LVI Против Дионисодора

Переводчик: 
Вальченко В.В.

Подлинность этой речи вызывает сомнения, так как в ней отсутствуют свидетельства. Кроме того, упоминание имени Клеомена, позволяющее датировать речь 323/322 г., не дает возможности считать ее автором Демосфена, который, если даже и был жив в это время, едва ли писал речи на заказ.

Содержание

(1) Дарий и Памфил предоставляют Дионисодору заем в три тысячи драхм для плавания в Египет и обратно в Афины; они берут под залог корабль и договариваются о процентах, по которым обязывается уплатить Дионисодор по прибытии в Афины. Дионисодор, отплыв из Египта и прибыв на Родос, оставил там груз, как он утверждает, из-за поломки корабля и появившейся течи, а Дарий со своей стороны возражает - по причине получения вести о низких ценах на хлеб в Афинах; корабль же, по его словам, остается невредимым и еще и теперь находится в плавании. (2) Тогда-то заимодавцы и обвиняют Дионисодора в нарушении долгового обязательства, ибо он не предъявил залог, т. е. корабль, и, ссылаясь на договор, настаивают на полной уплате по процентам; тот, однако, не соглашается платить полностью, но лишь часть - в соответствии с путем, пройденным судном.

Речь

(1) Я дольщик этого займа, граждане судьи. Однако нам, занимающимся морским промыслом и вручающим свое достояние в чужие руки, уже заранее приходится сознавать, что берущий ссуду находится в гораздо более выгодном положении, нежели мы. Получив наличными известную сумму денег, он взамен оставляет записку стоимостью в два халка и совершенно ничтожную бумажку, в которой обещает честно соблюдать условия сделки. Мы же не обещаем дать деньги потом, но даем их делающему заем тотчас. (2) Так на чем же основывается наше доверие и что обеспечивает сохранность нашей собственности? Это - вы, граждане судьи, и ваши законы, приказывающие, чтобы принуждающую силу имело то, о чем по доброй воле договаривается одна сторона с другой. Но, мне кажется, не было бы ни малейшей пользы ни от законов, ни от соглашений, если бы берущий деньги не был по своему нраву безупречно честным человеком, либо не испытывал страха перед вами или стыда перед тем, с кем заключил договор.
(3) Ни одним из этих свойств не обладает вот этот Дионисодор, но он так далеко зашел в своей наглости, что, взяв у нас взаймы три тысячи драхм под перевозку товаров с условием возвратить корабль в Афины и выплатить нам деньги летом прошлого года, вместо этого отправил судно на Родос и, выгрузив там товары, тем самым поступил вопреки договору и нарушил ваши законы. С Родоса же он вновь послал свой корабль в Египет и оттуда опять на Родос. А нам, давшим ему ссуду здесь, а Афинах, он до сих пор не предъявляет ни сами деньги, ни залог под них. (4) Более того, этот человек, второй год подряд извлекая прибыль с нашей собственности и удерживая за собой и заем, и доходы с него, и судно, принадлежащее нам в качестве обеспечения ссуды, все-таки явился к вам с откровенной надеждой получить с нас штраф в свою пользу и посадить нас в тюрьму, и это вдобавок к тому, что он лишил нас денег. Поэтому мы просим и умоляем всех вас, граждане афинские, прийти нам на помощь, если вы решите, что с нами поступили противозаконно. Однако сперва я хочу рассказать вам о нашей сделке с самого начала; тогда и вам будет легче всего следить за ходом нашей речи.
(5) Он, Дионисодор, граждане афинские, в месяце Метагейтнионе[1] прошлого года пришел к нам со своим сотоварищем Пармениском, говоря, что они хотят сделать заем под перевозку товаров на своем корабле, употребив эти деньги на плавание в Египет и из Египта, на Родос или в Афины; при этом они обещали уплатить по процентам от ссуды за заход в каждый из этих портов. (6) Когда мы на это ответили, граждане судьи, что мы не можем одолжить деньги на заход ни в один другой порт, кроме Афин, то они согласились вернуться сюда и на этом условии берут у нас ссуду в три тысячи драхм под перевозку грузов в оба конца и подписали об этом договор. Заимодавцем в этот договор вписан Памфил; я же участвовал в ссуде безымянно. Однако сначала вам будет зачитан сам договор.
(Договор)
(7) По этому договору, граждане судьи, Дионисодор и его напарник Пармениск получили от нас деньги и отправили корабль отсюда в Египет. При этом Пармениск сам отплыл на корабле, а этот остался здесь. А были все эти люди, граждане судьи, - надо вам и об этом знать, - прислужниками и сообщниками Клеомена[2], наместника Египта, который со времени своего прихода к власти принес немало зла вашему городу, а еще больше - остальным эллинам, именно тем, что он, занимаясь перепродажей, вздувал цены на хлеб: и он сам, и его подручные. (8) Одни из них посылали товары из Египта, другие везли их в морские порты, третьи, проживая здесь, сбывали доставленное; затем пребывающие тут слали письма ведущим дела за границей, сообщая об установившихся ценах на хлеб, с тем чтобы они, если у вас хлеб был в цене, везли его сюда, а если цены падали, то в какой-нибудь другой торговый порт. Понятно, граждане судьи, Что благодаря такому обмену письмами и взаимной поддержке цены на хлеб значительно возрастали. (9) Так вот, когда они отправляли отсюда корабль, цены на хлеб оставались еще довольно высокими; потому-то они и решились вписать в долговое обязательство условие об обратном рейсе лишь в Афины и ни в какой другой порт. А после этого, граждане судьи, когда пришли корабли с Сицилии, и цены на хлеб стали падать, а их корабль уже прибыл в Египет, Дионисодор тотчас посылает кого-то на Родос, чтобы известить своего сообщника Пармениска о здешних обстоятельствах, точно зная, что тот непременно приведет корабль на Родос. (10) Коротко говоря, получив посланное этим человеком письмо и узнав из него об установившихся здесь ценах, его напарник Пармениск выгружает хлеб на Родосе и там сбывает; при этом они, граждане судьи, не только не обратили внимания на условия договора и наказания, назначенные ими самим себе в случае нарушения одного из них, но и презрели ваши законы, которые предписывают судовладельцам и купцам идти в тот порт, какой назван в договоре, в противном случае они подлежат самым суровым наказаниям. (11) И как только нам стало известно о происшедшем, мы, изумленные таким поворотом дела, пришли к этому вдохновителю злоумышления, как и естественно, гневно порицая его за то, что хотя в нашем соглашении ясно указан порт прибытия судна, Афины и никакой иной, и мы дали деньги только на этом условии, они, однако, не привели корабль, как того требует договор, в ваш порт, возбудив против нас подозрение людей, готовых в своих обвинениях утверждать, будто и мы причастны к доставке хлеба на Родос. (12) Но так как в своих указаниях на условия договора и правоту нашего дела мы ничего не добились, то потребовали вернуть по меньшей мере долг и уплатить по процентам, записанным в долговом обязательстве. "Если вы хотите, - говорил он, - получить деньги за пройденную судном часть пути, то я уплачу по процентам до Родоса; а больше не дам". Он сам сделал себя законодателем и не выполнил ни одного требования договора. (13) А когда мы заявили о своем несогласии со всем этим, полагая, что если уступим, то тем самым признаем себя поставщиками хлеба на Родос, этот человек в своей наглости пошел еще дальше и привел с собой много свидетелей, утверждая, он-де, готов отдать долг и уплатить по процентам до Родоса. Однако он, граждане судьи, вообще ничего не собирался отдавать, а точно рассчитал, что мы не захотим взять деньги по вышеназванным причинам. Это ясно обнаружилось на деле. (14) Так как, граждане афинские, некоторые из ваших сограждан, случайно оказавшись при этом, советовали нам взять то, что он отдает, а по поводу оспариваемой части обратиться в суд и не соглашаться на уплату по процентам до Родоса, покуда своего решения не вынесет суд, то мы пошли на это, и вовсе не потому, граждане судьи, что сомневались в справедливости своих требований, означенных в договоре, но потому, что посчитали необходимым лучше что-то потерять и уступить, чем прослыть сутягами. Но как только этот человек почувствовал нашу готовность к примирению, он сказал: "Тогда расторгайте договор". (15) "Мы должны расторгнуть договор? - возразил я. - И больше ничего! Но в присутствии менялы[3] мы объявим недействительным соглашение лишь в той мере, в какой ты оплатишь его наличными деньгами, весь же договор мы расторгать не станем до тех пор, пока не решится вопрос о спорной его части. Иначе на какой закон мы обопремся или какое приведем основание, если нам придется идти к посреднику или в суд[4], когда до того мы разорвали договор, подтверждавший наши права?" (16) Вот так, граждане судьи, мы говорили и требовали, чтобы Дионисодор ничего не менял в договоре и не пытался объявить его недействительным, ибо они сами признали его обязывающую силу, но чтобы выплатить ту часть денег, которую предложил он сам; что же касается спорной части, то, на их усмотрение, говорил я, мы готовы предстать перед судом одного или многих людей, ведущих дела в гавани. Однако на все это Дионисодор ответил отказом, а так как мы не расторгли договор полностью, чего добивался этот человек, то он уже второй год подряд владеет нашими деньгами и свободно ими распоряжается. (17) Обиднее же всего то, граждане судьи, что он сам теперь, ссужая наши деньги на морские перевозки, взимает проценты с других и дает деньги в рост для доставки товаров не в Афины, а на Родос и в Египет, нам же, предоставившим ему заем в вашей торговой гавани, он вовсе не считает нужным отдать должное. А что я говорю правду, вам будет зачитан вызов[5], который мы направили к нему по этому делу.
(Вызов)
(18) Так вот, граждане судьи, в то время как мы много раз таким образом вызывали Дионисодора и на разные дни назначали слушание дела, он говорил, больно уж мы простодушны, если считаем его до такой степени неразумным, что он тут же отправится к посреднику, ибо совершенно ясно - тот вынесет решение об уплате долга, тогда как у него есть возможность с деньгами в кармане пойти в суд и затем, если удастся перехитрить нас, убраться восвояси с чужими деньгами, а коли нет, то уж только потом отдать долг. Он рассуждал как человек, который не чувствует себя правым, однако желает подвергнуть испытанию вас.
(19) Итак, вы слышали о делах Дионисодора, граждане судьи! Мне кажется, слушая, вы уже давно дивитесь его наглости и не понимаете, какая такая надежда его сюда привела. Да неужто это не наглость, если человек, взяв в долг деньги в афинской торговой гавани (20) и в ясных выражениях вписав в соглашение пункт и о возвращении в ваш порт, а в противном случае, и об уплате двойной суммы денег в качестве штрафа, ни корабль не доставляет в Пирей, ни денег не платит заимодавцам, а хлеб он даже выгрузил на Родосе, и, совершив все это, он тем не менее смеет глядеть вам в глаза? (21) Послушайте, однако, какие доводы он выдвигает в свое оправдание. Он утверждает, что на обратном пути из Египта корабль получил повреждение, потому-то он и вынужден был пристать на Родосе и выгрузить там хлеб. В доказательство этого он говорит, будто бы на Родосе он нанял грузовые суда и какие-то товары отправил сюда. Это составляет первую часть его защиты, другая же заключается в следующем: (22) он уверяет, будто другие кредиторы согласились на скидку процентов до Родоса; по-этому-де с нашей стороны было бы жестоко поступить иначе. И, наконец, в-третьих, он утверждает, будто договор обязывает его уплатить деньги в случае сохранности корабля, а он-де поврежденный, не дошел до Пирея. Теперь же, граждане судьи, послушайте наши справедливые возражения против каждого из этих доводов в отдельности.
(23) Прежде всего, полагаю я, всем вам ясно, что, говоря о поломке корабля, он лжет. Если бы с кораблем действительно случилось такое несчастье, то он не дошел бы до Родоса и после этого не был бы годен к плаванию. А сейчас всем известно, что он не только достиг Родоса, но и тут же был снова отправлен в Египет и еще и теперь плавает всюду и заходит во все порты, кроме Афин. В самом деле, разве не противоречит рассудку, - когда нужно было привести корабль в афинскую гавань, то утверждается, будто бы он потерпел крушение, когда же дело идет о доставке хлеба на Родос, то тот же самый корабль в то же самое время оказывается целым и невредимым?
(24) Но зачем тогда, - спросит он, - я нанял другие корабли, перетащил на них груз и отправил сюда? Да затем, граждане афинские, что ни ему, ни его напарнику не принадлежал весь груз, но, как я считаю, торговцы вынуждены были отправить к нам собственные товары на других судах, когда эти люди заведомо отменили свой рейс. Причем они послали в Афины отнюдь не все принадлежащие им товары, а выбрали такие, на которые был спрос. (25) Отчего же в таком случае вы, наняв, как утверждаете, другие суда, не перенесли весь груз с поврежденного корабля, а хлеб оставили на Родосе? Оттого, граждане судьи, что им было выгоднее продать хлеб там; ибо они слышали, что цены на него здесь упали. Остальные же товары, на которых надеялись нажиться, они доставили вам. Так что, когда ты оправдываешься наймом чужих кораблей, то не доказываешь этим факт повреждения своего корабля, а лишь только то, что тебе это было на руку.
(26) Однако об этом, пожалуй, достаточно сказано; что же касается кредиторов, простивших им, по их уверениям, проценты до Родоса, то нам до этого нет никакого дела. Ведь если кто уступает вам что-нибудь из своего, то от этого не происходит никакого вреда ни тому, кто дал, ни тому, кто убедил дать; мы же со своей стороны ничего тебе не прощали и не позволяли плыть до Родоса, и для нас ничто не имеет большего значения, чем договорное обязательство. (27) О чем же оно говорит и куда предписывает отправиться в плавание? Из Афин в Египет и из Египта в Афины! В случае неповиновения оно приказывает уплатить двойную сумму денег в качестве штрафа. Если ты это выполнил, то ни в чем невиновен, а если не выполнил и не доставил корабль в Афины, то согласно договору ты должен понести наказание; ведь это обязательство взял на себя ты сам, а не кто-то другой. Так докажи судьям одно из двух - либо наш договор не имеет силы, либо ты не обязан полностью подчиняться его условиями. (28) Если кто-то простил тебе какой-то долг и пошел на уступку в отношении процентов до Родоса, чем бы при этом он ни руководствовался, то не причиняешь ли ты нам после этого несправедливость тем, что вопреки нашему взаимному соглашению приводишь судно на Родос? Я думаю, что да! Ведь судьи, сидящие здесь, сейчас разбирают дело не об уступках других людей, на которые они пошли в отношении тебя, а о том, почему ты сам нарушил обязательства, данные нам. Впрочем, коль скоро речь зашла об отмене процентов, пусть в их словах есть правда, то всем вам ясно, что это произошло не без выгоды для заимодавцев. (29) В самом деле, кредиторы, выдавшие этим людям денежную ссуду под судно, направляющееся из Египта в Афины, я полагаю, от того, что те пришли на Родос и стали там на якоре, не понесли никаких убытков, если, скинув проценты и получив назад свои деньги, они вновь пустили их в оборот под рейс в Египет, но приобрели от этого гораздо больше, чем если бы те отправились сюда, в Афины. (30) Расстояние там небольшое, и им предоставлялась возможность получать прибыль, дважды или трижды вкладывая те же самые деньги; а вот если бы корабль направился сюда, то здесь пришлось бы зимовать и дожидаться весны. Так что тамошние кредиторы не только не сделали им никаких уступок, но и получили дополнительную прибыль; у нас же речь идет не о процентах, а о том, что мы не можем вернуть свой первоначальный вклад.
(31) Итак, не позволяйте ему вводить вас в заблуждение и ссылаться на образ действий других кредиторов, но велите ему не отступать от договора и обязательств, записанных в нем. Нужно мне сказать вам еще вот о чем, а он как раз сильно упирает на это, - он говорит, будто договор предписывает отдать долг лишь в случае сохранности корабля. Мы тоже не отрицаем, что так и должно быть. (32) Однако я хотел бы тебя самого спросить, о чем же ты твердишь - о гибели корабля или о его спасении. Если судно потерпело крушение и затонуло, то почему ты споришь о процентах и настаиваешь на их уплате до Родоса? И это, когда мы не можем получить назад ни по процентам, ни саму ссуду. Если же корабль цел и невредим, то почему ты не возвращаешь нам деньги, которые ты обязался выплатить по договору? (33) Так вот, из чего, граждане афинские, вы с твердой уверенностью могли бы заключить, что корабль цел? Да больше всего из того, что сейчас он находится в плавании, о чем не менее ясно можно судить и по их собственным словам. Они соглашаются вернуть и взятую ссуду, и часть денег по процентам, исходя из того, что корабль остался неповрежденным, но не прошел всего пути. (34) Рассмотрите, граждане афинские, кто из нас придерживается условий договора - мы или они, ведь они не пришли в указанный в договоре порт, а поплыли на Родос и в Египет, и несмотря на то, что судно осталось целым и невредимым, добиваются скидки процентов; нарушив долговое обязательство, они, с одной стороны, получили немалую прибыль от торговли хлебом на Родосе, с другой же, распоряжаются нашими деньгами и извлекают из них доход второй уже год подряд. (35) Это совершенно неслыханный случай: они готовы вернуть заемные деньги, как если бы корабль был цел, но при этом притязают на отмену процентов, как если бы он затонул. Однако договор не ставит условием о процентах одно, а об основной сумме долга нечто иное, но то и другое подпадает под то же самое определение; тождественным ему должно быть и выполнение. (36) Читай мне еще раз договор!
(Договор)
"... Из Афин в Египет и из Египта в Афины". Слышите, граждане афинские! Говорится: "Из Афин в Египет и из Египта в Афины". Читай остальное!
(Договор )
"Если корабль благополучно возвратится в Пирей..." (37) Граждане афинские, вам совсем не трудно вынести решение по этому делу, и оно не требует много слов. Что судно уцелело и находится в исправности, это признают они сами; иначе бы они не соглашались вернуть ссуду и уплатить часть денег по процентам. Но оно не возвратилось в Пирей. Поэтому мы, кредиторы, заявляем, что нам нанесен ущерб, и наша жалоба подана по поводу неприбытия корабля в обусловленный договором порт. (38) Дионисодор же, со своей стороны, утверждает, будто он невиновен в этом; он-де не должен полностью платить по процентам, раз корабль не прибыл в Пирей. Но о чем гласит договор? Клянусь Зевсом, вовсе не о том, о чем говоришь ты, Дионисодор! Совсем наоборот, если ты не вернешь денег и не уплатишь по процентам или не предъявишь в целости заклад, или каким-нибудь иным способом нарушишь договор, то ты обязан уплатить двойную сумму денег. Читай мне это место договора.
(Договор)
"В случае, если ... они не предъявят сохраненный в целости заклад или в чем-нибудь нарушат договор, то пусть уплатят двойную сумму денег".
(39) Так вот, с того времени, как ты получил от нас деньги, предъявил ли ты нам в каком-нибудь месте корабль, сам признавая, что он цел? А, может быть, считая с того времени, ты прибыл в афинскую гавань, как об этом сказано в договоре - корабль привести в Пирей и предъявить его заимодавцам? (40) И еще, граждане афинские. Взгляните на это невиданное дело! Как он утверждает, судно дало течь, и поэтому он привел его на Родос. И, будто бы, после этого оно было починено и вновь стало годным к плаванию. Так почему же ты, милейший, послал его в Египет и прочие порты, а не приказал отправиться в Афины и до сих пор не доставил сюда, к нам, кредиторам, вопреки договору, предписывающему тебе предъявить нам корабль в целости и сохранности, и вопреки тому, что мы требовали этого и много раз делали тебе вызов? (41) .Но ты до такой степени дерзок, а вернее сказать, бесстыден, что, являясь теперь должником двойной суммы денег, не считаешь нужным отдавать деньги по набежавшим процентам, а снисходишь лишь до того, чтобы уплатить за путь до Родоса, как будто твое решение имеет большую силу, чем письменный договор, и смеешь утверждать, что корабль не дошел до Пирея; за это ты по праву заслуживаешь от судей смертного приговора. (42) Чья вина, граждане судьи, в том, что корабль не пришел в Пирей? Наша ли, коль скоро мы недвусмысленно выдали ссуду под перевозку грузов в Египет и обратно в Афины, или этого человека и его помощника, которые, взяв ссуду на этих условиях и обязавшись привести судно в Афины, отправили его на Родос? А что они сделали это по собственному желанию, а не по необходимости, доказывает многое. (43) Если бы действительно несчастье произошло против их воли и корабль дал течь, то, починив, они, конечно, не отправили бы его в другие порты, а послали бы к вам, исправляя положение, создавшееся из-за вмешательства случая. Но после этого они не только не исправили случившегося, но и первую свою вину усугубили еще более тяжкими проступками и ведут себя так, словно в насмешку над нами явились в суд, как будто в их власти только тогда отдать долг и уплатить по процентам, когда вы их осудите. (44) Однако вы, граждане судьи, не поддавайтесь их наглости и не позволяйте им держаться сразу за два якоря, чтобы они, если выиграют дело, пользовались чужими деньгами, а если не сумеют обмануть вас, то вернули только ссуду; напротив, наложите на них такое наказание, какого требует договор. А так как в случае нарушения какого-нибудь пункта договора они сами себе установили в качестве наказания уплату двойной суммы денег, то было бы совершенно несправедливо, если бы вы отнеслись к ним более мягко и, следовательно, более сурово к нам.
(45) Итак, теперь следует вкратце напомнить о справедливых основаниях этого дела. Мы ссудили Дионисодора и его помощника тремя тысячами драхм под перевозку товаров из Афин в Египет и из Египта в Афины; мы не получили назад ни заемных денег, ни денег по процентам, но они удерживают за собой нашу собственность и извлекают с нее доходы уже второй год подряд. Они до настоящего времени не привели корабль в ваш порт и не предъявили его нам в качестве залога; договор же велит, если они не предъявят судно, то им надлежит уплатить двойную сумму денег, а судебное дело может начать как один из нас, так и оба вместе. (46) Основываясь на этом праве, мы явились к вам, чтобы с вашей помощью попытаться вернуть принадлежащее нам, раз мы не в состоянии добиться этого от них. Вот такие доводы мы приводим со своей стороны. Наши противники не отрицают, что они взяли заем и не вернули его, однако оспаривают долговое обязательство, утверждая, будто они не должны полностью платить по процентам, а лишь часть за путь до Родоса, хотя этого условия нет в договоре, и мы не давали на это своего согласия. (47) Если бы наша тяжба, граждане афинские, происходила в судилище родосцев, то, скорее всего, противная сторона получила бы перевес, ибо эти люди доставляли им хлеб и обычно направляли свой корабль в их порт; сейчас же, поскольку мы находимся перед судом афинян и составили договор в интересах вашего порта, мы не можем допустить, чтобы они причинили нам ущерб, беззаконно поступив и с нами, и с вами.
(48) Кроме того, граждане афинские, не забывайте, что, разбирая сейчас этот отдельный случай, вы выступаете законодателями для всей торговой части гавани, и что большое число людей, занимающихся морской торговлей, внимательно наблюдают за вами, как вы решаете это дело. Если вы подтвердите необходимость строгого соблюдения договоров и взаимных соглашений и ни в чем не будете прощать их нарушителей, то те, кто живет на прибыли от кредитов, с большей охотой станут вкладывать свои деньги, а от этого возрастет благосостояние вашего порта. (49) Если же судовладельцам, подписавшим обязательство, в том числе и о возвращении в Афины, будет позволено направлять свой корабль в другие порты со ссылкой на его повреждение и под иными подобными предлогами, какие приводит Дионисодор, а также сокращать проценты в соответствии с пройденным, по их собственным словам, путем, а не в соответствии с договором, то ничто не помешает лишить силы любое соглашение. (50) Кто же после этого захочет вложить свое состояние, когда видит, как долговые обязательства ставятся вне закона, а силу имеют подобные речи, и доводы нарушителей долговых обязательств находят большее сочувствие, чем сама справедливость? Пусть же этого не произойдет, граждане судьи! Ведь это не идет на благо ни вашему народу, ни тем, кто занимается морской торговлей, ибо они-то приносят величайшую пользу и всем вам вместе, и каждому из вас в отдельности. Именно поэтому вы должны проявлять о них особую заботу.
Итак, то, что я мог, я сказал; однако я хочу, чтобы в мою защиту выступил и кто-нибудь из моих друзей. Подойди сюда, Демосфен[6].


[1] Метагейтнион — второй месяц аттического календаря, соответствующий августу-сентябрю.

[2] Клеомен — грек из Навкратиса, наместник Египта, назначенный Александром. Благодаря сомнительным пошлинным и финансовым махинациям ему удалось прибрать к своим рукам монополию на вывоз хлеба из Египта. После смерти Александра казнен Птолемеем.

[3] Торговые сделки обычно совершались при посредничестве трапедзитов.

[4] В случае нарушения обязательств одной из сторон можно было обратиться к арбитру или в суд. Основанием для такого обращения служило письменное соглашение.

[5] Приглашение противной стороны для предъявления или засвидетельствования какого-либо документа в качестве доказательного средства. В нашем случае вызов был сделан с целью решить дело полюбовно с помощью посредника. В суде «вызов» зачитывается, чтобы ознакомить слушателей с ходом дела и показать безнравственное поведение Дионисодора.

[6] Слово «Демосфен», вероятно интерполировано. Возможно, на этом основании речь была приписана Демосфену.