Книга третья
III.1
(1) Рассказав о садовых деревьях, расскажем таким же образом и о диких, отметив, что у них общего с садовыми, в чем они от них отличаются и в чем вообще заключается своеобразие их природы.
Вырастают они просто: из семени или от корня. Это не значит, что иных возможностей возникновения для них нет, но, вероятно, никто и не пробовал сажать их иначе. А они пошли бы [1] в подходящем месте и при соответственном уходе, как идут сейчас лесные и любящие сырость породы; я разумею платан, иву, серебристый тополь, осокорь, вяз. Все эти деревья и подобные им растут превосходно и очень быстро от черенков; даже если посадить черенки величиной с целое дерево, они примутся. Многие деревья, например серебристый тополь и осокорь, сажают просто ветками, уложенными в землю. [2]
(2) Итак, вот еще способ разведения этих деревьев, кроме посадки семенем и от корня. Другие деревья выращивают только этими способами; есть и такие, которые вырастают только из семени, как, например, пихта, сосна, алеппская сосна. Деревья, у которых есть семена и плоды, если их и выращивают только от корня, могут расти и от семян; говорят, что даже деревья, считающиеся бесплодными, например ива и вяз, дают потомство. В доказательство приводится не только тот факт, что в местах, где растут эти деревья, появляется обильная поросль, отстоящая на некотором расстоянии от их корней, но указываются и такие случаи, которые наблюдались, например, около Фенея [3] в Аркадии, когда вода, собравшаяся в равнине, так как подземные ходы оказались закрыты, наконец, прорвалась. Там, где возле затопленного места росли ивы, на следующий год, после осушки, говорят, снова выросла ива; на своих старых местах опять появились вязы, а сосны и пихты, словно подражая им, выросли там же, где и раньше росли сосны и пихты.
(3) Об иве, впрочем, говорят, что плоды осыпаются на ней очень быстро, прежде чем окончательно нальются и созреют. Поэтому поэт прекрасно назвал это дерево "теряющим свои плоды". [4]
Доказательством того, что вяз дает потомство, считают и следующее: когда ветром занесет по соседству его плоды, то там, говорят, вырастают вязы. Этот факт как будто напоминает то, что происходит с некоторыми кустарниковыми и травами; семян на них не видно: у одних есть что-то вроде пуха, у других, например у тимьяна, - только цветок, и как раз этим пухом, и этими цветами они и размножаются. У платана же семена видны, и он вырастает из них. Об этом ясно свидетельствует многое, а главным доказательством является следующее; видели однажды платан, выросший в медном котле.
(4) Итак, надо признать, что дикие деревья могут размножаться этими способами, а кроме того, и самопроизвольно, о чем говорят естествоиспытатели. Анаксагор [5] утверждает, что в воздухе содержатся семена всего и что они, увлекаемые вниз дождевой водой, дают начало растениям; Диоген [6] говорит, что деревья возникают от смешения загнившей воды с землей; Клидем, [7] - что растения состоят из тех же самых элементов, из каких состоят и животные, но чем загрязненнее и чем холоднее в них эти элементы, тем больше отличаются они от животных. Говорят о происхождении растений и некоторые другие. [8]
(5) Такое произвольное зарождение не поддается нашему восприятию. Есть другие возможности появления растений, общепризнанные и очевидные: река, например, может выйти из своего русла и вообще избрать себе другой путь, как это часто случается с Несом [9] под Абдерой; на своем новом пути он заставляет подняться такой лес, который на третий год уже дает густую тень. То же бывает после длительных ливней, когда появляется много растительности. Реки уносят, по-видимому, в своем течении древесные семена и плоды, а оросительные каналы, говорят, - семена трав. Ливень делает то же самое: он увлекает с собою вниз много семян и вызывает одновременно гниение в земле и воде; в Египте самое соединение земли с водой, по-видимому, порождает растительность, (6) В некоторых местах стоит лишь вскопать и пошевелить землю, как сейчас же появляются деревья, свойственные этой стране, на Крите, например, кипарисы. То же происходит и с мелкой растительностью; стоит только пошевелить землю и сейчас же всюду появляется какая-нибудь трава. Если ты не глубоко подымешь землю, полусырую от дождя, то на ней, говорят, появятся якорцы. [10] Вся эта растительность обязана своим возникновением перемене, происшедшей в почве; может быть, эти семена уже находились в ней, а может быть, сама почва приходит в соответственное состояние. Последнее объяснение вряд ли нелепо: в земле ведь заключена также и влага. [11] В некоторых местах после дождей появляется особенное изобилие растительности; так было, например, в Кирене после густого, как смола, дождя; тогда возле города и вырос лес, которого раньше не было. [12] Говорят, что и сильфий, которого раньше не было, появился по какой-то сходной причине. Таковы способы размножения деревьев.
[1] От черенков.
[2] Из этого места явствует, что современники Феофраста учатся успешно разводить целые парки из диких деревьев, причем посадка и пересадка ведутся самыми разнообразными способами, а черенки берутся иногда величиной в целое дерево.
[3] Феней — древний аркадский город, который был уничтожен наводнением: Страбон (VIII. 322) рассказывает, что подземные пещеры, куда вливалась река, рухнули от землетрясения и водой затопило всю окрестность.
[4] Одиссея, Х.510.
[5] Анаксагор — греческий философ (род. в 500 г., ум. в 428 г. до н. э.) друг Перикла и Эврипида. По его учению, в воздухе находится множество бесконечно малых телец, которые он называл «семенами вещей». Они соединяются между собой, входя в самые разнообразные сочетания. Дождем их прибивает к земле, и тогда возникают растения.
[6] Диоген из Аполлонии (на Крите) жил во вторую половину V в. до н. э. О его воззрениях на жизнь растений мы узнаем только из Феофраста: он учил, что растения возникают от соединения загнившей воды с землей и что они лишены всякой способности восприятия, так как воздух, который, по его учению, является носителем духовного начала, не может проникнуть в растения из-за отсутствия в них полостей.
[7] Клидем известен только по цитатам у Феофраста и Аристотеля, из которых явствует, что он пытался объяснить явления природы, например молнию, сущность чувственных восприятий, происхождение растений, и уделял большое внимание земледелию. Жил в V в. до н. э.
[8] «Говорят о происхождении растений и некоторые другие» — позднейшая вставка.
[9] Нес — река во Фракии, протекающая у подножия Пангея и впадающая у города Абдеры в Эгейское море.
[10] Якорцы (Tribulus terrestris) — обычный сорняк, растущий в Греции и на Греческих островах и также у нас на юге.
[11] Позиция Феофраста в вопросе о происхождении растений чрезвычайно интересна. Приведя мнения нескольких натурфилософов, строивших свои домыслы на соображениях чисто отвлеченных, он отказывается даже обсуждать эти мнения, потому что никаких эмпирических выводов по этому поводу сделать нельзя: это «не поддается нашему восприятию». Появление обильной растительности после ливней он объясняет тем, что дождевая вода увлекает с собой множество растительных семян: это прямое возражение Анаксагору с его «семенами вещей». Феофраст полагает, что для возникновения растительности, будут ли то деревья или «какая-нибудь трава», в том числе и сорняки, необходимы: 1) влага, 2) рыхление земли, хотя бы и поверхностное, и 3) наличие в земле семян данного растения. Обычная сдержанная осторожность, с одной стороны, и «метафизическое», если можно так выразиться, воспитание, с другой — помешали ему категорически остановиться на высказанвой им здравой мысли: он согласился и с возможностью самозарождения растений во влажной земле, приведенной рыхлением в «соответственное состояние».
[12] Рассказ о появлении леса под Киреной после странного смолистого дождя приводит и Плиний Старший (XVI.143; XIX.41) с указанием даты этого события: 618 г. до н. э.
III.2
(1) Деревья или плодущи, или бесплодны, вечнозелены или теряют листья, цветут или не имеют цветов. Существуют некоторые отличительные признаки, общие для всех деревьев, садовых и диких одинаково. Особенностями диких деревьев по сравнению с садовыми являются: крепость дерева и позднее и, казалось бы, обильное плодоношение. Плоды поспевают на них позднее, и вообще с цветением и распусканием дикие деревья запаздывают. По природе своей они крепче; плодов на них появляется больше, чем на садовых, а созревает меньше - если не на всех, то по крайней мере на однородных с садовыми, например на диких маслине и груше по сравнению с садовыми. Это относится ко всем диким Деревьям за редкими исключениями, вроде кизила и рябины: у диких видов этих деревьев плоды, говорят, мягче и вкуснее, чем у садовых. То же следует сказать и о деревьях и более мелких растениях, например сильфии, каперцах, а из бобовых - о лупине, которые не поддаются культуре. [1] Именно такие растения и следует называть дикими, по их природе. (2) То, что не поддается одомашнению, как; это бывает с некоторыми животными, то и будет диким по самой природе своей. Гиппон, [2] правда, говорит, что все существует в диком и в культурном виде, что при уходе мы имеем садовое дерево, а при отсутствии ухода - дикое, но он прав только отчасти. Все, что пребывает в небрежении, становится хуже и дичает, но, как и было сказано, не все при уходе становится лучше. Поэтому надобно провести границу и называть одни растения дикими, а другие культурными, - так и среди животных есть такие, которые, живя с человеком, поддаются приручению.
(3) Может быть, впрочем, безразлично, как объяснять это. [3] У всякого одичавшего растения плоды становятся хуже, листья и ветки меньше, кора тоньше, а само оно ниже. И все дерево, и отдельные части его оказываются густолиственнее, свилеватее и тверже: в этих признаках преимущественно и сказывается разница между дикими и садовыми растениями. Те деревья, которые при уходе за ними сохраняют эти свойствами называются дикими, как, например, сосна и.кипарис - всякий или только мужской, лещина и каштан.
(4) Кроме того, дикие деревья отличаются своей любовью к прохладным гористым местностям: эта любовь рассматривается как признак дикой природы дерева и вообще растения, - независимо от того, рассматривать ли его как нечто существенное или как нечто привходящее. Для нашей теперешней цели будет, пожалуй, и безразлично, определим ли мы дикие растения таким образом или как-нибудь иначе. Верно следующее: говоря вообще, мы можем сказать, что дикие деревья больше любят горы и благоденствуют именно в горных местностях. Исключение составляют деревья, которые любят воду и растут по берегам рек и в лесах: тахте и подобные им относятся скорее к растительности равнин. (5) На высоких горах, правда, на Парнасе, Киллене, Олимпе пиерийском и мисийском [4] и в других таких же местах, растет вследствие многообразия местности все: [5] там есть болота, сырые и сухие пространства, мягкая почва и камень, среди всего этого луга: здесь представлена земная поверхность чуть ли не во всем своем разнообразии. Кроме того, существуют еще котловины, где всегда затишье, и высокие места, открытые для ветров. Поэтому растительность здесь может быть самой разнообразной, - может расти и то, что растет на равнинах.
(6) Вполне естественно, однако, если на некоторых горах растительный мир представлен не с такой полнотой и растительность на них своеобразна - целиком или в значительной своей части. На Идейских горах на Крите растет, например, кипарис, по горам в Киликии и Сирии - "кедр", в некоторых местах Сирии - теребинт. Своеобразие растительности создается разницей в месте. (Слово "своеобразие" взято в общем смысле).
[1] Феофраст прекрасно знал, что лупин принадлежит к числу растений, которые часто сеют. «Дикость» лупина заключалась в том, что он не любит, тщательно обработанной земли и неизменно сохраняет горький вкус зерен.
[2] Гиппон — современник Диогена из Аполлонии (см. выше примеч. 6). Он считал началом всего воду; относительно его ботанических воззрений мы знаем только, что он придавал большое значение культуре и уходу и считал, чторазница между дикими и садовыми растениями объясняется отсутствием ухода для первых и наличием его для вторых.
[3] Любопытнейшее заявление, свидетельствующее о том, что главный интерес для Феофраста заключался в наблюдении и установлении фактов, а не в создании чисто умозрительных теорий, вроде тех, которыми были так богаты ионийские натурфилософы.
[4] Парнас: 1) горная цепь, которая тянется от Эты через Дориду и Фокиду и оканчивается у Коринфского залива; 2) в узком смысле — самый высокий гребень этой горной цепи между Тифореей с двумя вершинами, из которых наивысшая (2459 м), находившаяся под снегом почти круглый год, была покрыта сплошным лесом. Килена — самая высокая гора в Аркадии. Страбон определял ее высоту в 15 — 20 стадий (стадий — 177.6 м). Олимп пиерийский стоял на границе между Македонией и Фессалией. Он назывался пиерийским по имени мифического Пиера, отца девяти муз, от которого и вся местность у подножия Олимпа называлась Пиерией. Плутарх (Эм. Павел, 14) называет Олимп «высокой горой, покрытой деревьями» и дает высоту его в 10 стадий. Олимп мисийский — горный хребет на северо-востоке Малой Азии, достигающий 2500 м высоты.
[5] Слова: Феофраста напоминают теорию Линнея, который считал родиной всей растительности Старого Света высочайшие горы.
III.3
(1) Собственно горной растительностью является та, которая не бывает в долинах; в Македонии, например, пихта, сосна, "дикая сосна", [1] липа, клен полевой, "дикий дуб", самшит, земляничное дерево, тисе, финикийский можжевельник, теребинт, дикая смоковница, крушина, apharke, лещина, каштан и кермесный дуб. Следующие деревья растут в долинах: тамарикс, вяз, серебристый тополь, ива, осокорь, кизил, "женский кизил", ольха, дуб, черешня, дикая груша, яблоня, хмелеграб, падзгб, ясень, держи-дерево, пираканта, клен, который, если он растет на горах, зовут zygia, а если в долине, - то gleinos. Некоторые различают их иначе и считают клен и zygia разными деревьями.
(2) Все деревья, которые растут и на горах и в долинах, становятся в долинах больше и красивее на вид, но и древесина и плоды у горных экземпляров лучше, за исключением дикой и домашней груши и яблони; эти деревья, выросши в долине, дают не только лучшие плоды, но и лучшую древесину; в горах они низкорослы, суковаты и покрыты колючками. Все деревья и в горах, если они занимают подходящую для себя местность, оказываются красивее и сильнее, особенно, на плоскогорьях; за ними следуют растущие внизу и в котловинах. Самыми плохими деревьями будут деревья с вершин, кроме тех, которые от природы любят холод. (3) И они, впрочем, различаются между собой, смотря по местности, о чем будет сказано дальше. Теперь разберем каждое дерево, руководствуясь указанными различиями.
Вечнозелены те из диких деревьев, которые были уже названы и раньше: пихта, сосна, "дикая сосна", самшит, земляничное дерево, тисе, финикийский можжевельник, теребинт, крушина, apharke, лавр, phellodrys, падуб, пираканта, кермесный дуб, тамарикс; у всех остальных деревьев листья осыпаются. В некоторых местах встречаются исключения; платан и дуб, говорят, не теряют листьев на Крите, а может быть, и в других местах, где питание обильно.
(4) Все остальные деревья дают плоды; что касается ивы, осокоря и вяза, это, как уже сказано, вопрос спорный. Некоторые, например аркадяне, говорят, что плодов нет только на осокоре, все же остальные деревья в их горах приносят плоды. На Крите большинство осокорей плоды дает: один такой осокорь растет у входа в Идейскую пещеру и на нем вешают приношения; другой, низенький, находится поблизости от него; подальше, на расстоянии стадий в двенадцать, у так называемого Ящеричного Источника их много. Растут осокори и на горе по соседству с Идой, в местности, называемой Киндрием, и по горам около Прайсии. [2] Некоторые же, например македоняне, говорят, что из этих деревьев, имеет плоды только вяз. [3]
(5) Плодоношение находится в большой зависимости от характера местности: это видно, например, на персее и финиковой пальме. В Египте и в местностях по соседству персея дает плоды, а на Родосе у нее все ограничивается только цветением; финиковая пальма под Вавилоном дает диковинный урожай; в Элладе финики не вызревают, а в некоторых местах они вообще и не появляются на дереве.
(6) Также обстоит с большинством других деревьев. Из более мелких растений, трав и кустарников одни дают плоды, а другие нет, хотя и растут в одной и той же стране, или в странах смежных. Василек, например, в Элее [4] на горах дает плоды, а на равнине только цветет, но плодов не приносит: в котловинах он даже и не цветет, или цветет плохо. по-видимому и другие растения, относящиеся к одному и тому же роду и носящие одно название, бывают одни плодущими, а другие бесплодными: на одном кермесном дубе, например, есть плоды, а на другом их нет. То же самое и с ольхой, хотя оба дерева цветут. (7) Из растений, относящихся к одному же роду, бесплодны, пожалуй, те, которые называются "мужскими", несмотря на то, что одни из них, говорят, цветут очень сильно, а другие мало; третьи, правда, не цветут вовсе. С другими растениями наоборот: говорят, что из них только мужские и приносят плоды; тем не менее, деревья вырастают из цветов [5] таким же образом, как они вырастают из семян в тех случаях, когда дерево дает семена. В обоих случаях [6] молодая поросль бывает такой частой, что дровосеки не могут пройти через нее, пока не прорубят дороги.
(8) Спор идет, как мы говорили, и о цветах у некоторых деревьев. Одни думают, что цветы есть и на дубе, и на гераклейском орехе, и на каштане, а также и на сосне, и на алеппской сосне; другие, - что их нет ни на одном из этих деревьев и что сережки на орехах, "мох" на дубе и "кувшинчики" [7] на алеппской сосне похожи на преждевременно опадающие ягоды дикой смоковницы и соответствуют им. Жители Македонии говорят, что не цветут также и финикийский можжевельник, бук, aria и клен. Некоторые утверждают, что есть два финикийских можжевельника: один из них цветет, но плодов не приносит, другой не цветет, но дает плоды, появляющиеся на нем сразу, как ягоды на дикой смоковнице. Это единственное дерево, на котором плоды, случается, висят по два года. Эти вопросы еще требуют исследования.
[1] Pinus halepensis (горный вид ее).
[2] В Идейской (Ида — см. примеч. 77 к кн. IV) пещере, по мифу, был вскормлен и взращен малютка-Зевс; Прайсия — конъектура Меурсия (рукописи дают непонятное слово), который считал, что это какое-то место на Крите. Киндрий — гора на Крите, отходящая к юго-запад от Иды.
[3] Параграф этот чрезвычайно интересен для характеристики метода, которым работал Феофраст. Он приводит мнение людей, которых считает осведомленными (в данном случае аркадских лесников и дровосеков), и затем сообщает факты, идущие с этим мнением вразрез. Верный своему основному положению, что характер растения обусловлен в основном, местностью, где растение живет, он не считает возможным опровергнуть, мнение аркадян; он только ограничивает их утверждение, указывая, что оно, может быть, правильно только для одной Аркадии.
[4] Элея — город в южной Италии (Лукания), основанный в VI в. до н. э. бежавшими от Кира фокейцами.
[5] Т. е. цветков «женского» дерева, которые дают семена.
[6] Т. е. 1) у тех деревьев, у которых «мужские» экземпляры бесплодны, хотя бы они и цвели; 2) у тех, у которых плоды приносят только «мужские» деревья, но из плодов этих ничего не вырастает. Место это неясно.
[7] 23a «Кувшинчиками» Феофраст называет мужские цветки сосны.
III.4
(1) Одни из диких деревьев распускаются одновременно с садовыми, другие более или менее запаздывают, но все распускаются весенней порой. Больше разницы во времени созревания плодов. Как мы говорили и раньше, созревание это не находится в соответствии с распусканием, а очень с ним расходится: деревья с поздними плодами, вызревающими, по словам некоторых, через год, - таковы финикийский можжевельник и кермесный дуб, - распускаются все равно весной. Деревья, принадлежащие к одному и тому же виду, распускаются раньше или позднее в зависимости от местности: жители Македонии говорят, что прежде всего распускаются деревья на болотах, затем - в равнинах и в последнюю очередь - на горах.
(2) Из диких деревьев - если их перебирать по отдельности - одни, например земляничное дерево и apharke, распускаются вместе с садовыми, дикая же груша немного позднее садовой. Есть деревья, которые распускаются раньше, чем начнет дуть западный ветер, [1] или сразу после того, как он задует; до западного ветра распускаются кизил и "женский кизил"; после него - лавр и ольха; незадолго до равноденствия - липа, клен полевой, phegos и смоковница. Рано распускаются лещина, дуб и бузина; еще раньше - лесные деревья, которые считаются бесплодными: серебристый тополь, вяз, ива, осокорь; платан несколько позднее. Как только настанет весна, распускаются: дикая смоковница, крушина, пираканта, держи-дерево, теребинт, лещина, каштан. Яблоня распускается поздно, а позже всех пробковый дуб, aria, бересклет, thuia, тисс. Так обстоит дело с распусканием.
(3) Время цветения соответствует, пожалуй, времени распускания; расхождение, впрочем, есть и здесь; еще значительнее оно обычно со временем вызревания плодов. Ранний сорт кизила готов около летнего солнцестояния: это, пожалуй, самые ранние плоды. Поздний же сорт, который некоторые называют "женским кизилом", готов к самому концу осени. Плоды его несъедобны, а древесина слаба и губчата: вот как велика разница между обоими деревьями. (4) Плоды у теребинта готовы ко времени уборки пшеницы или немного позже; у ясеня и клена - летом; у ольхи, лещины и у одного вида дикой груши - осенью; у дуба и каштана - еще позже, около захода Плеяд; также и у крушины, кермесного дуба, держи-дерева и пираканты после захода Плеяд; у aria - в начале зимы, у яблони - с первыми холодами, у поздней дикой груши - зимой. На земляничном дереве и apharke первые плоды созревают к тому времени, когда виноградные гроздья начинают окрашиваться в темный цвет, а вторые (деревья эти, по-видимому, приносят урожай дважды) - в начале .зимы; пихта и тисе цветут незадолго до солнцеворота; (5) цветы у пихты желтого цвета и вообще красивые, [2] а плоды на них появляются после захода Плеяд. Сосна и алеппская сосна распускаются несколько раньше, приблизительно дней на пятнадцать, и плоды на них готовы после захода Плеяд, но соответственно раньше, чем у пихты.
Расхождение в сроках вызревания плодов у разных деревьев не очень велико; больше всего оно у финикийского-можжевельника, падуба и кермесного дуба. На финикийском можжевельнике плоды, по-видимому, висят год: новые и прошлогодние у него встречаются. По словам некоторых, они вообще не вызревают, почему их рвут зелеными и сохраняют; если их оставить на дереве, они высыхают. (6) Аркадяне говорят, что и на кермесном дубе желуди зреют год: прошлогодние созревают, и одновременно с ними появляются новые, так что дерево это непрерывно покрыто плодами. Говорят, что на падубе плоды опадают от холодов. Очень поздно созревают плоды на липе и самшите. (Ни одно животное не употребляет в пищу плодов липы, "женского кизила" и самшита; поздно созревают плоды и у плюща, можжевельника, сосны, земляничного дерева). [3] Аркадяне говорят, что еще позднее, чем у этих, и вообще позднее, чем у всех деревьев, поспевают плоды бересклета, thuia и тисса. Так различно время, когда опадают и созревают плоды на деревьях диких. Мы сравнивали их в этом отношении не только с садовыми деревьями, но и между собой. [4]
[1] Западный ветер — по-гречески зефир. Феофраст в своем сочинении «О ветрах» говорит, что этот ветер дует преимущественно весной и осенью. Весной он начинает дуть, когда солнце уже пригревает (обычно-с середины февраля); это холодный ветер, идущий с моря.
[2] «цветы у пихты желтого цвета и вообще красивые» — позднейшая вставка.
[3] Вся фраза в скобках, по-видимому, позднейшая вставка, не связанная с ходом мысли.
[4] Стоит обратить внимание на то, какое количество наблюдений собрано в этой короткой главе. Они предполагают длительное, близкое и внимательное знакомство с самыми разнообразными деревьями. Весьма вероятно, что Феофраст использовал здесь чужой опыт и чужие наблюдения, но надо отдать ему честь и за умение выбирать источники.
III.5
(1) Когда деревья начинают распускаться, то у одних; распускание и рост идут непрерывно; у сосны, пихты и у дуба, они прерываются: деревья эти начинают распускаться трижды и трижды пускают побеги, почему и кору меняют три раза, всякое дерево, распускаясь, меняет кору. В первый раз дают они побеги в середине весны, сразу же с наступлением месяца таргелиона [1] и на Иде - в течение последующих пятнадцати дней. Затем через промежуток дней в тридцать или немного больше дерево выбрасывает новые побеги из булавообразной верхушки первого побега. Часть их устремляется вверх, другие идут в стороны, образуя круг, причем булавообразное утолщение первого побега служит как бы узлом, сходным с тем, из которого вышел и первый побег. Происходит это в конце Скирофориона.
(2) Во время этого распускания появляются и галлы - всякие: и белые, и черные; возникает галл обычно за ночь: за день он увеличивается (кроме смолистых), но если его прихватит зноем, он высыхает и больше не увеличивается в росте; без этого прихвата он мог бы стать и крупнее. Некоторые из этих галлов и оказываются поэтому не крупнее бобов. Черные галлы сначала в течение многих дней бывают зеленовато-желтого цвета; они растут, и некоторые из них достигают величины яблочка.
Через промежуток дней в пятнадцать дерево опять в третий раз дает побеги в месяце Гекатомбеоне. Этот третий период роста длится меньше, чем предыдущие: самое большее, может быть, дней шесть или семь. Распускание это похоже на прежние и идет таким же образом. По прошествии этих сроков у дерева прекращается рост в вышину и оно начинает идти вширь.
(3) Периоды роста заметны у всех деревьев; особенно же у пихты и у сосны, потому что узлы на них расположены в ряд и сучья находятся на равном расстоянии. Это как раз пора и для рубки леса, потому что тогда дерево меняет кору. В остальное время ее нелегко ободрать, а если она и. сдерется, то дерево почернеет и станет некрасиво на вид, хотя нисколько и не хуже: оно будет даже крепче, если его срубить после созревания плодов.
(4) Все это особенности деревьев, названных выше. После весеннего распускания почти у всех деревьев при восходе Пса и Арктура [2] появляются новые побеги. Это заметнее на садовых деревьях, особенно на смоковнице, виноградной лозе и гранатнике - вообще на деревьях сильных и на почве сильной. Поэтому говорят, что в Фессалии и Македонии при восходе Арктура деревья распускаются особенно пышно. Осень там бывает хорошей и затяжной, так что росту способствует и мягкость климата. В Египте по этой причине деревья, можно сказать, все время дают побеги, а если перерыв и наступает, то длится не очень долго.
(5) Последующее распускание почек наблюдается, как сказано, у всех деревьев, но промежутки между первым и последующим характерны только для названных выше. Особенностью некоторых деревьев, например перечисленных выше, являются и так называемые "зимние почки". [3] Они есть у пихты, сосны, дуба, а также у липы, лещины, каштана и алеппской сосны. На дубе они появляются раньше, чем он начинает распускаться, в самом начале весны. Это нечто вроде лиственного образования, которое занимает место среднее между набухшей почкой и развертывающимся листом. На рябине осенью, сейчас же после листопада, появляются какие-то блестящие вздутия, будто готовые сейчас же распуститься, и остаются на всю зиму до весны. На гераклейском орехе, после того как опадут плоды, вырастает нечто гроздеобразное, величиной с большого червяка; таких образований несколько на одном черешке; некоторые называют их "пушком".
(6) Каждое образование состоит из мелких чешуек, расположенных одна над другой, как в сосновой шишке; "пушок" по виду действительно напоминает молодую и зеленую шишку, только он длиннее и по толщине ровный. Растут эти образования зимой (с наступлением весны чешуйки раскрываются и становятся желтыми) и достигают длины в три пальца. [4] Весной, когда листья начинают распускаться, они опадают, и образуются чашевидные вместилища для орехов, сросшиеся с черешком и по количеству соответствующие числу цветков. В каждом из них находится по одному ореху. Имеются ли у липы и остальных деревьев "зимние почки", это нуждается еще в дальнейшем наблюдении.
[1] См. «Аттический календарь»: стр. 521. Под Идой здесь разумеется Ида в Малой Азии.
[2] Восход Пса (Сириуса) приходится на начало нашего июля. Арктур восходит в сентябре. В нашем климате вторичное движение соков приходится также на первый из указанных сроков. Что касается осеннего движения соков, то сам Феофраст указывает, что оно находится в зависимости от погоды и от длительности осени.
[3] Под «зимними почками» Феофраст, по-видимому, понимает цветочные почки.
[4] Феофраст дал верное описание сережек лещины.
III.6
(1) Одни деревья растут быстро, другие медленно. Быстро растут те, которые живут у воды, например вяз, платан, серебристый тополь, осокорь, ива (относительно нее, впрочем, идет спор; некоторые считают ее медленно растущей), а из плодоносящих - пихта, сосна и дуб. Быстрее всех растут... [1] тисе, черешня, phegos, [2] финикийский можжевельник, клен, хмелеграб, клен полевой, ясень, ольха, алеппская сосна, земляничное дерево, кизил, самшит, дикая груша. Пихта, сосна и алеппская сосна дают плоды сразу, как только немножко подрастут.
(2) У одних деревьев побеги расположены беспорядочно; у пихты в расположении их имеется определенный порядок, неизменный, пока дерево растет. После того, как от ствола отделятся первые ветки, каждая из них в свою очередь опять делится таким же образом, и так происходит неизменно со всеми новыми побегами. У других деревьев, за исключением немногих, вроде дикой маслины и пр., даже узлы не приходятся друг против друга. В росте всех деревьев, садовых и диких одинаково, наблюдается разница еще в следующем: одни, например груша, гранатник, смоковница, мирт и вообще большинство деревьев, растут, пуская новые побеги из верхушки старого и из его боков. У других верхушечных побегов нет, а есть только боковые, причем уже имеющийся побег проталкивается вперед: [3] так растут и весь ствол и сучья. Это бывает у персидского ореха, у гераклейского ореха и пр.
(3) У всех этих деревьев побеги кончаются одним единственным листом, почему, разумеется, они и не могут дать из верхушки нового побега, - нет точки, откуда бы он начал расти. (До известной степени таким же образом происходит и рост хлебных злаков: они растут, все время проталкивая вперед уже имеющуюся часть стебля, даже в том случае, если листья объедены, как это бывает у обтравленных посевов. Только злаки не дают боковых побегов, как некоторые из бобовых). Таковы различия в образовании побегов и в росте их.
(4) Некоторые утверждают, что дикие деревья не пускают глубоких корней, так как все вырастают из семени; это неверно. Можно допустить, что дерево, принявшись, уйдет своими корнями вглубь. Так делает даже большинство овощей, хотя они слабее деревьев и несомненно вырастают из семени, посаженного в землю. Глубже всех пускает корни из диких деревьев, по-видимому, кермесный дуб; пихта и сосна - на глубину среднюю; совсем поверхностные корни у хвойника, сливы и терносливы (это своего рода дикая слива). У двух последних деревьев корней мало, у хвойника много. Бывает, что деревья, корни которых не уходят глубоко, вырывает ветром с корнями вместе; особенно часто это случается с пихтой и сосной.
(5) Так рассказывают аркадяне. Жители Иды утверждают, что у пихты корни уходят глубже, чем у дуба, но их меньше и они прямее. Глубже всего пускают корни, по их словам, слива и гераклейский орех; после того как оба дерева примутся, у гераклейского ореха вырастают тонкие и крепкие, а у сливы многочисленные корни. Слива очень живуча. У клена корней мало и они поверхностные; у ясеня их больше, они густые и уходят глубоко. Поверхностные корни у финикийского можжевельника и у "кедра"; у ольхи они тонкие и ровные, так же как и у бука: у него их мало и они поверхностны. У рябины они поверхностные, но крепкие, толстые и живучие, хотя и немногочисленные. Вот деревья с корнями, уходящими в землю глубоко и неглубоко. [4]
[1] в тексте здесь лакуна; следующий перечень включает, по-видимому, деревья разных классов: и быстро и медленно растущих.
[2] Это Quercus aegilops.
[3] Феофраст имеет в виду вставочный рост при основании междоузлий, который заметно удлиняет молодой побег, в то время как самая его верхушка остается скрыта в почке.
[4] Параграфы 4 — 5 этой главы очень интересны опять-таки как бросающие свет на метод работы Феофраста. Он не ограничивался собственными наблюдениями, а наводил справки у людей, близко и практически знакомых с интересовавшими его вопросами. Определить свойства корней у разных деревьев было делом трудным уже потому, что корни не являлись предметом непосредственного наблюдения; чтобы их как следует изучить, следовало обнажить корни. Наблюдения дровосеков и сельских хозяев, т. е. людей, которые по самому роду своих занятий имели дело с корчевкой, представляли особую ценность, и Феофраст внимательно к ним прислушивался, сопоставляя сведения из разных источников, а в некоторых случаях исправляя их на основании собственных наблюдений. Приводим следующую таблицу для пояснения сказанного. Жители Иды, на которых ссылается Феофраст, — это греки южной Троады. Огромные леса на Иде и сейчас представляют большой ботанический интерес, и флора Троады чрезвычайно важна не только для понимания «диагнозов» этой книги, но и вообще для всей ботаники Феофраста. Уроженец Лесбоса, проживший вместе с Аристотелем, своим учителем, три года в Ассосе, Феофраст, конечно, не раз беседовал с местными жителями относительно деревьев, росших в Троаде. Приводим сравнительную таблицу сведений о корнях:
| Название растения по-гречески |
Современное название | Аркадяне (III.6.4) | Жители Иды (III.6.5) | Феофраст | Примечания |
| πρῖνος | Quercus coccifera | На диких деревьях пускает корни глубже всех | Корни идут довольно глубоко и их много (III.16.1) | ||
| ἑλάτη | Abies cephalonica | На глубину среднюю | Корни уходят глубже, чем у дуба, но их меньше и они прямее |
Отнес к деревьям с малым числом корней (I.6.3) | |
| πεύκη | Pinus laricio | На глубину среднюю | В числе растений с малым числом корней (I.6.3); с малым числом корней, уходящих в глубь ("Причины растений", III.10.5); корень больше, чем в восемь локтей ("Исследование о растениях",II.5.2) |
Феофраст поправляет аркадян. | |
| θραύπαλος | Ephedra campylopoda | Самые поверхностные корни; корней мало | |||
| κοκκυμηλέα | Prunus domestica | Самые поверхностные корни; корней мало | Самые глубокие корни; корней много; очень живучее дерево | Большие корни ("Причины растений" I.3.3) | Источники дают сведения совершенно противоположные |
| σποδιάς | Prunus insititia | Самые поверхностные корни; корней мало | |||
| δῤῦς | Quercus robur | Корни поверхностнее, чем у пихты, но многочисленнее и искревленнее |
Относит к деревьям с многочисленными и длинными корнями (I.6.3); к деревьям с глубоко идущими корнями (I.6.4) |
||
| ήρακλεωτική | Corylus avellana | Самые глубокие корни; тонкие, крепкие | |||
| αφένὂαμνος | Acer monspessulanum | Поверхностные, их мало | Корней мало; они поверхностные (III.11.1) | Разногласий нет | |
| μελία | Fraxinus ornus | Корней больше, чем у клена, они густые, уходят глубоко | Корни густые; поверхностные (III.11.4) | Феофраст исправляет идейцев | |
| ἅρκευθος | Iuniperus phoenica | Корни поверхностные | Рыхлые, поверхностные (III.12.4) | Разногласий нет | |
| κέδρος | Iuniperus oxycedrus | Корни поверхностные | Рыхлые, поверхностные (III.12.4) | Разногласий нет | |
| κλήθρα | Alnus glutinosa | Корни тонкие, ровные | Поверхностные (III.14.3) | ||
| όξύη | Fagus silvatica | Корней мало и они поверхностные | Корней много и они не уходят в глубину (III.10.1) | Разногласий нет | |
| οὓη | Sorbus domestica | Поверхностные, но крепкие, толстые, живучие, хотя и малочисленные |
Корней немного, они не уходят в глубину, но они крепки, толсты и неистребимы (III.12.9) |
Разногласий нет |
III.7
(1) Если срубить ствол, то почти все деревья (если только корни у них не были раньше повреждены) дадут боковые побеги, сосна же и пихта усохнут совсем, до корней, [1] в том же году, если у них срубить только верхушку. Своеобразное явление наблюдается у пихты: если ствол ее лад гладкой его частью (до определенной высоты он гладкий, безузлый и ровный, годный для мачт) обрубить или если он сломается в этом месте от ветра или по какой-нибудь другой причине, то вокруг обломленного или обрубленного места нарастает небольшое образование, скорее широкое, чем высокое, [2] которое одни называют amphauxis, а другие amphiphya, [3] цветом черное и твердости исключительной; аркадцы делают из этого кратеры.
(2) Толщина его соответствует дереву: она тем больше, "чем дерево крепче, сочнее или толще. Для пихты характерно другое явление, но в том же роде: если, обрубив все сучья, снять с нее верхушку, она быстро умирает; если же обрубить ее пониже, у гладкой части ствола, то оставшаяся часть продолжает жить и на ней как раз и образуется amphauxis. Ясно, что дерево живет, сочно и зелено потому,-что оно не дает боковых побегов. Все это особенности пихты.
(3) У одних деревьев имеются только свои собственные плоды и ежегодно появляющиеся листья, цветы и побеги; у других - еще сережки или усики. У некоторых, например у вяза, имеются еще гроздья и это, похожее на мешочек образование, [4] у смоковницы - преждевременно опадающие винные ягоды, [5] а у некоторых сортов смоковницы - и ранние ягоды: последние, впрочем, в известном смысле тоже плоды. У гераклейского ореха есть свои сережки, у кермесного дуба - багрянокрасные ягоды, [6] у лавра - гроздья. Они есть у плодоносного лавра, - по крайней мере у одного его сорта, но гораздо больше их на бесплодном, который зовут "мужеским". У сосны имеются рано опадающие "кувшинчики". [7]
(4) Больше всего таких образований у дуба; [8] на нем есть маленькие галлы и еще другие, смолистые и черные; затем наросты, похожие видом на ягоды шелковицы, но твердые и с трудом разламываемые, - их, впрочем, мало - и наросты в виде фалла, которые, развиваясь, образуют твердое возвышение с отверстием насквозь. Они напоминают до известной степени и бычачью голову; если их разломать, внутри у них оказывается нечто вроде маслинной косточки. Растут на дубе и так называемые "мячики": [9] это шерстистые, мягкие шарики с твердой маленькой косточкой внутри, употребляемые для светильников. Они прекрасно горят, так же как и черные галлы. Растут на дубе и другие шарики, покрытые волосками. Они вообще бесполезны, но весной выделяют сок, напоминающий мед и на осязание, и по вкусу.
(5) В пазухах ветвей растут на крохотных или полых ножках и другие шарики, пестрые и своеобразные: по ярко-красному блестящему фону у них разбросаны выпуклые глазки, беловатые или с черными крапинками. Если эти шарики разломать, то внутри у них оказывается черная гниль. Редко вырастают на дубе камешки, похожие на кусочки пемзы; еще реже - похожие на лист, плотные, сплюснутые шарики. На листьях вдоль средней жилки вырастают белые прозрачные шарики, сначала мягкие и водянистые. Иногда внутри них оказываются мухи. Развиваясь, они отвердевают наподобие маленьких гладких таллов.
(6) Столько образований имеется на дубе помимо желудей. Грибы из корней дуба или рядом с корнями встречаются и у других деревьев. То же можно сказать и о ремнецветнике: он также растет и на других деревьях. Тем не менее, как и было сказано, дуб несет на себе самое большое количество различных образований; их окажется и тога больше, если он, согласно Гесиоду, [10] дает еще мед и пчел. Медвяная роса из воздуха осаждается, по-видимому, чаще всего на нем. Говорят также, что из его углей получается; селитра. Таковы особенности дуба.
[1] Геродот (VI. 37) рассказывает, что Крез грозил жителям города Лампсака, захватившим в плен Мильтиада, срубить их, как сосну, если они его не отпустят. «Лампсакийцы долго блуждали в догадках о том, какой смысл имеет угроза Креза срубить их, как сосну. Наконец, кто-то-из старших возрастом объяснил подлинное значение угрозы, именно, что из всех деревьев одна только сосна, будучи срублена, вовсе не пускает от себя отростков и погибает окончательно» (пер. Ф. Мищенко). Существовала и поговорка: «Уничтожить, как сосну».
[2] Феофраст говорит о так называемом «наплыве», который очень ценится у столяров и токарей, употребляющих его для специальных изделий. Аркадские токари вытачивали из наплывов на пихте кратеры, большие сосуды, в которых смешивали вино с водой и откуда эту смесь разливали по чашам.
[3] Άμφαυξις и α̉μφίφυα: оба слова (от α̉μφι — «вокруг» и αΰξω — «расту», «увеличиваюсь» или φύω — «рождаюсь», «расту») означают «рост вокруг» = «круговой нарост». Второе слово άμφίφυα взято не из литературного, а из народного, может быть, ремесленного языка: Феофраст брал от своих источников не только нужные ему сведения, но заимствовал и технические термины их языка, а также часто пользовался для обозначения разных растений диалектными названиями. Чтобы не раздроблять внимания читателя, приведем все примеры сразу, собрав их из разных мест.
Слова из аркадского диалекта: έλίκη — «ива» (Ш.13.7); μώλυ (IX.15.7); φελλόόρυς — «пробковый дуб» (1.9.3);
из фессалийского: μίσχος — буквально «кирка», «лопата» («Причины; растений», III.20. 7) для обозначения черешка; из беотийского: έλαίαγνος — «козья ива» или «бредина»; σίδη — «водяная, лилия»; μηνανθος — «болотноцветник нимфейный»; ικμη — «ряска маленькая»; ιπνον — «водяная сосенка» (IV. 10.2); μαδωνία — «кубышка желта (IX.13.1) (все это растения, произрастающие в Копаидском озере, в Бээ тии, где Феофраст наблюдал их и собирал о них сведения).
К диалектическим же формам следует отнести κράδος — «ветка» и «антонов огонь» (гангрена на дереве) вм. κλάδος (1V.14.4); φίνεσθαι вм. φθίνεσθαι — «погибать» — о преждевременном осыпании винограда (1V.14.6).
[4] «Это» — греческое τοΰτο — указательное местоимение — в разных своих видах несколько раз встречается у Феофраста (ср. III.18.11: «вот эта тонкая жилка...» и IV.7.1: «эти окаменелые растения»). Не остаток ли это лекционной записи, сопровождавшейся показом конкретного материала? Под «гроздьями» Феофраст разумел, вероятно, цветки вяза, собранные в пучки; под «похожим на мешочек образованием» — галлы на листьях; см. примеч. 124 к этой же книге.
[5] «Опадающие винные ягоды» — grossi латинских агрономов.
[6] На кермесном или кошенильном дубе (Quercus coccifera) от прокола жалом насекомого образуются наросты, дающие темную багряную краску. Афинский царь Эгей, отправляя своего сына Фесея на Крит, где Фесей должен был сразиться со страшным чудовищем Минотавром, дал ему траурный парус, окрашенный этой краской (Плутарх, «Фесей», 17). Павсаний (Х.36) рассказывает, что в Фокиде (область средней Греции) дуб этот имел скорее вид кустарника, а галлы с красящим веществом были величиной с чечевицу.
[7] Вероятно, Феофраст называл гроздьями цветки лавра; ср. примеч. 39.. «Кувшинчиками» Феофраст называет мужские цветы сосны.
[8] Образования эти действительно очень различны: насекомые, про~ калывая почки, цветки, листья, молодые и нежные желуди и даже находящиеся на поверхности земли корни, вызывают на дереве наросты и образования самой разной формы и самого различного вида.
[9] Может быть, трутовик ложный — Polyporus igniarius с его деревянистыми трубочками и серой шляпкой? Подробное описание этих образований объясняется тем, что по крайней мере галлы долгое время считались органической частью самого дерева.
[10] Гесиод — греческий поэт VIII в. до н. э. Написал поэму «Труды и дни», где описал ряд крестьянских работ и сцен из крестьянской жизни. Место, на которое ссылается Феофраст, это ст. 320 из упомянутой поэмы. Древние думали, что мед осаждается из воздуха на древесных листьях, преимущественно на дубовых и липовых.
III.8
(1) У всех деревьев, как сказано, можно установить множество различий в зависимости от их рода. Все деревья, независимо от рода, разделяются на женские и мужские: [1] первые приносят плоды, вторые у некоторых пород бесплодны. В том случае, когда и те и другие деревья плодоносны, женские экземпляры дают плоды красивее и в большем количестве. Случается, впрочем, что именно эти деревья называют мужскими; некоторые их именно так и называют. Эта разница близка к той, которая заставляет отличать дикое дерево от садового. Есть еще отличия другого характера: те, которые существуют внутри одного вида.. О них следует сказать, указывая одновременно те особенности, которые не бросаются в глаза и которые неизвестны.
(2) Возьмем виды дуба: их у него насчитывают особенно много. Некоторые просто называют одни дубы садовыми, а другие дикими. Основанием для этого деления является не сладость желудя (он слаще всего у phegos, но дерево это тем не менее объявляется диким), а место - садовый дуб растет преимущественно на обработанной земле - и более гладкая древесина: у phegos древесина шероховатая и он растет в горах. Одни делят дубы на четыре вида, другие - на пять. Иногда один и тот же вид имеет разные названия: например дуб со сладкими желудями одни называют hemeris, а другие etymodrys. Так же обстоит дело и. с другими породами. [2] Согласно делению, принятому у жителей Иды, у дуба различимы следующие виды: hemeris, aigilops, "широколистный", phegos, "толстокорый". [3] Некоторые называют этот последний "гладкокорым". Все они дают желуди. Самые сладкие, как сказано, у phegos; на втором месте по сладости стоят желуди hemeris, затем "широколистного" дуба; на четвертом - желуди "толстокорого", а на последнем - самые горькие - желуди aigilops. (3) Не у всех деревьев, относящихся к первым видам, желуди сладки; иногда они бывают горьки, даже у phegos. Различаются дубы также величиной, формой и окраской желудей. У phegos и "толстокорого" желуди совсем особые: у этих дубов на так называемых "мужских" деревьях желуди на концах окаменевают, - но у одного вида окаменевает часть, входящая в чашечки, а у другого - мясо на противоположном конце. Поэтому если чашечку снять, то на желуде оказывается впадина, как в яйце. [4]
(4) Различаются дубы также листьями, [5] стволом, древесиной и вообще всем видом. У hemeris [6] ствол не отличается ни стройностью, ни ровностью, ни высотой: с раскидистой кроной, искривленное, со множеством ответвлений, дерево это сучковато и низко, но древесина у него крепка, хотя и слабее древесины phegos, самой крепкой и совершенно не подверженной гниению. У этого дуба [7] ствол отличается еще меньше стройностью, чем ствол у hemeris, но он очень толстый, что создает общее впечатление приземистости. И у этого дуба.крона также раскидиста, а ветви идут в стороны, а не вверх. Aigilops [8] из дубов самое стройное и высокое дерево, с очень ровным стволом и очень крепкой в вертикальном направлении древесиной. На возделанной земле он не растет вовсе или растет редко.
(5) "Широколистный" [9] дуб стоит на втором месте по стройности и величине, но для построек это, самый плохой из дубов после "толстокорого" дуба. Черви истачивают его всего сильнее, если не считать "толстокорого". Так же как и этот последний, он не годится ни на дрова, ни на угли. У "толстокорого" ствол толстый, но при этой обычной для него толщине он губчат и дуплист, почему дерево и не годится для построек. К тому же оно очень быстро гниет, так как в нем много влаги. От этого же оно становится и дуплистым. Говорят, что это единственное дерево, у которого нет сердцевины. Некоторые эолийцы утверждают, что это единственные дубы, на которые падает молния, хотя они и невысоки; на дрова для жертвоприношений они их не рубят. [10] Таковы различия в древесине и в общем облике между дубами.
(6) Галлы [11] есть на дубах всех пород, но для дубления кож берутся только галлы с hemeris. Галлы с aigilops и "широколистного" дуба очень похожи на них с виду, только глаже, но они никуда не годны. На hemeris есть и другие, черные галлы, которыми красят шерсть. То, что некоторые называют "мохом" и что напоминает лохмотья, растет только на aigilops; серое, шершавое, на локоть свисающее вниз, словно большой лоскут полотна, оно растет из коры, а не из утолщения, откуда выходит желудь, и не из глазка, а из . боковых сторон верхних сучьев. На "толстокором" [12] этот мох черноват и короток.
(7) Так различают дубы жители Иды. [13] В Македонии [14] их делят на четыре вида: "настоящий дуб", [15] дающий сладкие желуди; "широколистный", [16] дающий горькие, phegos, [17] дающий круглые, и aspris. [18] Последний, по словам одних, вовсе не дает желудей, а по словам других - дает, но настолько плохие, что их не ест ни одно животное, кроме свиньи, да и то лишь за неимением других. Наевшись их, юна обычно получает заболевание головы. Древесина у этого дуба скверная: если его обтесывать топором, то он уже вообще никуда не годится, так как трескается и разлетается в щепки; .необтесанный он лучше, и в таком виде его и используют. .Дрова из него скверные, уголь тоже. Кроме кузницы уголь этот вообще никуда не годится, потому что выскакивает из печей и рассыпается искрами. В кузнице же он лучше .других потому, что, когда его перестают раздувать, он затухает и его мало требуется. ("Толстокорый" годится только для осей и т. п.). Вот на какие виды делят дубы.
[1] Принципы, на основании которых греки делили деревья на мужские и женские, были отнюдь не установлены. По всей вероятности, здесь не было ничего четкого и определенного: критерии менялись. от дерева к дереву, от места к месту. (Вспомним, что значение цветка было неизвестно и, следовательно, нечего и думать о разделении на основании наличия мужских и женских цветков). В некоторых случаях — и вероятно весьма частых — решающее значение имел просто внешний вид дерева: на это определенно указывают слова Феофраста: «эта разница [т. е. разница между «мужскими» и «женскими» экземплярами] близка к той, которая заставляет отличать дикое дерево от садового».
[2] Зенн правильно считает, что, начиная со слов «основанием для этого деления» (§ 2) и до «так же обстоит дело с другими породами» включительно (§ 2), мы имеем в тексте вставку какого-то позднего и ботанически необразованного комментатора, который разные виды дубов принял за тожественные, будучи введен в обман синонимическими обозначениями: так, он счел одинаковыми hemeris идейцев и etymodrys македонян.
[3] Основой для «диагнозов» различных видов дуба служили следующие признаки: 1) съедобные качества желудей; 2) общий характер дерева: форма ствола и качества древесины; 3) различные образования на дубе вроде галлов и т. п.
[4] Что имел в виду Феофраст, говоря об «окаменевших концах» j желудя phegos и «толстокорого» дуба, не понятно.
[5] Описание листьев для дубов отсутствует.
[6] Hemeris: большинство ботаников на основании данных этого пара-трафа и § 6 отожествляет этот дуб с Quercus lusitanica Lam. = infectoria Oliv. Дерево это достигает самое большое 2 м высоты, очень сучковато и напоминает скорее куст. Для характеристики его ствола Феофраст дает три отрицательных признака: ούκ όρθοφυης (растущий не прямо вверх), ουδε λεία, ουδε μακρά (не высокий). За этими отрицательными определениями следуют три положительных: περίκομος, επεστραμμένη, πολυμάσχαλος.. Из них первое — περίκομος, буквально «с листвой вокруг» — определяет круглую кустистую форму ствола, противоположную «высокому» стволу; последнее — πολυμασχαλος означает «со множеством развилков» (μασχάλη — «развилок на ветке», πολυ — «много»), т. е. со множеством сучьев, идущих, в разных направлениях, — это противоположность стволу, растущему прямо вверх. Таким образом, отрицательному определению ούδε λεία — «не гладкий» соответствует положительное έπεστραμμένη — «искривленный», которое, следовательно, никоим образом не может быть отнесено к коре; λεΓος означает качество, противоположное έπεστραμμένη: это «растущий прямо»; ουδέ λεία — «не прямой». (Дерево может расти вверх, не будучи прямым). Признак «прямизны» относится не только к стволу, но и к сучьям, и к веткам, так что общий вид дерева производит впечатление чего-то «ровного», «гладкого». В таном значении слово λεΐΌς употреблялось в техническом языке лесничих и вообще людей, имевших дело с лесом. «Черные орешки» (см. III. 8.6) на этом дубе соответствуют незрелым галлам, которые у местных жителей и посейчас носят название «черных» и считаются более ценными, чем созревшие «белые». Желуди этого дуба высокими съедобными качествами не отличаются: Феофраст не ошибся, поставив их на второе место.
[7] У phegos ствол также не отличается прямизной и стройностью, но в противоположность hemeris он у него один и при этом толстый; древесина изо всех идейских дубов самая крепкая и меньше всего подвержена гниению, а желуди самые сладкие. Эти признаки очень хорошо подходят к Q. aegilops L. В § 2 о phegos сказано, что он «растет в горах».. Между тем Q. aegilops — характерное дерево культурного пейзажа как на Крите, так и в Троаде: он растет в долинах и по холмам. В тех данных, которые Феофраст получил от жителей Иды относительно этого дуба и которые помещены им в § 4, о месте, где phegos = Q. aegilops растет, нет ни слова, но при описании следующего вида дуба (Q. pedunculata) самое построение фразы — «но на возделанной земле он не растет» — явно свидетельствует о том, что этот последний дуб в данном отношении противопоставлен phegos. Дуб, который в § 2 обозначен как phegos,. очевидно, phegos македонян = Q. cerris L. или Q. sessiliflora Salisb.
[8] Aigilops жителей Иды отличается высотой, прямым, стройным^ ростом, крепкой древесиной. Желуди у него горькие. По всем этим признакам — это Q. pedunculate (достигает высоты в 50 м и больше) или Q. sessiliflora (несколько ниже). Оба эти вида настолько похожи, что древние вряд ли различали их. Оба вида отличаются прямизной ствола; у обоих ствол «ровный» (λζι̃ος), древесина очень крепка, идет преимущественно на поперечные балки; у обоих желуди горьки. Дубы эти растут в горах — aigilops идейцев тоже избегает культурных мест, каковые были расположены в Греции обычно по сухим жарким равнинам. Ясно, почему только на aigilops растет «то, что некоторые называют „мохом"» (§ 6): лишайник (Usnea articulata Ach.), который появляется только при. сырости воздуха. Следует отметить, с каким вниманием автор останавливается на том, откуда растет этот лишайник: его, видимо, интересовало куда следует отнести это образование: к плодам или вегетативным частям дуба.
[9] Среди европейских дубов так мало видов, дающих плохой строительный материал, что наличие одного этого признака делает отожествление легким: это Q. cerris. Он высок (до 35 м), и Феофраст ставит его по высоте на второе место после aigilops (Q. pedunculate). Утверждение его что он не годится ни на дрова, ни на угли, неверно: дуб этот дает прекрасный горючий материал: Феофраст, по-видимому, перенес на него качество «толстокорого» дуба, который уже объединил с «широколистным» по признаку плохого материала.
Название «широколистный» очень подходит к этому дубу, так как у него ширина листа составляет почти половину его длины и вырезы в листе неглубоки.
[10] Деревья, в которые попадала молния, считались священными.
[11] Галлы на Q. pedunculata глаже, чем на Q. infectoria (hemeris) и ни, на что не годны, — как раз подробность, отмеченная и для aigilops.
[12] «Толстокорый» дуб не отличается большой высотой, ствол его бывает толст, но губчат и дуплист; для построек это дерево не годится, так как скоро начинает гнить; на дрова оно тоже не годно. Единственный он из всех дубов не имеет сердцевины. Это Quercus pseudosuber Santi. Названия «толстокорого» дуб этот вполне заслуживает: кора на нем достигает иногда толщины в 5 см (перевод Горта: «дуб с морской корой» не дает никакого смысла). «Черноватый короткий мох», который растет на нем, это, по-видимому, лишайник — Alectoria. Растет этот дуб в изобилии на Пинде (гора на границе Фессалии и Эпира): это горное дерево-южного Средиземноморья.
[13] Характерные признаки дубов подмечены настолько верно и так-хорошо сопоставлены, что «диагнозы» Феофраста позволяют с точностью установить, о каких видах дубов идет у него речь. Произведенное отожествление позволяет определить, о какой Иде говорит Феофраст: находящейся на Крите или в Троаде. Можно было бы думать и об одной, и. о другой: малоазийскую Иду, лежащую против Лесбоса, его родины,. Феофраст хорошо знал, но и критские растения у него упоминаются часто. Оказывается, однако, что ни Q. infectoria, ни Q. cerris на Крите не встречаются, но очень часты в Троаде: первый из этих дубов был. найден Оливье именно в Троаде. В списке троадских растений, из пяти видов дуба, названных жителями Иды, имеются Q. pedunculata Ehbg., Q. infectoria Oliv., Q. cerris L., Q. aegilops. Ни в Троаде, ни на Крите нет Q. pseudosuber Santi, но Ашерсон указывает, что список, им составлетгый, далек от полноты и включает, самое большое, 1/4 — 1/3 имеющихся в Троаде растений. Очень вероятно, что в числе этих, еще не описанных растений найдется и Q. pseudosuber Santi: список Феофраста окажется в таком случае полнее того, который имеется в настоящее время для Троады. Итак, можно определенно сказать, что, говоря об Иде, Феофраст имел в виду гору в Троаде, а не на Крите.
[14] Македонские дубы делятся по одному только признаку: по вкусу -и форме желудей. Поэтому определить их гораздо труднее, причем полной уверенности в этом отожествлении нет.
[15] Относительно «настоящего дуба» (έτυμοδρυς) мы узнаем только, что он дает сладкие желуди в противоположность «широколистному» дубу с горькими желудями. Отожествить его, однако, с Q. aegilops мешают слова § 2, где сказано, что дуб, дающий сладкие желуди, в одних местах называется hemeris, а в других «настоящим дубом»: оба вида, следовательно, считались тожественными, и в «настоящем дубе» следует, казалось бы, видеть, как и в hemeris, Q. infectoria. Последний вид дуба, однако, в Македонии не растет: он встречается только в окрестностях Константинополя. На Балканах же и в Греции очень много Q. conferta Kit., со сладкими желудями, которые употребляются в пищу. Дуб этот ло своей высоте и по качествам древесины можно поставить рядом с Q. pedunculata, и поэтому он, конечно, в гораздо большей степени заслуживает названия «настоящего, подлинного дуба», чем кустообразная hemeris. Возможно, впрочем, что этот «подлинный дуб» тожествен Q. aegilops, тоже дающему сладкие желуди, отличающемуся высотой и превосходными качествами древесины.
[16] «Широколистный» дуб македонян, дающий горькие желуди, можно отожествить с Q. pedunculata или Q. pubescens Willd. Принимая во внимание величину его листьев, по которым он и получил свое название, можно думать еще о Q. Haas Kotschy, отличающемся очень крупными листьями. Дубы всех трех названных видов растут в Македонии.
[17] Phegos — дуб, растущий на горах (см. § 2) и приносящий круглые -желуди, по всей вероятности, Q. cerris L. (var austriaca), в изобилии растущий в Македонии. Q. sessiliflora Salisb. встречается реже, но, может быть, под phegos македонян можно разуметь и его.
[18] Aspris — единственный македонский дуб, для которого дано несколько признаков. Так как древесина у него плохая и на дрова он тоже не годится, то всего скорее можно его отожествить с Q. pseudosuber. За это отожествление говорит и свидетельство о том, что он или вовсе не дает желудей, или дает их мало. Санти* первый, давший описание этого дуба, говорит, что обычно желудей на нем очень мало и что урожайный год бывает у него раз в 8 лет. Что касается качества этих желудей, то свиньи, по словам Санти, в противоположность утверждению Феофраста, едят их с большой охотой и без всякого для себя вреда. Ничего не известно также относительно использования углей из этого дуба кузнецами.
Итак, вот таблицы идейских и македонских дубов в переводе на современную номенклатуру:
| Дубы с Иды | ||
| ἠμερίς | hemeris | Q. infectoria Oliv |
| φηγός | phegos | Q. aegilos L. |
| άιγίλάψ | aigilops | Q. pedunculata Ehrh. |
| πλατύφυλλος | platyphyllos ("широколистый") | Q. cerris L. |
| ἁλίφοιος | haliphloios ("толстокорый") | Q. pseudosuber Santi. |
| Дубы македонские | ||
| ἐτυμόδρυς | etymodrys ("настоящий вид") | Q. aegilops L. или conferta Kit. |
| πλατύφυλλος | platyphyllos ("широколистый") | Q. pedunculata Ehrh. или Q. Pubscens Willd |
| φηγός | phegos | Q. cerris L. или Q. sessiliflora Salisb. |
| ἃσπις | aspris | Q. pseudosuber Santi |
III.9
(1) У других деревьев различий меньше; большинство из них делится, как уже сказано, только на мужские и женские; исключений немного, и в числе их находится и сосна. Сосну различают садовую [1] и дикую, а дикую делят на два вида: один называют [2] идейской сосной, другой приморской. Из них стройнее, выше и с более толстым стволом идейская; у приморской иглы тоньше и слабее, кора глаже и пригодна для дубления; у идейской она для этого не годится. Шишки у приморской круглые и быстро раскрывающиеся; у идейской они длиннее, желтые [3] и раскрываются меньше, как у дерева дикого. [4] Древесина крепче у приморской. Надо подмечать, и такие различия у диких деревьев: [5] с ними знакомишься на практике.
(2) Стройнее и толще, как мы сказали, идейская сосна, и к тому же у нее все дерево богаче смолой. Смола эта в сыром виде чернее, слаще, жиже и благовоннее; вареная, она становится хуже, потому что в ней много водянистого отстоя. [6] Те виды, которые местные жители различают, дав им разные названия, в других местах различаются, по-видимому, только как мужская и женская сосна. Жители Македонии говорят, что есть какой-то вид сосны, совершенно бесплодный; [7] мужская сосна ниже, [8] с иглами более твердыми, а женская выше, с иглами блестящими, нежными и пониклыми. [9] Древесина у мужской сосны твердая, ядровая и при обделке коробящаяся; у женской она легко поддается обработке, не перекашивается и более мягка. [10]
(3) Мужские и женские деревья, по словам дровосеков, различаются у всех деревьев-. Мужское дерево можно разрубить только на короткие части; оно искривленнее, труднее для обработки и чернее цветом; женское можно разрубить на части более длинные. [11] У женской сосны есть еще так называемая aigis. Это сердцевина дерева, образовавшаяся потому, что женская сосна менее смолиста, ровнее и без свилеватости. Обнаружить сердцевину можно в больших деревьях, когда они свалены и когда у них отгниет белая, наружная часть. Если эту последнюю снять, останется сердцевина, из которой aigis и вырубают топором: она прекрасного цвета, с тонкими волокнами. На соснах образуются еще наросты, которые факельщики с Иды называют "винной ягодой", [12] цветом они краснее смолы и их больше на мужских деревьях. Они имеют дурной запах, не пахнут смолой и не горят, а выскакивают из огня.
(4) Вот виды, которые различают у сосны: садовая сосна, дикая (дикая включает в себя мужскую и женскую) и третья - бесплодная. Жители Аркадии утверждают, что и бесплодная и садовая сосна это не peuke, a pitys: [13] ствол у них очень похож на ствол этой последней, так же тонок и высок, а древесина такого же качества для столярных работ; у peuke ствол толще, ровнее и выше. Игл у peuke много, они блестящие, толстые и пониклые; у pitys же и у этого шишконоса [14] их мало, они тусклее и щетинистее. У обоих деревьев они напоминают волосы. И смола у нее скорее напоминает смолу pitys, у которой смолы мало, причем она горька, так же как и у этого шишконоса: у peuke же смолы много и она душиста. В Аркадии pitys мало, а в Элиде много. [15] Аркадяне вообще спорят относительно объема всего рода.
(5) Pitys отличается от peuke, кажется, тем, что иглы у нее более блестящи и тонки, а сама она ниже и не так стройна. И шишки у нее мельче, больше топырятся, семечки смолистее; древесина белее, напоминает скорее пихтовую и вообще бедна смолой. Большая разница между ней и peuke и в следующем: peuke, если у нее выгорели корни, не даст новых побегов; pitys, говорят, дает их, как это и случилось на Лесбосе после пожара, уничтожившего на горе Пирре лес, состоявший из pitys. У peuke, по рассказам идейских жителей, бывает такая болезнь: не только твердая сердцевина, но и наружные части ствола переполняются смолой настолько, что дерево от нее как бы задыхается. Можно лредположить, что это случается без вмешательства человека, от изобильного питания: все в дереве превращается в смолу. Это заболевание встречается только у peuke. [16]
(6) Пихта бывает мужской и женской; они различаются иглами - у мужской иглы острее, колючее и искривленнее, почему все дерево и кажется на вид более кудрявым, - а также и древесиной: она белее, мягче и легче для обработки у женской, у которой и весь ствол выше. У мужского дерева древесина пестрее, толще, тверже; она ядровая и вообще на вид хуже. [17] В шишке мужского дерева на верхушке есть несколько зерен; в шишке у женского, по утверждению жителей Македонии, их нет вовсе. Листва периста, [18] иглы постепенно уменьшаются, так что вся веточка имеет конусообразный вид и очень напоминает беотийскую шляпу. Дерево настолько густо, что через него не проходит ни снег, ни дождь. Вообще по виду это красивое дерево. Растет оно, как сказано, совсем особенно: это единственное дерево, которое пускает побеги в определенном порядке. Ростом пихта высока; гораздо выше и стройнее сосны.
(7) Очень отличается пихта от сосны и древесиной. У нее она волокнистая, мягкая и легкая; у сосны - смолистая, тяжелая и более мясистая. Сучков в древесине больше у сосны, но тверже они у пихты, у нее они, можно сказать, тверже, чем у всех других деревьев, - древесина же мягче. Вообще сучки у пихты и у сосны очень часты, тверды, чуть-чуть прозрачны, смолистого цвета и очень отличаются от древесины, особенно у пихты. Как у сосны есть aigis, так у пихты имеется так называемый lousson, [19] соответствующий aigis: только он белого цвета, a aigis, будучи пропитана смолой, имеет яркую окраску. Lousson у старых деревьев становится плотным, белым и красивым. Хороший lousson встречается редко, обыкновенный же имеется в избытке - из него делают доски для художников и простые таблички для письма; таблички более высокого качества изготовляются из лучшего lousson.
(8) Жители Аркадии называют эту внутреннюю часть, древесины и у сосны и у пихты одинаково - aigis - и говорят, что она больше у пихты, но красивее у сосны; у.пихты ее много, она гладкая и плотная; у сосны мало, но зато она плотнее, крепче й вообще красивее. по-видимому, здесь имеется разница в названии. Таковы отличия пихты от сосны; есть они у нее и в отношении amphauxis, [20] о чем сказано раньше.
[1] Это пиния, Pinus pinea L., единственный вид Pinus, который разводили в древности по причине его съедобных семян. Так как пиния была деревом, с которым были знакомы все, то Феофраст не дает ее описания, как не дает он его и для культурных деревьев, например для маслины. Он ставил своей целью ознакомить своих современников преимущественно с дикими растениями, «которые известны только немногим» (1.14.4).
[2] Т. е. жители. Иды. Феофраст здесь их не называет, но в IX.2.5 приводит те же виды сосны: идейскую и приморскую, с прямым указанием, что это различие установлено . идейскими жителями, т. е. греками южной Троады.
[3] Греческое χλωρός можно перевести и словом-«зеленый», «зеленоватый» и «желто-зеленый», как сделали это и Шпренгель в 1822 г., и Горт в 1916. Такой перевод, однако, не имеет смысла, потому что у всех видов Pinus молодые шишки зелены и только при созревании приобретают другую окраску.
[4] Место это надо понимать так, что идейская сосна — дерево горное и в качестве такового относится к деревьям диким, избегающим обработанных культурных мест. Почему, однако, дикая природа дерева выражается в том, что шишки его при созревании раскрываются слабо? Никаких реальных оснований для такого утверждения нет: оно подсказано каким-то априорным суждением, которым Феофраст часто руководился в ранний период своей работы, когда он находился еще под влиянием своего учителя Аристотеля и во власти его натурфилософских воззрений.
[5] Лучшая рукопись Феофраста U дает непонятное άγγίων. Зенн* предлагает αγρίων: превосходная и орфографически незначительная поправка. Феофраст указывает (1.14.4), что «большинство диких растений не имеет названия и знакомы с этими растениями немногие»: с ними знакомятся только на практике, поскольку они приносят человеку пользу. Поэтому качества древесины у лесных деревьев должны останавливать внимание исследователя.
[6] См. сравнительную таблицу признаков идейской и приморской сосны на стр. 403. По этим признакам можно отожествить идейскую сосну с Pinus laricio Poir. (включая сюда Pinus nigra и Pinus Parolini, из которых последняя растет как раз в Троаде на Иде), а приморскую — с Pinus halepensis Mill., растущую в жарких долинах и по побережью Греции. Оба вида и доныне очень распространены в области восточного Средиземноморья. Приводим для сравнения характеристику Pinus laricio Poir и Pinus halepensis Mill. (см. вторую таблицу на стр. 403).
Сравнивая обе эти таблицы, мы видим, что описание обоих видов сосны у Феофраста и у современных ботаников не совпадает только в отношении шишек, а именно: у Pinus halepensis (приморской сосны) они поспевают через три года, а раскрываются еще позже, тогда как у Pinus laricio (идейской сосны) они готовы уже на втором году и сразу же раскрываются. Феофраст в данном случае ошибся. Эта ошибка не может, однако, помешать вышеприведенному отожествлению, основанному на целом ряде совпадающих признаков.
| Идейская сосна |
Приморская сосна |
|
| Рост | Прямой, высокий | (Не такой прямой, менее высокий) |
| Ствол | Толстый | (Менее толстый) |
| Иглы | (Толстые, торчащие) | Тоньше, более пониклые |
| Кора | (Шероховатая, не годится для дубления) |
Более гладкая. Годится для дубления |
| Шишки | Длинные, желтые, мало раскрытые |
Круглые, рано раскрывающиеся |
| Качество древесины | (Не такая крепкая, как у приморской сосны) |
Крепче, чем у идейской сосны |
| Смола | В большом количестве, темная, сладкая, мягкая и благовонная в сыром виде; вареная становится хуже |
(Более твердая, менее душистая) |
Примечание. Феофраст дает приметы то для одной, то для другой сосны, сравнивая их между собой, и ставит определения в сравнительной степени. Это дает возможность охарактеризовать и другое дерево, прямо им не названное. Такие прямо не названные признаки поставлены в скобках (здесь и далее).
| Pinus laricio (Идейская сосна) |
Pinus halepensis (приморская сосна) |
|
| Ствол | Прямой | Часто искривленный |
| Максимальная высота дерева | 30-45 м. | 16 м. |
| Иглы | Жесткие, торчащие | Очень тонкие, пониклые |
| Кора | С глубокими трещинами, твердая; редко используется для дубления |
С трещинами; употребляется для дубления |
| Шишки | Яйцевидные или продолговатые, длиной 5-8 см; при основании 3 см шириной Светло-желтые Раскрываются рано |
Продолговатые, 8-10 см длиной; при основании с см шириной Коричнево-красные Поспевают только на третий год, раскрываются еще позже |
| Древесина | Очень прочная, особенно хороша для сооружений, находящихся в воде Богата смолой, особенно сердцевина |
Плотная; годится для постройки небольших судов Дает терпентиновую смолу |
[7] Трудно сказать, что понимали македонские дровосеки и торговцы лесом под этим «бесплодным видом». Феофраст относил «бесплодную сосну», по-видимому, к диким породам; по крайней мере в § 4, противопоставляя садовой сосне дикую, он различает у этой последней мужскую, женскую и бесплодную. Но в ΙΧ.2.3, где он рассказывает о смолокурении у македонян, он пишет, что македоняне выкуривают смолу только из мужской сосны, дающей плоды. По другой рукописной традиции следует читать: «не дающей плодов». Какое бы из этих чтений ни было верным во всяком случае ясно, что для Феофраста здесь бесплодная сосна не является особым видом, а совпадает отчасти с «мужским» видом. Из этого противоречия следует, что сам он не представлял себе с полной точностью, что такое «бесплодный вид». Нельзя думать, что в качестве «бесплодного вида» просто были выделены молодые деревья, еще не дающие шишек: македонские дровосеки и вообще люди, имевшие дело с лесом, прекрасно знали, что на Pinus laricio Poir. шишки появляются в то время, когда она уже имеет возраст 15 — 30 лет, а на Pinus halepensis Mill. — после того, как ей исполнится 7 лет. Зенн (ук. соч., стр. 383) предлагает следующее, чрезвычайно убедительное объяснение: македоняне, имевшие дело с лесом, не обладали, конечно, ботаническими сведениями, и язык их был обыденным разговорным языком без всяких ботанических терминов. Под словом «плод» они понимали то, что дает растение в пищу человеку или животному, и под «бесплодным» видом, в противоположность садовой пинии, понимали все дикие сорта с их мелкими, относительно сухими семенами. «Бесплодный» вид был, таким образом, понятием собирательным, включавшим все виды сосен с несъедобными семенами.
[8] В переводе Горта «бесплодный» вид включает в себя и «мужской», и «женский». Грамматически этот перевод допустим: при чрезвычайной краткости стиля пропуск поясняющего местоимения τούτου вполне возможен. Такой перевод, однако, противоречит 111.3.7, где сказано, что входящие в состав одного и того же рода «мужские» виды обычно бесплодны. «Женский» вид, следовательно, не может никак входить в состав «бесплодного».
[9] Такие иглы характерны именно для Pinus halepensis, а жесткие торчащие — для Pinus laricio. Мы имеем здесь такую же путаницу признаков, какая была уже отмечена для «приморской» и «идейской» сосны. В данном случае причину этой путаницы можно объяснить: посредники, сообщавшие Феофрасту сведения, полученные ими от македонских лесорубов, которые, конечно, прекрасно знали, каковы иглы у деревьев, известных им досконально, приписали «мужскому» дереву (приземистому, с крепкой сердцевиной) и «мужские» — твердые, торчащие иглы, а «женскому» дереву (высокий рост, мягкая древесина) — нежные, пониклые «женские» иглы. Правильные данные были изменены под влиянием предвзятой теории натурфилософского характера (см. таблицу).
| Мужская сосна | Женская сосна | |
| Рост | Более низкий | Более высокий |
| Иглы | Жесткие, торчащие | Блестящие, нежные, более пониклые |
| Древесина | Сплошь, ядровая, твердая, коробящаяся в приготовленных из нее изделиях Образует "винные ягоды" |
Легка для обработки, мягче: не коробится Имеет "эгиду", т. е. Твердую сердцевину Менее смолиста |
[10] Надо сказать, что по сравнению с «диагнозами» троадских греков (= жителей Иды) «диагнозы» македонян гораздо беднее: за вычетом характеристики игл они дают только рост дерева и свойства его древесины, т. е. как раз то, что интересовало македонских торговцев лесом и их подручных. Кроме того, описания их путаны; для самого Феофраста они были не вполне ясны. Если он поместил эти сведения в свою работу, то это свидетельствует только о его стремлении к возможно большей полноте, стремлении, которое не позволяло ему отбросить даже не вполне ясные для него данные.
[11] Из этих строчек совершенно ясно, что при делении деревьев на «мужские» и «женские» о разнице пола у них нет и речи. Мы имеем здесь дело с обывательским взглядом людей, которые по аналогии с окраской мужского тела (в представлении греков обязательно темной, так как мужчине полагалось быть загорелым) и его структурой (мускулистой — твердой) называли «мужскими» деревья с твердой свилеватой древесиной темного цвета, а деревья с древесиной мягкой — «женскими». Представления эти, не имеющие никакого научного значения, господствовали в ботанике до конца XVII в., когда Камерарий открыл пол у растений.
Исходя из качества древесины, Тайзельтон-Дайер в «Указателе» Горта отожествил «мужскую» сосну с Pinus halepensis, а «женскую» — с Pinus laricio. Этому отожествлению противоречит, однако, то обстоятельство, что в «женской» сосне смолы меньше, чем в «мужской» (на это указывают два прилагательных в сравнительной степени: «менее смолиста», «меньше пропитана смолой»), тогда как Pinus laricio смолой как раз очень богата, причем именно сердцевина ее вся пропитана смолой.
[12] Что такое эти «винные ягоды» — так называемые* «спящие почки» или очень сочные наросты-на стволе, как полагал Шпренгель (ук. соч., т. II, стр. 102), — сказать трудно.
[13] Дело идет, очевидно, просто о другом имени: pitys, которым в аркадском диалекте обозначали те же деревья, которые в других местах Греции называли peuke. Из слов Феофраста ясно, что пинию, Pinus pinea L, они также называли pitys. Это обозначение пинии в Греции было, видимо, довольно распространено: мы встречаем его у Дио-скорида и в Геопониках. Когда говорится, что ствол этих сосен очень похож на ствол pitys, то под последней разумеется, конечно, пиния, с которой как с деревом общеизвестным естественно было сравнивать деревья менее знакомые. Даем таблицу признаков для сравнительной характеристики pitys и peuke.
| Pitys | Peuke | |
| Ствол | Высокий (Несколько искривленный) (Не очень толстый) |
Выше Ровнее Толще |
| Древесина | С тонким волокном | (Более грубая) |
| Иглы | Их мало Они тусклые Щетинятся |
Их много Блестящие, толстые Пониклые |
| Смола | Ее мало Она горькая |
Ее много Она душиста |
Из сравнения этой таблицы с таблицей на стр. 403 ясно, что peuke аркадяи — это идейская сосна, Pinus laricio. Не подходят к ней только пониклые иглы, характерные для Pinus halepensis. Здесь опять та же путаница признаков, которую мы видели уже и в «диагнозах» идейцев и — особенно — македонян. По сходству остальных признаков можно все же считать, что peuke — Pinus laricio, a pitys аркадян — это Pinus halepensis.
[14] Следует обратить внимание на это указательное местоимение: оно встречается у Феофраста неоднократно (1.6.8 и 6.12; 11.6; III.7.3 и 18,11; IV.7.1; VI.3.1; VII.2.5; «Причины растений», VI.17.8): его принимают как указание на то, что произведения Феофраста если не целиком, то по крайней мере в некоторых своих частях представляли лекционные записи, сопровождавшиеся показом материала, в данном случае — ветки «этого шишконоса», сорванной с Pinus halepensis для демонстрации слушателям. Ср. примеч. 39 к этой же книге.
[15] Элида — северо-западная береговая область в Пелопоннесе. Pinus halepensis хорошо растет только в теплом морском климате; Аркадия, I с ее континентальным и горным климатом (в городе Триполи, например, абсолютная минимальная температура равна — 17°), для этого дерева была мало подходящим местом. Область распространения pitys, указанная Феофрастом, еще раз подтверждает, что это действительно теплолюбивая Pinus halepensis.
[16] Феофраст подводит итоги тому, что он слышал о peuke и pitys от аркадян и жителей Иды, давая сравнительную характеристику обеим. Приводим ее в таблице.
| Pitys | Peuke | |
| Иглы | Тонкие, блестящие | (Толще) |
| Рост | Ниже Менее прямой |
(Выше) (Прямой) |
| Шишки | Меньше Раскрытые |
(Крупнее) (Не так раскрыты) |
| Семена | Смолистые | (Менее смолисты) |
| Древесина | Белая, похожа на древесину Abies cephalonica Бедна смолой |
(Темнее) (Богата смолой) |
| Сопротивляемость | Выжженная, пускает новые побеги от пня. | Новых побегов от пня не дает. |
Сравнивая эту таблицу с таблицей на стр. 403 (данные жителей Иды) и таблицей на стр. 406 (данные аркадян), мы видим, что Феофраст принял их данные о росте, древесине и характере игл pitys. Характеристика шишек взята у жителей Иды. Неизвестно, откуда почерпнул он сведения о том, что обгоревшая Pinus halepensis дает новые побеги, a Pinus laricio нет. На самом деле ни та, ни другая сосна побегов от обгорелого пня не дают, но семена Pinus halepensis особенно хорошо принимаются и идут на пожарищах, так что места, засеянные этими семенами, удобряют обычно пеплом сожженных деревьев или дерна. Появление нового леса на Пирре объясняется тем, что занесенные ветром на пожарище семена Pinus halepensis, получив свое любимое удобрение, очень хорошо пошли.
Тот факт, что.семена pitys смолистее семян peuke, составляет, видимо собственное наблюдение Феофраста, проверить которое, за отсутствием литературных данных, не удается. Ему же принадлежит и совершенно правильное наблюдение, что иглы у pitys (Pinus halepensis) отличаются большим блеском, чем иглы peuke (Pinus laricio).
Сравнительную характеристику pitys (Pinus halepensis) и peuke (Pinus laricio), сделанную Феофрастом, следует признать в общем правильной. Из нее мы видим, что Феофраст в своей работе использует преимущественно данные своих источников, добавляя к ним собственные наблюдения.
Чтобы судить об исследовании Феофраста относительно видов Pinus в северо-восточной области Средиземноморья, надо помнить, что среди его современников господствовало полное разногласие относительно наименования отдельных видов. Феофраст пробился все-таки через эту путаницу сбивчивой и туманной номенклатуры: для него было ясно, что pitys аркадян = приморской сосне троадских греков (Pinus halepensis), peuke аркадян = идейской сосне (Pinus laricio). Мы указывали уже, что ему было неясно, какие виды разумели под «мужской», «женской» и «бесплодной» сосной. Им описаны три вида сосны, которые преимущественно и распространены в Греции и северо-западных областях Малой Азии: Pinus pinea L, Pinus laricio Poir. н Pinus halepensis Mill.
[17] По характеру описания молено думать, что Феофраст получил его от македонян: дальнейшее упоминание их подтверждает эту догадку. Кроме описания игл (их свойства, видимо, специально интересовали Феофраста — он относился с большим вниманием к листу и, можно полагать, давал специальное задание тщательно его обследовать) даны только высота дерева и качество его древесины: как раз те пункты, которые интересовали деловых македонских лесопромышленников. Относительно признаков, по которым происходит разделение пихты на «мужской» и «женский» вид, см. примеч. 74 к этой же книге.
[18] Текст, видимо, испорчен; буквально — «лист имеет крылья»: хвои 1 на ветвях пихты расправлены гребенчато на обе стороны: не напоминало ли такое расположение Феофрасту, первому, создавшему термин для перистого листа πτερυγώδες — «перовидное», большие маховые перья у птицы? Он рассматривал, очевидно, каждую хвою не отдельно, как он делал.это у разных, только что описанных видов сосны, а считал каждую веточку как бы отдельным листом: короткие, широкие иглы вызывали представление о едином перистом листе. Виммер после слова φύλλον предполагает пропуск; Шнейдер считает слово φύλλον («лист», «хвоя») испорченным и думает, что речь идет о шишке, чешуйки которой расположены одна над другой, как перья в крыле птицы.
[19] Lousson — слово одного корня с λευκος — «белый».
[20] См. III.7.1.
III.10
(1) Буки не различаются между собой: они однородны. Это стройное гладкое дерево, без узлов, примерно такой же высоты и толщины, как пихта; похож бук на нее и в остальном. Древесина у него красивого цвета, крепкая, с прочными волокнами; кора гладкая и толстая, лист цельный, длиннее,., чем у груши, острый на конце, корней немного и они не уходят в глубину. Плод гладкий, желудеобразный, в оболочке, только не гладкой, и с мягкими колючками, а не в колючей, как у каштана, на который он похож своим сладким вкусом. На горах растет белый бук, древесина которого очень употребительна; она идет на повозки, кровати, стулья, столы, и корабли, а на равнинах - черный, ни на один из этих предметов не годный. Плоды же у обоих очень сходны. [1]
(2) Одного вида бывает и тисе, стройное, быстро растущее дерево, похожее на пихту, не такое, правда, высокое, но более ветвистое. И листом тисе похож на пихту, только он у него более блестящий и мягкий. Что касается древесины, то у аркадского тисса она черная или красная, а у идейского - яркожелтая, похожая на "кедровую"; продавцы, говорят, и обманывают покупателей, продавая им в качестве, "кедра" тисе. Под корой, если ее снять, идет сплошная "сердцевина". Кора тисса по своей шероховатости и по цвету тоже похожа на "кедровую"; корни маленькие, тонкие, поверхностные. На Иде это дерево редко; в Македонии и в Аркадии его много. Плод у него круглый, немного больше горошка, красного цвета и мягкий. Вьючные животные, говорят, издыхают, поев его листьев; со жвачными от них ничего не случается. Плод тисса едят и некоторые, люди: он сладок и безвреден. [2]
(3) Одного вида и хмелеграб, похожий на бук и ростом, и корой. Листья у него формой напоминают грушевые, только гораздо длиннее, суживающиеся острием и более крупные, со множеством толстых жилок, отходящих наподобие ребер от средней жилки, прямой и большой. Кроме того, лист изборожден вдоль жилок морщинками, а по краям мелко вырезан. Древесина твердая, с беловатым оттенком; плод маленький, длинноватый, желтый, похожий на ячмень. Корни у него идут поверхностно. Дерево это любит воду и растет в ущельях. Говорят, нехорошо вносить его в дом: там, где оно стоит, трудно умирают и трудно рожают. [3]
(4) Липа бывает мужская и женская. Они отличаются общим видом, древесиной и тем, что одно дерево приносит плоды, а другое бесплодно. У мужской липы древесина твердая, желтая, с большим числом сучков, более плотная и, кроме того, более душистая; у женской она белее. И кора у мужской толще; снятая, она не гнется вследствие своей твердости; у женской она тоньше и хорошо гнется; из нее делают коробки. На мужской липе нет ни плодов, ни цветов, у женской есть и цветы, и плоды. Цветок, похожий на чашу, сидит возле листового черешка и "зимней почки" на своем черешке. Он зелен, пока имеет вид чаши; раскрывшись, становится желтоватым. (5) Цветет липа одновременно с садовыми деревьями. Плод у нее круглый, чуть удлиненный, величиной с горошину, похожий на плод плюща. На зрелом имеется пять ребер; это как бы выступившие волокна, сходящиеся в острую грань. Незрелый не делится на части. В зрелом, если его раздавить, находятся мелкие красивые семечки, такой величины, как у лебеды. Листья и кора у липы вкусные и сладкие. Лист напоминает плющ, только закругляется с большей постепенностью: у черешка он более закруглен, но с середины суживается и удлиняется; края его изрезаны и курчавятся. Сердцевина у липы небольшая и мягкостью не очень превосходит древесину: вся древесина, .мягка. [4]
[1] Основанием для сравнения с пихтой послужили и прямой ствол с гладкой серой корой, и сводообразная густая крона (о пихте Феофраст писал: «Дерево настолько густо, что через него не проходит ни снег, ни дождь»). Листья бука действительно напоминают грушевые, они «цельные» (буквально — «не расщепленные»), заостренные на конце. Что касается орешков бука, то они заключены в деревянистую плюску с мягкими колючками. Лучшая рукопись Феофраста U дает ούκ άνακάνθω; Виммер зачеркнул отрицание, по-видимому, напрасно. Вспомним, что отрицание α («отрицательная альфа») имеет у Феофраста часто значение смягченное: не отрицание какого-либо качества, а наличие его в малой степени; άπευκος (ΙΙΙ.9.5) нельзя по ботаническим свойствам алеппской сосны перевести «лишенная смолы»; это слово означает только, что она-«бедна смолой». Άχυλος — значит не «без сока», а «с малым количеством сока». Доказательством такого толкования служит то, что это прилагательное употребляется у Феофраста в сравнительной степени. Άνακανθος — в данном случае не «без колючек», а буквально «с неколючими [т. е. с мягкими] колючками». Из орешков бука сейчас делают масло. Шпрен-гель (ук. соч., т. II, стр. 104) пишет, что эти орешки сушат, размалывают и делают из этой муки нечто вроде мамалыги, которую затем пекут У горного бука, по словам Шпренгеля, древесина белая, у растущего по равнинам в тени — коричневая или красная.
[2] Тисе (Taxus baccata L.): листьями он действительно похож на пихту: они у него линейные, острые, темнозеленые и действительно более блестящие. Он обладает очень густым шатром, «более ветвист»; древесина у него желтовато- или буровато-красная, иногда настолько темная, что ее можно назвать черной. Она очень тверда и прочна. Употреблялась она на тонкие работы: кусочками тиссовой фанеры отделывали ножки сидений и кроватей и стенки сундуков. В глубокой древности из тисса делали луки: греческое τοξον — «лук», латинское taxus — «тисе» и славянское «тисе» стоят несомненно в близком родстве. Кора действительно шероховата. Зрелое семя тисса заключено в разросшемся мясистом присемяннике (кровельке), круглом, яркокрасного цвета. «Кедр», который торговцы подменяют тиссом, Горт (I, 223) считает красным можжевельником Iuniperus oxycedrus L., древесина которого, очень прочная и не гниющая, употреблялась резчиками для статуй. Тисе считался,; в древности ядовитым: Цезарь рассказывает, что Кативолк, царь эбуро-нов, отчаявшись в своем положении, отравился ядом тисса («Записки о галльской войне», VI.31.2). Диоскорид уверяет, что некоторые могут есть его семена без вреда для себя.
[3] Хмелеграб обыкновенный (Ostrya carpinifolia Scop.). Превосходное-описание листа хмелеграба, очень точное н подробное, хорошо объясняет, почему средний, главный нерв в листе Феофраст называет «спинным-хребтом» (III.7.5; 17.3 — 4; 18.11), — метчфора, введенная, по-видимому, им самим: эта средняя жилка с отходящими от нее боковыми представлялась ему как бы позвоночником, от которого отходят прикреплённые к нему ребра. Плод хмелеграба — орешек, заключенный в зеленоватую,. яйцевидно-продолговатую плюску, которую можно сравнить с ячменным колосом. Хмелеграб действительно любит воду и часто растет по рекам; Сибторп находил его и в ущельях Афона. Трудно сказать, почему это дерево считается «несчастливым» и почему вносить его в дом нехорошо. Может быть, причину этого надо искать в его сходстве с тиссом, который считали деревом, посвященным подземным богам, сажали на могилах и в котором видели поэтому зловещее дерево.
[4] «Мужскую» липу Тайзельтон-Дайер у Горта (II, 482) считает Phil-lyrea media L., а «женскую» — липой крупнолистной (Tilia platyphyllos Scop.). По мнению Брецля, — это Tilia argentea Desf.: «мастерское описание III.10.4 — 5 делает это отожествление несомненным».
III.11
(1) У клена, как мы сказали, [1] одни различают два вида, а другие три. Один называют общим именем клена, другой - кленом полевым, третий - klinotrochos: так, например, зовут его жители Стагиры. [2] Разница между кленом полевым и кленом заключается в том, что у клена древесина белая, с красивыми волокнами, а у клена полевого - желтая и свилеватая. [3] Лист у обоих крупный, изрезанностью похожий на лист платана, гладкий, но нежнее, не такой мясистый, мягче и продолговатее. Все разрезы заостряются; разрезы идут не до середины листа, а захватывают только его края; жилок, по сравнению с площадью листа, немного. [4] Кора у клена несколько шероховатее, чем у липы, темноватая, толстая, более плотная, чем у алеппской сосны, и не гибкая. Корней мало, они большей частью поверхностные, плотные и у дерева с желтой и у дерева с белой древесиной. [5] (2) Жители Иды говорят, [6] что клен растет преимущественно по сырым местам и встречается редко. О цветах его они ничего не знали; плоды, по их словам, несколько продолговаты и похожи на плоды держи-дерева, только удлиненнее. [7] Жители же Олимпа говорят, что клен полевой - дерево преимущественно горное, а клен растет и на равнинах. У горного клена древесина желтая, красивого цвета, свилеватая и твердая, идущая на дорогие изделия; у равнинного она белая, более рыхлая и менее свилеватая. [8] Клен этот некоторые называют gleinos, [9] а не кленом.. , [10] у мужского древесина более плотная и свилеватая; он растет больше на равнинах и распускается раньше. [11]
(3) У ясеня также различают два вида. Ясень одного вида высок и строен, с белой древесиной, имеющей красивые волокна, более мягкой, свилеватой и без сучков. Ясень другого вида ниже, он растет хуже, древесина у него грубее, тверже и желтее. Листья первого похожи формой на листья лавра, только широколистного; они заостряются книзу, края их вырезаны острыми зубчиками. Весь лист - его можно-назвать одним листом, потому что он опадает весь целиком, - держится на одном черешке. С обеих сторон вдоль одной как бы жилы расположены по узлам и попарно листочки-пары тесно следуют друг за другом, как у рябины. У одних листьев расстояния между узлами короче и пар меньше; у белого ясеня расстояния шире и пар больше, а каждый отдельный листочек длиннее и уже; цветом они похожи на поррей. [12] Кора у него гладкая, сухая, тонкая, красного цвета. (4) Корни густые, толстые, поверхностные. [13] Жители Иды полагали, что на нем нет ни плодов, ни цветов. Между тем у него есть плод, напоминающий миндальный орех; он заключен в тонком стручке и горьковат на вкус. [14] У ясеня есть еще нечто вроде сережек, как у лавра, только грубее; каждая в отдельности имеет, как у платана, форму шара. Одни из них окружают плод, другие висят поодаль; последних большинство. [15] Ясень с гладкой древесиной растет преимущественно в глубоких долинах около воды; с шероховатой - по сухим и скалистым местам. Некоторые, например жители Македонии, называют один вид ясеня просто ясенем, а другой "коровьим ясенем". (5) "Коровий ясень" выше, с менее плотной древесиной; дерево это по природе своей равнинное и шероховатое; другой ясень - дерево горное и гладкое, с красивого цвета гладкой, твердой и гибкой древесиной; у равнинного ясеня древесина бесцветна, рыхла и шероховата. [16] Относительно деревьев, растущих в долинах и на горах, вообще можно сказать следующее: у горных деревьев, например у бука, вяза и пр., древесина красиво окрашена, тверда и гладка; у равнинных она рыхлее, бесцветнее и хуже, кроме яблонь и груш, диких и садовых; по словам жителей Олимпа, у этих последних на равнине лучше и древесина, и плоды; в горах они шероховаты, суковаты и колючи, в долинах - глаже, выше, с плодами более сладкими и мясистыми. Ростом деревья всегда выше на равнинах. [17]
[1] См. III .3.1.
[2] Эти три вида в «Указателе» Горта отожествлены так: 1) σφενδαμνος — .Acer monspessulanum L, 2) ζυγία — Acer campestris L., клен полевой, паклен и 3) κλινοτροχος — Acer pseudoplatanus L, явор.
[3] Древесина полевого клена свилевата («с выплавкой», как говорят столяры) и светложелтого цвета. Она так тверда и плотна, что греческие столяры размачивали ее перед тем, как просверлить. Из клена полевого делали кровати и ярма для упряжных животных.
[4] Т. е. разрез представляет собой треугольник, обращенный основанием наружу и вершиной внутрь, к средней жилке листа, до которой они действительно не доходят.
[5] Почему Феофраст говорит буквально — «у желтого и у белого дерева» (т. е. с желтой и белой древесиной), а не называет их прямо по именам? Не избегает ли он сознательно этих имен ввиду того, что по разным местам этим видам клена давали разные имена или же под теми же самыми названиями разумели совсем другие деревья: было вернее сослаться на такой неизменный признак, как цвет древесины, чем на неустойчивое название.
[6] Чрезвычайно интересное замечание, неоспоримо свидетельствующее о том, что Феофраст, сам ли или через своих учеников и помощников, собирал интересовавшие его сведения у людей, знакомых с деревьями и лесом. Судя по тому, что в его «диагнозах» отмечаются для ряда деревьев одни и те же признаки (лист, древесина, корни, кора, цветки), можно думать, что он составил своего рода вопросник, по которому его помощники и опрашивали осведомленных люден. Очень вероятно, что некоторые части растения Феофрасту привозили или присылали, например листья, куски коры. (Вспомним ветку алеппской сосны с шишками, которую он показывал на лекции слушателям: 1II..9.4). Этим можно объяснить точность и верность описаний листьев и коры у некоторых деревьев: Феофраст в этих случаях писал на основании собственных наблюдений. Кто же были эти «жители Иды», от которых он получал свои сведения? Вопрос этот требует и заслуживает подробного исследования; в данном случае можно только сказать, что это были скорее лесопромышленники, а не дровосеки и не лесники: невозможно представить себе, чтобы люди, проводившие большую часть жизни в лесу, ничего не знали о цветках клена полевого, наполнявших воздух своим благоуханием. Не зная, конечно, что это цветки, они сообщили бы о каких-то образованиях на дереве, издающих нежный сладкий аромат.
[7] Сравнение плодов клена с плодами держи-дерева не так уже нелепо, как это казалось Шпренгелю. Оно свидетельствует, наоборот, о том, что «идейские жители» сумели уловить общую черту в этих плодах: у держи-дерева плод снабжен круглым, широким и волнистым крылом; у клена крылья плода расправлены совершенно горизонтально («продолговатее»), ио в обоих случаях мы имеем «летательный аппарат» семени, который и заставил «жителей Иды» объединить два, казалось бы, вовсе не схожих плода.
[8] Жители Иды считали, по-видимому, клен полевой (ζυγία) деревом, растущим по сырым равнинным местам; мнение жителей Олимпа, считающих этот клен деревом горным, им противопоставляется (противопоставление это в тексте вводится частичкой Ы), Феофраст (II 1.3.1) тоже включал клен полевой в список горных деревьев. Избегая опять-таки названия, он говорит о свойствах древесины «растущего на горе» дерева, которая идет на дорогие изделия. В V.7.6 он сообщает, что и σφενδαμνος .и ζυγία служат материалом для изготовления упряжных ярем и кроватей. Вряд ли те и другие можно причислить к «дорогим изделиям». по-видимому, «растущее на горе» дерево, которое жители Олимпа называли ζυγία, не было вполне тожественно с той ζυγία, о которой рассказывали жители Иды. Не был ли это наш явор — Acer pseudoplatanus L., древесина которого отличается прекрасной выплавкой, известной у столяров под названием «павлиньего хвоста»?
[9] Σφενδαμνος «некоторые» называли γλεΐνος, который у Горта отожествлен с Acer creticum.
[10] После «кленом» лакуна: пропущена, видимо, характеристика «женского» дерева.
[11] Во всем абзаце нет ни слова о третьем виде: κλινοτροχος. Само слово представляет собой местное наименование, которое Феофраст мог узнать от своего учителя, уроженца Стагиры.
[12] Описание перистого листа сделано рукой наблюдателя-мастера. Отдельные листочки Феофраст сравнивает сначала по общему виду — и совершенно правильно — с листьями лавра, затем дает описание каждого такого листочка, как бы вырисовывая его контур. После он переходит к описанию цельного перистого листа, дополняя это описание сравнением с листом рябины.
[13] «Корни густые»: слово «густые» по-гречески передано через πυκνορριζος. Термин этот до Феофраста встречается в Гиппократовом Сборнике (IX.190.18 L) и заимствован, вероятно, из народного языка. У Феофраста он обозначает ие анатомически плотную структуру корня, а густоту корней. В таком же смысле употреблял это слово после Феофраста и Диоскорид.
[14] Жители Иды, ничего ие знавшие о цветках клена, полагали, что и на ясене нет ни плодов, ни цветков. Феофраст, в первом случае только констатировавший их неведение, опровергает их заблуждение относительно ясеня. Объяснить это можно только одним. Феофраст сам наблюдал ясень, причем наблюдал его и в весеннюю пору, когда он цветет, и осенью, когда семена его уже вполне созрели. Семя ясеня, продолговатое, несколько сплющенное к одному концу, действительно напоминает маленькую миндалину; крыло, прикрепленное к семени, Феофраст назвал «тонким стручком», потому что оно действительно охватывает семя.
[15] Под «чем-то вроде сережек» не разумел ли Феофраст цветков ясеня?
[16] «Коровий ясень» по высоте и по месту, где он растет, можно было бы счесть за ясень обыкновенный, Fraxinus excelsior, но характерная для него твердая и гибкая древесина приписана как раз другому, «горному» ясеню. Не произошла ли здесь та же путаница признаков, с которой мы уже встречались, и не «исправили» ли помощники Феофраста полученные им от македонских лесопромышленников сведения в соответствии с теорией, по которой горное дерево должно было иметь прекрасную, твердую и гладкую древесину, а равнинное наоборот?
[17] Феофраст различает два вида ясеня: в «Указателе» Горта (11,468). ясень, описанный Феофрастом в §§ 3 и 4, отожествлен с ясенем цветистым (Fraxinus ornus L); между тем Феофраст говорит в этих параграфах о двух видах ясеня: и о ясене обыкновенном (Fraxinus excelsior L), и о цветистом. Приведем для наглядности некоторые признаки обоих деревьев, сопоставляя их сначала по описанию Феофраста (первая таблица на стр. 413), затем по описанию современных ботаников (вторая таблица, там же).
| Ясень с белой древесиной |
Ясень с грубой древесиной |
|
| Рост | Высок | Ниже |
| Число листочков в перистом листе | Большее | Меньшее |
| Где растет | В глубоких долинах по сырым местам | На сухих скалах |
| Fraxinus excelsior | Fraxinus ornus | |
| Рост | 30-40 м | 3-7 м |
| Число листочков | 7-13 | 7-9 |
| Где растет | На равнинах | В горах |
Из этого сопоставления ясно, что Феофраст дает в §§ 3 и 4 описание обоих видов, причем начинает с ясеня обыкновенного.
Заметим, что следующее замечание о превосходных качествах древесины у горных деревьев стоит в прямом противоречии с только что сделанной (§ 4) характеристикой древесины равнинного ясеия.
III.12
(1) Кизил бывает мужской и женский; последний так и называют "женским кизилом". Листья у них похожи на миндальные, только маслянистее и толще; кора волокнистая и тонкая, ствол не очень толстый, но весь кругом в ветвях, как у лапчатника. У женского кизила их меньше: он скорее напоминает куст. Ветвями оба вида одинаково напоминают лапчатник; они расположены у них попарно и друг против друга. Древесина мужского кизила не имеет сердцевины" она твердая, своей плотностью и крепостью похожая на рог У женского кизила сердцевина есть; древесина его мягче, ноздревата, почему и не годится для дротиков.
(2) Высотой кизил бывает самое большее в двенадцать локтей, т. е. в самую длинную сариссу: ствол его не отличается высотой. Жители Иды в Троаде говорят, что мужской кизил бесплоден, а женский дает плоды. Косточка в них похожа на маслинную, на вкус она сладка и ароматна. Цветы похожи на маслинные; дерево отцветает и приносит плоды таким же образом, как маслина (сходство состоит в том, что у кизила на одном черешке сидит тоже по несколько плодов); время цветения и плодоношения примерно тоже совпадают. Жители Македонии говорят, что оба вида приносят плоды, но что плоды женского кизила несъедобны" Корни у обоих похожи на корни лапчатника: они крепки и неистребимы. Живет кизил и по сырым местам, а не только по сухим. Вырастает из семени и от черенка. [1]
(3) "Кедр", по словам одних, бывает двух видов: ликийский и финикийский; по словам других, например идейских жителей, у него имеется только один вид. Он похож на финикийский можжевельник и отличается от него главным образом листьями: у "кедра" они жесткие, заостренные и колючие, у финикийского можжевельника они мягче. Финикийский можжевельник, кажется, и выше. Некоторые не различают по названию можжевельника от "кедра" и называют оба растения просто "кедром", определяя только одно из них как "острый кедр". Оба вида узловаты, ветвисты, со свилеватой древесиной. Сердцевины у финикийского можжевельника мало и она плотна, а если дерево срубить, она быстро начинает гнить: у "кедра" ее много, она крепка и не поддается гниению; цвет ее у обоих видов красный. У одного "кедра" она пахучая, у другого - нет. [2]
(4) Плоды у "кедра" желтые, [3] величиной с миртовую ягоду, душистые и на вкус сладкие. У финикийского можжевельника они в остальном на них похожи, но черны, вяжущего вкуса и почти несъедобны. Они висят на дереве в течение целого года; когда появляются новые, прошлогодние опадают. На этом дереве, по словам аркадян, висят одновременно плоды трех лет: прошлогодние, еще не. поспевшие, позапрошлогодние, уже спелые и съедобные, и третьи, только что показавшиеся. Сатир рассказывал, [4] что дровосеки принесли ему образчики обоих видов, на которых цветов нет. Кора у них похожа на кипарисовую, но шероховатее. Корни у обоих видов рыхлые и поверхностные. Растут они в местностях каменистых и холодных и любят их.
(5) Есть три вида мушмулы: aiithedon, sataneios и anthedonoeides: это деление идейских жителей. У sataneios плоды крупнее, белее, губчатее, с более мягкими косточками; у остальных видов они мельче, душистее и более вяжущего вкуса, так что их можно дольше сохранять впрок. И древесина у них плотнее и желтее, в остальном же схожая с древесиной sataneios. Цветы у всех трех видов похожи на цветы миндального дерева; только не розовые, как у него, а бледнее... Дерево высоко ростом и густолиственно. Лист... сильно изрезан; верхушка его напоминает лист сельдерея; у более старых деревьев он очень сильно изрезан и от этих глубоких разрезов угловат; он гладок, волокнист, тоньше сельдерейного и продолговатее и весь - вместе с лопастями: - с зубчатыми краями. Черешок у листа тонкий и длинный. Перед листопадом листья сильно краснеют. Корней у этого дерева много и они идут в глубину; поэтому оно долговечно и не легко погибает. Древесина у него плотная, твердая и не подвержена гниению. (6) Вырастает оно из семени и от черенка. Оно болеет особой болезнью: в старости его истачивают черви. Черви эти крупные и особенные, не такие, как на других деревьях. [5]
Рябину делят на два вида: "плодоносную женскую и мужскую бесплодную. Женская рябина различается не только формой ягод: круглой, продолговатой или яйцевидной, но-и вкусом их: круглые обычно душистее и слаще, яйцевидные часто кислы и менее душисты. (7) Листья у обоих видов расположены в ряд, наподобие крыльев, вдоль длинного волокнообразного черешка; весь лист представляет собой нечто единое, но состоящее из отдельных лопастей, вырезанных до самого черешка; каждая пара несколько отстоит одна от другой. Листья осыпаются не частями: падает все крыло сразу. У старых и длинных листьев пар больше, у молодых и коротких - меньше, но у всех на конце черешка есть непарный листок, так что общее число листиков нечетное. По форме они напоминают листья мелколистного лавра, но зубчаты, более коротки и с верхушкой не заостренной, а более округлой. Гроздеобразный цветок свисает одной, "булавой" и состоит из множества маленьких белых цветков.(8) Ягоды, если дерево урожайно, также висят гроздьями на одной и той же "булаве" сидит множество, так что они напоминают соты. Черви поедают рябину на дереве еще незрелой; хотя вкус у нее гораздо более вяжущий, тем не менее они едят ее больше, чем мушмулу и груши, садовые и дикие. И само дерево истачивают черви; состарившись, оно от этого и усыхает. Черви на рябине особые: красные и волосатые. Совсем молодая рябина уже дает урожай: она начинает родить трех лет. Осенью, когда опадут листья, на ней сейчас же появляются похожие на сережки булаво-образные утолщения, блестящие и вздутые, словно уже готовые распуститься; они остаются на зиму. (9) На рябине и на мушмуле колючек нет; кора гладкая, и если дерево не старое, то отливает блеском, - она желтого цвета с беловатым оттенком. На старых деревьях кора шершавая и черная. Само дерево высоко, стройно и с правильным расположением листвы: в большинстве случаев крона его, если ничто не помешает, принимает форму конуса. Древесина твердая, плотная, крепкая, красивого цвета; корней много, в глубину они не идут, но крепки, толсты и неистребимы. Растет рябина от корня, от черенка и из семени; места любит холодные и сырые - тут она и живуча, и трудно истребима. Растет она и в горах. [6]
[1] «Мужской» кизил — это Cornus mas L, кизил настоящий; «женский» — Cornus sanguinea, дерен, свидина или глог. Листья и кизила, и свидины яйцевидные, цельнокрайние, вовсе не похожи на ланцетовидные, пильчатые листья миндаля. Свидина действительно представляет собой куст; и у кизила, и у свидины ветви расположены попарно и супротивно. Древесина кизила очень тверда и прочна; высоты достигает он 3 — 7 м (12 локтей=5 м с лишним); сравнение с сариссой — македонским копьем — заставляет думать, что древки этих копий делались из кизила. И теперь кизил — лучшая древесина для рукояток. Сообщение идейских жителей о том, что ои бесплоден, совершенно неверно: кизил дает приятного кисловатого вкуса плоды. Свидина дает шаровидные, черные мелкие ягоды: в III.4.3. Феофраст писал, что плоды кизила поспевают около летнего солнцестояния и что ягоды свидины несъедобны, т. е. использовал здесь сведения, полученные от македонян, которые считал, видимо, более верными. Тем не менее, по характерной для него объективности, он счел нужным привести и сведения из своего троадского источника. Сам ои, несомненно, не видел ни кизила, ни свидины: иначе не сравнил бы их листьев с миндальными. Кизил принадлежал, видимо, к числу деревьев, которые разводили в садах: их сажали косточками и черенками. Что касается замечания о нескольких плодах на одном черешке и о том, что обстоятельство это делает кизил похожим на маслину, то сам Феофраст говорил (1.11.4), что особенностью этой отличаются только некоторые виды маслин.
[2] В «Указателе» Горта κέδρος Феофраста отожествлен с Iuniperus oxycedrus L: можжевельником красным или красной арчой; άρκευθος же — с Iuniperus phoenicea L. Вот те противоречия определений и названий, с которыми приходилось иметь дело Феофрасту: 1) есть два вида можжевельника; 2) только один («жители Иды»); 3) называют и можжевельник и άρκευθος одинаково — κεδρος, добавляя только для можжевельника определение «острый». Описав вполне правильно листья можжевельника красного, Феофраст, ничего не сказав о «ликийском и финикийском» (потому ли, что у него не было для них никакого материала, или же потому, что свидетельство жителей Иды казалось ему более авторитетным), переходит к άρκευθος, который «зовут просто кедром», и к можжевельнику красному, который носит имя «острого кедра».
[3] Ягода у красного можжевельника не желтая, а желто-красная.
[4] Мы не знаем, кто был этот Сатир, но упоминание о нем и вообще все это место принадлежит к числу важнейшихи очень редких в древней литературе мест, которые дают возможность более или менее отчетливо, представить себе способ работы данного писателя. Сатир был отправлен в Аркадию для собирания ботанического материала. Собирание это происходило через людей, имевших постоянно дело с лесом: аркадским дровосекам даны были определенные задания приносить образцы таких-то-и таких-то растений. Они же сообщали сведения о качестве древесины и о разных особенностях дерева, в данном случае, например, о сроках поспевания ягод. То обстоятельство, что Феофраст ничего не говорит о том, кто был этот Сатир, очень показательно: ои обращался к людям, которые этого Сатира знали так же хорошо, как и он сам.
[5] Μεσπίλη σατάνειος в «Указателе» Горта отожествляется с Mespilus germanica, мушмулой обыкновенной; μεσπίλη ή άνθήδων — с Crataegus orientalis, a μεσπίλη ή άνθηδονείδης — с Crataegus oxyacantha, боярышником, обыкновенным. С плодами и цветками все более или менее правильно: плоды мушмулы действительно обладают вяжущим вкусом; цветки мушмулы, а до некоторой степени и цветки боярышника, похожи иа миндальные, за вычетом окраски, что отмечено и Феофрастом. Дальше начинается ряд трудностей, которые Виммер думал устранить, предположив, что вслед за описанием цветков идет пропуск, так что, о каком из трех деревьев идет речь, сказать трудно. Описание листа во всяком случае-никоим образом не подходит к мушмуле с ее ланцетовидными, почти цельиокрайними листьями. Феофраст, по мнению Шнейдера,* описывает здесь лист, принадлежащий растению, которое Линней назвал Crataegus azarola, а Скополи — Pirus azarolus. Не берека ли это, Pirus torminalis Ehrh.? Дерево это может быть названо высоким (10 — 25 м); его перисто-лопастные листья с заостренными, по краям мелко-пильчатыми лопастями вполне подходят к описанным Феофрастом листьям; его ягодообразные мелкие плоды становятся съедобными только после долгого лежания.
[6] Говоря о круглых и яйцевидных ягодах рябины, не имел ли в виду Феофраст в первом случае рябину обыкновенную — Sorbus aucuparia L, с ее шаровидными плодами, а во втором — рябину крупноплодную — Sorbus domestica L, плоды которой имеют грушевидную форму? Рябина описана у Феофраста превосходно: он, видимо, наблюдал ее сам, что видно из описания листа, указания разницы между молодыми и старыми листьями, сопоставления отдельных листочков с листьями лавра. Под «булавой» (κορύνη) Феофраст разумеет густые ветвистые соцветия рябины: сравнение, надо признать, очень удачное. «Старый» передано у Феофраста словом γεράγδρυον, несомненно заимствованным из народного языка. Сибторп находил рябину в горах Греции, Македонии и Фракии.
III.13
(1) Черешня по своей природе дерево особенное. Ростом она высока: до двадцати четырех локтей; очень стройна; толщины такой, что окружностью у корня бывает в два локтя. Листья ее похожи на листья мушмулы, но толще и очень жестки, так.Что дерево издали заметно по своему цвету. Кора по гладкости, цвету и толщине похожа на липовую, почему из нее, так же как и из липовой, делают коробки. [1] Она не обрастает дерево прямо идущими в вертикальном направлении или ровными кругами, а охватывает его спиралью, идущей снизу вверх и напоминающей очертания листа. [2] Обдираемая таким образом кора снимается, [3] при ином способе она рвется на мелкие куски и отодрать ее невозможно; некоторую часть ее снимают, однако именно таким образом: от нее откалывают тонкие, как лист, слои. Кору снимают не всю: остаток ее сохраняет дерево, обрастая его. указанным выше образом. (2) Если кору снимают в то время, когда дерево лупится, то в это же время вырабатывается и сок; если снят внешний покров, то оставшийся под ним только почернеет и покроется как бы слизью, а на следующий год вместо прежнего нарастет другой покров, только более тонкий. [4] Древесина похожа на кору своими спиралеобразными волокнами. Ветви растут сначала тоже по спирали. У дерева, пока оно растет, нижние сучья все время гибнут, а верхние растут. (3) У этого дерева вообще немного сучьев, меньше, чем у осокоря. Корней у него много, они поверхностны и не очень толсты. Корень и кора на этом дереве одинаково скручены. Цветы белые, похожие на цветы груши и мушмулы; они состоят из маленьких цветочков и напоминают соты. Плоды красные, похожие формой на diospyros и величиной с боб; только у diospyros косточка твердая, а у черешни мягкая. [5] Растет она в тех же местах, что и липа, а. вообще там, где есть реки и где сыро.
(4) Бузина также растет преимущественно у воды и в тени, но может расти и по другим местам. Она имеет вид куста; ее ветви в первый год растут в длину до листопада, а затем идут в толщину. Ветви эти не бывают очень длинны, самое большее локтей шесть. [6] Ствол у старой бузины бывает толщиной с "корабельный шлем", [7] кора гладкая, тонкая и сухая; древесина губчатая и, если ее высушить, то легкая, с мягкой сердцевиной, так что у ветвей внутри сплошное дупло; из них делают легкие палочки. Высохши, дерево становится крепким, и если его вымочить, то ему нет износа, даже если оно и облуплено. Лупится же оно само, пока сохнет. Корни у бузины поверхностны; их немного и они невелики. (5). Лист - если брать каждый в отдельности - мягок, продолговат, как у широколистного лавра, но крупнее, шире и округлее в середине и у основания, с верхушкой более заостренной и с зубчатыми краями. Цельный лист состоит из таких листков, сидящих, как на веточке, на одном толстом и волокнистом черенке: одни с одной, другие с другой стороны, попарно по узлам, на некотором расстоянии друг от друга; один листок сидит на верхушке черенка. Листья имеют сильный красноватый оттенок, [8] губчаты и мясисты. Осыпается такой лист сразу весь, почему весь целиком и может считаться одним листом. [9] Молодые ветки у бузины несколько угловаты. [10]
(6) Белый цветок состоит из множества маленьких белых цветочков, сидящих на разветвленном черешке, и напоминает соты. Запах тяжелый, похожий на запах лилии. Ягоды таким же образом гроздью свисают с одного толстого черешка. [11] Поспев, они становятся черными; незрелые напоминают зеленый виноград, величиной немного крупнее чечевицы. Сок их с виду похож на вино; посвящаемые красят им руки и лицо. [12] Косточки в них с виду похожи на кунжут.
(7) Ива также растет у воды; видов ее много. Черная ива называется так потому, что кора у нее черная и пурпурно-красная; белая - по белой коре. У черной ветви: красивее и лучше для плетения; у белой они более ломкие. Есть один вид и черной и белой ивы, низкорослый и не идущий в высоту, как это бывает и с другими деревьями, например с "кедром" и ползучей пальмой. В Аркадии это дерево зовут не itea, a helike и считают, как было сказано, что она имеет плод, дающий семена. [13]
[1] Κέρασος — Prunus avium L, черешня. Высота ее 6 — 10 м; Феофраст дает ок. 10 1/2 и объем ствола внизу ок. 1 м. Уже Скалигер (его комментированное издание Феофраста вышло в 1584 г.) справедливо заметил, что толстые и жесткие листья никак не могут сделать дерево приметным издали. Шнейдер, чтобы исправить эту несообразность, предлагал поменять местами две следующие строчки так, чтобы получилось: «... листья толще ... кора по гладкости и цвету такова, что дерево можно заметить издали; толщиной она похожа на липовую...».
[2] Феофраст дает три направления, по которым кора обрастает дерево: 1) вертикальное, 2) круговое, 3) спиралью. Альберт Великий («О растениях», II.372) говорит, что у одних деревьев кора сдирается в направлении сверху вниз, а что «есть другой вид коры, которая никоим образом не снимается в вертикальном направлении, а обдирается кругами поперек дерева, как это наблюдается у черешни, у сливы и у многих других растений». Надо заметить, что кругами обдирается не самая кора, а ее поверхностный слой, пробка, у таких деревьев, как береза, черешня, вишня. Как может спираль напоминать фигуру листа? Шнейдер объяснял это так, что лист по своему контуру представляет эллипс, и Горт повторяет это объяснение. Не проще ли представить себе фигуру (слово διαγραφή имеет значение и «геометрической фигуры») листа, свернутого спиралью в трубочку? Аналогия была бы полной: спираль черешневой коры также суживается кверху, как спираль скрученного листа.
[3] Т. е. по спирали: в переводе принята конъектура Шнейдера: ούτως — άλλως.
[4] Феофраст знал, какое значение для жизни дерева имеет кора (ср. 1V.15.1), — ои различал в коре два слоя: поверхностный (ό έπιπολής) или, как ои называет его здесь, употребляя пропавшую при переводе прекрасную по своей выразительности и точную метафору — «верхний хитон», который можно было снять без вреда для дерева, и внутренний, «главный» (κύριος), лишившись которого, дерево гибнет.
[5] Нельзя ли под мягкостью косточек черешни понимать то, что они легко раскалываются, имеют тонкую скорлупу и большое ядрышко? То же говорится о мягкости семян и для других растений, в действительности имеющих такую же твердую скорлупу.
[6] Άκτη — Sambucus nigra L, бузина черная. Длину ветвей бузины Феофраст исчисляет в 2 1/2 м с лишним.
[7] «Корабельным шлемом» называлось обитое железом бревнышко, выступавшее над носом корабля и являвшееся самой крайней частью корабля.
[8] Листья бузины приобретают красноватый оттенок только во время листопада.
[9] Это перистый лист. Феофраст первый описал его, и он неизменно уточняет свое описание: ср. описание листа ясеня, рябины и бузины.
[10] Описание бузины можно считать, невзирая на некоторые неточности, объясняемые, может быть, ошибками рукописного предания (красноватый цвет листьев; угловатость молодых веток), правильным и ясным. Сделал его Феофраст, пользуясь данными своих источников, или на основании собственных наблюдений? Вряд ли он сам проделывал опыты, на основе которых установил свойства древесины, и вряд ли занимался корчеванием бузины: внимание, обращенное на прочность бузины, на средства, которыми эта прочность достигается, на изменения, происходящие с ней во время ее заготовки, слова народного и технического языка в описании (γεράνδρυα, περικεφαλαία, λοπιζεται), упоминание о тросточках, — все говорит, что источником в данном случае для Феофраста был какой-то столяр. Но лист описан Феофрастом de visu, с мастерством и четкой ясностью, обычными у него в описаниях листа.
[11] Интересно отметить разницу в описании соцветия у рябины и у бузины: у рябины «гроздеобразный цветок свисает одной булавой»; буквально «расщепленный черешок» бузинного соцветия, конечно, менее живописен, но зато более точен и ясен: мы видим, как Феофраст работает иад созданием терминологии, подходящей для его предмета.
[12] Почему посвященные в мистерии красили себе руки и лица бузинным соком, мы не знаем; никаких сведений по этому поводу у других авторов нет. Место это испорчено, но смысл его вполне ясен.
[13] «Черная ива», по указанию Горта, — это Salix amplexicaulis Bory et Charb.; «белая» — Salix alba L., ива белая, ветла. Какую карликовую иву имел в виду Феофраст, сказать трудно. Шпреигель называет, в качестве одной нз возможных, Salix retusa L., растущую по горам Греции. Под «этим деревом» следует разуметь иву вообще, а не какой-нибудь один вид ее. Иву греки считали бесплодным деревом.
III.14
(1) Есть два вида вяза: один называется горным вязом, а другой просто вязом. Различаются они тем, что простой вяз скорее напоминает куст, а горный более высок. Листья, у него цельные, слегка зубчатые, более продолговатые, чем у груши, шероховатые. Это большое дерево и по росту, и по объему. На Иде его немного: оно редко. Оно любит сырые места. Древесина у него желтая, крепкая, с прочными: волокнами и гладкая; она целиком представляет собой твердую сердцевину. Она идет для дорогих дверей; свежая режется легко, сухая - с трудом. Дерево это считается бесплодным, но в мешочках у него есть камедь и какие-то насекомые, похожие на комаров. Осенью на нем появляются особые сережки: многочисленные, маленькие и черные;, в остальные времена года их не заметно. [1]
(2) Серебристый тополь и осокорь бывают каждый только одного вида; оба дерева стройны, но осокорь гораздо выше,. рыхлее и ровнее серебристого тополя; листья у обоих по форме похожи. Похожа своей белизной и разрезанная древесина. Ни то, ни другое дерево, по-видимому, не имеет ни плодов, ни цветов. [2]
Осина похожа на серебристый тополь и величиной, и беловатым цветом ветвей. Лист ее напоминает плющ, но не угловат, а заканчивается удлиненным острым углом. По цвету и верхняя и нижняя части листа почти одинаковы. Лист держится на длинном тонком черешке, почему и не стоит прямо, а свисает. Кора шероховатее, чем у серебристого тополя, и больше покрыта наростами - так, как у дикой груши. Дерево это бесплодно. [3]
(3) И ольха бывает только одного вида. По природе своей она стройна, с мягкой древесиной и мягкой сердцевиной; тонкие ветки ее внутри совершенно полые. Листья, у нее похожи на листья садовой груши, только крупнее и жилковатее. Кора шероховатая, изнутри красная, почему ею и красят кожи. Корни поверхностные... величиной, как. у лавра. Растет ольха только по сырым местам, больше. нигде. [4]
(4) Semyda листьями похожа на так называемый "персидский орех"; только у нее они немного уже; кора пестрая, древесина легкая. Годится она только для изготовления посохов - больше ни на что. [5]
Листья пузырника очень напоминают ивовые, все дерево крупное, ветвистое и многолиственное. Семена находятся: в стручках, как у бобовых: в широком стручке, а не в узком лежит семечко, маленькое, а не большое, в меру, не слишком,. твердое. Дерево не очень плодовито для своей величины. Семена в стручках встречаются редко, и деревьев таких. мало. [6]
[1] Πτελεα Горт отожествляет с Ulmus glabra; όρειπτελέα, «горный вяз», по мнению Брецля (ук. соч., стр. 15), — это (Ulmus campestris L, ильм полевой: это высокое (от 10 до 40 м) дерево, с листьями, в точности соответствующими описанию Феофраста. О поделках из вяза и употреблении его в судостроении Феофраст подробнее говорит в V.3.5, 6.6, 7.3 и 6. В III.7.3 он говорит о «гроздьях» у вяза: цветки вяза, следовательно, были им замечены, хотя ои и не знал, что это цветки. Под «сумочками» надо понимать вздутия на листьях (галлы), вызываемые особыми насекомыми, прокалывающими лист. В этих вздутиях находилась клейкая жидкость, которую в древности употребляли как лекарство от рай. «Особые сережки», появляющиеся на вязе осенью, — это, конечно, его крылатки.
[2] Λεύκη — Populus alba L., тополь серебристый; αίγειρος — Populus nigra L., осокорь. Осокорь бывает до 25 м высотой, серебристый тополь — 20 — 30 м, так что назвать осокорь более высоким деревом вполне возможно, листья же обоих деревьев непохожи.
[3] Κερκίς — Populus tremula L., осина. (В 1.11.2 упоминается Cercis siliquastrum L, иудино дерево, багрянник, по-гречески одноименное с осиной). Осина описана очень верно, только верхняя и нижняя стороны листа по цвету довольно различны: верхняя — темнозеленая, нижняя — серебристо-серая.
[4] Κλήθρα — Alnus glutinosa Gaertn. var. oblongata Wall. Ольха — обычное дерево по всей южной Европе. После слова «поверхностные» имеется лакуна; утрачено описание сережек и, вероятно, соплодия, напомнившего Феофрасту ягоды лавра.
[5] Σημύδα: Плиний Старший («Естественная история», XVI. 74) перевел это название через betula — «береза». Описание Феофраста никакие подходит к нашей березе, и уже Роберт, издавший со своими дополнениями комментарии Скалигера к Феофрасту (1584), заметил, что не стоит гадать о дереве, о котором нам почти ничего не известно кроме имени. Шпренгель, однако, пренебрег его советом и отожествил σημύδα с Sara-bucus racemosa L, которая, по указаниям Сибторпа, росла по горам в Аркадии. «Ее ствол и сучья, — пишет он, — коричневого цвета с белыми пятнами, т. е. пестры; перистый лист похож на лист грецкого ореха, из ветвей можно в крайнем случае сделать легкие тросточки, но ни на что другое она не годится» (указ. соч., т. II, стр. 114).
[6] Κολυτέα — Colutea arborescens L., пузырник. Шнейдер считал, что описание этого дерева попало сюда из другого места; ср. III.17.2. Вим-мер сомневается в подлинности всего этого отрывка. Наличие антитез во второй его части («в широком стручке, а не в узком»; «семечко маленькое, а не большое») заставляет предполагать, что подлинный контекст был другим, в котором Феофраст описывал пузырник, сравнивая его с каким-то деревом.
III.15
(1) Гераклейский орех по природе своей дерево дикое: -с дикими сближает его то, что орехи его уступают мало или даже вовсе не уступают садовым; он хорошо переносит холода, растет большей частью в горах и в горах дает хороший урожай. К этому надо прибавить, что 5у него нет единого ствола: это скорее куст с ветвями без узлов и ответвлений, хотя иногда длинными и толстыми. Культуре, однако, он поддается. Садовый орех отличается тем, что орехи с него лучше, а листья крупнее. У того и другого листья зубчаты и очень похожи на ольховые, только шире. Все дерево больше. Орех всегда становится урожайнее, если обрезать у него ветви. (2) И садовый и дикий бывают двух видов: у одного орехи. круглые, у другого удлиненные; у садового они белее и лучше всего бывают в сырых местах. Дикий орех, если его пересадить, становится садовым. Кора у него гладкая, тонкая, однослойная, блестящая, с особенными белыми пятнами. Древесина очень гибкая, так что из ветвей его делают корзины, для |чего с очень тонких ветвей обдирают кору, а толстые остругивают. У него есть небольшая желтая сердцевина, в которой образуется дупло. Особенностью дерева, как мы говорили, являются его сережки. [1]
(3) Теребинт бывает мужской и женский. Мужской бесплоден, почему его и называют мужским. У женских деревьев у одних плоды с самого начала красные, величиной с незрелую чечевицу; у других же они сначала зеленые, потом красноватые и, наконец, когда поспеют (одновременно с виноградом), - черные; величиной они с боб, смолисты и благовонии. Дерево это на Иде и в Македонии низкорослое, кустообразное и искривленное; под Дамаском в Сирии оно большое, красивое и встречается часто: там, говорят, есть гора, вся заросшая теребинтом, ничего другого на ней и не растет. (4) Древесина у него вязкая, корни крепкие, уходящие вглубь; дерево это невозможно уничтожить. Цветок похож на маслинный, но красного цвета. Лист состоит из многих листочков, похожих на лавровые и сидящих на одном черешке, как у рябины; на конце черешка имеется еще один листок. Листья теребинта угловатее рябиновых; окружностью они скорее напоминают лавровые. Теребинтовый лист весь блестит, так же как и плод. У теребинта, как и у вяза, есть некие мешкообразные углубления, в которых заводятся насекомые, похожие на комаров. Образуется там и какое-то смолистое вязкое вещество. Смолу, однако, берут не оттуда, а из дерева. Плоды не выпускают из себя много смолы, но прилипают к рукам; и если после сбора плоды не вымыть, они склеятся. Когда их моют, белая, не созревшая часть плода остается наверху, а черная погружается в воду. [2]
(5) Самшит дерево небольшое; листья у него похожи на миртовые. Растет оно в холодных и суровых местах. Таков именно Китор, где самшита особенно много. Холодно и на Олимпе в Македонии; самшит растет и там, но крупным не бывает. Всего крупнее и красивее самшит на Кирне; тамошний самшит и высотой и толщиной значительно превосходит самшит из других мест. [3] Поэтому и мед на Кирне не сладок и пахнет самшитом. [4]
(6) Krataigos [5] - очень распространенное дерево; некоторые называют его krataigon. Листья у него гладкие, похожие на листья мушмулы, только больше, скорее широкие, чем продолговатые, и без зубцов по краям, как у мушмулы. Дерево это не бывает ни очень большим, ни очень толстым; древесина его пестрая, крепкая, желтая. Кора гладкая, как у мушмулы; единственный корень уходит обычно в глубину. Плоды круглые, величиной с дикую маслину; созревая, они желтеют и чернеют. Вкусом и запахом они похожи на мушмулу: поэтому дерево это и принимают за дикую мушмулу. Дерево это разновидностей не имеет.
[1] Καρύα ή Ήρακλεωτική — Corylus avellana L. var., лещина, лесной орех. Сравнение лещины с ольхой по величине, причем о лещине говорилось, что она больше, казалось старым комментаторам нелепым. Феофраст имел в виду при этом сравнении не черную ольху [Alnus glutinosa (L.) Gaerth.], а, по всей вероятности, зеленую (Alnus yiridis DC.) — кустарник, вышиной 2 — 3 1/2 м, с листьями, действительно очень похожими на листья лещины, причем у лещины они шире. Круглые орехи дает Corylus tubulosa W., дико растущий в восточном Средиземноморье. У нас эти орехи известны под именем фундука. О сережках — см. III.7.3.
[2] Τερμίνθος (или τερέβινθος) — Pistacia terebintus, терпентинное дерево. Разницу в окраске его плодов не наблюдал ни один из ботаников нового-времени: все они вначале светлозеленого цвета, с тремя яркокрасными бороздками вверху, а потом становятся пурпурно-красными. Феофраст не упустил случая подчеркнуть значение места для каждого дерева: терпентинное дерево в Европе представляет собой куст; в Сирии — это прекрасные высокие деревья. Краткость описания перистого листа у терпентинного дерева показывает, насколько Феофраст освоился с этим новым понятием (ср. описание рябинового и бузинного листа). Сумкообразные углубления — это галлы, покрывающие иногда все дерево и достигающие порой величины грецкого ореха. Местные жители собирали их в июне и употребляли для окраски шелковых тканей.
[3] Πύξος — Buxus sempervirens L., самшит обыкновенный. Феофраст (IV.6.I) как южанин относит самшит к числу холодолюбивых растений; в Вавилоне он приживался с трудом. Дерево это чрезвычайно ценилось-за твердость, плотность и прочность своей древесины. Самшит называли черным деревом северных и западных стран. Он в изобилии рос на горе Китор, близко подходившей к Черному морю и находившейся в Пафла-гонии. Существовала даже поговорка, аналогичная нашей — «возить дрова в лес»: «привез самшиту на Кнтор». Что касается прекрасного самшита на Кирне (ныне Корсика), то греки, с давних пор освоившиеся с берегами Италии, Галлии и Испании, весьма смутно представляли себе в этих землях места, удаленные от моря. Корсика была полусказочной страной, о которой еще Диодор мог писать как о счастливой стране, населенной добродетельными и справедливыми людьми. Легенда о самшитовых лесах на Корсике возникла, несомненно, на основе древнего представления о полном тожестве крайнего запада с крайним востоком.
[4] Мед из цветов самшита и на.Киторе должен был отличаться неприятным вкусом и запахом.
[5] Κράταιγος — Crataegus Heldreichii Boiss., боярышник. См. эту же книгу 12.5 — 6 и примечания к этому месту.
III.16
(1) У кермесного дуба листья похожи на дубовые, но меньше, с колючими краями; кора глаже дубовой. Само дерево вырастет большим, как дуб, если место и почва для него подходящие. Древесина у него плотная и крепкая. Корни идут довольно глубоко и их много. Плоды желуде-образны: это желуди, но маленькие. Новые желуди застают на дереве прошлогодние: желуди на этом дубе поспевают поздно. Поэтому некоторые и говорят, что эти дубы дают урожай дважды в год. Кроме желудей на них есть еще нечто вроде тёмнокрасных ягод; бывает также ремнецветник и омела. Иногда случается, что на таком дубе имеются четыре вида плодов: его собственные желуди в двух видах и два вида чужеродных плодов: один от ремнецветника и другие - от омелы. Первая растет у него на северной стороне, вторая на южной. [1]
(2) В Аркадии есть одно дерево, которое зовется там smilax. Оно похоже на кермесный дуб, но листья у него не колючие; они нежнее, края их более приподняты, и вообще у них много отличий от дубовых. И древесина не такая твердая и плотная, как у кермесного дуба; она мягка для.. обработки. [2]
(3) Дерево, которое аркадяне называют "пробковым дубом", имеет следующие свойства:, оно занимает, кратко говоря, среднее место между кермесным дубом и обыкновенным, некоторые предполагают, что это женский кермесный дуб. Поэтому там, где этот последний не растет, как, например, в Лакедемоне и в Элее, "пробковый дуб" употребляют на повозки и тому подобные изделия. Дорийцы называют это-дерево и aria. Древесина у него мягче и рыхлее, чем у кермесного дуба, но тверже и плотнее, чем у обыкновенного. Цветом она, после снятия коры, белее древесины кермесного дуба и краснее древесины обыкновенного. Листьями это" дерево походит и на тот и на этот дуб, но они больше, чем у кермесного, и меньше, чем у обыкновенного. Плоды у него меньше, чем у кермесного дуба: они величиной с era самые мелкие желуди, слаще желудей кермесного дуба и горче желудей обыкновенного. Некоторые зовут плоды кермесного дуба и "пробкового" akylos, а обыкновенного - "желудями". Сердцевина у него различается яснее, чем у кермесного дуба. Таковы свойства "пробкового дуба". [3]
(4) Земляничное дерево, дающее съедобные плоды, называемые memaikyla, не очень велико, с тонкой корой, похожей на тамариксовую, и с листьями, занимающими место, среднее между листьями кермесного дуба и лавровыми. Цветет оно в месяце Пианепсионе. Цветы, сидящие на одном черешке, гроздями свисают с верхушек ветвей. Видом каждый из них похож на продолговатый цветок мирта и почти равен ему по величине; лепестков у него нет; внутри он пустой и похож на выеденное яйцо с отверстием вверху. [4] Когда он отцветет, в том месте, где он прирос, образуется отверстие; отпавший цветок нежен и напоминает кольцо на прялке или дорийский karneios. [5] Плод созревает за год; случается, что на дереве есть плоды и одновременно оно цветет.
(5) Очень похожа листом на это земляничное дерево и andrachle: это небольшое деревцо; с гладкой, трескающейся корой; плоды его похожи на плоды земляничного дерева. (6) Похожа на эти деревья листом и скумпия. Дерево это маленькое. Особенностью его является превращение плода в пух; мы не слышали, чтобы такой плод был еще у какого-нибудь другого дерева. [6]
Перечисленные выше деревья растут во многих странах и местностях.
[1] Кермесный дуб называется так потому, что на нем живет кермес, или дубовый червец, в котором имеется красильное вещество красного, цвета. Греческие и римские красильщики употребляли его в большом: количестве для окраски в пурпурный цвет. По словам Плиния («Естественная история», XVI.32), кермес «дает беднякам Испании половину податей», выплачиваемых Риму. Женская особь этого насекомого прокалывает кожицу листьев, куда кладет яйца и где выводятся молодые насекомые.. В этих местах образуются постепенно увеличивающиеся наросты, похожие на чернильные орешки, но только с зеленовато-синей окраской, и покрытые белым налетом. Их и имеет в виду Феофраст, говоря о «тёмнокрасных ягодах». Ремнецветник, растущий на дубах (Ίξία), называется и по-ио-вогречески όξος — это Loranthus europaeus Jacq., который находили на дубах и современные ботаники. Нашу омелу (Viscum album L.) Сибторп часто встречал на Парнасе на соснах и пихтах.
[2] Это одна из форм Quercus ilex L., который Далешамп назвал «аркадским смилаксом», а Баугин — «смилаксом Далешампа» (Hist., I, табл. 2, стр. 101).
[3] Этот «пробковый дуб» является одной из форм Quercus ilex L. Элея — см. примеч. 21 к этой книге. "Ακυλος — Кирка (см. примеч. 97 к кн. V) бросала желуди и akyloi спутникам Одиссея (Х.242).
[4] Земляничное дерево: здесь идет речь об Arbutus unedo L., земляничном дереве обыкновенном. И земляничное дерево и пираканту путешественники находили на Пентеликоне и на известняковых скалах Арго-лиды. Это красивый куст или деревцо в 3 — 5 м высоты, с большими продолговато-ланцетными блестящими листьями и повислыми кистями белых цветков. Цветки эти описаны у Феофраста очень наглядно и верно: лепестков у них чет — это сростнолепестные цветки.
[5] Κάρνειος — слово неизвестного значения; может быть, испорченное. Шнейдер предлагал читать κίονος Δωρικού — «барабан дорийской колонны».
[6] Это скумпия — Cotinus coggygia Scop. (Rhus cotinus) небольшой кустарник, с цельными листьями и зеленоватыми цветками. Последние большей частью бесплодны и скоро опадают; цветоножки же, снабженные длинными волосами, удлиняются и образуют характерную пушистую метелку. Это явление имеет в виду Феофраст, говоря о «превращении плода в пух». Вероятно, он неоднократно его наблюдал.
III.17
(1) Некоторые деревья свойственны только отдельным местностям, например пробковый дуб. Он растет в Тиррении; [1] дерево это идет в ствол, ветвей на нем мало, оно довольно рослое и быстро растущее. Древесина у него крепкая, кора очень толстая и трескающаяся, как у алеппской сосны, только большими полосами. Листья похожи на ясеневые, толстые и более продолговатые. Дерево это не вечнозеленое: оно теряет свои листья. Плоды напоминают желуди; похожи на плоды aria. Кору с него снимают, и говорят, что снимать ее нужно всю целиком; в противном случае дерево становится хуже. Кора нарастает вновь года за три. [2]
(2) Особенностью Липары является ракитник: это большое дерево; семена его, величиной с чечевицу, находятся в стручках; овцы от них удивительно жиреют. Растет оно из семени; если семена смешать с овечьим навозом, то особенно хорошо. Время посадки совпадает с заходом Арктура; сажать семена нужно, предварительно размочив их и после того, как они прорастут в воде. Листья у этого дерева похожи на "воловый рог". Сначала, самое большее в течение трех лет, оно растет одним стволом; в это время его и режут на палки, которые считаются превосходными. Если с него в это время срезать верхушку, дерево умирает, так как боковых побегов у него нет. После трех лет ствол раздваивается, и растение на четвертом году принимает вид дерева. [3]
(3) Дерево, растущее на Иде и называемое koloitia, представляет собой другой вид:, оно кустообразно, сучковато и очень ветвисто. Встречается оно редко. Листья у него похожи на листья широколистного лавра, только круглее и больше, так что- напоминают и вязовые, но более продолговаты; цветом с обеих сторон зеленые, но с беловатым оттенком на нижней стороне и со множеством тонких жилок на ней же, отходящих от средней жилки и расположенных между ребристыми жилками, идущими от той же средней жилки. Кора не гладкая, а такая, как у виноградной лозы. Древесина твердая и плотная. Корни поверхностные, тонкие, рыхлые (иногда свилеватые) и яркожелтые. Ни плодов, на цветов, говорят, на нем нет; есть только булавообразные сережки и глазки около листьев, очень гладкие, блестящие и белые, формой напоминающие сережки. Срубленное и сожженное, оно оживает и дает побеги. [4]
(4) Только на Иде растут такие деревья, как "александрийский лавр", один вид смоковницы и виноградной лозы. Особенностью этого лавра является то, что у него плоды сидят на листьях так же, как и у "колючего мирта"; у обоих деревьев плоды сидят на средней жилке листа. [5]
(5) "Смоковница" там кустообразна и невысока; толщиной с локоть в окружности. Древесина у нее искривленная и вязкая; дерево внизу гладкое и без сучьев, вверху густолиственное; листья и кора сероватого цвета; листья формой похожи на липовые, мягкие, широкие и приблизительно такой же величины. Цветок напоминает цветок мушмулы, и цветет эта смоковница одновременно с мушмулой. Плод, который называется "винной ягодой", красного цвета, величиной с маслину, только круглее, вкусом напоминает мушмулу. Корни толстые, как у садовой смоковницы, и гибкие. Древесина не гниющая, с твердым "сердцем", а не с обычной "внутренностью". [6]
(6) "Виноградная лоза" на Иде растет около так называемых Фалакр. Это кустообразное растение с маленькими ветками. От веток тянутся побеги длиной в локоть, и на них по бокам сидят черные ягоды, величиной с боб, сладкие-Внутри у них мягкие косточки, напоминающие виноградные. Листья круглые, без разрезов, маленькие. [7]
[1] Тирреиия — Этрурия, нынешняя Тоскана.
[2] Пробковый дуб обрастает неправильно растрескивающейся пробковой корой, которую снимают особым топором, надрубив кругом и вдоль, стараясь никак не повредить заболонь. Новую съемку коры производят через определенный промежуток времени: кора нарастает лет в шесть-девять. Срок в три года, указанный Феофрастом, слишком мал. Совет снимать всю кору вполне понятен: если оставить где-нибудь старый слой, то новый нарастет неравномерно. Шпренгель напрасно настаивал, что дуб, о котором здесь идет речь, — это Quercus pseudosuber Santi: один такой признак, как крепкая древесина, не подходит к этому дубу, отличающемуся губчатой древесиной без ядра.
[3] Растение, о котором идет здесь речь, — это эолийский ракитник, Cytisus aeolicus Guss., принадлежащий, как и все ракитники, к сем. мотыльковых (его не следует смешивать с colutea — пузырником, о котором шла речь в III.14.4). Всевиды ракитника — кустарники, но золотой дождь, например Laburnum anagyroides Medic. (Cytisus laburnum L.), образует настоящее дерево до 5 м высоты, а эолийский ракитник бывает и выше. Подробности относительно посадки этого растения красноречиво свидетельствуют о том, что его прилежно разводили, так как оно доставляло превосходный корм для скота. Что подразумевать здесь под «боковыми побегами»? Обычно άπζράβλαστος говорится о растении, не имеющем таковых. Откуда же тогда резать палки, как не из ствола, начиная, естественно, с верхушки, что, по словам Феофраста, обрекает ракитник на гибель. Не разумеются ли здесь под «боковыми побегами» те побеги, которые окружают главный ствол порослью и называются по-латыни stolones, а по-русски «волчками»?
[4] См. примеч. 129 к этой же книге; КсХсш* — Salix cinerea L, ива пепельная — кустарник, часто встречающийся в Греции. Листья округло-эллиптические («напоминают вязовые, но более продолговаты»); снизу серо-войлочные, сверху зеленые («с обеих сторон зеленые, но с беловатым оттенком на нижней стороне»). Расположение жилок описано очень точно. «Глазками» Феофраст называет, вероятно, почковидные прилистники, по сходству их формы с формой глаза.
[5] «Александрийский лавр» — иглица, см. 1.10.8 и примечание к этому месту. «Колючий мирт» — это Ruscus aculeatus L «Александрийский лавр» Сибторп встречал на Афоне, а «колючий мирт» — на всех горах Греции.
[6] Amelanchier rotundifolia (Lam.) Dum. — Cours, ирга круглолистная. Она. хорошо описана Феофрастом. Это кустарник; его округло-овальные, тупые и пильчатые листья можно сравнить с липовыми; сероватый цвет :их объясняется тем, что они с нижней стороны бывают сперва войлочно-серыми. То обстоятельство, что Феофраст знает их только как серые, войлочные, и ничего не говорит о том, что позднее они становятся голыми, свидетельствует о том, что он не наблюдал за иргой in situ, а либо передавал сообщенные ему сведения, либо имел в своем распоряжении .«гербаризированные» части этого растения. Цветок действительно напоминает цветок мушмулы, и цветут и мушмула и ирга весной. Плод ирги может напомнить маслину, но он круглее, сладок и съедобен, но только не крас-лого, а темносинего цвета. Плода, следовательно, Феофраст не видел, а источник его, хорошо подметивший сходство между иргой и мушмулой, приписал, по-видимому, буроватый плод мушмулы ирге. Называя ядро ирги «сердцем», Феофраст хочет подчеркнуть его особую твердость. Наличие сведений о древесине и ее свойствах, а также о свойствах корней заставляет думать, что они получены от людей, корчевавших иргу и заинтересованных качествами ее как лесного материала. По всей вероятности, это были дровосеки с Иды.
[7] Фалакры — местность неизвестная. Старые комментаторы, в том числе и Шпренгель, считали, что здесь речь идет о чернике, которую
Сибторп в большом количестве находил на мисийском Олимпе. Перевод всего места дан по исправлению Шнейдера, без которого весь абзац совершенно непонятен.
III.18
(1) И другие горы отличаются своими особыми породами, деревьев, кустов и прочих лесных растений. По поводу этого своеобразия, впрочем, часто говорилось, что оно присуще каждому месту.
Такие же различия, какие существуют между растениями, принадлежащими к одному и тому же роду, например между однородными деревьями или кустами, существуют, как сказано, и между большинством других растений, возьмем, например, крушину, держи-дерево, лапчатник, сумах, плющ, ежевику и т. д.
(2) Крушина бывает черной и белой; плоды у обоих видов тоже различны, но у обоих есть колючки.
Лапчатник бывает белый и черный. Цветы и плоды тоже соответственно у одного вида белые, а у другого черные. Некоторые сорта занимают как бы среднее место: цветы у них отливают пурпуром, а не темного или белого цвета, как у прочих. У белого лапчатника листья тоньше и глаже; то же можно сказать и о ветках его. [1]
(3) Между видами держи-дерева есть различия... [2] все они дают плоды. У держи-дерева семена находятся в стручке, напоминающем лист: их бывает три-четыре. Врачи толкут их в порошок, которым лечат кашель. В них есть некоторая вязкость и маслянистость, как в льняном семени. Растет держи-дерево и по сырым и сухим местам, так же как ежевика. Оно теряет листья: это не вечнозеленое растение, как крушина.
(4) У ежевики тоже имеется много видов. Самая большая разница между ними в том, что один вид ее высок и строен, другой приземист, сразу же клонится к земле и, коснувшись ее, пускает новые корни; некоторые так и зовут эту ежевику "земляной". У "собачьей ежевики" цветы красноватые, похожие на цветы гранатника. Она представляет собой нечто среднее между деревом и кустом, похожа на гранатник, но только с колючими листьями. [3]
(5) Сумах называют один мужским, а другой женским, потому что один бесплоден, а другой приносит плоды. Ветви его не отличаются ни длиной, ни толщиной; листья похожи на вязовые, только маленькие, более продолговатые и мохнатые. На молодых ветках листья сидят по двое на ровном расстоянии один от другого и один против другого, так что с обеих сторон ветки получается по ряду. Кожевники красят этим растением белые кожи. Цветок у сумаха белый, гроздеобразный, весь в завитках, напоминающий виноградную гроздь. Когда он отцветет, плоды, одновременно с виноградом, начинают окрашиваться в красный цвет. Они похожи на мелкую чечевицу и тоже собраны все вместе в некую гроздь. В сумахе есть лекарственное вещество, называемое тем же именем: это нечто костеобразное и оно часто обнаруживается при протирании через сито. Корень у сумаха поверхностный и только один, так что растение это легко выдернуть с корнем. В древесине есть "внутренность"; она легко портится и истачивается червями. Растет сумах повсеместно, а лучше всего в местах глинистых. [4]
(6) У плюща много видов: есть стелющийся при земле, есть поднимающийся в вышину. У последнего много видов. Главных, по-видимому, три: белый, черный и третий helix. У каждого из них много видов. Один вид белого плюща имеет только белые ягоды, другой - также и белые листья. У одного из плющей с белыми ягодами они собраны в одну плотную кучу, образующую как бы шар: этот плющ некоторые зовут korymbios; в Афинах он называется ахарнским. [5] Другой вид ниже и раскидистее, так же.как и черный плющ. У черного есть тоже разные виды, но они не так явно различаются.
(7) У helix имеется множество различий. Больше всего различается он листьями: они у него маленькие, угловатые и пропорциональные. У обыкновенного плюща они круглее и без выреза. Отличается helix также длиной молодых побегов и отсутствием плодов. Некоторые настаивают, что helix не приобретает по природе своей свойств плюща, а является некоей законченной формой, развившейся из плюща. (Если бы, как говорят некоторые, всякий helix превращался в плющ, то разница между ними была бы только в возрасте и свойствах, а не в виде, подобно разнице между садовой И дикой грушей). Кроме того, листья helix очень отличаются от листьев плюща. Немногие растения, и то в старости, меняют листву, как это бывает у серебристого тополя и у клещевины. [6] (8) Видов у helix много; можно отметить три самых главных и явно выраженных: зеленый, травянистого" цвета - это самый частый, другой белый, а третий пестрый, который некоторые называют "фракийским". Внутри каждого из них есть, по-видимому, свои различия. Есть зеленый helix с листьями более нежными, расположенными в большем порядке и более густо, и есть другой, у которого все эти свойства выражены в меньшей степени. Что касается пестрого helix, то у одного вида листья крупнее, а у другого мельче, причем и пестротой они тоже различаются. Точно так же и виды белого helix различаются между собой величиной и окраской. Скорее всех растет и захватывает больше всего пространства "травянистый" helix. Говорят, что это измененный плющ и что это очевидно не только по его листьям, более крупным и широким, но и по его побегам. Они у него сразу же идут прямо вверх, а не изгибаются вниз, как у других helix; они тонки и, длинны; у плющеобразного вида они короче и толще. Когда у плюща начинают образовываться семена, то ростки его поднимаются вверх и выпрямляются.
(9) У всякого плюща много густых корней; они перепутаны, деревянисты, толсты и не слишком уходят в глубину, особенно у шероховатого. Поэтому соседство этого последнего тягостно для всех деревьев: он губит и сушит их, забирая от них себе пищу. Именно этот вид по преимуществу идет в толщину, превращается в дерево и становится самостоятельным плющом-деревом. Обычно же плющ любит расти около деревьев, ищет их, как бы вырастает на другом стволе. (10) Особенным свойством его прежде всего является следующее: из своих побегов между листьями он асе время пускает корни, которыми одевает деревья и стены, словно природа нарочно создает корни для этого. Отбирая таким образом влагу и высасывая ее, он иссушает дерево; если его-срезать внизу, он остается жить. Есть у него и другое не малое различие в плодах: и у черного и у белого плюща: они бывают или сладковатыми или очень горькими. Доказательством служит то, что птицы одни ягоды едят, а другие нет. Так обстоит дело с плющом. [7]
(11) Сассапарила растет тоже на чужом стволе; стебель-у нее в колючках, причем колючки эти более или менее прямые; лист похож на лист плюща, маленький, без вырезов, с подушкообразным наростом у черешка. [8] Особенностью его является вот эта тонкая жилка, [9] проходящая по середине, и нитевидные ответвления, отходящие не от нее, как у прочих растений, а идущие вокруг листа, начиная от того места, где лист прикреплен к черешку. На узлах стебля и между листьями из тех же листовых черешков: вырастают тонкие витые усики. [10] Цветок белый, с запахом, как у лилии. Плоды напоминают плоды черного паслена, переступня и в особенности так называемого "дикого винограда". (12) Ягоды свисают гроздьями, как у плюща; расположение ягод напоминает, однако, виноградную гроздь:: черешки ягод идут из одной точки. Ягоды красные, с косточками; косточек обычно две, в больших ягодах три, в маленьких - одна. Косточка очень тверда и снаружи черна.. Особенностью гроздьев является то, что они расположены, по сторонам стебля, а на верхушке его находится самая, большая гроздь, как это бывает у крушины и ежевики.. Ясно, что растение это дает плоды и на верхушке, и по бокам.
(13) Дерево, которое называется бересклетом, [11] растет, между прочим, и на Лесбосе на горе Ординне. [12] Величиной оно с гранатник и с листьями, как у гранатника, большими, чем у карликового лавра, и мягкими, как у гранатника. Распускаться оно начинает в месяце Посейдеоне. Цветет весной. Цветок похож окраской на левкой, [13] но имеет ужасный запах крови. Плод вместе со своей оболочкой похож на стручок кунжута: внутри он твердый, но легко делится на четыре части. Овцы, поев плодов и листьев с этого дерева, издыхают; еще чаще случается это с козами, если им не прочистить желудок.
Мы рассказали о деревьях и кустах; в следующих книгах расскажем о том, что еще осталось.
[1] Это Vitex agnus castus L, который действительно бывает двух видов: один, меньший, — с узкими листьями и белыми цветками, другой — с широкими листьями и тёмнокрасными цветками.
[2] Дальше идет пропуск; следующие слова «все оии...» заставляют предполагать, что им предшествовало описание различных видов держидерева; ср. IV.3.3. Плод держи-дерева — сухой, деревянистый, нераскры-вающийся, с широким кожистым крылом в виде оторочки, круглой формой своей действительно напоминает лист и содержит три семени. Диоскорид (1.21) тоже говорит, что этими семенами лечили от кашля. Кустарник этот неразборчив к почве и может расти и по сырым и по сухим местам. Крушина, с которой Феофраст сравнивает держи-дерево, — это Rhamnu& alaternus L.
[3] Шпренгель полагал, что Феофраст говорит о Rubus idaeus, высоком, прямо растущем кустарнике, и о Rubus caesius, которая действительно-«клонится к земле». «Собачья ежевика» — это Rosa sempervirens, которую Сибторп встречал чуть ли не в каждой живой изгороди в Греции (Prodr. fl. graec, 1,348).
[4] Толченые плоды сумаха дают порошок тёмнокрасного цвета, кислого, пряного вкуса; он употребляется на Востоке как приправа к пище. Об этом употреблении плодов сумаха пишет и Диоскорид (1.147): «Сумах, употребляемый в пищу, некоторые называют „красным": это плод так называемого „дубильного" сумаха». О таком употреблении плодов сумаха говорил уже Солон (VI в. до н. э.). Высушенные листья и ветви сумаха дают прекрасный дубильный материал. Кроме дубильной кислоты в сумахе содержится еще красящее желтое вещество; в настоящее время сумахом пользуются при окрашивании шелка в черный цвет.
[5] Ахарны — местечко в Аттике, в километре с лишним к северу от Афин.
[6] Относительно разницы в листьях у плюща см. примеч. 97 к кн. I, где дано правильное объяснение. Здесь Феофраст его только предчувствует: «... разница была бы только в возрасте...». по-видимому, в распоряжении Феофраста не имелось достаточно наблюдений над переходом плюща из одной стадии в другую, поэтому он еще не сделал выводов, высказанных в 1.10.1.
[7] Схему плющей у Феофраста см. на стр. 422.
[8] Сассапарила — Smilax aspera L. — описана хорошо и точно: у нее дугонервный лист с 7 — 9 жилками, выходящими из основания листа, белые душистые цветки и красные плоды.
[9] «вот эта тонкая жилка» — одно из нескольких мест (III.7.3; IV.7.1), которые наводят на мысль, что Феофраст читал своим ученикам лекции по ботанике, сопровождая их показом соответственного материала.
[10] ί̉ουλος: здесь слово это, бесспорно, имеет значение «усика»; обычно же Феофраст обозначает им сережки.
[11] Описание бересклета стоит, по-видимому, не на месте: оно должна было бы находиться среди описаний растений, характеризующих- определенную местность.
[12] Северо-западная часть острова Лесбоса была очень гориста; там v. находилась гора Ординна, упоминаемая Феофрастом.
[13] Совершенно неподходящее сравнение: по-видимому в тексте какая-то путаница, так как цветы бересклета, зеленоватые и невзрачные, ничего общего с левкоем не имеют. Плод и листья описаны правильно.