XXXII Против Зенотемида. Протест против незаконного возбуждения дела

Переводчик: 
Ботвинник М. Н.
Переводчик: 
Зайцев А.И.

*[1]

Некоторые допускают, что эта речь принадлежит Демосфену, но, по мнению других, возможно, что это речь самого выступающего Демона, политического деятеля, который должен был быть оратором (см. в примеч. 42 к Речи XXIX, в конце). Речь XXXII предположительно датируют временем ок. 340 г. до н. э.

Содержание

(1) Некий торговец по имени Прот, взяв взаймы деньги у Демона, одного из родственников Демосфена,[2] купил на эти деньги хлеб в Сиракузах и привез его в Афины на корабле, корабельщиком[3] которого был Гегестрат. А Гегестрат и Зенотемид, против которого направлен этот протест, родом были массалийцы,[4] и вот какое мошенничество совершили они в Сиракузах, как утверждает оратор. Они взяли взаймы деньги,[5] но на них они на корабль ничего не погрузили, а тайком отослали их в Массалию, замыслив присвоить их у заимодавцев. (2) Поскольку же в обязательственном договоре[6] было записано, что в случае гибели корабля с них не должны требовать этих денег, то они задумали потопить корабль. И вот ночью во время плавания Гегестрат, сойдя вниз, стал пробивать брешь в днище судна. Однако, застигнутый на месте преступления и спасаясь бегством от плавателей,[7] он бросается в море и тут же погибает. Ну а Зенотемид, сообщник, как утверждает оратор, Гегестрата, когда корабль все же благополучно дошел до Афин, стал оспаривать хлеб, говоря, что хлеб принадлежит Гегестрату, а тот деньги взял взаймы у него. (3) Но так как Прот и Демон воспротивились ему, он вчинил к тому и другому иски по торговым делам. И добившись заочного осуждения Прота, который не явился на суд по сговору с ним, как утверждает Демосфен, и был соучастником в его мошенничестве, он привлекает и Демона вторым к суду. А Демон подает протест против незаконного возбуждения дела, заявляющий, что этот иск не подлежит принятию к судебному рассмотрению, ссылаясь на закон, предоставляющий торговцам иски при обязательственных договорах по курсу в Афины и по курсу из Афин, у Зенотемида же, утверждает он, нет никакого обязательственного договора с ним. (4) И хотя процесс по названию определяется как протест против незаконного возбуждения дела, однако речь произнесена так, как будто дело принято к прямому судебному рассмотрению по существу, - в ней говорится о том, что хлеб принадлежит не Зенотемиду, а Проту, которому деньги дал взаймы Демон: он не хочет, чтобы казалось, будто он опирается только на букву закона, в действительности же не прав по существу дела, но показывает, что ему нечего бояться и прямого судебного рассмотрения дела по существу, а что сверх того закон предоставляет ему и право на протест против незаконного возбуждения дела.

Речь

(1) Судьи, подав протест против незаконного возбуждения дела, заявляющий, что этот иск не подлежит принятию к судебному рассмотрению, я хочу прежде всего сказать о тех законах, по которым я подал этот протест. Законы повелевают, судьи, чтобы иски предоставлялись корабельщикам и торговцам при обязательственных договорах по курсу в Афины и по курсу из Афин, и в тех случаях, если имеются письменные контракты,[8] если же кто подает в суд не в этих случаях, то иск не подлежит принятию к судебному рассмотрению. (2) Ну а что у этого Зенотемида со мной никакого не было ни обязательственного договора, ни письменного контракта, он и сам признает в своем обвинении. Утверждает же он, что дал взаймы деньги корабельщику Гегестрату, тот погиб в море, а мы завладели корабельным грузом. Таково его обвинение. И вот из этой же моей речи вы и убедитесь в том, что иск этот не подлежит принятию к судебному рассмотрению, и увидите все злоумышление и всю подлость этого человека. (3) А я прошу всех вас, судьи, выслушать это дело с большим вниманием, чем когда бы то ни было. Вы услышите о наглости и подлости человека необычной, если только я смогу рассказать вам все содеянное им. Надеюсь, однако.
(4) Зенотемид этот, сподручный корабельщика Гегестрата, о котором он и сам написал в своем обвинении, что тот погиб в море (а как, он не прибавил, но я расскажу), вот на какое преступное дело пошел вместе с ним. В Сиракузах тот и другой брали взаймы деньги. Тот признавал перед дававшими взаймы этому, если кто спрашивал, что у этого действительно есть на корабле много хлеба, а этот перед дававшими взаймы тому, что груз корабля действительно принадлежит лично тому. Поскольку один был корабельщиком, а другой - плавателем, то им, естественно, верили во всем, что они говорили друг о друге. (5) Получая же деньги, они отсылали их домой в Массалию и ничего на них не погружали на корабль.[9] А так как по этим письменным контрактам, как обыкновенно заключаются все они, деньги должны возвратить в том случае, если корабль благополучно дойдет до места назначения, то они, чтобы присвоить их у заимодавцев, замыслили потопить корабль. И Гегестрат, когда они уже отдалились от земли на расстояние двух или трех дней плавания, спустившись ночью в трюм, стал пробивать брешь в днище судна. А вот он,[10] словно ничего не зная, оставался наверху с остальными плавателями. Но при возникшем шуме люди на судне чувствуют, что в трюме беда какая-то творится, и бегут вниз на выручку. (6) Гегестрат, видя, что его сейчас схватят и что ему придется понести наказание, убегает и, преследуемый, бросается в море, но, не найдя во тьме ночи свою лодку, утонул. Таким образом, тот так, как и заслуживал, подлый, погиб подлой смертью, сам потерпев то, что коварно замыслил сделать с другими. (7) А вот он, сообщник его и пособник, сначала, тут же на судне при этом преступлении, словно ничего не зная, но потрясенный и сам, стал убеждать носового[11] и матросов садиться в лодку и покидать корабль как можно скорее, будто бы на спасение нет никакой надежды и корабль потонет вот-вот, чтобы исполнилось именно то, что они задумали: и чтобы корабль погиб, и чтобы они присвоили займы по обязательственным договорам. (8) Но, потерпев неудачу в этом, так как плывший от нас[12] воспротивился, пообещав матросам, если они спасут корабль, крупное вознаграждение, и корабль благополучно дошел до Кефаллении,[13] главным образом, конечно, благодаря богам, затем и благодаря доблести матросов, он тогда стал с массалийцами, согражданами Гегестрата, добиваться того, чтобы судно не шло в Афины, говоря, что и сам он и деньги оттуда,[14] что и корабельщик и заимодавцы - массалийцы. (9) Но, потерпев неудачу и в этом, так как власти на Кефаллении приняли решение, чтобы корабль шел в Афины, откуда именно и отправился, он, который, казалось бы, даже явиться сюда не посмеет после таких-то махинаций и проделок, он, афиняне, настолько превзошел всякую меру в бесстыдстве и наглости, что не только явился, но еще и, став оспаривать принадлежащий нам хлеб, вчинил иск к нам.[15]
(10) Так в чем же причина этого и на что понадеявшись он и явился и вчинил иск? Я скажу вам, судьи, хоть мне тягостно это, клянусь Зевсом и другими богами, но я вынужден. Есть такая шайка негодяев в Пирее.[16] Их и вы, несомненно, узнаете, если увидите. (11) Одного из них, когда вот он стал добиваться того, чтобы корабль не шел сюда, мы по совету берем неким посланцем, знакомого нам просто так, но, что он собой представлял, не зная, попав в беду, можно сказать, ничуть не меньшую, чем ту, что с самого начала связались с подлыми людьми. Этот посланный нами (имя его Аристофонт), который и махинации Миккалиона обстряпал (узнали-то мы это только что), сам подрядился вот к нему со своими услугами, и в общем все это проделывает именно он. А вот он с удовольствием принял эти услуги. (12) Поскольку ему не удалось погубить судно, то, оказываясь не в состоянии вернуть деньги заимодавцам (да и как, если на них-то он с самого начала ничего не погрузил на корабль?), он притязает на принадлежащее нам, утверждая, что дал взаймы деньги Гегестрату под залог этого хлеба, который купил плывший от нас.[17] А заимодавцы,[18] обманутые с самого начала, видя для себя вместо денег лишь бесчестного должника, и больше ничего, надеясь, что если вы будете введены им в заблуждение, то они получат свои деньги из наших, вынуждены выступать на его стороне ради своей собственной выгоды, хотя знают, что он лжет все это против нас.
(13) Итак, дело, по которому вы будете подавать голос, вкратце таково. Но я хочу сначала представить вам свидетелей того, о чем я говорю, и уже после этого рассказать и остальное. Читай же свидетельства.
(Свидетельства)
(14) Так вот, когда судно прибыло сюда, поскольку кефаллен-цы, несмотря на его противодействия, приняли решение, чтобы судно шло именно туда, откуда оно вышло, то кораблем тотчас завладели заимодавцы, ссудившие под залог корабля по курсу отсюда, а хлебом завладел купивший его: был же это тот, кто должен был нам деньги.[19] После этого явился вот он[20] с отправленным нами посланцем, Аристофонтом, и стал оспаривать хлеб, утверждая, что дал взаймы деньги Гегестрату. (15) "Что ты говоришь, человек?", - говорит тут же Прот (это имя того, кто ввез хлеб, кто должен нам деньги). - "Ты и дал деньги Гегестрату, с которым обманывал других, чтобы он мог брать взаймы деньги, и который часто говорил тебе, что для выпустивших деньги из рук они пропадут? И чтобы ты, слыша это, да сам выпустил их из рук?!" Он бесстыдно продолжал утверждать это. "Стало быть, даже если в лучшем случае ты говоришь правду, - подхватил кто-то из присутствовавших, - твой сотоварищ и согражданин, Гегестрат, как видать, обманул тебя, и сам себя осудив за это на смерть, погиб".
(16) "Ну а что он, - сказал другой из присутствовавших, - пособник того во всем, я приведу вам доказательство. Дело в том, что перед попыткой пробить брешь в корабле он и Гегестрат сдают на хранение одному из плывших с ними письменный контракт.[21] А между тем, если ты дал деньги на веру, то почему заручался обеспечением перед самым злодеянием? Если же ты не доверял, то почему не принимал законных мер, как другие, на земле?"
(17) К чему подробно рассказывать? Ничего не добились мы, говоря все это, - он продолжал удерживать за собой хлеб.[22] Прот и сотоварищ Прота Фертат стали отстранять его от владения,[23] но он не отстранялся и определенно заявил, что его не может отстранить никто, кроме меня. (18) После этого Прот и мы подали требование[24] к нему обратиться к сиракузским властям, и если оказалось бы, что хлеб купил Прот и что пошлины внесены Протом, и что расплатился Прот, то Зенотемид, считали мы, должен за свою подлость нести наказание, а если оказалось бы не так, то он должен получить возмещение издержек и вдобавок один талант, и от хлеба мы отступаемся. Так как поданное Протом и нами требование об этом и все наши слова ни к чему не привели, то оставалось одно из двух: или отстранять его от владения, или потерять благополучно доставленную и наличествующую нашу собственность. (19) Прот со своей стороны заклинал отстранять, уверяя, что готов отправиться в Сицилию, а что если мы, несмотря на его готовность к этому, уступим Зенотемиду хлеб, то ему уже нет никакого дела. И что я говорю правду, и о том, что он заявил, что его не может отстранить от владения никто, кроме меня, и о том, что он не принимал поданного требования об отправлении в Сицилию, и о том, что он сдал на хранение письменный контракт во время плавания,[25] читай свидетельства.
(Свидетельства)
(20) Стало быть, поскольку он ни быть отстраняемым от владения со стороны Прота не хотел, ни отправляться в Сицилию для справедливого разрешения дела, и оказалось, что он заранее знал все злодейские замыслы Гегестрата, то нам, заключившим обязательственный договор по курсу отсюда, принявшим доставку хлеба от того, кто купил его там по всей законности,[26] оставалось отстранять его[27] от владения. (21) Да и что нам еще было делать? Ведь этого-то никто из нам, сотоварищей, еще не мог предположить, что вы когда-нибудь вынесете решение, что этот хлеб принадлежит ему,[28] хлеб, который он убеждал матросов оставить, чтобы он пропал, когда судно потонет. Это и есть самое веское доказательство того, что он не имеет никакого отношения к хлебу. В самом деле, кто же стал бы убеждать тех бросить его хлеб, кто хочет спасать его? Или кто не отправился бы, приняв поданное требование,[29] в Сицилию, где все это начисто можно было бы опровергнуть? (22) И право же, не пришлось бы мне винить вас и[30] в решении признать подлежащим принятию к судебному рассмотрению его иск относительно того имущества, ввозу которого сюда он всячески противодействовал, сначала, когда убеждал матросов оставить его, затем, когда на Кефаллении добивался того, чтобы корабль не шел сюда. (23) Как же это, в самом деле, не было бы позорно и поразительно, если кефалленцы для спасения имущества афинянам приняли решение, чтобы корабль шел сюда, а вы сами, афиняне, решили бы отдать имущество своих сограждан тем, кто хотел потопить его в море, и подали бы голос в пользу решения признать подлежащим принятию к судебному рассмотрению его иск относительно того имущества, доставке которого сюда он всячески противодействовал? Да не случиться так, Зевс и боги! Читай же, что я написал в подданном протесте против незаконного возбуждения дела.
(Протест)
Читай же закон.
(Закон)
(24) Стало быть, что протест, заявляющий, что иск этот не подлежит принятию к судебному рассмотрению, я подал на основании законов, доказано, думаю, достаточно.
А теперь вы услышите о происках ловкача, все это состряпавшего, Аристофонта. Поскольку они[31] по делам своим видели, что у них совершенно нет никакого законного права, то они вступают в переговоры с Протом и убеждают его предоставить дела им, причем они добивались этого, по-видимому, и с самого начала, как нам теперь стало очевидно, но не могли убедить. (25) Дело в том, что Прот, пока думал, что, прибыв, сбудет хлеб с выгодой, держался за него, предпочитая и самому получить выгоду и нам отдать по справедливости, чем, войдя в сговор с ними, поделиться с ними наживой, а с нами поступить несправедливо. Но так как, когда он прибыл сюда и был занят всеми этими хлопотами, хлеб упал в цене, то он сразу переменил свое решение. (26) В то же время (надо сказать вам, афиняне, всю правду) и мы, заимодавцы, напускались на него и сурово обходились с ним, обвиняя его в угрожающем нам ущербе с этим хлебом и в том, что он вместо денег доставил нам облыжного сутяжника. Вследствие всего этого он, человек и по природе своей ясно, что не порядочный, склоняется на их сторону и соглашается быть заочно осужденным[32] по иску, который Зенотемид начал вчинять к нему тогда, когда они еще не были в этом сговоре. (27) Ведь если бы он прекратил свой иск к Проту, то тем самым был бы изобличен в облыжном сутяжничестве против нас. А быть осужденным очно тот не соглашался, для того чтобы в случае неисполнения ими своих обещаний по отношению к нему он мог возобновить рассмотрение иска, по которому вынесено заочное осуждение. А для чего все это? Дело в том, что если Прот делал все то, о чем Зенотемид написал в своем обвинении, то, по-моему, он по справедливости заслуживал бы не осуждения по иску, а смертной казни. Ведь если он во время бедствия и бури упивался вином до того, что это было подобно сумасшествию, то чего же он не заслуживает? Или если выкрадывал документы? Или если тайком распечатал? (28) Но в этом, как бы оно ни было, вы сами между собой разбирайтесь, а к иску по моему делу ты не припутывай ничего из того иска. Если Прот допустил по отношению к тебе какую-то несправедливость, словом ли, делом ли, то ты уже получил, как кажется, удовлетворение, - никто из нас не препятствовал тебе и сейчас не заступается за него. Если ты возвел облыжное обвинение на него - мы не вмешивались. "Но клянусь Зевсом, отсутствует человек".[33] (29) Это-то - по вашему замыслу, для того чтобы и он не давал свидетельских показаний, касающихся нас, и вы сейчас наговаривали на него все что угодно. Ведь если бы не по вашему замыслу иск решался заочно, то ты вместе с тем, как вызывал его в суд, потребовал бы и поручительства от него перед полемархом,[34] и если бы он представил тебе поручителей, то был бы вынужден оставаться здесь, или у тебя было бы с кого взыскать, а если бы не представил, то пошел бы в тюрьму. (30) Но в действительности вы сговорились в этом деле, и он думает, что благодаря тебе не отдаст нам получившуюся разницу,[35] а ты думаешь, что, обвиняя его, станешь правомочным нашего имущества. А очевидное доказательство этого: я привлеку его к ответственному, а ты ни поручительства от него не потребовал, ни сейчас не привлечешь его к ответственности.
(31) Далее еще у них есть другая одна надежда ввести в заблуждение и обмануть вас. Они будут обвинять Демосфена и будут утверждать, что, полагаясь на него, отстранил я вот его от владения, - по их предположению убедительным это обвинение делает то, что он оратор и видный человек. Мне-то, афиняне, Демосфен родственник[36] (и я всеми клянусь вам богами, что действительно скажу правду), (32) когда же я обратился к нему с просьбой, не мог бы ли он и присутствовать на суде и помогать мне,[37] - "Демон, - сказал он, - я сделаю, конечно, как ты велишь (да и странно было бы иначе). Однако ты должен и свои и мои возможности рассчитать. С тех пор как я начал выступать с речами по государственным делам, мне не приходилось приниматься ни за одно частное дело. Но я отказался и от самих гражданских дел по таким частным вопросам..."[38]


[1] Протест против незаконного возбуждения дела — παραγραφή (параграфе). В Афинах различные виды судебных дел подлежали юрисдикции различных соответствующих судебных органов. Правильный, законный ход судопроизводства назывался ευ̉νυδικία (буквально «прямосудие»), т. е. прямое судебное рассмотрение дела по существу. Ответчик мог оспаривать допущение жалобы, подав параграфа, заявляющее, что данный иск не подлежит принятию к судебному рассмотрению, по двум основаниям: или что данный иск вообще не подлежит принятию к судебному рассмотрению ввиду отсутствия законных оснований, или что он не подлежит юрисдикции именно того суда, куда обратился с иском истец. Если протест ответчика суд признавал обоснованным, иск прекращался, в противном случае возобновлялось прямое судебное рассмотрение дела.

[2] См. в конце речи, § 31—32. Л

[3] Корабельщиком (ναύκληρος) назывался владелец или фрахтователь торгового судна, занимающийся морской торговлей, или капитан такого корабля.

[4] Массалия — древняя греческая колония на юге Франции, современный Марсель.

[5] деньги — χρήματα. Это слово имеет много значений, но здесь и далее оно употребляется в значении «деньги» или «валюта займа» (т. е. деньги.или иные заменимые вещи), товары, купленные на эти взятые взаймы деньги, и не всегда ясно, какое из этих двух значений имеется в виду в каждом случае.

[6] Обязательственный договор (здесь и далее) — τὸ συμβόλαιον.

[7] плавателей — του̉ς ε̉πιβατας. По всей видимости, имеются в виду пассажиры корабля (это ясно в Речи XXXIV. 51).

[8] Письменный контракт — συγγραφή См. также Речи XXXI. 1, XXXIV. 42. И в тех случаях, если имеются письменные контракты — καὶ περὶ ω̉ν ά̉ν ω̉σι συγγραφαί. Здесь «и» (καί) можно понимать в двух различных смыслах (как это обычно и понимается), т. е. или в значении «а (и) именно», или в значении «кроме того». Жерне считает правильным второе толкование. Ср. ниже, 2 (начало).

[9] В этих договорах по морским займам, о которых идет здесь речь, торговец обязан был погрузить на корабль товар, закупленный на взятые взаймы деньги.

[10] Зенотемид.

[11] Носовой (πρωρεύς) — наблюдавший море и звезды на носу корабля, помощник кормчего (рулевого, находившегося на корме).

[12] плывший от нас — του̃ παρή̉μω̃ν ε̉μπλεοντος. Ср. ниже, § 12 (ο̉ παρή̉μω̃ν ε̉πιπλέων). По всей видимости, имеется в виду Прот, непосредственно которому и дал взаймы деньги Демон.

[13] Кефалления — остров у западных берегов между Средней Грецией и Пелопоннесом (на пути из Сицилии в Грецию).

[14] оттуда — т. е. из Массалии; деньги — τὰ χρήματα, см. примеч. 5. По всей видимости, Зенотемид утверждает, что груз на корабле закуплен на деньги, взятые взаймы в Массалии, т. е. что, следовательно, по условиям обязательственного договора, корабль должен прибыть в Массалию.

[15] См. ниже, § 14, 17, 25. Жерне считает, что Зенотемид вчинил иск о насильственном противодействии законному вступлению во владение имуществом (δίκη ε̉ξούλης).

[16] Пирей — порт Афин.

[17] См. примеч. 12.

[18] См. § 14.

[19] Т. е. Прот (см. ниже, § 15).

[20] Зенотемид.

[21] сдают... контракт — τίνενται πρός τινα τω̃ν συμπλεόντων ... συγγραφήν. Так понимают это выражение в переводах, здесь и в конце §19: έ̉ν τε τω̃ πλω̃ (по другому чтению — πλοίω) τὴν συγγραφὴν έ̉νετο: «...oн сдал (по конъектуре Жерне — «они сдали») на хранение письменный контракт во время плавания (по другому чтению — «на корабле»)». Но, может быть, его следует понимать как «заключают в присутствии одного из плывших с ними письменный контракт» (т. е. фиктивный). Здесь доказывается то, что Зенотемид не давал Гегестрату взаймы денег, поэтому между ними не мог быть заключен письменный контракт на суше (в Сиракузах). Но если они сдали на хранение кому-то письменный контракт на корабле, значит, он существовал у них до этого (но может быть, они и заключили его на корабле и там же сдали на хранение). Кроме того, обычно для сдачи на хранение употребляется несколько иное выражение, ср.: например, XXXIV, 6: καὶ συγγραφήν ε̉νέμην παρά Κίττω τω̃ τραπεζίτη — «я ... сдал письменный контракт на хранение трапедзиту Китту».

[22] он продолжал удерживать за собой хлеб — ει̃χετο του̃ σίτου (в одной рукописи — αντείχετο); имперфект. Неясно, завладел хлебом или пытался завладеть, или, может быть, продолжал предъявлять свои права на хлеб? Ср. ниже, § 25: α̉ντείχετο τούτου (sc.του̃ σίτου) — «(Прот) держался за него (т. е. хлеб)».

[23] стали отстранять от владения — ε̉ξη̃γεν. См. примеч. 10 к Речи XXX.

[24] См. примеч. 35 к Речи XXVII.

[25] См. выше, § 16 с примеч. 21.

[26] Прот.

[27] Зенотемида.

[28] Здесь (и в § 22) имеется в виду уже состоявшийся до этого суд по иску Зенотемида к Проту, который по сговору намеренно не явился на суд, был заочно осужден, и вследствие этого Зенотемид выиграл иск (и ему был присужден привезенный хлеб), см. ниже, § 26—30.

[29] См. выше, § 18.

[30] См. § 21 с примеч. 28.

[31] Зенотемид и Аристофонт. См. выше, § 10—11 и 14.

[32] При неявке одной из сторон на суд по неуважительным причинам суд заочно выносил решение в пользу явившейся стороны. Заочно осужденный имел право обжаловать это решение в течение двух месяцев, если мог представить уважительные, законные основания своей неявки;

[33] т. е. Прот, который умышленно не явился на суд и был осужден заочно.

[34] Полемарх — один из девяти архонтов (высших должностных лиц исполнительного характера) в Афинах, первоначально главнокомандующий, впоследствии ведавший судопроизводством по делам метеков и чужеземцев.

[35] τὴν γεγονυι̃αν έ̉κδειαν (в других рукописях — έ̉νδειαν). Предполагают, что это разница между стоимостью залога и суммой долга. Ср. Речь XXXIII. 10.

[36] О Демоне см. в примеч. 42 к Речи XXIX.

[37] т. е. быть защитником, см. примеч. 16 к Речи XXIX.

[38] Конец речи не сохранился. Последнее предложение неясно, переведено предположительно. Эта речь предположительно датируется временем около 340  г. до н. э.