Часто слышу я, как первые люди нашего государства обвиняют то поля в бесплодии, то климат в непостоянстве, губительном для урожаев уже в течение долгого времени. Некоторые смягчают эти жалобы, приводя будто верное объяснение: они считают, что земля, усталая и истощенная чрезвычайным плодородием прежних лет, не в силах доставлять смертным пропитание с прежней щедростью. (2) Эти объяснения, Сильвин, далеки от истины, и я это знаю твердо: кощунственно полагать, что природа, которую он, изначальный творец мира, одарил неиссякаемой плодовитостью, постигнута бесплодием словно какой–то болезнью; разумный человек не поверит, что земля, получившая в удел божественную и вечную юность, именуемая общей матерью всех, потому что она всегда и все рождала и будет рождать и впредь, словно человек, состарилась[1]. (3) А кроме того, я считаю, что неурожаи случаются не от неистовств непогоды, а скорее от нашего недосмотра: землю, с которой лучшие из наших предков[2] обращались наилучшим образом, мы отдаем словно палачу на расправу самому худшему рабу. Я не могу достаточно надивиться тому, что происходит: люди, стремящиеся хорошо говорить, выбирают оратора, речам которого и подражают; изучающие свойства мер и чисел следуют учителю любимой науки; занимающиеся танцами и музыкой тщательнейшим образом выискивают человека, который поставит им голос и научит владеть своим телом; (4) желающие строиться приглашают плотников и архитекторов, собирающиеся вверять свои суда морю — опытных кормщиков, затевать войну — сведущих оружейников и воинов. Не буду перебирать всех случаев: ясно, что каждый человек берет опытнейшего руководителя в том деле, которое он хочет повести. Наконец, каждый призывает из общества философов того, кто образует его душу и наставит в добродетели; и только сельскому хозяйству, которое несомненно ближе всего стоит к философии и состоит с ней как бы в кровном родстве, никто не учится и никто не учит. (5) О риторских школах и уже упомянутых мною математических и музыкальных, об училищах — это еще удивительнее! — презреннейших пороков: приготовлять кушанья по-лакомее, накрывать на стол пороскошнее, о мастерах искусно укладывать волосы и делать прическу я до сих пор не только слышал: я все это видел сам, но я не знаю ни учителей земледелия, которые вели бы занятия по этому предмету, ни их учеников. (6) И, однако, если бы в государстве не было людей, учивших вышеперечисленным предметам, страна наша могла бы процветать, как это и было в старину: без театральных представлений и без адвокатов[3] города жили когда–то вполне счастливо и будут жить в будущем, но, очевидно, что без земледельцев смертные не могут ни существовать, ни кормиться. (7) Поэтому почти чудовищным кажется то обстоятельство, что наука, наиболее содействующая нашему здоровью и жизни, до сих пор наименее совершенна и в презрении находится самый чистый способ увеличить и сохранить свое имущество. Остальные далеки от справедливости и находятся во вражде с ней. Сочтем ли мы более честным захват добычи на военной службе, которая ничего не приносит нам без крови и чужого несчастья? (8) Желаннее ли воевать с враждебным морем и рисковать, занимаясь торговлей, человеку, существу сухопутному, нарушать уставы природы, носиться по воле гневных ветров и моря по волнам и всегда подобно птицам с далекого берега скитаться чужестранцем по неведомым странам? Достойнее ли ростовщичество, которое ненавистно даже тем, кому оно, по–видимому, приходит на помощь? (9) И, конечно, уж не то собачье, как называли его в старину, занятие: усердно облаивать богатого[4] — этот разбой, приносящий невинных в жертву преступным, неведомый нашим предкам и впущенный нами в город и на самый форум. Назову ли более почетным искательство продажного клиента, порхающего вокруг дверей знати и гадающего по слухам о том, как спал его господин[5]? Рабы не удостаивают ответом его вопрос, что делается в доме. (10) Сочту ли большим счастьем услыхать грубый отказ от привратника в цепях, и часто поздней ночью валяться у неблагодарного входа, и, растрачивая состояние, покупать жалким прислуживаньем и бесчестьем честь и власть магистратуры[6]? За почесть ведь платят не добровольным рабством, а подарками. А если всего этого и подобного этому следует избегать хорошим людям, то остается, как я сказал, единственный благородный и достойный способ обогащения — земледелие. (11) Если его наставления выполняются даже кое–как людьми несведущими, но хозяйничающими по старинному обычаю на собственной земле, то хозяйство меньше пострадает, так как ущерб от невежества уравновесится хозяйским усердием, а кроме того, люди, когда дело касается их блага, не пожелают быть всю жизнь невеждами в своем деле и поэтому, охотнее стремясь учиться, в совершенстве усвоят науку земледелия. (12) Теперь же мы и сами пренебрегаем уходом за нашими имениями и считаем вовсе неважным, назначить ли виликом человека опытнейшего, а если уж невежду, то во всяком случае человека энергичного, чтобы он поскорее выучился тому, чего не знает. Если землю купил богатый человек, то он из толпы сопровождающих рабов и носильщиков ссылает в имение самого престарелого и бессильного, хотя хозяйство требует не только знания, но и молодого возраста и физических сил; если человек среднего достатка, то наемнику, который уже не в состоянии заработать свою ежедневную подать и от которого уже нет дохода, он велит стать учителем в том деле, которого он не знает, но которым будем руководить.
(13) Наблюдая, с каким гнусным единодушием оставлена и заброшена наука о сельском хозяйстве, думая об этом вновь и вновь, я стал опасаться, не позорна ли она и бесчестна, не должно ли ее стыдиться людям благородным. И, однако, множество письменных свидетельств убеждает меня, что у нас в старину сельское хозяйство было в чести: Квинктий Цинциннат[7], освободитель осажденного консула и войска, призван к диктатуре от плуга; сложив фасцы, он, победитель, отдал их поспешнее, чем принял, став полководцем, и вернулся к тем же самым волам и четырем югерам[8] дедовского участочка. (14) И Г. Фабриций[9], и Курий Дентат[10] — один, изгнав Пирра из пределов Италии, другой, укротив сабинов, — возделывали семь югеров, полученных ими при подушном разделе завоеванной земли, столь же усердно, сколь мужественно добывали их оружием. Не буду сейчас несвоевременно перечислять отдельные имена: когда я вижу, что стольких достопамятных вождей римского племени всегда отличало двойное стремление — защищать и возделывать отцовские и завоеванные земли, я понимаю, что старинные обычаи мужественной жизни нам при нашей роскоши и изнеженности не нравятся. (15) Все землевладельцы, как жаловался М. Варрон[11], уже при наших дедах оставили серпы и плуги и сползлись в город; мы работаем руками[12] в цирках и театрах, а не на нивах и в виноградниках; оглушенные, мы восторгаемся женоподобными актерами, потому что они обманывают глаза зрителей, представляя в женственных движениях и позах пол, несвойственный им от природы. (16) Затем, чтобы приготовиться к роскошному пиру, мы выгоняем латуком ежедневное несварение и возбуждаем жажду, перегреваясь до пота в лаконике[13]. Ночи мы тратим на разврат и пьянство, дни — на игру и на сон и почитаем себя счастливцами потому, что «не видим ни солнечного восхода, ни заката»[14]. (17) Здоровье соответствует такому бессмысленному образу жизни. У юношей тело настолько рыхло и вяло, что смерть в нем, кажется, ничего не изменит. Клянусь Геркулесом! Истинные потомки Ромула, проводившие время на охоте и в полевых трудах выделялись физической крепостью; закаленные мирным трудом,, они легко переносили, когда требовалось, воинскую службу. Деревенский народ всегда предпочитали городскому. Как в усадьбе считают людей, сидящих за ее оградой[15], ленивее тех, кто работает в поле, так и те, кто под сенью государства, ничего не делая, сидел в городе, казались бездельниками по сравнению с людьми, которые работали в поле или распоряжались работой колонов. (18) Съезды в нундины (рыночные дни)[16] были, очевидно, введены в обиход, чтобы городскими делами заниматься только по девятым дням, а в остальные распоряжаться по хозяйству. В те времена, как мы уже говорили раньше, знатные люди жили по своим усадьбам; и, когда требовалось созвать совет, их приглашали в сенат из усадеб; поэтому тех, кто их вызывал, и называли виаторами[17]. (19) Пока этот обычай сохранялся, древние сабины и квириты, предки римлян, упорно и усердно обрабатывая землю, собирали среди вражеских набегов, под угрозой огня и меча, урожаи большие, чем мы, которым длительный мир позволяет расширить наше хозяйство. (20) И «в этом Лации, в земле Сатурна»[18], где боги познакомили своих детей с земными плодами, мы сдаем сейчас, чтобы не голодать, подряды на доставку хлеба[19] из заморских провинций и собираем виноград на Кикладских островах, в Бетике[20] и в Галлии. Это неудивительно, если общепринятым и твердым стало убеждение, что сельское хозяйство — дело грязное и что это такое занятие, которое не нуждается ни в учителе, ни в наставлении. (21) Когда же я обозреваю огромность всей сельскохозяйственной науки, всю эту громаду, соотношение ее частей словно отдельных членов ее, то я всегда испытываю страх, не настигнет ли меня смерть раньше, чем я смогу постичь всю науку сельского хозяйства. (22) Ведь человек, который пожелал бы объявить, что он достиг в ней совершенства, должен постичь природу вещей и знать пояса земли, дабы определить, что какой стране подходит и что нет. Пусть он держит в памяти восход и заход звезд, дабы не начать работ, когда грозят ливни и ветры, и не загубить даром свой труд. (23) Пусть он следит за особенностями погоды в текущем году: она ведь не всегда, словно по предписанию, остается неизменной; не каждый год лето или зима приходят в одинаковом облике; не всегда дождлива весна или сыра осень: не думаю, чтобы это можно было предугадать человеку непросвещенному, незнакомому с науками высокими. Немногие ведь могут разобраться даже в различных почвах и определить, в чем нам откажет по своим свойствам данная земля и что она нам пообещает. (24) Насколько же дано человеку обозреть все части этой науки: усвоить технику сева и пахоты; изучить различные и чрезвычайно несходные виды почв — некоторые ведь обманывают своим цветом, другие своими качествами: в одних областях, например в Кампании, заслуживает похвалы черная земля, которую называют pulla; в других оказывается лучше жирная, скользкая; в некоторых местах, например в Африке и Нумидии, рыхлые пески превосходят плодородием самую сильную землю; в Азии и Мизии[21] плотная, клейкая земля дает самые щедрые урожаи — (25) и при этом твердо знать, в чем та же самая почва откажет на холме, в чем на равнине, в чем на возделанном поле, в чем на лесистом, в чем на сыром и травянистом, в чем на сухом и пыльном; понимать толк в деревьях и лозах с их бесконечным числом видов, в посадке их и уходе за ними, в покупке скота и его досмотре, так как пастушескую науку, хотя она и стоит особняком от земледелия, мы включаем в него как некую его часть. (26) А она не представляет собой чего–то единообразного: одно нужно для лошадей (для коневодства), а другое — для крупного рогатого скота; одно для овец — причем и здесь тарентские овцы[22] и грубошерстные требуют совершенно разного, — другое — для коз, причем за комолыми и с редким волосом ухаживают иначе, чем за рогатыми и косматыми, какие водятся в Киликии[23]. Различны обязанности человека, который ходит за поросятами, и свинаря; различны их пастбища, и не одного и того же климата, не одного и того же воспитания и ухода требуют свиньи голые и щетинистые. (27) Оставим скот (к этому отделу относится также уход за домашней птицей и за пчелами), — кто настолько сведущ, чтобы сверх всего, что мы перечислили, знать еще все виды прививок, все виды обрезок, уметь вырастить всякие плоды и овощи, позаботиться о всяких видах смоковницы, а также о розах? У большинства остается в небрежении даже более важное, хотя ведь и упомянутое выше стало для многих немалым источником прибыли. (28) Луга, лозняк, дрок и тростник требуют хотя и малого, но всё–таки какого–то внимания.
Я понимаю, что если я после такого хвалебного перечисления столь многочисленных и столь многообразных отделов потребую от людей, причастных к сельским работам, чтобы они стали такими земледельцами, которых я хочу видеть и которых буду описывать, то это расхолодит рвение учеников: в отчаянии перед этой разнообразной и обширной наукой они не пожелают и приступить к ней, будучи уверены в том, что не смогут ее одолеть.(29) И, однако, подобает не останавливаться ни перед какими попытками — это очень верно заметил М. Туллий в «Ораторе»[24] — тем, кто хочет найти полезное человеческому роду и, взвесив и проверив найденное ими, передать это памяти потомства. Если нам не хватает выдающегося ума, если мы не располагаем таким орудием, какое дают славные науки, это не значит, что мы должны немедленно скатиться в ленивое безделье. Разумные надежды следует упорно осуществлять. Если мы стремимся к вершинам, то оказаться и на середине склона будет почетно.(30) Разве латинские музы приняли в свое святилище только Акция[25] и Вергилия и не открыли своего святого храма и тем, кто стоял за ними, и тем, кому было далеко и до второстепенных поэтов? Ни Брута, ни Целия, ни Поллиона с Мессалой и Кальвом[26] не отпугнули от занятий красноречием громы Цицерона[27]. И сам Цицерон не бросил свои занятия, испугавшись гремящих речей Демосфена и Платона, и отец красноречия, божественный меониец[28], не загасил широким потоком своего велеречия рвения потомков. (31) И разве мы видим, чтобы в течение ряда веков художники менее славные бросали свою работу потому, что они восхищались Протогеном и Апеллесом с Паррасием[29]? Бриаксу, Лисиппу, Праксителю и Поликлету[30], потрясенным красотой Зевса Олимпийского и Фидиевой Паллады[31], не надоедало испытывать, что они могут сделать и до каких пределов дойти. В каждой науке стоящие на высотах ее получают дань восторга и уважения, а стоящие ниже — заслуженную похвалу. (32). Добавим, что если хорошо совершенному земледельцу быть всесторонне образованным: на явления природы взирать с проницательностью Демокрита или Пифагора[32], определять ход светил и движение ветров с предвидением Метона или Эвдокса[33], в скотоводстве обладать знаниями Хирона[34] и Мелампа[35], в обработке земли — уменьем Триптолема[36] или Аристея[37], то многого достигнет он и в том случае, если опытностью сравняется с нашими Тремелиями, Сазернами и Столонами[38]. (33) Сельское хозяйство не требует очень тонкого ума, хотя, как говорится, оно не по плечу и тупице, пользуясь всем известной поговоркой[39]. Представление большинства о том, что хозяйство — дело очень легкое и не требующее никакого ума, далеко от истины. Обо всём, что входит в состав этого хозяйства, теперь говорить незачем, так как все его части будут разобраны в нескольких посвященных им книгах. Я переберу их по порядку, изложив сначала то, что, по моему мнению, тесно связано со всем хозяйством в целом.
I (1) Пусть тот, кто посвятит себя хозяйству, знает, что важнейшее, чем он должен обладать, — это знание дела, возможность тратиться, воля действовать. Только у того земля будет в совершенстве обработана, кто, как говорит Тремеллий, и знает, как ее обработать, и может и хочет это сделать. Недостаточно знать или хотеть, не имея средств, которых требуют работы, (2) но в свою очередь воля действовать и возможность тратиться не принесут никакой пользы, если нет знаний, так как самое главное в каждом занятии — это знать, что надлежит делать. Это особенно верно для земледелия, где воля и возможность, не соединенные со знанием, часто приносят хозяину большие потери, так как на работы, выполненные без толку, деньги тратятся зря. (3) Поэтому рачительный хозяин, которому дорого обеспечить себе в сельском хозяйстве верный путь к обогащению, будет всячески стремиться к тому, чтобы о каждом деле посоветоваться с опытнейшими из своих современников–земледельцев; он будет прилежно рыться в сочинениях старых писателей, взвесит их соображения и советы и определит, все ли наставления наших предков согласуются с современной агрикультурой или здесь есть некоторые разногласия. (4) Я знаю, многие очень почтенные авторы были убеждены в том, что качества климата и его характер меняются с течением веков; их ученейший наставник в астрологии Гиппарх[40] писал, что настанет время, когда мировые полюсы сдвинутся с места, и этому, по–видимому, склонен был верить даже такой уважаемый писатель–агроном, как Сазерна. (5) В книге о сельском хозяйстве, которая осталась после него, он приходит к следующим выводам относительно изменения климата: те области, где раньше вследствие длительной и суровой зимы не могла уцелеть ни одна посаженная лоза или маслина, теперь, когда прежние холода смягчатся и наступит тепло, принесут богатейшие урожаи маслин и винограда. Ошибочно это мнение или верно, оставим об этом писать астрологам. (6) Не должен хозяин пройти и мимо тех наставлений, которые в большом количестве были преподаны писателями–пунийцами из Африки. Наши хозяева уличают их в том, что многое у них ошибочно. Тремеллий, например, жалуясь на них, нашел все–таки им оправдание в том, что почва и климат в Италии и в Африке обладают разными свойствами и поэтому одинаковых урожаев быть не может. Каковы бы ни были, однако, расхождения между современным ведением хозяйства и старыми писателями, они не должны отпугивать ученика от чтения. У древних найдется гораздо больше такого, что мы должны будем признать, чем такого, что придется отвергнуть.
(7) Велико и число греков, поучающих сельскому хозяйству. Глава их, знаменитейший поэт Гесиод[41], беотиец, внес немалый вклад в наше дело. Большую пользу оказали ему и люди, черпавшие от источников мудрости: Демокрит из Абдеры, Ксенофонт, ученик Сократа, тарентинец Архит, учитель перипатетика, и ученик его Аристотель с Феофрастом. (8) Так же с необычным рвением предавались этому занятию сицилийцы — Гиерон и Эпихарм, учеником которых был Аттал Филометор[42]. Афины несомненно были матерью целого сонма писателей, из которых наши самые выдающиеся авторитеты — Херей, Аристандр, Амфилох, Эвфрон и Хрест — Эвфрон этот не был, как многие считают Эвфроном из Амфиполя (который сам по себе считается достойным похвалы земледельцем), но родом из Аттики. (9) Жители островов так же деятельно трудились на этой ниве, чему свидетели Эпиген Родосский, Агафокл Хиосский, Эвагон и Анаксипп Фасосские. Так же и Менандр и Диодор, соотечественники славного Бианта, одного из Семи[43], были среди первых кто претендовал на знания о сельском хозяйстве. Не уступали им так же и Баккхий и Мнасей Милетский, Антигон Кимский, Аполлоний Пергамский, Дион Колофонский и Гегесий Маронейский. (10) Так же Диофан Вифинский сократил до шести книг труд Дионисия из Утики, который перевёл во множестве многословных томов труд карфагенянина Магона[44]. Так же и другие писатели, хоть и менее известные и отечества которых мы не знаем, внесли в нашу науку некоторый вклад. В их числе Андротион, Эсхрион, Аристомен, Афенагор, Кратет, Дадис, Дионисий, Эвфитон и Эвфорион. (11) И с не меньшей добросовестностью Лисимах и Эвбул, Менестрат и Плентифан, Перс и Феофил внесли, по мере своих возможностей, собственную дань.
(12) Дадим науке о сельском хозяйстве права римского гражданства (до сих пор с теми писателями она оставалась гречанкой) и вспомним теперь знаменитого М. Катона Цензория, который первым научил ее говорить по–латыни; после него — двух Сазерн[45], отца и сына, которые тщательнее ее обработали; затем — Скрофу Тремеллия[46], сделавшего ее даже красноречивой; М. Теренция[47], сообщившего ей отделку; Вергилия, который заставил ее овладеть стихом. (13) И, наконец, не презрим памяти Юлия Гигина[48], который был у него своего рода дядькой[49]; с особым же почтением отнесемся, как к отцу сельскохозяйственной науки, к карфагенянину Магону: двадцать восемь достопамятных книг его были переведены на латинский язык по сенатскому постановлению. (14) Не меньшую, впрочем, похвалу заслужили и наши современники, Корнелий Цельс[50] и Юлий Аттик[51]: Корнелий охватил всю нашу науку в пяти книгах, а второй издал отдельную книгу об одном виде хозяйства, а именно об уходе за лозами. Две книжки подобных же наставлений о винограднике, составленных изящно и учено, Юлий Грецин[52], бывший как бы его учеником, оставил потомству[53].
(15) Вот их, Сильвин, раньше, чем тебе встретиться с хозяйством, и позови на совет, но только не рассчитывай, что ты постигнешь всю науку из их учения. Произведения таких писателей скорее учат, чем делают мастера. (16) Опыт и практика — вот господа в каждой области знания, и всякому делу учатся на ошибках. Если бестолковое распоряжение привело к неблагополучному концу, то человек начинает избегать прежних промахов, а правильный путь ему освещают уроки учителя. (17) И наши советы не дают полного знания; они помогают. Никто не овладеет сельскохозяйственной наукой, только прочитав эти рассуждения, но не желая им следовать и не имея на то возможности по недостатку средств. Мы предлагаем здесь учащимся как бы костыли: они принесут пользу не сами по себе, а в соединении с другим. (18) Ни эта опора, однако, ни прилежный труд и опытность вилика, ни наличие средств и желание их расходовать не имеют такой силы, как одно присутствие хозяина[54]: если он не будет часто появляться на работах, то все остановится, как в войске, где нет полководца. Я думаю, что это главным образом и имел в виду пуниец Магон, начавший свои писания с таких положений: «кто купил себе имение, пусть продает дом, чтобы не предпочесть городского жилья деревенскому; кому городское обиталище больше по сердцу, тому деревенское имение не нужно»[55]. (19) Я не изменил бы этого предписания, если бы его можно было соблюсти по нынешним временам. Теперь, однако, политическое честолюбие отзывает большинство из нас часто в город и еще чаще, отозвав, там задерживает; поэтому я считал бы наиболее подходящим пригородное имение, куда легко ежедневно выезжать, закончив дела на форуме, даже занятому человеку. (20) Те, кто покупает дальние поместья — не говорю уже о заморских, — оставляют свое имущество еще при жизни наследникам и — что еще тяжелее — рабам, которых такая удаленность от хозяев портит; испорченные, натворив мерзостей, они в ожидании смены владельца занимаются больше грабежом, чем хозяйством.
II(1) Итак, я думаю купить имение по соседству, чтобы хозяин часто приходил туда и предупреждал о своем приходе еще чаще, чем приходил. Живя под этим страхом, вилик с рабами будут выполнять свои обязанности. Если представится случай, пусть хозяин поживет в деревне, но пусть жизнь эта не будет ленивой и праздной. Рачительному хозяину приличествует во всякое время года почаще обходить каждый кусочек своего имения, чтобы внимательно ознакомиться с природой земли, стоит ли она в зеленях и травах или уже покрыта спелой жатвой, и знать, что на ней может хорошо пойти. (2) Есть старинное изречение Катона: «жестоко наказано имение, где хозяин не учит тому, что следует делать, а слушает вилика»[56]. Поэтому и предки наши завещали владельцу имения или его покупателю с исключительной заботой разузнавать, какие места в этом краю особенно хвалят, чтобы не приобрести бесполезной земли, а купить такую, которую одобряют. (3) Если судьба услышит наши пожелания, то мы получим имение в здоровом климате, с плодородной почвой, расположенное частью на равнине, частью на холмах, мягко спускающихся к востоку или к югу, то годных для обработки, то лесистых и диких, неподалеку от моря или от судоходной реки, по которой можно и отправить урожай, и привезти товары. Равнина с лугами, нивами, лозняком и зарослями тростника пусть прилегает к строениям. (4) Холмы, на которых нет деревьев, будут засеяны, хотя хлеба лучше идут на жирных и в меру сухих равнинах, чем на крутизнах. Поэтому для хлебных полей на высотах следует отводить места ровные, с очень мягкой покатостью, больше всего напоминающие равнину. Другие холмы пусть оденутся маслинниками, виноградниками и теми насаждениями, которые дадут для них в будущем подпорки; пусть доставляют лесной материал и камень на случай, если придется строиться, и предоставят пастбища для скота; пусть ручьи сбегают по ним на луга, в огороды и лозняки, пусть бьют ключи в усадьбе. (5) Пусть имеются стада крупного рогатого скота и прочих животных, пасущихся по полям и в кустарниковых зарослях. Такое расположение, желанное для нас, найти трудно, и редко кому удается приобрести такое имение; близко к нему такое, в котором много перечисленных статей; сносно такое, в котором их не совсем мало.
III (1) Порций Катон считал, что при осмотре имения надо обращать особенное внимание на два пункта: на климат, здоров ли он, и на место, плодородно ли оно[57]. Если того или другого нет, а человек хочет все–таки здесь поселиться, то, он поврежден в уме и его следует отдать под надзор родных[58]. (2) Ни один здравомыслящий человек не станет тратиться на обработку бесплодной земли, а от зараженного имения, хотя бы и с очень плодородной и жирной почвой, хозяин никогда не дождется дохода. Там, где приходится вести расчеты с Орком[59], там под сомнением не только сбор урожая, но и жизнь земледельцев: смерть вернее дохода.
(3) К этим двум главным пунктам он присоединял еще такие: следовало не менее внимательно осмотреть, каковы дорога, вода и сосед. Хорошая дорога многое обеспечит имению: во–первых — и это главное, — присутствие самого хозяина, который охотнее станет приезжать, не боясь дорожных трудностей; затем ввоз и отправку всего, что нужно: это увеличивает ценность собранного урожая и уменьшает расходы на ввозимые предметы, потому что их дешевле переправить туда, куда доставка легче. (4) Имеет значение и дешевизна проезда, если ты едешь на нанятых лошадях, — а это выгоднее, чем держать своих, — да и рабы, сопровождающие хозяина, без труда проделают этот путь пешком. Значение хорошей воды настолько ясно всем, что много рассуждать об этом не стоит. (5) Кто усомнится, что особенно хорошо должно быть то, без чего никто — ни здоровый, ни больной — жить не сможет. О хорошем соседе нельзя сказать ничего определенного: нередко случается, что смерть и разные обстоятельства подменяют одного человека другим. Поэтому некоторые относятся к совету Катона пренебрежительно — и очень ошибаются. Мудрец должен спокойно и мужественно переносить удары судьбы, но только безумец будет сам себе создавать злую участь, а это именно и делает человек, который за свои деньги покупает соседа негодяя, хотя с раннего детства, если он только родился от свободных родителей, он мог слышать: «Будь сосед неплохим, так и вол у тебя не пропал бы»[60].
6) Говорится это не только о воле, а вообще обо всем нашем состоянии: многие ведь предпочли лишиться родного дома и бежать с насиженных мест по причине обид от соседей. Почему целые народы оставляли родную землю и отправлялись в чужую сторону — я имею в виду ахейцев, иберов, албанов, а также сикулов и, чтобы коснуться и нашей начальной истории, пеласгов, аборигенов и аркадян, — как не потому, что они не могли вынести соседей–злодеев? (7) Не буду говорить об одних всенародных бедствиях; и в областях Греции, и здесь у нас в Гесперии сохранилась память о соседях, ненавистных отдельным людям: не мог ведь Автолик[61] быть сносным смежником, а обитатель Авентинской горы Как не доставлял, конечно, никакой радости своим палатинским соседям[62] Я предпочитаю вспоминать прошедшие времена, а не нынешние, чтобы не называть своего соседа, который не позволяет, чтобы на моей стороне разрослось дерево, не оставляет в покое ни питомника, ни кольев для подвязки виноградных лоз и не дает бросить на пастбище скот без присмотра. Справедливо поэтому, насколько я могу судить, М. Порций считал, что такой чумы надо избегать, и с самого начала предупреждал будущего хозяина не приближаться к ней добровольно.
(8) Мы к остальным советам прибавим еще тот, который один из семи мудрецов навеки завещал последующим поколениям: «надо соблюдать меру». Слова эти относятся не только к людям, занятым в других областях, но и к тем, кто собирается приобрести имение: да не захотят они купить земли больше, чем это допускается расчетом. Сюда же относится и славное изречение нашего поэта: «…пусть хвалит именье большое; трудится в малом»[63].
(9) Этот ученейший, насколько я могу судить, человек запечатлел в стихах старинное правило: пунийцы, народ очень острый, говорили, что земля должна быть слабее земледельца, так как ему приходится с ней бороться, и если у имения сил больше, то хозяин будет повержен. Не подлежит сомнению, что обширное поместье, плохо возделанное, даст меньше, чем маленькое, но превосходно обработанное[64]. (10) Поэтому после изгнания царей те семь лициниевых югеров, которыми народный трибун наделял подушно[65], приносили в старину дохода больше, чем теперь дают нам огромнейшие пары. Когда Маний Курий Дентат, которого мы упоминали немного раньше[66], счастливо ведя войну, одержал великую победу и народ за его исключительную доблести поднес ему в качестве награды 50 югеров земли, он счел, что это слишком много для консула и триумфатора, отверг этот всенародный дар и удовольствовался общим плебейским наделом. (11) Даже после наших побед и уничтожения врагов, когда у нас оказались огромные пространства земли, иметь сенатору больше 50 югеров было зазорно[67], и Г. Лициния[68] осудили по его же собственному закону, так как он в безудержной страсти к приобретению превысил меру земельного владения, которую сам предложил, будучи народным трибуном. В захвате такого большого места видели не столько высокомерие: считалось постыдным, что поля, которые враг бросил в своём бегстве, римский гражданин, следуя новому обычаю, тоже покидает, потому что захватил кусок не по силам.
(12) Мера должна соблюдаться как во всем, так и в приобретении имения. Следует занять столько земли, сколько нужно: пусть люди видят, что мы купили ее, чтобы обладать ею, а не взваливать тяготу на себя самих и по обычаю людей могущественных отнимать от других возможность этой землей пользоваться. В их владении находятся области целых племен, которые они и обойти не в силах и которые они оставляют скоту вытаптывать, а диким зверям опустошать или же заселяют их должниками и рабами[69]. Меру же для каждого определяет его желание и средства. (13) Недостаточно, как я уже раньше сказал, хотеть приобрести землю, если ты не можешь ее обработать.
(IV) Затем следует совет Цезония[70], которым, говорят, воспользовался даже Марк Катон[71]: в имение, которое ты хочешь купить, надо почаще заглядывать. При первом обозрении оно не покажет ни своих скрытых недостатков ни достоинств, которые обнаружатся легче при повторных осмотрах. Предки наши оставили нам как бы свод правил, как определить жирную и плодородную землю, о качествах которой мы скажем в своем месте, когда будем рассуждать о видах почвы[72]. (2) Вообще же я считаю необходимым подтвердить и почаще повторять слова, которые, помнится, сказал еще в первую Пуническую войну прославленный полководец М. Атилий Регул: не надо приобретать ни имения с самой превосходной землей, если оно в нездоровом месте, ни имения с истощенной почвой, хотя бы находилось оно в самом здоровом месте[73]. Для земледельцев, современников Атилия, слова эти были весьма авторитетны, так как он говорил, наученный опытом: рассказывают, что у него была земля в Пупинии; местность эта одновременно и зараженная, и бесплодная[74]. (3) Тем не менее — хотя разумный человек не станет покупать землю, где придется, и не поймается на приманку щедрых урожаев или изысканных удовольствий — энергичный хозяин сумеет сделать доходным и полезным все, что бы он ни купил или получил: предшественники наши сообщили нам много средств, которыми можно смягчить губительную заразу вредного климата, а опытность и старание землевладельца могут победить бесплодие тощей земли. (4) Мы достигнем этого, если, как оракулу, поверим словам поэта правдивейшего:
Ветры узнать постарайся заране и климата свойства,
Строй отцовских забот и так же места характер,
Что какая земля принесёт и в чём какая откажет.[75]
Не довольствуясь, однако, авторитетом прежних и нынешних хозяев, возьмемся за собственные изыскания и отважимся на новые опыты. (5) Если это частично и бывает убыточно, то в целом оказывается выгодным, потому что всякое поле принесет пользу только в том случае, если владелец после многочисленных опытов отведет этот участок под то, что на нем лучше всего родится. Это делает еще доходнее даже самые плодоносные поля. Поэтому никогда не надо оставлять разнообразных опытов и надо действовать еще смелее на жирной земле, потому что тут и труды, и расходы не пропадут даром.
(6) Важны качества имения и способ его обработки; важно также, как построена усадьба и насколько полезен ее план. Люди запомнили, что многие здесь ошибались, например виднейшие мужи Л. Лукулл[76] и К. Сцевола[77]: один построил усадьбу большую, чем требовалось по размерам имения, а другой — меньшую. То и другое идет в ущерб хозяйству.(7) Постройка огромных хором не только обойдется нам дороже, но и на содержание их мы израсходуемся больше; если же помещения меньше, чем этого требует имение, то урожай пропадет: и сочные плоды, и сухие зерна — все, что рождает земля, — легко портятся, если строений, куда бы их можно было внести, нет вовсе или же они тесны и неудобны. (8) Хозяин должен строиться в меру своих средств как можно лучше, чтобы охотнее и приезжать в деревню, и проводить там время с большим удовольствием. Во всяком случае если его сопровождает жена — существо капризное, — то её придется чем–то пленять, чтобы она терпеливее оставалась с мужем. Пусть поэтому хозяин строится со вкусом, только пусть не пристрастится к строительству, и пусть занимает под постройки столько места, чтобы, как сказал Катон, «усадьба была по имение, а имение по усадьбе»[78]. Каким должно быть общее её положение мы сейчас объясним.
(9) Здание, воздвигаемое вновь, следует ставить в здоровом месте и в самой здоровой части этого места, потому что заражённый воздух, в котором мы живем, — главная причина наших немощей. Есть места, где в разгар лета не бывает знойно, зато все коченеет от невыносимого холода зимой, как например, судя по рассказам, в Фивах беотийских. Есть такие, где зимой тепло, но летом свирепствует жара; уверяют, что такова Халкида на Эвбее. (10) Следует поэтому искать мест с умеренной температурой, а такие находятся обычно на склоне холмов: в низинах все застывает зимой под снегом, а летом выгорает от раскаленных испарений; высоко на горных вершинах круглый год тяжко от малейшего движения ветров или от дождей. Поэтому всего лучше располагаться на склоне холма и при этом на некотором бугре, чтобы в случае, если поток дождевой воды устремится с вершины, он не снёс бы фундаменты.
(V) Неиссякаемый источник должен находиться в самой усадьбе или же следует провести из него воду; по соседству быть лесной порубке и пастбищу. Если проточной воды нет, надо по соседству поискать колодец, неглубокий и с водой не горькой и не соленой. (2) Если же не окажется и его и надежды на текучую воду мало, тогда надо устроить большие цистерны для людей и пруды для скота. Для здоровья нет лучше дождевой воды, но она особенно хороша, если проведена по глиняным трубам в закрытую цистерну. Рядом с ней стоит вода из горных источников, низвергающаяся с крутых скал, как на Гавране в Кампании. Третье место занимает вода из колодца, вырытого на холме и во всяком случае не в низине. (3) Хуже всего болотная, которая лениво ползет, неся заразу, ибо в болоте она всегда застаивается. Вредные свойства этой влаги, присущие ей от природы, одолевают и смягчают зимние дожди. Понятно, что небесная вода, уничтожающая губительную силу отравленного напитка, считается самой здоровой. Мы и сказали, что она лучше всего для питья[79]. (4) Очень умеряют летний зной и придают много прелести месту бурлящие ручьи, которые, думаю, если место позволит, надо провести в усадьбу, каковы бы ни были, лишь бы с пресной водой.
Если река далеко отодвинулась от холмов, а здоровое местоположение на высоком берегу позволит поставить усадьбу над ней, то все–таки лучше, чтобы река протекала за усадьбой, а не перед ней[80]. Постройки надо поставить задом к вредным ветрам, дующим в этой местности, и обратить в сторону самых благоприятных, потому что над реками летом стоят обычно густые жаркие испарения, а зимой холодные туманы, и если ветры не разгонят их своим мощным дыханием, то животные и люди начинают болеть. (5) Лучше всего повернуть усадьбу в здоровом месте к востоку или к югу, а в зараженном — к северу. Всегда хорошо, если она смотрит на море с его прибоем и брызгами, но только пусть стоит не на самом берегу, а значительно отодвинувшись. (6) Хорошо отступить именно подальше, а не на малое расстояние, потому что над средней полосой стоит тяжёлый запах. Нельзя, чтобы по соседству с постройками находилось болото и возле проходила большая дорога. Болото в жару отрыгает губительный яд; порождает существа, вооруженные злым жалом, которые тучами налетают на нас. А кроме того, подсыхая летом, оно высылает на нас страшных водяных змей, набравших яду в перебродившем иле; от них появляются непонятные болезни, причем сами врачи не в состоянии усмотреть их причины[81]. Деревенский инвентарь и утварь круглый год ржавеют и покрываются плесенью, а урожай, спрятан он или не спрятан все равно портится. (7) Большая дорога наносит хозяйству ущерб тем, что прохожие мимоходом грабят имение, а гости постоянно туда заезжают. Поэтому я и думаю, что этих неудобств следует избегать и закладывать усадьбу не при дороге, но и не слишком далеко от дороги, на возвышенном месте и так, чтобы передней стороной своей она смотрела на равноденственный восток. (8) При таком положении обеспечена умеренная температура и равномерное обвевание ветром зимой и летом. Чем более покато к востоку место, где стоит постройка, тем свободнее ходит по ней ветер летом и тем меньше грозят зимние бури; с восходом солнца тут все оттаивает и весь иней сходит. Почти зараженным считается место, закрытое и недоступное для солнца и теплых ветров: без них никакая сила не сможет осушить ночной изморози и стереть ржавчину и грязь, губительные и для людей, и для скота, и для растений, и для их плодов. (9) Если хозяин хочет строиться на склоне, то пусть он приступает к постройке с того места, которое расположено ниже, потому что если начать фундамент с низины, то он не только легко выдержит все здание, но послужит опорой и основанием и для тех надстроек, которые приладят к ее верхней части, если желательным окажется расширить усадьбу. Кладка, выведенная снизу, спокойно выдержит то, что впоследствии наляжет на нее сверху. (10) Если фундамент, заложенный вверху, выдерживает тяжесть своей постройки, то все, что ты добавишь внизу, пойдет щелями и трещинами потому, что если к старому зданию пристраивается новое, то, словно отбиваясь от возникающего бремени, фундамент отходит и старое здание, возвышающееся над ним, под давлением собственной тяжести в конце концов стремглав увлекается вниз. Надо, следовательно, избегать этой ошибки при стройке и прежде всего сразу же класть фундамент.
(VI) Размеры и число отдельных частей должны соответствовать усадьбе, взятой в целом. Она делится на три части: городскую (villa urbana)[82], сельскую (villa rustica) и назначенную для урожая (villa fructuaria). Городская в свою очередь распадается на зимние и летние помещения; спальни, предназначенные для зимнего времени, должны смотреть на зимний восток[83], а столовые — на равноденственный запад[84]. (2) Летние спальни должны смотреть на равноденственный юг[85], а столовые для того же времени должны глядеть на зимний восток[86]. Баня пусть будет обращена к летнему западу[87], чтобы ее освещало солнцем с полудня и до самого вечера, а портики открыты на равноденственный юг, чтобы зимой в них попадало как можно больше, а летом как можно меньше солнца. (3) В сельской части нужно устроить большую и высокую кухню, чтобы балкам не угрожала опасность пожара и чтобы рабам было там удобно во всякое время года. Для рабов, которые ходят без цепей, лучше всего устроить комнатки на равноденственный юг; закованным же отвести очень здоровое подвальное помещение, освещенное множеством узеньких окошек, поднятых над землей так высоко, что до них нельзя дотянуться рукой. (4) Надо выстроить сараи для скота, где он не будет страдать ни от жары, ни от холода; для волов сделать хлевы зимние и летние, а для остальных животных, которым следует находиться в усадьбе, — помещения, частью крытые, а частью только высоко огороженные; там они будут спать зимой, а здесь летом, не боясь нападения хищных зверей. (5) Хлевы надо делать просторными и устраивать их так, чтобы туда не втекало никакой влаги, а та, которая там собралась, как можно скорее скатывалась вниз, чтобы не портились ни стены у основания, ни копыта у животных. (6) Хлевам для волов быть шириной в десять футов и самое меньшее в девять: при таких размерах окажется достаточно простора и для волов, чтобы разлечься, и для погонщика, чтобы обойти их кругом[88]. Ясли поднимать не выше, чем. это удобно для вола или лошади, которые едят стоя. Вилику устроить жилье возле ворот, чтобы он видел, кто входит и кто выходит, (7) а прокуратору — по тем же причинам над воротами: пусть наблюдает и за соседом — виликом. Совсем близко от обоих находиться амбару, куда сносится весь деревенский инвентарь, а в амбаре быть запирающемуся помещению, куда складывают железные орудия. (8) Комнатки для пахарей и для пастухов устроить рядом со скотом, чтобы им удобно было присматривать за ним. Все, однако, должны жить как можно ближе один от другого чтобы видику не разрываться в своем усердии, совершая об ход по разным местам, и чтобы каждый был для каждого свидетелем его рачительности и нерадения. (9) Часть усадьбы, назначенная для урожая, включает в себя погреб для масла, точило, винный погреб; помещения, где варят дефрут, где складывают сено и мякину, апотеки и амбары. В помещениях первого этажа хранятся такие жидкости, как вино и масло, предназначенные на продажу; все сухое, например хлеб, сено, листья, мякину и прочие корма, сваливают на чердаках. (10) В хлебные амбары, как я сказал, должна вести лестница; сквозь маленькие окошечки пусть продувает их северным ветром: с севера идет больше всего холода и меньше всего сырости, а это как раз и обеспечивает длительную сохранность ссыпанному хлебу. (11) С таким же расчетом надо устраивать и винницы в первом этаже, далеко убирая их от бань, хлебной печи, навозной кучи и всяких нечистот, издающих вонь, а также от цистерн и фонтанов, чья влага портит вино. (12) Я прекрасно знаю, что некоторые считают самым лучшим местом для хлеба сводчатый амбар, в котором земляной пол, прежде чем его застилать, перекапывают, поливают свежей, несоленой амуркой и затем убивают обухом, как сигнийский пол. (13) Когда земля высохнет, ее заливают раствором из глины, песка и извести, замешанными не на воде, а на амурке, и затем изо всех сил убивают и выглаживают пестами. Все пазы между полом и стенками закрывают кирпичиками, потому что, когда здание даст здесь трещины, то они послужат норами и убежищами для животных, живущих под землёй. Хлебные амбары перегораживают закромами, чтобы разные зерна складывать отдельно. (14) Стены обмазывают глиной, вымешанной с амуркой; вместо мякины в этот раствор подмешивают сухих листьев дикой маслины, а если их нет, то садовой. Когда эта штукатурка подсохнет, ее обрызгивают опять амуркой и, когда она обсохнет, вносят зерно. (15) Это лучше всего, по–видимому, защищает ссыпанный хлеб от хлебного червя и подобных ему существ, которые очень скоро уничтожат урожай, если его не спрятать со всем тщанием. Если, однако, усадьба стоит не в сухом месте, то в таком амбаре, который мы описали, самое прочное зерно покроется плесенью. Если амбара вообще нет, то хлеб ты можешь сохранять в ямах, как это делают в некоторых провинциях за морем. Их вырывают наподобие колодцев — они зовутся сирами, — и земля вновь принимает в себя зерна, ею взращенные[89]. (16) Для наших краев, однако, где влаги в избытке, мы больше советуем амбары на высоких столбах и вышеописанное устройство полов и стен, потому что, как я сообщал, в такую крепость хлебный червяк не проникает. Если случится такая беда, то, по мнению многих, можно ее остановить, если провеять в амбаре и как бы охладить изъеденное зерно. (17) Это совсем неверно: червяков таким образом не прогнать, и они только расползутся по всем кучам. Если же их не трогать, то пропадет лишь зерно, лежащее на самом верху, так как глубже, чем на ладонь, хлебный червяк не заводится[90], а гораздо выгоднее оставить на погибель то, что уже испорчено, и не подвергать опасности весь хлеб. Если же потребуется, то можно легко снять испорченное зерно и брать для употребления цельное снизу. Я, однако, заговорил здесь, хотя и своевременно, но о предмете постороннем. (18) В давильне и в погребах для масла[91] должно быть жарко, потому что всякая жидкость лучше распускается от тепла, а от больших холодов сжимается; если масло замерзнет, оно делается горьким. Требуется, однако, естественное тепло, которое даётся местоположением; тогда нет нужды в огне и пламени: от дыма и сажи вкус у масла портится. Поэтому в давильню свет должен падать с южной стороны, чтобы, когда выжимают масло, не было надобности зажигать светильник. (19) Котельная, где приготовляется дефрут, не должна быть ни узкой, ни темной, чтобы рабочий, который варит сапу, мог там свободно двигаться. Коптильню, где быстро высохнет свеженарезанный лесной материал, можно устроить в сельской части усадьбы рядом с деревенской баней, (20) которую полезно иметь, чтобы рабы мылись в ней, но только по праздникам: частое пользование баней не содействует укреплению тела. Апотеки хорошо устраивать над теми помещениям, откуда обычно идет дым, потому что вина получают от дыма как бы преждевременную зрелость и быстрее стареют. Поэтому должен иметься и другой чердак, куда их убирают, чтобы они не слишком продымились.
О местоположении усадьбы и о расположении усадьбы сказано достаточно. (21) Вокруг усадьбы должно находиться следующее: печь и пекарня такой величины, какой потребует будущее количество колонов; по крайней мере два пруда: один — для гусей и скота, другой — где будем вымачивать лупин, вязовые ветки, прутья и прочее, что нам потребуется[92]. Навозниц пусть будет две: в одну складывают свежие нечистоты и оставляют их там на весь год; из другой вывозят старый навоз. Обе надо сделать наподобие водоемов с легким скатом и зацементировать дно, чтобы оно не пропускало влаги. (22) Чрезвычайно важно, чтобы навоз не пересох и сохранил свою силу и чтобы он все время намокал в жидкости. Тогда семена колючек и сорняков, попавшие вместе с соломой и мякиной, погибнут и навоз, вывезенный в поле, не засорит нив травою. Поэтому опытные хозяева весь навоз, который они выгребут из хлевов и овчарен, покрывают сверху ветками и не допускают, чтобы солнце своими лучами высушило его и выжгло. (23) Ток, если возможно, надо расположить так, чтобы он был на глазах у хозяина или по крайней мере у прокуратора. Лучше всего вымостить его булыжником: хлеб тогда скорее вымолачивается, потому что камень не поддается ударам копыт и трибул[93], а провеянное зерно оказывается чище, без камешков и комочков земли, которые при молотьбе неизменно отскакивают от земляного тока. (24) Рядом с током следует поставить открытый с одной стороны сарай[94] — особенно нужно это в Италии с ее непостоянным климатом, — куда в случае внезапного дождя можно внести и спрятать полуобмолоченный хлеб. В заморских областях, где дождей не бывает, это излишне. Фруктовые сады и огороды нужно обнести изгородью, а находиться им поблизости и в той части усадьбы, куда можно устроить сток нечистот со двора и из бани, а также отжатой амурки, потому что именно на таком питании хорошо идут и овощи, и деревья.
(VII) (1) Когда все это устроено или получено, то от хозяина требуется прежде всего забота обо всем, а главное о людях. Это будут или колоны, или рабы, ходящие свободно или закованные. С колонами хозяин пусть ведет себя ласково и сговорчиво и будет требовательнее к работе, чем к взносам: это и не так досадно и в общем более полезно. Там, где землю прилежно обрабатывают, она обычно дает доход и никогда не приносит убытка, если только не случится страшной бури или разбойничьего нападения. Поэтому колон не осмелится и просить скидки. (2) Но и хозяин не должен цепко держаться за свое право во всем, чем он обязал колона: не требовать, например, строгого соблюдения дней выплаты, привоза дров и прочих незначительных добавок, забота о которых доставляет селянину больше докуки, чем расходов. Не надо притязать на все, на что можно: недаром же в старину считалось, что «совершенная справедливость есть совершенная пытка»[95]. Нельзя во всем и спускать: ростовщик Альфий совершенно справедливо говорил, что «самые лучшие должники становятся плохими без напоминания». (3) На моей памяти старый консуляр и богатейший человек, Волузий[96], — я сам слышал его — утверждал, что самое счастливое имение то, где колонами являются его уроженцы, родившиеся словно в отцовском владении, уже с колыбели привязанные к месту, издавна привычному. Я совершенно убежден, что часто повторяющаяся сдача в аренду — зло и что еще хуже сдавать имение горожанину, который предпочитает обрабатывать землю не своими руками, а руками рабов. (4) Сазерна говорил, что такой человек платит не деньгами, а тяжбой. Поэтому следует постараться, чтобы колонами у нас были крестьяне, прочно у нас осевшие, раз нам самим нельзя или невыгодно обрабатывать землю собственными силами, а это случается только в тех местах, которые запустели от плохого климата и бесплодной почвы. (5) Если же климат не очень нездоров, а земля не очень плоха, то собственный уход за землей всегда принесет больше, чем уход колона. Выгоднее даже поручить имение вилику, если только это не совсем нерадивый расхититель–раб. Оба порока, однако, и существуют, и усиливаются несомненно по вине самого хозяина: можно ведь остеречься и не поручать дела такому человеку, а если уж он поставлен, то постараться его устранить. (6) В отдаленных же имениях, куда хозяину приезжать трудно, всякое хозяйство пойдет сноснее в руках свободных колонов, чем у рабов, особенно же хозяйство зерновое, которое колон не может разорить, как виноградные сады и виноградники, и которому приходится особенно плохо от рабов: они отдают волов на сторону, плохо кормят их и прочий скот, пашут небрежно, ставят в счет гораздо больше семян, чем на самом деле посеяли; за посевами ухаживают не так, чтобы они дали хороший урожай, а, снеся этот урожай на ток, они во время молотьбы еще уменьшают его своей небрежностью и воровством. (7) Они и сами расхищают его, и не оберегают от других воров, и не ведут честного счета ссыпанному. Так и выходит, что ославливают чаще имение, а виноваты надзиратель и рабы. Поэтому такие поместья, куда, как я сказал, хозяин приезжать не будет, следует, по–моему, сдавать в аренду.
(VIII) (1) Дальше следует забота о том, к какой обязанности какого раба приставить и каких на какие работы определить. Прежде всего советую не назначать вилика из тех рабов, которые нравились своей внешностью, а также из тех, которые служили городским прихотям. (2) Эта беспечная и сонливая порода, привыкшая к безделью, Марсову полю, цирку, театрам, к азартной игре, харчевням и публичным домам, только и мечтает, что об этих пустяках, и если свои привычки такой раб перенесет в имение, то хозяин потеряет не столько на самом рабе, сколько на всем хозяйстве. Нужно выбирать человека, с детства закаленного на сельской работе и испытанного на деле[97]. Если его не окажется, надо ставить во главе такого раба, который все время трудился, (3) уже вышел из ранней молодости, но не достиг еще старости: молодость лишила бы его распоряжения авторитетности, потому что люди пожилые сочли бы недостойным себя слушаться мальчишку, а старику усиленная деятельность уже не под силу. Пусть виликом будет человек среднего возраста и крепкого здоровья, сведущий в сельских работах или по крайней мере весьма озабоченный тем, чтобы поскорее их изучить. В нашем деле нельзя, чтоб один приказывал, а другой учил, (4) а кроме того, не может по–настоящему требовать работы человек, который сам учится у своего подчиненного, что и как делать. Даже безграмотный человек, лишь бы у него была очень цепкая память, может хорошо управлять хозяйством. Такой вилик, по словам Корнелия Цельса, чаще принесет хозяину деньги, чем счетную книгу, потому что подделать счета неграмотному трудно, а привлечь к этому делу другого, кто таким образом узнает об обмане, страшно.
(5) Каков бы ни был вилик, ему нужно назначить в сожительницы женщину, которая сумела бы его и обуздать[98], а кое в чем и помочь; ему же следует приказать, чтобы он не устраивал пирушек с домашними, а тем более с посторонними. Иногда, однако, по праздникам, почета ради, он удостоит приглашением за свой стол раба, чье неизменное усердие и трудолюбие он заметил[99]. Жертвоприношения он приносит только по распоряжению хозяина. (6) Гаруспиков и предсказательниц не принимает: те и другие, распространяя пустые суеверия, толкают грубые души на расходы, а затем и на преступления. Ни города, ни базаров он не знает; разве пойдет купить или продать, что нужно.(7) «Вилик, — как сказал Катон, — не должен быть гулякой»[100]: он выходит за пределы имения только, чтобы познакомиться с какой–нибудь техникой работ, но и то лишь по соседству, чтобы быть при своей усадьбе. Он не потерпит, чтобы прокладывали тропинки и передвигали межи в имении; он не принимает гостей, кроме близких родственников и друзей господина. (8) Удерживая от всего такого, надо настаивать на заботе об инвентаре и железных орудиях: пусть их у него будет вдвое больше, чем требуется по числу рабов, починенных и в порядке сложенных, чтобы ничего не просить у соседа: на это истратится больше рабочего времени, чем денег на такие предметы. (9) Рабов он оденет, имея в виду больше пользу, чем красоту; они должны быть тщательно защищены от ветра, от холода и от дождя: от всего этого охранят кожухи с рукавами, накидки, сшитые из лоскутьев, и плащи с капюшонами. При такой одежде в самый ненастный день можно что–нибудь делать под открытым небом. (10) Вилик должен быть не только мастером в сельской работе; он должен, насколько это возможно для рабской души, обладать добродетелью, чтобы управлять твердо, но без жестокости, всегда награждать лучших, а к менее исправным быть все же снисходительным: пусть его скорее боятся за строгость, чем ненавидят за жестокость. Этого можно достичь, если он предпочтет удерживать своих подчиненных от вины, а не допускать по собственной небрежности проступки, которые придется наказывать. (11) Лучший же способ удержать самого отъявленного негодяя — это требовать от него выполнения урока и вилику всегда находиться тут же. Тогда и надзиратели за отдельными работами будут старательно выполнять свои обязанности, и остальные, устав от работ, предадутся скорее сну и покою, чем развлечениям. (12) Если бы можно было осуществить те старинные, созданные добрыми нравами, но ныне заброшенные правила: вилик требует услуг от товарища–раба только в хозяйском деле; ест только на глазах у рабов и только ту пищу, которая предложена и остальным. Тогда он позаботится, чтобы и хлеб, и остальная пища были тщательно приготовлены. Он позволит выйти за пределы имения только тому, кого пошлет сам, а посылать людей он будет только в случае крайней необходимости. (13) Он не пустится в торговые обороты и не вложит хозяйских денег в скот пли какие–нибудь товары: такая торговля отвлекает внимание вилика и не дает ему возможности свести концы с концами в хозяйских счетах: когда от него потребуют отчета в деньгах, он вместо денег покажет то, что купил. Главное же, чего от вилика нужно добиться: пусть он не считает себя знатоком там, где он ничего не знает, и пусть всегда старается узнать то, что ему неизвестно (14) Хорошо сделанная работа приносит много выгоды, но сделанная худо — ущерба гораздо больше. Главнейшее правило сельского хозяйства — всякое дело делать один раз: если приходится исправлять неумелую или небрежную работу, то хозяйские средства гибнут и нечего ждать в будущем такого изобилия, чтобы утраченное было восполнено, а потерянное время наверстано.
(15) По отношению к остальным рабам следует держаться тех правил, в соблюдении которых я не раскаиваюсь: с сельскими рабами, которые хорошо себя вели, я чаще, чем с городскими, дружески заговариваю; понимая, что этой хозяйской ласковостью облегчается их постоянный труд, я иногда даже шучу с ними и больше позволяю им самим шутить. Я часто делаю вид, будто совещаюсь с более опытными о каких–нибудь новых работах: таким образом я узнаю способности каждого и степень его сообразительности. Я вижу, что они охотнее берутся за то дело, о котором, как они думают, с ними совещались и которое предпринято с их совета. (16) Следующие правила приняты всеми осмотрительными людьми: я обхожу рабов, сидящих в эргастуле; смотрю, хорошо ли они закованы, достаточно ли крепко и надежно место их заключения; не заковал ли или не освободил кого–нибудь вилик без ведома хозяина, так как здесь особенно строго должны соблюдаться два правила: если хозяин наложил на кого–нибудь такое наказание, то вилик не смеет снять колодок без хозяйского разрешения; если вилик по собственному усмотрению заковал кого–нибудь, то, пока об этом не узнает хозяин, он не смеет его расковать. (17) Хозяин должен быть особенно внимателен к таким рабам и должен следить, не обижают ли их с одеждой и с прочими выдачами: у них больше начальства — и вилики, и надзиратели за работой, и смотрители за эргастулом, — поэтому и обидам могут они подвергаться больше, а кроме того, эти люди страшнее, если их раздражить свирепостью или жадностью. (18) Поэтому хороший хозяин расспросит и у них самих, и у тех рабов, которые ходят без цепей и которым можно больше доверять, получают ли они все, что им причитается по их положению; он сам попробует, хороши ли у них хлеб и питье, осмотрит их одежду, ручные колодки, обувь. Он часто предоставит им возможность жаловаться на тех, кто их обижает жестокостью или возводит напраслину. Мы, случалось, и освобождали по справедливым жалобам, и наказывали тех, кто мутит рабов, кто клевещет на своих надсмотрщиков, но людей работающих и старательных, наоборот, награждали. (19) Плодовитым женщинам, которых следует почтить за определенное число ребят, мы даем отдых, а иногда, если они воспитали много детей, то и свободу. Та, у которой было трое сыновей, получала освобождение от работ, а та, у которой их больше, и свободу. Такая справедливость и заботливость хозяина много содействует процветанию хозяйства. (20) Пусть хозяин не забывает, придя из города, помолиться пенатам[101], а затем, — если будет рано, то немедленно же, а если поздно, то на следующий день, — осмотреть все имение, посетить каждую часть его и сообразить, какой ущерб порядку и охране имения нанесло его отсутствие: не пропала ли какая лоза, какое дерево или какие хлеба. Затем он пересчитает скот и рабов, хозяйственный инвентарь и утварь. Если он будет в течение многих лет придерживаться такого обычая, то к старости у него в имении порядок и дисциплина утвердятся прочно. Как бы он ни одряхлел, рабы не посмеют им пренебрегать.
(IX) (1) Следует сказать также, людей какого склада, телесного и душевного, к какой работе определять. Старшими пастухами следует назначать людей заботливых и очень честных. Оба эти качества в их деле нужнее, чем рост и сила, потому что от них требуется усердная забота о стадах и знания. (2) Пахарю[102] необходима прирожденная сметливость, но одной ее недостаточно: могучим голосом и складом пусть внушает он страх животным. Силу свою он должен, однако, умерять добротой и быть не свирепым, а только грозным; пусть волы его слушаются и живут долго, а не гибнут, вконец замученные и работой, и побоями. В чем состоят обязанности старших пастухов и пахарей, я еще скажу в своем месте[103]; теперь достаточно напомнить, что для пахарей важнее всего сила и высокий рост; для первых качества эти не имеют значения. (3) Мы сделаем пахарем, как я сказал, самого долговязого раба — и по той причине, которую я привел немного выше, и потому, что на этой работе рослый человек устает всего меньше, так как он опирается на ручку рала, почти не сгибаясь[104]. Чернорабочий может быть любого роста, лишь бы был вынослив в работе. (4) Виноградники требуют людей не столько высоких, сколько коренастых и мускулистых: при таком складе удобнее всего производить окопку, обрезку и вообще ухаживать за лозой. В этой отрасли сельского хозяйства честность требуется меньше, чем в остальных, потому что виноградарь должен исполнять свою работу под надзором и в толпе других рабов; у негодяев же ум обычно бывает быстрее, а он как раз желателен по условиям данной работы. Она требует не только силы, но и живой сообразительности: поэтому виноградники обычно и возделывают закованные рабы. (5) Честный человек, обладающий такой же сметливостью, сделает, конечно, все гораздо лучше, чем пройдоха. Я вставил это замечание, чтобы кто–либо не подумал, будто, по моему мнению, лучше обрабатывать землю руками преступников, а не руками порядочных людей. Думаю я и следующее: нельзя давать любую работу кому попало; нельзя, чтобы все занимались всем. (6) Это совершенно невыгодно хозяину, потому ли, что никто никакое дело не считает своим, потому ли, что старания одного идут на пользу не ему одному, а всем и поэтому он от работы всячески уклоняется; кроме того, в плохой работе, выполненной многими людьми, нельзя уличать отдельных лиц. Потому пахарей следует обособить от виноградарей, а виноградарей от пахарей, а их от чернорабочих. (7) Бригады рабов надо делать не больше чем в десять человек; в старину их называли декуриями и особенно одобряли, потому что за таким числом очень удобно следить на работе; надсмотрщик не растеряется здесь, как растерялся бы, имея дело с толпой.(8) Поэтому в большом имении такие отряды надо посылать на разные участки и распределять работу так, чтобы ею занимались не по одному или по два человека, — если люди так разбросаны, то за ними трудно уследить, — но и не свыше десяти, потому что там, где работает целая толпа, никто не считает эту работу своей. Такой же распорядок не только возбуждает соревнование, но и уличает бездельников: когда в работе состязаются, тогда наказание отстающим принимается без жалоб и как справедливое.
Мы дали советы, касающиеся того, на что должен обратить особое внимание будущий хозяин: здоровую местность, дороги, соседей, воду, расположение усадьбы, величину имения, разных рабов и колонов, распределение обязанностей и работ. Своевременно перейти от этого к вопросу о возделыванье земли, чем мы подробно и займемся в следующей книге.
(I) Ты спрашиваешь меня, Публий Сильвин, о том, на что я незамедлительно соглашаюсь ответить: почему я в первой книге своей сразу же с самого начала [1] отверг мнение почти всех старых писателей, говоривших о земледелии, и отрекся от ложной мысли, будто земля состарилась, устав от возраста, истощившись веками деятельности. (2) Мне хорошо известно, что среди прочих знаменитых писателей ты особенно чтишь Тремеллия, многочисленные сельскохозяйственные наставления которого преподаны искусно и со знанием дела. Чрезмерное пристрастие к древним, рассуждавшим о подобных же предметах, заставило его напрасно поверить, что земля, наша всеобщая мать, словно существо женского пола уже изнурена старостью и неспособна рождать. Я согласился бы сам с этим, если бы она вообще не давала никаких плодов. (3) И у людей ведь старческое бесплодие обнаруживается не в том, что женщина перестает рожать тройни или двойни, а в том, что она вообще уже не в силах зачать. Когда молодость прошла, производительная сила, в которой отказано годами, не восстанавливается, хотя бы впереди лежала еще долгая жизнь. С землей же, наоборот: если намеренно или случайно ее забросили, а потом опять стали обрабатывать, то она сторицей возвращает земледельцу за годы отдыха. (4) Следовательно, причина скудных урожаев не в одряхлении земли, ибо старость, однажды возобладав, уже не уйдет и не позволит вновь ни помолодеть, ни набраться сил. И не потому, что земля устала, земледелец получает меньший урожай. Разумный человек не допустит мысли, что обработка, не дающая покоя земле, влечет за собой усталость, как это бывает с людьми от чрезмерного физического напряжения или большой тяжести. (5) Что же значит тогда, говоришь ты, утверждение Тремеллия: лесные чащи дают при первых обработках роскошные урожаи, а затем уже вовсе не так вознаграждают труд земледельца? Тремеллий, конечно, видит то, что происходит, но почему это случается, он не провидит.
Нельзя считать, что земля нетронутая, только что превращённая из леса в ниву, более плодородна потому, что она моложе и больше пребывала в покое: ей легче вырастить посеянное, оттого что она в течение многих лет как бы насыщалась обильной пищей — листвой и травами, которые выращивала сама по своей воле. (6) Когда же корни трав были изорваны мотыгами и ралами, а рощи, вырубленные топором, перестали питать листвой свою мать, когда листья, которые опадают осенней порой с деревьев и кустарников и лежат на поверхности, тут же запахиваются лемехом и, смешавшись с нижним слоем земли, обычно более скудным, исчезают, тогда, разумеется, земля, лишенная прежней пищи, начинает тощать. (7) Не от усталости поэтому, как думало большинство, не от старости, а от нашего собственного нерадения поля меньше щедры к нам. Можно получать большие урожаи, если восстанавливать силы земли частым, своевременным и умеренным унавоживанием. Уже в первой книге мы обещали рассказать об уходе за ней, побеседуем об этом сейчас.
(II) (1) Опытные в сельском хозяйстве люди, Сильвин, установили, что есть три рода земной поверхности: равнинная, холмистая и гористая [2]. Равнину они предпочитали не совершенно ровную и плоскую, а слегка покатую; холм, ласково и мягко вздымающийся; гору высокую и суровую, но лесистую и травянистую [3]. (2) В каждом из этих родов почва, по их словам, может быть шести видов: она жирная или тощая, рыхлая или плотная, влажная или сухая. Качества эти, соединяясь между собой и смешиваясь, создают самые разнообразные полевые земли: перечислять их — не дело искусного хозяина. Наука не обязана блуждать среди видов, которым нет числа; она имеет дело с родами, которые легко охватить и мыслью, и словом. (3) Приходится прибегать, следовательно, к тому, что образует как бы связь между качествами различными: греки говорят тут о συζυγιαι εναντιοτητων; наше выражение discordantium comparationes было бы неплохо. Следует заметить также, что большая часть всех растений лучше идёт на равнине, чем на холме, большая часть — лучше на жирной почве, чем на тощей. (4) Относительно сухих и сырых мест я не знаю, каким отдать первенство, потому что число растений, которые любят — одни сухие места, а другие влажные, — почти бесконечно. Нет ни одного из них, однако, которое не шло бы лучше на рыхлой почве, чем на плотной. Наш Вергилий среди похвал плодородной ниве упомянул:
С рыхлою почвой она: того ж достигаем мы ведь
Обработкой.[4]
В самом деле, возделывать землю — это не что иное, как сделать ее рыхлой и пушистой. (5) Поэтому самый большой доход приносит земля одновременно и жирная, и рыхлая: она больше всего дает, меньше всего запрашивает, и требования ее можно удовлетворить без большого труда и затрат. Такая земля по справедливости считается первейшей. Рядом с ней стоит жирная и плотная, обилием плодов вознаграждающая земледельца за труды и затраты. (6) Третьим идет сырое место, потому что оно может дать урожай, не требуя затрат. Катон, предпочитавший луга всему остальному за их доходность, считал такие места первыми [5]. Мы говорим, однако, сейчас об обработке земли, а не об ее местоположении. (7) Самой плохой считается земля одновременно и сухая, и плотная, и тощая: обрабатывать ее трудно; брошенная без обработки, она не ответит благодарностью; оставленная под луга и пастбища, ничего не даст в изобилии. Такое поле — возделывается ли оно или отдыхает — наказание для земледельца; его следует избегать словно места зачумленного. Тут смерть, а там голод, отвратительный спутник смерти, если только верить греческим музам, возгласившим: «Смертью голодною всего умереть ненавистней» [6]. (8) Остановимся сейчас лучше на плодородной земле и объясним, как надо обращаться с ней в двух случаях: когда это уже нива и когда это еще лес.
Расскажем сначала о том, как превращать в нивы лесной участок: раньше ведь, чем возделывать поле, надо его создать. Итак, осмотрим невозделанное место: сухо оно или сыро; деревьями ли богато; от камней ли кочковато; ситником ли и пыреем поросло; папоротником ли и другими кустарниками заросло.(9) Если оно будет сырым, избыток влаги надо предварительно осушить с помощью канав [7]. Нам известны два рода их: закрытые и открытые. В местностях с плотной глинистой почвой их оставляют открытыми; там, где земля рыхлее, одни делают открытыми, а некоторые прикрывают, устраивая так, чтобы в них входили зияющие устья открытых канав. Открытые канавы следует делать вверху шире, с пологими стенами, книзу сужающимися, наподобие опрокинутой водосточной черепицы. Канавы с прямыми боками быстро размывает водой, и земля, обваливаясь сверху, засыпает канаву. (10) Закрытые надо углубить на три фута; их забрасывают до половины мелким щебнем или чистым гравием, а сверху засыпают вырытой землей и уравнивают. Если нет ни щебня, ни гравия, то из хвороста плетут нечто вроде каната такой толщины, чтобы он пришелся как раз вплотную по узкому дну канавы. (11) Его протягивают внизу, а сверху насыпают кипарисовой или пиниевой листвы, а за неимением ее и любой другой, утаптывают ее и заваливают землей. В начале и в конце канавы ставят, как у мостиков, по два камня вместо столбов и перекрывают третьим. Такое сооружение не позволяет краям канавы обваливаться и задерживать ток воды, втекающей и вытекающей.
На месте лесистом и заросшем кустарником можно действовать двумя способами: или корчевать деревья и убирать их, или же, если они редки, только рубить их, выжигать и запахивать. (12) Место, на котором много камней, легко очистить, собрав их. Если их очень много, то ими, как фундаментом для каких–то сооружений, следует занять некоторые части поля, а все остальное очистить или же, вырыв глубокий ров, их туда сбросить. Это, впрочем, следует делать только в том случае, если рабочие дешевы. (13) Для ситника и пырея гибельно перекапывание, для папоротника — частое выдергивание с корнем и выпахиванье. Часто вырываемый, он гибнет в год и даже скорее, если одновременно ты это место будешь унавоживать и засевать лупином или бобами, чтобы, избавляя поле от этого бича, получить и некоторый доход. Известно, что папоротник легче всего извести, засевая землю и унавоживая ее. Если и сжинать его раз за разом, как только он покажется, — а это может делать даже ребёнок, — то в течение указанного срока он утратит свою живучесть.
(14) За подготовкой свежей земли следует забота о возделывании нови. Сейчас я изложу то, что об этом думаю, но сначала преподам людям, заинтересованным в полеводстве, то, что ими должно быть усвоено предварительно.
Я вспоминаю, что большинство старых сельскохозяйственных писателей выдавало в качестве общепризнанных и несомненных примет тучного, урожайного на хлеб участка наличие в земле пресной влаги, пышный рост деревьев и трав, черный или пепельный цвет почвы. (15) Об остальном не спорю, что же касается цвета, то я нахожусь в совершенном изумлении от того, что как другие, так и сам Корнелий Цельс, человек сведущий не только в сельском хозяйстве, но и вообще в естествознании, так ошибся и в своих выводах, и в наблюдениях. Неужели ему не попадалось множества болот, множества солончаков, с почвой именно вышеназванной окраски? (16) Мы не видели ни одного места, где застаивается вода, которое не было бы черным или серым. Может быть, я сам ошибаюсь, думая, что пышные хлеба не могут расти в болотных топях с горькой водой или на приморских солончаках? Заблуждение старых писателей слишком очевидно, чтобы опровергать его множеством доводов. Цвет земли и не свидетельствует о хороших качествах нивы, и не ручается за них. (17) Оценку хлебному, т. е. тучному, полю следует давать скорее на основании других качеств. Как у самого крепкого скота масть неисчислимо разнообразна, так и самые сильные земли получили на свою долю окраску самую разную.
Итак, посмотрим, тучна ли земля, которую мы предназначаем к обработке. (18) Одного этого качества, если в ней нет пресной влаги, мало; о наличии обоих качеств можно узнать достаточно простым способом. Комок земли слегка поливают водой, разминают его в руке, и если он окажется клейким, будет при малейшем прикосновении приставать к руке и «наподобье смолы к перстам держащего липнуть», как говорит Вергилий [8], а брошенный оземь, не рассыпется, то это убеждает, что в такой земле есть от природы и влажность, и тучность. (19) Если хочешь, можно, вырыв яму, засыпать ее этой же землей и притоптать; если земля поднимется над уровнем ямы словно она подошла на каких–то дрожжах, то несомненно она жирна; если ее не хватит засыпать яму, то бесплодна; если окажется вровень с краями, то она среднего качества [9]. Сказанное мною сейчас может, правда, показаться не столь верным в применении к terra pulla [10], о прекрасных качествах которой лучше свидетельствует сам урожай. (20) Вкус земли мы узнаем таким образом: комки земли, вырытые с того участка, который особенно не нравится, распускают в глиняном сосуде с пресной водой; воду эту тщательно процеживают, вроде как вино с гущей, и затем пробуют ее на язык [11]. Вкус, усвоенный водою от этих комков, и есть вкус этой земли. Помимо этого опыта, есть много признаков земли с пресной влагой, пригодной для хлебов: ситник, камыш, пырей, клевер, бузина, ежевика, дикая слива и много других растений, которые, и по замечанию водоискателей, растут только там, где есть жилы пресной воды [12]. (21) Не следует нам удовлетворяться видом верхнего земного слоя, но тщательно исследовать качества нижнего. Для хлебов достаточно, если одинаково хорошая земля идет вглубь на два фута; для деревьев четырех футов глубины хватает с избытком [13]. Исследовав все таким образом, приготовим землю для посева.
Она дает немалый урожай, если вспахать ее заботливо и умело. Поэтому прежде всего следует составить для этой работы свод тех правил, которому земледельцы следуют при вспашке как основному закону.
(22) Итак, при работе надлежит тесно припрягать волов, чтобы они красивее выступали, высоко подняв голову, меньше мотали шеями и чтобы лучше сидело и было прилажено к их шеям ярмо. Именно этот способ запряжки заслужил наибольшего одобрения. Тот, которым пользуются в некоторых провинциях, когда ярмо привязывают к рогам, отвергнут всеми, кто составлял руководство для сельских жителей, — и справедливо. (23) У животных больше силы в груди и в шее, чем в голове [14]. При первом способе они работают, налегая всем своим массивным туловищем и всей тяжестью; при втором только мучаются, задирая назад голову, и совсем легким лемешком только царапают с трудом поверхность земли. Они работают маленькими ралами, потому что не в состоянии взрезать новь так, чтобы она оказалась глубоко перепахана. А между тем глубокая вспашка приносит очень большую пользу всем растениям. На глубоко изборождённых нивах пышно разрастаются посевы и деревья.(24) Поэтому и здесь я не согласен с Цельсом, который, боясь, трат, — а они, конечно, на крупный скот больше, — думает обрабатывать землю ралами с коротким лемехом и подошвой, чтобы с этой работой могли управиться и волы мелкой породы. Он не понимает, что больше будет дохода от щедрого урожая, чем затрат на покупку крупных животных, особенно в Италии, где земля, засаженная лозами [15] и маслинами, требует глубокого рыхления и такой обработки, при которой лемех срежет и верхние корни лоз и маслин. Если они остаются, это вредит урожаю; нижние же корни при глубокой обработке легче получают питательные соки. (25) Система Цельса может, конечно, подойти для Нумидии и Египта, где обычно хлебом засевают землю, на которой нет деревьев. Тамошнюю землю, рассыпающуюся жирной пылью, рыхлую, как пепел, достаточно поднять самым лёгким лемешком [16].
Пахарь должен идти по взрезанному полю и держать плуг попеременно: то наискось, то прямо, целиком погружая его в борозду и при этом нигде не оставляя ни пяди твердой, нетронутой земли. Эти обойденные места земледельцы называют огрехами [17]. (26) Когда волы подходят к дереву, их надо с силою придержать и замедлить их ход, чтобы лемех не налетел с размаху на корень и вол не свихнул себе шеи; чтобы он не стукнулся изо всех сил рогом о дерево, не ободрал бы ствол концом ярма и не обломал бы ветку. Держать вола в страхе лучше криком, а не битьем. Пусть побои будут крайним средством, если животное отказывается работать. Никогда нельзя раздражать вола стрекалом: от этого он становится норовистым и брыкливым. Ремнем его поучить можно иногда. (27) Не следует останавливаться на середине борозды: отдых надо давать в конце ее, чтобы вол в надежде на передышку старался бодрее пройти все пространство. Вести борозду длиннее чем в 120 футов вредно для скотины: там, где эту меру нарушают, животное устает больше, чем следует. (28) Придя к повороту, пахарь сдвинет ярмо вперед и остановит волов, чтобы у них остыла шея: если ее часто не массировать, она быстро воспалится и по ней пойдут опухоли, а затем нарывы. Пусть пахарь работает топориком не меньше, чем плугом. Обломки стволов и верхние корни, оплетающие землю, засаженную деревьями и лозами, пусть он выдернет, ни одного не пропустив.
(III) (1) Выпрягши волов, пахарь привяжет их, разотрет, руками помнёт спину, приподнимая кожу и не позволяя ей приставать к телу, потому что от этого у скота бывает очень опасная болезнь [18]. (2) Шеи он хорошенько разомнет и, если волам жарко, то вольет им в глотку чистого вина; волу достаточно дать по секстарию. Ставить волов к яслям нельзя, пока на них не высох пот и они не перестали тяжело дышать. Когда же придет время и они смогут приступить к еде, им следует задать корм, но не помногу и не весь сразу, а частями и постепенно. Когда он съеден, их ведут на водопой и, посвистывая, побуждают охотнее пить; только затем, пригнав домой, их кормят досыта. Сказанного об обязанностях пахаря вполне достаточно. Теперь укажем сроки вспашек.
(IV) (1) Тучные и ровные пространства, на которых вода застаивается дольше, следует взрезать, когда становится уже жарко и все травы уже взошли, но семена их еще не вызрели. Пахать же следует такими частыми и густыми бороздами, чтобы едва можно было разобрать, в какую сторону шел лемех: при такой вспашке у всех трав корни окажутся изорванными и погибнут. (2) От многих повторных вспашек пар [19] превращается в порошок, так что после посева боронить землю не надо вовсе или только слегка. Римляне в старину говорили, что плохо обработано поле, которое нужно после посева еще боронить. (3) Кроме того, хозяин должен постоянно проверять, хороша ли пахота, причем не только глазом, который иногда обманывается, потому что землей можно присыпать и скрыть огрехи, но и осязанием; оно меньше ошибётся, если, взяв основательной крепости шест, совать его поперек борозд. Если шест идет ровно, ни на что не натыкаясь, значит вся земля сплошь перепахана; если же на пути ему встретится нечто твердое, то, очевидно, земля осталась тут нетронутой. Если пахари увидят что это часто делается, они не осмелятся оставлять огрехов [20].
(4) Итак, сырые равнины надо взрезать после апрельских ид [21]. Поля, вспаханные об эту пору, следует двоить, пропустив дней двадцать, около летнего солнцестояния, которое приходится на девятый или на восьмой день до июльских календ [22], а троить — около сентябрьских календ [23]: у опытных хозяев положено с летнего солнцестояния и до этого времени не пахать, если только от сильных и внезапных ливней, какие иногда бывают, земля не промокнет, как от зимних дождей. (5) Если это случилось, то ничто не мешает возделывать пар даже и в июле месяце. Когда бы ни происходила пахота, следи, чтобы не трогали поля, которое совершенно раскисло или чуть смочено маленькими дождиками. Сельские жители называют такую землю «пестрой» и «гнилой» [24]. ‘Это земля, которую после долгой засухи легким дождем смочило сверху; вниз вода не прошла. Если вспахать размокшую, превратившуюся в грязь землю, то целый год на ней ничего нельзя будет делать: ни сеять, ни боронить, ни мотыжить; если же «пеструю», то она три года подряд не принесет плода [25]. (6) Итак, будем назначать для вспашки такие земли, которые не лишены вовсе влаги, но и не слишком сыры: избыток воды, как я уже сказал, превращает землю в грязное болото. Поля же, высохшие от засухи, нельзя хорошо возделать. Затвердевшая земля отталкивает от себя лемех; если он кое–как и проникнет в нее, то она не рассыпается на мелкие частицы: лемех вырывает целые пласты дерна, которые загромождают поле и мешают как следует его передвоить: тяжелые глыбы встают на пути словно фундаменты каких–то построек и не позволяют лемеху идти по борозде; в результате при вторичной вспашке получаются огрехи, а волы только мучаются на этой неблагодарной работе. (7) К этому присоединяется еще следующее: во всякой почве, даже самой плодородной, нижний слой беднее, а его–то и извлекают наверх вывернутые большие глыбы. В результате менее плодородная земля смешивается с более тучной, и это уменьшает урожайность. Кроме того, медленность работы тяжело отзывается на хозяйских расчётах; выработать же норму на отверделой земле невозможно. (8) Итак, я считаю, что если стоит засуха, то следует передваивать уже взрезанную землю, подождав дождя, который смочит землю и облегчит нам ее обработку. На возделывание югера такого поля пойдет четыре рабочих дня: за два его свободно взрежут, за день передвоят, за три четверти дня перетроят и заберут весь посев в лиры за четверть дня. Лирами [26] сельские жители называют те грядки, которые получаются при такой вспашке, когда между двумя широко отстоящими одна от другой бороздами остается в середине возвышение, предлагающее семенам сухое место. (9) Холмы с жирной почвой следует прорезывать по окончании ярового сева — в марте, а если теплая погода и сухая местность поощряют к тому, то сразу же в феврале. Затем в период от середины апреля и до летнего солнцестояния их передваивают, а в сентябре около равноденствия троят. Югер холма обрабатывают за столько же дней, как и югер сырой равнины. (10) При вспашке такого поля надо особенно следить за тем, чтобы борозды всегда шли поперек горы. При таком способе исчезает трудность подъема, а работа животных и людей облегчается простейшим образом. Всякий раз, однако, при последующих вспашках следует вести борозду вкось, то вверх по склону, то вниз. Земля таким образом будет распахана в обоих направлениях, и мы не будем проходить по своим же следам. (11) Тощее ровное поле, если оно обильно водой, первый раз следует пахать в конце августа и сейчас же в сентябре двоить, чтобы около равноденствия оно уже было готово для сева. Работать на такой почве легче; рабочих дней поэтому на нее тратится меньше: достаточно трех на один югер. Точно так же и холмы с тощей почвой следует пахать не летом, но около сентябрьских календ [27], потому что если взрезать их раньше, то истощенная, не имеющая в себе соков земля иссохнет на летнем солнце и потеряет последние силы. Ее лучше всего пахать между сентябрьскими календами и идами [28] и тут же двоить, чтобы можно было засеять с первыми равноденственными дождями. Такое поле следует засевать не в лиру, но в борозду.
(V) (1) Прежде, однако, чем двоить тощее поле, следует его унавозить: оно наберется сил словно от корма. Навозные кучи, модиев [29] примерно в пять, следует размещать на равнине пореже, на холме почаще: на равнине достаточно по куче на квадрат в восемь футов, на холме — на квадрат меньший на два фута. Следует нам это делать на убывающей луне: тогда в посевах не будет сорняков. На югер, который унавоживают густо, требуется 24 воза [30], на тот, который поменьше, — 18. (2) Разбросав удобрение, следует немедленно запахать его, засыпать землей, чтобы оно от солнечного зноя не потеряло сил и чтобы земля, перемешавшись с ним, тучнела от этой пищи. И поэтому, когда в поле раскладывают навозные кучи, то не следует разбрасывать навоза больше, чем пахари смогут в тот же день запахать.
(VI) (1) Мы обучили, как готовить землю к посеву, теперь исследуем роды семян. Первые и самые полезные для людей злаки: пшеница и двузернянка. Мы знаем многие роды пшеницы, но из них следует сеять преимущественно ту, которая называется robus, ибо она превосходит остальные и весом, и цветом. (2) Затем уже идет siligo: хлеб из нее превосходен [31], но весом она не вышла. Третьей идет «трехмесячница» (trimestre), растение, которое с земледельцем в дружбе: к ней обращаются за помощью, если дожди или какая другая причина заставили пропустить время озимого сева. Это род siligo.
Остальные виды пшеницы никому не нужны — разве людям, которых пленяет многообразие растений и пустая слава. (3) Двузернянки бывает обычно в обиходе четыре сорта: так называемая клузинская [32], ослепительной белизны; другая, именуемая vennuculum [33], красная и белая — обе они тяжелее клузинской. Яровая двузернянка (semen trimestre), которая зовется halicastrum [34], превосходна и по весу, и по своим качествам. (4) Эти сорта пшеницы и двузернянки хозяин должен держать у себя, потому что редко земля расположена так, чтобы можно было удовольствоваться посевом только одного растения: где–нибудь да окажется участок или очень сырой, или сухой. Пшеница же как раз лучше идет на сухом месте, а двузернянке меньше вредит сырость.
(VII) (1) Стручковых много: излюблены и наиболее употребительны у людей бобы, чечевица, горох, коровий горох, нут, конопля, просо, могар, сезам, лупин, а также лен и ячмень, из которого делают отвар [35]. Наилучшими кормовыми травами будут мидийская трава и «греческое сено», а также вика. (2) За ними следуют сіcera, чина, farrago из ячменя. Сначала поговорим о тех, что мы сеем для себя самих [36], памятуя старинный совет: сеять в холодных местах как можно позже, в теплых — не медля, в жарких — как можно раньше. А теперь дадим советы, имея в виду местность с умеренным климатом.
(VIII) (1) Нашему поэту угодно сеять двузернянку, а также пшеницу не раньше, чем зайдут Плеяды [37]. Об этом самом заявил он в стихах таким образом:
Если же ты под пшеницу, под хлеб выносливый будешь
Землю готовить свою и чаешь одних лишь колосьев
Скроются пусть для тебя заревые вперед Атлантиды.[38]
(2) Скрываются же они на тридцать второй день после осеннего равноденствия, которое падает на девятый день от октябрьских календ [39]. Из этого явствует, что посев пшеницы займет сорок шесть дней — от захода Плеяд (они заходят накануне девятого дня до ноябрьских календ [40] и до зимнего солнцестояния [41]. Опытные хозяева, однако, соблюдают правило: в течение пятнадцати дней до зимнего солнцестояния и пятнадцати дней после него не пашут и не обрезают ни лоз, ни деревьев.
И мы не станем отрицать, что в местности с умеренным климатом и отнюдь не сырой должно производить посев именно в это время. (3) Что же касается мест, обильных влагой и тощих или холодных, а также лежащих в тени, то тут в большинстве случаев следует сеять до октябрьских календ, «почва пока не мокра, пока нависают туманы» [42], чтобы корни хлебов смогли окрепнуть раньше, чем их хватит зимними дождями, холодами и изморозью.
Пусть посев будет закончен своевременно, но озаботимся сделать широкие лиры и частые борозды для воды (их некоторые называют «выводящими»): отведем всю влагу в стоки [43], а оттуда с посевов. (4) Мне хорошо известно, что некоторые из старых писателей советовали не засевать поля, пока земля не промокнет от дождей. Если это случится вовремя, то земледельцу великая польза — я в этом не сомневаюсь. Если же — а это иногда бывает — дожди запоздали, то семена можно спокойно вверить самой иссохшей земле: так и делают в некоторых провинциях, где климат таков. Зерно, брошенное в сухую землю и забороненное, не портится, будто ссыпанное в амбар, а когда пройдет дождь, то посеянное в течение многих дней взойдет за один день [44]. (5) Тремеллий утверждает, что, пока не задождило, пока земля суха и стоит летняя ясная погода, птицы и муравьи не трогают посевов. Многократно проверяя это, мы до сих пор убеждались, что это верно. На таких полях лучше, однако, сеять двузернянку, чем пшеницу, потому что ее оболочка крепка и хорошо выдерживает длительную сырость.
(IX) (1) Югер жирного поля обычно требует четырех модиев пшеницы; югер среднего — пяти; двузернянки он желает девять, если земля плодородна, и десять, если она средняя. И хотя писатели и не согласны между собой относительно норм высева, но собственный опыт научил нас считать эту меру наилучшей. Тот, кто откажется от нее, пусть воспользуется советами тех, кто рекомендует обсеменять югер плодородной равнины столькими же модиями пшеницы, как и двузернянки, а именно восемью, и считает, что в той же пропорции следует доставлять семена и средней земле. (2) И мы не думаем, что указанная нами мера должна сохраняться всегда: она изменяется в зависимости от места, времени и климата. В зависимости от места: сеют ли на равнине или на холме, жирная там почва, средняя или плохая. В зависимости от времени: бросаем ли мы семена осенью или когда уже грозит зима — ранний сев позволяет ведь сеять реже, поздний требует высева более густого. В зависимости от климата дождливого или сухого: дождливый требует той же меры, что и ранний сев, сухой — меры, принятой для позднего. (3) Все хлеба особенно хорошо идут на ровных открытых местах, обращенных к солнцу и залитых им, с рыхлой почвой. На холме у пшеницы зерно хотя и бывает гораздо крепче, но урожай ее меньше. Плотная, глинистая и сырая почва неплохо выращивает siligo и двузернянку. Ячмень не терпит никакого места, кроме сухого и рыхлого. (4) Хлеба желают самого плодородного поля, попеременно то отдыхающего, то обрабатываемого; ячмень не терпит середины: его бросают или в самую жирную, или в самую тощую почву. Хлеба ты можешь сеять, если вынудит необходимость, после непрерывных дождей, в землю, еще мокрую и раскисшую: они вынесут эту обиду; если ты бросишь ячмень в грязь, он погибнет. (5) Если поле не очень сырое и глинистое, то пшеницы и siligo требуется для посева чуть больше пяти модиев, о которых я говорил раньше; если же место сухое и рыхлое — все равно, тучное оно или бесплодное, — их нужно четыре: тощая земля, наоборот, требует такого же количества зерна. (6) Если ее не засеять редко, то она даст мелкий и пустой колос. Если же одно зерно выпустит целый куст стеблей, то даже редкий посев превратится в густой. Между прочим, следует знать, что земля, засаженная виноградным садом, берет семян на одну пятую больше, чем открытая солнцу, без древесных насаждений.
До сих пор мы говорили об озимом посеве: его мы считаем самым главным. (7) Есть и другой, к которому может принудить необходимость: земледельцы называют его «шестимесячным» [45]. К нему удачно прибегают в местах очень холодных и снежных, где лето сырое и незнойное. В остальных он приносит урожай очень редко. И его надо заканчивать быстро и во всяком случае до весеннего равноденствия. Чем раньше мы посеем, — если это возможно по характеру местности и климата, — тем лучше хлеба уродятся. (8) Нет никаких семян, которые, как это думали многие, были бы по природе своей «трехмесячными»: они же, посеянные осенью, дают лучший урожай. Тем не менее есть некоторые более сильные растения, которые переносят весенние жары, например siligo, галатский ячмень, halicastrum [46] и марсийские бобы. Остальные выносливые хлеба в умеренном климате всегда следует сеять перед зимой.
Земля иногда начинает извергать соленую и горькую грязь, которая своей вредоносной влагой губит уже совсем зрелые хлеба оставляя на солнцепеке площадки без единого колоска. (9) Это место следует отметить значками, чтобы в свое время помочь такой беде; где посевы уничтожены этой жидкой грязью или другой какой напастью, там следует посыпать голубиным пометом и запахать его; если же помета нет, насыпать кипарисовых листьев. Прежде всего, однако, надо сделать канавку и вывести оттуда всю влагу, иначе перечисленные выше средства окажутся ни к чему. Некоторые накрывают шкурой гиены короб с семенами и, когда они немного там полежат, идут сеять, не сомневаясь, что посеянное благополучно взойдет [47].
(10) Под землей есть вредители, которые губят растущие хлеба, подъедая корни. Средством от них служит настойка из травы, которую, селяне зовут sedum [48]: семена вымачивают в ней в течение одной ночи и затем сеют. Некоторые выжимают из змеиного огурца сок и, стерши в порошок его корень, распускают этот порошок в воде: в этом вымачивают таким же образом семена и затем бросают их в землю [49]. Другие, если всходы оказываются под угрозой, обливают борозды этой самой водой или несоленым масличным отстоем и таким образом прогоняют вредных животных.
(11) Тут же должен я дать еще совет: сняв урожай, пока он еще на току, позаботимся о будущем посеве. Цельс говорит, что при среднем урожае следует выбирать каждый лучший колос и семена из него класть отдельно. Если же у хозяина уродилось много хлеба, то весь умолот надо провеять с помощью кафистерия и неизменно сохранять для посева зерно, которое в силу своей величины и тяжеловесности окажется внизу. Мера эта чрезвычайно важна; если ее не принять, то хлеба начнут вырождаться: по сырым местам скорее, но и по сухим также. (12) Не подлежит сомнению, что из крепкого зерна не всегда вырастет крепкое, а что выросшее из слабого никогда не наберется крепости — это очевидно. Поэтому и Вергилий прекрасно сказал как об остальном, так и о семенах:
Видел, что давний отбор, испытанный всяческим тщаньем,
Перерождается всё ж, коль людская рука ежегодно
Самых крупных опять не выберет. Волею рока
Так ухудшается всё и обратно, пятясь, несётся.[50]
(13) Зерно красноватое и такого же цвета внутри, если его раскусить, конечно, не имеет изъяна. Беловатое снаружи, а внутри ярко–белое слабо и бесплодно. Не будем обманываться насчет siligo, хотя это растение и желанно для сельских хозяев. Это выродившаяся пшеница, хотя и превосходная по белизне, но уступающая в весе. Она, правда, хорошо родит в сыром климате, а поэтому особенно подходит для мест, богатых влагой. Далеко ходить за ней не надо, и найти ее можно без большого труда: всякая пшеница на сырой земле после третьего посева превращается в siligo.
(14) Рядом с этими хлебами по употребительности своей стоит ячмень, который селяне зовут «шестирядным» (hexastichum), а некоторые «мериновым» [51]. Для всех деревенских животных он пища лучшая, чем пшеница, да и для человека он здоровее плохой пшеницы. Нуждающегося только он и спасает от голода. Сеют его в рыхлую и сухую землю, в очень сильную или вовсе бедную, так как установлено, что он истощает ниву: поэтому его вверяют либо самому тучному полю, избыточным силам которого он не может повредить, либо тощему, на котором ничего другого не сеют. (15) Пашут под него дважды и сеют после равноденствия на хорошей земле, в разгар сева, а на плохой — раньше. На югер берут пять модиев. Убирать его надо, едва он только созреет, и поспешнее, чем всякий другой хлеб: стебель у него хрупкий, а зерно безо всякой кожуры и легко осыпается. По этим же причинам его легче молотить, чем все остальное. Убрав ячмень, самое лучшее оставить землю на год под паром или по крайней мере хорошенько её унавозить и уничтожить все ядовитые соки, в ней еще оставшиеся.
(16) Есть еще другой род ячменя, который одни зовут «двухрядным», а другие «галатским». Он отличается особенной белизной и тяжеловесностью: смешанный с пшеницей, дает отличный хлеб для рабов. Сеют его на самой жирной земле по холодным местам около марта месяца. Урожай его, однако, бывает лучше, если мягкая зима позволит бросить семена около январских ид. Югер требует шести модиев.
(17) Среди хлебов следует поместить и просо с могаром (хотя я уже причислил их к стручковым), потому что во многих областях земледельцы живут этой пищей [52]. Земли они требуют легкой и рыхлой. На крупнопесчанистой почве они не родятся, а на мелком песке идут, лишь бы климат был сырым или земля орошалась. Сухой и глинистой почвы они боятся. (18) До наступления весны их нельзя сеять, так как они больше всего любят тепло. Лучше всего вверять их семена земле в конце марта. Они не отяготят большими расходами земледельца — секстария четыре обсеменят весь югер, — но потребуют частого мотыженья и прополки, которые освободят их от сорняков. Когда они выпустят кисти, то их, прежде чем семена потрескаются от жары, обрывают руками, подвешивают на солнце и, когда они высохнут, складывают. Убранные таким образом, они сохраняются дольше, чем все остальные хлеба. (19) Из проса приготовляется хлеб, который можно не без удовольствия есть, пока он еще не остыл. Из могара, если его обтолочь и отсеять от отрубей, а также из пшена получается каша в любом количестве; она даже вкусна, особенно с молоком.
(X) (1) Наставлений наших по поводу хлебов достаточно; расскажем сейчас о стручковых. На первом месте поставим лупин, потому что рабочих дней требует он совсем мало, стоит очень дешево, а из всех посевов больше всего помогает земле. Он служит самым лучшим удобрением для истощенных виноградников и нив, родится даже на обессиленной почве и может век лежать в амбаре. Вымоченный и сваренный, он служит хорошим зимним кормом для волов. Если пошли неурожайные годы, то люди с ним вовсе не узнают голода. (2) Сеют его сразу же с тока. Это единственное из всех стручковых, которое не желает отдохнуть в амбаре: разбросай его по невспаханному пару в сентябре перед равноденствием или же сразу с октябрьских календ и кое–как прикрой землей; он легко переносит небрежный уход. Ему, однако, нужна теплая осенняя погода, чтобы скорее окрепнуть. Если он не войдет в силу до зимы, то его побьет холодами. (3) Семена, оставшиеся от посева, лучше всего ссыпать на чердак, куда проходит дым: если в них заведется сырость, то появятся черви, а как только они надъели зародыш, остальное семя уже не может прорасти. Как я и сказал, лупин любит плохую землю и особенно красную глину. Белой он боится, на раскисшем поле не всходит. (4) На югер его ложится десять модиев.
После лупина хорошо сеять коровий горох по пару, а еще лучше по тучному, не знавшему отдыха полю. Югер берет четыре модия, не больше.
Горох занимает место рядом, только он любит легкую и рыхлую почву, теплое место и частые дожди. На югер требует столько же модиев, сколько коровий горох, и даже одним модием меньше; сеют его в самом начале сева, начиная осеннего равноденствия.
Бобам назначают место очень жирное или унавоженное, например пар, расположенный в долине, куда сверху стекает питательная влага. Сперва разбросаем их семена, затем поднимем землю, поднятую заберем в лиры и прибороним, чтобы прикрыть бобы высоким слоем земли: очень важно, чтобы прорастающие их корни проникли далеко вглубь. (6) Если под бобы придется занять поле, с которого только что снята жатва, то, скосив солому, разложим и разбросаем по югеру двадцать четыре воза навоза и, опять–таки рассеяв семена по невспаханной земле, запашем их и, забрав в грядки, прибороним. Некоторые, правда, утверждают, что в холодных местах бобы боронить не следует, потому что большие комья земли служат им, пока они еще слабы, защитой от морозов и доставляют им, страдающим от холода, некоторое тепло. (7) Есть люди, думающие, что это растение исполняет роль навоза [53]. Я понимаю это так: по–моему, земля не тучнеет от их посева, но они берут от нее меньше сил, чем остальные семена. Я наверное знаю, что для хлебов полезнее то поле, на котором ничего не было, чем то, где в прошлом году росли эти стручковые. (8) На югер, по мнению Тремеллия, нужно четыре модия бобов, по–моему, — шесть, если земля жирная; если она средняя, то немного больше. Бобы не выносят ни тощего места, ни туманов; на плотной почве часто дают хороший урожай. Сеять их следует частью в разгар сева, а частью в конце; последний посев называется «семихолмным» [54]. Посеянное вовремя удается чаще; но иногда лучше оказываются поздние бобы. (9) Сеять их после зимнего солнцестояния нехорошо, а весной и вовсе худо; хотя есть и «трехмесячные» бобы, которые высевают в феврале, причём семян берут на ⅕ больше, чем при озимом севе. Эти бобы дают мало мякины и завязывают немного стручков. Я часто слышу от старых хозяев, что они стебли от озимых бобов предпочитают стручкам от «трехмесячных». (10) В какое бы время года мы их ни сеяли, надо постараться все семена, предназначенные для посева, разбросать обязательно в пятнадцатый день лунного месяца (если только луна не проходит в этот день через солнечные лучи — явление, которое греки называют αποκρουσις) или во всяком случае в четырнадцатый, пока луна еще прибывает, хотя бы и не удалось сразу же прикрыть все семена землей. Им ничуть не повредят ночные росы, да и вообще ничто не повредит, надо только их защитить от скота и от птиц. (11) В старину хозяева — да и Вергилий тоже — любили вымачивать их сначала в масличном отстое или в соде, а затем уже сеять:
Чтобы крупнее зерно в шелухе обманчивой было,
Чтоб, хоть на тихом огне, поскорее оно размягчилось.[55]
Мы знаем, что от этих средств они, уже достигши зрелости, меньше страдают от хлебных червей. И то средство, о котором мы сейчас скажем, проверено нами на опыте. (12) В новолуние рви бобы до света; затем, когда они высохнут на току, сейчас же, пока луна не стала прибывать [56], вымолоти их, охлади и снеси в амбар. Убранные таким образом, они не потерпят вреда от хлебного червя. Это единственное стручковое, которое можно обмолотить без скота и очень легко провеять без ветра. (13) Несколько их пучков развязывают и складывают вместе на краю тока: трое или четверо людей толкают бобы ногами через весь ток, по всей его длине, по самой середине, причем бьют по ним палками или вилами. Дойдя до другого края тока, они сносят стебли в кучу. (14) Выбитые семена будут лежать на току, на них положат и постепенно таким же образом вымолотят остальные связки. Грубые стебли молотильщики отбросят в сторону; мякину от стручков, которая с зернами остается на току, отделят иным способом. Когда и зерно, и мякину соберут вместе в одну кучу, веяльщик понемногу забирает оттуда лопатой и бросает взятое подальше: мякина, как более легкая, падает вблизи, бобы летят дальше и чистые падают на то место, куда их метнул веяльщик.
(15) Чечевицу принято сеять только с первой четверти и по двенадцатый день луны на легкой и рыхлой земле или на жирном, но очень сухом месте: излишек питательных соков и сырость легко губят ее в цвету. Чтобы она скорее взошла и была крупной, ее следует смешать перед посевом с сухим навозом; когда она так полежит дня четыре или пять, тогда сеять. Мы соблюдаем два срока ее посева: один ранний в разгар сева и другой поздний в феврале. (16) На югер ее нужно немного больше модия. Чтобы хлебный червяк не уничтожил ее (а он ест чечевицу еще в стручках), ее, вымолотив, кладут в воду и отделяют полные зерна от пустых, которые сразу же всплывают наверх. Затем их сушат на солнце, обрызгивают уксусом с тертым сильфиевым корнем [57], перетирают, опять сушат на солнце и, дав остыть, ссыпают, если чечевицы много, в амбар, а если мало, то в сосуды из–под оливкового масла или из–под солений. Наполнив, их сейчас же замазывают гипсом; когда бы мы ни вздумали взять чечевицу для употребления, она окажется в полной сохранности. Кроме этого способа, можно еще сохранять ее, перемешав с золой.
(17) Если лен не дает больших урожаев в той местности, где ты живешь, и не соблазняет своей ценой, то его не стоит сеять: он чрезвычайно вредит земле. Требует он места очень жирного и умеренно сырого. Сеется с октябрьских календ и до восхода Орла, который приходится за семь дней до декабрьских ид. [58]. Югер обсеменяют восемью модиями. Некоторые предпочитают сеять его на тощей земле и как можно гуще, чтобы он уродился потоньше. Они же утверждают, что если сеять его на хорошей земле в феврале месяце, то на югер следует взять десять модиев.
(18) Сезам [59], если его будут поливать, следует сеять раньше: если он будет расти без поливки, то начиная с осеннего равноденствия и до октябрьских ид [60]. Он любит преимущественно рыхлую почву, которую кампанцы называют pulla, но не хуже родит и на жирных песках и на навозной земле [61]. На югере его рассевают столько же, сколько могара и проса, а иногда двумя секстариями [62] больше. Это самое растение в Киликии и Сирии сеют — я видел сам — в июне и июле и убирают осенью, когда оно поспеет.
(19) Нут или горошек, который похож на горох, следует сеять на плодородном месте и во влажном климате в январе и феврале. В некоторых местах Италии его сеют, однако, перед ноябрьскими календами. Трех модиев хватит на югер. Нет стручкового, которое меньше бы вредило земле, но он редко родит, потому что во время цветения не выносит ни засух, ни австра, а эти напасти как раз бывают в то время года, когда он отцветает [63].
(20) Нут, который зовется «бараньим» [64], и другой — пунийский — можно сеять в сыром климате и на очень хорошей земле весь март месяц. Он истощает землю, и поэтому умные хозяева отзываются о нем с неодобрением. Если, однако, приходится его посеять, то накануне его вымачивают, чтобы он скорее пророс. Трех модиев на югер вполне достаточно.
(21) Конопля требует места жирного, унавоженного и поливного или же ровного, сырого и глубоко обработанного. Ее сажают с восходом Арктура — он приходится на конец февраля, перед шестым или пятым днем до мартовских календ, [65] — по шести зерен на один квадратный фут. В дождливом климате свободно сажай ее вплоть до весеннего равноденствия.
(22) После этих стручковых следует дать отчет о брюкве и репе: оба растения служат пищей селянам. Гораздо полезнее, однако, репа: урожаи ее больше, ею кормятся не только люди, но и волы, особенно в Галлии, где этот овощ служит зимней едой для этих животных. И та, и другая требуют рыхлой, рассыпчатой почвы; на плотной они не растут, (23) но репа любит равнины и сырые места, брюква — пологие склоны с сухою и скорее легкой землей. Поэтому она лучше идет на гравии и крупном песке. Оба растения эти меняются в зависимости от свойства места: на одной земле репа через два года превращается в брюкву, на другой — брюква принимает вид репы [66]. На поливных местах ту и другую полагается садить с летнего солнцестояния, на сухих — в конце августа или в начале сентября [67]. Они требуют земли, неоднократно обработанной ралом или киркой и щедро унавоженной. (24) Это чрезвычайно важно: и не только потому, что они сами уродятся лучше, но и потому, что при какой обработке земля после них даст богатый урожай хлеба. Югер обсеменяют не больше, чем четырьмя секстариями репы; брюквы рассеивают на одну четвертую часть больше, потому что она раздается не в ширину, а гонит тонкий корень вниз.
Мы считаем, что все это следует сеять для людей; следующие же многочисленные растения — на корм скоту: мидийскую траву [68], вику, farrago из ячменя, овес, «греческое сено», а также чину и сісега. Остальное не стоит даже называть, а тем паче сеять, за исключением, впрочем, бобовника, о котором будет сказано в тех книгах, которые мы написали о разных кустах [69].
(25) Среди признанных трав первое место занимает мидийская трава: однажды посеянная, она затем в течение десяти лет дает верных четыре укоса, а бывает, что и шесть; она удобряет землю; всякий отощавший скот от нее толстеет; она — лекарство для больных животных; одного югера ее с избытком хватает, чтобы прокормить круглый год трех лошадей. (26) Сеять ее надо так, как я сейчас научу. Место, где ты собираешься ближайшей весной посеять мидийскую траву, подними около октябрьских календ и оставь его на всю зиму: пусть земля станет рассыпчатой. В февральские календы тщательно передвои, выбери все камни и разбей земляные комья, а потом около марта месяца перетрои и заборони. Когда обработаешь так землю, делай грядки, как в огороде, шириной в 10 и длиной в 50 футов, чтобы по тропинкам можно было подносить воду, а полольщикам был свободный доступ с обеих сторон. Затем набросай старого навоза и в конце апреля посей мидийскую траву так, (27) чтобы на пространство в 10 футов длины и 5 ширины пришлось не больше одного киафа [70] семян. Сделав это, деревянными граблями — это очень полезно — сейчас же нагреби земли на брошенные семена: они чрезвычайно быстро высыхают на солнце. После посева к грядкам нельзя прикасаться железным орудием; мотыжить землю нужно, как я сказал, деревянными граблями. Полоть мидийскую траву следует неоднократно, чтобы ее, пока она еще слаба, не заглушили сорняки. (28) Убирать ее в первый раз следует попозже, когда часть семян с нее уже осыпалась. Потом можешь косить ее совсем молодой, как только она поднимется повыше, и давать скоту, но сначала понемножку, пока он не привыкнет, чтобы новый корм не пошел во вред: мидийская трава вызывает вздутие и полнокровие. После покоса почаще поливай ее, а затем, через несколько дней, когда она начнет куститься, выполи все другие травы. При таком уходе ее можно косить шесть раз в год, и она не выведется в течение 10 лет [71].
(29) Вику сеют в два срока: первый раз — на корма около осеннего равноденствия, по семи модиев на югер, и второй раз — в январе или даже позднее, по шести модиев на югер, на семена. Оба раза можно сеять по невспаханной земле; лучше, однако, ее поднять. Растение это не выносит росы при посеве. (30) Поэтому вику следует рассевать после двух или трех часов дня, когда солнце и ветер сотрут всю влагу, и разбрасывать семян столько, сколько можно в тот же день прикрыть землей: если ночь их застигла, то прежде чем их успеют засыпать, они погибнут от самой незначительной росы. Смотри, не сей вику раньше двадцать пятого дня лунного месяца: иначе ее едят слизняки. Мы знаем это в точности.
(31) Farrago [72] принято сеять на поле, которое не бывает под паром, очень унавожено и дважды перепахано. Самое лучшее взять на югер десять модиев «меринова ячменя» и посеять их около осеннего равноденствия, когда ливни уже нависли: пусть посев, политый дождями, скорее взойдет и окрепнет до наступления суровой зимы. В холода, когда другой корм приходит к концу, очень хорошо косить этот ячмень и давать волам и прочему скоту. Если ты хочешь его чаще спасывать, то его хватит до мая месяца. (32) Если же ты хочешь получить семена, то начиная с мартовских календ нельзя пускать скот и следует охранять посев от всякой потравы, чтобы он мог спокойно вызреть.
То же можно сказать и относительно овса (avena). Его сеют осенью и частью косят на сено или на корма еще зеленым, а частью оставляют на семена.
(33) «Греческое сено», которое в деревнях зовется «стручками» [73], сеется в два срока: первый раз — в сентябре на корма, в те же дни, что и вика, около осеннего равноденствия, и во второй — в конце января или в начале февраля, когда его сеют на семена. В этом случае на югер берут шесть модиев, а в первом — семь; оба раза можно сеять по невспаханной земле. Стараются пахать частыми, но неглубокими бороздами: если семена «греческого сена» засыпать глубже чем на четыре пальца, то они с трудом всходят. Поэтому некоторые перед тем, как сеять, поднимают землю совсем маленькими ралами, затем бросают семена и засыпают с помощью мотыг.
(34) Чина хорошо идет на тощей, но не сырой земле: обилие питательных соков ее обычно губит. Сеять ее можно осенью, а также после зимнего солнцестояния, в самом конце января и весь февраль, только бы до мартовских календ: по утверждению сельских хозяев, март весь целиком враждебен этому стручковому: посеянная в это время, чина вредна для скота и особенно для волов, которые от нее бесятся [74]. Югер обсеменяется пятью модиями.
(35) Cicer’y в Бетике [75] дают волам вместо чины, предварительно измельчив ее. Ее дробят жерновами [76], размачивают немного в воде и, когда она превратится в клейкую и густую массу, мешают с мякиной и дают скоту. Но чины на пару волов достаточно 12 фунтов, a cicerae нужно шестнадцать. Людям она не бесполезна и не противна: вкусом ничуть не отличается от cicercula, хотя цветом, правда, разнится: он у нее грязноватый, скорее черный. Пашут под нее раз или два и сеют в марте; семян на югер рассеивают, смотря по плодородию почвы: четыре модия, иногда три, а порой даже два с половиной.
(XI) (1) Мы рассмотрели, когда и что следует сеять; теперь сообщим, каким образом следует ухаживать за каждым из упомянутых нами растений и сколько рабочих дней потребует каждое из них.
Cледующей работой после сева идет мотыженье; писатели о нем спорят. Некоторые утверждают, что оно не приносит никакой пользы: мотыга обнажает корни хлебов, а некоторые и подсекает; если после мотыженья наступят холода, хлеба гибнут от мороза; вполне достаточно вовремя прополоть их рукою, освобождая от сорняков. (2) Большинство, однако, признает мотыженье; только его не следует производить повсюду одинаково и в одно и то же время. На сухом, залитом солнцем поле, как только посевы уже в состоянии выдержать первое мотыженье, их следует присыпать разрыхленной землей, чтобы они могли раскуститься. Это нужно сделать до зимы и повторить после зимы. В местах же холодных и болотистых, когда зима кончилась, землю обычно мотыжат, ровно разрыхляя ее и не окучивая посевов. (3) Мы достоверно знаем, что зимнее мотыженье хорошо для многих областей, где польза его проверена, а сухая и теплая погода позволяет это сделать. И мы считаем, что оно не всюду нужно: следует считаться с местной практикой. Есть благодатные области, вроде Египта и Африки, где хозяин, засеяв ниву, не вспоминает о ней до самой жатвы: благодаря особенностям климата и превосходным свойствам почвы там всходит только то, что посеяно: потому ли, что дожди редки, или же тут проявляются особенные качества земли. [77] (4) В тех же местах, где мотыженье желательно, посевов нельзя трогать, хотя бы погода и благоприятствовала, пока всходы не закроют борозд. Можно мотыжить пшеницу и двузернянку, когда у них появится четыре листика, ячмень — когда пять; бобы и прочие стручковые — когда они поднимутся от земли на четыре пальца. Исключение составляет лупин; этому растению мотыженье вредно, потому что у него только один корень, и если железом подсечь или ранить его, то весь кустик погибает. (5) Да и помимо этого, такой уход за ним излишен: это единственное растение, которое сорняки не только не заглушают, но которое само сорняки уничтожает. Прочие посевы хотя и можно трогать, пока они в росе, но лучше, однако, их мотыжить уже обсохшие: тогда им не повредит ржавчина. К ячменю же нельзя и прикоснуться, пока он совершенно не обсохнет.
(6) Многие думают, что бобы вовсе не следует мотыжить, потому что, когда они поспели, их выбирают руками из остальной травы; а трава, выросшая между ними, сохраняется на сено. Такого мнения держится даже Корнелий Цельс, который, перечисляя преимущества этого стручкового, упоминает, что, сняв бобы, можно с этого же самого места накосить сена. По–моему, только никуда негодный земледелец может допускать, чтобы у него на посевах росла трава: оставленные сорняки очень много отбирают от злаков. (7) Да разумный хозяин и не станет заботиться больше о корме для скота, чем о пище для людей, тем более что корма можно получить, ухаживая за лугами. Я настолько уверен, что бобы надо мотыжить, что считаю: их надо даже трижды мотыжить. При таком уходе — мы это знаем — не только увеличивается урожай, но и на шелуху приходится малая его доля: в модий входит почти столько же раздробленных и провеянных бобов, сколько и цельных: мера почти не уменьшается после удаления стручков.
(8) Итак вот итог: как мы уже говорили, очень хорошо в большинстве случаев мотыжить зимой, после солнцестояния, в ясные и сухие январские дни, если нет изморози. Работать надо так, чтобы не ранить корней, а присыпать растение, кучей нагребая на него землю, чтобы стебель мог шире раскуститься. При первом мотыженье это полезно, при втором вредно, потому что, когда хлеба перестали пускать новые ростки, они, будучи засыпаны землей, начинают гнить. (9) Поэтому при вторичном мотыженье надо только равномерно разрыхлить землю — и ничего больше. Его надо закончить в течение двадцати дней после весеннего равноденствия, раньше, чем хлеба пойдут в колено: промотыженные позже гибнут так как наступает летняя засуха и жара. Мотыженье следует соединить с пропалываньем; нельзя только трогать посевов в цвету; будем полоть до или сейчас же после цветения. (10) Все хлеба и ячмень — вообще все, что не имеет двойного семени [78], — выпускают колос между третьим и четвертым узлом, а, выбросив его целиком, за восемь дней отцветают и потом в течение сорока дней растят зерно и за эти дни и достигают зрелости. Растения с двойным семенем, как бобы, горох, чечевица, цветут сорок дней и одновременно выращивают зерно.
(XII) (1) Посчитаем теперь, после скольких рабочих дней семена, вверенные нами земле, попадут наконец на ток. Под пшеницу югер вспашут за четыре дня, заборонят за день, промотыжат в первый раз за два дня и во второй — за день, выполют за день, сожнут за полтора; итого всех дней десять с половиной. Югер siligo желает стольких же дней для обработки; югер двузернянки [79] потребует столько же рабочих дней, как югер пшеницы. (2) Югер ячменя задаст пахарю работы на три дня; тому, кто боронит, работы на день, а кто мотыжит, тому на полтора; жнецу на день: всего работы на шесть с половиной дней. Югер бобов задержит пахаря, если это пар, два дня; если поле, не знавшее отдыха, то день; заборонят его за полтора дня, промотыжат за полтора дня, вторично — за день и в третий раз промотыжат за день, уберут за день: всех рабочих дней восемь или семь. (3) Югер вики желает двух дней работы пахаря, если это пар, и одного дня, если это поле, не знавшее отдыха; заборонят его за день, уберут за день: всего рабочих дней четыре. Югер чины засеют за тот же самый срок; заборонят его в один день; по одному дню пойдет на мотыжение, полку, уборку: все вместе займет шесть дней. Югер стручков [80] засеют за то же самое время, уберут за день; югер коровьего гороха засеют за столько же дней, заборонят за день, уберут за день. (4) Югер cicerae или cicerculae потребует от пахаря трех дней работы; боронят их один день, полют один день, выбирают один день: всей работы на шесть дней. Югер чечевицы засеют за столько же дней, заборонят за день, промотыжат за два, прополют за день, выберут за день: всей работы восемь дней. Югер лупина засевают день, боронят день, убирают день. Югер проса и могара займет у пахаря четыре дня; боронят его три, мотыжат три; сколько дней пойдет на уборку — неизвестно. (5) Югер нута засеют за столько же дней, боронят его два дня, мотыжат день, полют день, выбирают три: всех рабочих дней одиннадцать. Югер льна засеют за четыре дня, боронят его три, полют день, выбирают три: всего рабочих дней одиннадцать. Югер сезама возделывается, считая с первой вспашки, за три дня, боронят его четыре дня, мотыжат четыре, мотыжат вторично два, убирают два: всего рабочих дней пятнадцать. (6) Коноплю сеют, как я говорил выше, но неизвестно, сколько расходов и работы на нее требуется. Мидийскую траву прикрывают землей не с помощью рала, а, как я говорил, деревянными грабельками. Югер ее боронят два дня, мотыжат день, косят день.
(7) Подводя этот итог рабочим дням, приходим к заключению, что имение в 200 югеров можно обработать с помощью двух пар волов, двух пахарей и шести рабочих — если только в нем нет посадок. Если же там есть виноградный сад, то, по утверждению Сазерны, имение такой же величины будет прекрасно возделано, если прибавить еще трех человек. Этот расчет учит нас, что одной пары волов достаточно, чтобы посеять 125 модиев пшеницы и столько же стручковых, т. е. всего 250 модиев озимого высева. Покончив с ним, еще свободно посеем 75 модиев ярового. (8) Доказательство этому следующее: хлеба, посеянные на 25 югерах, после четырехкратной вспашки требуют от пахаря 115 дней работы: поле такой величины, даже самое твердое, поднимают за 50 дней, передваивают за 25, троят и засеивают за 40. Стручковые возьмут 60 рабочих дней, т. е. два месяца. Присчитаем еще 45 дней дождливой погоды и праздников, в которые не пашут; затем еще 30 дней отдыха по окончании посева. В общем получается 8 месяцев и 10 дней. Остается еще 3 месяца и 25 дней, которые истратим на посев «трехмесячных» хлебов, на перевозку сена, кормов, навоза и прочего, что необходимо.
(XIII) (1) Из тех растений, которые я назвал, одни, по мнению того же Сазерны, удобряют землю и помогают ей, другие, наоборот, иссушают ее и истощают. Удобряют: лупин, бобы, вика, чина, чечевица, горошек, горох. Относительно лупина я ничуть не сомневаюсь, так же как и относительно кормовой вики: ее только надо скосить зеленой и сейчас же пройти по этому месту плугом, чтобы он срезал и запахал все, что оставила коса, пока это не засохло. Это и послужит навозом. (2) Если же, скосив вику на корма, оставить корни ее сохнуть в земле, то они выберут из нее все питательные соки и обессилят ее. Вероятно, то же бывает и с бобами, и с прочими стручковыми, от которых земля как будто тучнеет: если, сняв урожай их, сейчас же не вспахать землю, то хлебам, которые посеют непосредственно после на этом самом месте, не будет никакой пользы. (3) Относительно тех стручковых, которые из земли выдергивают, Тремеллий говорит, что больше всего земле вредит нут с его ядовитым соком и лен: первый — потому, что солон, второй — потому, что горяч. Это же имеет в виду и Вергилий, говоря:
Ниву спаляет посев льняной, спаляет овсяный,
Также спаляет и мак, напитанный дремой летейской.[81]
Несомненно, что полю вредят и эти растения, а также просо и могар. Для всякой земли, уставшей от вышеназванных стручковых, есть одно действительное средство: помоги ей навозом и восстанови им словно пищей ее утраченные силы, (4) и не только ради семян, вверяемых бороздам от плуга, но и ради деревьев и кустов, которые еще более радуются этому питанию. А если навоз оказывается так полезен в хозяйстве, то, по–моему, о нем следует рассказать тщательнее, так как старые писатели хотя и не пропустили этого отдела [82], но изложили его весьма небрежно.
(XIV) (1) Итак, имеется три главных рода навоза: птичий помет, человеческие нечистоты и навоз от животных. Самым лучшим птичьим пометом считается тот, который выбирают из голубятен; за ним следует помет от кур и прочей птицы, за исключением, впрочем, болотной и водяной, например гусей и уток: их помет даже вреден. Наибольшего одобрения заслуживает голубиный: мы знаем, что даже от малого его количества, разбросанного по земле, она становится рыхлее. (2) На втором месте стоят человеческие нечистоты, если их смешать с другими отбросами из усадьбы, потому что сами по себе они горячи и иссушают землю. Для древесных насаждений еще лучше человеческая моча: дай ей постоять шесть месяцев и затем поливай лозы и плодовые деревья: ничто так не содействует их богатому урожаю. Не только количество плодов увеличивается, самый вкус и запах вина и фруктов становится лучше. (3) Хорошо также поливать плодовые деревья и особенно маслины старым оливковым несоленым отстоем, смешанным с мочою. Взятый и в чистом виде, он очень полезен. И отстоем, и мочой следует пользоваться главным образом зимой и весной, до наступления жары, пока лунки вокруг лоз и деревьев не засыпаны [83]. (4) Третье место занимает навоз от животных, но тут есть разница: самым лучшим считается ослиный; животное это очень медленно жует, поэтому легче переваривает пищу, и навоз от него вполне переработан и сразу же годен для нивы. Затем идет овечий, после него козий, затем от прочих животных: от вьючных и от крупного рогатого скота. Самым плохим считается свиной. (5) Полезны также для посевов зола и пепел. Срезанные кустики лупина имеют силу наилучшего навоза. Я прекрасно знаю, что есть такие места, где нельзя держать ни скота, ни птицы. И все–таки и там только нерадивый хозяин останется без навоза. (6) Можно набрать любых листьев, можно накопать земли между кустарниками на дорогах и перекрестках, можно нарезать папоротника и это не в ущерб соседу, а в услугу ему, — можно все это перемешать вместе с дворовым мусором; можно свалить в глубокую яму для навоза, устройству которой мы учили в первой книге [84], золу, нечистоты, стебли растений и прочий сор, все вместе. Посредине этого места полагается вбить крепкий кол: это помешает ядовитым змеям прятаться в навозе [85]. (7) Так следует делать там, где нет скота. Там же, где есть целые стада его, некоторые помещения, например кухню и козий хлев, нужно убирать ежедневно, а некоторые, как коровники и овчарню, — по дождливым дням. Если имение представляет собой сплошное хлебное поле, то делить навоз по сортам незачем; если же оно состоит из садов, полей и лугов, то навоз следует раскладывать отдельно по родам: особо, например, козий навоз и особо птичий.
Остальное выносят в вышеназванную яму и усердно насыщают влагой, чтобы семена сорняков, попавшие вместе со стеблями и прочим мусором, перегнили. (8) В летние месяцы ты всю кучу перемешаешь кирками, перекапывая ее совсем так, как перекапывают землю: надо, чтобы гниение шло легче и навоз становился годным для полей. Я считаю небрежными хозяев, у которых от каждой штуки мелкого скота получается в месяц меньше одного воза навоза [86], а от каждой штуки крупного — меньше десяти. Столько же должно получить и от каждого человека: человек ведь может собрать не только собственные отбросы, но и все, что дает ежедневная уборка двора и помещения. Вот еще совет, который я должен дать: всякий навоз, вовремя сложенный и полежавший год, особенно полезен для посевов: сила в нем сохраняется полностью, а сорняков от него не разведется; чем он старше, тем меньше он годится: он утрачивает свою силу. На лугах следует разбрасывать самый свежий навоз: от него будет больше травы. Делать это надлежит в феврале, на прибывающей луне: это значительно увеличит количество сена. Как пользоваться навозом в разных случаях, мы расскажем, разбирая каждый вопрос в отдельности.
(XV) (1) Тот, кто хочет приготовить землю для хлебов, пусть разложит на поле, когда луна в ущербе, навоз небольшими кучками в сентябре, если он будет сеять осенью, и в любое время зимой, если по весне. Югер ровного поля должен получить восемнадцать возов навоза, а югер холмистого — двадцать четыре. Как я уже говорил немного выше [87], нельзя разбрасывать эти груды, пока не начнется сев. (2) Если по какой–нибудь причине вовремя не удалось удобрить поле, то есть еще другой способ: перед мотыженьем рассеять по ниве, будто семена, мелкий помет из птичников; если нет и его, разбросать рукой козий навоз и мотыгой перемешать его с землей: хлеба выйдут прекрасными. Хозяевам, думаю, следует знать, что если поле не унавоживать, то оно как бы замерзает, а если унавоживать слишком, то оно выгорает: гораздо выгоднее хозяину удобрять землю чаще, чем делать это без меры. (3) Несомненно, что сырое поле требует навоза больше, а сухое — меньше: поле, окоченевшее от постоянной сырости, от него оттаивает; земля, горячая сама по себе, от него иссыхает, так как он еще прибавит ей сухости; надобно, чтобы в навозе для нее не было ни избытка, ни недостатка. (4) Если же под рукой не окажется никакого навоза, то весьма полезно делать и так, как, помню я, часто делывал дядя мой, Марк Колумелла, хозяин весьма сведущий и старательный: на песчаные места он возил глину, на глинистые и очень плотные — песок и добивался не только щедрого урожая хлебов, но и выращивал прекрасные виноградники (5) Он же утверждал, что под лозы не надо класть навоз, потому что от него портится вкус вина: по его мнению, лозы щедро уродят, если под них положить земли, накопанной среди кустарников, и вообще любой, откуда–нибудь добытой и привезенной. Я же считаю, что если хозяин беден всяким удобрением, то лупин всегда придет ему на помощь. Если его посеять на плохой почве и запахать около сентябрьских ид, а затем своевременно срезать ралом или мотыгой, то окажется, что в нем есть сила самого прекрасного удобрения. (6) Срезать лупин на местах песчаных следует, когда он выгонит второй цветок, на глинистых, — когда третий [88]. В первом случае его припахивают, пока он еще молод, чтобы он поскорее сам перегнил и смешался со слабой почвой; во втором, — когда он уже стал крепче: тогда он сможет дольше выдержать на себе, как бы на весу, тяжёлые глыбы земли, чтобы они рассыпались, прогреваемые летним зноем.
(XVI) (1) Все это земледелец сможет выполнить, если позаботится не только о тех кормах, которые я перечислил, но также и о сене: оно лучше для скота, без которого трудно как следует обработать землю. Необходимо поэтому ухаживать за лугами, которым в старину римляне отводили первое место в сельском хозяйстве. (2) Самое название «pratum» дано им было потому, что они всегда готовы (paratum) прийти на помощь [89] и не требуют много работы. Марк Порций [90] вспомнил также, что бури, губительные для других отраслей сельского хозяйства, не вредят лугу; что он почти не требует затрат, а доход приносит ежегодно, причем доход двойной: от свежих кормов не меньше, чем от сена.
(3) Заметим, что лугов есть два рода: одни поливные, другие нет [91]. На плодородной и жирной равнине не требуется оросительных канавок: сено, которое родится на земле, богатой собственной влагой, считается лучшим, чем выращенное с помощью поливки. Она, однако, необходима на тощей почве: самую плохую землю, будь она плотной или рыхлой, можно превратить в луг, если есть возможность орошения. Для луга не годится ни глубокая лощина, ни крутой холм: там будет собираться и долго застаиваться вода; здесь она будет стремительно скатываться. На холме, в меру пологом, если там есть жирный или поливной участок, луг устроить можно. (4) Лучше всего, однако, такая равнина, которая, будучи слегка покатой, не позволит долго задержаться ни дождевой воде, ни воде из оросительных канавок: излишняя влага медленно стечет вниз. Если же где–нибудь внизу окажется стоячая лужа, ее надо спустить по канавам: изобилие воды и недостаток в ней равно губительны для трав.
(XVII) (1) Уход за лугами требует больше заботы, чем труда. Во–первых, не допустим на лугу пней, колючих кустов и очень рослых сорняков: одни растения, как ежевику, кусты и ситник, выкорчуем осенью до наступления зимы; другие, например цикорий и колючие летние сорняки, вырвем. Не будем пускать на луг ни свиней — они своим рылом подкапывают и вырывают дерн, — ни крупного скота, пока земля не станет совершенно сухой: копыта у него увязают в сырую землю, мнут и разрывают корни трав. (2) Места плохие и высокие надо унавозить в феврале, на прибывающей луне; все камни и все, на что может наткнуться коса и сломаться, следует выбрать и унести подальше; траву пустить на сено, смотря по природе места, раньше или позже. Есть луга, ставшие от старости вовсе плохими; старые хозяева лечат их, содрав мох и разбрасывая по ним семена с сеновала или вывозя навоз. Ничто, однако, не принесет такой пользы, как частое разбрасыванье золы: она уничтожает мох. (3) Все это, однако, средства, медленно действующие; самое же действенное — заново перепахать все место. Это следует делать, если у нас уже есть луга. Если же приходится устраивать новые или обновлять старые (многие луга, как я сказал, теряют силу от небрежного ухода и не растят травы), то их стоит пока что вспахать и засеять хлебом: такой участок после долгого отдыха принесет прекрасный урожай. (4) Итак, место, предназначаемое для луга, поднимем летом, сразу же обработаем, а осенью засеем репой, брюквой или даже бобами и на следующий год — хлебом. На третий год тщательно вспашем, вырвем с корнем все крупные сорняки, выкорчуем ежевику и встречающиеся деревья, если нас не остановит мысль устроить здесь виноградный сад. Затем посеем вику, смешав ее с семенами от сухого сена; разобьем мотыгами земляные глыбы, уравняем землю, пройдя по ней плетеной бороной, и раскрошим комья, которые борона обычно натаскивает на поворотах, чтобы коса нигде ни на что не могла наткнуться. (5) Вику эту не следует косить раньше, чем она поспеет и с нее осыпется некоторая доля семян. Тогда пусть ее скосят, а затем орошают луг, если имеется вода и земля стала плотной; на рыхлую почву пускать много воды не стоит до тех пор, пока трава не скрепит ее и не обвяжет корнями, иначе напором воды землю размоет, у травы обнажатся корни, и она не сможет войти в силу. (6) Поэтому на луга, еще молодые, с травой низенькой, не следует пускать даже мелкий скот; траву же всякий раз, как она подрастет, скашивать. У скота, как я уже говорил, копыта увязают в мягкой почве и рвут у травы корни; они не могут ни расползтись в разные стороны, ни сбиться в густой ком. На следующий год разрешим после покоса выпустить на луг мелкий скот, если только стоит сухая погода и это возможно по характеру места. (7) И, наконец, на третий год, когда луг уже достаточно отвердел, можно выпустить на него и крупный скот. А вообще, смотри: как задует фавоний [92] около февральских ид, удобри места бесплодные, а высокие так обязательно, подмешав к навозу семян от сена. Высокий склон доставит питание и местам, под ним лежащим; внезапный проливень или вода, текущая по оросительному каналу, уносят с собой вниз навозные соки. Поэтому опытные хозяева удобряют и пашню на холме больше, чем в долине, ибо, как я сказал, дожди всегда сносят вниз все жирные и питательные вещества.
(XVIII) (1) Сено лучше всего косить, пока трава не высохла: и укос будет больше, и еда скоту вкуснее. Сено надо сушить в меру: нельзя, чтобы оно пересохло, но нельзя убирать его и зеленым: в первом случае оно лишается всех соков и превращается в подстилку; во втором, — сохранив их в избытке, начинает гнить на сеновале и, согревшись, часто загорается и вызывает пожар. Иногда во время сенокоса работу перебьет дождь; если сено вымокло, его бесполезно переворачивать мокрым; подождем лучше, чтобы оно просохло сверху на солнце. (2) Тогда перевернем его и, когда оно просохнет с обеих сторон, сгребем в вал и затем навяжем вязанок. Поторопимся убрать сено под крышу; если же не удалось снести его в усадьбу или связать вязанками, то совсем сухое уложим в стога, заостряющиеся кверху: этим мы лучше всего защитим сено от дождей. Даже если их и не предвидится, все–таки такие стога стоит делать, чтобы, если в траве еще есть какая–нибудь влага, она в стогах испарилась бы и исчезла. Поэтому опытные хозяева, даже внеся сено под крышу, сваливают его кое–как и складывают не раньше, чем через несколько дней, пока оно не перебродит и не охладится.
За сенокосом следует жатва; чтобы как следует ее собрать, нужно сначала приготовить орудия, с помощью которых происходит уборка зерна.
(XIX) (1) Чтобы сделать пригодным для молотьбы земляной ток, его, во–первых, выскребают, затем перекапывают и готовят, перемешав землю со смесью из мякины и несоленого оливкового отстоя: это средство предохранит зерно от опустошений, производимых мышами и муравьями. Затем его уравнивают и убивают трамбовкой или мельничным камнем, набрасывают опять мякины, утаптывают и оставляют сохнуть на солнце. Некоторые назначают для молотьбы часть луга, обращенную к западному ветру, и готовят ток таким образом: складывают на этом месте сжатые бобы; скот топчет их и своими копытами стирает траву до земли; таким образом получается голая площадка — ток, пригодный для молотьбы.
(XX) (1) Когда хлеба поспели, их быстро сжинают, пока их не иссушило летним зноем, чрезвычайно сильным по восходе Пса [93]. Промедление убыточно, во–первых, потому, что зерно становится добычей птиц и прочих животных; во–вторых, потому, что когда стебли и ости высохли, то и зерно, и сами колосья быстро осыпаются. (2) Если же случится ураган или буря, то большая часть хлебов поляжет. Поэтому не следует откладывать; жатву начинают, когда посевы равномерно пожелтели, а зерно приобрело красноватый цвет, но не стало еще совсем твердым: пусть оно растет на току [94] и в куче, а не на поле: известно ведь, что вовремя сжатые хлеба потом прибывают в росте. (3) Способов жатвы существует множество: многие жнут серпами «с копьецом»; остроносыми или зазубренными срезают солому посередине; многие собирают одни колосья «нырками» или гребнями [95]. При редком посеве это очень легко; при густом — очень трудно.
Если хлеб сжат серпами с частью стебля, его тотчас же складывают в скирду или убирают под навес [96] и, когда он подсохнет на солнце, сейчас же молотят. (4) Если срезаны одни только колосья, их можно снести в амбар и затем уже зимой выбить цепами или вымолотить с помощью скота. Если удастся молотить хлеб на току, то несомненно лучше делать это с помощью лошадей, чем рогатого скота. Если упряжек мало, можно прибавить трибулу и трагею: и та и другая легко измельчают стебли. Сами же колосья лучше вымолачивать цепами и веять их с помощью корзин. (5) Где мякина смешана с зерном, там ее отвеивают на ветру. Лучшим ветром считают западный, который в летние месяцы дует мягко и ровно; дожидается его, однако, только ленивый хозяин: пока на него рассчитывают, нас часто застигает суровая зима. Поэтому вымолоченную пшеницу нужно так сложить на току, чтобы ее можно было веять на всяком ветру. Если много дней подряд ниоткуда ветра; нет, то хлеб следует провеять с помощью корзин, чтобы страшная буря, разразившаяся после длительного затишья, не уничтожила трудов целого года. (6) Провеянный хлеб, если его складывают с расчётом на долгое время, следует еще перебрать: чем он чище, тем меньше грызет его хлебный червяк. Если же он предназначается к немедленному употреблению, то его не к чему веять вторично: достаточно охладить его в тени и затем внести в амбар. За стручковыми тот же уход, что и за остальными злаками; их тоже складывают. Получить семена, которые были вверены земле, — вот наивысшая награда земледельцу.
(XXI) (1) Поскольку предки наши считали нужным давать такой же отчёт о часах досуга, как и о времени, когда они не были свободны [97], я так же считаю, что работников следует уведомлять о том, что они должны делать в праздники и что они могут оставить недоделанным. Ведь как сказал поэт:
И по праздничным дням кое–что выполнять позволяют
Божий закон и людской. Ручьи очищать благочестье
Не запрещало, в полях огораживать тыном посевы,
Птицам силки расставлять, сжигать терновник колючий,
Блеющих стадо овец погружать в целебную реку.[98]
(2) Однако же понтифики заявляют, что хлебные поля не следует огораживать по праздникам; они так же запрещают и купание овец ради улучшения их руна, кроме как в лечебных целях. Вергилий наставляя нас, что законно купать стада в реке по праздникам по той же причине добавляет «погружать в целебную реку», т. е в целительный поток. Ведь есть болезни, делающие уместным купание скота [99]. (3) Кроме того религиозные обряды наших предков позволяли совершать и в праздники следующие работы [100]: обталкивание полбы, изготовление факелов, делание маканых свечей [101], возделывание арендованного виноградника, очистка и приведение в порядок рыбных садков, водоёмов и старых рвов, «обжимание» лугов [102], разбрасывание навоза, складирование сена на сеновалах, сбор плодов в арендованной оливковой роще, раскладывание яблок, груш и фиг для сушки, сыроварение, доставка деревьев к месту посадки на своих плечах или на вьючных мулах. Но нельзя ни перевозить их на запряженных во что–либо животных, ни сажать их после того как они будут перевезены, ни копать под них землю, ни обрезывать деревья [103]; (4) не дозволяется по уставу жрецов так же ни помогать при посеве, ни косить сено, ни связывать его, ни перевозить, ни собирать урожай в праздничные дни, ни стричь овец, если вы не принесли предварительно в жертву щенка. Позволяется варить сусло и кипятить вино. Разрешается так же собирать виноград и оливки для заготовки впрок. Не позволяется покрывать шкурами руно овец [104]. Всё, что вы можете делать в своём огороде на пользу овощам является законным. Противозаконно в дни общественных праздников хоронить умерших. (5) Марк Порций Катон говорит, что нет никаких праздников для мулов, лошадей и ослов [105]; тот же самый авторитет позволяет запрягать быков для перевозки дров и зерна. Мы сами читали в книгах понтификов, что только в праздник Деникалий [106] запрещается держать мулов в упряжке, в остальные же праздники это можно делать.
Я прекрасно понимаю, что сейчас, после моего обзора того, что следует соблюдать в праздничные дни, некоторые пожелают узнать обычаи, соблюдавшиеся древними в отношении очистительных церемоний и других приношений, которые делались ради урожая [107]. И я не отказываюсь от задачи дать об этом наставления, но откладываю их для той книги, которую намерен составить после того как напишу наставления по всей науке сельского хозяйства [108]. Тем временем я это свое теперешнее обсуждение завершаю имея в виду в следующей книге рассказать о том, что древние авторитеты передали нам о виноградниках и о древесных насаждениях и что я сам по этому поводу открыл.
(I,1) «Об обработке полей я сказал», как говорит первый среди поэтов [1]; ничто ведь не мешает нам, Публий Сильвин, раз мы собираемся говорить о том же самом, начать нашу работу под счастливым знаком знаменитой поэмы.
Сейчас пойдут наставления о том, как ухаживать за деревьями; это, пожалуй, главный отдел в науке о сельском хозяйстве.
Виды деревьев различны, многообразны и разнородны (как говорит тот же автор):
… их ни один человек не выращивал; волей своею
вышли они из земли.[2]
много и таких, которые вырастают, посаженные нашими руками. [3] (2) Те деревья, которые рождаются без помощи человека, лесные и дикие, дают плоды и семена каждое в соответствии со своей природой; те, к которым приложен труд, скорее дадут съедобные плоды. Итак, скажем сначала о тех, которые доставляют нам пищу; их можно разбить на три группы: из саженца вырастает либо дерево например маслина; либо куст, например полевая пальма; либо нечто третье, что я, собственно говоря, не назвал бы ни деревом, ни кустом, — это виноградная лоза.
(3) Ее мы по справедливости поставим впереди остальных древесных насаждений — не только за сладостный вкус ее плодов, но и за ту легкость, с которой она поддается культуре почти во всех странах и во всяком климате, кроме очень холодного или очень знойного. Она приносит такие же урожаи на равнинах, как и на холмах, на плотной почве не меньше, чем на рыхлой, одинаково на скудной и на тучной, на сухой и пропитанной влагой. (4) Она — единственное растение, которое превосходно переносит резкую смену погоды, будь то в холодном климате или в знойном, с частыми бурями. Важно, однако, учесть вид и облик лозы, которую ты думаешь возделывать, приняв во внимание характер данного места; уход за ней неодинаков при всяком климате и на всякой почве. Неодинаковы и виды этого растения; сказать же, какой из всех самый лучший, трудно, ибо опыт учит нас, что для каждой местности есть свой, более или менее подходящий.
(5) Разумный хозяин сочтет, что выдержали испытания лозы: для равнин–те, которым не повредят ни туманы, ни заморозки; для холмов — те, которые вытерпят и засуху, и ветра. На участке с жирной и щедрой почвой он посадит слабую лозу, не чрезмерно плодородную по природе своей; на тощем — урожайную; на плотной земле — буйную, зеленеющую множеством побегов; на рыхлой и хорошей — с редкими ветвями. Он знает, что сырому месту нехорошо вверять лозы с нежными, крупными ягодами — надо с твердокожими, мелкими и густо сидящими в грозди; сухому же — поручать лозы, обладающие свойствами противоположными. (6) Кроме того, каждый хозяин твердо запомнит, что еще большее значение имеет климат: холодный или жаркий; сухой или обильный росами; с частым градом и ветрами или ровный; постоянно ясный или туманный. (7) Он приспособится к холоду и туманам, сажая виноград двух сортов: или скороспелый, который поспеет раньше, чем наступит зима, или же с крепкими, твердыми ягодами, который отцветает в период туманов и созревает в заморозки, как другие сорта в жару. Ветреному и бурному климату он доверчиво вручит лозы стойкие, с твердыми ягодами; жаркому, наоборот, доверит более нежные и урожайные; сухому предназначит те, чей урожай гниет от дождя и постоянной сырости; сырому — те, которые страдают от засух; местам, где часто выпадает град, — лозы с твердыми и широкими листьями, которые смогут лучше защитить ягоды. Местность с ясным и спокойным климатом примет всякую лозу; лучше всего, однако, ту, у которой гроздья или ягоды быстрее осыпаются.
(8) Если бы можно было выбрать для виноградника место и климат по желанию, то, как совершенно верно считает Цельс, самой лучшей окажется почва не слишком плотная или рыхлая, но скорее рыхловатая; не скудная и не очень хорошая, но очень близкая к плодородной; не равнина и не крутизна, а плоская возвышенность; место не сухое и не пропитанное сыростью, а в меру влажное, без ключей, выбившихся наружу или бьющих в глубине, но с влагой по соседству с корнями. (9) Влага эта не должна быть ни горькой, ни соленой: она бы испортила, если верить Вергилию, вкус вина и задержала бы рост лоз, покрыв их как бы налетом ржавчины. Поэт ведь говорит:
Почва соленая есть, она называется «горькой».
Нехороша для хлебов (ее не улучшишь ты вспашкой).
Качество лозы теряют на ней: плоды же — названья.[4]
Климат винограднику желателен не холодный, как я уже сказал, но и не знойный; жаркий, однако, ему полезнее, чем холодный; ливни наносят ему ущерб больше, чем засуха: он дружен скорее с сухой почвой, чем с промокшей насквозь; ему приятно легкое веяние мягкого ветра; бури для него губительны. Вот какие почвы и какой климат заслуживают наибольшего одобрения.
(II) (1) Далее, виноград сажают либо на еду, либо для выдавливания из него сока. Невыгодно создавать виноградники на еду если участок не находится так близко к городу, что условия гарантируют продажу свежего винограда рыночным торговцам, как мы это делаем с другими фруктами. Если же продажа возможна, то особенно следует высаживать скороспелые и с крепкими ягодами сорта [5] и затем Пурпурный, иначе Бумаст (широкогрудый) [6], Дактиль (палец) [7], Родосский, Ливийский и Керавний [8]; (2) и не только те которые можно рекомендовать за приятный вкус, но и те в которых может привлекать их внешний вид, как Стефанит [9], Трипедан [10], Унциарий [11], Кидоний [12], а так же и те сорта, чьи ягоды хорошо сохраняются зимой и в сосудах, как например Венукулийский [13] и Нумидийский, недавно испытанный для этой цели. (3) Но когда наша цель — вино, то мы выбираем такую лозу, которая одновременно урожайна и с прочной древесиной, ибо первое даёт большую прибыль земледельцу, а второе обеспечивает долговечность посадкам. (4) Такая лоза особенно хороша если она не слишком быстро распускает листья, в сезон отцветает очень рано и не слишком медленно созревает, а кроме того если она легко переносит морозы, туманы и болезни растений, не гниёт в дождливую погоду и не засыхает во время засухи. (5) В пользу лозы такого типа, хотя бы и умеренно плодородной, нам надо сделать выбор, если только у нас есть участок земли, где букет вина богатый и изысканный; ведь если он бедный и вовсе не изысканный, то лучше всего посадить самые плодовитые лозы, так чтоб наши доходы прирастали за счёт высокой урожайности. (6) Кроме того, почти во всякой местности равнины производят большее количество вина, но холмистые земли дают лучшее качество. В умеренном климате холмы, обращённые к северу более плодородны, в то время как обращённые к югу дают лучшее качество. (7) Поэтому нет сомнений в том, что некоторые лозы иногда превосходят себя, а иногда уступают себе по качеству вина, в зависимости от своего местоположения. Одни только Аминейские сорта [14], за исключением тех мест где климат чрезвычайно холоден, даже если качество их по сравнению с лучшими образцами ухудшаются, говорят, дают вина более или менее истинного вкуса и превосходят все другие по букету. (8) Но хотя они носят одно и то же имя, они по виду не одни и те же. Нам известны две лозы «сёстры», из которых меньшая более ранняя, лучше сбрасывает завязи и может быть одинаково приучена как к дереву, так и к «ярму» [15]. На дереве она требует богатой почвы, на «ярме» — обычной. И она далеко превосходит большинство других из–за своей большей выносливости к дождю и ветру. (9) Что до большей, то она быстрее портится в цвету и больше в «ярме», чем на деревьях, так что не подходит для виноградников и едва ли подходит для arbustum [16], за исключением почвы очень богатой и плодоносной; ведь она не разрастается в обычной почве и еще хуже того в скудной. Она отличается большим количеством буйной древесной поросли и крупными размерами листьев, гроздей и ягод и её междоузлия более редки. Меньшая «сестра» превосходит её по количеству ягод, но однако не по качеству. И обе они, конечно, Аминейские. (10) Есть еще и две другие лозы, именуемые «близнецами», получившие своё имя от порождаемых ими двойных гроздей. Они дают вино более тёрпкое, но равно хорошее. Младший из них всюду хорошо известен, ибо покрывает знаменитые склоны Везувия и Суррента в Кампании [17]. Он бодр при дуновении Фавония, но с приходом Австра поникает; (11) в других частях Италии он пригоден не столько для виноградников сколько для арбустума, хотя в вышеупомянутых областях он несёт «ярмо» очень хорошо. Он даёт древесину и плоды (кроме двойных гроздей) сходные с младшей из «сестёр», в то время как старший «близнец» сходен со старшей из «сестёр»; но младшая лоза лучше тем, что более плодоносна даже и в обычной почве, ведь как я уже сказал, другая не даёт урожая кроме как в очень богатой почве. (12) Некоторые так же ставят особенно высоко «шерстистую» Аминейскую лозу, которую называют так не потому, что её одну из всех Аминейских лоз покрывает седой пух, но потому, что она им особенно покрыта. Давая исключительно хорошее вино, хоть и более сладкое, чем те вышеупомянутые, она так же даёт буйную древесную поросль; поэтому, из–за кучности своей листвы, она часто не сбрасывает полностью свои завязи и так же быстро гниёт после того, как плоды её созревают. (13) Вдобавок к тем, что мы уже упомянули, следует включить сюда Аминейскую «отдельную» [18], не отличающуюся от более крупного «близнеца» — лозу первосортную по виду лиственных побегов и ствола, но несколько уступающая по букету своего вина. Впрочем даже так она занимает второе место среди самых выдающихся сортов и даже по своим качествам является предпочтительной. Ведь она более плодовита, хорошо сбрасывает завязи, приносит компактные светлые грозди более полных ягод, не вырождается на бедных землях и потому считается одной из самых выгодных лоз. (14) Номентанские лозы [19] идут тотчас же за аминейскими по качеству вина, а по продуктивности они их даже превосходят; ведь они часто покрываются ягодами и они на них превосходно держатся не осыпаясь. Но из них меньшая так же более плодовита; лист её не так глубоко разрезан и её древесина не так красна, как у более крупной разновидности, по цвету которой лозы её называют rubellanae. Лозы эти так же называют faeciniae из–за того, что они дают больше отстоя (гущи) (faeces), чем другие сорта. (15) Недостаток этот они, однако, компенсируют большим количеством гроздей даже на «ярме», а еще лучше на деревьях. Они доблестно переносят ветры и дожди, рано сбрасывают завязи и поэтому быстрее созревают. Они выдерживают все невзгоды за исключением жары; ведь поскольку ягоды их небольшие и с жёсткой кожицей, то на жаре они сморщиваются. Больше всего им приятна богатая почва, добавляющая полноты гроздям, от природы малочисленным и мелким. (16) Евгенийская лоза превосходно переносит холод, сырую землю и перемены климата, но всё это лишь до тех пор пока остаётся на своих Альбанских холмах; при перемене обстановки она вряд ли в ответе за своё собственное имя [20]. То же самое относится и к аллоброгским лозам [21]; на приятность их вин перемена обстановки влияет негативно. (17) Три апийские лозы [22] так же можно рекомендовать за их превосходные качества; все они плодоносны и вполне подходят для ярма и для деревьев, хоть одна из них, с голыми листьями, всё же лучше. Два «шерстистых» сорта, хоть их листья и цветы сходны, отличаются по качеству вина, так как один из них позже чем другой приобретает тот вкус, который придаёт вину выдержка. (18) Оба они очень плодоносны в богатой почве, но плодовиты и в обычной; их плоды созревают рано и по этой причине они очень хорошо подходят для холодных местностей; они дают сладкое вино, оно нехорошо для головы, вен и сухожилий. Если их не собрать вовремя, они становятся добычей дождей, ветров и пчёл; и из–за их–то расхищения они и именуются словом, означающим «пчёлы» (apes). И это все лозы, известные своими драгоценными ароматами.
(19) Есть, однако, виноградные лозы второго сорта, которые можно похвалить за их быстрый рост и плодовитость, такие как Битурик [23] и Басилик, меньший из которых испанцы называют coccolobis [24]. Обе они очень близки к самым лучшим; их вино выдерживает длительное хранение и достигает с возрастом некоторой степени совершенства. (20) По продуктивности они превосходят все сорта, какие я упоминал выше, а так же и по выносливости; ведь они выдерживают бури и дожди с величайшей стойкостью, обладают достаточным количеством сока и не подводят на плохой почве. Холод они переносят лучше сырости, сырость лучше сухости и всё ж жара их не волнует. (21) Следующие после них сорта Висула [25] и мелкий Аргосский [26], которые процветают в почве среднего качества; ведь в богатой почве рост их слишком буйный из–за их чрезмерной энергии, в то время как на скудной почве они растут веретёнообразными и бесплодными. Они более благосклонны к «ярму», чем к деревьям, хотя Аргосский продуктивен даже на высоких подпорках и даёт пышный рост как ствола, так и гроздей. (22) Сорт Висула лучше приспособлен к очень низким рамкам, даёт мало дерева, листья ж у него широкие и жёсткие, что даёт плодам хорошую защиту от града; но если их не собрать как только они созрели, то они падают на землю, а в сырую погоду гниют на корню до того ещё как упадут. (23) Сорт Гельволы [27], который некоторые называют так же variae («пёстрые»); они ни красные, ни чёрные и получили своё название, если я не ошибаюсь, за свой коричневый оттенок. Та их разновидность, цвет которой темнее, ближе к чёрному, даёт большее количество вина, в то время как другая выше ценится по своему букету. Ни в одной из них ягоды не одинаковы по цвету. Каждый год они дают большее или меньшее количество белого сусла. Они лучше вьются на деревьях, хотя неплохо переносят и «ярмо». Они урожайны так же и на посредственной почве, как и мелкие и крупные Претианы. Но последние выше ценятся за качество их вина, дают много дерева и листвы и быстро созревают. (24) Сорт Альбуелис [28], как говорит Цельс, выгоднее на холме, чем на равнине, на дереве, чем на «ярме» и на верхушке дерева, чем внизу. Он даёт много древесины и много гроздей. Что до греческих виноградных лоз, таких как Мареотийская, Фасосская, Пситийская и Софортийская, то хоть букет их и приятен, но в наших местах они дают мало сока из–за мелкого размера ягод. Но однако ж чёрный Интеркулан, который некоторые греки называют αμεθυστος [29] можно отнести ко второй категории, потому что он даёт вино хорошее и притом безвредное. И от этого факта он так же получил своё название, потому что не воздействует (iners) на сухожилия, хоть и не безвкусный и не пресный.
(25) Цельс сообщает нам о третьем сорте лоз, которые хвалят лишь за их плодовитость такие как три сорта лоз Гельвеннака [30] из которых два более крупные никоим образом нельзя счесть равными меньшему по качеству и количеству их сусла. Один из них, который те, кто живёт в Галлии называют marcus, производит обычное вино, а другой, который они именуют «длинная лоза», а так же «белая лоза» даёт вино низкого качества и не в том количестве какое, на первый взгляд, обещает число его гроздей. (26) Самый маленький и лучший из трёх очень легко распознать по его листу, ибо он самый круглый из всех троих; и он больше всех достоин похвалы, потому что он лучше всех из них переносит засуху, холод, если только он без дождя, потому что в иных областях его вино отбирают для долгой выдержки и в особенности потому, что он один делает доброе имя даже самой скудной почве из–за своего собственного плодородия. (27) Цельс включает сюда так же Спионийский сорт, богатый суслом, но плодородный скорее по размеру ягод, чем по числу гроздьев, а так же Хорконийский, Мургентинский — то же самое, что Помпейский [31], Нумисийский, Венукуланский, так же называемый Скирпуланским и Стикуланским [32], так же чёрный Фрагелланский, Мериканский, Ретийский и та самая плодородная из всех известных нам виноградных лоз, большая Аркелаканская [33], ошибочно считаемая многими Аргосской. (28) Что до тех, о которых я узнал недавно — я имею в виду лозы Пергуланские, Иртиоланские и Фереоланские — то я не могу сказать с уверенностью к какому сорту их надо отнести. Хоть я и знаю, что они в меру плодовиты, я ещё не могу судить о качестве их вина. Мы так же обнаружили, что существует раннеспелая лоза, до сих пор нам неизвестная и называемая (по греческому образцу) Драконтион, которую по плодовитости и приятности можно сравнить с Аркелаканскими лозами, Битуриком и Басиликом, а по качеству — с Аминейскими. (29) Кроме того, есть множество сортов лоз о которых мы не можем сообщить с уверенностью ни числа их, ни названий. Ведь как сказал поэт:
Чтобы все их сорта перечислить и все их названья,
Цифр не хватит, да их и подсчитывать незачем вовсе,
Ибо число их узнать — всё равно, что песок по песчинкам
Счесть, который Зефир поднимает в пустыне Ливийской.[34]
(30) Ведь во всех странах и практически во всех областях этих стран есть свои особые сорта лоз, которые они называют по своему собственному обыкновению. Так же иные лозы изменили свои названия вместе с местами, где они выращиваются, а иные, как я уже сказал выше, до того изменили с переменой места прежние свои свойства, что уже неузнаваемы. И поэтому даже в нашей собственной Италии, не говоря уже обо всём далеко простирающемся мире, соседние народы расходятся в названиях одних и тех же лоз и обозначают их различно. (31) Потому–то признак мудрого наставника не задерживать педантично внимание своих учеников на списке с названиями сортов, который усвоить невозможно, но представлять за правило то, что изрёк Цельс, а до него Марк Катон: не следует сажать ни один сорт лозы кроме тех, что одобрены общим мнением; ни одним из них не следует пользоваться в течение длительного времени если качество его не доказано проверкой. Юлий Грецин говорит, что там где многочисленные достоинства конкретной местности побуждают посадить лозу превосходную, мы должны искать лозу благородного происхождения; там где нет ничего вообще или лишь немного из того, что могло бы побуждать нас, мы скорей должны искать лозу плодовитую, пусть она и не превосходна по качеству вина в той же степени, в какой она превосходна по урожайности [35]. (32) Относительно этого мнения, хоть я и сам ещё недавно был его сторонником, я скажу скоро в надлежащем месте каково моё более личное суждение. Ведь моя цель обучить методу, которым виноградниками можно управлять так, что они будут одновременно плодоносными и производящими вино, которое принесёт хорошую прибыль.
(III) (1) Теперь, прежде чем рассуждать о посадке лоз, я считаю нелишним заложить как бы фундамент для будущего обсуждения — взвесим и исследуем вопрос, обогащает ли виноградарство хозяина. Излишне, пожалуй, давать советы относительно разведения виноградников, пока с нами не согласятся по основному пункту: следует ли вообще их иметь. В этом как раз большинство сильно сомневается: многие боятся и избегают этой отрасли хозяйства, считая более желательным иметь луга и пастбища или лес, дающий листья для корма. (2) По поводу виноградника, где лозы вьются по деревьям [36], шла между писателями война немалая: Сазерна такой способ разводить лозы отвергал, а Скрофа очень одобрял; их мнения мы оценим в своем месте.
Пока что, прежде всего покажем людям, изучающим сельское хозяйство, что от виноградников получат они доход богатейший. Не буду даже говорить о плодородии земли в старину, когда, по словам Марка Катона, а за ним и Теренция Варрона [37], один югер виноградника давал по шестисот урн [38] вина. Варрон в первой книге своего сочинения о сельском хозяйстве настойчиво заверяет в том. Такие урожаи были обычны не для какой–нибудь одной области: они бывали и в Фавентинском округе [39], и в Галльском [40] (теперь он относится к Пицену). (3) Да и в наше время громкой славой пользуется Номентанская область и особенно имение Сенеки [41], человека выдающегося ума и знаний. Известно, что в его поместьях югер виноградника давал обычно по восьми мехов [42] вина. Чудом может показаться то, что было в наших церетанских имениях: у тебя на одной лозе оказалось больше двух тысяч гроздей, у меня восемьсот лоз, привитых два года назад [43], принесли полных семь мехов вина, т. е. виноградник в первый же свой урожай дал с югера по сто амфор [44], а ведь считается, что если луга, пастбища и леса принесли по сто сестерций [45] с югера, то это очень щедрая награда хозяину. (4) А когда хлеба в Италии давали обычный урожай сам-4, это едва ли можно и припомнить [46].
Почему же виноградники так ославлены? Не по своей, конечно, вине, а по вине людей, говорит Грецин. Во–первых, никто не прилагает старания к тому, чтобы проверить качество саженцев, и поэтому большинство засаживает виноградники самыми скверными сортами; затем за молодыми лозами ухаживают так, что, еще не набравшись сил и не подросши, они уже начинают чахнуть, а если случайно им и удается окрепнуть, то смотрят за ними кое–как. (5) Начнем сначала: считается совершенно неважным, какое место засадить; больше того, под лозы выбирают самый худший участок, как будто единственно подходящей землей для этого растения оказывается та, которая ничего другого не вырастит. Люди не понимают, по какому плану разбивать виноградник, а если и понимают, то на практике не придерживаются этого плана; редко заготовляют «приданое» [47] для виноградника, а такое упущение всегда заставляет попусту тратить множество рабочих дней и весьма опустошает хозяйский сундук. (6) Большинство гонится за тем, чтобы урожай был как можно больше в текущем году, и не беспокоится о будущем. Люди словно живут одним сегодняшним днем и так обходятся с лозами, отягчают их таким количеством побегов, что, очевидно, мысль о будущем их вовсе не тревожит. Во всех своих ошибках или по крайней мере в большинстве из них они готовы обвинить кого угодно, только не себя, и жалуются, что им не приносят урожая виноградники, которые они погубили своей скупостью, невежеством и небрежностью.
(7) Пусть хозяин, сочетавший знание и усердие, не получит, как я считаю, триста или хотя бы двести амфор. Пусть, по расчету Грецина, берущего минимум, виноградари получат с югера по двадцати амфор — и в таком случае они скорее приумножат свое состояние, чем те, кто носится со своим сеном и овощами. И Грецин тут не ошибается: как хороший счетовод, он, подводя итог, видит, что эта отрасль сельского хозяйства особенно выгодна.
(8) Пусть виноградники требуют очень больших расходов — на семь югеров, однако, не понадобится больше одного виноградаря. Обычно считается, что его можно приобрести за гроши, купив на рынке [48] любого негодяя. Я расхожусь с мнением большинства и считаю первым делом иметь очень ценного виноградаря. Пусть он стоит шесть и даже восемь тысяч сестерций; участок в семь югеров обойдется во столько же тысяч сестерций [49]; на лозы с их «приданым», т. е. с кольями и прутьями для обвязки, я кладу по две тысячи на каждый югер; в общем расход равняется 29000 сестерций. (9) Накинем сюда 3480 сестерций, которые можно было бы получить с этого капитала, поместив его по 6% на двухлетний срок, — два первых года — это время как бы детства виноградника, когда он не дает плода. Капитала с процентами выходит всего 32480 сестерций.
Пусть хозяин смотрит на свой виноградник, как ростовщик на должника, и требует неизменной уплаты 6% с упомянутой суммы; он и тогда будет ежегодно получать 1950 сестерций. При таком расчете, однако, доход с семи югеров, по мнению Грецина, превзойдёт проценты с 32 480 сестерций. (10) Пусть в винограднике будут самые плохие сорта; при хорошем уходе каждый югер даст во всяком случае по одному меху вина; пусть мех стоит 300 сестерций — это цена минимальная, — семь мехов дадут все–таки 2100 сестерций, эта сумма уже превосходит шестипроцентный прирост с капитала.
(11) Приведенные цифры только повторяют расчет Грецина. Мы же считаем, что виноградник, югер которого дает меньше трех мехов, следует выкорчевать. И до сих пор мы вели свои расчеты так, будто вовсе и нет чубуков [50], которые поставляет виноградник. Если же наш участок находится не в провинции, а в Италии, то одна эта статья покроет все издержки на землю. (12) Никто не сможет усомниться, просмотрев расчеты Юлия Аттика и мои. Мы рассаживаем на югере виноградника между рядами 20000 чубуков [51]; он сажает на 4000 меньше [52]. Допустим, он прав; все равно нет ни одного, даже самого плохого места, доход с которого не превысил бы вложенных в него денег. (13) Пускай 6000 саженцев погибнут от небрежного ухода; оставшиеся десять покупатели приобретут за 3000 сестерций охотно и с выгодой для себя. Сумма эта на одну треть превысит те две тысячи, в которые, как мы сказали, обходится один югер виноградника. Мы, правда, довели наш уход за саженцами до того, что селяне с удовольствием покупают их у меня по 600 сестерций за тысячу. (14) Этого вряд ли сумеет добиться кто–либо другой; никто и не поверит сразу, что наши участочки дают такое обилие вина, как это тебе известно, Сильвин. Поэтому я и поставил среднюю и обычную цену на саженцы, чтобы разногласий не было и я мог бы скорее перетянуть на свою сторону тех, кто по невежеству боится этой хозяйственной отрасли. Доход с саженцев и надежда на будущие урожаи должны побуждать нас к разведению виноградников: доказав, что сажать их разумно, изложим советы о том, как их устраивать.
(IV) (1) Пусть хозяин, которому хочется завести виноградник, крепко запомнит, что полагаться ему следует не на других, а только на себя; поэтому пусть он не покупает саженцев, а посадит у себя чубуки наилучших сортов и устроит питомник, который даст ему возможность одеть участок лозами. Саженцы — переселенцы, привезённые из другого места, осваиваются с нашей землей хуже, чем местные: словно чужестранцы, боятся они нового места и климата (2) Кроме того, нет поруки в благородстве их природы; неизвестно ведь, тщательно ли испытал и проверил сорта черенков сажавший их виноградарь. Поэтому отнюдь нельзя считать долгим двухлетний срок, в течение которого обнаружатся свойства саженцев; как я уже говорил, чрезвычайно важно насадить лозы избранных сортов.
(3) Затем пусть помнит о тщательном выборе места под виноградник; определив, где ему быть, с величайшим тщанием произведёт плантаж; закончив его, с не меньшей заботливостью посадит лозы, а посадив, ухаживает за ними с особенной старательностью. Это основные, главные издержки, и от них зависит, плохо или хорошо поступил хозяин, вложив свои деньги в землю, а не поместив их под проценты.
Разберу теперь по порядку каждый из перечисленных мною пунктов.
(V) (1) Питомник нельзя устраивать ни на бесплодной, ни на сырой почве, лучше на богатой соками, но скорее на средней, чем на жирной, хотя почти все писатели назначали под него самое лучшее место. Думаю, что это отнюдь не на пользу хозяину: растения, посаженные в сильную почву, правда, скоро примутся и вытянутся, но когда их, уже пустивших корни, пересадят на худшее место, они начинают чахнуть и не могут окрепнуть. (2) Разумный хозяин пересаживает скорее из худшей земли в лучшую, а не из лучшей в худшую. Поэтому при выборе места самое лучшее остановиться на средней земле; она стоит на границе между плохой и хорошей. Если необходимость принудит пересадить готовые саженцы на почву бесплодную, они не почувствуют большой разницы, будучи перенесены со средней земли на плохую; если придется засаживать хороший участок, то в плодородной почве они гораздо скорее войдут в силу. (3) Устраивать же питомник на земле вовсе плохой неразумно: большая часть чубуков погибнет, а оставшиеся нескоро окажутся годными для пересадки. Больше всего подходит для питомника участок со средней почвой, в меру сухой; его надо сначала перекопать двойным заступом [53], т. е. перевернуть землю на 2½ фута (это глубина плантажа), а затем, оставив трехфутовые междурядья для ухода за саженцами, рассадить в каждом ряду, идущем на 240 футов, по 600 чубуков. При такой посадке на весь югер пойдет 24000 чубуков. Посадке предшествует, конечно, выбор и осмотр чубуков: как я уже неоднократно замечал, основой виноградного хозяйства является посадка самых лучших сортов.
(VI) (1) Выбор надо производить, учитывая два пункта: мало взять черенок с плодородной лозы. Тут надо руководствоваться соображениями более тонкими и брать черенки с тех частей ствола, которые одарены производительной силой и особенно урожайны.(2) Лоза, отпрыск которой мы хотим вырастить, должна считаться плодородной не только потому, что на ней много гроздей: это ведь может зависеть от крупного ствола и густых побегов [54]. Не назвал бы я плодородной и такую лозу, у которой на одной веточке виднеется по одной кисти. Если же с каждого сучка свисает большое количество кистей, если из одной почки развивается множество побегов с плодами, если, наконец, из самой древесины выгнало веточку с несколькими ягодами, если лоза отягощена плодами вторичных побегов [55], то в плодородии ее нельзя сомневаться, и ее надо предназначить для отбора чубуков.
(3) Чубуком называется молоденький побег, выросший на прошлогодней ветке; название свое он получил по сходству, так как у него на месте среза остается с обеих сторон выступающий вперёд кончик, который и сообщает ему вид молотка. Я считаю, что во всякое время, когда производится обрезка, надо брать чубуки с плодоноснейших лоз и аккуратно сажать их на умеренно влажном, не сыром месте, оставив три–четыре глазка над землей. Особенно важно при этом обратить внимание, не осыпаются ли цветы с той лозы, откуда мы берем чубук, не медленно ли растут на ней ягоды, не созревают ли они очень рано или слишком поздно; в первом случае их губят птицы, во втором — зимние бури.
(4) Определить качества лозы нельзя по урожаю одного года: лоза, по природе своей бесплодная, может однажды быть усыпана плодами по причине ли урожайного года или по какой–нибудь иной. Сомневаться в ее плодородии нельзя только в том случае, когда доверие к ней будет основано как бы на выслуге многих лет. Испытание ее не должно, однако, продолжаться более четырех лет: благородные свойства растения обнаружатся за тот период, в течение которого солнце возвращается в ту же самую часть зодиака, с которой оно начало свой путь. Это круговое движение в 1461 день люди, изучающие небесные явления, называют αποκαταστασις [56].
(VII) (1) Я убежден, Сильвин, что ты уже спрашиваешь про себя, к какому виду относится эта плодоносная лоза, столь подробно описываемая нами: не имеем ли мы в виду какую–нибудь из тех, которые теперь обычно считаются самыми урожайными; большинство ведь превозносит битуригскую, многие — спионию, некоторые — балиску, а кое–кто — арцелаку. (2) И мы не скажем об этих лозах плохого слова: они дают очень много вина. Мы, однако, поставили своей задачей научить разведению таких лоз, которые принесут и винограда не меньше, чем вышеназванные сорта, и вино дадут высокого качества, такое, как аминейское или во всяком случае близкое к нему по вкусу. Я знаю, что почти все хозяева держатся мнения, противоположного нашему; уже с давних пор господствует убеждение в природном и как бы врожденном бесплодии аминейских лоз. (3) Тем более придется нам подкрепить множеством примеров нашу мысль, глубоко продуманную. Она отвергнута сельскими хозяевами по лени и неразумию; мрак невежества мешал пробиться свету истины. Поэтому своевременно обратиться нам к тому что, по–видимому, может исправить это всеобщее заблуждение.
(VIII) (1) Если мы пожелаем вглядеться острым умственным взглядом в природу явлений, Публий Сильвин, то мы обнаружим, что закон размножения растениям, людям и прочим живым существам дан одинаковый: природа не наделила одни страны и народы особыми преимуществами, как бы с целью отказать в них целиком другим. Некоторым племенам, как например египтянам и африканцам, она посылает многочисленное потомство: рождение двоен — там явление обычное, случающееся каждый год. Она пожелала, однако,, чтобы и в Италии албанские женщины из семьи Куриациев отличались особой плодовитостью и рождали тройни [57]. (2) Украшением Германии она сделала войско из солдат–великанов, но и другие племена не совсем лишила людей высокого роста: Цицерон свидетельствует, что был когда–то римский гражданин Невий Поллион [58] превосходивший на целый фут самых высоких людей, а недавно мы сами могли видеть в цирковой процессии человека иудейского племени более рослого, чем самый высокий германец.
(3) Перехожу к животным. Мевания [59] отличается крупным рогатым скотом, а Лигурия мелким, но и в Мевании можно иногда увидеть низкорослого быка, а в Лигурии крупного. Индия удивительна своими огромными животными, но можно ли отрицать, что и у нас в Италии рождаются такие же громадины? Мы видим cлонов, родившихся в стенах нашего города.
Возвращаюсь к растениям. (4) Говорят, Мизия и Ливия изобилуют хлебом, но и в Апулии, и в Кампании нет недостатка в роскошных нивах. Тмол и Корик [60] славятся шафраном, Иудея и Аравия — драгоценными ароматами, но и в нашей земле имеются упомянутые растения. В Риме есть много мест, где мы увидим зеленеющую корицу и растения, дающие ладан; увидим сады, где цветут мирра и шафран.
(5) Примеры эти убедительнейше свидетельствуют о том, что Италия с полной готовностью помогает людскому труду: приложил земледелец старание — и она выучилась приносить плоды чуть ли не всего мира. Нельзя, конечно, и сомневаться относительно того растения, которое является уроженцем, исконным жителем этой земли. Несомненно ведь, что лозы Массика и Суррента, из Албанской и Цекубской областей превосходят благородством своего вина все существующие в мире лозы.
(IX) (1) Можно, пожалуй, пожелать для них плодовитости, но и здесь придет на помощь ревность виноградаря. Если, как я только что говорил, природа, наша всеобщая мать, в своем великом благожелательстве щедро наделила некоторые народы и страны особыми дарами, то это не значит, что она целиком лишила этих благ все остальные. Зачем сомневаться, сохраняет ли она этот закон и для лоз? Хотя она и пожелала сделать некоторые сорта особенно плодовитыми, например битуригскую лозу или балиску, но не создала же она аминейскую настолько бесплодной, чтобы из многих тысяч этих лоз не нашлось хотя бы нескольких плодовитых: оказались ведь среди италийцев албанские сестры.
(2) Это само по себе правдоподобно, и истинность этого доказана моим собственным опытом: в Ардеатинском имении, которым я владел в течение долгого времени, в Карсеоланском, а также и в Албанском [61] были у меня именно такие аминейские лозы (я их отметил) — очень немногочисленные, правда, но настолько плодоносные, что одна лоза давала на «ярме» по три урны, а на «беседках» — по десять амфор. (3) Такая плодовитость в аминейских лозах не должна казаться невероятной: мог ли Теренций Варрон, а до него еще Катон утверждать, что в старину каждый югер давал виноградарю шестьсот урн [62], не будь аминейские лозы плодовиты? Только их ведь и знали в старину. Нельзя же думать, что тогда сажали битуригские лозы или балиску, которые доставлены издалека, с которыми мы познакомились совсем недавно. И поныне ведь аминейские лозы считаются самыми древними.
(4) Если кто–нибудь, проверив на урожаях многих лет аминейcкие лозы, отметит такие, какие недавно были у меня, и выберет на них самые плодоносные черенки, то он сможет сделать свой виноградник одинаково и урожайным, и благородным. Природа несомненно пожелала, чтобы потомство походило на мать, поэтому пастух в «Буколиках» и говорит: «Сходны щенки с матерями, а также козлята» [63].
(5) Поэтому ревнители священных состязаний внимательно подбирают и растят жеребят от самых рысистых квадриг и надеются на будущие победы, выводя потомство благородной породы. Мы рассуждаем таким же образом и надеемся на щедрый сбор винограда, отбирая, как от олимпийских кобылиц, потомство от самых плодовитых аминейских лоз. Медленный ход этого процесса не должен никого отпугивать: для испытания молодого растения требуется время. (6) Когда плодовитость лозы испытана, как можно скорее путем прививок размножают ее потомство [64]. Ты, Публий Сильвин, можешь выступить здесь главным свидетелем: ты ведь прекрасно помнишь, как я за два года развел два югера виноградника, беря привои с одной скороспелой лозы из твоего. Церетанского имения [65].
(7) А какое количество лоз можно, по–твоему, привить за такое время черенками с двух югеров, если сами эти два югера — порождение одной лозы? Поэтому, как я уже говорил, приложим только труд и старание: указанным способом мы легко создадим виноградники аминейских лоз, столь же плодоносные, как и те, что засажены битуригской лозой или балиской. Важно помнить, что для пересаживаемых черенков требуются климатические и почвенные условия, сходные с теми, в которых они росли, и не упустить из виду, какова природа самой лозы. Если местоположение участка или свойства воздуха для нее не подходящи, то растеньице обычно вырождается. То же бывает, если переместить лозу с дерева на «ярмо».
(8) Итак, будем переносить лозы из холодной местности в холодную, из жаркой в такую же, из виноградника в виноградник. Аминейская лоза, впрочем, скорее вынесет переход из холодного климата в жаркий, чем из жаркого в холодный: все лозы вообще, а эти в особенности, по самой природе своей больше любят тепло, чем холод. (9) Много значит и качество почвы: пересаживать надо с земли бесплодной или средней на лучшую; растение, привыкшее к жирной почве, ни в коем случае не выживет на бесплодной, если его только часто не удобрять.
Вот общие советы относительно выбора чубука, а теперь еще один, особо важный: черенки надо выбирать не только с самой плодоносной лозы, но также с самой плодовитой ее части.
(X) (1) Плодовитейшие черенки не находятся, по утверждению старых писателей, на самой верхушке, которая называется «головой лозы», т. е. на крайнем, очень вытянутом побеге. Сельские хозяева и тут заблуждаются. Ошибка их объясняется внешним видом и количеством гроздьев, которое обычно видишь на самом вытянутом вверх побеге. Нельзя этим обманываться: обилие это вызвано не врожденной плодовитостью ветки, а ее удобным положением: вся питательная влага, даваемая землёй, пробегает по остальным частям ствола, устремляясь к верхушке. (2) Естественным движением вся пища растения увлекается, как некий воздух, по сердцевине ствола словно по сифону, который механики зовут diabetes [66], вплоть до вершины; достигнув ее, она останавливается и там же поглощается. Поэтому буйный рост побегов наблюдается у лозы или на верхушке, или по соседству с корнями, внизу ствола [67].(3) Эти побеги, бесплодные, пробивающиеся из твердой древесины, отличаются крепостью по двум причинам: они не дают плодов, и для них питанием служат соки, полностью получаемые тут же из земли; первые [развивающиеся на вершине] сильны и плодоносны потому, что выходят из нежных частей лозы, а та часть пищи, которая, как я сказал выше, доходит до них, потребляется целиком. Средние части лозы — самые отощавшие: питательная влага только пробегает по ним, здесь перехватываемая, а там перетягиваемая к себе. (4) Поэтому крайний побег и не следует считать плодоносным, хотя бы на нём и было очень много плодов: обилие соков в этом месте вынуждает его плодоносить. Плодоносен тот побег, который, находясь на середине лозы, несмотря на плохое место, полон сил и многочисленными плодами доказывает свою благожелательность. Такой побег, будучи пересажен, реже вырождается, так как взамен худшего получает в удел лучшее: сажают ли его во вскопанную землю, прививают ли к стволу, все равно он насыщается пищей, более обильной, чем раньше, когда находился в скудости. (5) Итак, почтем за правило брать черенки с тех уже упомянутых частей лозы, которые у сельских хозяев называются «плечами» (umeri) [68], но только те, на которых мы уже раньше замечали плоды. Если их не было, то мы считаем, что эта часть лозы, хотя она и заслуживает похвал, ничуть не способствовала плодовитости чубука. Поэтому совершенно превратно мнение тех сельских хозяев, которые думают, что не имеет никакого значения, имелись ли на ветке гроздья. Важно лишь взять черенок с плодоносной части лозы, а не из ствола, — этот побег называют pampinarium [69]. (6) Мнение это, порожденное незнанием того, какие черенки выбирать, сделало виноградники сначала малоурожайными, а потом и вовсе бесплодными. В самом деле, какой хозяин уже в течение долгого ряда лет учит виноградаря, отбирающего чубуки, тому, о чем я только что говорил? Кто не ставит на эту работу самого бестолкового и хилого раба, который ничего другого делать не в силах? Вошло в обычай посылать на дело первостепенной необходимости людей самых бестолковых и самых немощных; эту обязанность накладывают, как я сказал, на самого бесполезного, не могущего нести никакой другой работы человека [70].(7) Он же, может быть, и смыслит кое–что в отборе чубуков, но по своей немощности это скрывает и считает лишним. Чтобы набрать число, которое заказано виликом, он ничего не делает внимательно, ничего — добросовестно; у него одна задача — выполнить свой урок, и единственное, что он должен знать и, зная, выполнять, — это приказ начальства — не трогать ветки, пробившейся прямо из ствола; со всех остальных черенки можно брать.
(8) Мы же, руководствуясь сначала разумом, а теперь и долголетним опытом, выбираем для посадки и считаем плодоносным только тот черенок, который дал плод и находится в плодоносящей части лозы. Сильная и пышная, но бесплодная ветка, растущая на месте, где не бывает плодов, наделена лживым подобием плодовитости: она вовсе не обладает производительной силой. (9) Разум убеждает нас, что это истина несомненная: как в нашем теле каждый член выполняет свою обязанность, так и в плодовых растениях каждая часть несет свою работу. Мы видим, что человек одушевлен душой, которая, как возница, управляет его членами; что в него вложены чувства, дабы различить то, что познается осязанием, носом, ушами и глазами; ноги устроены для ходьбы, руки — для схватывания; одним словом, не распространяясь излишне об их разных службах, скажем: уши не могут выполнить то, что глаза, а глаза — то, что уши; (10) способность воспроизведения не дана рукам или ступням. То, что творец мира пожелал оставить для людей неведомым, он скрыл в брюшной полости. Вечная созидательница [71], одарённая божественным разумением, будто в неких тайниках, таинственных и укрытых, смешала священные элементы духа с земным началом [72] и образовала это подобие одушевлённой машины. (11) В согласии с этим же законом создала она животных и растения, образовала виды лоз. Эта же самая мать–родительница опустила сначала в землю их корни словно некий фундамент, чтобы они стояли как бы на ногах; над ними поставила ствол словно человеческое туловище, распростерла ветви, как руки, вызвала побеги будто пальцы. Одни из них она наградила плодами, другие одела только листвой, которая должна прикрывать и защищать плоды.
(12) Следовательно, если мы, как сказано выше, отберем не те части, которые оделены производительной силой и отягощены завязью и плодами, а те, которые служат им покровом и защитой и лишены плодов, то труды наши пойдут на создание тени, а не урожая. (13) В чем же дело? Почему побег, растущий не из древесины, а из нежной ветви, если нет на нем плодов, отвергается нами как и впредь бесплодный? Наше рассуждение только что привело к выводу, что каждому члену тела назначена особая, своя, обязанность: следовательно, и чубук, растущий на хорошем месте, обладает плодовитостью, хотя пока что и не дает плодов. (14) Не отрицаю, что я выдвинул это доказательство, но настаиваю я преимущественно на том, что ветка, выросшая хотя и в плодоносной части, но не принесшая плодов, не обладает плодовитостью. Эта мысль не противоречит первой; если есть люди, которые не могут произвести потомства, хотя у них все члены налицо, то весьма вероятно, что ветка, растущая в плодовитой части лозы, но лишенная плодов, будет лишена их и в дальнейшем. (15) Обращусь к ходячему у сельских хозяев наименованию: такие побеги, которые ничего не приносят, они называют «скопцами» (spadones) [73]. Они бы их так не называли, не будь у них подозрения, что эти побеги не в состоянии дать плод. Самое это название подсказало мне мысль не брать чубуков [74] даже с хорошей части лозы, если на них не было плодов. Пусть я знаю, что они не поражены абсолютным бесплодием! Я согласен даже, что и сучки [75], пробившиеся прямо из ствола, приобретут через год плодовитость; их пустят в «сторожа» и обрежут [76], чтобы они рожали плоды. (16) Мы, однако, в точности знаем, что плоды эти — дар не столько самого «сторожа», сколько материнской лозы: «сторож» соединен с родным растением, по природе своей плодовитым; он еще в доле с ним [77]; вскормленный плодоносными побегами, взлелеянный словно на лоне у кормилицы, он постепенно выучивается приносить плоды. Если же, не дождавшись, пока черенок войдет в возраст, преждевременно оторвать его от ствола и посадить в землю или привить к срезанной лозе, то у него, как у ребенка, который не способен к соитию, не говоря уже о зачатии, совсем исчезнет или по крайней мере уменьшится производительная сила.
(17) Поэтому я и думаю, что при отборе черенков надо особенно озаботиться тем, чтобы с плодоносной части лозы брать те ветви, которые уже принесли плоды, тем самым обещая плодоносить и в дальнейшем. Не будем довольствоваться, однако, отдельными гроздьями; отдадим преимущество тем побегам, которые усыпаны многочисленными ягодами. Разве мы не похвалим овчара, выращивающего потомство от овцы, которая ягнится двойнями, или козопаса, оставляющего расти приплод от тех коз, которые зарекомендовали себя рождением троен? Он, очевидно, надеется, что плодовитость родителей сохранится и в детях.
(18) Будем с лозами придерживаться тех же правил, тем более что нам хорошо известно, как по врожденной склонности к ухудшению вырождаются иногда черенки, тщательнейшим образом проверенные. Поэт втолковывает нам это, как людям, глухим к истине:
Видел, что давний отбор, испытанный вящим стараньем,
Перерождается всё ж, коль людская рука ежегодно
Зёрен крупнейших опять не повыберет. Волею рока
Так ухудшается всё и обратным несётся движеньем.[78]
Надо понимать, что слова эти относятся не только к семенам бобовых, но и ко всему, с чем имеет дело сельский хозяин.
(19) После долговременного наблюдения мы установили и установили прочно, что побег, приносивший четыре кисти, будучи срезан и посажен в землю, утрачивает материнскую плодовитость настолько, что приносит иногда на одну, а порой и на две кисти меньше. (20) Насколько же ослабнет эта плодовитость в тех побегах, которые и на материнской лозе давали только по две или даже по одной грозди, если самые плодовитые побеги часто боятся отсадки? Охотно признаю, что я тут скорее указываю и напоминаю, чем открываю: да не подумает кто–нибудь, что я лишаю наших предков заслуженной похвалы. Несомненно, они думали то же самое, хотя об этом нигде и не оставлено записи, кроме приведенных мной стихов Вергилия, да и в них дан урок только о семенах бобовых [79]. (21) Почему же они отвергали веточку, выросшую из ствола, и «стрелу» [80], срезанную даже с плодоносного побега, ими же самими одобренного, если, по их мнению, место, откуда берут черенки, не имело никакого значения? Не сомневаясь в наличии производительной силы в определенных частях, они очень разумно отвергли как негодные для посадки и ветку, пробившуюся из ствола, и «стрелу». Если это так, то несомненно еще скорее отвергли бы они ветку, выросшую на месте плодоносном и не приносящую плода. (22) Если они осудили «стрелу» (т. е. верхушку побега), хотя это часть плодоносной ветки, то, само собою разумеется, еще скорее отвергли бы они побег, хотя и выросший в самой лучшей части лозы, но бесплодный! Не думали же они (это абсурдно), что побег, никуда не годный на материнской лозе, будучи пересажен, отрезан от своего ствола и лишен материнской пищи, окажется превосходным.
Все это изложено, может быть, пространнее, чем вынуждала истина, и, однако, гораздо короче, чем этого требуют застарелые предрассудки сельских жителей.
(XI) (1) Теперь возвращаюсь к намеченному плану моего рассуждения. За выбором чубука следует плантаж [81]; только предварительно надо решить вопрос о качестве почвы: не подлежит сомнению, что она весьма и весьма содействует и хорошему качеству плодов, и обилию их.
Прежде чем исследовать почву, вспомним важнейшее правило: выбирать под виноградник, если возможно, новь, а не такое место, где была нива или виноградный сад. (2) Относительно виноградников, запущенных и состарившихся, все писатели согласны: это самое худшее место для вторичного засаживания. Нижний слой почвы здесь как бы опутан сетью корней; в нем еще держится ядовитая гниль от старых растений, которая обессиливает землю словно каким–то ядом [82]. (3) Поэтому лучше всего выбрать лесной участок, который можно легко расчистить, если он даже и зарос кустарником и деревьями: лесные деревья не гонят корней далеко вглубь, а пускают их во все стороны по поверхности. Срубив и выкорчевав их, можно извлечь мотыгами малые остатки из нижнего слоя и сложить их так, чтобы они перепрели. Второй после нови будет нива, на которой нет деревьев; если нет и ее, то под виноградник назначают виноградный сад, негусто засаженный, или маслинник, только лучше маслинник старый, так как маслины не сочетали с лозами. (4) Хуже всего, как я сказал, старый виноградник; если его приходится по необходимости вновь засаживать, то прежде всего надо выкорчевать все, что осталось от лоз; затем удобрить всю землю сухим навозом, а за неимением его — каким- либо другим свежим удобрением; затем перекопать, тщательно собрать на поверхности все вырытые корни и сжечь их, после чего густо укрыть вскопанный участок или старым навозом — от него не заводится сорняков, — или землей, нарытой между кустарниками.
(5) Если же перед нами чистое поле, без деревьев, то, прежде чем приступить к плантажу, посмотрим, годится ли эта земля под посадки или нет; это очень легко узнать по тем диким растениям, которые на ней растут. Нет такой почвы, чтобы на ней не росло хоть чего–нибудь, например диких груш, слив или по крайней мере ежевики; она только колючий кустарник, но пышный, сильный, усыпан ягодами. (6) Если мы видим не чахлые, покрытые лишаями, а чистые, с гладкой корой, высокие растения, покрытые плодами, то значит, земля эта для посадок годна. Это замечание общее; рассмотрим, в частности, специальные «требования» виноградников (я говорил об этом уже раньше): легка ли земля и в меру ли она рыхла, — это та, которую называют pulla. Такая земля не единственно, но больше всего подходит для виноградников.
(7). Какой, даже посредственный хозяин не знает, что самый твердый туф или carbunculus, если их раздробить и извлечь наверх, превращаются под действием непогоды, мороза, а также летнего зноя в рыхлую рассыпчатую землю, где корням лозы летом прохладно и где удерживаются питательные соки, — обстоятельства, весьма способствующие питанию молодого растения. По сходной же причине хвалят рыхлый гравий и участок, где много камешков и небольших камней, если только они перемешаны с жирной землей; если с тощей, то этот участок решительно отвергается. (8) С виноградниками, по крайней мере по моему мнению, дружен даже гранит, покрытый сверху небольшим земляным слоем: он прохладен, не пропускает влаги и не допустит, чтобы корни страдали от жажды при восходе Пса. Гигин, следуя Тремеллию, утверждает (и я не противоречу), что для виноградников особенно подходят места у подошвы гор, куда сносит землю, смытую с вершин, а также долины с наносами от разливов и наводнений.
(9) Глинистая белая земля считается полезной для виноградников; в чистом виде белая глина, которой пользуются гончары и которую некоторые зовут argilla [83], для них совершенно не годится так же как и бесплодный крупный песок и вообще всякая почва, которая, по словам Юлия Аттика, заставляет молодую лозу чахнуть. Вот эти почвы: очень сырая, соленая, горькая, лишенная влаги и совершенно пересохшая. Черный и красный песок, смешанный с плодородной землёй, в старину хвалили; о carbunculus говорили, что он делает виноградники бесплодными, если их не удобрять. (10) Красная глина, по словам того же Аттика, тяжела, и корни принимаются в ней с трудом, но лозе, на ней растущей, она доставляет питание. Работать на этой почве, правда, трудно: ты ее не сможешь вскопать ни сырой — она пристает к лопате, — ни очень сухой — она тверда сверх меры.
(XII) (1) Чтобы не блуждать нам сейчас среди бесчисленных видов почв, как раз время вспомнить список, составленный Юлием Грецином, в соответствии с которым и оценивают почвы, пригодные для виноградника. Грецин говорит таким образом: земля может быть горячей или холодной, сырой или сухой, рыхлой или плотной, легкой или тяжелой, жирной или тощей. Лоза не переносит ни очень горячей почвы, так как она ее обжигает; ни очень холодной, потому что она не позволяет расти ее корням, недвижным и коченеющим в стуже. Они начинают пробиваться, когда их вызовет к жизни хотя бы малое тепло. Избыток влаги заставляет гнить посаженные растения; (2) слишком большая сухость лишает их естественного питания и либо совсем убивает, либо заставляет чахнуть и покрываться лишаями. Очень плотная почва не впитывает дождевой влаги, с трудом пропускает воздух, очень легко трескается и образует щели, через которые солнце попадает прямо на корни; такая земля сдавливает и удушает саженцы, держа их словно в тисках; (3) сверх меры рыхлая пропускает дождевую воду, как сквозь воронку, от солнца и ветра совершенно до самой глубины пересыхает. Тяжелая земля едва поддается обработке; легкая едва ее стоит; очень жирная и плодородная страдает от изобилия питательных соков, тощая и слабая — от их отсутствия. Необходимо, говорит он, полное равновесие между этими столь разными крайностями; оно желательно и для нашего тела: здоровье заключается в определённом и как бы испытанном сочетании горячего и холодного, сырого и сухого, плотного и рыхлого. (4) По словам его, однако, в земле, предназначенной для виноградников, это равновесие должно быть не полным, а с уклоном в одну сторону — пусть земля будет скорее горячей, чем холодной, скорее сухой, чем сырой, скорее рыхлой, чем плотной, и так далее. На это и должен обращать внимание хозяин будущего виноградника.
(5) От всего, думаю я, будет еще больше пользы при благотворном воздействии стороны света; о том же, в какую сторону должен смотреть виноградник, спорят с давних пор. Сазерна больше всего хвалил восток, затем юг и тогда уже запад; Тремеллий Скрофа считал, что лучше всего сажать виноградники на юг; Вергилий настойчиво отвергал запад:
Также пускай на закат у тебя не глядит виноградник.[84]
Демокрит и Магон хвалили северную сторону и считали, что виноградники, обращенные на север, дадут урожай особенно обильный, хотя вино будет качеством хуже. (6) Нам кажется, что самое лучшее — дать совет общего характера: в местностях холодных виноградники следует обращать на юг; в теплых — на восток, если только лозы не будет прихватывать южным и юго- восточным ветром, как на побережье в Бетике. Если же данная область открыта этим ветрам, то лучше сажать лозы на север или на запад. В жарких провинциях, например в Египте и Нумидии, их лучше обращать только на север.
Разобрав тщательно все эти вопросы, займемся плантажем [85].
(XIII) (1) Рассказать о нем следует будущим хозяевам, как италийцам, так и жителям провинций: в отдаленных и глухих областях к этому способу перекапывания и рыхления земли почти не прибегают, а сажают лозы обычно в ямы или в борозды.
(2) Там, где принято сажать лозу в яму, делается так: вырывают яму такой ширины, как берет лопата, длиной фута в три и глубиной в два; чубуки укладывают с обеих сторон ямы у ее стенок и, согнув их, выводят у противоположного края ямы так, чтобы над землей приходилось два глазка. Затем яму засыпают землей и заравнивают. Такие ямы копают в одну линию, оставляя между ними на протяжении всего ряда невскопанные полосы во столько же футов длины. (3) Затем оставляют промежуток, соответствующий тому, как принято возделывать виноградник — ралом или мотыгой, и закладывают следующий ряд. Если виноградник вскапывают только вручную, то между рядами оставляют самое меньшее пять футов и самое большее — семь; если его вспахивают, то самое меньшее — семь футов; десяти вполне достаточно. (4) Некоторые рассаживают все лозы на каждых десяти футах квинкунксом [86], чтобы перепахивать землю, как пар, вдоль и поперёк. Такое расположение виноградника выгодно для хозяина только на очень плодородной почве, где лоза сильно разрастается.
Хозяева, которые боятся расходов на плантаж, но хотят произвести работу, его напоминающую, прокладывают канавы шириной в шесть футов и глубиной в три (между канавами остаются ровные промежутки), а по сторонам канав рассаживают лозы или чубуки. (5) Люди поскупее делают канаву глубиной в два и три четверти фута, а шириной в пять; оставив невскопанным промежуток, в три раза больший, роют следующую канаву. Подготовив таким образом участок для виноградника, они сажают по сторонам канав укоренившиеся саженцы или только что срезанные молодые побеги, а между рядами их помещают еще множество чубуков и, когда те окрепнут, отводят их в поперечные канавы, выкопанные в нетронутой земле. Таким образом, виноградник покрывается рядами лоз, отстоящих друг от друга на ровном расстоянии.
Такие способы посадки можно принимать или отвергать, смотря по характеру и плодородию каждой местности.
(6) Расскажем теперь о том, как производится плантаж. Прежде всего на участке, предназначенном для виноградника, будет ли то виноградный сад или лес, надо вырыть и убрать все деревья и кусты, чтобы не было потом задержки землекопу, чтобы от падающих стволов не оставалось вмятин на вскопанной земле и ее бы не топтали те, кто будет выносить ветки и деревья.(7) Весьма важно, чтобы земля после плантажа оставалась совершенно рыхлой, недоступной, если возможно, для хождения; чтобы, равномерно вскопанная, она мягко поддавалась корням молодого растения, в какую бы сторону они ни расползались, и не мешала их росту своей твердостью. Пусть, словно нежная кормилица, примет она их в свое лоно, примет и распределит между ними питающую их дождевую воду и в каждой части своей содействует росту новой лозы.
(8) Землю на равнине следует вскапывать на два с половиной фута, а на холме на три; очень крутой холм надо перекопать на глубину даже в четыре фута; так как земля сползает сверху вниз, то уровень перекопанной земли значительно понизится, если не сделать вала гораздо выше, чем ты делаешь на ровном месте. И в глубоких долинах нехорошо сажать лозы на глубину меньше, чем в два фута; лучше не садить их вовсе, чем натыкать по поверхности. Только в том случае, если, как под Равенной, лопата сразу же погружается в забурлившее болото, нельзя копать глубже, чем на полтора фута.
(9) Первое правило для этой работы — углублять канаву не постепенно, проходя дважды или трижды по тому же самому месту, чтобы достичь нужной глубины, как делается у большинства современных хозяев, а сразу же, ровно уложив шнур, вести непрерывно канаву с прямыми сторонами, вырытую землю укладывать за собой и сразу врезаться в землю, пока не достигнута заказанная глубина. (10) Шнур надо равномерно передвигать через каждый шаг [по ширине канавы] и добиваться, чтобы канаву внизу копали на ту же ширину, с какой начали копать вверху. Тут нужен опытный и зоркий подрядчик, который распоряжался бы поднять края канавы; землю из канавы выбирать; очищать невскопанное пространство, чтобы, как я требовал в предыдущей книге [87], говоря о пахоте, нигде не оставалось огрехов и твердая земля не прикрывалась бы сверху комьями земли. (11) Для производства этой работы предки наши придумали некий прибор: сделали планку, на нее поставили шест такой высоты, чтоб он доходил до дна канавы и был на уровне с ее краями. Этот измерительный прибор селяне зовут «цаплей» [88]. Ему, однако, нельзя верить, потому что все зависит от того, держишь ты его прямо или наклонно. Поэтому мы добавили к этому прибору некоторые части, с помощью которых все жалобы и ссоры спорящих сторон могут быть улажены. (12) Мы скрепили [89] крест–накрест, в виде греческой буквы Х две планки, расставив их на ширину канавы, которую будет копать работник. Посередине, в том месте, где планки перекрещиваются, мы укрепили старинную «цаплю» так, что она стоит как бы на подставке под прямым углом к ней. К поперечной планке мы подвесили плотничий отвес. [90] При таком устройстве инструмент этот, будучи опущен в канаву, разрешает без обиды споры хозяина и подрядчика. (13) «Звезда», имеющая, как мы сказали, форму греческой буквы X. одновременно и вымеряет дно в канаве, и выравнивает его, так как по положению прибора видно, понижается оно или повышается [91]. Отвес показывает и то и другое; подрядчик не может обмануться.
(XIV) (1) Следующей работой будет посадка виноградной лозы, которую своевременно производить либо весной, либо осенью: в дождливом и холодном климате, на жирной почве, на плоской и болотистой равнине лучше весной; лучше осенью там, где воздух сух и горяч, равнина тоща и выжжена, а холмы обрывисты и бесплодны. Срок весенней посадки — почти сорок дней: от февральских ид до весеннего равноденствия, осенней — от октябрьских ид [92] и до декабрьских календ [93].
(2) Сажать лозу можно двумя видами: чубуком и саженцами, пустившими корни. Виноградари пользуются и теми и другими: в провинциях больше сажают чубуками, так как не занимаются питомниками и не имеют обыкновения выводить саженцы. Италийские виноградари в большинстве своем по справедливости отвергли эту практику: саженцы ведь имеют много преимуществ: (3) их меньше погибает; они крепче и поэтому лучше переносят жару, холод, вообще всякую непогоду; быстрее принимаются, а следовательно, скорее начинают приносить плоды. Несомненно так же, что от частой пересадки плоды будут лучше [94]. Чубук, впрочем, можно сразу же, как саженец, посадить в рыхлую и легкую землю; почва плотная и тяжелая примет лозу, уже пустившую корни.
(XV) (1) Лозы сажают на земле очищенной, забороненной и разровненной плантажем. На тощей земле между рядами оставляют пространство в пять футов, на средней — в шесть; на жирной следует делать промежуток в семь футов, чтобы больше было простора для разрастающихся и многочисленных побегов. Разметка виноградника, засаживаемого квинкунксом, производится вот каким простейшим способом: на веревке, на том расстоянии, которое ты определил для промежутков между рядами, нашивают пурпурные или какие–нибудь другие, бросающиеся в глаза лоскуты; ее натягивают с этими отметками на участке и возле каждого лоскута втыкают камышинку: (2) ряды пойдут через правильные промежутки [95]. Когда это сделано, приходит землекоп и роет ямы, оставляя подряд от одной камышинки до другой с обеих сторон нетронутые полосы. Ямы роют глубиной не меньше чем в два с половиной фута на равнине, на склонах — в два и три четверти фута, а на крутизнах — даже в три фута. В ямы, углубленные на такую меру, опускают саженцы, укладывая их в середину ямы так, чтобы они смотрели в противоположные стороны, верхушки их поднимают к камышинам.
(3) Первая обязанность садовника — как можно скорее доставить саженцы из питомника; если возможно, то в самый момент посадки вынуть их со всей осторожностью, чтобы не обломать; обрезать, как старую лозу, оставив один–единственный, самый крепкий побег; выгладить все узлы и шрамы. Если при выемке пострадают корни (чего надо особенно остерегаться), надо их обрезать и, согнув саженец, уложить его таким образом, чтобы корни двух лоз не переплетались между собой. Избежать этого легко, уложив по самому дну канавы вдоль ее сторон небольшие камни, весом не больше пяти фунтов каждый [96]. (4) Считается, что эти камни защищают корни лозы от зимней сырости и от летнего зноя. Это говорит Магон, и Вергилий следом за ним так учит уходу за саженцами:
Пористых камней еще наложи иль раковин с грязью.[97]
И немного дальше:
… между хозяев
Есть и такие, что камнем или черепицей тяжелой
Сверху их жмут, такова от стремительных ливней защита
Или от знойного Пса, от которого в трещинах поле.[98]
(5) Этот же писатель–пуниец советует, посадив саженцы, положить в яму виноградных выжимок вместе с навозом: первые заставят растение пустить новые корешки; навоз зимой согреет зябнущую лозу, а летом доставит питание и влагу. Если земля, которой вверяется лоза, кажется бесплодной, то, по его мнению, в яму следует насыпать жирной земли, привезенной хотя бы издалека. Выгодно ли это делать, это нам покажут местные цены на хлеб и на оплату рабочих.
(XVI) (1) Земля после плантажа годится для посадки, если она слегка сыровата; лучше, однако, доверить саженец сухой, но не раскисшей земле. Когда множество его междоузлий поднимается над ямой, весь верх срезают, оставив над землей только два глазка, а яму целиком засыпают и заравнивают. Теперь следует сажать между рядами лоз чубуки. Достаточно посадить их в одну линию на том свободном пространстве, которое находится между лозами. (2) Так они и сами пойдут лучше, и для ухода за посадками в рядах будет достаточно пространства. Параллельно ряду саженцев надо насажать чубуков — по пять штук на фут, чтобы было чем заменить погибшую лозу. Фут этот выделяют в середине междурядья на равном расстоянии от обеих лоз. (3) Юлий Аттик считает, что для такой посадки вполне достаточно шестнадцати тысяч чубуков. Мы сажаем их на четыре тысячи больше, потому что значительная часть их гибнет от небрежного ухода; ряды растений редеют.
(XVII) (1) Писатели немало спорят между собою о том, как сажать чубуки. Некоторые считали, что для посадки годится вся ветка целиком, как она была взята с материнской лозы; ее делили на части через каждые пять и даже шесть глазков и сажали множество таких отрезков. Я отвергаю такой способ и вполне согласен с теми писателями, которые утверждали, что верхушка ветки не будет плодоносить, и одобряли только ту ее часть, которая примыкала к старому побегу. Всю же «стрелу» они отвергали. (2) «Стрелой» сельские жители зовут крайнюю часть побега — потому ли, что она дальше отходит от материнской лозы и как бы уносится, устремляясь вперед, или же потому, что своим тонким концом напоминает именно стрелу [99]. (3) Опытные хозяева утверждали, что «стрелу» нельзя сажать, но доказательств своей мысли не привели, видимо, потому, что для них, знатоков сельского хозяйства, все само собой было ясно и понятно.
Всякая плодоносная ветвь изобилует плодами до пятого или шестого глазка. На остальной части, как бы она длинна ни была, винограда нет вовсе или же это крохотные гроздья. Потому верхушка справедливо была осуждена в старину за свое бесплодие. Тогда же имели обыкновение сажать чубук, отрезанный с частицей старой лозы. Опыт осудил такую посадку. (4) Кусок старой древесины, будучи посажен в землю, быстро начинает гнить от сырости и губит ближайшие к нему нежные, едва начавшие пробиваться корешки, а в таком случае усыхает и верх черенка. Юлий Аттик и Корнелий Цельс, наши знаменитые писатели–современники, стали, следуя Сазернам, отцу и сыну, отрезать все, что оставалось от старого побега в том месте, откуда пробивается молодая ветка, и сажали черенок только с его головкой.
(XVIII) (1) Но Юлий Аттик советует сажать чубук, согнув его верхушку, чтобы его легче было захватить с помощью pastinum. Так называется у хозяев железное двузубое орудие, которым сажают чубуки [100]: почему о старом, вновь перекопанном винограднике и говорится, что его repastinari. Название это в сущности относилось только к месту, где выкорчевали старый виноградник и сейчас же насадили новый. Теперь мы по обычному незнанию старины зовем repastinatum всякую землю, которую вскапывают для посадки лоз. Вернемся, однако, к нашему вопросу.
(2). Я считаю способ Юлия Аттика, при котором у чубука сгибают верхушку, вредным. Не одна–единственная причина заставляет от него отказаться: во–первых, всякое растение, до посадки поврежденное и надломленное, растет хуже, чем посаженное в полной целости и сохранности; дальше: опущенное в землю согнутым и перевернутым, оно, когда придет время выемки, противится усилиям рабочего словно крюк, вцепившийся в землю, и обрывается раньше, чем его удастся извлечь: чубук в той части своей, которая была изогнута, хрупок; в нем есть изъян еще до посадки: надломленный, он теряет большую часть корней. (3) Не буду задерживаться на этих пагубных явлениях: есть еще нечто гораздо более опасное, о чем умолчать не могу. Недавно, рассуждая о верхушке побега, о так называемой «стреле», я указывал, что плоды растут поблизости от старой ветви не дальше пятой или шестой почки. (4) Тот, кто сгибает чубук, губит как раз эту плодоносную часть: на согнутой части сидят три или четыре почки; остальные два или три плодоносных глазка глубоко погружаются в землю и пускают не ветки, а корни. Итак, оказывается, что при такой посадке чубука мы как раз достигаем того, чего хотели избежать, отказываясь сажать «стрелу». Чубук приходится делать длиннее, если мы хотим сажать его согнутым. Не подлежит сомнению, что у него остаются как раз бесплодные, находящиеся возле верхушки почки, из которых разовьется множество бесплодных или малоплодовитых побегов, именуемых у селян racemarii.
(5) Что следует отсюда? Не важнее ли всего, чтобы посаженный чубук принялся именно со стороны среза и чтобы рана быстро зарубцевалась? Если этого не случилось, то в лозу по открытой сердцевине ее, как по трубочке, проникнет слишком много влаги; ствол станет дуплистым; в нем найдут себе пристанище муравьи и другие насекомые, от которых около корней заводится гниль. Как раз это и происходит с изогнутыми посадками: при выемке они надламываются внизу; сажают их с открытой сердцевиной; от воды, проникающей туда, и от названных выше насекомых лоза скоро старится. (6) Поэтому чубук лучше всего сажать, ставя его прямо; при посадке двузубым pastinum нижний конец его легко зажать между близко сдвинутыми зубьями и опустить в землю; посаженное таким образом растение скорее примется. Оно пускает корни с того конца, с которого срезано; разросшись, они закрывают рубец, а кроме того, рана, обращенная вниз, не так доступна для влаги, как смотрящая вверх, через которую, как через воронку, проникает в сердцевину всякая дождевая вода.
(XIX) (1) Нельзя точно установить, какой длины должен быть чубук. Если почки расположены на нем часто, его следует делать короче; если редко, то длиннее; он не должен быть, однако, длиннее фута и короче трех четвертей его: слишком короткий, близкий к поверхности земли, страдает в жару от недостатка влаги; длинный, глубоко посаженный, трудно вынуть, когда он примется. Это правила для ровного места; по склонам, откуда земля сползает, можно сажать чубуки в один фут с ладонью. (2) В долине и на сырых равнинах можно сажать даже «трехглазковые» чубуки, т. е. такие, которые немного короче трех четвертей, но во всяком случае длиннее полфута. Называются они «трехглазковыми» не потому, что на них вообще только три глазка: их полно около места среза, но за вычетом их (ими он обилен) остается у него на верхушке три узла и столько же почек.
Кроме того, предупреждаю еще виноградаря, чтобы он, сажая чубуки ли, саженцы ли, остерегался сильного ветра и солнца: от них посадки сохнут. В защиту от того и другого можно натянуть одежду или любое плотное покрывало. (3) Лучше, разумеется, выбрать для посадки день совершенно безветренный или с легким ветерком: от солнца закрыться легко.
Прежде чем положить конец этому рассуждению, скажем о том, о чем мы еще ничего не говорили, а именно, следует ли иметь лозы одного сорта или многих, причем сажать их каждый отдельно, особо или же все вместе, скопом, без разбора.
Рассмотрим сначала первый вопрос.
(XX) (1) Разумный хозяин будет, конечно, сажать лозы того сорта, который он считает наилучшим, неизменно увеличивая их число и не допуская никаких других. Но если он предусмотрителен, то он заведет лозы разных сортов: погода никогда не бывает столь мягкой и равной, чтобы ничем не повредить какому–либо сорту лоз; если она суха, то плохо лозам, которым полезна сырость; если дождлива, страдают те, которые любят сухую погоду; если холодна и морозна, — те, которые не терпят ожога; если знойна, — те, которые не выносят жары.
(2) Не стану перечислять множество всяких бед от погоды: всегда что–нибудь да повредит лозам. И если мы посадим только один сорт и случится как раз то, что для него губительно, то мы лишимся всего урожая; ничто не поможет тому. (3) Если же мы заведем разные сорта, то что–нибудь уцелеет и даст урожай. Эта причина не должна, однако, подтолкнуть нас на посадку множества сортов: сорт, который мы считаем наилучшим, разведём в возможно большем количестве; за ним — тот, который занимает место сразу за первым, затем посадим третий и четвертый сорта, ими и удовлетворимся словно четверкой крепких атлетов: располагая четырьмя или самое большее пятью сортами можно спокойно ожидать урожая [101].
(4) Что касается второго поставленного нами вопроса, то я не сомневаюсь, что лозы следует распределять и рассаживать по сортам, отводя для каждого свой участок, отделенный от других тропинками и дорожками [102]. Добиться этого от своих людей я не мог, не осуществил этого правила и до меня никто из тех, кто его полностью одобрял. Из всех сельских работ это самая трудная: она требует величайшего внимания при отборе черенков, а при их классификации — в большинстве случаев просто большой удачи и опытности. И все же, по словам божественного Платона, красота заставляет нас стремиться к тому, чего достичь по слабости смертной природы мы не можем. (5) Если у нас впереди целая жизнь и мы счастливо соединили в себе знания, умение и желание действовать, то мы довольно легко осуществим наше намерение, но придется долго упорствовать в достижении этой цели: рассадить за несколько лет большое количество лоз. Не во всякое время можно судить о лозе: некоторые лозы нельзя различить, пока они стоят голыми: они похожи и окраской, и стволами, и ветвями; их распознаешь только по листьям и спелым гроздьям. Я не буду настаивать, что только сам хозяин проявит здесь усердие: (6) только по беззаботности можно поручить это вилику или даже виноградарю. Даже такое простое дело, как убрать из виноградника черный виноград, удалось только очень немногим хозяевам, а уж заметить цвет грозди может и тот, кто ничего в виноградарстве не смыслит.
(XXI) (1) У меня имеется единственный способ быстро осуществить намеченную цель: в старых виноградниках на каждом участке особо сажать черенки одного сорта. Не сомневаюсь, что через немного лет мы получим от этих посадок тысячи чубуков; сорта теперь определены, и мы рассадим их по своим местам. (2) Множество причин убедит нас в пользе такой посадки. Во–первых (начну с менее важного), в жизни вообще, не только в сельском хозяйстве, но и в любом деле разумный человек наслаждается порядком, когда вещи распределены по своим родам, а не разбросаны и кое- как свалены в кучу. (3) Даже человек, совершенно чуждый сельской жизни, придя вовремя в усадьбу, восхитится и удивится милостям природы: тут битуригские лозы, увешанные плодами, там не уступающие им helvolae; вот arcelacae обращает на себя взор; вот spionia и balisca. Мать–земля из года в год, словно радуясь вечно повторяющимся родам [103], предлагает смертным свои сосцы, переполненные виноградным соком. Милостью отца, Либера, с ветвями, усыпанными урожаем, который сверкает белым, желтым, красным и пурпурным, отягощенная разноцветными плодами отовсюду улыбается Осень.
(4) Все это чрезвычайно приятно, но польза превысит удовольствие. Хозяин явится на зрелище, даваемое его имением, тем охотнее, чем оно прекраснее. Поэт сказал о божестве:
Взор свой почтенный куда божество не направит.[104]
Но и чем чаще устремляет куда–нибудь хозяин свой глаз, тем больше в той стороне урожай [105]. Оставлю, однако, то, что относится и к лозам, посаженным без разбора, изложу то, на что следует обратить особое внимание.
(5) Лозы разных сортов отцветают не разом и созревают не одновременно. Поэтому хозяину, у которого лозы рассажены не по сортам, придется терпеть одно из двух неудобств: или снимать поздний виноград вместе с ранним — вино тогда скоро закиснет, — или же поджидать, пока созреет поздний виноград, но потерять ранний, который объедят птицы или обобьют дожди и ветра.
(6) Если же он решит снять урожай выборочно, то, во–первых, ему грозит небрежность сборщиков. Приставить к каждому надсмотрщика, который следил бы и учил не рвать зеленых ягод, невозможно. Затем сорта, поспевающие одновременно, дают вино разное: хорошее вино будет испорчено худшим. Вино от разных лоз долго не простоит. Хозяин вынужден продавать молодое вино, а ведь если бы он смог отложить продажу до следующего года или по крайней мере до лета, то он получил бы цену гораздо большую.
(7) Главное удобство распределения лоз по сортам в том, что виноградарю легче обрезать лозу, как она того требует, если он знает, каким сортом засажен обрезаемый им участок. Разобрать это в смешанных виноградниках трудно: значительная часть обрезки производится в такое время года, когда на лозе листья еще не развернулись. А ведь очень важно, оставит ли виноградарь, как того требует лоза, больше на ней ветвей или меньше и пустит ли их в рост или коротко обрежет. (8) Очень важно, в какую сторону света обращен какой сорт: не все лозы любят тепло, не все холод. У каждого растения свои особенности: одни лозы хорошо идут на южной стороне, они крепнут в тепле; другие требуют северной, они чахнут от зноя. Некоторые любят умеренную температуру восточной или западной стороны. (9) Все это может учесть при выборе места человек, который сажает каждый сорт на своем участке.
Немалая польза и в том, что сбор урожая потребует тут меньше и труда, и расходов. Виноград, который начал поспевать, соберут вовремя [106]; съемку еще зеленого отложат без лишних затрат. (10) Перезрелый и готовый виноград не будет торопить с уборкой, не заставит набирать множество рабочих по любой цене. И еще большое преимущество: вино от каждого сорта лоз можно разлить как оно есть, без подмеси другого, и поставить отдельно, будь оно от битуригской лозы, от балиски или от спионии. При таком разливе вина становятся благороднее: подмесь другого сорта не мешает им стариться; через пятнадцать лет и даже позднее в них нельзя обнаружить неприятного привкуса; каждое вино обладает ведь свойством делаться лучше от старости.
(11) Поэтому, как мы и решили доказать, рассадка лоз по сортам чрезвычайно выгодна. Если ты не можешь ее добиться, то сажай вместе лозы, хоть и разные, но такие, которые дадут вино сходного вкуса и одновременно поспевают. Если тебя интересует плодовый сад, то ты можешь с северной стороны (чтобы не было большой тени от взрослых деревьев) с края виноградника рядами рассадить отводки смоковниц, груш и яблок. Через два года ты их привьешь, а если это хорошие сорта, то просто пересадишь, когда они окрепнут. О посадке виноградника достаточно.
(I) (1) Ты говоришь, Публий Сильвин, что когда ты прочитал нескольким знатокам сельского хозяйства книгу в которой я пишу о посадке виноградников, то средь них нашлись те, кто одобрив остальную часть нашего учения, всё же покритиковали пару пунктов: во–первых, что я советую рыть слишком глубокие канавы для посадки лоз, добавляя три четверти фута к той двухфутовой глубине, которую установили Цельс и Аттик [1]; во–вторых, что я выказал мало мудрости делая для каждого саженца отдельную подпорку когда те же самые авторы позволяют уменьшать затраты, разделяя саженец на две части, чтобы он покрывал две подпорки подряд в одном ряду.
(2) Но оба эти возражения основаны скорее на ложном рассуждении, чем на истинном суждении. Отвечу на то и на другое в том порядке, в каком я их изложил. Если следует довольствоваться канавами двухфунтовой глубины, то почему мы считаем необходимым копать почву глубже, если намерены сажать виноградник на такой малой глубине? Кто–то может сказать: «Чтобы был нижний слой мягкой почвы, который не будет, из–за твёрдости своей, не давать прохода молодым ползучим корешкам или заставлять их поворачивать назад». (3) Да, можно достичь и этой цели если перекапывать почву двойной лопатой [2] и канава погружается в перекопанную землю, которая вздувается более чем на два с половиной фута [3]; ведь всегда на равнине земля, которая выбрасывается, в затем снова возвращается на место, поднимается выше уровня невскопанной земли. И конечно же, для посадки растений не требуется, чтоб под ними расстелено было очень глубокое ложе; (4) достаточно, чтоб под посаженными лозами лежало полфута рыхлой земли, чтоб она могла, так сказать, принять ростки в своё гостеприимное, я бы даже сказал материнское, лоно. В качестве примера этого можно взять arbustum [4], где после рытья лунок для посадки мы бросаем под саженец лишь немного пыли. (5) Более истинная причина для глубокой перекопки почвы состоит в том, что лозы, прикреплённые к «ярму» [5] лучше растут, когда высажены в более глубокие лунки. Двухфунтовые лунки вряд ли устроят даже крестьян в провинции, у которых лоза обычно низкая и держится близко к земле, а тем более для той, что предназначена к «ярму» требуется основание более глубокое, так как если она поднимается выше, то и требует больше пищи и больше земли. (6) По этой–то причине, когда лозы «венчают» с деревьями, никто не делает для них лунок меньше, чем в три фута глубиной. Но Юлий Аттик мало вникает в пользы земледельцев, когда утверждает, что есть особые преимущества в мелкой посадке, что растения растут быстрее когда они не утомлены и не придавлены большим весом почвы и что растения, которые лишь слегка поддерживаются, становятся более продуктивными. Оба эти его довода опровергаются случаем посадки рядом с деревьями, которая, очевидно, делает лозу намного сильней и плодородней, чего не было бы если бы растения страдали оттого, что посажены слишком глубоко. (7) Что на это можно возразить? Что почва вскопанного участка, будучи недавно разрушена и разрыхлена набухает как будто в результате какого–то процесса брожения, а затем, по прошествии небольшого промежутка времени уплотняется, оседает и оставляет корни лоз так сказать плавающими [6] по поверхности земли. Но этого не происходит при моём способе посадки при котором лоза опускается не большую глубину. Что ж до довода о том, что глубоко посаженные растения, как говорят, страдают от холода, то этого я не отрицаю. (8) Но глубина в 2 ¾ фута не такова, чтоб произвести такой эффект, тем более что, как мы сказали уже немного раньше, лоза глубоко посаженная рядом с деревом избегает вышеупомянутого неудобства.
II (1) Второй пункт — их вера в то, что два колышка соединяются с побегами одного растения с меньшими затратами, является абсолютно ложной. Ведь если настоящий корень отомрёт, то пропадают сразу две подпорки и тотчас же надо будет производить замену соответствующего числа саженцев, которые количеством своим обременят счета виноградаря; или если саженец всё–таки укоренится и как часто случается, чернеет или становится мало плодородным, то плод ненормально развивается не на одной подпорке, а на большем их количестве. Кроме того, люди более обычного понимающие в делах сельского хозяйства знают, что даже виноградная лоза благородного происхождения, когда она так разделена на две части будет менее плодоносной, потому что наверняка образует из переплетённых корней ковёр. (2) По этой причине тот же самый Аттик советует нам размножать старые виноградники отводками, а не разводить лозы целиком, потому что отводки скоро и легко пускают корни, так что каждая лоза опирается на свои корни как на прочное основание. Но лоза, что стелется всем телом целиком, составляет что–то вроде решётчатой конструкции и перепутываясь корнями в почве как бы создаёт ковёр и задыхаясь от чрезмерного количества переплетённых корней гибнет, словно бы обременённая множеством ветвей. (3) Потому я предпочитаю рисковать сажать скорее два растения, чем одно и не идти ради выгоды путём, который если рассмотреть его с каждой из сторон [7] может принести гораздо большие убытки. Но теперь обсуждение предыдущей книги требует от нас начать следующую, как я и обещал.
(III) (1) В каждом виде дорогостоящих предприятий, как говорит Грецин, большинство людей приступают к новым предприятиям с большей энергией, чем они поддерживают их после завершения. Так некоторые, замечает он, возведя дом с самого фундамента, затем не уделяют должного внимания готовым зданиям. Некоторые активно участвуют в строительстве судов, но не оснащают их нужными снастями и экипажами, когда те уже завершены. У одних страсть — приобретать скот, у других — рабов, но они не обременяют себя заботой об их содержании. (2) Многие также, по своему непостоянству, губят благодеяния, что они оказали своим друзьям. И чтоб нас не удивляли эти утверждения, Сильвин, некоторые люди скупы на воспитание собственных детей, предметов их брачных уз и торжественных молитв и не заботятся об их усовершенствовании, через развитие ума и укрепление тела. И какой же из всего этого можно сделать вывод? (3) Ясно, что в том же роде ошибка земледельцев, которые по разным причинам забрасывают свои самые прекрасно посаженные виноградники ещё до достижения ими возраста плодоношения, уклоняясь от ежегодных расходов и считая первым и самым надёжным доходом не иметь расходов вообще, словно бы их кто–то принуждал сажать их только чтобы бросить их потом из–за своей жадности. Некоторые считают, что намного лучше обладать обширными, чем хорошо ухоженными виноградниками. Я так же знаю большое количество людей убеждённых, что земля их должна обрабатываться, хорошо или плохо. (4) Я же убеждён не только в том, что любой вид земли не может быть прибыльным, если он не обработан искусно и с кропотливой заботой, но и что это особенно верно для виноградников. Ведь виноградная лоза — вещь слабая, нежная, чрезвычайно нетерпимая к дурному обращению и страдающая от излишней продуктивности; если вы не поставите ей предела, то она истощится от собственной своей плодовитости. И всё ж когда она несколько окрепла и как бы обрела силу юности, ей пренебрегают. (5) Но лоза только что посаженная, если не получит в ходе своего роста должного ухода, обречена на крайнее истощение и чахнет до такой степени, что уже не сможет быть восстановлена никакими последующими затратами. Поэтому, если можно так сказать, основания её должны быть положены с величайшей тщательностью и с самого первого дня своей посадки она должна быть отлита в форму подобно тому, как должны быть сформированы тела маленьких детей. Если же мы этого не сделаем пропадут понапрасну все затраты и однажды пренебрегши должным сроком для каждой операции, обратить время вспять уже не сможем.
Поверь моему опыту, Сильвин, что виноградник хорошо посаженный, добрый и находящийся под присмотром опытного виноградаря, никогда не откажется воздать сторицей с величайшей выгодой. (6) Тот же Грецин делает это для нас ясным не только с помощью доводов, но и на примерах в той книге, которую он написал на тему виноградников. Он рассказывает, что часто слышал, как его отец говорил, что у некоего Паридия Ветеренсия, его соседа, было две дочери, а так же ферма, засаженная виноградниками; он дал ⅓ этой фермы старшей дочери в качестве приданого и при этом урожаи с оставшихся ⅔ фермы были одинаково большими; затем он выдал младшую дочь, дав ей половину оставшейся земли и при этом ничего не забрал из её прежних доходов. Что это доказывает? То конечно, что оставшаяся у него треть была потом ухожена лучше, чем вся ферма до этого.
(IV) (1) Итак, Публий, будем с величайшей решимостью сажать наши виноградники и с ещё большим рвением ухаживать за ними. И самый удобный способ посадки их тот, который мы предложили в предыдущей книге [8]: после того, как сделаны будут в подготовленной почве ямы для посадки, саженцы будут уложены в середины ям так, чтобы они смотрели в противоположные стороны, верхушки же их надо поднять к камышинам. При этом особую заботу следует проявить о том, чтобы ямы для посадки не были бы корытообразными, но концы их должны быть вытянуты прямо, как бы по отвесу, с чёткими углами среза. (2) Ведь лоза, лежащая косо и установленная в корыте в наклонном положении, подвержена повреждению впоследствии, когда земля вокруг неё разрыхляется [9]; ведь землекоп в своём стремлении углубить круг разрыхлённой земли часто ранит косо положенную виноградную лозу, а иногда и перерезает [10]. Потому мы должны не забывать прикреплять побег к подпорке с самого дна ямы и таким образом вывести его на поверхность; дальше делать так, как мы велели в предыдущих книгах; далее, оставив над землёй два глазка, выровнять её поверхность. Затем, насажав чубуков между рядами саженцев, вновь рыхлить частой перекопкой землю в канавах и измельчать её в порошок. (3) Ведь именно таким путём саженцы и прочие растения, которые мы посадили, будут лучше всего набирать силу, когда размягчённая земля будет поставлять влагу к корням, не позволяя сорнякам всходить, а твёрдость почвы не будет душить всё ещё нежные растения, как было б если бы её частицы плотно друг к другу прилегали.
(V) Кроме того, признавая правильность этого обыкновения, не следует устанавливать никаких ограничений на то, сколько раз земля должна быть перевёрнута мотыгой, так как считается, что чем чаще это происходит, тем полезней перекопка. Но поскольку учёт расходов требует установить ограничения, то большинству землевладельцев представляется достаточным перекапывать недавно посаженные виноградники каждый тридцатый день с мартовских календ [11] до октября, чтобы выкорчевать все сорняки и особенно травы; ведь они, если их не вырвать вручную и не выкинуть на поверхность, оживают вновь, если хоть малейшая их часть остаётся под землёй и так обжигают молодые лозы, что те становятся чешуйчатыми и сморщенными.
(VI) (1) Далее, независимо от того высаживали мы черенки или саженцы, лучше всего с самого начала так приучать лозы, чтоб остановить излишний рост путём частой обрезки листьев, не позволяя им отдавать свою силу и своё питание более чем одной твёрдой древесной ветке [12]. И всё же следует сначала прорасти двум побегам, чтоб один был запас на случай гибели другого. (2) Позже, когда зелёные ветки немного затвердеют, одну из каждой пары удаляют. А чтоб оставшаяся не была поломана порывом ветра, лучше всего будет следить за ней пока она не вырастет с помощью мягкой и свободной ленты, пока она сама не ухватится за свои опоры усиками, словно бы руками [13]. (3) Если нехватка рабочих рук препятствует выполнению этого вида работ, то обрезка веток (а мы советуем так же и подрезку), во всяком случае что касается лоз, высаженных рядами, должна быть непременно произведена, чтоб лоза не лишилась своей силы из–за слишком большого количества побегов ( если только мы не хотим в будущем размножения отводками), но чтоб она посвятила себя росту одного ствола, который мы должны поощрять, применяя всё более высокие опоры, чтоб лоза могла ползти по ней до такой высоты, чтоб превысить высоту ярма, на котором ей придётся обитать на следующий год, так чтоб её можно было изогнуть для получения плодов. (4) Когда они вырастут до этой высоты их верхушки надо оборвать, чтоб они могли расти в толщину и набираться силы, чем оставшись тонкими расти бесполезно в высоту. Однако мы будем обрезать тот самый стебель, которому мы позволяем обрести твёрдую древесину, до трёх с половиной футов от основания и часто будем отрывать все побеги, которые от него будут расходиться. (5) Всё, что произрастёт из них выше этой точки пусть останется нетронутым. Ведь будет лучше, если верхняя часть будет срезана ножом для обрезки следующей осенью, чем лишние побеги удалены будут в летнее время, так как с того места, откуда вы удалили вторичный побег, он тотчас же даёт другой [14]; и когда это происходит, то в твёрдой древесине не остаётся ни одного глазка, чтобы прорасти и плодоносить на следующий год.
(VII) (1) Но самое подходящее время для удаления всего лишнего — это когда побеги так нежны, что их можно оторвать лёгким прикосновением пальца. Ведь если они затвердеют в большей мере, то их придётся либо отрывать с большим усилием, либо обрезать ножом; но того и другого надо избегать, первого потому, что вам придётся разорвать материнскую лозу, когда вы станете удалять их, второго потому, что нож ранит лозу, что вредно для стебля, который ещё зелен и не созрел. (2) Ведь рана не останется точно там, где острие ножа отпечатало свой след, но в летнюю жару она, будучи глубоко отпечатана ножом, высыхает до большей глубины, в результате чего убивает более чем малую часть тела матери. Потому–то, если уж так необходимо будет применить нож к стеблям, которые уже затвердели, то разрез надо делать на небольшом расстоянии от материнской лозы и шпорообразные концы [15] следует оставить, чтоб они приняли на себя удар жары до того места, где побеги произрастают с её стороны; ведь энергия жары дальше не ползёт. (3) В случае с чубуками имеется сходный метод обрезки и поощрения роста главного стебля, если мы хотим использовать его в первый год, что я часто делал. Но если вы твёрдо решили использовать его на второй год, когда вы теперь уменьшили его до одного побега и побег этот в высоту превысил фут, то будет правильным отрезать ему головку, чтоб он мог укрепиться до шеи и иметь в себе больше энергии. Таковы первые шаги в выращивании растений после того, как они посажены.
(VIII) (1) Как пишут Цельс и Аттик — люди, которых наш век особенно и справедливо одобряет, следующий период требует ещё большей заботы. Ведь после октябрьских ид [16] и до наступления холодов почва вокруг корней лозы должна быть разрыхлена (ablaqueanda est) [17]. Эта операция обнажает летние корешки, и мудрый земледелец удаляет их ножом. Ведь если он позволит им укрепиться, то нижние корни зачахнут и поэтому лоза пустит корни у самой поверхности земли, пострадав из–за этого от холода, обжегшись от жары и сильно страдая от жажды при восходе Пса. (2) Потому–то когда вы окапываете лозу, всё что проросло из неё в пределах полутора футов должно быть обрезано. Но способ обрезки корней не тот, что предлагается для верхней части лозы. Ведь рана не должна быть заглажена и ни в коем случае нож не должен касаться материнской лозы потому что если вы срежете корень близко к основанию, то либо из рубца вырастет ещё больше корней, либо влага зимних дождей, оставаясь в углублениях в разрыхлённой почве, разбередит свежие раны, замёрзнув в середине зимы и проникнет в самую сердцевину [18]. Чтобы этого не случилось, следует держаться на расстоянии около одного пальца от самого стебля и таким образом обрезать мелкие корни; после такого удаления они больше не прорастают и стебель защищён от дальнейшего повреждения. (3) Когда с этой работой покончено, лозу следует оставить открытой, если зима в вашей местности мягкая; но если более суровая зима этому препятствует, то вышеупомянутые ямы надо заровнять до декабрьских ид [19]. В самом деле, как только появятся намёки на погоду слишком для вашей местности холодную, то прежде чем вы закопаете лозу, вы должны намазать на корни немного конского навоза или если вам это более удобно — голубиного помёта или вылить на них шесть секстариев несвежей мочи, предварительно для такого использования приготовленной. (4) Но почву вокруг корней лозы надо будет разрыхлять каждую осень в течение первых пяти лет, пока она не окрепнет. Однако, когда главный корень достигнет зрелости, этим делом можно будет пренебречь примерно в течение трёх лет, так как нижние части лозы меньше повреждаются морозом, а мелкие корни не отрастают так быстро теперь, когда подвой стареет.
(IX) (1) Затем разрыхление почвы вокруг корней лозы сопровождается обрезкой таким образом, что лоза укорачивается до одного маленького стержня, согласно указаниям древних авторитетов, оставляя два глазка близко к земле. Эту обрезку не следует делать рядом с сочленением, чтобы не остановить рост глазка; ножом делают косой разрез примерно посредине между сочленениями, чтобы если он будет поперечным, разрез не задерживал дождь, падающий на него. (2) Но наклон его делается не в ту сторону где почка, а в противоположную сторону, так чтоб дождь пролил свои слёзы на землю, а не на почку. Ведь сок, вытекающий из него, ослепляет глазок и не даёт ему расти [20].
(X) (1) Есть два сезона для обрезки, но лучшее время, по мнению Магона это весна, прежде чем побег распустит свои почки; ведь будучи полон сока, он позволяет срезать легко, ровно и гладко и не сопротивляется ножу. Цельс и Аттик так же следовали этому методу. Нам же представляется, что растения не следует сдерживать тесной обрезкой, если только они не очень слабы и по крайней мере их не следует обрезать весной. (2) Но конечно, в первый год их появления на свет им следует помогать каждый месяц пока они в листве частым окапыванием и обрезкой листьев, чтоб они могли набраться сил и чтоб поддерживали не более одной ветви. Осенью или если это удобнее весной их надо дочиста обрезать и освободить от вторичных побегов, которые секатор оставил на верхней части; после этого их можно поместить на ярмо. На самом деле, виноградная лоза, которая выросла выше ярма с ветвью первого года, остаётся гладкой и прямой без шрамов. Это случается, однако, редко и с немногими землевладельцами; потому вышеупомянутые авторы сочли за лучшее срезать первые побеги лозы. (3) Но в любом случае весенняя обрезка предпочтительна не во всех областях: там, где климат холодный, это время обрезки несомненно надо предпочесть; но в солнечных местах, где зима мягкая, самое лучшее и естественное время для обрезки — осень, когда по какому–то божественному и вечному закону растения сбрасывают листья и плоды.
(XI) (1) Это, думаю я, надо делать независимо от того посадили вы отводок с корнем или же чубук. Ведь опыт осудил давнее предубеждение, что годовалые чубуки нельзя трогать ножом, потому что они его боятся. По этому вопросу Вергилий [21], Сазерна, Столон и Катон [22] питали беспочвенные опасения. И они ошибались не только в этом пункте, в том, что позволяли листве растений первого года оставаться нетронутой, но и в том, что через два года, когда отводки с корнем надо было обрезать, они срезали всю верхнюю часть до самой земли, почти до самого узла, так чтоб мог иметь место новый рост из твёрдого ствола. (2) Но опыт, господин искусств, научил нас регулировать рост отводков первого года и с одной стороны не позволять лозе одичать из–за чрезмерного роста бесполезной листвы, а с другой — не сдерживать его до такой степени, как это предписывали древние, вплоть до отсечения всей верхней части. (3) Ведь этот метод — самый вредный; во–первых, потому что когда вы обрезаете до самой земли большинство растений гибнет, будучи как бы поражено невыносимой раной, в то время как другие, те что упорно держатся за жизнь, производят менее плодоносную древесину; ведь каждый вынужден признать, что побеги произрастающие из твёрдой древесины очень часто лишены плодов. (4) Поэтому надо держаться середины, а именно, во–первых не срезать всю верхнюю часть до земли, а во–вторых, не позволяем вытягиваться древесной ветви непомерной длины, но срезая побеги с прошлогоднего отростка [23], мы оставим близ разветвления где соединялись старые ветви одну или две почки, из которых лоза может дать побеги.
(XII) (1) После обрезки надо обратить внимание на то, как подпирать виноградную лозу. Но нынешний или первый год ещё не требует прочной подпорки или кола, ведь я заметил, что по большей части молодой лозе лучше всего подходит опора среднего размера, чем крепкая. Итак, будем прикреплять каждую молодую лозу или к двум старым тростинкам, чтобы новые не пустили корни или если позволяют местные условия, к шиповнику, к которому нужно привязать одиночные перекладины вдоль одной стороны ряда, своего рода рама, которую земледельцы называют canterius или «лошадь» [24]. (2) Очень важно, чтобы молодой побег лозы, когда он ползёт вперёд, сразу же охватил её немного ниже точки её изгиба и разлёгся на перекладинах, а не на стойках и таким образом, отдыхая на «лошади» мог бы легче переносить ветры. И раму эту следует поднять на высоту не более четырёх футов, пока виноградная лоза не наберётся сил.
(XIII) (1) Далее после подпорки перейдём к подвязыванию, цель которого в том, чтобы приучить лозу вертикально к «ярму». И если лозу привязывать тесно к колу, как это угодно некоторым из авторитетов, то тот, кто будет этот делать должен остерегаться представления о том, что при прикреплении лозы к колу, он должен следовать изгибу кола, если тот окажется кривым, ибо это и лозу сделает кривой; или если между лозой и колом оставлять свободное пространство, как то представлялось лучшим Аттику и некоторым иным из земледельцев и к чему и я отношусь благосклонно, то к стволу должен привязан быть прямой тростник и благодаря многочисленным привязкам лоза должна быть направлена к «ярму». Большое значение имеет то, какими перевязями привязаны растения. (2) Ведь пока лоза молода, она должна быть очень мягко связана; если вы свяжите её с ветвями ивы или вяза она порежется. Лучше всего, таким образом, подойдут мётлы или тростник срезанный в болотистых местах, или осока; так же и листья тростника, будучи высушены в тени, неплохо служат для этой цели.
(XIV) (1) Так же следует обратить внимание на то, что отводки с корнями, после того как их срежут на один или два глазка, осенью или весной до бутонизации, крепятся к ярму. Для них, как я уже сказал, «лошадь» должна быть ниже, чем для зрелых лоз в рядах (не более одного фута в высоту) и устроена таким образом, чтоб ещё нежные побеги могли схватить её своими усиками [25] и не быть вырванными ветрами. Затем выступает землекоп, чтобы раздробить землю на равномерные и мелкие части многими ударами двузубой мотыги. Этот уровень копания мы особо одобряем. (2) Ведь то, что в Испании называют «зимней копкой» — когда землю снимают с лоз и переносят в пространство между рядами — кажется нам излишним, ибо этому уже предшествовало осеннее рыхление почвы вокруг корней лозы, обнажившее верхние корешки и доставило к нижним корням влагу зимних дождей. Кроме того, число вскапываний должно быть тем же, что и в первый год или на одно меньше так как почва, до тех пор пока лозы не затенят её своим ростом, не позволяя, чтобы сорняки росли под ними, особенно нуждается в частой обработке. (3) В этом году следует придерживаться того же способа обрезки листьев, что и годом раньше. Ведь, так сказать, детство растения надо сдерживать и не позволять растению отпускать более одного побега, тем более, что нежный его возраст не выдерживает бремени как плодов, так и ветвей.
(XV) (1) Но когда через полтора года саженцы уже способны будут приносить плоды, как только урожай будет собран, виноградник надо довести до полной его производительной силы [26] и для этого те запасные чубуки, которые высажены были для этой цели, надо пересадить на образовавшиеся пустые места; если ж чубуки у вас отсутствуют, то надо делать из лоз отводки [27] в ряд к другим подпоркам. Ведь чрезвычайно важно, чтоб на каждой подпорке было новое растение и чтобы не потребовалось пересаживать виноградник позже, когда подойдёт время собирать плоды. (2) Есть один вид отводков при котором лоза изгибается над землёй близко к своей опоре и уйдя под землю в глубокую траншею, рядом с пустым колом выходит на поверхность. Затем из «лука» [28] она выпускает сильный побег, который немедленно прикрепляется к опоре и подводится к перекладине. (3) Затем, на следующий год в верхней части изгиба [29] делается разрез вплоть до сердцевины, чтобы при своём развитии побег не мог втянуть в себя всю силу материнской лозы и чтоб он мало–помалу научился питаться от своих собственных корней. Когда саженцу исполнится два года его надо обрезать близко к тому побегу, который вырастает из «лука». И то, что отрезано и отделено от материнской лозы надо тотчас же глубоко окопать; затем надо сделать небольшую ямку и обрезав его в самом низу засыпать землёй так, чтоб отрезок этот направлял свои корни вниз и не прорастал близ поверхности земли, будучи небрежно обрезан. (4) Лучшее время для обрезания этого отводка — от октябрьских ид до ноябрьских [30], так чтобы за зиму он бы смог укорениться. Ведь если мы сделаем это весной, когда начинают распускаться ветви, они повянут, будучи внезапно лишены материнского питания.
(XVI) (1) Тот же самый метод применяется и при пересадке чубуков. На вторую осень, если позволяют погодные условия и ситуация, они берутся и высаживаются с наибольшей пользой после октябрьских ид; если же какое–нибудь дурное качество почвы или воздуха этому препятствует, то посадку следует перенести на будущую весну. Дольше же их оставлять в виноградниках не следует, чтоб они не истощали почву и не вредили растениям в рядах; чем скорей те освободятся от соседства с чубуками, тем скорее наберут силу. Но в питомнике их можно держать три или даже четыре года, если их обрезать или тщательно подрезать, потому что там никто не думает о сборе урожая. (2) Когда со дня посадки виноградника минет тридцать месяцев, т. е настанет третья осень, то его надо будет подпереть более прочными подпорками и сделать это надо не как вам заблагорассудится и не случайным образом. Ведь когда кол устанавливается близ ствола, его всё же нужно ставить на расстоянии не менее фута, чтоб он не давил на корень и не повреждал его и чтоб при копке можно было обходить растения со всех сторон. (3) И кол должен быть поставлен так, чтоб принять на себя ярость холодов и Аквилона и таким образом защитить лозу; или если он помещается посредине меж рядами, его нужно зарыть или забить на большую глубину, предварительно меньшим колом сделав отверстие в земле, так чтоб он мог легче поддерживать как «ярмо», так и плоды. Ведь чем ближе опора установлена к стволу, даже и непрочно закреплённая в земле, тем она устойчивей, ибо установленная близко к лозе она и сама поддерживает её и ею, в свою очередь поддерживается. (4) Затем к «ярмам» должны быть привязаны прочные поперечины, причём они делаются либо из ивовых прутьев, либо из тростника, связанного в пучки для того, чтоб придать жёсткость, дабы они не сгибались под тяжестью плодов. Теперь мы позволим отрасти на каждом растении по две прочные древесные ветви, если, однако, слабость и субтильность какой–либо лозы не требует более короткой подрезки; в этом случае остаётся лишь одна ветвь, содержащая несколько глазков.
(XVII) (1) Ярмо из прутьев прочнее и требует меньше работы. Связывать тростник больший труд, ибо это надо делать в нескольких местах. И притом делать это нужно так, чтоб вершины тростинок направлены были в противоположные стороны, одни против других, чтобы весь каркас был одинаковой толщины; ведь если все вершины будут вместе, с одной стороны, то непрочность этой части, когда она обременена весом, сбросит плоды на землю как только они созреют и предоставит их собакам и диким животным. (2) Но ярмо, построенное должным образом, из нескольких пучков, с вершинами направленными в противоположные стороны может прослужить около пяти лет.
Точно так же способы обрезки или других операций, не отличаются от тех, что производятся в первые два года. Ведь рыхление (ablaqueatio) [31] должно быть тщательно проделано осенью, ведь новые отводки надо приложить к пустым подпоркам; работа эта никогда не должна быть прекращаема, но должна возобновляться каждый год. (3) Разумеется то, что посажено нашими руками не может быть бессмертным; и всё ж мы так заботимся о постоянстве, что сажаем другие растения вместо умерших и не позволяем всему их роду погибнуть из–за многих лет небрежения. Кроме того, надо проводить частое окапывание [32], хотя из числа работ первого года его и можно исключить. Обрезка листьев так же должна проводиться часто, так как недостаточно удалять лишнюю листву с лозы лишь один или два раза за всё лето. (4) И особенно надо удалять всё, что отросло ниже верхушки главного стебля. Точно так же, если какой–нибудь глазок прямо под ярмом выпустит два побега, даже если они сулят изобилие плодов, то одну ветвь от каждого надо удалить, так чтобы оставшаяся ветка крепкого дерева могла энергичнее расти и лучше питать оставшиеся плоды.
После сорок второго месяца, когда урожай собран, следует провести обрезку и притом таким образом, чтоб позволить рост большего количества побегов, так чтобы лоза развернулась бы в форме звезды [33]. (5) Но обязанность того, кто занимается обрезкой состоит в том, чтоб сдержать лозу на расстоянии одного фута от ярма, так чтобы любая молодая поросль из верхушки могла бы вытянуться в форме рукавов и после того как согнута будет над ярмом могла быть опущена вниз, но так, чтоб не достигать земли. Но однако же и тут надо соблюдать меру пропорционально силе ствола и не позволять расти большему количеству ветвей, чем способна выдержать лоза. И вообще, когда почва плодородна и ствол в хорошем состоянии, то указанный возраст требует трёх прочных древесных ветвей, реже четырёх, которые подвязывающий лозы должен разделить на столько же различных частей. (6) Ведь ярмо, снабжённое поперечинами и сделанное в форме звезды бесполезно, если к нему не прикреплены плодоносящие ветви. Но такое устройство одобряется далеко не всеми земледельцами; многие удовлетворены простой прямой линией. Но эта лоза более устойчива, как для того, чтоб выдерживать бремя молодых ветвей, так и для того, чтобы приносить свои плоды, которые, будучи с обеих сторон привязаны к ярму, равномерно распределяются, как бы с помощью своеобразных якорей. Тогда и лоза, поддерживаемая со всех сторон, шире раскидывает свои рукава и протягивает их легче чем та, что переполнена множеством плодоносящих ветвей на простой «лошади». (7) Однако, если виноградная лоза не слишком велика по размерам или не слишком плодоносна и если она не находится в местности с бурными и порывистыми ветрами, то вполне можно удовлетвориться единственным «ярмом». Ведь там, где имеют место неистовство и натиск дождей и бурь, где лоза ослаблена частыми ливнями, где она, так сказать, висит на крутых склонах холмов и требует значительного укрепления, где её следует держать, так сказать, в укреплённом со всех сторон строю. (8) В тёплом и сухом месте ярмо следует во все стороны расширить, так что побеги, ползущие со всех сторон можно соединить и сплести вместе таким образом, чтоб они образовали сводчатую крышу, дающую тень жаждущей земле. Напротив, в дождливых, холодных и морозных областях надо ставить растения в ровные прямые ряды, так как таким образом земля легче прогревается солнцем, а плоды полностью созревают и лучше проветриваются; кроме того, это позволяет копающим направлять свои мотыги с большей свободой и точностью и плоды удобнее осматривать надсмотрщику и собирать виноградарю.
(XVIII) (1) Но как бы ни было угодно вам разбить ваш виноградник, пусть он будет разбит пешеходными дорожками на отдельные участки по сто лоз каждый или как угодно некоторым, пусть всё пространство виноградника будет разбито на участки по полюгера. Это разделение, помимо того преимущества, что оно даёт больше солнца и ветра для лоз, также облегчает доступ для глаз и ног владельца (вещи наиболее полезные для лоз) и к тому же это задаёт определённый критерий в требованиях к труду; ведь нас нельзя будет обмануть, когда югер разделён на равные участки. Кроме того, разделение на мелкие участки уменьшает усталость, как бы пропорционально малости участков, на которые делится большой и оно подстёгивает работников и побуждает их ускорить выполнение задачи ибо необъятность предстоящей работы ослабляет дух. Кроме того, полезно знать силу и урожайность каждой части виноградника, чтобы мы могли судить какая часть нуждается в большей или меньшей обработке. Эти пешеходные дорожки так же обеспечивают для виноградарей и для тех, кто ремонтирует «ярма» и подпорки удобное пространство для переноски плодов или подпорок.
(XIX) (1) Что касается установки «ярма», именно того, насколько оно должно быть поднято над землёй, то достаточно сказать, что самое низкое — четыре фута, самое высокое — семь. Но в случае с молодыми растениями этого последнего надо избегать. Ведь такая высота не должна применяться к виноградникам в начале их существования и лозу следует перенести на эту высоту лишь после долгого ряда лет. (2) Но чем влажнее почва и климат и мягче ветры, тем выше должно быть поднято ярмо. Ведь пышность лоз позволяет им распространяться на большей высоте и плоды тем менее склонны к гниению, чем выше удалены от земли и благодаря этому способу происходит тщательное обдувание ветрами, которые быстро высушивают туман и вредную росу и много способствуют отцветанию цветов и доброте вина. (3) С другой стороны, почва бедная, покатая, иссушенная жарой или подверженная сильным бурям требует более низкого ярма. Но если все условия отвечают вашему желанию, то самая подходящая высота для лозы — пять футов. В целом же несомненно, что лоза даёт вино лучшего вкуса пропорционально высоте «ярма», на которое она поднята.
(XX) (1) После того, как виноградник разбит и лозы подвязаны к ярму следует работа тех, кто подвязывает лозы, чьей первой заботой должно быть, как я уже заметил выше, держать стебель лозы прямым и не позволять ему следовать изгибу опоры, чтобы кривизна опоры не образовала лозу по собственному своему подобию. Это имеет огромное значение не только для внешнего её вида, но и для её силы, продуктивности и долговечности. (2) Ведь прямой стебель несёт в себе и подобную себе сердцевину, через которую, как по некоему подобию дороги, питание матери–земли, безо всяких поворотов и препятствий, прокладывает себе путь, достигая самой верхушки. Согнутые же и деформированные лозы равно гладких путей не предлагают, во–первых, потому что узлы мешают, во–вторых, потому что сам изгиб, как неровные места на дороге, препятствует прохождению влаги из земли. (3) Поэтому, когда лоза дотягивается до верхушки кола, она крепится лентой, чтобы будучи отягощена своим потомством, она не прогибалась под его тяжестью с не сгибалась. Затем от того места, где привязано то, что всего ближе к «ярму» её рукава распространяются в разных направлениях и те, что помещены на ярмо склоняются вниз по кривой и то, что свисает с «ярма» наполняется плодами; с другой стороны, изгиб пускает побеги рядом с лентой. (4) Некоторые раскладывают на «ярме» ту часть, которую мы нагибаем и крепко удерживают её, связывая тесными узлами; я считаю, что они вовсе не заслуживают одобрения. Ведь дожди, морозы и град не столь сильно вредят свободно висящим ветвям, как тем, которые связаны и так сказать подвергаются штормовой погоде. И однако ж, те же самые ветви следует связать до того, как плоды созреют, в то время как гроздья всё ещё разноцветные и кислые, чтоб они были менее склонны гнить с росой или быть разграблены ветрами или дикими зверями. (5) Вдоль главной тропы и боковых ветви должны быть согнуты внутрь, чтоб они не пострадали, задевая проходящих мимо. И с помощью этого метода лоза, конечно, подводится к «ярму» в нужное время. Ведь лоза, которая слаба или коротка, должна быть обрезана до двух глазков, так чтобы она смогла дать более сильный ствол, который смог бы тотчас же дорасти до «ярма».
(XXI) (1) Что до пятилетней лозы, для неё нет иной обрезки кроме той, что она должна иметь форму описанную мною выше и что она не должна слишком далеко распространяться; вершина стебля должна быть примерно на один фут ниже «ярма» и своими четырьмя рукавами, которые некоторые называют duramenta («одеревеневшая лоза») должна быть разделена на столько же частей. На время достаточно, чтобы эти рукава сокращены были до одной плодоносящей ветви каждый, до тех пор пока лозы не станут достаточно сильными. Затем, когда несколько лет спустя, они вступят, так сказать, в возраст юности, неизвестно сколько ветвей должно остаться. (2) Ведь плодородие земли требует большего, а её истощённость — меньшего; если лоза слишком буйно идёт в рост, если рост этот не сдерживать, то она плохо сбрасывает цвет и идёт в ствол и в листву, а не в плод; слабая лоза, напротив, портится, если слишком обременена плодами. Итак, в плодородной почве мы можем оставить по два ростка на каждый рукав, не обременяя лозу, но не превышая их количеством при котором одна лоза поддерживает восемь ростков, если только её чрезмерная плодовитость не потребует большего; ведь лоза, древесные ветки которой простираются за этот предел имеет вид скорее беседки из зелени, чем лозы. (3) И мы не должны допускать, чтобы рукава были больше ствола; но когда в данный момент допускается рост боковых побегов от них, то верхние твёрдые прутья должны постоянно срезаться, чтоб они не выходили за пределы «ярма»; но лоза должна постоянно обновляться молодыми ветвями. Эти боковые побеги, если они уже достаточно выросли, следует поместить на «ярмо»; но если один из них сломан или недостаточной длины и если он занимает подходящее место, из которого лоза должна быть возобновлена [34] на следующий год, пусть она будет срезана до «большого пальца» (pollex), который одни называют custos или «хранитель», другие – resex или «подрезанный» и наконец, некоторые praesidiarium или «запасный» — то есть обрезок из двух или трёх глазков, от которого весь старый рукав выше отрезается после того как вся плодоносная его часть отжила уже свое; и вот лоза вновь растет из молодой ветки. И такой способ ухода за хорошо зарекомендовавшими себя виноградниками должен постоянно соблюдаться.
(XXII) (1) Если ж мы приобрели виноградники, где использовался иной способ ухода и многие годы пренебрежения покрывают ярмо, мы должны будем рассмотреть длину старых, задеревеневших ветвей, превышающих вышеупомянутую меру. Ведь если их длина два фута или чуть длиннее, то вся лоза всё же может быть помещена под ярмо, при условии что подпирающий кол близко к стволу; (2) ведь он отодвигается от лозы и устанавливается точно в центре пространства меж двумя рядами, а затем лоза переносится поперёк опоры и таким образом подводится под раму. Но если одеревеневшие ветви выросли до большой длины, так что выползли на четвёртую или даже на пятую опору, то восстановить виноградник можно лишь с большими затратами; ведь при размножении отводками (способ, который нам более всего нравится) посаженное быстрей всего вырастает. (3) Но всё это при условии, что ствол старый и гнилой [35]; если он крепкий и здоровый он требует меньше труда; ведь нужно только разрыхлить почву вокруг его корней в зимнее время, насытить её навозом и тщательно его обрезать, а между третьим и четвёртым футами в высоту от земли ранить острием железного орудия в самую зелёную часть коры. Затем земля тщательно перемешивается частой перекопкой, чтоб лоза имела б силу выпустить побег, особенно из того места, где она была ранена железом [36]. (4) Кроме того, из рубца обычно вырастает почка и если она разрастётся до значительной длины то из неё может вырасти побег; если будет короче — то «большой палец», а если очень мала — то сучок Этот последний может образоваться из любого волокнистого нароста, даже самого маленького. Ибо когда веточка с одним или двумя листьями выходит из твёрдого ствола, то следующей весной, если только она достигает зрелости, она даст сильную древесную ветку если её не обрезать или же не обрубить; и когда она окрепнет и образует своего рода рукав, вы сможете обрезать ту часть старой ветви, которая разрослась слишком далеко и таким образом подвести под ярмо ту часть, которая останется. (5) Многие, из экономии времени, обрубают такие лозы выше четвёртого фута, не боясь удалять их таким образом; ведь природа большинства стеблей, как правило, такова, что они прорастают новыми листьями близко к рубцу. Но способ этот мне совсем не нравится, ведь большая рана, если не имеет сверху сильной древесины, которая могла б её прикрыть, иссушается жаром солнца, а потом гниёт с росой и дождями. (6) И однако ж если старую лозу надо всё таки срубить, то лучше всего сначала разрыхлить вокруг неё землю, а затем срубить немного ниже уровня земли, чтобы почва сверху могла бы защитить от силы солнца и дать проход молодым стеблям, которые вырастают из корней, чтоб они могли либо пожениться на своих собственных опорах, либо украшать своим потомством любые одиночные опоры, какие будут поблизости. (7) Однако все это надо делать при условии, чтобы лозы были бы достаточно глубоко посажены, не имели бы корней, скользящих по поверхности, а имели бы хороший стебель. В противном случае — всё это труд, затраченный впустую, потому что низкосортные лозы, даже будучи обновлены, сохранят свой прежний характер, в то время как те, которые едва цепляются за поверхность земли, погибнут прежде, чем смогут восстановить свои силы. (8) Одну лозу, следовательно, надо прививать с плодоносными побегами, а другую полностью выкорчевать и пересадить, при условии, что качество почвы это позволяет. Если виноградник увядает из–за плохого качества почвы, я считаю, что его никоим образом не надо восстанавливать. Кроме климата, плохие качества места, которые обычно приводят виноградники к гибели — это скудость и бесплодие почвы, соленные или кислые болота, крутые и труднопроходимые местности, долины слишком тёмные, закрытые для солнца, песчаный туф или гравий, слишком неплодородный, а так же гравий совершенно голый, лишённый почвенного слоя и всё подобное, что не питает виноградную лозу. (9) Но если местность свободна ото всех этих и им подобных недостатков, то виноградник следует восстановить тем способом, который мы советовали в предыдущей книге. С другой стороны, те виноградники с низкой урожайностью, которые несмотря на бурный рост, лишены плодов из–за бесплодия, надо улучшать, как мы уже сказали, путём прививки. Мы рассмотрим это в надлежащем месте [37], когда перейдём к этому предмету обсуждения.
(XXIII) (1) Теперь, поскольку мы, по–видимому, недостаточно сказали об обрезке виноградников, мы с большим тщанием изложим самую необходимую часть нужной для этого работы. Хорошо если мягкий и умеренный климат позволяет нам в той местности, где мы ведём своё хозяйство, начать обрезку после октябрьских ид [38], когда сбор урожая уже закончен, при условии, однако, что равноденственные дожди уже идут и ветви достигли надлежащей зрелости; (2) ведь при сухой погоде обрезку надо делать позже. Если же холодная и морозная погода возвещает о суровой зиме, мы её отложим до февральских ид [39] и это будет позволительно сделать, если ваше имение мало. Там же где обширность территории лишает нас возможности выбора времени надо обрезать более сильную часть виноградника в холодную погоду, а более слабую — весной или осенью; и в самом деле лозы обращённые к югу, можно обрезать даже во время зимнего солнцестояния, а те, что обращены на север — весной и осенью. (3) И нет сомнения, что природа виноградных лоз такова, что чем раньше они обрезаны, тем больше производят древесины, а чем позже — тем больше плодов.
(XXIV) (1) Потому, в какое время виноградарь не приступил бы к этой работе, он должен особенно следить за тремя вещами: во–первых, сделать своей главной заботой плоды; во–вторых, сразу выбрать наиболее плодоносные растения на следующий год; в-третьих сделать так, чтобы ствол лозы жил как можно дольше. Если ж пренебречь чем–нибудь из этого, это принесёт владельцу большие убытки. (2) Более того, поскольку виноградная лоза состоит из четырёх частей, она обращена к тому же числу четвертей неба И поскольку эти различные направления обладают противоположными друг другу качествами, они так же требуют различного расположения частей лозы соответственно обстоятельствам их положения. Поэтому те рукава, которые подвергаются воздействию севера, должны получать меньше всего ран и тем более если они обрезаются с наступлением холодов, разрывающих шрамы и порезы. (3) И поэтому с этой стороны следует позволить расти рядом с «ярмом» лишь одной одеревеневшей ветви и одной запасной ниже него, чтобы обновить лозу в течение года И наоборот, больше прутьев должно быть отведено для роста к югу, чтобы дать тень их матери, поскольку она страдает от летней жары и не позволить плоду увянуть до того, как он достигнет зрелости. В обрезке восточной и западной сторон нет большой разницы, потому что лозы получают солнечный свет в течение равного количества часов в каждой из этих четвертей. (4) Итак, пределом одеревенелых ветвей будет то, что предписано плодородием земли и самим стеблем.
Вышесказанное должно быть соблюдено в целом, а нижеследующее в частности. Начнём с самой нижней части лозы, так сказать с её фундамента. Земля вокруг черенка всегда должна быть обнажена с помощью небольшой мотыги. И если какой–нибудь отпрыск, который сельские жители называют suffrago или «сосунком» цепляется за корни, его нужно осторожно выкопать из земли и ровно срезать ножом, так чтоб отразить зимние дожди; ведь лучше оторвать побег, который произрастёт потом из раны, чем оставить порез, который будет узловатым и грубым. Ведь при первом способе быстро образуется рубец, а при другом образуется полость, которая гниёт. (5) Затем, после заботы, так сказать, об основании, надо осмотреть сами ноги и стволы, дабы убедиться, что он осталось ни одного проросшего листового побега или бородавкоподобной шишки, если только лоза, срезанная выше «ярма», не потребует обновления с нижней части. Но если старая часть ствола высохла от солнечных лучей или если она выдолблена дождями и вредными животными, пробирающимися в сердцевину, то будет правильно отсечь мотыгой любую её часть, если она отмерла и затем все это обрезать до живой ткани ножом для обрезки, так чтобы образовался каллюс (наплыв) из зелёной коры. (6) И не представляет никакого труда, вскоре после того как раны сгладятся, обмазать их землёй, которую надо предварительно смешать с осадком масла. Ведь такого рода обмазка предохраняет от древоточцев и муравьёв, а так же от солнца и дождей; и благодаря этому рана быстрее срастается и сохраняет плод зелёным. Кроме того, надо очистить лозу до самого «тела» от той сухой и свисающей лохмотьями коры, что свисает вдоль верхней части ствола; лоза, избавившись от этих, так сказать, своих лохмотьев, лучше растёт и даёт вину меньше осадка. Кроме того, следует содрать и соскоблить железом мох, который связывает и сжимает ноги лоз как кандалы, размягчает их своей плесенью и старой грязью. (7) Итак, всё это для нижней части лозы; и точно так же мы дадим сейчас указания относительно верхней её части.
Раны, которые наносятся одеревеневшей части лозы надо делать косыми и округлыми, ведь они растут вместе быстрее и пока они не образовали шрам с них вода стекает лучше, в то время как поперечные разрезы получают и удерживают больше влаги. Пусть виноградарь особенно избегает этой ошибки. Пусть он так же срежет ветки слишком далеко простёршиеся, старые, плохо сформированные, кривые и обращённые вниз; пусть позволит расти тем, которые молоды, плодоносны и прямы. Пусть он сохранит молодые и нежные рукава, а старые и увядшие уберёт с помощью садового ножа. Пусть он так же обрежет верхушки запасных стержней [40], когда им исполнится год. (8) Когда лоза будет поднята на четыре фута над землёй, он сформирует ей четыре рукава, из которых каждый будет повёрнут в сторону одной из поперечин ярма. Затем пусть он даст вырасти по одной новой ветке на каждый рукав, если лоза тонкая, или по две если она более коренастая; и поместив их на ярмо, пусть он заставит их свисать вниз. (9) Но мы должны иметь в виду, что не следует позволять двум или более одеревенелым ветвям находиться на одной линии и с одной стороны рукава. Ведь для лозы особенно вредно, когда каждая часть рукава напрягается не одинаково и когда она не распределяет своему потомству сок равными порциями, а напояет лишь одну сторону. В результате этого, та вена, у которой влага полностью отнята увядает, словно поражённая молнией.
(10) Есть так же побег, называемый «глотка или пасть» (focaneus) [41], который обычно находится в центре развилки и виноградари потому его так называют, что произрастая меж двумя рукавами, в месте, где лоза разделяется, он загораживает, так сказать, зев или горло и перехватывая у обеих задеревеневших ветвей, высасывает их питание. Потому крестьяне тщательно урезают и отсекают этого соперника, до того как он наберёт силу. Если ж он до того уже усилился, что повредил тот или иной рукав, то более слабый рукав удаляют, а «глотке» дают вырасти. (11) Ведь когда рукав отсечён, мать–лоза даёт свою силу обеим частям. Поэтому пусть обрезающий лозы установит головку лозы на один фут ниже ярма из которого, как я уже сказал, могут вытянуться четыре рукава, посредством которых лоза ежегодно обновляется, путём обрезания старых ветвей и позволения расти новым, в выборе которых надо выказать умение. Ведь там, где древесные ветви в изобилии, обрезающий лозы должен остерегаться оставлять как те, которые находятся рядом с твёрдой древесиной (т. е у ствола и головки лозы), так и те, которые находятся на концах. Ведь первые очень мало вносят в урожай, так как будучи фактически подобны листовым ветвям, дают скудные плоды, в то время как вторые истощают лозу, потому что обременяют её слишком большим количеством плодов и простираются до второго или третьего кола, что, как мы считаем, неправильно. (12) Потому ветвям надо позволять расти с наибольшей пользой на средине рукава, чтоб они не могли ни расстроить планы на урожай, ни вызвать истощение собственного стебля. Некоторые более жадны в стремлении к урожаю, позволяя расти верхушечным и срединным побегам, а так же срезая ветку рядом с одеревенелой частью в запасном стержне — вещь которую не следует делать ни при каких обстоятельствах, если этого не позволяют сила почвы и стержня. Ведь они до того покрываются гроздями, что не могут созреть если этого на позволяют щедрость земли и хорошее состояние самого стержня. (13) Вспомогательную ветвь, которая по сути то же самое, что и запасной стержень, не следует укорачивать обратно до степени пенька ветки, если ветки, от которых ожидаются в будущем плоды, расположены в подходящем месте; ведь когда вы свяжете их и согнёте, чтоб они смотрели вниз на землю, вы заставите расти твёрдую древесину ниже места связывания. (14) Но если лоза отросла из головки на длину большую, чем позволяет практика земледельцев и своими рукавами выползла на те крыше–подобные решётки [42], что принадлежат другим лозам, мы оставим рядом с главным стеблем сильный запасной стержень и как можно большее из двух или трёх сочленений, из которых, как из шпор может быстро сформироваться на следующий год твёрдое дерево в рукав, так что лоза, срезанная и восстановленная таким образом, может быть сохранена на ярме.
(15) Но когда вы оставляете «сторожа» для роста, надо особенно учитывать следующие моменты. Во–первых, рана не должна быть обращена вверх к небесам, а должна быть наклонена вниз к земле, ведь таким образом она одновременно защищена будет от морозов и от солнца. Во–вторых, разрез должен быть сделан не в виде наконечника стрелы, а скорее в форме копыта [43], ведь первый отмирает быстрее и на более широкой площади, в то время как второй портится медленнее и в более узких пределах. Существует так же практика, применяемая широко и очень неправильно, и которой следует особенно избегать, когда стремясь придать изящный вид обрезают ветку близко к сочленению, чтобы запасной стержень был короче и походил на большой палец. (16) Но это очень вредно, потому что почка, находясь рядом с раной, страдает от мороза и холода, а затем и от жары. Лучший вариант, таким образом, тот чтоб обрезать запасную ветвь примерно посредине между сочленениями и сделать наклонный разрез позади почки так чтобы, как я уже сказал [44], дождь пролил свои слёзы не на глазок почки и не ослепил его. (17) Если ж нет возможности срезать ветку, мы должны осмотреться и найти шишку, которая даже будучи срезана очень низко, словно бородавка, может дать следующей весной твёрдую деревянистую ветку, которую мы можем оставить либо для рукава, либо для плодоношения. Если же такой шишки не найти, то лозу надо поранить ножом и заставить образоваться «язву» в том месте, откуда мы хотим «вытянуть» побег.
Далее, я твёрдо убеждён, что те ветви, которые мы готовим к плодоношению, должны быть освобождены от усиков и вторичных побегов. (18) Но для их срезания и для удаления тех, которые выходят из главного стебля способы применяются различные. Всё, что произрастает из зрелой древесины срезается и удаляется путём более энергичного применения садового ножа, ведь оно быстрее образует шрам, в то время как, напротив, всё, что происходит из молодой древесины, например вторичный побег, срезается с большей осторожностью, потому что обычно рядом с ним есть почка и надо позаботиться о том, чтобы не задеть её ножом. Ведь, если применяя нож, вы слишком близко подрезаете, то почка либо совсем отвалится, либо окажется сильно повреждённой; из–за этого ветвь, когда она пустит ростки, будет слабой и менее плодоносной, а так же более подверженной повреждению ветрами, очевидно потому, что будет слабой, когда выйдет из рубца. (19) Далее, трудно установить, на какую длину позволять расти древесной ветви; большинство людей позволяет ей вытянуться настолько, чтоб согнувшись и упав на «ярмо», она не могла бы коснуться земли. Мы считаем, что надо тщательнее принимать во внимание следующие моменты: во–первых, состояние лозы, так как если она сильна, то выдерживает большее количество ветвей; во–вторых, плодородие почвы, так как если это качество отсутствует, мы быстро погубим даже самую сильную лозу, истощив её слишком длинными прутьями. (20) Но длинные ветки ценятся не по длине их, а по числу глазков. Ведь там, где между сочленениями есть значительные промежутки, допустимо простирать ветви почти что до земли, ибо всё равно они дадут лишь немного листьев и плодов; но там где промежутки коротки и глазки находятся на близком расстоянии ветвь, хотя и короткая, зеленеет многими побегами и роскошествует многочисленными отпрысками. Потому необходимо ограничивать рост ветвей второго рода, чтобы лозы их не были обременены чрезмерной длины плодоносящими ветвями и чтобы виноградарь мог принять в расчет был ли урожай предыдущего года обильным или нет. (21) Ведь после большого урожая лозы надо поберечь и по этой причине их необходимо тщательно обрезать; если ж урожай был скудным, их необходимо поддержать. Помимо всего прочего, мы придерживаемся того мнения, что всю операцию надо исполнять с помощью самых тонких и острых инструментов из твёрдого железа. Ведь тупой, незаточенный, и мягкий нож тормозит обрезающего и поэтому виноградарь выполняет им меньше работы и с большим трудом; ведь если край его, что случается с мягким железом, загибается или если он проникает в древесину слишком медленно, как это бывает с лезвием затуплённым и толстым, то требуется большее усилие. Далее, рваные и неровные раны рвут лозы, ведь приходится действовать не одним ударом, а несколькими часто повторяемыми. (22) Обычный итог этого тот, что то, что должно быть срезано, обрывается и таким образом лоза, будучи искалечена и неровно оторвана, гниёт от влаги и раны её не заживают. Поэтому занимающемуся обрезкой следует строго–настрого напомнить, чтобы он вытянул край своего орудия и сделал его как можно более похожим на бритву. И он не должен оставаться в неведении относительно того какой частью садового ножа надо пользоваться при каждой операции, ибо я узнал, что многие люди буквально опустошают виноградники из–за недостатка знаний в этом вопросе.
(XXV) (1) Форма нынешнего виноградного ножа такова, что часть рядом с рукоятью, край которой прямой, называется культер или «нож» из–за своего сходства. Изогнутая часть называется синус или «изгиб»; то, что выступает от изгиба называется скальпелем или «лезвием»; идущий дальше крючок называется ростр или «корабельный клюв», а фигура полумесяца над ним — секира или «топор», а острый выступ, выступающий прямо вперёд называется мукрон или «точка». Каждая из этих частей выполняет свои особые задачи, если только виноградарь искусен в их использовании. (2) Ведь когда он хочет отрезать что–нибудь ударом руки от себя, он использует культер; когда хочет притянуть что–либо к себе — использует синус; если надо сгладить что–нибудь — пользуется скальпелем; если что–нибудь выдолбить — ростром; когда хочет отсечь что–либо ударом — использует секиру; наконец, если хочет убрать что–то в узком месте, то использует мукрон. Но большая часть работы в винограднике должна делаться направляя нож к себе, а не путём отрубания; ведь рана, нанесённая таким образом сглаживается в один момент так как тот, кто отсекает, сначала ставит свой нож на место и таким образом отрезает именно то, что намеревался отрезать. (3) Тот же кто нападает на лозу, рубя её, если он промахивается, как то часто бывает, ранит её множеством ударов. Поэтому более безопасна и выгодна та обрезка которая, как я уже сказал, производится путём отрезания ножом, а не отрубанием.
(XXVI) (1) Покончив со всем этим перейдём, как я уже сказал [45] к вопросу о подпорках и «ярмах» виноградника [46]. Для придания прочности тычина (четырёхгранная подпорка) лучше кола; и тычину надо выбирать не какую попало: лучше всего оливковое дерево, расколотое клиньями, дуб, пробковое дерево и любое другое дерево такой же прочности. Круглая опора занимает третье место и притом наиболее пригодна та, которая сделана из можжевельника, а так же из лавра и кипариса; так же хороша для этой цели лесная сосна, да и бузина так же приемлема в качестве опоры. Эти и им подобные опоры после обрезки следует все вынуть, а истлевшие части вырезать и заточить; (2) осмотрев их, те которые в порядке надо возвратить обратно, а те, что сгнили или же короче чем положено, удалить и заменить подходящими; те, которые упали и лежат, надо вновь установить прямо, а те, что наклонились — выпрямить. Что касается ярма, то если нет надобности в новом, то при его починке надо использовать новые верёвки. Если же оно нуждается в восстановлении, пусть оно будет связано с жердями или тростником, прежде чем лоза будет к нему прикреплена и тогда, как я указал уже в случае с вновь посаженной лозой [47], мы должны привязать лозу к колу, ближе к голове и ниже рукавов; и привязывать надо не каждый год в одном и том же месте, чтобы лента не врезалась в ствол и его не задушила. (3) Затем мы расположим рукава на четыре стороны, под звездой [48] и привяжем нежные плодоносящие ветви к ярму, не принуждая их против их природы; по мере того как каждая ветвь будет подчиняться, мы слегка её согнём, чтобы не сломать в изгибе и чтоб уже набухшие почки не были бы сломаны. А когда две уже зрелые ветки протянутся на одной части «ярма» пусть между ними будет перекладина; и пусть разделённые побеги выползают на четырёхугольные отверстия решёток [49] и как бы погружаясь вниз, смотрят кончиками на землю. (4) Чтобы сделать всё это искусно связывающий должен помнить, что молодую ветвь надо не скручивать, но только согнуть её и привязать; и ему надо помнить, что каждую зрелую ветвь, которую нельзя ещё согнуть до земли, надо поместить на ярмо, так чтобы она скорей на нём покоилась, чем с него свисала. Я ведь часто наблюдал, как земледельцы из–за непредусмотрительности помещают плодоносящую ветвь под раму и привязывают её таким образом, чтоб она висела только на одной своей веточке; и когда эта лоза получает полный вес своих побегов и плодов, она ломается.
(XXVII) (1) Когда мы, таким образом, приведём наши виноградники в порядок, мы затем должны поспешить очистить их и освободить от обрезанных веток и сухостоя. Но делать это нужно когда земля уже высохнет, чтоб она не усложнила задачу, заставив топтаться в грязи землекопа, которого надо привести немедленно, пока лозы ещё спят. Ибо если вы его пошлёте когда плодоносящие ветви набухнут и распустят почки, он лишит вас большей части урожая. Поэтому виноградники следует вскопать как можно глубже когда кончится зима и начнётся весна, но до появления почек, чтоб они смогли произрасти более радостно и пышно. И когда они украсят себя листьями, надо будет установить предел молодым побегам прежде, чем они полностью вырастут. (2) И пусть тот же виноградарь, что раньше пользовался ножом пользуется теперь руками и держит под контролем тень, обрывая лишнюю листву; крайне важно делать это умело, ибо удаление лишней листвы даже более полезно для виноградных лоз, чем обрезка. Ибо хотя последняя и весьма полезна, всё ж она ранит лозы и сдерживает их развитие, в то время как первая лечит их более нежно, без ран и облегчает обрезку на следующий год. (3) Это даёт лозу более свободную от шрамов, потому что то, с чего оборвано зелёным и нежным быстро заживает. Кроме того, зрелые ветви, имеющие плоды, лучше восстанавливаются, а ягоды, будучи полнее подвержены воздействию солнца, полностью созревают [50].
(4) Поэтому разумному виноградарю и особенно знатоку лозы надо прикинуть и решить в каких местах он должен позволить расти в течение года твёрдым древесным ветвям, а так же удалить не только ветви, лишённые почек, но и плодоносные ветви, если их количество превысило надлежащие пределы; ведь иные глазки дают по три побега, из которых два надо удалить, чтоб глазки лучше б вырастили по одному побегу на каждого. (5) Дело мудрого земледельца — оценить, не украсила ли себя лоза большим количеством плодов, чем она может довести до зрелости. Потому он обязан не только сорвать лишнюю листву, что должно делаться всегда, но подчас стряхнуть и часть плодов, чтоб облегчить лозу, перегруженную собственной своей производительностью. И усердный виноградарь будет делать это по различным причинам, даже если плодов не больше, чем способно созреть; (6) или если лоза, скована была в прошлые годы лишним беспрерывным плодоношением, то теперь она должна восстановиться и прийти в себя, чтоб на будущее обеспечить зрелую древесину. Обломать верхушки побегов, чтоб сдержать слишком бурный рост или удалить веточки, расположенные на твёрдой части стебля, если нет нужды сохранить одну или две для возобновления лозы, удалить каждый зелёный побег, выходящий из головки и между рукавов и сорвать те бесплодные побеги, которые по всей зрелой древесине затеняют материнскую лозу — посильная задача для любого человека, даже для ребёнка.
(XXVIII) (1) Но время для обрезки лозы [51] надо выбирать предпочтительно до того, как на лозе покажется цвет, хотя позволительно повторить эту операцию впоследствии. Не входите в виноградник до того, когда там начнут образовываться ягоды, потому что не следует тревожить плоды, когда они в цвету. Но когда плод выходит из детского возраста и находится, так сказать, в стадии отрочества, его следует связать и лишить всех листьев, а так же сделать пухлым частыми вскапываниями, ибо плоды делаются более обильными из–за измельчения почвы [52]. (2) И я не отрицаю, что до меня большинство знатоков земледелия довольствовались тремя вскапываниями [53] и среди них Грецин, говорящий так: «Представляется достаточным вскопать устроенный уже виноградник три раза». Цельс и Аттик сходятся во мнении, что в лозе или скорее в каждой ветви, сокрыты три естественных импульса: первый побуждает её расти, второй — цвести, а третий — созревать. Эти импульсы, полагают они, вскапывание стимулирует; ведь усилий одной природы может не хватить для достижения целей, если вы не будете усердно помогать ей. И всё это внимание к возделыванию виноградников заканчивается только с началом сбора урожая.
(XXIX) (1) А теперь возвращусь к той части моего обсуждения, в которой я обещал дать указания относительно прививки лозы и защиты прививок. Юлий Аттик утверждает, что время для прививки — от ноябрьских календ до июньских и до этого времени, как он заявляет, привой можно сохранить без проращивания. Это мы должны понимать в том смысле, что ни одна часть года не является исключением для прививки, если есть запас спящих веток. Я охотно допускаю, что таким образом можно поступать в отношении отпрысков других видов деревьев, которые имеют более прочную и полную сил кору. (2) Но что до лоз, то моя честность не позволяет мне скрывать, что чрезвычайно опрометчиво позволять владельцам прививать их в течение стольких месяцев. Не то, чтобы я не знал, что лоза, привитая в разгар зимы иногда произрастает. Но наставлять учеников надо не тому, что может произойти случайно в одном или двух экспериментах, а тому, что обычно происходит в рамках определённой системы. И тем не менее до определённой степени, я бы против такого опыта не возражал, если б риск простирался на небольшое количество объектов и мы могли бы исправить опрометчивость более тщательной заботой. (3) Но когда объём работ притупляет внимание даже самого старательного земледельца, мы должны устранить любую неопределённость. В самом деле, в том, что предписывает Аттик есть противоречие. Ведь он говорит, что нельзя обрезать виноградник в середине зимы. И хотя это наносит не столь уж много вреда лозе, всё же с полным основанием делать это запрещается, потому что в холодную погоду каждая ветвь цепенеет от холода и в своём замёрзшем состоянии не производит никакого импульса в коре, чтобы залечить шрам. (4) Но с другой стороны, тот же Аттик не запрещает в то же самое время прививать и указывает, что это следует делать, отрезав головку всей лозы и сделав щель в месте разреза. Поэтому более правильный способ прививки — в конце зимы, когда дни уже становятся теплее, когда и почки и кора пробуждены уже природой и когда уже не нападает холод, который мог бы опалить либо привитый уже привой, либо рану, сделанную щелью. (5) Всё же я б позволил тем, кто спешит прививать лозу осенью, потому что температура воздуха в это время мало отличается от весенней. Но в какое время вы б ни собирались прививать знайте, что выбор привоя не отличается от того, что был предписан в предыдущей книге, когда мы давали указания по выбору черенков [54]. Когда ты будешь отделять от лозы плодоносные и хорошо созревшие побеги выбери день тёплый и безветренный. (6) Далее, ищи привои (прививочные черенки) круглые и твёрдые, а не с губчатой сердцевиной, а так же с многочисленными глазками и с короткими сочленениями. Очень важно то, чтобы привитая веточка не была слишком длинной, а так же то, чтоб на ней было много глазков, из которых она могла б давать побеги. И потому, если сочленения длинные, надо будет укоротить привой до одного, максимум двух глазков, чтоб он не был до того длинным, чтоб не мог без проблем переносить бури, ветры и дожди.
(7) Теперь, когда лоза привита, её либо обрезают, либо оставляют целой и просверливают буравом [55]; но первая прививка более обычна и известна почти всем виноградарям, тогда как последняя менее распространена и используется лишь немногими. Поэтому расскажу сначала о том способе, который более используется. (8) Лозу обычно срезают над землёй, хотя иногда и ниже, в том месте, где она всего прочнее и свободна от сучков. Когда она привита у земли, привитое покрывают землёй до самой его вершины; но когда прививка сделана выше над землёй, щель тщательно замазывают размятой глиной и обкладывают слоем мха, чтобы защитить от жары и дождей. Привой имеет такую форму, что похож на тростниковое перо. Отрезанный кусок следует прижать к расщелине [56] и под этой расщелиной нужен узел в лозе, чтобы как бы связать её вместе и не дать трещине продвинуться за эту точку. (9) Даже если узел этот будет находиться на четыре пальца от места среза, всё же будет правильно, чтобы он был связан до того как лоза будет рассечена, чтобы рана не распространилась шире, чем это должно быть когда делается путь для прививки с помощью ножа. Кроме того, привой в форме пера должен быть сужен не более, чем на три пальца и так, чтоб он был гладким на той стороне, где он был обрезан. И это выравнивание поверхности следует распространять настолько далеко, чтоб оно с одной стороны достигало сердцевины, а с другой — чтоб оно было обрезано немного дальше коры [57] и чтоб оно имело форму клина, так чтобы привой был бы острым в своей самой низшей точке, тоньше с одной стороны и толще с другой и чтоб когда он вставляется более тонкой стороной, он бы мог быть тесно прижат с более толстой стороны и мог касаться щели с обеих сторон. Ведь если кора не касается коры таким образом, чтоб нигде не проходил бы свет, они не смогут расти вместе.
(10) Существует несколько видов лент для прививки. Некоторые связывают щель ивовыми ветвями, некоторые обматывают её внутренней корой, очень многие связывают её тростником, который более всего подходит. Ведь ивовая ветвь, высохнув, проникает и врезается в кору. Чтобы этого неудобства избежать, мы считаем нужным применять слегка ослабленные ленты, которые мы можем, после того как обмотали ими ствол, затянуть с помощью небольших тростниковых клиньев. Но очень важно, чтоб земля вокруг лозы была разрыхлена заранее, а находящиеся на поверхности корни или побеги срезать, а затем покрыть ствол почвой. И когда прививка окажется удачной, нужен будет уход иного рода. (11) Ведь когда привой начинает распускаться, его нужно чаще лишать излишнего роста, а боковые и корневые отростки надо чаще обрывать. Кроме того всё, что от него произрастает из места прививки надо связывать, чтобы он не развязался бы от ветра или нежный побег бы не был вырван. И когда побег этот увеличится в размерах, он должен быть лишён своих вторичных побегов, если только из–за скудости и убогости места их не надо сохранять для отводков. Затем осенью зрелые ветки обрезают садовым ножом. Но в привитых виноградных лозах наблюдается следующий способ обрезки: там, где нет необходимости в отводках, один побег помещают на ярмо, а второй побег обрезают настолько, чтобы рана была вровень со стволом и притом таким образом, чтоб от твёрдой древесины ничего не отделялось. (12) Лишнюю листву надо удалять точно так же как и в случае с молодым чубуком, но требования к ней надо предъявлять очень умеренные вплоть до четвёртого года, пока рана ствола не образует рубец. Таковы процедуры, связанные с прививкой в щель.
(13) Процедура теребрации или сверления заключается в следующем [58]: во–первых, выберите самую плодоносную лозу в винограднике; от неё притяните поперечную ветвь, так сказать, всё ещё цепляющуюся за свою материнскую лозу и пропустите её через отверстие, которое вы сделали в другой лозе. Ведь это более безопасный и надёжный способ прививки, потому что даже если этот подвой и не ухватится за неё этой весной, то по крайней мере следующей, когда подрастёт, должен будет соединиться со своей приёмной матерью и какое–то время спустя будет отделён от родной своей матери- лозы и верхняя часть привитой лозы будет отрезана близко к тому месту, где был пропущен привой. (14) Если же для поперечной ветви нет возможности, то выберите ветку (взяв её от лозы сколь возможно свежей) и слегка обрезав её со всех сторон таким образом, чтобы удалить только кору, поместите в отверстие; затем обрежьте лозу и обмажьте глиной, чтобы весь подвой мог посвятить себя другой лозе. Однако, этого не следует делать в случае с поперечным побегом, который питается грудью матери до тех пор, пока он не врастет в другую лозу.
(15) Есть два вида железного орудия для пробуравливания лозы: одним пробуравливали лозу наши предки [59], а другой лично я нашёл по опыту более подходящим. Ведь древний буравчик (единственный вид, который знали земледельцы прежних времён) делал опилки и прожигал то место, которое просверливал. Потому редко случалось, чтоб прожжённая часть восстанавливалась или воссоединялась с первой и чтоб привитый отпрыск прирастал. Так же и опилки никогда не удалялись столь чисто, чтобы некоторые не оставались бы в отверстии; всё это мешало привою тесно соединяться с телом лозы. (16) Мы изобретя для этого вида прививки то, что мы назвали «галльским буравом» [60], нашли его гораздо более подходящим и практичным. Ведь он так просверливает ствол, чтобы не прожечь отверстие, поскольку производит не пыль, а стружки и когда они удаляются рана остаётся гладкой и она может легче касаться привоя со всех сторон, так как отсутствует то «шерстистое вещество», которое производил древний буравчик. (17) [Итак, позаботьтесь, чтоб окончить прививку ваших лоз тотчас же после весеннего равноденствия и привейте чёрную лозу в местах безводных и засушливых, а белую — во влажных ] [61]. [Нет надобности умножать число привоев на одном и том же стволе, когда его толщина столь умеренна, что роста привитого отпрыска может быть достаточно, чтоб покрыть рану со всех сторон, если, однако, место, оставшееся свободным в лозе, головка которой мертва, не требует замены. В этом случае, из двух вставленных ветвей, одна будет опущена вниз, чтоб составить саженец, а другая поднята на ярмо, чтоб плодоносить. И небесполезно выращивать побеги из лозы, которую вы разводили отводками, так как они произрастают из изогнутой части отводка, которую вы можете либо использовать для дальнейших отводков, либо оставить для плодов] [62].
(XXX) (1) Поскольку мы обсудили те вопросы, которые, как нам представляется, можно с пользой преподать для создания и возделывания виноградников, то необходимо, наконец, установить способ обеспечения подпорками, «ярмами» и ивовыми прутьями. Ведь они для виноградников приготовляются заранее, так сказать в качестве приданого. Если виноградарь их лишён, у него нет причины для создания виноградника, так как всё необходимое придётся искать вне фермы. И как сказал Аттик, не только расходы на покупку лягут бременем на счета вилика, но и приобретение их — очень большая неприятность. (2) Их ведь надо заготовить в очень неблагоприятное время года, именно зимой. Поэтому заросли ивы и тростника должны быть посажены заранее, а так же обычные леса или же леса, специально засаженные каштановыми деревьями. Аттик считает, что одного югера ивовых зарослей достаточно для связывания двадцати пяти югеров виноградника [63] и одного югера тростника для помещения на «ярмо» — двадцати и что одного югера, засаженного каштанами достаточно, чтобы обеспечить столько подпорок, сколько югер тростника может обеспечить перекладин. (3) Для питания ивы лучше всего подходит почва, которая либо хорошо орошается, либо изобилует болотами, хотя ровная и богатая почва так же не является непригодной. И почву эту следует перевернуть двойной лопатой, ведь древние предписывали нам вскапывать почву, предназначенную для ивняка, на глубину двух с половиной футов. И не имеет значения какой сорт ивняка вы посадите, лишь бы он был очень гибким. (4) И тем не менее есть три главных вида ив [64]: греческие, галльские и сабинские, которые большинство называет америнскими; греческие жёлтого цвета, галльские — грязно–фиолетового, с очень тонкими прутьями, а у америнских — тонкий красноватый стебель. Их сажают либо верхушками, либо черенками. Прутья верхушек умеренной прочности, которые, однако, весом не более двух фунтов, лучше всего сажать вонзая в землю так, чтобы торчали только их верхушки. (5) Черенки длиной в полтора фута воткните в землю и немного прикройте ею. Хорошо орошаемое место требует большего пространства; располагайте растения косыми рядами на расстоянии шести футов друг от друга; в сухой почве будет более плотная посадка, но таким образом, чтобы обеспечить лёгкий доступ тем, кто их возделывает. В этом случае достаточно, чтобы расстояние между рядами было пять футов, но так, чтобы растения имели двухфутовые интервалы в линии посадки, чередуясь с пустыми промежутками между ними. (6) Время сажать их — до того, как они распустятся, пока листья спят и лучше всего, чтоб они были сняты с деревьев, когда те сухие. Ибо если вы срежете их когда они мокры от росы, они должным образом не вырастут; по этой причине дождливых дней избегают при обрезке ив. Ивовые рощи надо чаще вскапывать в течение первых трёх лет, как и новые виноградники. Позже, набравшись сил, они довольствуются троекратным вскапыванием; при любой другой обработке почвы они быстро истощаются. (7) Ведь несмотря на заботу очень многие ивы погибают. Вместо них надо размножать отводки от соседнего растения, нагибая и закапывая их верхушки, так чтоб заменить ими всё погибшее. Затем, когда отводку исполнится год срежьте его со своего ствола, чтоб он мог питаться с помощью собственных корней точно так же, как виноградная лоза.
(XXXI) (1) Очень сухие места, не допускающие высадки такой рощи, требуют ракитника. Лента из этого растения не только обладает достаточной прочностью, но и очень гибкая. Растение это выращивают из семян и когда оно прорастает, его либо пересаживают как черенки когда ему два года, либо по прошествии этого времени оставляют там, где посеяли и срезают близко к земле как стоящее зерно. Другие ленты, такие как те, что сделаны из ежевики, требуют большего труда, но всё же в скудной почве и такой труд оправдан. (2) Ива для жердей требует примерно такой же почвы, как и для лозы; тем не менее, она лучше растёт в хорошо увлажнённой почве. Её сажают в виде черенков и когда она прорастает, её заставляют расти как единый ствол, часто обрабатывают и пропалывают; лишнюю листву удаляют не менее усердно, чем на виноградной лозе, чтобы поощрять её к росту вверх, а не к распространению ветвей. После такого ухода её срезают окончательно на четвёртом году жизни. (3) Иву же предназначенную для вязания можно срезать когда ей исполнится год на высоте примерно двух с половиной футов над землёй, так что она может выпускать ветви из ствола и образовывать рукава, как низкая виноградная лоза. Но если земля была довольно сухой, то её срезают предпочтительно в возрасте двух лет.
(XXXII) (1) Тростник [65] сажают в не слишком глубоко обработанную землю, хотя лучше сажать его двухфутовой лопатой. Несмотря на то, что он очень вынослив и не отказывается от любых условий, всё же он лучше растёт в рыхлой почве, чем в плотной, лучше во влажном месте, чем в сухом, лучше в долинах, чем на склонах холмов, лучше на берегах рек, по краям тропинок и в зарослях, чем посреди поля. (2) Размножают его либо с помощью луковиц, либо черенков, либо, наконец, путём укладывания всего стебля. Луковицы, заглублённые с промежутками в три фута между ними, дают полноценный стебель менее, чем за год. У черенков и целого тростника срок созревания дольше. Но независимо от того посажены ли черенки длиной в два с половиной фута или уложены целые стебли, их верхушки должны торчать над землёй, потому что если они зарыты целиком, то они полностью сгнивают. (3) В первые три года разведение тростника ничем не отличается от разведения других зарослей. Позже, когда он состарится, землю надо будет вновь перекопать. Признаки его старости таковы: либо он совсем высох из–за долгих лет упадка и лени, либо стал таким густым, что вырос тонким и похожим на камыш. (4) Но в первом случае его следует выкопать снова с самого начала; во втором же его можно вырезать и проредить — эту операцию земледельцы называют «кастрацией» [66]. Однако этот «ремонт» зарослей тростника делается вслепую, потому что на поверхности не видно, что должно быть удалено или же оставлено. Всё ж тростник лучше переносит «кастрацию» до времени обрезания, так как маленькие тростинки словно указатели показывают, что должно быть вырвано. (5) Самое благоприятное время для перекапывания и посадки тростника — то, что предшествует появлению глазков; для обрезания — после зимнего солнцестояния, так как он до этого времени растёт, а когда застывает от зимнего холода — останавливается. Засаженный тростником участок надо вскапывать так же часто, как и виноградник; но его худобу надо смягчать золой или другими удобрениями и поэтому, после того как он срезан, большинство людей его сжигают.
(XXXIII) (1) Каштан [67] лучше всего подходит для дубов и по этой причине подходит и для поддержки виноградных лоз. Орех его, будучи посажен в подготовленную почву быстро даст ростки; и когда через пять лет его срубают, он возобновляется как ива и будучи превращённым в кол, сохраняется обычно до следующего срубания. Почву он любит чёрную и рыхлую, не отказывается от влажной щебнистой почвы или крошащегося туфа, наслаждается тенистым склоном с северной стороны, но боится тяжёлой почвы, полной красной охры. (2) Сажают его с ноября месяца в течение всей зимы в сухую и обработанную землю на глубину двух с половиной футов. Орехи укладывают в ряд на расстояние полуфута друг от друга, а ряды разделяют пятифутовыми промежутками. Каштан привязан к бороздам глубиной в три четверти фута; и когда борозды эти уже засажены орехами, то перед тем как их выровнять рядом с каштанами устанавливают короткие тростинки, чтоб благодаря этим отметкам посадки их можно было б выкопать и прополоть с большей безопасностью. (3) Как только у растений сформируется стебель (а их можно пересаживать когда им исполнится два года) они прореживаются и два фута свободного пространства оставляются для молодых саженцев, чтобы теснота не ослабляла растения. Более тесная посадка имеет место из–за разных несчастий: орех иногда до того как вырастет, высыхает из–за засухи или сгнивает от чрезмерной влажности или наконец, губится подземными животными, такими как мыши и кроты. (4) По всем этим причинам, молодые посадки каштана часто вырастают в недостаточных количествах. И когда необходимо их число пополнить, лучше чтоб соседний саженец, если таковой подходит, был изогнут и размножен отводком, чем был взят и пересажен. Ведь такой саженец, будучи нетронутым у основания, энергично пускает побеги; тот же, который вырван с корнем и пересажен, задерживается в своём развитии на два года. В связи с этим оказалось выгоднее выращивать этот сорт деревьев из орехов, чем из чубуков. Площади, отведённые под эту посадку, как описано выше, позволяют посадить 2880 каштанов, из которых, в общей сложности, как утверждает Аттик, каждый югер земли легко даёт 12 000 подпорок. Ведь ближайшие к пню отрезки при расщеплении делят на четыре кола, а последующие — на два; и этот вид расщеплённой опоры сохраняется дольше, чем круглый кол. (5) Управление посадкой и перекапыванием почвы такое же, как и управление виноградником. Его следует слегка подрезать когда ему исполнится два года и ещё раз — когда исполнится три; ведь дважды ранней весной к нему следует подступить с ножом, чтоб ускорить его рост. Точно так же можно посадить и дуб, но его срубают на два года позже, чем каштан. Потому здравый смысл требует, чтоб мы извлекали выгоду из выигрыша во времени, если только не случится так, что покрытые кустарником и каменистые горы и те виды почвы, о которых мы упоминали выше, не потребуют жёлудя, а не каштана. (6) Итак, вопросы касающиеся италийских виноградников и их инвентаря, я обсудил считаю полностью и не без пользы. Далее, я намерен сообщить о виноградарстве среди провинциальных земледельцев, а так же о древесных насаждениях как в нашей стране, так и в Галлии.
(I) (1) Ты сказал, Сильвин, что в предыдущих книгах, которые я написал тебе о создании виноградников и об уходе за ними, были опущены некоторые вещи, которых не хватает тем, кто посвятил себя сельскому хозяйству. И действительно, я не отрицаю, что хотя я тщательно изучил то, что как земледельцы нашего времени, так и древние передали нам в своих трактатах, есть некоторые темы, которые я пропустил. Но когда я вызвался учить правилам земледелия, если я не ошибаюсь, я не утверждал, что буду заниматься всеми, а лишь очень многими из тех предметов, которые охватывает обширная область этой науки; ведь она не может войти в сферу знания одного человека и нет такого вида знания или же искусства, которые были бы полностью освоены одним умом. (2) Поэтому, подобно тому как цель хорошего охотника, выслеживающего свою добычу в обширном лесу, состоит в том, чтобы поймать столько диких зверей, сколько он сможет и никто никогда никого не обвинял в том, что он не переловил их всех, так и для нас вполне достаточно истолковать большую часть обширного материала, с которым мы взялись иметь дело. И воистину, даже тех предметов, которые не имеют к нашему делу прямого отношения, требуют от нас, как если бы мы упустили их из виду. Например, совсем недавно, когда мой друг Марк Требеллий потребовал от меня изложить мой метод измерения земли, то высказал при этом мнение, что это родственная и тесно связанная задача для того, кто изложил как следует окапывать землю, ибо он обязан сообщить так же и о том, как эту окопанную землю измерять. (3) Я ответил, что это обязанность не крестьянина, а землемера, тем более, что даже архитекторы, которые обязаны знать способы измерения, не соизволяют измерять здания, которые они сами спроектировали, но считают, что есть обязанности, которые входят в их профессию, а есть такие, которые относятся к тем, кто измеряет строения после того, как они были построены и посчитывают стоимость готовой работы, применяя свои методы расчета. Поэтому я считаю, что и наша наука достойна извинения, если она ограничивается объяснением того, как должна выполняться каждая из земледельческих операций, а не всей той сферы деятельности, с помощью которой она была выполнена. (4) Но поскольку, и ты Сильвин, также дружески просишь у меня указаний относительно измерений, то я исполню твоё желание при условии, что ты не сомневаешься, что это действительно дело геометров, а не сельских жителей и прощаешь любые ошибки, которые мною могут быть допущены в области, в которой я не претендую на обладание научными знаниями.
Так обратимся же к нашей теме: протяжённость каждой площади измеряется в футах, который состоит из 16 пальцев (digitus). Умножение фута происходит последовательно в пассусах (двойных шагах), актах, климах, югерах, стадиях, центуриях, а затем и в ещё более крупных единицах измерения. Пассус составляет пять футов. (5) Самый маленький акт (как утверждает Марк Варрон) имеет 4 фута в ширину и 120 футов в длину. Клима — 60 футов в каждую сторону. Квадратный акт ограничивается 120 футами в каждую сторону; при его удвоении образуется югер и он получил своё название от того факта, что был образован путём соединения [1]. Этот акт жители провинции Бетика называют acnua; они так же называют участок шириной в 30 футов и длиной в 180 - porca. (6) Галлы дают название candetum участкам в 100 футов в городских районах, но в 150 – в сельских районах; они так же называют полуюгер arpennis. Два акта, как я уже сказал, образуют югер в 240 футов в длину и в 120 футов в ширину; два числа эти, помноженные друг на друга составляют 28 800 квадратных футов. Далее стадий содержит 125 пассусов (т. е 625 футов), которые, умноженные на 8, составляют 1000 пассусов, т. е 5000 футов. (7) Мы теперь называем участок в 200 югеров центурией, как опять же утверждает Варрон. Прежде центурия называлась так потому, что содержала 100 югеров; но впоследствии, будучи удвоена, она сохранила то же самое название, так же как трибы назывались так потому, что народ разделён был на три части и теперь, хоть и во много раз более многочисленные, они всё ещё сохраняют своё прежнее название. (8) Было правильно начать с краткого упоминания этих фактов, как имеющих отношение к той системе расчётов, которую мы собираемся изложить и тесно связанных с ней.
А теперь перейдём к нашей настоящей цели. Мы перечислили не все части югера, а только те, которые используются при оценке проделанной работы. Ведь излишне останавливаться на более мелких делениях, от которых не зависит ни одна деловая операция. Итак, югер, как мы уже сказали, содержит 28 800 квадратных футов, что равно 288 скрупулам. (9) Начнём с самых малых делений: полускрупул — 576 часть югера, содержит 50 футов; 288 часть югера содержит 100 футов — это скрупул; 144 часть содержит 200 футов, то есть два скрупула; 72 часть содержит 400 футов — это секстула, в которой четыре скрупула; 48 часть, содержащая 600 футов представляет собой сицилик, в котором шесть скрупулов. [2]. (10) 24 часть, содержащая 1200 футов — полуунция, в которой 12 скрупулов. 12 часть, содержащая 2400 футов — унция, в которой 24 скрупулов. 6 часть, содержащая 4800 футов — секстант, в котором 48 скрупулов. 4 часть, содержащая 7200 футов — квадрант, в котором 72 скрупула. (11) 3 часть, содержащая 9600 футов — это триенс, в котором 96 скрупулов. ⁵/₁₂, содержащая 12 000 футов — это квинкункс, в котором 120 скрупулов. Полюгера, содержащие 14 400 футов — это семис, в котором 144 скрупула. ⁷/₁₂ содержащие 16 800 футов — это септункс, в котором 168 скрупулов. ⅔ югера, содержащие 19 200 футов — это бес, в котором 192 скрупула. ¾ содержащие 21 600 футов — это додранс, в котором 216 скрупулов. (12) ⅚ содержащие 24 000 футов — это декстант, в котором 240 скрупулов. ¹¹/₁₂, содержащая 26 400 футов — это деункс, в котором 268 скрупулов. (13) Югер, содержащий 28 800 футов — это асс [3], в котором 288 скрупулов. Если бы его форма всегда была прямоугольной и, когда производились измерения всегда была 240 футов в длину и 120 – в ширину, то расчет можно было б делать очень быстро. Но так как предметом спора становятся участки земли различной формы, мы приведём ниже образцы участков разной формы, которые используем в качестве примеров.
(II) (1) Любой участок земли имеет форму или квадратную, или прямоугольную, или клиновидную, или треугольную, или круглую, или иногда представляет собой полукруг, дугу круга, или, наконец, многоугольник. Измерение квадрата очень просто, ведь поскольку он имеет одинаковое число футов на каждой из своих сторон, две стороны умножаются вместе и итог этого умножения даст число квадратных футов. Например, если территория 100 футов с каждой из сторон, мы умножим 100 на 100 и в результате получим 10 000 футов. (2) Т. е мы можем таким образом сказать, что эта территория составляет 10 000 квадратных футов, которые представляют собой триенс плюс секстулу от югера[4] и на основе этой доли мы должны будем рассчитать объём проделанной работы.
(3) Если он длинней, чем шире (например, пусть участок в югер имеет 240 футов длины и 120 ширины), как я только что сказал, то умножьте ширину на длину следующим образом: умножьте 120 на 240 и получите 28 800 и мы скажем, что югер земли содержит это число квадратных футов. Точно так же мы всегда будем умножать футы длины на футы ширины.
(4) Если поле имеет клиновидную форму (например, предположим, что оно имеет 100 футов в длину и 20 футов в ширину с одной стороны и 10 футов с другой стороны), мы сложим эти две ширины вместе, составив в общей сложности 30 футов. Половина этой суммы равна 15 и умножив длину на 15, мы получим результат 1500. Тогда мы скажем, что это число квадратных футов в клиновидном поле, которое будет семиункула плюс три скрупула (³/₂₈₈ югера) [5].
(5) Если вам нужно измерить треугольный участок с тремя равными сторонами, то следуйте такой формуле. Предположим, что поле треугольное, по 300 футов с каждой стороны. Умножьте это число само на себя и в результате получится 90 000 футов. Возьмите третью часть этой суммы, т. е 30 000 футов. Затем возьмите десятую часть, т. е 9000 футов. Сложите эти два числа вместе и в результате получится 39 000 футов. Тогда мы скажем, что это число квадратных футов в треугольном поле с равными сторонами, площадь которого составляет югер плюс триенс (⅓ югера) плюс сицилик (¹/₄₈ югера) [6].
(6) Если же ваше поле имеет форму треугольника с неравными сторонами, который имеет прямой угол, то расчет надо вести по иному. Пусть линия на одной стороне прямого угла будет 50 футов длины, а на другой 100 футов. Умножьте эти два числа друг на друга т. е 50 на 100 и получите 5000 футов; половина от этого будет 2500, что составляет ункулу (¹/₁₂ югера) плюс скрупул (¹/₂₈₈ югера) [7].
(7) Если ваше поле в форме круга, то число футов надо подсчитать следующим образом. Пусть имеется круглый участок, диаметр которого, т. е измерение поперёк, составляет 70 футов. Умножьте это число на себя, т. е 70 на 70 и получите 4900. Затем эту сумму умножьте на 11 и получите 53 900 футов. Вычтите из этой суммы четырнадцатую часть, а именно 3850 и это и есть число квадратных футов в круге, что составит секскунцию югера и два скрупула (¹/₁₄₄) и еще полскрупула (¹/₅₇₆) [8].
(8) Если ваш участок земли полукруглый и его основание составляет 140 футов, а высота круглой части 70 футов, то надо умножить высоту на основание. 70 умноженное на 140 составляет 9800. Умножим эту сумму на 11, что составит 107 800, а четырнадцатая часть от неё составит 7700. Таково число квадратных футов в полукруге, которое составляет квадрант (¼) югера и 5 скрупулов (⁵/₂₈₈) [9].
(9) Если же площадь участка меньше полукруга, то мы измерим дугу следующим образом. Пусть имеется дуга, основание которой составляет 16 футов, а высота 4 фута. Прибавляю основание к высоте, что составит 20 футов Результат умножу на 4, получив 80, половина от которых — 40. Половина от 16 футов, составляющих основание, равна 8. 8 я умножу на себя, что составит 64. Затем я возьму четырнадцатую часть этого, что составит 4 фута и немного больше. Прибавим это к 40 и вместе в общей сложности это составит 44. Это и будет число квадратных футов в данном полукруге, что равно половине скрупула (¹/₅₇₆ югера) минус несколько более, чем ¹/₂₅ скрупула [10].
(10) Если ваш участок в форме шестиугольника, то его можно перевести в квадратные футы следующим образом. Пусть будет шестиугольник, каждая сторона которого 30 футов. Эту сторону следует умножить на себя саму: 30 на 30 будет 900. Из этой суммы возьмём ⅓, т. е 300 и ¹/₁₀, т. е 90; общая сумма будет 390. Её нужно умножить на 6, так как сторон 6; общая сумма 2340. Это и будет число квадратных футов в шестиугольнике. Оно таким образом будет несколько меньше унции (¹/₁₂ югера), ведь из него надо вычесть половину и ¹/₁₀ скрипула [11].
(III) (1) Разобрав то, что можно назвать первыми принципами этого рода расчетов, мы без малейших затруднений можем приступить к измерению земельных участков, иметь дело с различными видами которых в настоящее время долгая и трудная задача. Я теперь добавлю, в дополнение к уже изложенным, два правила, которыми земледельцы часто пользуются при посадке растений.
Предположим, что у вас есть земельный участок длиной в 1200 и шириной в 120 футов, на котором виноградные лозы должны быть расположены так, чтобы между рядами оставалось пять футов. Сколько растений, спрашиваю я нужно будет, если между растениями требуется расстояние в 5 футов? (2) Возьмём пятую часть длины, которая составляет 240 и пятую часть ширины, которая составляет 24. К каждому из этих чисел надо прибавить единицу, которая составляет крайний ряд, который они называют угловым; поэтому первое число будет равно 241, а второе — 25. Умножьте эти цифры следующим образом: 241 на 25 и получите 6025. Это, скажем мы, и есть нужное количество растений.
(3) Точно так же, если вы хотите высаживать растения на расстоянии 6 футов друг от друга, вы должны взять шестую часть длины (составляющую 1200 футов), т. е 200 и шестую часть ширины (составляющей 120 футов), т. е 20. К каждой из этих цифр вы должны добавить то, что я назвал угловыми единицами. Таким образом, будет 201 и 21. Их нужно помножить друг на друга, т. е 21 на 201 и получим 4221. Это, скажем мы, и есть нужное количество растений.
(4) Абсолютно тем же способом, если вы хотите высадить растения на расстоянии семи футов друг от друга, возьмите седьмую часть длины и ширины, прибавьте угловые единицы и тем же самым способом и в том же порядке вы получите число растений. (5) Одним словом, сколько бы футов расстояния между растениями вы не выбрали, возьмите общую длину и общую ширину и добавьте упомянутые выше угловые единицы. Из этого следует, что югер земли, имеющий 240 футов длины и 120 футов ширины, если расстояние между растениями составляет три фута (а это мы считаем наименьшим расстоянием, которое может быть оставлено при посадке виноградных лоз, будет вмещать 81 растение в длину, а в ширину, с расстоянием пять футов между ними, будет вмещать 25 растений. Эти цифры, помноженные вместе, дадут 2025.
(6) Если виноградник устроен с интервалом в 4 фута в каждую сторону, то ряд идущий в длину будет содержать 61 растение, а ряд, идущий в ширину 31 растение. Это даст 1891 лозу на югер. А если устроить виноградник так, что промежутки будут 4 фута в длину и 5 в ширину, то в ряду идущем в длину будет 61 растение, а в идущем в ширину — 25 растений. (7) Если высадка происходит с промежутками в 5 футов, то тогда будет 49 растений в длину и 25 в ширину; таким образом, общее количество высаженных растений составит 1225. Если ж вы решили на том же участке высадить лозы на расстоянии 6 футов, то несомненно выйдет 41 лоза в длину и 21 в ширину; цифры эти, помноженные друг на друга дадут число 861. (8) Если ж виноградник ваш устроен будет с промежутками в 7 футов, то ряд будет вмещать 35 растений в длину и 18 растений в ширину; помножив эти числа друг на друга получим 630 и это то количество саженцев, которые нам надо заготовить. Если ж мы высаживаем лозы с промежутком в 8 футов, то ряд будет содержать 31 растение в длину и 16 в ширину; цифры эти, помноженные друг на друга дадут 496. (9) Если ж промежуток будет 9 футов, то ряд будет содержать 27 растений в длину и 14 в ширину; цифры эти, помноженные друг на друга, составят 378. Если ж промежуток будет 10 футов, ряд будет составлять 25 растений в длину и 13 в ширину; числа эти, помноженные друг на друга, составят 325. Чтобы наше рассуждение не затянулось бесконечно, вы должны производить свои посадки прилагая ту же пропорцию к тому более широкому промежутку, который предпочтёт любой из вас. Пусть того, что мы рассказали об измерении земли и количестве растений будет достаточно. И теперь я возвращусь к заданной мной последовательности предметов обсуждения.
(IV) (1) Я обнаружил, что в провинциях есть несколько видов виноградных лоз, но из тех, о которых я знаю лично выше всего ценятся те, которые напоминают небольшие деревья и стоят сами по себе на коротком стебле без какой–либо подпорки. Далее идут те, которые опираются на подпорки и помещаются каждая на отдельное «ярмо»; эти лозы крестьяне называют «лошадиными» [12]. Затем идут те, которые крепятся вокруг тычин, воткнутых в землю и согнутых в кривые и в кольца, их твёрдые древесные ветви крепятся с помощью подпорок, сделанных из тростника. Эти лозы иными называются «подпёртые тычинами». (2) Тип последний по степени уважения к нему это тот, когда лоза лежит на земле плашмя и будучи как бы выступающей из ствола, как только пробивается из почвы, начинает простираться по земле.
Способы высадки всех этих лоз практически одинаковы. Растения помещают либо в ямы, либо в борозды, ибо земледельцы чужеземных народов не знакомы с рытьём траншей, что действительно практически излишне в тех местах, где почва крошится и рассыпается сама по себе, ведь как сказал Вергилий «именно этому мы подражаем плугом» [13], т. е рытью траншей[14]. (3) Так, например, кампанцы, хоть мы их соседи и они могли бы взять с нас пример, не пользуются этим способом обработки почвы, потому что лёгкость, с какой может быть обработана их почва, требует меньшего труда. Но везде, где твёрдая почва требует больших затрат со стороны провинциального крестьянина, того, чего мы добиваемся подготовкой почвы, он достигает делая борозду, чтобы посадить свои саженцы в почву, которая уже обработана до более рыхлого состояния.
(V) (1) Но, чтоб я мог вести речь о каждом виде виноградной лозы, о котором я хочу сказать, я возобновлю прежний порядок изложения. Лозу, которая в состоянии стоять собственными силами, без какой–либо опоры, следует поместить в рыхлой почве в яму, в более же плотной — в борозду, но в умеренных областях, где не слишком жарко летом, ямы и борозды наиболее полезны, если сделаны за год до посадки виноградников. И однако ж, качество почвы надо предварительно исследовать. Если растения придётся сажать в почву голодную и бедную, то ямы и борозды надо делать как раз перед посадкой. (2) Если они сделаны за год до посадки виноградника, то вполне достаточно, чтобы яма была по три фута в длину и глубину и два в ширину. Но, если мы намерены оставлять между рядами расстояние в 4 фута, то обычно признаётся более удобным, чтобы яма имела во всех измерениях одинаковый размер, но, однако же, не более трёх футов в глубину. Затем посадите по черенку в каждом из углов ямы и бросайте вниз измельчённую землю до тех пор, пока яма не заполнится.
(3) Что касается промежутков между рядами, то мы можем дать земледельцам следующий совет: они должны понимать, что если они намерены возделывать свои виноградники с помощью плуга, то промежутки следует оставлять более широкими, если же использовать мотыги [15], то они могут быть более узкими; но они никогда не должны быть шире десяти футов или уже четырёх. Многие люди, однако, устраивают ряды так, чтоб оставить два или самое большее три фута на прямой линии между растениями, в то время как с другой стороны, поперечные проходы делают шире, так чтоб землекоп или пахарь могли бы свободно проходить.
(4) Меры предосторожности, принимаемые при посадке, не должны отличаться от тех, на которые я указал в третьей книге [16]. Карфагенянин Магон, однако, делает одно дополнение к этой системе посадки, а именно, что растения должны быть помещены в землю таким образом, чтобы вся посадочная яма не была тотчас же заполнена землёй, но примерно половина её постепенно выравнивалась в течение двух последующих лет; ведь он думает, что таким образом лоза вынуждена будет направлять свои корни вниз. Я не стану отрицать, что в сухих местах это может быть полезным; но там, где местность болотистая или климат дождливый, я считаю, делать этого не следует, ведь излишняя влага, стоящая в наполовину заполненных ямах для растений, убивает растения прежде, чем они наберутся сил. (5) Поэтому я думаю, что целесообразнее целиком засыпать лунки после того, как в них посажены будут саженцы; но, когда растения укоренятся, сразу же после осеннего равноденствия, почву вокруг них надо будет раскопать на достаточную глубину и после того как корешки, которые они могли бы выпустить на поверхность земли, будут вами срезаны, землю надо будет снова засыпать через несколько дней. Таким образом, будут устранены два неудобства: во–первых, корни не будут стремиться на поверхность почвы, во–вторых, растения, пока они ещё слабы, не будут беспокоить чрезмерные дожди. (6) Но, когда они окрепнут, несомненно, что небесные дожди будут им весьма полезны; потому в тех местах, где мягкость зимы это позволяет, целесообразно будет оставить лозы непокрытыми и держать почву вокруг них рыхлой всю зиму.
Что до сорта саженцев, то авторитеты меж собою не согласны. Одни считают, что лучше с самого начала высадить виноградник чубуками, другие — что отводками с корнями; я уже высказывал об этом мнение в предыдущей части сочинения. [17]. (7) Здесь, однако, я кое–что добавлю, именно, что есть некоторые земли на которых пересаженные лозы не прививаются столь же хорошо как те, что не пересаживались, но это происходит очень редко. Стоит также обратить внимание на то, что мы должны усердно стараться обнаружить:
Что тут земля принесёт и в чём земледельцу откажет.[18]
Когда растение высажено будет в землю, безразлично будет то чубук или же отводок с корнем, надо расположить его в ней так, чтоб лоза могла стоять без какой–либо подпорки. (8) Это, однако, не может быть достигнуто немедленно. Ибо, если вы не обеспечили лозе опору, когда она нежна и слаба, молодые побеги будут ползти и держаться близко к земле. Потому, когда растение сажают в землю, то к нему прикрепляется тростинка, так чтобы она могла как бы надзирать за его младенчеством, обучать его и подняться до такой высоты, до какой позволит земледелец. Ведь лоза не должна быть чересчур высокой и по достижении полутора футов высоты должна быть подрезана. (9) Впоследствии, когда лоза наберётся сил и сможет уже стоять без посторонней помощи, она достигает зрелости ростом своей вершины и ветвей. Ведь и здесь есть два способа возделывания: одни предпочитают лозы, растущие исключительно в голову, а другие — имеющие ветви. Те, кто предпочитает второй из вариантов, должны сохранить всё, что молодая лоза даст близ рубца, где у неё удалена была верхушка и разделить эту поросль на четыре ветви каждая длиною в фут, так чтобы каждая из них смотрела бы в свою сторону неба. [19] (10) Но эти ветви не должны достигать этой высоты сразу в первый год, чтоб лоза, пока она ещё слаба, не была слишком тяжело нагружена; они должны достигать только той длины, которую я указал после многочисленных обрезок. Кроме того, надо оставить на этих руках несколько выступающих побегов (назовём их рогами) и распределить по кругу различные части всей лозы. (11) Способ обрезки тот же, что и для лоз, вырастающих на ярме, хоть в одном отношении он и отличается, а именно что вместо более длинных древесных ветвей оставляют пеньки с четырьмя или пятью глазками, а вместо «хранителей» [20] делают коротко обрезанные ветки с двумя глазками. У лозы же, которую мы описали как сведённую к одному лишь стеблю, побег удаляется близко к материнской лозе вплоть до основания, оставляя только один или два глазка, которые примыкают к самому стволу. (12) Это можно делать совершенно безопасно в хорошо орошаемых районах с богатой почвой, где сила земли может порождать как плоды, так и твёрдую древесину. Те кто создал виноградники таким образом, возделывают их главным образом с помощью плугов и следуют этому методу удаления ветвей от лоз, потому что сами верхушки, не имея ничего из них выступающего, не подвержены повреждению от плуга или от волов. Ведь с лозами от которых отрастают ветви часто происходит так, что маленькие ветки обрываются ногами или рогами волов, а подчас и рукоятью плуга, несмотря на то, что осторожный пахарь старается лишь слегка касаться края ряда лемехом и обрабатывать землю как можно ближе к лозам.
(13) Таким образом, возделывание применяется ко всем лозам, позволяют ли им отпускать ветки или нет, до момента как они распустятся. Когда ж они распустятся, землекоп следует за пахарем и взрыхляет мотыгой то, до чего пахарь не смог дотянуться. Затем, когда лоза распустит свои твёрдые ветви, тот кому приказано обламывать лишние бесплодные побеги делает это, позволяя расти плодоносным; и когда они заматереют, то их следует связать в нечто вроде венка. Это делается по двум причинам: во–первых, чтоб побеги, будучи предоставлены самим себе, не ползли вперёд, не разрастались чрезмерно и не тратили на это всё своё питание; во–вторых, чтоб лоза, будучи связана, могла дать пахарю и землекопу свободный доступ для её возделывания.
(14) Далее пойдёт речь о методе обрезки. В местах холодных, сырых и тенистых, лозу следует летом обрезать, а листья срывать с побегов, чтоб плоды смогли достичь зрелости и при этом не заплесневели и не сгнили. В сухих, тёплых и солнечных местах, напротив, гроздья должны покрываться побегами, а если у лозы для этого собственных листьев недостаточно, то плоды надо защитить листьями, принесёнными из других мест, а иногда и соломой. (15) Так, мой дядя по отцовской линии, Марк Колумелла, человек сведущий в благородных науках и самый трудолюбивый земледелец провинции Бетика, около времени восхода Сириуса укрывал свои лозы пальмовыми циновками, потому что в период восхода этого созвездия некоторые местности этой области так тревожит восточный ветер, который местные жители называют Вултурном, что если лозы не покрыть, их опалит как бы огненным дыханием.
Таков метод возделывания как той лозы, которая растёт только в голову, так и той, что отпускает ветви. Лоза, помещённая на единственную перекладину или та, из которой позволено расти древесным ветвям и которая привязана в круглой форме к подпоркам из тростника, требует почти того же ухода, что и прикреплённая к ярму. (16) Я заметил, однако, что некоторые имея дело с «подпёртыми тычинами» лозами, особенно гельвеннакскими [21], зарывают разросшиеся побеги, словно это черенки, в землю, а затем снова устанавливают их на камышовых подпорках и дают им расти для плодоношения. Наши земледельцы именуют их mergi («ныряльщики»), а галлы – candosocci («отводки») и они зарывают их в землю по той простой причине, что по их мнению земля даст больше пищи для плодоносящих побегов; и поэтому после сбора урожая, они удаляют их как бесполезные, обрезая их от стебля. Наш совет, однако, состоит в том, что те же самые прутья, отделив от материнской лозы, надо высадить в качестве черенков на любые свободные места в рядах, где старые лозы отмерли или в новый виноградник, если кто–то хочет его создать. Ведь и в самом деле, те части побегов, что зарыты в землю, обладают уже достаточным количеством корней, чтоб немедленно схватиться, если поместить их в ямы.
(17) Остаётся еще возделывание лоз, вьющихся по земле, но им не следует заниматься, кроме тех мест, где климат очень бурный ибо это представляет для земледельцев очень трудную задачу и никогда не даёт вина с хорошим вкусом. Там, где местные условия допускают лишь такую форму виноградарства, в ямы глубиной в два фута помещают черенки. Когда они распустятся, их сокращают до одной–единственной древесной ветви; в первый год дело ограничится двумя глазками. Затем на следующий год, когда уже будет изобилие побегов, надо дать вырасти только одному, а остальные оборвать. Этот побег, когда он вырастет и после того как даст плоды, обрезают до такой степени, чтобы лёжа на земле, он не выползал за пределы пространства между рядами. (18) Так же нет большой разницы между обрезкой лежачей лозы и той, которая стоит вертикально, за исключением того, что древесным ветвям лозы лежащей на земле следует позволять расти на более короткую длину, а пеньки оставить более узкими, чтоб они походили бы на шишки. Но после обрезки, которая у этого рода лозы естественно должна производиться осенью, всю лозу надо отогнуть в сторону, в один из двух промежутков между рядами и ту часть, которая была прежде занята вскопать или вспахать и когда она будет тщательно обработана, то получит ту же самую лозу обратно, так что другое пространство так же может быть обработано. (19) Что до обламывания лишних побегов с листьями, то между авторитетами существует некоторое разногласие. Одни говорят, что лозу не надо обрывать, чтоб она лучше укрывала плоды от повреждений ветром и дикими зверями; другие считают, что обрывать её следует, но только осторожно, так чтоб лоза не была обременена лишними листьями, но всё ж могла покрывать или скрывать плоды. Последний способ и мне кажется более целесообразным.
(VI) (1) Мы уже достаточно сказали о лозах; теперь мы должны дать указания относительно деревьев [22]. Тот, кто хочет иметь густо засаженную и доходную плантацию для поддержки виноградных лоз с деревьями, расположенными на равном расстоянии друг от друга, должен позаботиться о том, чтоб она не разрежалась оттого, что деревья умирают и старательно будет удалять любое дерево, если оно поражено будет старостью или же повреждено бурей и заменять его молодой порослью. Он легко этого добьётся если будет иметь у себя питомник для вязов. И я не сколько не возражаю против того, чтобы сразу сообщить каким образом и из каких деревьев питомник этот должен быть сформирован.
(2) Всем известно, что есть два вида вязов: галльский и местный, первый — атинский [23], а второй наш родной — италийский. Тремеллий Скрофа [24] был неправ, высказав мнение, что атинский вяз не несёт самеры, которая является семенем этого дерева. Он конечно порождает семя, но довольно мало и по этой причине большинство людей думает, что он и в самом деле бесплоден, ведь семена скрыты среди листвы, которую он производит при первом почковании. (3) Вот почему никто теперь не выращивает его из семян, а только с помощью побегов. Этот вяз гораздо пышнее и выше нашего и производит листву, которая более подходит для волов; если вы постоянно будете кормить ею скот, а затем станете давать им листву другого вида, вы вызовите у них отвращение к последнему. (4) Потому, если то возможно, мы засеем всё поле сплошь атинскими вязами или если это невозможно, позаботимся о том, чтобы формируя ряды, сажать местные и атинские вязы в одном и том же количестве попеременно. Таким путём, мы всегда будем иметь смесь листвы для пользования и скот, привлечённый этим видом приправы к пище будет с большей охотой поедать предназначенный ему полный рацион.
(5) Но тополь, кажется, лучше всех пригоден для поддержки виноградной лозы. Но тополь большинство людей отвергает, потому что он даёт скудную и непригодную для скота листву. Ясень, потому что он наиболее пригоден для овец и коз и в какой–то мере для волов, правильно высаживать в местах неровных и гористых, где вяз произрастает хуже. Вяз предпочитают большинство людей потому, что он очень хорошо приспосабливается к лозе, обеспечивает пищу, наиболее пригодную для волов и произрастает на различных видах почвы. Потому, если требуется создать новую плантацию, надо подготовить питомники вязов или ясеней по системе, которую мы опишем ниже; тополя лучше высаживать прямо на плантации в виде верхушек деревьев, посаженных в землю. (6) Мы должны двойной мотыгой подготовить почву там где она богата и умеренно влажна, а весной, после тщательного боронования и рыхления, сделать грядки. Затем мы поместим на них семя вяза, которое будет теперь красноватого цвета и оставим его пролежать несколько дней на солнце; когда оно сохранит еще сок и липкость, мы густо засыплем грядки со всех сторон этим семенем и покроем его с помощью сита мелко просеянной землёй на два пальца, умеренно польём и покроем грядки соломой так, чтобы верхушки растений, когда они будут выходить из земли, не выклёвывались птицами. (7) Затем, когда ростки взойдут, надо убрать солому и вручную выдергать сорняки и притом сделать это тщательно и осторожно, чтобы всё ещё нежные и короткие маленькие корни вязов не были вырваны вместе с сорняками. Сами грядки мы распланируем так, чтобы они были настолько узкими, чтобы тем, кто будет их пропалывать было бы легко дотянуться до них руками, потому что если они будут шире, то грядки получат повреждения или даже будут вовсе растоптаны. (8) Затем летом, до восхода солнца или ближе к вечеру, грядки следует время от времени опрыскивать, а не поливать, и когда растения вырастут на три фута в высоту, их следует пересадить на другую грядку и чтоб они не прорастали слишком глубоко (ведь потом потребуется много труда, чтоб перенести их на другую грядку) нам придётся выкопать не слишком большие ямы на расстоянии полутора футов друг от друга. Затем корни, если они короткие, надо будет согнуть как бы в узел или если они слишком длинные — в круг, напоминающий венок, и после того как они смазаны будут бычьим навозом их надо будет опустить в маленькие ямки и тщательно отоптать со всех сторон. (9) Тот же самый метод может применяться и к растениям, высаживаемым черенками, а не семенами[25], что существенно в случае с атинским вязом, который не вырастает из семян. Этот вид вяза лучше сажать осенью, а не весной и его мелкие ветки понемногу скручивать вручную, так как в первые два года он боится прикосновения железного орудия; наконец, на третий год их обрезают хорошо заточенным серпом и когда он уже созрел для пересадки (т. е с осени, когда земля хорошо пропитана дождевой водой до весны, до того как корень вяза вероятно потеряет свою кору при удалении из почвы) наступает подходящее время для неё. (10) Если почва рыхлая надо сделать ряд посадочных ям по три фута в каждую сторону, а если плотная — ряд борозд одинаковой глубины и ширины для приёма деревьев. Но и в почве, подверженной воздействию росы и тумана, вязы должны быть посажены таким образом, чтоб их ветви направлены были на восток и на запад, для того, чтобы средняя часть деревьев, к которым прикреплена лоза, могла получать больше солнечного света.
(11) Если мы имеем в виду так же и посев злаков, то деревья должны быть расположены, если почва богата, на расстоянии 40 футов друг от друга; если ж почва бедная и на ней ничего другого не посажено, то на расстоянии 20 футов. Затем, когда они начнут расти в высоту им должна быть придана определённая форма с помощью серпа и должны быть установлены последовательные «этажи»; ведь земледельцы называют выступающие ветви и стволы этим именем и либо обрезают их как можно ближе ножом либо позволяют им расти длиннее, чтобы лозы могли расползаться более свободно, причём последний процесс лучше происходит на богатой почве, а первый — на бедной. (12). «Этажи» должны быть не менее, чем в трёх футах друг от друга и иметь такую форму, чтобы верхняя ветвь не могла находиться на одной линии с нижней ибо нижняя ветвь будет тереться о распускающийся бутон верхней ветки и стряхивать плоды.
Но какое бы дерево вы ни посадили, вы не должны обрезать его в течение следующих двух лет. Затем, если вяз вырастает небольшим, то весной, прежде чем он сбросит кору, его верхушку нужно срезать рядом с маленькой веткой, кажущейся наиболее здоровой, но таким образом, чтоб оставить над ней на стволе пень длиной в девять дюймов, к которому ветка может быть направлена, а затем приложена и закреплена, чтоб когда она будет пленена таким образом, то могла бы служить для дерева верхушкой. (13) Затем, через год пень нужно срезать, а место сгладить. Если, однако, у дерева нет подходящей маленькой ветки, то будет достаточно, если оно останется стоять на высоту девяти футов от земли и верхняя часть его будет обрублена, чтобы новые прутья, которые оно выпустит, не пострадали от скота. Если это возможно, то дерево должно быть прорублено одним ударом, если ж нет, то его придётся распилить, а рану загладить с помощью садового ножа и покрыть грязью, смешанной с соломой, чтоб оно не пострадало от солнца или дождя. (14) По прошествии года или двух, когда появившиеся на свет маленькие веточки наберут, должным образом, силу, будет уместным лишние из них обрезать, а тем, что нам годны дать свободно вырасти и занять своё место в ряду. Если вяз хорошо подрос с той поры, как был посажен, то его верхние прутья надо освободить от сучков с помощью садового ножа; но если мелкие ветви уже сильны, их следует обрезать ножом таким образом, чтоб оставить небольшой пенёк, выступающий из ствола. Затем, когда дерево наберёт силу, всё до чего вы сможете дотянуться с помощью садового ножа надо будет срезать и загладить, не поранив, однако, тело материнского дерева. Молодой вяз правильно формировать следующим образом. (15) В богатой почве следует оставить от земли восемь футов без ветвей, а в бедной — семь; затем дерево следует разделить на три части по высоте по всей его окружности и мелким ветвям, по одной с каждой из трёх сторон надо позволить расти, предназначив их для первого «этажа». (16) Затем, на три фута выше, другим ветвям следует позволить расти таким образом, чтобы их расположение не было таким же, как на нижней ступени и всё дерево должно быть устроено по тому же принципу вплоть до вершины. При зачистке дерева нужно позаботиться о том, чтобы выступы, оставшиеся тем, где были срезаны прутья, не выступали слишком сильно, но чтоб они, с другой стороны не были так сильно сглажены, чтобы ствол оказался повреждён или лишён коры; ведь вяз не получает никакого удовольствия от того, что его на скорую руку обнажают. Кроме того, мы должны избегать делать одну рану из двух, ведь коре не легко будет расти над таким шрамом. (17) Вяз требует постоянного внимания, не только при тщательном его устройстве, но и при окапывании ствола и регулярном срезании любой листвы, выросшей из него, чтоб излишняя тень не повредила лозе. Затем, когда дерево достигнет нужного возраста вы в нём близ земли сделайте отверстие, доходящее до сердцевины и таким образом дайте проход влаге, которую оно образовало в своей верхней части. Лучше, также, сажать виноградную лозу до того, как дерево достигнет своей полной силы.
(18) Но если вы захотите сочетать нежный молодой вяз с взрослой лозой, он не выдержит её веса; а если вы соедините молодую лозу со старым вязом, он убьёт свою пару. Поэтому деревья и лозы должны быть почти равны по возрасту и силе. Для того, чтоб сочетать лозу и дерево, надо сделать траншею для черенков в два фута шириной и столько же футов глубиной, если почва лёгкая (если же она тяжёлая, то 2 ¾ фута глубины) и шесть или по крайней мере пять футов в длину. Траншея должна быть не менее, чем в полутора футах от дерева, ибо если вы посадите лозу близко к стволу вяза, она не укоренится должным образом, а если и укоренится, то рост дерева её задушит. (19) Если обстоятельства позволят, сделайте траншею осенью, чтоб она размякла от дождей и морозов; затем, около времени весеннего равноденствия, чтоб быстрей опутать ими вяз, надо поместить в траншею две лозы на расстоянии фута друг от друга, позаботившись при этом о том, чтоб они посажены были не тогда, когда дуют северные ветры, и не тогда, когда они мокры от росы, а когда они сухие.
(20) Правило это надо соблюдать не только тогда, когда сажают лозы, но и вязы и другие деревья. Кроме того, когда вы будете брать саженцы из питомника, одну сторону надо пометить красной охрой в знак предупреждения какой стороной их высаживать: не в любом положении, но лишь в том, в каком они посажены были в питомнике; ведь очень важно, чтоб они обращены были к той четверти неба, к которой они привыкли с ранних дней. Однако в солнечных местах, где климат не слишком холодный и дождливый, деревья и лозы лучше сажать осенью после равноденствия. (21) При посадке их следует сажать так, чтобы под ними было до полфута пахотной земли, взрытой плугом, так чтоб размотать все корни и покрыть растения, когда они помещены в унавоженную почву, которую я считаю наилучшей, если же её нет, то по крайней мере в размельчённую и отоптанную вокруг стеблей растений. Лозы следует установить на краю траншеи, а их твёрдые древесные ветви вытянуть вдоль траншеи, а затем поместить на деревья и защитить оградой от повреждения скотом. (22) В очень жарких местах растения следует прикреплять к дереву с северной стороны, в холодных местах — с южной, в умеренном климате — либо с восточной, либо с западной, чтобы им не приходилось весь день терпеть одно лишь солнце или тень.
Цельс держался того мнения, что на следующий год при обрезке лучше воздержаться от ножа и что сами побеги надо скрутить и обернуть вокруг дерева в форме венка, так как это скручивание порождает изобилие твёрдых древесных ветвей, самые сильные из которых мы можем сделать на следующий год верхушкой лозы. (23) Но многолетний опыт научил меня, что гораздо целесообразнее применить к лозам при первой же возможности садовый нож и не дать им стать кустистыми с лишними побегами. Я так же считаю, что твёрдую древесную ветвь, которой сначала будет позволено расти, следует срезать до второго или третьего бутона, чтоб она могла дать более сильные побеги, которым, когда они завладеют первым «этажом» дерева, можно будет придавать разные направления при следующей обрезке и кроме того каждый год они будут подниматься на более высокий «этаж», всегда оставляя одну твёрдую древесную ветвь, которая, привязанная к стволу, будет вами обращена к вершине дерева.
(24) Многие земледельцы, как только водворят лозу на место, тотчас применяют к ней определённые правила. Большинство из них загромождают нижние «этажи» твёрдыми древесными ветвями с целью большего урожая и более легкого возделывания. Но те, чья главная цель — высокое качество вина поощряют лозу подниматься на верхушки деревьев и поскольку каждый твёрдый древесный побег предлагает себя, они вытягивают его до самой высокой из возможных ветвей таким образом, чтоб верхушка лозы шла в ногу с верхушкой дерева, т. е чтобы два самых дальних побега лозы были бы приложены к стволу дерева так, чтоб они обращены были к его вершине и по мере того как каждая ветвь дерева набирала б силу, она брала б на себя бремя виноградной лозы. (25) Больше побегов следует поместить на толстых ветвях, отдельно друг от друга, на тонких же ветвях меньше и лоза должна быть прикреплена к дереву тремя креплениями, одно на стволе дерева в четырёх футах от земли, второе держит верхушку лозы, а третье обхватывает её посредине. В самом низу крепить нельзя, так как это отнимает силу у лозы; но подчас это всё ж необходимо, когда у дерева обрезают ветви потому что лоза, становясь слишком сильной, слишком буйно разрастается.
(26) Другие моменты, которые следует соблюдать при обрезке, заключаются в том, что старые побеги, на которых висели плоды предыдущего года, должны быть полностью обрезаны, а новым следует позволить расти после того как их усики будут полностью срезаны и боковые побеги, выросшие из них так же должны быть обрезаны — если лоза находится в цветущем состоянии, то через верхушки ветвей должны быть спущены самые дальние побеги [26], если лоза тонкая, то побеги ближайшие к основанию, а если она среднего размера — то те, что посредине. Ведь самый дальний побег даёт больше плодов, ближайший меньше и при этом истощает и ослабляет лозу.
(27) Лозам очень полезно, если их каждый год развязывать, потому что тогда они легче освобождаются от узлов и они укрепляются, будучи связанными в другом месте, меньше повреждаются и лучше восстанавливают силу. Кроме того желательно, чтобы сами побеги располагались на «этажах» дерева так, чтоб они свисали вниз, будучи прикреплёнными к третьему или четвёртому бутону и чтоб они не были привязаны слишком туго, чтобы ветка лозы не была срезана ивой. (28) Но если «этаж» слишком далеко, чтобы подвести туда новую ветвь, то побег надо будет привязать к самой лозе, над третьей почкой. Мы советуем это потому, что та часть побега, которая спускается вниз, даёт плоды, а та часть, которая связана лентой, поднимается вверх и даст твёрдые древесные ветви на следующий год. (29) Есть два вида плодоносящих побегов: один происходит из твёрдой древесины лозы, которая, поскольку в первый год она обычно даёт листья, но не плодоносит, называется усиковым побегом, а другой, который получается из годовалого побега и приносит плоды немедленно, называется плодоносящим побегом. Для того, чтобы в вашем винограднике было много побегов этого второго вида, части побегов до трёх почек должны быть привязаны, так что всё что находится ниже ленты может производить твёрдую древесину. (30) Затем, после того как лоза обретёт года и силу, поперечные ветви должны быть перенесены на ближайшие деревья, а другие, те что моложе, должны быть направлены поперёк, ведь когда они стареют, то изнашивают лозу. Иногда также, когда лоза не может охватить всё дерево целиком, полезно согнуть часть её вниз и погрузить в землю, а затем поднять два или три отводка на то же самое дерево, чтоб оно окружено было несколькими лозами и таким образом быстрее ими покрывалось.
(31) Усиковому побегу не следует позволять расти на молодой лозе, если только он не вырос на том месте, где это необходимо, чтобы он мог быть соединён с ветвью, на которой нет виноградного побега. Усиковые побеги, растущие в нужном месте на старых лозах, полезны; их обычно обрезают до третьей почки и позволяют успешно расти ибо в следующем году они производят твёрдую древесину в изобилии. (32) Но если какой–нибудь усик, растущий в нужном месте, будет сломан в процессе обрезки или привязывания, при условии, что у него сохранился хоть один бутон, то его не следует сразу удалять, так как в следующем году он даст ещё более прочную древесную ветку из одного бутона. (33) Те побеги, которые, будучи выросшими из прутьев годовалого возраста, привязываются к твёрдой древесине называются «осаждёнными». Они очень обильно плодоносят, но наносят большой вред материнской лозе; потому побег не должен быть «осаждён» иначе как с концов ветвей или если лоза поднялась на вершину дерева. (34) Если же, однако, кто–нибудь захочет позволить этому виду стебля ради плодов расти свободно, пусть он скрутит побег, а затем привяжет его в этом положении и согнёт; ведь после этого он будет отпускать твёрдые древесные ветви за тем местом, где вы его скрутили, а так же после того как будет согнут, он будет оттягивать на себя меньше жизненных сил, даже если будет отличаться изобилием плодов. Побегу, который будет вами согнут не следует позволять продолжать так более одного года.
(35) Другой вид побега, который вырастает из молодой лозы и свисает вниз, привязанный к нежной части лозы, мы называем одеревенелым; он даёт хороший урожай как плодов, так и новых ростков и если позволить двум побегам вырасти из одной головки, то оба, тем не менее, можно будет называть одеревенелыми ибо я указал уже выше какой силой обладает облиственный побег. Горловой побег [27] — такой, который растёт из середины между двумя ветвями, как бы в развилке. Это, как я обнаружил, наихудший вид побега, потому что он не приносит плодов и ослабляет обе ветви, между которыми вырос. Следовательно, он должен быть удалён.
(36) Большинство людей верят, что сильная, пышная лоза становится более плодородной если она отягощена множеством побегов, которым позволено расти; но они ошибаются, ибо она производит из своих многочисленных побегов больше облиственных ветвей и когда она покроется обильной листвой, то цветёт хуже, на ней слишком долго держатся туман и роса и она теряет все свои грозди. Потому я за то, чтобы сильную лозу распределить по ветвям вяза, распределить её в форме поперечных ветвей, прореживая её и сгибая над некоторым количеством виноградных побегов а если она будет недостаточно полна жизненных сил, то оставить твёрдые древесные ветки свободными. Этот метод сделает лозу более продуктивной.
(37) И как густая, частая плантация похвальна с точки зрения плодов и её прекрасного внешнего вида, так когда время проредит её и она ослабнет, то станет невыгодной и смотреть на неё будет неприятно. Чтобы избежать этого, заботливый землевладелец обязан удалить каждое дерево, ослабевшее от старости и посадить на его месте молодое, не окружая его черенками [28], хоть для этого могут быть возможности, но, что намного лучше, используя отводки от близлежащих растений. В обоих случаях, метод очень похож на тот, который мы уже изложили. Итак, об италийских плантациях мы рассказали уже вполне достаточно.
(VII) (1) Есть ещё один вид плантаций, который я обнаружил в Галлии, называемый «карликовым леском» [29]. Она требует деревьев низких и с не слишком пышной кроной. Для этой цели самой подходящей кажется калина (viburnum opulus) — дерево, очень напоминающее кизил. И в самом деле большинством людей с этой целью высаживаются кизил, граб и иногда рябина и ива; но ивы не следует сажать нигде, кроме как в сырых местах, где другие деревья с трудом пускают корни, потому что она портит вкус вина. Вяз так же можно приспособить для этой цели [30], срезав его верхушку, пока он ещё молод, так чтоб он не превышал высоты 15 футов; (2) ведь я заметил, что плантации карликовых деревьев обычно устроены так, что «этажи» располагаются на высоте 8 футов в сухих, пологих местах и 12 футов на плоской, болотистой почве. Но обычно это дерево разделяют на три ветви, на каждой из которых с обеих сторон дают вырасти по нескольку молодых веток, затем почти все ветви обрезают тогда же, когда подрезают лозы, чтобы они не давали тени.
(3) Если вы не сеете среди карликовых деревьев злаки, то с обеих сторон остаётся пространство в двадцать футов, но если кто–то стремится к урожаю, то с одной стороны остаётся сорок футов, а с другой — двадцать. Во всех иных отношениях всё делается точно так же, как и на италийских плантациях, а именно: лозы высаживаются в длинные ямы, чтоб за ними можно было ухаживать с той же тщательностью, приучать к ветвям деревьев, молодые поперечные ветви соединять каждый год с ближайшими деревьями, а старые срезать. (4) Если одна поперечная ветвь не дотягивается до другой, то их следует соединить друг с другом прутом, проходящим между ними. Когда позже лоза согнётся под тяжестью плодов, её надо поддержать, установив под ней подпорки. Этот вид насаждений, как и все другие виды деревьев, даёт тем большее изобилие плодов, чем больше вспахана и вскопана вокруг него земля; воздаёт ли он владельцу за всё сделанное для него видно по прибыли, которую он приносит.
(VIII) (1) Вырастить любое дерево проще, чем лозу, а олива, царица всех деревьев, требует наименьших затрат. (2) Ведь хотя она не приносит плодов из года в год, но обычно через год, тем не менее пользуется большим уважением из–за лёгкости в возделывании и за то, что когда не покрыта плодами, то почти не требует затрат; если же в неё вложиться, то она быстро преумножит урожай плодов. Если ж ею несколько лет пренебрегают, то она от этого не портится как виноградная лоза и даже в этом состоянии кое–что даёт владельцу собственности; если ж вновь начать её возделывать, то она в течение года восстановится. (3) Потому–то мы, среди иного прочего, сочли за благо дать подробные указания относительно этого вида дерева.
Я думаю, что видов оливок не меньше, чем виноградных лоз, но в поле моего зрения попали десять [31]: посия [32], лициниев, сергиев, невиев [33], кольминиев [34], орхис [35], царский, ткацкий челнок [36], миртовый. (4). Из них плоды сорта посия самые приятные на вкус, царского — самые эффектные; и те и другие больше подходят для еды, чем для масла. Ведь масло из сорта посия обладает превосходным вкусом, но в течение года оно портится. Орхис, так же как и ткацкий челнок лучше собирать на еду, чем на масло. Лициниев сорт даёт лучшее масло, сергиев — самое обильное, а вообще говоря, все крупные оливки больше подходят для еды, а более мелкие — для масла. (5) Но ни одно оливковое дерево перечисленных сортов не может выдержать слишком холодного или слишком тёплого климата; и поэтому в очень жарких местах оливковое дерево лучше всего себя чувствует на северной стороне холмов, а в холодных — на южной; но оно не любит мест ни слишком низменных, ни чересчур возвышенных, а предпочитает склоны умеренной высоты, такие как мы видим на землях сабинян в Италии и по всей провинции Бетика [37]. Многие люди думают, что это дерево либо не может жить, либо не даёт плодов более, чем в 100 милях от моря, но в иных местах оно всё же хорошо растёт. Лучше всего переносит жару посия, холод же — сергиев сорт.
Наиболее подходящей почвой для оливковых деревьев является та под которой находится слой гравия, если мел смешанный с крупным песком составляет верхний слой почвы. Жирная песчаная почва не менее хороша, но и более плотная почва, если она влажна и плодородна, так же для них благоприятна. Но чистый мел должен быть отвергнут и в еще большей степени земля, изобилующая источниками и где всегда есть ил. Скудная песчаная почва оливковому дереву враждебна, так же как и голый гравий; в них дерево хотя и не погибает, но и полных сил не обретает. (7) Можно посадить его на земле, где высаживался хлеб или там, где стояло земляничное дерево или каменный дуб. Что же до простого дуба, то даже если он и срублен, всё равно остаются корни, вредные для оливковой рощи, яд от которых убивает оливу. Вот и все общие замечания об этом дереве; теперь я подробно опишу его выращивание.
(IX) (1) Питомник для вашей оливковой рощи должен быть подготовлен под открытым небом, на земле умеренно сильной и сочной, с почвой ни плотной, ни рыхлой, а скорее разбитой. Этот вид почвы обычно состоит из чернозёма. После того как вами будет вырыта траншея глубиной в три фута и окружена глубоким рвом, чтобы скот не имел в питомник доступа, дайте земле разрыхлиться. (2) Затем возьмите с самого плодоносного дерева самые стройные и цветущие ветви, такие, за которые, взявшись за них, может ухватиться рука, т. е толщиной с рукоять и пока они свежие сделайте из них черенки, остерегаясь повредить кору или какую–то иную часть, кроме той, которую разрезала пила. Это будет просто, если вы сначала сделаете двурогую подпорку и защитите сеном или соломой ту часть, над которой вы собираетесь срезать ветку, так что ветви, которые помещены будут в вилку могут быть аккуратно срезаны без какого–либо повреждения коры. (3) Затем ветки эти следует спилить на длину полутора футов, а раны на обеих концах сгладить садовым ножом и пометить, чтоб отпиленная часть ветки могла бы быть должным образом помещена в то положение, которое ветвь занимала на дереве, чтоб вершина обращена была бы к небу; ведь если посадить её в землю в перевёрнутом положении, то она с трудом укоренится, а когда наберёт больше силы, то всё равно навсегда останется бесплодной. Вам необходимо будет смазать как верхушки, так и нижние края обрезанных веток смесью навоза с золой и погрузить их полностью в землю таким образом, чтоб над ними было четыре пальца рыхлой земли. (4) Посаженные ветки следует снабдить двумя разметочными колышками, по одному с каждой стороны; сделать их можно из любого дерева, расположить на небольшом расстоянии от веточек и связать вместе лентой, так чтоб их не так легко было сбить каждый по отдельности. Это целесообразно сделать, чтобы их не могли не заметить землекопы, чтоб когда вы станете возделывать свой питомник мотыгами или тяпками, высаженные вами веточки не пострадали.
(5) Некоторые думают, что лучше выращивать оливковые деревья с помощью почек и высаживать их с помощью шнура по сходному принципу [38]; но в любом случае посадка должна происходить после весеннего равноденствия и в течение первого года питомник надо окучивать как можно чаще. На следующий и в последующие годы, когда корешки растений наберут силу, их следует обрабатывать граблями; в первые два года лучше воздержаться от обрезки, а на третий год оставить на каждом растении по две маленькие веточки и часто окучивать питомник. (6) На четвёртый год надо будет срезать более слабую из двух ветвей. Таким образом, выращенные небольшие деревья пригодны для пересадки через пять лет. В сухой почве и там, где очень мало влаги, растения в оливковой роще лучше всего высаживать осенью, но там, где почва богата и влажна, весной, как раз перед тем, как они распустятся. (7) Четырёхфунтовые ямы для растений готовят заблаговременно, годом раньше; если же перед посадкой нет достаточного времени, то бросьте внутрь их ветки и солому и подожгите лунки, чтобы их сделал рыхлыми огонь, как это должны были сделать солнце и мороз. На земле богатой и пригодной для выращивания хлеба, расстояние между рядами должно быть 60 футов в одном направлении и 40 в другом; если почва бедна и непригодна для посева, то 25 футов. Ряды должны быть обязательно выровнены к западу, чтобы их охлаждал, пролетая через них, летний бриз.
(8) Сами небольшие деревца можно пересадить следующим образом. Прежде чем извлечь маленькое деревце из земли [39], отметьте на нём красной охрой ту его сторону, которая обращена на юг, чтобы посадить его так же как в питомнике. Далее, пусть вокруг маленького деревца будет оставлено пространство в один фут по кругу, а затем выньте растение из земли с собственным его дерном, а чтоб этот дёрн не рассыпался бы в процессе пересадки, вы должны связать между собой прутьями умеренного размера сучья, приложить их к удаляемому комку земли и так связать его с ивами, чтобы почва, будучи спрессованной вместе, могла удерживаться как бы замкнутой. (9) Затем, выкопав самую нижнюю часть, нужно осторожно сдвинуть комок земли, привязать его к прутьям, подложенным под него и перенести растение. Но прежде чем опустить его в землю, вы должны будете вскопать землю в яме мотыгами; затем вы должны опустить растение в землю, которая была вспахана плугом, при условии, что верхний слой почвы будет достаточно богатым и посыпать её семенами снизу [40]; если в ямах для растений скопится какая–то вода, то её необходимо осушить до того, как будут посажены деревья. В следующий миг туда должны быть брошены камни или гравий, смешанные с богатой почвой и после того как семена будут посеяны, стороны ямы для растений должны быть срезаны со всех сторон и между ними надо положить немного навоза. (10) Если ж почему–либо неудобно удалять растение с собственной его землёй, то лучше всего очистить стебель ото всех листьев, затем загладить раны и обмазав их грязью и пеплом, поместить растение в яму или борозду. Вполне готов к перемещению стебель [41] толщиной с человеческую руку; можно пересадить и стебель более крупный и высокий, но он должен быть посажен так, чтоб ему не угрожала опасность со стороны крупного рогатого скота и лишь небольшая его часть выступала бы над ямой; тогда он производит более пышную листву. Если, однако, нападений крупного рогатого скота нельзя будет избежать как–либо иначе, то стебель надо посадить так, чтобы он выступал дальше от земли, так чтоб мог быть свободен от повреждений со стороны крупного рогатого скота. (11) Растения так же следует поливать, когда наступает засуха и их нельзя трогать ножом, пока не пройдёт два года; и во–первых, они должны быть обрезаны так, чтобы только один стебель превышал высоту самого высокого быка, а во–вторых, чтоб при вспашке бык не ударил его бедром или любой другой частью тела, лучше всего защитить растения заборами, даже если они уже укоренились.
Когда оливковая роща укоренится и достигнет зрелости, вы должны разделить её на две части, чтоб они могли плодоносить попеременно, ведь оливковое дерево не плодоносит подряд два года. (12) Когда земля под ним не засеяна ради урожая, дерево пускает свои побеги; когда земля полна посеянного урожая, дерево приносит свои плоды; итак, роща, таким образом разделённая, даёт равный доход в течение всего года. Но почву надо вспахивать по крайней мере дважды в год и глубоко окапывать мотыгами деревья; ведь после солнцестояния, когда земля трескается от жары, нужно позаботиться о том, чтобы солнце не проникало к корням деревьев через трещины. (13) После осеннего равноденствия деревья надо окопать со всех сторон, чтобы, если оливковая роща расположена на склоне, можно было б прокопать канавы с большей высоты, чтобы доставлять к стволам деревьев воду. Далее, побеги, вырастающие из нижней части стебля, надо ежегодно удалять и каждый третий год деревья надо подкармливать навозом. Унаваживать оливковую рощу надо тем же способом, какой я предложил во второй книге [42], если конечно будет обеспечен урожай зерна [43]. (14) Если вы заботитесь только о самих оливковых деревьях, вам вполне достаточно будет шести фунтов козьего навоза или одного модия сухого навоза, или наконец, одного конгия несолёного остатка масла. Навоз следует класть осенью, чтобы он, будучи тщательно перемешан, мог согреть зимой корни оливы. Осадок масла надо вылить на те деревья, которые не очень хорошо растут, потому что зимой, если в них проникли черви или же какие–то другие существа, то они от этой обработки погибают. (15) Как в сухих, так и во влажных местах деревья бывают заражены мхом и если вы не соскребёте его железным инструментом, оливковое дерево не даст плодов или обильного листа. Кроме того, оливковую рощу надо с интервалом в несколько лет подрезать, потому что не стоит забывать старую пословицу: «Кто вспахивает оливковую рощу, тот просит у неё плодов; кто её удобряет, умилостивляет; кто её обрезает, заставляет приносить плоды». Однако будет вполне достаточно обрезать её каждый восьмой год, чтоб плодоносящие ветки время от времени не срезались.
(16) Так же часто случается, что деревья хоть и хорошо растут, но плодов, однако, не приносят. В этом случае хорошо бывает пробурить их галльским буравом и плотно засунуть в отверстие ветку дикой оливы, чтобы дерево, будучи как бы оплодотворённым плодородным потомством, становилось более продуктивным. Но с этим так же должно сочетаться окапывание и несолёный осадок масла, смешанный со свиной или несвежей человеческой мочой в определённых количествах; одной урны будет вполне достаточно для очень большого дерева, если смешать с этим такое же количество воды. Оливковые деревья так же часто отказываются приносить плоды, если почва негодна для них. (17) Это мы исправим следующим образом. Мы выроем вокруг них глубокие канавы, а затем положим в них больше или меньше извести в соответствии с размером дерева; самое маленькое дерево требует модий извести. Если это средство окажется безрезультатным, нам придётся прибегнуть к помощи прививки. Как следует прививать оливковое дерево, мы опишем ниже. Иногда так же одна ветвь оливкового дерева разрастается больше остальных и если вы её не срежете, всё дерево будет чахнуть.
Этого должно быть достаточно для описания оливковых деревьев. Остаётся разобраться с тем, как обращаться с плодоносящими деревьями; на этот счёт мы и дадим соответствующие указания.
(X) (1) [44] Прежде, чем вы посадите растения, я советую вам защитить границы вашего сада стенами, забором или рвом и запретить проход не только скоту, но и людям, потому что если их верхушки будут часто срываться рукой человека или отгрызаться скотом, то растения никогда не смогут достичь полного роста. (2) Целесообразно расположить деревья в соответствии с их видами, главным образом для того, чтобы сильные не подавили слабых, потому что первые не равны последним ни по силе, ни по размеру и достигают зрелости в другое время. Почва, подходящая для виноградных лоз, так же годна и для деревьев. Яму, в которую вы хотите посадить растение надо выкопать за год до того, потому что тогда она размягчится солнцем или же дождём и то, что было в неё посажено быстро укоренится. (3) Но если вы торопитесь делать ямы для растений, чтобы посадить их в тот же год, выкопайте вручную ямы для растений по крайней мере за два месяца до этого, а затем согрейте ямы, сжигая в них солому. Чем просторнее и шире вы их сделаете, тем пышнее и обильнее будут плоды, которые вы соберёте. (4) Пусть ваша яма для растений будет похожа на печь, более широкую внизу, чем вверху, чтобы корни могли распространяться более свободно и меньше холода зимой, а тепла летом могло бы проникать через узкое отверстие и, чтобы на её краях почву, которая на них навалена, не смыли бы дожди.
(5) Сажайте деревья через такие промежутки, чтобы когда они вырастут, у них было достаточно места, чтобы расправить ветви. Ведь если вы посадите их слишком густо, то не сможете ничего под ними посадить и сами они не будут плодоносить, если вы их не проредите; и потому хорошо оставить меж рядами сорок или по крайней мере тридцать футов. (6) Выбирайте для посадки растения толщиной по крайней мере с ручку мотыги, прямые, гладкие, высокие, без наростов и со здоровой корой. Такие растения хорошо и быстро приживутся. Беря ветви с деревьев, выбирайте их с тех, которые приносят хорошие и обильные плоды каждый год, беря их с тех «плеч», которые обращены к восходящему солнцу. Посадив растение с корнем, вы заметите, что оно будет расти быстрей других. Привитое дерево плодоносней не привитого, т. е того, которое посажено было в виде ветки или маленького растения. (7) Но прежде чем эти маленькие растения пересаживать, обратите внимание с какими ветрами они раньше сталкивались, а затем приступайте к работе и переносите их с сухого склона во влажную почву. Желательно сажать деревца, имеющие три зубца и пусть они выступают из почвы по крайней мере на три фута. Если вы хотите посадить два или три деревца в одну траншею, то позаботьтесь, чтоб они друг друга не касались, ведь иначе они будут погублены червями. (8) Когда вы сажаете растения, опустите на дно траншеи, с правой и с левой стороны, пучки веток толщиной с руку таким образом, чтоб они немного выступали над почвой, так чтоб летом вы могли бы без особых проблем передавать через них воду к корням. (9) Деревца и саженцы с корнями сажайте осенью, т. е около 15 октября, а черенки и ветки ранней весной, до того как на деревьях начнут распускаться почки; а чтобы моль не повредила саженцы смоковницы, воткните в дно траншеи в вертикальном положении ветку мастичного дерева с верхушкой.
Не сажайте смоковницу в холодную погоду. Она любит солнечные места, где есть галька и гравий, а иногда и каменистые места. Этот вид дерева быстро набирает силу, если вы сделаете свои траншеи просторными и широкими. (10) Различные виды смоковниц, хоть и сильно различаются по вкусу и другим особенностям, высаживаются одним и тем же способом с учётом различия почвы. В холодных местах и там, где осенний сезон влажный вы должны сажать те сорта, чьи плоды созревают рано, чтобы вы могли собирать их до того, как пойдут дожди; но зимние фиги сажайте в тёплых местах. С другой стороны, если вы хотите, чтоб смоковница приносила поздние плоды, чего она естественным образом не делает, стряхните с неё незрелые или ранние плоды и тогда она даст другой урожай, который она перенесёт на зиму. Иногда, когда деревья начинают покрываться листьями, полезно бывает срезать ножом самую верхушку смоковницы; тогда деревья становятся крепче и плодовитее. Всегда будет полезным, как только на смоковнице будут появляться листья, распустить красную охру в осадке оливкового масла и смешав с человеческими экскрементами, вылить всё это на корни. (11) Дерево от этого станет плодороднее, а внутренность смоквы — полнее и лучше. Смоквы следует сажать главным образом ливиины [45], африканские, халкидские [46], фулканские [47], лидийские, воробьиные (Callistruthiae) [48], астропийские [49], родосские, ливийские и тибурнийские [50], а так же и все те, которые дают цветы два или три раза в год.
(12) Миндальное дерево, первое, которое выпускает почки, следует сажать примерно 1 февраля; оно требует твёрдой, тёплой, сухой земли; ведь если вы посадите орех в местах, которые имеют иные качества, чем эти, то он обычно гниёт. Прежде, чем посадить орех в землю, замочите его в медовой воде, которая не должна быть слишком сладкой; тогда он, когда созреет, даст плоды более приятного вкуса, а листва его будет расти лучше и быстрее. (13) Посадите три ореха так, чтоб они образовали треугольник и пусть они будут на расстоянии по крайней мере ладони друг от друга и пусть одна вершина этого треугольника обращена будет к западу. Каждый орех выпускает один корень и выходит из земли с одним стеблем; ведь когда он достигает дна посадочной ямы, он как бы проверяет твёрдость почвы, изгибается и выпускает из себя другие корни, подобно ветвям дерева.
(14) Миндаль и фундук можно превратить в тарентинский орех следующим образом. В яму, в которую вы намерены высеять орехи, положите на полфута в глубину мелкой почвы и опустите в неё корень фенхеля. Когда фенхель вырастет, разрежьте его и поместите в сердцевину миндаль или фундук без скорлупы, а затем засыпьте землёй. Сделайте это до 1 марта или между 7 и 15 марта. Вы должны одновременно посадить грецкий орех, кедровый орех и каштан.
(15) Гранат правильно сажать до 1 апреля. Если ж он приносит плоды горькие, а не сладкие, то это надо исправить следующим образом: увлажнить корни свиным и человеческим навозом и несвежей мочой. Это одновременно сделает дерево плодоносным и придаст в первые годы плоду виноградный вкус; через пять лет вкус станет сладким, а его ядра — мягкими. Сами мы смешивали небольшое количество сока асафетиды с вином и намазывали самую верхушку дерева Это устраняет терпкость плодов. (16) Средство чтобы на гранатовом дереве не лопались плоды состоит в том, чтобы поместить, когда вы сажаете его, у самого корня дерева три камня; если ж вы его уже посадили, то посейте возле самого корня морской лук. Другой способ — когда плоды уже созрели, но ещё не лопнули, скрутить маленькие веточки, на которых они держатся. Таким образом, плоды в течение целого года будут храниться и не гнить.
(17) Грушу сажайте осенью, до наступления зимы, так чтобы до середины зимы оставалось по меньшей мере 25 дней. Для того, чтоб дерево, достигнув зрелости, было б плодоносным, окопайте его глубоко вокруг и расщепите ствол близко к самому корню, а в трещину вставьте сосновый клин и оставьте его там; затем, когда разрыхлённая почва будет засыпана, бросьте на землю золу. (18) Мы должны позаботиться о том, чтобы посадить в наших садах самые прекрасные грушевые деревья, какие только сможем найти. Это крустумийский [51], царский, сигнийский [52], тарентинский, который так же именуется сирийским, пурпурный, превосходный, ячменный [53], анициев [54], невиев [55], фавониев [56], латерийский [57], долабеллин [58], турраниев [59], волем [60], медовый, раннеспелый, венерина груша и некоторые другие сорта, которые слишком долго здесь перечислять. (19) Что до яблок, то из множества сортов следующие особенно востребованы: скаудиев [61], матиев [62], круглый, цестиев [63], пелузийский [64], америйский [65], сирийский, медовый, кидонийский [66] ( собственно это три сорта: воробьиное яблоко, золотое яблоко, mustea [67]). Все они способны давать не только удовольствие, но и хорошее самочувствие. Рябина, абрикосы и персики так же доставляют немало удовольствия. Яблони, рябину и сливу следует высаживать после середины зимы и до 13 февраля. (20) Время для посадки шелковицы — с 13 февраля до весеннего равноденствия. Рожковое дерево, которое некоторые люди называют Ceration [68] и персиковое, вы должны посадить осенью, до наступления зимы. Если миндаль у вас недостаточно хорошо плодоносит, сделайте в дереве отверстие, вбейте туда камень и позвольте ему обрасти корой.
(21) Около 1 марта в садах, после того как почва хорошо обработана и унавожена, следует высаживать, на возделанных грядках, ветки всех видов плодовых деревьев. Надо позаботиться о том, чтобы обрезать их пока маленькие веточки молодые и нежные и в первый год саженцы должны быть сведены к одному стеблю. (22) С наступлением осени, до того как холод повредит верхушки, хорошо срезать листву и прикрыть деревья как бы шапками из толстого тростника, у которого с одной стороны нетронуты сучки и таким образом защитить еще нежные прутья от холода и морозов. Тогда через 24 месяца вы сможете совершенно спокойно сделать то, что пожелаете из двух вещей — либо пересаживать и сажать их рядами либо прививать их.
(XI) (1) Любой вид привоя можно привить на любое дерево, если он не отличается по коре от дерева, к которому он привит; а если он так же приносит сходные плоды и в то же время года, его превосходно можно прививать без малейших колебаний. Далее, древние передали нам три вида прививки: первый, при котором дерево, спиленное и расколотое, получает срезанные побеги; второй, при котором спиленное дерево получает прививку между корой и твёрдой древесиной (оба эти метода относятся к весеннему сезону); и третий, когда дерево получает настоящие почки с небольшим количеством коры в ту часть, которая была очищена от коры. Последний вид земледельцы называют эмпластрацией [69] или согласно некоторым, инокуляцией [70]. Этот вид прививки лучше всего применять летом. (2) Изложив этот метод прививок, мы так же изложим и другой, который разработали мы сами.
Прививать все другие деревья следует как только они начнут распускать почки и когда взойдёт луна, но оливковое дерево — около весеннего равноденствия и до 13 апреля. (3) Смотрите, чтобы дерево, с которого вы будете прививать и возьмёте побеги для прививок было молодым и плодоносным и имело частые сучки; как только почки начнут набухать, выберите из маленьких ветвей которым год те, которые обращены к восходящему солнцу, здоровы и при этом толщиной с мизинец. У побегов должно быть две или три точки раздвоения ветвей. Вы должны аккуратно спилить дерево, в которое хотите вставить отпрыск, в той его части, которая наиболее здорова и свободна от шрамов, стараясь при этом не повредить кору. (4) После того как вы отпилите часть ствола, загладьте рану острым железным орудием, а затем положите между корой и твёрдой древесиной нечто вроде тонкого клина из железа или кости на глубину не менее трёх дюймов, но делайте это осторожно, чтоб не повредить или не сломать кору. После этого острым садовым ножом срежьте с нижнего конца отпрыски, которые вы хотите вставить и притом такого размера, который заполнит пространство, заданное вставленным вами клином и притом таким образом, чтоб не повредить камбий или кору с другой стороны. (5) Подготовив отпрыски, вытащите клин и тотчас же опустите отпрыски в отверстия, которые вы сделали, вбив клин между корой и твёрдой древесиной. Поместите отпрыски, вставив тем концом, которым вы их обрезали, так чтоб они выступали из дерева на полфута или больше. Допустимо вставить в одно дерево два отпрыска или больше если позволяет ствол, при условии, что расстояние между ними будет не менее четырёх пальцев. При этом учитывайте размер дерева и качество коры. (6) Разместив все ваши прививки на дереве, обмотайте дерево корой вяза, ивы или тростником; затем хорошо размятой глиной, смешанной с соломой смажьте все раны и пространство между прививками до точки в которой прививки выступают по крайней мере на четыре пальца. Затем положите на глину мох и привяжите его так, чтоб сквозь него не мог бы просочиться дождь. Впрочем, некоторые предпочитают делать в стволе места для отпрысков с помощью пилы, затем сглаживать части, в которых были сделаны разрезы с помощью тонкого скальпеля и наконец прилаживать туда отпрыски. (7) Если дерево, которое вы хотите привить, уже низкое, срежьте его так низко, чтоб оно выступало не более, чем на полтора фута от земли; затем, после того как вы его срежете, тщательно загладьте рану и затем расколите острым ножом ствол посередине, чтобы в нём была расщелина в три пальца. Затем вставьте клин, с помощью которого вы оставите открытой сделанную вами щель и воткните в неё отпрыски, отрезанные с обеих сторон так, чтобы кора привоя точно совпадала с корой дерева. (8) Аккуратно вставив побеги, вытащите клин и обвяжите дерево, как описано выше; затем насыпьте вокруг дерева землю прямо до прививки. Это обеспечит наилучшую защиту от ветра и жары.
Третий вид прививки — наше собственное изобретение. Так как операция эта очень тонкая и деликатная, то она подходит не для всех пород деревьев. Эту прививку допускают лишь такие деревья, у которых влажная, сочная и крепкая кора, как у фигового дерева; поскольку оно даёт как большое количество млечного сока, так и имеет прочную кору, то привой может быть успешно вставлен следующим образом. (9) На дереве, с которого вы хотите взять отпрыски для прививки, вы должны найти молодые и здоровые ветки, а на них — почки, имеющие хороший внешний вид и дающие уверенный росток. Сделайте вокруг них отметку размером в два пальца так, чтоб бутон оказался посередине, а затем сделайте надрез по всему периметру острым ножом и аккуратно удалите кору, так чтобы не повредить бутон. (10) Так же выберите самую здоровую ветку другого дерева, которое вы собираетесь прививать, разметьте на коре те же самые размеры, что и выше и снимите кору с твёрдой древесины. Затем прикрепите подготовленный щиток к обнажённой части так, чтобы он точно соответствовал той области на другом дереве, с которой была содрана кора. (11) Сделав это, хорошо обвяжите бутон со всех сторон и будьте осторожны, чтоб не повредить сам росток. Затем обмажьте швы раны и завязки вокруг неё грязью, оставив место, чтобы почка могла быть свободной и не сжималась связкой. Отрежьте побег и верхние ветви дерева, в которое вы вставили прививку, так чтоб не осталось ничего, из чего можно было бы извлечь сок или получить от него пользу для другой части, а не для прививки. По прошествии 21 дня развяжите щиток. Такая прививка очень успешна и для оливкового дерева.
(12) Четвёртый способ прививки мы уже описывали, когда рассуждали о лозах, так что здесь излишне повторять уже описанный метод «теребрации» [71].
Но поскольку древние отрицали, что любой вид привоя можно привить к любому виду дерева и в соответствии с тем ограничением, которое мы только что использовали [72], установили в качестве жёсткого правила, что прививать можно только те отпрыски, которые сходны по коре, кожуре и плодам с деревьями, к которым прививаются, мы намерены опровергнуть это ошибочное мнение и передать потомкам метод с помощью которого можно привить любой вид привоя к любому виду дерева. (13) А чтоб не утомлять читателя слишком долгим рассуждением, приведём один–единственный пример, следуя которому любой вид привоя можно привить к любому виду дерева.
Выкопайте траншею шириной в четыре фута в каждую сторону, на таком расстоянии от оливкового дерева, чтобы до него доходили концы ветвей. Затем посадите в траншею небольшую смоковницу и следите за тем, чтоб она росла сильной и здоровой. (14) По прошествии двух лет, когда оно достаточно разрастётся, согните ветвь оливкового дерева, которая кажется наиболее здоровой и привяжите её к стволу смоковницы. Затем отрежьте остальные ветви и оставьте только верхушку, которую хотите приживить. Далее прорежьте ствол смоковницы, сгладьте рану и рассеките посредине клином. (15) Затем подрежьте верхушки оливкового дерева, всё еще соединённые с материнским деревом, с обеих сторон и вставьте [73] их в щель на смоковнице, уберите клин и осторожно привяжите маленькие веточки так, чтобы никакая сила не могла их оторвать. Через три года смоковница срастётся с оливковым деревом и, наконец, на четвёртый год, когда они соединятся должным образом, вы срежете маленькие оливковые ветви с материнского дерева, так как если бы они были отводками. Таким способом можно привить любой побег к любому дереву. Но прежде, чем мы закончим эту книгу, так как мы в предыдущих книгах рассмотрели почти все виды небольших деревьев, я счёл уместным дать краткие наставления относительно ракитника [74].
(XII) (1) Очень важно иметь как можно больше люцерны (древовидной) [75] на своей земле, потому что она наиболее полезна для кур, пчёл, овец, коз, быков и другого крупного рогатого скота, которые быстро на ней жиреют и кроме того она заставляет овец давать очень много молока; кроме того, вы так же можете использовать её в течение восьми месяцев года в качестве зелёного корма, а затем сушить. Кроме того, на любой почве, даже если она очень тощая, она быстро укореняется и переносит любое плохое обращение безо всякого вреда. (2) Если женщина страдает от недостатка молока сухую люцерну древовидную следует замочить в воде и после того как она вымочена будет в течение ночи, на следующий день надо смешать три гемины выдавленного из неё сока с небольшим количеством вина и дать им пить; от этого они и сами будут иметь хорошее здоровье и дети станут крепкими от изобилия молока, которое им давалось. Древовидную люцерну можно сеять как осенью, примерно до 15 октября, так и весной.
(3) После того как вы тщательно обработаете почву, сделайте небольшие грядки и осенью засейте туда семена древовидной люцерны, как вы делаете это с семенами базилика. Затем весной установите растения так, чтобы они находились на расстоянии четырёх футов друг от друга. Если у вас нет семян, высадите весной верхушки люцерны и насыпьте вокруг них хорошо удобренную землю. (4) Если не пойдёт дождь, поливайте их в течение следующих 15 дней. Как только растение начнёт давать молодые листья, обработайте землю мотыгой. Затем, через три года срежьте растения и отдайте их скоту. Пятнадцати фунтов люцерны, когда она зелёная, вполне достаточно [76] для лошади и двадцати футов для быка; другим животным следует её давать в соответствии с их силами. Люцерну так же можно размножать, сажая сучья вокруг изгороди поля, ведь она легко укореняется и выдерживает грубое с собою обращение. Если вы даёте её на корм сухой, то давайте её умеренно, так как тогда она более питательна; в противном случае, сначала замочите её в воде, а затем смешайте с соломой. Если вы захотите высушить люцерну, срежьте её к сентябрю, когда её семя начнёт расти и держите на солнце в течение нескольких часов, пока она не увянет; затем просушите её в тени и храните.
Я достаточно сообщил вам о деревьях. Следующую книгу я посвящу вопросу об уходе, которого требуют стада и необходимым для этого ухода средствам.
|
Кол–во скрипул |
часть югера |
римских футов |
|
|
Половина скрипула |
½ |
¹/₅₇₆ |
50 |
|
Скрипул |
1 |
¹/₂₈₈ |
100 |
|
Два скрипула |
2 |
¹/₁₄₄ |
200 |
|
Секстула |
4 |
¹/₇₂ |
400 |
|
Сицилик |
6 |
¹/₄₈ |
600 |
|
Полуунция |
12 |
¹/₂₄ |
1200 |
|
Унция |
24 |
¹/₁₂ |
2400 |
|
Секстант |
48 |
⅙ |
4800 |
|
Квадрант |
72 |
¼ |
7200 |
|
Триенс |
96 |
⅓ |
9600 |
|
Квинкункс |
120 |
⁵/₁₂ |
12000 |
|
Семис |
144 |
½ |
14400 |
|
Септункс |
168 |
⁷/₁₂ |
16800 |
|
Бес |
192 |
⅔ |
19200 |
|
Додранс |
216 |
¾ |
21600 |
|
Декстант |
240 |
⅚ |
24000 |
|
Деункс |
264 |
¹¹/₁₂ |
26400 |
|
Асс |
288 |
1 |
28800 |
[3] Асс — единица составлявшая стандарт римских мер, весов и чеканки.
[4] Т. е 9600 + 400 римских квадратных футов = 10000 кв. футов.
[5] Т. е 1200 + 300 римских квадратных футов = 1500 кв. футов.
[6] Т. е 28800 + 9600 + 600 римских квадратных футов = 39000 кв. футов.
[7] Т. е 2400 + 100 римских квадратных футов = 2500 кв. футов.
[8] Т. е секскунция (36 скрупулов) + 2 ½ скрипула = 38 ½ скрипула = 3850 кв. футов.
[9] Квадрант (72 скрипула) + 5 скрипулов = 77 скрипулов = 7700 кв. футов.
[10] Половина скрипула — 50 кв. футов, ¹/₂₅ скрипула — 4 кв. фута, в то время как общее число кв. футов — 44.
[11] ¹/₁₂ югера = 2400 кв. футов; половина скрипула — 50 кв. футов; ¹/₁₀ скрипула — 10 кв. футов; таким образом 2400 -60 = 2340 кв. футов.
[12] См. IV, 12,2.
[13] Verg., Georg., II, 204.
[14] Pastinare — вскапывать мотыгой (pastinum).
[15] Двузубые мотыги.
[16] Главы 14-16.
[17] III, 14,2.
[18] Verg. Georg., I, 53.
[19] Но так, чтобы они не указывали прямо вверх.
[20] Cf. IV, 21,3.
[21] См. III, 2,25; Pliny., N. H., XIV, 32-33; они дают вино бледно–жёлтого цвета.
[22] Т. е относительно подпорок для лоз.
[23] От города Атина в Цизпаданской Галлии.
[24] Тремеллий Скрофа — современник Варрона и один из участников диалога Варрона «О сельском хозяйстве».
[25] Т. е те, которые высажены в виде черенков, а не семенами.
[26] Ср. Катона (R. R., 32), предостерегает своих читателей от этой практики.
[27] См. IV, 24, 10.
[28] Текст здесь довольно сомнительный.
[29] Rumpotinum — низкорослый лесок, служащий для подпирания виноградных лоз. Слово происходит от rumpus (Varro, R. R, I, 8,4), означающего «ползучий виноградный побег, лоза, виноградная ветвь» или tradux — «отводок, лоза для пересадки» и teneo — «держать, направлять».
[30] Для карликовых посадок, не для сырых мест.
[31] Рукописное чтение следующих далее названий исправляется по спискам пород оливок, даваемых другими авторами, особенно Палладием (III, 18), который несомненно позаимствовал его у Колумеллы. Хотя Колумелла заявляет, что даёт названия 10 сортов, он даёт их только 9. Шнейдер дополняет это количество, вставив Algiana, но он не указывает источника, из которого он это название заимствовал. Бессмысленное culi, которое в рукописях предшествует последнему названию, возможно остаток утраченного десятого имени.
[32] Posia или как иногда произносят pausia именуются Вергилием (Georg., II, 86) amara pausia bacca; происхождение этого слова неизвестно.
[33] Лициниев, сергиев и невиев сорта оливковых деревьев названы по именам тех, кто ввёл их в Италии.
[34] Происхождение этого названия неизвестно; сорт упоминается Варроном (R. R., I, 24) и Плинием (N. H., XV, 13).
[35] Греческое ορχις = латинское testiculis — «мужское яичко» указывает на форму плода.
[36] Так же именуется maiorina за свой крупный размер (Pliny., XV, 15). Gesner (Index, s.v radiolus et Vol. II, P. 1223) идентифицирует cercitis с radius. Оба слова означают «ткацкий челнок».
[37] Родная провинция Колумеллы в Юго–западной Испании.
[38] Текст здесь явно повреждён и не подлежит исправлению; перевод представляет собой рукописное чтение с одним небольшим изменением.
[39] Текст здесь несколько неясен, но смысл очевиден.
[40] Шнейдер, на основании цитаты из Палладия (III, 18), который в этом месте повторяет Колумеллу, показывает, что принято было бросать семена ячменя на дно ямы, в которую должно было быть посажено дерево, чтобы вызвать брожение; ср. так же (Aristotle) Problems, XX,8, где говорится, что ячменную шелуху сыпали в лунки, в которые должен был быть посажен сельдерей.
[41] Чтение здесь неясно.
[42] II, 15, 1-3.
[43] Т. е если между оливковых деревьев будет посажено зерно.
[44] Остальная часть этой книги несколько более пространна, но почти идентична с De Arboris, XVIII до конца.
[45] Pliny., N. H, XV, 70. Говорят, что они были названы в честь Ливии, жены Августа.
[46] Pliny, N. H., XIV, 69. Названы по Халкиде в Эвбее.
[47] Этот вид не упоминается в других источниках и его название, возможно, испорчено.
[48] X, 416. Возможно, названы так потому, что их любили воробьи (στρουθοι). Их так же называли passeraria.
[49] Этот сорт в других источниках не упоминается и название, возможно, испорчено.
[50] Из Тибура в Лации, современное Тиволи.
[51] Из Крустумия в Этрурии.
[52] Из Сигния в Лации.
[53] Названный так, согласно Плинию (N. H., XV, 55) потому, что созревал так во время уборки урожая.
[54] Назван так по тому лицу, которое его вывело (Pliny., l.c; Cato, R. R, VII,3).
[55] Вероятно, назван так в часть какого–то представителя рода Невиев, который, возможно, так же ввёл невиеву оливу (XII, 50,1).
[56] Назван в честь Марка Фавония, подражателя Катона (Cic., ad Att., I, 14,5).
[57] Происходит из Латерия, близ Арпина, где Квинт Цицерон имел виллу (Cic., Att., XI, 1).
[58] Назван по имени неизвестного члена семейства Долабелла.
[59] Назван по имени Деция Туррания Нигера, друга Варрона (Varro, R. R, II, Introd., 6).
[60] Vergil., Georg., II, 88. Сервий производит это название от vola и говорит, что оно означает «hand–filler».
[61] Назван по имени некоего Скаудия (Pliny., N. H., XV, 49).
[62] Назван в часть Гая Матия, фаворита Августа (XII, 46,1).
[63] Назван по имени некоего Цестия (Pliny, loc. Cit.).
[64] Из Пелузия в северном Египте.
[65] Из Америи, города в Умбрии.
[66] Malum Cydonium — айва; Кидония — город на Крите.
[67] Назван так, согласно Плинию (N. H., XV, 51) потому, что очень быстро созревает (скороспелый сорт).
[68] Κερατιον, которое обнаруживается в том же самом значении, что и здесь в одной надписи из Абидоса (OGI., 5, 21,27) используется так же и в евангелии от Луки (XV, 16) как рожки, которых возжаждал от голода блудный сын и которое Плиний (N. H., XV,95) описывает как «подчас изогнутые, словно серп».
[69] Называется так из–за замазки из глины или воска, используемых в этом методе.
[70] Называется так из–за «глазка» или бутона, взятого из одного дерева и привитого другому.
[71] IV, 29, 13; V, 9,16.
[72] § 1 данной главы.
[73] Сгибая их, а не отрезая.
[74] Текст здесь сомнителен; одна рукопись, как кажется, содержит два набора слов, выражающих одно и то же.
[75] Я в своём переводе перевожу латинское существительное cytisum как люцерна древовидная (Medicago arborea) следуя аналогичному переводу в латинско–русском словаре Дворецкого (р. 218).
[76] Предположительно для одного кормления.
(1) Я отлично знаю, Публий Сильвин, что есть иные земледельцы (даже и разумные), которые отказываются держать скот и неизменно отвергают занятие хозяина стада как вредное для их профессии. Я не отрицаю, что у них есть какие–то причины для этого на том основании, что цель земледельца противоположна цели пастуха; ведь первого радует земля полностью возделанная и расчищенная, в то время как второй наслаждается землёй под паром и травой; один надеется на плоды земли, другой — на продукты своего скота и поэтому земледелец ненавидит, в то время как с другой стороны пастух жаждет богатого урожая травы. (2) Но несмотря на эти непримиримые желания между ними существует своего рода единство и союз, потому, во–первых, что лучше использовать пищу, предоставляемую собственной фермой, в качестве корма для собственного скота, а не для скота других людей, а во–вторых, благодаря обильному применению навоза, получаемого от стада, плоды земли изобилуют. (3) В самом деле, нет такой области, где не выращивали бы ничего кроме злаков и которая не возделывалась бы скотом в такой же степени, как и людьми. Отсюда вьючные животные (iumenta) и тягловый скот (armenta), тянущий плуг получили свои названия от того, что они помогают нашему труду или переносом тяжестей или пахотой [1].
Поэтому, как учили древние римляне и как сам я придерживаюсь мнения, мы должны досконально знать как разведение скота, так и обработку полей. (4) Ведь в истории сельского хозяйства система выпаса скота несомненно очень древняя и в то же время очень выгодная и именно по этой причине названия денег (pecunia) и частной собственности (peculium), по–видимому, произошли от слова скот (pecus), потому, что это было единственное владение, которым обладали люди в древности и даже в настоящее время у некоторых народов это единственный вид богатства в общем пользовании и у наших крестьян нет ничего, что давало бы более богатый прирост. Таково было, наряду с прочими, мнение и Марка Катона, который, когда кто–то спросил у него совета, какой, во–первых, отраслью сельского хозяйства ему стоит заняться, чтобы быстро разбогатеть, отвечал, что тот разбогатеет, если станет умелым скотоводом. А когда тот же самый человек вновь спросил его, что, во–вторых, лучше делать, чтобы получать достаточно большой доход, Катон настаивал, что он сможет достичь этого сделавшись в меру хорошим скотоводом. (5) Но по поводу третьего ответа тому же человеку, который иные приписывают такому мудрецу, я ощущаю некоторую неуверенность; ведь когда тот же человек спросил, какая, в-третьих, прибыльная отрасль сельского хозяйства, тот ответил, что он разбогатеет даже будучи плохим скотоводом. Ведь убытки, которые сопутствуют ленивому и невежественному скотоводу больше, чем прибыли, которые сопутствуют тому, кто благоразумен и осторожен. Что же до второго ответа Катона, то нет сомнения, что прибыль от скота с лихвой компенсирует даже и умеренное рвение скотовладельца [2].
(6) Именно поэтому, Сильвин, мы, следуя наставлениям наших предков, приложили все усилия, чтобы передать потомкам отчёт об этой области сельского хозяйства. Итак, имеются два разряда четвероногих животных, первый из которых мы приобретаем для того, чтобы разделять наши труды; это вол, мул, лошадь и осёл. Второй мы держим для нашего удовольствия, прибыли, которую они приносят или, наконец, для охраны дома; это овца, коза, свинья, собака. Для начала разберёмся с тем разрядом, который мы приобретаем для участия в работе. (7) Несомненно, говорит Варрон, что быка надо ставить выше всех других видов крупного рогатого скота и особенно в Италии, которая, как говорят, получила своё название от этого животного, которое греки ранее называли italos [3] и в том городе [4], при основании стен которого бык и корова влекли плуг, обозначивший его границы. Так же следует его ставить выше всех и потому, что когда мы пойдём ещё дальше в Афины в Аттике, то бык, как говорят, был помощником Цереры (Деметры) и Триптолема и потому занимает своё место на небесах, среди самых ярких созвездий. Наконец, потому его надо ставить выше всех, что он по–прежнему остаётся самым трудолюбивым товарищем человека в земледелии и у древних он пользовался таким уважением, что убийство быка и согражданина считались одинаково тяжким преступлением. Итак, давайте начнём решать поставленную перед нами задачу с быка.
(I) (1) Мне было б нелегко сказать, на что следует обращать внимание и чего следует избегать при покупке быков; ведь крупный рогатый скот разнится формой тела и телесной конституцией, а так же цветом шерсти в зависимости от природы местности и климата, в которых они живут. Так скот Азии, Галлии и Эпира различается по виду и не только существуют различия в разных провинциях, но и сама Италия выказывает разнообразие в разных своих частях. Кампания обычно порождает мелких, белых бычков, которые, однако, очень подходящи для своей работы и для возделывания их родной почвы. (2) Умбрия порождает громадных белых быков, но так же родит и красных, почитаемых не менее за их характер, чем за телесную силу. Этрурия и Лаций порождают быков коренастых, но мощных в качестве рабочего скота. Быки рождённые в Апеннинах очень сильные и могут выносить всякие лишения, но некрасивы на вид. Но хоть здесь много разнообразия и несходности, всё же существуют определённые универсальные и твёрдые принципы, которым земледелец должен следовать при покупке быков. Магон Карфагенянин [5] изложил эти принципы в том виде, который мы сейчас подробно изложим. (3) Молодых бычков следует покупать квадратного сложения, с крупными конечностями, с длинными, черноватыми и прочными рогами; лоб должен быть широким и покрытым вьющимися волосами, уши лохматыми, глаза и губы тёмного цвета, ноздри отведены назад и широко расставлены, шея длинная и мускулистая, подвес широк и опускается почти до колен, грудь широкая, плечи очень широкие, живот должен быть большим и словно бы беременным, бока расширены, поясница широкая, спина прямая и плоская или даже слегка опущенная, ягодицы круглые, ноги компактные и прямые, но короткие, а не длинные, колени не должны быть неправильной формы, копыта большие, хвост очень длинный и щетинистый, волосы по всему телу густые и короткие, красного или тигрового цвета, а тело очень мягкое на ощупь.
(II) (1) Таких телят вы должны приучать, пока они ещё молоды, позволять брать себя в руки и привязывать к кормушкам, чтоб без лишних проблем и опасностей приручать и укрощать их. Общее мнение таково, что бычков не следует приручать до третьего или после пятого года, поскольку первый возраст еще слишком нежный, а второй уже слишком трудный. Отобранных из стада диких животных следует приручать следующим образом. (2) Во первых подготовьте просторный навес, где укротитель сможет свободно передвигаться и из которого сможет безопасно удалиться. Перед этим навесом не должно быть узких пространств, но должна быть открытая местность или широкая дорога, чтоб когда бычков погонят вперёд им было бы куда бежать и они не могли бы в тревоге запутаться в деревьях или где–либо ещё, что бы встало у них на пути и могло бы причинить им вред. (3) Под навесом или в сарае должны быть просторные стойла, а над головой должны быть закреплены горизонтальные балки, приподнятые над семь футов над землёй, к которым бычков можно привязать. Чтоб начать дрессировку выберите утро, свободное от бурь и любых религиозных церемоний и скрепите рога быков пеньковыми шнурами. (4) Петли, которыми их ловят, надо обернуть шерстяной шкурой, чтоб не повредить нежную часть лба ниже рогов. После того, как вы поймаете бычков, вы должны отвести их в сарай или под навес и привязать их там таким образом, чтобы их верёвки давали очень мало люфта и чтоб они находились на таком расстоянии друг от друга, чтобы не могли сталкиваясь друг с другом, друг другу навредить. Если они слишком свирепы, дайте им день и ночь, чтоб излить свою ярость и как только острие их гнева притупится их следует выгнать из стойл рано утром, следя за тем, чтобы несколько человек следовали за ними и удерживали их верёвками, в то время как ещё один человек, идя впереди них с дубинкой из ивового дерева в руке, время от времени сдерживал их натиск лёгкими ударами.
(5) Если же, однако, скот будет тихим и спокойным, вы сможете выгнать его ещё до вечера того дня, когда вы его связали и научить его ходить на тысячу шагов организованно и без страха. Когда вы вновь приведёте скот домой, вы должны очень тесно привязать его к столбам, чтобы он не мог ворочать головой. Тогда то будет самое время подойти к привязанным быкам и притом не сзади или сбоку, а прямо спереди и заговорить с ними тихо, успокаивающим тоном, чтоб они могли привыкнуть видеть, что вы к ним приближаетесь, а затем вы должны потереть им носы, чтоб они научились узнавать человека по запаху. (6) Так же неплохая мысль — гладить бычков по шкурам и окроплять их несмешанным вином, чтоб они могли ближе познакомиться со своим пастухом. Хорошо положить им руку на живот и под бёдра, чтоб они не испугались, если к ним потом дотронутся таким образом, а так же чтобы можно было удалять клещей, которые обычно прикрепляются к бёдрам. При этом дрессировщик должен стоять сбоку, чтоб животное не дотянулось до него копытом. (7) Дальше вы должны раздвинуть им челюсти и вытянуть язык, натереть весь рот и нёбо солью, засунуть в горло каждого животного лепёшку из полуфунта муки, смешанной с солёным жиром и влить им с помощью рога в глотки по секстарию вина за раз. От таких уговоров они обычно за три дня становятся ручными и позволяют на четвёртый день впрячь себя в ярмо. К этому ярму привяжите ветвь дерева вместо шеста [6]; иногда к ярму привязывают груз, чтобы с помощью большого усилия проверить способность животного переносить тяжёлый труд. (8) После такого рода опытов бычков следует запрягать в пустую повозку и постепенно заставлять их совершать более длительные поездки с грузами. После того, как они будут таким образом укрощены, их надо запрячь в плуг, но пустить сначала по обработанной уже земле, чтобы их поначалу не пугала трудность их задачи и чтобы их всё ещё нежные шеи не ушиблены были первым жёстким взломом почвы. В своей первой книге [7] я уже давал наставления, как пахарю обучать молодого вола пахоте. Надлежит следить за тем, чтобы бык никого не ударил копытом или рогом во время дрессировки; ведь если против этого не принять мер предосторожности, никогда не удастся избавиться от такого рода порока, даже если бить его.
(9) Но метод этот следует применять лишь в том случае, если нет быка, который был уже в работе; в противном случае система дрессуры, которой мы придерживаемся в собственном хозяйстве более быстрая и безопасная. Ведь когда мы приучаем молодого бычка к повозке или к плугу, мы впрягаем в одно ярмо животное неподготовленное с самым сильным и в то же самым тихим из дрессированных волов, которое удержит его, если оно бросится вперёд и заставит двигаться вперёд, если отстаёт. (10) Ну а если вы не против создания ярма к которому можно привязать трёх животных, мы с помощью этого устройства добьёмся результата, при котором даже упрямые волы не откажутся выполнять даже самые трудные задания. Ведь когда молодого быка запрягают между двумя быками–ветеранами и заставляют возделывать землю плугом, у него нет возможности отказаться подчиняться данному ему приказу; ведь если он взбрыкнёт и бросится вперед, его остановит регулирующая сила двух других; если ж он встанет вдруг на месте, когда два других двинутся вперёд, то он так же последует за ними даже против воли; или если он попытается лечь его поддержат и потащат за собой более сильные товарищи. Потому–то он со всех сторон вынужден отказаться от своего упрямства и требуется очень мало ударов, чтоб склонить его к тяжёлой работе.
(11) Есть так же вол более мягкий по своей натуре, но который после того как был покорён, ложится в борозду; по моему мнению, его следует направлять на путь истинный скорее уговорами, чем жестокостью. Те, кто думают, что пороки лучше искоренять с помощью стрекала, огня или других видов пыток, не знают как в этом случае правильно себя вести; ведь упрямство животного обычно раздражает разгневанного пахаря. Целесообразнее излечить вола, имеющего привычку ложиться, голодом и жаждой, не нанося ему телесных повреждений; ведь его естественное желание поражает его глубже, чем удары. (12) Итак, если бык лёг, лучше всего связать его ноги ремнями так, чтоб он не мог ни стоять, ни ходить, ни есть. В результате, под воздействием голода и жажды, он оставляет свою лень, которая, впрочем, и так очень редко встречается среди нашего домашнего скота. В самом деле, местный бык немного превосходит того, что прибыл из каких–либо иных мест; ведь его не приводят в расстройство изменения воды, пищи или климата и не приводят в замешательство местные природные условия, как быка, которого привезли с равнин в суровую гористую местность или наоборот. (13) Поэтому, если мы вынуждены перевозить быков на большое расстояние, надо следить за тем, чтобы их перевозили в страну похожую на ту, в которой они родились. Вы также, объединяя волов в пару обязаны следить, чтоб не запрягали в пару вола, явно уступающего другому по силе или высоте; ведь любое из этих обстоятельств быстро станет роковым для слабейшего из них.
(14) Качествами, особенно ценимыми в быках обладают те, что скорей спокойны, чем возбудимы, но в то же время не ленивы; те, которые боятся ударов или криков, но будучи уверены в своих силах, не боятся ничего, что они слышат или видят; те, которые не нервничают из–за необходимости переходить реки или мосты; те которые могут съесть много пищи, но делают это медленно, ведь неторопливо жующие лучше переваривают пищу и поэтому лучше сохраняют физическую силу, не становясь худыми как те, кто ест поспешно. (15) Но и в том, чтобы сделать своих волов жирными и тучными кроется такая же ошибка, как и в том, чтоб стараться сделать их худыми; ведь тело рабочего быка должно быть энергичным и умеренным по массе, с прочными сухожилиями и мускулами и не обременённым жиром, так чтобы быка не утомлял ни вес собственного тела, ни усилие, необходимое для работы. Но так как мы теперь установили принципы, которым надлежит следовать при покупке быков и их дрессировке, то далее мы дадим указания по уходу за ними.
(III) (1) Когда тепло, быки должны оставаться на улице и в укрытии когда холодно; поэтому для их содержания зимой надо подготовить солому, которую нужно скосить и сложить в стога в августе, в течение 30 дней после сбора урожая. Скашивание соломы полезно как для скота, так и для земли, поскольку, таким образом, поля освобождаются от колючек, которые, если их скосить летом во время восхода Собачьей звезды (Сириуса) обычно отмирают с корнями; так же, если солому кладут в качестве подстилки для скота, это даёт очень большое количество навоза.
Устроив это, позаботимся так же обо всех иных видах кормов, чтобы скот не страдал бы от их недостатка истощением. (2) Есть несколько методов правильного кормления скота. Если плодородие местности позволяет давать зелёный корм, то этот вид пищи предпочтительней всех прочих; но его можно найти только в хорошо орошаемых или росистых местах При таких условиях очень важно, что одного работника достаточно, чтоб ухаживать за двумя быками, которые в один и тот же день или пашут поочерёдно или же пасутся. (3) В более засушливых местностях волов надо кормить в стойлах, причём корм должен быть различным, в зависимости от характера местности. Без сомненья лучший корм — это вика, связанная в пучки, нут, а так же луговое сено. Мы не так хорошо ухаживаем за своим скотом, если кормим его соломой, которая в ряде местностей основной, а в иных и единственный вид корма. Самая ценимая солома просяная, на втором месте ячменная и пшеничная — на третьем; вьючным животным, при нормальных условиях труда, дают ячмень и солому.
(4) Рацион быков надо менять в зависимости от времени года. В январе мы советуем давать им по четыре секстария каждому горькой вики, измельчённой и замоченной в воде и смешанной с соломой или модий замоченного люпина, или полмодия замоченного нута, а так же солому в большом количестве. Если этих стручков у нас нет, можно смешать с соломой виноградную кожицу, взятую от винограда после выжимки, но несомненно лучше дать им виноградного сусла, кожуры и всего такого, прежде чем они будут выброшены, потому что в них содержится сила и пищи и вина и от них скот делается гладким, толстым и пребывает в хорошем настроении. (5) Если мы решили не давать им зерна, то тогда достаточно ставить перед ними кормушку с двадцатью модиями сухих листьев, или тридцатью фунтами сена, или зелёным лавровым листом, или наконец, листвой каменного дуба в неограниченных количествах. К ним, если позволяют условия местности, добавляются жёлуди, но если их не достаточно, чтобы накормить животных досыта, то они могут вызывать паршу. Так же можно давать и по полмодия измельчённых бобов, если хороший урожай делает их достаточно дешёвым. В феврале корм обычно такой же. (6) В марте и в апреле в тех местах, где земля вспахивается впервые, следует прибавить сено; сорока футов будет вполне достаточно дать каждому животному. С 13 апреля по 15 июня вы должны заготавливать для них зелёный корм; в более прохладных регионах это можно делать даже и до 1 июля. С этого времени, в течение всей остальной части лета и осени до 1 ноября им во множестве следует давать листья, которые однако не пригодны для употребления до тех пор, пока не созреют под дождями или под постоянной росой. (7) Самая ценная листва у вяза, далее идёт листва ясеня и на третьем месте листва тополя; меньше всего подходит нам листва дуба, каменного дуба и лаврового дерева, но и их может быть придётся использовать к концу лета, если не будет никакой другой листвы. Так же уместно давать быкам фиговые листья если их много и если целесообразно срезать их с деревьев. Листья каменного дуба лучше, чем обычного, но они не должны быть из тех, у которых есть колючки, поскольку скот из–за этого от них отказывается, как и от листьев можжевельника. (8) В ноябре и декабре, в пору посева, волу надо давать любую пищу, какую он только пожелает, но обычно на голову достаточно модия желудей и столько соломы, сколько бык сможет съесть или модия замоченного люпина, или семи секстариев горькой вики сбрызнутых водой и смешанных с соломой, или двенадцати секстариев нута, таким же образом сбрызнутых водой и смешанных с соломой, или модий виноградной кожуры, при условии что, как я уже сказал выше, к ней щедро примешана солома; если ж ничего из этого нет в наличии, то нужно давать на каждого по 40 фунтов сена.
(IV) (1) Но сытно кормить скот будет бесполезным, если не заботиться о том, чтоб он был здоров и сохранял свою силу. Обе эти цели достигаются путём введения в течение трёх дней подряд обильной дозы лекарства, состоящей из равных по весу измельчённых листьев люпина и кипариса, которые смешивают с водой и оставляют на ночь на открытом воздухе. Это надо делать четыре раза в год — в конце весны, лета, осени и зимы. (2) Тошнота и усталость часто поддаются излечению, если протолкнуть в горло животного, когда оно ещё ничего не ело, сырое куриное яйцо, а на следующий день растолките в вине стебли лука–порея или чеснока и влейте ему в ноздри. И это не единственные средства, приносящие пользу. Многие добавляют в корм большое количество соли, некоторые растирают маррубий с маслом и вином; одни настаивают волокна лука–порея, другие — зёрна ладана, третьи сабин [8] и измельчённую руту на несмешанном вине и дают животным пить эти лекарства. (3) Многие так же используют как лекарство для волов стебли белого винограда (бриони) и шелуху горькой вики; другие размельчают змеиную кожу и смешивают её с вином. Тимьян, измельчённый в сладком вине и морской лук, нарезанный и замоченный в воде, так же используются в качестве лечебных средств. Все вышеупомянутые зелья в дозах по три гемина, принимаемые ежедневно в течение трёх дней, очищают кишечник и восстанавливают силы животного, изгоняя его болезни. (4) Но особенно полезным считается осадок оливкового масла, если смешать его с равной частью воды и приучить к нему скот; средство это нельзя назначать сразу, но сначала им обрызгивают пищу, а затем настаивают небольшую порцию в воде и дают животному оба смешанных в равных частях ингредиента, столько сколько оно может принять.
(V) (1) Ни в какое время года, а в особенности летом не следует подстрекать волов к бегу, оттого что это либо расслабляет кишечник, либо часто вызывает жар. Так же надо следить, чтобы в их стойла не забирались свиньи или куры, ведь экскременты их, смешанные с пищей, для быков смертельны. Больная свиноматка может вызвать чуму. Если это случится с вашим стадом, то надо немедленно переменить место; скот должен быть разделён на несколько групп и отогнан в отдалённые места, больные отдельно от здоровых, чтобы ни одно заражённое животное не могло вступить в контакт с другими и погубить их с помощью заразы. (2) Когда больные животные таким образом изолированы, их надо отвести в места, где не пасётся ни одно стадо, чтоб они не занесли сюда чуму своим прибытием. Болезни, сколь бы пагубными они ни были, надо одолевать и изгонять тщательно подобранными средствами. Так корни опопанакса и морского падуба (синеголовника) надо смешать с семенами фенхеля и мукой из измельчённой и толчёной пшеницы и обрызгать кипятком, а затем облить этим лекарством страдающее стадо. (3) Иногда снадобье, состоящее из равных долей корицы, мирры и ладана и такого же количества крови морской черепахи смешивается с тремя секстариями старого вина и вливается через ноздри животного. Достаточно давать это лекарство, разделенное на равные дозы по полторы унции с вином, в течение трёх дней. Превосходным лекарством является так же корень, который пастухи называют «consiligo» [9]. Он растёт в больших количествах в горах у марсов и очень полезен для всего крупного рогатого скота; его выкапывают левой рукой перед восходом солнца, так как считается, что он обладает большей силой действия, если собирать его таким образом. (4) Ниже даётся традиционный способ его применения. Медной булавкой по самой широкой части ушей проводится линия таким образом, что в месте, где течёт кровь, появляется фигура, напоминающая букву О. Когда эта операция будет выполнена как внутри, так и на верхней части уха, середина описанного круга протыкается тою же булавкой, а упомянутый выше корень вставляется в сделанное таким образом отверстие и когда эта вновь проделанная рана зарастёт, то держит корень так крепко, что он не может выскользнуть. Вся сила болезни и весь яд чумы притягиваются к этому уху, пока та часть, вокруг которой была описана линия булавкой не омертвеет и не отомрёт совсем. Таким образом, голова спасается за счёт принесения в жертву очень маленькой её части. (5) Корнелий Цельс [10] так же советует вливать в ноздри вино, с которым были смешаны измельчённые листья омелы. Этот второй способ надо применять если больно всё стадо, а тот первый — если отдельные животные.
(VI) (1) Признаком несварения желудка являются частые отрыжки, урчание в животе, отвращение к еде, напряжение сухожилий, помутнение зрения, в результате чего бык не жуёт и не очищает себя с помощью облизывания. Подходящим средством будут два конгия горячей воды, а затем тридцать стеблей капусты среднего размера, сваренных и вымоченных в уксусе; но животное при этом должно в течение одного дня воздерживаться от другой пищи. (2) Некоторые держат животных в закрытом помещении, чтоб они не могли пастись. Они смешивают четыре фунта измельчённых верхушек мастичного дерева и диких оливок с фунтом мёда в конгии воды; всё это они держат в течение ночи на открытом воздухе, а затем выливают в горло животному. Затем, через час, они кладут перед ним четыре фута замоченной горькой вики и держат подальше от других напитков. (3) Это следует продолжать в течение трёх дней, чтоб исчезла сама причина апатии и вялости. Если несварение желудка игнорировать, то последует вздутие живота и усилится боль в кишечнике, которая не позволяет животному принимать пищу, заставляет его реветь, не даёт ему оставаться на одном месте, заставляет его часто ложиться, постоянно мотать головой и хлестать хвостом. Наилучшее средство к излечению — крепко привязать быку часть хвоста, ближайшую к бёдрам и влить ему в горло секстарий вина и гемину масла, а затем прогнать его полторы мили в быстром темпе. (4) Если боль не проходит, то надо кругом обрезать копыто, вытащить экскременты, смазав руку маслом и вставив её в задний проход, а затем снова погонять животное бегом. Если и это не помогает, измельчают три сушёных диких фиги и смешивают с одним додрансом горячей воды. Если же и это средство также оказалось безуспешным, два фунта листьев дикого мирта измельчают в порошок, смешивают с таким же количеством секстариев горячей воды и заливают в горло с помощью деревянного сосуда; затем животному пускают кровь под хвостом и когда её вытечет достаточно, делают повязку из папируса; затем животное гоняют на большой скорости, пока оно не запыхается. (5) Перед тем как пустить кровь применяются следующие средства: триенс измельчённого чеснока смешивают с тремя геминами вина; выпив это, животное вынуждено бежать. Или же секстант соли растирают с десятью луковицами и после смешивания с кипячёным мёдом вводят в кишечник в качестве суппозитория (свечи) и гонят вола в быстром темпе.
(VII) (1) Боль в животе и кишечнике утихает при виде плавающих птиц, особенно уток. Если бык, у которого болит кишечник, видит утку, он быстро избавляется от мучений. Вид уток даже ещё более эффективен при лечении мулов и лошадиных скачках. Иногда, однако, никакое лекарство не помогает и возникают колики, симптомом которых является кровотечение и отток слизи из живота. (2) В состав лекарства от них входят 15 шишек кипариса, такое же количество дубовых галлов (чернильных орешков) и очень старый сыр, равный по весу двум другим ингредиентам. После того, как вы всё это растолкли, смешайте это с четырьмя секстариями грубого вина и вводите смесь в равных дозах в течение четырёх дней; так же не должно быть недостатка в верхушках мастики, мирта и дикой оливы. Диарея [11] истощает тело и делает животное бесполезным для работы. (3) Если бык заболевает ею, не позволяйте ему два дня пить и один день — есть. Но на следующий день можно уже давать верхушки дикой оливы и тростника, а так же ягоды мастики и мирта, но нельзя давать ему пить воду, разве что до крайности умеренно. Некоторые измельчают фунт нежных листьев лавра и такое же количество рогатого южного дерева [12] в двух секстариях горячей воды, выливают это животному в горло и дают ему ту же пищу, о которой я упоминал выше. (4) Некоторые берут два фунта виноградной кожуры и растирают в двух секстариях грубого вина, а затем дают это выпить в качестве лекарства, не давая никакой другой жидкости, а затем дают быку есть верхушки вышеупомянутых деревьев. Но если ни сильное кровотечение, ни боль в кишечнике и желудке не прекращаются и животное отказывается от еды, а голова его очень тяжёлая, оно часто моргает, из глаз текут слёзы, а из ноздрей — слизь, то середину его лба следует прожечь до кости, а уши разрезать ножом. Раны, нанесённые огнём, хорошо, пока они заживают протирать бычьей мочой, те же, что образовались от порезов ножом, лучше обрабатывать смолой и маслом.
(VIII) (1) Отвращение к пище часто вызывается болезненными отёками языка, которые ветеринары называют «лягушками». Их срезают ножом, а раны натирают солью и измельчённым чесноком в равных пропорциях до тех пор, пока не потекут вызванные этой смесью вязкие выделения. После этого прополаскивают рот вином и через каждый час кормят зелёной травой или листьями до тех пор, пока не зарубцуются образовавшиеся раны. (2) Если же «лягушки» не образовались и кишечник не нарушен, но, тем не менее животное лишено аппетита к своей пище, то будет полезно влить ему через ноздри смесь растёртого чеснока и масла, или натереть горло солью и майораном, или смазать ту же часть толчёным чесноком и рыбным соусом. Но это средство следует использовать, если единственным симптомом является отвращение к еде.
(IX) (1) Если бык страдает лихорадкой, он должен провести день без еды, а на следующий день возьмите из под хвоста немного крови прежде, чем он что–нибудь съест, а затем через час заставьте его проглотить 30 варёных кочанов капусты среднего размера, окунутых в масло и смоченную маринованную рыбу. Эту пищу следует давать натощак в течение пяти дней. Кроме того ему следует давать верхушки мастики, оливы или любой другой нежной листвы и побеги виноградной лозы, а так же протирать губы губкой и поить холодной водой трижды в день. (2) Это лечение надо проводить в закрытых помещениях и животному нельзя позволять выходить на улицу, пока оно не вылечится. Симптомы лихорадки: слезящиеся и сжатые глаза, тяжёлая голова, слюноотделение изо рта, замедленное и затруднённое дыхание, иногда сопровождающееся мычанием.
(X) (1) От кашля, если его лечить на ранней стадии, лучше всего избавиться с помощью лекарства из ячменной мука, вызывающего слюноотделение Иногда более полезны мелко нарезанная трава и смешанные с ней измельчённые бобы; так же два секстария чечевицы, вынутые из стручков и измельчённые, смешивают с горячей водой и полученное таким образом лекарство, вливают в горло через рог. От длительного кашля можно избавиться с помощью двух фунтов иссопа, настоянного на трёх секстариях воды. А именно, это лекарство измельчить и ввести с четырьмя секстариями так же измельчённой чечевицы тем способом, как я описал и дать, чтобы вызвать слюноотделение, а затем влить воду с иссопом через рот. (2) Сок лука–порея с маслом или волокна того же лука, измельчённые с ячменной мукой, так же используются в качестве лекарства; корни того же растения, тщательно промытые и растертые с пшеничной мукой, если их давать животному на голодный желудок, уничтожают самый застарелый кашель. Тот же эффект производит горькая вика без шелухи, растёртая с равной долей поджаренного ячменя и залитая в горло в качестве лекарства.
(XI) (1) От нагноения лучше избавит нож хирурга, чем лекарство. После того, как вы выдавили гной, саму пазуху, в которой он находился, промойте тёплой бычьей мочой, а затем перевяжите льняными бинтами, пропитанными жидкой смолой и маслом или если поражённую часть невозможно перевязать, капайте на неё казий или бычий жир с помощью раскалённой железной пластины. (2) Некоторые после прижигания поражённой части промывают её несвежей человеческой мочой, а затем смазывают сырой жидкой смолой и несвежей осевой смазкой в равных долях.
(XII) (1) Прилив крови к ногам животного вызывает хромоту. Когда это случается, первое, что вам следует сделать, это осмотреть копыто; простое прикосновение к нему свидетельствует о наличии воспаления, и животное не может выдержать сильного давления на поражённую часть. Если кровь всё ещё в ногах под копытами, её можно разогнать продолжительным растиранием или, если это не действует, её можно удалить скарификацией (надрезанием). Но если она уже достигла копыт, сделайте небольшой надрез ланцетом между двумя половинками копыта; (2) затем наложите повязку, смоченную солью и уксусом, а ступню покройте подошвой из альфы и сделайте всё возможное, чтобы вол не опускал ногу в воду и чтоб она оставалась сухой в стойле Кровь эта, если её не удалить, породит синяк и если он нагноится, то на заживление уйдёт много времени. Сделай сначала разрез вокруг синяка ножом и очисти, а затем начни лечить, прижав к нему тряпку, пропитанную уксусом, солью и маслом, а потом обработав несвежей осевой смазкой и козьим жиром, сваренными в равных долях. (3) Если кровь скопилась в нижней части копыта, то конец копыта надо быстро разрезать и таким образом пустить кровь, а затем обмотать ступню бинтами и защитить подошвой из альфы. Не рекомендуется вскрывать середину копыта снизу, если только в этой части уже не произошло нагноение. Если хромота вызвана болями в сухожилиях, то колени, подколенные впадины и голени надо натирать маслом с солью до полного выздоровления.
(4) Если опухли колени, их нужно смазать тёплым уксусом и приложить припарку из льняного семени или пшена, размолотого и сбрызнутого медовой водой; так же правильно будет приложить к коленям и обвернуть повязками губки, смоченные кипятком, а затем отжатые и намазанные мёдом. Но если под припухлостью есть жидкость, на неё кладут немного дрожжей или ячменной муки, сваренных в изюмном вине или медовой воде; если ж нагноение созрело, его разрезают хирургическим ножом и по удалении гноя налагают повязки, как описано выше. (5) Надрезы, сделанные ножом, так же можно залечивать, как учил Корнелий Цельс, с помощью корней лилии или морского лука, смешанных с солью или стойкого растения, которое греки называют polygonum или маррубий [13]. Почти все телесные боли, если нет раны, можно устранить на ранней стадии с помощью припарки; на поздних стадиях их лечат прижиганием и капанием на них пригоревшего масла или козьего жира.
(XIII) (1) Чесотку можно облегчить, если натереть животное раздавленным чесноком, и то же самое средство используют от укуса бешеной собаки или волка, который так же легко излечивается, если положить на рану несвежую маринованную рыбу. Есть и ещё более эффективное средство от чесотки и парши: майоран и серу растирают вместе и готовят на оливковом осадке, смешанном с маслом и уксусом; когда смесь нагреется, измельчают расколотые квасцы и поливают сверху. Это средство наиболее эффективно, если им намазать, когда солнце в зените. (2) Лекарством от язв являются молотые дубовые галлы, так же как и сок маррубия, вперемешку с сажей.
Существует так же опасная болезнь, поражающая крупный рогатый скот, называемая скотоводами coriaginem, когда кожа так плотно прилегает к спине, что если потянуть её руками, то невозможно оторвать от рёбер. Это происходит либо в том случае, если бык исхудал в результате какой–либо болезни, либо простыл, вспотев во время работы, либо, неся груз, попал под дождь. (3) Так как всё это опасно для здоровья, надлежит следить за тем, чтобы волы, когда они возвратились с работы еще горячими и задыхающимися, были б сбрызнуты вином и чтоб им в глотку были бы засунуты куски жира. Если же они уже заболели вышеупомянутой болезнью, будет полезно приготовить варево из лаврового листа и натереть животным спины, пока они ещё тёплые и массировать их с большим количеством масла и вина, хвататься за шкуру и её оттягивать. Лучше всего делать это на открытом воздухе, при палящем солнце. Некоторые смешивают остатки масла с вином и жиром и используют это как лечебное средство после вышеупомянутых припарок.
(XIV) (1) Так же серьёзная болезнь — язвы в лёгких; они приводят к кашлю, истощению и наконец к чахотке. Чтобы всё это не привело к смерти, корень медуницы, как мы предписали выше, надо вставить в вырезанное в ухе отверстие, а затем смешать гемину сока лука–порея с тем же количеством масла и давать несколько дней в виде лекарства с секстарием вина. (2) Иногда случается так же опухание нёба, заставляющее животных отказываться от еды, тяжело и часто вздыхать; создаётся впечатление, что его клонит на бок. [14] В этом случае полезно сделать рану во рту ножом, чтоб могла течь кровь; есть давать горькую вику без шелухи и размоченные зелёные листья или же другой мягкий корм, пока рана не заживёт.
(3) Если во время работы бык зашибёт себе шею, самое лучшее — выкачайте кровь из уха, или если нет, то траву, называемую крестовник измельчите с солью и положите на поражённое место. Если шея сдвинулась в какую–то сторону и свисает вниз, то смотрите на какую сторону она склонилась и возьмите кровь из уха с другой стороны. Кроме того, вену в ухе, кажущуюся самой большой, бьют сначала веточкой, а затем, когда она распухнет от ударов, вскройте её ланцетом, а на следующий день снова из неё возьмите кровь, а животному дайте двухдневный отдых от работы. На третий день дайте ему лёгкое задание и затем постепенно увеличивайте, пока оно не сможет работать целый день. (4) Если, однако, шея не склоняется ни в одну из сторон, а опухла посредине, кровь пускают из обоих ушей. Если через три дня после начала болезни не сделать кровопускания, то шея опухает, сухожилия натягиваются и в результате образуется твёрдый комок, не выдерживающий давления коромысла. (5) Для этого вида болезни мы открыли подходящее лекарство, состоящее из жидкой смолы, бычьего костного мозга, козьего жира и несвежего масла в равных долях и смешанного. Этой смесью надо пользоваться следующим образом: распрягите вола после работы, опухоль на шее смочите водой из поилки, из которой он пьёт, а затем массируйте, растирайте и смажьте вышеописанным лекарством. (6) Если животное категорически отказывается от ярма из–за опухоли на шее, ему необходимо дать несколько дней отдыха от работы; шею нужно натереть холодной водой и смазать серебряным глётом. Цельс рекомендует, чтоб к опухшей шее прилагалась бы трава, называемая крестовник, которая, как я уже сказал, должна быть предварительно измельчена. Бородавки, которые обычно поражают шею — мелкое, ничтожное заболевание, так как их легко вылечить маслом, капая его на них с горящей лампы. (7) Но, однако, лучше позаботиться о том, чтоб они не образовывались и чтобы шеи быков не становились лысыми, ведь они лишаются волос лишь тогда, когда шею во время работы смачивает пот или же дождь. Поэтому, когда это случается, их шеи следует посыпать пылью, полученной при шлифовании кирпичной кладки, прежде чем они освобождены будут от ярма; затем, когда их шеи высохнут, их следует время от времени смачивать маслом.
(XV) (1) Если пясть или копыто повреждены были лемехом, то обмажьте его твёрдой смолой и осевой смазкой, покройте всё это серой и жирной шерстью и обожгите рану куском раскалённого железа. Это же средство даёт отличный эффект после удаления кусочка дерева из копыта, если вол наступил на какой–нибудь побег или же проткнул копыто острой плиткой или камушком. Если, однако, рана достаточно глубокая, то ножом делается вокруг неё более широкий разрез, а затем её прижигают по вышеописанному способу; далее копыто покрывают подошвой из альфы и обрабатывают уксусом в течение трёх дней. (2) Также, если бык повредил ногу лемехом, то к ране прикладывают прибрежный молочай [15], который греки называют tithumallus, смешанный с солью. Ноги натирают снизу и промывают подогретой бычьей мочой; когда пучок веток сгорает и огонь угасает, животное ставят на раскалённый пепел и ороговевшие части копыта смазывают жидкой смолой, смешанной с маслом или осевой смазкой. Вообще же вероятность того, что скот ваш захромает станет меньше, если ноги животного освобождённого после работы от ярма вымыть в большом количестве холодной воды и если их скакательные суставы, короны копыт и саму разделительную черту между двумя половинками копыт натирать несвежей смазкой.
(XVI) (1) Часто случается, что бык вывихнул плечо либо из–за тяжести груза в продолжительном путешествии, либо если вспахивая землю ему пришлось бороться с необычно твёрдой почвой или помешавшим ему корнем. Если такое случится, надо взять кровь из его передних ног — из левой ноги, если он повредил правое, и из правой, если левое плечо. Если ж он достаточно серьёзно повредил себе оба плеча, то придётся вскрыть вены и на задних конечностях. (2) Если сломаны рога, на них кладут куски льняной ткани, пропитанные солью, уксусом и маслом и поливают их тем же самым в течение трёх дней после того, как они были перевязаны; на четвёртый день наносятся в равных долях осевая смазка и жидкая смола с измельчённой сосновой корой и наконец, когда они уже начинают покрываться рубцами, их протирают сажей.
Язвы, если ими пренебречь, начинают кишеть червями. Если утром облить их холодной водой, они съёжатся от холода и сдохнут. Если от них невозможно избавиться этим методом, то маррубий (шандру) или лук–порей растирают и смешивают с солью; это их быстро убивает. (3) После того, как язвы были очищены, надо тут же наложить льняные повязки со смолой, маслом и несвежей осевой смазкой, а раны смазать снаружи тем же лекарством, чтоб, садясь на них, мухи не могли на язвах разводить червей.
(XVII) (1) Укусы змей смертельны для волов и яд некоторых более мелких тварей так же опасен. Ведь часто бык на пастбище вдруг ложится на гадюк и ящериц которые, подавленные его весом, кусают его. Мышь–землеройка, которую греки называют mygale, хоть её зубы и малы, вызывает далеко не лёгкую болезнь. Яд гадюки можно удалить, если вырезать ножом поражённую часть и нанести на неё траву, называемую лопух, измельчённую и смешанную с солью. (2) Ещё более полезен измельчённый корень того же растения или же горного трилистника, который растёт в труднопроходимых местах и наиболее полезен, если вы сможете его найти; он имеет сильный запах, подобный запаху битума, поэтому греки называют его asphalteon, но наши сельские жители именуют, из–за внешнего вида, острым трилистником, так как у него длинные, волосатые листья и стебель толще, чем у лугового трилистника. (3) Смешанный с вином сок этой травы вливается в горло, а сами листья растираются с солью, составляя припарку. Если время года не даёт возможности получить эту траву зелёной, то собирают семена её, измельчают и дают с вином в виде зелья, в то время как корни со стеблями растирают, смешивают с ячменной мукой и солью и после погружения в медовую воду прикладывают к вырезанной части. (4) Так же превосходное лекарство можно сделать, если растереть пять фунтов нежных верхушек ясеня с таким же количеством секстариев вина и двумя фунтами масла и залить приготовленное вами снадобье в горло животного. Верхушки того же дерева вы должны так же приложить, растёртые с солью к поражённой части.
Укус ящерицы вызывает опухоль и нагноение, как и укус мыши–землеройки, но рана, нанесённая первой, излечивается, если проколоть поражённую часть медным шилом и смазать её кимолийским мелом [16], смоченным в уксусе. (5) Мышь–землеройка искупает причинённый ей вред собственным телом; ведь животное погибает, будучи утопленным в масле, а когда оно разложится, то его надо раздавить и укус, нанесённый мышкой–землеройкой, смазать ей самой в качестве лекарства. Если это невозможно и на опухоли видны следы зубов, измельчают тмин и добавляют к нему немного жидкой смолы и осевой смазки, так чтоб всё это имело мягкую консистенцию и служило бы припаркой. (6) Применение этого средства избавляет от болезни. Если опухоль перешла уже в нагноение, лучше всего удалить гнойник раскалённой железной пластинкой, сжечь все вредные вещества, а затем смазать поражённое место жидкой смолой и маслом. Так же есть обычай обмазать еще живую мышку–землеройку гончарной глиной и когда она высохнет, повесить её быку на шею. Это делает быка невосприимчивым к её укусу.
(7) Болезни глаз обычно лечат мёдом. Если они опухли, то надо сбрызнуть водой пшеничную муку и приложить к ним; если ж на глазах появилась белая плёнка, то испанская, аммонская [17] или же каппадокийская каменная соль, измельчённая в небольшом количестве и смешанная с мёдом, ослабляет болезнь. Панцирь каракатицы, измельчённый и трижды в день вдуваемый через трубку в глаз, производит такое же воздействие, что и корень, который греки называют silphion и который в нашем языке обычно называют laserpitium [18]. (8) К любому его количеству добавляют десять частей аммонской соли; и то и другое одинаково вливают в глаз после того как точно так же измельчают; или так же корнем того же растения, измельчённым и смешанным с мастичным маслом смазывают глаза для избавления от недуга. Развитие катаракты останавливают перловкой, смешанной с медовой водой и приложенной к бровям и щекам; семена дикого пастернака и сок хрена, разбавленный мягким мёдом, снимают боль в глазах. (9) Но всякий раз как вы добавляете мёд или какой–нибудь другой сок к применяемым лекарствам, глаза животному надо будет смазать маслом или жидкой смолой, чтоб предотвратить заражение мухами; не только мух, но и пчёл привлекают сладость и запах мёда и других лекарств.
(XVIII) (1) Большой вред так же часто наносят пиявки, проглоченные с питьевой водой, ведь они, присосавшись в горле, сосут кровь и своей массой блокируют прохождение пищи. Если пиявка находится в таком труднодоступном месте, что её нельзя оттуда удалить рукой, надо вставить трубку или же тростинку, и по ней влить тёплое масло, потому что когда оно попадает на неё, то пиявка сразу же отваливается. (2) Через трубку может так же поступать и запах от сжигаемых клопов (ведь когда клопов сжигают на огне образуется дым и испускаемый пар достигает пиявки через трубку) и пар этот ослабляет пиявкины тиски. Если ж она присосалась к желудку или же к кишечнику, то её можно убить, вливая горячий уксус через рог. Хоть я прописал эти лекарства для лечения быков, большинство из них, безусловно, подходят и для всякого другого крупного скота.
(XIX) (1) Также надо выстроить станок, в котором можно было б заключать вьючных животных и волов и лечить их, с тем чтоб те, кто их пользует лекарством, могли б иметь к своим пациентам более лёгкий доступ и чтоб эти четвероногие, пока их лечат, не боролись бы и не отвергали бы лекарства. Форма этого станка следующая: участок земли длиной девять футов, шириной два с половиной фута спереди и четыре фута сзади обшивают дубовыми досками. (2) В нём устанавливают справа и слева четыре вертикальных столба высотой в семь футов; установлены они должны быть в четырёх углах и связаны друг с другом шестью поперечинами [19], составляющими своего рода перила, так что животное загоняется сзади, с более широкой стороны, как в клетку и ни с одной из сторон не может выбраться, потому что ему мешают перекладины. К двум передним столбам прикрепляют крепкое ярмо, к которому вьючных животных привязывают недоуздками, а волов — за рога; так же можно сделать шейные колодки, так что когда в них вставлена будет голова животного, перекладины можно будет опустить и продеть через отверстия и таким образом плотно прижать шею. (3) Остальная часть тела, закреплённая петлями и растянутая, привязана к поперечинам и подчиняется воле человека, который лечит животное. Этот станок служит для всех крупных четвероногих одинаково.
(XX) Теперь, когда мы дали достаточно наставлений о волах, можно перейти к быкам и коровам. По моему мнению, наиболее ценны быки с очень большими конечностями и спокойным темпераментом, не слишком молодые и не слишком старые. В остальном, следует искать те же качества, что и при выборе волов. Ведь хороший бык ничем не отличается от кастрированного вола за исключением того, что у него свирепое выражение лица, более оживлённый вид, рога его короче, шея более мускулистая и такая большая, что составляет большую часть его тела; живот его несколько менее развит внизу, так что образует более прямую линию и более удобен для совокупления с самкой.
(XXI) (1) Наиболее высоко ценятся коровы по форме очень высокие и длинные, с большим животом, очень широким лбом, чёрными и широко открытыми глазами, элегантными, гладкими и склонными к черноте рогами, мохнатыми ушами, сжатыми скулами, очень большими подвесами (подгрудками) и длинными хвостами, копытами среднего размера и маленькими ногами. В остальном для самок желательны почти те же качества, что и для самцов; прежде всего они должны быть молодыми, ведь по прошествии десяти лет они уже бесполезны для разведения. (2) С другой стороны, быки не должны покрывать их, если им меньше двух лет; если же они всё же забеременели до достижения двухлетнего возраста, считается правильным забрать у них детёнышей и опорожнять вымя в течение трёх дней, чтоб они не чувствовали боли и после этого их следует держать подальше от молочного ведра.
(XXII) (1) Вам следует также позаботиться о том, чтобы ежегодно проверять своих коров, как и все стада крупного рогатого скота; ведь тех, которые перестали вынашивать телят и уже стары, так как перестали плодоносить, надо удалить и в особенности от бесплодных коров, занимающих место плодоносных надо избавиться или впрячь их в плуг; из–за своего бесплодия они в состоянии переносить тяжёлый труд и работать не хуже быков. (2) Этому виду скота зимой требуются солнечные пастбища у моря; но летом им нравятся самые тенистые участки леса или гор и пастбища на возвышенности, а не на равнине; ведь им лучше кормиться в травянистых лесах и в местах покрытых кустами и заросших осокой, ибо в сухих каменистых местах их копыта затвердевают. Они не столько нуждаются в реках и ручьях, сколько в искусственных прудах, потому что речная вода, обычно более холодная, вызывает прерывание беременности, а дождевая приятнее на вкус. Впрочем, коровы лучше лошадей переносят любые холода и поэтому могут легко провести зиму под открытым небом.
(XXIII) (1) В загонах должно быть достаточно места, чтоб одна корова в узком пространстве не могла бы вызвать выкидыш у другой и чтобы слабая корова избегала бы ударов более сильной. Лучшие коровники имеют полы из камня или гравия, хотя подойдут и песчаные.; первые потому, что они не пропускают дождевую воду, а вторые потому, что они быстро впитывают и отводят её. В любом случае полы должны быть отлогими, чтобы отводить влагу и они должны быть обращены на юг, чтоб легко высыхать и не подвергаться воздействию холодных ветров. (2) Уход за пастбищами — дело нетрудное; для того, чтоб трава росла гуще её сжигают в конце лета. Это делает корм более нежным когда он снова вырастает, ведь твёрдые колючки сгорают и огонь не позволяет кустам вырастать до большой высоты. Соль, посыпанная на камни и в водоёмы возле загонов способствует хорошему физическому здоровью скота и он охотно возвращается в них после того как досыта насытится и когда прозвучит то, что можно назвать сигналом пастуха к возвращению; (3) и звучать он должен лучше в сумерках, чтоб любой скот, задержавшийся в лесу стал, привыкнув к звуку рога, искать свои загоны. Здесь можно будет обозреть стадо и пересчитать его если, словно бы под влиянием военной дисциплины, оно займёт помещения, отведённые ему хранителем стойл. Но эти строгие правила не применяются к быкам, которые, полагаясь на свою силу, бродят по лесу и свободно приходят и уходят; в стойла призывают их лишь тогда, когда надо покрыть самок.
(XXIV) (1) Быкам младше четырёх и старше двенадцати лет не разрешается совокупляться с самками; первым потому, что они ещё находятся в младенчестве и считаются малопригодными для размножения, а вторым потому, что они изношены от старости. Самкам обычно разрешается совокупляться с самцами в июле месяце, чтоб они принесли зачатое тогда потомство будущей весной, когда уже достаточно корма; срок их беременности десять месяцев. (2) Коровы допускают к себе самцов не по приказу хозяина, а по собственному желанию, но их естественные желания обычно совпадают со временем года, о котором я упоминал; ведь они, возбудившись изобилием пищи, которую даёт весна, становятся распутными и желают полового акта. Если самка отказывается от полового акта или бык не испытывает к ней желания, надо применить тот же метод, который мы применим к жеребцу, выказывающему отвращение к кобыле, а именно желание стимулируют путём попадания в ноздри запаха гениталий. (3) К тому времени, когда самки должны быть покрыты, рацион их сокращают, чтоб чрезмерная упитанность не могла бы сделать их бесплодными, в то время как питание быков увеличивают, чтоб они могли вложить в половой акт больше энергии. Одного быка вполне хватает на пятнадцать коров; и когда бык покроет тёлку, есть определённые признаки, по которым можно определить пол потомства, которое она произведёт; если бык соскакивает вправо, ясно, что он зачал самца, а если влево — самку. Но так ли это на самом деле становится очевидным лишь тогда, когда после спаривания беременная корова отказывается снова принимать быка, а на самом деле случается это очень редко; ведь хотя корова и зачала, она не удовлетворена в своих желаниях. Так подтверждается то, что обольстительные соблазны наслаждений обладают величайшей властью даже над скотом за пределами установленных природой границ.
(4) Нет сомнений в том, что при изобилии кормов от одной и той же коровы можно выращивать телёнка каждый год, но при их недостатке корову следует использовать для размножения только раз в два года. Это правило особенно важно там, где коровы используются для работы, чтоб, во–первых, у телят было бы в течение года достаточно молока и во–вторых, чтобы племенная корова не несла бы одновременно бремя работы и беременности. Ведь когда она родит телёнка, то какой бы не была хорошей матерью, если она утомлена работой и её питание не даёт ей достаточной поддержки, она откажет ему в полагающейся ему пище — молоке. (5) Вот почему корове, родившей телёнка, дают зелёную люцерну, поджаренный ячмень и размоченную виковую чечевицу, а её нежному телёнку — обжаренное и размолотое пшено, смешанное с молоком. Для этих целей [20] лучше закупать коров в Альтине [21], которых жители этой области называют cevae [22]. Они невысокого роста и дают много молока и по этой причине, если у них отобрать собственный их молодняк, можно выращивать превосходный скот на вымени коров, не являющихся их матерями; если ж вымя почему–то недоступно, телёнка можно хорошо вскармливать измельчёнными бобами и вином. Это особенно стоит применять в больших стадах.
(XXV) (1) Черви, часто появляющиеся при несварении желудка, очень вредны для телят. Следовательно, их кормёжку надо регулировать так, чтоб они правильно переваривали пищу. Если же они уже страдают от такого недуга, измельчают полусырой люпин и проталкивают им в глотку в качестве слюногонного средства. Сантонийскую траву [23] так же можно измельчить с сушёным инжиром и горькой викой, превратить в гранулы и протолкнуть животным в глотку в качестве слюногонного средства. Такой же эффект будет если смешать одну часть колёсной мази с тремя частями иссопа; так же для уничтожения червей эффективен сок маррубия и лука–порея.
(XXVI) (1) Магон выступает за кастрацию телят пока они ещё в нежном возрасте и советует проводить операцию не ножом, а стягивать яички расщеплённым надвое стеблем фенхеля, постепенно разрушая их. Он считает это лучшим методом кастрации, потому что он применяется когда животное еще а нежном возрасте и при этом не наносится ран. (2) Когда животное окрепнет, лучше его кастрировать двухлетним, чем годовалым. Мы рекомендуем, чтобы операция делалась весной или осенью, когда луна убывает и чтоб телёнок был привязан к станку [24]. Затем, прежде чем пустить в дело нож, вы должны зажать между узкими деревянными планками, как в клещах, сухожилия яичек, которые греки называют κρεμαστηρας (якорными канатами), потому, что половые органы свисают с них, а затем, взявшись за яички, вскройте их ножом и после того, как выдавите их, отрежьте их так, чтобы их края оставались прилегающими к указанным сухожилиям. (3) При этом методе бычку не угрожает кровоизлияние, он не утратит свою мужественность и не станет полностью женоподобным, сохранит вид самца, даже будучи лишён способности к воспроизводству. Это свойство он, однако, потеряет не сразу; ведь если вы позволите ему покрыть корову сразу после операции, несомненно, что у неё может появиться потомство; ни в коем случае нельзя позволять ему делать это, чтобы он не умер от кровоизлияния. Раны присыплете пеплом от хвороста и серебряным глётом и животное в этот день надо держать подальше от воды и лишь дать немного еды. (4) Следующие три дня с животным следует обращаться как с больным, соблазнять его есть, срезая для него верхушки деревьев и зелёный корм, но не позволяя ему много пить. Правильно также смазывать раны через каждые три дня жидкой смолой и золой, смешанными с небольшим количеством масла, чтоб они скорее зарубцовывались и не заражались мухами. Итак, о волах сказано достаточно.
(XXVII) (1) Для тех, кому доставляет удовольствие разводить лошадей чрезвычайно важно иметь усердного надзирателя и изобилие кормов; и тем и другим можно до известной степени пренебрегать при обращении с другими домашними животными. Но конный завод требует самого пристального внимания и обильного питания. Сами лошади делятся на три разряда: благородный, поставляющий лошадей для цирка и священных игр; тот, который используется для разведения мулов, по цене приносимого им потомства равное цене благородного разряда; обычный разряд, дающий обыкновенных кобыл и жеребцов. (2) Чем выше ценится разряд, тем богаче должны быть отведённые ему пастбища. Пастбища, выбранные для табунов лошадей должны быть обширными и заболоченными, гористыми, хорошо орошаемыми и никогда не пересыхающими, пустынными, а не загромождёнными множеством древесных стволов и заросшими травой скорее мягкой, чем высокой. (3) Жеребцам и кобылам обыкновенного разряда разрешается пастись повсюду вместе и не устанавливается точного времени для размножения. Жеребцы благородного происхождения сводятся с кобылами около времени весеннего равноденствия, чтоб кобылы могли без проблем вырастить своё потомство когда пастбище будет богатым и обильным травой, в то же самое время через год после того, как они совокупились; ведь они рожают своих детёнышей на двенадцатом месяце. Потому надо проявить величайшую заботу о том, чтоб в указанное время года кобылам предоставлены были все возможности, равно как и жеребцам, чтобы спариться, если они того желают, ибо если вы им в этом воспрепятствуете, лошади превыше всех животных возбуждаются яростью своей похоти (отсюда название ιππομανες («конское безумие») дано яду, разжигающему в людях страсть, подобную вожделению лошадей). (4) В самом деле, истинная правда, что в некоторых местностях кобылы испытывают такое нарастающее желание полового акта, что когда под рукою нет жеребца, они, воображая в своём уме удовольствия любви, беременеют ветром, как куры на ферме приносят «ветряные яйца». И в самом деле поэт ничего не выдумывает, говоря:
(5) Но неистовей всех ярятся кобылы …
Властно их гонит любовь за Гаргар [25] и за Асканий[26]
(6) Гулкий; взбегают они вскачь на́ гору, переплывают
Реки, едва лишь огонь разогреет их жадные недра, —
Больше весной, ибо жар о весне возвращается в кости.
Грудью встречают Зефир и стоят на утесах высоких,
Ветром летучим полны, — и часто вовсе без мужа
Плод зарождается в них от ветра — вымолвить дивно! [27] [28] (7) Так же хорошо известно, что на Святой горе в Испании [29], которая простирается к западу от океана, кобылы часто беременеют без соития и выкармливают своё потомство, которое, однако, бесполезно, потому, что оно уносится смертью в трёхлетнем возрасте, прежде чем достигнет зрелости. Поэтому, как я уже сказал, мы должны позаботиться о том, чтобы племенные кобылы не мучились своими естественными потребностями около времени весеннего равноденствия. (8) Но в остальное время года ценных жеребцов следует держать подальше от кобыл, чтоб они не покрывали их когда им заблагорассудится, а также если им мешают сделать это, не причиняли бы себе вреда из–за возбуждения, вызванного их желаниями. Поэтому лучше либо отогнать жеребцов на дальнее пастбище, либо держать их запертыми в конюшне; затем, когда жеребец призывается кобылой, его следует подкрепить щедрой пищей, а с приближением весны откормить ячменём и горькой викой, так чтоб это могло уравнять утомление от полового акта и чем сильней он покрывает кобылу, тем больше будет той половой энергии, которую он передаст своим будущим потомкам. (9) Некоторые авторы так же советуют откармливать жеребца способом, используемым для мулов, так чтобы его могло хватить на несколько кобыл. По нашему мнению, один жеребец должен иметь возможность оплодотворить не менее пятнадцати, но и не более двадцати кобыл и как правило подходит для племенных целей от трёх до двадцати лет. (10) Но если жеребец не желает полового сношения, его можно попытаться возбудить поднесённой ему к ноздрям губкой, которой предварительно протёрли соответствующие части тела кобылы. С другой стороны, если кобыла отказывается подчиняться жеребцу, её части смазывают измельчённым морским луком и это разжигает её желание. Иногда так же, чтобы пробудить в кобыле тягу к совокуплению используют беспородного обыкновенного жеребца; ведь когда он подступится к ней и так сказать побудит её к покорности, его уводят прочь и повязывают ставшую более покладистой кобылу с более породистым жеребцом.
(11) Как только кобыла забеременеет, она нуждается в особом уходе и должна получать щедрый корм. Если трава увяла из–за зимних холодов, то кобыл следует держать под крышей и не утомлять их работой или же поездками, нельзя подвергать воздействию холода, но и нельзя заключать в узкое пространство, чтоб не вызвать выкидыш; ведь все эти неблагоприятные условия ведут к аборту. Но если кобыла пострадала от рождения жеребёнка или от аборта, измельчите сладкокорень (лакрицу), смешайте с теплой водой и введите через рог в качестве лекарства. (12) Если ж всё прошло хорошо, ни в коем случае нельзя трогать жеребёнка рукой, потому что даже самое лёгкое прикосновение ему вредно. Всё, что нужно сделать, это позаботиться о том, чтобы жеребёнок со своей матерью жили бы в просторном и тёплом месте, чтоб ему не повредил холод, пока он ещё слаб и чтоб мать не раздавила его, потому что помещение для них слишком узкое. Затем, постепенно его надо будет заставить покинуть хлев, следя, чтобы он не обжёг свои копыта навозом. (13) Вскоре, после того как он окрепнет, его надо отправить на то же пастбище, что и его мать, чтоб последняя не страдала от тоски по своему потомству; ведь этот вид животных особенно страдает от любви к потомству, если не имеет возможности заниматься им. Обычная кобыла имеет обыкновение рожать жеребёнка каждый год; но породистая кобыла должна беременеть раз в два года, чтобы жеребёнок, получая больше сил от материнского молока, мог быть подготовлен к тяжёлым испытаниям.
(XXVIII) Обычно считается, что жеребец не пригоден для размножения до достижения трёхлетнего возраста и что он может продолжать производить потомство до двадцати лет, кобыла же может зачать жеребёнка и в возрасте двух лет, так что ей будет три года когда она родит и начнёт выращивать своего детёныша, а так же считается, что она бесполезна после десятого года, ведь потомство престарелой матери медлительное и ленивое. Демокрит заявляет, что от нас зависит будет ли зачат самец или самка; он предписывает нам, если мы хотим, чтоб родился самец, связать левое яичко жеребца верёвочкой из льна или какого–либо иного материала и правое — если мы хотим, чтобы родилась самка; и он думает, что тот же метод можно применить почти ко всякому другому скоту.
(XXIX) (1) Как только жеребёнок родился, сразу можно судить о его природных качествах. Если он добродушен, смел, если его не пугают вид и звук чего–то незнакомого, если он бежит впереди стада, если он превосходит своих сверстников в игривости и активности, как в иных случаях, так и при участии в гонках, если он перепрыгивает через канавы и не уклоняясь переходит через мост на реке — это признаки благородного характера.
(2-3) Его внешний облик будет состоять из следующих черт: маленькая голова, тёмные глаза, широко раскрытые ноздри, короткие стоячие уши, мягкая и широкая, но не длинная шея, густая грива, свисающая с правой стороны, широкая грудь с хорошо сложенными мускулами, плечи большие и ровные, бока выгнутые, спина двойная, живот подтянутый, яички хорошо подогнанные и маленькие, поясница широкая и впалая, хвост длинный и покрытый щетинистыми вьющимися волосами, ноги мягкие, высокие и прямые, колени суженные, маленькие и не повёрнутые внутрь, ягодицы круглые, бёдра мускулистые и пропорциональные, копыта твёрдые, высокие, полые и круглые, с умеренно крупными коронками над ними; всё тело должно иметь такую форму, чтобы быть большим, высоким и прямым, а так же активным по внешнему виду и, несмотря на свою длину, закругленным, насколько это позволяет форма. (4) Что касается характера, то ценятся те лошади, которые пробуждаются к деятельности после того, как успокоились и снова становятся очень кроткими после того, как были деятельными; ведь такие животные оказываются как склонными к дисциплине, так и готовыми к участию в публичных состязаниях и к усилиям, которые от них требуются. В двухлетнем возрасте лошадь подходит для приучения к домашним работам; но если её надо подготовить к гонкам, ей должно исполниться три года, при условии, что она будет участвовать в состязаниях лишь когда ей исполнится четыре года [30].
(5) Знаки, по которым определяется возраст лошади меняются вместе с её физическими переменами. Когда ей исполнится два с половиной года, у неё выпадают средние зубы, верхние и нижние. На четвёртом году жизни выпадают так называемые клыки и на их месте вырастают новые. Затем, к концу шестого года выпадают верхние и нижние моляры и в течение шестого года они составят первый ряд заменённых зубов; на седьмой год замена совершится полностью и к этому времени у животного появятся полые, с дуплами зубы и следовательно невозможно уже будет с точностью установить каков его возраст. Однако, на десятом году жизни её виски начинают опускаться, брови подчас начинают белеть, а зубы выступать вперёд. Думаю, я сказал уже достаточно о нраве, характере, телосложении и возрасте лошади. Следующая моя задача — рассказать, как заботиться о лошадях, когда они здоровы и больны.
(XXX) (1) Если лошадь худая, но, однако, не больная, её можно быстрее привести в норму с помощью жареной пшеницы, чем ячменя; ей так же надо давать пить вино, но затем постепенно уменьшать количество такого рода пищи, смешивая отруби с ячменём, пока она не привыкнет к диете из бобов и чистого ячменя. Тело лошади требует ежедневного растирания, так же как и человеческое и часто массаж спины давлением руки приносит больше пользы, чем обильное питание. Там, где стоят лошади, надо расстелить на земле мякину. (2) Так же очень важно поддерживать силу и бодрость в их телах и в ногах; этого мы сможем добиться, если будем приводить стадо в нужное время к стойлам, к водопою и к упражнениям и если мы позаботимся о том, чтоб они помещаемы были в сухое место, чтобы их копыта не были намочены. Сырости мы легко избежим, если выстелем пол конюшни досками из твёрдого дерева или если время от времени будем тщательно очищать землю и бросать на неё мякину.
(3) Вьючные животные обычно заболевают от усталости или жары, а иногда и от холода и когда они вовремя не опорожняются или если они потеют, а затем пьют сразу же после сильного движения, или когда они внезапно бросятся в галоп после того, как долгое время простояли. Отдых — это лекарство от усталости, при условии, что животному в горло заливают масло или жир, смешанные с вином. При ознобе применяются припарки, чресла смачивают нагретым маслом, а голову и позвоночник — тепловатым жиром или мазью. (4) Если животное не может опорожниться, то лекарства почти те же; масло смешанное с вином выливают на бока и чресла, а если это не произвело желаемого эффекта, то к отверстию из которого вытекает моча прикладывают небольшую свечу, сделанную из кипячёного мёда и соли или вставляют в половые органы крупинку ладана или свечу из битума. Те же самые средства применяют, если моча обожгла эти органы. (5) На головные боли указывают слёзы, текущие из глаз и свисающие уши, а так же шея и голова, отягощённые и опущенные к земле. В таком случае вскрывают вены под глазами, в рот вливают горячую воду и в течение первых суток пищи не дают. Затем на следующий день, перед тем как животное что–нибудь съест, ему дают немного прохладной воды и зелёной травы; затем под ним расстилают подстилку из старого сена или мягкой соломы, а в сумерках снова дают воду и немного ячменя с ботвой вики, чтобы с помощью этих небольших доз можно было бы вернуть животное к обычным формам пищи. (6) Если у лошади болят челюсти, их следует обработать горячим уксусом и натереть старой осевой смазкой, и то же самое средство надо применить, если челюсти распухли. Если он повредил плечи или у него в этих местах экстравазация крови (вытекание крови из сосудов в окружающие ткани в результате травмы), то необходимо вскрыть вены примерно посередине каждого плеча и смазать плечи смесью ароматической пыли и крови, текущей из раны, а чтоб животное не было чрезмерно ослаблено, надо нанести на кровоточащие вены немного его собственных экскрементов и перевязать. На следующий день надо снова взять кровь из тех же мест и точно так же обработать раны, а животное держать подальше от ячменя и давать только немного сена. (7) По прошествии трёх дней и до шестого дня сок лука–порея в количестве примерно трёх киафов, смешанный одной геминой масла надо вливать в горло через рог. По истечении шести дней животное надо заставить медленно ходить, а по окончании этой процедуры, хорошо загнать его в пруд, чтоб оно могло там плавать; затем переходя на более твёрдую пищу, оно вернётся в нормальное состояние. (8) Если лошадь беспокоит желчь, её живот набухает и она не может избавиться от ветров, руку смазывают и вставляют ей в кишечник, чтоб открыть заблокированные естественные выходы; после удаления вещества, составлявшего затычку; после его удаления майоран и мытник, смешивают с варёным мёдом, образуя свечу и вводят её снизу; она производит такое волнение в животе, что вся желчь выходит наружу. (9) Некоторые вливают в горло животному гемину вина, смешанного с квадрантом молотого мирра и смазывают задний проход жидкой смолой; одни промывают кишечник морской водой, а другие — свежим соляным раствором.
Ленточные черви и глисты так же часто наносят вред кишечнику. Симптомом их присутствия является то, что лошади от боли во внутренностях катаются по земле, бьют по животу головой или часто машут хвостом. Эффективно средство описанное выше, а именно введение руки в кишечник и удаление содержимого с последующим промыванием кишечника солёной водой или крепким рассолом и с последующим вливанием в глотку секстария уксуса с измельчённым корнем каперса; эта жидкость убивает всех вышеупомянутых тварей.
(XXXI) (1) Когда какое–нибудь животное болеет, надо сделать ему глубокую подстилку, чтоб у него было более мягкое место для отдыха. Только что начавшийся кашель быстро излечивается измельчённой чечевицей, очищенной от стручков и разделённой на мелкие кусочки. Измельчив чечевицу, смешивают с таким же её количеством секстарий горячей воды и вливают животному в горло; после трёх дней такого лечения, больное животное подкрепляют диетой из зелёной травы и верхушек деревьев. Длительный кашель можно одолеть, в течение нескольких дней вливая в горло три киафа лука–порея, смешанные с одной геминой масла и соблюдая ту же диету, что мы прописали выше.
(2) Высыпания на коже и любые струпья натирают уксусом и квасцами. Если же они не проходят, их смазывают равным количеством соды и квасцов, смешанных в уксусе. Иногда, если язвы не проходят, их смазывают равным количеством соды и квасцов, смешанных в уксусе. Гнойнички соскабливают с помощью гребня на очень горячем солнечном свете до тех пор, пока не потечёт кровь, а затем равные части корня дикого плюща, серы и жидкой смолы смешивают с квасцами. Этим то лекарством и лечат вышеописанные недуги.
(XXXII) (1) Язвы, вызванные натиранием упряжью надо дважды в день промывать горячей водой, а затем натирать солью, растёртой в порошок и кипячённой с жиром, до тех пор пока не потечёт кровь. Чесотка смертельна для этого вида четвероногих, если не оказать срочную помощь. Если приступ незначительный, то на первых порах язвы надо мазать на палящем солнце кедровым маслом, или мастиковой смолой, или семенами крапивы и масла, измельчённых вместе или тем рыбьим жиром, который остаётся на блюдах с солёным тунцом. (2) Против этого недуга особенно эффективен тюлений жир. Если, однако, проблема застарелая, необходимы более сильнодействующие средства; битум, серу и чемерицу, смешанные в равных количествах с жидкой смолой и несвежей осевой смазкой, кипятят вместе и животных лечат этим препаратом, предварительно соскоблив язвы ножом и тщательно промыв мочой. (3) Также часто оказывается полезным вскрывать струпья ланцетом и удалять их, а так же обрабатывать образовавшиеся язвы жидкой смолой и маслом, которые одновременно очищают раны и заставляют их заполняться; когда они заполняются, весьма полезна сажа из медного сосуда, втираемая в язву, заставляя раны покрываться рубцами и зарастать волосами.
(XXXIII) (1) От мух, заражающих раны, можно избавиться, поливая их смолой, маслом или жиром. Другие язвы правильно будет обрабатывать мукой из горькой вики. Язвы на глазах сокращаются от протирания слюной и солью натощак или панцирем каракатицы, растёртым с минеральной солью или семенем дикого пастернака, мелко растёртым и выдавленным через льняную ткань на глаза. (2) Любая боль в глазах быстро снимется, если смазать их соком подорожника, смешанным с мёдом, полученным без выкуривания пчёл или если это невозможно, то по крайней мере тимьяновым мёдом. Иногда оказывается опасным кровотечение из носа и его останавливают, вливая в ноздри сок зелёного кориандра.
(XXXIV) (1) Лошадь иногда страдает отвращением к еде. Средством от этого является сорт семян, называемых git [31], два киафа которых надо измельчить, растворить в трёх киафах масла и одном секстарии вина и влить животному в горло. Тошноту можно побороть, часто давая животному гемину вина с растертой в ней головкой чеснока. Гнойник лучше вскрывать раскалённой металлической пластинкой, чем холодным железным инструментом, а когда выдавите гной, перевязывать лучше льняной повязкой. (2) Существует также моровая болезнь, в результате которой кобылы внезапно худеют и в короткое время их уносит смерть. При появлении её симптомов надо влить в ноздри каждого животного четыре секстария рыбного рассола если оно маленького роста и один конгий, если большого. Это средство выводит всю мокроту через ноздри и очищает животное.
(XXXV) (1) Есть редкая, но замечательная форма безумия, поражающая кобыл, а именно: их, при виде собственного отражения в воде, охватывает тщетная страсть к самим себе, так что они забывают про еду и умирают от вызванного любовью истощения. Симптом этой формы безумия тот, что они носятся по пастбищу словно их кто–то подгоняет стрекалом, и временами кажется, что они оглядываются по сторонам, словно бы чего–то ищут и упускают. (2) Это заблуждение рассеется, если вы криво обрежете ей гриву и отведёте её к воде; долго созерцая собственное уродство, она утратит воспоминания о картине, которая прежде была перед её глазами. Того, на что я обратил сейчас внимание относительно кобыл, вполне достаточно; теперь я дам особые инструкции тем, кто занимается разведением мулов.
(XXXVI) (1) Для выращивания мулов крайне важно найти и тщательно осмотреть самца и самку, которые станут родителями будущего потомства; ведь если один из них не подходит другому их союз будет неудачным. (2) Надо выбрать кобылу возрастом от четырёх до десяти лет, очень крупную и красивую, с крепкими конечностями и хорошо способную переносить тяжёлый труд, чтоб она могла принять и выносить в своей утробе чуждое потомство иного чем она вида и наделить его не только хорошими физическими качествами, но и своим природным нравом. Ибо не только семя, которое вводится в половые органы с трудом оживает, но и после зачатия требуется больше времени, чтоб ему созреть в существо, которое должно родиться и лишь по истечении года, на тринадцатом месяце, с трудом рождается потомство и ему более присуща отцовская медлительность, чем энергичность матери. (3) И всё же, хоть найти кобыл для разведения мулов не так то просто, всё ж задача выбора родителя–самца, осла, ещё сложнее, поскольку зачастую суждение человека, который должен его выбрать, не оправдывается на опыте. Многие самцы–ослы, чей внешний вид вызывает восхищение, производят потомство, сильно уступающее себе как по телосложению, так и по сексуальным качествам и производя мулов мелких или больше самцов, чем самок хорошего телосложения, уменьшают доход владельца фермы, в то время как другие самцы, которых презирали из–за их внешнего вида, дают самое ценное потомство. Иногда же случается, что самец подтверждает свои высокие достоинства в потомстве, но не получает удовольствия и очень редко может быть побуждаем к половому акту. (4) Владельцы самцов возбуждают страсть в таком самце, возбуждая его самкой той же самой породы, что и он [32], так как природа сделала подобное легче сходящимся с подобным; итак, поставив на его пути ослицу [33], они соблазняют ей самца, который на неё бросается и в то время как он воспламенён и ослеплён желанием, они убирают ослицу, которой он возжаждал и случают его с кобылой, которую он так презирал.
(XXXVII) (1) Есть другой, противоположный тип самцов, которые безумствуют, чтобы утолить свою похоть и способны нанести себе вред, если не прибегнуть к хитрости, чтобы удержать их; ведь они часто рвут свои узы и причиняют беспокойство беременным кобылам и когда их покрывают, то кусают им шеи и спины. Чтоб предотвратить это их на время запрягают в мельницу и смягчают тяжёлым трудом неистовство их страсти и допускают их до кобыл лишь тогда, когда их страсть поумерится от этого. (2) Что до самцов умеренного темперамента им не следует позволять покрывать кобылу ни при каких других условиях, так как очень важно, чтоб естественно дремлющий темперамент животного возбуждён был и разбужен умеренными упражнениями и чтоб самец помещён был к самке, когда он сделается более оживлённым, чтоб само семя, под воздействием какой–то тайной силы, сформировано было более активными элементами.
(3) Мула можно вывести не только от кобылы и осла, но и от ослицы и жеребца, а так же от дикого осла и кобылы. В самом деле некоторые авторы, которыми не следует пренебрегать, такие как Марк Варрон [34], а до него Дионисий [35] и Магон, рассказывали, что в некоторых местностях Африки производство потомства мулами крайне далеко от того, чтоб считаться предзнаменованием, так как их потомство так же хорошо знакомо жителям, как и родившееся от кобылы. (4) Кроме того, в этом виде животных нет ничего превосходящего ни по характеру, ни по внешним данным мула, у которого отец осёл, хотя до известной степени с ним можно сравнивать потомство дикого осла, за исключением того, что это последнее будучи труднообучаемым и бунтующим против рабства, демонстрирует дикий характер и тощую телесную конституцию своего отца. Таким образом, такой самец более полезен для производства потомства во втором поколении, чем первом; ведь когда потомство ослицы и дикого осла сходится с кобылой, то свирепость дикого животного утрачивается и потомство от этого союза обретает внешний вид и мягкий нрав своего отца вкупе с силой и быстротой своего деда. (5) Потомство, зачатое и произведённое от лошади и осла, хоть и получило своё название «лошак» [36] от своего отца, демонстрирует, во всех отношениях, большее сходство с матерью. Потому, как я уже сказал, выгодно использовать для производства мулов только тех ослов, которые, как мы знаем по опыту, происходят от породистых предков. (6) С точки зрения внешнего вида мул не заслуживает одобрения, если не обладает высоким ростом, сильной шеей, крепкими и широкими боками, широкой и мускулистой грудью, крепкими бёдрами, твёрдыми ногами и чёрной или пятнистой шкурой; мышиный окрас, у ослов столь частый, мулам не особенно подходит. (7) Мы не должны позволять общему виду этого четвероногого обмануть нас, если он выглядит таким, как нам кажется приятным; ведь точно так же как пятна на языке и нёбе баранов, обычно повторяются на шерсти порождённых ими ягнят, точно так же если у осла разноцветные волосы на веках или же ушах, он часто даёт потомство разноцветной окраски; и эта окраска, хотя ранее самец был тщательно исследован на предмет её наличия, часто служит причиной разочарования владельца. А иногда самец порождает мулов, сильно отличающихся от себя и в других отношениях, кроме упомянутых выше признаков. Думаю, происходит это не по какой–либо иной причине, как по той, что цвет прародителя передаётся второму поколению смешанный с элементами, образующими семя.
(8) Как только мной описанный детёныш от осла появился на свет, его надо отобрать у матери и поместить под кобылу, которая ничего о нём не знает. Это лучше всего сделать в темноте; ведь если отнять у неё потомство в темноте и вышеупомянутого детёныша поставить под неё, она будет кормить его как если бы это её собственное чадо; а затем, привыкнув к нему за десять дней, она всегда уже даст ему свои сосцы, как только он захочет есть. Будущий самец, вскормленный таким образом, учится испытывать привязанность к кобылам. Иногда так же, несмотря на то, что он выращен был на молоке собственной матери, если он с юных лет жил среди кобыл, он вполне может искать их компании. (9) Однако, нельзя позволять ему покрывать их, если ему менее трёх лет, а когда это будет ему разрешено, хорошо будет, если половой акт состоится весной, так как самца можно будет обильно подкрепить измельчённым зелёным кормом и ячменём, а иногда ещё давать и слюногонные средства. Но не следует сводить его с молодой кобылой, потому что если она не имела ещё опыта общения с самцом, то лягает осла копытами, когда он пытается на неё запрыгнуть и тем самым внушает ему отвращение ко всем другим кобылам. Чтоб предотвратить это, к ней приводят искать её взаимности обыкновенного беспородного осла, не давая ему однако покрывать её; если кобыла проявит склонность подчиниться его желаниям, этого беспородного осла тотчас убирают, а кобылу покрывает породистый самец. (10) Для этого строят особый станок (деревенские жители называют его «машиной») [37], состоящий из двух боковых стенок, вкопанных в пологий грунт и имеющих между собой столь узкое пространство, чтоб кобыла не могла сопротивляться или отворачиваться от осла, когда он попытается на неё взобраться. На каждом из его концов есть вход, снизу снабжённый поперечинами, к которым кобыла привязывается недоуздком и стоит передними ногами у основания склона, так что наклонившись вперёд может быть удобнее осеменена ослом, ведь самцу, меньшему по размерам, чем она сама, легче будет с возвышения взгромоздиться ей на спину. После рождения детёныша, отцом которого является осёл, она должна выращивать его в течение следующего года, не обзаводясь новым жеребёнком. Этот метод лучше, чем тот, которому следуют иные, заставляющие кобылу снова быть покрываемой самцом и быть с жеребёнком, которого она только что родила. (11) Когда юной самке мула исполнится год, правильно будет отделить её от матери и отвести для кормления подальше в горы или в дикие места, чтобы у неё окрепли копыта и она стала бы пригодной для длительных поездок. Самец мула лучше самки под седлом, в то время как последняя быстрее; но оба пола хороши для путешествий и годны для вспашки почвы, если только цена животного не слишком обременительна для земледельца или почва из тяжёлого дёрна не требует силы волов.
(XXXVIII) (1) Хотя, имея дело с другими породами животных, я уже описал большинство лекарств, которые требуются мулам, всё ж не забывая о некоторых болезнях, свойственных этим животным, я добавлю здесь ещё несколько лекарств. Если у самки мула течка, ей дают сырую капусту; если мул астматик, то ему пускают кровь и в горло вливают гемину сока маррубия, смешанного с секстарием вина и полуунцией масла из ладана. (2) Если он страдает опухолями суставов, к опухоли прикладывают ячменную муку, а затем нагноение вскрывают ланцетом и протирают корпией или же через левую ноздрю вливают секстарий лучшего рыбного соуса, смешанного с фунтом масла; с этим лекарством также смешивают белки трёх или четырёх яиц, от которых отделены были желтки. (3) Кровавые пузыри вокруг лодыжек обычно разрезают и иногда прижигают. Когда к ногам притекает кровь её пускают тем же способом, что и лошадям или если доступна трава, которую поселяне называют «вератрум» [38], то дают её в качестве корма. Еще одно лекарственное средство — это белена, семя которой, измельчённое и смешанное с вином, лечит эту болезнь.
Исхудание и слабость устраняются частыми порциями снадобья, содержащего полунции серы, сырое яйцо и денарий мирры; их взбивают и смешивают с вином, а затем выливают животному в горло. (4) Те же ингредиенты одинаково хорошо служат лекарством от кашля и боли в желудке. Нет ничего более действенного при истощении, чем люцерна [39]; на этой траве, когда она зелёная быстро откармливаются вьючные животные и не перестают делать это, даже когда она сухая и используется вместо сена, но давать её надо в умеренных количествах, чтоб животное не задохнулось от избытка крови. Когда мул истощён и чувствует жар в горло ему проталкивают жир, а в рот вливают вино. Во всём остальном, имея дело с мулами, мы следуем методу, который предписали в предыдущих частях этой книги, касающихся ухода за быками и лошадьми.
(I) (1) Поскольку, Публий Сильвин, мы сейчас займёмся мелкими сельскохозяйственными животными, нашим первым предметом обсуждения будет то меньшее [1], дешёвое и обычное животное — осёл из области Аркадия, которому, как считает большинство сельскохозяйственных писателей, надо уделить особое внимание когда речь идёт о покупке и содержании вьючных животных; и они абсолютно правы, потому что его можно содержать даже там, где нет пастбищ, так как он довольствуется очень малым количеством кормов любого качества, поедая листья и колючки шиповника или связки веток, которые ему предложат; так же он питается соломой, которой достаточно почти во всех местностях.
Кроме того, он мужественно переносит пренебрежение собой нерадивым хозяином, терпеливо снося удары и нужду; потому то, оно выходит из строя медленнее, чем любое другое животное, используемое для пахоты, ибо проявляя крайнюю выносливость к труду и голоду, оно редко поражается болезнями. Выполнение им очень многих важных задач, выходящих за рамки его прямых обязанностей, столь же замечательно, как и то сколь малая забота ему требуется, ведь оно может разбивать лёгким плугом легко обрабатываемую почву, такую как в Бетике и по всей Ливии и тянуть на различных транспортных средствах далеко не маленькие грузы. (3) Часто так же как говорит славнейший из поэтов:
Часто тогда селянин ленивца–осла погоняет,
Маслом его нагрузив и всяким добром огородным,
С рынка ж обратно везет для жернова камень и деготь.[2]
Практически неизменная его задача в наши дни — вертеть мельницу и измельчать кукурузу. Таким образом, каждое земельное владение нуждается в осле и его можно было бы назвать необходимым орудием труда, так как на нём, как я уже сказал, можно без труда отвезти и привезти из города большинство из того, что нам требуется для употребления, в качестве груза на шее или на спине. Какой вид ослов и какие способы ухода за ним наиболее полезны, я достаточно подробно описал в предыдущей книге, где были даны указания относительно другого ценного вида животного [3].
(II) (1) Значение овцы вторично по отношению к ослу, хотя овца имеет первостепенное значение, если принять в расчёт степень её полезности. Ведь она — наша главная защита от жестоких холодов, обеспечивая нас изобильными покровами для наших тел. Кроме того, именно овца не только утоляет голод деревенских жителей изобилием сыров и молоком, но и украшает стол людей со вкусом множеством приятных блюд. (2) Некоторым племенам, у которых нет хлеба, овцы служат пищей; потому большинство кочевых племён и гетов [4] называют «питающиеся молоком». Хотя овца, как мудро замечает Цельс, очень хрупкое существо, она обладает крепким здоровьем и очень мало страдает от заразных болезней. И тем не менее породу овец надо выбирать в соответствии с местными условиями — принцип, который всегда должен соблюдаться не только в отношении овец, но и во всех областях сельского хозяйства, как предупреждает нас Вергилий, говоря:
Зе́мли производить не всякие всякое могут.[5]
(3) В областях богатых и равнинных надо разводить овец высоких, в скудных и холмистых — квадратного телосложения, а в лесистых и гористых — мелкого размера. «Покрытых» [6] овец лучше всего пасти на лугах и плоских залежных землях. Большое значение имеет вопрос не только о видах овец, но и об окрасе их шерсти. Наши скотоводы привыкли считать калабрийскую, апулийскую и милетскую породы самыми совершенными, а тарентинскую — лучшей из всех; но теперь самыми ценными считаются галльские овцы, особенно те, что из Альтина [7], а так же те, чьи кошары расположены на тощих пастбищах вокруг Пармы и Мутины [8]. (4) В то время как белый — лучший цвет, он одновременно и самый полезный, так как из него можно сделать множество других цветов, но его самого нельзя получить ни из какого другого цвета. По самой своей природе чёрные и тёмно–бурые овцы, которых порождают Полленция [9] в Италии и Кордуба [10] в Бетике ценятся за ту цену, которой они требуют; Азия даёт красный цвет, который там называют «эритрейским». Опыт так же научил как получать другие вариации цвета у этого вида животных. Так когда в муниципий Гадес привезены были из соседних местностей Африки для публичных представлений вместе с другими дикими животными свирепые дикие бараны изумительной окраски, мой дядя Марк Колумелла, человек острого ума и выдающийся земледелец, купил некоторых из них и перевёз в своё поместье, а когда он приручил их, то скрестил с «покрытыми» овцами. В первом поколении они давали ягнят с грубой шерстью, но того же цвета, что и их предки. (5) Когда они, в свою очередь, скрещены были с тарентинскими овцами, они произвели баранов с более тонкой шерстью. Все потомки этих последних в свою очередь воспроизводили мягкую шерсть своих маток и цвет шерсти своих дедов и прадедов. Колумелла доказал, таким образом, что каким бы внешним видом не обладали дикие животные, он воспроизводится во втором и более поздних поколениях их потомков, в то время как их дикую природу можно укротить. Но я должен возвратиться к своей теме.
Итак, существует два вида овец: мягкошерстные и мохнатые; да, у обоих видов есть некоторые общие черты, но когда вы их покупаете или же ухаживаете за ними, то у породистых овец есть некоторые особые черты, которые хорошо видны. Обычно при покупке их надо обращать внимание на следующие общие моменты: если белизна шерсти — это то, что вам нравится более всего, вы не должны выбирать никаких баранов, кроме самых белых, потому, что чёрный ягнёнок часто является потомком белого барана, в то время как белый ягнёнок никогда не рождается от красного или коричневого родителя.
(III) (1) Итак, если у барана белое руно, это ещё не означает, что его надо предпочесть и сделать это надо только если его нёбо и язык так же имеют тот же цвет, что и его шерсть; ведь если эти части тела чёрные или же пятнистые, то потомство будет либо тёмное, либо даже пёстрое. Тот же самый поэт которого я много раз цитировал выше, выразил то же самое в следующих строках:
Овец выбирай тонкорунных, с белою шерстью.
Пусть у тебя заведется баран белоснежный, — но если
Черный язык у него и влажное нёбо, такого
Брось: чтобы темными он не испортил пятнами шерсти
Новорожденных ягнят, и высмотри в стаде другого.[11]
(2) То же самое рассуждение относится и к красным и к чёрным баранам, у которых точно так же, как я только что сказал, ни язык, ни нёбо не должны отличаться по цвету от шерсти, а тем более вся кожа не должна быть пёстрой от пятен. Таким образом, овец следует покупать только тогда, когда они покрыты шерстью, чтобы можно было лучше судить об однородности их окраски, которая, если бы она не существовала полностью у баранов, чаще всего определяла бы передачу их пятен ягнятам, которые будут от них происходить.
(3) В баране более всего ценятся такие качества, как ширина и высота тела, живот свисающий вниз и покрытый шерстью, очень длинный хвост, густая шерсть, широкий лоб, большие яички и завитые рога — не потому, что такой баран более полезен (ибо лучше вовсе без рогов), а потому что рога приносят гораздо менее вреда, если завиваются, чем если они прямые и расправленные. Однако в некоторых местностях, там где климат ветреный и влажный, мы предпочли бы, чтобы и козлы и бараны имели бы как можно большие рога, потому что будучи такими широкими и высокими, они защищали б большую часть головы от бурь. (4) Итак, если в нашей местности зимы вообще суровы, мы бы предпочли именно таких баранов; если же они мягкие, мы бы выбрали тех баранов, что безроги; ведь у рогатого барана есть тот недостаток, что сознавая, что его голова вооружена как бы естественным оружием, он часто бросается в драку и становится слишком распутным по отношению к самкам. И хотя сам по себе он не может спариться со всем стадом, он самым жестоким образом преследует соперников и не позволяет стаду быть покрытым в надлежащее время никакими другими баранами, если только сам он не измождён уже от похоти. (5) С другой стороны, безрогий баран, понимая, что он как бы безоружен, не торопится ссориться и более умерен в своих любовных похождениях. Пастухи прибегают к следующей уловке, чтоб умерить свирепую бодливость козла или барана: они вбивают в крепкую доску длиною в фут шипы и прикрепляют её к рогам животного так, чтоб шипы обращены были в сторону его лба; раны, которые он от этого наносит себе в драках гарантированно служат к исправлению его угрюмого характера. (6) Эпихарм, сиракузянин [12], написавший очень тщательный трактат о лекарствах для скота утверждает, что драчливого барана можно укротить, просверлив его рога буравчиком около ушей в том месте, где рога изгибаются в дугу. Лучшее время для спаривания этого животного — когда ему три года, но оно годится до восьми лет. Самка считается годной к спариванию в возрасте двух лет и она всё еще считается молодой и в пять; в возрасте семи лет она становится уже изношенной. (7) Поэтому, как я уже сказал, покупайте овец до того как их постригут и отказывайтесь от пестрых или лысых, потому что цвет их невозможно определить. Откажитесь так же от бесплодной овцы, которой миновало три года и у которой выступающие зубы; выберите двухлетку с крупным телом и шеей покрытой лохматой шерстью, обильной, но не грубой, с шерстистым и большим животом, ибо маленькой и безволосой овцы надо избегать.
(8) Это грубо говоря, общие правила, которые надо соблюдать при покупке овец; правила ж при пользовании ими надо соблюдать такие. Хлев, где они будут помещаться, должен быть построен низким и вытянутым в длину, а не в ширину, чтобы там могло бы быть тепло зимой, а так же чтобы недостаток пространства не вынуждал овец бросать своих детёнышей. Там располагать их надо так, чтоб они обращены были к полуденному солнцу, ибо овцы, хоть и одеты лучше всех животных, менее всего переносят холод или летнюю жару. Потому–то перед входом должен быть построен закрытый двор с высокой стеной, так чтобы туда могли безопасно выходить животные, поражённые жарой и вы должны позаботиться о том, чтобы там была вода, чтобы хлев покрыт был сухим папоротником или же соломой, чтобы у овец после ягнения была чистая и свежая подстилка, на которой они могли бы спать и чтобы вообще в хлеву было б очень чисто, с тем чтоб их здоровье, за которым надо особенно следить, не было б ослаблено сыростью. (9) Овец следует в изобилии снабжать всякой пищей, ибо даже малое стало, если давать ему достаточно корма, принесёт своему владельцу большую прибыль, чем очень большое стало, страдающее от нужды. Для пастьбы вы должны найти залежную землю, которая не только травяниста, но и большей частью свободна от колючек; ведь обратившись вновь к словам вдохновенного творца, прочтём:
Если заботишься ты о руне, то колючего леса
Надо тебе избегать и волчца, и репья.[13]
(10) Ведь, как говорит тот же поэт, колючки вызывают у овец чесотку:
Овцы чесоткою злой болеют, коль ливень холодный
Тело прохватит у них иль ужасною зимней порою
Лютый мороз; а еще: коль у стриженых пот остается
С них не омытый; иль куст ободрал им кожу колючий.[14]
И выход шерсти с каждым с каждым днём будет уменьшаться, так как чем обильнее она растёт на животном, тем более она подвержена воздействию ежевики, которая захватывает её как бы крючьями и срывает с его спины, когда оно кормится. Так же овца теряет и мягкий покров, которым она защищена и ему не легко восстановиться.
(11) Знатоки сходятся во мнении, что самое раннее время года, когда следует спаривать овец, для овец, только что достигших зрелости — это весна, около времени праздника Палилии [15], а для тех, что уже ягнились — около июля месяца. Более ранняя дата, однако, несомненно предпочтительнее и как сбор винограда следует за жатвой так и рождение ягнёнка следует за сбором винограда и ягнёнок, наслаждаясь изобилием пищи в течение всей осени, может набираться сил до наступления мрачного холодного времени года и скудного зимнего рациона. Ведь осенний ягнёнок потому лучше весеннего, как справедливо замечает Цельс, потому что гораздо важнее, чтоб он окреп до летнего солнцестояния, чем до зимнего и только он один из всех животных может без всякого риска родиться в середине зимы. (12) Если обстоятельства требуют, чтоб рождалось больше самцов, чем самок, то Аристотель [16], этот проницательный исследователь природных явлений, советует в сезон размножения следить в сухие дни за ветрами с севера, чтоб пасти стадо обратившись к этому ветру и чтоб самец покрывал самку, смотрящую в этом направлении; если же, напротив, нам желательно рождение большего числа самок, мы должны искать южный ветер, чтобы овцы могли быть покрыты тем же образом. Способ, описанный в предыдущей книге [17], именно связывание правого или левого яичка барана лентой, трудно осуществим в больших стадах.
(13) По окончании сезона ягнения, управляющий отдалённого имения, оставляет почти всё новое потомство на пастбище, а с того, что расположено близ города отдаёт ягнят, прежде чем они начнут пастись, мяснику, ведь доставка их в город обойдется очень дёшево, а так же когда их заберут от матерей, то молоко последних принесёт немалую прибыль. (14) Но, даже и в окрестностях города, один ягнёнок из пяти должен быть оставлен со своей матерью, ибо животное, родившееся на месте гораздо прибыльнее, чем привезённое издалека и нельзя допускать ошибки, позволяя стаду истощиться со временем и оставить владельца без всякого запаса, тем более, что первый долг доброго пастыря — каждый год заменять тех овец, что умерли или заболели, ведь суровый холод и зима часто причиняют пастуху неожиданный урон, вызывая гибель тех овец, которых он не удалил из стада осенью, потому что счёл их способными выдержать холод. (15) Эти несчастья являются ещё одной причиной, почему ни одна овца, если только она не очень сильная, не должна быть застигнута зимой врасплох и почему их число надо пополнять молодняком. Тот кто станет следовать этой системе, должен будет позаботиться о том, чтобы не подсаживать ягнёнка к овце, менее четырёх лет или более восьми ибо овца ни того, ни другого возраста не способна воспитывать потомство; более того, потомство старых овец воспроизводит качества старости, унаследованные от своих родителей, будучи либо бесплодным, либо слабым. (16) За родами беременной овцы надо следить с такой же тщательностью, как это делают акушерки, ибо это животное производит потомство точно так же как и женщина и его роды часто бывают даже более мучительными, так как оно лишено всякого разума. Следовательно, владелец стада должен иметь некоторые познания в ветеринарии, чтобы если того потребуют обстоятельства, т. е когда плод застрянет поперёк детородных органов, он мог или вытащить его целиком или же извлечь из матки, разделив ножом, не причинив смерти матери — операция, которую греки называют embryulkein [18]. (17) Вынутый из чрева ягнёнок должен быть поставлен на ноги и помещён рядом с выменем своей матери; затем рот его надо открыть и увлажнить, надавив на материнские соски, чтоб он смог научиться получать от неё свою пищу. Но прежде чем это будет сделано, надо взять немного молока, которое пастухи называют «первичным» (молозивом), потому что если оно не будет в какой–то мере извлечено, то причинит вред ягнёнку, который в течение первых двух дней после своего рождения должен быть заперт со своей матерью, чтобы она могла лелеять своё потомство и чтоб он мог научиться узнавать её. (18) Затем, пока он не начал резвиться, его следует держать в тёмном и тёплом закрытом помещении; затем, когда он начнёт резвиться, его надо будет запереть вместе с другими ягнятами его возраста в загоне из ивовых ветвей, дабы он не исхудал от того, что мы назовём слишком большим количеством юношеских резвостей, и нужно позаботиться о том, чтобы отделить более слабого ягнёнка от более сильного, потому что сильный мучает слабого. Отделить их надо утром, до того как стадо выйдет на пастбище, а затем в сумерках позволить ягнятам смешаться с овцами, когда они вернутся домой, после того, как наедятся досыта. (19) После того, как ягнята окрепнут их надо подкармливать в загонах люцерной или клевером, а так же отрубями или если позволяют средства ячменной мукой или виковой чечевицей. Наконец, когда они полностью окрепнут, их матерей надо около полудня вывести на луг или на залежные земли, прилегающие к ферме, и выпустить ягнят из загона, чтоб они могли научиться кормиться на стороне.
(20) О том, какова их пища, мы уже говорили ранее, а теперь поговорим о том, о чём я прежде не упоминал, а именно, что наиболее годной в пищу растительностью для них является та, которая появляется на лугах после первой вспашки, следующая по качеству та, что растёт на лугах на месте бывших болот; заболоченные и лесистые земли надо счесть наименее подходящими. Но, однако, нет такого корма или даже пастбища, чтоб они настолько были бы приятны, чтоб они не угасали бы от постоянного употребления, если только пастух не противодействует отвращению к ним своих овец, снабжая их солью. Летом её кладут в деревянные корыта, чтоб она служила своего рода приправой к воде и пище, и овцы слизывают её, когда возвращаются с пастбища и вкус её вызывает у них желание есть и пить. (21) С другой стороны, недостаток еды зимой облегчается запасами пищи в их загонах. Удобнее всего их кормить запасёнными заранее листьями вяза или ясеня или же осенним сеном, которое называется «послеуборочным», так как оно мягче и потому приятнее, чем ранний урожай. (22) Люцерна или посевная вика так же являются отличным кормом; но когда всё остальное отсутствует, в качестве последнего средства надо использовать мякину сушёных бобов, так как ячмень или вика, измельчённая с бобами слишком дороги, чтобы ими можно было закупиться по разумной цене близ городов; но там, где их дешевизна позволяет, они, несомненно, являются лучшей пищей. (23) Что касается времени в которое овец следует кормить и поить летом, то моё мнение совпадает с тем, которое высказал Марон:
Вместе с Денницей тогда выходи на простор и прохладу,
Утром пораньше, когда еще белы бывают лужайки
И на траве молодой — роса, любимая стадом.
После, в четвертом часу, когда уже зной накалится
И оглашают кусты однозвучным звоном цикады,
Стадо к колодцу веди иль к пруду глубокому — воду
Пить, которая к ним по долбленому желобу льется. [19] А в середине дня, как говорит тот же поэт, надо отвести их в долину:
В самый же зноя разгар поищи потенистей долину,
Там, где с мощным стволом Юпитеров дуб на просторе
Ветви раскинул свои, где, черной темнея листвою,
Падубов роща густых священную тень простирает.[20]
(24) Затем, когда жара спадёт, надо снова отвести их к воде (это нужно делать даже летом) и снова отогнать их на пастбище:
Чистой их снова водой напои и паси их, лишь только
Солнце зайдет, и опять прохладный Веспер умерит
Зной, и снова Луна оживит росою ущелья.[21]
Когда ж на небе появится Собачья звезда, мы должны будем летом тщательно следить за положением солнца, чтобы до полудня стадо гнать на запад и продвигаться в этом направлении, а после полудня — гнать на восток, так как очень важно, чтобы головы овец, когда они пасутся, не были обращены к солнцу, что при восходе вышеупомянутого созвездия вредно для животных. (25) Зимой и весной в утренние часы овец следует держать в загонах до тех пор, пока солнце не растопит иней на полях, ведь трава с инеем вызывает у животных воспаление и катар и ослабляет кишечник; потому–то в холодное время года пить им надо давать лишь однажды в день.
(26) Тот, кто следует за стадом должен быть наблюдателен и бдителен — заповедь применимая к любому стражу любых четвероногих — а так же ласков в обращении с ними, должен держаться близко к ним, потому что они молчат [22], а когда он выгоняет их на пастбище или гонит их домой, он должен угрожать им криком или посохом, но ничем в них не швыряться, не отходить слишком далеко от них, не ложиться и не садиться на землю; если он не движется вперёд, он должен стоять прямо, потому что долг стража требует находиться на высоком и властном возвышении, с которого глаза могут видеть как со сторожевой башни, чтобы не случилось так, что более медлительные беременные овцы остались позади, а те что родили уже детёнышей торопясь вперёд отделились бы от них и вор или дикий хищник обманул бы пастуха пока он дремлет. Все эти правила применимы к овцам любых пород, а теперь мы рассмотрим некоторые вопросы относительно лучших пород.
(IV) (1) Вряд ли выгодно будет содержать породу, которую большинство называет «тарентинской», если владельца не будет постоянно на месте, так как она требует больше ухода и пищи, чем другие породы. Ведь как все породы овец, которых держат ради их шерсти, более нежны, чем другие, так и тарентинская порода особенно такова, ибо она не терпит никакой небрежности или скупости со стороны владельца или пастуха и не может выносить жару и холод. (2) Её редко кормят на улице, но как правило дома; она очень жадна до еды и если управляющий имением обманным путём присвоит какую–то часть их пищи, стадо поразит беда. Зимой, когда овец кормят в их загонах, удовлетворительный рацион на голову составляет три секстария ячменя или бобов, измельчённых вместе со стручками или четыре секстария вики, при условии, что вы так же даёте им сухие листья или же люцерну, сухую или свежую, а так же и люцерну древовидную; так же давайте семь футов сена второго урожая по их вкусу или много мякины. (3) От продажи ягнят этого вида овец можно получить только очень небольшую прибыль и никакой — от овечьего молока; ведь ягнят, которые должны быть отняты от матери через несколько дней после рождения обычно убивают прежде, чем они достигнут зрелости и их матерям, лишённым собственных ягнят, отдают потомство других для выкармливания; ведь каждого отдельного ягнёнка помещают под двух кормилиц и желательно, чтобы он выпивал всё их молоко, чтобы получив достаточное его количество, он мог быстро окрепнуть и чтоб овца, родившая ягнёнка, у которого есть няня, разделяющая с неё её обязанности, могла с меньшими трудностями вырастить потомство. Потому вы должны быть очень осторожны и следить за тем, чтоб ягнят ежедневно допускали к вымени как их собственные матери, так и чужие овцы, не питающие к ним материнской привязанности. (4) И в стадах этой породы должно быть больше самцов, чем в стадах грубошёрстных овец и их кастрируют прежде, чем они смогут спариться, а когда им исполнится два года их забивают, а шкуры продают торговцам по гораздо более высокой цене, чем руно других пород, из–за красоты их шерсти. Не забудем так же, что пасти греческих овец надо на открытых полях, свободных ото всех побегов и ежевики, чтобы, как я уже сказал, её шерсть и кожа не были б повреждены. (5) Кроме того, так как на пастбище выгоняют их не каждый день, то они требуют меньшего, но более усердного ухода дома; их нужно часто раскрывать и давать остыть, а их шерсть растягивать и пропитывать вином и маслом. Иногда, если погода позволяет (если она солнечная), всё животное нужно мыть; впрочем достаточно делать это трижды в год. Овчарню нужно часто подметать и чистить, а всю влагу, источником которой является моча, смахивать щёткой; лучший способ сохранения её в сухом состоянии — вымостить овечьи загоны досками с отверстиями, чтобы стадо могло на них ложиться. (6) В укрытиях не должно быть не только грязи и навоза, но и смертоносных змей; с этой целью:
Учись и хлева ароматным окуривать кедром
Духом гальбана [23] умей отвратную выгнать хелидру.
Чисть кормушки, — не то завестись в них может гадюка;
Трогать опасно ее. От света бежит она в страхе.
Или привыкшая жить в норе, под укрытьем, медянка, —
Худшая стада напасть! — чей яд молоко отравляет,
Там приживется[24]
То по велению того же самого поэта:
хватай, пастух, тут камни и палки!
Вставшую грозно беду, надувшую шею со свистом,
Смело рази! Побежит она, голову робкую пряча, —
Тела изгибы меж тем и хвост постепенно слабеют,
И уж последний извив по земле еле–еле влачится.[25]
Или, чтобы избежать необходимости прибегать к этому опасному средству, надо постоянно жечь женские волосы или же олений рог, запах которых лучше всего отвращает эту погибельную тварь от поселения в овечьих загонах.
(7) Установить во всех местностях одно и то же точное время для стрижки невозможно, потому что не везде лето наступает с одинаковой быстротой или медленностью. Лучше всего тщательно следить за погодой и смотреть когда овцы не почувствуют холода, если вы лишите их шерсти или жары, если вы отложите стрижку. (8) Всякий раз, как вы собрались стричь овцу, её надо смазать следующим препаратом: сок варёного люпина, осадок старого вина и осадок оливок смешиваются в равных долях; овцу надо пропитать этой жидкостью после того, как она была пострижена и после того, как кожа её смазана была в течение трёх дней и впитала этот состав, на четвёртый день, если море близко, то сгоните овец на берег и загоните в воду; если ж это невозможно, дождевую воду, предварительно посолив и выдержав этот раствор на открытом воздухе, недолго кипятят и тщательно промывают им всё стадо. Цельс утверждает: обработанная таким образом овца в течение целого года не страдает от парши и нет сомнения, что в результате подобной обработки шерсть её вырастет более мягкой и пышной, чем раньше.
(V) (1) Итак, поскольку мы теперь рассмотрели уход и заботу, которые требуются овцам, когда они находятся в добром здравии, мы теперь дадим указания, как прийти на помощь тем, кто страдает от болезней или же каких–нибудь недугов, несмотря на то, что тема этой части моего трактата была уже почти полностью исчерпана в предыдущей книге [26], когда мы обсуждали лечение крупного рогатого скота; ведь поскольку физическая природа меньших и больших четвероногих практически одинакова, можно найти лишь несколько незначительных различий в их болезнях и средствах их лечения; но как бы ни были они незначительны, мы их всё же не опустим.
(2) Если заболело вдруг всё стадо, мы опять же в этом случае полагаем самым эффективным то, что мы уже предписывали ранее, именно, в этом случае наиболее полезно и своевременно сменить и корм, и место водопоя и найти пастбище, где бы был другой климат; так же надо позаботиться о том, чтобы выбрать хорошо затенённую местность, если болезнь, поразившая стадо — результат жары или солнечную, если это результат холода. (3) Стадо гнать желательно умеренным шагом и не торопить его, опасаясь усугубить долгими переходами его ослабленное состояние; но с другой стороны, его нельзя вести с медленной и вялой скоростью; ведь, хотя и нецелесообразно принуждать овец силой, когда они измучены болезнью и заставлять их напрягаться, всё же хорошо давать им умеренные упражнения и как бы выводить их из оцепенения, не позволяя им лишиться сил из–за бездействия и от этого погибнуть. (4) Затем, когда вы отведёте стадо на новое место, его следует распределить среди пастухов небольшими группами; ведь оно легче выздоравливает, когда его разделяют, чем когда держат вместе, либо потому, что заразность самой болезни ниже при небольшом количестве, либо потому, что более быстрое и эффективное лечение можно быстрее применить к меньшему числу жертв. Таким образом, когда болеет всё стадо, следует соблюдать эти и другие предписания, которые мы изложили в предыдущей части нашего трактата (мы не станем повторять то, что мы там уже сказали); если же поражены отдельные животные, то должны соблюдаться следующие правила.
(5) Овцы чаще, чем любые другие животные поражаются чесоткой, что обычно случается, как говорит наш поэт:
Овцы чесоткою злой болеют, коль ливень холодный
Тело прохватит у них иль ужасною зимней порою
Лютый мороз; а еще: коль у стриженых пот остается
С них не омытый; иль куст ободрал им кожу колючий. [27]; или же после стрижки вы не применяете описанное выше средство или не смываете летний пот в море или же в реке, или позволяете стаду после стрижки страдать от ран, нанесённых зарослями ежевики или же терновника, или, наконец, используете для овец загон, в котором прежде стояли мулы, лошади или же ослы; но, прежде всего, скудость корма вызывает истощение, а истощение — чесотку. (6) Симптомы этого заболевания следующие: овца либо грызёт поражённую часть, либо ударяет её рогом или копытом, либо трётся о дерево или же о стены Если вы увидите, что какая–то овца ведёт себя подобным образом, то лучше всего схватить животное и растрепать его шерсть; под ней вы увидите грубую кожу и своего рода корку. Начинать лечение следует при первой возможности, чтоб не заразить всё стадо; ведь и крупный рогатый скот легко поражается заразой, овцы же особенно страдают. (7) Есть несколько лекарств, которые мы в связи с этим перечислим, не потому, что надо использовать их все одновременно, а потому. что иные из них невозможно изготовить в некоторых местностях и одно лишь из многих может быть использовано для лечения. Во–первых, с пользой можно применить тот препарат, который я недавно описал, а именно смесь в равных долях измельчённого белого морозника с осадком вина и остатками масла и сока варёного люпина. (8) Так же можно использовать для лечения чесотки сок зелёного болиголова; это растение срезают весной, когда оно уже идёт в стебель, но не даёт ещё семян, измельчают, выжимают сок и хранят его в глиняном сосуде, смешав полмодия высушенной соли с двумя урнами этой жидкости. Затем сосуд запечатывают и закапывают в навозную яму, и после того, как он созревает в течение целого года в тепле навоза, его вынимают, нагревают и смазывают им часть тела, поражённую чесоткой, после того, как она была предварительно доведена до болезненного состояния путём растирания грубым черепком или куском пемзы. (9) Ту же самую болезнь лечат на две трети сваренным осадком масла, а так же несвежей человеческой мочой, в которую погружали раскалённую плитку. Некоторые, однако, ставят на огонь саму мочу, уменьшают её объем на одну пятую и смешивают с ней равное количество сока зелёного болиголова, а затем бросают в каждую урну с этой жидкостью кусочек измельчённой соли [28]. (10) Эффективно так же равное количество измельчённой серы и жидкой смолы, прокипячённой на медленном огне. Автор «Георгик» однако заявляет, что:
Лучше, однако же, нет против этого бедствия средства,
Нежели, если ножом кто сможет разрезать верхушку
Самых нарывов.[29]
Поэтому её нужно вскрыть и лечить, как и другие раны, лекарствами. Далее поэт столь же мудро добавляет, что когда у овец лихорадка им надо пустить кровь либо из бабки, либо между двумя частями копыта; ведь, как он говорит:
Коль недуг до костей проникает овечьих,
В теле свирепствует жар и болящие гложет суставы,
Надо его устранить: рассечь овце из–под низу
Вену меж ног, чтобы кровь могла свободная хлынуть.[30]
(11) Так же подчас нужно бывает откачать кровь из–под глаз и из ушей. Хромота у овец может возникать двояким образом: либо когда в место разделения копыта проникает загрязнение, либо когда в том же самом месте возникает бугорок, из середины которого торчит волосок, как у собаки, а под ним — маленький червячок. (12) Загрязнение и раздражение устраняются путём смазывания или жидкой смолой, или квасцами, серой и уксусом, смешанными вместе, или молодым гранатом, не образовавшим ещё семян, измельчёнными квасцами и уксусом, или медной ржавчиной, посыпанной на больное место, или, наконец, обожжёнными дубовыми яблоками, измельчёнными и смешанными с грубым вином и намазанными на рану. (13) Бугорок, внутри которого находится червь, надо разрезать ножом с величайшей осторожностью, чтоб при разрезании не поранить ту часть твари, которая находится под ним; ведь если вы пораните червя он выделит ядовитую жидкость, а когда она проникнет в рану, то последняя сделается настолько трудной для заживления, что придётся ампутировать всю ногу. И когда вы сделаете тщательный разрез вокруг бугорка, то капайте на рану с помощью зажжённого факела горящий жир.
(14) Любую овцу, страдающую болезнью лёгких, надо от этой болезни лечить точно так же как свинью, именно путём введения через ухо того, что ветеринары называют медуницей [31]. Мы уже упоминали это растение, говоря о лечении крупного рогатого скота [32]. Эта болезнь поражает обычно овец летом из–за недостатка воды и поэтому всем четвероногим надо предоставить более свободный доступ к воде в жаркое время года. (15) Цельс держался мнения, что если есть проблемы в лёгких, то надо дать больному животному столько кислого уксуса, сколько оно сможет выдержать, или же влить в левую ноздрю через маленький рожок три гемины несвежей человеческой мочи, предварительно согретой и всунуть ему в горло секстант колёсной мази.
(16) Рожа, которую пастухи называют пусула, неизлечима. Если не удалить первую овцу, на которую болезнь напала, то она заразит и уложит всё стадо; ведь она не поддается медицинскому или хирургическому лечению, ибо вспыхивает вновь при любом прикосновении. Единственное средство, которое ей не по нутру — это припарка с козьим молоком, которое, будучи пролито на неё, как бы очаровывает своим прикосновением огненную ярость болезни, скорее откладывая, чем предотвращая гибель стада. (17) Болос из Мендеса [33], египтянин по происхождению, чьи комментарии по-гречески называются Χειροκμητα («Сделанное руками человека») и опубликованы под псевдонимом Демокрит, придерживается мнения, что в качестве меры предосторожности против этой болезни шкуры овец следует часто и тщательно осматривать, чтобы если на какой–либо из них случайно обнаружится хоть какой–то след болезни, мы тотчас выкопали бы траншею на пороге овчарни и положив на спину овцу, больную рожей, похоронили бы её там живой и прогнали бы всё стадо над её погребённым телом; этим действием изгоняется болезнь.
(18) Желчь — летом не менее смертельная болезнь, отступает если заставить её жертву пить несвежую человеческую мочу. То же самое средство дают и овце, страдающей желтухой. Если же её беспокоит ревматизм, то в ноздри ей вставляют стебли бычьего майорана или дикой мяты, обёрнутые шерстью и поворачивают их до тех пор, пока овца не чихнёт. Со сломанными ногами овец обращаются так же, как и с человеческими: их заворачивают в шерсть, пропитанную маслом и вином, а затем перевязывают лубками, которые накладывают на них. (19) Поедание растения маррубий [34] имеет для овец тяжёлые последствия, так как если овца ест его, то всё её брюхо раздувается, а затем сжимается, у животного валит пена изо рта и испускает тонкую материю, имеющую неприятный запах. Пострадавшему животному надо тотчас же пустить кровь под хвостом, в области ближайшей к ягодицам, а так же вскрыть вену на верхней губе. Овцам, у которых астматическое дыхание, нужно отрезать ножом уши и перевести их в другую местность, что, по моему мнению, следует делать и при всех болезнях и эпидемиях.
(20) Надо так же оказывать помощь и ягнятам, когда они страдают от лихорадки или же поражены какой–либо другой болезнью; тех которые страдают какой–либо болезнью нельзя допускать к их маткам, чтоб они не передали им болезнь. Потому надо овец доить отдельно, а затем, смешав их молоко в равной доле с дождевой водой, это зелье давать ягнятам, страдающим лихорадкой. Многие используют так же козье молоко как лекарство для тех же самых ягнят, вливая его им в горло через маленький рог. (21) Существует так же сыпь, называемая пастухами ostigo, для молочных ягнят смертельная. Она возникает обычно если по небрежности пастуха ягнят или козлят выпускают на свободу и они питаются травой, покрытой росой, что конечно им нельзя позволять. Ведь когда это случается, рот и губы у них покрываются грязными язвами, похожими на рожу. (22) Лекарство от этой болезни состоит из иссопа и соли, измельчённых вместе в равных долях; нёбо, язык и весь рот натирают этой смесью. Далее язвы промывают уксусом и наконец, тщательно смазывают жидкой смолой и свиным салом. Некоторые предпочитают использовать в качестве лекарства смесь, состоящую из одной части медянки и двух частей несвежей колёсной мази, предварительно нагретых; другие же смешивают измельчённые кипарисовые листья с водой и тщательно промывают язвы и нёбо. Что до способа кастрации, то он был уже мной описан, ведь операция эта проводится на ягнятах точно так же, как и на крупных четвероногих.
(VI) (1) Так как об овцах сказано уже достаточно, перейду теперь к козам. Этот вид животных предпочитает заросли открытой местности и лучше всего пасётся в труднодоступных и лесистых местностях; ведь он не питает отвращения к ежевике и колючки шиповника не причиняют ему вреда. Козы особенно любят заросли и кустарники, такие как земляничник, терновник, дикая древовидная люцерна, дубравы каменного дуба и обыкновенного, не достигшие еще большой высоты.
(2) Лучший сорт козлов характеризуется двумя наростами, выступающими вниз из горла под челюстями, крупным телом, толстыми ногами, короткой полной шеей, дряблыми и висячими ушами, маленькой головой и чёрными, густыми, блестящими и очень длинными волосами; ведь козью шерсть стригут на:
Для лагерей — на шатры, на плащи для рабов корабельных.[35]
(3) Козёл вполне готов к размножению в семимесячном возрасте; ведь он неумерен в своих желаниях и когда мать ещё кормит его своим выменем, он набрасывается на неё и пытается насиловать. Потому к шести годам он уже стареет, ибо в ранней юности истощил себя преждевременным потворством своим желаниям; когда ему всего пять лет, он уже считается непригодным для оплодотворения самки. (4) Коза ценится наиболее высоко, если она более всего сходна с тем козлом, что мы описали выше и если у неё так же очень большое вымя и большое количество молока. Если мы живём в спокойном климате, то приобретём безрогую козу, если ж в бурном и дождливом — предпочтём козу с рогами; но всегда и во всех местностях вожак стада должен быть безрогим, потому что те из них, у кого есть рога, обычно опасны из–за своей злобности. (5) Не следует держать в одном загоне более ста голов коз, хотя в нём с такой же лёгкостью можно держать тысячу овец. Если вы приобретаете коз впервые, лучше вам купить целое стадо сразу, чем покупать их по одной из нескольких источников; это предотвращает их разделение на небольшие группы, когда они пасутся и побуждает быстрее и в полном согласии располагаться в стойлах. Жара для этого существа вредна, но ещё вреднее холод, особенно для беременных коз, ибо слишком морозная зима губит эмбрион. Но не только слишком морозная зима вызывает выкидыш; он так же происходит, если им дают меньше чем достаточно плодокорма и поэтому стаду не следует позволять есть его, если вы не в состоянии обеспечить обильный его запас.
(6) Время, которое мы рекомендуем для покрытия коз, приходится на осень и до декабря месяца, так что детёныши могут родиться, когда уже приближается весна, кустарники дают бутоны, а леса только ещё прорастают новой листвой. Место для козьего хлева надо выбирать с естественным или искусственным каменным полом, так как для этого животного не предусмотрено подстилки. Заботливый пастух каждый день подметает стойло и не допускает, чтобы в нём оставался навоз, влага или оставалась грязь, ибо всё это вредно для коз. Если козёл с хорошей родословной, то он часто производит двойню, а иногда и тройню. (7) Это очень плохой прирост, если две матери производят троих детей. [36] Когда потомство рождается, его воспитывают точно так же, как ягнят, за исключением того, что их распущенность надо больше подавлять и удерживать в более строгих рамках. Кроме обилия молока, их надо обеспечить семенами вяза, люцерны или же плюща, верхушками мастикового дерева или другой нежной листвой. Когда рождаются пары близнецов, из каждой пары один, тот который кажется более крепким, направляется на пополнение стада, другого же передают торговцам. Козе, которой один или два года (ведь она и в том и в другом возрасте способна уже рожать детёнышей), не следует оставлять детей на воспитание, ведь она не должна воспитывать козлёнка, пока ей не исполнится три года. (8) Мать одного года от роду немедленно должна быть лишена своего потомства, но ребёнок от двухлетней матери может быть оставлен с ней, пока не будет готов к продаже. Коз–матерей не следует держать дольше восьми лет, потому что изнурённые постоянным вынашиванием, они в конце концов становятся бесплодными. (9) Пастух должен быть проницательным, выносливым, энергичным, хорошо переносящим тяжёлый труд, деятельным и смелым — таким человеком, который может без труда пробираться через скалы, пустыни и через терновник; он не должен следовать за стадом, как пасущие другой скот [37], но предшествовать ему. Коза, ведущая стадо, — очень энергичное животное; эту козу, вожака стада, следует время от времени сдерживать, чтобы она не бежала впереди, а спокойно и медленно паслась и чтобы у неё было бы большое вымя, а тело не было б худым.
(VII) (1) Прочие виды домашних животных, будучи поражены каким–либо мором, умирают постепенно, истощённые долгой болезнью и слабостью, козы же — единственные из животных, которые бывают упитанны и оживлённы и вдруг всё это внезапно прерывается и всё стадо зараз внезапно гибнет. Это обычно происходит в результате чрезмерного питания. Поэтому, когда зараза поразила только небольшую часть стада, козам следует пустить кровь и не давать им пищи в течение целого дня, а так же держать взаперти в загоне в течение четырёх послеполуденных часов. (2) Если же, кроме того, на них нападает вялость, то их поят напитком, состоящим из корней тростника и белого терновника, которые, тщательно растерев железным пестиком, надо смешать с дождевой водой и давать только эту смесь и ничего другого козам для питья. Если это не избавит их от болезни, то их надо продать или если это невозможно, то их следует зарезать и засолить их мясо. Затем, по прошествии некоторого времени, наступит подходящий момент для замены стада, но не раньше, чем чумной сезон, если то была зима, сменится летом, или если то была осень, сменится весной. (3) Если от этой болезни страдают лишь отдельные козы, мы применим те же лекарства, что и к овцам; так, когда кожа вспучивается от воды — болезнь, которую греки называют υδρωπα (водянка) — надо сделать лёгкий разрез на коже плеча, заставляя смертоносную жидкость вытекать; сделанную рану надо обработать жидкой смолой. (4) Если после того, как козочка родила детёныша, её половые органы набухают и после родов не появляются на свет, то секстарий кипячёного сусла или, если его нет, то такое же количество хорошего вина надо влить самке в горло, а её половые органы залить жидким раствором воска. В целом же, не вдаваясь сейчас в подробности, мы будем давать козам те же лекарства, которые мы прописали овцам.
(VIII) (1) Не надо пренебрегать и сыроварением, особенно в отдалённых частях страны, где неудобно доставлять молоко на рынок в вёдрах. Далее, если сыр сделан из тонкого состава, его нужно продавать как можно скорее, пока он ещё свежий и сохраняет в себе влагу; если ж консистенция его густая и богатая, его можно хранить в течение более длительного времени. Сыр должен быть сделан из чистого молока, которое должно быть как можно более свежим, потому что если его оставить стоять или смешать с водой, оно быстро прокиснет. Обычно его следует сквашивать с помощью сычужного фермента, полученного от ягнёнка или козлёнка, хотя его можно так же сквасить с помощью цветка дикого чертополоха или семян сафлора красильного [38], а так же с помощью жидкости, вытекающей из фигового дерева, если сделать надрез в коре, пока она ещё зелёная. (2) Самый лучший сыр — тот, который содержит лишь очень небольшое количество любого вещества для сквашивания. Так наименьшее количество сычужного фермента для сквашивания ведра молока, весит серебряный динарий; нет сомнения, что сыр, затвердевший с помощью мелких побегов смоковницы, обладает очень приятным вкусом. (3) Ведро с молоком постоянно должно находиться под воздействием тепла, но его не следует, однако, как то полагают некоторые, непосредственно ставить на огонь, но неподалеку от огня и когда жидкость загустеет, её следует немедленно переложить в плетёные сосуды, корзины или формы; ведь чрезвычайно важно, чтобы сыворотка просачивалась как можно быстрее и отделялась от твёрдого вещества. (4) По этой причине, деревенские жители даже не позволяют сыворотке медленно стекать самой по себе, но как только сыр несколько затвердевает, они кладут на него сверху грузики, чтобы выжать сыворотку. Затем, вынув сыр из форм или корзин, его помещают в прохладное, тенистое место, чтобы он не испортился, положив на очень чистые доски и посыпают толчёной солью, чтобы он мог выделять кислую жидкость; и когда он затвердеет, его еще сдавливают, чтоб он стал более компактным; затем его еще раз обрабатывают высушенной солью и снова сжимают с помощью грузов. (5) После того как всё это делается в течение девяти дней, его промывают свежей водой. Затем сыры укладывают рядами в тень на специально сделанные для этого плетёные подносы так, чтобы один не касался другого, с тем, чтобы они становились бы в меру сухими; затем, чтоб сыр оставался более нежным, его плотно укладывают на нескольких полках в закрытом месте, не подверженном воздействию ветров. При таких условиях он не становится ни дырявым, ни солёным, ни сухим; первое из этого обычно происходит из–за слишком малого давления, второе — оттого, что он пересолен, а третье — оттого, что выжжен солнцем. (6) Этот вид сыра можно даже экспортировать за море. Сыр, который в течение нескольких дней должен быть съеден ещё свежим готовится с меньшими хлопотами, так как его вынимают из плетёных корзин, погружают в соль и рассол, а затем немного сушат на солнце. Некоторые, прежде чем надеть на коз путы [39] бросают в ведро зелёные кедровые орехи, а затем доят коз и убирают их лишь тогда, когда переносят свернувшееся молоко в формы. Другие измельчают зелёные сосновые зёрна, смешивают с молоком и оно таким образом сворачивается. (7) Некоторые так же применяют для свёртывания молока тимьян, измельчённый и растёртый через сито; сходным образом вы можете придать сыру любой вкус какой вам нравится, добавив любую приправу, какую выберите. Наиболее известен способ приготовления сыра, который мы называем «ручная прессовка», когда молоко лишь слегка застывает в ведре и его ещё тёплое разделяют и заливают горячей водой, а затем либо формуют вручную, либо запрессовывают в формах из самшита. Так же приятный вкус у сыра, затвердевшего в рассоле, а затем окуренного дымом яблоневого дерева или жнивья. Но вернёмся теперь к тому, от чего мы отклонились [40].
(IX) (1) Во всех видах четвероногих объектом нашего тщательного отбора является самец прекрасной наружности; ведь потомство чаще похоже на отца, чем на мать. Точно так же, когда речь идёт о свиньях, одобрения заслуживают те кабаны, что выдаются размерами тела, при условии, что они квадратные, а не длинные или круглые; брюхо у них должно свисать вниз, бёдра быть огромными, а сами ноги и копыта короткими, шея мясистой и железистой, нос коротким и курносым; так же особенно важно, чтоб они при половом сношении были насколько возможно похотливы. (2) Они пригодны для размножения с годовалого до четырёхлетнего возраста, хотя и в шесть месяцев могут оплодотворить уже свиноматку. Лучше всех племенные свиноматки, имеющие очень длинную форму тела, при условии, что другими формами тела они сходны с тем описанием, что мы дали кабанам. Если местность холодная и морозная, то надо предпочесть стадо с очень жёсткой, густой, чёрной щетиной, если умеренная и солнечная, то там можно пасти гладких свиней и даже белых, каких держат пекари [41]. (3) Свиноматка считается пригодной для разведения до тех пор, пока ей не исполнится семь лет, но чем она плодовитее, тем быстрее стареет. Она вполне может зачать в годовалом возрасте, но должна быть покрыта кабаном в феврале месяце и нося четыре месяца плод, на пятый месяц должна опороситься, когда трава уже растёт сильнее, так что поросята могут найти полное вымя молока, а когда они перестают его сосать, то могут питаться жнивьём и плодами, в том числе теми, которые падают с бобовых растений. (4) Так обычно поступают в отдалённых областях, где единственное, что приносит доход, — это разведение скота; но в местах, расположенных близ городов молочного поросёнка надо продать, так как тогда его мать избавится от хлопот, не имея необходимости растить его, и быстрее зачнёт и произведёт другое потомство и таким образом родит дважды в год. Самцов кастрируют, чтобы дать им возможность растолстеть, либо в шесть месяцев, когда они только начинают покрывать свиноматок, либо в три или четыре года, когда они часто используются для размножения. (5) Кроме того, иногда ножом делают операции на матке самок, чтоб она нагноилась и закрылась в результате образования рубцов, так чтобы они не могли размножаться. Я не знаю иных причин для этого, кроме недостатка пищи; ведь там, где имеет место изобилие кормов, всегда стоит выращивать скот.
(6) Кроме того, свиньи могут перемещаться по любой местности, где бы они ни находились. Ведь они находят себе подходящие пастбища как в горах, так и на равнинах, хотя лучше на болотистой почве, чем на сухой. Наиболее удобными кормовыми угодьями являются леса, покрытые дубами, как простыми, так и пробковыми, буками, чернильными дубами, каменными дубами, дикими маслинами, теревинфами [42], орешником, дикими плодовыми деревьями, такими как белый тёрн, сладкие рожки, можжевельник, крапива, виноградные усики, кизил, земляничное дерево, слива, держи–дерево и лесные груши. Ведь они созревают в разное время и обеспечивают стаду обильное питание почти круглый год. (7) Там же, где деревьев нет следует прибегнуть к корму, растущему у самой земли и предпочитающему илистую почву сухой, так что свиньи могут копаться в болотах, копать червей и валяться в грязи, что свиньи очень любят делать; пусть у них так же будет свободный доступ к воде; особенно полезно для них делать это летом, а так же выкапывать ароматные корешки подводных растений, таких как камыш, осока и тот вид тростника, который в народе именуется «тростью». (8) Свиноматки лучше всего жиреют на обработанной почве, когда она травянистая и засажена плодовыми деревьями нескольких сортов, чтоб давать в разные времена года яблоки, сливы, груши, орехи многих видов и инжир. Но не следует, однако, полагаясь на изобилие плодов, скупиться на содержание зернохранилища, содержимое которого приходится часто раздавать, когда за порогом его еда отсутствует. Для этого большое количество плодокорма должно храниться либо в цистернах с водой, либо на чердаках, открытых дыму. (9) Им следует так же давать возможность питаться бобами или сходными с бобовыми овощами, когда их дешевизна делает это возможным, особенно весной, когда зелёный корм ещё находится в сочном состоянии, что обычно вредно для свиней. Потому–то ранним утром, прежде чем они пойдут на пастбище им следует дать что–нибудь питательное из запасов, чтоб кишечник не раздражался от незрелой травы и чтобы стадо не истощалось от причиняемых им неприятностей. Свиньи не должны быть заперты все вместе, как стада других животных, но свинарники должны быть построены на манер колоннад, в которых могут быть заперты свиноматки после опороса или даже во время беременности, ибо свиноматки больше, чем любые другие животные, будучи загнаны толпой вместе, ложатся одна на другую и от этого происходят выкидыши. (10) Поэтому, как я уже сказал, свинарники должны быть соединены друг с другом общими (смежными) стенками высотой в четыре фута, чтобы свиноматка не могла перепрыгнуть через эти заграждения. Они не должны быть покрыты крышей, чтобы тот, кто за это отвечает мог, заглянув сверху, сосчитать количество поросят и чтобы если какая–то из свиноматок разлеглась на подстилке, придавив одного из них, он бы мог его из–под неё извлечь. Свинопас должен быть бдительным, энергичным, усердным и деятельным: он должен помнить всех свиней, находящихся под его опекой, как тех что уже давали потомство, так и молодых свиноматок, чтобы он мог распознавать потомство каждой из них отдельно. (11) Он должен следить за опоросом свиноматок и запирать их, чтоб они приносили свой помёт в хлеву; далее он тотчас должен обратить внимание на количество и качество новорожденных поросят и особенно позаботиться о том, чтобы ни один из них не был воспитан свиньёй, которая не является его матерью; ведь молочные поросята, стоит им сбежать из своего загона, очень легко меж собой перемешаются и свиноматка, когда она ложится, так же свободно предлагает свои сосцы потомству других свиноматок, как и своему собственному. (12) Таким образом, самая важная обязанность свиновода состоит в том, чтоб держать каждую свинью взаперти с её собственным потомством. Если он не обладает хорошей памятью и потому не может распознать потомство каждой свиноматки, он должен жидкой смолой нанести одинаковую метку на свиноматку и её поросят, чтобы различать разные помёты и их матерей с помощью букв или каких–либо других знаков; ведь там, где речь идёт о больших количествах, надо использовать отличительные знаки, чтобы свинопас не запутался в уме. (13) Но поскольку сделать это в большом стаде — трудоёмкая работа, наиболее удобным представляется такое устройство мест содержания свиноматок так, чтобы их пороги были настолько низкими, чтобы свиноматка могла выходить, но слишком высокими, чтобы через них мог перелезть молочный поросёнок; таким образом, ни одна чужая свиноматка не может пробраться внутрь и каждый выводок ждет свою собственную мать в собственной своей спальне. Помёт не должен насчитывать более восьми детёнышей и не потому, что я не знаю — плодовитая свиноматка может дать и больше, а потому, что свиноматка, которая выкармливает больше восьми детёнышей, быстро изнашивается. Тех свиноматок, приплод которых предназначен для выращивания, надо кормить варёным ячменём, чтоб они не были доведены до состояния крайнего истощения и от этого до какой–нибудь смертельной болезни. (14) Заботливый свинопас будет часто подметать свинарник и отдельные стойла, потому что животное о котором мы сейчас говорим, на пастбище любит грязь, но дома любит, чтоб его спальное место было чистым. Таков, в общих чертах, способ содержания свиней, когда они находятся в добром здравии. Следующая наша задача состоит в том, чтобы дать советы по уходу за больными свиньями.
(X) (1) Симптомы лихорадки у свиней проявляются в том, что их клонит набок, они криво держат голову, а затем пробежав немного по полю, где кормятся, внезапно останавливаются, ощущают головокружение и падают. (2) Обратите внимание в каком направлении они наклоняют свои головы вперёд, чтобы мы могли пустить кровь из уха на противоположной стороне; так же надо сначала бить виноградным прутом вену, находящуюся под хвостом, на расстоянии двух пальцев от бёдер (в этом месте она довольно велика), а затем, когда она набухнет от удара прута, вскрыть её ножом; после того, как будет пущена кровь, вену следует перевязать корой ивы или вяза. (3) После этого надо подержать животных взаперти день или два и давать им столько в меру тёплой воды, сколько они пожелают и по секстарию ячменной муки каждой. Если свиньи заболели золотухой, им нужно пустить кровь под языком и когда она вытечет, хорошо натереть весь рот толчёной солью, смешанной с пшеничной мукой. Некоторые думают, что самое эффективное лекарство — три киафа рыбного рассола, которые их надо заставить проглотить через рог; затем они связывают вместе льняным шнуром расщеплённые стебли фенхеля и вешают их свиньям на шею таким образом, чтоб они касались золотушных опухолей. (4) Для свиней, страдающих от рвоты, хорошим лекарством считается измельчённая слоновая кость, смешанная с толчёной солью и так же измельчёнными бобами; средство это надо им давать натощак, прежде чем они выходят на пастбище. Иногда всё стадо страдает одновременно, что заставляет их худеть, отказываться от пищи, ложиться, когда их выгоняют на пастбище, посреди поля и хотеть заснуть под летним солнцем, охваченными какой–то дремотой. (5) Когда это происходит, всё стадо запирают в крытом стойле и лишают питья и пищи на один день; затем, на следующий день, им дают утолить жажду корнем змеевидного огурца, измельчённого и смешанного с водой и когда животные выпьют эту жидкость, их охватывает тошнота и рвота и таким образом происходит очищение; когда вся желчь выйдет, им дают нут или бобы, облитые крепким соляным рассолом, после чего дают пить воду из рук, как все люди обязаны делать в подобных обстоятельствах.
(6) Летом жажда губительна для всех четвероногих, но особенно она вредна для свиней. Поэтому мы советуем не водить их на водопой дважды в день, как коз и овец, но, если это возможно, постоянно держать их у реки или пруда во время восхода Сириуса (Собачьей звезды); ведь когда свинья чувствует сильную жару, она не удовлетворяется лишь тем, что пьёт воду, но если может, так же в неё и погружается и таким образом охлаждает жирное тело и особенно раздутую от корма утробу; ничто не доставляет ей такого удовольствия, как барахтанье в ручьях и мутных озерцах. (7) Если же характер местности делает это невозможным, то питьевую воду надо черпать из колодцев и переливать в желоба в большом количестве, так как если свиньи не получат обильного питья, то их лёгкие будут поражены. Эту болезнь лучше всего лечить вставляя в уши медуницу, о маленьком корне которой мы уже не раз подробно говорили. (8) Часто так же свиньи поражаются болезнью селезёнки; это происходит во времена серьёзных засух, когда, как говорит буколический поэт
Всюду, опавши, плоды под своими лежат деревами [43].
Ведь свиньи, будучи ненасытными животными, всеми силами стремятся к сладости в пище и чрезвычайно страдают летом от отёка селезёнки. Этому можно помочь, если сделать корыта из тамарискового дерева и колючей иглицы, заполнить их водой и поставить на пути свиней, когда они жаждут; ведь сок дерева имеет целебное действие и, будучи проглочен, останавливает отёк кишечника.
(XI) (1) Для кастрации свиньи подходят два времени года — весна и осень. Существует два способа проведения этой операции. Первый, который мы уже описали, состоит в том, чтобы сделать два разреза и выдавить яичко через каждый из них. Другой — более эффективный, но и более опасный и я о нём не умолчу. (2) Когда вы вскроете ножом и вытащите один из этих органов [44], то вставьте ланцет в сделанную вами рану, а затем разрежьте перепонку, которая находится между двумя половыми органами и согнув пальцы, вытяните и другое яичко; в результате, после этой операции будет лишь один шрам. (3) Но есть одно обстоятельство, которое может задевать религиозные чувства главы семейства [45] и я подумал, что не должен умолчать о нём, а именно, что некоторые свиноматки пожирают своих детёнышей. Если это случится, не считайте это за дурное предзнаменование, ибо изо всех домашних животных свиньи менее всех способны выносить голод и подчас испытывают такую потребность в пище, что съедают, если им позволить, потомство не только других свиноматок, но и своё собственное.
(XII) (1) Теперь я, если я не ошибаюсь, рассказал уже достаточно подробно о животных, применяемых на пахоте и о другом скоте, а так же и о пастухах, занятых уходом и присмотром за стадами четвероногих дома и в поле со всем приложением человеческого разума. А сейчас я, как и обещал в предыдущей части моего трактата, буду говорить о немых стражах стад, хоть и неверно называть собаку немым стражем; ведь какое человеческое существо в состоянии яснее и громче упредить о присутствии дикого зверя или вора, чем собака своим лаем? Какой слуга более привязан к своему хозяину, чем собака? Какой товарищ более верен? Какой страж более неподкупен? Где найти более бдительного ночного сторожа? Наконец, кто чем она более стойкий мститель или же защитник? Потому покупка собаки должна стать одним из первых дел владельца фермы, ведь она хранитель её самой, продуктов, домашнего хозяйства и скота. (2) Есть три различные причины для приобретения и содержания собаки. Один тип собак выбирается для того, чтоб противодействовать злым умыслам людей и охранять ферму со всеми её принадлежностями; второй — для отражения нападений людей и диких зверей, для наблюдения дома за конюшнями и за стадами, когда они кормятся; третий тип приобретают для охоты и он не только не помощник земледельцу, но фактически отвлекает его от работы и делает ленивым. (3) Потому мы будем говорить только о дворовых собаках и пастушьих; ведь охотничья собака не имеет ничего общего с темой нашего трактата.
В качестве стража фермы следует избрать собаку большого роста с громким и звучным лаем, чтоб она могла устрашить злоумышленника сначала тем, что он её слышит, а затем и тем, что видит; ведь подчас, даже и не будучи видимой, она обращает злоумышленника в бегство одним лишь ужасом, который внушает её рычание. Всё тело собаки должно быть одинакового цвета; для овчарки лучше выбрать белый, для дворовой собаки — чёрный; собаки разной окраски ни для той, ни для другой цели не рекомендуются. Пастухи предпочитают белых собак, потому что они непохожи на диких зверей и когда пастухи отгоняют волков ранним утром или в сумерках, требуется чёткое различие, чтобы не ударить собаку вместо дикого зверя. (4) Дворовая собака, противостоящая злым умыслам людей, имеет более грозный вид, если она чёрная, когда вор приближается при свете дня, ночью же её не видно, потому что она похожа на тень и поэтому под покровом темноты приближается к осторожному вору в большей безопасности. Хорошо сложённая собака предпочтительнее слишком длинной или же короткой и её голова должна быть такой крупной, чтоб казаться самой большой частью её тела, уши у неё должны быть вислыми и свисающими вниз, глаза чёрными или серыми, сверкающими лучами яркого света, грудь широкой и мохнатой, плечи широкими, лапы толстыми и грубыми, хвост коротким; суставы ног и когти, которые греки называют δρακες, должны быть очень широкими. Таковы особенности экстерьера наиболее подходящие для всех дворовых собак. (5) По характеру они не должны быть ни слишком мягкими, ни, с другой стороны, дикими и жестокими; если они чересчур мягки, то ластятся ко всем подряд, включая вора, если свирепы, то нападают даже на обитателей дома. Достаточно того, чтоб они были суровы, но не подобострастны, так чтоб иногда смотрели бы суровым взглядом даже на своих товарищей по рабству и всегда пылали гневом против незнакомцев. Прежде всего, они должны быть бдительны в своём дозоре и не склонны к бродяжничеству, скорее усердны и осторожны, нежели опрометчивы; ведь что–то заподозрившие не должны бить тревогу, если не обнаружили что–либо наверняка; лишь опрометчивые возбуждаются любым пустым шумом и беспочвенными подозрениями. (6) Я не преминул упомянуть об этих качествах потому, что не только природа, но и воспитание формирует характер, так что когда есть возможность купить собаку, мы выбрали бы собаку именно с такими качествами и когда мы обучали бы щенков, родившихся у нас в доме, мы воспитывали б их на этих самых принципах. (7) Не имеет значения если дворовая собака по своей конституции несколько тяжеловесна и не слишком быстрая; ведь она должна действовать на близком расстоянии, там где живёт, а не на большом расстоянии и не на широкой территории; ведь они всегда должны оставаться внутри ограды и в зданиях, не уходить далеко от дома, исполняя тем свои обязанности, что отлично чуя любого, кто приблизится, пугать его лаем, не позволяя подходить еще ближе, а если всё же он пытается, нападать на него. Их первый долг — не позволять нападать на самих себя, а второй — с мужеством и упорством защищаться, если их к тому вынудят. Это всё о дворовых собаках; следующая наша тема — пастушьи собаки.
(8) Собака, которая должна охранять скот, не должна быть такой тощей и быстроногой, как та, что преследует оленей, ланей и иных самых быстрых животных и в то же время не должна быть такой упитанной и крепко сложенной, как та, что охраняет ферму и амбар. Она должна быть сильной, достаточно быстрой в своих действиях и энергичной, так как цель, для которой она приобретается, состоит в том, чтобы затевать ссоры и драки, а так же быстро бегать; ведь она должна отражать тайные нападения волков, следовать за ним, когда он убегает со своей добычей, заставить его бросить её и принести её с собой назад. (9) Таким образом, собака стройного, худощавого телосложения лучше действует в таких экстренных ситуациях, чем с коротким, пусть и даже хорошо сложённым телом, потому, что как ч уже сказал, иногда необходимость требует быстрого преследования дикого зверя. Прочие члены тела пастушеских собак, если они сходны с такими же дворовых, следует таким же образом одобрить.
(10) Пищу собакам этих типов следует давать практически одну и ту же. Если ферма достаточно обширна для содержания крупного рогатого скота, то ячменная мука с сывороткой является подходящим кормом для всех собак без исключения; но когда земля тесно засажена молодыми побегами и для пастбищ места нет, им придётся насыщаться варевом — бобовой похлёбкой, смешанной с хлебом из пшеничной муки или из эммера; но, однако, эта похлёбка должна быть только тёплой; если же она кипящая, это вызывает у собак безумие.
(11) Ни кобелям, ни сукам нельзя позволять вступать в половые сношения до достижения ими годовалого возраста, ибо если позволять им это, когда они совсем ещё молоды, то это как ослабит их телесные силы, так и приведёт к умственному вырождению. Первых щенков, рождённых сукой, надо у неё отнять потому, что в первый раз она не может их должным образом кормить и воспитание их препятствует её общему телесному росту. Кобели готовы активно размножаться до десяти лет, после же покрывать сук уже не годны, ибо потомство пожилого кобеля лениво и медлительно. Суки способны забеременеть до девятилетнего возраста, а после десятого года в дело уже не годятся. (12) Щенкам в первые шесть месяцев нельзя позволять свободно бегать где попало, пока они не окрепнут, кроме позволения присоединяться к матери в спорте и игре; позже их следует держать на цепи в течение дня и выпускать на свободу ночью. Мы не должны позволять щенкам, чью породу мы хотим сохранить, сосать сосцы случайной суки ибо молоко матери и дух её более всего способствуют росту их умов и тел. (13) Но если сука, у которой есть помёт, испытывает недостаток в молоке, то лучше всего обеспечить щенков козьим молоком до тех пор, пока они не будут проданы через четыре месяца.
Собак следует называть не слишком длинными кличками, так чтобы каждая могла быстрее отзываться, когда её зовут, но и не слишком уж короткими — не короче тех, что произносятся в два слога [46] как например греческая кличка Σκυλαξ («Щенок»), и латинская Ferox («Дикарь»), греческая Λακων («Спартанец») и латинская Celer («Быстрый») или для сук, греческая Σπουδη («Усердная»), Αλκη («Доблестная»), Ρωμη («Силачка») или латинские Lupa («Волчица»), Cerva («Олениха»), Tigris («Тигрица»). (14) Хвосты щенкам лучше всего отрезать на сороковой день после рождения. Делать это надо следующим образом: есть нерв, проходящий вдоль суставов позвоночника до конца хвоста; его зажимают в зубах, немного натягивают, а затем ломают. В результате, хвост никогда не вырастает до уродливой длины и (как утверждают многие из пастухов), тем предотвращается бешенство — смертельная для этого животного болезнь [47].
(XIII) (1) Часто случается так, что летом уши собак настолько бывают изъязвлены мухами, что те вообще теряют свои уши. Чтоб предотвратить это, уши надо натирать толчёным горьким миндалём. Если ж уши уже покрылись язвами, хорошо будет покапать на раны кипячёную жидкую смолу, смешанную со свиным салом. Так же под действием этого препарата отпадают и клещи; их не следует выщипывать вручную, чтобы, как мы отмечали раньше, они не вызвали бы язв. (2) Собаку, заражённую блохами следует лечить либо смазав измельчённой спермой, смешанной в воде с таким же количеством чемерицы, либо соком змеевидного огурца, либо, если то и другое недоступно, облив всё тело несвежим масляным осадком. Если собаку поразила вдруг парша, разотрите в равных количествах гипс и кунжут, смешайте с жидкой смолой и смажьте пораженные части; средство это, говорят, подходит также для людей. Если эта зараза стала очень уж сильна, от неё избавляются соком кедра. Прочие болезни собак следует лечить в соответствии с советами, которые я дал для других животных.
(3) Это всё о мелких домашних животных. В следующей книге мы дадим советы по содержанию на ферме домашнего скота, которые включают в себя уход за домашней птицей, рыбой и дикими четвероногими.
(I) (1) Итак, Публий Сильвин, мы рассмотрели в семи книгах то, что фактически составляет полный отчёт о науке обретения знаний о земле и обо всём, что требуется для дела разведения скота. Данная книга носит порядковый номер восемь, не потому, что предмет, о котором мы будем говорить, требует пристального и особого внимания фермера, а потому что этим надо заниматься исключительно в деревне и на ферме и это принесёт пользу сельским жителям, а не горожанам. (2) Ведь содержание животных на ферме, как и скота на пастбище, приносит фермерам немалую прибыль, так как птичий помёт используется ими для удобрения самых тощих виноградников, всякого рода саженцев деревьев и разнообразных почв, а сами птицы украшают семейную кухню и стол, обеспечивая богатое питание. Наконец, деньги, получаемые за продажу птицы, увеличивают доход имения. Потому я счёл уместным рассказать о содержании и этого вида сельскохозяйственных животных. Обычно птиц содержат либо на ферме, либо по соседству.
(3) На ферме должно быть то, что греки называют ορνιθωνες и περιστερεωνες (птичники и голубятни), а там где имеется запас воды –ιχθυοτροφεια (рыбные пруды и садки), требующие постоянного ухода. Если ж пользоваться предпочтительно нашим языком, то это вольеры для домашней птицы, курятники и водоёмы для разведения рыбы. (4) C другой стороны, рядом с фермой находят себе место μελισσωνες и χηνοτροφεια (пчелиные ульи и гусиные загоны), а так же требующие тщательного ухода λαγοτροφεια (кормушки для зайцев). Им мы можем дать ряд сходных латинских названий, например apiaries — пчелиные пасеки, aviaries — птичники для водоплавающих птиц, которые наслаждаются в бассейнах и рыбных прудах, а так же vivaria — садки для диких животных, расположенные на окружающих ферму диких землях.
(II) (1) Сначала я дам советы о животных, которых кормят на территории фермы. Что касается других птиц, то может возникать сомнение, следует ли сельским жителям владеть ими, но содержание фермерами кур — вполне обычная практика. Эта птица делится на три разряда: домашняя, деревенская [1] и африканская. (2) Домашняя птица — та, которую можно увидеть почти на каждой ферме «Деревенский» петух, который мало чем отличается от домашней птицы и пойманной ловушкой охотника, в наибольших количествах встречается на острове в Лигурийском море, которому моряки дали название Галлинария [2] — удлинённая форма латинского слова «курица». Африканские куры [3], которых большинство называют нумидийскими, сходны с породой meleagris [4], за исключением того, что у них на голове красный шлем и гребень, а у мелеагриса они синие. (3) Из этих трёх видов только самки домашней птицы правильно называются курами, самцы петухами, а полусамцы — каплунами; им дали это название потому, что их кастрировали, чтоб избавить их от полового влечения. Их кастрация, однако, заключается не в удалении половых органов, а в том, что их шпоры прижигают раскалённым железом; после прижигания их смазывают гончарной глиной до тех пор, пока нанесённые раны не заживут.
(4) Не следует пренебрегать прибылью от содержания домашней птицы, выращиваемой на подворье, особенно если применять научный метод её выращивания, которым прославилось большинство греков и в особенности жители Делоса. Греки, однако, желая чтобы петухи были высокого роста и отличной храбрости в схватке, очень высоко ценили танагрскую [5] и родосскую породы и равным образом халкидскую [6] и мидийскую [7], называемую невежественными людьми мелийской [8], путём замены одной буквы). (5) Нам же более всего нравится наша родная порода; ведь мы не выказываем рвения, проявляемого греками, готовящими самых агрессивных птиц, каких только могут найти, для состязаний и поединков. Наша цель — создать источник дохода для трудолюбивого хозяина дома, а не для воспитателя сварливых птиц, всё имущество которого, вложенное в азартную игру, часто отнимает у него, победив, боевой петух противника.
(6) Поэтому, тот кто пожелает последовать нашим советам, должен сначала подумать о том, сколько и каких пород племенных кур у него должно быть, как ему следует ухаживать за ними и кормить их; затем, в какое время года ему следует сохранять яйца, которые они приносят, как подкладывать их под несушек для вылупления и наконец, как правильно выращивать цыплят. Ведь именно благодаря вниманию к этим пунктам и их осуществлению и ведётся дело выкармливания птицы, которое греки называют ορνιθοτροφια ( птицеводство).
(7) Двести голов — это предельное число на одного работника, который должен их кормить, при условии, что трудолюбивая старуха или мальчик будут поставлены следить, чтобы птицы не разбегались и не были унесены коварством людей или животных, которые их подстерегают. Далее, следует покупать только самых плодовитых кур. У них должно быть красное или тёмное оперение и чёрные крылья; если это возможно, их всех надо выбирать последнего цвета или же ближайшего к нему. При отсутствии этих окрасов надо избегать белых кур; кроме того, что они нежны и недолговечны, нелегко найти белых птиц, которые были б плодовиты; кроме того, поскольку они бросаются в глаза, благодаря своей слишком светлой окраске, то орлы и ястребы часто их уносят. (8) Итак, пусть ваши несушки будут красного цвета, квадратного сложения, большегрудые, с большими головами, прямыми красными гребнями и белыми ушами; из тех, что имеют такой вид, надо выбирать самых крупных из доступных и число когтей у них не должно быть чётным. Лучшими считаются те у которых на ногах пять пальцев [9], но без поперечных шпор, выступающих из ног; ведь курица, обладающая этим мужским признаком, строптива и не любит допускать самца к половому акту, редко бывает плодовитой, а когда всё таки садится на яйца, то разбивает их острыми кончиками шпор.
(9) Желательно держать не каких–нибудь, а лишь самых похотливых петухов, того же окраса, что у кур и с тем же количеством ногтей, но более высокого роста. Гребень у них должен быть высоким, кроваво–красным и не кривым, глаза темноватыми или же почти что чёрными, клюв коротким и крючковатым, уши большими и белыми, серёжки ярко–красными, переходящими в белое и свисающими вниз как седые бороды, головные перья разных цветов или же золотистого оттенка с постепенным переходом в жёлтый, простирающиеся над их глотками и шеями до плеч. (10) Грудь их должна быть широкой и мускулистой, крылья сильными и похожими на руки, а хвост очень выступающим и разделённым на две половины, изгибаясь с одним выступающим пером с каждой стороны. У них так же должны быть огромные бёдра, густо покрытые щетинистыми перьями; ноги их должны быть крепкими, но не длинными и вооружены для нападения тем, что можно описать как колья, готовые к нападению. (11) Эти петухи, пусть и не натренированные для схватки и славы завоевания призов, тем не менее считаются породистыми, если они горды, живы, бдительны, готовы часто кричать и их не так легко испугать; ведь подчас им приходиться защищаться самим и защищать своих жён, более того иногда случается убить змею, когда та угрожающе поднимет голову или какое–нибудь другое вредное животное.
(12) Для таких петухов как эти требуется по пяти кур. Петухи родосской и мидийской пород, не слишком похотливы из–за своего грузного телосложения, а самки не очень плодовиты; и тем не менее с каждым петухом у них спариваются по три курицы. Когда самки откладывают несколько яиц, они ленятся сидеть на них, а тем более их насиживать, и они редко воспитывают собственное потомство. Потому–то те, у кого сердца стремятся к обладанию этими породами из–за их прекрасного внешнего вида, когда эти породистые куры отложат яйца, подкладывают их под обычных кур, чтоб цыплята, когда они вылупятся, были бы воспитаны последними. (13) Куры танагрской породы, по размерам обычно равные родосским и мидийским, не сильно отличаются по своему характеру от наших местных птиц и то же самое верно для халкидских кур. Но из всех пород лучшими являются помесные, произведённые нашими собственными курами путём зачатия от самцов других пород, ведь они наследуют природную красоту своих отцов и свою собственную природную похотливость и продуктивность. (14) Кур–бентамок мне, похоже, не за что особо рекомендовать, ни за плодовитость, ни за что–либо другое, разве только вам они могут нравится за малый рост, так же как петухов, склонных к дракам и боям, чья похоть заставляет их много ссориться. Ведь они обычно нападают на других петухов и не позволяют им покрывать кур, хоть их самих для большого количества кур и недостаточно. (15) Следовательно, раздражительность их надо усмирять с помощью куска кожи, взятого от старой фляги, из которого, после того, как придадите ему круглую форму, вырежьте середину и всуньте туда ногу петуха; эти кандалы будут сдерживать его свирепый нрав. А сейчас, как я и предполагал, я вам дам советы по уходу за птицей в целом.
(III) (1) Курятник должен быть расположен в той части фермы, которая зимой обращена к восходящему солнцу и примыкать к печи или кухне, чтобы дым, который особенно полезен для этого вида животных, мог их достигать. Три соседних отделения строятся так, чтоб образовать целое здание или птичник, и, как я уже сказал, их непрерывный фасад должен быть обращён на восток. (2) В этом фасаде должен быть предусмотрен один маленький вход, ведущий в среднее отделение, которое само по себе должна быть самым маленьким из трёх, иметь семь футов как в высоту, так и в длину и в ширину. В этом отделении надо сделать входы с правой и левой стороны, по одному ведущему в каждое из двух других отделений и примыкающему к стене, которая обращена к тем, кто входит в центральное отделение. У этой стены должен быть сделан очаг такой величины, чтобы он не загораживал упомянутые входы и позволял дыму проникать в каждое из двух других отделений. Эти последние должны иметь длину и высоту 12 футов, а ширину не больше среднего отделения. (3) Весь фасад разделён помостом, оставляющим свободное пространство в четыре фута вверху и семь внизу, сам же помост занимает один фут. Оба эти этажа предназначены для кур и освещены маленькими окошками, через которые птицы утром попадают на ферму, а вечером возвращаются. В целях безопасности курятника надо следить за тем, чтоб окошки эти всегда были закрыты на ночь. Ниже помостов должны иметься окна, большие, чем верхние и снабжённые решётками, чтобы через них не могли проникнуть вредные животные, но в то же время сделанные так, чтобы внутреннее пространство было хорошо освещено и чтобы птицеводу, который время от времени должен присматривать за курами, когда они сидят на яйцах, высиживая детёнышей, было бы удобней навещать их. (4) Стены же в курятниках должны быть настолько толстыми, чтобы можно было сделать в них для кур гнездовья, где они б откладывали яйца и где вылуплялись бы цыплята; ведь это и здоровее и элегантнее, чем то, что делают некоторые, прочно вбивая в стены колья и ставя на них плетёные корзины. (5) Так как гнездовья, как я уже сказал, устроены в толще стен или же сделаны из плетёных корзин, то им должны предшествовать площадки, через которые куры могли б туда попадать, чтобы либо откладывать яйца, либо сидеть на них; ведь они не должны влетать в гнездо, чтобы прыгая в них, не разбить ногами яйца. (6) На верхний же этаж куры могут подыматься с помощью вделанных в стену маленьких стропил, слегка шероховатых, с сделанными на них ступеньками, чтоб они под ними во время полёта не скользили. Сходным образом следует приделать снаружи лестницы, ведущие от птичника к вышеупомянутым маленьким окошкам, чтобы через них птицы пробирались для ночного отдыха. Далее, мы должны особенно позаботиться о том, чтобы эти птичники и те, о которых мы сейчас поговорим были б с помощью штукатурки сделаны гладкими как внутри так и снаружи, чтобы ни одна кошка или же змея не могла бы подобраться к птицам и им нечего было бы бояться никаких других вредных тварей.
(7) Нельзя, чтобы птицы во время сна лежали на полу помоста и соприкасались с собственным своим помётом, ибо приставая к их ногам, он поражает их подагрой. Чтобы этого не было, делают четырёхугольные насесты, потому что если бы они оставались круглыми и отполированными, птице, которая на них садится, не на что было б опереться. Они крепятся в отверстиях на стенах, обращённых друг к другу, так чтобы они были на фут выше уровня помоста и на расстоянии двух футов друг от друга. (8) Такова планировка курятника. Что ж до птичьего двора, по которому разгуливают куры, то он должен быть свободен не столько от навоза, сколько от сырости. В самом деле, очень важно, чтоб вода была лишь в том месте, где они пьют и чтоб вода эта была очень чистой, потому что грязная вода вызывает у них типун. Сохранить её в чистоте можно только поместив в предназначенные для этого сосуды. Оказалось, что свинцовые корыта, если их наполнять водой и пищей, более полезны, чем деревянные или керамические. (9) Их закрывают крышками и повыше середины их высоты, на расстоянии ладони друг от друга, проделывают отверстия, небольшие, но всё ж достаточные, чтоб в них проходили головы птиц. Ведь если бы они не имели крышек, то всё, что в них, воду или пищу, птицы расшвыряли бы ногами. Некоторые делают отверстия на крышках; это плохо, так как птицы, прыгая на них, загрязняют корм и воду своими экскрементами.
(IV) (1) Лучший корм для кур — толчёный ячмень и вика, так же мелкая чина, пшено и просо, но эти два последние тогда, когда цены на них достаточно низки. Когда зерно дорого, подходящая пища — отходы от пшеницы, т. е мякина. Впрочем, даже в тех местах, где зерно недорого, оно не является подходящим кормом, потому что вредно для птиц. Можно так же давать им варёные плевелы и отруби, но только не совсем лишённые муки, ведь если её в них немного не осталось, они ничего не стоят и куры ими пренебрегают. (2) Листья и семена люцерны очень популярны и высоко ценятся домашней птицей и нет ни одной области, которая бы этим кустарником не изобиловала Виноградную шелуху, хоть она и годится им на корм, нельзя давать им в пищу, кроме как в тот период, когда они не откладывают яиц; ведь её употребление вынуждает их редко нестись и откладывать только маленькие яйца. Но когда, с концом осени, они вовсе перестают откладывать яйца, их можно кормить этой пищей. (3) Но какую бы пищу на птичьем дворе вы им не давали, следует распределять её на две части: одну, когда день начинается, а другую когда он уже подходит к вечеру: утром, чтоб они не отходили слишком далеко от своих курятников, вечером — чтоб в надежде на ужин вовремя возвращались домой и чтоб их можно было чаще пересчитывать по головам. Ведь крылатые существа легко обманывают бдительность того, кто заботится о них.
(4) Всюду, где либо галерея, либо крыша закрывают часть двора следует рассыпать сухую пыль и золу, чтобы птицы могли в ней купаться, очищая оперение и крылья, если верить Гераклиту Эфесскому, который говорит, что грязь служит баней для свиней, а зола и пыль, — для домашней птицы. (5) Кур следует выпускать в первом часу дня и вновь запирать перед одиннадцатью часами ночи. Так надо заботиться о птицах, живущих на свободе, но точно так же и о тех, которые заперты в курятнике, за исключением того, что им не разрешается выходить на улицу и что их кормят три раза в день большим количеством еды; их дневной рацион составляет четыре киафа на голову, а когда они ходят сами по себе только два киафа. (6) У запертой птицы должен быть просторный портик, куда она могла бы выйти и погреться на солнце; но он должен быть защищён сеткой, чтоб туда не могли залететь ни орёл ни ястреб. Проявлять такую заботу и идти на такие расходы следует только в тех местах, где можно получить за птиц хорошую цену. Наконец, в содержании домашней птицы, как и всех домашних животных, самое главное, чтобы человек ухаживающий за ними был заслуживающим доверия, поскольку если он не будет верен своему хозяину прибыль от птичника не покроет расходов. Но о содержании кур сказано уже достаточно; теперь рассмотрим другие темы по порядку.
(V) (1) Яйца куры почти всегда начинают откладывать после зимнего солнцестояния, но самые плодовитые приносят первые яйца в умеренных местах уже к январским календам, а в холодных — после ид того же месяца. (2) Но их плодовитость можно стимулировать с помощью должной пищи, чтоб они откладывали яйца раньше. Лучшая пища для этого — полусырой ячмень; от него куры несутся чаще и размер яиц увеличивается; но его надо, так сказать, приправлять листьями и семенами люцерны, которые, как считается, значительно увеличивают продуктивность. Количество корма, как я уже сказал, составляет два киафа ячменя на курицу если им позволено бродить свободно, к которым, однако, надо примешать немного люцерны или если её нет, вики и пшена. (3) Смотритель должен позаботиться о том, чтобы в гнёздах, где они несутся, у несушек была чистая солома; потому он должен время от времени чистить их и делать им новое ложе, очень чистое; ведь гнёзда эти наполняются вшами и другими паразитами, которые птица всякий раз с собой приносит, как туда садится. Смотритель должен быть усердным и следить за несушками, возвещающими о снесённых яйцах частым кудахтаньем, перемежающимся пронзительными криками. (4) Он проследит, пока они не отложат яйца, а затем тотчас обойдёт гнёзда, соберёт отложенные яйца, запишет количество отложенных за день яиц и подложит самые свежие из них под кудахтающих кур, ведь так деревенские жители называют тех птиц, которые желают сесть на яйца. Остальное нужно либо хранить, либо продать. Но хотя для выведения цыплят лучше всего подходят самые свежие яйца, однако и те которые в течение некоторого времени хранились, так же можно подложить под наседку, при условии, что им не больше десяти дней. (5) Те куры, что впервые отложили яйца, обычно хотят сидеть на них с 13 января и далее, но отнюдь не всем из них можно позволить это делать, так как большая часть молодых наседок более полезна для откладывания яиц, чем для их высиживания и их стремление к высиживанию надо сдерживать продев им через ноздри маленькое пёрышко. (6) Следовательно, для высиживания надо выбирать кур–ветеранов, которые уже не однажды это делали и характер их вам надо знать, ведь одни куры — лучшие наседки, а другие лучше подходят для воспитания цыплят, когда те вылупятся. С другой стороны, некоторые куры ломают и съедают как собственные, так и чужие яйца; от всякой курицы, которая так себя ведёт, надо немедленно избавиться.
(7) Цыплят от двух или трёх кур, когда они вылупились и ещё очень малы, надо передать той из их матерей, которая является лучшей кормилицей; но это надо сделать в самый первый день, пока мать, из–за их сходства не может отличить своё потомство от цыплят других кур. Однако тут должен быть предел — не больше тридцати голов, ведь считается, что за большим количеством не может ухаживать одна курица. (8) Есть правило класть под курицу нечётное количество яиц, но оно не всегда одно и то же. В первый раз, в январе месяце, надо класть не более 15 яиц, в марте — не менее 19, в апреле — 21 и такое же количество в течение всего лета, до 1 октября [10]. После этого времени уделять какое–либо внимание высиживанию бесполезно, потому что из–за холода цыплята обычно умирают, как только вылупляются. (9) Большинство считает, что не стоит после летнего солнцестояния выводить цыплят, ибо несмотря на то, что их легко тогда бывает вырастить, они всё ж не вырастают до нужного размера; но в окрестностях городов, где цыплят можно продавать по высокой цена прямо из под их матерей, летнее выращивание заслуживает одобрения.
Когда вы кладёте яйца под курицу, вы должны всегда следить за тем, чтобы к 23 вы это делали при росте луны, а именно с десятого по пятнадцатый день месяца; в самом деле, выведение почти всегда проходит лучше в это время и подгадать надо так, чтоб луна вновь была на восходе, когда вылупляются птенцы. (10) В случае с домашней птицей на ферме, чтобы яйца ожили и приняли форму птиц требуется 21 день, но для павлинов и гусей надо более 27 дней. Если вдруг когда–нибудь возникнет надобность положить яйца этих двух последних птиц под обычных кур, то мы должны позволить им посидеть сначала десять дней на яйцах этих чужеродных птиц, а затем дать им четыре яйца их собственного вида, чтоб сидеть на них и ни в коей мере не больше пяти. И они должны быть как можно большего размера; ведь из мелких яиц получаются только очень мелкие птицы. (11) Если кто–то хочет, чтобы вылупилось как можно больше кур–самцов, он должен подложить под наседку самые длинные и заострённые яйца; если же он хочет больше самок, то пускай подкладывает самые круглые яйца. Ниже мы даём обычный способ насиживания яиц, сообщённый нам теми, кто в таких вопросах наиболее скрупулёзен. Прежде всего надо выбрать самые уединённые гнездовья, чтоб наседок не беспокоили другие птицы; затем, прежде чем их посыпать их необходимо тщательно вычистить и очистить мякину, которую вы собираетесь подложить под кур с помощью серы, смолы и горящего факела и когда вы её таким образом очистите, положите её в гнездовья, сделав их покатыми, чтобы яйца не могли вылететь и упасть, когда куры туда влетают или вылетают. (12) Многие кладут под подстилку в гнездовьях немного травы и маленькие ветки лавра, а так же головки чеснока с железными гвоздями — обереги от грома, от которого портятся яйца и не сформировавшиеся ещё цыплята погибают, прежде чем смогут достичь полного развития всех своих частей. (13) Тот, кто кладёт в гнездовье яйца должен постараться не класть яйца рукой по одному, а собрать все их в деревянный сосуд и осторожно вывалить всю кладку в подготовленное гнездо. (14) Корм надо класть рядом с наседками, когда они сидят на яйцах, чтоб они, будучи довольны, с большим желанием оставались в гнёздах, не уходили слишком далеко и не позволяли яйцам остыть. Хотя куры и сами переворачивают яйца ногами, всё же надзиратель за курятником, когда куры удаляются, должен обойти и перевернуть яйца руками, так чтобы зародыши легко могли б ожить, получая тепло одинаково по всему телу, а так же удалить яйца, повреждённые или же разбитые когтями кур. Делая всё это восемнадцать дней, он на девятнадцатый должен посмотреть, не пробили ли цыплята яйца своими клювами, и послушать, не выглядывают ли они; ведь часто из–за толщины скорлупы они не могут выбраться наружу. (15) Поэтому он должен будет вытащить рукой яйца с цыплятами, застрявшими в скорлупе и положить их под мать, чтоб они согрелись, но он должен делать это не более трёх дней, так как если после двадцать первого дня яйца молчат, то в них нет уже живого существа и их надо удалить, чтобы курица не сидела бы после того, как высиживать уже нечего, обманутая тщетной надеждой. Цыплят не следует вынимать поодиночке сразу после вылупления, но им надо дать возможность оставаться в гнездовье в течение одного дня с матерью, и их следует содержать без воды и пищи, пока они все не вылупятся. (16) На следующий день после того как вылупятся все цыплята, их надо будет удалить из гнездовья следующим образом. Цыплят надо положить в решето из вики или плевела, которое было уже в употреблении, а затем окурить веточками болотной мяты [11]. Это отвратит типун, который быстро убивает их в младенчестве. (17) После этого их надо запереть с матерью в курятнике и в меру обильно кормить ячменной мукой, смешанной с водой или мукой пшеницы–двузернянки, сбрызнутой вином. Прежде всего следует избегать несварения желудка и потому на третий день их следует держать в курятнике с матерью и перед тем как дать им свежую пищу их надо осмотреть с тем, чтобы узнать осталось ли у них что–либо от вчерашней пищи; ведь если зоб их не пустой — это признак несварения желудка и их следует держать подальше от пищи, пока не закончится процесс пищеварения. (18) Пока цыплята еще совсем малы, не следует позволять им забредать слишком далеко; их следует держать поблизости от курятника и кормить ячменной мукой, пока они не окрепнут и нужно следить за тем, чтобы змеи не дышали на них, ведь запах их настолько зловонный, что всех их убивает. Приближение змей можно отвратить дымом от сжигаемых оленьих рогов, гальбана [12] или женских волос; дым от всего этого удерживает змей на расстоянии. (19) Так же надо следить за тем, чтобы им было умеренно тепло, ведь они не переносят сильной жары или холода. Лучше всего держать их запертыми в курятнике с матерью и дать им полную свободу выходить за его пределы только через 40 дней. Но в первые дни того, что можно назвать младенчеством их надо брать в руки и выдёргивать из ягодиц маленькие перья под хвостами, чтоб они не испачкались навозом, не стали твёрдыми и таким образом не перекрыли естественные проходы. (20) Однако, часто случается, что несмотря на принятые меры предосторожности кишечник не имеет выхода; потому делается его прокалывание и таким образом открывается проход для переваренной пищи.
Часто, когда цыплята уже подрастают, они, как и их матери, подвергаются опасности смертельной болезни типуна. Чтоб её предотвратить надо давать им самую чистую воду в самых чистых сосудах, так же часто окуривать курятники и содержать их в чистоте от навоза. (21) Некоторые, если болезнь не проходит, смачивают тёплым маслом кусочки чеснока и вставляют их в горло. Другие заливают им в рот тёплую человеческую мочу и держат его закрытым до тех пор пока горький вкус мочи не заставит их изрыгнуть через ноздри отвратительное вещество, порождаемое типуном. Так же полезны и ягоды, называемые греками «диким виноградом», если смешать их с пищей или же растолочь и дать им пить с водой. (22) Все эти лекарства назначают тем, кто болен в лёгкой форме; если типун окружает глаза и птица отказывается от еды, щёки её разрезают ланцетом и все скопившиеся под глазами болезненные вещества выдавливают, а затем втирают в раны немного толчёной соли. (23) Кроме того, эта болезнь в основном возникает, когда птицы страдают от холода и плохого питания, а также когда в течение лета пьют воду, стоящую на птичьем дворе и, опять же, когда им разрешают есть инжир и незрелый виноград и не насыщаться ими, пищей от которой птиц, безусловно, надо держать как можно дальше. Способ вызвать у птиц отвращение к этой пище состоит в том, чтоб срывать дикие гроздья винограда с кустов и класть их перед ними когда они голодны, приготовленными с хорошей пшеничной мукой, ведь ощутив до чего они отвратительны на вкус, птицы потом будут отказываться от любого сорта винограда. Тот же способ можно применить и к дикому инжиру, который, если его приготовить вместе с пищей и дать птицам, вызовет у них отвращение и к инжиру. (24) Практику применимую и ко всем остальным животным, отбора лучшего и продажи худшего надо соблюдать и в отношении домашней птицы, с тем чтоб ежегодно осенью, когда они перестают нестись, их количество было б сокращаемо. Мы должны избавиться от старых кур, то есть от таких, которым больше трёх лет, а так же и от тех, которые не слишком плодовиты или плохо питаются, но прежде всего от тех, которые едят свои собственные и чужие яйца и тех, которые кукарекают как петухи или даже расхаживают как они. Так же надо избавиться и от поздно родившихся цыплят, т. е тех которые вылупились после солнцестояния и не смогли полностью развиться. Но в отношении петухов следует держаться иной системы, а именно породистых птиц надо держать до тех пор, пока они в состоянии оплодотворять кур, ведь хорошие производители средь этих птиц довольно редки. (25) А когда куры перестают нестись, т. е с 13 ноября, более дорогой корм надо приберечь и давать им виноградную шелуху, что составит вполне приемлемый рацион, если время от времени добавлять отходы от пшеницы.
(VI) (1) Хранение яиц в течение более длительного времени так же имеет отношение к теме, которую мы сейчас рассматриваем. Зимой их удобно хранить зарыв в мякине, летом — в отрубях. Некоторые сначала покрывают их на шесть часов толчёной солью; потом их моют, а затем зарывают в мякину или в отруби. Некоторые покрывают их кучей цельных бобов, многие — кучей размельчённых; другие зарывают их в нерастворённую соль, наконец, иные помещают в тепловатый соляной раствор. (2) Но соль в любом виде, хоть она и не даёт яйцам сгнить, сжимает их и мешает оставаться полными и это является сдерживающим фактором для покупателя. Таким образом, даже тем, кто погружает яйца в рассол, не удаётся полностью сохранить их первоначальное состояние.
(VII) (1) Хоть откармливать кур — дело птицевода, а не фермера, всё ж, поскольку это несложная задача, я подумал, что должен дать советы и по этому поводу. Для этого требуется очень тёплое и слабо освещённое место, где птиц можно содержать, заперев каждую отдельно в узком курятнике или в плетёной клетке, в столь узком пространстве, чтоб им невозможно было б даже повернуться. (2) Однако, у них с обеих сторон должны быть отверстия: через одно они могли бы высунуть голову, а через другое — заднюю часть тела, чтоб они могли как принимать пищу, так и избавляться от неё, когда она уже переварена и таким образом не марались бы в навозе. Им следует подстелить очень чистую солому или мягкое сено, т. е сено второго урожая, потому что если их постель жёсткая откормить их не удастся. С их голов, из под крыльев и с задней части тела надо удалить все перья: с головы и из–под крыльев — чтоб не размножались вши, а с их задней части — чтобы их интимные места не поражали язвы от навоза.
(3) В качестве корма им дают ячменную муку, из которой, полив её водой и замесив, делают лепёшечки, которыми и кормят птиц. Однако первые несколько дней корм этот надо давать весьма умеренно, пока они не привыкнут переваривать больше этой пищи; ведь прежде всего надо избегать несварения желудка и давать ровно столько, сколько они могут усвоить; так же не следует ставить перед ними свежую пищу пока, ощупав зоб, вы не убедитесь, что никакой старой пищи не осталось. (4) Затем, когда птица насытится, курятник надо немного приоткрыть и выпустить птицу, но не для того, чтоб она могла бродить как вздумается, а скорее для того, чтоб она могла достать клювом всё, что её кусает или жалит. Последнее — обычная мера предосторожности, принимаемая теми, кто откармливает птиц; те же кто хочет сделать мясо птиц не только жирным, но и нежным, сбрызгивают упомянутую уже муку медовой водой и затем кормят ею птицу. Некоторые смешивают одну часть хорошего вина с тремя частями воды и откармливают птицу пропитанным этой жидкостью пшеничным хлебом. (5) Если процесс откорма начать в новолуние (ведь эту дату надо соблюдать), то на двадцатый день курица уже станет толстой; но, если ей не нравится её пища, вам придётся сократить её количество на то число дней в которые уже продолжается откорм, но только при условии, что весь процесс откорма не выходит за пределы двадцать пятого дня лунного месяца, если процесс откорма начат в новолуние. Очень важно оставить всех самых крупных птиц для самых роскошных застолий; ведь, тогда вы получите достойную компенсацию за все ваши трудности и расходы.
(VIII) (1) Тем же самым способом можно раскормить как лесных голубей, так и домашних, из тех, что живут на голубятне; однако, выгода не в том, чтоб откармливать голубей, но в том, чтобы просто их выращивать; ведь простое владение ими нельзя счесть недостойным внимания хорошего фермера. Кормление этого вида птиц так же требует меньших усилий в отдалённых частях страны, где им можно позволить свободно вылетать, ведь они часто посещают места, отведённые им на вершинах башен или на очень высоких зданиях с постоянно открытыми окнами, через которые они вылетают на поиски пищи. (2) Два–три месяца в году они будут питаться из ваших запасов, а в другое время — семенами, собранными с полей. Но в пригородных местностях они делать этого не могут, потому что попадают в разные ловушки птицеловов. (3) Следовательно, там их надо запирать и кормить в укрытии; и на ферме их не следует держать отдельно от дома фермера, который находится на одном уровне с землёй или холоден, но для них в этом доме должен быть построен наверху чердак, обращённый зимой фасадом в сторону полуденного солнца [13]; и чтоб не повторять данные уже инструкции, в стенах, как мы описали говоря о курятнике, надо выдолбить ряд гнездовий, где они так же могут спать; или же, если это неудобно, в стены надо вбить колышки и на них положить доски для шкафчиков, в каких гнездятся куры или глиняные голубятни с крыльцами перед ними, через которые голуби могут попадать в свои спальни. (4) Всё помещение и сами голубятни должны быть оштукатурены белой штукатуркой, так как птицы эти особенно любят белый цвет; так же стены должны быть гладкими снаружи, особенно вокруг окна, которое должно быть расположено так, чтобы пропускать солнце большую часть зимнего дня и должно иметь достаточно большой загон, защищённый сетками чтобы не пускать ястребов, где могут разместиться голуби, когда они выходят погреться на солнышке; благодаря этому так же можно выпускать в поля самок, что сидят на своих яйцах или со своими неоперившимися птенцами, чтоб они не состарились преждевременно из–за напряжения, вызванного тяжким трудом в вечном заключении; ведь немного попорхав вокруг фермы, они станут оживлёнными и бодрыми и вернутся радостно к своим птенцам, ради которых не предпримут попыток улететь далеко в поле или же в окрестности.
(5) Сосуды, в которых им даётся вода должны быть сходны с теми, что используются для домашней птицы и должны быть сконструированы так, чтобы пропускать шеи тех, кто пьёт из них и слишком узки, чтобы пропустить всю птицу, когда она желает мыться и плескаться, ведь это нехорошо ни для яиц, ни для птенцов, сидя с которыми они проводят большую часть своего времени. (6) Вы поступите разумно, если будете выкладывать им пищу около стены, так как эта часть голубятни обычно свободна от навоза. Самым подходящим кормом для них считается вика или горькая вика и долее по порядку чечевица, просо и плевел, равно как и отходы пшеницы, а так же любые виды бобовых, которыми питаются и куры. Голубятню надо время от времени подметать и убирать; чем лучше за ней ухаживают, тем веселее выглядит птица и она настолько брезглива, что нередко испытывает неприязнь к собственному дому и бросает его, если ей предоставляется возможность улететь. Такое часто случается там, где птицам разрешён свободный выход. (7) Для предотвращения такого бегства существует древнее предписание Демокрита. Есть такая порода ястреба, которую сельские жители называют tinnunculus (пустельга) и который обычно гнездится в зданиях. Птенцов её помещают в глиняные горшки и пока они еще дышат горшки накрывают крышками, которые замазывают гипсом и вешают по углам голубятни. Это вызывает у птиц такую любовь к месту, что они никогда его не покидают.
Для выращивания птенцов надо выбирать самок не слишком старых и не слишком молодых и при этом очень крупных; так же следует позаботиться о том, чтобы, по возможности, птенцов не разделять, а держать, как только вылупятся, вместе; ведь если этот принцип соблюдается при спаривании, то выводок бывает крупнее, чем обычно. (8) Если ж этого не делать, то по крайней мере птиц разных пород, например александрийской и кампанской, спаривать нельзя; ведь самцы их испытывают мало влечения к самкам непохожим на себя, поэтому мало общаются с ними и не часто производят потомство. Цвет оперения одобряется не всегда для всех один и тот же, а потому нелегко сказать, который лучше. (9) Хотя птиц белого цвета можно видеть всюду, некоторые его не очень одобряют; правда, его нельзя избежать в отношении тех птиц, которые содержатся в замкнутом пространстве, но для тех, которые передвигаются свободно, белый цвет надо осудить, потому что его легко заметит ястреб.
Хотя плодовитость голубей много меньше, чем у кур, всё ж они способны приносить большую прибыль; ведь хороший самец–производитель приносит до восьми выводков в год и потому пополняет казну своего владельца суммами, которые дают за его потомство; так превосходный писатель Марк Варрон [14] уверяет нас, что даже в те более суровые времена, одна пара продавалась за 1000 сестерциев. (10) То, что мы охотно верим в то, что есть люди готовые платить по 4000 за пару птиц, заставляет нас краснеть за нынешнее поколение; впрочем я отношусь более терпимо к тем, кто платит крупные суммы медью и серебром за удовольствие, которое приносят кому–либо его питомцы просто потому, что он владеет и обладает ими, чем к тем, кто очистил от птиц реку Фасис в Понте [15] и озеро Меотида в Скифии [16], тем кто упившись изрыгает птиц, привезённых с Ганга или из Египта.
(11) И тем не менее, в голубятне, как уже сказано, можно так же проводить процесс откорма, ведь если попадаются бесплодные или плохо окрашенные голуби, их забивают так же, как и кур. Молодых голубей легче будет откармливать под присмотром матерей, если, когда они уже окрепли, но ещё до того, как они начнут летать, вы вытащите у них по нескольку перьев и сломаете им ноги, чтоб они могли пребывать в покое на одном месте и дадите их родителям достаточно еды, чтоб они могли кормить себя и своих птенцов. (12) Некоторые связывают им ноги вместе, потому что думают, что если их сломать, то это вызовет боль, и как следствие, истощение; но это совсем не способствует их откорму, поскольку, пока они пытаются избавиться от своих оков, они никогда не пребывают в состоянии покоя и с помощью такого рода упражнений ничего не добавляют к своей массе. Сломанные ноги причиняют боль не более двух–трёх дней, но лишают их всякой надежды на возможность улететь.
(IX) (1) Разведение горлиц не приносит выгоды, потому что они не откладывают яйца и не высиживают птенцов в вольере. Для откорма же могут предназначаться только те, которые пойманы целой стаей и они требуют гораздо меньшего ухода, чем другие птицы. Но не всякое время года одинаково для этого благоприятно. Зимой надо очень постараться, чтобы откормить их и притом всё это время они будут дёшевы, потому что тогда в большом изобилии дрозды. (2) Напротив, летом горлицы откармливаются легко, при условии, что у них нет недостатка в пище, особенно в просе; не то, чтобы от пшеницы или от других злаков хуже шёл откорм, но просо больше им по вкусу. Зимой же они, как и лесные голуби быстрей всего жиреют от кусочков хлеба, пропитанных вином, чем от любой другой пищи.
(3) Некоторые не строят ни голубятен, ни полых клеток, как для лесных голубей, в качестве вместилищ для горлиц, но крепят в ряд вдоль стены скобки, а на них кладут небольшие коврики из конопли, с сетками, поставленными перед ними, чтобы птицы не могли летать, потому что в этом случае они теряют вес. Здесь их постоянно кормят просом или же пшеницей; но если зерно не сухое, давать его нельзя. Полумодием зерна ежедневно можно с лёгкостью насытить 120 горлиц. (4) Для голубей, так же как для кур в сосудах постоянно должна быть чистейшая вода. Коврики так же содержат в чистоте, чтоб помёт не обжигал им ноги, и вообще любой навоз надо аккуратно собирать для удобрения полей и деревьев, как и помёт всех птиц, кроме водоплавающих. Эта птица более подходит для откорма молодой, чем старой, потому во время сбора урожая, когда молодой выводок набрался уже сил, следует произвести отбор.
(X) (1) Дрозды требуют больше заботы и расходов, чем горлицы. Их можно выкормить в любой сельской местности, но выгоднее в том месте, где они были пойманы; ведь они тяжело страдают от того, что их везут в другое место и большинство из тех, которых там затем содержат в клетках умирают; это так же происходит с теми, кого быстро пересаживают их сети в вольер. Чтобы избежать этого, надо поместить среди них несколько старых птиц, которые были воспитаны птенцами, чтоб служить новым пленникам в качестве приманки и порхая среди них, смягчать их печаль. Ведь подражая прирученным дроздам, дикие будут незаметно привыкать к получению воды и пищи. (2) Им требуется место столь же защищённое и солнечное, что и лесным голубям, но в нём еще должны быть поперечные шесты, вставленные в отверстия в стенах, обращённых друг к другу, на которые они могут садиться, когда насытятся и захотят отдохнуть. От земли они не должны быть выше человеческого роста, чтоб они могли быть в пределах досягаемости стоящего человека. (3) Корм обычно помещают в те части вольера, над которыми нет насестов, чтобы он оставался более чистым. Им постоянно надо давать сушёный инжир, тщательно измельчённый и смешанный с мелкой мукой, причём в таком обильном количестве, чтобы даже немного оставалось. (4) Некоторые жуют инжир, а затем предлагают его дроздам; но едва ли целесообразно делать это там, где количество дроздов велико, потому что те, кто жуют инжир обойдутся дорого и сами съедят немалое его количество из–за приятного его вкуса. Так же многие думают, что давать надо разнообразную пищу, чтоб дрозды не питались бы одним и тем же. (5) Это разнообразие может состоять в том, что им дают семена мирта и мастичного дерева, ягоды диких оливок и плюща, плоды земляничного дерева; ведь это то, чего они обычно ищут в полях и это избавляет их от отвращения к еде, которое они испытывают в праздном заточении в вольерах, делая их более прожорливыми, что является большим благом, ибо чем больше они едят, тем скорей жиреют. В то же время перед ними постоянно ставят небольшие кормушки, полные проса, ибо это основная часть их рациона, ведь те продукты, о которых мы упоминали выше, им дают в качестве приправы. (6) Сосуды для свежей, чистой воды должны быть сходны с такими же для домашней птицы.
Из–за таких трат денег и забот, этих птиц, как нам сообщает Марк Варрон [17], во времена наших дедов покупали по три денария за штуку, когда полководцы, праздновавшие свои триумфы, давали общественные пиры. В наши дни роскошь сделала обычной такую цену; потому фермеры не должны пренебрегать этим источником дохода.
Итак, мы в общих чертах коснулись тех видов птиц, которых кормят на территории фермы; теперь мы должны поговорить о тех, кому дана свобода искать пропитание в полях.
(XI) (1) Разведение павлинов — дело скорее для городского домовладельца, чем для неулыбчивого поселянина. Тем не менее, оно не чуждо делам землевладельца, стремящегося к получению из всякого источника удовольствий, которыми он обманывает одиночество деревенской жизни; ведь элегантность этих птиц восхищает даже посторонних, а тем более их владельцев. Эту породу птиц легко можно содержать на небольших лесистых островках у побережья Италии; поскольку они не могут летать высоко или на большие расстояния, и поскольку на этих островах нет опасности, что их унесёт вор или нападут опасные животные, то они могут безопасно бродить без посторонней помощи и добывать большую часть пищи для себя самих. (2) Птицы, ощутив себя как бы освобождёнными от рабства, по собственной воле воспитывают своё потомство с необычайным рвением и тому, кто отвечает за них не надо делать ничего, кроме как в определённые часы дня подавать сигнал, созывать птиц в окрестность фермы и разбрасывать перед ними немного ячменя, чтобы птицы не были бы голодны и когда они к нему побегут, можно было бы пересчитать тех, кто откликнулся на зов.
(3) Но поскольку редко кто владеет островом, то на материковых землях надо уделять им больше внимания и вот в чём это выражается. Плоский участок земли, покрытый травой и деревьями, надо огородить высоким забором с трёх сторон, к которым примыкают галереи, а с четвёртой должны располагаться два строения первое из которых будет служить жилищем смотрителю за птицами, а второе — пристанищем павлинам. Затем в галереях делают загоны из тростника в ряд, чтоб образовать курятники, подобные тем, что ставят на крышах голубятни. Эти загоны отделены друг от друга перегородками из тростника, которые проходят между ними и устроены таким образом, чтоб иметь по одному входу с каждой стороны. (4) Дом для павлинов должен быть абсолютно сухим: поэтому в землю в ряд вкопаны короткие колышки, на верхушках которых имеются тщательно обтёсанные шипы для вставки в отверстия, сделанные в поперечных насестах. Эти насесты, которые прикрепляют на верхушки колышков, имеют квадратную форму, чтобы птица могла опереться на них, когда она на них запрыгивает; но они сделаны съёмными, чтоб когда это необходимо их можно было отделить от колышков и дать свободный доступ тем, кто подметает в доме для павлинов.
(5) Этот вид домашней птица по достижении трёх лет начинает превосходно размножаться, но в более нежном возрасте либо вовсе бесплоден, либо не слишком плодовит. Так как самец обладает всем пылом петуха, ему необходимо пять самок; если б у него была лишь одна или две, он бы слишком часто с ними бы сходился и таким образом портил не сформировавшиеся ещё в утробе яйца и тем не позволял птенцам родиться, ведь яйца выпадали бы из яйцевода ещё незрелыми. (6) В последние зимние месяцы желания обоих полов должны разжигаться пищей, возбуждающей похоть. Лучшее средство для этого — поджарить бобы на не слишком горячих углях, и давать их птицам, пока они ещё теплые, каждый пятый день натощак, но не более шести киафов на каждую птицу. Пищу эту не разбрасывайте среди них как попало, а кладите в каждый из загонов, которые, как я уже сказал, должны быть сделаны из плетёного тростника, в каждом по пяти самок и самец; так же в них должна быть годная для питья вода. (7) После того как всё это будет вами сделано загоните в загоны самцов вместе со своими курами и распределите между ними равномерно корм. И среди этих птиц есть драчливые самцы и если их таким способом не разделить, то они будут стараться лишить более слабых, чем они, пищи и полового акта. В солнечных местах желание полового акта начинает мучить самцов птиц когда начинают дуть западные ветры, то есть с 13 февраля по март. (8) Знак того, что павлин охвачен возбуждением то, что он прикрывается украшенным драгоценностями хвостовым оперением и, кажется, восхищается собой; когда это происходит, говорят, что он «образует колесо».
После спаривания за самками надо тотчас начинать внимательно следить, чтоб они не откладывали яйца где–нибудь кроме дома для павлинов, а соответствующие части тела самок надо часто ощупывать пальцами потому, что когда наступает время кладки они несутся быстро и охотно. (9) Потому, когда они начнут нестись, их нужно будет запереть, чтоб они не откладывали яйца за пределами загона. Далее, в течение всего сезона когда они несутся, в дома для павлинов надо класть большое количество соломы, чтобы яйца оставались в целости и сохранности. Часто самки, придя на ночлег в поисках отдыха, откладывают яйца на описанных уже насестах и когда яйца падают с меньшей высоты и на мягкое, они остаются неповреждёнными. Поэтому каждый день в период кладки рано утром обходите тщательно загоны и собирайте лежащие в них яйца; и чем свежее они будут когда их подложат под наседку, тем выше будут шансы, что птенцы успешно выведутся с превеликой выгодой для домовладельца. (10) Те из пав, что не сидят на яйцах производят три кладки яиц в течение года, а те, что сидят тратят весь свой продуктивный период либо на высиживание, либо даже на выращивание птенцов. Первая кладка обычно состоит из пяти яиц, вторая из четырёх, а третья из трёх или даже двух. (11) Нет никакой необходимости впадать в ошибку, заставляя родосских кур насиживать яйца павлина, ведь они и своё–то потомство не воспитывают должным образом; надо выбрать самых крупных и опытных наседок, из числа домашней птицы нашей местной породы; посадите их через девять дней после первого роста луны на девять яиц, из которых пять должны быть павлиньими, а остальные обычными куриными. (12) Затем на десятый день все куриные яйца надо удалить и заменить тем же числом свежих, чтоб они могли вылупиться вместе с павлиньими на тридцатый день, т. е около новолуния. Сторож должен замечать, когда наседка покидает гнездо; он тогда должен посещать его и руками переворачивать павлиньи яйца, ведь из–за их размера курице поворачивать их сложно; а чтоб он выполнял эту задачу с большей эффективностью, он должен помечать одну сторону яиц чернилами и тогда он будет иметь возможность знать, переворачивала ли курица яйца. (13) Но, не следует забывать что, как я уже сказал, такая кладка рассчитана на наседок максимального размера; если же они среднего телосложения, то должны высиживать не более трёх павлиньих и шести куриных. Когда куры высидят цыплят, их необходимо будет передать на птичьем дворе на воспитание другой наседке, а всех вылупляющихся павлинов надо собирать вокруг одной кормилицы до тех пор, пока не будет сформирована стая из 25 голов. (14) Когда птенцы павлинов вылупятся, в первый день их, как и куриных цыплят не следует никуда переносить, а на следующий день их надо переместить в курятник вместе с той наседкой, которой они отданы на воспитание. В первые дни их следует кормить ячменной мукой, приправленной вином и кашкой, приготовленной из любых злаков и охлаждённой. Затем, через несколько дней, к их рациону следует добавить мелко нарезанный тарентинский лук–порей и мягкий сыр, выжатый с большой силой, так как сыворотка, очевидно, вредна для цыплят. (15) Так же считается, что для кормления птенцов полезна саранча, у которой оторваны ноги и её надо им давать до шестого месяца, а потом достаточно давать ячмень с руки. На тридцать пятый день после рождения их можно даже безопасно вывести в поле и стая будет следовать за кудахчущей курицей, как если бы это была их собственная мать. Служитель вынесет её на поле в закрытой клетке, затем, привязав к одной из её лап длинную бечёвку, пустит её на свободу и птенцы павлинов будут порхать вокруг неё. Когда они насытятся, то вернутся на ферму, следуя, как я уже описал, за кудахтаньем их приемной матери. (16) Знатоки вполне согласны с тем, что других кур, тех которые воспитывают собственных цыплят, не следует кормить в том же месте; ведь когда они увидят птенцов павлинов, то перестанут заботиться о своих цыплятах и бросят их прежде, чем они достигнут зрелости, очевидно возненавидев их за то, что они не равны птенцам павлинов ни по размеру, ни по красоте.
Что же до хворей, то и этих птиц поражают те же болезни, что обычных домашних птиц и к ним не применяются никакие лекарства кроме тех, какие дают обычным петухам и курам; от типуна, несварения желудка и любых других болезней, которые у них могут возникать, надо лечить теми же лекарствами, которые мы прописали курам. (17) Когда птенцам исполнится семь месяцев их можно будет запирать со взрослыми птицами на ночь в павлиннике, но следует позаботиться о том, чтоб они не оставались на ночь на земле. Тех, кто ляжет спать в таком положении надо поднять и посадить на жердочки, чтоб они не пострадали от холода.
(XII) Цесарок выращивают почти так же, как павлинов. А лесные куры, которых называют рябчиками, не размножаются в неволе, и, следовательно, мы не можем дать относительно них никаких советов кроме того, что они должны получать достаточное количество пищи для того, чтоб они лучше подходили для пиров, на которых будут поданы гостям.
(XIII) (1) Теперь я перейду к тем птицам, которых греки называют «земноводными», потому что им нужна пища не только с земли, но и из воды и они привыкли находиться в воде не меньше, чем на земле. (2) Из числа такого рода птиц наиболее для фермера подходит гусь, потому что он не требует особого внимания и более бдительный сторож, чем собака, ибо он своим гоготанием выдаёт присутствие любого, кто скрывается; так ведь (как сообщает нам история), именно гуси во время осады Капитолия громко возвестили о приближении галлов, в то время как собаки хранили молчание. Однако гусей нельзя держать повсюду — мнение, которое Цельс выражает с большой правдивостью, когда говорит: «Гуся нелегко содержать без большого количества воды и большого количества травы; и он невыгоден на густо засаженной земле, потому что выщипывает всё, до чего может дотянуться; но везде, где есть река или озеро, много травы и нет посевных культур поблизости, следует выращивать и эту птицу». (3) Кроме того, мы за то, чтобы держать гусей не потому, что это приносит большую прибыль, а потому, что это доставляет очень мало хлопот. И всё же гусь даёт гусят и перо; последнее можно собирать не один раз в год, как овечью шерсть, а дважды — весной и осенью. Из–за этого, если позволяют местные условия, вам стоит вырастить какое–то количество гусей и предоставлять трёх самок одному самцу; ведь из–за своего веса с большим количеством совокупиться он не может. Кроме того, чтоб была защита, надо сделать отдельные загоны внутри птичника [18], где самки смогут отдыхать и где они смогут отложить яйца.
(XIV) (1) Тот, кто хочет стать владельцем стай водоплавающих птиц должен построить себе гусиные загоны, которые последствии будут процветать, если будут устроены следующим образом. Двор, удалённый от любого другого домашнего скота, надо обнести стеной, высотой в девять футов и окружить портиками, построенными так, что домик надсмотрщика за птицами стал бы их частью. Затем под портиками надо выстроить квадратные загоны из неотёсанных камней или даже небольших кирпичей. Достаточно, чтобы каждый загон был размером в три фута в каждую сторону и имел один вход, снабжённый крепкими маленькими дверцами, потому что загоны должны быть закрыты, когда гуси лежат или сидят. (2) Если за пределами фермы и недалеко от двора есть бассейн или река, то искать другую воду нет необходимости; в противном случае стоит построить искусственное озеро или рыбный пруд, чтобы у гусей была вода для плавания и для ныряния; ведь они не могут жить нормально ни без воды, ни без земли. Также для них следует выделить болотистое поле, уже покрытое травой и посеять на нём вику, клевер, пажитник и, прежде всего, эндивий, который греки называют σεριν [19]. Так же следует для этой цели высевать семена латука, так как это овощ очень нежный и популярный среди этих птиц; так же это очень полезный корм и для гусят.
(3) Выполнив все эти приготовления, вы должны позаботиться о том, чтобы выбранные вами самцы и самки были как можно большего размера и белого цвета, ибо есть другой вид, который может быть различных цветов и, первоначально дикий, был приручен и стал домашней птицей, но он не так плодовит, цена его ниже и поэтому его не следует выращивать. (4) Самое подходящее время для спаривания гусей — с середины зимы, а для откладывания яиц и сидения на них — с 1 февраля или марта до летнего солнцестояния, которое приходится на вторую половину июня. Они совокупляются не на земле, как птицы, с которыми мы имели дело раньше, но обычно на реке или на пруду; и каждая самка откладывает яйца трижды в год, но лучше не дать ей их высидеть, ведь молодняк лучше воспитывается обыкновенными курами и получается гораздо более крупная стая. (5) В каждой кладке у них бывает следующее количество яиц: в первой — пять, в следующей — четыре и в последней — три. Некоторые позволяют гусям самим позаботиться о последней кладке, потому что в остальное время они от кладок отдыхают. Самкам ни в коем случае нельзя позволять откладывать яйца за пределами загона и когда они, по–видимому, ищут место для гнездования их следует задерживать и осматривать, так как если они находятся вблизи кладки, то яйца, находящиеся в ближайшей части яйцевода, можно прощупать пальцем. (6) Затем их следует вернуть в гусиный загон и запереть там, чтоб они смогли отложить яйца; достаточно сделать это с каждой из самок один раз, так как каждая из них возвращается в то место, где она первоначально отложила яйца. Во время же последней в году кладки, когда мы хотим, чтоб гусыни сами сели бы на яйца, яйца снесённые каждой следует пометить, чтоб их можно было подложить под тех самок, что их отложили; ведь говорят, что гусыня не высиживает чужих яиц, если у неё под ногами есть и собственные. Когда гусиные яйца, как и павлиньи, кладут под обычных кур, то при этом максимальное их число должно быть пять, а минимальное — три, тогда как под самих гусынь кладут минимум семь, максимум — пятнадцать. (7) Но, однако, надо проявить осторожность, помещая стебли крапивы (она используется в качестве лекарства от болезней) под яйца, чтоб они не повредили гусятам, когда они вылупятся; ведь крапива убивает их, если ужалит в нежном возрасте. На формирование и вылупление птенцов в холодную погоду требуется 30 дней, в тёплую ж достаточно и 25, но всё же чаще гусята выводятся на тридцатый день. (8) Пока гусята совсем ещё малы, первые десять дней, их запирают с матерями в загоне и кормят там; потом, когда позволит безветренная погода, их вывозят на луга и на пруды. Надо следить за тем, чтоб они не были бы там ужалены колючками крапивы и чтобы они не отправились на пастбище голодными, но насытились бы прежде измельчённым эндивием или листьями латука; ибо если они ещё не очень сильны и приходят голодными на пастбище, то так упорно борются с кустами или жёсткими растениями, что ломают себе шею. Так же хорошо добавлять к их корму пшено или даже пшеницу, смешанную с водой. Когда они немного окрепнут, их заставляют присоединиться к стае птиц своего возраста и кормят ячменём; матерям их такая диета равно полезна. (9) Нецелесообразно содержать более 20 гусят в одном загоне; кроме того нельзя помещать их в одном загоне с птицами, старшими по возрасту, так как более сильные убивают более слабых. Помещения, в которых они спят должны быть очень сухими, а на полу должна лежать солома или, если её нет, самое грубое сено. В остальном надо принимать те же меры предосторожности, что и в отношении птенцов других видов, чтобы не позволить ни маленьким змейкам, ни гадюкам, ни кошкам, ни ласкам их поймать; ведь эти вредоносные создания сваливают их с ног и губят их пока они малы и нежны.
(10) Некоторые кладут размоченный в воде ячмень рядом с сидящими на яйцах гусынями и не позволяют им слишком часто покидать гнездо; затем, когда вылупятся птенцы, то в первые пять дней ставят перед ними муку или размоченную в воде перловую крупу, которые также дают и павлинам. Другие дают им кресс–салат с водой, очень мелко нарезанный — еда, которая им очень нравится. Затем, когда им исполнится четыре месяца, всех самых крупных гусят отправляют на откорм, поскольку нежный возраст считается для этого самым подходящим. (11) И в самом деле, откорм этих птиц — дело нетрудное; ведь кроме перловой крупы и пшеничной муки трижды в день им абсолютно ничего не нужно при условии, что у них есть всё необходимое для питья, им не разрешается бродить свободно и они содержатся в тёплом тенистом месте; все эти меры предосторожности в значительной мере способствуют накоплению ими жира. При таких условиях даже старые птицы жиреют за два месяца, а нежнейший молодой выводок можно откормить за 40 дней [20].
(XV) (1) Место для выращивания уток требует аналогичного внимания, но обойдётся вам дороже. В неволе можно содержать крякв, чирков, нырков, лысух и подобных им птиц, обитающих в лужах и болотах. Выберите ровное пространство; окружите его стеной высотой в 15 футов; накройте его сверху решёткой или крупной сеткой, так чтоб не было никакой возможности для прирученных птиц улететь, а орлам и ястребам прилететь. (2) Всю стену сделайте гладкой, оштукатурив её внутри и снаружи, чтоб ни кошка, ни хорёк не могли б через неё перелезть. Затем в середине утиного двора выкопайте пруд в два фута глубиной, а в длину и в ширину сделайте его таким, насколько позволяют местные условия.
(3) Края пруда следует оштукатурить, чтоб они не были повреждены силой воды, когда она через них переливается (ведь она должна течь всегда) и они не должны быть ступенчатыми, но должны снижаться постепенно, так чтоб было бы легко спуститься, словно с берега в воду. Дно пруда по окружности примерно на две трети от его общего размера следует построить из хорошо утрамбованных камней и оштукатурить, чтоб на нём не появлялась какая–либо растительность и чтоб для плавающих по поверхности птиц, она оставалась бы прозрачной. (4) С другой стороны, средняя часть пруда должна быть сделана из земли, чтоб её можно было засеять египетскими бобами [21] и другой зеленью, которая обычно растёт в воде и даёт тень местам обитания водоплавающих птиц. Им доставляет удовольствие пребывать на небольших плантациях тамариска и зарослях камыша. Тем не менее, всё пространство не должно быть занято этими маленькими плантациями, но, как я сказал, должно быть оставлено свободным по всей окружности, так чтоб ободрённые солнечным днём, водоплавающие птицы могли бы посоперничать друг с другом, чтоб увидеть, кто из них плавает быстрее всех. (5) Ведь так же как они желали бы иметь убежища, чтобы в них отдыхать и наблюдать за водными животными, которые прячутся в траве, точно так же они недовольны, если нет открытых пространств, где они перемещались бы свободно. Берега пруда надо обложить дерном на расстоянии двадцати футов, а за пределами этого пространства, вокруг стены, надо поставить каменные ящики размером один квадратный фут, покрытые гладким слоем штукатурки, в которых птицы могут откладывать яйца. Между собой пусть их разделяют посаженные между ними кусты самшита и мирта, которые не должны возвышаться над стенами.
(6) Затем надо вырыть в земле небольшой, но непрерывный канал, по которому ежедневно будет течь пища, смешанная с водой, потому что именно так птицы этого вида добывают себе пищу. Из плодов земли они больше всего любят просо, пшено, а так же ячмень; там, где их много, дают так же жёлуди и виноградные выжимки. Что касается пищи, которую даёт вода, то если они доступны, их можно кормить раками, мелкой речной рыбой и любыми другими мелкими речными животными.
(7) Спариваются они в то же время, что и дикие птицы, а именно в марте и в следующем месяце. В эти месяцы повсюду в их загонах надо разбросать стебли и ветки, чтобы птицы могли собрать их и использовать для строительства своих гнёзд. Но важней всего для того, кто желает устроить место для выращивания уток, собирать на болотах, где они имеют обыкновение их откладывать, яйца птиц о которых я сейчас с вами говорю и подкладывать их под обыкновенных кур. Ведь когда они выводятся и выращиваются таким образом, они теряют свою дикую природу и размножаются взаперти, в птичьих загонах. Но если вы захотите лишить свободы птиц, которые всегда пользовались ею, то они плохо размножаются в неволе. Но об уходе за водоплавающими птицами сказано уже достаточно.
(XVI) (1) После водоплавающих птиц нам естественно будет перейти к уходу за рыбами. Хоть я и смотрю на доход, который можно получать от рыбы, как на совершенно чуждый земледельцу (ведь какие ещё можно представить вещи более разнородные, чем земля с водой), всё же я не упущу из виду тот предмет, который так хорошо показывает вкусы наших предков; ведь они дошли до того, что держали морскую рыбу в садках с пресной водой и с таким же рвением выкармливали лобанов и скаров (рыб–попугаев), как мы сейчас разводим миног и морских щук (барракуд). (2) Поселяне, потомки Ромула и Нумы, в древности весьма гордились тем, что если сравнивать жизнь на ферме с жизнью в городе, то она ни сколько не уступает в изобилии; потому они не только осеменили икрой ими самими построенные рыбные пруды, но и заполнили озёра, созданные природой, икрой принесённой из моря. Потому–то Велинское [22] и Сабатинское [23] озёра, а так же озёра Волсиниево [24] и Чиминиево [25] давали окуней обыкновенных и морских, а так же всякую рыбу, обитающую в пресной воде. (3) Затем настали времена, когда от такого содержания рыбы отказались, а расточительность богачей захватила в плен все моря и самого Нептуна, так что на памяти наших дедов поступок и речь Марция Филиппа были у всех на устах [26], так как это были поступок и речь любителя роскоши. Однажды он обедал в доме своего друга в Казине [27] и отведав щуки из соседней реки, которую перед ним поставили, выплюнул её, сопроводив этот возмутительный поступок словами: «Пусть я умру, если я поверю, что это рыба !». (4) Эта клятва ободрила многих придавать больше утончённости своему обжорству и приучила знающих и образованных гурманов презирать окуня, если он не был утомлён борьбой с течением, поднимаясь вверх по Тибру. Потому то Теренций Варрон и говорит: « Теперь не найдётся ни одного привередника, который не сказал бы, что ему всё равно, полон ли его пруд этими рыбами или лягушками. (5) И однако ж, в те же самые времена, когда Варрон описывал эту роскошь, высоко оценена была и строгость Катона, который, в качестве опекуна Лукулла продал рыбные пруды своего подопечного за огромную сумму в 400 000 сестерциев. Ведь кулинарные деликатесы пользовались уже большим спросом, когда рыбные пруды стали делать так, чтоб они сообщались с морем и как в более ранние времена Нумантин [28] и Исаврик [29] радовались именам, взятым у завоёванных народов, так Сергий Ората [30] (золотая рыбка) и Лициний Мурена [31], сделавшие рыбные пруды и садки основным своим занятием, радостно наименовали себя именами пойманных ими рыб.
(6) Но поскольку ныне нравственное чувство людей притупилось до того, что такое поведение считается не только обычным, но и в высшей степени похвальным и почётным, то и мы, чтоб не показаться только устаревшими критиками столь многих прошлых поколений, хотим, чтобы рыбный пруд так же стал источником прибыли, которую глава семьи может получить от своего загородного имения. Тот, кто купил острова или землю у моря и не может из–за бедности почв, которые обычно бывают на побережьях, собирать плоды земли, может найти себе источник дохода в море. (7) Первый шаг в этом направлении — изучить природу почвы, на которой вы решили построить свои рыбные садки, ведь не всякую рыбу можно содержать на каждом берегу. Илистые участки берегов подходят для разведения плоской рыбы, такой как камбала, морской язык, палтус [32]; они так же очень подходящи для панцирных животных: моллюсков, дающих пурпур (иглянок, багрянок), а из иных моллюсков устриц, мелких гребешков, морских желудей, спондилов [33]. (8) Песчаные омуты — неплохое место для откорма плоских рыб, но ещё лучшее для глубоководных, таких как дорада, пагр, пунийский и наш собственный италийский меагр, но они менее пригодны для моллюсков. С другой стороны, каменистое море даёт отличную пищу рыбам, которые носят его название, т. е именуются скальными рыбами, потому что они находят убежище среди скал, таким как губан и «чёрный хвост» [34]. (9) Нам так же надо знать о различии свойств разных берегов и морей, чтобы нас не обманули относительно чужих рыб; ведь не всякая рыба может существовать во всяком море, например осётр питается в глубинах Памфилийского моря [35] и солнечник в Атлантике, который в нашем муниципии Гадес считается одной из самых благородных рыб и которого, по древнему обычаю, мы именуем Зевсом, и скар, который в больших количествах встречается вдоль побережья всей Малой Азии и Греции вплоть до Сицилии, но никогда не заходит в Лигурийское море [36], ни мимо галлов [37] в Иберийское море [38]; потому если б их и поймать и посадить в наши рыбные садки, мы бы не смогли долго ими обладать. (10) Из ценных рыб только лишь минога, хоть она родом из Тартесса и Карпатского моря, в каком бы море она ни оказалась, может процветать в чужих водах. Но настало время рассказать о том, как построить рыбный садок.
(XVII) (1) Я считаю, лучший садок (пруд) — это тот, который расположен так, что набегающий морской прилив вытесняет воду предыдущего прилива и не позволяет оставаться внутри застоявшейся воде; ведь садок более всего станет сходен с открытым морем, если он будет взбаламучен ветрами, а его воды будут постоянно обновляться и он не прогреется до дна, потому что волна холодной воды накатывает от дна к самой верхней части. (2) Садок может быть либо высечен в скале, что бывает редко, либо сложен на берегу из гипса.; но каким бы способом не был он построен, если его существование поддерживается обновлением воды с помощью холодного водоворота, постоянно текущего в него, то он должен содержать у дна углубления, некоторые простые и прямые, в которые могут удаляться «чешуйчатые стайки» [39], а другие в форме спирали и не слишком широкие, в которых могут скрываться миноги. Некоторые, однако, считают, что миног не надо смешивать с другими рыбами, ведь когда они охвачены безумием, что подчас случается с ними, как это бывает у собак, то они преследуют своих чешуйчатых товарищей, кусают их и пожирают в огромных количествах. (3) Если характер почвы это позволяет, то со всех сторон садка следует предусмотреть водоотводные каналы, так как струю воду легче удалять, если для неё есть выход на стороне противоположной той, с которой волна проникает внутрь. Я считаю, что эти выходы, если грунт для этого подходит, надо сделать вдоль самой нижней части ограждения, так чтобы отвес, помещённый на дно садка, мог бы показать, что уровень моря на семь футов выше, ведь такой глубины садка вполне достаточно для находящихся в нём рыб. Так же очевидно, что чем больше морской воды поступает со дна, тем она свежее и следовательно пригоднее для рыб. (4) Но если место, где мы собираемся устроить садок, находится на уровне поверхности моря, то садок следует выкопать на глубину девяти футов и двумя футами ниже верхней точки струи воды следует провести по небольшим каналам и необходимо позаботиться о том, чтоб поток был очень обильным, так как тот объём воды, что лежит ниже уровня моря, может быть вытеснен только большим напором свежей морской воды, устремляющееся внутрь. (5) Многие считают, что по бокам такого рода садков надо устроить углубления и извилистые пещеры для рыб, чтоб у них, когда им жарко, были бы тенистые места для укрытия. Но если морская вода не протекает постоянно через садок, то эффект от этого будет отрицательным, ведь в такого рода постройке нелегко будет переменять воду, от несвежей воды можно будет избавиться лишь с большим трудом, а потому будет больше вреда от застоявшейся воды, чем пользы от тени. (6) Однако по бокам садка можно вырыть то, что можно было б описать как ряд одинаковых ячеек, которые могут служить для защиты рыб, когда они хотят избежать воздействия солнечного жара и в то же время позволяют воде без труда вытекать. Стоит напомнить, что перед отверстиями, через которые из садка выливается вода, надо поставить решётки из латуни с небольшими отверстиями, чтобы рыба не могла ускользнуть. Если позволяет пространство, то не лишним будет расположить в разных частях садка камни с морского берега, особенно те, которые покрыты пучками морских водорослей [40] и насколько может исхитриться человек, изобразить вид моря, чтоб хотя они и пленники, рыбы как можно менее чувствовали своё пленение.
(7) Устроив «стойла» по такому принципу, мы введём в них наше «водяное стадо» и нашей главной заботой в наших отношениях с водой будет вспомнить совет, данный для сухопутных наших дел: «Что и где в состоянии рождаться ?» Так мы не сможем, даже если захотим, разводить в садке множество красной кефали, той какую мы очень часто видим в море, так как это очень нежный вид рыбы и наиболее нетерпимый к неволе; лишь одна–две из многих тысяч могут в редких случаях выдержать неволю, в то время как, напротив, в закрытых водах мы часто замечаем косяки таких глубоководных рыб как серая кефаль и жадный окунь. (8) Потому, как я уже предложил, надо рассмотреть свойства нашего морского побережья, и если мы найдём его скалистым, будем им довольны. Поместим в наши садки несколько видов губанов, радужных и большеротых, жадных угрей, так же окуней без пятен (есть ведь и пятнистый вид), а так же плавучих миног, которые очень ценятся и миног, живущих в скалах, так же высоко ценимых; ведь не стоит ловить, а тем более содержать что–либо дешёвое. (9) Те же виды рыб можно содержать в садках и на песчаном побережье, ибо берега, покрытые слизью и илом лучше подходят для моллюсков и иных лежащих на дне животных. В иных местах следует располагать садки, предназначенные для придонных рыб и для них не та же пища, что для тех кто плавает поверху. Для камбалы, палтуса и подобных им существ мелкий садок надо погрузить на два фута в ту часть берега, которая никогда не остаётся высокой и сухой из–за отлива глубокой воды. (10) По краям садков крепятся прочные ограждения, которые всегда возвышаются над уровнем воды, даже когда морской прилив достигает высшей точки; затем со всех сторон воздвигаются плотины, чтобы охватить садок своими объятиями и одновременно подняться над его уровнем. Ведь таким образом неистовство моря разрушается береговыми ограждениями, и рыбы, находясь в спокойной воде, не изгоняются волнами из обычных мест обитания, а сам садок не переполняется водорослями, которые в шторм в него швыряет сила моря. (11) Однако, в некоторых местах плотин надо сделать щели, образующие небольшие, узкие проходы извилистой формы, чтобы, как бы ни свирепствовала зимняя буря, они, не создавая волн, пропускали бы морскую воду.
Рацион придонных рыб должен быть мягче, чем у скальных, потому что, не имея зубов, они либо слизывают пищу, либо проглатывают её целиком, не в силах прожевать. (12) Им, таким образом, вполне подходят гниющие сардины, пересоленная селёдка, жабры скара, любая часть кишок молодого тунца или ящероголова, а так же внутренности макрели, морской собаки, веретенника [41] и, не вдаваясь в дальнейшие подробности, отбросы любой солёной рыбы, что выкидываются из рыбных лавок. Мы назвали много видов пищи не потому, что все их можно найти на каждом побережье, а для того, чтоб иные из них можно было получить. (13) Так же из фруктов подходят разрезанные зелёные фиги и спелые ягоды земляничного дерева, раздавленные пальцами, так же давленные мягкие ягоды рябины и любые продукты, которые можно легко проглотить, такие как творожная сыворотка из молочного ведра, если это позволяют местные условия и дешёвая цена на молоко. Но, однако, никакая пища не является для придонных рыб настолько подходящей, как уже упомянутая диета из солёной рыбы, оттого, что она имеет сильный запах; ведь все плоские рыбы выслеживают пищу скорее по запаху, чем по виду. (14) Так как они постоянно лежат на спине, то смотрят на то, что находится над ними и с трудом видят то, что находится на одном уровне с ними справа или слева. Потому когда солёная рыба оказывается на их пути, то они следуют за её запахом и таким образом достигают своей пищи.
Другим видам рыб, а именно тем, которые живут среди скал и в открытом море, вполне подходит та же самая диета, но еще лучше для них свежая пища. Одним словом, только что пойманная сардина, рачки, мелкий бычок, короче, любая мелкая рыба служат пищей для более крупной рыбы. (15) Если, однако, свирепость зимы не позволяет давать такую пищу, то порежьте и раздайте им кусочки чёрствого хлеба или любые фрукты, какие есть в сезон. Так им иногда предлагаются сушёные фиги — превосходная пища, там где её много, как, например в Бетике и Нумидии. Но не следует впадать в ошибку, совершаемую многими, не дающими им вообще никакой пищи на том основании, что рыбы могут поддерживать себя в течение длительного времени, даже когда они заперты в садке; ведь поскольку рыба не откормлена пищей, предоставленной владельцем, то когда её приносят на рыбный рынок, худоба её показывает, что она была не поймана в открытом море, а доставлена из места заточения и по этой причине резко падает её цена.
(16) Пусть этот рассказ о способе кормления рыб в садках завершит это обсуждение, чтоб читателя не утомила чрезмерная длина этой книги. В следующей книге мы обратимся к уходу за дикими животными и поговорим о пчеловодстве.
А сейчас я перейду к уходу за дикими животными и разведению пчёл, которых так же, Публий Сильвин, правомерно можно отнести к животным, которых выкармливают в имении, ведь по древнему обычаю для молодых зайцев, диких козлов и кабанов близ имения устраивались парки, как правило в пределах видимости жилища хозяина, так что вид охоты на них в пределах ограды радовал глаз хозяина, а поскольку обычай устраивать пиршества требовал дичи, она могла быть взята словно бы со склада. Так же на нашей памяти жилища для пчёл устраивались либо в отверстиях, вырезанных либо в стенах здания фермы, либо в защищённых галереях и садах и садах. Итак, поскольку мы назвали цели, поставленные перед этим нашим обсуждением, давайте же приступим теперь к рассмотрению, одна за другой, предложенных нами тем.
(I) (1) Дикие животные, такие как косули, серны, различные виды антилоп, олени, кабаны иногда служат для увеличения блеска и удовольствия своих хозяев, а иногда для прибыли и дохода. Те, кто предаются этому занятию для удовольствия, удовлетворяются тем, что, строят парк на любом подходящем месте, поблизости от хозяйственных построек и всегда дают животным воду и еду из рук. (2) Со своей стороны те, кто ищет прибыль и доход, если есть лес поблизости с имением (важно, чтобы он был в поле зрения владельца), не колеблясь отдают его вышеупомянутым животным, а если там нет естественных источников воды либо направляют туда проточную воду, либо выкапывают пруды и бетонируют дно для приёма и удержания дождевой воды.
Величина огороженной территории пропорциональна размеру собственности каждого человека, и если дешевизна камня и труда делает это целесообразным, то конечно вокруг неё выкладывают стену либо из необработанного камня и извести, либо из необожжённого кирпича и глины. (3) Когда хозяин имения не может пойти ни на тот, ни на другой расход, он довольствуется изгородью; так называется вид ограды, сделанной из дуба или пробкового дерева, так как получить для такого дела оливковое дерево можно очень редко. Одним словом, в зависимости от местных условий, для этой цели выбирается любая древесина в наибольшей степени способная противостоять разрушительному воздействию дождей. Мы используем либо целые стволы, либо разделяем их на столько частей, сколько требует их размер, делаем в них несколько боковых отверстий и вставляем эти куски дерева в землю перпендикулярно через равные промежутки по всему парку, а затем в боковые отверстия вставляем поперечины, чтобы преградить доступ хищным зверям. (4) Достаточно закрепить столбы с интервалом в восемь футов и прикрепить к ним поперечные перекладины таким образом, чтобы ширина пространства, образующегося там, где оставлены отверстия, не давала животным возможности сбежать. Таким способом в сможете ограждать даже очень обширные области и участки гор, насколько обширность территорий позволяет в провинции Галлии и в некоторых других; ведь и древесины для изготовления столбов там в избытке, и всего остального, что нужно для этой цели, в изобилии. (5) Почва изобилующая многочисленными источниками особенно полезна для перечисленных видов животных; кроме того, она сама по себе щедро снабжает диких животных кормом. Потому обычно выбирают лесные массивы, изобилующие плодами земли, а так же деревьями; а поскольку все эти создания нуждаются в растительной пище, то им также нужны и жёлуди и выше всего ценятся те леса, которые наиболее обильны желудями обыкновенного дуба и вечнозелёного, а также и чернильного дуба, а кроме того плодами земляничного дерева и других диких деревьев, которые мы очень подробно обсуждали, разбирая разведение свиней [1]. Ведь корм у диких животных практически тот же, что и у домашних.
(6) Но, однако же, рачительному хозяину имения не следует довольствоваться пищей, что земля производит по природе, но в те времена года, когда леса не дают пищи, он должен помочь животным, которых он содержит взаперти, плодами собственного урожая и давать им ячмень, пшеничную муку, бобы и особенно виноградную шелуху; одним словом, надо им давать всё, что всего дешевле. Так же, чтобы дикие животные могли понять, что для них созданы все условия, было бы неплохо послать к ним одного или двух животных, что приручены были дома и которые, бродя по всему парку, могут направлять колеблющихся к предложенной им пище. (7) Желательно, чтобы это происходило не только в холодное время года, но так же и тогда, когда самки, зачавшие потомство уже его родили, чтоб они могли в лучших условиях его выращивать. И потому смотритель парка постоянно должен быть начеку и смотреть, принесли ли они уже потомство, чтобы поддержать их силы, подавая им зерно. Но ни антилопе, ни кабану, ни любому другому дикому животному нельзя позволять дожить до возраста более четырёх лет. До этого времени они растут и прибывают в весе, после — стареют и худеют; поэтому их следует продать, пока они в активной поре жизни и сохраняют свои телесные достоинства. (8) Но, что касается оленя, то его можно содержать много дольше, ибо одарённый немалым долголетием, он долго остаётся молодым. Что же до животных меньшего размера, таких как заяц, мы советуем сеять для них в парках, окружённых стеной, на небольших грядках, расположенных на разном расстоянии друг от друга, семена злаков и овощей, таких как эндивий и салат. Кроме того, извлеките для них из амбаров и выложите им, вымочив предварительно в дождевой воде (ведь сухой корм зайцы не особенно любят) карфагенский и наш родной нут, а так же ячмень и чину. (9) Впрочем, легко понять, даже и без моего напоминания об этом, что зайцев и подобных им животных нет смысла размещать за оградой парка, ибо из–за небольшого размера тела, они легко пролезают сквозь отверстия в ограде и, получив свободный выход, успевают убежать.
(II) (1) Теперь я перехожу у уходу за пчёлами, в отношении которых невозможно дать наставлений более тщательных, чем Гигин [2], более цветистых, чем Вергилий или более изящных, чем Цельс [3]. Гигин усердно собрал мнения различных авторов, рассеянные по многим сочинениям, Вергилий украсил предмет цветами поэзии, а Цельс пользовался методами обоих вышеупомянутых авторов. (2) Потому, я даже и не стал бы эту тему обсуждать, если б полнота труда, который я предпринял, не потребовала бы и этой части, чтобы начатый и незавершённый труд не выглядел бы изуродованным и несовершенным, словно бы у него отрезана была конечность. (3) К тому же я охотно, вместо того, чтоб верить им, счёл бы поэтической вольностью сказочные предания о происхождении пчёл, которые Гигин счёл нужным повторить. В самом деле, неуместно земледельцу доискиваться существовала ли когда–либо женщина необычайной красоты по имени Мелисса, которую Юпитер превратил в пчелу или же того (как утверждает поэт Эвгемер [4]), были ли пчёлы дочерьми шершней и солнца, выращенными нимфами — дщерями Фриксона [5] и стали ли они кормилицами Юпитера в Диктейской пещере [6] и вознаградил ли он их, назначив им в пищу мёд, которым они его питали в детстве. Всей этой истории, хоть её нельзя счесть недостойной поэта, Вергилий кратко и бегло уделил всего одну строку:
Неба владыку они воскормили в пещере Диктейской [7].
(4) Не касается земледельцев даже то, когда и в какой стране появились впервые пчёлы, в Фессалии ли при Аристее [8], или на острове Кея [9], как пишет Эвгемер, или на горе Гиметт [10], во времена Эрехфея [11], как утверждал Эвфроний [12], или же на Крите, во времена Сатурна, как заявлял Никандр [13]. Всё это должно заботить фермеров не больше чем вопрос о том производят ли пчелиные рои своё потомство как и все прочие животные путём совокупления или же берут новорождённых ртом с цветов, как утверждает наш собственный поэт Марон [14] и извергают ли они жидкий мёд изо рта или он вытекает из другого места. (5) Ответ на эти и подобные вопросы касается скорее тех, кто ищет скрытые тайны природы, а не земледельцев. Эти предметы более приятны для изучающих литературу, тех, кто может читать на досуге, чем для занятых фермеров, ведь они не могут помочь им в их труде или же в увеличении их материального благосостояния.
(III) (1) Поэтому, давайте обратимся к вопросам, которые больше касаются тех, кто занимается пчелиными ульями, а именно к тому сколько видов пчёл существует и какой из них лучший. Аристотель, основатель перипатетической школы, в своих книгах о животных [15] сообщает, что существует несколько видов пчелиных роев: в некоторых из них пчёлы огромные и шаровидные и в то же время чёрные и мохнатые; другие меньшего размера, но такой же круглой формы, тёмного цвета и с колючими волосками; другие ещё меньше и не такие круглые, но тем не менее толстые и широкие и лучшего цвета; некоторые же очень маленькие и тонкие, с брюшками, заканчивающимися точкой, с золотистыми полосами и довольно гладкие. (2) Вергилий, руководствуясь авторитетом Аристотеля одобряет пчёл очень маленьких, продолговатых, гладких и блестящих, тех что
сверкают, искрятся блеском,
Золотом ярким горят, и тельце их в крапинках ровных.[16]
и к тому же спокойных по характеру; ибо чем крупнее и круглее пчела, тем она хуже и если она ещё и очень агрессивна, то она худшая из всех. (3) Однако, раздражительность лучших пчёл легко усмиряется частым вмешательством в их жизнь тех, кто за ними ухаживает, ведь когда с ними часто обращаются, они быстро становятся ручными. Если тщательно ухаживать, то рой может просуществовать до десяти лет; но превысить этот возраст ни один рой не может, даже если молодняк ежегодно заменяет всех погибших; ведь обычно на десятый год всё население улья уничтожается и истребляется. (4) Чтоб такая судьба не постигла всю вашу пасеку, пчёл надо постоянно размножать и не пренебрегать сбором новых роёв, покинувших улей и тем самым увеличивать число колоний; ведь они часто погибают от болезней, про лекарства от которых мы расскажем ниже.
(IV) (1) После того, как вы выбрали себе пчёл в соответствии с вышеизложенными пунктами, для тех пчёл, которых вы одобрили, надо выбрать места обитания. Они должны быть как можно более удалёнными и как указывает наш Марон, там не должно быть крупного рогатого скота, они должны быть солнечными и как можно меньше подвергаться воздействию бурь:
Прежде всего, выбирай хорошо защищенное место
Для обитания пчел (известно, что ветер мешает
Взяток домой доносить), где ни овцы, ни козы бодуньи
Скоком цветов не сомнут и корова, бредущая полем,
Утром росы не стряхнет и поднявшихся трав не притопчет.[17]
(2) Эта местность так же должна быть богата невысокими растениями, такими как тимьян и майоран, а так же чабер греческий и наш, италийский, который сельские жители называют satureia. Затем пусть будет много более крупных растений, таких как розмарин и оба вида клевера (ведь есть один сорт, который сеют, а другой растёт сам по себе), затем вечнозелёная сосна и меньший сорт каменного дуба (больший ведь повсеместно осуждается). Плющ так же полезен не из–за других его хороших качеств, а из–за того, что он даёт большое количество мёда. (3) Что касается деревьев, то более всего стоит рекомендовать красную и белую ююбу (мармеладное дерево), тамариск, миндальное дерево, персики и груши, одним словом, чтоб не тратить время на перечисление их всех — большинство плодовых деревьев. Из лесных деревьев самые подходящие порождающие жёлуди дубы, теревинфы и весьма сходные с ними мастиковые деревья, а так же липы. Изо всех этого рода деревьев только тисы надо исключить как вредные. (4) Кроме того, тысячи семян, прорастающих на невозделанной почве или же во вскопанных бороздах, дают цветы, которые очень любят пчёлы, например кусты дикой астры [18] на невозделанной почве, стебли аканфа (медвежьей лапы) [19] и асфоделя и мечеобразный лист нарцисса. Белые лилии, посеянные между бороздами в саду, представляют собой яркое зрелище, а левкои обладают не менее чистым цветом; затем красные и жёлтые розы, пурпурные фиалки и небесно–голубая живокость; так же высадите луковицы корикского [20] и сицилийского шафрана, чтоб придать мёду цвет и аромат. (5) Кроме того, на возделываемых землях и пастбищах произрастает бесчисленное множество неблагородных трав, обеспечивающих обилие воска для медовых сот, таких как дикая редька и хрен не представляющий больше ценности, листовая горчица, цветы дикого эндивия и чёрного мака, а так же полевой пастернак и его окультуренный собрат, который носит то же название и который греки называют staphylinos (морковь). (6) Изо всех тех растений, которые я сейчас назвал и которые не упомянул, чтобы сэкономить время (ведь количество их невозможно подсчитать), лучший по вкусу мёд даёт тимьян; далее по вкусу лучшие греческий чабер, дикий тимьян и майоран. К третьему сорту, но всё ещё хорошего качества относятся розмарин и наш итальянский чабер, который я называю satureia. Наконец идут цветы тамариска и ююба, а так же и другие виды, которые обрабатывают пчёлы, но которые дают мёд лишь посредственного вкуса. (7) Мёд самого низкого качества — лесной, потому что его получают из можжевельника и земляничного дерева, а так же фермерский мёд, получаемый из овощей. А теперь, когда я изложил, какие местности самые пригодные для пчеловодства и какие растения самые пригодные для медосбора, я теперь вам расскажу как принять и разместить рой.
(V) (1) Ульи должны располагаться так, чтобы принимать солнце лишь зимой, вдали от суеты и мест, посещаемых людьми и скотиной и чтоб место их расположения не было ни жарким, ни холодным, ибо обе эти крайности вредны для пчёл. Их следует расположить на дне долины, чтобы насекомые, вылетев порожняком на пастбище, легко поднялись бы на возвышенность, а когда соберут свой взяток, то легко слетели б с ношей вниз.
Если ситуация на ферме позволяет, то без колебаний ставьте пасеку к самым стенам здания и окружите её стеной; но она должна быть на той стороне дома, до которой не доходят неприятные запахи из уборных, от навозных куч и бань. (2) Однако, если лучшего места найти невозможно, то придётся, при условии, что не будет более серьёзных неудобств, довольствоваться этим, потому что прежде всего важно, чтобы пасека находилась под присмотром хозяина. Но, если всё против того, чтобы можно было разместить пасеку на территории усадьбы, то установите её хотя бы в соседней долине, куда не утомляясь может часто спускаться хозяин; так как в пчеловодстве необходима безупречная честность, а она имеет место очень редко, то её лучше всего обеспечить вмешательством хозяина. Мало того, что пчёлы страдают от нечестности надсмотрщика, так ещё нечистоплотность, порождённая его небрежностью, для них не менее вредна; им ведь равно невыносимы как грязь, так и жульничество.
(3) Но где бы вы не разместили ульи, их не стоит окружать слишком уж высокими стенами. Но если вы боитесь грабителей и сочтёте высокую стену всё таки необходимой, то сделайте в ней проходы для пчёл в виде ряда маленьких окон в трёх футах над землёй; так же по соседству должен быть домик, в котором будут жить надсмотрщики и храниться всё необходимое. Это прежде всего ульи, полностью готовые для вселения новых роёв, а так же целебные травы и всякие другие лекарства, которые можно применять к больным пчёлам. (4)
Пальмою вход осени́ иль развесистой дикой маслиной.
Только лишь ранней весной у новых царей зароятся
Пчелы, едва молодежь, из келий умчась, заиграет, —
Пусть от жары отдохнуть пригласит их берег соседний,
И в благодатную тень ближайшее дерево примет.[21]
(5) Далее, проведите туда, если то возможно, источник, что давал бы никогда не пересыхающий поток воды, если ж это невозможно, выройте искусственный канал, потому что без воды мы не сможем получить ни сот, ни мёда, ни роёв. После того, как я только что сказал, мы обеспечим пчёл водой, либо из источника, либо с помощью канала с колодезной водой, мы используем так же груды веток и камней:
Посередине — течет ли вода иль стоит неподвижно -
Верб наложи поперек, накидай покрупнее каменьев.
Чтобы почаще могли задержаться и крылья расправить
Пчелы и их просушить на солнце, когда запоздавших
Эвр, налетев, разметёт иль кинет в Нептунову влагу.[22]
(6) Далее, вокруг пасеки надо высадить невысокие кусты и деревца, особенно подходящие для поддержания здоровья пчёл; таковы ракитник, кассия, сосна и розмарин, которые служат им лекарством от болезней, а так же кусты майорана, тимьяна и фиалок и всё остальное, что природа вашей почвы позволит с пользой посадить. С другой стороны, удалите не только все растения с резким и отталкивающим запахом, но и всё иное, издающее сильный неприятный запах, например от сгоревших крабов и болотной грязи. Так же следует избегать полых скал и тех пронзительных звуков, издаваемых долинами, которые греки называют эхом.
(VI) (1) После того, как вы правильно устроили место, где вы разместите пчёл, надо построить ульи, в соответствии с местными условиями. Если ваша местность изобилует пробковым деревом, то из его коры выйдут самые подходящие ульи, потому что в них не холодно зимой и не жарко летом. Или если в изобилии стеблей фенхеля, так же и из них, напоминающих по своей природе кору, можно без труда сделать ульи, переплетая их стебли меж собой. Если же у вас под рукой нет ни одного из этих материалов, можно сделать ульи из переплетённых ивовых ветвей или если и они вам недоступны сделать их из полых кусков дерева или же из досок. (2) В меньшей степени следует использовать терракотовые ульи, потому что летняя жара их раскаляет, а зимний холод — леденит. Есть еще два вида ульев — один из навоза, другой из кирпича. Цельс справедливо обвиняет первый в том, что он слишком неустойчив к огню, а второй хотя и одобряет, но однако не скрывает его главный недостаток, а именно, что при случае его нельзя перенести в другое место. (3) Но я с ним несогласен в том, что, несмотря на это неудобство, мы всё же можем их использовать. Ведь фактически обладание неподвижными ульями не только не в интересах владельца, если он захочет их продать или же перевезти (впрочем эти обстоятельства затрагивают лишь удобство из владельца), но во вред самим пчёлам, ибо если они больны, если они не размножаются или же не могут найти себе пастбища, возникает необходимость перевезти их в другую местность, а в неподвижных ульях сделать этого нельзя. Это их первый недостаток, которого прежде всего надо избегать. (4) Итак, хоть я и уважаю авторитет сего учёного мужа и не стремлюсь противопоставлять себя ему, но не упущу возможности высказать собственное мнение. Ведь второй довод, выдвинутый Цельсом — тот что кирпичные ульи защищают от воров и огня, можно опровергнуть, окружив ульи кирпичной стеной, защищающей от грабежа и неистовства пламени; ведь стена не препятствует переносу ульев, когда он становится необходимым, ибо в этом случае достаточно снести такую стену.
(VII) (1) Но поскольку большинство считает всё это чрезмерно хлопотным, то из какого б материала ульи не были, ограничьтесь тогда постройкой по всей длине участка, отведённого под пасеку, небольшой каменной стенки или насыпи, шириной в три фута, покрытой гладкой штукатуркой, чтобы ящерицы, змеи и другие вредители не могли туда забраться. (2) Затем на её верхушке поместите либо кирпичные пчелиные домики, которые предпочитает Цельс, либо, как предпочитаем мы, ульи, окружённые каменной кладкой, за исключением задней части, либо, наконец, как почти все те, кто старательно занимаются пчеловодством, ряд ульев, скреплённых между собой небольшими кирпичиками или же цементом, так чтоб каждый улей заключён был между двумя узкими перегородками, а его передняя и задняя стороны были бы свободны. И в самом деле, надо иметь возможность открывать его как спереди, где вход для пчёл, так и сзади, так как именно там мы следим за роем. (3) Если между вашими ульями нет перегородок, то, тем не менее, они должны быть расположены на некотором расстоянии друг от друга, чтобы при осмотре, взяв один из них, до которого вы дотронулись, вы б не растрясли тот, что с ним скреплён и не потревожили его пчёл, которые боятся каждого движения, как угрожающего разрушением их хрупким, сделанным из воска постройкам. Нет надобности устанавливать больше трёх этажей ульев, так как если их поставить слишком высоко, то смотрителю будет слишком трудно посещать их. (4) Фасады ульев, обеспечивающие вход для пчёл, должны быть наклонены вниз больше, чем оборотные их стороны, чтобы дождевая вода не могла проникнуть внутрь, а когда б случайно попадала, там бы не задерживалась, вытекая через вход. Вот почему рекомендуется размещать пасеку в крытых галереях, если же их нет, то их надо затенить зелёными ветками, обмазанными карфагенской глиной, образуя покрытие, защищающее как от холода, так и от дождя, а так же от жары. Пчелы больше страдают от холода, чем от солнечного зноя [23], поэтому позади ульев всегда должно быть какое–то строение, принимающее на себя буйство Аквилона и обеспечивающее в ульях сносную температуру. (5) Далее, несмотря на защиту зданий, жилища пчёл должны быть обращены на юго–восток, чтоб они наслаждались солнцем когда выходят утром и с большей готовностью просыпались, потому что от холода они становятся ленивыми. Кроме того, отверстия (лётки) в улье для входа и выхода должны быть очень узкими, чтобы через них проникало как можно меньше холода; подходящим будет такой размер, чтоб они пропускали одну пчелу за раз. Таким образом, ни ядовитые ящерицы- стеллионы, ни гнусный род жуков и бабочек, ни «таракан, от света бегущий», как сказал Марон [24], не смогут уничтожить соты, проникая сквозь широкие отверстия. (6) Так же очень полезно сделать в улье, в зависимости от количества пчёл, два или три входа на некотором расстоянии друг от друга, чтобы обмануть ящерицу, которая, стоя как привратник у входа, с открытым ртом, пожирает пчёл, когда они выходят. Ведь они будут меньше погибать, когда тем из них, кто приходит и уходит будет предлагаться средство избежать засад врага.
(VIII) (1) Мы уже достаточно сказали о выборе кормовых угодий, об их жилищах — ульях и о том, где их надо размещать. После того, как мы подготовим всё необходимое, надо будет раздобыться роем. Мы его либо купим, либо получим даром. Тех, что мы собираемся купить, надо тщательно проверить в соответствии со всем вышесказанным и прежде всего убедиться насколько рой многочислен, открыв улей; если ж нет возможности открыть его, то, по крайней мере, надо обратить внимание на то много ли пчёл на лётке и слышно ли громкое жужжание внутри. (2) Если ж так случится, что все они молчат, то мы сможем оценить велико ли их число по шуму, что поднимется в улье, после того как мы, приложив губы к лётку, дунем внутрь него.
(3) При покупке, надо быть особо осторожным в том, чтоб рои происходили из соседних местностей, а не из отдалённых областей, так как пчёлы страдают из–за изменений климата. Но, если это невозможно и придётся доставить рои на большое расстояние, то надо позаботиться, чтоб они не пострадали от плохой дороги: лучше всего нести их на плечах и ночью, а в дневное время надо дать им отдых и налить немного той жидкости, которая им нравится и которой они смогут питаться во время своего заточения. (4) Если вы прибудете на место назначения в дневное время, то нельзя открывать ульи или ставить их на место; это можно будет сделать только вечером, чтобы эти насекомые, у которых будет целая ночь для отдыха, могли спокойно вылететь утром следующего дня. И в течение приблизительно трёх дней надо будет проверять не выходят ли они все вместе, потому что если это так, то они готовятся к побегу. Позже мы укажем, что необходимо сделать, чтоб его предотвратить.
(5) Что до пчёл полученных в подарок или нами самими пойманных, то к ним можно не относиться столь внимательно, но однако даже и в таких обстоятельствах я бы не хотел обладать ничем кроме лучшего; ведь и хорошие и плохие пчёлы требуют одинаковых затрат и одинакового труда со стороны пчеловода и кроме того (что особенно важно) не следует смешивать пчёл высшего качества и низшего, ведь последние испортят первых. Ведь когда рой содержит некоторое количество ленивых пчёл, урожай мёда будет ниже. (6) Но поскольку мы подчас из–за характера местности вынуждены довольствоваться посредственными пчёлами (ведь совсем плохих держать нельзя), я сейчас вам сообщу какие надо брать меры осторожности при поимке роев. (7) Всюду, где есть лесистые местности, подходящие для сбора мёда, первое что пчёлы спешат отыскать для своих нужд — это источники воды. Надо прийти ко второму часу дня к этому источнику и проверить сколько пчёл прилетает туда на водопой. Если прилетают лишь немногие (если только нет нескольких источников воды, которые привлекают их, заставляя их рассеиваться), то мы должны заключить, что их мало, что в свою очередь должно навести нас на мысль — в этом месте много мёда пчёлы не произведут. (8) Если же, напротив, они встречаются там в больших количествах, это должно внушить нам большие надежды на обнаружение роя. И вот каким способом это можно сделать. Для начала надо выяснить, как далеко этот рой находится и для этого надо приготовить жидкую охру; затем, прикоснувшись к спинам пчёл стеблями, смазанными этой жидкостью, когда они пьют из источника и ожидая на том же самом месте, вы сможете легче узнать пчёл, когда они вернутся. Если они не замедлят возвратиться, вы узнаете, что они живут по соседству; если же они запаздывают, то по времени их задержки рассчитайте расстояние. (9) Если вы заметите, что они быстро возвращаются, то вам будет нетрудно проследить за их полётом и вы попадёте туда, где находится их рой. Что ж касается тех кто, по–видимому, улетает далеко, то здесь надо применить более изобретательные средства и действовать следующим образом. Обрежьте конец тростника и на каждом его конце оставьте узел; затем тростину эту проткните сбоку, налейте в неё немного мёда или уваренного сусла и положите её рядом с источником. Затем, когда несколько пчёл, привлечённых сладким запахом, заползёт в тростину, поместите палец на отверстие и выпускайте только одну пчелу за раз, чтоб она вам указала направление, в котором он должен двигаться и пока сможете, следуйте за неё в её полёте. (10) Когда ж вы перестанете её видеть, то выпускайте следующую и если она отправится тем же путём, что и предыдущая, продолжайте поиск; в противном случае выпустите третью, а затем четвёртую. Замечайте в каком направлении улетело наибольшее их число и следуйте за ними до тех пор, пока они не приведут вас к месту, где находится рой.
Если убежищем ему служит пещера, выкурите его дымом, а когда он вылетит наружу, бейте в медные сосуды; испугавшись этого звука, он сразу соберётся либо на кусте, либо на вершине дерева; там то, в подготовленный для этой цели сосуд, его, добравшись до него, следует собрать. (11) Если ж рой обитает в дупле дерева и либо ветка, занимаемая пчёлами, выступает из дерева, либо рой находится внутри ствола самого дерева, то если позволяет небольшой размер ветки или же ствола, вы должны перепилить пилой, которая должна быть очень острой, чтобы сделать всё как можно быстрее, верхнюю часть, свободную от пчёл, а затем нижнюю, в той мере в какой она является обитаемой. Спиленную сверху и снизу часть дерева надо обернуть чистой тканью (ведь это так же очень важно) и если есть какие–либо зияющие отверстия [25] то замажьте их отнесите к месту где содержите пчёл, на свою пасеку и оставив небольшие отверстия для прохода пчёл, поставьте на место, к остальным ульям. (12) Тот, кто ищет рой, должен начинать свои поиски с утра, чтобы у него был целый день, чтобы изучать маршруты пчёл. В самом деле, часто бывает так, что если ему случится опоздать, пчёлы, хоть и находятся поблизости, более не появляются у источника, потому что уже кончили дневной труд; в результате тому, кто ищет рой не удаётся узнать как далеко он от источника. (13) Некоторые весной собирают дикую петрушку и по слову великого поэта
Тёртой мелиссы насыпь и обычной травки–вещанки,[26]
и другие травы, которые приятны пчёлам и тщательно протирают ими ульи, так что их запах и сок как бы прилипают к ним. Протерев их, они сбрызгивают их небольшим количеством мёда, затем ставят в лесу неподалеку от источника и, когда там поселится рой, забирают их домой. (14) Это, однако, целесообразно делать лишь в местах изобилующих пчёлами, потому что часто случается, что случайные прохожие, находя пустые ульи, уносят их с собой, так что одного — двух ульев с роем оказывается недостаточно, чтобы компенсировать потерю нескольких пустых ульев. Но там, где пчёл достаточно, даже если унесут много ульев, их потеря восполняется добытыми роями. Так ловят диких пчёл.
(IX) (1) А теперь разберём вопрос как нам сохранить рои, рождённые на наших собственных пасеках. Пчеловоду в любое время следует обходить пасеку внимательно; нет времени, когда этот визит был бы бесполезен. Но, однако, надо быть особенно внимательным когда пчёлы чувствуют приближение весны и ульи переполняются потомством, которое если тотчас не будет перехвачено постоянной бдительностью пчеловода, разлетится в разные стороны. Ведь природа пчёл такова, что каждый выводок обычных пчёл рождается вместе со своей царицей и когда они наберутся достаточно сил, чтобы улететь, то у них возникает отвращение к сожительству со старыми пчёлами и еще больше к приказам старой царицы; ведь как и человеческий род, обладающий разумом, не допускает власти двух царей одновременно, так и эти лишённые разума бессловесные животные. (2) Вот почему новые вожди выступают с преданной им молодёжью, которая, пребывая массой в течение одного или двух дней у самого входа в прежнее жилище, этим показывает желание иметь свой собственный дом. И если пчеловод им его тотчас предоставит, они будут им довольны, как если б он был для них родным. Если ж пчеловод этого не сделает, то молодёжь эта отправится в какое–нибудь чужое место, словно бы несправедливо изгнанные. (3) Долг хорошего пчеловода — их улёт предотвратить и для этого следить весной за ульями до восьмого часа дня (после этого времени новые батальоны не решаются уже выступить в поход) наблюдая внимательно за их вылетом, так как некоторые рои, вырвавшись, сразу же бросаются прочь. (4) Впрочем можно заранее узнать готовятся ли пчёлы к бегству, каждый вечер поднося ухо к каждому из ульев; ведь примерно за три дня до того как молодые пчёлы отправятся в путь среди них возникают шум и жужжание, сравнимые с тем, какие издают солдаты перед тем, как покинуть лагерь. Обо всём этом хорошо сказал Вергилий:
Возбуждает еще отстающих
Громко звенящая медь, меж тем как подобное звуку
Труб, возглашающих бой, раздается из улья жужжанье.[27]
(5) Поэтому пчёл, которые ведут себя подобным образом, следует особенно держать под наблюдением, чтобы, независимо от того, совершают ли они вылазку на битву ( ведь они ведут как своего рода гражданские войны меж собой, так и как бы внешние войны с другими роями) или вылетают, чтобы убежать, пчеловод мог бы быть на месте, готовый к любому повороту событий. (6) Но, однако, их вражду, как внутри одного роя, так и ту, что возникает меж двумя роями, остановить легко, ведь как говорит всё тот же наш поэт
Их воинственный пыл и любое такое сраженье
Пыли ничтожный бросок подавляет, и снова все тихо. [28];
или же их нужно окропить медовой водой, изюмным вином или же иной какой–либо подобной жидкостью, ведь они любят всё сладкое и оно успокаивает их гнев. Эти же средства чудесным образом способствуют примирению их цариц, когда они меж собой враждуют; ведь подчас в одном рое бывает несколько цариц и рой из–за их вражды как бы делится на партии. Надо проявлять бдительность, чтоб такие бедствия не происходили часто, потому что внутренние войны часто приводят к гибели целых государств. (7) Если, однако, вам приходится часто замечать, что отдельные части роя сцепляются в отчаянной схватке, вы должны прикончить их вождей, а битву успокоить упомянутыми средствами. Далее, когда сгруппировавшийся рой обоснуется на небольшом расстоянии, на ветке лиственного кустарника, обратите внимание висит ли он в виде единого скопления; это будет признаком того, что у него лишь одна царица или если их несколько, то они в хороших отношениях друг с другом; в этом случае оставьте их так, как они есть, пока они не улетят назад в своё жилище. (8) Если же однако рой разделён на два или даже несколько скоплений, вам не стоит сомневаться в том, что есть несколько цариц и что все они ещё пребывают а гневном настроении. Вам придётся искать цариц в тех частях скоплений, где вы видите пчёл наиболее тесно сгрудившихся вместе. Для этого натрите руку соком упомянутых мною трав, то есть мелиссы и дикой петрушки, чтобы пчёлы не улетали бы от вашего прикосновения, осторожно всуньте внутрь роя пальцы и отделяя пчёл друг от друга, шарьте ими, пока не найдёте виновника раздора.
(X) (1) Царица (матка) немного крупнее и более продолговатой формы, чем другие пчёлы, с более прямыми ногами, но менее широкими крыльями; красивого блестящего цвета, гладкая, безволосая и без жала, если не считать за таковое грубый волосоподобный предмет, растущий у неё на животе, которым она, однако, не пользуется для нанесения вреда. Впрочем, встречаются так же матки тёмного цвета, внешний вид которых позволяет составить неблагоприятное мнение и об их характере:
(2) Сразу призна́ешь: один, крапленный золотом, блещет -
Двух они разных пород, — отличен от всех красотою,
Крыльев чешуйки блестят.
Этот вид особенно одобряется, будучи высшим; второй же худший как отвратительный плевок и как сказал о них поэт:
Безобразны собой, косматы, как путник, томимый
Жаждой, плюющий землей, едва лишь с дороги пришедший,
Весь пропыленный,
и как сказал тот же самый поэт:
обленившийся, гадок
И тяжело волочит, бесславный, огромное брюхо.
Относительно них Марон даёт такой совет:
Тотчас того, кто слабей, чтоб вреда не принес тунеядец,
Cмерти предай: в свободном дворце пусть царствует лучший.[29]
(3) Но и лучшую матку следует лишить крыльев, если она слишком часто пытается вырваться со своим роем и улететь, ибо если мы лишим её крыльев, то будем держать эту бродячую предводительницу словно бы в оковах; ведь она, лишённая возможности летать, не смеет покидать пределы своего царства и по этой причине не позволяет своим подданным отправляться на поиски пищи в слишком далёкие места.
(XI) (1) Но подчас мы вынуждены умерщвлять царицу, именно когда в старом улье не хватает пчёл и недостаток приходится восполнять за счёт другого роя. Потому, когда в начале весны в улье народится новое поколение, новую царицу следует убить, чтобы молодёжь продолжала жить со старшим поколением без разногласий. Если соты не дали потомства, вы можете соединить население двух или трёх ульев, но лишь после того, как опрыскаете их сладкой жидкостью; затем заприте всех в одном улье и, положив им пищу, держите их запертыми в течение примерно трёх дней, оставляя только маленькие дыхательные отверстия, пока они не привыкнут жить вместе. (2) Есть те, кто предпочитают избавляться от старой царицы, но это вредно, потому что толпа старых пчёл, образующих своего рода сенат, не считает нужным подчиняться младшим и упрямо презирая приказы тех, кто сильнее их, подвергается наказанию и смерти. (3) Но, однако, если вы оставите старую царицу молодому рою, могут возникнуть проблемы; ведь если она умрёт от старости, возникает разлад, как со смертью главы семейства. Эту проблему можно легко исправить. Ведь матку можно взять из тех ульев, где их народилось несколько и перенести в тот, в котором нет ни одной, чтоб она стала бы царицей и управляла ульем.
(4) Так же нетрудно заново заселить улей, пострадавший от какой–либо эпидемии; ведь как только обнаружится зараза, вызвавшая сокращение населения, надо проверить все соты в прочих ульях. Затем вы должны отрезать от воска, содержащего яички ту часть, в которой зарождается царица. Её легко найти, так как почти в самом конце воска появляется как бы выступающий сосок груди с более широкой полостью, чем остальные соты, в которых заключены обыкновенные молодые пчёлы. (5) Цельс утверждает, что на концах сот существуют поперечные полости, в которых находятся зародыши цариц. Гигин так же, ссылаясь на авторитет греков говорит, что царица не развивается, как прочие пчёлы, из маленького червячка, но что по окружности сотов можно найти отверстия большего размера, чем те, в которых зарождаются обычные пчёлы, заполненные чем–то вроде грязи красного цвета, из которой образуется крылатая царица–матка.
(XII) (1) Стоит позаботиться и о домашнем рое, если он, почему то невзлюбив вдруг домашнюю обитель вознамерится, в то время о котором мы уже сказали, совершить, в поисках нового места жительства, дальний перелёт. На это указывает то, что пчёлы совершенно избегают входа в улей, ни одна не летит в него обратно, но все поднимаются высоко в небо. (2) Улетающий молодняк надо напугать звоном медных колокольчиков или шумом поднятых с земли черепков, обычно валяющихся под ногами; и когда они в тревоге возвратятся к материнскому улью и массой висят у входа или же садятся на ближайшие кусты или деревья, пчеловод тотчас должен смазать внутреннюю часть приготовленного для этой цели нового сосуда, вышеупомянутыми травами, а затем, побрызгав мёдом, поднести его поближе и собрать в него массу пчёл руками или же совком; (3) по принятии всех необходимых мер, пчеловоду следует позволить улью, после того, как он был тщательно устроен и натёрт внутри, оставаться на том месте до наступления вечера. Затем с наступлением сумерек надо взять его и поставить в ряд с другими ульями. (4) Пчеловод так же должен иметь у себя на пасеке запасные пустые ульи; ведь иные рои, в самый момент своего вылета стремятся обосноваться поблизости и завладевают ульем, который находят доступным. Вот примерно то, что вам надо сделать, чтоб заполучить пчёл и держать их у себя.
(XIII) (1) А теперь мы укажем на лекарства, необходимые для лечения пчёл больных или поражённых каким–либо мором (гнильцом). Мор редко поражает пчёл и я не нахожу причин поступать в этом случае как–либо иначе, чем как мы предписали в случае других животных (за исключением того, что ульи надо перевезти в отдалённое место). У пчёл легче обнаружить причины болезней [30], чем у других животных и легче найти лекарство. (2) Самая серьёзная болезнь поражает их ежегодно в начале весны, когда распускаются горькие цветы молочая и вяза; соблазнённые этими ранними цветами, как мы свежими плодами, они набрасываются на них с жадностью, порождённой зимним голодом и злоупотребляют этой пищей, умеренное употребление которой им вовсе не во вред. Переев, они умирают от поноса, если им не оказать быстро помощь. В самом деле, молочай вызывает вспучивание желудка даже и у крупных животных, а вяз особенно действует на пчёл. Именно по этой причине пчёлы редко встречаются в тех частях Италии, которые изобилуют этими деревьями. (3) Потому, если вы в начале весны станете давать лечебный корм, то сумеете как предотвратить понос [31], так и вылечить от него, если пчёлы им уже страдают. Что касается лекарства которое, опираясь на авторитет древних авторов, советует Гигин, то поскольку сам я его не пробовал, то и не могу гарантировать его эффективность; но, однако, всякий желающий сможет сам его проверить. (4) Он ведь предписывает собирать трупы пчёл, пораженных мором (гнильцом) и найденных целыми кучами мёртвыми под сотами, сохранить зимой в сухом месте до весеннего равноденствия и когда станет уже достаточно тепло, выставить их после третьего часа дня на солнце и покрыть древесной золой. Он уверяет, что если сделать это, то через два часа, благодаря живительному воздействию тепла, они оживут, придут в себя и займут приготовленный улей, если вы его рядом с ними расположите. (5) Мы считаем, что лучше всё ж предотвратить падёж, давая заражённым роям лекарство, рецепт которого мы сейчас представим. Оно состоит либо из зёрен граната, измельчённых и сбрызнутых аминейским вином [32], либо из изюма с равным количеством сирийского сумаха [33], смешанных с крепким вином. Если каждое из этих средств в отдельности не даёт эффекта, надо измельчить их все вместе (равными по весу), сварить в глиняном сосуде с аминейским вином, а когда снадобье остынет, разлить по деревянным мискам. (6) Некоторые варят розмарин в медовой воде и, когда он остынет, разливают его по корытцам и дают пчёлам пить. Иные же, по утверждению Гигина, ставят под ульи бычью или человеческую мочу. (7) Кроме того, пчёлы подвержены болезни, которая имеет безошибочные признаки (симптомы): тело их становится сморщенным и отвратительным и в то время как одни выносят из своих жилищ тела умерших, другие остаются вялыми и безучастными в своих жилищах, словно бы во время общественного траура. Когда это случается, им предлагают пищу, налитую в тростниковые корытца и особенно варёный мёд с дубильными орешками или сушёными розами. (8) Так же желательно сжигать гальбанум [34], чтоб они могли лечиться от его запаха и поддерживать свои ослабевшие силы вином из изюма и варёного сусла. Превосходное воздействие оказывает так же корень звездчатки, стебель которой жёлтый, а цветок пурпурный; его кипятят в старом аминейском вине, затем выжимают сок и дают как лекарство. В книге, которую он написал о пчёлах, Гигин говорит: «Аристомах [35] считает, что лечить болезни пчёл следует таким образом: сначала удалить все испорченные соты, полностью обновить корм, а затем окурить всех пчёл. (9) Так же он считает, что когда пчёлы очень стары, надо ввести в улей молодой рой; и хотя есть опасения, что это приведёт к разногласиям, это всё же вероятно будет к лучшему Но чтоб они могли пребывать в состоянии согласия, цариц тех пчёл, которых вы взяли из другого улья надо уничтожить для поддержания гармонии, как правительниц чужого народа. Но, однако, нет сомнения в том, что надо внести в обезлюдевший улей соты многолюдных роёв, заполненных уже выросшим потомством, новую семью, которая посредством своего рода усыновления укрепит город. (10) Но когда мы будем это делать, надо помнить, что переносить в старый рой надо те соты, в которых молодняк, открывает уже свои ячейки и высовывает головы, проедая воск, которым запечатаны были их ячейки. Ведь если мы перенесём соты, когда расплод ещё не созрел, то выводок погибнет, когда перестанет получать тепло. (11) Пчёлы так же погибают от болезни, которую греки именуют фагедиана [36]. Так как пчёлы имеют обыкновение строить столько сот, сколько они могут, по их мнению, заполнить, то иногда случается так, что когда новые соты уже готовы, рой, слишком удалившийся в поисках мёда, поражается в лесу внезапными ливнями и вихрями и теряет большую часть пчёл. И когда это случается, то оставшихся пчёл не хватает, чтоб заполнить все соты. И тогда пустые соты гниют, болезнь всё более и более распространяется, мёд портится, а сами пчёлы погибают. (12) Чтобы избежать этого, надо либо объединить население двух ульев, чтоб заполнить те ячейки в сотах, которые всё ещё здоровы, либо если под рукой нет второго роя, удалить соты из необитаемых частей, прежде чем они сгниют и притом очень острым ножом. Ведь очень важно, чтоб тупой инструмент, не легко проникающий внутрь, не давил слишком сильно и не смещал бы соты с мест, ибо если это происходит, пчёлы своё жилище покидают.
(13) Так же причиной массовой гибели пчёл может стать и то, что в течение нескольких лет подряд слишком велик урожай цветов и потому пчёлы больше стремятся делать мёд, чем производить потомство. Некоторые люди, плохо разбирающиеся в пчеловодстве, радуются, что делается столько мёда, не чуя гибели, которой это грозит пчёлам, ибо истощённые чрезмерным трудом многие из них погибают, и так как их численность не увеличивается за счёт молодого поголовья, то и остальные в конце концов вымирают. (14) И если наступает такая весна, что все поля и луга изобилуют цветами, то полезно будет через каждые три дня закрывать выходы из ульев, оставляя только небольшие отверстия, через которые пчёлы не могут выйти; тогда не имея возможности посвятить себя изготовлению мёда, они, так как лишаются надежды заполнить все соты мёдом, начинают наполнять их потомством. Таковы более или менее подходящие средства для исцеления роёв, поражённых болезнями.
(XIV) (1) Вот какой прекрасный метод заботы о пчёлах в течение всего года предлагает нам тот же Гигин. От первого равноденствия, которое происходит примерно 24 марта в восьмом градусе Овна до восхода Плеяд, считается 48 дней весны. В эти дни, говорит Гигин, первая помощь пчёлам заключается в открытии ульев, чтобы удалить весь мусор, скопившийся там за зиму, а так же пауков, которые портят соты; после этого ульи надо окурить дымом, полученным от сжигания бычьего помёта; этот дым идеально подходит для пчёл из–за родства, которое связывает их с этим четвероногим. (2) Так же надо перебить гусениц моли а так же развившихся уже из них бабочек; эти вредители, присосавшиеся к медовым сотам, отпадут если смешать бычий мозг с навозом и поджегши смесь, поднести к ним запах гари. В результате всех этих принятых мер рои усилятся в течение упомянутого нами времени и с большей энергией приступят к работе.
(3) Тот, кто кормит пчёл, должен очень тщательно следить за тем, чтобы накануне воздерживаться от половых сношений, не приближаться к пчёлам пьяным и только после омовения, не употреблять пищи с резким вкусом и запахом, такой как солёная рыба и приправы к ней, а так же чеснока и лука с их едким запахом и другого в том же роде. (4) На сорок восьмой день после весеннего равноденствия, когда примерно 8 мая восходят Плеяды, рои начинают увеличиваться в силе и численности; но тогда же вымирают малочисленные и больные рои, а по краям медовых сотов рождаются пчёлы большего размера, чем другие, которых некоторые считают царицами. Некоторые греческие писатели, однако, именуют их οιστρους [37] из–за того, что они возбуждают рои и не дают им покоя; поэтому они рекомендуют убивать их.
(5) С восхода Плеяд до летнего солнцестояния, которое имеет место в конце июня, когда солнце достигает восьмого градуса Рака ульи обычно роятся. В это время за ними надо безотрывно наблюдать, чтобы молодой рой не улетел. От солнцестояния и до восхода Сириуса (собачьей звезды), т. е в течение примерно 30 дней, собирают урожай как с полей, так и с сот О том, как вынимать из ульев соты, мы расскажем позже, когда дадим советы относительно приготовления мёда.
(6) Демокрит, Магон, а также и Вергилий полагали, что в это время года пчёлы могут порождаться из мёртвого быка. Магон так же утверждает, что то же самое достигается и из бычьего желудка, но я считаю излишним останавливаться на этом методе более подробно, так как согласен с Цельсом, который очень мудро говорит, что среди этих существ никогда не бывает такова, что необходимо размножать их таким способом. (7) В это время и до осеннего равноденствия ульи следует открывать и окуривать через каждые десять дней. Это, хоть и раздражает рой, обычно считается очень полезным. Затем, после того как ульи окурены и всё ещё нагреты, пчёл надо охладить, спрыскивая пустые части ульев и промывая свежей холодной водой; затем, если ещё осталось что–то, что смыть не удалось, это надо соскрести перьями орла или же любой другой крупной птицы с жесткими перьями. (8) Кроме того, если вы увидите моль, то немедленно убейте этих бабочек, которые поселившись в ульях, делаются крайне вредными для пчёл потому, что грызут восковые соты, а из их экскрементов рождаются черви, которых мы называем ульевая моль. (9) Поэтому, если в то время, когда цветёт мальва, а тогда бабочки моли наиболее многочисленны, вечером поставить среди ульев бронзовый сосуд для нагревания воды в банях и опустить на его дно фонарь, бабочки слетятся к нему со всех сторон и порхая вкруг пламени обожгутся, потому что им нелегко взлететь вверх из узкого пространства или удалиться на расстояние от огня, так как они зажаты медными стенками сосуда. Потому их поглощает сильный жар, от которого невозможно отдалиться.
(10) Примерно через 50 дней после восхода Сириуса (Собачьей звезды) восходит Арктур и в это время пчёлы делают свой мёд из пропитанных росой цветов тимьяна, майорана и чабера. Самый лучший мёд получается в день осеннего равноденствия, которое приходится на 1 октября, когда солнце достигает восьмого градуса Весов. Но между восходом Сириуса и восходом Арктура следует проявлять большую осторожность, чтобы пчёлы не были застигнуты врасплох яростными нападениями шершней, которые обычно подстерегают их перед ульями. (11) После восхода Арктура, примерно во время равноденствия, которое имеет место когда солнце находится в созвездии Весов (как я уже сказал), надо повторно вынимать медовые соты. Затем, начиная с равноденствия, которое имеет место около 24 сентября и до заката плеяд, то есть в течение сорока дней, пчёлы запасают мёд на зиму для пищи с цветов тамариска и лесных кустарников. Из него нельзя ничего забирать в свою пользу, чтобы пчёлы, обескураженные постоянным дурным с ними обращением и как бы в отчаянии, не обратились в бегство. (12) От захода Плеяд до зимнего солнцестояния, которое приходится на 23 декабря в восьмом градусе Козерога, пчёлы пользуются накопленным мёдом, питаясь им до восхода Арктура. Я хорошо знаком с исчислением Гиппарха [38], который утверждает, что солнцестояния и равноденствия происходят не в восьмом, а в первом градусе знаков зодиака; однако в этих сельских наставлениях я теперь следую календарю Эвдокса, Метона [39] и старых астрономов, приспособленному к общественным праздникам, потому что этот принятый в старину взгляд, более знаком крестьянам, а тонкости Гиппарха не нужны для крестьян, образование которых ограничено. (13) Итак, руководствуясь этим календарём, надо при первом же подъёме Плеяд тотчас же открыть ульи и очистить их от всей грязи и мусора, что в них скопились, так как в зимнее время открывать ульи или их перемещать нецелесообразно. Потому–то, пока ещё осталось несколько осенних дней надо, предварительно очистив ульи в очень ясный день, поместить внутрь крышки близко к сотам, не оставляя пустот, чтоб ячейки гарантированно сохраняли зимой определённое тепло. Это надо делать всегда, даже в малонаселённых ульях.
(14) Затем заткните все щели и отверстия снаружи грязью, смешанной с коровьим навозом и оставьте только те отверстия, через которые проходят пчёлы. Несмотря на то, что ульи защищены карнизами, их всё равно надо накрыть соломой и листьями и, насколько возможно, защитить от холода и непогоды. (15) Некоторые даже кладут в ульи мёртвых птиц, удалив их внутренности, чтоб они в суровые зимы давали тепло пчёлам, укрывающимся под пером. Если они съедают всю свою пищу, то охотно утоляют голод этими птицами, от которых оставляют только кости; если же они не испытывают недостатка в мёде, то птицы остаются нетронутыми и не оскорбляют пчёл своим запахом. Кроме того, мы считаем что когда пчёлы голодают зимой, можно класть в корытца у входа в ульи либо измельченный и смоченный сушёный инжир, либо вино уваренное наполовину, либо вино из винограда, высушенного на солнце.; так же пропитайте чистую шерсть этими напитками, чтобы сев на неё, они сосали жидкость словно из сифона. (16) Так же полезно давать им изюм, предварительно раздавленный и немного смоченный водой. Этой пищей они будут питаться не только зимой, но и, как я уже сказал, во время цветения молочая и вяза. (17) Примерно через 40 дней после зимнего солнцестояния, если пчеловод не оставил им слишком уж большую порцию, пчёлы съедают весь свой мёд. Часто, после того как опустошат восковые ячейки, они лежат в сотах голодные и оцепеневшие как змеи, примерно до восхода Арктура, приходящегося на 13 февраля, сохраняя в тишине дыхание жизни. Но, однако, чтоб они не перемёрли все, если голодовка слишком уж затянется, надо выставить у входа в улей сладкие напитки, чтоб они дотянули до восхода Арктура и прилёта ласточек, знаменующего наступление более благоприятного сезона. (18) В это время, если погода позволяет, пчёлы решаются уже выходить из улья для добычи пропитания; а после весеннего равноденствия они распространяются повсюду, не теряя времени собирают дань с цветов, подходящую для их потомства и несут в своё жилище.
Вот то, о чём Гигин советует более всего заботиться в течение года; Цельс же делает следующие дополнения. (19) Так он говорит, что лишь в немногих местах условия настолько благоприятны, чтобы обеспечить пчёлам пищу и зимой и летом и что потому в тех местах, где с концом весны исчезают подходящие цветы, рои не должны пребывать в бездействии; потому, когда весенняя пища истощается, ульи следует перенести в места, которые могут предложить пчёлам более щедрую пищу из позднецветущих тимьяна, майорана и чабера. Так, говорит он, делается как в Ахайе, откуда пчёл переносят на пастбища в Аттике, так и на Эвбее, а так же на Кикладских островах, где ульи переносят с других островов на Скирос, а так же на Сицилии, где их свозят с других частей острова в Гиблу. (20) Тот же автор утверждает, что воск пчела делает из цветов, а мёд — из утренней росы и что чем приятнее материал из которого сделан воск, тем выше качество мёда. Кроме того он советует ульи, перед тем как перенесёте их в другое место, тщательно осматривать, чтобы удалить соты старые, поражённые молью или же слабые, оставляя только лучшие; таким образом, большинство из них оказывается сделано из лучших цветов. Он так же предписывает ульи, что вы решили перевезти в другое место, везти к новому месту по ночам, избегая тряски.
(XV) (1) С окончанием весны, как я уже сказал, начинается медосбор, ради которого трудится пчеловод в остальное время года. Мы понимаем, что пора его начать, когда замечаем, что пчёлы выгоняют и обращают в бегство трутней. Эти насекомые очень похожи на пчёл, но крупнее по размерам и как выражается Вергилий «ленивое стадо» [40], праздно сидящее около медовых сот, не делая никакой работы; ведь они не собирают пищу, а потребляют то, что приносят другие. (2) Тем не менее, по–видимому, трутни эти вносят некоторый вклад в появление молодого поколения, сидя на семенах, из которых вылупляются пчёлы и потому они допускаются на условиях некоторой близости сидеть на яйцах из которых вылупляется новое потомство; затем, когда потомство вылупится, их выгоняют из ульев, как сказал поэт, «от ульев своих отгоняют» [41]. (3) Некоторые рекомендуют полностью истреблять их, но я согласен с Магоном, что делать этого не следует и излишняя жестокость ни к чему. Их не следует полностью истреблять, чтобы пчёлы не страдали от безделья и не обленились; ведь когда трутни съедают часть своей пищи, они вынуждены удвоить активность, чтобы возместить потерю; однако, не надо позволять этому множеству разбойников образовывать шайку, чтоб они не разграбили всё богатство других. (4) Поэтому, когда вы увидите, что пчёлы и трутни часто ссорятся друг с другом, то откройте и осмотрите ульи, так что если соты заполнены лишь наполовину, то оставьте их на некоторое время в покое, но если они уже полны жидкости и запечатаны воском, как если бы были закрыты крышками, то можно собирать урожай мёда.
Для изъятия мёда более подходит утреннее время, так как не рекомендуется провоцировать пчёл, когда они уже раздражены полуденной жарой. Для этой операции требуются два железных инструмента размером в полтора фута или чуть больше, один из которых — продолговатый нож с широким лезвием с обеих сторон и с изогнутым скребком на одном конце, а другой — с плоским спереди и очень острым, чтобы с помощью последнего лучше было вырезать медовые соты, а с помощью первого — соскабливать с сот всякую грязь, попавшую на них, тем самым очищая их. (5) Если у улья нет дверцы, которую можно открыть сзади, то его надо окурить, сжигая гальбанум [42] или сухой навоз. Эти вещества надо поместить на раскалённые угли в терракотовом сосуде. Это сосуд с ручками в форме узкого горшка и устроен таким образом, что один его конец острей другого и через небольшое отверстие в нём выходит дым, в то время как другой конец шире и имеет довольно широкое горлышко, через которое можно раздувать угли. (6) Приложив такой горшок к улью, выдыхайте дым в сторону пчёл. Пчёлы, не в силах вынести запаха гари, сразу же перебираются в переднюю часть своего жилища, а иногда даже и наружу, так что мы более свободно можем осмотреть внутреннюю часть улья и иногда, если в нём два роя, мы находим две особых формы сот; ведь даже если они живут в согласии друг с другом, каждая из них по своему делает соты и придаёт им ту или иную форму. (7) Соты эти, однако, свисают с крыши улья, почти не прикрепляясь к стенкам и не касаясь дна, оставляя таким образом проход для роёв. (8) Форма восковых ячеек зависит от формы улья; ведь его квадратные, круглые или же продолговатые формы придают такой же вид медовым сотам, как если бы они были формами, в которых их отлили; вот почему соты не всегда имеют одинаковую форму. Но какой бы формы они ни были, все их вынимать не следует; при первом сборе мёда, когда снаружи ещё много пищи, оставляйте пчёлам пятую часть медовых сотов, а при позднейшем сборе, когда чувствуется уже приближение зимы, оставляйте третью часть. (9) Эта пропорция однако ж не одна и та же для всякой местности, так как она зависит от количества цветов и изобилия доступной пищи. Если соты расположены в пространстве улья вертикально, то разрежьте их продолговатым ножом и возьмите снизу двумя руками, чтобы вынуть; но если они идут горизонтально и находятся близко к крышам ульев, то используйте скребковый инструмент, чтобы срезать их давлением, оказываемым на сторону, которая обращена к вам. (10) Старые и дефектные соты надо удалить, оставить же полные мёда, а так же те, которые содержат молодых пчёл, чтоб использовать их для размножения роя.
Затем соберите весь запас медовых сот там, где вы намереваетесь взять из них мёд, и тщательно заделайте все отверстия в стенах и окнах, чтобы не было прохода для пчёл, которые упорно ищут словно бы потерянное богатство, и, если выследят мёд, съедят его. Так же окуривайте их дымом из тех же материалов, что и раньше у входа в это место, чтобы отогнать тех, кто пытается туда проникнуть. (11) Затем те ульи, из которых вы взяли мёд, если в них есть соты, лежащие поперёк входа, надо повернуть так, чтобы задние части в свою очередь стали входами; ведь таким образом, когда вы станете брать мёд в следующий раз, вами будут удалены старые соты, а не новые и восковые ячейки, ухудшающиеся по мере того, как становятся старше, будут обновляться. Если ж ульи окружены стеной и их нельзя передвигать, то мы должны позаботиться о том, чтобы соты были вырезаны иногда сзади, а иногда спереди. Это надо сделать до наступления пятого часа дня, а затем повторить после девятого часа или на следующее утро. (12) Каково бы ни было количество собранных вами сот, мёд из них надо извлекать в тот же день, пока они ещё тёплые. Подвесьте в тёмном месте ивовую корзину, свободно сплетённую из тонких веток, в форме перевёрнутого конуса, как та, сквозь которую процеживается вино, а затем сложите в неё один за другим все соты. Но позаботьтесь отделить те ячейки, что содержат либо молодых пчёл, либо грязное красное вещество, так как они дурного вкуса и этим портят мёд. (13) Затем, когда мёд, ещё жидкий, стечёт в сосуд, предназначенный для его приёма, его надо будет перелить в глиняные горшки, которые надо будет держать несколько дней открытыми, пока свежий мёд не перестанет бродить; пену же надо будет часто снимать ложкой. Затем обломки медовых сот, оставшиеся в первоначальном сосуде для приёма, снова обработайте, выжав из них остатки мёда. То, что вы выжмите — это мёд второго сорта и хранится предусмотрительным хозяином отдельно, чтобы мёд высшего качества не испортился от соприкосновения с ним.
(XVI) (1) Хотя рыночная стоимость воска и невысока, всё ж пренебрегать им не стоит, так как он используется для многих целей. Остатки медовых сот, полностью отжатые от мёда и тщательно промытые в пресной воде, поместите в медный сосуд, добавьте в него воды и растопите на огне. После этого вылейте воск и процедите через солому или тростник. Затем снова прокипятите его таким же образом и залейте в такие формы, какие сочтёте подходящими, предварительно добавив воду. Когда воск затвердеет его легко будет вынуть, ведь оставшаяся на дне жидкость не позволит ему прилипнуть к формам.
(2) Завершив теперь разговор о животных, содержащихся на ферме и том, как их кормить, мы теперь поговорим в стихах о той части сельского хозяйства, которую нам ещё необходимо разобрать, а именно о садоводстве, в соответствии с желанием, которое оба вы, ты Публий Сильвин, и ты, наш друг Галлион [43] рады были выразить.
I (1) Прими, Сильвин, небольшую оставшуюся часть процентов, которые я задолжал тебе согласно нашим условиям; ведь девятью предыдущими книгами я погасил свой долг, за исключением той части, которую я сейчас передаю в твои руки. Ведь мне остаётся поговорить о садоводстве, которым в старину земледелец занимался вяло и небрежно, но теперь стало занятием весьма популярным. Так как наши предки бережливость довели до скупости, то бедные казались живущими более зажиточно, так как высшие и низшие одинаково поддерживали жизнь изобилием молока и мяса диких и домашних животных, а так же водой и пшеницей. (2) Но как только в следующие века и особенно в наш выросли цены на продукты питания и на трапезы стали смотреть не как на способ удовлетворения естественных потребностей, а как на способ демонстрации богатства, то еда бедняков, не имея возможности приблизиться к блюдам, продаваемым на вес золота, свелась к самым распространённым продуктам. (3) Вот почему я с большим тщанием, чем мои предшественники собираюсь дать наставления по садоводству, ведь плоды, что сады производят, делом более обычным и всеобщим, чем когда–либо прежде. И я б написал и эту книгу прозой, как я тебе и предлагал, если бы твои многократные мольбы не придали мне решимости, побудив меня дополнить в стихах те части «Георгик», которые были опущены Вергилием, прямо заявившим [1], что он оставляет их будущим векам. (4) В самом деле, я бы не решился взяться за подобную задачу [2], если бы она расходилась бы с желанием этого особо почитаемого мной поэта и которая потому казалась мне почти божественным призывом; потому–то, с запозданием, несомненно из–за сложности дела, но всё ж не без надежды на благополучный исход, я взялся за предмет очень скудный, почти лишённый содержания и настолько незначительный, что в моём труде в целом может рассматриваться лишь как малая часть моей задачи и взятая сама по себе, лишь в своих собственных пределах, никаким образом не может привлечь к себе сколько–нибудь большое внимание. Ведь хотя в теме этой много так сказать «ветвей», о которых можно кое–что сказать, тем не менее они столь же маловажны, как незаметные песчинки, из которых, по греческой поговорке, невозможно свить верёвку [3]. (5) Кроме того, каковы бы ни были плоды моих ночных бдений, они настолько далеки от того, чтобы претендовать на какую–то особую похвалу, что я вполне буду удовлетворён, если они не опозорят ранее написанное мною. Но довольно предисловий.
Как за садом следить я тебя, о Сильвин, научу
И тому, что Вергилий оставил будущим нашим поэтам,
Когда, стеснённый рамками узкими, пел урожаи счастливые
И дары твои, Вакх, и твои, великая Палес [4],
Так же и мёда небесный дар.
Прежде всего, коли хочешь иметь ты сад, богатый
Деревьев сортами разными, надо выбрать место с почвою
Жирной, чтобы в руках рассыпались бы комья её, с рыхлой
Поверхностью, сходной при копке с песком рассыпчатым;
Так же годна и земля, покрытая пышной травою, что
Орошённая, ягоды красные даст бузины. Ведь не годится тебе
Ни почва сухая, ни та, что болотной водой увлажнённая,
Терпит вечно стонущих вопли лягушек; та годится тебе,
На которой лиственный вяз свободно растёт, которую любят
Отпрыски дикой лозы, которая груше дикой по сердцу,
Ту, что плоды наполняют каменной сливы, та, что усыпана
Множеством диких яблок повсюду; но почва та не выносит ни
Чемерицы [5] c соком её ядовитым, ни того, чтоб на ней бы
Тисы росли, источая могучие яды; впрочем она даёт расти и
Цвести мандрагоре, что сводит с ума (вполовину она человек,
Вполовину — растенье) [6], болиголову зловещему [7],
Фенхелю (он ведь страшен рукам) [8], так же терновнику,
Что истязает колючками и держи–дереву, чьё оружье — шипы [9].
Далее, рядом должны быть проточные воды реки иль ручья,
Чтобы знающий местный садовник мог облегчить ими участь
Жаждущих вечно садов; или надо чтоб был бы источник,
Чьи воды стекают в бассейн не слишком глубокий, чтоб
Не слишком тягостно было б черпать эту воду. Этот участок
Свой оградите стеной иль оградой терновой, сделав его
Недоступным ворам и скотине. Пусть не ищет никто в нём
Дедала [10] творений, не заботься о том, чтоб стояли в нём
Поликлета [11], Фрадмона [12] иль Агелада [13] работы;
Но пускай является в нём из старого дерева вырезан грубо
Приап [14], толстым членом своим пугая мальчишек,
Ворам же серпом угрожая.
Ныне явитесь сюда, пиерийские музы, и стройным стихом
Возвестите, что нам возделывать, как и какие сроки подходят
Нам для посева семян, за рассадой ухода, под какою звездою
Первые будут цветы и в розариях Пестума [15] почки, когда
Согнутся вакховы лозы и ветви дерев под тяжестью чуждых
Плодов, привитых им с древа иного.
Только лишь Пёс напьётся из вод Океана и Титан в обороте
Своём уравняет часы [16], а Осень богатая, голову вскинув
С висками, что соком фруктовым и суслом испачканы,
Гроздья пенные станет давить, тотчас железом заступа ты
Что прочно насажен на древко, землю взрыхлённую
Переверни, что сейчас лежит изнурённой, промокшей
От хлябей небесных; если ж до вскопки её оставляет твёрдой
Погода сухая, пусть повеленьем твоим низойдут по наклонным
Каналам потоки, чтоб земля напилась, разверстые рты наполняя.
Если же небо с землёй напоить то место не в силах и природа его
И сам Юпитер в дожде отказали, надо зимы дожидаться,
Покуда та, что Вакхом возлюблена в Кноссе [17] не исчезает
В лазурном просторе небес высочайшего полюса, а Атласа
Дщери устрашатся узреть пред собою солнца восход. [18]
И как только Феб, в безопасность Олимпа боле не веря,
В бегстве своём, когтей и жала Непы страшась, поспешит
Оседлать Стрельца, воссевши на круп полуконский [19],
Тотчас тогда вы, кому не ведомо, кто их родитель, земли не
Щадите; вы ведь привыкли считать, что вы — её дети,
Сырьё же для вас — прометеева глина; но вас иная мать и
Иной отец породили, в час как свирепый Нептун землю залив
До краёв, причинял, глубины бездн сотрясая ужас летейским
Водам [20]; тогда единожды Тартар узрел, что в испуге
Стигийский царь и маны вопят, придавлены тяжестью вод
Океана. Нас ведь, когда опустела земля, породила из камней,
Что взял Девкалион с горных вершин, рука его плодоносная.
Но смелей! Бесконечная тут предстоит вам задача! Сон
Ленивый отбросьте смелей и лемеха зубом кривым начинайте
Стричь земли власы зелёные; рвите одежду на ней,
Раздерите ей спину граблями тяжкими, не щадите её
Сокровенные части, широкой мотыгой выставьте их напоказ
Ещё тёплые вместе с зелёной травою, что их покрывала, так
Чтоб они оставались открыты для инея белого, жгучего хлада
И гнева Кавра [21], чтоб безудержный Борей [22] мог
Сковать их, а Эвр [23] — раздробить их на части. А потом,
Когда ясный Зефир [24] онемелый холод, рифейской[25]
Зимой принесённый, растопит и Орфеева лира [26] сойдёт со
Звёздного полюса, чтоб погрузиться в глубь Океана, ласточка ж
Примется петь весны приход, вы тогда голодную землю
Мергелем жирным кормить начинайте, твёрдым навозом,
Ослиным или иным каким–нибудь крупным; и когда садовник
Сам несёт, согбенный, корзины, пусть не стыдится он землю,
Что только что вспахана, всем кормить, что чрез грязные стоки
Уборные прочь извергают. После этого, пусть он двузубой
Мотыгой вновь взрыхлит поверхность земли, убитой дождём
И морозом схваченной; пусть мотыгой для полки или двузубой
Почву он измельчит и корни растений, так чтоб раскрылась
Земли созревшей более мягкая грудь. Пусть он также возьмётся
За тяпку, да так чтоб она заискрила от тренья и прочертив ей
Борозды узкие, что перпендикулярны будут дорожкам, он
Разделит эти борозды узкими также дорожками.
И как только земля, разделённая словно бы волосы гребнем[27]
Вас попросит засеять её, тотчас украсьте её цветов разновидными
Звёздами, как то подснежники и ноготки желтоглазые, так же
Нарциссы, львиный зев, чья пасть разинута дико [28], лилии с
Венчиком белым, что так оттеняет зелёные листья, ирисы белые
Иль голубые [29]; посейте так же в землю фиалку [30] бледную и
Другую, чьи листья золотом рдеют, розу, чьё украшенье –
Чрезмерная скромность; так же те растенья, чьи соки целебны
Опопанакс, глауциум [31], а так же мак, способный сном
Сковать скоротечным; так же в виде луковиц то, что мужчин
Зажигает и дев возбуждает — мегарский то гиацинт [32], а так же
Те, что жители Сикки [33] сбирают, глубоко укрытые в почве
Гетулии [34]; этой же цели служит сурепка [35], что сеют
Вокруг плодоносного статуй Приапа, чтобы вялых мужей
Побудить поклоняться Венере. Дальше сажайте с мелкой листвою
Кервель и приятный для вкуса, что даже уже притупился,
Цикорий, с нежными листьями также салат молодой и чеснок
Двух сортов: тот, у кого разделяются дольки и кипрский,
Что так далеко аромат источает, так же и те припасы, которыми
Повар искусный бобы приправляет. Сахарный корень[36]
Сажайте, а так же и тот, что от ассирийского семени вырос [37];
Если его, разрезав на дольки, смешать с варёным люпином,
Он возбудит желание пить пелузийское пиво [38].
Тут же сажайте каперс — источник дешёвой приправы,
Горькую ольху и грозную ферулу [39]; сейте мяты побеги
Ползучие, также укроп, чей запах повсюду приятен,
Руту, что ягод Паллады [40] вкус улучшает, горчицу,
Что всех вынуждает слёзы лить без разбора, смирнию
С корнем коричневым [41], лук вызывающий слёзы,
Клоповник, что вкус молока улучшает [42] и именем
Греческим всем возвещает о том, что способен свести
Со лба у беглых клеймо [43]. Дальше, конечно ж,
Сажайте капусту; она по всей земле для плебея простого
Растёт не меньше, чем для монарха надменного; стебли
Даёт зимой, а весной ростки и в Кумах древних[44]
На бреге дернистом, у марруцинов племени [45], в Сигнии [46],
И на горе Лептин, равно и в плодоносной Капуе [47] и в ущелье
Кавдинском [48], и близ Стабий [49] с фонтанами
Их знаменитыми, и на полях Везувия, и вокруг
Известной всем Парфенопы [50], что орошают волны
Себета [51], и на болотах Помпеи, и возле копей Геракловых,
Солью богатых [52], и там где Силер [53] катит свои воды,
Словно стекло прозрачные, и у суровых сабеллов,
Тех, что растить научились стебли с побегами многими,
И на озере Турн [54], а так же в Тибура полях, что полны
Фруктовых деревьев [55], и в области бруттов [56],
А так же в Ариции [57] — матери лука–порея.
Коль мы уже семена доверили почве взрыхлённой,
Мы им, трудясь, помогать развиваться должны,
Чтобы то, что на ней вырастает, труды окупило сторицей.
Прежде всего, позаботьтесь, чтоб был постоянный
Источник воды, иначе побеги, когда прорастут,
Погибнут от жажды. И когда земля, перед тем как родить
Своё лоно расширит, ибо в ней связи ослабнут,
Которыми стянуто лоно, и когда закишит уже в нём
Потомство, тотчас садовник заботливый должен
Лёгким дождиком юных растений первые всходы полить
И мотыжа землю двузубым орудьем, так же траву
Истребить в бороздах, чтоб их не душила.
Если ж ваш сад расположен на склонах холмов,
Поросших кустарником, а ручьёв протекающих сверху
Из леса нет, то тогда надо доски поднять, насыпав
Комья земли в виде вала, чтоб растенья к сухой и
Пыльной почве привыкли и когда пересадите их,
Не боялись бы зноя. Вскоре, когда тот принц созвездий
И стад [58], что рождённого облаком Фрикса. унёс чрез
Моря, но Гелле позволил в пучине погибнуть, главу
Поднимет из волн, земля благосклонная лоно раскроет
И взрастив семена проросшие, замуж за саженцы выйдет.
И тогда смотрите, садовники! Время ведь тихим шагом
Бежит и год проносится тихо. Мать, изо всех нежнейшая,
Чад призывает, жаждет их накормить плодами утробы,
И тех, что сама родила, и приёмных [59]. Время пришло
Ей отдать залоги любви: локоны ей приведи в порядок,
Волосы так же укрась. Сделай так, чтоб земля цветущая
Дикой петрушкой [60] покрылась, чтоб ликовала она, на
Макушке лука–порея видя длинные волосы [61]; пусть
Пастернак стесняет ей нежную грудь; пусть из чужих
Краев за свой аромат привезённые кем–то растенья
С Гиблы вершин сицилийских, поросших шафраном,
Спускаются; пусть из Канопа [62] весёлого к нам придёт
Майоран [63]; пусть посажена будет вами и мирра [64] та,
Что твоим слезам, о Кинира дочь [65] подражает,
Вместе с кустом из Ахайи, что лучше мирры самой
Вещество источает. Так же пусть садовник и саженцы те,
Что он вырастил загодя, высадит, как–то те, например,
Что рожденьем своим обязаны крови прискорбной Аякса,
Эакова внука [66], вытекшей после его осуждения,
Так же и амаранты [67] бессмертные, как все те цветы,
Что природа щедро украсила тысячей разных оттенков.
И хоть портит вид, пусть посажена будет морская капуста;
Пусть салат поспешит прибыть, что здоровым сном
Умаляет прискорбную ту аппетита потерю — следствие
Тяжких болезней; первый из этих салата сортов густой
И зелёный, другой — с листвой желтовато–коричневой,
Оба зовутся Цецилии в память Метелла [68]; третий, чья
Верхушка бледна, толста и чиста, хранит Каппадокии[69]
Имя; и наконец, мой родной, рождённый в Гадесе, на
Бреге Тартесса [70], с белыми листьями, что завиты и
С белым же тирсом [71]. Вспомним так же и тот его сорт,
Что Кипр растит в полях плодородных Пафоса; пышная
Сверху листва хорошо уложена, стебель же в цвет молока.
А времён для посадки салата столько же, сколько сортов:
С наступлением нового года Водолей сажает Цецилию [72];
А когда мы жертвы мёртвым приносим [73], Луперк[74]
Каппадокийский сажает сорт; Марс в календы свои растит
Тартесский салат; Венера ж — пафосский [75]; c нею –
Матерь–земля, что страстно желает того же; эта нежная
Мать позволяет ему легко пройти сквозь поверхность,
Которой его покрывает. Вот для мира всего зарождения
Время; вот любовь, что пыл своим умножает огнём; вот
И мира душа, что стремясь к утехам Венеры и стрелами
Эрота зажжённая, все свои части сжигает, детьми
Наполняя своими. Бог морей и владыка волн[76]
Сошлись один с Тефией, другой с Амфитритой;
И уже богини, мужьям подарив лазурных детей,
Моря плавучей семьёю покрыли. Вот уже сам из
Богов величайший — многоискусный Юпитер,
Вспомнив о давней любви к Акрисия дщери [77],
Молнию прочь отложив, дождём пролился в
Утробу земную. Мать не отвергла пыла его и
Вспыхнув желаньем, ласкам сына тотчас отдалась.
Тотчас моря и горы и вся вселенная враз ощутили
Дыханье весны и в сердцах двуногих, четвероногих
И птиц загорелись желанье с любовью; жгут они их
До мозга костей, до тех пор пока Венера, довольная
Счастьем, не оплодотворит их утробы, новые семьи
Создав, чтобы мир пополнить всё новым потомством,
Чтоб не погиб он, в немотстве веков опустелый.
Но к чему позволять мне коням моим в безрассудном
Беге в выси небес меня увлекать? Пусть те, кого бог
Побуждает более могущий, чем мой, лавром Дельф
Вдохновлённые, воспоют природу вещей, руку ту,
Что движет творенья природы священные и тайные так же
Законы небес! Пусть возбудит на высях Диндима[78]
Поэта Кибела, пусть воспарит над высотами он Киферона,[79]
Над горами Нисы [80], пускай взойдёт на любимый
Парнас [81], насладится пускай тишиной благодатной
Лесов Пиэрии [82], музам любезных, пускай лицезрев
Всё это, воскликнет подобно вакханту: «Богу Делоса[83]
Пеан! И тебе, Эвий, Ликующий [84] так же пеан !».
Меня ж Каллиопа [85] к делу простому зовёт и велит
Пройти через узкий круг, сочиняя стихи, вдохновлённые
Ею; пусть их лёгкая ткань, Эвтерпой украшена, петь их
Позволит как виноградарю, что высоко взобравшись на
Дерево, там обрезает лозы, что его обвивают или садовнику,
Что растит овощи в пышных зелёных садах.
К новым предметам теперь перейдём. Разместите на
Грядках, меж которыми узкие сделали вы промежутки,
Кресс–салат смертельный червям, что в кишечниках тех
Людей обитают, у кого желудки слабы до того, что уже
Переваривать пищу не в силах, чабер, сходный по вкусу
Тимьян, майоран, нежный затем огурец и ломкую тыкву.
Так же ты посади артишок, окружённый колючек щетиной,
Вакху приятный, когда он пьет, Фебу противный, когда
Он поёт [86]; разных сортов он бывает, по–разному выглядит:
Иногда он тянется ввысь пурпурным щитком, иногда его
Волосы зелены, словно мирт и склоняется шея; иногда
Широко раскрывается; иногда колется, словно сосновая
Шишка; иногда он выглядит словно корзинка, ощетинившись
Грозно шипами; наконец же бледен бывает и листьям
Аканфа подобен [87]. Позже, когда пунийское древо[88]
Цвета крови цветами себя соберётся украсить (плод его
Созревает тогда, когда ярко–красной становится зёрен его
Оболочка), время приходит сеять аронник [89]; тогда
Кориандр [90] знаменитый родится, чернушка [91], что с
Тонким тмином так хорошо сочетается, спаржи побеги
Из стеблей колючих выходят, мальва с цветком,
Обращённым вечно к светилу, то растение смелое, что
Вакха лозе подражает и бросает вызов кустам: ведь
Бриония [92], смело средь дикой груши колючек вздымаясь,
Вкруг ствола ольхи обвивается гордой; как учёный
Стилом на табличках из воска букву вторую греков
Чертит [93], так садовник железной лопаткой протыкает
Жирную землю, чтоб свеклу со стеблем белым,
С зелёными листьями вырастить.
Вот приближается сбор ароматных цветов; вот весна
Надевает одежды пурпурные; вот земля плодоносная
Увенчалась уже разноцветьем этим годом рождённых
Плодов. Вот уж и клевер фригийский [94] блистает
Цветами, вот раскрылись, мигая, фиалок глаза, львиный
Зев широко раскрыл свою пасть и в наивном румянце
Роза, щёки свои обнажая, чтит богов и запах её
С ароматом курений Сабеи [95] сливается в храмах.
Вас теперь я молю, Ахелоя прекрасные дщери [96],
Пегасид [97] подруги и спутницы верные, вас дриады
Менала [98], что танцем привыкли себя услаждать,
Вас лесные нимфы с Амфриса брегов [99], с долины
Темпе фессалийской [100], с вершины Киллены [101],
С тенистых полей Ликеи [102], из гротов, вечно
Кастальским ключом орошаемых [103], вас, сбиравших
Цветы на бреге Галеза [104], в час как Цереры дщерь,
Букеты весенних лилий в окрестностях Энны [105]
Сбиравшую и хороводы водившую, Дит [106] похитил и
Вскоре сделал, Леты [107] владыка, своею женой,
Чтоб она предпочла печальные тени звёзд — восходу,
Небесам — Тартар, Плутона — Юпитеру, жизни — смерть,
Прозерпиной на адский трон взойдя — все вы отбросьте
Скорбь, упадок духа и страх, поверните к этим местам
Свои нежные, лёгкие ноги, положите в корзины
Священные те плоды, какими земля увенчала. Тут, вам,
Нимфы, не надо бояться ловушек, тут похищение вам
Не грозит; мы ведь чтим целомудрие, мы почитаем наши
Святые пенаты Здесь всё дышит игрой, мы смеёмся
Свободно, льётся рекою вино, на зелёных коврах весёлых
Лугов мы пируем. Разогнала уже морозы весна, вырастает
Во всей своей сладости год, юный Феб предлагает на
Мягкой траве растянуться, утолить свою жажду волною
Ручья не ледяной уже, но ещё и не тёплой. Вот уже сад
Увенчался драгими Дионы дщери [108] цветами; вот уже
Роза раскрылась саррского [109] пурпура ярче; вот уже
Блеском юных созданий, его украшающих, он сияет ярче
Дщери Латоны — Фебы [110], что являет нам лик свой
Сверкающий в миг как Борей облака раздвинет, ярче,
Чем Сириус [111] в небе пылающий, ярче, чем красный
Марс — Пироэнт, ярче Геспера [112] c ликом блистающим,
Ярче Люцифера [113], когда он вновь на заре появляется,
Ярче Ирис — Тавмантовой дщери [114], когда в небесах
Дугой развернётся И когда при ночи конце, время
Утренней будет уже звезде восходить иль когда Феб уж
Коней своих погрузит в Иберийское море [115], собирайте
Тогда майоран, покрывающий землю душистою тенью,
С тонким листом нарцисс и дикий гранат. Чтоб Алексис
Не чуждался даров Коридона [116], ты к нам, Наяда,
Приди, видом прекрасней того прекрасного юноши,
С полной корзиной фиалок, в букеты свяжи бирючину,
Шафран, майоран. Эти цветы поливай вином несмешанным
Вакха, ибо Вакх сохранять ароматы способен. Вы ж,
Поселяне, вы мозолистым пальцем нежный цвет
Срывайте, в белую ткань плетёных корзин голубой
Гиацинт кладите, роз букеты цветущих пускай растянут
Гнутый тростник плетёных корзин, которые так же пусть
Ноготками ломятся, что словно пламя сверкают.
Пусть Вертумн [117] до того изобилует этих весенних
Плодов дарами, кои его составляют богатства, чтоб
Садовник из города с полными денег карманами мог
Возвратиться шатаясь.
А когда, пожелтев, видом своим колосья объявят,
Что созрел урожай, когда солнце, в знак Близнецов
Перейдя [118] дня отодвинет границы, клешни Лернейского
Рака [119] в своих лучах поглотив, собирайте лук с чесноком,
Мак съедобный с укропом и связав их, пока еще зелены,
Связки сделайте, чтобы удобнее было на рынок нести, а
Затем, продав их, Фортуне воспойте хвалу [120] и поспешно
В свой радостный сад возвращайтесь. Ведь теперь вам время
В землю ту, что под паром была, прежде её вскопав хорошо
И полив, посадить семена базилика, плотно прижав их
Тяжёлым катком, чтобы землю в прах измельчённую не
Сжигала жара, семена опаляя, чтобы мельчайшая тля их
Зубами не грызла иль муравьёв прожорливость их погубить
Не могла бы. И не только улитка, в свой панцирь одетая
Или лохматая гусеница смеет грызть молодые побеги
Растений. Ведь, увы, случается так, что когда капусты
Жёлтой кочан начинает уже твердеть, а белой свёклы
Стебли уже почти целиком разовьются, в миг как садовник
Уверен уже, что плоды трудов его полноты в развитии
Достигли и пора уже их поспевших сбирать, то свирепый
Юпитер швыряется градом, труд человека с его волами
Губя, иль погибель дождями нашлёт, ведь при длительных
Ливнях из земли вылазят твари крылатые — злые враги
Виноградной лозы и зелени всякой и сады, всюду ползая
В них, пожирая саженцы, гусениц тьма наводняет и они,
Листвы лишённые и до самых верхушек обгрызены,
Падают наземь, все изувечены, ядом убиты смертельным.
Чтоб не страдали несчастные, морем бедствий таким
Поражённые, им, искушённые опытом долгих лет,
Показали туски — наставники их великие [121] как успокаивать
Ярость ветров и натиск бурь отвращать принесением
Жертв. Так для того, чтоб смягчить Рубиго [122] и не дать ей
Поле сгубить пшеничное, вы предложите ей кровь
Собаки — щенка, что ещё сосёт свою мать. Так же Тагет[123]
Говорят, прорицатель тускский, отрезав главу жеребца
Аркадского, тотчас её на меже привязывал, а
Тархон [124], чтоб избегнуть Юпитера гнева, дом и сад
Окружал из брионии [125] оградой; так же Меламп –
Амифаона сын [126], кому Хирон [127] поведал столь
Многие тайны, вешал птиц ночных на крестах, чтоб они
Конёк его кровли не оглашали бы больше воплем своим
Похоронным. Чтоб не сгубили ваших посевов вредители
Можете в жирном осадке древа Паллады плодов вы
Семена замочить и притом это сделать без соли иль
Извалять их в саже той, что в очаге собрана. Так же
Полезно посевы полить горьким соком шандра иль очитка,
Который им переполнен. Если ж иные средства не в силах
Этих ваших врагов отпугнуть, то прибегнем к искусству
Дардана [128]. Пусть младая дева, что повинуясь обычным
Законам природы, крови нечистой стыдится [129], трижды
Вкруг гряд обойдёт и садовой ограды, власы распустив,
Босоногая, с грудью открытой. О сколь дивное зрелище,
Как она шагом нежным проходит свой путь! Словно бы
Яблоня дождь гладких яблок стряхнула или дуб — желудей
В оболочках, так, извиваясь всем телом, корчась, катаются
Гусеницы. Так ведь когда–то Иолк [130] увидал как дракон
Усыплён заклинаньями, пал на землю Фриксова подле руна.
Но вот уж время подходит, чтоб из земли вырывать
Капустные стебли первые, вместе с латуком Тартесса и
Пафоса и в пучки вязать порей и петрушку. Вот уже в
Плодоносных садах появилась сурепка, что страсть
Возбуждает и самовольно явились (к тому садовод
Непричастен) крушина, бриония [131] с дикой капустой;
Лук морской явился и уж ощетинилась изгородь падуба
Злыми колючками; дикая спаржа, что на культурную
Так похожа, тоже явилась на свет; портулак сырой уж
Гряды защищает от засухи, а над стручками бобов
Лебеда поднялась уж зловеще. Так же то с решёток
Свисают, то под солнцем жарким ползут словно змеи,
Чтобы скрыться в травы прохладную тень огурцы
Извитые и с брюхом круглым туда же ползут кабачки.
Тут и тыквы, формы разной, какой вам угодно: если
Нужны удлинённые вам, что висят на тонкой макушке,
То семена соберите из самой узкой шейки; если ж хотите
Иметь вы тыквы толстые, с брюшком раздутым, тогда
Семена соберите из центра; много они дадут плодов,
Чтобы сделать сосуды, годные как для храненья смолы
Нарикийской [132], так и для мёда гиметтского [133];
Можно так же из них для воды иль вина понаделать
Ведёрок или кувшинов; так же они и детям годны, чтобы
Плавать учиться [134]. Что же до огурцов змеевидных [135],
Зеленоватых на вид, что уже при рожденьи шершаво–пузаты
И пол листом узловатым прячутся словно бы змеи, лёжа
На брюхе кривом, скручены вечно в спираль, то они
Опасны и в силах болезни, жарой рождённые, боле ещё
Усугубить, ибо сок их зловонный и клейки их семена.
Зато белый есть огурец [136], что хотя при рожденьи ползёт по
Решётке к проточной воде, к которой излишне привязан
И оттого выглядит тонким, белым, каким–то потрёпанным
И дрожащим словно бы вымя свиньи тотчас родившей иль
Молоко загустевшее, только что в чан для сыра будучи
Вылитым; но зато позднее от этой воды, на земле хорошо
Орошаемой, станет он жёлтым и сладким и будет больным
Приносить облегченье.
А когда огнём Гипериона [137] охвачен, Эригоны пёс[138]
Заставляет являться плоды на деревьях, тогда из ивовой
Белой корзины каплет кроваво–красный сок шелковицы,
Тогда с плодоносящих дважды за год деревьев падают наземь
Ранние фиги, тогда наполняет доверху корзины абрикос –
Армении плод, сливы цвета воска, дамасские сливы,
Чернослив и цитроны [139] — варварской Персии дар, что
Сначала наполнены были тамошним ядом, теперь же,
Ставши безвредными, сок амброзийный дают и больше от
Них умереть никто не боится. Персики [140] носят имя
Страны, откуда они происходят и мелкий их плод созревает
Рано, в то время как Галлии плод, что размером крупнее,
Созревает в свой срок, те ж плоды, что Азия нам поставляет
Мы можем отведать только когда холода наступают. Под
Арктуром погибельным фиги дают деревья ливийские,
Соревнуясь с деревьями Кавна [141], Халкиды, Хиоса [142];
Так же плоды сортов хелидонских [143] пурпурных,
Марискийских [144] толстых, каллиструтских, гордых цвета
Роз семенами, изжелта–белого сорта, что носит пожелтевшего
Воска названье [145], ливийский с плодом надтреснутым и
Лидийский, чья кожа пятниста [146]. А когда исполнены
Будут обряды бога–медлителя [147], в небе ж появятся
Вновь облака и повиснет дождь, сейте репу, как ту, что
Шлёт со своих знаменитых полей нам Нурсия [148],
Так же и ту, что с равнин Амитерна [149]. Но уж бог
Взволнованный [150] нас призывает сбирать созревшие
Грозди, оставляя на время уход за садами. Что ж о Бахус
Дражайший, мы, твоему повинуясь приказу, оставим на
Время сады и начнём радостно гроздья сбирать в окруженье
Сатиров и двоевидных панов [151], высоко руки вздымая,
Старым вином упоённые. О Менала бог [152], что разрешает
Заботы, о владыка винного пресса, тебя прославляем,
О Вакх, о Ликей, о Леней, тебя призываем под наши
Крыши, чтоб в наших чанах забродил виноградный сок,
Чтоб в полных Фалерна бочках сусло густое ты очищал.
И до самого этого места, Сильвин, я учил тебя
Садоводству словом Вергилия, ибо этот поэт
Божественный первым решился, древние свитки раскрыв,
Пропеть в нашей римской земле стихи аскрейского старца [153].
(I) (1) Клавдий Августал [1], молодой человек, настолько же одарённый от природы, насколько и прилежный в изучении весьма многих наук, особенно хорошо знакомый с разговорами земледельцев, побудил меня написать ораторской прозой о возделывании садов. Однако предыдущую тему я изложил по законам стихосложения [2] — и результат этого дела не обманул меня. (2) Но тебе, Публий Сильвин, раз ты упорно стремился отведать нашего стихоплётства, я отказать не мог и задумал, если тебе угодно, прямо сейчас продолжать начатое теперь дело, а именно, к рассуждению об обязанностях садовода присоединить рассуждение об обязанностях вилика. Хотя, мне кажется, я кое–что рассказал об этом в первой книге по сельскому хозяйству [3]; но так как наш Августал часто напоминал о своём желании, я превысил количество книг, уже, так сказать, завершённых мною [4], и эту одиннадцатую, содержащую правила ведения сельского хозяйства, выпустил в свет.
(3) Виликом в имении и фамилии следует назначать человека не молодого и не старого. Ведь рабы презирают как неопытного мальчишку, так и старика, потому что один ещё не узнал деревенского труда, а другой уже не может его выполнять; и первого юность делает нерадивым, второго же старость — ленивым. Следовательно, средний возраст для этой службы самый подходящий; и человек в возрасте от 35 до 65 лет мог бы, если не помешают случайные недуги, справиться с обязанностями вполне здорового земледельца. (4) Всякому же, кто назначается на эту работу, надо быть весьма сведущим и сильным, чтобы он мог обучать подчинённых и сам хорошо делать то, что предписывает. Ведь без примера ничему не учат надлежащим образом и не учатся, и вилику следует в первую очередь быть наставником работников, а не их учеником [5]; ведь даже Катон — образец старинных нравов — говорил о главе фамилии: «Плохо обстоит дело с господином, которого учит вилик» [6]. (5) И в «Домашнем хозяйстве» Ксенофонта[7], которого Марк Цицерон[8] перевёл на латинский язык, знаменитый афинянин Исхомах [9], когда Сократ[10], спросил его, покупает ли он вилика словно ремесленника, если требуют его домашние дела, или имеет обыкновение назначать его сам, сказал: «Я назначаю сам. Ведь в моё отсутствие он замещает меня на моём месте, а заместитель наследует моё старание, он должен знать то, что знаю я». Но это правило чрезвычайно древнее и принадлежит тому же времени, в которое, как говорил тот же Исхомах, не было никого, кто бы не знал, как заниматься сельским хозяйством. (6) Мы же, помня о нашем незнании, препоручаем совсем молодых людей, у которых ум свеж и тело крепкое, очень опытным земледельцам. Из их наставлений хотя бы один из многих (ибо обучать трудно) постигнет не только знание сельского хозяйства, но и умение начальствовать. Ведь некоторые, очень хорошие мастера, но мало смыслящие в искусстве приказывать, ведут дело более жестоко или мягко и этим наносят вред господскому имуществу. (7) Поэтому, как я говорил, надо, чтобы будущим виликом был человек обученный, закалённый с детства в сельских трудах, заранее проверенный многими испытаниями, чтобы он не только не расшатал строгий порядок в деревне, но даже не испытывал доверия и благосклонности господина, без которых вилику не принесёт никакой пользы даже глубочайшее знание дела. С другой стороны, очень важно знать и определять в этом руководстве, какая обязанность и какая работа должны быть возложены на каждого. Ибо то, что приказано не может выполнить ни самый сильный, если он не знает, что делать, ни самый опытный, если он инвалид. (8) Значит для каждой работы должны быть рассмотрены качества работника. Ведь некоторые работы совершаются исключительно силой, как например двигать вперёд и переносить тяжести, некоторые объединяют силу и мастерство, как например, окапывать и пахать, как жать хлеба и косить луга; иные требуют меньше сил, больше мастерства, как при подрезывании и прививке виноградников; в некоторых работах, как в пастьбе скота, и его же лечении, очень большое значение имеет знание. (9) Вилик, как я уже сказал прежде, не может хорошо разобраться во всех обязанностях, если он не знает, как можно исправить ошибки в работе каждого. И ведь недостаточно порицать допустившего ошибки, если не научить его правильному способу. Итак, я рад повторить, что будущий вилик должен быть обучен так же, как будущий гончар или художник. И я затрудняюсь сказать, намного ли легче для изучения эти ремёсла, поскольку они более ограничены. (10) Предмет же сельского хозяйства велик и разнообразен, и если мы хотим рассмотреть его части, мы едва ли их подсчитаем. Поэтому нет пределов моему удивлению — на это по праву я жаловался в самом начале моих сочинений [11], — что для остальных искусств, менее необходимых для жизни, находятся мастера, для земледелия же не находится ни учеников, ни наставников; разве только величина дела или необходимость изучать или преподавать почти необозримую науку возбуждает боязнь, но именно по этой причине не следует поддаваться позорному отчаянию и пренебрегать этим предметом. (11) Ведь не оставляют ни риторику только потому, что нигде не находят превосходного оратора, ни философию, потому что нет человека всеобъемлющей мудрости; напротив, очень многие сами по собственному побуждению берутся изучать хотя бы некоторые их части, хотя охватить их в целом не могут. В самом деле, разве неспособность сделаться совершенным оратором будет достаточным основанием, чтобы замолчать, или от того, что ты отчаялся стяжать мудрость, тобой овладеет беззаботность? (12) Совсем не малая слава участвовать в большом деле, если ты владеешь хотя бы ничтожной его частицей. Итак, кто, по–твоему, обучит будущего вилика, если вовсе нет учителя? И я понимаю, что очень трудно от одного так сказать автора получить все наставления в сельском хозяйстве. И всё же, если ты не найдёшь такого, который сведущ в целой науке, то найдёшь многих учителей в её частях, при помощи которых ты можешь подготовить превосходного вилика. Ведь есть же и хороший пахарь, и наилучший землекоп, косец, а также садовник, ухаживающий за деревьями, и виноградарь, и, наконец, ветеринар, и хороший пастух, и каждый из них не скрывает своей науки от желающих её узнать.
(13) Итак, тот кто принял на себя обязанности вилика, обученный наукам у многих земледельцев, должен, во–первых, совершенно избегать общения с домочадцами и тем более с чужеземцами. Пусть он полностью воздерживается от сна и вина, потому что они в высшей степени враждебны усердию. Ведь у пьянствующего вместе с памятью исчезает усердие к службе, многое ускользает и от сонливого. Может ли спящий что–нибудь сделать сам или приказать другому? (14) Пусть вилик так же оставит венерины удовольствия, если он им предастся, он не сможет ни о чём другом думать, кроме того, что любит. Ибо душа, затронутая порочностью такого рода, считает, что нет награды более приятной, чем плод сладострастия, и нет более тяжёлого наказания, чем обманутая страсть.
Итак, пусть он просыпается первым из всех и быстро, смотря по времени года, увлекает за собой всегда медлительную в работе фамилию, а сам проворно идёт впереди. Ведь очень важно, чтобы земледельцы начинали работу с самого утра и чтобы они не выступали лениво, расслабленные отдыхом. (15) Ведь тот же Исхомах говорит: «Работу одного проворного и старательного я предпочитаю работе десяти человек небрежных и неповоротливых» [12]. (16) Конечно, если у работника бывает возможность прибегать к увёрткам, это приносит очень много вреда. Ведь подобно тому, как в пути часто вдвое скорее приходит тот, который шёл усердно и без каких–либо задержек, чем тот, который, отправившись одновременно, наслаждался и тенью деревьев, и красотой источников или прохладой ветерка; так и в сельском труде едва ли можно выразить, насколько прилежный работник превосходит вялого и медлительного. (17) Итак, пусть вилик наблюдает, чтобы фамилия, постоянно выходя на рассвете, двигалась не медленно и не вяло, но следовала бы за ним проворно, с энергией и бодростью, словно в сражение за вождём. Надо, чтоб он веселил работающих во время самой работы различными бодрящими криками, а иногда, словно из желания помочь слабеющему, брал на короткое время железное орудие и сам выполнял работу, показывая, как следует делать, чтобы её выполнять так же быстро, как сам он её выполняет.
(18) Когда начинает темнеть, пусть он никого не оставляет после себя; все должны следовать за ним, как это заведено у очень хорошего пастуха, который не потерпит, чтобы хотя бы одна скотина осталась в поле. Когда же стадо водворено под кров, он делает то же, что старательный овчар: не просиживает подолгу в своей хижине, а заботится о животных в наибольшей мере. Также, если кто–нибудь получил за работой повреждение, вилик накладывает повязку; если кто–нибудь ослабел по другой причине, он немедленно ведёт его в лечебницу и приказывает оказать ему соответствующую помощь. (19) Однако не меньше вилику следует заботиться и о тех, кто вполне здоров, наблюдать, чтобы пища и питьё выдавались экономами без обмана, чтобы земледельцы, как правило, всегда обедали возле домашнего очага и господского жертвенника [13]. Точно так же на виду у них пусть обедает и сам, подавая пример умеренности. Только в праздничные дни вилик может возлежать за трапезой, и пусть в праздники он занимается щедрыми раздачами, одаряя самого сильного и самого дельного, иногда даже приглашая этого человека к своему столу, удостаивая его, по желанию, также другими почестями [14].
(20) Ещё за время праздников вилику надлежит проверять сельскохозяйственный инструмент, без которого нельзя выполнить никакую работу, и особенно часто осматривать железные орудия, их всегда надо приобретать в двойном количестве и наблюдать, чтобы время от времени они ремонтировались, так что, если что–нибудь из них повреждено во время работы, не надо просить у соседа; ведь за работы, от которых рабам приходится отвлекаться, платят дороже, чем стоят такого рода вещи.
(21) Верхняя одежда и платье у фамилии пусть будет скорее полезными, чем нарядными, то есть хорошо защищающими от холодов и дождей; от того и другого лучше всего защищаться кожухами с длинными рукавами и плащами с капюшонами; при этом условии в холод можно почти весь день оставаться на работе. Поэтому, как я сказал, и одежду рабов, и железные орудия вилик должен осматривать дважды в месяц. Ведь частый осмотр предупреждает безнаказанность, не оставляет места ошибкам. (22) И закованных в цепи рабов, находящихся в эргастулах [15], вилик должен ежедневно вызывать по имени и смотреть, прочно ли связаны они ножными кандалами, затем проверять так же безопасность их местопребывания и надёжность охраны; без приказания главы фамилии вилик не может освободить того, кого заковал в цепи хозяин или он сам. И жертвоприношения вилик пусть совершает по указанию господина. Принимать гаруспика [16] и прорицательницу по собственному побуждению вилик не должен, — ведь оба эти рода людей смущают ложным суеверием невежественные души. (23) Не следует вилику посещать ни город, ни какие–либо рынки, разве что по необходимости продать что–нибудь или улучшить. Вилик не должен выходить за границы своего поселения и давать фамилии время для бездействия или совершения проступка в своё отсутствие. Пусть он запрещает делать в поле межи и новые границы. Гостей следует ему принимать реже, разве только из дружбы к господину. Нельзя так же вилику использовать соневольников в качестве своих слуг и разрешать им выходить за пределы без крайней необходимости. (24) Вилик не может ссужать деньги господина, вырученные от продажи скота или полученные в других сделках. Ведь это занятие отвлекает вилика от его забот, делая из него скорее торговца, чем земледельца, никогда не позволяет ему произвести надлежащие расчёты с хозяином, в противном случае, как только наступает время выплаты денег, хозяину вместо денег предлагается вещь. И вилик должен избегать этого так же, как должен бежать от страсти охотиться и ловить птиц, что, клянусь Геркулесом, отрывает от очень многих дел.
(25) Вилик должен думать о том — это соблюдается с трудом даже в больших государствах, — чтобы не обращаться с подчинёнными ни слишком жестоко, ни слишком мягко; пусть он всегда поддерживает хороших и прилежных, щадит честных и управляет так, чтобы они более страшились его суровости, чем ненавидели за жестокость. Тогда он сможет, если предпочтёт быть бдительным, удержать такой порядок, чтобы работник не совершал проступка, вместо того, чтобы применять к провинившемуся запоздалую кару. Ведь нет иной более сильной защиты от никуда не годного человека, чем ежедневный надзор за работой. (26) И правильно изречение Марка Катона, что в безделье люди привыкают бедствовать. Вилик позаботится, чтобы работа выполнялась полноценно, и достигнет он этого без усилий, если постоянно будет готов работать и сам. (27) Тогда и ведающие отдельными службами тщательно будут выполнять свои обязанности, и утомлённая трудами фамилия предпочтёт отдать время после работы еде, отдыху и сну, а не чему–то дурному. Более того, в общем управлении, как ив остальной жизни, наиболее ценно, чтобы каждый отдавал себе отчёт в том, что некоторых вещей он не знает, и чтобы он всегда стремился доучиться тому, что было ему плохо знакомо. (28) Действительно, хотя знание и приносит много пользы, однако незнание или беспечность вредят больше, особенно в сельском хозяйстве; главная часть этой науки состоит в том, чтобы сразу выполнить то, что требуется в данный момент. Ибо хотя иногда и можно поправить неправильно сделанное из–за незнания или небрежности, — но у хозяина убавилось его имущество и уже нет такого изобилия, чтобы и восстановить недавно потерянную часть и принести прибыль. (29) Но кто усомнится, что стремительный бег времени невозвратим? Именно об этом помнящий пусть будет всегда особенно осторожным, чтобы работа не одерживала верх над его недальновидностью. Сельское хозяйство весьма коварно для медлительного, как раз это и очень старинный поэт Гесиод весьма убедительно выразил в такой строке: «Человек, отклоняющийся от дела, всегда борется с бедствиями» [17].
Поэтому известную поговорку земледельцев о посадке деревьев «сажать не медли» пусть вилик относит к возделыванию поля вообще и уверует, если ежедневно не производить надлежащие работы, погибнет год, а не двенадцать проведённых бесполезно часов. (30) Действительно, каждое дело должно совершаться почти точно в пределах всего времени; если одна работа будет закончена позднее, чем следует, прочие следующие работы так же идут позже установленного срока, и спутанный порядок всего дела губит планы целого года. Поэтому необходимо напомнить вилику его ежемесячные обязанности, которые зависят от положения звёзд и состояния климата. (31) Ведь как говорит Вергилий [18],
… нам также созвездье Арктура
И восхождения Козлов наблюдать и блестящего Змея,
Как морякам, что домой плывут из ветряной глади,
Понт проходя иль пролив Абидосский [19], где устриц обилье.
Я не отрицаю, это наблюдение я пространно опровергал и приводил многие доводы в тех книгах, которые я написал против астрологов [20]. Но в тех спорах исследуется то, что очень опрометчиво утверждается бессовестными халдеями [21], а именно: будто изменения климата согласуются как с определёнными границами, так и с установленными днями; (32) а в этой науке о деревне не требуется тщательность такого рода, но говорится просто, хотя и с пользой для вилика, то, что касается предсказания будущей погоды, если она имеет склонность совпадать раньше или позже, а иногда даже в определённый день с положением звезды на востоке или западе. И тот будет достаточно предусмотрительным, кто за много дней поостережётся неустойчивой погоды.
(II) (1) Итак, мы будем предписывать, что надо делать в каждый месяц, согласуя работы в деревне со временем года, насколько позволяет погода; если вилик усвоит из этого сочинения, что погода различна и изменчива, он или никогда не ошибётся или, во всяком случае, не часто. И мы не будем удаляться от превосходного поэта, который говорит:
Ранней весной пусть он начинает землю вспахивать [22].
(2) Начало же новой весны земледелец должен наблюдать не так, как это делает астролог, который ожидает определённого дня, который, говорят, и есть начало весны; пусть земледелец кое–что берёт и от какой–либо части зимы, когда ослабеет зимний холод, и год становится уже тепловатым, и более мягкая погода допускает предпринимать работы.
(3) Итак, с январских ид (13.1) (чтобы соблюсти первый месяц римского года) [23] можно приступать к обработке земли; завершают одни из работ, оставшиеся с прошлого года, и начинают другие, намеченные на будущее. Однако, будет достаточно, если в течение половины месяца каждое дело будет окончено, потому что наспех, ранее, чем в 15 дней, выполненное дело может выглядеть как очень несовершенное, а наоборот, сделанное позже того же срока — как слишком запоздалое.
(4) В январские иды (13.1) погода ветреная и неустойчивая. За восемнадцать дней до февральских календ (16.1) погода неопределённая. За семнадцать дней до февральских календ (16. 1) солнце переходит в созвездие водолея [24], Лев начинает заходить рано; дует Африк [25], иногда Австр с дождём. За шестнадцать дней до февральских календ (17.1) Рак перестаёт заходить, холодает. За пятнадцать дней до февральских календ (18.1) Водолей начинает восходить; ветер Африк предвещает ненастье. За одиннадцать дней до февральских календ (22.1) Лира заходит вечером. День дождливый. (5) За девять дней до февральских календ (24.1) закат созвездия Кита предвещает непогоду, иногда действительно бывает непогода. За шесть дней до февральских календ (27.1) заходит яркая звезда, которая находится на груди Льва, и это иногда указывает, что зима идёт к концу. За пять дней до февральских календ (28.1) дуют Австр или Африк, холодно, день дождливый. За три дня до февральских календ (30.1) начинает исчезать Дельфин. Также исчезает Лира. За день до февральских календ (31.1) закат тех созвездий, о которых мы говорили выше, предполагает непогоду, а иногда только её и предвещает.
(6) Итак, мы рассмотрели приметы погоды в эти и следующие затем полмесяца, чтобы осмотрительный вилик (как я уже говорил) мог или не допускать работ или требовать их поспешного выполнения. Начиная с январских ид (13.1), в течение времени, которое проходит между зимним солнцестоянием и приходом Фавония, при большом количестве виноградных лоз или древесных насаждений, сколько бы ни осталось их осенью неподрезанными, эту работу надо возобновить, но так, чтобы ранним утром не поранить лозы, потому что застывшие от ночных морозов и инея стебли боятся железа. (7) Итак, до того, как они оттают, вплоть до второго или третьего часа, можно удалять терновые кусты, чтобы они не разрастались и не занимали поля; можно расчищать посевы, делать кучи из веток, наконец, готовить дрова, чтобы уже в тёплое время дня заниматься подрезыванием.
На солнцепёке, в бесплодных и сухих местах, надо уже чистить луга и защищать от скота, чтобы было обилие сена. (8) Также пора вспахивать сухие тучные поля. Поля болотистые и с умеренной влажностью надо вспахивать ближе к лету; но очень тощие и сухие земли вспахиваются после лета, в начале осени и сейчас же засеиваются. А югер тучного поля в это время года легко вспахивается в течение двух рабочих дней, потому что земля, до сих пор сохраняющая влагу от зимних дождей, требует лёгкой обработки [26]. (9) И в том же месяце до февральских календ надо взрыхлять осенние посевы, если в них находятся семена полбы, которые некоторые называют туземной полбой, или пшеницы, их взрыхлять своевременно, когда у стеблей начинают расти четыре листа. Также те работники, для которых осталась работа, должны взрыхлять ранний ячмень. (10) Той же обработки требует и боб, если его стебель уже достиг высоты в четыре дюйма. Ибо взрыхлять раньше, когда он ещё очень нежный, вредно. Виковую чечевицу лучше сажать в предыдущем месяце, однако мы неплохо сажаем её или в том же самом или в ближайшем. Ведь деревенские жители учат, что в марте никоим образом не следует ничего вверять земле [27]. (11) Виноградники, для которых сделаны подпорки и которые подвязаны, хорошо уже окапывать. Саженцы, которые приносят первыми цветы, как например вишни, боярышник [28], миндаль и персики, всегда высаживаются перед идами. Это удобное время, чтобы делать тычины, колы, а также надлежит рубить дерево для построек. Но то и другое лучше делать, когда убывает луна, от двадцатого вплоть до тридцатого числа месяца, потому что считается, что всякому срубленному таким образом стволу не угрожает гниение. (12) В течение одного рабочего дня рубить, подчищать и заострять можно по сотне кольев, а раскалывать и затем с двух сторон заострять обтёсанные дубовые или масличные тычины — по шестьдесят. Также в вечерние часы при лампе можно сделать десять колов или пять тычин, столько же в предрассветное время при лампе. (13) Если материалом служит дуб, то двадцать квадратных футов должны быть обтёсаны со всей тщательностью одним мастером, и это будет один гружёный воз (vehis). У сосны же равным образом одним работником снимается двадцать пять квадратных футов, это и называется гружёным возом; вяз и ясень — не менее 30 футов; кипарис же — 40 футов; затем ель и тополь — даже 60 футов, все они должны быть обработаны со всей тщательностью за один рабочий день и все эти меры одинаково называются vehes. (14) В эти дни надо клеймить ягнят и потомство остальных животных, в том числе и более крупных четвероногих.
В февральские календы (1.2) начинает заходить Лира, ветер Эвринус и иногда Австр с градом. За три дня до февральских нон (3.2) заходит вся Лира и половина Льва. Кор или Септентрион, иногда Фавоний. В февральские ноны (5.2) появилась средняя часть Водолея, ветряная погода. (15) За семь дней до февральских ид (7.2) заходит звезда Каллисто, начинает дуть Фавоний. За шесть дней до февральских ид (8.2) ветреная погода. За три дня до февральских ид (11.2) — Эвр.
Вот в эти дни в приморских, холодных и сухих местах луга или пашни чистятся и отводятся под сено. (16) В тех частях виноградников, которые были оставлены в покое из–за холодов и мороза, теперь надо делать подпорки и привязывать их, чтобы не повреждались нежные почки и не уничтожались глазки. Также в этих местах надо закончить окапывание, подрезывание или подвязывание виноградников и деревьев; для этих работ не может быть установлено определённых сроков. Затем между нонами (5.2) и идами (13.2) надо устраивать питомник из фруктовых деревьев и зрелые саженцы из питомников переносить в ямы. (17) Вскапывание почвы для виноградника, которое начато в декабре или январе месяцах, теперь надо уже закончить и сажать виноградные лозы. Югер земли при глубине на три фута вскапывается за 80 рабочих дней; при глубине на 2,5 фута — за 50 рабочих дней; на глубину двойной лопаты, высотой в два фута — за 40 рабочих дней. (18) Эта последняя — самая маленькая мера для вскапывания почвы под виноградник, если надо сажать отводки в сухом поле. Ведь глубина в 1, 5 римских фута может быть достаточной для посадки овощей, и обычно это делается на каждом югере за 30 рабочих дней [29].
Так же в это время надо вывезти часть навоза на луга, а часть положить на маслины и другие деревья. К тому же надо тщательно обрабатывать виноградник и весьма старательно засаживать его саженцами. (19) Теперь полезно сажать тополя, ивы, ясени и саженцы вязов; перед посадкой надо их подрезать, окапывать и удалять у них, прежде чем они покроются листьями, верхние летние корешки. Из ещё не вскопанных виноградников, древесных насаждений и посевов надо выносить и складывать у ограды сухие лозы, ветви и ежевичные кусты, а также всё, что лежит и мешает тому, кто копает или другим способом обрабатывает землю. Надо сажать новый розарий или заботиться о старом; засаживать тростниковую чащу или возделывать прежнюю; устраивать ивняки или выпалывать и окапывать подрезанные, сажать дрок семенем или саженцем во взрыхлённую почву или яму. (20) Время это не чуждо также для трёхмесячного посева, хотя в тёплых странах лучше работать в январе месяце. В февральские иды (13.2) вечером заходит Стрелец; очень холодно. За шестнадцать дней до мартовских календ (14. 2) вечером восходит Вулкан; изменение ветра. За пятнадцать дней до мартовских календ (15.2) солнце делает переход к Рыбам, иногда ветреная погода (21) За тринадцать и двенадцать дней до мартовских календ (16 и 17. 2) Фавоний или Австр с градом и туманами. За десять дней до мартовских календ (20.2) Лев перестаёт заходить, северные ветры, которые называются орнитии, обычно продолжаются тридцать дней; тогда и ласточка прилетает. За девять дней до мартовских календ (21.2) с наступлением ночи восходит Арктур; от Аквилона или Кавра день холодный, иногда дождливый. За восемь дней до мартовских календ (22.2) в сумерках начинает восходить Стрела, погода различная, — это так называемые дни Алкионы [30], в Атлантическом же море [31] наблюдается полнейший штиль.
(22) За семь дней до мартовских календ (23.2) ветреная погода, видят ласточку. В эти дни в холодных местах те дела, о которых мы выше писали, должны быть выполнены своевременно. В местах же тёплых, хотя бы с опозданием, но делать их необходимо. Впрочем, саженцы и отводки с живым корнем, кажется, сажаются в это время наилучшим образом. (23) Не плохо это делать между календами (1.3) и идами следующего месяца (15.3), в особенности, если страна не очень тёплая, но, пожалуй, даже лучше, если она более холодная. Также в это время удобно делать посадку деревьев и виноградных лоз в тёплых местах.
В мартовские календы (1.3) Африк, иногда Австр с градом. (24) За шесть дней до нон марта (2.3) показывается Виноградарь, которого греки называют τρυγητηρα; северные ветры. За четыре дня до нон марта (4.3) Фавоний, иногда Австр, холодно. В мартовские ноны (7.3) утром восходит Пегас, дует Аквилон. За три дня до мартовских ид (13.3) Рыбы больше не восходят на севере; северные ветры. За день до мартовских ид (14.3) восходит корабль Арго, Фавоний или Австр, иногда Аквилон.
(25) В эти дни удобно заниматься садами, о которых далее я скажу в свою очередь, чтобы не оказалось, что обязанности садовода изложены более небрежно среди этой массы работ и чтоб не нарушать установленный теперь порядок описания остальных возделываний. (26) Итак, начиная с мартовских календ (1.3) — исключительно благоприятное время для подрезывания виноградных лоз вплоть до десятого дня апрельских календ (23.3), если только ещё не распустились почки. Теперь особенно полезно готовить для посадки ещё не давшие побегов саженцы, и это самое лучшее время для посадки виноградных лоз и деревьев. В холодных и влажных местах большей частью теперь сажаются виноградные лозы, но весьма полезно сажать и уже набухшие фиговые побеги. Прекрасно также повторять прополку хлебов. За один рабочий день хорошо пропалывается площадь, засеянная тремя модиями [32]. (27) Уже самое время чистить луга и оберегать их от скота; в тёплых же и сухих странах, как мы сказали раньше, это должно делаться уже с января месяца, потому что в холодных странах луга хорошо выращивать, конечно, начиная с Квинкватров [33]. (28) В это время надо готовить разного рода ямы, которые будут засаживаться осенью; за один рабочий день, если земля удобная, делается 14 квадратных ям, у которых каждая сторона имеет по четыре фута; если же каждая сторона по три фута — 18. Впрочем, для посадки виноградных лоз или невысоких деревьев делается борозда, длиной в 120 футов, шириной в 2 фута и глубиной в 2,5 фута; и она делается также за один рабочий день [34]. (29) К этому времени должен быть прокопан и обработан поздний розарий. Тем, кто занимается маслинами, теперь надо налить вокруг корней отстой оливкового масла, который не содержит соли; для самых больших деревьев достаточно 6 конгиев, для средних довольно урны, порцию для остальных следует определить. Но это не приносит никакого вреда, маслины становятся гораздо более упитанными, если они политы отстоем несолёного оливкового масла. (30) Некоторые говорят, что это самое хорошее время для устройства питомников. Они предписывают сажать тогда ягоды лаврового дерева и мирта и семена остальных зелёных растений в небольших цветниках. Те же люди полагают, что и прямо стоящие плющи надо сажать, начиная с февральских ид (13.2) или даже мартовских календ (1.3).
В мартовские иды (15.3) начинает заходить Скорпион, предвещает непогоду. (31) За семнадцать дней до апрельских календ (16.3) Скорпион заходит; холодно. За шестнадцать дней до апрельских календ (17.3) солнце делает переход через Овна; Фавоний или Кор. За двенадцать дней до апрельских календ (21.3) утром заходит Пегас; ветер северный. За десять дней до апрельских календ (23.3) начинает восходить Овн; день дождливый, иногда идёт снег. За девять и восемь дней до апрельских календ (24 и 25. 3) весеннее равноденствие предвещает непогоду.
(32) Начиная с мартовских ид (15.3) непременно надо проделать то, о чём говорилось выше: лишь теперь лучшее время вспахивать влажные и тучные места и теперь же, в последней части марта надо вторично пропахать то, что было вспахано в январе месяце; и если длинные трельяжи с превосходными виноградными лозами или отдельные деревья, растущие рядом в полях или в терновнике, были оставлены теми, кто подрезает виноградные лозы, надо непременно произвести подрезывание перед апрельскими календами (1.4); после этого дня та же работа станет запоздалой и бесполезной. (33) Также первый посев проса и итальянского проса должен быть закончен к апрельским идам (13.4). На каждый югер берут по пяти секстариев того и другого семени. Это удобное время для кастрирования покрытого шерстью скота и остальных четвероногих. В тёплых же странах от февральских (13.2) вплоть до апрельских ид (13.4) и в местах холодных от мартовских (15.3) до самых майских ид (15.5) хорошо кастрируется весь скот.
(34) В апрельские календы (1.4) Скорпион заходит утром, предвещает непогоду. В апрельские ноны (5.4) Фавоний или Австр сопровождается градом, иногда то же самое бывает и накануне (4.4). За восемь дней до апрельских ид (6.4) вечером скрываются Плеяды, иногда холодно. За семь, шесть и пять дней до апрельских ид (6, 7 и 8. 4) Австр и Африк предвещают непогоду. За четыре дня до апрельских ид (10.4), когда восходит солнце, начинают заходить Весы, иногда это предвещает непогоду.
(35) Накануне апрельских ид (12.4) скрываются Гиады; холодно. В эти дни в холодных странах надо начинать окапывать виноградники непременно до наступления ид (13.4); наконец, прежде всего надо стремиться теперь завершить то, что следовало сделать в марте месяце после равноденствия. До сих пор хорошо прививать смоковницы и виноградные лозы; питомники, которые сделаны раньше, всё ещё удобны для прополки и вскапывания. Тарентских овец [35] со свисающей на брюхе шерстью надо мыть, чтобы приготовить их к стрижке.
В апрельские иды (13.4), как говорилось выше, заходят Весы; холодно. (36) За восемнадцать дней до майских календ (14.4) ветреная, дождливая и неустойчивая погода. За пятнадцать дней до майских календ (17.4) солнце проходит через Тельца, предвещая дождь. За четырнадцать дней до майских календ (18.4) Гиады заходят вечером, предвещают дождь. За одиннадцать дней до майских календ (21.4) происходит разделение весны на две части, бывают дожди, иногда с градом. За десять дней до майских календ (22.4) Плеяды восходят с солнцем, дует Африк или Австр, день сырой. За девять дней до майских календ (23.4) с наступлением ночи показывается Лира, предвещает непогоду. (37) За четыре дня до майских календ (29.4) утром встаёт Сарга (звезда в созвездии Возничего), день бывает с южным ветром, иногда дождливый. Накануне майских календ (30.4) вечером заходит созвездие Пса, что предвещает непогоду.
В эти дни делают то же самое, что мы уже изложили выше, и если кора у маслин уже набухла, они могут быть привиты черенком или наложением коры; можно прививать и остальные деревья тем же способом — накладывать кору. (38) Также начинается и первое обламывание лишних побегов с листьями на виноградных лозах, пока можно снять пальцем проросшие глазки. Если что–нибудь в виноградниках раньше или разрушено, или по небрежности упущено землекопом, усердный виноградарь должен восстановить, поправить и связать надломленную перекладину, опять поставить разбросанные колы, так чтобы не вырвать из земли нежные молодые побеги. В то же время надо наблюдать за рождением нового потомства скота.
(39) В майские календы (1.5) в течение этих двух дней солнце, говорят, не покидает небольшого участка неба, а Гиады восходят с солнцем. За шесть дней до майских нон (2.5) дует северный ветер. За пять дней до майских нон (3.5) появляется весь Кентавр, предвещая непогоду. За три дня до майских нон (5.5) та же самая звезда предвещает дождь. Накануне майских нон (6.5) заходит половина Скорпиона и предвещает непогоду. В майские ноны (7.5) Плеяды восходят утром, дует Фавоний. За семь дней до майских ид (9.5) — начало лета, Фавоний или Кор иногда несут даже дождь. (40) За шесть дней до ид (10.5) показываются все Плеяды, Фавоний или Кор, иногда сопровождаются и дождями. За три дня до майских ид (13.5) Лира восходит утром и предвещает непогоду.
В эти дни надо полоть посевы и готовиться к сенокосу. Хороший работник за один рабочий день скашивает югер луга и связывает не менее 1200 снопов, каждый из которых до 4 фунта [36]. Также время окапывать деревья с разрыхлённой вокруг почвой и закрывать их; за один рабочий день окапывают 80 молодых деревьев, 65 средних, 50 больших [37]. (41). В этот месяц надо перекапывать все питомники. Начиная с мартовских календ (1.3) вплоть до сентябрьских ид (13.9), каждый месяц надо вскапывать не только старые лозы, но и молодые посадки винограда. В те же дни там, где климат очень холодный и дождливый, подрезаются и очищаются ото мха маслины. Впрочем, в тёплых странах это надо делать дважды в год, во–первых, от октябрьских (15.10) вплоть до декабрьских ид (13.12) и, во–вторых, от февральских (13.2) до самых мартовских ид (15.3), если, однако, не набухла кора деревьев. (42) В этом же месяце питомник со вновь разрыхлённой почвой засаживается саженцами маслины, которые после посадки надо обмазать, смешав навоз и золу, и положить мох, чтобы они не пошли в рост от солнца; но эта работа лучше делается в конце месяца или в начале апреля. И в остальное время засаживать питомник теми саженцами или деревьями, которые мы рекомендовали.
(43) В майские иды (15.5) утром восходит лира. Дует Австр или Эвринус, иногда сырой день. За семнадцать дней до июньских календ (16.5) бывает то же, что и накануне. За шестнадцать и пятнадцать дней до июньских календ (17и 18. 5) дуют Эвринус или Австр с дождём. За четырнадцать дней до июньских календ (19.5) солнце вступает в созвездие Близнецов. За двенадцать дней до июньских календ (21.5) восходят Гиады, дуют северные ветры, иногда Австр с дождём. За одиннадцать и десять дней до июньских календ (22 и 23. 5) утром заходит Арктур, предвещая непогоду. За восемь, семь и шесть дней до июньских календ (25, 26 и 27. 5) утром восходит Коза, северные ветры.
(44) От ид мая (15.5) до самых июньских календ (1.6) старый виноградник, прежде чем он начинает цвести, надо вторично копать и неоднократно обламывать в нём, как и во всех остальных виноградниках, лишние побеги с листьями на лозах. Если ты делаешь это чаще, то за один рабочий день ребёнок обломает югер виноградника. В некоторых странах теперь стригут овец и ведут подсчёт родившегося или погибшего скота. Также кто сажает лупин ради удобрения поля, теперь валит его лишь плугом.
(45) В июньские календы (1.6) и за четыре дня до нон (2.6) восходит Орёл, погода стоит ветреная и иногда дождливая. За семь дней до июньских ид (7.6) заходит Арктур; дует Фавоний или Кор. За четыре дня до июньских ид (10.6) вечером восходит Дельфин; дует Фавоний, иногда падает роса.
(46) В эти дни, если нас одолевает работа, надо делать то же самое, что и в конце мая месяца; все плодовые окопанные деревья должны быть окучены, чтобы эта работа была проделана до солнцестояния. Поэтому в соответствии с условиями страны и климата земля или вспахивается или пропахивается вторично.; и если она тяжёлая, один югер вспахивается за три рабочих дня, если пропахивается вторично — за два, если её пашут в третий раз — за один день, если боронуется (заделывается семя в борозду боронованием) — за два рабочих дня. Если же земля мягкая, югер вспахивается за два рабочих дня, пропахивается вторично за один.; когда в уже взрыхлённой земле бороздят широкие грядки, за один рабочий день бороздится четыре югера. (47) На этом основании заключают, что осенью можно легко засеять одной упряжкой 150 модиев пшеницы и 100 модиев различных бобовых растений [38].
В те же самые дни надо готовить площадку для обмолота, чтобы на неё сносилось всё, что будет скошено. Вторично возделывать виноградники, большие по размерам, следует перед солнцестоянием. (48) Надо добавлять корм для скота теперь или, если возможно, даже в предыдущие пятнадцать дней, перед июньскими календами (1.6). От июньских же календ, если уже не хватает зелёной травы, вплоть до конца осени дают срезанные листья.
(49) С июньских ид (13.6) начинается жара. За тринадцать дней до июльских календ солнце вступает в созвездие Рака; предвещает непогоду. За одиннадцать дней до июльских календ (21.6) Змееносец, называемый греками οφιουχος, заходит утром, предвещает непогоду. За восемь, семь и шесть дней до июльских календ (24, 25 и 26.6) — солнцестояние, дует Фавоний и стоит зной. За три дня до июльских календ (29.6) ветреная погода.
(50) В эти дни делается то же самое, о чём сказано раньше. Но надо срезать и вику на корм, прежде чем высохнут её стручки, убирать ячмень получать поздние бобы, молотить зрелые бобы и тщательно убирать их мякину (высевки), молотить ячмень и убирать все высевки.; очищать ульи, которые надо в течение девяти или десяти дней до майских календ (1.5) часто и внимательно осматривать. Теперь же, если пчелиные соты полны и закрыты крышками, их надо убрать; если же в большей части они пустые или, как оказывается, без крышек, что указывает на их незрелость, надо отложить сбор мёда. В некоторых заморских провинциях в этом или в следующем месяце сажают сезам.
(51) В июльские календы (1.7) дуют Фавоний или Австр; к тому же стоит жара. За четыре дня до июльских нон (4.7) утром заходит Венец. За день до июльских нон (6.7) заходит половина Рака; зной. За восемь дней до июльских ид (8.7) заходит половина Козерога. За семь дней до июльских ид (9.7) Кефей восходит вечером, предвещает непогоду. За шесть дней до июльских ид (10.7) начинают дуть северо–восточные ветры — продромы.
(52) В эти дни делается то же, о чём говорилось выше. Но теперь лучше всего вторично пашется поднятая новь, и очень полезно, когда убывает луна, корчевать лесистое поле.
В июньские иды (15.7) Процион [39] встаёт утром, предвещает непогоду. За тринадцать дней до августовских календ (20.7) солнце делает переход через Льва; дует Фавоний. За восемь дней до августовских календ (25.7) начинает заходить Водолей, ясно; дуют Фавоний или Австр. За семь дней до августовских календ (26.7) появляется Сириус, густой горячий туман. (53) За шесть дней до августовских календ (27.7) на груди Льва восходит яркая звезда; иногда предвещает непогоду. За три дня до августовских календ (30.7) заходит Орёл, предвещает непогоду.
(54) В эти дни в умеренных и приморских странах завершается жатва и в течение 30 дней, когда косят, собирают в кучи отрезанную солому. Югер соломы скашивается за один рабочий день; после того, как она убрана, прежде чем палящее солнце накалит землю, надо окапывать все деревья, которые были на поле, и засыпать их землёй. Поле, приготовленное для большого посева, теперь должно вспахиваться вторично. (55) Ведь я часто говорил, что ни один месяц не должен быть упущен для окапывания и возделывания новых лоз, пока не закончится осеннее равноденствие. Но надо помнить, что в эти дни и в дни августа месяца в предрассветное и вечернее время мы будем рубить листву для скота. Какие бы лозы мы ни возделывали, копать надо не в зной, а утром вплоть до третьего часа и от десятого часа вплоть до сумерек. (56) В некоторых странах, как в Киликии и Памфилии, в этом месяце сажается сезам; в Италии, а так же в странах влажного климата он может сажаться в конце июня месяца. В это время поддерживают ветви фиговых деревьев ветвями дикой смоковницы; некоторые считают, что это нужно, чтобы не падал плод и чтобы он быстрее созревал.
(57) В августовские календы (1.8) дуют пассатные ветры (этезии). Накануне августовских нон (4.8) восходит половина Льва, предвещая непогоду. За семь дней до августовских ид (7.8) заходит половина Водолея, день туманный и жаркий. За день до августовских ид (12.8) ранним утром заходит Лира, и начинается осень.
В эти дни делается то же, что и в предыдущие. Однако, в некоторых странах вынимают пчелиные соты.; если они не заполнены мёдом и не снабжены крышкой, надо отложить сбор мёда до октября месяца.
В августовские иды (13.8) заход Дельфина предвещает непогоду. За девятнадцать дней до сентябрьских календ (14.8) ранний заход той же звезды предвещает непогоду. (58) За тринадцать дней до сентябрьских календ (20.8) солнце переходит через Плеяды. Этот и следующий день предвещает непогоду, иногда гремит гром. В тот же самый день заходит Лира. За десять дней до сентябрьских календ (23.8) от той же звезды начинаются бури и дожди. За шесть дней до сентябрьских календ (26.8) утром восходит Виноградарь (одна из звёзд в созвездии Девы) и начинает заходить Арктур, иногда идёт дождь. За три дня до сентябрьских календ (30.8) появляются плечи Девы; пассатные ветры (этезии) прекращаются; иногда холодает. За день до сентябрьских календ (31.8) вечером встаёт Андромеда, иногда холодно.
(59) Именно в эти дни прививаются фиговые деревья; этот способ прививки называется emplastratio (прививка путём наложения коры [40]. Можно и даже лучше производить его в предыдущий месяц после июльских ид (15.7), в это время некоторые делают наложение коры даже другим деревьям. (60) В некоторых местах, как в Бетике, приморских областях и в Африке, заканчивается сбор винограда. В более холодных областях разбивают комья земли, что называется у земледельцев бороньбой: вся почва виноградника разрыхляется и превращается в пыль. В то же самое время, прежде чем виноградники покроются пылью, если земля очень тощая или сама виноградная лоза негустая, сеют на каждый югер три или четыре модия лупина и так боронуют, после того, как лупин пустил побеги, из зарывают в землю при первом окапывании, что даёт лозам достаточно хорошее удобрение. (61) Многие, если климат дождливый, как например в Италийской области, прилегающей к Риму, даже лишают лозу листьев, так что плоды могут дозреть и не могут гнить от дождей. И, напротив, в более тёплых местностях, как в только что названных провинциях, виноградные гроздья накануне сбора винограда покрываются тенью, соломой или другими прикрытиями, чтобы они не высыхали от ветров или жары. (62) В это же время надо сушить виноград и фиги; о том, как они сушатся, мы скажем в своём месте [41], когда будем описывать обязанности вилика. Также папоротник или осоку, которые растут всюду, хорошо вырывать с корнем в августе, но лучше ближе к июльским идам (15.7), перед восходом Сириуса.
В сентябрьские календы (1.9) наступает жара. (63) За четыре дня до сентябрьских нон (2.9) прекращает заходить южное созвездие Рыб, стоит жара. В сентябрьские ноны (5.9) восходит Арктур, дуют Фавоний или Кор. За семь дней до сентябрьских ид (7.9) прекращает заходить северное созвездие Рыб, и восходящая Коза предвещает непогоду. За три дня до сентябрьских ид (11.9) дуют Фавоний или Африк и восходит половина Девы.
(64) В эти дни в приморских и тёплых местах время заниматься сбором винограда и остальным, о чём писалось выше. Надо проделать также вторичную пахоту, если земля была вспахана позднее. Если же земля была вспахана раньше, следует пахать почву и в третий раз. В это время те, кто имеет обыкновение заготавливать вина, собирают морскую воду, привозят её и вываривают её; я научу, что из неё делать, когда буду описывать обязанности вилика [42].
(65) В сентябрьские иды (13.9) созвездие Кита иногда предвещает непогоду. За пятнадцать дней до октябрьских календ (17.9) восходит Арктур, дуют Фавоний или Африк, иногда Эвр, который некоторые называют Вултурном. За четырнадцать дней до октябрьских календ (18.9) восходит spica Virginis (самая яркая звезда в созвездии Девы); дуют Фавоний или Кор. За тринадцать дней до октябрьских календ (19.9) солнце переходит через созвездие Весов, утром появляется Чаша. За одиннадцать дней до октябрьских календ (21.9) утром заходят Рыбы, а также начинает заходить Овн; (66) дуют Фавоний или Кор, иногда Австр с дождями. За десять дней до октябрьских календ (22.9) заходит корабль Арго, он предвещает непогоду, иногда дождь. За девять дней до октябрьских календ (23.9) утром начинает восходить Кентавр, предвещая непогоду, а иногда и дождь. За восемь, семь и шесть дней до октябрьских календ (24, 25 и 26.9) осеннее равноденствие предвещает дождь. За пять дней до октябрьских календ восходят Козлята; дуют Фавоний, иногда Австр с дождями. За четыре дня до октябрьских календ (28.9) прекращает восходить Дева, что предвещает непогоду.
(67) В эти дни [43] во многих областях идёт сбор винограда, зрелость которого каждый определяет по своему. Одни полагают, что пора собирать виноград, когда видят, что какая–то часть гроздьев стала зелёной; другие — когда замечают румяные и прозрачные гроздья; иные — когда видят, что падают листья и усики. Все эти признаки обманчивы, потому что если гроздья не созрели, всё это может происходить от слишком большого количества солнца или от резкости погоды в данное время года. (68) Поэтому некоторые испытывают зрелость, пробуя на вкус — каковы ягоды, сладкие или кислые, по этому и судят. Но и это до некоторой степени обманчиво. Ведь некоторые сорта винограда так и не становятся сладкими вследствие чрезвычайной терпкости. (69) Поэтому наилучший способ — то, что мы сами делаем, то есть испытываем естественную зрелость.. А признак естественной зрелости и заключается вот в чём: если выжать виноградную косточку, скрытую в ягоде, она окажется тёмной, иногда почти чёрной. Дело в том, что цвет виноградных косточек не может определяться ничем иным, кроме естественной зрелости; и тем более раз они расположены внутри ягод таким образом, что защищены и от солнца и от ветра, и сама жидкость не позволяет им приобретать тёмный цвет или дозревать раньше, чем это допустит сама природа. (70) Вот когда вилик определит это доподлинно, он будет знать, что ему надо собирать виноград. Но прежде чем начинать сбор плодов, надо приготовить всё необходимое [44] и по возможности сделать это в предыдущем месяце; если это невозможно, надо хотя бы за 15 дней частью осмолить, частью обтереть и тщательно промыть морской или просто солёной водой долии и хорошо их высушить; (71) тогда же крышки, цедила и всё остальное, без чего не может получиться хорошее сусло (молодое вино), давильня и чаны должны быть тщательно очищены, вымыты, и, если требуется, осмолены; наготове следует иметь и дрова, на которых будут вываривать сусло и сироп. Тогда же очень заблаговременно отложить соль и пряности, которыми обыкновенно приправляют вина.
И однако, эти заботы не должны отвлекать целиком вилика от остальных деревенских работ. Потому что в эти дни в сухих местах поля засаживают брюквой, а так же репой[45]. Кормовые смеси для прокорма скота зимой, сладкие рожки, которые земледельцы называют греческим сеном, а также вику на корм следует сажать в это время[46]. (72) Тогда же производят основные посевы лупина, который, как некоторые думают, надо даже с тока для молотьбы перенести ближе к полю. Просо и итальянское просо убирают в то время, когда сажают фасоль для еды. Ведь для получения семян лучше засевать их в последней части октября, около ноябрьских календ (1.11). Поэтому после того, как вилик окончит все эти необходимые полевые работы, на него можно возложить заботу о тех делах, которые надо сделать внутри виллы; однако следует, чтобы он сам наблюдал, правильно ли это сделано.
В октябрьские календы (1.10) и за шесть дней до нон (2.10) иногда появляются приметы будущей непогоды. (73) За четыре дня до октябрьских нон (4.10) утром заходит Возничий, начинает заходить Дева, что иногда предвещает непогоду. За три дня до октябрьских нон (5.10) начинает восходить Венец, предвещая непогоду. Овн заходит до половины; дует Аквилон. За восемь дней до октябрьских ид (8.10) восходит яркая звезда Венец. (74) За шесть дней до октябрьских ид (10.10) вечером восходят Плеяды; дуют Фавоний и иногда Африк с дождём. За три дня и накануне октябрьских ид (13 и 14. 10) весь Венец восходит утром, дует резкий Австр, иногда с дождём.
В эти дни в холодных областях обыкновенно бывает сбор винограда и всё остальное, о чём писалось выше; в тех же областях сеется ранний хлеб, преимущественно полба. В местах же тенистых теперь хорошо сеять пшеницу. И так как мы упомянули об этих посевах, мы сообщим кстати, сколько каждых семян принимает югер поля. (75) Югер поля принимает 4 или 5 модиев пшеницы, 9 или 10 модиев полбы, 5 или 6 модиев ячменя, 4 или 5 секстариев проса или итальянского проса, 8 или 9 модиев лупина, 4 модия фасоли, 3 или 4 модия гороха, 6 модиев бобов, один модий или немного более чечевицы, 8 или 10 модиев семян льна, 3 или 4 модия журавлиного гороха, 3 или 4 модия гороха, 4 или 5 секстариев сезама, 7 или 8 модиев кормовой вики, 5 или 6 модиев вики семенной, 4 или 5 модиев виковой чечевицы, 7 или 8 модиев кормовой ячменной смеси, 6 модиев стручков. Лекарственные травы надо сажать по одному киафу в полях, имеющих десять футов в длину и пять в ширину. На квадратный фут сажается 6 зёрен конопли [47].
(76) В октябрьские иды (15.10) и следующие два дня иногда непогода, иногда случается, что падает роса; вечером встаёт Пояс Ориона. За четырнадцать дней до ноябрьских календ (19.10) солнце переходит через Скорпион. (77) За тринадцать дней и двенадцать дней до ноябрьских календ (20 и 21. 10) с восходом солнца начинают заходить Плеяды, что предвещает непогоду. За одиннадцать дней до ноябрьских календ заходит хвост Тавра, дует Австр, иногда идёт дождь. За восемь дней до ноябрьских календ (25.10) утром прекращает появляться Кентавр, предвещая непогоду. (78) За семь дней до ноябрьских календ (26.10) появляется голова Скорпиона, предвещая непогоду. За пять дней до ноябрьских календ (28.10) заходят Плеяды, холодно, иней и мороз. За четыре дня до ноябрьских календ (29.10) вечером заходит Арктур, ветреный день. За три дня до ноябрьских календ (30.10) и накануне их (31.10) начинает заходить Кассиопея и это предвещает непогоду.
(79) В эти дни надо рассаживать всякие саженцы, хорошо сажаются и деревца всякого рода. Хорошо приживаются вязы рядом с виноградными лозами, а сами виноградные лозы удобно рассаживать среди древесных насаждений и виноградников. Время полоть и копать питомники, взрыхлять землю вокруг деревьев, а также и у виноградных лоз, подрезать их, как и те, что растут среди деревьев. В питомниках лозы с необорванными своевременно побегами и фиговые деревца следует подрезать и выравнивать по отдельным стеблям, однако лучше, пока они нежные, у отпрысков их обламывать лишние побеги и листья. Когда же всё, что касается обработки земли, полностью сделано, тогда лучше всего сеять. (80) Есть старая поговорка у земледельцев, что ранний сев часто обманывает, поздний, потому что он плохой, никогда [48]. Итак, мы даём общее предписание: любое от природы холодное место следует засевать раньше, любое от природы тёплое — возможно позднее.
(81) Говорят, что вика и бобы унаваживают поле. Лупином ты не удобришь ни одно поле, если не запашешь его в землю, когда он в цвету. Но ни одно растение не сеется и не убирается работниками с наименьшей затратой сил, чем лупин. Ибо он может быть и в первое время засеян перед посевом другого и убран сразу после основного сбора плодов. (82) Закончив посев, надо заборонить посеянное. За три рабочих дня хорошо боронят два югера и окапывают деревья, которые гибнут; хотя древние хотели в каждый рабочий день засаживать и боронить по одному югеру [49], могло ли это быть сделано хорошо, я не решаюсь судить.
В то же время надо чистить канавы и ручьи. (83) В те же сроки надо, как полагается, заготавливать для быков листву ясеня, если она есть, если же нет, то листву дикого ясеня, а если и этого нет — дубовую. Жёлуди также полезно давать по одному модию каждой упряжке; но не более, чтобы они не мучились, и дают их не менее 30 дней. Ведь если они даются в течение короткого времени, как говорит Гигин, весной быки покроются струпьями. Жёлудь надо смешивать с мякиной и в таком виде ставить быкам. Тогда же тому, кто хочет выращивать «варварский лес», то есть лес из различных сортов семян, хорошо засеивать почву желудями и остальными семенами. Тогда же надо обрывать и маслину, из которой ты хочешь делать зелёное масло; лучше всего его делать из пёстрой оливы, когда она начинает чернеть. Ведь оно не должно становиться кислым, если только оно не из белой оливы.
(84) В ноябрьские календы (1. 11) и последующий день заходящая голова Тавра предвещает дождь. За три дня до ноябрьских нон (3.11) Малая Лира восходит утром, холодно, идёт дождь. За восемь дней до ноябрьских ид (8.11) та же звезда восходит целиком; дуют Австр или Фавоний, холодно. За семь дней до ноябрьских ид (7.11) появляются приметы последующей непогоды; холодно. За шесть дней до ноябрьских ид (8.11) утром заходят Плеяды, предвещая непогоду; холодно. За пять дней до ноябрьских ид (9.11) восходит яркая звезда из созвездия Скорпиона и предвещает непогоду, или Вултурн; иногда падает роса. За четыре дня до ноябрьских ид (10.11) начинается зима, дуют Австр или Эвр, иногда падает роса.
(85) В эти дни до самых ноябрьских ид (13.11) выполняют то, что не смогли сделать в предыдущий месяц и что могло быть отложено до этого времени. Но особенно надо соблюдать следующее: все бобы, которые ты хочешь посадить, посей за один день, накануне полнолуния или уж обязательно в день самого полнолуния, но только после того, как ты их покроешь землёй, можно защищать их от птиц и скота; перед ноябрьскими идами (13.11) борони их, если этому благоприятствует положение луны, на новом и как можно более тучном месте; если нет такого, то в как можно более унавоженном. (86) Для каждого югера достаточно восемнадцати возов навоза. Один же воз навоза содержит 80 модиев. Из этого заключают, что надо разбрасывать по пяти модиев на десять квадратных футов. Этот подсчёт учит, что на целый югер достаточно 1440 модиев. (87) Тогда надо окапывать маслины, а если они недостаточно плодородны и листья у них на вершинах засохли, надо рассыпать вокруг больших деревьев по 4 модия козьего навоза, вокруг остальных — пропорционально их величине; в то же время, при окапывании виноградных лоз под каждую надо положить приблизительно один секстарий голубиного помёта, или 4 секстария любого другого навоза, или конгий человеческой мочи [50]. Югер виноградных лоз, расположенных на расстоянии шести футов друг от друга, окапывают за один день два работника.
(88) В ноябрьские иды (13.11) погода мягкая, но неустойчивая. За шестнадцать дней до декабрьских календ (16.11) утром восходит Лира, Австр, иногда дует сильный Аквилон. За пятнадцать дней до декабрьских календ (17.11) дует Аквилон, иногда Австр с дождём. За четырнадцать дней до декабрьских календ (18.11) солнце переходит через Стрельца, утром восходят Гиады, предвещая непогоду. За двенадцать дней до декабрьских календ (20.11) вечером восходят рога Тельца, дует холодный Аквилон, идёт дождь. (89) За одиннадцать дней до декабрьских календ (21.11) Гиады заходят утром, холодно. За десять дней до декабрьских календ (22.11) утром заходит Заяц, предвещая непогоду. За семь дней до декабрьских календ (25.11) с восходом солнца заходит Сириус, холодно. За день до декабрьских календ (30.11) Гиады заходят целиком; дуют Фавоний или Австр, иногда идёт дождь.
(90) В эти же дни работы, которые должны были быть выполнены в предыдущие дни, надо навёрстывать. И если сеют не очень много, лучше всего закончить посев до декабрьских календ (1.12) Но даже в долгие ночи надо кое–что прибавлять к дневному времени. Ведь есть много работ, которые хорошо делать по ночам. Если у вас есть виноградники, можно обтёсывать и заострять колья и тычины; если область изобилует лозами или пробковой корой, надо делать ульи для пчёл; или если много пальмы или альфа — корзины и плетёнки; если есть большая поросль кустарника, — корзины из ивовых прутьев. (91) И чтобы не вдаваться в подробности, я скажу, что каждая область доставляет что–либо, что может быть сделано в ночное время. Ведь только ленивым земледельцам свойственно надеяться на краткость дня, особенно в тех местах, где зимние дни длятся девять, а ночи пятнадцать часов. (92) В ночное время можно даже очищать срубленную накануне иву и готовиться к подвязыванию виноградных лоз. Если ива по природе не очень гибкая, надо срубить её на 15 дней раньше и очищенную забросить в навоз, чтобы она размякла. Если же она после того, как её уже давно срезали, высохла, её надо размягчать в садке. Во время ночной работы надо также заострять железные орудия, делать к ним рукояти или прилаживать уже готовые, лучшие из которых дубовые, а затем из грабового дерева, а после них ясеневые [51].
(93) В декабрьские календы (1.12) погода неустойчивая, но чаще мягкая. За восемь дней до декабрьских ид (6.12) заходит половина Стрельца, предвещая непогоду. За семь дней до декабрьских ид (7.12) утром восходит Орёл, Африк, иногда Австр, и падает роса. За три дня до декабрьских ид (11.12) дует Кор или Септентрион, иногда Австр с дождём.
В эти дни следует закончить работы, которые не были завершены в предыдущий месяц, особенно в местах умеренных и тёплых; в холодных местах их уже нельзя выполнить хорошо.
В декабрьские иды (13.12) весь Скорпион встаёт утром, холодно. (94) За шестнадцать дней до январских календ (17.12) Солнце проходит через Козерог, наступает зимнее солнцестояние, как угодно Гиппарху [52]; оно также часто предвещает непогоду. За пятнадцать дней до январских календ (23.12) утром заходит Коза, предвещая непогоду. За девять дней до январских календ (24.12), по наблюдениям халдеев, наступает зимнее солнцестояние. За шесть дней до январских календ (27.12) начинает восходить утром Дельфин, предвещая непогоду. За четыре дня до январских календ (29.12) вечером заходит Орёл, холодно. За три дня до январских календ (30.12) начинает заходить Сириус и предвещает непогоду. За день до январских календ (31.12) погода ветреная.
(95) Те, кто более усердно занимается сельским хозяйством, утверждают, что в эти дни следует касаться земли железным орудием только для разрыхления виноградников [53]. Итак, кроме этой работы может выполняться любое дело, которым эти люди владеют, например; собирать маслины, делать масло, привязывать к подпоркам виноградную лозу и подвязывать её до самого верха, класть виноградные лозы на перекладины и так их привязывать. (96) Впрочем, подвязывать виноградные лозы, то есть привязывать их стволы, в то время не полезно, потому что большая часть их окоченела от холода и ломается. В эти дни можно сажать вишню, боярышник, абрикос, миндаль и остальные растения, которые цветут первыми. Иные сажают и стручковые растения.
(97) В январские календы (1.1) погода неустойчивая. За три дня до январских нон (3.1) заходит Рак, погода различная. Накануне январских нон (4.1) — середина зимы; сильный Австр, иногда дожди. В январские ноны (5.1) утром восходит Лира, погода различная. За шесть дней до январских ид (8.1) дует Австр, иногда Фавоний. За пять дней до январских ид (9.1) дует Австр, иногда идёт дождь. (98) За день до январских ид (12.1) погода неопределённая.
В эти дни более осмотрительные земледельцы также не допускают земляных работ, но в январские календы (1.1) из–за совершения ауспиций [54] возобновляют все работы; впрочем, мягкую землю оставляют вплоть до ближайших ид (13.1).
Вилик должен знать, какое количество ежедневного корма будет достаточным для одной упряжки быков в каждом месяце. Поэтому мы приведём и этот перечень, чтобы облегчить его заботы. (99) В январе месяце дают 6 секстариев размоченной мякины с виковой чечевицей или мякину с половиной модия размолотого журавлиного гороха, или предназначенную для фуража корзину листьев ёмкостью в 20 модиев, или одну мякину в неограниченном количестве и 20 футов сена, или достаточное количество зелёных листьев каменного дуба или лавра, или сухую ячменную кормовую смесь, которая лучше всего. То же самое количество дают в феврале месяце, так же и в марте, но если быки нужны уже для работы — 50 фунтов сена. (100) От апрельских календ до ид от 1.1 до 13.1) дают листву дуба или тополя, или мякину, или 40 фунтов сена; в мае — вдоволь корма, в июньские календы (1.6) — вдоволь листьев; то же — в июле, и в августе — то же, или 50 фунтов мякины от виковой чечевицы. В сентябре — вдоволь листьев, в октябре — листву и фиговый лист. (101) До ноябрьских календ (13.1) одну корзину листвы или фигового листа. Начиная с ид — один модий желудей, смешанных с мякиной, и один модий размоченного лупина, смешанного с мякиной, или зрелую кормовую смесь. В декабре получают сухой лист, или мякину с 0,5 модия размоченной виковой чечевицы, или лупина, который размочен в 0,5 модиях, или один модий желудей, как писалось выше, или кормовую смесь [55].
(III) (1) И так как мы рассмотрели работы, из которых каждую вилику надо выполнять в определённое для неё время, мы, помня о нашем обещании, присоединим рассуждения о возделывании садов, требующих такой заботы, чтобы собранное с них облегчало ежедневное пропитание и давало приезжающему в деревню хозяину, как сказал поэт, «деревенскую некупленную еду» [56]. (2) Демокрит [57] в своей книге под названием «Георгики», считает мало благоразумными тех, кто устраивает защитные сооружения для садов, потому что построенная из кирпича ограда не может долго существовать, — ведь ей угрожает дождь и непогода, а каменная стоит расхода больше, чем стоит само дело. Тому же, кто хочет обносить забором сад больших размеров, надо иметь состояние. Итак, сам я придерживаюсь мнения, чтобы мы защищали сад от набегов людей и скота с небольшой затратой сил.
(3) Древнейшие авторы [58] живую изгородь предпочитали изгороди, сложенной из кирпичей, потому что она не только требует меньших затрат, но и гораздо дольше сохраняется; итак, они советуют делать её способом посадки терновых кустов, усеянных шипами. (4) Место, которое ты решил обнести стеной, в период осеннего равноденствия, лишь только земля станет влажной от дождей, надо окружить двумя бороздами на расстоянии трёх футов друг от друга. Для их высоты достаточно двух футов; но мы оставляем их перезимовать пустыми, пока готовят для них саженцы. Пусть это будут растения с самыми большими шипами и лучше всего ежевика, держи–дерево, и то, что греки называют «собачий шип», а мы собачьим терновником. (5) Семена этих ежевичных кустов, которые надо собирать совсем созревшими, смешивают с размолотой виковой чечевицей, подлив воды, этой смесью обмазывают старые корабельные канаты или какие–либо другие верёвки. Затем высушенные верёвки кладутся на дощатый настил. Через сорок дней по окончании зимы, примерно к прилёту ласточек, когда уже начался Фавоний, после февральских ид (13.2), из борозд вычерпывают сохранившуюся местами воду и заполняют их до половины разрыхлённой землёй, которая насыпана ещё осенью. (6) Затем верёвки, о которых мы говорили, снимают с дощатого настила, раскручивают, растягивают по длине обеих борозд и закапывают, но так, чтобы семена терновника, которые цепляются за узлы верёвок, не сильно были засыпаны землёй и могли прорастать. Дают ростки они почти через 30 дней; и как только они хоть немного взойдут, их надо направлять так, чтоб они наклонялись в сторону промежутка между бороздами. (7) Однако, сплетённую из прутьев изгородь надо ставить раньше, чем над обеими бороздами распустятся терновники, и пусть, пока они не окрепли, они иногда покоятся на этой изгороди, как на подпорках. Понятно, что такой терновник можно уничтожить, только вырвав его с корнем. Впрочем, на выжженном огнём месте он растёт еще лучше. Это и есть излюбленный древними лучший способ запереть сад.
(8) Если позволяет расположение поля, место для сада надо выбрать рядом с виллой, по возможности тучное, с протекающим через него ручьём; и если нет проточной воды, можно орошать сад колодезным источником. Но чтобы быть уверенным, что колодец не иссякнет, его надо рыть тогда, когда солнце достигнет края созвездия Девы, то есть в сентябре месяце перед осенним равноденствием — ведь сила источника лучше всего проверяется, когда высушенная долгой жарой и отсутствием дождей земля лишена влаги. (9) Но следует предусмотреть, чтобы сад не лежал ниже тока, чтобы ветры не могли переносить на него высевок во время молотьбы или дождей, потому что для овощей вредно и то и другое. Для обычного вскапывания почвы есть два срока, как и для посева овощей, ведь очень многие овощи сажаются осенью и зимой; лучше, однако, сажать овощи весной на влажных местах, потому что мягкое время года способствует всхожести семян растений, и недостаток влаги, свойственный лету, восполняется источниками. (10) Но в местах где нет воды из–за природных условий — её нельзя ни принести руками, ни достать иным способом — для растений единственная помощь — зимние дожди. Однако, даже в очень сухих местах можно сберечь труд, если разрыхлять почву более глубоко; достаточно выкопать её на глубину трёх футов, чтобы земляная насыпь поднялась на четыре фута. (11) А там, где орошение обильно, достаточно железом перевернуть новь не глубже, чем на толщину двойной лопаты, то есть меньше, чем на два фута. Позаботимся, однако, чтобы поле, которое надо засевать весной, вскапывалось осенью, перед ноябрьскими календами (1. 11). То поле, которое мы хотим осенью приводить в порядок, мы вскопаем в мае месяце, чтобы под действием зимних холодов и летней жары комья земли распались и корни трав перегнили. Унаваживать надо немного раньше. Но за пять дней до начала сева надо очистить от травы и унавозить почву, а затем повторно вскопать так тщательно, чтобы земля смешалась с навозом. (12) Лучше же всего для этого использовать ослиный навоз, потому что он рождает меньше всего сорняков; за ним следует навоз крупного рогатого скота или овечий, если он в течение года стал мягким; ведь людские экскременты, хотя они и превосходное удобрение, надо употреблять только на сплошь каменистой почве или на очень рыхлых песчаных полях с рассыпчатой почвой, когда, разумеется, нужна большая сила питания. (13) Итак, почву, которую мы наметили засевать весной, взрыхлив, мы оставим, когда кончится осень, в покое, чтобы она высушивалась зимними холодами и инеем; ведь по контрасту, как жар лета, так и сила холода высушивает землю и лишает силы удобрение. Поэтому почва удобряется лишь тогда, когда прошла зима и ближе к январским идам перекопанная почва разделяется на грядки. Они должны быть сделаны так, чтобы при прополке рукой легко можно было достать до их середины и чтобы тем, кто уничтожает сорняки, не приходилось наступать на них и топтать семена; лучше входить через узкие дорожки и по очереди очищать половины грядок от сорняков.
(14) О том, что надо сделать перед посевом, сказано достаточно. Теперь мы будем учить тому, что в какое время надо обрабатывать или сажать. Но сначала надо сказать о том, что может сажаться в два срока, то есть осенью и весной. Это семена капусты и латука, артишока, дикой капусты, настурции, кориандра, кервеля, укропа, пастернака, сахарного корня, мака. Сажать их надо или под сентябрьские календы (1.9) или лучше перед мартовскими календами (1.3), в феврале. (15) Но в сухих или тёплых местах, таких как приморские области в Калабрии и Апулии, семена могут быть брошены в землю ближе к январским идам (13.1). Только осенью сажаются (если, однако, мы живём в приморской или солнечной области) следующие растения: чеснок, головки лука, порей, горчица. Но лучше распределить по месяцам, в какое время каждое растение надо вверять земле.
(16) Итак, тотчас после январских календ (1.1) хорошо сажать кресс–салат. В феврале месяце — или рассадой или семенем — руту, спаржу огородную, повторно семена лука и порея; а также, если хотят, чтобы были плоды весной и летом, сеют семена сирийского корня — хрена, репы и брюквы. Для посадки чеснока и порея эти сроки совершенно не годны. (17) Около мартовских календ (1.3) в солнечных местах можно пересаживать порей, если он уже вырос. Также и панацею — в последней части марта. Затем около апрельских календ (1.4) — в равной степени порей и девясил и позднюю рассаду руты. Тогда же надо сажать огурец, тыкву, кустарник каперсов, чтобы они лучше вызревали. Семена свёклы лучше всего сажать, когда цветёт гранат. (18) Голову же порея можно ещё пересаживать около мартовских ид (15.3). Но после неожиданного наступления жары сажать ничего не надо, кроме семени сельдерея, но если будешь его поливать. Так ведь он лучше всего вырастает в течение лета. Впрочем, в августе, около Вулканариев, бывает третий сев; и тогда лучше всего сажать корнеплоды: репу, а так же брюкву, сахарный корень и особенно петрушку.
(19) Таковы сроки посадки. Что касается тех овощей, которым нужен какой–то уход, я скажу о каждом в отдельности и умолчу о таких, которые, как принято думать, не требуют никакого труда, кроме прополки; о последних надо сказать раз и навсегда, что надо постоянно заботиться, чтобы удалялись сорняки. (20) Порей, который иногда называют пунийским чесноком, а греки называют αφροσκορδον, бывает выше, чем чеснок, и перед посадкой, около октябрьских календ его головку делят на много долек. Он, как и чеснок, имеет многие связанные колосовидные кончики, и когда их разделят, их надо сажать в отдельные борозды, чтобы, когда они уже находятся в грядках, их меньше тревожили зимние воды. (21) Но есть борозда, наподобие той грядки, какую делают земледельцы при полевых посевах, чтобы избежать излишней влажности; однако в садах надо стараться делать их как можно меньше; и на высоких частях их, то есть на гребне, на расстоянии пальма [59] надо расположить колосовидные кончики порея или чеснока, потому что сажаются они одинаково. Борозды грядок между собой отстоят на расстоянии 0,5 фута. Затем, когда колосовидные кончики выпускают по три листа, их полют. Чем чаще это делается, тем лучше растут семена. Потом, до того как образуется стебель, всю зелёную верхнюю часть надо искривить и пригнуть к земле; от этого их головки увеличиваются. (22) В холодных же областях ни чеснок, ни порей не следует сажать осенью, так как они портятся в зимнее время, потому что обычно созревают в январе месяце; поэтому–то в холодных местах наилучшее время для посадки чеснока или порея ближе к идам вышеназванного месяца. Но как только посадили или положили их уже зрелыми на доски, надо смотреть, чтобы в те часы, когда их сажают или выкапывают, луна была ниже земли. Ведь считается, что посаженные и убранные так, они не получают очень острого запаха и не сообщают его дыханию тех, кто употребляет их в пищу. (23) Многие, если позволяет тёплый климат и положение земли, сажают их до январских календ, в середине декабря месяца.
Капусту, когда у неё уже шесть листьев, надо пересаживать так: перед посадкой её корень надо смазывать жидким навозом и окутывать тремя повязками из водорослей. Это ведь делается для того, чтобы она быстрее набухла при созревании и сохраняла зелёный цвет без сохранения соды. (24) А в холодных и дождливых областях сажать капусту лучше всего после апрельских ид; когда саженцы её уже хорошо принялись, она более или менее часто, насколько огородник считает нужным, пропалывается и унаваживается; так она лучше растёт и даёт силу для полноценного роста стебля и листьев. Некоторые сажают её на тех же солнечных местах в мартовские календы, но большая часть её прорастает в листья и тогда за зимнее время в ней не образуется доброкачественной кочерыжки, как это видно, когда её срезают. Можно пересаживать дважды даже самые большие кочерыжки. И говорят, что если это делать, то капуста даст больше крупных семян [60].
(25) Латук надо пересаживать с таким же количеством листьев, как и у капусты. В местах солнечных и приморских лучше всего его сажать осенью, в удалённых от моря и холодных — весной; зимой он принимается не всегда хорошо. Его корень также должен быть обмазан навозом и требует большого изобилия воды; тогда его листья становятся более тонкими. (26) Но видов латука много, каждый из которых надо сажать в своё время. Один из них чёрного или почти пурпурового цвета, а также и зелёного и с кудрявыми листьями как Цецилиев, хорошо сажать в январе месяце; каппадокийский, который зеленеет с бледным и пушистым плотным листом, — в феврале месяце; наконец, тот белый с очень кудрявыми листьями, как в провинции Бетика и в пределах муниципия Гадеса, хорошо принимается в марте месяце. (27) Есть и кипрский латук с белым, отливающим краснотой, гладким и очень нежным листом, который хорошо сажать вплоть до апрельских ид. Но обычно в местах с тёплым климатом, где много солнца и изобилие влаги, латук можно сажать почти в течение целого года; чтобы стебель его не рос слишком быстро, надо среди его листьев, когда он немного вырос, положить небольшой кирпич; сдержанный им, словно бременем, он разрастается в ширину. Тем же способом сажается и цикорий (эндивий), разве только что он лучше выдерживает зиму, поэтому даже в холодных областях его можно сеять в начале осени.
(28) Побеги артишока лучше посадить в осеннее равноденствие, а сеять удобнее под мартовские календы; рассаду же его мы опустим в землю перед ноябрьскими календами и хорошо удобрим золой. Такое удобрение для этого овоща кажется самым подходящим. (29) Горчицу и кориандр, дикую капусту и базилик не перемещают с того места, где они посажены.; и возделывание их заключается только в том, чтобы унаваживать их, а затем полоть. Сажать их можно не только осенью, но и весной. Также рассада горчицы, пересаженная в начале зимы, приносит весной больше молодых побегов. Панацея сажается в то и другое время в тощую и взрыхлённую землю, очень редко, но чтобы она лучше набирала рост, сажать её надо весной. (30) Если ты хочешь вырастить лук–порей, то, как древние учили, посев должен быть более густым и срезать его надо, когда он вырастет. Но нас учит опыт, что порей становится длиннее, если сделать посев более редким и сажать надо также по головке, но на небольших расстояниях, то есть через 4 дюйма, и срезать, когда они вырастут. (31) Если хотят получить лук–порей с большой головкой, его надо сажать так: прежде чем пересаживать его, обрежь все корешки и волокна в верхней части. Затем сажают каждое семя в подложенные глиняные черепки или раковины и это расширяет головки. (32) Уход же за пореем с широкой головкой — постоянная прополка и унаваживание. А возделывание обыкновенного лука–порея такое же, только его надо чаще срезать, орошать, удобрять и полоть. Семя его сажается в тёплых местах в январе месяце, в холодных — в феврале, чтобы он вырос больше, надо связать кусками грубого полотна большие кучки зёрен и так посадить; когда они прорастут, ближе к осеннему равноденствию, надо их рассадить в местах, орошаемых плохо, а во влажных местах их хорошо пересаживать в мае месяце.
(33) Сельдерей можно сажать рассадой, а также и семенем. Он особенно радуется воде, и поэтому его хорошо сажать вдоль источника. Если кто–нибудь хочет получить сельдерей с широким листом, надо обвязать куском грубого полотна столько семян, сколько можно захватить тремя пальцами, и в таком виде рассадить его по грядкам. Если кто–нибудь предпочитает, чтобы сельдерей рос с кудрявыми листьями, надо его семя положить в корыто и растолочь ивовой ступкой; обработанное таким образом и обвязанное полотном семя надо сеять. (34) Можно сделать сельдерей кудрявым даже без этой работы другим способом: когда оно прорастёт, надо сдержать его рост закрученным сверху валиком. Наилучшее время для его посева — после майских ид вплоть до солнцестояния, потому что он требует тепла. В эти же дни сажают и базилик; когда его семя посажено, оно тщательно вбивается трамбовкой или валиком. Если же оставить землю рыхлой, большинство семян погибнет.
(35) Пастернак, сахарный корень и девясил растут в месте разрыхлённом и унавоженном; но чем реже они посажены, тем больших размеров они достигают. Девясил же надо сажать на расстоянии трёх футов, потому что он вырастает в огромные кусты, и корни его разрастаются, как глазок тростника. Для всех растений существует единственный способ возделывания — уничтожение сорняков прополкой. Сажать их очень хорошо в первой части сентября или последней части августа. (36) Петрушку, которую некоторые греки называют πετροσελινον, иные σμυρναιον, надо сеять в разрыхлённую почву, лучше всего рядом с забором, потому что она любит тень и растёт в любом месте. Если же её посадить и не убирать целиком с корнем, а пустить по очереди её кусты на семя, она сохраняется очень долго. Она требует небольшого ухода прополкой. Сажают её, начиная от Вулканариев (23.8) вплоть до сентябрьских календ и даже в январе месяце. (37) Мята требует пресной влаги, по этой причине её хорошо сажать в марте месяце возле источника. Если оказалось, что её семян мало, можно собрать в полях лесную дикую мяту и сажать её верхушками в землю; это уничтожает её дикую природу и делает культурной. (38) Руту, семена которой посеяны осенью, в марте месяце надо рассаживать на освещённое солнцем место, насыпать золу и полоть, пока она не укрепится, чтобы её не заглушили травы. Полоть её надо, укрыв руку; если руку не закрыть, появятся опасные нарывы. Если же по неопытности ты полол обнажённой рукой и появился зуд и припухлость, сейчас же натирай маслом. Куст руты в течение многих лет остаётся невредимым, разве только женщина, у которой менструация, тронет его, и от э того он высыхает.
(39) Тимиан и заморский чаберник и тимьян, как я уже рассказал в предыдущей книге [61], сажаются более усердно пчеловодами, чем садоводами. Но мы думаем, что не мешает их иметь в садах, потому что они служат прекрасными приправами к некоторым блюдам. Они требуют места не тучного и не унавоженного, но солнечного, так как они рождаются в сухой почве сами собой, по большей части в приморских областях. (40) Сажают их посевом и рассадой ближе к весеннему равноденствию. Тимиан лучше сажать молодой рассадой; когда рассада опускается во взрыхлённую почву, чтобы ускорить рост корней, надо раздробить куст сухого тимиана и, растерев его, за день до того, как будут его использовать, смешать с водой; когда же вода примет в себя его сок, её надо подливать к посаженным кустам, пока это хорошо не укрепит их. (41) Впрочем, чаберник тем более живуч, чем более значительна забота о нём. Если перед мартовскими календами рассадить кресс–салат, его можно срезать, как лук–порей, но более редко. Не надо срезать его после ноябрьских календ, потому что поражённый холодом, он погибает; но если его тщательно пропалывать и унаваживать, он даёт плоды в течение двух лет. Во многих местах его живучесть достигает десяти лет.
(42) Свёклу сажают посевом, когда цветёт гранат, и как только у неё появятся пять листьев, как у капусты, она рассаживается летом в местах орошаемых, и осенью в сухих, после наступления сезона дождей. Кервель, или как его называют греки ανδραφαξιν, надо сажать ближе к октябрьским календам в не очень холодном месте. В местах, где зимы суровы, надо сажать его семена после февральских ид и оставлять на своём месте. Мак и укроп сажаются при тех же условиях, что и кервель и ανδραφαξιν. (43) Рассаду культурной спаржи, огородной и той, которую земледельцы называют дикой спаржей, готовят обычно в течение двух лет. Если её семена сажают в тучное унавоженное место после февральских ид, то в каждую выкопанную ямку кладут столько семян, сколько можно захватить тремя пальцами; обычно через 40 дней пущенные корни переплетаются между собой и становятся как бы одним целым; эти корни, связанные и переплетённые, огородники называют spongias — губкой. Через 24 месяца их надо пересадить на солнечное, очень влажное и унавоженное место. (44) Борозды делают отстоящими друг от друга на расстояние фута, а в глубину не более ¾ фута, в них и опускают сплетённые корни спаржи так, чтобы они легко прорастали через покрывающий их слой земли. В местах сухих семена спаржи надо сажать в нижнюю часть борозд, чтобы семена как бы лежали в корытцах. Напротив, в сырых надо размещать на высоком гребне грядки, чтобы им не вредила чрезмерная влажность. (45) Затем в первый год, когда огородная спаржа посажена таким образом, её надо обламывать. Ведь если ты будешь её выдёргивать, то из глубины последует вся «губка», так как корешки ещё нежны и слабы. В последующие годы её надо уже не ломать, а вырывать с корнем. Ведь если сделать иначе, то отломленные сверху стволы сдавливают глазки сплетённых корней спаржи, лишают их почек и мешают всходить её побегам. Впрочем, стебли, которые всходят поздно осенью, не надо удалять все, а какую–то часть их следует растить на семена. (46) После того как на спарже появились колючки, а семена уже собраны, стебли используют так: их надо сжечь на своём месте, все борозды разрыхлить мотыгой и удалить сорняки; потом надо набросать навоз или золу, чтобы в течение всей зимы их сок разливался от дождей и достигал корней. Затем весной, прежде чем спаржа начнёт прорастать, рогатками (есть такой вид двурогого железного орудия) надо рыхлить землю, чтобы стебель легче поднялся, а корень в рыхлой земле стал более толстым.
(47) Корень редьки хорошо сажать дважды в год: в феврале месяце, когда мы ожидаем весенний урожай, и в августе вместе около Вулканариев (23.8) для урожая более позднего. Этот последний посев, несомненно, лучший. Заботы о нём сводятся к тому, чтобы сажать в унавоженную и взрыхлённую землю и сейчас же окучивать, как только появились первые ростки. Если редька появится над землёй, она станет твёрдой и пористой.
(48) Огурец и тыква требуют меньше забот, если есть обилие воды, так как влага больше всего способствует их росту. Если же их сажают в сухом месте, где невыгодно делать орошение, в феврале месяце надо выкопать яму глубиной в 1 ½ фута. Затем, после мартовских ид надо обложить борозды соломой на ⅓ глубины; и вплоть до ½ борозды следует насыпать унавоженную землю, а посадив семена, надо их поливать до тех пор, пока они не прорастут. Там, где они начали прорастать, надо прибавлять землю, пока борозда не выровняется. Возделанные таким образом семена будут достаточно сильными без орошения в течение всего лета и дадут плод, более приятный на вкус, чем находившиеся под орошением. (49) В местах же, изобилующих водой, надо сажать семена в первый срок, но не перед мартовскими календами, чтобы можно было их рассадить до того, как закончится равноденствие. Сажать надо семя, взятое в средней части тыквы, повернув его верхушкой вниз, чтобы плод получился более мясистый. Есть, например, тыквы александрийские, которые, когда они высохли, можно использовать вместо ваз. (50) Если же выращивать съедобные тыквы для продажи, надо сажать семя, взятое у горлышка, верхушкой вниз; от него родится более крупный и более нежный плод, который, конечно, получает большую цену, чем другие. Но надо смотреть, чтобы к тому месту, где посажены огурцы или тыквы, не приближалась женщина. Ведь обычно от её прикосновения рост растений уменьшается. Но если у неё ещё и менструация, она губит новые плоды одним своим взором. (51) Огурец делается нежным и очень приятным, если перед посадкой семя его размочить в молоке. Иные даже используют для этого медовую воду, что делает огурцы более сладкими. Кто хочет получить ранние плоды огурца, по окончании зимы берёт унавоженную землю, кладёт её в большие корзины и умеренно поливает. Затем, когда семена начинают прорастать, в тёплые и солнечные дни под открытым небом вблизи здания они помещаются так, чтобы быть закрытыми ото всех дуновений. Впрочем в холодную погоду их уносят назад под крышу, и повторяют это до конца весеннего равноденствия. После этого все большие корзины опускают в землю. Так созревает ранний плод. (52) Можно — это стоит сделать — подложить под большие сосуды маленькие колёса, чтобы затрачивать меньше труда в то время, когда надо выносить их и уносить назад под укрытие. Но не надо их накрывать ничем менее светлым, чем зеркало, чтобы, если они посажены даже в холодные дни, они безбоязненно тянулись к солнцу. (53) Этим способом в течение почти всего года к столу Тиберия Цезаря [62] доставлялись огурцы. О ещё более лёгком способе мы читали у Бола Мендесийского [63], родом из Египта, который советует сажать в солнечных и унавоженных местах садов в одних рядах ферулы, в других — ежевичный куст; сразу же по окончании равноденствия эти кусты срезают под самый корень, и вбив в их середину деревянный кол, вводят туда навоз; туда же сажают семена огурца, которые во время своего роста обязательно сближаются с ежевичным кустом и ферулой. Следовательно, питаются огурцы не своим, но как бы материнским корнем; таким образом всаженный в стебель огурец, даёт плод также и во время холодов. Вторую посадку его обычно производят во время Квинкватр (19-23.3).
(54) Кустарник каперса во многих провинциях родится сам собой на нови. Но если его сажать в тех местах, в которых его не было, он требует сухого места. Итак, должна быть прежде всего приготовлена ямка, которая по окружности наполняется камнями и известью или пунической глиной, так что получается как бы некая ограда, чтобы за неё не могли выбиться побеги вышеназванного растения, которые обычно блуждают по всему полю, если им ничто не мешает. (55) Это ведь вредно не столько потому, что они не могут быть немедленно уничтожены, сколько потому, что они содержат вредную слизь, и сок их делает поле бесплодным. Они не требуют или никакого возделывания, или для них достаточно небольшого, потому что вырастают они даже в пустынных полях без труда земледельца. Сажают их и в весеннее и в осеннее равноденствие.
(56) Засаженное луком поле чаще требует разрыхлённой земли, которая вскопана более глубоко. Поэтому почва должна вспахиваться с ноябрьских календ, чтобы стать рыхлой под влиянием холодов и инея; через 40 дней она вспахивается вторично; а в третий раз — через 21 день и тотчас же унаваживается; затем, после того, как вся она пропахана и расположены равномерно грядки, истребляются все корни мотыгой. (57) За день до февральских календ в ясную погоду надо сеять семена лука, с которым смешано немного семян чабера, чтобы получить также и эту культуру. Ведь зелёный чабер приятен для еды, а сушёный употребляется для приготовления приправ. Поле, засаженное луком, обычно не менее четырёх раз, или чаще, надо полоть. Если ты хочешь получить семя, сей преимущественно асколонский лук — он самый лучший — а в феврале месяце на расстоянии четырёх или даже шести дюймов; и когда он начнёт зеленеть, прополи его не менее трёх раз; (58) затем, когда он пойдёт в стебель, поставь между более низкими подобие стропил — этим ты сохранишь крепость стеблей. Если же не расположить частые поперечные перекладины по образцу подвязанных виноградников, стебли лука опрокинутся ветрами, и всё семя с них слетит; это надо делать не перед сбором лука, а когда он начинает зреть и приобретает чёрный цвет. Но не надо допускать, чтобы лук совершенно высыхал и падал на грядки; надо выдёргивать невредимые стебли и высушивать их на солнце.
(59) Брюква и репа сеются в два приёма и возделываются так же, как и редька. Лучший, однако, посев в августе месяце. Югер поля требует 4 секстария их семян, но допускает, сверх этой меры, немного более, чем гемину семени, как и хрен. (60) Кто сеет их летом, должен остерегаться, чтобы из–за сухости почвы блоха не уничтожила прорастающие ещё нежные листья. Чтобы избежать этого, надо собрать мелкий песок, который падает с крыши, или сажу, которая пристаёт сверх очага к крыше; затем за день до посева надо смешать песок или сажу с семенами и обрызгать водой, чтобы за ночь семена пропитались соком. Размягчённое таким образом семя хорошо сажать на следующий день. (61) Некоторые старые авторы, как Демокрит, советовали все семена смешивать с соком травы, называемой sedum (лук–порей), и пользоваться этим как лечебным средством против маленьких животных; практика нас учит, что это верно. Но чаще, однако, так как нет больших возможностей использовать эту траву, мы пользуемся сажей и, как мы сказали, песком, и этого достаточно, чтобы убить их, сохранив невредимой рассаду. (62) Гигин считает, что семена репы должны быть обрызганы после обмолота, когда мякина ещё брошена на току, потому что её клубни делаются более тучными, так как твёрдость находящейся внизу почвы мешает им расти в глубину. Мы пробовали это часто, но безуспешно; итак, мы полагаем, что редьку и брюкву лучше сажать в разрыхлённую землю, и более добросовестные земледельцы ещё соблюдают обычай древних, которые, сея их, молились, чтобы этих овощей хватило и для них самих и для соседей. (63) В местах холодных, где есть опасение, что осенний посев будет уничтожен инеем зимы, из тростников и палок делаются низкие стропила, на ветки бросается сверху солома, и это саженцы защищает от инея. Но в солнечных областях, там, где после дождей появляются вредные животные, которых мы называем капустной гусеницей (eruca), а греки – καμπαι, их надо или собирать рукой или утром встряхивать ботву овощей. Так ведь ещё окоченевшие от ночного холода, если уж они упали, в большом количестве они наверх не заползут. (64) Но этого не нужно делать, если перед посевом семена, как я уже сказал раньше, смачивались соком лука–порея. Ничего ведь нет из целебных трав столь вредного для капустной гусеницы. Но Демокрит в той книге, которая по–гречески озаглавлена Περι αντιπαθων [64], утверждает, что эти самые маленькие животные погибнут, если женщина, у которой менструация, с распущенными волосами и обнажёнными ногами трижды обойдёт каждую грядку; после этого все червяки свалятся и погибнут.
(65) До сих пор я считал, что надо научить возделыванию садов и рассказать об обязанностях вилика, хотя я полагал, что то, чему нужно обучить и наставлять во всех сельских работах, содержится в первой части [65] этого сочинения; но так как бывает, что большая часть из того, чему мы учили, наша память утрачивает, и это надо чаще восстанавливать по записям, я изложил содержание всех моих книг [66], чтобы когда дело потребует, можно было легко найти, что надо искать и как каждое дело надо делать.
Введение. (1) Ксенофонт Афинянин, Публий Сильвин, в своей книге «Экономика» [1] сказал, что брачный союз установлен был природой, чтобы человек мог вступить в то, что является не только самым приятным, но и самым выгодным партнёрством в жизни. Ведь во–первых, как сказал также Цицерон [2], мужчина и женщина связаны были ею с тем, чтобы человечество не погибло в долгосрочной перспективе, а во–вторых для того, чтобы смертные могли получать помощь и защиту в старости. (2) Кроме того, так как человек приготовляет себе пищу и одежду не на открытом воздухе, не в лесах и рощах, как дикие животные, а под крышей дома, то возникла потребность в том, чтоб один из двух полов вёл бы жизнь на открытом воздухе и своим трудолюбием и рвением добывал себе пропитание, а другой оставался дома, чтоб хранить его под крышей; ведь и в самом деле надо было возделывать землю, плавать по морю или браться за какое–то другое дело, чтоб приобрести какое–либо достояние. И когда добытое таким образом имущество собиралось всё под крышей, нужен был ещё кто–то, чтобы охранять его и совершать над ним те действия, которые надо было делать дома. (3) Ведь зерно и другие виды пищи, порождённые землёй, для надёжной сохранности нуждались в крове, так же как и молодняк овец и иной скотины, как плоды и всё иное, что использует человек для своего пропитания и покрова. (4) А посему, поскольку те обязанности, что мы сейчас тут описали, требуют труда и усердия и поскольку приобретение тех вещей, которые должны быть сохранены в доме, требует немалых усилий вне дома, то правильно, как я уже сказал, чтобы женский пол обеспечивал уход за домом, а мужской действовал вне дома. (5) Поэтому бог возложил на мужчину, чтобы тот, снося жару и холод, вёл дела мира и войны, то есть занимался земледелием и военной службой, женщине же, сделав непригодной для подобных дел, поручил заботу о домашних делах. И так как он возложил на женский пол обязанности опеки и заботы, то сделал женщину более робкой, чем мужчину, ведь боязнь очень сильно способствует тщательной и заботливой опеке. (6) С другой стороны, так как тем, кто добывает пропитание на открытом воздухе приходится подчас отражать нападения, то бог мужчину сотворил смелее женщины. Но поскольку, после того как достояние было приобретено, память и внимание женщине необходимы не меньше, чем мужчине, он наделил её обеими этими способностями. Кроме того, поскольку природа в своей простоте не желала, чтобы оба пола пользовались в равной мере всеми качествами и хотела, чтоб один нуждался бы в другом, то и сделала так, чтобы то чего недостаёт одному присутствовало бы в другом.
(7) Таковы были взгляды, не без пользы для других высказанные Ксенофонтом в «Экономике» и Цицероном, переведшим на латынь его трактат. Ведь у греков, как впоследствии у римлян вплоть до тех времён, что на памяти отцов наших, домашний труд был предметом забот исключительно супруги, а отцы семейств, возвратясь в свои домашние пенаты после тех трудов, что они перенесли вне дома, чтобы отдохнуть от них, все домашние заботы откладывали в сторону. Таким образом, в доме царило величайшее уважение в сочетании с гармонией и усердием и жёны, даже самые красивые, преисполнены были рвения, прилагая все усилия для увеличения имущества и улучшения дел своих мужей. (8) В доме их не было никакой раздельной собственности, ничего такого, на что муж или жена претендовали бы по праву как на свою собственность, но оба сговорились действовать ради общей пользы, так что усердие жены по дому состязалось с общественной деятельностью мужа. Таким образом, вилику с виликой нечего было делать там, где хозяин и хозяйка сами ежедневно следили за своим имуществом и управляли им. (9) Напротив, сегодня, большинство женщин до того расслаблено роскошью и ленью, что не снисходят даже и до обработки шерсти; в своей праздности они питают отвращение к одежде, сшитой дома и их извращённые желания удовлетворяют только драгоценные одежды, которые они получают от своих мужей путём уговоров, по огромным ценам, поглощающим почти все их доходы. Потому не удивительно, что эти дамы гнушаются заботой о деревне и сельскохозяйственных орудиях и считают за бесчестье провести несколько дней в своём имении. (10) Потому–то, с тех пор как древние обычаи римских и сабинских домохозяйств вышли из моды до того, что совершенно вымерли, те заботы что прежде входили в обязанности жён неизбежно перешли к вилику и вилике, так что они заняли место хозяев, которые прежде следовали древнему обычаю не только обрабатывать свои имения, но и жить в них. Но чтоб не показалось бы, что я, осуждая нравы нашего времени, не ко времени взял на себя обязанности цензора, я теперь опишу обязанности вилики.
(I) (1) Следуя порядку изложения, принятому в предыдущей книге, мы должны сказать, что эта женщина должна быть молодой, но уже не юной девушкой по тем причинам, которые мы уже излагали, говоря о возрасте вилика. Она также должна иметь крепкое здоровье и не быть ни уродливой и не слишком уж красивой. Она должна иметь силы переносить долгие бдения и всё иное, что вызывает утомление; её уродство вызывало б отвращение у мужа, а чрезмерная красота сделала б его ленивым. (2) Поэтому, нужно позаботиться о том, чтоб с одной стороны вилик не был по характеру непостоянным человеком и не избегал общества своей жены, а с другой — не торчал бы вечно дома, на её руках. Но то, что мы только что сказали, это ещё всё, что следует сказать по поводу вилики; (3) ведь необходимо рассмотреть, не имеет ли она пристрастия к вину, чревоугодию, суевериям, сну, распутству и легко ли она схватывает то, что ей следует помнить и что надо будет сделать в будущем, чтоб она могла поддерживать тот образ жизни, который мы установили для вилика; ведь муж и жена должны походить друг на друга во многих отношениях и так же избегать зла, как надеяться на награду за хорошо выполненную работу. Кроме того, она должна заботиться о том, чтобы вилик выполнял как можно меньше работ по дому, ибо он должен уходить с рабами на рассвете, а возвращаться усталым, когда его работа кончена, в сумерках.
(4) Однако, устанавливая обязанности вилики, мы не освобождаем вилика от ответственности за домашние дела, а лишь облегчаем его задачу, давая ему помощника. На самом деле домашние обязанности не должны быть полностью возложены на женщину, но должны быть вверены ей таким образом, чтобы они в то же время находились под присмотром вилика. Ведь вилика будет более прилежной если будет помнить, что рядом есть ещё кто–то, перед кем надо часто отчитываться. (5) Кроме того, её надо совершенно уверить в том, что она должна, если не всегда, то по крайней мере чаще всего, оставаться дома, чтоб иметь возможность отправлять в поле тех рабов, которые должны работать там и оставлять на вилле тех, у которых есть на ней какие–то обязанности и следить, чтобы отправлению ежедневных обязанностей не вредило бы бездействие. Ей следует тщательно осматривать всё, что приносят в дом, чтобы убедиться, что оно не повреждено и принимать его для дальнейшей сохранности после того, как она его осмотрит; после этого ей надо будет отделить то, что надо тотчас же употребить в пищу от того, что надо сохранить впрок, чтоб не израсходовать за месяц годовой запас. (6) Далее, если кто–то из рабов заболевает, то она должна позаботиться о том, чтоб его самым надлежащим образом лечили, ибо такого рода забота и внимание наилучшим образом способствуют добрым чувствам рабов и послушанию; ведь те, кто исцелился благодаря помощи, полученной в своей болезни, прилагают все усилия, чтоб служить ещё более преданно, чем ранее.
(II) (1) Затем, она должна будет помнить, что хранится в доме, чтобы вещи эти находились в правильных и здоровых местах, оставаясь там неповреждёнными; нет ведь ничего важнее, чем обеспечить место, куда каждый предмет мог бы быть положен так, чтоб его можно было взять при первой же необходимости. Каково устройство складов мы уже описывали в первой книге, разбирая организацию хозяйства и в одиннадцатой, обсуждая обязанности вилика; но ничуть не будет вредно кратко описать их снова. (2) Самую высокую комнату в доме надо отвести под самые драгоценные сосуды и одежду; то зернохранилище, которое сухо и свободно от влаги, считается подходящим для зерна; прохладное место считается годным для хранения вина; хорошо освещённую комнату надо использовать для хрупкой утвари и для работ, требующих много света. (3) Когда кладовые будут приготовлены, надо будет расставить каждый предмет на своём месте в соответствии с его назначением, а также поместить отдельные предметы в особые места, чтобы можно было их легко найти, когда понадобятся. Ведь и в самом деле старая пословица гласит, что худший вид бедности тот, когда вы, в чём–то нуждаясь, этим не можете воспользоваться, потому что не знаете где лежит небрежно брошенный предмет в котором вы нуждаетесь. Таким–то образом в семейной жизни беспечность доставляет больше хлопот, чем любые заботы. (4) Ведь кто мог бы усомниться в том, что во всём образе жизни ничего нет прекраснее, чем порядок и благоустроенность? Мы часто замечаем это на публичных выступлениях. Ведь когда хор не согласуется с точными ладами и не соблюдает заданный дирижёром ритм, создаётся впечатление, что слушатели слышат только диссонирующие и беспорядочные звуки; но когда хор согласуется с определёнными цифрами и тактами, словно б сговорился сделать это вместе и поёт согласно, из такого согласия голосов получается звук, приятный и восхитительный не только для самих певцов, но и зрители и слушатели так же бывают очарованы, ощущая восхитительное удовольствие. (5) Точно также и в войске ни солдат, ни полководец не могут совершить перестроений если отсутствуют порядок и правильное построение; ведь если всё смешалось, то вооружённого приведёт в смятенье безоружный, всадника — пехотинец, а обозы — кавалерию. Точно так же выучка и порядок много значат на борту судна, ведь когда начнётся шторм, а на судне все должным образом организовано, то по требованию рулевого, боцман без малейшей заминки пользуется каждой снастью, расположенной на своём обычном месте. (6) И когда порядок и благоустроенность столь полезны на театре, в войске и на корабле, то не может быть сомнения, что обязанности вилики требуют порядка и благоустроенности в деле хранения имущества. Ведь когда каждый предмет на своём обычном месте, он легче привлекает внимание и если что–то вдруг отсутствует, то само пустое место побуждает нас искать то, чего там не хватает. В самом деле, если что–либо требует внимания и заботы, то осуществлять их легче, если их объект пребывает в правильном своём порядке. Вот то, в чём Марк Цицерон, следует авторитету Ксенофонта в «Экономике», введшего Исхомаха, отвечающего на вопросы Сократа.
(III) (1) Подготовив подходящие кладовые, следует приступить к размещению в них утвари и мебели, прежде всего отложив те предметы, которыми мы обычно пользуемся для поклонения богам, дальше женскую праздничную одежду и мужскую воинскую, дальше одежду для торжественных случаев, а так же обувь для обеих полов. Дальше отдельно оружие оборонительное и наступательное, а в другом месте орудия для изготовления шерсти. (2) После этого надо выбрать место для сосудов, служащих для хранения пищи, а затем для тех, которые связаны с умыванием и туалетом, а также с обычными ежедневными приёмами пищи и пирами. Далее из вещей, которыми мы пользуемся ежедневно, надо отделить столько, сколько достаточно на месяц, а то, чего достаточно на год разделить на две части, ведь тогда меньше вероятность ошибиться относительно того на сколько хватит нам провизии. (3) После того, как всё это будет распределено, надо всё расположить на своих местах. Затем надо будет передать рабам вещи, которыми они пользуются ежедневно, а именно те, которые связаны с выделкой шерсти и приготовлением пищи, обучая тех, кто будет пользоваться каждым их предметов куда их класть и что надо делать, чтоб поддерживать их в хорошем состоянии. (4) Что ж касается вещей, которыми мы пользуемся в праздничные дни, по приезде гостей, или же в каких–то редких случаях, их надо передать эконому, указав ему место, отведённое для каждого предмета, пронумеровав их все, составив список всего, что мы пронумеровали и предупредив его, что он должен знать, где взять всё, что попросят у него в случае возникновения необходимости и что он должен помнить и записывать, что он выдал, когда и кому, чтоб он мог вернуть потом каждый предмет на место.
(5) Все эти предписания относительно трудолюбия и заботливости древние передали нам через посредство Исхомаха, и ныне мы использовали их для наставления вилики. Но её заботы не должны преследовать одну единственную цель — держать полученные вещи под замком, чтоб хранить их дома в безопасности; время от времени она должна внимательно их осматривать, чтоб предотвратить порчу мебели и одежды при хранении, а так же чтоб продукты и посуда не пострадали от её невнимательности и лености.
(6) В дождливые дни, или же во время холодов и морозов, когда женщины не могут заниматься сельскими работами на открытом воздухе, вилика должна позаботиться об обработке шерсти, то есть заранее вычесать её, чтоб её было легче прясть. Вовсе ведь не плоха мысль о том, чтобы дома шилась бы одежда для неё самой, для надсмотрщиков и для самых лучших из рабов, чтоб счета отца семейства были бы не столь обременительны. (7) Кроме того, она всегда должна следить за тем, чтобы после того как рабы, для полевых работ, покинут виллу, некоторые из тех, кто должен был уйти в поля, не спрятались бы, как подчас бывает, в доме и не обманули бы бдительность вилика. В этом случае она должна выяснить причину того, почему они так поступили: плохое ли здоровье помешало им работать или же тому причиной лень. И даже если она обнаружит, что кто–либо притворяется больным, пусть отведёт его в лазарет без промедления; ведь если он изнурён работой, то лучше ему отдохнуть день или два под наблюдением, чем причинить какой–либо реальный вред, заставляя переутомляться.
(8) Словом, эта женщина должна как можно меньше оставаться на одном и том же месте, ведь её служба не является сидячей. То ей придётся браться за ткацкий станок и если более искусна, то сама давать уроки, если ж нет, обучаться у работницы, у которой больше знаний; то следить за теми, кто готовит пищу для семьи; то убеждаться в том, что кухня, коровники, а также ясли очищены; то посещать больничные палаты, даже если в них и нет больных и держать их в чистоте, чтобы при необходимости помещённые туда больные нашли их чистыми и гигиеничными. (9) Кроме того она обязана присутствовать когда экономы и кладовщики что–нибудь взвешивают, а так же при том, как пастухи доят в овчарнях овец или помещают к маткам ягнят или молодняк иного скота, чтоб они сосали их. Она также обязана присутствовать и при стрижке овец, чтобы тщательно собрать и взвесить шерсть, чтобы убедиться, что её количество совпадает с количеством овец. Проследить за тем, чтобы те кто занимаются убранством комнат вынесли б на воздух мебель, бронзовую посуду очистили от ржавчины, вычистили, отполировали, а всё остальное, что нуждается в починке передать для ремонта мастерам, так же входит в круг её обязанностей.
(10) Наконец, пусть все эти дела и улажены таким образом, но я думаю, что всё это будет бесполезным, если, как я уже сказал, вилик часто, а хозяин и хозяйка время от времени не будут всё это осматривать, чтобы убедиться, что порядок, однажды установленный, сохраняется в исправности. Это можно наблюдать и в хорошо управляемых городах, где вожди и знать в сущности поступают точно также, не считая достаточным иметь хорошие законы, если не изберут самых рачительных из граждан в качестве их хранителей, которых греки называют νομοφυλακες (хранители законов). (11) Их задача состояла в том, чтобы воздавать тем, кто повиновался законам, похвалы и удостаивать их почестей и наказывать тех, кто им не повиновался. Теперь это, конечно, функция магистратов которые охраняют власть законов регулярным отправлением правосудия. Сказанного по вопросу общего управления имением вполне достаточно.
(IV) (1) А сейчас мы дадим наставления по другим вопросам, потому пропущенным нами в предыдущих книгах, что мы специально их приберегли, чтоб поговорить о них в связи с обязанностями вилики; чтобы сохранить порядок, мы начнём с весны, потому что после того как ранний и трёхмесячный посев практически закончится, возникнет незанятое время и мы сможем делать то, в чём я сейчас намерен наставлять. (2) Предание говорит нам, что карфагенские и греческие авторы, так же как и римские, не пренебрегали заботой о мелочах. Ведь карфагеняне Магон [3] и Гамилькар [4], которым, по–видимому, следовали Мнасей [5] и Пакcам [6], отнюдь не малоизвестные авторы из греков и наконец наши собственные авторы, не гнушались, когда не было войны, отдать дань уважения тому, что касается питания; из числа их Марк Амбивий и Мена Лициний [7], а также Гай Матий [8], целью которых было, чтоб по их наставлениям обучали искусных пекарей, поваров, а также экономов.
(3) Все эти авторы установили, что тот, кто берёт на себя исполнение этих обязанностей должен быть целомудренным и воздержанным, потому что прежде всего важно, чтобы пищи и напитков касались только те, кто не достиг половой зрелости или по крайней мере те, кто очень воздержан в половых связях. Любая мужчина или женщина, которые предавались этому занятию должны были, по их мнению, прежде чем прикасаться к пище, омываться в реке или в проточной воде; следовательно, по их мнению, каждый должен пользоваться услугами мальчика или девушки, чтобы получать в кладовой припасы, нужные для ежедневного употребления.
(4) Следующее установленное ими правило состоит в том, что они предписывают приготовить место и сосуды, предназначенные для хранения консервов. Это место не должно находиться на солнце, но должно быть как можно более холодным и сухим, чтобы пища не плесневела и не разлагалась. Сосуды должны быть либо глиняными, либо стеклянными, и пусть они будут лучше многочисленными, чем большими и из них одни следует покрыть смолой, а другие пусть останутся в естественном виде, как того требует состояние сохраняемого продукта. (5) Следует позаботиться о том, чтобы у сосудов этих было широкое горлышко, чтобы их диаметр был один и тот же сверху донизу, чтоб они не были сделаны как бочки, так что когда часть содержимого вынимают для использования, то что остаётся опускалось бы под собственной тяжестью на дно; ведь пища сохраняется свежей, когда не плавает по поверхности, но вся покрыта жидкостью. Этого не может быть в круглой бочке, из–за правильности её формы. Так как, говорят они, изготовление консервов невозможно без использования уксуса и крепкого рассола, ниже приводятся способы приготовления каждого из них.
(V) (1) Как сделать уксус из выдохшегося вина. Возьмите 48 секстариев вина; смешайте вместе, раскрошив, фунт дрожжей, квадрант (четверть секстария) сушёной смоковницы и секстарий соли и всё это смешав, добавьте четверть фунта мёда, разбавьте уксусом и смешайте всё это с вышеупомянутым количеством вина. Некоторые добавляют ещё к тому же количеству вина четверть секстария поджаренного ячменя, 40 обжаренных грецких орехов и полфунта зелёной мяты; (2) другие нагревают до каления куски железа и погружают их в вышеуказанную смесь, а затем, вынув ядра, поджигают пять или шесть скорлупок от кедровых орехов и погружают, всё ещё горящими, в вино. Другие проделывают то же самое с подожжёнными еловыми шишками.
(VI) (1) Способ приготовления крепкого рассола следующий. Поставьте винную бочку с очень широким горлышком в той части имения, где больше всего солнца. Наполните её дождевой водой, так как она более всего подходит для этой цели, если же её нет, то пускай это будет родниковая вода с очень мягким вкусом. Затем поставьте в эту воду корзину из тростника или дрока, наполнив её белой солью, чтоб рассол был белее. Когда в течение нескольких дней вы увидите, что соль продолжает таять вы поймёте, что рассол ещё не готов. (2) Поэтому вы будeте, время от времени добавлять ещё соли, пока она не будет оставаться в целости и не перестанет убывать. Когда вы заметите, что это происходит, вы можете быть уверены, что рассол достиг зрелости. И если вы хотите в том же сосуде приготовить и ещё рассола, то перелейте только что приготовленный рассол в хорошо просмолённые сосуды и держите их закрытыми на солнце, потому что действие солнца не даёт образовываться плесени и придаёт жидкости приятный запах. Есть и другой способ узнать, что рассол созрел: погрузите в него кусок свежего сыра и если он опустится на дно, вы поймёте, что он ещё недостаточно насыщен; если ж он всплывет на поверхность, значит он достиг наивысшей концентрации.
(VII) (1) Перед весенним равноденствием надо собирать и помещать для сохранности в этот приготовленный таким образом рассол различные травы, такие как ростки и стебли капусты, каперсы, стебли петрушки, руту, смирнию вместе со стеблем, прежде чем он перерастёт свою оболочку, а также нераскрывшиеся цветы ферулы со стеблем, нераскрывшиеся цветы дикого или одомашненного пастернака со стеблем, цветы белой брионии [9], спаржу, иглицу, чёрную брионию, домашний лук–порей, полей (разновидность мяты), котовник [10], гиршфельдию [11], критмум, маленькие стебли растения, называемого «лапа коршуна» [12], а так же нежные маленькие стебельки фенхеля. (2) Все эти растения легко хранить в одном и том же препарате — смеси двух частей уксуса и одной части крепкого рассола. Но брионию, иглицу, чёрную брионию, спаржу, пастернак, котовник, критмум предварительно складывают, каждый вид отдельно, на поддоны и посыпав солью, на два дня кладут в тень, пока они не отдадут свою влагу; (3) затем, если они выделят достаточно сока, их в нём промывают; если ж нет, то их промывают, заливая крепким рассолом и выжимают сок, ставя на них груз. Затем каждый сорт помещают в свой сосуд, как я сказал выше и в него вливают жидкость, представляющую собой смесь двух частей уксуса и одной части рассола. А затем вставляют «пробку» из сухого фенхеля, который мы собрали в прошлом году во время сбора урожая, чтобы придавить травы и заставить жидкость подняться до краёв сосуда.
(4) Собрав смирнию, ферулу и фенхель разложите их в помещении, пока они не завянут и уберите с этих молодых растений всю кору и листья. Если стебли толще большого пальца разрежьте их тростниковым лезвием и разделите пополам; сами цветы, если они слишком большие, также разделите и поместите в сосуды для хранения. Затем залейте их вышеописанной жидкостью и добавьте небольшое количество корней лазера, который греки именуют σιλφιον, а затем разложите слой сухого фенхеля так, чтобы жидкость покрыла его. (5) Ростки и стебли капусты, каперсы, «лапу коршуна», полей, наперстянку положите в доме на несколько дней для просушки, пока они не завянут, а затем сохраняйте их тем же способом, что и фенхель, руту, чабер и майоран. Некоторые сохраняют руту только в крепком рассоле, без уксуса и перед употреблением в пищу вымачивают в воде или в вине, а затем уже едят. Этим же способом удобно сохранять также зеленый чабер и зелёный майоран.
(VIII) (1) Ниже даётся способ приготовления кислого молока. Возьмите новый сосуд и просверлите в нём у основания отверстие; затем заткните это отверстие маленькой палочкой и наполните сосуд самым свежим овечьим молоком; возьмите небольшие пучки зелёных приправ: майорана, мяты, лука и кориандра и погрузите в молоко, но так, чтоб верёвки, которыми они связаны, не были погружены. (2) На пятый день выньте затычку, которой вы заткнули отверстие и дайте сыворотке стечь; затем, когда начнёт появляться кислое молоко (простокваша) снова заткните сосуд той же палочкой и через три дня слейте сыворотку описанным выше способом, выньте и выбросите пучки приправ; затем измельчите в молоко немного сухого тимьяна и майорана и добавьте столько лука–порея сколько сочтёте нужным. Затем, через два дня, снова выпустите сыворотку, закупорите отверстие, добавьте столько толчёной соли, сколько нужно и смешайте всё вместе. Затем наденьте крышку на сосуд, запечатайте его и не открывайте, пока не захотите употребить в пищу содержимое.
(3) Некоторые, собрав кресс–салат садовый или даже дикий, сушат его в тени, а затем, выкинув стебель, сутки вымачивают листья в рассоле; выжав из них жидкость под давлением, они опускают эти листья в ничем не приправленное молоко и добавив столько соли, сколько посчитают нужным, проделывают то, что мы предписали выше. (4) Некоторые смешивают в сосуде молодые листья клоповника со сладким молоком и на третий день сливают сыворотку так, как мы указывали; затем, взяв немного зелёного чабера, а так же некоторое количество сухих семян кориандра, укропа, тимьяна и петрушки, хорошо их растирают и затем добавляют в молоко, добавив соли, хорошо прожаренной и просеянной. Остальные действия те же, что и в приведённом выше рецепте.
(IX) (1) Салат–латук консервируют следующим способом. Стебли надо обдирать снизу вверх до того места, где находятся нежные листья и затем засолить в тазу, дав постоять день и ночь, пока из них не образуется рассол; потом промойте их другим рассолом и выжав, разложите на решётках, пока они не высохнут; далее насыпьте под ними сухого укропа и фенхеля, нарежьте немного руты и лука–порея и всё это смешайте; затем, когда стебли высохнут, надо будет расположить их так, чтобы между ними можно было разложить зелёные бобы, которые сначала надо сутки вымочить в крепком рассоле. После того, как вы их сходным образом высушите надо их законсервировать с пучками латука в жидкости, состоящей из двух частей уксуса и одной крепкого рассола; затем надавите на них «пробкой» из сухого фенхеля так, чтобы жидкость поднялась до краёв сосуда. (2) Чтоб добиться такого результата, тот кто руководит этой операцией должен будет время от времени подливать жидкость, не давая рассолу высохнуть; так же он должен протирать сосуды снаружи губкой и охлаждать их свежей родниковой водой. Точно также как консервируют латук можно консервировать цикорий, верхушки руты, тимьяна, чабера и майорана, а также ростки дикой редьки. Всё вышеперечисленное надо заготавливать весной.
(X) (1) А теперь мы дадим указания относительно того, что и как надо собирать и сохранять в течение лета во время сбора урожая или даже когда он закончится. Выбери предпочтительно помпейский [13] или «невыкопанный» [14], или даже простой лук с Марсийской равнины [15], который крестьяне называют unio. Это тот лук, который не пророс и лишён отростков. (2) Сначала высушите его на солнце, затем, после того как он остынет в тени, положите его в сосуд на слой тимьяна или майорана; полейте всё это известной жидкостью из двух частей уксуса и одной части крепкого рассола; сверху положите пучок майорана, чтобы лук можно было придавить. Когда он впитает жидкость, наполните сосуд такой же жидкостью. В то же время года надо сохранять ягоды кизила, сливы цвета оникса, дикие сливы, а так же различные виды яблок и груш.
(3) Ягоды кизила, которые мы используем вместо оливок, а так же дикие сливы и сливы цвета оникса надо собирать пока они ещё твёрдые и не слишком спелые; но они, однако, не должны быть слишком уж незрелыми. Их надо высушить в течение дня в тени, а затем полить смесью уксуса и сусла, уваренного до половины или одной трети его первоначального объёма, добавив также немного соли, чтобы не могли зародиться черви или иные животные. Но однако ж лучший способ сохранения — это когда две части сусла, уваренного до половины его первоначального объёма, смешивают с одной частью уксуса.
(4) Собирайте до созревания, но и не зелёные груши долабеллины [16], крустумийские, царские, венерины, волемы, невиевы, латерийские [17], децимиевы [18], лавровые, мирровые и пурпурные; собрав, осмотрите их внимательно, чтоб пустить в дело только те, что совершенно здоровы и не поражены червями. Поместите их в обмазанный смолой глиняный сосуд и заполните его вином из заизюмленного винограда или из сусла, уваренного до одной третьей своего первоначального объёма, так чтоб все плоды погружены были в жидкость; затем накройте крышкой и залейте гипсом. (5) Думаю, следует отметить, что нет таких фруктов, которые нельзя было бы сохранить в меду. И поскольку такая пища иногда полезна для больных, думаю, что по крайней мере какое–то количество их надо сохранять; но необходимо класть плоды каждого вида по отдельности, так как если их смешать, то один вид портится от присутствия другого. (6) И поскольку появилась возможность упомянуть о мёде, мы добавим, что сезон этот — время, когда ульи должны быть очищены от мёда — мёд собран а воск спрессован; обо всём этом мы уже говорили в нашей девятой книге. Поэтому мы сейчас не требуем от вилики ничего, кроме того, чтоб она при всех этих работах присутствовала и взяла приготовленные плоды под свою опеку.
(XI) (1) Но так как mella и mulsa [19] должны сохраняться одновременно так, чтоб они не состарились, то важно помнить, что после того как второй урожай мёда будет удалён из сот, воск надо тотчас же раздробить на мелкие кусочки и погрузить в родниковую или дождевую воду. Затем воду надо отжать, процедить, перелить в свинцовый сосуд и прокипятить, а все примеси удалить вместе с пеной. Когда она выкипит и достигнет той же самой консистенции, что сусло, уварившееся до трети своего объёма, ей следует дать остыть и хранить в сосудах, хорошо обмазанных смолой. (2) Некоторые используют mella вместо mulsa, а другие используют её вместо вываренного сусла для того, чтобы консервировать оливки для чего и я считаю её вполне подходящей, потому что она обладает ароматом, который хорошо сочетается с едой; но её нельзя использовать вместо mulsa (медовой воды) в качестве лекарства для больных, потому что если её выпить она вызывает вздутие желудка и кишечника. Поэтому её следует хранить отдельно и использовать для консервирования, в то время как mulsa (медовую воду) надо будет приготовить отдельно из лучшего мёда.
(XII) (1) Существует несколько способов приготовления медовой воды. Некоторые по нескольку лет выдерживают дождевую воду в сосудах, которые держат на открытом воздухе на солнце; они часто переливают её в другие сосуды и очищают, потому, что если долго её не переливать, то на дне образуется осадок. Затем они смешивают секстарий этой выдержанной воды с фунтом мёда. (2) Другие желая получить более резкий вкус, кладут на секстарий воды додранс мёда и оставляют бутыль, наполненную смесью в таких пропорциях и покрытую гипсом, на солнце в течение 40 дней во время восхода Сириуса (собачьей звезды); наконец, они помещают её на полку, где её может достичь дым. (3) Наконец, те кто не позаботились о том, чтобы отстоять дождевую воду, берут свежую и кипятят до тех пор, пока её количество не уменьшится на три четверти., затем, когда она остынет, то если хотят сделать медовую воду очень сладкой, смешивают секстарий мёда с двумя секстариями воды; если же хотят сделать её более крепкой, то кладут додранс мёда на секстарий воды и соблюдя эти пропорции переливают свой состав в бутыль. После того, как её выдержат на солнце в течение 40 дней, как я сказал уже выше, её кладут на полку, где она подвергается воздействию дыма.
(XIII) (1) Это также самое подходящее время для приготовления сыра для домашнего употребления, потому что тогда сыр даёт очень мало сыворотки; кроме того, в конце этого сезона, когда удой молока невелик, нецелесообразно отнимать время рабов на переноску молочных продуктов на рынок; ведь и в самом деле, те молочные продукты, которые доставляются туда во время жары, часто портятся, становясь кислыми. Потому–то лучше в это время года делать только те молочные продукты, которые необходимы для домашнего употребления. Чтоб они сделаны были хорошо, следует доверить заботу об этом пастуху и в седьмой книге [20] мы уже дали наставления, которым он должен следовать.
(2) Также есть некоторые травы, которые можно сохранять с приближением урожая, такие как портулак и та поздняя трава, которую некоторые называют садовый батис (критмум). Травы эти тщательно очищают и раскладывают в тени; затем, на четвёртый день на дне сосудов рассыпают слой соли и кладут на него траву, каждую отдельно; затем сверху насыпают ещё один слой соли и вливают уксус, так как рассол этим травам не подходит.
(XIV) (1) В это же время года или даже в начале августа, собирают, в меру уже тогда созревшие, самые сладкие яблоки и груши и разрезав их на две или три части тростниковым или маленьким костяным ножом, выставляют на солнце, пока они не высохнут. Если их будет много, то они обеспечат поселян немалой частью их пищи в течение зимы, потому что они служат в качестве приправы, также как и фиги, которые так же сохраняясь сушёными, помогают прокормиться деревенским жителям зимой.
(XV) (1) Не собирайте фиги, если они слишком перезрели и сморщены или напротив, недозрели. Собрав, разложите их на целый день на солнце. Воткните в землю четыре кола на расстоянии четырёх футов друг от друга и привяжите к ним шесты. Поверх образовавшихся рам положите камыши и притом так, чтоб они, находясь на расстоянии не ниже двух футов от земли, не могли притягивать влагу, что земля обычно выделяет ночью. На них кладут фиги, а на земле, по обе стороны от этого сооружения, ставят пастушьи плетни, сплетённые из соломы, тростника или папоротника, чтоб поставив их с заходом солнца и оперев друг на друга, сделать своего рода крышу, как у хижины, и защитить сухие фиги от росы, а иногда и от дождя, которые портят эти плоды. (2) Когда фиги окончательно высохнут, их надо будет сложить, ещё горячими от полуденного зноя, в широкие сосуды, хорошо просмолённые и тщательно их там придавить; это после того, как вы положили сухой фенхель на дно сосудов, а так же положили его же на верх, когда сосуд заполнен. Сосуды сразу закройте крышками, запечатайте их и поместите в очень сухой склад, чтобы фиги долго сохранялись.
(3) Некоторые, когда фиги собраны, обрывают у них плодоножки и раскладывают фиги на солнце. Затем, когда они немного подсохнут и до того, как начнут затвердевать, складывают их в кучи в глиняные или каменные резервуары, топчут их, словно бы делая муку, а затем смешивают с ними поджаренный кунжут, египетский анис и семена фенхеля и тмина. (4) Когда они их тщательно протопчут и смешают всё в одну массу, то из этой смеси делают умеренного размера шарики, заворачивают их в листья смоковницы, связывают их тростником или любым другим растением, кладут на плетёнки и дают высохнуть; затем, когда они полностью высохнут, их помещают в пропитанные смолой сосуды. Другие помещают получившуюся смесь в сосуды не обмазанные смолой и после того как их обмазывают, нагревают в духовке или в печи, чтобы из них быстрее выпарилась влага. Затем, когда фиговая паста высохнет, они хранят её на полке, а когда захотят её использовать, разбивают глиняный сосуд, ведь иначе невозможно извлечь затвердевшую фиговую массу. (5) Наконец, некоторые выбирают самые крупные ещё зелёные плоды, разрывают их тростником или пальцами и сушат их на солнце; а затем, когда их высушит полуденный зной и смягчит жар солнца, они собирают их, и как это принято у африканцев и испанцев, симметрично укладывают их, прижимают и придают форму звёзд, маленьких цветов или хлеба; затем они снова сушат их на солнце и хранят в сосудах.
(XVI) (1) Сходного ухода требует и виноград. Белый виноград сладчайшего вкуса с крупными и не плотно растущими ягодами, надо собирать после пятого часа, когда луна убывает, а погода ясная и сухая и раскладывать на некоторое время на досках, чтоб они не были раздавлены собственным своим весом. После этого рекомендуется нагреть в медном котле или новом большом глиняном горшке щёлок, предварительно приготовленный из древесных углей, а когда он закипит, добавить немного лучшего масла и перемешать его. Затем надо связать две или три (в зависимости от их размера) грозди винограда, погрузить в кипящий котёл и оставить их там на короткое время, пока они не обесцветятся; но не дайте им полностью перевариться; надо ведь проявить определённую сдержанность и умеренность. (2) Затем, вынув их, положите на поддон так, чтоб они друг друга не касались. Затем, через три часа, каждую гроздь переверните и не кладите их на одно и тоже место, чтоб они не испортились под воздействием вытекшего из них сока. Ночью их, так же как и фиги, надо укрывать от росы и от дождя. Затем, когда они в меру высохнут, храните их в сухом месте, в новых сосудах с крышками, обмазанных, но не осмолённых.
(3) Некоторые заворачивают виноград в фиговые листья и сушат его до состояния изюма, другие заворачивают полусморщенные грозди в виноградные листья или в листья платана, а затем хранят в сосудах. Другие сжигают стебли бобов и приготовляют золу, затем добавляют три киафа соли и киаф масла к десяти секстариям щёлока, а затем разводят огонь и нагревают смесь, выполняя остальную часть процесса также, как и раньше. Если же окажется, что масла в котле недостаточно, то добавляют нужное количество, чтоб изюм получился богаче и ярче по цвету.
(4) В это же время года поместите тщательно собранные вручную яблоки в горшки, обмазанные смолой, накройте их крышками, также смазанными смолой, и обмажьте их гипсом. Затем выройте канавы глубиной в два фута в сухом месте под навесом и поставьте в них горшки так, чтобы их загипсованные горлышки обращены были вниз; затем насыпьте сверху земли и слегка её утрамбуйте. Лучше разместить в каждой канаве меньшее количество горшков, на большем расстоянии друг от друга; ведь если при выкапывании одного из сосудов, вы потревожите другие, то плоды быстро испортятся. (5) Некоторые прекрасно сохраняют яблоки в изюмном вине, а другие — в варёном сусле, кладя сверху прокладку из сухого фенхеля, которой прижимают яблоки так, чтоб они всегда покрыты были жидкостью. Кроме того, они ещё тщательно промазывают гипсом крышки, уже просмолённые, чтоб предотвратить попадание воздуха.
(XVII) (1) В некоторых местностях не хватает вина, а значит и уксуса. Поэтому в одно и то же время года надо собирать как можно более спелые зелёные фиги, особенно если уже пошли дожди и фиги попадали из–за него на землю. Когда вы соберёте их, то храните их в кувшинах или в амфорах, где они должны перебродить. Затем, когда они закиснут и выделят сок, весь уксус тщательно процеживают и переливают в сосуды, пропитанные душистой смолой. Эта жидкость заменяет очень острый уксус первого сорта и никогда не подвержена гниению или затхлости, если не хранить её во влажном месте. (2) Некоторые, из тех, что предпочитают количество качеству, помещают фиги в воду и время от времени добавляют новые, очень зрелые и дают им растворяться в этой жидкости, до тех пор пока она не приобретёт достаточно острый вкус уксуса; после этого ей дают профильтроваться через небольшие корзинки из тростника или дрока и кипятят осветлённый уксус до тех пор, пока он не избавится от накипи и всяких нечистот. Затем они добавляют немного обжаренной соли, которая препятствует появлению червей или других насекомых.
(XVIII) (1) Хотя в предыдущей книге, озаглавленной «Вилик», мы уже говорили о приготовлениях, которые необходимо провести для сбора урожая, всё же не лишним будет дать наставления вилике по этому же вопросу, чтоб она смогла усвоить, что всё, что делается в доме во время сбора урожая, требует её забот. (2) Если имение большое, а виноградники и плантации обширны, то надо постоянно изготавливать сосуды по десять и по три модия, плести маленькие корзинки и обмазывать их смолой; кроме того надо изготовить и заточить как можно больше маленьких серпов и железных крючков, чтоб работники не срывали бы гроздья руками, отчего немалая часть ягод падает на землю и рассыпается. (3) К маленьким корзинкам надо приспособить шнуры или верёвки, а ремни к тем, что содержат по три модия. Далее, чаны для вина и другие емкости, связанные виноградными прессами, цистерны для винограда [21], а так же все иные сосуды надо, если море поблизости, промывать морской водой или же в противном случае свежей пресной и они должны быть тщательно промыты, вычищены и просушены так, чтоб в них не оставалось влаги. Винный погреб также надо очистить от грязи и всяческого хлама, чтобы в них был приятный запах и не пахло б плесенью или чем–то кислым. (4) Затем благочестиво и целомудренно принесём жертву Либеру и Либере [22] и орудиям для выжимки. Во время сбора винограда ни пресс для вина, ни винный погреб не должны быть обделены вниманием, чтобы те, кто делает новое вино трудились бы в чистоте и опрятности и чтобы воры не смогли бы унести часть собранных плодов.
(5) Бочки, кувшины и другие сосуды надо обработать смолой за 40 дней до сбора урожая, при этом те, что погружены будут в землю и те, что будут на поверхности, обработать надо разным способом. Те, что будут закопаны, надо нагревать горящими железными факелами и когда смола стечёт на дно сосуда, то факел убирают, а то, что стекло на дно или же прилипло к стенкам размазывают с помощью деревянного ковша и изогнутого железного скребка. Затем сосуд прочищают щёткой и залив ещё раз горячую смолу, размазывают скребком и небольшой щёткой. (6) Те ж сосуды, что будут на поверхности, перед обработкой выставляют на несколько дней на солнце; затем, когда они достаточно постоят уже на солнце их опрокидывают днищем вверх, ставят на три небольших камня и подносят к днищу их огонь, который будет гореть до тех пор, пока дно не раскалится до того, что рука будет не в состоянии этого выдерживать. Затем сосуд кладут на землю набок, в него заливают кипящую смолу и сосуд катают так, что она распространяется на все стенки сосуда. (7) Всё это надо делать в день тихий и безветренный, чтоб при разжигании огня, ветер так не раздул его, что сосуды лопнули б от жара. Двадцати пяти футов твёрдой смолы достаточно для сосуда вместимостью полтора куллея. Без сомнения, если добавить пятую часть бруттийской смолы [23], к общему её количеству, это будет полезнейше для вина любого урожая.
(XIX) (1) Также следует позаботиться о том, чтобы сусло, когда оно будет выдавлено, могло бы хорошо сохраниться по крайней мере до тех пор, пока оно не будет продано. Сейчас мы расскажем, как этого добиться и какие приправы способствуют его сохранению. Одни кладут сусло в свинцовые сосуды и вываривают его на четверть, другие — на треть. Несомненно, любой, кто уварит его до половины, добьется более густой его консистенции и следовательно, более выгодной для употребления, настолько что его можно будет использовать вместо сусла, уваренного на одну треть, сохраняя сусло прежних урожаев.
(2) Мы считаем лучшим то вино любого сорта, которое можно хранить без каких–либо консервантов, не примешивая в него ничего, что могло бы заглушить его естественный запах; ведь то вино превосходнейшее, которое доставляет удовольствие своим природным качеством. Если ж сусло будет иметь какой–либо порок, либо из–за недостатков той земли, где оно произведено, либо из–за молодости виноградных лоз, то выберите, если то возможно, виноград из той части виноградника, что состоит из аминейских лоз [24], если ж нет то из той, которая даёт лучшее вино и которая наиболее старая и наименее заболоченная. (3) Затем вы должны следить за убыванием луны, когда она находится ниже земли, и в тихий, сухой день соберите самые спелые гроздья и когда раздавите их ногами, а затем перенесите из чана в сосуды для кипячения столько, сколько нам требуется сусла, которое вытекло из них до того как плодоножки винограда извлечены будут из винного пресса и вы должны будете разжечь сначала лёгкий огонь, очень тонкими дровами, которые поселяне называют cremia (хворост), так чтоб сусло могло закипать неторопливо. (4) Тот, кто отвечает за эту операцию, должен приготовить сита, сделанные из тростника или ракитника, но последний должен быть в сыром виде, то есть не отбитый молотком. У него должны быть также запасены связки фенхеля, прикреплённые к концам прутьев, которыми он может доставать до дна сосудов, чтоб он мог взбалтывать любые остатки, осевшие на дне и поднимать их наверх; кроме того, он должен очищать ситечком пену, появляющуюся при варке на поверхности и делать это до тех пор, пока сусло не очистится от всего осадка. Затем ему следует добавить либо немного айвы, которую он вытащит как только она сварится или же любые другие плоды с подходящим запахом, продолжая при этом перемешивать варево фенхелем, чтоб предотвратить оседание чего–либо, что могло бы продырявить свинцовый сосуд. (5) Когда затем сосуд этот должен будет выдержать более сильный огонь, то есть когда сусло, выкипев частично, забурлит внутри, под него надо будет подложить стволы деревьев или крупные куски дерева, но не касаясь дна сосуда; ведь если этого на избежать, то либо сосуд окажется пробит или сусло непременно сгорит и приобретя горький вкус, станет бесполезным. (6) Но перед тем как поместить сусло в сосуды для варки, те которые из них свинцовые, надо натереть изнутри хорошим маслом, а затем уже помещать в них сусло. Это не позволит кипящему суслу сгореть.
(XX) (1) Кроме того, сваренное сусло, хоть и тщательно приготовленное, может прокиснуть. Если это случилось, надо позаботиться о том, чтобы сохранить наше вино с помощью уварившегося прошлогоднего сусла, доброта которого уже проверена; ведь дурное средство испортило б вино. (2) Сами сосуды, в которых варится загустевшее и вываренное сусло должны быть не из меди, а из свинца; ведь при кипячении медные сосуды выделяют медную ржавчину и портят вкус сусла. Растения, сваренные с суслом, привкус которых считают подходящим для вина — это ирис, пажитник и душистый перец; фунт каждого из них надо положить в котёл для кипячения, из которого получаем 90 амфор сусла, когда оно только что закипело и очищено от накипи. Затем, так как сусло от природы жидкое, то когда оно уварится до трети от исходного количества, нужно потушить огонь и залить его водой; но и даже если мы это сделаем, уваренное сусло всё ж уменьшится до уровня ниже трети ёмкости. (3) Но хотя это и является некоторым недостатком, тем не менее, это всё ж полезно; ведь чем дольше варить сусло, то оно, если на сгорает, становится ещё лучше и гуще. Таким способом уваренного сусла достаточно одного секстария на амфору вина. После того, как вы прокипятите 90 амфор сусла в кипящем котле до такой степени, что останется лишь небольшая часть целого (что означает, что оно было сварено до одной трети), именно тогда, а не раньше добавьте жидкие и смолистые ингредиенты, а именно десять секстариев жидкой неметурийской смолы [25], после того как вы тщательно промыли её в кипячёной морской воде и полтора фунта скипидара. (4) Добавив эти ингредиенты, тщательно размешивайте жидкость в свинцовом сосуде, чтоб она не пригорела. Затем, когда жидкость выкипит до трети своего первоначального объёма, потушите огонь и продолжайте помешивать в свинцовом сосуде так, чтобы варёное сусло и новые ингредиенты смешались. Когда уваренное сусло несколько остынет, постепенно всыпайте в него остальные специи после того, как они будут размолоты и просеяны, а затем то, что уварилось перемешивайте деревянным черпаком, пока не остынет. Если вы этого не сделаете, то как мы уже сказали, ингредиенты опустятся на дно и подгорят. (5) К вышеупомянутому количеству сусла следует добавить следующие специи: листья нарда, иллирийского ириса, кельтской валерьяны [26], соссюреи [27], финики, купырь, верблюжье сено, причём каждого из них будет достаточно по полуфунта; также пять унций мирры, фунт сладкого тростника, полфунта кассии, четверть фунта кардамона, пять унций шафрана и фунт крипы [28] с виноградными листьями. (6) Их, как я уже сказал, надо добавлять после того, как они высушены и просеяны и смешать с ними расис — сорт неочищенной смолы; он тем лучше, чем он старше, ведь с течением времени он становится твёрже; разотрите его, превратив в порошок и смешайте с прочими ингредиентами. Её вполне достаточно будет в количестве шести фунтов. Невозможно сказать какое количество этого состава надо положить в 48 секстариев сусла, потому что расчет правильного количества должен основываться на качестве вина и надо следить за тем, чтоб покупатель не почувствовал бы вкуса приправы, ибо это его может отпугнуть. (7) Лично я, если урожай винограда влажный, обычно беру триенс (треть секстария) на две амфоры; если он сухой, то квадрант (четверть секстария), так что количество сусла составляет четыре урны, а урна — 24 секстария. Я знаю, что иные поселяне кладут по три унции этого состава на каждую амфору, но их вынуждает к этому чрезмерная слабость их вина, которое едва ли может сохранится 30 дней в хорошем состоянии. (8) Однако, если дров в избытке, лучше сусло прокипятить и очистить от накипи и грязи; если это сделать, то десятая часть его окажется потерянной, но зато остальное прекрасно сохранится. Если ж дров не хватает, надо смешать унцию того, что называют мраморным или гипсовым «цветком» с двумя секстариями сусла, уваренного до одной третьей первоначального количества с каждой амфоры. Это, хоть и не сохранит вкус вина навечно, но, как правило, сохранит до следующего урожая.
(XXI) (1) Сусло, самое сладкое, какое только возможно, надо уварить до трети своего первоначального объёма и когда его уварят так, как я сказал выше, оно будет называться дефрутум. Когда оно остынет, то его переложат в сосуды и положат на хранение, так что его можно будет использовать через год. Впрочем, его можно добавлять в вино через девять дней после того, как оно остынет; но лучше если оно останется нетронутым в течение года. Секстарий этого дефрутума надо добавить к двум урнам сусла, если последнее происходит из виноградников на холмах; если же оно происходит из виноградников на равнинах, то добавляют три гемины. (2) Вынув сусло из котла, дайте ему остыть в течение двух дней и стать прозрачным. На третий день добавьте дефрутум.; затем, через два дня, когда сусло с дефрутумом закончат своё брожение, его следует очистить и на каждые две урны сусла добавить ложку с верхом, то есть полунции прожаренной и растолчённой соли. Чтоб её сделать, в глиняный неосмолённый кувшин кладут самую белую соль; затем его смазывают глиной, смешанной с измельчённой соломой, ставят на огонь и оставляют жариться до тех пор, пока она продолжает потрескивать; когда же перестанет, то процесс приготовления завершён.
(3) Кроме того, пажитник вымачивают в старом вине в течение трёх дней, затем вынимают и сушат в духовке или на солнце, а когда он высыхает, то его измельчают, измельчив же, после того как сусло посолено, кладут в него полную ложку или иную сходную меру в четверть киафа величиной в расчете на две урны. Затем, когда сусло совсем перестало бродить и некоторое время отстоялось, добавим точно такое же количество «цветка» гипса, какое мы добавили соли; затем, на следующий день, очистим кувшины для вина, закроем вино, которое было сохранено и запечатаем его.
(4) Этот способ консервации Колумелла [29], дядя мой по отцовской линии, выдающийся агроном, применял в тех имениях, где у него были виноградники на болотистой почве; но когда он консервировал вино из виноградников на холмах, он брал вместо чистой соли солёную воду, уваренную до одной трети первоначального объёма. Это, конечно, увеличивает количество вина и улучшает его букет, но при этом существует риск того, что вино может испортиться, если воду не прокипятили должным образом. Эту воду, как я уже сказал, берут в открытом море, как можно дальше от берега; ведь чем дальше от берега она взята, тем она прозрачнее и чище. (5) Если они её хранят, как это делал Колумелла, через три года процеживают и переливают в другие сосуды, а затем, ещё через три года, уваривают до одной трети объёма, то у них будет много лучший консервант для своего вина и не будет риска испортить вино. Одного секстария этой солёной воды вполне достаточно на две урны сусла, хотя некоторые берут два, а иные даже три секстария. У меня не было бы возражений против этого, если б этот сорт вина обладал такой крепостью, чтобы вкус солёной воды не был бы заметен. (6) Потому–то осторожный землевладелец, приобретя имение, сразу же, при первом урожае, пробует три или четыре разных вида консервантов в таком же количестве сосудов, чтобы выяснить сколько солёной воды он может добавить в вино не испортив его вкуса.
(XXII) (1) Есть и ещё один способ консервирования сусла — с помощью жидкой смолы. Положите метрету жидкой неметурийской смолы в чан или корыто и туда же вылейте два конгия щёлока, а затем смешайте их деревянным шпателем. Когда смесь осядет, процедите щёлок; затем снова добавьте такое же количество щёлока, перемешайте и процедите таким же образом; затем повторите процесс в третий раз. Пепел устраняет запах смолы и смывает загрязнения. (2) После этого добавьте пять фунтов бруттийской смолы или если её под руками нет, то какой–нибудь другой, настолько чистой, насколько это возможно. Искрошите её на мелкие кусочки и смешайте с неметурийской смолой. Затем влейте два конгия старой, выдержанной морской воды, если она у вас есть, если же её нет, то свежей морской воды, выкипевшей до одной трети своего первоначального объёма. Оставьте чан на открытом солнце во время восхода Сириуса и как можно чаще перемешивайте содержимое деревянной лопаткой, пока добавленные вами ингредиенты не растворятся в смоле и не станут с ней единым целым. На ночь же чан лучше всего закрыть, чтоб в него не попала роса. (3) Затем, когда морскую воду, которую вы налили, поглотит солнце, обязательно накройте полностью сосуд. Некоторые имеют обыкновение смешивать четверть фунта этого консерванта с 48 секстариями вина и довольствуются таким способом консервирования. Другие добавляют три киафа этого консерванта к числу секстариев, упомянутому выше.
(XXIII) (1) Смола, которую используют для консервации аллоброги [30] называется древесная смола. Её готовят таким образом, чтоб она затвердела и чем она твёрже, тем лучше для использования, так как утратив свою вязкость, она легче измельчается в порошок и просеивается. Поэтому её надо измельчить и просеять; затем когда сусло перестанет бродить во второй раз, что обычно происходит на четвёртый день после того, как оно извлечено было из чана, его тщательно очищают вручную и затем, но не раньше, секстарий и полунции указанной смолы добавляют к 55 секстариям, тщательно перемешивают деревянным ковшом и не трогают больше, до тех пор, пока оно не забродит, хотя этот процесс не должен продолжаться более 14 дней с момента, когда консервант был добавлен; по прошествии этого времени вино надо без промедления очистить, и если какие–то остатки прилипнут к краям или стенкам сосудов, их надо соскоблить и стереть, а крышки немедленно закрыть и сосуды опечатать.
(2) Если ж вы хотите сохранить весь урожай с помощью одной и той же смолы таким образом, чтоб по вкусу невозможно было бы сказать, что он сохранён с помощью смолы, достаточно будет смешать шесть скрипул той же смолы с 45 секстариями вина, когда оно перестанет, наконец, бродить и все остатки будут удалены. (3) Но, вам придётся добавить пол–унции жареной и растёртой в порошок соли в то же количество сусла. Не только в такое вино надо класть соль, но, если то возможно, надо в одинаковой мере солить любое вино и в любой стране, потому что это не даёт ему заразиться затхлым вкусом.
(XXIV) (1) Неметурийская смола производится в Лигурии. Чтобы сделать её пригодной для сохранения вина, морскую воду надо брать из открытого моря как можно дальше от берега и доводить до половины её первоначального объёма; и когда она остынет до того, что не обжигает тело при прикосновении, мы смешаем с ней такое количество указанной золы, которое покажется достаточным, и тщательно перемешаем его деревянной лопаткой или даже рукой, чтобы удалить мусор, если он остался. (2) Затем надо дать смоле осесть и, когда это произойдёт, слить воду; после этого надо промыть её два–три раза оставшейся кипячёной водой и переворачивать до тех пор, пока она не покраснеет; затем, процедив, дайте ей постоять на солнце в течение 14 дней, чтобы вся влага, оставшаяся от воды, могла высохнуть. Потому–то на ночь сосуд необходимо накрывать, чтоб в него не попала бы роса. (3) Подготовив таким способом смолу и желая сохранить вино после того как во второй раз закончится его брожение, следующим образом добавьте два киафа вышеупомянутой смолы к 48 секстариям сусла: возьмите два секстария сусла из того количества, которое мы собираемся сохранить, а затем аккуратно слейте эти два секстария сусла с секстарием смолы и снова и снова переворачивайте их рукой как медовую воду, чтоб облегчить их смешение и когда эти два секстария сольются со смолой и образуют, так сказать, одно вещество, тогда надо будет вылить их в сосуд, из которого их прежде взяли, и перемешать деревянным ковшом, чтобы консервант тщательно перемешался.
(XXV) (1) Поскольку некоторые, а на самом деле почти все греки сохраняют сусло с солью или же с морской водой, я решил, что этого вопроса нельзя обойти молчанием. Но в отдалённых от морского побережья районах, куда морскую воду доставить нелегко, рассол для консервирования делают следующим образом. (2) Лучше всего подойдёт дождевая вода, или, в противном случае, вода из очень чистого источника. Потому, позаботьтесь о том, чтоб набрать как можно больше той или другой в лучшие сосуды, годные к тому, чтоб выстоять пять лет на солнце. Когда вода испортится, вы дадите ей время вернуться в первоначальное состояние. Когда это произойдёт, возьмите другие сосуды и осторожно перелейте в них эту воду, пока не дойдёте до осадка, ведь на дне сосудов, где была вода, всегда найдётся какая–нибудь грязь. (3) После этого воду следует прокипятить до трети её первоначального объёма, тем же самым способом как кипятят сусло. К 50 секстариям этой воды добавьте один секстарий белой соли и столько же хорошего мёда, снова прокипятите смесь и удалите накипь. Когда состав остынет, то что от него осталось вылейте в сосуд с суслом.
(4) Если ж ваше имение расположено недалеко от моря, то воду надо брать из открытого моря, когда ветры тихие и море настолько спокойно, насколько то возможно; уварите её до трети первоначального объёма и добавьте, если сочтёте подходящим, некоторые их вышеописанных специй, чтоб вино имело б лучший букет. Но прежде чем вынуть сусло из чана, окурите сосуды розмарином, лавром или миртом и наполните их до краёв, чтоб вино могло очиститься в процессе брожения; после этого натрите их сосновыми шишками. (5) Если вы хотите придать своему вину сладость, то сусло надо будет приправить на следующий день после того, как оно будет перелито из чана, если ж более терпким — то на пятый день. Затем наполните сосуды и запечатайте их. Некоторые так же кладут в эти сосуды, после того как окурили их, приправы и затем уже переливают сусло.
(XXVI) (1) В любом имении, где вино часто делается кислым, при сборе винограда и выдавливании сока, прежде чем подвергнуть виноградную кожуру действию пресса, влейте в чан сусло, добавьте десятую часть свежей колодезной воды из того же имения и кипятите, пока добавленная вами вода не выкипит. Потом, когда варево остынет, разлейте его по сосудам, накройте крышками и запечатайте. Таким способом вы надолго сохраните вино и оно не испортится, не сделается кислым.
(2) Лучше, если воду для этого вы возьмёте старую, которая хранилась несколько лет, а ещё лучше, если вы её не добавляете совсем, а увариваете десятую часть сусла и переливаете его, когда оно остынет, в сосуды и если вы смешаете гемину гипса с семью секстариями сусла, после того, как оно выварено и остыло. Остаток сусла, выжатого из виноградной кожуры, следует использовать как можно скорее или обратить его в деньги.
(XXVII) Вот как приготовить сладкое вино. Соберите виноград и разложите на солнце на три дня; на четвёртый день в полдень, топчите гроздья, пока они ещё тёплые. Удалите сусло из нетоптаного винограда, т. е то которое вылилось в чан для сусла до того, как оно было отжато в винном прессе, и когда оно перестанет бродить, добавьте хорошо измельчённый ирис, но не более унции на 50 секстариев и слейте вино, процедив его от осадков. Это вино будет приятным на вкус, сохранится в хорошем состоянии и полезно для организма.
(XXVIII) (1) Измельчите ирис, который должен быть как можно более белым и замочите пажитник в старом вине, а затем выставьте его на солнце или поставьте в духовку для просушки; наконец растолките его очень мелко. Также смешайте вместе измельчённые ароматы, такие как просеянный ирис, примерно в количестве девяти унций, пажитник, в том же количестве и пять унций «верблюжьего сена». Затем в каждый сосуд, который должен содержать семь амфор, положите унцию и восемь скрипул этой смеси и, если сусло происходит из болотистой почвы, по три гемины гипса в каждый сосуд, если оно из недавно разбитых виноградников — секстарий, а если из старых виноградников с сухой почвой — одну гемину. (2) На третий день после того, как вы раздавили гроздья, влейте приправу, но перед тем как использовать её, переложите небольшое количество сусла из вашего сосуда в другой, чтоб оно не пролилось, когда будет кипеть вместе с смесью. (3) Тщательно перемешайте приготовленные таким образом гипс и прочие ингредиенты в отдельной миске, столько сколько потребуется для каждого сосуда, всыплете их в сусло, перелейте смесь в сосуды и тщательно перемешайте. Когда сусло перестанет бродить, немедленно наполните сосуды и запечатайте их.
Когда вы приправите вино, не разливайте его сразу, но дайте ему очиститься в винных бочках; затем, когда вы пожелаете перелить его из бочек и сосудов, то весной, когда цветут розы, после того как очистите его от остатков и сделаете максимально прозрачным, перелейте его в чистые, хорошо просмолённые сосуды. (4) Если вы хотите сохранять вино долго, до тех пор, пока оно не станет старым, то налейте секстарий самого лучшего вина в кувшин объёмом в две урны и добавьте три секстария свежего осадка и из хорошего вина; или если у вас есть свежие сосуды, из которых было слито вино, налейте его в них. Что б из этого вы не сделали, вино станет намного лучше и сохранится дольше. Если ж вы добавите к нему приятные ароматы, то предотвратите появление неприятного запаха или вкуса; ведь нет ничего, что притягивало бы к себе запахи чего–либо быстрее, чем вино.
(XXIX) Чтобы сусло всегда оставалось таким же сладким, как если бы оно было свежим, сделайте следующее. Перед тем, как поместите виноградные шкурки под пресс, возьмите из чана самое свежее сусло и поместите его в новый кувшин для вина; затем закупорите его и тщательно обмажьте смолой, чтоб вода не могла в него проникнуть. Затем опустите его целиком в бассейн с холодной и пресной водой, чтобы ни одна его часть не находилась над поверхностью. Затем через сорок дней достаньте его из воды. В этом случае сусло будет оставаться сладким в течение года.
(XXX) (1) С того времени, когда вы впервые запечатали сосуды и до весеннего равноденствия, достаточно посещать вино раз в 36 дней, а после весеннего равноденствия — дважды за этот период; если же вино начнёт «цвести» вам придётся уделять ему больше внимания, чтоб «цветение» не дошло до дна и не испортило аромата. Чем сильнее жара, тем больше надо уделять внимания вину, охлаждать и проветривать его; до тех пор, пока оно будет в нужной степени холодным, оно будет оставаться в хорошем состоянии. (2) Края и горлышко сосудов, используемых для вина, всегда нужно натирать сосновыми шишками. Если вино получилось грубее и хуже, чем вы могли бы пожелать, чему причиной могут стать плохое качество земли или дурная погода, то возьмите осадок от хорошего вина, высушите их на солнце и запеките на огне; затем измельчите их, протрите внутренние стенки каждой амфоры тремя унциями этого вещества и плотно закупорьте. Качество вашего вина улучшится.
(XXXI) Если какое–либо существо упало в сусло и издохло там, например змея, мышь или землеройка, то чтоб оно не могло б придать вину дурной запах, то тело его, в том состоянии, в каком вы его нашли, сожгите, а его остывший пепел бросьте в тот сосуд, в который оно упало и перемешайте деревянным ковшом; это избавит вас от неприятностей.
(XXXII) Многие считают вино из маррубия полезным при всех внутренних болезнях и особенно от кашля. Когда будете собирать урожай, собирайте нежные стебли маррубия прежде всего в местах невозделываемых и скудных; затем высушите их на солнце, сделайте из них небольшие связки и свяжите пальмовой или камышовой верёвкой и опустите в винные кувшины так, чтоб верёвка торчала наружу. Положите 8 фунтов маррубия на 200 секстариев сладкого сусла, чтоб маррубий мог перебродить вместе с суслом; затем маррубий выньте, а вино, очистив, тщательно закупорите.
(XXXIII) (1) Вино, приправленное морским луком, для улучшения пищеварения, восстановления сил, избавления от длительного кашля и болезней желудка следует сохранять следующим образом. Прежде всего, за 40 дней до начала сбора винограда, соберите морской лук и нарежьте его как можно тоньше, как вы это делаете с редисом и повесьте в тени для просушки; затем, когда он высохнет, добавьте фунт сухого маррубия на 48 секстариев аминейского сусла и оставьте смесь на 30 дней; затем маррубий выньте и удалив весь мусор и осадки, перелейте вино в чистые кувшины. (2) Другой рецепт состоит в том, чтобы положить фунт с четвертью сухого маррубия в 48 секстариев сусла, доза, которую я охотно одобряю.
(XXXIV) Те, кто хочет сделать уксус из морского лука, положите столько же морского лука, что и выше в две урны уксуса и оставьте в них на 40 дней. Для приправ положите на три амфоры сусла конгий острого уксуса или же двойную порцию, если он не острый и сварите в сосуде, вмещающем три амфоры, до пальма, т. е до четверти первоначального объёма, или, если сусло несладкое, до трети; затем надо будет удалить накипь. Сусло надо поместить под давление тяжёлого груза [31] и оно должно быть прозрачным.
(XXXV) Ниже описан способ приготовления вин, приправленных полынью, иссопом, абротоном, тимьяном, фенхелем и мятой. Возьмите фунт понтийской [32] полыни и четыре секстария сусла, уварите до четверти первоначального объёма и положите то, что осталось, когда оно остынет, в урну аминейского сусла. Сделайте то же самое и с другими растениями, упомянутыми выше. Можно так же сделать отвар, который надо уварить на треть взяв три фунта сухой мяты на конгий сусла; когда отвар остынет, вылейте его в урну сладкого вина, предварительно убрав мяту. В наше время его дают и правильно делают, тем кто кашляет зимой; этот сорт вина называется глехонит (вино с мятой).
(XXXVI) «Выжатое» сусло — это сусло, которое выжато после первого отжима виноградной кожуры, когда плодоножки уже удалены. Это сусло перелейте в новый кувшин для вина, наполнив его до краёв; затем добавьте маленькие веточки сушёного розмарина, связанные льняной нитью и дайте ему забродить в течение семи дней. После уберите эти веточки и после того, как вы очистите вино, тщательно закупорите сосуд. Достаточно будет добавить полфунта розмарина на две урны сусла. Через два месяца вы сможете использовать это вино в качестве лекарства.
(XXXVII) Чтобы сделать вино похожим на греческое, выберите из раннего винограда сколь возможно спелый и высушите в течение трёх дней на солнце; на четвёртый день его топчите и вылейте сусло, которое не должно быть вторичной выжимки, в кувшин и позаботьтесь после завершения брожения удалить осадок. Затем на пятый день когда вы очистите сусло, добавьте два секстария, или по крайней мере один поджаренной и просеянной соли к 48 секстариям сусла. Некоторые также добавляют секстарий сусла, уваренного до трети его первоначального объёма, а другие добавляют даже два секстария, если сомневаются, что вино может хорошо сохраниться.
(XXXVIII) (1) При коликах, диарее и слабости желудка, надо следующим образом приготовить миртовое вино. Есть два вида миртового дерева — чёрное и белое. (2) Ягоды чёрного сорта собирают, когда они созреют, удаляют семена и сушат без семян на солнце, а затем хранят в глиняном горшке в сухом месте. Затем, во время сбора винограда, и притом когда всего жарче, собирают спелые гроздья аминейского сорта со старых лоз или если их нет, с самых старых лоз, какие у нас есть; сусло с них помещают в сосуд и тотчас же, в первый день, до того как сусло забродит, миртовые ягоды, которые у вас хранились тщательно измельчают и взвешивают столько фунтов их, сколько амфор с вином надо ими приправить. Затем возьмём немного сусла из сосуда, в котором мы будем делать смесь и посыплем его как мукой теми ягодами, что мы измяли и взвесили; после этого из смеси сделаем несколько небольших комков, которые скатим по стенкам кувшина в сусло таким образом, чтоб один комок не упал бы на другой. (3) Затем, после того как сусло во второй раз перестанет бродить, ягоды того же веса, что я раньше назвал, надо снова измельчить, но не делая как раньше комки, а взять сусло черпаком из той же ёмкости и тщательно смешать с вышеуказанным количеством ягод, чтобы получился густой сок и тщательно его перемешав, перелить в тот же сосуд и хорошо перемешать деревянным ковшом. (4) Затем, через девять дней после того, как вы это сделали, вино очистите, а кувшины протрите сухими миртовыми щёточками и закройте крышками, чтобы ничего в них не упало. Сделав это, выждите семь дней и тогда, снова очистив вино, разлейте его в кувшины, тщательно обмазанные смолой и благоухающие. Но, однако, следует позаботиться о том, чтобы при разливе вино было бы прозрачным и не содержало осадка.
(5) Ещё один сорт миртового вина можно приготовить следующим образом. Возьмите аттический мёд, трижды прокипятите и столько же раз удалите накипь, или, если у вас нет аттического мёда, возьмите самый лучший из других, какие можете достать и удалите четыре или пять раз накипь; чем он хуже, тем больше в нём примесей. (6) Затем, когда мёд остынет, соберите как можно более спелые ягоды белого мирта и измельчите их таким образом, чтоб не повредить семена внутри; затем заверните их в льняную ткань, придавите так, чтобы потёк сок и смешайте его в количестве шести секстариев с одним секстарием варёного мёда; после этого перелейте смесь во флягу и запечатайте. Это надо будет сделать в декабре, то есть в то время, когда созревают семена мирта, и следует позаботиться о том, чтобы, по возможности, погода была хорошей в течение семи дней до того как ягоды созреют, или, если это невозможно, хотя бы в течение трёх дней, или, на худой конец, чтобы не было дождя; также вы должны остерегаться собирать их, когда на них капает роса.
(7) Многие собирают чёрные и белые ягоды мирта когда они созреют, а затем немного, в течение двух часов, сушат их в тени и давят их таким образом, чтобы семена внутри по возможности оставались бы неповреждёнными. Затем они выжимают сок через льняную ткань и очистив его, помещают во фляги, хорошо обмазанные смолой, не смешивая с мёдом или с чем–либо ещё. Этот сорт вина не так хорошо хранится, но, пока он не испортился, он полезней для здоровья, чем другой сорт, вышеописанный.
(8) Некоторые, после того как сок будет выдавлен, если у них есть очень большое его количество, кипятят его до трети от первоначального объёма и когда он остынет, хранят во флягах, обмазанных смолой. Приготовленное таким способом вино хранится дольше; но даже то вино, которое вы не варили, может сохраняться два года, если только вы приготовили его тщательно и чисто.
(XXXIX) (1) Магон следующим образом предписывает приготовлять лучшее вино из изюма, и я последовал его указаниям. Собирайте ранний виноград, когда он достаточно поспел, выкидывая плесневелые или повреждённые ягоды. Воткните в землю двурогие вилки или колья на расстоянии четырёх фунтов друг от друга для поддержки тростника и скрепите их шестами, затем положите на них тростник и разложите виноград на солнце, накрывая его на ночь от росы. Затем, когда ягоды высохнут, соберите их, поместите в бочку или в кувшин для вина и добавьте лучшего сусла столько, чтоб оно с верхом покрыло виноград. По истечение шести дней, когда ягоды впитают сусло и набухнут, сложите их в корзину, отнесите к прессу, отожмите и соберите получившееся вино. (2) Затем отожмите виноградную кожуру, добавьте очень свежего сусла, сделанного из других сортов винограда, который вы сушили три дня на солнце; затем всё это перемешайте, поместите всю эту массу под пресс и тотчас поместите получившееся изюмное вино в герметичные сосуды, чтоб оно не стало слишком резким; наконец, через 12 или 13 дней, когда процесс брожения закончится, процедите его и перелейте в другие сосуды, сразу же закройте крышками, запечатайте их гипсом и покройте шкурами.
(3) Если вы хотите приготовить изюмное вино из «пчелиного» [33] винограда, соберите здоровый «пчелиный» виноград, удалите гнилые ягоды и выкиньте их прочь, а здоровые грозди повесьте на шестах. Сделайте так, чтоб шесты эти находились всегда на солнце, а когда ягоды достаточно засохнут, снимите их, удалите стебли, ягоды сложите в давильный чан и хорошенько их топчите. Когда образуется один слой, сбрызните его старым вином, поверх натопчите ещё один слой и также сбрызните его вином. Затем положите третий слой и, полив его вином, дайте плавать по верху в течение пяти дней, после чего раздавите ногами и сложите в новую корзину. (4) Некоторые заготавливают для этой цели старую дождевую воду, кипятя её до трети от первоначального объёма; затем, когда высушат виноград вышеописанным способом, добавляют вместо вина кипячёную воду и всё остальное делают также вышеописанным способом. Там, где много дерева, вино это стоит очень недорого и оно даже более мягкое по вкусу, чем сорта изюмного вина, описанные выше.
(XL) Лучшее вино из выжимок [34] делается следующим образом. Прикиньте, сколько метретов вина из выжимок вы можете сделать за один день и вылейте данное количество метретов свежей воды на виноградные шкурки из которых вы в этот день будете выжимать вино. В этот же сосуд вылейте пену от сусла, уваренного на треть или наполовину от первоначального объёма и осадок из чана, смешайте всё это вместе и дайте этому месиву отстояться ночь. На следующий день растопчите его и когда оно, таким образом, тщательно перемешается, поместите под пресс. Затем то, что выжали перелейте в бочки или в амфоры и, когда оно забродит, закройте сосуды. В амфорах держать это вино удобнее всего. Марк Колумелла делал такое вино на старой воде и часто выдерживал его неиспорченным более двух лет.
(XLI) Далее поговорим о том, как сделать хорошее медовое вино. Тотчас же возьмите их бочки сусло, называемое lixivum, то есть то, которое вытекло из винограда до того, как его слишком сильно потоптали -, но сделайте это из винограда с тех лоз, которые растут на деревьях, собранного в сухую погоду. Положите десять фунтов лучшего мёда в урну с суслом и тщательно смешав, наполните суслом кувшин, замажьте его гипсом и прикажите отправить на чердак. Если вы захотите приготовить больше, то добавьте мёд в указанной выше пропорции. Через тридцать один день откройте сосуд, перелейте сусло в другой сосуд, замажьте его гипсом и поместите туда, где до него будет доходить дым.
(XLII) (1) Средство от колик, называемое «фруктовый сироп» делается следующим образом. Урну сусла из аминейского винограда, выращенного на деревьях, варят в новом глиняном или оловянном горшке, с 20 крупными, хорошо очищенными айвами, сладкими гранатами, называемыми карфагенскими яблоками и рябиной ещё не совсем созревшей, раздавленной, из которой убраны семена, весом около трёх секстариев. (2) Варят их так, чтоб все фрукты растворились в сусле и при этом должен находиться мальчик, чтобы перемешивать сусло деревянной лопаточкой или же тростинкой, чтоб оно не подгорело. Затем, когда оно уварится, так что сока останется немного, надо дать ему остыть и процедить, а то, что останется на дне сита, тщательно измельчить и вновь прокипятить в собственном соку на медленном огне из углей, чтоб оно не пригорело, пока не образуется густой осадок, напоминающий отстой. (3) Но, перед тем как снять варево с огня, ко всему прочему добавьте три гемины сирийского розмарина, измельчённого и просеянного, перемешав его лопаткой, чтоб он мог соединиться с прочими ингредиентами. Затем, когда варево остынет, поместите его в новый, просмолённый глиняный сосуд, обмажьте его гипсом и подвесьте настолько высоко, чтобы он не мог заплесневеть.
(XLIII) Ниже мы дадим способ консервирования сыра. Нарежьте большими кусками прошлогодний овечий сыр и положите в просмолённый сосуд; затем залейте его лучшим суслом, чтоб оно покрыло с верхом сыр и чтоб в нём было больше жидкости, чем в сыре; ведь в противном случае, если жидкость не покроет его с верхом, сыр впитает сусло и испортится. Наполнив сосуд, сразу его обмажьте гипсом. Через двадцать дней можете открыть его и есть с любой приправой с какой вы захотите; впрочем, он и сам по себе вполне приятен.
(XLIV) (1) Чтобы виноград оставался зелёным целый год, следует его хранить следующим образом. Срезав с лоз виноград с крупными гроздьями, или с жёсткой кожицей, или пурпурный, тотчас обработайте плодоножки густой смолой; затем наполните новый большой глиняный тазик сколь возможно более сухой и просеянной мякиной, чтобы не было пыли и положите на неё виноград. Затем накройте его другим тазиком и обмажьте глиной, смешанной с мякиной; после этого, отнеся тазики на сухой чердак, накройте их сухой мякиной.
(2) Виноград любого сорта можно сохранить без порчи, если сорвать его с лозы когда луна на ущербе и погода хорошая, после четвёртого часа, когда он высушен солнцем и не влажен от росы. Далее, разведите костёр на ближайшей десятинной полосе, идущей с востока на запад [35], чтобы растопить на нём смолу, в которую надо будет тотчас погрузить плодоножки; ведь она должна быть очень горячей. Налейте амфору варёного сусла в хорошо просмолённую бочку; затем тесно положите поперечины, так чтобы они не касались варёного сусла; затем поставьте сверху новые глиняные миски, так чтобы они друг друга не касались и в них положите виноград; закройте эту посуду крышками и запечатайте. Затем установите второй ряд, аналогично описанному выше, а затем третий и продолжайте до тех пор пока позволяет размер бочки. Затем, обработав крышку бочки смолой, щедро смажьте её варёным суслом, а потом, уже закрыв, заткните её отверстия золой.
(3) Некоторые, налив варёное сусло, довольствуются тем, что ставят поперечины близко друг от друга и подвешивают на них грозди так, чтоб они не касались сусла, а затем закрывают крышку и запечатывают её. Некоторые, собрав виноград вышеописанным способом, сушат на солнце маленькие новые бочки не используя смолу; потом, когда они несколько остынут в тени, кладут в них ячменные отруби, а сверху грозди так, чтоб они не давили друг на друга; затем сверху снова кладут ячменные отруби и так же как и раньше укладывают слой винограда; так они делают пока не заполнят бочку чередующимися слоями отрубей и винограда. Затем закрывают крышки, замазывают их и хранят в сухом и прохладном месте.
(4) Некоторые тем же способом сохраняют зелёный виноград в сухих опилках тополя или пихты; другие прикрывают гроздья, которые они собрали с лоз недозрелыми, сухим гипсом. Третьи, собрав грозди, обрезают ножницами дефектные ягоды, а грозди вешают в зернохранилище, где под ними хранится пшеница. При таком способе ягоды сморщиваются и становятся почти такими же сладкими, как изюм.
(5) Марк Колумелла, мой дядя по отцовской линии, приказывал делать из глины, из которой делают амфоры, широкие сосуды в форме блюд, обильно обмазанные смолой снаружи и внутри. Когда они бывали готовы, он приказывал собирать пурпурный виноград с красными гроздьями, нумидиев [36] и твердокожий, а их плодоножки тотчас же погружать в кипящую смолу; грозди он приказывал раскладывать на упомянутых выше блюдах, каждый сорт по отдельности, так чтобы они друг с другом не соприкасались, а затем закрыть их крышками и замазать толстым слоем гипса; (6) под конец их следует обмазать твёрдой смолой, расплавленной на огне, чтобы в них не проникала влага. Затем он приказывал полностью погружать эти сосуды в родниковую воду или в воду из цистерны и положить сверху грузы, чтобы ни одна их часть не выступала из воды. С помощью этого способа виноград отлично сохраняется; но если его достать и в тот же день не съесть, он скиснет.
(7) Кроме того, нет более надёжного способа, чем сделать глиняные сосуды, в каждом из которых достаточно места для одной грозди винограда. У них должно быть по четыре ручки, за которые они будут привязаны к лозе. Крышки их должны быть сделаны таким образом, чтоб они могли разделяться пополам, так чтобы когда каждый из этих подвешенных сосудов получил по грозди винограда, две половинки крышки, установленные с обеих сторон, могли встретиться и защитить гроздья. И сами сосуды, и их крышки надо будет тщательно обработать смолой снаружи и внутри. После же того, как крышки эти будут закрыты, их надо покрыть слоем глины, смешанной с мякиной. Важно, чтобы грозди, свисающие с материнской лозы, располагались в сосудах достаточно свободно и чтоб никакой своей частью не соприкасались бы со стенками. Время, когда всё это делается обычно то, когда ещё сухо и погода хорошая, а виноград уже крупный и пёстрый по окраске.
(8) Мы уже в качестве общего правила установили, что не следует складывать яблоки и виноград в одном месте или же настолько близко друг к другу, чтобы запах яблок мог достигнуть винограда. Ведь испарения от яблок быстро испортят виноград. Что касается этих вышеописанных способов сохранения винограда, то не все из них применимы для любой местности, но выбор способов должен зависеть от местных условий и качества гроздей.
(XLV) (1) Древние обычно хранили в горшках сиркитуланский и венукуланский [37], а так же более крупный аминейский [38] и галльский сорта винограда, а так же те сорта, ягоды которых твёрдые, крупные и расположенные далеко друг от друга; но в наши дни в пригородной сельской округе наиболее популярен для этой цели нумизийский виноград. Лучше всего собирать его в меру спелым, когда погода хорошая и солнце уже испарило росу, в четвёртом или пятом часу, обязательно при условии, что луна убывает и находится ниже уровня земли. Плодоножки их сразу обрабатывают смолой. Затем связки вывешивают на перекладины, так чтобы они друг друга не касались. (2) Наконец их уносят в дом, где ножницами обрезают прокисшие или повреждённые ягоды. И когда гроздья немного остынут в тени, их кладут в горшки, в зависимости от их ёмкости по три или по четыре и тщательно замазывают смолой крышки, чтоб не пропускали влагу. Затем берут кусок виноградных выжимок, хорошо отжатых в прессе и отделив стебли и разделив слипшуюся массу виноградных шкурок, выкладывают их на дне бочки, сделав из них подстилку, в которую ставят горшки горлышками вниз, на таком расстоянии друг от друга, чтобы шкурки между ними можно было раздавить; и когда шкурки будут тщательно раздавлены и образуют первый слой, другие сосуды надо будет расставить аналогичным образом и создать второй слой. (3) Затем, таким же образом, в бочки ставят ещё ряд горшков, засыпают виноградными шкурками до верху, закрывают бочку крышкой и замазывают гипсом, смешанным с золой. Однако, потенциального покупателя следует предупредить, чтобы он не покупал горшки пористые, которые впитывают влагу или плохо обожжённые, ибо влага, проникая внутрь горшков, портит виноград. Кроме того, когда вы вынимаете горшки с целью их использования, вам надо будет удалять целый слой; ведь плотно сдавленная виноградная кожура, если её сдвинуть, быстро скисает и портит виноград.
(XLVI) (1) По окончании сбора урожая начинается складирование его продуктов, что немало добавляет хлопот к обязанностям жены вилика. Я знаю, что есть множество вопросов, которые не включены в эту книгу, но которые тщательно рассмотрел Гай Матий [39], поставив перед собой цель дать указания относительно организации званых обедов и роскошных развлечений; кроме того, он написал три книги, озаглавив их «Повар», «Торговец рыбой», «Торговец соленьями». Нам же достаточно поговорить о том, что из–за простоты исполнения и малого расхода подходит тем, кто живёт простой деревенской жизнью.
(2) Некоторые скручивают плодоножки плодов граната, когда они ещё висят на деревьях, чтобы плод не треснул от дождей и не испортился; их привязывают к более крупным ветвям, чтоб они оставались бы неповреждёнными; так же они обвивают дерево сетками из мётел, чтоб плоды не расклевали вороны, грачи и другие птицы. Некоторые надевают маленькие терракотовые сосуды на висящие плоды и обмазав их глиной, смешанной с половой, оставляют их свисать с деревьев; другие заворачивают каждый плод в сено или же в солому и густо обмазывают глиной, смешанной с мякиной, а затем привязывают к ветке побольше, чтобы им не навредил бы ветер, как я уже сказал.
(3) Всё это надо делать, как я уже сказал, при хорошей погоде и в отсутствии росы. Но желательно бы вообще обходиться без этих операций, потому что она вредна для маленьких деревьев или же, по крайней мере, не применять их регулярно, из года в год, особенно когда можно легко сохранять плоды, даже после того, как они сорваны с деревьев. Ведь можно выкопать в сухом месте небольшие траншеи, шириной всего в три фута; и после того, как вы уложите на дно немного измельчённой почвы, закрепить в почве небольшие ветки бузины, а затем в тихую погоду гранаты собирают вместе с плодоножками и вставляют в куст бузины, потому что сердцевина бузины настолько рыхлая и мягкая, что легко принимает ножку плода. (4) Но следите за тем, чтоб гранат находился на высоте не менее четырёх пальцев от земли и чтоб плоды друг друга не касались. Затем накройте крышкой траншею, что вы выкопали, обмажьте её глиной, смешанной с половой, сверху же насыпьте землю, выкопанную при рытье траншеи. То же можно сделать в бочке, заполняемой наполовину или рыхлой землёй или как предпочитают некоторые, речным песком; всё остальное, при этом, надо делать как и раньше. (5) Карфагенянин Магон советует довести до кипения морскую воду и на короткое время опустить в неё плоды граната, перевязанные льном или камышом, пока они не обесцветятся, а затем вынуть и сушить три дня на солнце, затем повесить в прохладном месте и когда они потребуются для употребления, вымочить в холодной пресной воде ночь и следующий день, до тех пор, пока они не будут поданы на стол. Тот же автор предлагает, обмазывать ещё свежие плоды густо замешанной гончарной глиной, а когда она высохнет, вешать их в прохладном месте; потом, когда они нужны будут для использования, погрузить их в воду, чтоб размякла глина. Это сохраняет плоды настолько свежими, словно бы они только что были собраны.
(6) Магон также советует насыпать слой опилок тополя или каменного дуба на дно нового глиняного горшка и расположить на нём плоды так, чтоб опилки между ними можно было протоптать и чтоб после того, как будет создан первый слой, снова положить опилки, а плоды разложить таким же образом, пока горшок не наполнится, а когда он наполнится, закрыть его крышкой и тщательно запечатать густой глиной.
(7) Каждый плод, который будет храниться длительное время, нужно обрывать вместе с ножкой, а если это можно сделать без вреда для дерева, то и с небольшой веткой, потому что это очень способствует длительному хранению. Многие срывают плоды с деревьев вместе с небольшими ветками и тщательно обмазав их гончарной глиной, сушат на солнце; когда глина высохнет их вешают в прохладном месте, и если глина потрескается, то замазывают вновь.
(XLVII) (1) Многие хранят айву в ямах или бочках, точно так же, как консервируют гранаты. Некоторые оборачивают её в фиговые листья, а затем замешивают гончарную глину с осадком масла, обмазывают ей плоды и когда они высохнут, хранят в сухом прохладном месте на чердаке. Другие кладут те же плоды в новые миски и покрывают их сухой штукатуркой так, чтоб они друг друга не касались. (2) Нам же опыт не подсказывает более безопасного и надёжного метода, чем собирать самые спелые, крепкие и неповреждённые плоды в тихую погоду и при убывающей луне; после того как вы удалите покрывающий их пух, аккуратно разложите их так, чтоб они не были помяты и побиты, в новую бутыль с ручками, с очень широкой горловиной. Затем, когда они будут уложены вплоть до горловины, их надо будет проложить ивовыми прутьями, уложенными поперёк них так, чтоб они слегка сжимали плоды и не позволяли им всплывать когда они будут залиты жидкостью. Затем бутыль следует заполнить доверху самым лучшим жидким мёдом, чтоб плоды погружены были в жидкость. (3) Этот способ не только сохраняет сам плод, но и образует жидкость со вкусом медовой воды, которую безопасно можно давать во время еды больным лихорадкой. Она называется меломели. Но следите за тем, чтоб плоды, которые вы хотите сохранить в меду, не были бы недозрелыми, потому что от хранения они до того твердеют, что становятся для использования непригодными. (4) Совершенно излишне то, что делают некоторые, а именно разрезают плод костяным ножом и вынимают семена, потому что думают, что они вредят плоду. Мною же описанный способ даёт уверенность, что даже если в плоде есть небольшой червяк, он еще больше не испортится от помещения в вышеописанную жидкость; ведь природа мёда такова, что он препятствует любому разложению и не даёт ему распространяться, и это также причина того, почему он сохраняет мёртвое человеческое тело в течение очень многих лет без разложения.
(5) Так же в этой жидкости можно сохранять различные сорта яблок, такие как шаровидные [40], цестинские, медовые и матиевы [41]. Но поскольку при хранении в меду они делаются слаще, то для их хранения можно приготовить небольшие сундучки из бука или же из липы, наподобие тех, что используются для хранения выходного платья, но пожалуй несколько большего размера; их надо будет поставить на холодный и сухой чердак, на который не могут проникнуть дым и неприятный запах. Притом плоды, о которых идёт речь, надо разложить так, чтоб их «цветочки» [42] направлены были вверх, а ножки вниз, как они росли на дереве и так, чтоб они друг с другом не соприкасались. (6) Так же надо проследить за тем, чтобы каждый сорт хранился отдельно, в собственном своём сундучке; ведь когда разные сорта плодов заключены вместе, они не сходятся друг с другом и скорее портятся. По этой же причине и вино из виноградников, на которых выращивают разные сорта лоз, не хранится так же хорошо как вино, полученное с виноградника, где выращивают только аминеский или «пчелиный» [43] или даже отстойный [44] виноград. Но, как я уже сказал выше, после того как вы тщательно разложите яблоки, сундучки с ними надо накрыть крышками и смазать их глиной, смешанной с мякиной, чтобы воздух не мог проникнуть внутрь. Кроме того, те же самые яблоки некоторые хранят, как мы уже упоминали выше, прокладывая между ними опилки ели или тополя; но яблоки эти надо собирать тогда, когда они ещё не спелые и совсем зелёные.
(XLVIII) (1) Для сохранения девясила [45] надо вытащить корень из земли в октябре, когда он самый спелый, а затем вытрите грубым полотном или щёткой из конского волоса весь прилипший к нему песок; далее оскребите корень острым ножом и разрежьте более толстые из меньших корней на две или более части, размером с палец длиной, в зависимости от их толщины. Затем слегка обжарьте их в уксусе в медной кастрюле, следя за тем, чтоб они не пригорели. После этого высушите их в течение трёх дней в тени, а затем храните в кувшине, обмазанном смолой, с добавлением изюмного вина или кипячёной воды, которые должны покрывать их с верхом и после того как вы положите ещё поверх слой майорана, запечатайте кувшин и покройте его сверху куском кожи.
(2) Другой способ консервирования девясила состоит в следующем. Оскоблив корни, нарежьте их ломтиками, как описано выше и сушите в тени три–четыре дня; затем, когда они высохнут, положите их в неосмолённые сосуды, добавив к ним майорана. Опустите их в жидкость, состоящую из следующих ингредиентов: одна часть сусла, выкипевшая до половины своего первоначального объема, смешанная с шестью частями уксуса и геминой обожжённой соли. Дайте ломтикам пропитаться этой жидкостью, до тех пор пока в них не останется как можно меньше горечи. (3) После этого снова выньте ломтики и просушите их пять дней в тени; затем налейте в кастрюлю винного осадка, полного отстоя, медового вина, если оно у вас есть и хорошо вываренного сусла, до четверти двух других ингредиентов. Когда эта смесь закипит, добавьте ломтики девясила, сразу же удалите кастрюлю с огня и тщательно перемешивайте деревянной ложкой до полного остывания. Наконец, всё это переложите в просмоленный кувшин, запечатайте его крышкой и накройте кожей.
(4) Тщательно очистив маленькие корни, нарежьте их очень мелко и замочите в крепком рассоле, пока они не утратят горечь; затем, слив рассол, порежьте самые крупные и спелые яблоки, выньте семена и яблоки эти смешайте с девясилом. Затем добавьте изюмного вина или самого лучшего варёного сусла и запечатайте сосуд. (5) Некоторые после того как законсервировали девясил и замочили его в рассоле, сушат его и смешивают с измельчённой айвой, отваренной в варёном сусле или мёде; затем заливают сверху изюмное вино или варёное сусло, запечатывают сосуд крышкой и накрывают куском кожи.
(XLIX) (1) Способы консервирования оливок следующие. В сентябре или октябре, когда сбор урожая всё ещё продолжается, раздавите горькие павсийские оливки и, на короткое время замочив их в горячей воде и затем смешав слегка на короткое время с фенхелем и семенами мастикового дерева, вместе с поджаренной солью, положите их в сосуд и влейте самое свежее сусло. Затем положите сверху пучок зелёного фенхеля и притом так, чтобы он прижал оливки ко дну, а жидкость поднялась вверх. Обработав таким образом оливки, вы уже на третий день сможете их есть.
(2) Собираясь раздавить белые павсийские, орхады, «лучики» или царские оливки, сначала окуните их в холодный рассол, чтоб они не утратили свой цвет. И когда у вас их будет достаточно, чтоб заполнить ими амфору, положите на дно её пучок сухого фенхеля; затем обдерите веточки зелёного фенхеля и мастикового дерева и вымойте их в небольшой кастрюле. Выньте из рассола оливки, отожмите их и смешав с указанными веточками, переложите в амфору. Затем, положив оливок почти до самого горлышка, положите на них пучки сухого фенхеля, а затем влейте смесь из двух частей свежего сусла и одной крепкого рассола. Законсервированными таким способом оливками можно пользоваться целый год.
(3) Некоторые не давят оливки, а разрезают их острыми тростинками; этот способ более трудоёмкий, но он лучший потому, что обработанные таким образом оливки белее тех, что становятся голубоватыми от раздавливания. Некоторые, неважно давят ли они оливки или разрезают, смешивают их с небольшим количеством поджаренной соли и упомянутыми веточками, а затем заливают их суслом, уваренным до половины его первоначального объёма или изюмным вином, или если она у них есть, водой из пчелиного воска. Как это делается, мы описали выше в этой книге [46]; весь остальной процесс осуществляется тем же самым образом.
(4) Белые оливки обрабатывают рассолом следующим образом. Выберите максимально белые павсийские или царские оливки без пятен, очищенные вручную; затем поместите их в кувшин для вина, подложив под них немного сухого фенхеля и смешав с ними веточки мастичного дерева и фенхеля, а когда наполните кувшин почти до горлышка, добавьте крепкий рассол. Затем слоем тростниковых листьев придавите оливки, чтоб они погрузились в жидкость; влейте крепкий рассол вторично, пока он не сравняется с краями кувшина. (5) Сами по себе эти оливки, правда, не особенно приятны, но они весьма подходят для приготовления приправ, подающихся на стол при роскошных трапезах; при необходимости их достают из кувшинов и измельчив, смешивают с любой другой приправой, какая вам нравится. Так многие мелко нарезают лук–порей и руту с молодой петрушкой и мятой и смешивают с измельчёнными оливками; затем добавляют немного перчёного уксуса и совсем немного мёда или медовой воды, опрыскивают их зелёным оливковым маслом, а затем покрывают пучками зелёной петрушки.
(6) Некоторые смешивают по три гемины соли с каждым сортом собранных таким образом оливок, добавив побеги мастичного дерева и разложив под ними фенхель, заполняют кувшин оливками до горлышка; затем заливают не очень крепкий уксус и когда кувшин почти заполнится, придавливают ягоды пробкой из фенхеля и снова добавляют уксус, пока он не достигнет до краёв. Затем, на сороковой день, всю жидкость выливают и смешав три части сусла, уваренного до трети или до половины его первоначального объёма, с одной частью уксуса, снова заполняют кувшин. (7) Вот ещё один отличный способ. Когда белые павсийские оливки созреют в крепком рассоле, вылейте рассол и залейте оливки смесью двух частей вываренного сусла с одной частью уксуса. Так же этот метод консервирования годится для царских оливок и орхад.
(8) Некоторые смешивают одну часть рассола с двумя частями уксуса и с помощью этой жидкости превращают павсийские оливки в «пловцов» [47]. Всякий, кто захочет употреблять их сами по себе найдёт их достаточно приятными, хотя они, будучи вынуты из рассола, могут принимать любую другую приправу. Павсийские оливки, когда они уже меняют цвет и ещё до того, как созреют собирают вместе с плодоножкой и хранят в самом лучшем масле. Этот сорт, из всех остальных, по прошествии года, даёт самый свежий вкус оливок, так что некоторые, вынув их из масла и, посыпав толчёной солью, подают на стол как свежие оливки. (9) В греческих городах существует также способ консервирования, называемый эпитурум [48]. Павсийские оливки или орхады, как только они начинают утрачивать белизну и становиться желтоватыми, собирают вручную, в хорошую погоду и раскладывают на один день в камышах в тени; если на них остались цветоножки, листья или ветки, то их надо оборвать. На следующий день оливки просеивают и сложив в новую плетёную корзину, помещают под пресс и сильно отжимают, чтоб извлечь отстой до последней капли. (10) Иногда они всю ночь и следующий день лежат под прессом и тогда мы сдираем с них шкурки и добавляем к каждому модию оливок по секстарию обжаренной и измельчённой соли, а также веточки мастикового дерева и руты и листья фенхеля, высушенные в тени, всё нарезанное так мелко, как представляется нужным; всё это оставьте на три часа, пока плоды в какой–то мере впитают соль. Затем налейте столько масла изысканного вкуса, чтоб оно покрыло оливки и установите пробку из сухого фенхеля, так чтоб жидкость плавала поверху над оливками. (11) Для такой консервации надо приготовить заранее новые, несмолёные глиняные сосуды, а чтоб они не впитывали масло, их надо пропитать, как бочки для оливок, жидкой смолой и просушить.
(L) (1) Потом наступают зимние холода, во время которых сбор оливок, как и сбор винограда, снова требует внимания жены вилика. Поэтому мы прежде всего дадим (поскольку мы уже начали эту тему обсуждать) инструкции по хранению оливок и сразу же после этого добавим описание способа приготовления оливкового масла. Павсийские оливки и орхады, а в некоторых областях и невиевы приготовляются для застолий, на которые приглашаются гости; поэтому, собирать их следует вручную, в хорошую погоду, когда они уже потемнели, но ещё не до конца созрели, а после сбора их надо перебрать, удалив испорченные — те, что с пятнами, испорченные или слишком маленькие по размеру. (2) Затем каждый модий оливок надо пересыпать тремя геминами обычной соли, разложить оливки в плетёные корзины и засыпать сверху таким количеством соли, чтоб она полностью покрыла оливки; в этом состоянии оставьте их на 30 дней, дайте им истечь и полностью удалите образовавшийся отстой. После этого вывалите их в чан или в таз и чистой губкой сотрите соль. Затем сложите их в сосуд и наполните его суслом, уваренным до половины или трети его первоначального объёма; положите сверху пробку из сухого фенхеля, чтоб прижать оливки. Большинство, однако, смешивает три, а иногда и две части уваренного сусла или мёда с одной частью уксуса и консервируют оливки в этой жидкости.
(3) Некоторые, собрав маслины, солят их с тем же количеством соли, что указано выше, а затем складывают в корзины таким образом, чтобы смешав с ними веточки мастичного дерева, класть поочерёдно слой оливок, слой соли, затем снова оливок и снова соли; затем, через 40 дней, когда оливки полностью истекут и выделят отстой, вывалите их в чан или в таз, отделите от веточек мастики и протрите губкой, чтобы к ним не прилипла соль. Затем переложите их в сосуд, добавив сусло, уваренное до одной трети или половины своего первоначального объёма или же медовую воду, если её у вас много; всё же остальное сделайте так, как описано выше.
(4) К каждому модию оливок надо добавлять один секстарий спелых семян мастичного дерева и три киафа семян фенхеля; если ж столько семян найти нельзя, надо добавить столько, сколько кажется достаточным мелко нарезанного фенхеля. Далее, с каждым модием оливок следует смешать три гемины поджаренной, но не измельчённой соли. Наконец разложите оливки по амфорам, закройте пучками фенхеля и ежедневно катайте по земле. Затем, на третий или четвёртый день, слейте образовавшийся осадок. Через 40 дней переложите оливки в чан или в таз, уберите соль, но не протирайте губкой и сложите обратно в ту же амфору с небольшими комочками соли; наконец, сделайте пробки [49] и отправьте в кладовую до употребления.
(5) Зрелые оливки, которые в процессе засолки стали «пловцами» [50], выньте из рассола и протрите губкой. Затем надрежьте каждую оливку в двух или трёх местах с помощью зелёной тростинки и держите в уксусе три дня; на четвёртый день протрите губкой и поместите их в сосуд, то есть в новый горшок или кувшин, положив на дно петрушку и немного руты; наполнив сосуд оливками влейте в него с помощью раковин [51] до самой горловины сосуда сусло, выкипевшее до трети своего первоначального объёма и положите молодые побеги лавра, чтоб прижать оливки. Через 20 дней они будут готовы к употреблению.
(LI) (1) Чёрные оливки собирают очень спелыми в ясную погоду и раскладывают на один день в тени камышей, а повреждённые плоды удаляют. Так же надо удалить все цветоножки и любые листья и веточки, прилипшие к плодам. На следующий день оливки тщательно просеивают, чтобы удалить любую грязь, которая бы к ним прилипла; затем неповреждённые оливки перекладывают в новую корзину и кладут под пресс, чтобы их можно было выжимать всю ночь. (2) На следующий день их кладут под жернова, которые должны быть сколь возможно чистыми и подвешены [52] так, чтобы ядра не ломались, а когда они превратятся в кашицу, то поджаренную и измельчённую соль смешивают с другими сухими приправами, такими как тмин, эминиум, семена фенхеля и египетского аниса. Впрочем, достаточно будет добавить столько гемин соли, сколько модиев оливок и полить сверху маслом, чтоб они не пересохли; это надо будет делать всякий раз, как покажется, что они пересыхают.
(3) Несомненно, самый изысканный вкус у приготовленных таким способом павсийских оливок, но они не могут сохраняться более двух месяцев. Для этого способа больше подходят другие виды оливок, например лициниевы, кольминиевы; но та калабрийская оливка, которую некоторые называют «маленькой дикой маслиной» из–за её сходства с дикой маслиной, считается особенно подходящей для этих целей.
(LII) (1) Начало декабря — середина сбора урожая оливок, поскольку до того делают так называемое «летнее» горькое масло, в декабре отжимают зелёное масло, а позже — спелое. Но из–за того, что урожай невелик, землевладелец не заинтересован обычно в приготовлении горького масла, если только плоды не упали на землю из–за дурной погоды и необходимо их собрать, чтоб они не были съедены дикими или домашними животными. (2) Самое выгодное — делать некоторое количество зелёного масла, потому что урожай оливок для его изготовления вполне достаточный и продажа этого масла почти удваивает доход землевладельца. Но если ваши рощи обширны, важно дать части плодов полностью созреть.
(3) Место, в котором следует приготовлять масло, описано мною раньше [53]; однако, есть несколько моментов, связанных с этим предметом, которые я прежде упустил и должен упомянуть сейчас. Надо иметь в своём распоряжении помещение для складирования оливок, хоть мы и исходим из принципа, что собранный урожай следует тотчас же помещать под жернова и пресс. Но поскольку изобилие плодов сводит подчас на нет все усилия тех, кто работает у прессов, надо иметь складское помещение, где могли бы быть временно сохраняемы плоды. Оно должно походить на зернохранилище и содержать столько особых ящиков, сколько требуется для оливок, чтобы урожай каждого дня можно было бы хранить отдельно. (4) Пол этих ящиков должен быть вымощен камнем или плиткой и иметь наклон, чтобы жидкость могла быстро стекать по желобам или трубам; ведь отстой вредней всего для масла и если он останется в плодах, то испортит весь аромат масла. Поэтому, когда вы эти особые ящики, о которых мы сказали выше, устроите, поставьте на пол небольшие доски на расстоянии полуфута друг от друга, аккуратно положите на верхушку тростник и тщательно сплетите так, чтоб плоды сквозь него не проходили и он выдерживал бы вес оливок. (5) У каждого ящика, там где должен будет стекать отстой, возле самых труб в полу должны быть небольшие траншеи или каменный канал, в котором может скапливаться любая жидкость, которая стекала вниз и из которого её можно отвести. Кроме того, надо чтобы в помещении были наготове чаны или бочки для приёма отстоя каждого сорта оливок по отдельности, независимо от того беспримесный он или же солёный; ведь и тот и другой годны для очень многих целей.
(6) Мельницы удобнее для выжимания масла, чем пресс для масла [54], а пресс для масла — чем каналис или солеа [55]. Мельницы ведь очень легки в управлении, их можно, в зависимости от размера оливок, опустить или поднять, чтоб ядро, портящее вкус масла, не ломалось. В свою очередь, пресс для масла выполняет больше работы и с большей лёгкостью, чем солеа или каналис. (7) Существует также машина, напоминающая стоячую молотилку и называемая тудикула [56]; работает она без особых проблем, за исключением того, что часто выходит из строя и если вы положите слишком много плодов, она забивается и останавливается. Все эти машины используются в соответствии с условиями и местными обычаями; но всё же производительность мельницы самая лучшая, а за ней — у масляного пресса. Обо всём этом я счёл нужным упомянуть прежде, чем рассматривать собственно производство масла.
(8) А теперь перейдём к нашей главной теме, ведь многое в отношении приготовлений, которые должны быть выполнены перед сбором оливок, как и перед сбором винограда, нами прежде были опущены. Так должны быть заготовлены дрова в достаточном количестве, которые надо подвезти заранее, чтоб когда они потребуются, не пришлось бы отвлекать рабочих. Дальше надо приготовить лестницы, маленькие корзинки, корзинки для сеятелей, вместимостью десять и три модия, чтобы складывать в них плоды, когда они сорваны с деревьев, плоские плетёные корзинки для фруктов, конопляные верёвки и мётлы, железные ковши для черпания масла, крышки для закрытия сосудов с маслом, большие и маленькие губки, кувшины в которые сливается масло, тростниковые циновки, на которые ловят падающие с деревьев оливки и различные другие вещи, которые сейчас из памяти моей ускользают. (9) Всех этих вещей надо иметь с запасом, потому что они время от времени портятся и выходят из строя, количество их сокращается, а если чего–то необходимого для работы не хватает, то работа прерывается. Но сейчас я продолжу тему, которую обещал обсудить.
Как только оливки начинают менять свой цвет и некоторые становятся чёрными, а большинство ещё белые, надо начинать сбор вручную в хорошую погоду, а затем просеивать и чистить оливки на разложенных под ними тростниковых циновках. (10) Затем, когда они будут тщательно очищены, их следует тотчас же доставить к прессу, уложив, неповреждёнными, в новые корзины и тотчас поместить под пресс для отжима. Затем, после того как кожура их будет разодрана и размягчена, мякоть, после добавления двух секстариев натуральной соли на модий оливок, надо поместить под бруски пресса [57], если это принято в данной местности или по крайней мере в новые корзины. Первое масло надо получать в круглый чан (он ведь много лучше, чем квадратный свинцовый сосуд или составной сосуд из нескольких частей) и рабочий с черпаком должен вылить масло в подготовленные для этого глиняные кувшины.
(11) В кладовой для масла должно быть три сорта сосудов: первый для масла первого сорта, то есть первого отжима, второй — второго, третий — третьего; ведь очень важно не смешивать второй, а тем более третий отжим с первым, потому что первый отжим имеет гораздо лучший вкус, потому что давление пресса в первый отжим много ниже [58]. Когда масло какое–то (очень короткое) время отстоится в первом сосуде [59], тот кому доверен черпак, должен будет перелить его во вторую, а затем и в третью, пока не дойдёт до последней; ведь чем чаще оно проветривается, будучи переливаемым из одного сосуда в другой и как бы продолжая этим двигаться, тем становится прозрачнее и свободней от отстоя. В каждом ряду достаточно будет иметь по 30 сосудов, если только оливковые рощи не слишком обширны и не требуют большего количества.
(12) Если же в холодную погоду масло вместе с осадком замёрзнет, то придётся увеличить дозу поджаренной соли; это растопит масло и освободит его от всего вредного. Вам не следует опасаться, что оно может стать солёным, ибо сколько соли вы бы не добавили масло всё равно не приобретёт её вкуса. Однако, если морозы будут слишком сильными, то замороженное масло не тает; поэтому надо обжечь селитру, растереть, бросить в масло и смешать с ним; это также позволяет очистить отстой. (13) Некоторые, чей опыт не вызывает сомнений, считают, что подвергая плоды действию пресса, мы теряем какое–то количество масла. Ведь когда пресс воздействует своим весом на оливки, отстой — не единственное, что выжимается из них, но также теряется какая–то часть жирности масла. Вот общее предписание, которое я вам должен дать: не позволяйте во всё то время, пока делается зелёное масло, дыму или копоти проникнуть, как туда, где у вас находится пресс, так и в кладовую для хранения масла; и то и другое вредно для процесса производства и самые опытные производители масла с трудом позволяют выполнять работу при свете одной единственной лампы. Поэтому и давильня и кладовая должны быть построены с видом на ту сторону неба, которая далека от холодных ветров, так чтоб в тепле огня было гораздо меньше нужды. (14) О бочках и амфорах, в которых хранится масло следует тщательно заботиться не только во время сезона производства масла, но и после того, как они были опорожнены торговцем, жена вилика обязана тотчас проследить, чтоб любой отстой или осадок, осевшие на дне сосудов были тотчас вычищены и они несколько раз промыты были щёлоком, но не слишком горячим, чтоб они не потеряли бы свой воск, а затем их нужно будет осторожно протереть руками в тёплой воде, несколько раз промыть и всю влагу высушить губкой. (15) Некоторые распускают гончарную глину, образуя своего рода жидкий осадок и вымыв сосуды, обмазывают их изнутри этой похожей на суп жидкостью и дают ей высохнуть; потом, когда они потребуются для использования, промывают их чистой водой. Некоторые промывают эти сосуды сначала отстоем, затем водой и сушат; затем они обследуют сосуды, чтоб узнать, надо ли их вощить по новой; ведь древние утверждали, что их надо вощить примерно при каждом шестом производстве масла. (16) Но я не понимаю, как это можно сделать; ведь в то время как новые сосуды, будучи нагреты, легко принимают воск, я не могу поверить, что старые сосуды, пропитанные маслом, выдержат вощение. Впрочем нынешние маслоделы вовсе не считают нужным восковое покрытие, полагая что достаточно тщательно натереть новые сосуды жидкой камедью и как только они высохнут, окурить их снизу белым воском, чтоб они не приобрели бы бледного цвета или неприятного запаха. По их мнению, это окуривание надо проводить всякий раз как новые или старые сосуды осматриваются и готовятся к приему свежего масла. (17) Многие, натерев однажды свои новые сосуды и бочки густой камедью полностью этим удовлетворяются и конечно сосуд, однажды впитавший масло, повторного натирания камедью не допускает; из–за жирной своей природы, масло отвергает такое вещество, как камедь.
(18) С концом декабря, около январских календ, оливки надо будет, как описано выше, собрать с деревьев и тотчас же отжать; ведь если они будут храниться в кладовой, они станут быстро нагреваться и с приходом зимних дождей станут выделять больше отстоя, затрудняющего приготовление масла; поэтому вы должны остерегаться делать масло для еды из таких оливок. Есть единственный способ избежать этого: измельчить и отжать плоды сразу после того, как они принесены будут с места сбора и обработаны описанным мною выше способом. Многие земледельцы считают, что если положить плоды на землю и на настил, то выход масла увеличится. Это так же неверно, как и утверждать, что на гумне увеличивается количество зерна. (19) Это ложное мнение древний писатель Порций Катон [60] опроверг, заявив что на земле и на настиле оливки сморщиваются, уменьшаются в размере и гниют; потому–то земледелец, хранивший на настиле определённое количество оливок и через некоторое время пожелавший выдавить масло, забыв о том, сколько прежде положил плодов, вынужден компенсировать недостающее количество из другой кучи, которая была им так же заготовлена и когда он это делает, это заставляет его думать, что вылежавшие оливки дают больше масла, чем те, что были собраны совсем недавно, в то время как ему потребовалось много больше модиев оливок, чтобы этого добиться. (20) Но, даже если б это мнение и было б верным, тем не менее от меньшего количества зелёного масла можно получить большую прибыль, чем от много большего количества такого низкокачественного масла. Катон также сказал: «Таким образом, действительно, какое бы прибавление по весу или мере вы ни делали, если вы захотите подсчитать сколько плодов вы добавили для производства масла, вы обнаружите, что это не прибыль, а убыток» [61]. Поэтому мы должны без колебаний тотчас после сбора раздавить оливки и отправить их под пресс.
(21) Я отлично знаю, как надо делать масло для употребления в пищу простым народом. Надо взять те оливки, что упали с дерева, будучи подгрызены маленькими червячками или сбиты в грязь бурей или же дождём, нагреть в котле воду, чтоб промыть грязные плоды. Делать это надо не в горячей, а в умеренно тёплой воде, чтобы вкус масла был приятным; ведь если бы оливки оказались сварены, то они впитали бы в себя дурной вкус червей и других примесей. Когда оливки вымыты, дальше масло получают указанным выше способом.
(22) Масло высшего сорта и обычное пищевое масло не следует получать в одних и тех же прессах; для опавших оливок надо использовать старые корзины, для первосортного же масла новые и когда оливки будут отжаты, корзины следует тотчас же промыть два или три раза в кипятке; далее, если под рукой есть проточная вода, их надо опустить в неё, положив в них тяжёлые камни, чтобы груз удерживал их под водой; если ж нет потока иль ручья, надо их вымочить в озере или же пруду с максимально чистой водой, затем выбить палками, чтобы с них осыпались грязь и осадки, далее снова вымыть и, наконец, высушить.
(LIII) (1) Хотя масло с суслом [62] делается в другое время, тем не менее я оставил рецепт его изготовления на эту часть книги, так как было б неудобным вставить его среди рецептов приготовления вина. Сделать его следует следующим образом: надо приготовить бочку для масла как можно большего размера, либо новую, либо во всяком случае очень прочную; затем, во время сбора винограда, налейте в неё 60 секстариев сусла, самого лучшего и как можно более свежего и 80 фунтов масла; затем в небольшую сетку, тростниковую или из льняной ткани, сложите специи, не просеянные и не измельчённые на мелкие кусочки, а лишь слегка изломанные и опустите в сусло с маслом. (2) Приправы должны быть в сетке в следующих пропорциях: тростник, «верблюжье сено», кардамон, бальзамовое дерево, кора пальмы, пажитник, вымоченный в старом вине, затем высушенный и поджаренный, корень ситника, греческий ирис и египетский анис, все по фунту с четвертью; всё это, как мы уже сказали выше, надо сложить в небольшую сетку и затем запечатать бочку. На седьмой или на девятый день вы должны её открыть и если на верхнем крае появится осадок или грязь, то очистите его от них, удалив их вручную; затем процедите масло и храните его в новых сосудах. (3) Затем выньте сетку и тщательно измельчите специи, по возможности в ступке, и когда они будут измельчены, вновь поместите их в той же самой бочке и влейте то же самое количество масла, запечатайте сосуд и поставьте его на солнце. На седьмой день слейте масло, а остатки сусла поместите в хороший сосуд, обмазанный смолой. Ведь если сусло это не прокиснет, то им можно будет поить как лекарством больных волов и прочий скот. Что ж до масла этого второго сорта, не имеющего неприятного запаха, то оно может служить мазью для тех, кто страдает от болей в сухожилиях.
(LIV) (1) Масло для мазей и благовоний надо делать следующим образом. Прежде чем оливки станут чёрными, как только они начнут менять цвет, но ещё не станут пёстрыми, соберите их вручную, предпочтительно лициниевы, если их нет — сергиевы, а если и они недоступны, то кольминиевы, тотчас же очистите, положите целыми под пресс и сцедите отстой; (2) затем измельчите оливки в подвесной мельнице и поместите либо под бруски пресса [63], либо в новые корзины и поместив под пресс, сдавите таким образом, чтобы не повредить сосуды, но выдавить лишь столько, сколько можно выдавить прессом за один раз; затем, когда масло вытечет таким образом, тот кто держит ковш, должен немедленно отделить масло от отстоя и перелить в новые чаны, до тех пор, пока оно не осветлится. Остальное масло, которое отжато было впоследствии, может быть пригодно для употребления в пищу либо в смеси с каким–либо другим сортом, либо само по себе.
(LV) (1) Того, что мы сказали о масле, вполне достаточно. Перейдём теперь к менее важным вещам.
Что касается убоя свиней и засолки мяса, то как другим животным, так и свиньям, следует накануне заклания не давать пить, чтобы мясо было суше; ведь если животное напьётся, то в засоленном вами мясе будет больше влаги. Поэтому, заколов свою свинью, когда она испытывает жажду, тщательно снимите мясо с костей; ведь от этого солёное мясо станет менее жирным [64] и улучшает его сохранность. (2) Затем, когда вы удалите кости, тщательно просолите его солью поджаренной и не слишком мелкой, но измельчённой в подвесной мельнице, и в особенности сыпьте больше соли в те части, где ещё остались кости и разложив свиные бока или иные куски на досках, придавите их тяжёлыми грузами, чтобы кровь могла стекать. На третий день снимите грузы и тщательно протрите солёное мясо руками, а когда вы захотите положить его на место, посыпьте его мелкой солью и не переставайте втирать в него соль каждый день до полной готовности. (3) Если в те дни, когда вы втираете в мясо соль стоит хорошая погода, то оставьте его со втёртой солью на девять дней; но если будут облака или даже дождь, то советую на одиннадцатый или двенадцатый день, отнести солёное мясо к воде, например к пруду и стряхнув соль, вымыть мясо в пресной воде, чтоб на нём не осталось соли, а когда оно немного подсохнет, то повесьте его в таком месте, где бы до него доходило умеренное количество дыма, который высушил бы оставшуюся влагу. Этот засол лучше всего проводить во время убывания луны, особенно в середине зимы, а так же в феврале до пятнадцатого дня этого месяца.
(4) Вот ещё один способ засолки, который можно применять даже в жарком климате в любое время года. После того, как свиньям не дали накануне пить, на следующий день их умерщвляют, а щетину удаляют либо кипятком, либо огнём с помощью деревянных лучин; удалив тем или другим способом щетину, мясо нарежьте на куски по фунту каждый. Соль, поджаренную, но лишь слегка, не слишком мелко разбитую, как я описал выше, рассыплете по дну кадки; затем куски мяса уложите слоями плотно друг на друга и каждый слой пересыпайте солью. Когда край бочки будет вами почти достигнут, заполните остаток сверху солью и утрамбуйте всё мясо с помощью груза, поставленного сверху. Мясо это всегда сохраняет свои свойства и, как солёная рыба, остаётся в собственном рассоле.
(LVI) (1) Выберите самую крупную репу, какую сможете найти, протрите её, если она грязная и удалите кожуру ножом. Затем, как обычно делают изготовители маринадов, сделайте надрез в виде Х с помощью металлического инструмента в форме полумесяца, но будьте осторожны и не разрежьте репу до основания. В этот надрез всыплете соль, но не слишком много, положите репы в ванну или в кадку и оставьте их там на три дня, присыпав еще раз небольшим количеством соли, пока они не начнут источать влагу. (2) На третий день попробуйте мякоть репы, чтобы убедиться, что она впитала соль. Если вам покажется, что она её впитала, выньте репы и промойте каждую в собственном соку или если жидкости мало, добавьте немного крепкого рассола и затем промойте. После этого сложите их в квадратную плетёную корзину, не сплетённую плотно, но всё же прочную и сделанную из тонких прутьев. Затем положите сверху доску, подогнанную таким образом, чтобы при необходимости можно было прижать овощи ко дну корзины. (3) Установив таким образом доску, положите на неё тяжёлый груз и оставьте на сутки репу сохнуть. Затем сложите их в просмолённый глиняный сосуд или же в стеклянный и полейте горчицей и уксусом, чтоб они покрыты были жидкостью.
(4) В той же жидкости, что и репу, можно хранить и брюкву, целиком, если она маленькая и разрезанной, если достаточно большая. Однако следует позаботиться о том, чтоб в любом случае они были положены в хранилище пока они ещё нежные, прежде чем сформируется стебель и они дадут побеги. (5) Мелкие брюквы кладите в сосуд целиком, большие — разрезав на три или четыре части; вы должны будете полить их уксусом, из расчёта один секстарий поджаренной соли на конгий уксуса. Ими можно будет пользоваться на тридцатый день.
(LVII) (1) Горчичное зерно тщательно очистите и просейте, затем промойте его в холодной воде и когда оно будет хорошо очищено, оставьте в воде на два часа. Затем выньте его и сжав руками, чтоб отжать воду и бросив в новую или в тщательно очищенную ступку, растолките пестиком. Когда вы его растолчёте, соберите всё образовавшееся месиво и сожмите его рукой. Затем разрыхлите, положите на него несколько горячих углей, а затем залейте водой, смешанной с селитрой, чтоб избавиться от горечи и уберечь от плесени. Затем сразу поднимите ступку, чтобы вся жидкость могла бы слиться, после чего добавьте острого белого уксуса, перемешайте всю массу пестиком и процедите через сито. Эта жидкость хорошо подходит для консервирования репы. (2) Если, однако, вы хотите приготовить горчицу для гостей, то после того как вы растолчёте горчицу пестиком, то добавьте сосновые шишки, которые должны быть как можно более свежими, и миндаль и тщательно измельчив их, влейте уксус. Процесс завершите так, как я уже описал выше. И горчица эта будет не только хороша для приправ, но и приятна на вид, потому что будучи хорошо приготовленной, она красивого белого цвета.
(LVIII) (1) Прежде чем смирния [65] высунет из земли свой стебель, вырвите её корень в январе или даже в феврале и тщательно протрите его, чтоб на нём не осталось земли и поместите его в уксус с солью; затем, на тридцатый день, выньте его, сдерите и выбросите кожуру, остальное порежьте и поместите в новый стеклянный или глиняный сосуд в жидкость, которая должна быть приготовлена в соответствии с указаниями, данными ниже. (2) Возьмите мяту, изюм и немного сушёного лука и всё это растолките с сушёной пшеницей и небольшим количеством мёда. Когда всё это будет готово смешайте с этим две части сусла, вываренного до половины или трети его первоначального объёма и одну часть уксуса, затем вылейте всё вместе в один и тот же сосуд, закройте крышкой и оберните кожей. Когда вы захотите использовать его содержимое, выньте кусочки корней с их соком и добавьте масло. Тем же способом вы можете мариновать и корень поручейника [66] и когда захотите его использовать, достаньте его из кувшина и полейте мёдом с уксусом с добавлением небольшого количества масла.
(LIX) (1) Положите в ступку чабер, мяту, руту, кориандр, петрушку, лук–порей или если у вас его нет, то зелёный лук, листья латука и дикой капусты, зелёный тимьян или кошачью мяту. Также добавьте зелёный полей и свежий солёный сыр: измельчите всё это вместе и смешайте с ними немного приправленного перцем уксуса. Положите всю эту смесь в миску и залейте маслом.
(2) Измельчив вышеописанную зелень, добавьте к ним в достаточном количестве хорошо очищенные грецкие орехи, влейте небольшое количество уксуса с перцем и полейте маслом. С вышеописанной зеленью измельчите слегка обжаренный кунжут, так же смешайте с небольшим количеством уксуса с перцем и полейте сверху маслом.
(3) Порежьте на мелкие кусочки и истолките галльский сыр или любой другой, возьмите, если они у вас в изобилии, кедровые орехи, если же их нет, то смешайте с теми же приправами и таким же образом жареный фундук со снятой скорлупой или же миндаль, затем добавьте небольшое количество уксуса с перцем, влейте масло и перемешайте. (4) Если же зелёных приправ у вас нет, измельчите с сыром сухой полей, тимьян, майоран или сушёный чабер и добавьте уксус с перцем и масло; впрочем и одну любую из этих сушёных трав, если остальные недоступны, можно так же смешать с сыром.
Средства, быстро способствующие пищеварению можно приготовить таким образом. Возьмите три унции белого перца, если он у вас есть или, если нет, то чёрного, две унции семян петрушки, полторы унции корня лазерпиция, который греки называют сильфием [67] и секстант сыра. Измельчите и просейте всё это, смешайте с мёдом и храните в новом кувшине. Потом, когда вы захотите эту смесь использовать, добавьте то количество, которое вы сочтёте нужным, уксуса и рыбного соуса.
(5) Возьмите унцию зори, секстант изюма с которого сняли кожицу, секстант сухой мяты и квадрант белого или чёрного перца; всё это, если вы хотите избежать дополнительных расходов, можно смешать с мёдом и так законсервировать. Но если вы хотите приготовить более тонкое блюдо, которое усваивается легче, то смешайте этот последний состав с предыдущим и отложите для использования в будущем. Если же у вас есть сирийский лазерпиций [68] вместо сильфия, то лучше добавить его полунции.
(6) Думаю, Публий Сильвин, что уместно будет, в заключение моего труда, заявить моим будущим читателям, если сыщется кто–то, кто не побрезгует с ним ознакомиться, что я никогда не сомневался в том, что нашлось бы бесконечное множество вещей, которые могли б найти в моём трактате место, но счёл уместным изложить только то, что казалось мне наиболее важным. Впрочем, природа не даровала даже старикам практических знаний обо всём; ведь даже те, кого считают мудрейшими из смертных, говорят, знали многое, но не всё.
(I) (1) Так как мы в нашей первой книге [1] дали уже подробные советы по возделыванию полей, то будет нелишним заняться уходом за деревьями и кустарниками, который занимает очень важное место в земледелии. Мы, подобно Вергилию, считаем правильным разделить все растущие деревья на два разряда: те, которые возникли сами по себе и те, которые являются итогом человеческой заботы. Первые, возникшие без помощи человека, лучше использовать ради древесины, а те, на которые затрачен человеческий труд использовать для выращивания фруктов. (2) Следовательно, наши советы будут о втором разряде Он также разделяется на три разряда, ибо от побега происходит либо дерево, такое как маслина, фига или груша, либо кустарник, такой как фиалка, роза или тростник, либо третий разряд, который нельзя с полным основанием назвать, ни деревом, ни кустарником, например, виноградная лоза. (3) Мы будем обучать выращиванию как деревьев, так и кустарников, но сначала дадим указания относительно виноградной лозы.
Тот, кто хочет посадить виноградную лозу или дерево, на котором можно выращивать лозу, должен сначала построить питомник; ведь так он узнает, что за лозу он собирается посадить. Ведь нельзя гарантировать, что лоза, купленная и посаженная в землю, обладает благородными качествами, так как есть сомнение, что продавец тщательно отбирал семена. Во–вторых, растение, привезённое издалека, не акклиматизировано должным образом к нашей почве и поэтому, будучи пришельцем из чужой страны, плохо приживается. (4) Поэтому, лучше всего устроить питомник на том же участке, где вы собираетесь сажать лозу, или, во всяком случае, в непосредственной близости. Природа земли имеет большое значение. Ведь если вы намерены покрыть склоны холмов лозами или деревьями для их поддержки, вы обязаны позаботиться о том, чтобы разместить свой питомник в очень сухом месте, чтоб лоза с младенчества привыкла лишь к малому количеству влаги; в противном случае, при пересадке её из влажного места в сухое, лишившись прежнего питания, она погибнет. (5) С другой стороны, если вы владелец плоских болотистых земель, лучше всего устроить питомник на такой же почве и приучить лозу к большому количеству влаги; ведь если она пересажена будет из сухой во влажную почву, то непременно сгниёт. Достаточно будет ровную и сочную почву, которую вы выберите для своего питомника перекопать двойной лопатой [2], которую деревенские жители называют «сестерцием» («двух с половиной фунтовая»). Такое перекапывание делается на глубину более полутора, но менее двух футов. (6) Югер земли за один день могут обработать 50 рабочих; но вам понадобится 60 рабочих, чтоб вскопать югер холмистой и наклонной почвы на глубину не менее двух футов; или если вы хотите создать себе питомник на том же месте, где вы собираетесь посадить виноградник, то вам понадобится 80 рабочих, чтоб вскопать югер земли на глубину до трёх футов, при условии, однако, что никакие камни, туф или иной крепкий материал, не создадут к этому препятствий. Ведь в последнем случае совершенно неизвестно сколько рабочих может для такой работы потребоваться; сейчас мы говорим о почве, состоящей только из земли.
(II) (1) Когда перекопка почвы будет закончена, в феврале или в начале марта, вы должны будете выбрать рассаду для посадки. Лучшей следует считать ту, которая взята с помеченных лоз; ведь тот, кто хочет создать хороший питомник, должен помечать, во время сбора урожая, те лозы, которые принесли крупные, крепкие плоды, красной охрой, смешанной с уксусом, чтоб пометки не смыло бы дождём. И это надо делать не один только раз, но и проверять одни и те же лозы при трёх или даже более последовательных сборах урожая, чтобы убедиться всё ли они и так же плодоносны; ведь таким образом становится ясно, что плоды — результат высокого качества лоз, а не урожайности какого–либо конкретного года. (2) Если лозы одинаково плодоносны в течение нескольких урожаев, то рассада, взятая с них, даст много хорошего вина. Виноград любого сорта, если он созрел здоровым и неиспорченным, даст вино гораздо лучшего вкуса, чем тот, который порождён в жару или при каких–либо сходных обстоятельствах.
(III) (1) Выбирайте черенки [3] от лоз c крупными ягодами, тонкой кожицей, небольшими косточками и сладким ароматом. Лучшими считаются те, которые взяты из места разветвления лозы (из «чресл»), вторыми по качеству — из средней части ствола (из так называемых «плеч»), третьими — взятые с верхушки лозы. Эти очень быстро приживаются, пускают корни и более плодовиты, но они так же быстрее стареют. Черенки от лоз имевших лишь усики и листья, без ягод, брать не следует. На плодородной, ровной и влажной почве следует сажать ранние лозы, у которых мало ягод и близких друг к другу сочленений и они слабые; такая почва подходит для этого типа лозы. (2) В пустынных, скудных и сухих местах следует сажать лозу, которая поздно созревает, сильную и имеющую много ягод. Но если вы посадите такие сильные лозы в плодородную почву, то они выпустят много усиков, и какие бы плоды не приносили, они не достигнут зрелости; с другой стороны, слабые лозы на плохой почве быстро погибают, давши мало плодов. Каждый вид лозы следует сажать отдельно, с тем чтобы обрезать и собирать урожай каждого сорта в соответствующее время года. (3) Если вы посадите черенки от молодых побегов, то они скоро приживутся и быстро повзрослеют, но и так же быстро состарятся; те же черенки, что от старых побегов, растут медленнее, но и так же медленнее старятся. Желательно, чтобы при посадке в почву растения были бы сколь возможно свежими; если же с посадкой случится какая–то задержка, их следует укрыть как можно тщательнее в месте, где они не почувствуют ни дождя, ни ветра. Сажать растения надо с новолуния до десятого дня и с двадцатого до тридцатого дня. Последнее — лучшее время для посадки; но при посадке избегайте холодных ветров.
(4) Чубук надо сажать следующим образом. Желательно, чтобы стержень чубука имел не более шести «глазков», при условии, что междоузлия короткие. Нижнюю его часть, которую вы должны будете опустить в землю, надо обрезать очень острым садовым ножом возле сочленения, так чтоб срез имел округлую поверхность, с тем, чтобы не повредить «глазок»; место среза тотчас смажьте бычьим помётом. Воткните его в землю так, чтоб он был хорошо обложен навозом и засыпан, чтоб в земле скрыто было не менее четырёх «глазков». (5) Расстояние между чубуками достаточно оставить в каждую сторону по одному футу. Когда они пустят корни, их надо несколько раз обрезать, чтобы не пришлось кормить больше побегов, чем следовало бы. Так же их следует окапывать как можно чаще, но к ним нельзя прикасаться никакими металлическими инструментами. На двадцать четвёртом месяце их ещё раз следует обрезать, а пересаживать надо после тридцать шестого месяца.
Виноградник надо сажать на земле, которая лежит под паром; ведь там, где был виноградник, всё что вы посадите раньше, чем на десятый год, лишь с трудом укоренится и никогда не достигнет какой–либо силы. (6) Прежде чем засадить лозами участок земли, вы должны узнать какой у почвы вкус, потому что она придаст вину такой же вкус. Вкус её можно определить, как мы описали в нашей первой книге, если вы замочите землю в воде и попробуете воду, когда земля опустится на дно. Песчаная почва, от которой влага сладкая для лоз наиболее подходит; сходная же туфовая почва так же превосходна; земля, нагромождённая в кучу после того, как её привезли из других мест, не менее полезна; гравий, под которым сладкая глина, так же подходит для посадки лоз. Но любая почва, перекопанная летом, бесполезна как для лох, так и для деревьев. Почва под поверхностью и лозу и дерево питает, а верхний слой почвы — защищает. (7) Камни на поверхности земли вредны как для лоз, так и для деревьев; в нижнем слое почвы, они помогают сохранять прохладу. Для лоз лучше всего подходит умеренно рыхлая почва; но избегайте почвы, которая либо пропускает дождь, либо, с другой стороны, удерживает его долгое время на поверхности. Самая подходящая для них почва — умеренно рыхлая у поверхности и плотная у корней. На горах и на склонах лозы растут с трудом, но вино дают со стойким вкусом и превосходным ароматом. Лозы, растущие на влажной плоской почве очень сильны, но дают вино со слабым ароматом, который не сохраняется. Так как мы сейчас даём советы относительно лоз и состояния почвы, мы теперь обсудим различные виды лоз.
(IV) (1) Лозы очень любят деревья, потому что по природе своей стремятся вверх. В этом положении древесина их становится более твёрдой и обильной и плоды их равномерно созревают. Этот вид лозы мы назовём «древесной» (arbustivus, «вьющейся вокруг дерева») и мы поговорим о нём подробнее в соответствующем месте. Существует три основных разновидности лозы: та, что ползёт по решёткам, та что стелется по земле и та, что используют карфагеняне — стоящая сама по себе, как дерево. (2) Этот последний вид по сравнению с первым в одних отношениях низший, а в других — высший. Решётчатая лоза более открыта воздуху, плодоносит выше и созревает более равномерно, но выращивание её труднее; ведь её расположение таково, что вокруг неё надо обходить с плугом и она становится более плодородной потому, что ей можно уделять больше внимания с меньшими затратами. Что до лоз, ползающих прямо по земле, то вина они дают большее количество, но отнюдь не лучшего качества. Лучше всего сажать такие лозы в хорошо вскопанную землю, но иногда, в некоторых местностях лучше сажать их в борозды; так же иногда их сажают в посадочные ямы. (3) Как я уже сказал, югер земли могут вскопать за день на глубину трёх футов 80 рабочих, тогда как один рабочий за то же время вскапывает борозду в земле в два фута глубиной и 70 футов длиной. Один рабочий за день делает 18 трехфутовых, т. е размером три фута в каждом измерении, посадочных ям; или если кто–то желает сажать лозы дальше друг от друга, то один рабочий может сделать 12 четырёхфутовых, т. е размером по четыре фута в каждом измерении, посадочных ям или 20 двухфутовых, по два фута в каждом измерении. Следует однако позаботиться о том, чтобы на сухой и наклонной почве лозы высаживались глубже, нежели на влажной и ровной. Так же, если мы намерены высаживать лозы в посадочные ямы или борозды, лучше всего сделать эти ямы или борозды за год до того.
(4) В винограднике, в котором посадки расположены максимально близко, лозы высажены на расстоянии пяти футов между ними во всех направлениях; если шире, то с интервалом в семь или восемь футов. Самое широкое допустимое пространство, чтоб легко можно было пользоваться плугом, составляет десять футов. Лозы, расположенные на таком расстоянии, безусловно займут большую площадь, но дадут самые крепкие и самые обильные плоды. При высадке рассады, дно посадочных ям или борозды следует взрыхлить мотыгами и сделать мягким. Смотрите, чтоб лоза, которую вы сажаете, когда она прикреплена к опоре, смотрела на восток. На дно посадочных ям положите камни весом около пяти фунтов так, чтобы они не давили на лозу, а находились рядом с корнями. (5) Далее, после того как вы всё это сделали, бросьте гемину шкурок белого винограда к чёрной лозе и чёрного — к белой лозе, а затем наполовину засыплете посадочные ямки или борозду хорошо удобренной землёй; затем, в течение следующих трёх лет постепенно заполняйте посадочные ямки или борозду до самого верха. Таким способом лозы привыкнут пускать корни вниз. Камни дают корням пространство, в которое они могут вползти, зимой они удерживают воду, а летом обеспечивают влагу; виноградная кожура заставляет лозы пускать корни. И поскольку мы уже доли достаточно советов по посадке лоз, то дадим сейчас советы по их выращиванию.
(V) (1) Вы должны позволить только что посаженному винограднику выпустить все свои «глазки» и как только усики достигнут длины около четырёх дюймов, вы должны обрезать их, оставив два для твёрдой древесины, одному из которых надо дать расти, чтоб сформировать лозу, а другую оставить про запас, на случай, если та, что предназначена для места в ряду, погибнет. Деревенские жители называют этот второй росток «стражем». Затем, в следующем году, когда вы будете обрезать лозу, вы должны оставить лучшую ветку на каждом растении, удалив остальные. На третий год, вы должны придать лозе, пока она ещё нежная, желаемую форму. (2) Если вы собираетесь вырастить лозу на решётке, вы должны позволить вырасти одному твёрдому побегу, обрезав острым садовым ножом два «глазка», которые находятся ближе всего к земле, чтоб они не пустили ростки; следующие три «глазка» следует оставить и отрезать остальную часть ростка. Если, однако, вы хотите, чтоб лоза стояла бы сама по себе, вы позволите ветвям свободно расти, как вы это делаете с деревом, но позаботившись о том, чтоб они приняли наиболее округлую форму, ибо кроме приятного внешнего вида, она так же подвергается меньшему воздействию, поскольку будучи стабилизирована тем, что со всех сторон одинаково сбалансирована, опирается прочно на себя. Будет достаточно, если когда сначала ветвям будет позволено расти, на каждом побеге останется по одному «глазку», чтоб лоза не была поначалу перегружена. После обрезки, когда вы выбрали какие побеги собираетесь оставить, вы должны глубоко и равномерно вскопать виноградник мотыгами или если он высажен на достаточно обширном пространстве, вы должны его вспахать.
(3) С 15 октября вы должны начать окапывание виноградника и, таким образом, окопать его до середины зимы. Зимой лозы не возделывайте, если только вы не хотите проследить корни, которые появляются во время вскапывания; это лучшее время для их обрезки, но чтоб не повредить при этом стебель лозы желательно оставить около дюйма от материнского дерева и так обрезать корень. Если корень удалить очень близко от ствола, то помимо того факта, что это ранит лозу и следовательно ей вредит, из самого шрама выходит большое количество корней. (4) Поэтому лучше всего оставить небольшую часть корня, а самые дальние части, которые деревенские жители называют «летними корнями», обрезать. Они, когда их таким образом обрезают, высыхают и лозе больше не мешают. У зимней обрезки побегов есть то дополнительное преимущество, что будучи поражёнными холодом, они с меньшей вероятностью вырастут снова. Когда перекопка почвы будет закончена, было бы желательно каждый третий год до наступления зимы, класть вокруг корней лоз не менее двух секстариев замоченного навоза, но не голубиного помёта; но если вы положите его больше гемины, это повредит лозе. Когда зима закончится, вы должны перекопать землю, которую вскопали. (5) Перед весенним равноденствием, которое наступает 25 марта, вы должны выровнять вскопанную почву. После 13 апреля вы должны насыпать землю вокруг лозы; летом землю следует как можно чаще рыхлить мотыгой. Пятеро рабочих могут вскопать за день югер виноградника и столько же перекопать, а трое — взрыхлить землю мотыгой. Четверо рабочих могут обрезать югер лозы на процветающем и хорошо укоренившемся винограднике, а шестеро — за день подвязать все лозы. (6) Но когда лозы растут на деревьях, такого рода расчеты невозможно произвести заранее, потому что разница в размерах деревьев не позволяет установить точное количество рабочих. Некоторые считают, что пересаженную лозу не следует обрезать в течение следующего года, но на следующий год один из побегов, которому мы позволили расти, обрезать до третьего «глазка»; затем, на третий год, если лоза хорошо разрослась, ей следует позволить вырасти ещё на один «глазок», на четвёртый год надо добавить два «глазка» при следующей обрезке и, наконец, на пятый год, лозу надо поместить на решётку Этот метод возделывания лоз мы лично испытали и одобрили.
(VI) (1) Не срезайте старую лозу, если у неё есть корни на поверхности; в противном случае вы обнаружите, что новая лоза, которая вырастет из среза, бесполезна оттого, что корни её плавают, так сказать, по поверхности земли; вы не пожнёте от неё изобилия плодов и лоза эта быстро состарится. Потому старую лозу, если стебли её не засохли и она может гнуться, лучше всего укладывать в сделанные для этой цели борозды и таким образом сажать заново. (2) Но если она до такой степени засохла, что её невозможно изогнуть, то на первый год слегка подройте землю, чтобы не порвать и не повредить корни и положите вокруг них немного навоза, а затем подрежьте корни лозы таким образом, чтобы оставалось несколько прочных древесных побегов, тщательно перекопайте почву и достаточно часто обрезайте усики, чтоб лоза не питала бесполезных побегов. (3) Если её таким образом выращивать то она даст длинные, прочные древесные побеги, которые в следующем году вы будете разводить в посадочных ямах, сделанных между рядами лоз; а затем, в течение трёх лет, пока они набирают силу, вы должны будете довольно часто их окапывать, материнское же растение вы погубите, не заботясь о нем и забросив, ибо вы должны будете от него избавиться. Потому на следующий год вы удалите корень и ветвь материнской лозы, а затем поместите на её место молодую лозу. (4) Но если корни старой лозы, которая однако же хорошего сорта, расположены так глубоко, что их не видно после перекопки, то прежде чем её срезать, глубоко её окопайте, а затем тотчас же срезайте. Вы должны будете оставить обрубок в четырёх дюймах от корней, и если возможно, срезать его маленькой пилой рядом с каким–нибудь узлом и сгладить срез очень острым ножом; затем насыпьте сверху немного земли, умеренно унавоженной, так чтобы при закапывании обрубка, над местом, где он был срезан оставалось не менее трёх дюймов почвы. (5) Это делается для того, чтоб он не засох под действием солнца и чтобы, поглощая влагу, которую даёт земля, он мог бы наилучшим образом выпускать твёрдые побеги. Даже плохая и бесплодная лоза, у которой верхние части скудные и гнилые, если корни её глубоко в земле, может успешно прижиться при условии, что нижняя её часть, после того как её выкопали и обнажили, срезана будет на уровне земли, так чтобы когда на неё будет навалена земля, она над ней не выступала.
(VII) (1) В основном используется три вида разведения лозы: первый, при котором побег, выросший из материнской лозы сажают в борозду, второй, при котором сама материнская лоза укладывается плашмя и распределяется ветка за веткой на нескольких подпорках и третий, при котором лоза расщеплена на две или три части, в зависимости от количества рядов, на которые будет направлен её рост. При последнем методе её развитие будет очень медленно, потому что лоза, будучи разделённой, теряет свою внутреннюю сердцевину. И поскольку мы предложили несколько методов, мы покажем как каждый из них должен выполняться.
(2) Если вы хотите посадить побег, выросший от материнской лозы, вы должны сделать посадочную ямку размером по четыре фута в каждую сторону, чтобы корни другой лозы не повредили слой. Затем вы должны оставить четыре «глазка», доходящие до дна посадочной ямы, чтоб из них могли прорасти корни; остальную часть стержня, то есть ближайшую к материнской лозе, выскоблите, чтоб она не давала лишних побегов. (3) Частям, которые лежат в другом направлении и должны выступать над землёй, вы не должны позволять иметь более двух или максимум трёх «глазков». Удалите другие глазки, которые находятся в земле, кроме четырёх нижних, чтоб лоза не пустила корни на поверхности. Размножаемая таким образом лоза быстро разрастается и на третий год отделяется от материнской лозы. (4) Если ж вы хотите, по второму способу, уложить материнскую лозу на землю, осторожно окопайте её вокруг корня, чтоб не повредить и протащите по земле до места, не отламывая корня. Когда вы поместите её на место и увидите далеко ли она может дотянуться, сделайте единственную борозду, в которую опустите всю лозу; затем сделайте так, чтобы ветви выступали бы из борозды, вдоль которой разложена лоза, как того требует каждый побег и наконец, покройте всё это землёй. (5) Но если у лозы твёрдый стебель очень мал, а её придётся направлять к нескольким разным рядам и она не сможет дотянуться до кольев, к которым вы хотите её подвести, не будучи разделена, то вы должны быть очень осторожны, разрезая её самым острым садовым ножом в том месте, где она разветвляется и таким же острым инструментом сглаживая разрез, если он выглядит неравномерно. Разделив её таким образом, можно будет распределить её по нескольким рядам.
(6) Следующий метод разведения, который мы раскрыли, также имеет свои преимущества, если в какой–то момент лоза отсутствует в ряду и побег, посаженный на дно посадочной ямы недостаточно высок, чтоб прижать его и установить над почвой. Не страшитесь того, что он слишком короток, но каков бы ни был побег, верхушка которого достигает дна посадочной ямы, придавите его и засыплете землёй; затем позвольте «глазкам», которые находятся ближе всего к самой материнской лозе, свободно расти, чтоб они могли выпустить твёрдую ветвь из верхней части побега. Затем, по прошествии трёх лет, отрежьте побег от материнской лозы, привяжите к отдельному колышку ту часть, которую вы отрезали от материнской лозы, и сделайте из неё отдельную лозу. Постепенно, как минимум в течение трёх лет, засыпайте посадочную ямку, в которой находится отводок; срезайте вылезшие на поверхность корни и часто перекапывайте землю.
(VIII) (1) Если вы хотите привить лозу, срежьте плодоносящие побеги лучшего качества с материнской лозы в то время когда глазки начинают просыпаться и когда дует южный ветер. Побег, который вы используете в качестве прививки нужно взять с верхушки лозы и он должен быть круглым, с большим количеством хороших узлов на нём. Затем оставьте три самых прочных узла и под третьим «глазком» срежьте с обеих сторон пространство в два дюйма очень тонким ножом не повреждая сердцевину, так чтобы образовался клин. (2) Затем сделайте надрез на лозе, которую вы собираетесь привить, сгладьте рану, расщепите и вставьте в места расщепления побеги, которые вы приготовили до того как были сделаны разрезы, таким образом, чтоб кора побега равномерно встретилась с корой лозы по всему периметру. Любую прививку, которую вы сделали, следует тщательно перевязать веткой или корой вяза, а место среза смазать хорошо перемешанной глиной смешанной с мякиной и связать так, чтобы в него не могли проникнуть ни вода, ни ветер; наконец, поверх глины положите мох и обвяжите его. (3) Это обеспечивает влагу и не позволяет ей высыхать. Под вставкой и перевязкой сделайте небольшие надрезы острым садовым ножом с обеих сторон лозы, так чтоб влага вытекала б из них, а не изливалась обильно из самого привоя; ведь слишком большая влажность вредна и не позволяет вставленным побегам прижиться. Некоторые древние считали, что в лозе надо просверлить отверстие, а затем вставить побеги после того, как они будут гладко обработаны, но мы сделали то же самое более совершенным методом. Ведь старомодный бурав создаёт опилки и следовательно прожигает ту часть, которую он просверливает и будучи обожжёнными края лозы и побег редко когда срастаются. (4) Мы, со своей стороны, использовали для такой прививки галльский бурав. Он проделывает отверстие не вызывая горения, потому что вместо опилок образуется стружка. Итак, очистив просверленное отверстие, вставьте побеги, после того как они были зачищены со всех сторон, а затем обмажьте их. Этот вид прививки очень быстро приживается. Таким образом, вы должны завершить прививку лоз примерно к равноденствию. Прививайте белый виноград во влажных местах, а чёрный — в сухих.
(5) Если лозы дают мало плодов их надо поливать уксусом, смешанным с золой и сам ствол обмажьте той же золой. Если же у лозы есть плоды, но они не созревают, засыхая до того как поспеют, это можно исправить следующим способом: когда ягоды станут размером с боб, срежьте лозу под самый корень, намажьте разрез крепким уксусом и несвежей мочой, смешанной с землёй, поливайте корни той же смесью и часто окапывайте. Этот способ вызовет рост твёрдых древесных ветвей, и именно они принесут плоды.
(IX) (1) Есть ещё один вид прививки, при котором получаются грозди, содержащие ягоды разных видов, вкусов и цветов. Он делается следующим образом. Возьмите четыре или пять или, если хотите, ещё больше побегов разных видов и, аккуратно и равномерно сложив их в пучок, свяжите их вместе, а затем вставьте их, плотно упакованные вместе, в глиняную трубку или в рог, так чтобы они немного выступали с обеих концов; ослабьте выступающие части, затем поместите их в посадочную яму, накройте хорошо унавоженной почвой и поливайте до тех пор, пока не появятся «глазки». (2) По прошествии двух или трёх лет, когда побеги срастутся и образуют единое целое, сломайте глиняную трубку, распилите лозу примерно по середине стебля, там где она, как кажется, сформировала самую плотную массу и сгладьте срез; затем надо насыпать на него мелкой земли, чтобы срез оказался бы на глубине трёх дюймов. Из сформировавшегося таким образом стебля, когда он выпустит ветви, дайте двум лучшим вырасти, остальные удалите; таким то образом и вырастут те грозди, о которых мы сказали.
(3) Расколите черенок так, чтоб не повредить глазки, выскоблите всю сердцевину; затем плотно свяжите его вместе, как он был раньше, чтоб не повредить «глазки», а затем посадите его в хорошо удобренную землю и полейте. Когда он начнёт пускать стебли, часто и глубоко его окапывайте. Когда лоза полностью вырастет, она даст виноград без косточек.
(X) (1) Как только вы покончите со сбором урожая, тотчас начинайте обрезку лучшими и самыми острыми инструментами; сделанные ими срезы будут гладкими и вода не будет задерживаться на лозе; ведь вода, если только дать ей застояться, вынуждает лозу разлагаться, порождает червей и других существ, поедающих твёрдую древесину. Срезы делайте круглыми, чтоб они быстрее зарубцовывались. (2) Срежьте все слишком широкие, старые, плохо разросшиеся или искривлённые побеги; но позвольте расти молодым и плодоносным, а иногда и годным боковым побегам, если наземная часть лозы плохо растёт и сохраняйте ветви. Обрезку завершите как можно скорее. Старые и засохшие побеги, которые нельзя срезать садовым ножом, срежьте с помощью острого топора. На скудной и сухой почве вы должны обрезать слабую лозу до самого короткого дня и вернуться к 1 февраля в любую часть виноградника, которую вы не обрезали. Между 13 декабря и 13 января не рекомендуется прикасаться ножом к лозе или дереву. (3) Подрезая лозу, надрез делайте между двумя глазками, потому что если вы сделаете его возле самого «глазка», то «глазок» пострадает и не даст твёрдой древесины. Шрам от надреза всегда должен быть обращён вниз; тогда он не пострадает от воды или солнечного тепла и будет получать влагу должным образом. На богатой почве, в процветающем винограднике следует оставлять больше «глазков» и верхних ветвей, на бедной — меньше. Если вы обнаружите, что на лозе не хватает ветки, возьмите острый садовый нож и глубоко ударьте в это место остриём один или два раза на глубину около дюйма. Какой бы длинной ни была ветка, старайтесь не удалять её полностью пока она совсем не засохнет.
(4) Следи за тем, чтобы молодую лозу окопали до зимы, так чтобы она могла впитать весь дождь и грязь. Чем раньше вы окопаете лозы и деревья, тем быстрее они начнут расти. Но любые лозы, посаженные на склонах, надо окопать таким образом, чтоб на более высоких местах, рядом со стеблем, могли образоваться лужи, а на более низких — гребни, поднятые на большую высоту над почвой, чтоб они задерживали больше воды и грязи. (5) Старые лозы окапывать нельзя, так как те их корни, что находятся на поверхности могут пересохнуть и их нельзя вспахивать плугом, чтоб не оборвать корни. Но почву надо часто и глубоко вспахивать на равномерную глубину и удобрить её навозом или мякиной до зимы или же удобрить её после окапывания кругом лозы только на поверхности.
(XI) (1) Подрезать лозу так же полезно, как и обрезать её, потому что тогда и одеревенелые ветви, приносящие плоды будут лучше расти и обрезка на следующий год будет проведена быстрее; так же на лозе будет меньше шрамов, потому что когда то, что удалено молодо и нежно, лоза тотчас восстанавливается и кроме того, виноград созревает лучше. (2) Вы должны следить за тем, чтобы ваш виноградник был обрезан за десять дней до того, как он начнёт цвести и вы должны убрать всё лишнее, что в нём выросло. Уберите всё, что выросло на верхушке и на ветвях, при условии, что они не будут плодоносить. Срежьте верхушки ветвей, чтоб они не слишком буйно разрастались. Покройте гроздья винограда, обращённые на юг или на запад их собственными усиками, чтоб они не обгорели на солнце.
(XII) (1) Как только ягоды начнут окрашиваться, перекопайте виноградник в третий раз, а когда они уже созреют, копайте до полудня, пока не станет жарко; когда жар утихнет, копайте и вздымайте пыль после полудня. Это лучший способ защитить виноград как от солнца, так и от тумана. Глинистую почву не следует рыхлить или вскапывать, потому что она очень твердеет и трескается. (2) Мотыгой выгоднее вспахивать землю, чем плугом; мотыга вскапывает землю равномерно, в то время как плуг образует гряды и кроме того, волы при вспашке ломают ветви, а подчас и целые лозы. Нет конца перекопке виноградника; чем чаще вы его копаете, тем больше он вам даст плодов.
(XIII) Проследите за тем, чтобы между рядами виноградника у вас были кучи соломы. Видя, что наступают холода, которых вы обычно не ожидаете в это время года, подожгите все заготовленные кучи. Дым устранит туман и ложную мучнистую росу.
(XIV) Растолките люпин, смешайте с остатками масла и смажьте нижнюю часть лозы; или же вскипятите битум с маслом и коснитесь им самых нижних частей лозы; тогда муравьи не смогут подниматься выше.
(XV) Лозы, находящиеся рядом с постройками, часто поражаемы бывают землеройками, крысами и мышами. Чтоб избавиться от них следует дождаться полной луны и когда она будет находиться в созвездии Льва, Скорпиона, Стрельца или Тельца подрезать лозы ночью, при лунном свете. Существует такое насекомое — листовёртка [4], которое грызёт обычно усики и ягоды, пока они ещё нежные. Чтобы помешать ей, смажьте, по окончании обрезки, те садовые ножи, которыми вы обрезали виноградник, медвежьей кровью; или, если у вас есть бобровая шкура, то во время самой обрезки, всякий раз, когда вы станете точить садовый нож, протирайте его края об эту кожу прежде чем возобновить обрезку. А теперь, поскольку мы уже достаточно подробно рассмотрели виноградники, позвольте нам дать указания о тех деревьях, что используют для их поддержки.
(XVI) (1) Прежде всего для поддержки лозы используется тополь, затем вяз и далее ясень. Клён большинством не одобряется, так как не имеет подходящего листа. Тот вид вяза, который поселяне называют атиниевым [5] — самый благородный и самый пышный, изобилует листвой. В основном его следует высаживать в богатую почву, но можно сажать и в умеренно плодородную. Если надо засаживать деревьями суровые и безводные места, то ни тополя ни вязы не подходят так, как рябина; есть также дикий ясень, с несколько более широкими листьями, чем у других видов ясеня; листва их не хуже, чем у вязов. И в самом деле, козы и овцы любят их листья больше, чем любые другие.
(2) Поэтому тот, кто хочет создать плантацию деревьев для поддержки виноградных лоз, за год до посадки деревьев должен сделать посадочные ямы размером четыре фута в каждую сторону. Затем около 1 марта он должен посадить вяз и тополь или рябину в одну и ту же яму, чтобы если вяз не прирастёт, его место заняли тополь или рябина; если, однако, приживутся оба дерева, одно надо будет выкопать и пересадить в другом месте Деревья для поддержки лоз лучше всего располагать с интервалом в 40 футов, ведь тогда и сами деревья и лоза, выращенная на них будут расти лучше и родить более качественные плоды; кроме того, урожаи, выращенные на плантации, будут меньше страдать от тени. (3) Посаженное вами дерево для опоры часто окапывайте, чтоб оно скорей достигло зрелости и три года не касайтесь его ножом. По прошествии 36 месяцев вы начнёте подготавливать дерево к приёму виноградной лозы, обрубите лишние ветки, а из идущих друг за другом вверх ветвей, оставите ветви так, чтобы получилась своего рода лестница и вы будете обрезать дерево раз в два года. На шестой год, если вам покажется, что дерево прочно укоренилось, вы «пожените» с ним лозу следующим способом. Оставьте пространство в один фут от основания дерева, а затем, сделав борозду четыре фута длиной, три фута глубиной и два с половиной фута шириной, предоставьте ему выдерживать воздействие природных условий в течение как минимум двух месяцев. (4) Затем, около 1 марта, возьмите из питомника лозу длиной не менее 10 футов, разложите её, подоприте и прикрепите к дереву. На следующий год её не обрезайте, а на третий — сократите до одной ветви и оставьте лишь несколько «глазков», чтоб она не могла подняться на большую высоту, пока не наберётся сил. Затем, когда она уже достаточно вырастет, распределите твёрдые древесные побеги на каждом ярусе дерева так, чтобы не обременять лозу, но позволить тем побегам, которые надёжны и сильны, свободно расти. Вы должны проявить старание, как привязывая лозу, опирающуюся на дерево, так и при её обрезке; ведь от этого главным образом зависит сила плода и лоза, прикреплённая к дереву прочно и в подобающих местах, служит дольше. Поэтому каждый год надо дополнять обрезку, надзирая, чтобы привязи возобновлялись и лоза проходила через подходящие ветки.
(XVII) (1) Оливковое дерево более всего довольно сухими и глинистыми холмами; на влажных же, богатых равнинах оно производит пышную листву без плодов. Лучше высаживать оливковую рощу саженцами, чем черенками. Магон считал, что оливковое дерево надо сажать в сухую землю в течение осени после равноденствия до середины зимы. Нынешние земледельцы обычно начинают весенний сезон около мартовских календ. (2) Посадочные ямы для оливковых деревьев должны быть по 4 фута в каждую сторону и на дно их следует класть камни и гравий, а поверх них набросать четыре дюйма почвы; затем вы должны установить саженец в вертикальном положении, так чтобы та часть, которая возвышается из посадочной ямы, находилась посередине. Вы должны тщательно защитить саженец от бурь, подперев его и вы должны смешав навоз с землёй из посадочной ямы, положить их снова в яму. (3) Оливковые деревья надо сажать на расстоянии 60 футов друг от друга, так чтобы у них могло быть место для роста в ширину; ведь те, которые растут в высоту становятся слабыми, а плоды их мелкими. Лучший сорт для масла — лициниев. Павсийский — следующий по качеству масла, а орцита — для еды. Царские и продолговатые сами по себе не лишены прелести, но не так пригодны для приготовления масла или для употребления в пищу, как вышеупомянутые. Если вы посадите оливковое дерево в том месте из которого был выкорчеван дуб, то оно погибнет, по той причине, что там остался некий червь, который называется rauca [6], зародившийся в корне дуба и весьма склонный к поеданию оливковых саженцев. Если одна ветвь оливкового дерева пойдёт в рост лучше, чем другие, то если вы не срежете её, то всё дерево засохнет. (4) Все саженцы, перед тем как пересаживать, следует пометить охрой, чтобы после посадки они смотрели бы на ту же сторону неба, что и в питомнике; в противном случае они будут страдать от холода или жары, подвергаясь воздействию климата, к которому они не привыкли.
(XVIII) (1) Прежде, чем создать сад, обведите пространство земли, отведённой под него, стеной или канавой, так чтоб к нему не было бы доступа до тех пор, пока саженцы не достигнут зрелости, для крупного рогатого скота, для людей же через единственный вход. Ведь если верхушки отламывать руками или если скот будет отгрызать их, то они испорчены будут навсегда. (2) Более разумно сажать деревья в соответствии с их различными видами, главным образом для того, чтобы слабые не были подавлены более сильными, ведь деревья не одинаковы по размерам и по силе и растут неравномерно. Земля, подходящая для виноградных лоз, так же подходит и для фруктовых деревьев [7].
(XIX) (1) За год до того, как вы создадите сад, выкопайте посадочные ямы; тогда солнце и дождь размягчат их и саженцы укоренятся быстро. Если, однако, вы хотите посадить саженцы в тот же год, когда выкопали ямы, то выкопайте последние за два месяца заранее, заполните их соломой и подожгите её. Чем более широкими и открытыми вы сделаете ямы, тем плоды будут роскошней и обильней. (2) Посадочные ямы по виду должны напоминать печь, быть шире внизу, чем вверху, чтобы корни шире могли распространяться и чтобы внутрь могло проникать меньше холода зимой и меньше жара летом через узкое отверстие; также, если поверхность наклонная, то насыпанная в яму земля не размывается дождями. (3) Деревья сажайте через большие промежутки, чтоб когда они вырастут у них было б место для того, чтоб расправить свои ветви. Если вы их слишком близко друг к другу поместите, вы не сможете ничего под ними посадить, а сами деревья, если вы их не проредите, не будут плодоносными. Поэтому проверенный метод заключается в том, что между рядами должно быть оставлено 40 или по крайней мере 30 футов.
(XX) (1) Саженцы выбирайте не меньше толщины ручки вил, прямые, гладкие, высокие, без наростов и с неповреждённой корой. Такие саженцы хорошо и быстро приживаются. Если вы берёте черенки с деревьев, лучше всего берите их с тех, которые ежегодно приносят хорошие и обильные плоды. Черенки поищите на средней части ствола, те которые смотрят на восходящее солнце и срежьте их. Но если вы всё же решите посадить саженцы с корнем, вы поймёте, что они растут скорей других растений. (2) Привитое дерево плодоноснее непривитого, то есть посаженного в виде ветви или саженца. Перед пересадкой саженцев пометьте их охрой или чем–либо еще, для того, чтобы вы могли высадить их лицом к тому же самому ветру, к которому они обращены были прежде и будьте осторожны пересаживая их с почвы более возвышенной, бедной и сухой на более плоскую, влажную и плодородную. Сажайте предпочтительно саженцы с тремя побегами и дайте им выступать на три фута над землёй. Если вы хотите посадить два или три саженца в одну и ту же яму, следите, чтоб они друг друга не касались, ведь таким образом они будут погублены червями. (3) При посадке саженцев, справа и слева от них разместите небольшие пучки веток толщиной с человеческую руку, доходящие до дна посадочной ямы, чтоб они немного выступали над землёй, так чтоб вы без проблем могли б снабжать корень водой. Сажать деревья и саженцы с корнями надо около 15 октября, но черенки или ветки весной, прежде чем деревья начнут распускаться. Чтобы гусеницы не нанесли ущерба посадкам смоковницы, черенок смоковницы закопайте в дно посадочной ямы так, чтоб его верхушка смотрела вверх.
(XXI) (1) Смоковницу не сажайте в холодную погоду. Она любит солнечные, галечные, гравийные, а иногда и каменистые места. На таких почвах она будет быстро расти, если вы сделаете подходящие ей просторные посадочные ямы. Разные сорта смоковницы, даже если они различаются по вкусам и привычкам, всё же можно высаживать одним и тем же способом, но в различных положениях, в зависимости от различия почвы. В холодных местностях и там, где осенью дождливая погода, следует сажать ранние сорта, чтобы собирать урожай до того, как пойдут дожди; в тёплых же местах вы должны сажать поздние зимние сорта. Если ж вы хотите, чтоб смоковница созревала поздно, хотя естественным путём этого происходить не может, стряхните с неё плоды, пока они ещё малы; тогда она даст второй урожай и отложит созревание до конца зимы. (2) Иногда так же, когда на смоковницах начинает распускаться листва, полезно бывает срезать самые её верхушки очень острым ножом; от этого деревья станут сильней и плодовитее. Никогда не будет бесполезным, как только станет распускаться листва, разбавить охру осадком масла, смешать с человеческими экскрементами и полить этим корни; это сделает плодоношение более обильным, а мякоть плода на вкус более привлекательной и богатой.
(XXII) (1) Миндальное дерево следует сажать, так как оно расцветает первым из ореховых деревьев, около февральских календ, когда восходит Арктур (созвездие Медведицы). Оно требует почвы тёплой, твёрдой и сухой; если вы посадите его в местах противоположных, оно сразу загниёт. Перед тем как посадить ореховое дерево, замочите его в медовой воде, но не слишком сладкой; от этого, когда плоды его станут созревать, они приобретут более приятный вкус, а тем временем оно будет расти лучше и быстрее. (2) Посадите три ореха так, чтоб образовался треугольник, острыми концами вниз, потому что именно из него они пускают корни и пусть орехи будут на расстоянии по крайней мере ладони друг от друга, а вершина [8] треугольника обращена к западу. Каждый орех выпускает один корень и один стебель; корень, достигая дна посадочной лунки, проверяет твёрдость почвы, изгибается и вытягиваясь словно ветви дерева, выпускает другие корни.
(3) Миндаль и лещину можно следующим образом превратить в тарентинские орехи. В посадочную яму, приготовленную вами для орехов, набросайте мелкой почвы на глубину полфута и бросьте туда семена фенхеля. Когда фенхель взойдёт, расколите его, вставьте в сердцевину миндаль или фундук без скорлупы, а затем засыплете землёй. Сделайте это до 1 марта или между 7 и 15 марта. Грецкий орех, кедровый орех и каштан следует сажать в одно и то же время года.
(XXIII) (1) Гранат следует сажать весной, до 1 апреля. Если он приносит несладкие или даже вовсе горькие плоды это можно исправить следующим способом; удобрите корни свиным навозом, человеческими экскрементами и несвежей человеческой мочой. Это сделает дерево плодородным и в первые годы плод будет иметь винный вкус, а впоследствии он станет сладким, а ядра его — мягкими. Сами мы смешали немного сока киренского сильфия с вином и смазали им самые верхушки деревьев. (2) Это уменьшает тёрпкость плодов. Чтоб гранаты не лопались на дереве, самое проверенное средство — положить у самого корня дерева три камня при его посадке; если ж вы его уже посадили, посейте у корней дерева морской лук. Другой метод состоит в том, что когда плоды уже созрели, но ещё не лопнули, перекрутите стебли на которых они висят; этот метод позволит им храниться в течение целого года.
(XXIV) Груши сажайте с осени до середины зимы и притом с таким расчетом, чтоб до середины зимы оставалось как минимум 25 дней. Чтоб деревья, когда они достигнут зрелости, были плодоносными, глубоко их окопайте, расколите ствол близко к самому корню и в щель вставьте клин из смолистой сосны и оставьте его там; затем, засыпав землёй окопанное место, рассыплете по земле золу.
(XXV) (1) Летние яблоки, айву, рябину и сливу следует сажать с середины зимы до 13 февраля. Так же вы правильно поступите сажая шелковицу с 13 февраля до весеннего равноденствия. Рожковое дерево, которое некоторые называют ceratium [9], а так же персик сажайте осенью, до наступления зимы. Если миндальные деревья недостаточно плодоносны, сделайте в дереве отверстие и вбейте туда камень, а затем позвольте коре дерева покрыть его.
(2) Ветви всех видов плодовых деревьев правильно будет высаживать около мартовских календ в садах на приподнятых грядках, после того как вы хорошо обработаете и удобрите почву. После того как они укоренятся, надо позаботиться обрезать их, как виноградную лозу, пока веточки молоды и нежны и в первый же год растения следует свести к одному единственному стеблю. Когда наступит осень, то прежде чем холод коснётся их вершин, хорошо будет удалить с них всю листву, а затем накрыть их как бы шапками из толстого тростника, у которого с одной стороны нетронуты узлы и таким способом защитить ещё нежные ветки от холода и заморозков. Затем, по прошествии 24 месяцев вы спокойно сможете сделать одно из двух: либо пересадить их, расположив рядами, либо привить их.
(XXVI) (1) На любое дерево можно привить любой вид привоя, если он не отличается корой от того дерева, к которому он привит; а если оба эти дерева плодоносят в одно и то же время года их можно прививать с лёгкостью и без сомнений. Древние передали нам три вида прививки: первый тот, при котором дерево, будучи надрезанным и расщеплённым, получает вставленные в него привои; второй, когда дерево, будучи надпиленным, получает привой между корой и твёрдой древесиной; оба эти способа весенние; и третий, когда дерево получает настоящие почки вместе с маленьким кусочком коры в ту часть, которая была от коры очищена. Последний способ земледельцы называют «прививание щитком» (emplastratio). Изложив эти способы прививок, мы изложим и ещё один, который сами обнаружили.
(2) Прочие деревья вы должны прививать как только они начнут давать почки и когда луна нарастает, оливковое же дерево около весеннего равноденствия и до апрельских ид. Проследите, чтобы дерево, от которого вы собираетесь прививать и берёте для этого привой, было молодым и плодовитым и имело частые сучки; и, как только почки на нём станут набухать, выберите из маленьких однолетних ветвей те, которые обращены к восходу солнца, здоровы и имеют толщину с мизинец. (3) Привой должен быть раздвоенным. Вы должны осторожно с помощью пилы надпилить дерево в наиболее здоровой и свободной от рубцов и шрамов части, стараясь не повредить при этом кору. Далее, выпилив часть дерева, вы должны загладить рану острым железным инструментом; затем вставьте своего рода клин из железа или кости между корой и твёрдой древесиной на глубину не менее трёх дюймов, но сделайте это осторожно, чтоб не повредить или не сломать кору. (4) Затем острым садовым ножом срежьте привои, которые вы хотите вставить, с нижнего конца до глубины на которую вы вставили клин, но таким образом, чтоб не повредить сердцевину или кору на другой стороне. Подготовив привои, вытолкните клин и сразу же протолкните привои в отверстия, образовавшиеся в результате вбивания клина между корой и твёрдой древесиной. Привои вставьте концами тем местом, которым вы их обрезали, так чтоб они выступали на шесть дюймов из дерева. На одном дереве устанавливайте в качестве привоя три или четыре веточки, при условии, что расстояние между ними не меньше чем четыре дюйма. При этом учитывайте размер дерева и качество коры. (5) Установив на дереве все привои, обвяжите дерево корой вяза или ивы. Затем тщательно размятой глиной, смешанной с мякиной смажьте всю рану и пространство между привоями так, чтоб привои–веточки выступали на два дюйма, положите сверху глины мох и перевяжите так, чтобы дождь не мог проникнуть. (6) Если дерево, которое вы хотите привить, мало, срежьте его у самой земли так, чтоб оно выступало на полтора фута над почвой; затем, срезав его, осторожно разгладьте рану и острым ножом разрежьте ствол посредине так, чтоб в нём образовалась трещина глубиной три дюйма. Затем вставьте в эту щель клин, насколько то возможно и вставьте в неё привои, обрезанные с обеих сторон таким образом, чтоб кора привоя точно совпадала с корой дерева. Когда вы тщательно подгоните побеги, вытащите клин; затем свяжите и обмажьте дерево описанным выше способом. Затем насыпьте землю вокруг дерева до самого привоя; это даст наилучшую защиту от ветра и жары.
(7) Третий вид прививки — наше собственное изобретение. Так как операция эта очень тонкая и деликатная, то она подходит не для всех пород деревьев. Эту прививку допускают лишь такие деревья, у которых влажная, сочная и крепкая кора, как у фигового дерева; поскольку оно даёт как большое количество млечного сока, так и имеет прочную кору, то привой может быть успешно вставлен следующим образом. (8) На дереве, с которого вы хотите взять отпрыски для прививки, вы должны найти молодые и здоровые ветки, а на них — почки, имеющие хороший внешний вид и дающие уверенный росток. Сделайте вокруг них отметку размером в два пальца так, чтоб бутон оказался посередине, а затем сделайте надрез по всему периметру острым ножом и аккуратно удалите кору, так чтобы не повредить бутон. Так же выберите самую здоровую ветку другого дерева, которое вы собираетесь прививать, разметьте на коре те же самые размеры, что и выше и снимите кору с твёрдой древесины. Затем прикрепите подготовленный щиток к обнажённой части так, чтобы он точно соответствовал той области на другом дереве, с которой была содрана кора. (9) Сделав это, хорошо обвяжите бутон со всех сторон и будьте осторожны, чтоб не повредить сам росток. Затем обмажьте швы раны и завязки вокруг неё грязью, оставив место, чтобы почка могла быть свободной и не сжималась связкой. Отрежьте побег и верхние ветви дерева, в которое вы вставили прививку, так чтоб не осталось ничего, из чего можно было бы извлечь сок или получить от него пользу для другой части, а не для прививки. По прошествии 21 дня развяжите щиток. Такая прививка очень успешна и для оливкового дерева. Четвёртый способ прививки мы уже изложили в отношении виноградных лоз [10], так что повторять здесь уже описанный способ «теребрации» (просверливания) излишне.
(XXVII) (1). Но поскольку древние отрицали, что любой вид привоя можно привить к любому виду дерева и в соответствии с тем ограничением, которое мы только что использовали, установили в качестве жёсткого правила, что прививать можно только те отпрыски, которые сходны по коре, кожуре и плодам с деревьями, к которым прививаются, мы намерены опровергнуть это ошибочное мнение и передать потомкам метод с помощью которого можно привить любой вид привоя к любому виду дерева. А чтоб не утомлять читателя слишком долгим рассуждением, приведём один–единственный пример, следуя которому любой вид привоя можно привить к любому виду дерева.
(3) Выкопайте траншею шириной в четыре фута в каждую сторону, на таком расстоянии от оливкового дерева, чтобы до него доходили концы ветвей. Затем посадите в траншею небольшую смоковницу и следите за тем, чтоб она росла сильной и здоровой. По прошествии трёх или пяти лет, когда оно достаточно разрастётся, согните ветвь оливкового дерева, которая кажется наиболее здоровой и привяжите её к стволу смоковницы. Затем отрежьте остальные ветви и оставьте только верхушку, которую хотите приживить. Далее прорежьте ствол смоковницы, сгладьте рану и рассеките посредине клином. (4) Затем подрежьте верхушки оливкового дерева, всё еще соединённые с материнским деревом, с обеих сторон и вставьте их в щель на смоковнице, уберите клин и осторожно привяжите маленькие веточки так, чтобы никакая сила не могла их оторвать. Через три года смоковница срастётся с оливковым деревом и, наконец, на четвёртый год, когда они соединятся должным образом, вы срежете маленькие оливковые ветви с материнского дерева, так как если бы они были отводками. Таким способом можно привить любой побег к любому дереву.
(XXVIII) (1) Очень важно иметь как можно больше люцерны (древовидной) на своей земле, потому что она наиболее полезна для кур, пчёл, овец, коз, быков и другого крупного рогатого скота, которые быстро на ней жиреют и кроме того она заставляет овец давать очень много молока; кроме того, вы так же можете использовать её в течение восьми месяцев года в качестве зелёного корма, а затем сушить. Кроме того, на любой почве, даже если она очень тощая, она быстро укореняется и переносит любое плохое обращение безо всякого вреда. (2) Если женщина страдает от недостатка молока сухую люцерну древовидную следует замочить в воде и после того как она вымочена будет в течение ночи, на следующий день надо смешать три гемины выдавленного из неё сока с небольшим количеством вина и дать им пить; от этого они и сами будут иметь хорошее здоровье и дети станут крепкими от изобилия молока, которое им давалось. Древовидную люцерну можно сеять как осенью, примерно до 15 октября, так и весной. (3) После того как вы тщательно обработаете почву, сделайте небольшие грядки и осенью засейте туда семена древовидной люцерны, как вы делаете это с семенами базилика. Затем весной установите растения так, чтобы они находились на расстоянии четырёх футов друг от друга. Если у вас нет семян, высадите весной верхушки люцерны и насыпьте вокруг них хорошо удобренную землю. Если не пойдёт дождь, поливайте их в течение следующих 15 дней. Как только растение начнёт давать молодые листья, обработайте землю мотыгой. Затем, через три года срежьте растения и отдайте их скоту. (4) Пятнадцати фунтов люцерны, когда она зелёная, вполне достаточно для лошади и двадцати футов для быка; другим животным следует её давать в соответствии с их силами. Люцерну так же можно размножать, сажая сучья вокруг изгороди поля, ведь она легко укореняется и выдерживает грубое с собою обращение. Если вы даёте её на корм сухой, то давайте её умеренно, так как тогда она более питательна; в противном случае, сначала замочите её в воде, а затем смешайте с соломой. Если вы захотите высушить люцерну, срежьте её к сентябрю, когда её семя начнёт расти и держите на солнце в течение нескольких часов, пока она не увянет; затем просушите её в тени и храните.
(XXIX) (1) Иву и дрок следует сажать при нарастающей луне. Ива требует себе влажных мест, а дрок — сухих; оба однако удобно сажать вокруг виноградника, потому что оба дают ленты, годные для подвязки побегов лозы.
Камыш лучше всего сажать при помощи корней, которые одни называют луковицами, а другие — «глазками». Как только вы вторично вскопали землю двойной лопатой, срежьте корень камыша с помощью садового ножа и посадите его в тот момент, когда угрожает пойти дождь. (2) Некоторые кладут тростник на землю целиком, потому что если его так разложить, он прорастает изо всех своих узлов, но этот способ даёт тростник хрупкий, тонкий, низкорослый. Тот способ посадки, о котором мы вам рассказали чуть раньше, лучший; хорошо также ежегодно, как только вы срежете тростник, вскапывать землю глубоко и равномерно и таким образом орошать её.
(XXX) (1) Если вы намерены выращивать фиалки, то сделайте клумбы из почвы хорошо удобренной и вскопанной на глубину не менее фута. Далее вы должны посадить годовалые растения в небольшие канавки глубиной в фут, сделанные до 1 марта. С другой стороны, семена фиалки, как и прочую зелень, сеют в грядки в два сезона, весной или осенью. Возделывают их так же как и прочую зелень, пропалывают, рыхлят и время от времени поливают.
(2) Розы следует сажать одновременно с фиалками в канавки глубиной в один фут в виде кустов или черенков; но их нужно будет каждый год окапывать до 1 марта и кое–где подрезать. При таком выращивании они сохраняются много лет.
Колумелла был современником Клавдия и Нерона (годы его рождения и смерти неизвестны). Родился он в Гадесе или в его окрестностях. Гадитанцы получили права римского гражданства еще при Цезаре; мы не знаем, принадлежал ли Колумелла к старинному римскому роду, выселившемуся в Испанию с давних пор, или происходил от коренных испанских уроженцев, из которых кто–то путем усыновления вошел в древний род Юниев и положил начало испанской ветви этого рода. Связи с Испанией он во всяком случае не чувствовал никакой. Родину Колумелла покинул еще юношей, и родной страной для него стала Италия. Славные герои римской старины, все эти Курии Дентаты, Фабриции и Цинциннаты, для него «наши старики». Свои книги о сельском хозяйстве он пишет для Италии, имеет в виду особенности италийских почв и климата и обращается к италийскому виноградарю, хлебопашцу и скотоводу. Колумелла свой в Италии, и все для него здесь свое.
Ни о своих родных местах, ни о своих родителях Колумелла не говорит ни слова, ни одно воспоминание о них не врезалось в его душу. Может быть, он еще в раннем детстве остался сиротой. Прочно и почтительно сохранил он память только об одном человеке: о своем дяде с отцовской стороны, Марке Колумелле, «ученом и ревностном сельском хозяине» (2.16.4). Богатый землевладелец, хозяин нескольких имений, дядя этот был искателем новых путей и человеком подлинного творческого духа. Его смелые опыты по созданию почвенного горизонта и по выведению новых овечьих пород крепко запомнились племяннику, их свидетелю. Дядя сыграл немалую роль в жизни молодого Колумеллы; его влияние несомненно сказалось и в выборе племянником сельского хозяйства в качестве жизненной карьеры, и в том направлении и духе, в которых он это хозяйство повел. Дядя остался для Колумеллы, уже взрослого человека и блестящего хозяина, неизменным авторитетом, и племяннику, видимо, доставляло удовольствие при каждом удобном случае вспоминать об учителе и спутнике своей далекой юности.
Мы не знаем, где получил Колумелла образование, да это и неважно: характер тогдашнего образования для людей определённого класса и состояния был повсюду одинаков: ознакомление с литературой, греческой и римской, и уменье владеть речью, приобретаемое на упражнениях, строившихся по строго выработанным правилам, — вот его основа и сущность. Колумелла вынес из школы знание греческого языка и хорошее знакомство с древними авторами, греками и римлянами. Цитаты из Гомера, Гесиода и Энния легко и уместно соскальзывали с его пера (1. Предисл. 20; 1.1.3; 2.2.7). Вергилия он не просто читал, а занимался им прилежно и пристально — настолько, что впоследствии даже «осмелился» идти по его следам (10. Предисл. 3) и, «выполняя волю почитаемого поэта», восполнил пробел в «Георгиках»: написал в стихах, где на каждом шагу встречаются реминисценции из Вергилия, целую книгу об уходе за овощами. Писателей августовского времени он хорошо знал: и Гораций, и Овидий были ему близко знакомы. Из старых трагиков он высоко ценил Акция, удостоив его чести стоять рядом с Вергилием; читал старых историков и ораторов; вступление Цицерона в «Ораторе» послужило ему образцом для заключительной части его введения к первой книге «Сельского хозяйства». Несомненно, что школе обязан Колумелла и своим мастерством в искусстве владеть латинской речью: богатством своего языка, сознательным: и тонким подбором синонимов, патетической градацией риторических вопросов и ясной стройностью в расположении материала.
Неизвестно, кто были школьные учителя Колумеллы и какая индивидуальная печать лежала на их преподавании. Несомненно одно: юноша вышел из школы с любовью и доверием к книге и с жаждой знания. Окончание школы не было для него прощанием с умственными интересами: он продолжал учиться и учился всю жизнь. Занятия ли сельским хозяйством или какая–нибудь другая причина обратили его к изучению астрономии, но он читал греческих астрономов; любил щегольнуть, иногда даже без нужды, своим знакомством с Гиппархом и знанием специальной астрономической терминологии (1.1.4; 2.10.10; 3.6.4; 9.14.12) и был настолько осведомлен о небесных явлениях, что составил книги против астрологов (11.1.31). От этого произведения ничего не сохранилось, но из слов самого Колумеллы явствует, что в нём содержалась полемика «с халдеями бесстыдно обещающими перемену погоды в определенные дни». Судя по методу работы нашего автора, которую можно наблюдать в его «Сельском хозяйстве», он вряд ли удовольствовался и в своем астрономическо–метеорологическом трактате одной эмпирикой; обычно он не обходился без теоретических обоснований. Его интерес к римской старине в связи с интересами сельскохозяйственными приобрел своеобразную окраску: он заинтересовался сельскохозяйственным бытом в его историческом аспекте и стал читать книги понтификов с намерением самому написать книгу о древних обрядах италийской сельскохозяйственной религии (2.21.5—6). О его знакомстве со специальной сельскохозяйственной литературой сказано будет в дальнейшем.
Следующим этапом в жизни Колумеллы была военная служба. Он был военным трибуном (офицерский чин) в Шестом Железном легионе, стоявшем в Сирии, и принимал участие в экспедиции против одного киликийского племени. Военная служба оставила глубокие следы в сознании Колумеллы; до старости продолжает он воспринимать явления окружающей повседневной действительности в аспекте воинском: имение, куда не заглядывает хозяин, напоминает ему войско, брошенное предводителем (1.1.18); виноградную лозу, приносившую из года в год богатый урожай, он сравнивает с солдатом, беспорочно отслужившим свою службу (3.6.4); толпа рабов выходит с рассветом на работу, «словно в сражение, бодро и смело идя за виликом, как за военачальником» (11.1.17). Его образцовый хозяин ведет себя по приезде в имении, словно полководец, производящий смотр своим солдатам и ревизию всему лагерю. Живучесть этих военных воспоминаний отнюдь не случайна: в военной службе было нечто глубоко созвучное натуре самого Колумеллы, энергичной, деятельной, жаждавшей борьбы и воспринимавшей как борьбу даже такую, казалось бы, мирную деятельность, как сельское хозяйство. И если он не остался на военной службе, то здесь действовали какие–то, к сожалению, ближе нам неизвестные причины чисто нравственного порядка, на которые наш автор намекает вскользь в бегло брошенном замечании, что служба эта «ничего не приносит без чужой крови и чужого страдания» (1. Предисл. 7).
Военный трибунат был в те времена для юноши из сенаторского или всаднического сословия вступлением к обычной служебной карьере. Путь этот был открыт и для Колумеллы, принадлежавшего к верхушке рабовладельческого общества. Об этой его принадлежности свидетельствуют и самый его военный трибунат, и его знакомства, и некоторые брошенные им слова. В числе его знакомых и друзей были такие люди, как консуляр Л. Волузий, один из богатейших людей своего времени (Тац. Анн. X III. 30), ведший однажды с ним беседу о том, каких колонов считать наилучшими; Марк Требеллий, под начальством которого он служил в Сирии и с которым сдружился (5. 1. 2); Галлион, брат Сенеки, с которым он тоже был накоротке (9.16.2) и который был настолько знаком с занятиями Колумеллы, кругом его интересов и его вкусами, что наказывал ему написать в стихах об уходе за огородом. Свое сочинение Колумелла обращает именно к этому кругу, который для него является привычно своим («теперь большинство из нас часто бывает отозвано гражданскими магистратурами» — 1.1.19).
Почему же юноша по выходе из армии не пошел обычной дорогой тогдашней состоятельной и знатной молодежи, не занялся адвокатурой, как Плиний Младший, и не выставил себя в качестве кандидата на первую из должностей? Может быть, присмотревшись ближе к столичной жизни, он почувствовал к ней такое отвращение, что бежал, говоря словами Варрона, в «поля, которые дала божественная природа»? Единственный материал, которым мы располагаем для ответа на эти вопросы, находится в предисловии к 1‑й книге, где Колумелла перебирает различные занятия, с которыми он познакомился в Риме, и описывает жизнь знатного римского общества. Его слова о «собачьем ремесле облаиванья богатых» и о защите преступников, губящей невинных людей; его характеристики пресмыкающегося клиента, а также кандидата, «покупающего честь и власть магистрата бесчестьем ‘жалкого угодничества», и столичных прожигателей жизни, которые «тратят ночи на разврат и пьянство, а дни на азартную игру и на сон и почитают себя счастливыми, потому что не видят ни восхода солнца, ни его заката» (1. Предисл. 9— 10 и 16), полны такой горечи и такого личного негодования, что, казалось бы, можно утверждать, что они продиктованы гневом суровой и честной души, для которой весь строй и обычай тогдашней жизни Рима был непереносим и отвратителен. К сожалению, у нас нет данных, которые позволили бы категорически отвергнуть другое предположение: не появились ли эта горечь и негодование в результате неудач, постигших нашего юношу в его искании магистратур и в его адвокатских выступлениях? Если эго так, то к чести молодого человека следует все–таки отнести то обстоятельство, что, возмущенный своими неудачами и увидевший всю изнанку столичной жизни, он сразу же от этой жизни отрекся и занялся тем, что было ему мило с ранних лет, — сельским хозяйством. Он приобрел себе землю под Ардеей; затем, продав ее (3.9.2), обзавелся имениями в Лации (под Карсеолами и под Альба–Лонгой), а также в Этрурии, под Цере. Большими имения эти не были: говоря о них, Колумелла употребляет выражение «мое именьице» (3.3.14), которое, конечно, было бы неуместно в приложении к огромным поместьям. На этих «именьицах» он и повел свое хозяйство.
Можно составить себе некоторое представление о хозяйственных установках Колумеллы в начале его деятельности на основании его книги «О деревьях». Молодой хозяин испытывал, по–видимому, потребность подвести итог тому, что он узнал в своей области, и он составил по крайней мере две книги по сельскому хозяйству: одну — о полеводстве (она утеряна) и другую- о виноградниках и садах (сохранилась). В этой книге Колумелла предстает перед нами как прилежный и добросовестный ученик: он много читал Магона, с которым, вероятно, познакомился еще в Испании; присматривался к окружающим хозяйствам и считал усвоенные им практические правила и советы чем–то вроде сельскохозяйственных догматов, не нуждавшихся в пояснении и не допускавших возражений. Только дважды выступает он со своим мнением: в первый раз по поводу бурава, которым пользовались для прививки лоз и который Колумелла предпочел заменить буравом другой конструкции, и во второй, когда он говорит, что, «испытав на опыте такую культуру виноградника, он нашел ее неплохой». Молодой человек, оказывается, умел не только повторять с чужого голоса, он наблюдал, думал и выбирал. Эти размышления и наблюдения привели его к выводу, что та практика хозяйства, которая требует максимального сокращения расходов и снижения культуры, ведет хозяйство к гибели и во всяком случае не обогащает хозяина. Колумелла пошел другой, своей, дорогой, на которой, надо думать, в начале оступался неоднократно: недаром же первым его советом начинающим хозяевам было — не бояться ошибок, потому что «всякому делу учатся на ошибках» (1.1.16).
Мы не можем проследить шаг за шагом весь тот путь, который прошел Колумелла от начал своей деятельности и до того времени, когда у него была уже окончательно выработана система рационального ведения хозяйства. Систему эту он изложил в своем «Сельском хозяйстве», написанном уже на склоне жизни, когда он подводил итог и своим знаниям, и своему опыту и считал себя признанным учителем молодежи, избравшей сельское хозяйство своей деятельностью. Как вырабатывались отдельные пункты этой системы, мы сказать не можем: она лежит перед нами уже в готовом виде. Это не только свод конкретных сведений, свидетельствующих об очень высоком уровне италийской агрономической науки, — это определенная программа, указывающая сельскому хозяину, что он должен делать, если он хочет процветания своего хозяйства. Вокруг в вопросах сельскохозяйственных господствует полнейшее невежество, — он должен учиться и знать; вокруг думают, что землю можно обрабатывать кое–как, — он должен помнить, что хозяйство доходно только при высокой степени культуры; вокруг все сваливают на плечи первого попавшегося негодного раба и сами ничего не делают, — он должен во все вникать сам: ревностная деятельность самого хозяина — великий залог успеха.
У кого рекомендует Колумелла учиться молодому хозяину? Прежде всего он должен основательно ознакомиться с местной сельскохозяйственной практикой: «пусть он по каждому вопросу советуется с наиболее сведущими хозяевами» (1.1.3). Сам Колумелла эту практику знал хорошо и относился к ней с полным уважением. У него часты ссылки на «сведущих деревенских хозяев», «на старых хозяев», на «осведомленных землевладельцев». Он хорошо знал деревенскую сельскохозяйственную терминологию, пользовался ею и любил при случае сослаться на деревенскую поговорку. Изложив правила такой важной работы, как мотыженье хлебов, он заключает свои предписания советом производить эту работу, «следуя обычаю местных жителей» (2.11.3). Лозы следует сажать только тех сортов, которые согласно одобрены местными виноградарями (3.2.31). Этого практического устного обучения, однако, мало; его следует дополнить специальным чтением. После Варрона, поместившего в начале своего «Сельского хозяйства» длинный список писателей–агрономов, в кругу людей образованных считалось невозможным приобщиться к вершинам сельскохозяйственного знания без книги. Колумелла повторил библиографическую справку Варрона, несколько изменив ее и дополнив списком всех латинских агрономов, своих предшественников и современников. Трудно сказать, читал ли он сам всех перечисленных эллинистических авторов, сравнить с которыми его сочинение мы не имеем возможности, потому что от всех этих Аристандров и Эвбулов, кроме имен, ничего не сохранилось. Латинскую же агрономическую литературу он знал довольно хорошо и сумел кратко и выразительно охарактеризовать старых авторов; современников своих он помянул вежливо, что не помешало ему в дальнейшем вести с ними ожесточённые споры.
Предлагая начинающему хозяину «созвать на совет» названных им писателей (1.1.15) и «прилежно рыться в сочинениях старых авторов» (1.1.3), потому что у них «найдется гораздо больше такого, что мы должны будем принять, чем такого, что придется отвергнуть» (1.1.6), Колумелла тут же предостерегает от слишком большого доверия к этому теоретическому книжному обучению: «произведения этих писателей скорее наставляют хозяина, чем делают его мастером своего дела» (1.1.16). И свое сочинение он сравнивает с костылями, которые «принесут пользу не сами по себе, а в соединении с другим» (1.1.17). Этим «другим» оказывается собственная практика и опыт, из нее извлеченный. Страницы Колумеллы пестрят такими заявлениями: «опыт научил нас» (3.9.1—2), «на основании долговременного наблюдения» (3.10.19), «повинуясь длительному опыту» (3.10.8), «опыт осудил» (3.17.4). «Будем ставить опыты», — предлагает он своему читателю. «Если частично это и оказывается иногда убыточным, то в общем это дает прибыль: не будет ведь ни одного участка, возделыванье которого не принесло бы дохода, если хозяин путем многочисленных опытов добьется того, что будет выращивать на этой земле те растения, которые на ней пойдут всего лучше». Такой метод сделает самые плодородные поля еще урожайнее, и поэтому «никогда не нужно оставлять самых разнообразных опытов» (1.4.5), другими словами, надо неизменно стремиться к тому, чтобы лучше узнать свою землю и лучше ее обрабатывать. Боязнь расходов, отказ от вложений в землю и как результат этого снижение сельскохозяйственной культуры встретили в Колумелле горячего и убежденного врага. «Как он не понимает», обрушивается он на Цельса, советующего отказаться от глубокой вспашки, что «обильный урожай даст доход, который превысит наши издержки на покупку крупного скота» (2.2.24). По поводу сена, собранного с поля, где были бобы, Колумелла гневно замечает: «… по–моему, только самый плохой хозяин может допускать, чтобы посевы у него зарастали травой… Я считаю, что бобы надо мотыжить трижды. Я знаю по опыту, что при таком уходе не только увеличивается урожай бобов, но делается меньше и шелуха их» (2.11.7).
Во всей своей книге он выступает злейшим и принципиальным противником теории, предлагавшей обрабатывать землю «плохими средствами, которые хороши» ( то есть дешевы). «Если любую отрасль сельского хозяйства не вести со знанием дела, заботливо и прилежно, то от нее, по моему разумению, дохода быть не может» (4.3.4). «Поле даст немалый урожай, если его обработать заботливо и со знанием дела» (3.2.21). Кощунственно думать, что земля состарилась и утратила свое плодородие: «не усталость и не старость, как думает большинство, а наша собственная лень и бездеятельность сделала поля менее к нам благосклонными» (2.1.7). И виноградники не приносят дохода, потому что хозяева губят их «своей скупостью, невежеством и небрежностью» (3.3.6). Они поручают их любому бездельнику–рабу, только бы он дешево стоил; сами ничего не понимая в такой ответственнейшей работе, как отбор чубуков, от которого зависит в дальнейшем плодородие лоз, они накладывают ее на «самого слабого и ни к чему негодного раба», руководствуясь тем соображением, что, не способный по своей физической немощности ни на какую тяжелую работу, раб этот все–таки в хозяйстве что–то будет делать. Уход за саженцами и лозами небрежен и плох. А между тем стоит только заняться виноградным хозяйством «со знанием дела и прилежанием», и хозяин получит большие доходы. Что же конкретно должен делать он у себя на поле и в винограднике, чтобы это поле и этот виноградник стали доходной статьей? В языке Колумеллы, очень ярком и богатом метафорами, есть три глагола, которыми он любит пользоваться, когда речь заходит об обработке земли и уходе за растениями: «помогать земле», «помогать плодоношению», «лелеять землю» и «побеждать землю». «Природа не может осуществить в полной мере того, что она хочет, если ты не поможешь ей трудом и знанием (4. 28. 2). «бесплодие земли можно победить прилежной работой» (1.4.3). Эта «разумная и прилежная работа» обеспечит хозяину максимум дохода, а состоит она в том, чтобы не только не снижать того высокого уровня агротехники, который был уже достигнут в италийских хозяйствах, а наоборот, еще повышать его. «Можно получать большие урожаи, если ухаживать за землей, часто, вовремя и умеренно ее удобряя» (2.1.7), — настаивает Колумелла, справедливо считая, что «прежние исатели хотя и не обошли этого вопроса, но занялись им слишком невнимательно» (2.13.4). Он подробно описывает устройство усовершенствованного навозохранилища и добавляет к известным видам удобрения еще новые. Книги Колумеллы, посвящённые виноградникам, представляют полный курс виноградарства, который во многих своих частях принимается безоговорочно учеными виноградарями современной Италии.
Особо следует остановиться на опытах Колумеллы по возрождению аминейских лоз, старого и благородного италийского сорта, который давал во времена Катона превосходные урожаи, а при Колумелле почти совсем вывелся, потому что по общепринятому мнению лозы эти «страдали как бы врожденным бесплодием» (3.7.2). Современники Колумеллы обычно сажали привозные, преимущественно испанские и галльские, лозы, дававшие много вина, но среднего или плохого качества. Колумелла поставил себе задачей вывести такую аминейскую лозу, которая давала бы обильнейший урожай. Работа эта заняла у него несколько лет, и к тому времени, когда он писал книги по виноградарству, Колумелла мог считать ее завершенной: плодоносная аминейская лоза была выведена. Заставить вырождающееся растение покрываться обильными плодами и превратить бесплодные поля в щедрые нивы — это ли не торжество! У Колумеллы есть страницы, которые дышат упоением борьбы и победы; он уже считает, что человеческим силам нет преграды. Бывают ведь места, где нельзя держать ни скота, ни птицу: как же тут удобрять землю? «Только ленивый хозяин окажется и здесь без удобрения», — отвечает Колумелла и дает подробный рецепт изготовления компоста (2.14.5—6). Мех вина с югера считался хорошим урожаем: «мы думаем, что виноградники, дающие меньше трех мехов с югера, следует выкорчевывать» (3.3.11). Аттик пишет, что между взрослыми лозами можно посадить 14 тыс. саженцев, — нет, этого мало: можно посадить их 20 тыс. и можно так ухаживать за ними, что их купят с охотою, заплатив вдвое против обычного: не триста сестерций за тысячу, а шестьсот(3.3.12— 14). Все эти цифры должны служить наглядным доказательством того, как выгодно сельское хозяйство, в частности виноградарство, если вести его не кое–как, «хорошо и плохо», а на самом высоком уровне тогдашней агротехники. У Колумеллы были сторонники и последователи; вокруг него собиралась молодежь, его жадно слушали, его советам следовали. Были и горячие противники, голос которых слышим мы в произведениях Цельса и Плиния. Работа первого о сельском хозяйстве утеряна целиком; мы судим о нем только по тем его советам, которые кое–где приводит Колумелла. «Естественная История» Плиния, где он неоднократно касается вопросов сельского хозяйства, сохранилась целиком. Мы имеем, таким образом, возможность судить о противниках Колумеллы; их «философия хозяйства» обрисовывается довольно отчетливо.
Наши знания о личной истории Колумеллы и датах его сочинений были почти полностью получены путём догадок из тех случайных упоминаний, которые он делает в самых разных местах своих трудов о себе и своих современниках. Из этих источников мы узнаём, что он был уроженцем Гадеса (Кадис) (VIII, 16,9; X, 185) — римского муниципия в провинции Бетика в южной Испании; и хотя дата его рождения неизвестна, очевидно, что рождён он был примерно в начале I в. н. э.
Колумелла в общих чертах определяет своё время упоминанием Марка Варрона (ок. 116 -27 гг. до н. э.) как современника своего деда (I, Praef., 15). Более точно время его определяется по упоминанию Сенеки (III, 3,3) как жившего в его дни; так же он говорит как о современнике о Корнелии Цельсе (I в. н. э.) (I, 1,14; III, 1,8; III, 2, 31; III, 17,4; IV, 1,1). По мнению Цихориуса Цельс написал свой сельскохозяйственный трактат в 25-26 гг. н. э. Он так же упоминает как авторитетных писателей своего времени нескольких других о ком нам кое–что известно — Требеллия (Марк Требеллий, легат Вителлия (Tac., Ann., VI, 41,1), в 36 г. н. э был наместником Сирии), Грецина (Юлий Грецин был казнён при Калигуле (Tac., Agr., IV) в 39 или 40 гг.), Юлия Аттика (IV, 1,1; IV, 8,1. О нём неизвестно ничего, кроме беглых упоминаний Колумеллы как о современнике Цельса; некоторые учёные предполагают, что он был несколько старше Цельса и писал во времена Тиберия), Волузия (I, 7,3; Луций Волузий упоминается Плинием (N. H., VII, 49) как умерший в 56 г. н. э в возрасте 93 лет; ср. Tac., Ann., XIII, 30; XIV, 56) и Галлиона (IX, 16,2; Галлион, брат Сенеки Младшего, умер в 65 г. н. э.). Из этих и других упоминаний ясно, что Колумелла жил во времена Луция Аннея Сенеки (ок. 4 г. до н. э – 65 г. н. э.) и Плиния Старшего (23-79), который его упоминает (N. H., XV, 18, 66) и что он был того же возраста, что первый и несколькими годами старше второго. Мы имеем основание считать (из заключения книги XII), что он завершил свой труд, будучи уже в преклонных годах.
Родителей своих Колумелла ни разу не упомянул в своих трудах, но он часто и с величайшим уважением говорит о своём дяде, Марке Колумелле (II, 15,4; VII, 2,4; XII, 21,4; XII, 40,2; XII, 43,5) — опытнейшем фермере провинции Бетика, в обществе которого он провёл большую часть своей юности. Так же родственником его мог быть философ–пифагореец Модерат из Гадеса, упоминаемый Плутархом (Quaest., VIII, 7,1).
Неясно когда Колумелла оставил родную Испанию, чтоб обосноваться неподалеку от Рима. Там, in hoc Latio et Saturnio terra (I Praef., 20) он провёл большую часть своей жизни, владея в разное время имениями в Карсеолах, Ардее и Альбануме в Лации (III, 9,2) имением, которое он именовал Церетанум (Ceretanum) (III, 3,3), вероятно находившемся в Цере в Этрурии. Мы располагаем данными (II, 10,18; возможно в 36 г. н. э., при Требеллии), что он в какой–то период своей жизни посетил Сирию и Киликию, а из надписи (CIL, IX, 235 = Dessau 2923):
L. IUNIO L. F. GAL.
MODERATO
COLVMELLAE
TRIB. MIL. LEG. VI FERRATAE
найденной в Таренте, мы можем заключить, что он находился на военной службе, так как его родной город Гадес относился к Галериевой трибе (tribus Galeria), которая поставляла солдат в VI Железный легион (legio VI ferrata), расквартированный в 23 г. н. э. в Сирии и остававшийся там во всё время правления Тиберия. Из этой надписи заключают обычно, что Колумелла умер и был погребён в Таренте.
Колумелла известен нам по 12 книгам своей Res Rustica и книге De Arboribus. Кассиодор (Div. Lect., 28: sed Columella XVI libris per diversas agriculturae species eloquens ac facundus illabitur, disertis potius quam imperitis accommodus, ut operis eius studiosi non solum communi fructu, sed etiam gratissimis epulis expleantur), однако, упоминает 16 написанных им книг, число объявляемое некоторыми ошибкой переписчика, но другими учёными защищаемое потому, что они придерживаются мнения — более обширная работа представляет собой расширенный вариант более раннего руководства из трёх или четырёх книг на ту же самую тему, из которых только вторая, «О деревьях», сохранилась (что имелась по крайней мере одна предшествующая книга, ясно из De Arboris, I, 1 Quoniam de cultu agrorum abunde primo volumine praecepisse videmur, non intempestiva erit arborum virgultorumque cura). Эта точка зрения подкрепляется тем фактом, что в книге «О деревьях» речь идёт о тех же самых предметах, которые обсуждаются в большем объёме в III -V книгах Res Rustica. De Arboris в рукописях и в первых печатных изданиях помещается в качестве третьей книги всего сочинения, так что книга теперь обозначаемая как третья в наиболее ранних изданиях была четвёртой и т. д. То, что книга «О деревьях» не относится к большому сочинению очевидно из того факта, что она не посвящена Сильвину как другие двенадцать и из того, что другие книги Res Rustica дают точные данные о числе предшествующих книг (VIII, 1,1; XI, 1,2; XII, 13,1). Так же Колумелла упоминает своё сочинение «Против астрологов» (Adversus Astrologos) (XI, 1, 31) и задуманное, но возможно не написанное сочинение о религиозных церемониях, связанных с сельским хозяйством (II, 21, 5-6).
Res Rustica, посвящённая некоему Публию Сильвину (известному только из многочисленных упоминаний о нём Колумеллы, землевладельцу и соседу автора) — самое обширное и систематическое из всех сочинений римских авторов по вопросам сельского хозяйства. Первая книга содержит общие указания относительно выбора земельного участка, снабжения его водой, обустройства хозяйственных построек и распределении различных работ между работниками поместья. Вторая посвящена собственно сельскому хозяйству, вспашке и удобрению почвы, уходу за различными сельскохозяйственными культурами. Третья, четвёртая и пятая книги посвящены выращиванию, прививке и обрезке плодовых деревьев и кустарников, виноградных лоз и оливок. Шестая дает рекомендации по отбору (селекции), разведению и выращиванию крупного рогатого скота, коней и мулов вместе с экскурсом в ветеринарию. Седьмая продолжает ту же тему с упором на более мелких домашних животных — овец, коз, свиней и собак. Восьмая касается разведения домашней птицы и рыбных садков. Девятая трактует сходным образом о пчёлах. Десятая представляет собой эксперимент в гекзаметрах, предназначенный для того, чтобы удовлетворить просьбу Галлиона и Сильвина, добивавшихся «попробовать на вкус моего стихосложения» (XI, 1,2; cf. IX, 16,2; X Praef., 1,3) и трактует вопросы садоводства, являясь своего рода дополнением к четвёртой книге «Георгик» Вергилия. Из введения ко всему труду (I. Praef., 25-28), так же как из заключения книги IX (IX, 16,2) и введения к книге X (X. Praef., 1) ясно, что десятой книгой должен был завершаться весь трактат. Но по настойчивым просьбам Сильвина (XI, 1,2) была добавлена XI книга, содержащая обсуждение обязанностей управляющего имением, а так же Calendarium Rusticum, в котором установлены времена и сезоны для различных сельскохозяйственных работ в связи с восходом и заходом звёзд и длинный раздел о садоводстве в качестве дополнения к трактату в стихах. Двенадцатая книга написана для жены управляющего и определяет её особые обязанности и содержит советы по изготовлению различных сортов вина, консервированию овощей и фруктов. То, что все двенадцать книг отправлялись Сильвину по мере того как завершались и что они дошли до нас в порядке написания показывают их начальные или завершающие строки содержат либо некий комментарий к предыдущей книге либо краткое содержание следующей.
Трактат «О деревьях» посвящён Эприю Марцеллу (претору–суффекту 49 г. н. э., пребывавшему в этой должности один день или даже несколько часов (Tac., Ann., XII,4); при Нероне был доносчиком). Речь идёт в нём о возделывании и разведении виноградной лозы, оливок и различных деревьев. И хотя в Res Rustica тема эта раскрывается полнее, это сочинение всё же представляет интерес и ценность, так как проливает свет на более позднюю и обширную работу, особенно на повреждённый в рукописи текст четвёртой книги.
Труды Колумеллы, хоть и относительно забытые с XVIII века, всё ж в своей специальной сфере занимают важное место. Плиний, его современник упоминает их творца в числе авторитетов для своего труда по естественной истории (N. H., VIII, 153; XV, 17-19, 66; XVII, 51-52, 137, 162; XVIII, 70, 303; XIX, 68). Ветеринар Пелагоний, писавший незадолго до Вегеция (IV в. н. э) (Artis Veterinariae), часто дословно цитирует наставления Колумеллы из его VI книги. Так же часто поступает и Евмел, греческий писатель по ветеринарии. Вегеций хвалит его facultas dicendi (Vegetius, Ars Veterinaria, Praef. 2). В IV в. н. э. его много цитирует в своей De Re Rustica Палладий, которого, как кажется, стихотворное De Cultu Honorum побудило написать последнюю книгу своего трактата (De Insitione) в стихах. Кассиодор (Div.lect., 28) упоминает его как одного из выдающихся сельскохозяйственных писателей, так же как и Исидор (Orig., XVII, 1,1: Columella, insignis orator, qui totum corpus disciplinae eiusdem complexus est) в VII столетии. «Hortulus» Валлафрида Страбона (ок. 809-849) в 443 гекзаметрах, так же может быть обязан в чём–то стихотворному трактату о садоводстве Колумеллы. В XVI в. его восхваляет в своей эпиграмме Феодор Беза (швейцарский реформатор, сторонник и преемник Кальвина). А в XVII столетии Милтон, в своём кратком трактате «Об образовании» хотел бы, чтобы ученики его идеальной школы посвятили свои мысли «после вечерней трапезы до сна» сначала священному писанию, а затем «сельскохозяйственным писателям, Катону, Варрону и Колумелле ибо это нетрудно сделать и если язык их труден, то тем лучше». «Это», добавляет он, — «побудит их и даст им в будущем возможность экспериментировать с обработкой почвы своего имения, восстанавливать плохие почвы и т. д».
Преданность Вергилию: эти два слова могут служить заголовком нашего вступления.
В конце предыдущей книги (IX, 16,2) Колумелла, чтобы перейти к дальнейшему, заявляет, что для того, чтобы угодить Публию Сильвину [1] и Галлиону [2], он изложит в стихах последнюю часть своих сведений по агрономии: de cultu honorum (садоводство). В прозаическом предисловии к десятой книге, он вспоминает о неоднократных просьбах Сильвина, «которые побудили его завершить ритмом и стихом то, что опущено было в «Георгиках» и о чём сам Вергилий сказал [3], что он предоставляет потомкам с этим разбираться» ($ 3). Он не только представляет себя продолжателем Вергилия, послушным «воле почитаемейшего из поэтов», но и говорит о своём учителе как о божестве, «quasi numine instigante» ($ 4). Во введении к поэме (v. 2-4) он вновь перефразирует слова вергилиева завета; и в эпилоге (v. 433-436), он ещё раз исповедует свою преданность тому, кого именует «божественным поэтом»
Нет ли в этом благочестивом выражении дани уважения противоречия, поскольку во введении он напоминает, что Вергилий, пленник узких границ, опустил культуру садоводства, а в эпилоге заключает: «Я достаточно уже, Сильвин, рассказал о садоводстве, следуя заветам Марона»?
Во–первых, в общем плане труда место X книги достаточно удивительно. Так в книге I Колумелла рассматривает, что полезного и приятного в сельской экономике, а так же условия, необходимые для того, чтоб добиться в ней успеха; во II речь идёт о полях посевах и урожае; в книге III — о виноградниках и фруктовых садах; в книге IV продолжается разговор о виноградниках; в книге V расписание занятий в земледелии и в садоводстве; книга VI о крупном рогатом скоте и его болезнях; книга VII о мелком скоте (овцы, козы, свиньи); книга VIII об устройстве скотного двора; книга IX о пчёлах.
Разве садоводство нельзя было отнести к группе книг I-V, посвященных собственно земледелию? Почему оно идёт после пчеловодства (книга IX) ?
Ответ прост: потому, что Вергилий думал о садах в связи с пчёлами (Georg., IV, 116-124) и потому, что он описал, в эпизоде со стариком из Тарента, сад пчеловода (v. 139-141) [4], населённый медоносными растениями и деревьями, которые обнаруживаются в списке Колумеллы (IX,4).
Кроме того, в то время когда римляне очарованы были великолепием восточных парков и слишком увлекались увеселительными садами, Вергилий прославил скромный, но производительный сад, в котором деревенский простак из Тарента выращивая овощи, фрукты и цветы, «помышлял, что богат как цари» и «стол нагружал своею, некупленной снедью» (v. 130-133). В своём прозаическом предисловии Колумелла говорит, что в то время как из–за тяги к роскоши растёт стоимость жизни и не позволяет массам есть продукты по завышенной цене, возделывание сада прибыльно и целесообразно. Садик — это кладовая. В самом начале, в стихе 6, сад Колумеллы, numerosus hortus, предстаёт не как крупное огородное, цветочное или фруктовое хозяйство, а как участок земли, дающий всего понемногу. Это очень в духе Вергилия и соответствует тому предписанию, которое он даёт в «Георгиках» (II, 412): «Восхваляй обширные земли, — над небольшою трудись».[5]
Одно место из Плиния Старшего (XIX, 50-52) проливает на всё это свет: «Римские цари возделывали сады своими собственными руками; и в самом деле, именно из своего сада Тарквиний Гордый послал своему сыну то жестокое и кровожадное послание. В наших законах XII таблиц мы нигде не находим слова «вилла» или «ферма»; именно слово hortus всегда употребляется в этом значении, тогда как термин heredium мы находим употребляемым для обозначения сада … В настоящее время, под общим названием Сады, мы имеем в самом Риме места для прогулок, расположенные в самом центре города, а так же поля и виллы. Эпикур, этот знаток наслаждений, был первым, кто разбил сад в Афинах; до него никто и не помышлял о том, чтобы поселиться в сельской местности посреди города. В Риме сад прежде был ager pauperis ( полем для бедняков) и именно из него низшие классы получали свою ежедневную пищу — пищу, добытую столь невинно». Когда послы самнитов пришли предложить золото Марку Курию Дентату, он ел из деревянной миски репу, жареную на огне.[6]
Когда Рим стал великим городом и выросли столицы провинций, потребовались огромные урожаи овощей, чтоб накормить их голодные животы; целые поля превратились в сады и эллинистическое земледелие дало римлянам образцы масштабного возделывания овощей. C другой стороны, в пригородах доходные сады уступают место увеселительным и большим бесплодным паркам, чинарам и лаврам, статуям и бассейнам; Гораций сетует:
Земли уж мало плугу оставили
Дворцов громады; всюду виднеются
Пруды, лукринских вод обширней,
И вытесняет платан безбрачный
Лозы подспорье — вязы; душистыми
Цветов коврами с миртовой порослью,
Заменены маслины рощи,
Столько плодов приносившей прежде;
И лавр густою перенял зеленью
Весь жар лучей … Не то заповедали
Нам Ромул и Катон суровый, —
Предки другой нам пример давали. (Od., II, 15, 5-12).
Ars topiaria (искусство садоводства) заменяет труд и практику olitor’а (огородника) и putator’а (обрезчика деревьев).[7]
Колумелла, поэт садов, — старый римлянин; его сад по–деревенски простоват и продуктивен; там не видно армии рабов; можно заметить иногда обрубщика сучьев, который цепляясь за деревья в саду, поёт за работой (v. 228-229); в другом месте (v. 309-310) носильщик, продававший в городе весенние цветы возвращается, шатаясь от обильных возлияний. Все упомянутые в поэме садовые работы, может выполнить один человек, который всё делает своими руками.
И дело это трудно: смелее! так восклицает поэт: «Вот какой труд, более суровый и бесконечный зовёт тебя, смелее! изгони ленивый сон …» (v. 67-69). Labor и usus, труд и нужда — господа земледельцев (v. 339), людей грубых (v. 23; 303), закалённых жизненным опытом (v. 338) и жестокостью Юпитера (v. 325-336). Закон упорного и постоянно возобновляемого труда сформулирован Вергилием в «Георгиках» (I, 125 sq; 401-402). Сад Колумеллы напоминает hortuli (садики) сохранившиеся по всей империи среди больших поместий, преобразованных в парки и хозяйств специализированных огородников в пригородах Рима и столиц провинций. «Так весь район вокруг храма Марса и берега Альмона был заполнен этими небольшими садиками, которые располагались между четырёхугольных грядок с овощами, маленькими хижинами, тавернами, столь характерными для всех пригородов. Даже сейчас нетрудно найти вокруг часовни Quo Vadis эти садики, защищённые лёгким тростниковым частоколом, с таверной, куда можно приходить в воскресенье и прохладным вечером…» [8].
Что до дорогих и громоздких статуй, которыми богачи жаждут уставить свои бесплодные парки, Колумелла прямо заявляет, что в его саду им места нет: «Не ищи творений, вышедших из рук Дедала и не беспокойся о том, как заполучить статуи Поликлета, Фрадмона или Агелада, но…». Старомодного Приапа, грубо вырезанного из древесного ствола, вполне достаточно, чтобы обращать в бегство детей и воришек.
Замысел и дух одинаковы в «Георгиках» Вергилия и в поэме Колумеллы одинаковы: оба они против крупных хозяйств и непродуктивных парков, преимущества которых соблазнили Варрона [9].
Поэма начинается введением из 40 строк, которое подразделяется следующим образом:
1. Посвящение Сильвину, напоминающее посвящение «Георгик» Меценату и ставящее тему, оставленную Вергилием своим преемникам (v. 1-5);
2. Природа почвы, подходящей саду; проблема воды (v. 6-26);
3. Ограда и защита (v. 27-34);
4. Обращение к музам и указание на хронологический план (v. 35-40).
Таким образом, поэт вознамерился переложить в стихи календарь садовода. Варрон (R. R., I, 37 sqq) устами Столона разделил годовой цикл сельскохозяйственных работ, в соответствии с ходом луны и солнца, на шесть фаз: подготовка почвы; посев (или посадка); питание и прорастание; сбор урожая; хранение, потребление. Вергилий в двух строках обобщил этот годовой цикл:
По кругу идёт земледельца
Труд, вращается год по своим же следам прошлогодним.
(Georg., II, 401-402).
Колумелла со стиха 41 до стиха 432 разворачивает ряд садоводческих работ, начиная сбора винограда (стк. 41-44), чтоб опять к нему вернуться (стк. 423-432); кстати делаются два напоминания об осенних праздниках, которые обрамляют календарь.
Точные даты, которые легко обнаружить под астрономическими и мифологическими перифразами, благодаря календарю в книге XI [10], следующие:
1) Осенние работы, с 24 сентября по 9 ноября: копка земли и орошение (стк. 41-54);
2) Зимние работы, с 18 ноября по 4 февраля: копка (продолжение) (стк. 55-76);
3) Весенние работы, с 5 февраля по 19 мая:
а) удобрение навозом и очистка почвы (стк. 77-93);
б) посадка цветов, лекарственных, ароматических растений и овощей (стк. 94-139);
с) уход за почвой и полив (стк. 140-154);
д) от равноденствия (23 марта), пересадка; подразделения: общие данные об этих операциях (стк. 155-165); пересадка овощей, ароматических растений, цветов (стк. 166-177); салат, посадка и уход (стк. 178-195);
е) всеобщая весенняя вспышка любви (стк. 196-214);
ж) Каллиопа напоминает поэту, что надо возвратиться к садоводству (стк. 215-229);
з) дальнейший посев и пересадка (стк. 230-254); и) триумф весны: расцветают все цветы (стк. 255-274); сбор плодов; обращение к нимфам, затем к садоводам (стк. 275-310);
4) Летние труды, с 19 мая до конца августа:
а) сбор овощей (стк. 311-317);
б) борьба с вредителями (стк. 318-368);
в) сбор полезных растений (стк. 369-399);
г) после 20 августа сбор плодов (стк. 400-418); посев (стк. 422);
5) Возвращение к осени: урожай и свита Вакха (стк. 423-432).
Этот план обладает двумя достоинствами: он простой и жизненный. Технически, он объединяет сведения, которые древние календари давали сельским жителям относительно звёзд, метеорологии и сельскохозяйственных работ, месяц за месяцем. [11] Поэтически, он воскрешает в памяти жизнь сада со всеми её метаморфозами: его зимний сон, его пробуждение к обновлению, его летнюю славу. Часто пишут, что Колумелла говорил о сельском хозяйстве как знаток [12]. Он определённо был более опытен, чем Вергилий [13], ближе к земле и к земледельческим работам.
Возможно ли ныне обнаружить каковы были источники тех советов и предписаний Колумеллы, на основе которых он создал своё сочинение? Поиск их ведёт к неутешительным результатам: в XI книге по садоводству, Колумелла упоминает только три имени: Демокрит, Бол из Мендеса и Гигин; но в главе 1 книги I он даёт большой список своих предшественников в агрономии: Гесиод, Демокрит, Аристотель, Феофраст, Катон, Варрон, Вергилий, Цельс, Юлий Аттик, Грецин [14]. Что до утраченных сочинений, то прежде всего это труды карфагенянина Магона, которые были хорошо известны римлянам и влияние которых было, как кажется, значительным [15]. Кроме того, во введении к своей XIX книге, Плиний Старший перечисляет латинских авторов, которые сочинили «Cepurica» («Садоводство»): Цезенний, Кастриций, Фирм и Потиций, имена, относительно которых мы даже не знаем предшествовали ли они поэме Колумеллы. Приблизительно можно датировать только Cepuricon Сабиния Тирона, отмеченный Плинием (XIX, 177), как посвящённый Меценату.
Если мы попробуем почерпнуть в трудах Катона и Варрона детали, касающиеся садоводства, то результат будет скудным. Катон помещает огород по продуктивности на второе место после виноградной лозы; он говорит о репе, редьке, просе, спарже, люпине, бобах, чечевице и особенно о капусте, королеве овощей, но очень кратко и сухо о том, что касается самих культур [16]. Варрон больше, чем Катон интересуется виноградарством и садоводством, но лишь только овощами (фасоль, чечевица, нут, спаржа, тимьян, капуста, репа, хрен, просо, пастернак) [17].
Кроме того, разве сам Колумелла не предупреждал историков литературы о том, что труды агрономов менее подходят для обучения будущих фермеров, чем для инструктирования тех, кто ими уже стал [18], что опыт важнее книжных знаний [19], что его научила прежде всего практика [20]? Так оставим на этом в покое неразрешимую проблему источников и посмотрим, как сочетаются в нашей проблеме техника и поэзия.
Дидактическая поэзия — жанр рискованный; удачи очень редки во все времена и во всех литературах. Описывать в стихах копку почвы, рыхление и полив, удобрение и пересадку, перечислять виды капусты, салата, слив и инжира — значит подвергать себя всесторонней критике: так в глазах Д. Низара у Колумеллы слишком много поэзии и слишком мало техники, а по мнению Ж. Байе [21] техники наоборот слишком много. Столкнувшись с теми же трудностями, что и его учитель Вергилий, преодолел ли он их, как и тот?
Чтобы оживить неблагодарный материал, он прибегает к следующим литературным приёмам:
1) перифразы, обозначающие растение, инструмент, календарную дату (стк. 3, 38, 41-42, 52-57, 77-79, 115, 124-126, 127-129, 148, 248-249, 251-252, 253, 311-312, 400, 405-406, 409-410);
2) Небольшие наброски, быстрые, но точные, которые воскрешают в памяти какой–либо пейзаж, образ, растение, цветок или плод: болотистая почва, вечно терпящая вопли лягушек (стк. 12); непристойный Приап, чья грубая деревянная статуя стоит посреди сада (стк 31-34); богатая Осень вскидывает голову с висками, испачканными соком фруктов и суслом (стк. 43-44); зимний пейзаж, опалённый жгучим холодом и исхлёстанный яростным ветром (стк. 74-76); приход весны, возвещаемый песней ласточки (стк. 80); список растений, каждое из которых детально характеризуется (форма, цвет, уход за ним, лечебные или кулинарные свойства (стк. 96-126); особенности регионов, давших название видам капусты (стк. 130-139); живописное описание разных сортов салата (стк. 181-188); артишок и различные фазы его быстрого роста (стк. 235-241); вид гранатового дерева, покрытого кроваво–красными цветами (стк. 242 – 243); бриония, смело вздымаясь среди колючек дикой груши, обвивается вкруг ствола ольхи (стк. 248-250); мягкий покров нежной травы на котором Феб зовёт растянуться, насладившись родниковой водой, уже не ледяной, но ещё и не тёплой (стк. 283-285); садовник возвращается с рынка из города шатаясь, с полными денег карманами (стк. 309-310); парад вредителей: крошечная тля, муравей — грабитель, улитка, одетая в свой панцирь, крылатые твари (мотыльки) — злые враги вакховой лозы и всякой прочей зелени, ползающие лохматые гусеницы (стк. 320-334); жалкий вид растений повреждённых вредителями, лишённых листвы, обгрызенных и упавших наземь (стк. 335-336); от магических заклинаний дарданского обряда извиваясь всем телом, корчась катаются гусеницы, словно бы дерево стряхнуло дождь гладких яблок или желудей (стк. 364-366); приятные и красивые формы извитых огурцов и пузатых тыкв, белых огурцов, поначалу столь же мягких как вымя свиноматки, или как только что загустевшее молоко (стк. 378-399); разноцветное разнообразие фруктов в августе (стк. 400-418); возвращение облаков, которые остаются висящими в небе во время осеннего равноденствия (стк. 420); Вакх побуждает крестьян к радости в окружении сатиров и двоевидных панов, в то время как в чанах бродит виноградный сок, а в бочках очищается сусло;
3) Мифологические аллюзии о тех, кто вознёсся с земли на небо из ограды бренности к необъятности космоса и грёз (стк. 52, 55-57, 59-67, 155-156, 174-175, 200-208, 220-224, 263-279, 288-293, 313, 348, 367-368, 427-428);
4) Большие отступления, в которых поэт позволяет увлечь себя лирическому вдохновению: эпизод о потопе и миф о Девкалионе, обогащающий скудную тему — зима — межсезонье в садоводстве (стк. 60-67); гимн весне, нарушающий однообразие перечисления посевов и пересадок (стк. 196-229); обращение к нимфам, которое является вступлением к описанию цветущего сада и заключается мифом о Прозерпине и надеждой на новые и счастливые будущие перемены (стк. 268-279);
5) Аккумуляция в одном месте имён собственных, богатых созвучиями, часто греческих: александризмы, столь частые в «Буколиках» и «Георгиках» Вергилия;
6) Олицетворения (персонификации) земли, растения, цветка: у почвы свои вкусы и предпочтения (стк. 9-15); сады вечно жаждут и полив должен заполнять зияющие устья земли проточной водой (стк. 24, 49); зубом лемеха стригите зеленые власы земли и рвите на ней одежду (стк. 70); у земли есть внутренности, которые нужно выставлять напоказ широкой мотыгой (стк. 72); у неё есть грудь, которую надо открывать в нужный момент (стк.90); садовник ухаживает за ней, расчёсывает, украшает и наряжает (стк. 94-95); цветы — это не просто созвездия земли (стк. 96); у ноготков есть глаза, у нарциссов — волосы, у львиных зевов — дико разинутая пасть, розы скромные (стк. 97-102); засеянная земля в стадии беременности (стк. 141); затем роды (стк. 145); юные растения — потомство садовника (стк. 146); во время высадки и пересадки растений, земля зовёт детей и хочет жениться на растениях, которые мы ей доверим, отдадим лелеять (стк. 157-164); у весенней растительности есть свои волосы, свои косы; сельдерей своими локонами и пастернак стесняют нежную грудь земли (стк. 164-168); ахейская мирра плачет (стк. 172); когда мировую душу поражает страсть к удовольствиям Венеры, то у земли наступает течка (стк. 195 и тд); земля отдаётся в объятия своего сына Юпитера, который дождём проливается ей в утробу (стк. 206); у артишока зелёные волосы и изогнутая шея (стк. 238); гранатовое дерево украшает себя (стк. 242); мальва следует за солнцем, наклоняя голову (стк. 247); дерзкая бриония (стк. 248); распускание цветов — украшение, которым земле нравится украшать свои виски (стк. 257); мигая раскрываются глаза фиалок (стк. 259); львиный зев зевает (стк. 259); роза обнажает щёки в наивном румянце (стк. 261); зеленоватый огурец вечно скручен в спираль (стк. 391); каллиструтские фиги гордятся семенами цвета роз (стк. 416). Мы даже могли бы обвинить Колумеллу в злоупотреблении этим простым приёмом; но в этом он следовал примеру Вергилия, да и сами фермеры в своих повседневных разговорах прибегают к таким персонификациям.
Кроме того, это больше, чем стилистический приём и писательский штамп; подобно Вергилию, который проявляет симпатию ко всем живым существам: людям, животным или растениям, его ученик пребывает в единении с садом и всеми его обитателями: он знает их, понимает, живёт их жизнью и его энтузиазм искренен, когда природа обновляется или когда торжествует сезон цветов и фруктов. Всякий, кто владеет и обрабатывает садовый участок поймёт это восторженное возбуждение поэта.
В нашем комментарии вы найдёте ссылки на тексты Вергилия [22], реминисценции, сокращения (retractationes), а так же метрические группы, заимствованные Колумеллой в качестве начал или концов гекзаметров. Теперь нам понятно, почему в эпилоге нашей поэмы Колумелла может утверждать, что:
До сюда, Сильвин, я учил тебя садоводству
В духе Марона,
в то время как Вергилий не учил садоводству: praecepta надо понимать как замысел, дух, уроки литературной техники и натуральной философии. Как во второй «Буколике» (стк. 45-55), где Вергилий создаёт впечатление роскошного изобилия, называя цветы и плоды, которые Алексис получит от щедрого Коридона, Колумелла с еще большей щедростью предлагает Сильвину богатства своего сада; сравнение напрашивается само собой, ведь оно предлагается самим поэтом в строках 298-299. Как во второй книге «Георгик» (стк. 89-108) Вергилий перечисляет 15 сортов вин, представляющих бесчисленное разнообразие почв, так Колумелла составляет список видов капусты (стк. 130-139), салата (181-189) и фиг (стк. 413-418). Тот же художественный приём, создающий то же впечатление плодородия, жизненной силы, изобилия. Всё это с той только разницей, что Колумелла менее сдержан; Вергилий, по словам Плиния Старшего, только срывает цветок [23]; Колумелла, так как он более техничен или менее артистичен, хочет быть более полным даже и в стихах.
У Вергилия нет недостатка в упоминаниях цветов; у Колумеллы они просто изобилуют [24]. Из 436 строк поэмы в 53 упоминаются различные цвета. Цветовые оттенки листьев, цветов и плодов естественным образом используются садовниками и ботаниками для различения видов. Так листья одного сорта салата зелёные, а другого — коричневые; у каппадокийского салата — чисто белые; у гадесского сорта белые скрученные листья и белые стебли; у кипрского — красные листья и стебель молочного цвета (стк. 181-188). Хелидонские фиги пурпурного цвета; каллиструтские горды своими розовыми семенами; белые фиги носят название пожелтевшего воска; у лидийских пятнистая кожа (стк. 415-418). Эти два примера показывают, что Колумелла был человеком с развитыми зрительными ощущениями, испанцем, любившим яркие цвета, которому нравилось сочетать их и противопоставлять друг другу.
Весна у него представляет собой, по сравнению с его предшественниками, разноцветную и мерцающую сказочную страну [25]. Но следует предостеречь: это не примитивная школьная пестрота: поэт изящно вызывает те или иные ассоциации и контрасты цветов: прославив розу ярче тирского пурпура, ярче алого лика Феба, ярче пылающего в небе Сириуса, ярче блистательного явления Геспера и радуги, он представляет на тёмном фоне майорана нарцисс (цветок которого как известно белый) и цветок граната (пурпурный) (стк. 287-297). Такая же тонкая цветочная композиция и в белой корзине садовника: тёмные гиацинты, пурпурные розы, огненные ноготки (стк. 303-307).
Колумелла полон Вергилия, но он не лишён оригинальности; стиль его часто чувственный и живописный. Чего ему не хватает, так это вергилиевой плавности и текучести. Его поэма неровная, потому что некоторые её части перегружены и перенасыщены. Но в лучших её местах много виртуозности.
Я имею рискованную честь дать в коллекции Буде первое издание–перевод–комментарий агрономического текста. Могу ли я надеяться, что мой труд вызовет публикацию других книг Колумеллы, Катона, Варрона и Палладия и общее обновление наших знаний о сельском хозяйстве древних?
Могу ли я так же надеяться, что оно будет способствовать реабилитации Колумеллы, заброшенного французскими учёными и подвергшегося жестокому обращению со стороны литературной критики? Д. Низар [26], одержимый своей целью добраться до Гюго и романтиков через «латинских поэтов упадка» отзывался о нём с пренебрежением: «Добрый Колумелла, довольно чистый прозаик, ошибался, полагая что Вергилий возложил на него, как на наследника, обязанность восполнить пробелы в «Георгиках» … Он был поэтом по обязанности душеприказчика». В своей латинской диссертации о жизни и творчестве Колумеллы Барбере [27] признаёт, что его поэма напоминает «Георгики» манерой и элегантностью стихосложения, но упрекает его в отсутствии вдохновения: «Он не видел в своей теме того, что в ней красиво, очаровательно и по настоящему поэтично». Р. Пишон [28] ставит десятую книгу выше остальных, но находит, что автор «остаётся значительно ниже своего предмета подражания, ограничиваясь, как в стихах, так и в прозе очень монотонными техническими предписаниями. Впрочем, у него есть несколько довольно неплохих описательных стихов». Отзыв Ф. Плесси [29] ничуть не более сочувственный: «Стихи Колумеллы — это дидактические стихи, без особой поэзии, но по крайней мере простые и естественные, искупающие тут и там некоторой грацией холодность технических предписаний». Только в 1964 году раздался голос [30] в защиту «доброго Колумеллы», «служивого поэта» [31], восхваляющий щедрость таланта, чуткого к щедрости земли. В чувствах, которые он испытывает к своему саду есть такие же простосердечие, доброта и нежность как в любящем сердце Жоселена: «Я спускаюсь в свой сад, промокший от холодных волн, чтобы на минутку посетить мои затопленные растения; там я обращаю взор к моим ногам, чтобы посмотреть есть ли распускающиеся цветами бутоны на подснежниках; я поднимаю опавшие от воды стебли, я отряхиваю на солнце сердцевину салата, проходя называю деревья по имени, ласково касаюсь рукой их ветвей; подхожу к ним как к старым сердечным друзьям, ведь душа моя, в одиночестве своём, переполненная потребностью в любви, соединяется, своей жизнью и страданиями, чувством с миром растений» [32].
Кроме того, в Риме считалось хорошим тоном поддерживать научную поэзию, о чём свидетельствуют два её успеха: «О природе вещей» Лукреция и «Георгики» Вергилия. В I в. н. э. к усилиям Колумеллы в этом направлении присоединились Овидий с «Галиевтикой (Наукой рыболовства) », Манилий с «Астрономикой» и Граттий Фалиск с «Кинегетикой». С другой стороны этот испанец, влюблённый в реализм и яркие цвета [33], стал предвестником двух других испанцев — Лукана и Марциала.
Луций Юний Модерат Колумелла — один из самых интересных писателей по вопросам сельского хозяйства древнего Рима.
О его жизни известно очень мало. Родился в Испании, в г. Гадесе (Кол. VIII, 16, 9 – у нас на родине в Гадесе), обладавшем правом муниципия. Получил, по–видимому, неплохое образование, хорошо знал латинский язык, был знаком с ведением сельского хозяйства у себя на родине и в Италии.
О своих родителях он не упоминает, зато с большим уважением говорит о дяде Марке Колумелле, превосходном хозяине, под руководством которого он получил практическую подготовку в области сельского хозяйства (Кол. II, 15,4‑хозяин весьма сведущий и старательный; V, 15,5 — человек образованный в важных науках и весьма усердный земледелец; VII, 2,4 — человек острого ума и знаменитый хозяин; XII, 21,4; 44,5).
Из надписи, найденной в Таренте, можно сделать вывод, что он был военным трибуном в VI Железном легионе (CIL, IX, 235 = ILS 2923). Возможно, в связи с военной службой ему удалось посетить Сирию и Киликию, но, может быть, он был в этих странах, путешествуя (Кол, II, 10, 18).
Из Испании Колумелла переселился в Италию, где (in hoc Latio et Saturnia terra, I, praef., 20) провёл большую часть жизни и владел несколькими скорее всего небольшими по размеру имениями (in nostris Ceretanis, III, 3,3; in Ardeatino agro, quem multis temporibus ipse ante possedimus in Carseolano in Albano, III, 9,2). Сам он, возможно, жил в Риме, центре политической и культурной жизни (Кол, III, 8,2; 8,4).
Выше приведённая надпись позволяет думать, что умер он в Таренте.
Годы жизни Колумеллы определить не представляется возможным.; уверенно можно сказать, что жил он в I в. в период правления династии Юлиев–Клавдиев. Об этом свидетельствуют следующие данные: 1) Марка Теренция Варрона (116-27 гг. до н. э) он называет писателем, жившим и писавшим во времена наших дедов (…iam temporibus avorum concuestus est, I, praef., 15); 2) он сам служил в VI Железном легионе, который стоял в Сирии (Dio, LV, 23; Tac., Ann., II, 79 — зимний лагерь VI легиона в г. Лаодикее) и в 36 г. был направлен в Киликию на подавление восстания клитов; в этом походе в качестве легата одного из легионов участвовал М. Требеллий (Tac., Ann., VI,41), о котором известно, что он был сельскохозяйственным писателем и находился в дружественных отношениях с Колумеллой (VI, 1,2); 3) он говорит о Луции Волузии et ipse nostra memoria veterem consularem virumque opulentissimum; о нём, как о консуле и богатом человеке говорит Тацит (Ann., III, 30); его знает и Плиний (N. H., VII, 156), приведший cognomen Saturninus, в консульских фасцах под 741 г. от основания Рима значится Луций Волузий Сатурнин, consul suffectus; 4) он говорит, что в Риме на цирковых играх он видел очень высокого иудея; Иосиф Флавий (Antiquit., XVIII, 103) и Плиний (N. H., VII, 16) говорят о присылке подарков наместнику Сирии из Аравии.; игры, возможно, состоялись в самом начале правления императора Клавдия (41 г.); 5) Его современником были Корнелий Цельс, Юлий Аттик, Юлий Грецин, Сенека, Галлион (I, 1, 14; III, 3,3; 17,4; V, 1,2; X, 16,2). Можно думать, что умер он в глубокой старости.
Его литературная деятельность протекала в Италии, в Риме. Он- автор нескольких сочинений. Наиболее известным, полностью до нас дошедшим произведением является его трактат «Сельское хозяйство» в 12 книгах. По–видимому, этому трактату предшествовало написание сочинения, известного под названием «О деревьях», может быть, не в одной книге. Кассиодор (Div. Lect., 28) говорит о 16 книгах Колумеллы, посвящённых вопросам агрикультуры; возможно, сочинение «О деревьях» ему было известно полностью и оно имело несколько (скорее всего, четыре) книг; сохранившаяся до нас книга, видимо, была второй из них (De Arb., I,1).
Все исследователи утверждают, что написание этого произведения предшествовало созданию трактата в 12 книгах; возможно, что оно было написано и до появления посвящённых виноградарству сочинений Юлия Аттика и Юлия Грецина. Об этом свидетельствует отсутствие упоминания их имён (как, впрочем и имён других писателей, кроме Вергилия (De Arb., I, 1) в этой книге, в то время как в III-V книгах Колумелла почти постоянно ссылается на Юлия Аттика и Юлия Грецина, то соглашаясь (III, 3,12; II, 9-10; 16, 3; 17,4; 11,8; 2,31; 3,4; IV, 2,2; 8,1; 10,1; 13,1; 3,6; 28,2; 3,1; 29,1; 29,4; 30, 1-2; 33,4), то споря с ними (III, 18, 1-2; IV, 1,1; 1,6; 29,3). Далее. В III-V книгах «Сельского хозяйства» подробно обсуждается тема, конспективно изложенная в De arboribus (см. de arb., 1,3-III, 4; de arb., 1,5-III, 5,3; de arb., 2-III, 18,1; de arb., 3,1 – III, 10,5; 6,1; 10,1; de arb., 5,3 – IV, 8,2; de arb., 8,4 – IV, 29,16; de arb., 11,2 – IV, 27,3; de arb., 16 – V,6; de arb., 18 – V,10; de arb., 27 –V, 11, 12 и т. д).
Такой вывод можно сделать и на основании заключительной части II книги. Колумелла так определяет план следующей книги: о виноградниках и древесных насаждениях в нём (II, 21,6). Однако в III книге нет ничего относительно arbustum, этот материал содержится в IV и V книгах. И напротив, он имеется в книге о деревьях. Наконец, это произведение адресовано не Публию Сильвину, как «Сельское хозяйство», а Эприю Марцеллу, который занимал ряд государственных постов в 40-70 годах (см. о нём у Тацита Dial., 5; 8; 13; Ann., XII, 4; XIII, 33; XVI, 22; Hist., II, 53; 95; IV, 6, 42-43; Диона Кассия и в надписях, в частности ILS, 992), что явствует из индекса, содержащегося в ряде рукописей; в конце указателя содержания XI книги имеются следующие слова: praeter hoc duodecim libros singularis est liber ad Eprium Marcellum de cultura vinearum et arborum. Hic liber aliter quam indicem habet inscriptus. (G. Schneider предпосылает индекс всем книгам, включая вышеприведённые слова; V. Lundstrom даёт индекс после XI книги, перед XII, включая только следующие слова: Liber undecim hic est villicus et hortorum).
Кроме этих произведений, у него было сочинение, направленное против халдеев Abversus astrologos (XI, 1, 31), о котором мы ничего, кроме названия, не знаем. Наконец, он говорит о своём намерении написать произведение, посвящённое описанию религиозных церемоний, совершаемых с целью получения хороших урожаев (II, 21,6); неизвестно, было ли оно осуществлено.
Основным произведением Колумеллы является трактат «Сельское хозяйство». Определить время его написания крайне затруднительно, можно лишь высказать некоторые предположения. Книги III-V, несомненно, написаны после книги «О деревьях», III книга скорее всего была создана в первой половине 60‑х годов: Сенеку он упоминает как владельца Номентанского имения (hic certe temporibus Nomentana regio celeberrima fama est inlustris, et praecipue quam possidet Seneca, vir excellentis ingenii atque doctrinae cuius in praediis …, III, 3,3). Известно, что Номентанское имение Сенека приобрёл в 61 г. у Реммия Палемона; умер же Сенека в 65 г.
Трактат создавался, несомненно, в течение многих лет человеком опытным, имеющим немало знаний, умудрённым жизнью. Колумелла в I книге высказывает опасение, что он до конца дней своих не успеет постичь всю науку о сельском хозяйстве (…vereor, ne supremus ante me dies occupet, I praef., 21); в другом месте он говорит, что знания всех вещей природа не даёт и седому (nec tamer canis natura dedit cunctarum rerum prudentiam, XII, 59,5). Нельзя ли на основании этого утверждать, что Колумелла был не очень молодым человеком, когда работал над своим произведением?
В пользу этого утверждения можно привести и ещё одно соображение: Колумелла постоянно ссылается на собственный опыт, стремится сделать какие–то выводы и обобщения. Это вряд ли под силу молодому человеку. Попробуем подсчитать, сколько могло быть Колумелле в это время лет. Если отнести его службу в VI Железном легионе к 36 г., то ему в то время не могло быть меньше 20 лет, так как он был военным трибуном, должность которого, как известно, занималась в этом возрасте. В 41 г. он был в Риме — ему 25 лет. Таким образом, III книга, законченная до 65 года, писалась им, когда ему было не менее 45 лет. Если к тому же учесть, что в III книге он говорит уже о результатах опытов, проделанных им по улучшению аминейских лоз в его Церетанском имении, то, по–видимому, выше сформулированный вывод можно считать доказанным.
«Сельское хозяйства», задуманное как произведение, охватывающее все его отрасли, как части единого организма (I, praef., 21) состоит из 12 книг. В I книге содержатся общие указания относительно выбора земли, о водоснабжении, о постройках, о распределении работ. Во II книге — вопросы собственно земледелия. III-V книги посвящены возделыванию винограда, маслины, фруктовых деревьев и кустарников. VI книга — разведение крупного рогатого скота, лошадей, мулов, вопросы ветеринарии. VII книга — разведение мелкого рогатого скота, свиней, собак. VIII книга — о домашней птице и рыбных садках. IX книга — разведение пчёл. X книга, посвящённая садоводству, написана в стихах. В XI книге даны обязанности вилика и календарь сельских работ. В XII книге обязанности вилики, заготовление впрок овощей и фруктов.
Все двенадцать книг адресованы Публию Сильвину, соседу Колумеллы по имению и близкому другу (Кол, III, 9,6; V, 1,4); в X книге в качестве адресата назван также Галлион, брат Сенеки и дядя Лукана (Кол, IX, 16,2); в XI — Клавдий Августал (Кол, XI, 1, 1-2).
Произведение Колумеллы является научным трактатом, в котором используются как труды предшественников и современников Колумеллы, так и опыт его дяди и его собственный. В качестве источника своих знаний он называет многочисленных греческих и латинских авторов. Некоторые из них известны нам только по имени, другие — по тем отрывкам из их произведений, которые приводятся в сочинениях греческих и римских писателей; произведения третьих дошли до нас полностью. К первым относятся Гиерон, Эпихарм, Филометор, Херея Афинский, Эвфроний, Хрест, Эвфроний Амфипольский, Эпиген, Агафокл Хиосский, Эвагон, Анаксипол, Диодор и Менандр, Бакхий из Милета, Мнасея из Милета, Антигон Кимеец, Аполлоний Пергаменец, Дион Колофонец, Гегесий Маронит, Диофан Вифинский, Андротион, Эсхрион, Аристомен, Афинагор, Кратет, Дадис, Дионисий, Эвфитон, Эвфорион, Лисимах, Эвбул, Менестрат, Плентифан, Перс, Феофил (I, 1,8-11), Гамилькар, Паксам, Марк Амбивий, Менат Лициний, Гай Матий (XII, 4,2). Ко вторым относятся Гигин, Корнелий Цельс, Юлий Грецин, Юлий Аттик, Гней Тремеллий Скрофа, Сазерны, отец и сын, Гай Лициний Столон, Магон Карфагенянин, (I, 1, 12-13). Наконец последнюю, самую малочисленную группу, составляют Марк Порций Катон Старший, Марк Теренций Варрон, Вергилий, Гесиод, Ксенофонт, Феофраст, Аристотель (I, 1,7; I, 11).
Значительную роль в качестве источника произведения играет опыт — практическая деятельность его самого как в провинции, так и в Италии, и его дяди (I, 1,16; 4,5; II, 2,9; 2,20; 8,5; 9,1; 10,8; 10,11; III, 1,4; 3,12; 9,2; 13,12; 20,4; IV, 3,5; 7,3; V, 6,23; XI, 2,69; 3,30, 3,61; XII, 20,7; 39,1; de arb., 26,1).
Некоторое значение имеют и личные наблюдения, сделанные во время поездок по другим странам (например, Сирия, Киликия и Памфилия, II, 10,18; XI, 2,56).
Колумелла критически относится к своим источникам, сопоставляет их с собственными наблюдениями и практикой, высказывает согласие или несогласие с имеющимися в их произведениях выводами (например, II, 2,15; 2, 24-25; IV, 1,1; IX,6,2).
Многие из своих источников он использует очень полно, постоянно ссылается на них. Это, прежде всего, «Георгики» Вергилия, посвящённые виноградарству сочинения Юлия Аттика и Юлия Грецина. «Экономика» Ксенофонта. Использование произведения последнего особенно интересно; можно проследить почти дословное совпадение советов, данных Колумеллой в I, 7-9; XI,2 и XII книгах об обязанностях вилика и вилики, об организации ведения хозяйства, с тем, что пишет Ксенофонт в «Экономике». По–видимому, Колумелла пользовался латинским переводом этого сочинения, сделанным, как он указывает (XI, 1,5; XII, praef., 1; praef., 7), Цицероном. Также много и часто, но не всегда дословно цитируется Вергилий во II, III, VI и IX книгах.
Обилие ссылок на Вергилия в этих книгах позволяет допустить мысль, что Колумелла в какой–то степени следовал ему и в построении своего произведения; в самом деле, I книга «Георгик» по содержанию совпадает со II книгой Колумеллы, II — с III, III — с VI и VII, IV- с IX, после которой он пишет X книгу в стихах о возделывании садов. Его X книга, несомненно, написана не только под влиянием и в подражание Вергилию, но и как продолжение его «Георгик», как выполнение завещания поэта. Вергилия Колумелла очень высоко ценил, называл самым выдающимся (III,1,1), превосходным (XI, 2, 1), знаменитым (VII, 1,3), божественным (X, v. 434) поэтом, а его поэму знаменитой (III, 1,1), божественной (VII, 3, 9-10).
Из других латинских авторов, очевидно, так же полно используются им произведения Корнелия Цельса; ссылки на него содержатся почти во всех книгах колумелловского трактата (например, I, 8,4; II, 9, 11; III, 1,8; IV, 8,1; V,6, 22; VI, 12,5; VII, 2,2; VIII, 5,15; IX, 2,1 и др.).
Что же касается Катона и Варрона, то, несомненно, ему, как хозяину–практику, ближе Катон, нежели Варрон. Катон для Колумеллы — идеал хозяина, один из самых больших авторитетов в вопросах ведения сельского хозяйства.; следуя ему, он решает ряд вопросов; часто ссылается на его произведения, которые он, по–видимому, неплохо знал. Некоторые места у Колумеллы и Катона совпадают, только Катон лаконичен, Колумелла пространен. Различная манера письма определяется различными задачами, стоявшими перед ними, когда они брались за свои сочинения и различной аудиторией, к которой они адресовались. Один писал, чтобы научить людей, мало сведущих в некоторых новых отраслях сельского хозяйства, другой адресовался к таким же, как он, хозяевам.
Однако, нельзя отрицать использования им произведения Варрона. Ему, как и Вергилию, он следует, строя план сочинения. На самом деле, те вопросы, которые изложены Варроном в I книге — вопросы собственно земледелия, некоторые моменты виноградарства и оливководства, рассматриваются Колумеллой в I-V книгах; вопросам скотоводства у Варрона посвящена II книга, у Колумеллы – VI-VII, причём сюда же включаются обоими авторами пункты о приготовлении сыра и стрижке шерсти; последняя III книга Варрона содержит главы о птицеводстве, парках, садах и пчеловодстве, у Колумеллы эти отрасли подробно рассматриваются в VIII-IX книгах. Известную аналогию между произведениями Варрона и Колумеллы можно усмотреть и в том, что VI-VIII книги строятся Колумеллой по единому плану: приобретение, обучение (только волов), уход за здоровыми и больными домашними животными. Как известно, стремление к системе изложения было весьма присуще Варрону, и оно особенно ясно обнаруживается в его II и III книгах. Совпадают и многие рассуждения Колумеллы и Варрона. Это особенно ясно обнаруживается в тех частях трактата, где речь идёт о почвах, о закономерности включения скотоводства в произведение как часть сельского хозяйства, о развитии роскоши и т. д.
В литературе (напр, Б. Варнеке, Колумелла, Филологическое обозрение, т. XVI, Кн., 2, М, 1899) высказывалось мнение, что Колумелла не сдержал обещания дать изложение содержания всех своих книг (XI, 3,65). Едва ли этот вывод верен. Если отказаться от мысли, что изложение содержания обязательно должно быть похожим на index (подобно index’у к книгам Плиния Старшего и Авла Геллия), то таким изложением, по–видимому, можно считать его XI,2 книгу, которая, по существу, повторяет кратко, сжато всё сказанное ранее в II-VII, IX книгах, приурочивая земледельческие, скотоводческие, и пчеловодческие работы к определённым срокам. Да и сам автор говорит об этом: omnium librorum meorum argumenta subieci (XI, 3,65; употреблён perfectum). Этим же, очевидно, объясняются и встречающиеся многочисленные повторения и буквальные совпадения. Кроме того, эта XI,2 по характеру изложения напоминает книгу «О деревьях». Здесь почти нет указания на использованную литературу; в самом деле, Колумелла называет здесь только Вергилия (XI, 2,1), Гигина (XI, 2,83), Катона (XI, 2,1). Здесь нет и полемики, присущей другим книгам (напр. I, 6, 16-17; II, 2, 14-15; III, 10,6; 17,1; IV, 2,1 и др.; возражения же, сделанные против Гиппарха (XI, 2, 94) и астрологов (XI, 2,2) общей картины не меняют), кроме разве одного места (XI, 2,82). Здесь он почти не ссылается на собственный опыт. Очевидно, по первоначальному плану его сочинение должно было состоять из 10 книг (XI, 1, 2). Прибавление XI книги привело к тому, что её XI,1, 3-32 является почти дословным повторением мыслей и наставлений, изложенных в I книге (I, 7-9). Поэтому, по–видимому, правы те авторы, которые считают index, имеющийся, в частности, в Сен–Жерменской рукописи, не принадлежащим самому Колумелле.
Что касается XI, 3, посвящённой садоводству, то её написание совершенно логически завершает план задуманного трактата, ибо его X книга, конечно же, выпадает из общего стиля его произведения, стиля рачительного хозяина, стремящегося обучить всех желающих научиться вести хозяйство наилучшим образом.
Трактат Колумеллы не даёт достаточно материала для выявления его политических взглядов, его мировоззрения, хотя некоторые данные имеются. Он одушевляет и олицетворяет природу. Ему не чужд и рационализм; в упадке сельского хозяйства в Италии винит он не какие–то сверхъестественные силы, а людей, италийских хозяев, которые не желают не только заниматься, но хотя бы наблюдать за ведением своего хозяйства, не стремятся вкладывать деньги, не считают необходимым иметь в своих имениях квалифицированную рабочую силу. Это те, которые переселились в город (I, praef., 15), которые придерживаются ходячего мнения, что сельское хозяйство — дело грязное (I, praef., 20), что оно- легчайшее занятие и не требует никакого ума (I, praef., 33), которые отдают сельское хозяйство, как палачу на расправу, самому негодному из рабов (I, praef., 3).
Лейтмотивом его сочинения является мысль о необходимости изучать сельское хозяйство (I, praef., 11; 1, 1-2). Он пишет, что хотя хозяйское старание уравновесит ущерб от невежества (I, praef., 11), но тем не менее, чтобы заниматься сельским хозяйством нужен просвещённый ум и отменное образование (I, praef., 23), что с ним можно справиться без тонкостей, но оно не терпит глупости (I, praef., 33). На протяжении всего сочинения звучит и другая мысль: необходимо присутствие самого хозяина в имении, его участие в работах или хотя бы наблюдение за ними (I, 1,18; 2,1; 3,3 и др.). А чтобы быть в состоянии выполнить эту задачу хозяину опять–таки надо знать сельское хозяйство. И третья мысль — надо разумно вкладывать в него деньги; и опять это требует знаний.
Идеалом Колумеллы является землевладелец типа старых римлян — Катоны, Цинциннаты, Регулы — его дяди Марка Колумеллы. К рачительным хозяевам, умеющим вести хозяйство разумно, правильно, относит он и себя — недаром так часто он ссылается на собственный опыт, особенно в виноградарстве. Их он хочет образовать, адресуя своё произведение римским землевладельцам. По–видимому, трактат Колумеллы имел определённый круг читателей, людей, подобных ему самому и его соседу Публию Сильвину. Они читали его, обсуждали, высказывали свои мнения и предположения (IV, 1,1; V, 1,1; 1,2).
Что касается языка и стиля произведения, то он прост, но вместе не однороден. В целом это деловой язык, язык наставлений; но имеются и места, — правда их немного, — написанные в духе ораторских декламаций (I, praef). Колумелла был литературно образованным человеком, но не талантливым поэтом. Его гекзаметры, которыми написана X книга, правильны, но они скорее упражнение в поэзии, чем подлинная поэзия; да и сам Колумелла не без иронии говорит о «нашем стихоплётстве», отведать которое стремился Публий Сильвин (XI, 1,2).
Трактат Колумеллы интересен для нас как произведение, отражающее состояние римского общества и хозяйства в I веке. Это время характеризуется упадком римского сельского хозяйства, особенно хозяйства интенсивного. В этот период в римском обществе ясно обозначились две тенденции, два направления в ведении хозяйства: интенсивное, за которое ратовал Колумелла, и экстенсивное, выразителем этой тенденции был Плиний Старший (см. Сергеенко М. Е Два типа сельских хозяйств в Италии в I в. н. э, Известия АН СССР, 1935, № 6).
Колумелла для улучшения состояния сельского хозяйства считает необходимым прибегнуть к следующим средствам: надо знать, как вести сельское хозяйство; надо иметь для этого деньги; надо иметь желание действовать (I, praef., 20; 1, 1-2); надо иметь в имении квалифицированную рабочую силу (III, 3,8 и др.).
Произведение содержит важный материал, свидетельствующий о стремлении римских рабовладельцев повысить производительность рабского труда. Это, как утверждает Колумелла, может быть достигнуто и правильной организацией труда — разделением труда (I, 8,1), — о чём предшествующие авторы почти не говорили, — и обучением работников, применением квалифицированной рабочей силы (III, 3,8 и др.), и системой уроков, и системой разнообразных поощрений — о чём говорил уже и Варрон. Не отказывается Колумелла и от наказаний: страх, колодки, эргастула — всё должно быть использовано. Но акцент делается им на первое.
Не менее важными являются те места его произведения, которые свидетельствуют о довольно широком применении детского труда в римском рабовладельческом обществе I в. Некоторые работы, как пишет Колумелла, могут выполнять даже дети, а некоторые детям только и надо поручать. Дети выполняют следующие работы: в винограднике обрывают зелень между веток и обламывают отвердевшие побеги (IV, 27, 6), причём им устанавливается даже определённая норма — ребёнок обломает югер виноградника за один рабочий день (IX, 2,44); в курятнике вместе с работящей старушкой они смотрят за птицей (VIII, 2,7); на поле они занимаются прополкой — жнут папоротник (II, 2, 13); в доме достают пищу (XII, 4,3); на кухне помогают готовить лекарство (XII, 42,2). Заметим, что Катон ничего не писал об этом; Варрон говорит только об использовании детей в скотоводстве: пастухами для мелкого скота можно взять юнцов, а в имении скот пасут мальчики и даже девочки (II, 10,1).
Трактат Колумеллы важен и как свидетельство развития агрономической науки в Риме. В этом отношении интересны следующие мысли его. Он рассматривает сельское хозяйство как науку, считая, что каждый хозяин должен проникать в сущность явлений (I, praef., 22), заниматься отбором и систематизацией фактов (II, 2,1), критически относиться к уже сложившимся мнениям и представлениям (I,1,3), проверять их на практике (I, 4,5), связывать теорию с практикой (см. Бурский М. И Введение к книге Катон, Варрон, Колумелла и Плиний о сельском хозяйстве, М-Л, 1937).
Он вслед за Варроном полагает, что наука — сельское хозяйство не должно ограничиваться лишь земледелием, что в него входят как части целого и другие отрасли: и садоводство, и виноградарство, и скотоводство, и пчеловодство, и даже разведение рыб в садках и содержание зверей в парках (I, praef., 21 сл.).
Он даёт классификацию почв (см. Кузищин В. И Очерки по истории земледелия Италии II в. до н. э –I в. н. э, М, 1966), растений (по числу семядолей), удобрений (см. Бурский М. И). Он не устаёт повторять, что при возделывании полей, посеве, уходе за посевами и насаждениями необходимо учитывать природные условия: местность и климат.
Трактат Колумеллы служил источником для писателей последующих времён. Его использовал современник Колумеллы Плиний Старший (N. H., VIII, 153; XII кн., см. I, 12; XIV кн. см, I, 14; XV, 66; XVII, 51-52; 137; 162; XVIII, 70; 303; XIX, 68)., далеко не всегда соглашавшийся с ним, иногда прямо враждебно относившийся к нему особенно там, где Плиний отстаивает иную точку зрения на ведение хозяйства, отрицавшую необходимость вложения средств в него. Трактат Колумеллы был источником для писателей последующих веков: для Евмела из Фив, греческого автора, писавшего, по–видимому, в III в. по вопросам ветеринарии, для Пелагония (IV в.) автора книг по ветеринарии, для Вегеция (IV в.), так же писавшего по ветеринарии, для Палладия, жившего, по–видимому, в конце IV в., который в подражание Колумелле написал последнюю книгу своего произведения De insitione в стихах. Его знали Кассиодор, автор VI века (Div. Lect., 28), и Исидор, автор VII века (Orig, XVII, 1,1).