Гимн к Деметре - пер. Аверинцев С.
Гекала - пер. Смыка О.
Гимн к Деметре
Вот и кошницу несут! О жены, промолвите звонко:
"Радуйся, матерь Деметра, обильная кормом и хлебом!"
Вот и кошницу несут! С земли взирайте на тайну,
Кто посвящению чужд; не смейте подглядывать с кровель,
Ни жена, и ни дева, ни та, что власы распустила,
Все мы покуда должны голодную сплевывать влагу.
Геспер сквозь дымку сверкнул - когда же ты выйдешь, о Геспер?
Это ведь ты убедил испить Деметру впервые
В оное время, как Деву она безуспешно искала.
10 Ах, Владычица наша, и как тебя ноги носили
В странствии к черным мужам и к плодам Гесперидина сада?
Сколько же маялась ты, не омывшись, не пивши, не евши!
Трижды ты перешла серебряный ток Ахелоя,
Каждую реку ты столько же раз пересечь потрудилась,
Трижды у струй Каллихора ты наземь садилась уныло,
Солнцем палима, пылью покрыта, терзаема гладом!
Нет, о нет! О том промолчим, как Део горевала.
Лучше припомним, как градам она даровала законы,
Лучше припомним, как жатву она совершала впервые
20 Свято и как подложила быкам под ноги колосья
В те времена, как был Триптолем в искусстве наставлен;
Лучше припомним, дабы научиться бежать преступлений
И своеволья, о том, как был Эрисихтон наказан.
В давнее время не Книда предел, но Дотий священный
Племя пеласгов еще населяло; они посвятили
Рощу богине густую - сквозь листья стреле не пробиться,
Там и сосна возрастала, и статные вязы, и груши,
Там и сладчайшие яблоки зрели; электра яснее,
Там струилась вода из протоков. Не меньше ту рощу,
30 Чем Элевсин, иль Триоп, иль Энну, любила богиня.
Демон благой отошел меж тем от Триопова рода.
И через то Эрисихтон был злым подвигнут советом:
Двадцать служителей он повел с собою, могучих,
Словно Гиганты, способных хоть целый град ниспровергнуть,
Их секирами всех ополчил, ополчил топорами -
И предерзких толпа к Деметриной кинулась роще.
Был там тополь огромный, до неба росшее древо,
Тень в полуденный час для игры дарившее нимфам;
Первый приявши удар, печально оно восстенало.
40 Вот Деметра вняла, как тополь страждет священный,
И промолвила в гневе: "Кто дивные рубит деревья?"
Тотчас она уподобилась видом Никиппе, что жрицей
От народа была богине назначена, в руки
Взявши мак и повязки, ключами же препоясавшись.
Кроткие речи она обратила к негодному мужу:
"О дитя, что стволы, богам посвященные, рубишь,
О дитя, отступись! О дитя, ведь мил ты родившим!
Труд прекрати и слуг отошли, да не будешь постигнут
Гневом властной Деметры, чью ты бесчестишь святыню!"
50 Он же воззрился в ответ страшней, чем дикая львица
На зверобоя глядит, в горах его встретив Тмарийских,
Только что родшая чад (говорят, страшны у них очи):
"Прочь! - он вскричал, - иль моим топором тебя поражу я!
Что до этих дерев, то они пойдут на укрытье
Для чертога, где радостный пир сотворю я с друзьями!"
Юноша кончил; была записана речь Немесидой.
Гневом вскипев, свое божество Деметра явила, -
Праха касались стопы, глава же касалась Олимпа.
Слуги, от страха мертвея, узрели богиню и тотчас
60 Прочь пустились бежать, в лесу топоры покидавши.
Их Госпожа отпустила, людей подневольных, не доброй
Волей пришедших сюда; но владыке молвила гневно:
"Так, хорошо, хорошо, о, пес, о, пес! О веселых
Ныне пекися пирах! Предстоит тебе трапез немало".
Так провещала она, Эрисихтону горе готовя;
В тот же миг он был обуян неистовым гладом,
Жгучим, ярости полным, и злой в нем недуг поселился.
О, злосчастный! Чем больше он ел, тем больше алкал он.
Двадцать слуг подносили еду, а вина - двенадцать,
70 Ибо гневом пылал Дионис с Деметрой согласно:
Что ненавидит Деметра, всегда Дионис ненавидит.
Срама такого стыдясь, своего родители сына
В гости не смели уже отпускать, отговорки слагая.
Как-то на игры Афины итонской его Ормениды
Призывали - но им ответила матерь отказом:
"Нет его дома сейчас; вчера в Краннон поспешил он,
Во сто быков ценой востребовать долг". Посетила
Их Поликсо, Акториона мать, на сыновнюю свадьбу
Звать вознамерясь Триопа, а с ним и Триопова сына.
80 Скорбь держа на душе, в слезах ей молвила матерь:
"Будет с тобою Трип; Эрисихтон же, вепрем на склонах
Пинда ранен, лежит на одре уж девятые сутки".
Бедная, нежная матерь, какой ты лжи не сплетала!
Коль устрояется пир - так "нет Эрисихтона дома";
Свадьбу справляет сосед -"Эрисихтон диском ушиблен",
Или "упал с колесницы", иль "числит офрийское стадо".
Дома меж тем запершись, целодневно, с утра и до ночи
Ел он и ел без конца, но вотще - свирепый желудок
Только ярился сильней; как будто в пучину морскую
90 Все погружались бесплодно, нимало не пользуя, яства.
Словно снег на Миманте иль воск в сиянии солнца,
Так он таял, и таял сильней, пока не остались
Только жилы одни у страдальца, да кожа, да кости.
Горько плакала матерь, и сестры тяжко скорбели,
И сосцы, что вскормили его, и десять служанок.
Сам Триоп, седую главу поражая руками,
Громко воззвал к Посейдону, ему не внимавшему вовсе:
"О лжеродитель! Воззри на внука, если и вправду
Твой я сын от Канаки, Эоловой дщери; мое же
100 Семя - этот злосчастный. Когда бы стрелой Аполлона
Был он сражен и его схоронил я своими руками!
Ныне же мерзостный голод в его очах поселился.
Или недуг отврати, иль его под свое попеченье
Сам прими и питай; мои же иссякли запасы.
Пусты конюшни мои, на дворе моем больше не видно
Четвероногих; меж тем повара, из сил выбиваясь,
Уж и месков моих отпрягли от большой колесницы.
Он и корову пожрал, что готовила мать для Гестии,
И боевого коня с ристалищным вместе, и даже
110 Самое белохвостку, страшившую малых зверюшек!"
Всё же, покуда в Триоповом доме столы накрывались,
Только родимый покой об этом ведал злосчастье.
Но когда от зубов ненасытных все опустело,
На перекрестке дорог уселся царственный отпрыск,
Клянча сухие куски и стола чужого отбросы.
Другом моим да не будет, Деметра, твой оскорбитель,
Ни соседом моим! Не терплю соседей злонравных.
Молвите звонко, о девы, и вы подхватите, о жены:
"Радуйся, матерь Деметра, обильная кормом и хлебом!"
120 Как четыре коня провозят святую кошницу,
Белые мастью, так нам царящая мощно богиня
Белую пусть ниспошлет весну и белое лето,
Также и осень, и зиму, блюдя обращение года!
Как мы, ноги не обув и волос не связав, выступаем,
Так да пребудут у нас и ноги и головы здравы!
Полную злата несут кошниценосные жены
Ныне кошницу; таков да будет злата избыток!
Те, кто таинствам чужд, идите до пританея;
Вы ж, посвященные жены, до самого храма богини,
130 Если шести не достигли десятков. А вы, кто во чреве
Носите плод, Илифию моля, или мучимы болью, -
Сколько ноги пройдут; и вас Део в изобилье
Всем одарит, а когда-нибудь вы и до храма дойдете.
Радуйся много, богиня, и граду даруй удачу
Ты и согласье, в полях возрасти плоды нам и злаки,
Скот возрасти, дай яблокам сок, дай колосу зрелость,
Сладостный мир возрасти, чтоб жатву пожал, кто посеял.
Милость яви мне, молю, меж богинями дивная силой!
Гекала
...приладил вторую, а вот уже меч прикрепляет -
Как увидали они, так все задрожали от страха:
Ужас внушил им и муж превеликий, и зверь исполинский,
Жались, покуда Тесей им издали громко не крикнул:
"Стойте, не бойтесь меня! Пускай между вами быстрейший
В город к Эгею, отцу моему, понесется как вестник,
Пусть успокоит его и от сильной тревоги избавит,
Скажет: "Тесей недалече, ведет с Марафонского поля,
Влагой богатого, зверя-быка"". И они, услыхавши,
10 Разом воскликнули: "Иэ, Пеан!" - И на месте остались.
Столько листвы дуновеньем ни Нот, ни Борей не вздымают,
Столько не гонит сам месяц, что все обнажает деревья,
Сколько тогда на Тесея посыпалось веток и листьев -
Жители сел их кидали, его окружив, а селянки
Славным венком увенчали...
(Пропущены примерно 22 стиха )
...я своим бы крылом защитила - однако Паллада
Семя Гефеста надолго сокрыла...
20 И до поры, пока Кекропиды...
Камень тот потайной, запретный...
Только откуда он родом - не ведаю я и не знаю,
Птицы же древние встарь говорили, что якобы был он
Сыном Земли, и она родила его будто Гефесту.
После Афина в Пеллену ахейскую путь направляет.
Ей укрепленье хотелось поставить, прикрыть свою землю,
Что получила недавно она по воле Зевеса,
Равно двенадцати прочих богов, змея же свидетель.
Девы, ларца сторожа, на отвратное дело решились,
30 Скрепы замков отомкнули...
(Пропущены примерно еще 22 стиха )
Вот и отвергла Афина наш род. - О, если бы только
Не попадать нам в немилость - ведь гнев у Паллады тяжелый.
Правда, тогда я малюткой была - поколенье восьмое
Смертных я ныне живу, что родителям стало десятым.
(Пропущены 8 стихов )
35 Только одно и спасало меня от голода злого...
(испорченные 3 стиха )
36 От кикеона ячмень, что на землю просыпался...
..................
38 Вестница злых новостей. А живи ты в то время, узнала б,
Как вдохновляли вещать ворону старую Фрии!
40 Я клянусь - только чем? - клянусь я сморщенной кожей
Старой моей, и клянусь я деревом этим засохшим,
Солнцем клянусь, что оно не сломало колеса и дышло
И не исчезло на Западе, - будет поистине время,
Будет и утро, и полдень, и вечер, и ночь, когда ворон,
Ныне способный и с лебедем спорить своей белизною,
В перьях, чей цвет - молоко или пена морского прибоя,
Черное, словно смола, носить оперение станет.
Вот какова будет Фебова плата за вести
В пору, когда он узнает о мерзости, что сотворила
50 Флегия дочь, Коронида, с Исхйем, наездником смелым.
Смолкла, и сон ее взял, и внимавшая тоже уснула,
Только поспать не пришлось хорошенько - приблизился скоро
Хлад предрассветный - и вот уже воры не ищут поживы -
Их освещает светильник зари, что выходит на небо.
Вот уж и песни свои завели водоносы по граду,
Вот уж и грохот колес разбудил и того, кто укрылся
В доме, что смотрит на улицу; вот загремели несносно
Медной посудой рабы - да так, что можно оглохнуть.