрепор (Madrepora corymbosa).
[2] Копт — самый восточный из всех египетских городов (несколько севернее Фив). Находясь у входа в пустыню, на ближайшей дороге к Красному морю, он сделался одним из самых оживленных и богатых, будучи центром торговли с кочевниками.
[3] Это Acacia tortilis Наупе. Швейнфурт писал Брецлю (ук. соч., стр. 104), что во время своего путешествия по Аравийской пустыне он видел, как в тех местах, где после восьмилетнего отсутствия дождя все высохло и вымерло, эта акация (невысокое дерево, редко достигающее высоты большей, чем 5 м, очень колючее,_ с корнями, раз в 10 превышающими высоту самой акации) стояла зеленой и свежей.
[4] Отсюда у Феофраста начинается рассказ о мангровах, т. е. приморских лесах жарких стран, растущих на илистой, жирной почве низких берегов, затопляемых приливом. Леса, описываемые здесь Феофрастом и находившиеся возле нынешнего Коссейра (в древности «Белая пристань» — λευκές λιμήν, сюда как раз вел через пустыню путь из Копта), состояли из деревьев, которые «называют лавром и маслиной». Это Avicennia officinalis L, которая похожа своими листьями на лавр, но облик дерева — серый ствол, серебристо-белая нижняя сторона листа — и самые плоды, зеленые, кругловатые, кожистые, напоминают маслину. Арабским ботаникам, однако, авицения Красного моря казалась похожей на лавр. Ее можно было, очевидно, сравнивать одновременно с обоими деревьями: и с лавром, и с маслиной. Совершенно таким образом писал о ней, следуя Эратосфеиу, Страбон (XVI С 766): «По всему побережью Красного моря растут из морской глубины деревья, похожие на лавр и маслину», и те же оба дерева напоминали авицению и Швейнфурту. Исходя из этого, Брецль (ук. соч., стр. 53) предлагает такое чтение: άρια (Quercus ilex var. agrifolia) он считает ошибочным чтением и предлагает заменить его, по совету Б. Кейля, палеографически близким Ιδέα. Беда в том, что общий вид дерева, его habitus Феофраст никогда не обозначает словом Ιδέα; понятие это выражается у него словом μορφή, как указывает и сам Брецль (стр. 325). Предлагаемое им чтение εστί δὲ ή μεν δάφνη όμοια τη <ιδέα> ή δέ έλαα τω φύλλω не принимает в расчет противопоставления «одно — другое», которое выражается в греческом языке через ή μέν — ή δέ. Источник, на котором основывался Феофраст, говорил о двух деревьях. Вероятнее всего, греки знали авицении разных видов, — а их у авицении несколько, — из которых один напоминал скорее лавр, а другой маслину.- Чтение άρια испорчено; что стояло здесь в подлиннике, сказать трудно.
[5] «смолу»: о камеди авицении как о лекарственном средстве говорят и арабские писатели, и Диоскорид.
[6] «грибы»: Феофраст, вероятно, пишет о кораллах.
[7] Залив Героев — теперь Бахр Ассуэц («Суэцкое море») — западный залив Красного моря, находившийся между Аравией и Египтом. На этом заливе (сейчас море значительно отступило назад) находился «Город Героев» (Героополь): здесь был главный сборный пункт караванов, и отсюда отправлялись в путешествия морем.
[8] эти окаменевшие «лавры» и «маслины» никоим образом нельзя считать авицениями. Лучшим комментарием к этому месту может служить следующее место из Геуглина,* который описывает местность возле Кос-сейра: «Для естествоиспытателя окрестности Коссейра представляют особый интерес благодаря своей фауне и подводной растительности. У южных склонов гавани далеко тянутся коралловые рифы, по которым свободно можно ходить во всех направлениях и во время прилива. В этих рифах есть множество расселин и больших круглых впадин огромной глубины, до краев наполненных прозрачной зеленоватой морской водой, в которой плавают стаи пестрых рыб самой различной формы и величины, а моллюски и водоросли висят иа древовидных ветвистых коралловых стволах».
[9] Параграф этот содержит, видимо, отзвук тех фантастических рассказов, которые во множестве привезли с собой из далекого похода спутники Александра. «Каменный ситник» — конечно, кораллы.
[10] Речь идет, по мнению Брецля, об авицениях, которых греки видели в дельте Инда. Огромные деревья авицении достигают там 25 м высоты — с белой корой, раскидистые, с очень толстым стволом, разделяющимся на множество толстых сучьев, они напомнили им одновременно и платан, и осокорь. Араб Ибн альгБейтар, ученик крупнейшего арабского ботаника Абуль Аббас Эн-Набати (XIII в.), также сравнивал авицении Оманского залива с платанами за белизну их коры и толщину ствола. Принять эти «большие деревья» за Bruguiera gymnorhiza Брецль считает невозможным потому, что, по его мнению, нельзя было бы умолчать о ярких, красных цветах этого дерева, которое как раз стоит в цвету в сентябре — в начале октября, т. е. именно в то время, когда греческий флот находился в дельте Инда. Осторожнее было бы оставить вопрос открытым: мы не знаем, что представлял собой источник, которым Феофраст пользовался для описания этих дальних, никогда им не виданных стран, и не знаем, как он его использовал. Параграф этот дает во всяком случае полное право думать, что Феофраст составлял его как описание одного дерева, между тем как дальнейшие подробности, сообщаемые им, относятся к Rhizophora mucronata Lam. Это дерево — «пионер среди манглей, мужественно бьется с волнами и отваживается так далеко заходить в море, что часто даже при самом сильном отливе ствол его до середины остается в воде». Деревья эти образуют как бы опушку мангровов, и за их ветви во время прилива, а при отливе за их обнажившиеся корпи удобно было привязывать причалы. Листья ризофоры, с их явно выраженной ксерофильной структурой, темнозеленые, глянцевитые, ланцетовидные, с сильно выступающим главным нервом и слабо выраженными боковыми, очень напоминают лавровые. Белые цветы о четырех крестообразно расположенных лепестках похожи на левкой (у Феофраста «белая фиалка» = левкой) и душисты; плоды — в той ранней степени развития, в какой видели их греки, действительно сходны с маслиной. Греки видели ризофору поздней осенью (конец сентября — конец октября), когда, по их мнению, листья должны опадать, между тем дерево стояло в полном цвету, с плодами; заключение — «весной [листья] осыпаются» — было выведено самостоятельно: весной этого года греческий флот, с которого спутники , Александра наблюдали эти диковинные леса, находился уже под Сузой, вдали от области мангровов.
[11] Это Aigiceras maius. См. примеч. 123 к этой книге.
[12] Кармания — область древней Персии: береговая страна, тянувшаяся от пустынного оазиса Исазады (Иезд) на севере до берегов Персидского залива, на котором стоял знаменитый торговый порт Гармоза.
[13] Это авицения. Следует отметить, что авицении в Красном море и греки, и арабы сравнивали то с лавром, то с маслиной. Авицении Персидского залива напоминали им по своим размерам скорее платан или земляничное дерево (Arbutus andrachne L.), с листьями которого листья индийской авицении имеют большое сходство. Зрелые плоды ее напомнили миндаль и грекам, и голландскому ботанику Рееде, который отметил и большое плодородие дерева («плодов много» — у Феофраста), и сходство его плодов с миндалем.
Авицения — Avicennia officinalis L. 1 — ветка с листьями и плодами; 2 — росток; 3 — поперечный разрез ростка; 4 — развернувшиеся семядоли.
[14] Брецль выбрасывает слово «окраской» — τω χρωματι потому, что основанием сравнивать плоды авицении с миндалем была, по его мнению, не зеленая окраска шелухи у обоих плодов, а их форма. Вряд ли он прав. Плоды авицении по форме можно было сравнивать, как мы видели, и с маслиной, но зеленая кожистая шелуха, в которую они одеты, — в соединении с формой плода — вызывали представление о миндале. Греки хорошо на этот раз рассмотрели плоды диковинного дерева: они разломали их и увидели, что эти «миндали» состоят из двух семядолей, причем одна из них выдается над другой. Основываясь на этой форме плода, Б. Кейль предложил исправление явно испорченного и бессмысленного текста: вместо πασι следует, по его мнению, читать πυξίον («таблички для письма»): греки сравнивали новый для них плод с двумя половинками захлопнутого диптиха (таблички для письма, состоявшие из двух половинок, которые закрывались, как закрывается развернутая книга).
[15] Великолепное по своей реалистической ясности описание. И авицении, и ризофоры стоят словно на подставке из мощных воздушных. корней; стволы их часто бывают не видны до половины: они как бы выгрызены морем. Объяснение Брецля «во время отлива кажется, что вода смыла и выгрызла тонкий слой ила между корней» (ук. соч., стр. 321, примеч. 34) совершенно не вяжется с текстом. Вытянутые корни манглей напоминали грекам щупальцы огромного осминога.
Мангровы.
[16] Описание это чрезвычайно подходит к острову Оаракта (ныне Кишм) у самого входа в Персидский залив, куда греческий флот под командой александрова адмирала Неарха направился из Гармозы. В узком канале, отделяющем этот остров от материка, находится множество-маленьких островков, покрытых манглями: Во время отлива между этими островками остаются только узенькие полосы морской воды — «каналы», составляющие пути сообщения для местных жителей.
[17] Греки до сих пор знали деревья, которым большое количество соли в почве вредило; тут они увидели в море целые леса и должны были притти к заключению, что некоторые растения питаются соленой водой.
[18] Речь идет о молодых авицениях, которые растут под водой w которым осевший на них желтовато-коричневый ил придает сходство с водорослями. Правильно отмечено единство этих «водорослеобразных растений» со взрослыми авицениями
[19] См. примеч. 123 к этой книге.
[20] Остров Тил в Персидском заливе, у аравийского берега, — один: из островов, входящих в группу Барейнских или Авальских островов^ Аравийский залив — Персидский залив. Сведения об этом острове Феофраст черпал из произведения Андросфена, которому Александр поручил обследовать западную часть Персидского залива. Барейн окружен многочисленными мелями; судя по нынешнему фарватеру, Андросфен мог пристать только к северной части острова, заросшей финиковыми рощам» и цветущими садами. Остров и представился ему земным раем: он невидел пустыни, тянущейся в южной части острова.
[21] Основная масса деревьев состояла, следовательно, из рослых авицении, росших так густо, что они производили впечатление палисада.
[22] Определить это растение позволяют два признака: очень душистые цветы и стручкообразные несъедобные плоды, напоминающие стручки лупина. Это Aigiceras maius Gaertn. Греки видели, следовательно, это дерево в Персидском заливе, у берегов Кармании и на острове Тиле.
[23] Прекрасное описание хлопчатника, гораздо более ясное и ценное, чем фрагментарное сообщение о хлопчатнике из долины Инда (IV.4.8). Небольшие, но очень похожие на виноградные, листья хлопчатника определяют его вид: это Gossipium herbaceum L. Заявление Феофраста «плодов нет вовсе» превосходно объяснил Брецль (ук. соч., стр. 137): греки, привыкшие к сочному мясистому плоду или к ореху с зерном внутри, никак не могли счесть плодом коробочку, которую они к тому же видели впервые. Описание ее живо и ярко.
[24] Это Tamarindus indica L. Дерево это появилось на Барейне очень рано, так как торговые сношения между этим островом и Индией завязались очень давно: уже Андросфен любовался изящными тросточками из индийского бамбука, с которыми прогуливались жители Тила. «Со множеством листиков» означает перистый лист тамаринда, на котором Андросфен и его товарищи впервые наблюдали движение в растительном мире. Обозначение πολύφυλλον («многолистное» «со множеством листиков», «лепестков») введено было Феофрастом для характеристики перистого листа. Тот, кто впервые описывал тамаринд, прибавил для ясности еще «как роза». (Лист розы, перистый, с яйцевидными листочками, был хорошо знаком грекам). Ежедневное движение тамариндовых листиков описано с большой точностью и живостью. Наблюдатель обратил внимание на связь этих движений со временем дня и выбрал удивительно точные и живописные слова, которые трудно поддаются переводу: συμμύειν — «смыкаться» говорится о смыкающихся веках («дерево спит»): им выражено постепенное складывание отдельных листочков; διοιγνυσθα; и συναγεσθαι передает медленное раскрывание и собирание листочков, а Βιεπτυχθαι — третью стадию их движения — полное развертывание.
Описание тамаринда у Феофраста разорвано, «...другие деревья с цветами, похожими на левкой...» — это тоже тамаринд, насколько можно судить по его цветам. Брецль (ук. соч., стр. 130) объясняет этот «разрыв» случайной неполнотой заметок, хранившихся в государственном вавилонском архиве.
Перистый лист тамаринда.
Вверху — лист начинает свертываться; внизу — свернувшийся лист.
[25] Финиковые пальмы и теперь являются главным деревом Барейна.
[26] Греки понимали все значение, которое имеет вода для растительного царства. Этот урок неустанно повторяла им и их собственная, бедная водой родина; пустыни, которые они повидали, закрепили его. Но вода, в которой нуждались их родные деревья и травы,-была пресная ключевая вода; на Тиле греки получили новый, неожиданный урок: оказалось, что есть места, где соленая вода предпочтительнее для растений, чем дождевая. Слова о поливке растений ключевой водой, которой как бы стремятся смыть дождевую, объяснил сам же Феофраст («Причины растений», II. 5.5): «Если правду говорит Андросфен, то на острове Тиле... ключевая вода полезнее для деревьев и всех растений, чем дождевая, так как она солоновата, почему после дождя и производят поливку именно ею. Объяснить это можно привычкой, ибо привычка становится как бы природой».
IV.8
(1) После них следует сказать о растительности: речной, болотной и озерной. Есть три вида ее: деревья, растения трявянистые и кустистые. Под травянистыми я разумею, например, болотный сельдерей и другие, подобные ему растения; под кустистыми - тростник, сыть, рhlео, ситник, осоку, которые растут почти во всех реках и в таких местах, где много воды.
В некоторых местах среди такой растительности встречаются ежевика, держи-дерево и другие деревья, например ива, серебристый тополь, платан. Одни из водяных растений целиком находятся под водой, другие - только немного из. нее выдаются; у третьих - в воде только корни и небольшая часть ствола, а все остальное снаружи. Так бывает с ивой, ольхой, платаном, липой и со всеми деревьями, любящими воду..
(2) Эти деревья встречаются почти на всех реках; они растут даже в Ниле. Платан, правда, попадается редко, а серебристого тополя и вовсе мало; зато очень многочислен ясень, простой и "коровий". Речных растений [1] в Египте вообще так много, что перечислить их по отдельности каждое невозможно: вообще говоря, они все съедобны и. сладкого вкуса. Сладостью они, по-видимому, различаются; особенно питательны три растения: папирус, так называемое sari и растение, которое там зовут mnasion.
(3) Растет папирус не на глубоких местах, а там, где воды бывает локтя в два, а то и меньше. Корень у него, толщиной с запястье сильного мужчины; длина больше чем четыре локтя. Он растет по дну, пуская в ил кривые корни, тонкие и густые, и выгоняет вверх стебли, которые и называются "папирусом": трехгранные, высотой в десять локтей, с жидкой, ни к чему не годной метелкой. Плодов на папирусе нет вовсе, стебли же разрастаются у него во все стороны. (4) Корни его употребляют вместо дерева не только на дрова, но и для изготовления разнообразной утвари: в них много красивой древесины. Самый папирус служит для многого: из него делают лодки, из коры плетут паруса, рогожи, некоторые одежды, подстилки, канаты и многое другое. Чужестранцам наиболее знакомы папирусные свитки. Папирус является важнейшим подспорьем в деле питания: все местные жители жуют его в сыром, вареном и печеном виде; сок они проглатывают, а жеванную массу выплевывают. Таков папирус и таково различное его использование. [2] Растет он и в Сирии на озере, где водится и душистый тростник: из него Антигон [3] велел делать корабельные канаты.
(5) Sari растет в воде на болотах и в долинах, когда оттуда схлынет река. Корень у него твердый, скрученный; из него и растут так называемые saria. Высотой они локтя в два, а толщиной с большой палец на руке; трехгранные, как папирус, со сходной метелкой. Их тоже жуют и выплевывают жеванную массу. Корень этого растения идет для кузниц: так как его древесина тверда, то из него получаются превосходные угли. [4]
(6) Mnasion - растение травянистое и годится только для еды. [5]
Таковы растения, отличающиеся своей сладостью. Растет в болотах и озерах еще другое растение, [6] которое не держится за землю; по природе своей оно похоже на лилию, только обильнее листьями, которые расположены друг против друга, как бы в два ряда. Цвета оно яркозеленого. Его употребляют врачи от женских болезней и при переломах.
(7) (Эти растения живут в реке, если их не выбросит течением на землю. Бывает, что оно уносит их с собой, от них разводится множество других).
"Бобы" растут в озерах и болотах; стебель у них высотой самое большее в четыре локтя, а толщиной в палец; он похож на мягкий безузлый тростник и внутри весь заполнен отростками, образующими как бы соты. Стебель заканчивается головкой, похожей на круглое осиное гнездо; в каждой из ее ячеек, несколько выдаваясь оттуда, сидит боб; числом их самое большее тридцать. Цветок вдвое больше, чем у мака; окраска у него яркорозовая; головка находится над водой. С каждой стороны у этого растения имеются крупные листья, равные по величине фессалийской шляпе, с таким же стеблем, как у самого "боба". [7] Если раздавить одно из его зерен, то увидишь нечто горькое и клубко-образное, из чего образуется pilos. [8]
(8) Таковы свойства плода. Что касается корня, то он толще самого толстого тростника [9] и с такими же образованиями внутри, как у стебля. Его едят сырым, вареным и печеным; для болотных жителей он заменяет хлеб. Растение это в большом количестве разводится само собой, но его и сеют, заделывая семена в комья грязи, смешанной с мякиной, чтобы они ушли глубоко и оставались в земле, не портясь. [10] Таким образом и устраивают грядки для этих "бобов". Растение это, однажды принявшись, остается навсегда. Корень у него крепкий и не очень отличается от тростникового, но только колючий., Поэтому крокодил, не обладая острым зрением, избегает этого растения, боясь наколоться на него глазом. [11] Растут "бобы" и в Сирии, и в Киликии, но в этих странах не вызревают; водятся также в одном небольшом озере около Тороны на Халкидском полуострове: [12] здесь они превосходно вызревают.
(9) Так называемый лотос растет в большом количестве по равнинам, которые были затоплены водой. Стебель у него похож по своему характеру на "бобовый", листья также напоминают шляпу, только они меньше и тоньше; плоды растут так же, как у "бобов"; цветы белые, сходные своими узкими лепестками с лилиевыми; лепестков этих много и они посажены густо один над другим. При заходе солнца они складываются и цветочная головка закрывается; с восходом она раскрывается и поднимается над водой. Это происходит, пока головка не созреет и цветок не осыпется. (10) Головка эта величиной с самую крупную маковую, так же как маковая, она вся опоясана рубцами, только семена в ней сидят гуще. Они похожи на просо. На Евфрате, говорят, у лотоса головка и цветы скрываются из виду под водой до полуночи, причем погружаются в воду глубоко: рукой их не достать. На рассвете они опять поднимаются вверх, все больше и больше, по мере того как светлеет; вместе с солнцем показывается над водой цветок, раскрывается и, раскрывшись, еще тянется вверх: значительная часть его выдается теперь над водой. (11) Египтяне ссыпают эти головки вместе и оставляют их, пока они не загниют; когда же оболочка на них подгниет, они моют их в реке, выбирают семена, подсушивают их, толкут и делают хлеб, который и употребляют в пищу. Корень лотоса называется korsion; он круглый, величиной с айву, покрыт черной корой, напоминающей шелуху каштана, но внутри белый; если его сварить или испечь, он приобретает цвет яичного желтка и. делается сладким на вкус. Едят его и сырым, но лучше всего он вареный в воде и печеный. [13] Таковы растения, живущие в воде.
(12) В песчаных местах, расположенных недалеко от этой; реки, растет под землей растение, которое называется malinathalle, круглой формы, величиной с мушмулу, без косточек и без коры. Оно выпускает листья, похожие на листья сыти. [14] Местные жители собирают их и варят в напитке, приготовленном из ячменя: они делаются тогда очень сладкими. Их все едят как лакомство.
(13) В этих местах для крупного рогатого скота и для овец все растения съедобны, но есть одно, растущее в озерах и в болотах, которое для них особенно хорошо. Скот ест его зеленым на пастбище, а зимой волы получают его во время работ в виде сена: они отъедаются на нем одном; без всякого другого корма. [15]
(14) Есть еще одно растение, которое само собой растет в хлебах. Местные жители очищают хлебные зерна от его семян, слегка их обталкивают и бросают зимой в сырую землю. Когда появятся молодые всходы, их скашивают, высушивают и дают, не отделяя от завязавшихся семян, волам, лошадям и вьючным животным. Зерна у него величиной с кунжутные, круглые, зеленого цвета, исключительного качества. [16] Вот, пожалуй, и все растения, свойственные одному Египту.
[1] «Речных» добавлено по смыслу; в тексте, видимо, пропуск.
[2] Папирус (Cyperus papyrus L), которого в Египте было так много, теперь там почти не растет; он встречается только в Нубии и Абиссинии, и то изредка. Древние в Европе его не знали; папирус, растущий в Сини», лии около Сиракуз, — это сирийский папирус (Cyperus syriacus Pari.), привезенный в X в. арабами из Сирии. Папирус может расти только в стоячих неглубоких водах, в затонах, болотах, у берегов реки («где воды бывает локтя в два» — около 1 м). Он укрепляется в иловатое дно с помощью нитевидных корешков («тонкие густые корни» Феофраста); корневище имеет большое распространение в горизонтальном направлении («длина больше чем в четыре локтя» — около 2 м). Стебель достигает 5 м высоты; он трехгранный, белый в своей подводной части и буро-зеленый в надводной. Корневище папируса в молодости мягко, сочно, ароматно и нежного приятного вкуса; Диодор Сицилийский (1.80) рассказывает, что оно было главной статьей детского питания в Египте. В старости оно деревенеет и тогда употребляется как топливо и для разных поделок. Геродот пишет, что нижняя часть папируса (т. е. стебель над корневищем) высотой в полметра тоже идет в пищу. «Если кто желает иметь особенно вкусный папирус, то печет его в пылающей печи» (11.92). Он же рассказывает, что Ксеркс велел египтянам заготовить из папируса снасти для своего флота; при переброске моста через Геллеспопт использованы были канаты из папируса (VI 1.25.34.36). Челноки из папируса осмаливали, чтобы сделать их водонепроницаемыми; они считались очень прочными и были самым распространенным типом судна по всему Нилу. Еще в конце XVIII в. челны эти были в большом употреблении в Абиссинии. Наиболее известен был папирус за пределами Египта как растение, из которого делали бумагу.
[3] Антигон — один из знаменитейших полководцев Александра Македонского, захвативший после смерти Александра всю верхнюю Азию и Сирию.
[4] Sari — Cyperus auricoraus Sieber.
[5] Mnasion — Cyperus esculentus L., земляной миндаль, чуфа (растение сем. осоковых). Он развивает на подземных побегах небольшие клубни, которые и посейчас употребляют в пищу в сыром, вареном и поджаренном виде.
[6] Это Ottelia alismoides Pers.
[7] Это Nelumbium niciferum Gartn., который сейчас в Египте уже не встречается. Греки давно заинтересовались этим красивым растением; вот описание его у Геродота (11.92): «Есть в реке и другие цветы, похожие на розы; плод у них помещается в особой чашечке, вырастающей сбоку из корня; он похож по виду на соты осы. В чашечке содержится множество съедобных зерен, величиной с косточку маслины; их едят сырыми или сушеными». Феофраст дает описание более подробное и точное: стебель Nelumbium действительно похож на тростниковый, только без узлов; в крупных, яркорозовых цветках находится своеобразная коническая завязь или собственно цветоложе, разросшееся в конус с основанием кверху, в которое и погружены несколько завязей, превращающихся по отцветании в соплодие («головку»), действительно напоминающие осиное гнездо; из этого соплодия торчат плоды. На длинных черешках, похожих на стебель, сидят крупные воронкообразно вогнутые листья, которые Феофраст сравнивает с широкополой фессалий-ской шляпой.
[8] Pilos: непонятно, о чем идет речь. Шнейдер думал, что имеется в виду зародыш.
[9] Все кувшинковые обладают подводным корневищем, достигающим ;иногда большой толщины.
[10] Перевод этого места Гортом — «смешав сначала хорошенько семена с мякиной» — не дает смысла: каким образом легкая мякина могла придать вес зернам и каким образом при бросании (καταβάλλουσί) она не разлеталась по ветру? Хороший комментарий к этому месту дает Клинген, который рассказывает, что индусы перед высевом заключают семена Nelumbium в ком влажной глины. То же делали и древние египтяне, прибавлявшие только к земляному кому еще мякины, которая считалась у древних удобрением. Что касается съедобности этого растения, то семена его в Индии, в Японии и корневища, и семена, а в Китае корневища — идут в пищу. У нас Nelumbium растет около Астрахани в некоторых пресноводных или солоноватых заводях Каспия, в устье Куры и Аракса, а в последнее время и в плавнях Терека (больше в Европе его нигде нет), а также на Дальнем Востоке.
[11] Одна из многочисленных басен о крокодилах. Геродот (II,68)» тоже пишет, что крокодил в воде слеп.
[12] Халкидский полуостров в Македонии находится между заливами Фермейским и Стримонским. Он выдавался в море тремя узкими полуостровами; на среднем из них (Сифония) и был город Торона.
[13] Это Nyniphaea lotus L. — белый лотос, сходный с нашей белой кувшинкой, Nymphaea alba. Он принадлежит к числу немногих растений, уцелевших от древней египетской флоры, и встречается кое-где в озерах и болотах нижней дельты Нила, возле Розетты. И до сих пор жители дельты собирают его корневища и семена и едят их. Описание лотоса у Феофраста точной верно: стебель действительно похож на стебель Nelumbium; листья тоже напоминают шляпу, но тоньше и меньше; цветы белые, со множеством лепестков, закрывающиеся на ночь и скрывающие под своими лепестками «головку», т. е. завязь с тычинками Шаровидный, похожий на маковую головку плод заключает в себе очень много семян; головка вся в рубцах, идущих как бы поясами вокруг нее; «опоясана рубцами» — сказано очень точно, но сравнение с маковой головкой здесь неверно: у мака нет таких рубцов. Корневище лотоса снаружи черновато, внутри слегка желтоватого цвета. Что касается употребления в пищу лотоса, то Геродот (11.92) пишет следующее: «Когда река выступает из берегов и заливает равнину, на воде вырастают в большом числе лилии, называемые у египтян „лотосом“. Они срезают их, сушат на солнце, потом разбивают макоподобные семена лотоса, добываемые из середины лотоса, и приготовляют тесто, которое пекут на огне. Корень этого лотоса также съедобен и имеет довольно приятный складковатый вкус, он круглый и величиной с яблоко».
[14] Это земляной миндаль, чуфа (Cyperus esculentus), который уже упоминался в этой же главе (§ 6) под названием mnasion. Такое дублирование можно встретить у Феофраста нередко; его источники обозначали одно и то же растение разными именами или говорили об одном и том же растении как о двух разных, потому что один раз подметили в них одни черты, а в другой раз другие, забыв при этом о первых. Корневище земляного миндаля маслянисто и сладко; его и теперь употребляют как; дессерт, а в Испании из него делают вкусный оршад.
[15] Это дикий сахарный тростник.
[16] Это Corchorus trilocularis L.
IV.9
(1) В каждой реке, так же как и в каждой стране, имеется, по-видимому, какое-нибудь растение, которое водится только там. Водяные орехи, например, растут не во всех реках и не повсюду, а только по речным топям, на глубине, самое большое, в пять локтей с лишним, как, например, на Стримоне. [1] (На такой глубине растут и тростник, и прочие растения). У них над водой выдаются только листья, которые словно плавают на поверхности и скрывают само растение, погруженное в водную глубь. Листья эти широкие, напоминающие листья вяза, с очень длинным черешком. (2) Стебель толще всего у верхушки, где находятся листья и плоды; ниже их, вплоть до самого корня, он тоньше, с волосообразными отростками, расположенными в большинстве случаев параллельно; иногда этот порядок нарушается. Нижние, идущие от корня, крупны, но чем выше, тем они становятся меньше, так что крайние верхние совсем малы, и стебель у верхушки имеет совершенно иной вид, чем у корня. От одного стебля отходит несколько боковых побегов: их бывает три-четыре, причем самый крупный расположен всегда ближе всего к корню, за ним, пропорционально уменьшаясь, идут остальные. Каждый побег представляет собой как бы другой стебель, только тоньше главного; листья и плоды на нем такие же, как на главном стебле. Плод черен и очень тверд. Следует рассмотреть, каковы величина и свойства его корня. Природа же растения такова. Оно вырастает из опавшего плода и пускает росток весной. (3) По словам одних, это растение однолетнее; по словам других, корень его живет долго и от него и отходит новый стебель. Это и подлежит рассмотрению. Особенностью этого растения являются его волосообразные отростки от стебля: это не листья и не стебель. Боковые же побеги имеются и у тростника, и у других растений. [2]
[1] Стримон — река в Македонии; теперь Струма; глубина в пять локтей — около 2.5 м.
[2] Водяные орехи — Trapa natans L. — описаны Феофрастом в общем правильно. «Волосообразные отростки» — это перисто-ветвистые, свободно свисающие в воду корни (водяные корни), которые прежде ошибочно принимались за подводные листья. Стоит отметить, что Феофраст или его источник этой ошибки ие сделал: «это не листья и не стебель». Не соответствует истине его замечание, что стебель толще всего у верхушки; оно было бы вернее относительно черешка, который в середине раздут в виде пузыря (плавательный аппарат).
Водяные орехи — растение съедобное. Фракийцы на Стримоне умели приготовлять из него хлеб; на Балканах в некоторых местах до сих пор делают хлеб из этих орехов. Растение это, видимо, вызывало к себе интерес и было предметом для наблюдения; Феофраст сам его, вероятно, не видел и считал, что вопрос о сроке жизни этого растения и о характере его корня требует еще дальнейшего рассмотрения. Эта осторожность, четкое разграничение того, что известно и что требует еще дальнейшего исследования, чрезвычайно характерна для Феофраста.
IV.10
(1) Растения, свойственные отдельным местностям, следует, конечно, рассматривать по отдельности, а общие всем странам - сообща. Их, впрочем, следует тоже различать в зависимости от места: одни растения, например, больше любят болота, другие - озера, третьи - реки, а есть и такие, которые растут во всех этих местах. Следует различать, какие растения живут и в сыром и в сухом месте, а какие только в сыром, выделив их в общих чертах из вышеупомянутых, повсюду встречающихся растений.
На озере, возле Орхомена, [1] растут следующие деревья и кусты: ива, бредина, кувшинка белая, тростник: тот, из которого делают флейты, и другой вид его; сыть, phleos, рогоз, а также "лунный цветок", ряска и так называемая "водяная сосенка". [2] У растения, которое зовется "водяной звездочкой", [3] значительная часть находится под водой.
(2) Некоторые из этих растений хорошо известны; бредина, кувшинка белая, "лунный цветок", ряска и "водяная сосенка" растут, может быть, и в других местах, но под другими названиями. Следует сказать об этих растениях.
Бредина - растение по природе своей кустистое и похожее на лапчатник; листья его сходны по своей форме с листьями последнего, но мягки, как у яблони, и покрыты пухом. Цветы похожи на цветы серебристого тополя, но меньше; плодов нет вовсе. [4] Растет она преимущественно на пловучих островах: и здесь есть пловучие острова, как в Египте на болотах, в Феспротии [5] и на других озерах. Если она растет в воде, она меньше. [6] Таково это растение.
(3) Кувшинка белая по форме своей похожа на мак: цветок ее имеет; форму гранатного цветка, только соответственно больше: величиной он весь с яблоко, окружен белыми пленками, которые снаружи прикрыты зелеными листьями, напоминающими листья на неразвернувшихся розовых бутонах; числом их четыре. Когда он раскроется, то в нем видны красные зерна, непохожие на семена граната, а круглые и мелкие, чуть покрупнее проса. Вкус у них пресный, как у пшеничных зерен; созревают они летом; ножка у цветка длинная. Цветок похож на чашечку розы, но почти вдвое больше. Он и листья находятся над водой. Позднее, когда кувшинка отцветет и образует околоплодник, она, говорят, все больше погружается в воду, пока, наконец не коснется дна и не сбросит свой плод. [7]
(4) Из растений на этом озере [8] плоды, говорят, приносят кувшинка белая, осока и phleos. [9] На осоке они: черные, а величиной примерно такие же, как у кувшинки белой. У phleos имеется так называемая "метелка", которой сметают пыль. Она похожа видом на блин, мягкая, красноватого цвета. У phleos и осоки женские экземпляры бесплодны, но хороши для плетения; мужские ни на что не годны.
Ряска, "лунный цветок" и "водяная сосенка" должны, стать предметом исследования. [10]
(5) Самым необычным из этих растений является рогоз: на нем нет листьев и корней не так много, как у прочих, растений, которые с одинаковой, силой стремятся расти и вверх и вниз. Особенно верно это относительно сыти, так.же как и свинороя, которые поэтому, как и вообще весь этот род, так живучи. Корень у сыти очень отличается от других корней своей неровностью: в одной части он толст и мясист, в другой тонок и деревянист. [11] Необычно это растение по произрастанию и рождению: от комлевидной части [12] его корня отходит наискось другой, тонкий корешок, на нем опять появляется мясистое образование, а в нем сидит росток, из которого выходит стебель. Таким же образом сыть пускает корни и в глубину, почему растение это превосходит все остальные своей живучестью и вырвать его - дело трудное.
(6) (Почти таким же образом вырастает из узлов свинорой: у него узлистые корни и он пускает из каждого узла вверх росток, а вниз корень. То же происходит и у akantha, хотя корень у него непохож на тростниковый и без узлов. Обо всем этом рассказано подробнее по причине взаимного сходства). [13]
Растут одинаково на суше и в воде: ива, тростник (только не тот, из которого делают флейты), сыть, рогоз, phleos и осока; только в воде - кувшинка белая. Относительно рогоза мнения расходятся. Растения, живущие и на суше, и в воде, говорят, вырастают и красивее, и крупнее в воде. Некоторые из них, например сыть, осока и phleos, растут и на пловучих островах, занимая, таким образом, собой все части озера.
(7) У озерных растений съедобны следующие части: у кувшинка белой цветок и листья едят овцы, росток - свиньи, а плод - люди. У phleos, рогозы и осоки имеется около корней нежная часть, которую ест преимущественно детвора. У phleos скот ест только корень. Во время засухи и бездождья все растения в озере усыхают, и прежде всего тростник, о котором и остается рассказать; об остальных озерных растениях уже сказано.
[1] Орхомен — один из древнейших и знаменитейших городов Беотии, был расположен в плодородной долине при впадении Кефиса в Копаидское озеро.
[2] «Водяная сосенка» — Hippuris vulgaris L.
[3] «Водяная звездочка» — Callitriche verna L.
[4] Приведем для сравнения современное описание бредины (Флора СССР, т. V, стр. 91): «Быстро растущее дерево... или древовидный кустарник (выс. 6 — 10 м)... листья яйцевидные или эллиптические, часто с волнистым неравномерно зубчатым краем... сверху темнозеленые, снизу серовато-войлочные. Сережки крупные».
[5] феспротия — самая южная область Эпира.
[6] Текст сомнителен.
[7] Разумеется плод Nyraphaea alba L., он очень похож на маковую головку. «Цветок ее» (буквально «верхнее»): то, что находится над завязью, которая впоследствии превратится в плод. Основанием для сравнения с цветком гранатника послужила, вероятно, форма лепестков. «Середина» — в подлинике όγκος — «масса», «объем», «тяжесть»: отсутствие выработанной терминологии заставляет Феофраста прибегать к выражениям описательным. Под «пленками» — разумеются венчиковидные листочки околоцветника; под «зелеными листьями» — чашелистики, их четыре.
[8] Т. е. на Копаидском.
[9] φλεω или φλεώς — это Erianthus purpuraceus Anderss. Геродот (III.98) рассказывает, что некоторые индусские племена носят одежду из этого раетения: «они плетут из него рогожи и одеваются в них, как: в панцырь».
[10] Замечание, неоднократно встречающееся у Феофраста.
[11] На корневище некоторых растений, относящихся к ситовниковым, развиваются небольшие клубни; это и послужило основанием для заметки Феофраста о неровности корня.
[12] Комлевидной частью корня Феофраст называет корневище.
[13] Άκαν&α — здесь Cirsium arvense Scop. Феофраст хочет сказать, что он коснулся и таких растений, которые не водятся в Копаидском озере, будучи побужден к этому сходством последних с растительностью-этого озера.
IV.11
(1) Тростник, говорят, бывает двух видов: тот, из которого делают флейты, и еще другой. Этот другой представляет собой единый вид, хотя отдельные экземпляры его и отличаются между собой: есть крепкие и толстые, тонкие и слабые. [1] Крепкий и толстый тростник называют "изгородным", а другой - "плетеночным". [2] "Плетеночный" растет на пловучих островах, а "изгородный" - на "комифах". "Комифами" называют такие места, где растет вместе множество тростника, переплетшегося между корнями. Это бывает в озере, там, где есть места с хорошей почвой. Иногда "изгородный" тростник растет на одном месте с тем, из которого делают флейты; здесь он бывает выше, чем обычно, но червивее. Такова, говорят, разница в тростниках.
(2) Что касается тростника для флейт, то, по утверждению некоторых, он появляется, как правило, раз в девять лет. Это неверно: он растет вообще тогда, когда вода в озерах стоит высоко. В прежнее время считали, что это событие случается обычно раз в девять лет, и к нему приурочивали появление тростника, принимая случайное совпадение за правило. (3) Тростник появляется, когда после проливных дождей вода стоит высоко в озере два года, -самое меньшее; если дольше, то тростник еще лучше. Особенно памятно то, что случилось за последние годы незадолго до Херонейской битвы. [3] Мне рассказывали, что уже :за много лет до нее озеро стало очень глубоко, потом во время страшного мора вода стояла в нем вровень с берегами, но спала за,одну зиму, и тростник исчез. Говорят, - и это, по-видимому, так и есть, - что когда озеро становится глубже, то тростник идет в рост, а на следующий год, если вода стоит, он крепнет и, окрепнув, уже годится для "языка" свирелей. Если вода не стоит, то тростник идет на мундштук. Так растет этот тростник.
(4) Он отличается от прочих тростников вообще тем, что природе его свойственна некая упитанность: он толще и мясистее остальных тростников и вообще производит впечатление женского существа. Листья у него шире и белее, чем у остальных, метелка меньше, а у некоторых экземпляров она вовсе отсутствует, - такие тростники зовут "евнухами". Из них, по утверждению некоторых, получаются самые лучшие "языки", хотя отделать их как следует удается в редких случаях.
До Антигенида, [4] пока игра на свирелях была безыскусственной, считалось, что тростник пора резать около восхода Арктура в месяце Боедромионе. Тростником, срезанным в это время, можно пользоваться несколько лет спустя, после многочисленных предварительных упражнений, в результате которых щель "языка" смыкалась: обстоятельство, помогающее игре.
(5) Когда перешли к игре более сложной, передвинулось и время резки: теперь тростник срезают в месяце Скирофорионе или Гекатомбеоне, незадолго до солнцеворота или при наступлении его. Говорят, что он годен уже через три года, требует немного предварительной игры и "языки" у него прекрасно вибрируют, а это для игры с модуляциями необходимо. Вот сроки для срезания тростника, идущего на "языки".
(6) Изготовление их происходит таким образом: собрав тростник, его ставят на зиму под открытым небом, не обдирая коры. [5] Весной его обчистили, обтерли и выставили на солнце. Летом, разрезав его на междоузлия, ставят эти части на некоторое время под открытым небом. При резке у каждого междоузлия оставляют верхний узел; длина нарезанных частей не меньше чем в две ладони. Самыми лучшими междоузлиями в тростнике для "языков" будут средние. "Языки" из верхних междоузлий очень мягки, а из нижних слишком тверды. (7) "Языки" из одного и того же междоузлия дают стройные звуки, из разных - нестройные. Из нижних междоузлий делают языки для левой свирели, а из верхних - для правой. Если междоузлие расщепить надвое, то развилка между обоими "языками" должна быть обращена к месту среза. Если "языки" сделать иначе, то они не будут издавать стройных звуков. Таков способ изготовления "языков". [6]
(8) Этого тростники особенно много между Кефисом и Черной рекой: место это называется Пелеканией, и тут есть глубокие болотистые впадины, так называемые "Горшки", где, говорят, растет прекрасный тростник. Растет он и по течению так называемой "Овечьей реки", которая вытекает из Лебадии.
Самый прекрасный тростник растет, по-видимому, у так называемого "Крутого Поворота": здесь находится устье Кефиса. Рядом с этим местом расположена плодородная равнина, которая называется "Конной". (9) К северу от Крутого Поворота есть другое место, именуемое Боедрией: и здесь, говорят, растет великолепный тростник. [7] Вообще прекрасный тростник растет всюду, где имеется глубокий слой плодоносного ила, орошаемого Кефисом, а к тому же есть еще и глубокие озерные впадины. Все эти условия налицо и около Крутого Поворота, и у Боедрии. Что Кефис имеет большое значение для тростника и его хороших качеств, тому есть доказательство: в том месте, где так называемая "Черная река" впадает в озеро, тростника нет вовсе или он никуда не годится, хотя озеро здесь глубоко, а дно илисто и плодородно.
О жизни и о природе тростника, который идет на свирели, об изготовлении их и об отличии этого тростника от других тростников, сказано достаточно.
(10) Тростник имеет не только эти виды, а гораздо большее, число их, причем разницу между ними легко заметить на глаз. Есть тростник с плотной сердцевиной и частыми узлами и другой, рыхлый, с небольшим количеством узлов. Есть полый тростник, который зовут "свирельным": [8] в нем, можно сказать, нет ни древесины, ни мяса; есть твердый и почти без пустот внутри. Есть низкий тростник и есть рослый, высокий и толстый; есть тонкий, многолистный, есть малолистный и однолистный. Вообще много различий и в употреблении его: каждый вид на что-нибудь годен.
(11) Именами их называют разными. Самым обычным видом является тростник высокий, который, говорят, особенно кустист и водится преимущественно у рек и озер. У всех тростников существует большая разница между теми, которые растут на суше, и теми, которые растут в воде. Особняком стоит тростник для луков, который иногда называют критским: у него мало узлов, он самый мясистый и самый гибкий: если его разогреть, его можно гнуть как угодно.
(12) Очень разнятся тростники между собой, как сказано, и листьями, причем не только их количеством и величиной, но и окраской: у так называемого "лаконского тростника" [9] они пестрые. Различно также их расположение и характер соединения со стеблем: у некоторых большая часть листьев находится внизу, и сам тростник торчит из них, как из куста. Некоторые говорят, что озерный тростник отличается обилием листьев, причем у листьев этих имеется некоторое сходство с листьями сыти, phleos, thryon и осоки. Это требует рассмотрения.
(13) Есть еще вид тростника, который растет на суше. [10] Стебель его не стоит прямо, а стелется по земле, как у свинороя, и так и растет. "Мужской" тростник тверд, некоторые зовут его elletias.
Индийский тростник очень отличается от нашего и представляет собой как будто совершенно другой род. Мужские экземпляры его тверды, женские - внутри полы (этот тростник также делится на мужской и женский). От одного комля отходит у него множество побегов, причем куста побеги не образуют. Листья у него небольшие, похожие на ивовые. Тростник этот высок и крепок, так что им пользуются для дротиков. Растет он по реке Акесине. [11] Все тростники долговечны; если их резать и выжигать, то они растут еще лучше. Корней у них много и корни толстые: поэтому растение это и живуче. Корень у них узлистый, как у свинороя, но не у всех видов одинаково. О тростниках сказано достаточно.
[1] Южный тростник (Arundo donax L), так называемый «провансальский тростник», очень отличается от обычного. Это растение с высоким толстым стеблем, которым пользуются в качестве топлива, а также для подпорок и шпалер в виноградниках и фруктовых садах. Им обивают, как у нас дранкой, стены под штукатурку, кроют крыши и огораживают сады и поля. Его специально разводят, сажая корневища в глубокие ямы; осенью тростник срезают, а все, что осталось, сжигают, удобряя таким образом землю для побегов будущего года. Так как Феофраст упоминает в этой главе (§ 13) именно о срезании и сжигании тростника, то, очевидно, и в древней Греции уход за тростником складывался из тех же работ, что и ныне. Теперь этот тростник служит незаменимым материалом для изготовления так называемых «тростей» (пищиков) для ряда, духовых инструментов.
[2] В этих тростниковых густых зарослях тростник, естественно, вырастал более тонким и слабым.
[3] Херонейская битва (Хероиея — город в Беотии), в которой Филипп Македонский разбил афинян, была в 338 г. до н. э.
[4] Антигенид — знаменитый фиванский авлет IV в. до н. э.
[5] дело идет, конечно, не о коре, а о листовых влагалищах, одевающих стебель.
[6] Феофраст рассказывает о духовом инструменте, который назывался αυλός. Он состоял из двух свирелей, составленных каждая из трех частей: 1) цилиндрической полой трубки, открытой вверху и просверленной по бокатя (длина трубки бывала различной, от 30 до 50 см с лишйим;: количество боковых дыр варьировало от 4 до 15 и даже до 24),. 2) мундштука, в который входила нижняя часть свирели, и 3) «языка», помещенного в этом мундштуке. Играющий на этом инструменте (обе свирели находились у него во рту одновременно) заставлял своим дыханием дрожать эти «языки» — тонкие пластинки из тростника, которые он держал между губами. Эти вибрации в свою очередь определяли ритм,.. в котором воздух, находившийся в трубках, сжимался и расширялся. «Язык» имел большое значение: при плохом «языке» хорошая игра была невозможна. Понятно поэтому, с какой тщательностью изготовляли «языки». Самый процесс изготовления был таков: междоузлие (длиной сантиметров в 15) разрезали пополам: нижняя половина (обращенная в сторону корня) предназначалась для «языка» левой свирели; верхняя — для «языка» правой. Каждую половину разрезали вдоль; делали из полученного куска плоскую пластинку и две пластинки связывали несколькими оборотами нитки; нижние концы этих пластинок, оставшиеся свободными (развилка между ними называлась «ртом»), вибрировали, как камертон. «Рот» в «языке» должен был приходиться у места, где междоузлия разрезали пополам. (Греческое αύλος принято переводить «флейта», что совсем неправильно: этот инструмент можно сравнивать скорее с кларнетом, но никак не с флейтой).
Подробности изготовления «языка»,
ABA1Б1, — отрезанное междоузлие тростника;
ВГ — место поперечного разреза на междоузлии.
ДЕД1Е1 — линия продольного разреза междоузлия: aa — две связанные вместе пластинки, составляющие язык;
Ж — «рот» (обращен к месту поперечного разреза).
[7] Беотия в центральной части представляет большую и глубокую котловину, окруженную горами и холмами. Вода, стекающая с них, превращает за период зимних дождей эту котловину почти в сплошное озеро; с наступлением весны, обычно около мая месяца, вода начинает постепенно спадать, открывая значительную часть котловины; — есть, однако, места, которые никогда не высыхают, представляя собой глубокие, густо заросшие тростником болота: они расположены к северу от Орхомена, затем на восток по берегам Кефиса вплоть до Коп, на юго-восток в окрестностях городов Онхеста и Галиарта и, наконец, на юго-запад около Лебадни. Уже в древности под Копаидским озером разумели то озеро, в узком смысле этого слова, то всю котловину, стоящую в течение зимы под водой, В Копаидское озеро вливаются, не считая множества маленьких горных ручьев, три реки, которые в летнее время текут почти параллельно друг другу, соединяясь кое-где между собой узкими каналами, и исчезают на восточной стороне равнины в глубоких подземных стоках, находящихся в известковых горах, которые отделяют эту котловину от моря. Самая крупная из этих рек — Кефис — на значительном пространстве протекает между глубокими болотами. Другая большая река, Черная (μέλας), течет по местности с черной топкой почвой. Пространство между обеими реками, заросшее тростником, особенно по глубоким болотистым впадинам, так называемым «Горшкам» (χύτροι), именовалось Пелеканией. Овечья река (Пρоβατία), бравшая начало около города Лебадии, текла от него на восток по равнине, которая называлась «Конной» (Ιππία) и вливалась в заболоченную западную часть Копаиды. Здесь при высоком уровне воды в нее вливались воды Кефиса: это место и называлось «Острым [т. е. крутым] Поворотом» (Όξεΐα Καμπή). Трудно, представить себе место, которое лучше подходило бы4 для тростника, чем эти заболоченные берега и топи. Древние считали еще, что вода Кефиса сообщает тростнику особенные достоинства.
[8] в подлиннике συρίγγια. Сирингой называлась свирель, состоявшая из семи трубочек, из которых каждая была короче предыдущей. Их склеивали воском.
[9] Лаконский тростник — это тот же Arundo donax L.
[10] Горт определяет этот тростник как Calamagrostis epigeios (L.) Roth., вейник наземный, но у вейника стебель прямостоящий. Это Ammo-phila arundinacea Host.
[11] Греки впервые увидели бамбук летом 326 г., когда Александр находился на реке Акесине (Хенаб). Бамбуки различаются в зависимости от возраста; к концу первого года стебли их одеревеневают; до этого времени они мягки. Эта разница и заставила треков говорить о двух видах бамбука. Странно, однако, что твердость, деревянистость и наличие полости внутри ствола, т. е. качества, характеризующие вообще взрослый бамбук, Феофраст или его источник разделяют, наделяя первыми двумя признаками «мужской» бамбук и относя последнее к «женскому». Трудно сказать, объясняется ли это недостаточностью наблюдений, произведенных на месте, или ошибкой самого Феофраста при использовании источника.
IV.12
(1) Остается сказать еще о ситнике как о растении, принадлежащем к этому же роду: его также следует отнести к водяным растениям. В нем, по мнению некоторых, различается три вида: "острый" - бесплодный, который называют "мужским", и плодущий, который мы зовем "Черноголовкой", потому что плоды на нем черного цвета. Он толще и мясистее. Третий вид, отличающийся своим ростом, толщиной и мясистостью, называется holoschoinos.
(2) "Черноголовка" растет особо; "острый" ситник и: holoschoinos растут от одного корня. Это кажется невероятным, и действительно принесенный мне целиком куст-ситника вызывал изумление. Из одного корня росло здесь множество бесплодных экземпляров и небольшое число плодущих. Обстоятельство это подлежит дальнейшему рассмотрению. Плодущего ситника вообще, меньше; для плетения лучше holoschoinos, так как он мясист и мягок. У плодущего на тонком стебле образуется булавообразное вздутие, и затем растение словно кладет туда яйца. На тонком, стебле, который является единственным основанием растения, расположены колосообразные веточки, на концах которых несколько наискось висят круглые приоткрытые кувшинчики, где находятся черные остроконечные семечки, похожие на семена дикой астры, только более нежные, (3) Корень же у него большой, гораздо толще, чем у обычного ситника. Он ежегодно усыхает, и от головки ситника отходит другой. Это можно видеть воочию: одни корни сухи, другие молоды и свежи. Головка напоминает луковичную или чесночную: она состоит из множества головок, сросшихся вместе, широка, с шелухой, красноватой внизу.. Корни обладают одной особенностью: они ежегодно усыхают, новые же отходят от их надземной части. Такова природа ситника, [1]
(4) Являются ли ежевика и держи-дерево водяными растениями или они только растут у воды, как в некоторых, местах, но во всяком случае особенности их ясны: о том и о другом растении уже говорилось.
(На Орхоменском озере встречаются пловучие острова самой разнообразной величины: самые большие имеют в окружности около трех стадий. В Египте есть очень большие, такие, что на них водятся стада кабанов и туда отправляются на охоту). Вот и все о водяных растениях. [2]
[1] Феофраст соединил под именем σχοίνος растения разные: острый ситник, Iuncus acutus L, затем Schoenus nigricans и, наконец, камыш, Scirpus holoschoenus.
[2] Этот отрывок здесь вряд ли на месте; он скорее связан с § 2 главы 10.
IV.13
(1) Относительно долговечности водяных растений и деревьев мы можем вообще сказать, что. они кратковечнее растущих на суше, точно так же как водяные животные кратковечнее живущих на земле. Следует рассказать о продолжительности жизни растений, живущих на суше, останавливаясь в отдельности на каждом. Дровосеки говорят, [1] что между дикими растениями в этом отношении нет никакой разницы: все они без исключения долговечны. Может быть, это и верно: растения эти значительно переживают остальные. Есть и среди них, впрочем, как и среди садовых, растений, более и менее долговечные, и следует рассмотреть, какие относятся к одним и какие к другим. Садовые- растения явно различаются продолжительностью своей жизни: одни долговечны, другие нет. Коротко говоря, дикие растения долговечнее садовых и вообще, и если рассматривать соответственные виды в отдельности, например дикую, маслину и садовую, лесную грушу и домашнюю, дикую смоковйицу и культурную: эти деревья в диком виде сильнее, плотнее, но плодовая мякоть у них хуже.
(2) Долговечность некоторых растений, садовых и диких, засвидетельствована, и молва о них передается легендами,. Рассказывают о маслине в Афинах, о пальме на Делосе, о дикой маслине в Олимпии, из которой плетут венки победителям, о буках в Илйоне над могилой Ила. [2] Некоторые говорят, что о Дельфах есть платан, посаженный Агамемноном, так же как и в Кафиях, [3] в Аркадии. Как все это обстоит на самом деле, это вопрос другой, но что между деревьями есть здесь большая разница, это очевидно: вышеупомянутые породы и множество других долговечны. Общепризнано, что недолговечны такие деревья, как гранатник, смоковница и яблоня, особенно яблоня-скороспелка и сладкая, и тот сорт гранатника, в котором нет косточек. Недолговечны и некоторые сорта виноградных лоз, особенно те, которые очень урожайны. по-видимому, деревья, растущие у воды, например ива, серебристый тополь, бузина и осокорь, менее долговечны, чем те же деревья, растущие, в сухих местах.
(3) Некоторые деревья быстро стареют и гниют, и от них отходят новые побеги: так бывает с лавром, яблоней, гранатником и с большинством деревьев, любящих воду. Тут, может быть, кто-нибудь задумается, следует ли считать эти побеги тем же самым деревом или другим? Аналогичным будет случай, когда человек, срубив ствол, принимается выращивать его побеги, как это делают земледельцы, которые иногда рубят дерево или выжигают его до корней. Это ведь тоже делается, а иногда случается и само собой. [4] Следует ли назвать молодое деревцо тем же самым или другим? Поскольку в отдельных частях дерева все время происходит последовательная смена роста и усыхания и дерево как бы само прорежает себя, постольку оно может считаться тем же самым. Чем, в самом деле, разнится это явление от вышеупомянутого случая? (4) Поскольку, однако, сущность и природа дерева выражены преимущественно в его стволе, то в том случае, когда, вместо старого ствола появился новый, можно счесть и все дерево другим, если не принимать в расчет, что, происходя от того же самого начала, оно является тем же самым. Случается, впрочем, часто, что и корни переменились и оказываются другими: вместо сгнивших показались новые.
Если правы те, кто утверждает, что лозы обязаны своей исключительной долговечностью тому, что они не пускают других корней, а всегда с помощью одних и тех же восполняют свои силы, то, пожалуй, такой вывод мог бы показаться смешным, не оставайся у них ствол неизменно одним и тем же: в нем и основание, и самое существо дерева. Решение этого вопроса не имеет, впрочем, никакого отношения к нашей теперешней теме.
(5) Самым долговечным, пожалуй, будет дерево, которое обладает, как, например, маслина, упорной живучестью и ствола, и боковых побегов и вдобавок еще имеет неистребимые корни. Жизнь одной маслины (причем мерой времени служит жизнь ствола, принимаемого за основу дерева) длится, по-видимому, около двухсот лет. [5] Что касается виноградных лоз, то некоторые утверждают, что если у них частично обрывать корни, то ствол продолжает жить, лоза остается такой же по своей природе, все время дает такие же урожаи и живет дольше всех растений. Они говорят, что когда лоза уже клонится к упадку, надо сделать так: пустить молодые ветви в рост и собрать урожай, а затем, подрыв землю с одной стороны лозы, обрезать все корни, заполнить яму мелким хворостом и затем присыпать все землей. (6) В этот год лоза сильно переболеет, на следующий ей станет лучше, а на третий-четвертый она совсем оправится и принесет такой обильный и прекрасный урожай, как будто к ней вернулась молодость. Когда она опять начнет хиреть, надо подкопать ее с другой стороны и сделать все то же: при таком уходе лоза живет и живет. Делают это раз в десять лет. Люди, знающие этот способ, никогда не рубят лоз, и одни и те же лозы переживают ряд поколений, и люди уже не помнят, кто их насадил Всему этому, пожалуй, можно поверить, предварительно расспросив тех, кто проверил это на опыте. О растениях долговечных и живущих недолго следует судить на основании вышесказанного.
[1] Феофраст с большим внимением относился к сведениям, доставляемым ему рабочими и ремесленниками.
[2] Священная маслина, росшая на Акрополе в Афинах н созданная, по мифу, самой богиней Афиной. Делос — самый маленький из Киклад-ских островов, на котором, по преданию родились под финиковой пальбой Аполлон и Артемида. Олимпия — храмовой участок в Элиде (северозападная область южной Греции), где происходили знаменитые олимпийские игры; победителей в этих играх увенчивали венком из веток священной маслины. Ил — мифический основатель Илиона (Трои). Гробница его находилась в равнине Илиона, почти в середине между морским лагерем ахеян, пришедших под Трою, и Скейскими воротами.
[3] Агамемнон — царь «златообильных Микен», главный вождь греческого войска, собравшегося под Троей. Дельфы — город на юго западном склоне Парнаса с знаменитым храмом Аполлона и оракулом. Кафии — город в северо-восточной части Аркадии.
[4] Например, от удара молнии.
[5] Феофраст преуменьшает возможный возраст маслины. В Крыму, в Хараксе, где была римская крепость, а после — генуэзское поселение, растет маслина, которой не меньше 500 лет.
IV.14
(1) С лесными растениями, говорят, не случается таких болезней, от которых бы они умирали, но им иногда приходится плохо. Особенно ясно это в таких случаях, когда дерево готово распуститься или уже начало распускаться, или стоит в цвету, а его побьет градом, или когда в эти самые сроки задует холодный или горячий ветер. От своевременно наступивших холодов, даже если они чрезмерны, с деревьями ничего не случается: наоборот, холод действует на них на всех благотворно, и те, которые не испытали на себе действия холода, растут хуже. (2) Садовые растения болеют больше, причем одни болезни свойственны всем, другие - большей части этих растений, а некоторые - только отдельным их видам. Общими напастями являются черви, солнечные ожоги и гниль. Черви, говоря вообще, водятся на всех деревьях, только на одних бывает их меньше, а на других, например на смоковнице, яблоне и груше, больше. Вообще растения, сок которых остер, менее-подвержены нападению червей, так же как и ожогу; молодые страдают больше, чем вошедшие в полную силу, а больше всех смоковница и виноградная лоза.
(3) На маслине, кроме червей, которые уничтожают и. смоковницу, выводясь в ней, бывают и наросты, которые одни называют "грибами", а другие "блюдом": это нечто вроде солнечного ожога. Молодые маслины_ иногда погибают от слишком сильного урожая. На смоковнице заводятся лишаи и улитки, присасывающиеся к дереву. Случается это со смоковницами не повсеместно: болезни деревьев, по-видимому, так же как и животных, зависят от мест: около Энеи, [1] например, на смоковницах лишаев нет.
(4) Болеет смоковница преимущественно гнилью и krados. [2] "Гнилью" называется болезнь, при которой чернеют корни; от krados чернеют ветви. (Ветки некоторые называют kradoi, откуда произошло и название болезни).
Дикая смоковница не знает ни одной из этих болезней; на ней не бывает лишая и в корнях ее не заводится червей, как у садовой смоковницы; плоды с нее не осыпаются даже после прививки к садовой смоковнице. [3]
(5) Лишаи преимущественно появляются в том случае, если с восходом Плеяд начинают идти маленькие дождики; сильными их смывает. Бывает, что об эту пору осыпаются и винные ягоды, лесные и незрелые. Что касается червей на смоковнице, то одни из них появляются от нее самой, а другие заводятся от так называемого "рогача": все они превращаются в "рогачей" и все издают звук, похожий на скрип. Болеет смоковница и от ливней: у нее слезает кора на стволе у корня и на самом корне: это называется "лупиться". (6) Лоза же начинает "козиться"; [4] это, так же как и ожог, случается с ней, если ее побеги прихватит ветром, если ее во время работ поранили и если - в-третьих - ее обрезали так, что она пошла вверх.
Лоза осыпается, "стекает", как говорят некоторые, если в то время, как она отцветает, пойдет снег или если^она слишком пышно разрослась. Болезнь эта состоит в том, что молодой виноград осыпается, оставшийся же бывает мелок. Некоторые растения, например лоза, болеют от морозов; если она была только что обрезана, то глазки на ней от мороза погибают. То же случается и от зноя: растению как в еде, так и в температуре нужна мера. Вредно вообще все, что нарушает в природе естественное течение событий.
(7) Раны и порезы при. окапывании значительно содействуют тому, что дерево оказывается не в силах переносить перемену температуры: оно слабеет от ранения, хворает и сразу становится добычей сильного зноя или холода. Некоторые даже думают, что большинство болезней происходит от повреждений, нанесенных ударами: так называемый "ожог" или "гниль" у деревьев имеют своей причиной болезнь корней, вызванную именно таким повреждением. Думают также, что у деревьев только и есть что эти две болезни: тут, однако, нет полного согласия.
(Самое слабое дерево - это яблоня-скороспелка, причем сладкий сорт ее).
(8) Некоторые увечья влекут за собой не гибель всего дерева, а его бесплодие. Так, например, если обломать верхушку у алеппской сосны или у финиковой пальмы, то ни одно из этих деревьев не погибнет, но оба, по-видимому, станут бесплодны.
Бывают болезни и на самих плодах, если ветра и дожди начнутся не во-время. Случается, что винные ягоды осыпаются независимо от того, были дожди или не были, или делаются хуже, гниют, перестают расти или же высыхают. Хуже всего, например, для маслины и виноградной лозы", если дождь идет в то время, когда они отцветают: вместе с цветами осыпается и плод, не имея в себе силы.
(9) В Милете маслину во время цветения объедают гусеницы: одни едят листья, а другие, принадлежащие к другому виду, - цветы, так что дерево стоит совершенно голое. Появляются они при южном ветре и в ясную погоду; если их захватит жара, они лопаются.
Под Тарентом на маслинах показывается всегда много плодов, но к тому времени, когда дерево начинает отцветать, большинство их гибнет. Таковы бедствия, свойственные, отдельным местам.
(10) Страдает маслина и другой болезнью, которая называется "паутиной": на дереве растет паутина, губящая его плоды. Знойные ветры сжигают и маслины, и виноградные гроздья, и другие плоды. В некоторых плодах, например в маслине, груше, яблоке, мушмуле и гранате, заводятся черви. Если червяк заведется в маслине под кожицей, то он ее погубит, но если он изгложет косточку, то это плоду на пользу. Если после восхода Арктура идут дожди, то червей под кожицей не будет. Заводятся они и в маслинах, зреющих на дереве; масло из таких маслин хуже, и вообще их считают испорченными. Черви эти заводятся при южном ветре и преимущественно по сырым местам. На некоторых, деревьях, например на дубе и на смоковнице, появляется knips: [5] думают, что он образуется из влаги, собравшейся под корой и сладкой на вкус. Бывают черви и на некоторых овощах, так же как и гусеницы, хотя ясно, что происхождение их различно.
(11) Вот каковы болезни растений и каковы растения, им подверженные. Некоторые напасти, которые губят растения в определенные сроки и в определенных местах, вряд ли можно назвать болезнями: я разумею, например, замерзание и то, что некоторые зовут ожогом. В каждом месте, кроме того, есть свои ветра, которые губят и обжигают растения: в Халкиде эвбейской, например, - это леденящий, ветер с Олимпа, [6] который может задуть незадолго до зимнего солнцеворота или после него. Он обжигает деревья и так иссушает их, как никогда и за длительный срок не иссушило бы их солнце: почему и говорят в данном случае об "ожоге". Ветер этот часто бывал в прежние времена, и при Архиппе, [7] после сорокалетнего промежутка, свирепствовал со всей силой.
(12) Из местностей больше всего страдают от этих бедствий котловины, ущелья, речные берега и вообще места, куда не проникает ветер; из деревьев - больше всего смоковница, а затем маслина. Дикая маслина страдала больше садовой: это удивительно, так как она сильнее. Миндальное дерево вовсе не подвержено этим заболеваниям; не подвержены им ни яблони, ни груши, ни гранатник: факт удивительный. От ожога прежде всего страдает ствол; можно, вообще сказать, что верхушка дерева бывает прихвачена, больше и раньше, чем его нижние части. Ожог становится заметен одновременно с распусканием дерева, а у маслины позднее, так как она вечнозелена. Деревья, с которых листья после ожога опали, опять оживают; с которых нет, - те погибли окончательно. Кое-где обожженные деревья, на которых листья увяли, распустились вновь, не сбросив старых листьев, и листья эти ожили. В некоторых местах, например в Филиппах, [8] это случается часто.
(13) Обмерзшие деревья, если они не окончательно погибли, отходят очень быстро, а виноградная лоза, например в Фесалии, сразу же дает урожай. На Понте около Пантикапея обмерзание может произойти в двух случаях: от изморози, если год холодный, или от мороза, если мороз долго держится: обычно то и другое случается в течение сорока дней после зимнего солнцеворота. Мороз стоит в ясную погоду; изморозь же, преимущественно и обмораживающая деревья, бывает, когда при ясной погоде начинают сыпаться снежинки, похожие на очески, только более широкие. Их можно видеть, пока они летят; упав, они тают; во Фракии, правда, смерзаются.
(14) Болезни, их число и свойства; губительные влияния чрезмерного холода или тепла, холодных и знойных ветров нами рассмотрены. Возможно, что некоторые из них распространяются и на лесные растения и целиком губят деревья и еще больше - их плоды. Мы видим, что это случается: деревья эти не часто дают обильный урожай, но, думаю, их не подвергали такому же тщательному наблюдению, как садовые.
[1] Энея — город на северо-западном побережье Халкидики.
[2] Krados — см. примеч. 84 к книге I.
[3] речь идет, видимо, о капрификации; о прививке с целью прекратить осыпание молодых плодов нигде и никогда не упоминается.
[4] «Козиться», по-гречески τραγαν (от τράγος — «козел»), говорилось о растениях, преимущественно о виноградной лозе, когда она не приносила плодов, 1) или потому, что все силы у нее уходили на образование пышной листвы, и ее сравнивали с козлом, который, ожирев, лишался воспроизводительной силы, 2) или вследствие болезни и ранений.
[5] Неизвестно, какое насекомое имеет в виду Феофраст.
[6] Халкида — город на Эвбее; Олимп. — см. примеч. 16 к кн. III.
[7] Архипп — афинский архонт, современник Феофраста.
[8] Филиппы — город в Македонии на крутом склоне горы Пангея.
IV.15
(1) Остается сказать, какие деревья погибают, если уничтожить некоторые их части. Все деревья гибнут, если снять с них кольцом кору. Можно сказать, что всякое дерево от этого погибает, кроме земляничного, но и оно погибнет, если сильно поранить его древесину и обломать .вновь образующиеся побеги. Исключение составляют пробковый дуб, - говорят, он становится еще крепче, если "с него снять кору, разумеется, наружную и ту, которая "лежит под ней, у самого мяса, - а также земляничное дерево. Кору можно сдирать и с черешни, и с виноградной лозы, и с липы (из липовой делают канаты), а из меньших растений - с хатьмы, но это не главная и первая кора, а наружная, которая иногда и сама сваливается, потому что под ней нарастает другая.
(2) У некоторых деревьев, например у земляничного и у платана, кора трескается. Некоторые думают, что под ней нарастает молодая кора, а наружная сохнет, трескается и сваливается сама собой во многих случаях. Явление это, однако, не так ясно, как в вышеприведенном случае. Гибнут, как думают, все деревья, если снять кольцом кору, и разница только в том, что одни скорее, другие медленнее, одни вполне, другие нет. Некоторые, например смоковница, липа и дуб, держатся еще долго. По словам одних, они вообще продолжают жить; продолжают жить также и вяз и финиковая пальма; на липе кора срастается за вычетом маленького промежутка; на остальных же деревьях образуется наплыв и кора приобретает особые свойства. Дереву пытаются придти на помощь, обмазывая его мокрой землей и перевязывая корой, камышом и т. п., чтобы не дать доступа холоду и зною. Говорят, что кора нарастала вновь: так было, например, со смоковницами в Гераклее Трахинской. [1] (3) Дело здесь в хорошей почве, мягком климате и погоде: в дальнейшем, если наступят большие холода или жары, то дерево тотчас же погибнет. Имеет значение и время года. Если с пихты или сосны снять кору в месяце Таргелионе или Скирофорионе, когда деревья дают побеги и когда кора у них легко отстает, то они сейчас же погибнут. Зимой они продержатся дольше, а деревья более сильные, например кермесный дуб или простой, и тем более: они гибнут медленнее. (4) Снятая полоса коры должна быть довольно широка, особенно у деревьев наиболее сильных: если снять совсем маленькую полоску, то будет вполне естественно, если дерево не погибнет. Некоторые говорят, впрочем, что сколько бы коры ни снять, дерево все равно погибнет. Для слабых деревьев это вполне вероятно. Деревья на плохой и бесплодной почве, говорят, погибают, если кора снята с них даже не кольцом. Сдирание же ее кольцом, как сказано, является причиной гибели для них всех.
[1] Гераклея Трахинская — город в Фессалии.
IV.16
(1) Так называемое "обезглавливание" является роковым только для сосны, пихты, алеппской сосны и финиковой пальмы, а по мнению некоторых, еще для "кедра" и кипариса. Эти деревья, если у них оборвать листву сверху и срезать верхушку, все погибнут и не распустятся впредь, как это бывает при "ожоге" если не со всеми деревьями, то с некоторыми. Все остальные, если их обрезать кругом, продолжают жить, а некоторые, например маслина, становятся еще лучше. Многие деревья погибают, если ствол у них разорвет; продолжают, жить в этом случае, кажется, только виноградная лоза, смоковница, гранатник и яблоня. Некоторые деревья умирают только тогда, если их ранить сильно и глубоко; с другими же от этого ничего не случается, как, например, с сосной, из которой гонят смолу, и с теми деревьями, с которых собирают камедь, например с пихтой и с теребинтом; всем им наносят глубокие поражения и раны и они вместо малых начинают давать обильные сборы.
(2) Некоторые деревья можно так обчистить, когда они еще стоят или когда их свалило ветром, что они опять поднимутся, оживут и будут расти. Так бывает с ивой и платаном; так было в Антандре [1] и в Филиппах: после того как с упавшего платана срезали ветки и обчистили его, он, освобожденный от своей ноши, поднялся за ночь, ожил и опять оброс корой. С него было снято две трети, а дерево было большое, высотой больше чем в десять локтей, [2] и толщины такой, что четверо мужчин с трудом могли бы его обхватить. (3) В Филиппах росла и жила ива, у которой обрубили ветви, но ствола не тронули. Какой-то прорицатель убедил жителей приносить жертвы этому дереву и беречь его как доброе знамение для города. В Стагирах [3] серебристый тополь в школьном саду, упав, опять поднялся.
(4) Если вынуть сердцевину, то, можно сказать, ни одно дерево не погибнет. Доказательством тому служит множество больших деревьев с дуплами внутри. Аркадяне говорят, что дерево без сердцевины живет некоторое время, но если ее совершенно вынуть, то и сосна, и пихта, и всякое другое дерево погибают.
(5) Гибелью всех деревьев будет, если перерубить у них корни, все или большую часть, при этом самых крупных и наиболее важных для жизни. Так гибнут деревья от уничтожения у них какой-нибудь части.
Если дерево смазать маслом, то здесь гибель произойдет скорее от прибавки, чем от уничтожения. Масло враждебно всем деревьям. Им поливают остатки корней, чтобы окончательно их уничтожить. Особенно губительно действует оно на молодые, растущие деревца, которые еще не окрепли: поэтому к ним и не позволяют прикасаться.
Бывает, что одно дерево губит другое, отбирая от него пищу и мешая ему жить и в других отношениях. Плохо соседство с плющом, плохо и с kytisos: они, можно сказать, губят все деревья. Сильнее оказывается лебеда: она губит и kytisos.
(6) Некоторые растения не губят других, но ухудшают вкус и запах их плодов: таково влияние капусты и лавра на виноградную лозу. Говорят, что вино впитывает в себя капустный запах и отдает капустой. Поэтому если росток молодой лозы оказывается по соседству с капустой, то он отворачивается в другую сторону как бы потому, что запах капусты для него враждебен. Андрокид [4] воспользовался этим фактом как доказательством того, что капуста помогает от опьянения и вытрезвляет человека: лоза ведь еще при жизни своей бежит от капустного запаха.
От чего гибнут деревья, как они гибнут и что причиняет им гибель - это ясно из вышесказанного.
[1] Антандр — см. примеч. 15 к кн. II.
[2] т. е. около 5 м.
[3] Стагиры — город на македонском полуострове Халкидике.
[4] Андрокид — врач, современник Александра Македонского, убеждавший его соблюдать умеренность в употреблении вина.