1. [Пирей]. Из эллинского материка, по направлению к Кикладским островам и Эгейскому морю, из Аттики выдается мыс «Сунион». Если проезжать около этого мыса, будет внизу пристань, а вверху храм Аѳины «Сунийской». Дальше мыс «Лаврион» с бывшими там некогда аѳинскими серебряными рудниками, и небольшой, безлюдный остров, называемый островом «Патрокла», потому что его окружил стеной и валом бывший начальник египетских триер Патрокл, досланный Птоломеем Лаговым на помощь аѳинянам, когда вторгшийся в Аттику Антигон Димитриев пешим войском опустошал ее с суши, а кораблями отрезал от моря.
(2) Пирей в древности был простым поселком, и до времени архонтства Ѳемистокла не был аѳинской пристанью, каковой тогда был Фалирн, как лежащий к морю гораздо ближе. По преданиям, и Менесфей отправлялся в Трою из Фалирна, и еще раньше Фисей, когда отвозил Миносу выкуп за смерть его сына Андрогея. Но Ѳемистокл, когда стал архонтом, нашел, что для морского населения Пирей более удобен, так как тогда вместо одной Фалирнской, у аѳинян будет три пристани, и потому пристань устроил в Пирее. Еще при мне здесь были корабельные мастерские, а на главной пристани — могила Ѳемистокла. Говорят, аѳиняне впоследствии раскаялись, что так поступили с Ѳемистоклом, и позволили родственникам перенести кости его из Магнисии в Аѳины; но достоверно известно только то, что его сыновья возвратились в Аѳины, и поставили в Парѳеноне ту картину, на которой изображен Ѳемистокл.
(3) В Пирее более всего достойно внимания святилище Аѳины и Зевса. Статуи этих богов из меди: Зевс держит скипетр и Победу (Нику), Аѳина — копье. Здесь же Аркесилай нарисовал Леосѳена с сыновьями. Это тот Леосѳен, который, предводительствуя аѳинянами и всеми эллинами, победил македонян сперва в Виотии, а после вторично за Фермопилами, и затем запер их в Ламии, что против горы Эты. За длинным навесом, который служит рынком для прибрежных жителей, — живущие дальше имеют другой рынок, — с задней стороны, к морю, стоят статуи Зевса и Народа, работы Леохара, а у самого моря находится храм Афродиты, построенный Кононом после уничтожения лакедемонского флота при Книде, что на Карийском полуострове. Храм Афродиты од построил потому, что книдийцы особенно чтут Афродиту, и у них есть три её храма: старинный — «Доритидской», другой — «На высоте» (Акреи) и новейший, который все называют просто «Книдской», а сами книдийцы — «Влагой спутницы» (Евилии).
(4) У аѳинян есть еще дне пристани: Мунихия, с храмом Артемиды Мунихийской и, как я уже сказал, Фалирн, с святилищем Димитры. Тут же храм Аѳины Скирады, а дальше храм Зевса и жертвенники: «Неведомым богам», героям — сынам Фисея, и Фалиру, который, по аѳинским сказаниям, совершал плавание к колхам вместе с Иасоном. Там же жертвенник Андрогею Миносову, называемый просто «Герою», но кто тщательно изучил древности, знает, что это жертвенник Андрогею.
(5) Отсюда в 20 стадиях, мыс «Колиас», куда, после гибели персидского флота, волны принесли обломки кораблей. Здесь же статуя Афродиты «Колиады» и так называемых богинь «Рожениц» (Генетиллид). Думаю, что и ионийско–фокейские богини «Геннаиды» те же, что на Колиаде.
По дороге из Фалирна в Аѳины храм Геры, без дверей и без крыши. Говорят, этот храм сжег Мардоний Говриев; но если находящаяся там статуя, действительно, как говорят, работы Алкамена, то ее не мог повредить этот мидянин.
2. При входе в Аѳины, находится гробница амазонки Антиопы. Пиндар говорит, что Антиопа похищена была Пирифоем и Фисеем, но Игия Тризинский сообщает, будто Иракл, осаждавший Ѳемискиру, что на Фермодонте, до тех пор не мог взять ее, пока Антиопа, полюбившая Фисея, который тогда был в походе с Ираклом, не передала город Фисею. Так пишет Игия; а аѳиняне опять говорят, что когда на Аттику напали амазонки, то Антиопа была застрелена Молпадией, которая в свою очередь была за это убита Фисеем. И действительно, у аѳинян есть гробница и Молпадии.
(2) [I. Первый путь по городу.] Если в Аѳины идти из Пирея, будут видны остатки стен, восстановленных Кононом после сражения при Книде, потому что стены, воздвигнутые Ѳемистоклом после удаления мидян, были срыты в правление так называемых «Тридцати». На этой же дороге могилы знаменитых мужей: Менандра Диопифова и Еврипида. Последняя пустая, так как Еврипид похоронен в Македонии, куда он отправился к царю Архелаю. Что касается того, как умер Еврипид, многие говорят различно.
(3) Поэты пользовались дружбою царей и тогда, и прежде. У Поликрата, тиранца Самосского, жил Анакреон; в Сиракузы, к Иерону, ездили Эсхил и Симонид; у Дионисия, который позже владычествовал в Сицилии, жил Филоксен; у македонского царя Антигона — родосец Антагор и солиец Арат. А Гезиоду и Гомеру или не удалось жить с царями, или они сами не хотели. Первый был более склонен к деревенской жизни и не любил путешествий; второй, выехавший в дальние края, предпочел всемирную славу богатствам владык. Впрочем, и сам Гомер упоминает, что у Алкиноя жил Димодок, и что Агамемнон оставил, при жене некоего певца- поэта.
(4) Недалеко от ворот находится могила, на которой памятник представляет воина, стоящего около коня, но кого он изображает, не знаю. Конь и воин работы Праксителя.
При входе в город, стоит здание, где хранится все нужное для праздничных ходов, которые бывают в Аѳинах и ежегодно и через известные промежутки; а по близости храм Димитры с тремя изваяниями: Димитры, её дочери и Иакха со светильником, а на стене написано аттическими буквами, что это произведение Праксителя. Не далеко от этого храма Посидон на коне, поражающий копьем гиганта Поливота, того самого, по поводу которого на острове Косе сложился миф о мысе «Черепахе» (Хелоне). Но по нынешней надписи, это не Посидон, а кто–то другой.
От городских ворот в Керамик ведут крытые переходы, перед которыми находятся медные изваяния мужей и жен, чем–либо прославившихся.
(5) В одном из переходов находятся святилища богов и гимнасия Ерма; там же дом Политиона, тот самый, в котором, будто бы, аѳиняне, и при том далеко не простые граждане, кощунствовали над елевсинскими таинствами. Теперь этот дом посвящен Дионису, которого здесь называют «Ликующим», но той–же причине, как и Аполлона «Вождем Муз». Там же изваяния Аѳины Пеонии, Зевса, Мнимосины и Муз с Аполлоном — приношение и творение Еввулида, и около Диониса — «Чистый Гений» (акратос), от которого впрочем на стене видно только одно лицо. Дальше, за этим святилищем Диониса, следует кумирня с изваяниями из глины, между которыми аѳинский царь Амфиктион угощает всех богов и особенно Диониса. Далее изображен элевфереец Пигас, первый, введший в Аѳины Диониса, и встретивший для этого поддержку в делфийском прорицалище, которое припомнило посещение бога еще при Икарии.
(6) А царство перешло к Амфиктиону таким образом. Первый царь в нынешней Аттике был Актеон. По смерти Актеона, власть принял зять его, Кекроп. У этого Кекропа было три дочери; Ерса, Аглавро и Пандросо, и сын Ерисихфон. Но сын не получил царства, потому что умер еще при жизни отца, и власть Кекропа принял возвышавшийся могуществом над прочими аѳинянами Кранай. А у Краная между другими дочерьми была Атѳида, по имени которой и страну, прежде называвшуюся Актеей (Побережьем), назвали Аттикой. Но против Краная поднялся, не смотря на то, что имел за собой его дочь, Амфиктион, и лишил его власти, которой, впрочем, в последствии, и сам лишился через Ерихфония и его сторонников. У этого Ерихфония не было отца; по сказаниям, родители его были Ифест и Гея (Огонь и Земля).
3. Местность Керамик полнила свое название от героя Керама, по сказаниям, тоже сына Диониса и Ариадны. Здесь, по правую руку, находится, прежде всего, так называемая «Царская палата» [стоа василеиос], в которой восседает, в течение своего года, царь архонт, и исполняет свои царские обязанности. На её черепичной крыше статуи из жженой глины: Фисей, бросающий в море Скирона и Имера, несущая Кефала. По аѳинским сказаниям, Имера полюбила и похитила его за чрезвычайную красоту, и имела от него сына Фаефонта, которого потом Афродита сделала стражем неба. Так говорят поэты и с ними Гезиод в своем стихотворении «О знаменитых женщинах».
(2) Около этой палаты статуи: Конон, его сын Тимофей и кипрский царь Евагор, который выпросил для Конона финикийский флот у персидского царя Артаксеркса. Евагор действовал как аѳинянин, потому что и происхождение его собственно из Саламина и по предкам он восходит до Тевкра и дочери Кинировой. Там же статуи: Зевса Освободителя (Елевѳерия) и императора Адриана, который оказал много благодеяний своим подданным и особенно аѳинянам.
(3) Другая палата, следующая за этой, заключает в себе известную картину «Двенадцать богов», а на противоположной стене нарисован Фисей и Народ с Народоправием. Смысл этой картины тот, что Фисей дал аѳинянам равноправность, между тем в аѳинском народе распространено другое мнение: будто Фисей передал власть народу и будто народ управлял Аѳинами до тех пор, пока восстал и захватил власть Писистрат. Носятся и другие неверные сказания, особенно между людьми, несведущими в истории и признающими за верное все, что в детстве слышали в хорах или в трагедии. Таким образом говорят, например, что по смерти Менесфея, в Аѳинах царствовал Фисей и что Фисеевичи царствовали до четвертого колена. Но, если бы нужно было представить родословную, я мог бы перечислить всех, кто царствовал, начиная от Меланфа и до Клидика Эсимидова.
(4) Там–же нарисованы подвиги аѳинян при Мантинее, когда они посланы были на помощь лакедемонянам. Ксенофонт и другие писатели описали всю эту войну: захват Кадмеи, поражение лакедемонян при Левктрах, вторжение виотийцев в Пелопоннес, прибытие к лакедемонянам помощи от аѳинян и пр. На картине изображено сражение конницы, при чем наиболее выдаются на картине: между аѳинянами — Грил Ксенофонтов, а в виотийской коннице — ѳивянин Епаминонд. Эти картины рисовал Евфранор; его же работы находящийся в ближайшем храме Аполлон, под названием «Отцовский» (патроос); а из находящихся пред храмом изваяний Аполлона одно- — произведение Леохара, другое, с именем «Отвратитель зла» (алексикакос) — Каламиса. Это имя, говорят, дано Аполлону оттого, что прорицанием в Делфах он прекратил опустошавшую город, вместе с пелопоннесским войском, страшную чуму.
(5) Там же храм Матери богов, с её статуей, работы Фидия, а вблизи Совет Пятисот, который дает аѳинянам суд в течение своего года. Внутри этого здания деревянное изваяние Зевса Советника (Вулея), Аполлона — обе статуи художественной работы Писия, и Народ — произведение Дисона. Там же картины: Законодатели (Фесмотеты), рисованные Протогеном из Кавна, и Каллипп, который с аѳинским отрядом охранял Фермопилы от вторжения в Элладу галатов, рисованный Олвиадом.
(6) [Вторжение галатов], Эти галаты живут на самом краю Европы при великом и недостигаемом до конца море, которое имеет приливы и отливы и производит зверей, вовсе непохожих на имеющихся в других морях. Через их страну протекает р. Иридан, на которой, но сказаниям, дочери Слопца (Гелиоса) оплакивают судьбу брата Фаефонта. Галатами их стали называть впоследствии, а прежде они называли себя, как и другие их звали, келтами.
4. Из них собралось войско и, направившись к Ионийскому [Адриатическому] морю, они покорили иллирийский народ и все племена, обитавшие до Македонии, затем македонян, а затем сделали набег на Фессалию. Когда они были уже не далеко от Фермопил, все эллины, страшно потрясенные Александром, а еще прежде Филиппом, и впоследствии опять разоренные Антипатром и Кассандром, спокойно смотрели на наступление варваров, и по своему бессилию ни чуть не считали позорным для себя — не представить каждый своей доли для взаимной защиты.
(2) Но аѳиняне, не смотря на то, что более всех эллинов были обессилены продолжительной войной с Македонией и понесли много тяжких поражений, все–таки решились отправиться в Фермопилы с прибывшими эллинами и для этого избрали вождем Каллиппа. Занявши самую узкую часть прохода в Элладу, они долго удерживали варваров; но келты нашли ту самую тропинку, по которой некогда провел мидян трахинянин Ефиалт и, оттеснив стоявших здесь фокейцев, незаметно для других эллинов перешли Эту. Аѳиняне, окруженные с обеих сторон, выказали себя достойными своего имени и геройски отражали варваров.
(3) Особенно тяжко приходилось аѳинянам, бывшим на кораблях, потому что Ламиакский залив при Фермопилах представляет болото., — причиной этого, по моему мнению, вливающаяся здесь в море теплая вода, — и они, приняв на палубу спасавшихся эллинов, должны были плыть по болоту с судами, нагруженными оружием и людьми. Так–то аѳиняне спасали эллинов.
(4) Между тем галаты стали по сю сторону Фермопил и, считая уже не важным занятие остальных поселений, спешили главным образом в Делфы — ограбить сокровища бога Аполлона. Но здесь против них выступили делфийцы и живущие около Парнаса фокейцы, прибыла сила и от этолов, юношество которых в эти времена особенно отличалось военной доблестью; а когда дошло до рукопашной битвы, вдруг в галатов ударила молния, с Парнаса полетели камни, и пред варварами предстали три вооруженные мужа — страшилища. Это, говорят, были: два от гипербореев — Гиперох и Анадок, а третий — Пирр, сын Ахилла. За такую помощь делфийцы с этого времени стали приносить поминальную жертву Пирру, а прежде гробница его оставалась в небрежении, как человека враждебного.
(5) Главные силы галатов переправились в малую Азию, и стали грабить побережье, до тех пор пока жители Пергама, древней Тевфрания, прогнали их от моря дальше, в нынешнюю Галатию, где они за р. Сангарием заняли фригийский город Анкиру (Якорь) и там поселились. Город Анкира был основан сыном Гордия — Мидою, а тот якорь, который нашел Мида, еще в мое время находился в храме Зевса; там же и известный источник Миды, в котором, по преданию, Мида смешал воду с вином, чтобы поймать Силена. Кроме Анкары они взяли еще Песинунт, что под горой Агдистис, известный могилою Атта.
(6) В Пергаме хранятся трофеи от галатов, между прочим картина, изображающая битву с галатами. Та земля, которую теперь занимают пергамцы, в старину была священной землей Кавиров, сами же они выдают себя за аркадян, переправившихся в Азию с Тидефом. Велись ли еще какие войны пергамцами, об этом не дошло слухов до других народов, а из их деяний известны только следующие три: власть над нижней частью малой Азии, изгнание оттуда галатов и нападение Тилефа на войско Агамемнона, когда эллины под Илионом, сбившись с пути, стали грабить мисийские поля, считая их троянскими. Возвращаюсь к начатому рассказу.
5. [Епонимы]. Около здания Совета Пятисот стоит так называемый «Купол» (Фолос), где прятаны обедают и приносят жертву и где находится несколько небольших серебряных изваяний богов. Дальше вверх, стоят статуи героев, от которых впоследствии получили названия аѳинские филы. О том, кто из четырех фил сделал десять и переменил древние названия, говорит Геродот.
(2) Из епонимов, от которых получили название филы, там стоят: первый — Иппофоон, сын Посидона и Алопы, дочери Керкиона, второй — Антиох, один из сыновей Иракла, от Миды Филантовой; третий — Аякс Теламонов; четвертый, из аѳинян, Лео, который, говорят, в силу прорицания бога, принес своих дочерей в жертву для общего спасения; пятый — Ерехѳей, победивший елевсинцев и убивший их предводителя Иммарада Евмолпова; шестой Эгей, седьмой Иней, побочный сын Пандиона, и восьмой — сын Фисея Акамант.
(3) Что касается девятого — Кекропа и десятого — Пандиона, — их статуи тоже между епонимами, — не знаю, кого здесь чтут аѳиняне, потому что был один Кекроп, имевший в замужестве дочь Актеона, и был другой Кекроп, основавший выселок на острове Еввии, сын Ерехѳея, внук Пандиона, правнук Ерихфония. Точно также царствовали два Пандиона: один — сын Ерихфония, и другой — сын второго Кекропа. Последний был изгнан митионидами из царства, и когда бежал в Мегары, к мегарскому царю Пилу, дочь которого имел в замужестве, то с ним были изгнаны и его сыновья. Там Пандион заболел и умер, и его могила находится в Мегариде, при море, на так называемой скале Аѳины Гагары–Водолазницы [Эфии].
(4) Сыновья его возвратились из Мегар и изгнали митионидов, и таким образом старший сын Эгей получил власть над аѳинянами. Но другой Пандион был несчастлив в дочерях, тем более, что от них не осталось даже сыновей — мстителей. Говорят, что он, ради усиления власти, вступил в родство с фракийским царем; но ни один человек не может уйти от своей судьбы. Тирей, за которого Пандион выдал дочь свою Прокну, преступил все эллинские законы, опозорил её сестру — девушку Филомилу, и затем еще изувечил. Это крайне ожесточило фракийских женщин, и они отомстили Тирею смертью.
Кроме этой, есть еще другая замечательная статуя Пандиона в акрополе.
(5) Это древние епонимы. Позже аѳиняне получили еще три филы: от мисийца Аттала, египтянина Птолемея и при мне от императора Адриана который был в высшей степени почтителен к богам, и более всех старался о благоденствии своих подданных. Ни в какую войну он не вступал по своей воле, и евреев, что за Сирией, усмирил только потому, что они сами изменили; а сколько он построил новых храмов и сколько украсил старых своими пожертвованиями и приношениями, сколько одарил эллинских городов и сколько одарил обращавшихся с просьбами варваров, все это изложено в надписи, находящейся в Аѳинах, в храме всех богов,
6. [Птолемеи]. Деяния Аттала и Птоломея, по времени, довольно стары, чтобы о них до сих пор сохранились сказания; с другой стороны, писатели, жившие с этими царями, чтобы описывать их дела, тоже пришли в забвение. Поэтому я решился показать, какие они совершили дела, и каким образом к их отцам перешла власть над египтянами, мисийцами и соседними народами.
(2) Птоломея, по общему мнению, сына Лагова, македоняне считают сыном Филиппа Аминтова, потому что Филипп выдал его мать (Арсиною) за Лага, когда она уже носила Птоломея. Этот Птоломей совершил в Азии много славных подвигов, а в опасности Александра с оксидраками помог ему более всех друзей. По смерти Александра, он восстал против перехода всей власти к Аридею, сыну Филиппову, и был главным виновником разделения монархии на отдельные царства по народам. (3) Сам он переправился в Египет, убил Клеомена, которого Александр поставил сатрапом и которого Птоломей считал преданным Пердикке и потому ненадежным, и затем склонил македонян, которым приказано было перенести тело Александра в Эги, передать тело ему, и предал его погребению в Мемфисе, по македонским обычаям. Но он знал, что Пердикка пойдет на него войною, и потому держал Египет в охране. Действительно, Пердикка открыл поход, и, для большей благовидности, вез с собой Аридея, сына Филиппова, и мальчика Александра, сына Александра от Роксаны Оксиартовой, а на самом деле хотел отнять от Птоломея египетское царство, но был прогнан из Египта; и так как военное счастье ему изменило и к тому же его оклеветали в Македонии, то и был убит своими же телохранителями.
(4) Между тем смерть Пердикки побудила Птоломея к новой деятельности. Он занял Сирию и Финикию, принял изгнанного Антигоном Селевка Антиохова и стал готовиться к войне с Антигоном, к участию в которой склонил еще Кассандра Антипатрова и царствовавшего во Фракии — Лисимаха, указывая им на грозящую опасность от изгнания Селевка и усиления Антигона. Антигон тоже стал готовиться к войне и в виду грозной опасности далеко не был спокоен, и как только узнал, что Птоломей направился в Ливию против отпавших киринейцев, немедленно захватил Сирию и Финикию и, передав их юному летами, но сильному разумом, своему сыну Димитрию, сам направился к Геллеспонту; но на дороге узнал, что Димитрий потерпел поражение от Птоломея, и потому вернулся назад. Димитрий между тем не очистил Птоломею всей страны, и даже сумел уничтожить несколько небольших египетских отрядов; и когда стал наступать Антигон, Птоломей не решился ждать и отступил в Египет. (6) По прошествии зимы, Димитрий с флотом направился к Кипру и здесь, в морском сражении, разбил сперва сатрапа Птолемеева Менелая, а затем и прибывшего на помощь Птоломея. Птоломей бежал тогда в Египет, но Антигон и Димитрий осадили его с моря и с суши. Но смотря на это, Птоломей удержал за собой Египет: войско он поставил при Пелусии, а триерами отражал неприятеля со стороны реки, так что Антигон потерял надежду овладеть Египтом, и послал Димитрия с сильным войском и флотом в Родос, чтобы овладеть этим островом и пользоваться им, как опорным пунктом против Египта. Но родосцы с полной отвагой и с искусством стали защищаться, а затем к ним прибыл на помощь со всеми силами и Птоломей. (7) После такой неудачи с Родосом и еще прежде с Египтом, Антигон, решившийся затем вступить в войну с Лисимахом, Кассандром и силами Селевка, потерял большую часть войска, и был убит. Но главным образом его изнурила продолжительная война с Евменом. Из царей, вооружившихся против Антигона, я признаю самым бессовестным Кассандра, который, благодаря Антигону, получил власть над Македонией и поднял оружие на своего же благодетеля.
(8) По смерти Антигона, Птоломей опять занял Сирию и Кипр, и Пирра ввел обратно в Епир, в Ѳеспротиду, и отпавшую Киринею покорил, на пятый год после отпадения, Мага, сын Вереники, жившей тогда с Птоломеем. Если Птоломей действительно сын Филиппа Аминтова, то нужно признать, что от отца он наследовал и страсть к женщинам. Имея женою дочь Антипатра, Евридику, от которой у него были дети, он жил еще с Вереникой, посланной в Египет вместе с Евридикой. От Вереники он тоже имел детей, в том числе Птоломея, которого уже почти перед смертью назначил царем Египта и по имени которого названа в Аѳинах одна фила, — хотя этот Птоломей родился от Вереники, а не от дочери Антипатра.
7. Этот Птоломей полюбил единокровную сестру, Арсиною, и женился на ней, вопреки македонским законам, но согласно с обычаями своих подданных, египтян. Затем убил брата Аргея, будто бы посягавшего на его жизнь. Он же перевез тело Александра из Мемфиса. Затем казнил другого брата, родившегося от Евридики, будто бы возмущавшего кипрян. Между тем Мага, его брат по матери, — мать Маги была Вереника, а отец — некий Филипп, неизвестный и низкого происхождения македонянин, — этот Мага, поставленный Вереникою наместником Кирины, отложился с киринейцами и повел войско на Египет.
(2) Птоломей занял проходы и уже ожидал наступления киринейцев, но на дороге Мага получает известие об отпадении мармиридов, кочующего ливийского племени, и должен был возвратиться назад в Киринею. Птоломей вознамерился преследовать Магу, но его удержало следующее обстоятельство. Чтобы отразить наступление Маги, он призвал разных наемщиков и между ними 4,000 галатов; но, как оказалось, эти галаты составили заговор самим занять Египет. Тогда он перевез их через Нил на необитаемый остров, и там они от междоусобий и голода погибли.
(3) Между тем Мага, имевший в замужестве Апаму, дочь Антиоха Селевкова, склонил Антиоха нарушить договоры с Птоломеом и идти войной на Египет. Антиох готов был выступить, но Птоломей разослал послов по всем подвластным Антиоху племенам и поднял их против Антиоха, так что слабейшие по дорогам нападали как разбойники, а более сильные явно задерживали войско, вследствие чего Антиох не мог двинуться на Египет. Об этом Птоломее я уже раньше сказал, что он посылал флот на помощь аѳинянам против Антигона и македонян, хотя от этого и не последовало спасения для аѳинян. Бывшие у него дети родились не от Арсинои — сестры, а от Арсинои — дочери Лисимаха.
Первой суждено было еще раньше умереть бездетной. По её имени в Египте есть область, Арсиноита.
8. Здесь же следует упомянуть об Аттале, потому что и он находится в числе аѳинских епонимов. Один македонянин, по имени Докимос, полководец Антигона, в последствии предавшийся Лисимаху со всем имуществом, имел евнуха пафлагонца Филетэра. Как этот Филетэр отпал от Лисимаха и призвал Селевка, я расскажу после в истории Лисимаха. Аттал, сын Атталов, был племянник этого Филетэра и Евмена, которые были братья, и получил власть, переданную Филетэром своему брату Евмену, от его сына того же имени. Величайшее дело Аттала — что он отбросил галатов от моря в ту землю, которую они а теперь занимают.
(2) После статуй епонимов, следуют статуи богов: Амфиарай и Ирина (Мир), несущая мальчика Богатство (Плутос). Там же Ликург Ликофронов, из меди; далее Каллия, устроивший, по мнению большинства аѳинян, мир эллинов с Артаксерксом, сыном Ксеркса; дальше Димосѳен, которого аѳиняне заставили удалиться на остров Калаврию, что против Тризина, а после опять приняли в число граждан, а затем, после поражения при Ламии, вторично присудили к изгнанию, (3) так что Димосѳен вторично отправился в Калаврию, где принял яд и умер. Из всех эллинских изгнанников, Димосѳен был единственный человек, которого Архия не успел выдать живым Антипатру и македонянам. Этот Архия, родом из Ѳурий, совершил самое преступное дело: до поражения эллинов в Фессалии, он разыскивал всех, кто только действовал против македонян, и выдавал в руки Антипатра. Таков был конец величайшей преданности Димосѳена аѳинянам. Оказывается, верно сказано, что человек, всецело предавшийся государству и положившийся на сочувствие народа, никогда не умрет счастливо.
(4) Недалеко от статуи Димосѳена храм Арея, с двумя статуями Афродиты, и со статуями: Арея, работы Алкамена, и Аѳины — произведение одного ларосца; имя ему Локр. Там же изваяние богини Войны (Енио) — работа сыновей Праксителя. Около храма стоят: Иракл, Фисей и Аполлон с повязкой (тения). Далее Калад, написавший, как говорят, законы аѳинянам, и Пиндар, который похвалил аѳинян в своем стихотворении, и за это получил от них между прочими отличиями и эту статую. Неподалеку группа: Армодий и Аристогитон, убившие Иппарха. (5) Причина и способ совершения этого события описаны другими писателями. Из этих статуй одна сделана Критием, другая, древнейшая — Антинором. Когда Ксеркс занял Аѳины, по оставлении города жителями, то увез с собою и эту группу в качестве добычи, но в последствии Антиох прислал ее в Аѳины обратно.
(6) Перед входом в так называемый театр Одеон стоят изображения египетских царей. Все они одинаково называются Птоломеями; только у всякого свое прозвание: один — Филомитор, другой — Филаделф, сын Лага — Сотир, название, данное родосцами. О Филаделфе я упоминал раньше, при епонимах. Около него статуя его сестры Арсинои.
9. Птоломей, названный Филомитор, восьмой потомок Птоломея Лагова, а название такое получил в насмешку, потому что не было царя, который был бы столько ненавистен для своей матери, как этот Птоломей для Клеопатры. Несмотря на то, что он был старший сын, мать, Клеопатра, не позволяла приглашать его на царство, а еще раньше достигла того, что отец послал его на остров Кипр. Между разными причинами ненависти к нему матери, указывают на то, что она надеялась на большее послушание младшего сына, Александра; и потому склоняла египтян избрать царем Александра. (2) Но так как народ воспротивился, то в другой раз она послала в Кипр уже Александра, под видом полководца, а на самом деле, чтобы еще больше внушить опасений Птоломею, и, наконец, изувечив евнухов, на преданность которых вполне надеялась, послала их в народ, чтобы показать, что сделал Птоломей с её евнухами, который будто бы на нее покушался. Александрийцы хотели убить Птоломея, но он успел бежать на корабль, и потому они избрали царем недавно возвратившегося из Кипра Александра, (3) Но за изгнание Птоломея Клеопатре пришлось быть убитой тем самым Александром, которому она содействовала в воцарении над египтянами. Когда это убийство раскрылось, Александр от страха бежал из Александрии, и таким образом Птоломей возвратился в Египет. Получив вторично власть, он вступил в войну с отпавшими Ѳивами, покорил их на третий год после отпадения и предал такому разорению, что от этого города, превосходившего богатствами богатейшие места в Элладе, как, напр., Орхомен, Делфы, не осталось даже следов прежнего благополучия. Немного спустя после этого, Птоломея постигла естественная кончина, но аѳиняне, испытавшие от него много благодеяний, пересчитывать которые здесь нет надобности, поставили медную статую ему и единственной законной дочери его Веренике.
(4) [Лисимах]. После египетских царей стоят Филипп и Александр, сын Филиппа, но деяния их больше того, чтобы говорить об этом мимоходом. Египетским царям оказаны почести от истинного уважения, как благодетелям, но Филиппу и Александру это сделано скорее из лести; также и Лисимаху поставили статую не столько из благоволения, сколько потому, что считали его полезным в данное время. (5) Этот Лисимах родом был македонянин, копьеносец Александра, который однажды в гневе приказал бросить Лисимаха в одно место со львом, но когда увидел, что Лисимах укротил зверя, то с тех пор стал уважать его и награждать наравне с лучшими македонянами. По смерти Александра, Лисимах царствовал над соседними с Македонией фракийцами, прежде подвластными Александру, и еще прежде Филиппу. Этот народ, собственно, малая часть фракийского племени, самого многочисленного во всем мире, исключая разве келтов, — если только противополагать один народ другому, потому что раньше римлян никто не покорил фракийцев всех вместе. Римляне подчинили всю Фракию, а из страны келтов они, по собственному желанию, оставили без внимания все те местности, которые для них бесполезны по чрезвычайному холоду или по скудости почвы; но все, что только стоит приобретения, все это в их руках.
(6) Из своих соседей Лисимах начал войну прежде всего с одрисами, а затем повел войско на Дромихета и гетов. Но, хотя столкновение было с людьми, неопытными в войнах, однако геты, далеко превосходившие числом, довели его до крайности. Сам он бежал, но бывший тогда с ним первый раз на войне его сын Агафокл попался в плен. Испытав еще неудачные сражения и не перенося плена сына, Лисимах заключил с Дромихетом мир, по которому уступил ему часть своей области по ту сторону Истра и выдал за него свою дочь в замужество. Некоторые, напротив, говорят, что не Агафокл, а сан Лисимах попался в плен и был спасен Агафоклом, который за него устроил дело с гетским царем. По возвращении из похода, он женил Агафокла на Лисандре, дочери Птоломея Лагова и Евридики.
(7) После того на кораблях переправился в малую Азию, помогал низложению Антигона и заселил нынешний Ефес до самого моря, выселивши туда леведийцев и колофонцев, города которых разрушил. Это разрушение оплакал в своих ямбах колофонский поэт Финик, а элегического поэта Ермисианакта в это время, должно быть, уже не было, иначе и он оплакал бы разрушение Колофона.
Лисимах воевал и с Пирром Эакидовым. Выждав удаления его из Епира, что Пирр делал часто, Лисимах опустошил весь Епир и дошел до гробниц епирских царей. (8) Что затем было, для меня невероятно. Иероним кардийский пишет, будто Лисимах вынул гробницы царей и кости их разбросал. Иероним, вообще, имеет основание писать враждебно о всех царях, кроме Антигона, которого хвалит далеко не по заслугам; но что касается гробниц епиротов, то явно, что он писал по злословию, — чтобы македонянин разрушал гробы умерших!! Не мог же Лисимах не знать, что это предки не одного Пирра, но и Александра, так как и Александр был епирот, а по матери происходил даже от эакидов; кроме того, последующий союз Пирра с Лисимахом показывает, что кроме войны у них ничего не осталось такого, что не допускало бы примирения. У Иеронима, очевидно, были свои обвинения против Лисимаха, а главное то, что Лисимах разрушил его город, Кардию, и вместо Кардии построил Лисимахию на перешейке фракийского Херсонеса.
10. Пока царствовал Аридей и затем Кассандр и его сыновья, у Лисимаха была дружба с македонянами, но когда власть перешла к Димитрию, сыну Антигона, Лисимах, ожидавший войны с Димитрием, предпочел сам ее начать. Он знал, что у Димитрия есть отцовская черта — жажда приобретений, и кроме того видел, что Димитрий, прибывший в Македонию по приглашению Александра Кассандрова, тотчас по своем прибытии убил Александра и сам овладел Македонией. (2) Лисимах встретился с Димитрием при Амфиполе и едва не лишился Фракии, но, при помощи Пирра, не только удержал Фракию, но в последствии правил еще Нестиями и частью Македонии. Большую половину последней занял Пирр, когда шел из Епира и действовал в пользу Лисимаха. Но когда Димитрий переправился в Азию и начал войну с Селевком, то пока, Димитрий держался, держался и союз Пирра с Лисимахом, а как только Димитрий оказался во власти Селевка, тогда и дружба кончилась. Когда она затем начали междоусобную войну, Лисимах одолел и Антигона Димитриева, и самого Пирра, овладел всей Македонией и заставил Пирра удалиться в Епир.
(3) Обыкновенно, через любовь, людей постигают великие бедствия. Так было и с Лисимахом. Достигши уже высокого возраста, сам имея сыновей и видя таковых у сына, Агафокла от Лисандры, он взял в замужество сестру Лисандры, Арсиною, и вот, говорят, в последствии, Арсиноя, беспокоясь за своих детей, чтобы по смерти Лисимаха они не остались во власти Агафокла, посягнула на жизнь последнего. Некоторые, впрочем, писали, будто Арсиноя полюбила Агафокла и, будучи отвергнута, решилась на убийство. Говорят еще, будто Лисимах и знал о замыслах Арсинои, но не мог помочь, как сам оставшийся без союзников. (4) Но когда он допустил Арсиное убить Агафокла, то Лисандра с детьми и с братьями, которые, от страха к Птоломею, оставались у Лисимаха, бежала к Селевку, а за ними последовал и Александр, сын Лисимаха от жены из племени одрисов. Все они прибыли к Селевку в Вавилон и умоляли начать войну с Лисимахом. В то же время и Филетэр, которому доверены были сокровища Лисимаха, пораженный смертью Агафокла и не доверяя более Арсиное, захватил Пергам, что за Каиком, и через посланца передал себя со всеми драгоценностями Селевку.
(5) Узнав об этом, Лисимах поспешно переправился в Азию и начал войну с Селевком, но в происшедшей битве потерпел полное поражение и сам был убит. Александр, его сын от одрисянки, вымолил тело Лисимаха у Лисандры и похоронил в Херсонесе, где и до сих пор находится его замечательная гробница, между поселком Кардией и Пактией. Такова была судьба Лисимаха.
11. [Пирр]. В Аѳинах есть также изваяние Пирра. Этот Пирр не имел никакого отношения к Александру, кроме того, что они были родственники, потому что Пирр был сын Эакида, внук Аривны, а Александр был сын Олимпиады, дочери Неоптолема, а Неоптолем и Аривва были сыновья Алкеты, сына Фарипа, который был пятнадцатый потомок Пирра Ахиллова. Этот, первый Пирр, по взятии Илиона, отказался возвратиться в Фессалию, направился в Епир и здесь поселился, по указанию Елена. Ермиона ему не оставила сыновей, а от Андромахи было трое: Молосс, Пиел и самый младший Пергам, а от Елена, с которым жила Андромаха, после убийства Пирра в Дельфах, был сын Кестрин. (2) Когда Елен перед смертью передал власть сыну Пирра Молоссу, Кестрин с охотниками из епиротов перешел реку Фиамию и там поселился, а Пергам переправился в Азию, убил в единоборстве княжившего в городе Тевфравии Ария и дал нынешнее имя этому городу — Пергам. В этом городе и теперь еще есть надгробный памятник Пергаму и последовавшей за ним Андромахе. Четвертый брат, Пиел, остался там же, в Эпире, и к нему–то, а не к Молоссу, восходят предки Пирра Эакидова.
(3) До Алкеты Фарипова, Епир управлялся одним царем, но сыновья Алкеты начали распри, и до тех пор не могли прийти к соглашению, пока не поделились поровну. Когда затем Александр Неоптолемов умер в Лукании, а Олимпиада, от страха перед Антипатром, возвратилась в Епир, остался Эакид, от Ариввы, который не только во всем следовал Олимпиаде, но даже вовлекся в войну с Аридеем и македонянами, несмотря на нежелание епиротов.
(4) Олимпиада одержала победу, по бесчеловечное умерщвление· Аридея и еще более жестокое обращение её с македонянами, вызвали наконец заслуженную месть со стороны Кассандра. Из ненависти к Олимпиаде, епироты не приняли даже Эакида, а когда в последствии примирились с ним, то возвращению его в Епир воспротивился Кассандр, и объявил ему войну. (5) В последовавшей затем битве при Иниадах между Эакидом и Филиппом, братом Кассандра, Эакид был ранен и скоро умер, а епироты приняли на царство старшего брата Эакидова, сына Ариввы. Алкету. Это был человек крайне буйного нрава, через что даже отец прогнал его; впрочем и теперь, по возвращении, его буйство возобновилось, так что епироты возмутились и ночью убили его и его сыновей, а на царство пригласили сына Эакидова — Пирра. Но и на него тотчас пошел войною Кассандр, и Пирр, юный летами и не упрочивший за собою власти, узнав о приближении македонян, бежал в Египет, к Птоломею Лагову. Последний выдал за него свою падчерицу, и с египетским флотом возвратил в Епир.
(6) Вступив на царство, Пирр прежде всего нанял на керкирских эллинов, так как остров Керкира лежал против его области, а он не желал, чтобы этот остров служил для кого–либо опорным против него пунктом. Как он затем терпел поражения от Лисимаха, как изгнал Димитрия и правил Македонией до тех пор, пока сам был изгнан Лисимахом, все эти важнейшие в тот период деяния Пирра указаны мною при рассказе о Лисимахе. (7) До Пирра, сколько я знаю, с римлянами не воевал никто из эллинов, потому что, например, о битве с Энеем Диомида и бывших с ним аргивцев нигде не упоминается, а что касается аѳинян, питавших надежды на покорение Италии и многих других земель, то сицилийское поражение было причиною того, что им не пришлось помериться с римлянами. Наконец, Александр Неоптолемов, происходивший от одного рода с Пирром, хотя и старше его, умер в Лукании, не успев столкнуться с римлянами.
12. Таким образом Пирр первый переправился из Еллады через Ионийское море против римлян; но и он прибыл только по приглашению тарентинцев, у которых давно уже тянулась война с римлянами. Не будучи в состоянии сами удержаться и в то же время имея за собою услугу, оказанную Пирру в его войне с Керкирою, когда они помогли кораблями, тарентинцы через послов привлекли Пирра на свою сторону. Они указали ему с одной стороны, что, по своим богатствам, Италия равняется всей Элладе, с другой — что не подобает оставлять своих друзей, прибывших с мольбою о помощи. При этих словах Пирру пришло на мысль разрушение Илиона, и он был уверен, что, как потомок Ахилла, воюющий против выходцев из Трои, он тоже будет иметь успех. (2) Решив это, — а он не медлил, когда за что брался, — Пирр тотчас приказал готовить длинные корабли и круглые суда для перевозки людей и лошадей.
Есть книга незамечательных сочинителей под названием «Достопамятные деяния». Читая ее, я всегда удивлялся той смелости, с какой Пирр бросался в войну, и той предусмотрительности, какую он выказывал пред наступавшим сражением. Так и тогда переправа его на кораблях в Италию совершилась с полной тайной для римлян, и по прибытии в Италию он не сразу показался римлянам, а когда последовала встреча римлян с тарентинцами, тогда только вдруг показалось его войско, и так как он напал неожиданно, то, естественно, привел противников в полное расстройство. (3) Но он хорошо знал, что не может равняться с римлянами, и замыслил напустить на них слонов. А слонов первый завел в Европе Александр, победивший Пора и индийцев. После смерти Александра, и другие цари стали держать слонов, а более всех Антигон. У Пирра эти звери оставались после сражения с Димитрием, взятые в плен. При появлении их, римляне пришли в ужас, и думали, что это не звери, а что–то другое. (4) Действительно, слоновую кость, в её применении к домашним и художественным предметам, всякий видел, но самых слонов, до похода македонян в Азию, никто не видал, кроме индийцев, ливийцев и ближайших к ним народов. Это подтверждает и Гомер, который говорит, что скамьи царей и дома богатых людей украшались слоновой костью, но о самом слоне нигде не упоминает, а если бы видел или слышал, то, полагаю, гораздо скорее об этом вспомнил бы, чем о битве пигмеев с журавлями.
(5) Сицилию Пирра привело посольство от Сиракуз. Когда карфагеняне переправились в Сицилию, то разрушили все эллинские города; оставались еще Сиракузы, которые и подверглись осаде. Узнав об этом от послов, Пирр оставил Тарент и италийский берег, переправился в Сицилию и принудил карфагенян удалиться от Сиракуз. Но он понадеялся на себя и вздумал сразиться на море с карфагенянами, теми карфагенянами, которые, как финикийцы из Тира, более всех варваров знали морское дело; а сам полагался на епиротов, из которых большая часть, даже по взятии Илиона, не знала ни моря, ни даже употребления еоли. Это подтверждает и следующее место из Одиссеи:
Они не знают моря,
И не едят яств, смешанных с солью.
13. На этот раз Пирр был разбит, и с остатком флота уехал назад в Тарент. Здесь он опять понес большие потери, и так как знал, что римляне не отступят без нападения, то возвращение устроил следующим образом. После поражения в Сицилии, тотчас разослал письма в Азию и к Антигону с обращением к одним за войском, к другим за деньгами, а к Антигону затем и другим. Когда гонцы возвратились с ответными письмами, Пирр собрал важнейших лиц из Епира и Тарента и, не читая им того, что было в письмах, объявил, что идет помощь. Быстро разнеслась молва между римлянами, что на помощь Пирру идут македонцы и разные азиатские народы, и римляне остановились, а Пирр в наступившую ночь переехал (в Епир) к мысу «Керавния».
(2) Отдохнувши после поражения в Италии, Пирр объявил поход на Антигона, выставляя разные поводы, а главное — отказ в помощи в Италии. В последовавшем сражении он не только разбил эллинские войска Антигона и бывших у него наемных галатов, но погнал его к приморским городам и овладел верхней Македонией и Фессалией. Необычайность этого поражения и громадность победы Пирра доказывают келтские щиты, посвященные в храм Аѳины Итонии, между Ферами и Лариссой, и сделанная на них следующая надпись:
(3) «Сии щиты смелых галатов повесил в дар Аѳине
Итонии молосс Пирр, разбивший все войско Антигона.
Невеликое диво, и ныне и прежде эакиды — герои».
Это здесь, а Зевсу Додонскому посвятил македонские щиты, с следующей надписью:
«Сии щиты разрушили Азийскую землю; сии щиты несли рабство эллинским городам, а ныне осиротелые лежат у колонн храма Зевса, добыча от высокогорделивой Македонии».
(4) Что Пирр, вообще готовый забрать все в свои руки, едва не покорил всей Македонии, виною этому единственно Клеоним, который убедил Пирра оставить Македонию и явиться в Пелопоннес, и сам, лакедемонянин, привел в свою страну вражеское войско; а по какой причине — скажу после, изложив сперва род Клеонима.
(5) У Павсании, предводительствовавшего эллинами при Платеях, был сын Плистоанакт, внук — тоже Павсания, правнук — Клеомврот, сражавшийся с Епаминондом и ѳиванцами и убитый при Левктрах. У этого–то Клеомврота было два сына: один — Агисиполид, умерший бездетным, и другой, получивший после него царство, Клеомен, а у Клеомена были сыновья: старший — Акротат, и младший — Клеоним. Акротат умер раньше, а когда после него умер и Клеомен, то возник спор за царство между Ареем, сыном Акротата, и Клеонимом, сыном Клеомена. Этот–то Клеоним отправился к Пирру, и для этой цели привел его в Пелопоннес. Лакедемоняне, до сражения при Левктрах, не испытывавшие поражений, хвалились, что их пехота непобедима. Леонид, по их словам, победил, и только у него не стало товарищей для окончательного истребления мидян, а что касается несчастного случая с Димосѳеном и аѳинянами на острове Сфактерии, то это, по их словам, воровство, а не победа. (6) Но после первого поражения при Левктрах, они вторично, и притом сильно, были побиты Антипатром и македонянами, затем постигла их землю третья неожиданная беда, война с Димитрием; а вторжение Пирра было четвертое появление в их стране неприятельского войска. Лакедемоняне выступили с союзниками — аргосцами и мессинцами, и были побеждены. Пирр мог бы тогда за одним походом взять и Спарту, но он опустошил землю, погнал добычу и остановился, а лакедемоняне стали готовиться к осаде. Спарта еще прежде, во время войны с Димитрием, была укреплена глубокими рвами и частоколом, а на более слабых местах были кроме того поставлены башни.
(7) Между тем, когда лакедемонская война затянулась, Антигон опять занял македонские города и поспешил в Пелопоннес. Он знал, что, покорив Спарту и большую часть Пелопоннеса, Пирр пойдет не в Епир, а опять в Македонию, и туда перенесет войну. Антигон собирался уже вести войско из Аргоса в Лаконику, как вдруг Пирр сам явился в Аргос. Победив и на этот раз, он вместе за бегущими ворвался в город, причем, естественно, его ряды расстроились. (8) Битва шла уже в разных частях города: около храмов и домов, и просто на улицах, и Пирр остался один, и в это–то время кто–то разбил ему голову. Одни говорят, что какая–то женщина бросила в него черепицей и он от этого умер, но аргосцы утверждают, что это была не женщина, а сама богиня Димитра в образе женщины. Так говорят о кончине Пирра аргосцы; тоже пишет в своей поэме повествователь местных событий, Ликей. На том месте, где умер Пирр, по приказанию бога, построен храм Димитры и в нем похоронен Пирр.
(9) Удивительно для меня, что всем из рода и имени эакидов бог судил умереть одинаково. Ахилл, по словам Гомера, погиб от Александра Приамова и Аполлона; Пирра Ахиллова пиѳия приказала убить делфийцам, а Пирру, сыну Эакида, пришлось умереть так, как рассказывают аргосцы и Ликей. Тем не менее, и это несогласно с рассказом Иеронима кардийского. Впрочем, человеку, живущему с царями, приходится все писать в угоду царей; и если Филист надеялся достигнуть возвращения в Сиракузы тем, что прикрывал безбожные поступки Дионисия, то тем более извинительно Иерониму, что он писал для удовольствия Антигона. Таков был конец могущества Епира.
14. При входе к аѳинский Одеон, между предметами, достойными удивления, статуя Диониса, а недалеко отсюда источник с девятью трубами, называемый поэтому Еннеакрунос. Его обделал и украсил Писистрат, — потому что колодцы в Аѳинах есть по всему городу, а источник один, только этот. Выше этого источника два святилища: одно Димитры и Коры, другое с изваянием Триптолема. Постараюсь изложить все, что рассказывают о Триптолеме, опустив только касающееся Деиопы.
(2) Из всех эллинов, аргосцы наиболее оспаривают аѳинян в отношении древности и особенных даров божиих, так точно, как между варварами наиболее оспаривают египтян фригийцы. Таким образом аргосцы утверждают, например, что когда Димитра пришла в Аргос, то Пеласг принял ее в свой дом, а Хрисанфис, знавшая о похищении Коры, рассказала ей об этом. В последствии первосвященник (иерофант) Трохил, бежавший из Аргоса, вследствие распри с Агинором, прибыл в Аттику, женился на горожанке из Елевсина и имел от неё двух сыновей: Еввулея и Триитолема. Так говорят аргосцы; но аѳиняне и их последователи говорят, что первый стал сеять хлебные семена Триптолем, сын Келея; а в стихотворениях Мусея, — (3) если только они принадлежат Мусею, — говорится, что Триптолем был сын Океана и Земли (Геи), а по Орфею, — хотя, мне кажется, и эти стихи не Орфеевы, — отцом Триптолема и Еввулея был Дисавл; они будто бы дали Димитре указания относительно её дочери, и за это получили семена для посева хлеба. Аѳинянин Харил в своей драме «Алопа» называет Триптолема и Керкиона братьями, и говорит, что их родила дочь Амфиктиона, а отцом Триптолема был Рар, а Керкиона — Посидон. Я готов был продолжать начатый рассказ обо всем, что есть замечательного в аѳинском храме Елевсинии, но меня остановило сновидение, и потому перехожу к тому, что можно писать для всех.
(4) Пред тем храмом, в котором находится изваяние Триптолема, стоит медный бык, в таком виде, как ведут на жертву; а далее — сидящий Епименид из Кноса, который, говорят, отправившись в поле, зашел в пещеру и заснул, и сон оставил его только тогда, когда прошло 40 лет. Тогда он встал, написал поэму и стал совершать обряды очищения во всех городах, в том числе и в Аѳинах. А что касается Ѳалеса, прекратившего в Лакедемоне язву, то это не был ни родственник, ни даже земляк Епименида. Последний был из Кноса, а о Ѳалесе Полимнаст колофонский в стихотворении «К лакедемонянам» говорит, что он был из Гортинии.
(5) Еще дальше храм Доброй Славы (Евклии), построенный из добычи, отнятой у мидян на Мараѳонском поле. Как известно, аѳиняне особенно гордятся этой победой, так что даже Эсхил, достигший высочайшей славы своими стихотворениями, и участвовавший в сражениях при Артемисии и при Саламине, перед своей кончиной ничего этого не вспомнил, а сказал только написать на могиле свое имя, имя отца, имя города и то, что свидетелями своей храбрости имеет Мараѳонский лес и скрывшихся в нем мидян.
(6) [II. Второй путь по городу]. За Керамиком и царской палатой храм Ифеста. Что здесь при Ифесте стоит еще изваяние Аѳины, этому я не удивляюсь, зная сказание об Ерихфонии; а что Аѳина представлена с голубыми глазами, в этом я открываю ливийское сказание. Ливийцы говорят, что Аѳина была дочь Посидона и озера Тритониды и что поэтому у неё голубые глаза, как и у Посидона.
(7) По близости храм Афродиты Небесной (Урании). Первые стали почитать Небесную Афродиту ассирийцы, а за ними кипрские пафийцы и аскалонские финикийцы в Палестине. От финикийцев переняли кефирцы, а в Аѳинах это поклонение ввел Эгей, который свою бездетность (тогда он еще не имел детей) и несчастие сестер приписывал гневу Небесной Афродиты. Бывшая при мне статуя сделана из паросского камня, работы Фидия. Но в аѳинском поселке, Афмонеях, рассказывают, что их храм Афродиты Урании построил Порфирион, царствовавший еще до Актея. Впрочем, в поселках вообще говорят не то, что в городах.
15. [Пикила]. Если идти по направлению к палате, которая от картин именуется «пестрою» — Пикила, пред нами будет медный Ерм, называемый Рыночный (агораиос), а вблизи ворота, с находящимися на них аѳинскими трофеями после победы аѳинян над конницей Кассандра и его брата Плистарха, начальствовавшего над конницей и наемным войском.
Первая картина в этой палате представляет аѳинян в сражении с лакедемонянами при аргивской Эное. Нарисовано сражение не разгоревшееся, когда каждый желает отличиться, а только начинающееся, когда противники готовы схватиться.
(2) На средней стене — борьба Фисея и аѳинян с амазонками. Это единственные женщины, которых неудачи не лишили мужества в опасностях. Когда Иракл взял Ѳемискиру, и посланное в Аѳины войско погибло, амазонки все–таки пошли на помощь Трое против аѳинян и против всех эллинов.
(3) Дальние следует взятие Илиона и цари, собравшиеся по поводу зверства Аякса над Кассандрою. Последняя картина Мараѳонское сражение. Здесь виотийские платейцы и аттический отряд бросаются на варваров; бой на обеих сторонах идет одинаково, но вдали уже бегут варвары и один другого толкают в болото, а на самом конце картины представлены финикийские корабли, на которые спасаются варвары, и их убивают эллины. Там же изображен герой Мараѳон, от которого получила название эта равнина; дальше Фисей, выходящий из земли, и затем Аѳина и Иракл, так как, по сказаниям мараѳонцев, Иракл у них почитается первым между богами. Между сражающимися наиболее выдаются на картине: Каллимах, избранный тогда аѳинянами начальником конницы, а между полководцами — Милтиад и горой Ехетл. о котором я еще после буду говорить. (4) Там же висят медные щиты — одни с надписью, что от скионеев и их союзника, другие — покрытые смолою, чтобы не действовало время и ржавчина. Эти щиты, говорят, принадлежали лакедемонянам, взятым на острове Сфактирии.
16. Пород Пикилой медные статуи: Солона, написавшего законы аѳинянам, и немного дальше — Селевка. Этот Селевк заранее имел довольно ясные предзнаменования будущего счастья. Когда он шел с Александром из Македонии, и в Пелле приносил жертву Зевсу, лежавшие на жертвеннике дрова сами подвинулись к статуе бога и без огня загорелись. По смерти Александра, Селевк, опасаясь прибывшего в Вавилон Антигона, бежал к Птоломею Лагову. Возвратившись затем в Вавилон, он разбил войско Антигона и его самого убил, а после этого взял в плен и воевавшего с ним сына Антигонова, Димитрия. (2) Когда все это ему удалось, и когда он, спустя немного, сократил могущество Лисимаха, то власть над всей Азией передал своему сыну Антиоху, а сам с эллинскими и варварскими войсками поспешил в Македонию. Но Птоломей, брат Лисандры, бежавший перед тем к Селевку от Лисимаха, человек крайне смелый и прозванный за это Молния (керавнос), под Лисимахией изменнически убил Селевка; затем, отдав на разграбление все его сокровища, он объявил себя царем Македонии и царствовал до тех пор, пока выступил против галатов (сколько мы знаем, он первый из всех царей решился вступить в битву с этими варварами), был убить ими, а власть его перешла опять к Антигону, сыну Димитрия.
Селевка я считаю одним из наиболее справедливых и благочестивых царей. В Милете он возвратил бранхидам медного Аполлона, увезенного Ксерксом в индийские Екватаны; он же, основав на Тигре Селевкию и, переселив сюда вавилонян, не только но тронул вавилонских стен, но не коснулся даже храма Вила и живших вокруг этого храма халдеев.
17. [Агора]. На Агоре (Сборной площади), между другими далеко не всем известными достопримечательностями, находится и жертвенник Милости (Елею). Этому божеству, как наиболее оказывающему добра человеческой жизни и в изменчивости судьбы, воздают честь одни аѳиняне, которые не только имеют учреждения по делам человеколюбия, но и в отношении богов имеют гораздо более благочестия, чем другие эллины. Поэтому, у них есть жертвенник Стыду (Аидо), есть и доброму имени (Фима), и Рвению (Орма); а отсюда ясно, что чем более кто упражняется в благочестии, тем более его радует истинное счастие.
(2) Недалеко от Агоры гимнасия Птоломея, названная так но имени строителя, и в ней замечательные статуи: мраморные — Ермов и медная Птоломея. Здесь же ливиец Юба (Иова) и Хрисипп, из Сол.
Тут же около гимнасия и храм Фисея, с картиной, изображающей битву аѳинян с амазонками. [В Аѳинах эта битва изображена еще на щите Аѳины и на пьедестале статуи Зевса Олимпийского]. В храме Фисея нарисована еще битва кентавров с лапиѳами, в таком виде: Фисей уже убил кентавра, но между остальными бой еще продолжается.
(3) Картина на третьей стене, как по давности, так и по незаконченности рисунка, который делал Микон, не понятна для тех, кто не знает её содержания. Смысл такой. Когда Минос вез в Крит Фисея и других молодых аѳинян и аѳинянок, то полюбил одну из них — Перивею, и так как главным соперником его был Фисей, то озлобленный Минос стал оскорблять его разною бранью, и между прочим сказал, что он вовсе не сын Посидона, потому что не в состоянии будет достать из моря носимое Миносом кольцо, если Минос бросит в море. Сказав эти слова, Минос бросил кольцо; но Фисей достал не только это кольцо, но еще золотой венок — дар Амфитриты.
(4) О кончине Фисея говорят много несообразного, напр., будто он в аиде даже связан был в оковах, пока не освободил его Иракл; но из того, что я слышал, наиболее правдоподобный следующий рассказ. Когда Фисей напал на ѳеспротов, чтобы похитить жену ѳеспротского царя, то, потеряв при этом большую часть войска, он вместе с Пирифоем, которого тоже привлекла любовь к царице, попался в плен. Ѳеспротский царь связал их и держал в Кихире.
(5) Ѳеспротская земля имеет много замечательного: между прочим, храм Зевса в Додоне и дуб, посвященный сему богу, а при Кихире есть озеро, называемое Ахерусия, и река Ахерон; там же течет реке Кокит, с весьма неприятною водою. Я думаю, Гомер видел все это, и в своем описании аида отсюда дал название рекам.
(6) Между тем пока Фисей был в заключении, сыновья Тиндарея пошли войной на город Афидну, взяли Афидну и возвратили царство Менесфею. Менесфей нисколько не беспокоился тем, что сыновья Фисея ушли на Евбею к Елефинору, но самого Фисея считал опасным противником, в случае бы он возвратился из Ѳеспротской земли; потому постарался войти в соглашение с аѳинянами и так настроил их, что когда возвратился Фисей, то его прогнали. Таким образом Фисей отправился в Крит, к Девкалиону, но ветер занес его на остров Скирос. Жители этого острова, ради знатного рода и славных подвигов Фисея, приняли его с величайшими почестями, но царь скироский Лекомид за это устроил ему гибель. Храм Фисея появился в Аѳинах после нашествия мидян на Мараѳон, когда, Кимон Милтиадов, мстя скиросцам за смерть Фисея, изгнал их из острова и перенес кости Фисея в Аѳины.
18. Храм Диоскуров один из древнейших. Сами Диоскуры стоят, а сыновья их верхом на лошадях. Полигнот нарисовал здесь все, что относится к их свадьбе с дочерьми Левкиппа, а Микон — поход с Иасоном в Колхиду. В этой последней картине величайшее старание употреблено на Акаста и на коней Акастовых.
(2) За храмом Диоскуров святилище Аглавры. Говорят, Аѳина дала Аглавре и её сестрам — Ерсе и Пандросе ящик, в который был положен Ерихфоний, и приказала отнюдь не смотреть. Пандроса послушалась, но другие сестры открыли ящик, и как увидели Ерихфония, лишились рассудка и бросились с акрополя, с того места где он особенно крутой. По тому же месту взошли мидяне и перебили тех аѳинян, которые думали, что лучше Ѳемистокла понимают прорицание бога и укрепили акрополь деревянными стенами.
(3) Вблизи здание — пританея, где написаны законы Солона. Там статуи Мира (Ирины) и Очага (Естии), а из людей здесь стоять: панкратиаст Автолик, Милтиад и Ѳемистокл, на которых впрочем переменены надписи, и они приписаны — одна римлянину, другая фракийцу.
(4) [III. Третий путь по городу]. Если отсюда спускаться в город, пред нами будет храм Сераписа, почитание которого аѳиняне заимствовали от Птоломея. В Египте самый замечательный храм Сераписа в Александрии, а самый древний в Мемфисе, тот, в который не дозволяется входить ни жрецам, ни посторонним, пока не будет похоронен бык Апис.
Не далеко от храма Сераписа находится то место, где Пирифой и Фисей заключили союз и пошли на Лакедемон, а затем на ѳеспротов.
(5) По близости храм Илифии–пришельницы, которая, но сказаниям, пришла из ипервореев в Дилос, на помощь родильным мукам Латоны (Лито), а из Дилоса имя Илифии перешло и к другим эллинам. Дилосцы приносят ей жертвы и поют гимн Олина. Критяне думают, что Илифия родилась у них, в Кносской области, в Амнисе, и что она дочь Геры, но только у аѳинян изваяния Илифии закрыты до самых ног. Женщины аѳинские говорили, что два изваяния богини — критские, приношение Фэдры, а третье, самое древнее, принес Ерисихфон из Дилоса.
(6) Храм Зевса Олимпийского и замечательную его статую соорудил римский император Адриан. Эта статуя замечательна но величиною, — другие статуи тоже велики, а родосские и римские колоссы еще больше, — но она сделана из золота и слоновой кости, и, если принять во внимание её величину, сделана с большим искусством. Перед входом в храм стоят изваяния Адриана — два из фасосского мрамора, два из египетского, а перед колоннами медные изваяния его от тех городов, которые аѳиняне называют своими выселками. Все место, занимаемое этим храмом, составляет в окружности около четырех стадий и переполнено статуями, потому что здесь поставлены статуи Адриана от каждого города; но аѳиняне превзошли все города своим замечательным колоссом, который воздвигли позади храма.
(7) Между древностями в ограде этого храма находятся: медный Зевс, храм Кроноса и Реи и святилище Геи (земли), с именем «Олимпия». Здесь же земля расселась, примерно, в локоть ширины. Говорят, что после Девкалионова потопа сюда ушла вся вода, и потому в эту расселину ежегодно бросают, пшеничную муку, смешанную с медом. (8) На одной колонне находится изображение Исократа, который на память о себе оставил три величайшие качества: трудолюбие, с которым, достигнув 98 лет, продолжал быть наставником, скромность, с которой всегда удалялся от политики и не мешался в общественные дела, и наконец, такую любовь к свободе, что когда получил известие о поражении аѳинян при Херонее, то от душевной скорби решился умереть. Там же стоят персы, из фригийского мрамора, поддерживающие медный треножник; замечательны как персы, так и треножник. А находящийся здесь древний храм Зевса Олимпийского, говорят, построен Девкалионом, и в доказательство того, что Девкалиоп жил в. Аѳинах, указывают могилу Девкалиона. недалеко от храма.
(9) От Адриана остались и другие сооружения в Аѳинах: храм Геры и Зевса Панэллиния и храм всех богов, в котором самое замечательное — сто двадцать колонн из фригийского мрамора; портики и стены тоже из фригийского мрамора,. Там же есть палата, с вызолоченным потолком и обделанная алебастром, украшенная статуями и картинами. Здесь же находится и библиотека. Есть и гимназия имени Адриана, имеющая 100 колонн из ливийского мрамора.
19. Недалеко от храма Зевса Олимпийского статуя Аполлона Пиѳийского; но есть и другой храм Аполлона, с именем Делфиния. Рассказывают, когда этот храм был выведен до крыши, в Аѳины прибыл, еще никому неизвестный, Фисей. Так как на нем был длинный, доходивший до ног, хитон и благовидно заплетенные волосы, то когда он подошел к храму Делфиния, работники, клавшие крышу, спросили его с насмешкой: «Куда идешь, невеста, и притом одна?» Фисей ничего не отвечал, но выпряг быков из повозки, и этой повозкой бросил на крышу, так что повозка пролетела над головами работников.
(2) Относительно местности, называемой Кипы (Сады), и находящагося там храма Афродиты, аѳиняне не передают ничего достоверного, как и относительно стоящей около храма статуи Афродиты. Последняя имеет четырехугольную форму, как Ермы. а надпись называет ее Небесной Афродитой (Уранией), старшей из сестер, называемых «Судьбы» (Миры). А статуя Афродиты «в Садах» — работы Алкамена, одна из замечательнейших в Аѳинах.
(3) Здесь также храм Геракла, называемый «Киносарг» (Белопсовый). Что касается этого названия, читавшие прорицание оракула знают, откуда это название. Есть там еще жертвенник Гераклу и Гебе, которую признают дочерью Зевса и женою Геракла, а также Алкмене и Иолаю, совершившему большую часть подвигов с Гераклом.
Лакей получил название от Лика, сына Пандиона, но еще в древние времена, как и при мне, он считался храмом Аполлона, который отсюда получил даже название «Ликийский». Говорят еще. будто бегство Лика, от Эгея к тормилам послужило поводом к тому, что и термилы стали называться «ликийскими».
(4) С задней стороны Ликея находится могила Ниса, который царствовал в Мегарах, но был убит Миносом, а аѳиняне перенесли его сюда и погребли. Об этом Нисе есть предание, что он имел на голове золотые волосы, и что ему было сказано, что он умрет, если их обрежет. Когда критяне пришли в Мегарскую область, то разграбили все города и наконец обложили Нисею, в которую бежал царь Нис, и здесь будто бы дочь его, из любви к Миносу, остригла его волосы. Так об этом рассказывают аѳиняне.
(5) Из рек в Аѳинах текут: Илисс и Еридан, имеющий одинаковое имя с келтским, и впадающий в Илисс. А этот Илисс тот самый, где была похищена ветром Бореем игравшая здесь Орифия. Аѳиняне говорят, что Орифия была жена Борея, и что через это Борей уничтожил множество персидских кораблей, так как защищал аѳинян, как родственников. Аѳиняне утверждают, что река Илисс и у других богов считается священною. На берегу Илисса есть жертвенник и Илисским музам. Здесь же показывают место, где пелопоннесы убили аѳинского царя Кодра, сына Меланфа.
(6) Если перейти Илисс, находится местность, называемая «Агры» (Ловы), с храмом Артемиды Агротеры (Добычницы). Здесь, говорят, Артемида впервые охотилась, по прибытии из Дилоса; потому и статуя богини держит лук.
Нечто невероятное для тех, кто только слышал, но изумительное для видевших представляет Стадия — вся целиком из белого мрамора. О величине её можно судить по следующему: над рекой Илиссом возвышается гора в форме полумесяца, распадается на две части, окружает Стадию и доходит до самого берега. Эту гору обстроил аѳинянин Ирод, употребив для этого громадное множество пентелийского мрамора.
20. [IV. Четвертый путь по городу. Улица Треножников] От Пританея идет улица, которая называется «Треножники». Она названа так потому, что на ней находятся много храмов, в которых стоят медные треножники, представляющие замечательные произведения искусства. В числе их находится и тот Сатир, которым, говорят, очень гордился Пракситель. Рассказывают, что однажды Фрина просила Праксителя подарить ей лучшее свое произведение. Пракситель был её поклонником, согласился, но отказался назвать, что считает лучшим. Однажды, когда Пракситель был у Фрины, в комнату вбегает слуга Фрины и говорит Праксителю, что в его доме пожар и большая часть статуй охвачена пламенем, но что не все еще уничтожено. (2) Пракситель в ужасе хотел бежать и сказал, что если огонь охватил Сатира и Ерога, то все его труды пропали. Тут Фрина сказала ему успокоиться, потому что решительно ничего не случилось, но что она нарочно обманула, для того чтобы он сказал, какое произведение самое лучшее; и тогда Фрина выбрала себе Ерота. По близости отсюда храм, где есть молодой Сатир, подающий кубок Дионису. Тут же стоит Ерот, который, как и Дионис, сделан Фимилом,
(3) Возле театра древнейший храм Диониса. Внутри священной его ограды есть два храма и две статуи Диониса: один под именем Елевѳер, другой, из золота, и слоновой кости, творение Алкамена, Здесь также картина: Дионис, ведущий на небо Ифеста. Эллины объясняют эту картину так: когда Гера выбросила новорожденного Ифеста, то после он, по злопамятству, послал ей в подарок золотой трон, имевший невидимые цепи, и когда она села на этот трон, то оказалась привязанной. Ифест не хотел никого слушаться, и только Дионис, к которому Ифест питал наиболее доверия, напоил его пьяным и повел на небо. Все это здесь и нарисовано. Здесь же нарисованы: Пинфей и Ликург, как они были наказаны за оскорбление Диониса; дальше спящая Ариадна, отплывающий на корабле Фисей и Дионис, пришедший похитить Ариадну.
(4) Около храма Диониса и театра здание, которое, говорят, сделано по образцу палатки Ксеркса. Оно выстроено уже второй раз, потому что первое здание сжег, при взятии Аѳин, римский полководец Сулла. Поводом к этой войне было следующее обстоятельство. Мифридат царствовал над варварами, жившими около Евксинского Понта. По какой причине он начал войну с римлянами, каким образом перешел в Азию, сколько взял городов силою или договорами, все это пусть исследуют те, кто хочет знать историю Мифридата. (5) Я расскажу только то, что касается взятия Аѳин. Был некий аѳинян Аристион, которого Мифридат посылал в качестве посла в эллинские города. Этот–то Аристион и убедил аѳинян лучше держаться Мифридата, чем римлян. Однако он не успел убедить всех, а только простой народ, и притом людей, крайне беспокойных, а более серьезные аѳиняне сами вышли из города и перешли к римлянам. Произошла битва, и римляне, значительно превосходившие числом своих противников, преследовали бежавших противников — аѳинян и Аристиона в город, Архелая и варваров в Пирей. Архелай был тоже полководец Мифридата, и когда он раньше предпринял поход против магнесийцев, живущих в Сипиле, то был ранен, а большая часть его варваров убита. (6) И так, аѳиняне были осаждены; а в это самое время другой полководец Мифридата, Таксил, осаждал в Фокиде Елатию. Когда к нему пришло известие об этом, он тотчас повел войска в Аттику. Римский полководец узнал и приказал одной части войска осаждать Аѳины, а сам с главными силами двинулся против Таксила в Виотию. На третий день, в оба римские лагеря пришли известия: к Сулде — что аѳинские стены взяты, к осаждавшим Аѳины — что Таксил разбит в сражении при Херонее. Возвратившись в Аттику, Сулла запер восставших аѳинян в Керамике и приказал казнить из каждого десятка но одному человеку; (7) и так как Сулла не прекращал своих неистовств, то некоторые аѳиняне тайком бежали в Дельфы и спрашивали бога, неужели настала судьба, чтобы и Аѳины опустели, В ответ Пиѳия напомнила им о «кожаном мешке». После этого события, Сулла подвергся той же болезни, которая, как я слышал, постигла и сирийца Ферекида. Вообще, Сулла поступал с аѳинянами с большей жестокостью, чем прилично римлянину. Но, по моему мнению, не это обстоятельство было причиной постигшего его наказания, а гнев Зевса, — Прибежища, так как Сулла велел убит Аристиона, искавшего защиты в храме Аѳины. Впрочем Аѳины, так страшно опустошенные в этой войне, опять расцвели в царствование римского императора Адриана.
21. В аѳинском театре статуи драматических и комических поэтов, большей частью, мало известных, потому что из комических поэтов, кроме Менандра, не было ни одного, который вошел бы в славу. Из знаменитых трагиков там Еврипид и Софокл. Говорят, когда после смерти Софокла вторглись в Аттику лакедемоняне, то Дионис явился во сне предводителю их и приказал почтить «новую сирену» всеми почестями, какие воздаются умершим. И предводитель понял, что сновидение говорить о Софокле и его поэзии, потому что и теперь еще особенно привлекательное в стихах или в прозе сравнивают с сиреною. (2) Но статуя Эсхила, как я думаю, сделана уже много лет спустя после его смерти и после той картины, которая изображает Мараѳонскую битву. Эсхил сим о себе рассказывает, что когда он был еще мальчиком и в поле смотрел за виноградом, однажды он заснул и ему во сне явился Дионис и приказал писать трагедии; на другой день он последовал приказанию, и стихи дались ему легко.
(3) На так называемой южной стене акрополя, обращенной к театру, позолоченная голова Медузы–Горгоны, и вокруг её — эгида; а у самой вершины театра, в скале, есть пещера, ведущая под акрополь. В этой пещере тоже есть треножник, и там изваяны Аполлон и Артемида, убивающие детей Ниобы. Эту Ниобу я сам видел, когда исходил на Сипилскую гору. Вблизи это — скала, обрывистый камень, но имеющий никакого сходства, ни вообще с женщиной, ни тем более с плачущей, но если стать подальше, то действительно представляется как будто согнувшаяся и плачущая женщина.
(4) Далее, на дороге от театра в акрополь, могила Калоса. Этого Калоса, который был сын сестры Дедала и выучился у него искусству, убил сам Дедал, бежавший после этого в Крит; в последствии Дедал ушел в Сицилию, к Кокалу.
Далее, достоин внимания храм Асклипия, с статуями самого бога и его сыновей и с картинами. В нем есть источник, при котором, по преданию. Арей убил Алиррофия Посидонова, опозорившего Алкиппу, дочь Арея, и будто по поводу этого убийства в первый раз состоялся суд о смертоубийстве. (5) В этом же храме между прочим лежит савроматский панцирь, при взгляде на который можно сказать, что варвары способны к искусствам, не менее эллинов. Сами савроматы не имеют ни собственного, ни привозного железа, потому что они менее всех тамошних варваров имеют сношений с другими народами. Для восполнения этого недостатка, они придумали следующее. Вместо железных, они надевают на копья костяные наконечники, луки и стрелы употребляют дерновые, а концы стрел делают из кости; при встрече с врагами кидают на них петли из веревок и, когда человек запутается, поворачивают коней и опрокидывают наземь.
А панцири приготовляют следующим образом. Каждый из них держит много лошадей, потому что земля их не разделена на участки, и производит только дикую растительность, тем более что они номады. Этих лошадей они употребляют не только для войны, но приносят в жертву своим богам и едят, но лошадиные копыта собирают, вычищают, режут на части и приготовляют из них кусочки, похожие на чешую дракона, а кто не видал дракона, тот, вероятно, знает зеленую сосновую шишку; и он не ошибется, если сравнит пластинки, сделанные из копыта, с чешуйками сосновой шишки. Эти кусочки они пробуравливают, сшивают воловьими и лошадиными жилами и приготовляют панцири, которые нисколько не уступают эллинским ни в красоте, ни в прочности, потому что также хорошо выдерживают удары вблизи, как и издали. А льняные панцири в сражении бесполезны, потому что при сильном ударе пропускают железо; они хороши на охоте, потому что в них запутываются зубы львов и барсов. Льняные панцири можно видеть в разных храмах, между прочим в Гринии, где есть прекрасная роща Аполлона, состоящая из плодовых деревьев и неплодовых, но имеющих приятный запах или красивый вид.
22, После храма Асклипия, но дороге в акрополь, храм Фемиды, перед которым насыпана могила Ипполиту. По преданию, смерть Ипполита последовала от проклятия. Каждому варвару, знающему греческий язык, известна любовь к нему Федры и то, на что решилась преданная ей кормилица.
(2) В Тризине тоже есть могила Ипполита, и о нем рассказывают следующее. Когда Фисей намеревался взять в жены Федру, то Ипполита послал (в Тризин) к Питѳею, чтобы он там получил воспитание и затем царствовал над тризинами: он не хотел, чтобы, в случае у него родятся дети, Ипполит был под ними или над ними; но затем Паллант с своими сыновьями восстал против Фисея. Фисей убил их, и для очищения отправился в Тризин. Здесь–то Федра увидела Ипполита и в своей любви к нему решилась убить себя. Там же, в Тризине, растет миртовое дерево, все листья которого совершенно дырявые. Говорят, оно прежде не так росло и сделалось таким от несчастной любви Федры и её иглы, которую опа носила в волосах.
(3) Почитание Афродиты Всенародной (Пандимос) и Убеждения (Пифо) введено в Аѳинах Фисеем уже после соединения аѳинских общин в один город. При мне там уже не было древних изваяний, а какие были — принадлежали замечательным художникам. Есть там еще храм Геи Куротрофы (Детонитательницы) и Димитры Хлои (Зеленеющей). Кто хочет знать значение и причину этих названий, может обратиться к жрецам.
(4) [V. Пятый путь. Акрополь]. В акрополь ведет всего один вход; другого нет, потому что весь акрополь состоит из крутой горы и обнесен сплошной стеной. Крыша в Пропилеях из белого мрамора, и до сих пор поражает своей красотой и размерами. Относительно конских статуй я не могу сказать ничего положительного, представляют ли они сыновей Ксенофонта или просто служат украшением.
(5) Направо от Пропилеи храм Бескрылой Победы (Ника Антерос). Здесь, с той стороны откуда видно море, но преданию бросился со скалы и кончил свою жизнь Эгей. Как известно, корабль, который обыкновенно увозил в Крит мальчиков, имел черные паруса, а Фисей, когда отправлялся против минотавра, обещал отцу на возвратном пути распустить белые паруса, если одолеет минотавра. Но он вез с собой Ариадну и забыл сделать это. Когда Эгей увидел, что корабль возвращается с черными парусами, подумал, что и сын его погиб. В Аѳинах есть также героон, посвященный имени Эгея.
(6) Налево от Пролилей здание, где находятся картины, и на тех картинах, которые от времени не сделались еще неузнаваемыми, здесь нарисованы: Диомид и Одиссей, похищающие: первый — лук Филоктета на Лимносе, второй — изображение Аѳины из Илиона. Тамже: Орест, убивающий Эгисфа и Пилад, убивающий сыновей Навплия пришедших на защиту Эгисфа. Далее могила Ахилла и при ней Поликсена, готовая к закланию. Хвала Гомеру, что он выпустил это ужасное дело; хорошо также, что он заставляет Ахилла завоевывать Скиру и не сообщает, как другие, что Ахилл воспитывался в Скире с девушками, как это изображено и на картине Полигнота. Полигнот нарисовал еще другую картину: Одиссей подходит к купающимся с Навсикаей девушкам, совершенно как рассказывает Гомер. (7) Между другими картинами: Алкивиад с знаками победы, одержанной его лошадьми на ристалице в Немее, Персей, возвращающийся в Сериф и несущий Полидекту голову Медузы. Впрочем, что касается Медузы, об этом я не хочу говорить при описании Аттики. Затем после картин: Мальчик с кувшином и Борец, писанный Тименетом, следует Мусей. Я читал поэму, в которой говорится, что Мусей имел от Борея дар летать, но, мне кажется, она сочинена Ономакритом, и от Мусея мы не имеем ничего достоверного, кроме гимна к Димитре у Ликомидов.
(8) При самом входе в акрополь находятся: Ерм, называемый «Пропилейский», и Хариты, творение, как говорят, Сократа, сына Софронискова, которого Пиѳия назвала мудрейшим из людей, чего не сказала даже об Анахарсисе, который за этим нарочно ходил в Дельфы.
23. Еллины между прочим рассказывают, что у них было семь мудрецов, к которым относят и лесбоского тирана (Питтака) и Периандра, сына Кипсела, хотя Писистрат и сын его Гиппий были далеко человеколюбивее и умнее Периандра не только в военном деле, но и во всем, что касается благосостояния граждан, пока Гиппий, вследствие убийства Гиппарха, не ожесточился против граждан, и в том числе против одной женщины, по имени «Леэна» (Львица). (2) Эту женщину Гиппий, после убийства Гиппарха (я рассказываю то, о чем еще никто не писал, но что считается достоверным почти у всех аѳинян) подвергал разным пыткам до тех пор, поклона умерла, так как знал, что она была любимицей Аристогитона, и ей не безызвестен был его замысел. И вот, аѳиняне, по освобождении от тираннии писистратидов, воздвигли на память об этой женщине медную львицу. Возле львицы находится статуя Афродиты, говорят, дар Паллия, работы Каламида.
(3) Тут же невдалеке медное изваяние Диитрефа пронизанное стрелами. Этот Диитреф, как рассказывают аѳиняне, совершил много подвигов и между прочим отвез обратно наемных фракийцев, прибывших слишком поздно, уже по отправлении Димосѳена в Сиракузы. Отплывши с ними, он остановился в Халкидском Еврипе, как раз против Виотии, в том месте, где находится город Макались, и, высадившись на берег, овладел городом, но фракийцы убили не только всех способных к оружию микалисийцев, но даже женщин и детей. И это подтверждается вот чем: все виотийские города, опустошенные ѳиванцами, были при мне опять заселены бежавшими и затем возвратившимися жителями; поэтому если бы микалисийцы не были перебиты варварами, то оставшиеся опять заселили бы город.
(4) Меня удивляет эта статуя Диитрефа, когда у эллинов, за исключением критян, не было обычая стрелять из лука. Да и об опунтийских локрах, которых Гомер заставляет являться под Илион с пращами и луками, мы знаем, что уже в индийских войнах они носили тяжелое вооружение. Кроме того и малийцы не упражнялись в стрельбе из лука, и мне кажется, что они вовсе не знали этой стрельбы до Филоктета, а вскоре после него опять бросили. Недалеко от Диитрефа, — я пропускаю неизвестные мне картины — находятся две статуи: одна Игиеи (Здоровья), дочери Асклипия, другая Аѳины, с тем же именем Игиеи.
(5) Далее небольшой камень, на котором может сесть только маленький человек. На этом камне, рассказывают, спал Силен, когда в страну вошел Дионис. Силенами называют старых сатиров. Относительно сатиров я особенно интересовался разузнать, что они такое, и обращался ко многим с расспросами. (6) Один кариец, по имени Евѳим, рассказывал мне следующее. Когда он ехал в Италию, буря сбила его корабль с пути и занесла в такие края, где совершенно не ходят корабли. Там, по его словам, находится много пустынных островов, из которых только некоторые заселены дикими людьми. Корабельщики вовсе не желали приставать, так как раньше уже приставали, но встретили очень дурное гостеприимство жителей, однако их заставили.
Эти острова у моряков зовутся Сатириды. Жители их огненного цвета и сзади имеют хвост немного меньше, чем у лошадей. Заметивши корабль, они без всякого крика быстро взобрались на палубу и бросились на находившихся на корабле женщин. Корабельщики перепугались и наконец высадили на остров одну варварскую женщину; сатиры опозорили не только её природу, но и все её тело.
(7) Далее, я видел в аѳинском акрополе медного Мальчика, держащего сосуд для святой воды, работы Ликия Миронова, и Персея убивающего Медузу, работы Мирона. Затем, там находится храм Артемиды Вравронии со статуей работы Праксителя, а название это богиня получила от поселения Враврон. По преданию, древняя деревянная статуя в Вравроне изображает Артемиду Таврическую. (8) Далее так называемый дурийский, т. е. деревянный, конь (Троянский) из меди. Всякий, кто только не считает фригийцев за последних глупцов, понимает, что это сооружение Епея служило машиной для разрушения стен; но так как, по преданию, в этом копе скрывались знатнейшие эллины, то и медное изображение его сделано так, что из него выглядывают Менесфей, Тевкр и сыны Фисея.
(9) Среди статуй, следующих за медным конем, находятся: Епихарин, изучивший искусство бегать в полном вооружении, работы Крития, Иновий, Ермолик и Формион. Иновий заслужил особенную славу за поступок с Ѳукидидом, сыном Олора: он провел закон, чтобы возвратить Ѳукидида в Аѳины. Ѳукидид возвратился, но был изменнически убит; могила его находится недалеко от Мелитидских ворот.
(10) Все, что касается панкратиаста Ермолика и Формиона Асонихова, я пропускаю, так как другие писали о них; о Формионе могу еще сообщить следующее. Он был из лучших аѳинских граждан, отличавшийся и славою предков. Когда он впал в долги и через это удалился в Пеанийское поселение, и там стал жить, аѳиняне избрали его начальником флота. Но, по причине долгов, он отказался вступить на корабль и сказал, что пока не выплатит долгов, не может рассчитывать на послушание воинов; и так как аѳиняне непременно желали иметь начальником Фермиона, то уплатили его долги.
24. Далее, изображена Аѳина, поражающая силена Марсия за то, что он поднял флейты, которые она хотела забросить.
На другой стороне, против этих перечисленных памятников искусства, находятся: известная битва Фисея с так называемым минотавром, который, но сказанию, был получеловек и полузверь. Впрочем, и в наше время женщины рождали уродов еще более странных. (2) Далее, статуя Фрикса Афамантова, которого баран перенес в Колхиду. Он представлен приносящим своего барана в жертву какому–то богу, до всей вероятности, так называемому в Орхомене Лафистию, и смотрящим на горящие бедра, вырезанные до эллинскому обычаю. Далее, между другими изображениями: Геркулес, в том виде, как он, по сказаниям, — давит драконов, и Аѳина, выходящая из головы Зевса. Есть там и бык, пожертвованный от совета в Ареопаге, но по какому случаю, неизвестно, и всякий может объяснять но своему.
(3) Я уже раньше сказал, что аѳиняне почитают богов более, чем другие. Они первые стали почитать Аѳину под названием Ерганы (Работницы), первые стали делать бюсты Ермов; тут же у них в храме изваяние «Доброго гения») (Спудэон). А кто искусство предпочитает древности, тот может обратить внимание на следующее: там есть человек со шлемом на голове, которому Клеэт сделал серебряные ногти. Там же статуя богини Геи, просящей у Зевса дождя, во время засухи в Аттике и во всей Элладе. Там же статуи: Тимофея Кононова, самого Конона и Прокны, посягнувшей на своего сына Ития). Последние две статуи — приношение Алкамена. Есть там изображение Аѳины, производящей росток на маслине, и Посидона, возбуждающего морские волны.
(4) Далее, там две статуи Зевса: одна работы Леохара, другая под названием «Полией». Расскажу здесь, каким образом приносят жертву последней, но умолчу о причинах, заставивших совершать. На жертвенник Зевса Полиея насыпают ячменя, смешанного с пшеницей, и затем, оставляя все это без охраны, внимательно смотрят за приведенным для жертвоприношения волом, который подходит к алтарю и ест зерна. Тогда один из жрецов, который называется «вологуб» (вуфонос), бросает в вола топором и убегает, — так требует обычай, — а другие, как будто не зная человека, совершившего это, несут топор в суд. Таким образом совершается жертвоприношение Зевсу Полиею.
(5) При входе в храм, который аѳиняне называют Парѳенон (храм Девы), все, что находится на так называемых орлах (фронтоне), имеет отношение к рождению Аѳины, а задняя сторона изображает спор Аѳины с Посидоном за землю. Сама Аѳина сделана из золота и слоновой кости; по середине её шлема выпуклое изображение сфинкса [об этом сфинксе я сообщу, когда дойду до описания Виотии], а с обеих сторон шлема такое же изображение двух грифов. (6) Проконнесиец Аристей говорит в своей поэме, что эти грифы сражаются за золото с аримаспами, живущими за иссидонами, и что они там стерегут золото, которое производит сама земля, и будто аримаспы — люди одноглазые от рождения, а грифы — звери с телом льва и клювом орла. Но довольно о грифах. (7) Аѳина изображена во весь рост и одета в хитон, доходящий до ног; на груди её выпуклое изображение — голова Медузы из слоновой кости; в одной руке она держит богиню Победу (Нику), величиною, приблизительно, в 4 локтя, в другой копье. У ног ее щит, а около колья дракон. Этот дракон, но всей вероятности, Ерихфоний.
На пьедестале статуи изображено рождение Пандоры. Исиод и другие поэты говорят, что эта Пандора была первая женщина, и что до неё вовсе не было женщин.
Из человеческих изображений я видел здесь только императора Адриана и, при самом входе, Ификрата, совершившего много славных подвигов.
(8) За храмом медная статуя Аполлона, которую, говорят, делал Фидий. Этого Аполлона аѳиняне называют Парнопий (Саранча), потому что, когда на их страну напала саранча, Аполлон возвестил им, что изгонит ее. Что он действительно изгнал, это они знают, но не говорят каким образом. Я сам знаю, что саранча трижды пропадала при горе Сипиле, и вот каким образом: первый раз ее унес поднявшийся сильный ветер,, второй раз уничтожила последовавшая за дождем сильная жара, а третий раз она погибла от внезапно последовавшего холода. Эти случаи я сам видел.
25. В акрополе также статуи Перикла Ксанфиппова и самого Ксанфиппа, имевшего при Микале большую битву с мидянами. Статуя Перикла в другом месте, а Ксанфипп около тиосца Анакреона, который после Саффо писал много стихотворений, преимущественно эротического содержания. Ему дано такое положение, как будто поет человек в пьяном виде. Женские статуи, находящиеся тут же: Ио, дочери Инаха, и Каллисто, дочери Ликаона делал Диномен. Судьба их обеих была одинакова: любовь Зевса, гнев Геры и превращение — одной в корову, другой в медведицу.
(2) На южной стене акрополя Аттад изобразил известные войны аѳинян: с гигантами, жившими некогда во Фракии и на Паллинском перешейке, с амазонками, дело при Мараѳоне и истребление галатов в Мисии, — каждое около двух локтей.
[Олимпиадор]. Далее, там статуя Олимпиадора, прославившегося величием своих подвигов, особенно тем, что среди несчастий своего времени, когда аѳиняне терпели постоянные неудачи, (3) он сумел внушить им самоуверенность и надежду на лучшее будущее. Поражение при Херонее было началом бедствий для всех эллинов. Наступил конец свободы, как для людей, смотревших безразлично, так и для стоявших за Филиппа. Большую часть городов Филипп просто присоединил, но с аѳинянами вступил в соглашение, которое на самом деле принесло им величайший вред, потому что они лишились островов и потеряли власть на море. На первых норах, т. е., пока царствовал Филипп и за ним Александр, аѳиняне держались спокойно, но когда скончался Александр, и македоняне избрали царем Аридея, а правление поручили Антипатру, аѳиняне не захотели долее терпеть, чтобы эллинский народ находился под властью македонян; взялись за оружие и побудили к этому других.
(4) Из пелопоннесских общин приняли участие: Аргос, Епидавр, Сикион, Елида, Флиунт и Мессиния, а из племен за Коринѳским перешейком — локры, фокейцы, фессалийцы, Карист и акардяне, числящиеся с этолийцами. Но виотийцы, воспользовавшиеся, по разрушении Ѳив, ѳивскими землями, и теперь опасавшиеся восстановления Ѳив, не только не вступили в союз с аѳинянами, но, сколько могли, поддерживали македонян. (5) Каждая община составившегося теперь союза имела своего предводителя, а главным начальником над всем войском был выбран аѳинянин Леосѳен, отчасти из уважения к аѳинянам, отчасти потому, что он считался сведущим в военном деле, тем более что уже оказал большую услугу всем эллинам по следующему поводу. Когда Александр желал всех эллинов, служивших у Дария, поселить в Персии, Леосѳен поторопился достать корабли и переправил эллинов в Европу. Так и теперь он совершил подвиги, которые далеко превзошли ожидания, но его смерть заставила всех упасть духом и была главной причиной неудачи: македонский отряд подошел к Аѳинам и занял Мунихию, Акрополь, Пирей и длинные стены.
(6) После смерти Антипатра, Олимпия возвратилась из Епира, казнила Аридея, и некоторое время царствовала над македонянами, но вскоре была осаждена Кассандром, взята в плен и выдана македонской черни. Сделавшись царем, Кассандр [я говорю только о том, что касается аѳинян] занял крепость Панакт, на границе Аттики, и Саламин и содействовал тому, что аѳинским тиранном стал Димитрий сын Фаностратов, приобретши еще от отца известность своей ученостью. Но этого Димитрия низложил Димитрий, сын Антигона, человек молодой и сочувственно относившийся к эллинам, (7) а Кассандр, питавший непримиримую ненависть к аѳинянам, расположил к себе Лахара, руководителя народной партии, и посоветовал ему искать тираннии, человеку, который изо всех тираннов на нашей памяти был чистый зверь к людям и первый нечестивец к богам. Димитрий, сын Антигона, в это время был в ссоре с аѳинянами, тем не менее свергнул тираннию Лахара, который во время осады бежал в Виотию. Но так как Лахар унес из акрополя все золотые щиты и с самой статуи Аѳины снял те украшения, которые снимались, то стали подозревать, что он владеет большими сокровищами, вследствие чего он был убит в Коронее. (8) Но Димитрий Антигонов, освободивший Аѳины от тираннии, не возвратил им Пирея тотчас после бегства Лахара. После счастливо оконченной войны, он поставил в городе свой гарнизон и укрепил так называемый Мусей. Мусеем называется холм внутри старой стены, против акрополя. На нем поэт Мусей, по преданию, пел песни, и после смерти, последовавшей от старости, на этом холме похоронен. Впоследствии на том же холме поставлен памятник одному сирийцу. Теперь Димитрий занял его и укрепил.
26. Через несколько времени, у некоторых аѳинян пробудилось воспоминание о славе предков, и они, представляя то унижение, в котором тогда находились, решились избрать полководцем Олимпиодора. И вот Олимпиодор, имея в виду, что на войне усердие больше значит, чем сила, повел на македонян даже стариков и мальчиков. Он разбил выступивших против него македонян, и когда они бежали в Мусей, взял приступом и Мусей. Таким образом аѳиняне освободились от македонян. (2) Но из аѳинян, которые все выказали достойное мужество, особенной смелостью отличился Леокрит, сын Протарха, Он первый взошел на стену и первый спрыгнул в Мусей, и когда пал в битве, аѳиняне между прочими почестями посвятили его щит Зевсу Освободителю, надписав на нем имя Леокрита и его подвиг.
(3) Но кроме возвращения Пирея и Мунихии, Олимпиодор совершил еще великое дело. Когда македоняне сделали набег на Елевсин, он собрал елевсинцев и с ними опять разбил македонян; а еще раньше, когда Кассандр вступил в Аттику, он отправился на кораблях в Этолию, и вызвал этолов на помощь аѳинянам, что было главной причиной того, что аѳиняне избавились от войны с Кассандром. За это Олимдиодору оказаны почести в Аѳинах — в акрополе и в пританее, и в Елевсине — где ему поставлена картина; а елатейские фокейцы, которым он тоже помог при отпадении от Кассандра, поставили ему медную статую в Делфах.
(4) Около статуи Олимпиодора медное изваяние Артемиды, с именем «Левкофрина», воздвигнутое сыновьями Ѳемистокла, так как магниты, которые отданы были царем Ѳемистоклу, почитают Артемиду Левкофринскую. Впрочем, занявшись описанием памятников Еллады, буду продолжать о памятниках. Там же изваяние сидящей Аѳины; надпись указывает, что это посвящение Каллия, а работа Ендия. А этот Ендий был родом аѳинянин, ученик Дедала, последовавший за Дедалом в Крит, после учиненного последним убийства Калоса.
(5) Там же находится здание, именуемое Ерехѳеион. Перед входом — жертвенник Верховного Зевса, на котором не приносят в жертву ничего живого, а только возлагаются особые печеные хлебцы, и то без вина. Если войти, будут три жертвенника: Посидона, на котором, в силу некоего прорицания, жертвуют и Ерехѳею, героя Вута и третий — Ифеста. Картины на стенах касаются рода Вутадов. Ерехѳеион — двойное здание, и там есть колодезь с морской водой, что впрочем не особенно удивительно, так как это встречается даже у материковых жителей, например, в Карии, у афродисинцев. Достойно замечания в этом колодце то, что при южном ветре в нем слышен шум волн.
(6) Аѳине посвящен не только город, но и вся область, и хотя аттические поселки почитают каждый особых богов, тем не менее все они чтут Аѳину, а святейшее её изображение, признанное таковым еще до соединения всех поселков, находится в нынешнем акрополе, который с этого времени и стали называть городом. Предание говорит, что это изображение упало с неба, но так ли это или нет, не знаю.
(7) Золотой светильник для этой богини делал Каллимах. Его наполняют маслом, и он горит до того же дня следующего года, и хотя горит день и ночь, но налитого масла бывает достаточно для назначенного времени. Самая светильня делается из карнасийского льна, единственного, который не сгорает. Над светильником, до самого потолка, поднимается медная пальма, которая втягивает копоть. Каллимах, творец этого светильника, принадлежит к первым художникам, а по изяществу отделки это был величайший мастер. Он стал буравить мрамор, и присвоил себе имя «плавильщик», а может быть и другие дали ему это имя.
27. В храме Аѳины Полиады стоит Ерм из дерева, — говорят, дар Кекропа, — едва видимый за миртовыми ветвями. Из древнейших замечательных вкладов здесь складное стульце — работа Дедала, а из индийской добычи — панцирь начальника индийской конницы при Платеях, Масистия, и меч, приписываемый Мордонию. Что Масистий умер от аѳинских конников, это верно; но что касается Мардония, который сражался против лакедемонян, и был убит спартанцем, то его меч или вовсе не достался лакедемонянам или, если и достался, они не отдали бы его аѳинянам. (2) Относительно масличного дерева, аѳиняне рассказывают только, что оно явилось у богини Аѳины, как доказательство в её споре (с Посидоном) о названии страны, и хотя во время пожара, при Ксерксе, сгорело, но в тот же день пустило росток на два локте.
К храму Аѳины прилегает храм Пандросо, которая одна из всех сестер оказалась неповинною в том, что было вверено её хранению. Расскажу то, что привело меня в удивление и что не всем известно. (3) Не далеко от храма Полиады живут две девушки, которых аѳиняне называют «тайноносительницами» (аррифорами). Перед праздником они некоторое время проводят около богини, а когда наступает праздник, то они, ночью, делают вот что: кладут на голову и несут то, что им дает жрица Аѳины, но так, что та не знает что дает, а те не знают что несут. А в Аѳинах есть ограда так называемого храма «Афродиты в Садах», с естественным подземным ходом. Сюда спускаются эти девушки, оставляют то, что принесли, и берут нечто другое, тоже закрытое; и затем этих девушек отпускают, а на их место берут в акрополь двух других.
При храме Аѳины (Полиады) находится хорошей работы статуя старой женщины, не больше локтя вышиной, которую надпись называет «служительница Лисимаха». Там же большие медные изваяния двух мужей, готовых сразиться. Одного называют Ерехѳеем, другого Евмолпом; но люди, знающие аѳинские древности, утверждают, что не Евмолн, а сын Евмолпа, Иммарад, убит Ерехѳеем. На нижнем основании — изваяния Энета, предвещавшего Толмиду, и самого Толмида. Этот Толмид, предводительствуя аѳинскими кораблями, произвел много опустошений, особенно на пелопоннеском поморье, сжег лакедемонские верфи в Гиѳии, овладел поселением периэков Веями и островом Киѳирией; затем высадился в Сикионской области, прогнал желавших помешать его разорениям сикионян и преследовал их до города. После этого, возвратившись в Аѳины, водил аѳинских поселенцев (клирухов) на Еввию и Наксос и сделал нападение на виотийцев, но когда он, опустошив много земли и взяв осадой Херонею, вступил в Алиартию, то здесь был сам убит, и все его войско уничтожено. Такова история Толмида.
Есть там и древние изображений Аѳины, которые хотя и не сгорели во время пожара, когда по удалении аѳинян на корабли, персидский царь занял беззащитный город, но все таки были охвачены пламенем, и до того обуглились, что не могут выдержать малейшего прикосновения. Там же изображена охота на кабана, но калидонский ли это кабан, определенно не знаю. Там же с Гераклом сражается Кикн, который в единоборстве убил много мужей и между прочим фракийца Лика, но при р. Пинии сам был убит Гераклом. (7) Между тризинскими рассказами, относящимися к Фисею, есть следующий. Когда Геракл пришел в Тризин к Питѳею и за ужином подложил под себя львиную шкуру, в комнату вошли дети разных тризинов, и с ними Фисей, имевший тогда не более 7 лет. Как только дети увидели эту шкуру, сейчас разбежались, а Фисей почти без страха вышел из комнаты, взял у одного из служителей секиру и подошел к шкуре, серьезно думая, что это лев.
(8) Это рассказ тризинский, а вот другой. Чтобы иметь признаки для своего сына, Эгей оставил под камнем башмаки и меч, и возвратился в Аѳины. Когда Фисей достигнув 16 лет, то поднял этот камень и взял положенное Эгеем. Все это сказание представлено в акрополе и, кроме камня, все сделано из меди. Есть еще одно изображение подвигов Фисея, о котором говорят так. (9) На острове Крите один бык опустошал поля, особенно около р. Тевфрина. Как известно, в древние времена водились звери более ужасные, чем теперь, напр., лев Немейский или Парнасийский, драконы в разных местах, кабаны около Калидона, Ериманѳа, Кроммиона коринѳского и т. п., и о них обыкновенно говорили, что их земля родила, и что это священные твари, посланные для наказания человечества. Так и об этом быке говорили, что его наслал на землю Посидон, за то что Минос, владычествовавший тогда над эллинским морем, не оказывал Посидону никакого предпочтения пред прочими богами. (10) Между тем этот бык из Крита перенесся в Пелопоннес, и составил один из так называемых 12 подвигов Геракла; но когда его пустили в Аргосскую равнину, он через Коринѳский перешеек бежал в Аттику, а в Аттике бросился в поселок Мараѳонский, и здесь, убивая все, что только встречалось, убил и сына Миносова, Андрогея. А Минос, который не верил, чтобы аѳиняне были неповинны в смерти Андрогея, отправился на них с кораблями, и до тех пор теснил аѳинян, пока заставил их посылать в Крита ежегодно 7 девушек и столько же мальчиков, для известного минотавра, которого Минос запер в Кносском лабиринте. Этого–то быка Фисей погнал из Мараѳона в акрополь и принес в жертву богине· Потому и это приношение сделано от мараѳонцев.
28. Относительно Килона не могу определенно сказать, за что ому поставили медную статую, когда он стремился к тираннии; вероятно, за то что имел очень красивое тело и был человек далеко не безызвестный, как победитель в диавле на Олимпийских играх и как имевший счастье жениться на дочери мегарского тиранна Ѳеагена.
Кроме упомянутых предметов, аѳиняне имеют два пожертвования из десятины военной добычи, Первое — -медная статуя Аѳины из добычи, отнятой у мидян при Мараѳоне, творение Фидия, но битва лапиѳов с кентаврами на щите и прочие рельефы, говорят, выбиты Мисом, по рисункам Паррасия. Острие копья этой статуи Аѳины и гребень на шлеме видны с мыса Суния. Вторая десятина — медная колесница, из добычи, взятой на Еввии у виотийцев и халкидян. Есть еще два другие пожертвования: Перикл, сын Ксанфиппа, и весьма замечательное произведение Фидия — Аѳина, названная но имени жертвователей «Лимносскою».
(3) Стены вокруг акрополя частью построены Кимоном, сыном Милтиада, частью пеласгами, жившими некогда под акрополем, из которых называют Агрола и Ипервия, но, собирая сведения о пеласгах, я узнал только, что они произошли от сицилийцев и переселились в Акарнанию.
(4) Если спускаться вниз с акрополя, но не в самый город, а только повернуть под Пропилеи, будет источник тут же, в пещере, святилище Аполлона и Пана. Здесь, полагают, Аполлон был вместе с Креусой, дочерью Ерехѳея, а о Пане говорят вот что. Когда Филиппин, который был послан в Лакедемон с известием о вступлении мидян в Аттику, возвращался назад и нес ответ, что лакедемоняне отсрочили выступление, потому–де что закон не дозволяет им выступать на войну прежде полнолуния, то около горы Парѳения этот Филиппид встретился с Паном, который сказал, что покровительствует аѳинянам и придет к ним на помощь в Мараѳон. За это–то и оказана честь богу Пану.
(5) [Судилища]. В этой же стороне Ареопаг; а называется так потому, что там происходил первый суд, когда Арей убил Алиррофия, — а как и за что, выше сказано. Там же впоследствии судился Орест за убийство матери; и действительно, от него есть жертвенник Аѳине Арейской, поставленный им после оправдания на суде. А серые камни, на которые становятся обвиняемый и обвиняющий, называются: один — камень обиды, другой — камень непримиримости.
(6) Вблизи — храм богинь, которых аѳиняне называют Почтенными, а Исиод в Ѳеогонии — Ериниями. Эсхил первый представил их с драконами на голове, но на этих изваяниях нет ничего ужасного, как нет его и на других стоящих здесь статуях подземных богов, а стоят здесь: Плутон, Ерм и Земля (Гея). Здесь жертвуют все кому доводится быть оправданным в Ареопаге; а жертвуют одинаково и горожане, и чужие.
(7) Внутри ограды находится также могила Эдипа, кости которого, по моим исследованиям, перенесены сюда из Ѳив. А что касается сообщаемого о смерти Эдипа Софоклом, то этому не дозволяет верить Гомер, который говорит, что после смерти Эдипа Микистей ходил в Ѳивы на состязания при похоронах Эдипа.
(8) В Аѳинах есть и другие судилища, однако не пользующиеся такой славой, как Ареопаг. Это — Паравист (Закоулок) и Тригон (Триугольный). Первое носит такое имя оттого, что находится в одном из городских закоулков, и туда ходят только по маловажным делам, второй — по форме здания; а теперь эти судилища еще называются но цвету окраски: одно — лягушечное (зеленое), другое — красное. Но самое большое судилище, в котором собирается и наибольше судей, это — Илиэя. Для убийц ость разные суды и, особенно для невольных убийц, тот который называют У Палладия.
Что здесь первый судился Димофонт, с этим все согласны; спор идет только о том, за что он судился. (9) Одни говорят: когда Диомид, по взятии Илиона, возвращался с кораблями домой и уже приближался к Фалирнской гавани, наступила ночь, и таким образом аргивцы высадились на берег, думая что это не Аттика, а вражеская земля. В это время Димофонт, который тоже не знал, что высадившиеся из кораблей — аргивцы, пошел на них с товарищами, убил несколько человек, похитил изображение Паллады — «Палладион» и ушел назад, но на дороге конь его наступил на одного аѳинянина, которого Димофонт не заметил, и раздавил до смерти.
За это Димофонт был приведен к суду — одни говорят — родными растоптанного, другие — целой аргивской общиной.
(10) У Делфиния судятся те убийцы, которые утверждают, что совершили убийство по праву, как напр., судившийся и оправданный Фисей, который убил восставшего против него Палланта с сыновьями, а прежде того времени, когда оправдан был Фисей, принято было, чтобы всякий убийца бежал из города или умирал тою–же смертью, как убитый.
Суд в так называемом Пританее, где судят за железо и за другие бездушные предметы, по моему мнению, имел такое начало. В царствование в Аѳинах Ерехѳея, волобой (вуфонос) впервые убил быка на жертвеннике Зевса Полиея. Конечно, он оставил топор на месте и ушел из страны, но топор был тотчас судим и оправдан, и этот обряд ежегодно до сих пор сохраняется. (11) Говорят, что и другие бездушные предметы сами собою наказывали человека по праву, и как на лучший и самый известный пример этого указывают на меч Камбиза.
Есть еще судилище в Пирее, у самого моря, по имени Фреаттис. Здесь присужденные к изгнанию, в случае обвиняются в другом каком преступлении, дают ответы с корабля, а судьи стоят на берегу. Так давал ответ Теламону Тевкр, что ничем не повинен в смерти Аякса. Все это сказано, чтобы показать, как высоко аѳиняне смотрят на суды.
29. Недалеко от Ареопага показывают корабль для празднования Панаѳиней. Может быть, есть и большие корабли, чем этот, но больше того, который я видел на острове Дилосе (для праздника Дилий), я нигде не видел: тот на палубе имеет по девяти гребцов.
(2) У аѳинян есть и за городом, по поселкам и по дорогам, храмы богам, и могилы героям и людям. Ближе всего Академия, некогда частное владение, ныне гимнасия. Если идти туда, будет священная ограда Артемиды и в ней изваяния Отличнейшей и Прекраснейшей — названия самой Артемиды 27'), как я думаю и как подтверждают стихотворения Сапфо; другие мнения я пропускаю. Далее, там небольшой храм, в который ежегодно, в определенные дни, приносят изваяние Диониса Елевѳерея. Таковы здесь священные места.
(3) [Гробницы в Керамике]. Из гробниц прежде всего нужно упомянуть о гробнице Фрасивула Ликова, который во всех отношениях превосходит аѳинян, живших до него и после него, и оказавших услуги своему городу. Для подтверждения этого, но говоря о многом другом, укажу на следующее: выступивши из Ѳив всего лишь с 60 человеками, он свергнул тиранию Тридцати, примирил все боровшиеся в Аѳинах партии и установил согласное правление. Это первая гробница. Дальше следуют: Перикл, Хаврий и Формион. (4) Там же памятник всем аѳинянам, которым пришлось умереть в морском или сухопутном сражении, за исключением павших при Мараѳоне; тем, в отличие, поставлена гробница на месте сражения, а прочие лежат но дороге в Академию, и на их могилах стоят каменные плиты, с обозначением имени и общины. Первые, которым здесь поставлен памятник, это те, что покорили когда–то всю Фракию до Дрависка, но на них неожиданно напали идоны и перебили; другие говорят, что их убила молния. (5) Между полководцами тогда были: Леагр, которому поручен был отряд, и декелиец Софан, убивший некогда помогавшего эгинцам аргосца Евривата, того самого, который на Немейских играх одержал победу в пентафле. Это был третий поход аѳинян за пределы Эллады, и именно в таком порядке: против Приама и против троян шли все эллины, по общему согласию, а сами аѳиняне первый раз посылали войско с Иолаем в Сардинию, второй раз в нынешнюю Ионию и третий раз, как сказано, во Фракию.
(6) Перод памятником находится колонна с изображением всадников, которых имена: Меланон и Макартат, павшие в войне против лакедемонян и виотийцев, на границах Елеонии с танагрийцами. Есть гробница и фессалийским конникам, прибывшим на помощь по старой дружбе, когда Архидам с пелопоннесцами вступил в Аттику; а вблизи — гробница критских стрелков. Дальше опять аѳинские могилы: Елисеева, придумавшего нынешнее устройство аѳинских колен (фил), и тех конников, которые были убиты в сражении вместе с фессалийцами. (7) Тут–же лежат и клеонейцы, которые пришли в Аттику с аргосцами, — а по какому поводу, я скажу, когда дойдет речь до аргосцев. Тут же могила и тех аѳинян, которые еще до нашествия мидян пали на войне с эгинцями. Справедливо также было решение аѳинского народного собрания: на общественный счет похоронить и надписать имена тех рабов, которые на войне выказали храбрость за своих господ.
Есть здесь имена и других мужей, отличившихся в разных военных действиях, каковы: храбрецы, ходившие под Олинф, (8) Мелисандр, проникший на кораблях через р. Меандр в верхнюю Карию; далее — павшие в войне с Кассандром, и наконец прибывшие на помощь аѳинянам аргосцы; а этот союз состоялся по следующему поводу. Когда бог потряс город Лакедемон землетрясением, и илоты отпали и ушли в Иѳому, лакедемоняне послали за помощью в разные города и в Аѳины. Аѳиняне послали им отборнейших мужей и с ними Кимона Милтиадова, но лакедемоняне, по какому–то подозрению, отослали их обратно. (9)Аѳиняне не могли снести этого оскорбления, и на обратном пути заключили союз с вечными врагами лакедемонян, аргосцами. И вот, в последствии, когда должна была произойти битва при Танагре между аѳинянами и виотийцами с одной стороны и лакедемонянами с другой, аргосцы прибыли на помощь аѳинянам. И они одержали бы победу, если бы наступившая ночь не остановила их; а на следующий день фессалийцы изменили аѳинянам, и победа досталась лакедемонянам.
(10) Следует упомянуть и о других похороненных здесь славных мужах. Таков Аполлодор, предводитель наемных войск, родом аѳинянин, который, будучи послан Арситом, сатрапом пригеллеспонтийской Фригии, в Перинф, удержал этот город, когда в перинфскую область вступил Филипп. Этот Аполлодор здесь похоронен, а также Еввул, сын Сспинѳара, и те известные мужи, которые были храбры и доблестны, но не были счастливы; это те, что покушались на тиранна Лахара и те, что хотели отнять Пирей от занявшей его македонской стражи, но прежде чем успели в этом, были выданы сообщниками и погибли.
(11) Здесь лежат и павшие при Коринѳе. В этом случае, как и после, при Левктрах, бог показал, что признаваемые у эллинов героями без счастия — ничто, если лакедемоняне, победившие коринѳян, аѳинян, аргосцев, виотийцев и пр., в последствии, при Левктрах, понесли такой удар от одних виотийцев. После павших при Коринѳе, следует памятник, с елегическими стихами, в честь умерших на Еввии, Хиосе, на крайних пределах Азии и в Сицилии. (12) Имена полководцев написаны отдельно, за исключением Никия, а между воинами, в числе горожан, помещены платейцы. А Никий пропущен вот почему, как говорит Филист. Димосѳен написал условие для всех, но себя исключил, и когда пришлось сдаться, сам убил себя, а Никий предал себя добровольно, и так как Никий был признан сдавшимся по своей воле, а не как плененный полководец, то он и не вписан на памятнике.
(13) На другом памятнике — павшие во Фракии и в Легарах, и тогда когда Адкивиад склонил аркадских мантинейцев и елейцев отпасть от лакедемонян, а также те, которые победили сиракузян еще прежде отплытия Димосѳена в Сицилию. Дальше памятник погибшим в морском сражении в Геллеспонте, затем — боровшимся при Херонее с македоняпами, ходившим с Клеоном на Амфиполь, павшим при Дилии в области Танагре, и тем, которых водил Леосѳен в Фессалию; дальше — бывшие в морском походе с Кимоном против Кипра, и те 13 человек, которые с Олимпиодором выгнали македонскую стражу из города.
(14) Аѳиняне говорят, что они и римлянам посылали небольшую помощь, когда те по близости вели какую–то войну, и что позже, на морском сражении римлян с карфагенянами, присутствовало пять триер из Аттики. Потому, и этим здесь поставлен памятник. О Толмиде и его отряде, и как они кончили жизнь, я уже сказал раньше; здесь только замечу, что и они имеют свой памятник на этой дороге в Академию. Дальше лежат те, которые в один и тот же день совершили великий подвиг с Кимоном на море и на суше. (15) Здесь же лежат Конон и Тимофей — вторые, после Милтиада и Кимона, отец и сын, прославившиеся великими подвигами. Здесь же лежат: Зинон, сын Мнасея, Хрисипп из Сол Никий Никомидов, лучше всех современников рисовавший животных, Армодий и Аристогитон, убившие Иппарха, сына Писистратова, и ораторы: Ефиалт, совершенно ограничивший права ареопага, и Ликург Ликофронов. (16) Этот Ликург при увеличении общественной сокровищницы превзошел Перикла Ксанфиппова на 6500 талантов; для праздничных ходов в честь богини он соорудил сосуды, устроил золотые изображения Победы (Ники) и доставил украшения 100 девушкам; на случай войны заготовил оружие и метательные снаряды, довел число триер до 400; он же довел до конца еще прежде начатую постройку театра, в Пирее построил верфи, а в так называемом Ликее гимнасию. Конечно, все, что было сделано из золота и серебра, похищено тиранном Лахаром вместе с другими драгоценностями, но постройки и при мне еще были.
30. Перед входом в Академию находится жертвенник Ероту с надписью, что в Аѳинах первый Харм поставил жертвенник сему божеству; а тот жертвенник, чтоб городе, с именем Антерота, говорят, сооружен аѳинскими поселенцами (метэками) по следующему поводу. Аѳинянин Мелит имел своим поклонником поселенца Тимагора, но издевался нам ним и однажды предложил ему взойти на самое высокое место скалы и броситься вниз. Тимагор, который всегда старался делать угодное Мелиту, не пожалел себя и на этот раз: взошел и бросился. Когда увидел это Мелит, им овладело такое раскаяние, что он сам бросился с той же скалы и тоже умер. Вследствие этого, аѳинские поселенцы решили почитать Антерота, как мстителя за Тимагора.
(2) В Академии есть жертвенник Промифею, от которого бывает бег до города с горящими факелами. Состязание состоит в том, чтобы прибежать к известному месту, не давши потухнуть факелу, и если потухнет у прибежавшего первым, он уже уступает победу второму, а если потухнет и у прибежавшего вторым — тот уступает третьему; а если факелы у всех потухнут, победа никому не достается. Там же есть жертвенник Музам, и рядом Ерму, а дальше, внутри, аѳиняне воздвигли Аѳине и Гераклу. Там же показывают масличное дерево, которое будто вторым выросло в Аттике.
(3) Недалеко от Академии памятник Платону, о котором бог еще наперед указал, что он будет велик в философии, а указал вот как. В ночь, предшествовавшую тому дню, когда Платон должен был сделаться учеником Сократа, Сократ видел во сне, что ему на грудь слетел голубь. А эта птица славится своим пением и о ней говорят вот что. Был за р. Ериданом, в земле Келтийской, лигурийский царь Лебедь (Кикнос), который так хорошо пел, что после его смерти Аполлон превратил его в птицу лебедя. Что у лигурийцев был царь Лебедь (Кикнос), это я допускаю, но чтобы из человека сделалась птица, невероятно.
(4) В той же местности находится башня Тимона, который говорил, что для того, чтобы быть счастливым, нужно бежать от людей. Здесь же доказывают местность под именем «Конный Колон», где, говорят, Эдип в первый раз вступил на Аттическую землю, хотя и это противоречив сказаниям Гомера, а дальше жертвенник конному Посидону и конной Аѳине, и алтарь героям: Пирифою и Фисею, Эдипу и Адрасту. Рощу и храм Посидона сжег при своем вступлении Антигон, войско которого произвело и много других опустошений в Аттике.
31. Небольшие аттические общины (димы), в том порядке как они расположены, представляют следующие достопримечательности. В Алимусиях есть храм Димитры Закононосительницы (фесмофоры) и Коры; в Зостире, при море, жертвенник Аѳины, Аполлона, Артемиды и Лито. Здесь, по преданию, Лито пред наступлением родов, развязала пояс (зостир); оттого и название местности. В Проспалтиях тоже храм Димитры и Коры; в Анагирасиях — храм Матери богов; в Кефалах особенно почитаются Диоскуры, которых здешние называют великими богами; (2) в Прасиях храм Аполлона. Сюда, сказывают, ипервореи присылают священные жертвы, передавая их аримаспам, а аримаспы передают иссидонам, от которых принимают скифы и везут в Синопу; оттуда эллины везут в Прасии, а аѳиняне доставляют уже в Дилос. Но эти жертвы покрыты пшеничной соломой и их никто не видит. В Прасиях же есть памятник Ерисихфону, который, возвращаясь из священного путешествия на остров Дилос, умер на дороге.
(3) Я уже раньше сказал, что аѳинский царь Кранай был изгнан своим тестом Амфиктионом. Он бежал с своими единомышленниками в поселок Лампрей, и там умер и похоронен. Памятник Кранаю был там еще при мне. В Потамах находится гроб Иона Ксуѳова; он тоже жил у аѳинян, и вел их войско в войне с елевсинцами. (4) Так говорят здесь. Флиеи и Мирринусии имеют жертвенники Аполлона Дионисодота, Артемиды Селасфоры, Диониса Анфия, Нимф, Исменид и Геи, которую они именуют великой богиней; в другом храме — жертвенники Димитры Анисидоры, Зевса Ктисия, Аѳины Тафроны, Коры Протогоны и богинь, именуемых «святыми». В Мирринунте есть деревянное изваяние Артемиды Колениды, которую Афмонси почитают под именем Амарисии.
(5) Относительно этих названий люди, которые показывали мне и объясняли достопримечательности, не могли сказать ничего точного, но моя догадка следующая. На острове Еввии есть город Амаринѳ, и тамошние жители почитают Артемиду Амарисию; аѳиняне тоже празднуют Амарисию с не меньшей торжественностью, как еввийцы; потому я думаю, что это название перешло к афмонеям оттуда. А название «Колениды» в Мирринунте произошло от Колона. Я уже раньше знал, что в этих поселках многие утверждают, что они имели царей еще до Кекропа; а Колен, по словам мирринусиев, имя царя, бывшего до Кекропа.
(6) Есть еще Ахарны. Там почитают Аполлона Агиея и Геракла. Есть жертвенник и Аѳине Игиее, а Аѳину они называют Конною (Иппия), Диониса — Поющим (мелпоменос) и Плющем (киссос), будто это растение впервые здесь показалось.
32. Горы в Аттике следующие: Пентелик, где находятся каменоломни, Парниѳ — место охоты на диких свиней и медведей, и Имитт, доставляющий лучший корм для пчел после страны алазонов. У алазонов пчелы отпускаются на луга вместе с другими животными, и для них нет никаких ульев. Свою работу они оставляют, где захотят, и делают ее так целокупно, что нельзя отделить воска от меда. (2) Аѳиняне и на горах имеют статуи богов: на Пантелике — Аѳины, на Имитте — Зевса Имитского, с жертвенниками Зевсу Дождевому (Омврию) и Аполлону Предзрителю (Проопсию), на Парниѳе — медное изваяние Зевса Парниѳия, с жертвенником Зевсу Предсказателю (Сималею). На Парниѳе есть еще другой жертвенник, на котором приносят жертвы Зевсу, именуя его Дождевым (Омврием) и Невредящим (Апимием). Есть еще небольшая гора Анхфсм, со статуей Зевса Анхесмия.
(3) Прежде чем приступить к описанию островов, я еще раз вернусь к аттическим поселкам.
Община Мараѳон находится в равном расстоянии от Аѳин и от Карнета, что на Еввии. Здесь варвары вступили в Аттику; здесь же их одолели, здесь же они, когда уезжали, потеряли несколько кораблей. На поле находятся могилы павших тогда аѳинян, а на могилах каменные плиты с именами всех убитых, по филам. А для платейцев есть другое кладбище, как и для рабов, потому что тогда и рабы в первый раз сражались. (4) Тут же, отдельно, могила и Милтиада Кимонова, кончина которого последовала позже, когда он потерпел неудачу в Паросе и через это стал на суд перед аѳинянами. Здесь каждую ночь можно слышать ржание коней и стук сражающихся воинов. Если кому удастся слышать это как–нибудь случайно, того не касаетея гнев теней умерших, но если нарочно прийти за этим, то это не проходит даром.
Мараѳонцы называют павших в этом сражении героями и оказывают им божеские почести, равно как и некоему Мараѳону, давшему название поселку, и Гераклу, которого, по их словам, они первые признали богом. (5) У них есть рассказ: будто на это сражение явился муж, по виду и по одежде, поселянин, и он оралом перебил множество варваров и затем исчез. Когда аѳиняне спросили об этом бога, то бог отвечал им только, чтобы они почитали Ехетлея (силача) как героя. Есть там и трофей из белого камня. Аѳиняне говорят, что они похоронили и павших здесь мидян, как и подобает предать земле умерших, но я не мог найти никакой могилы: ни насыпи, ни другого знака не было вовсе. Должно быть, просто их сносили в ямы.
(6) Есть в Мараѳоне источник, называемый Макария (счастливый). О нем рассказывают вот что. Когда Геракл бежал из Тиринѳа от Еврисѳея, то поселился у своего друга, трахинскаго царя, Кеика; а когда Геракл ушел от людей, и Еврисѳей стал требовать его детей, то трахинский царь, ссылаясь на свою слабость и на бессилие Фисея, послал их в Аѳины. Дети прибыли, как просители защиты, и стали первым поводом к войне пелопоннесцев с аѳинянами, потому что, не смотря на требования Еврисѳея, Фисей все таки не выдал их. Говорят, перед этим сражением аѳинянам было предсказано, что кто–либо из детей Геракла должен умереть по своей воле, иначе победа невозможна. Тогда Макария, дочь Геракла и Дояниры, пронзила себя мечем, и таким образом доставила аѳинянам победу; а от нее и название источника.
(7) В Мараѳоне есть озеро, довольное илистое, в которое, но незнанию дорог, копали бежавшие варвары, и где последовало сильное избиение их: а за озером, в скалах, каменные ясли для конницы Артаферна, и следы палатки. Из этого озера течет речка, вода которой, по близости к озеру; хороша для скотины, но при впадении в море очень соленая и переполнена морскими рыбами.
Несколько подальше от Мараѳонского поля, гора Пана и в ней замечательная пещера; вход в нее узкий, но если войти, то там есть комнаты, умывальни и так называемое «стойло Пана» — камни, совершенно похожие на коз.
33. Недалеко от Мараѳона — Враурон, где но аѳинскому преданию высадилась Ифигeния, дочь Агамемнона, бежавшая от тавров с изображением Артемиды, которое она здесь оставила и направилась сперва в Аѳины, а затем в Аргос. Действительно, там есть древнее деревянное изваяние Артемиды. В другом месте я расскажу, у каких варваров, по моему мнению, находится образ этой богини. В стадиях 60 от Мараѳона, (2) если идти по дороге, вдоль моря, в Оропе, находится Рамнунт — селение около моря, а немного дальше от моря в горы — храм Немесиды, неумолимой мстительницы за всякое насилие человека. Полагают, что и вступившим сюда варварам первое мщение последовало от этой богини. Считая ни по чем взять Аѳины, варвары даже везли с собой паросский мрамор, чтобы доставить трофей своим подвигам. (3) Из этого мрамора Фидий сделал изваяние богини Немесиды, голова которой держит венок с оленями и маленькими изваяниями победы (Ники); в левой руке яблочная ветвь, в правой — кубок, а на кубке изображены эфиопы. Но что касается эфиопов, этого и я сам не могу объяснить, и не соглашаюсь с мнением якобы знатоков, которые говорят, что эфиопы изображены на кубке по причине реки Океана, так как эфиопы живут у Океана, (4) а Океан — отец Немесиды, — между тем как у Океана, и притом не реки, а самого крайнего моря, по какому только ездят люди, живут ивирийцы и келты, и Океан имеет остров Вреттанию, а из эфиопов, тех что за Сииной около Ериѳрейского моря, последние — ихфиофаги, и тот залив, при котором они живут, называется заливом «ихфиофагов»; и справедливейшие эфиопы живут около города Мерои и равнины, называемой Эфиопскою. Это те самые, которые показывают стол Солнца, но у них нет ни моря, и никакой реки, кроме Нила. (5) Есть еще другие эфиопы — соседние с маврами, простирающиеся до насамонов, а насамоны, которых Геродот называет атлантами, приписывающие себе знание мер земли, называют ликситами тех, что живут на самом краю Ливии у Атланта; они ничего не сеют и питаются диким виноградом. Но и у этих эфиопов, и у насамонов, нет никакой реки и вся вода тотчас же поглощается песком. (6) А вода из Атланта мутная, и на её берегах водятся крокодилы, не менее двух локтей, которые при приближении человека прячутся в воду. Очень многие полагали, что эта вода, снова показываясь из песку, делает Нил Египетский. А этот Атлант так высок, что, по рассказам, вершинами касается неба, но недоступен по причине вод и по причине деревьев, которые там встречаются повсюду. Он известен только со стороны насамонов, а с морской стороны его, кажется, никто не объезжал. Но об этом довольно.
(7) Что касается крыльев Немесиды, то и это и другие древние изваяния этой богини сделаны без крыльев, а что я после видел в Смирне эту святыню с крыльями, то причина тому вот какая: сила этой богини более всего выказывается в людях влюбленных, и на этом основании ей, как и Ероту, придали крылья.
Еще коснусь изображений на пьедестале этой статуи, предварительно сказавши для пояснения следующее: по рассказам эллинов, матерью Елены была Немесида, а кормилицей — Леда, а отцом все одинаково признают не Тиндарея, а Зевса. (8) На основании этого предания, Фидий изобразил около Немесиды Елену, ведомую Ледою, а также Тиндарея с сыновьями и человека, стоящего при коне, по имени Конника (Иппея). Там есть Агамемнон, Менелай и Пирр, сын Ахилла — первый, получивший в жены Ермиону, дочь Елены. Орест, за свое святотатство против матери, здесь не помещен, хотя Ермиона никогда не покидала его и родила ему сына. Далее на пьедестале, изображен так называемый Епох и еще один юноша. Об этом я ничего не слышал кроме того, что они были братья Энои от которой и название дано этому поселку.
34. Землей Оропией, что между Аттикой и Танагрикой, в древности принадлежавшей виотийцам, аѳиняне завладели уже на нашей памяти, потому что хотя они воевали за нее все время, но приобрели только тогда, когда Филипп взял Ѳивы и подарил им. Город Ороп, лежащий при море, не имеет ничего достойного упоминания.
(2) Не далее 12 стадий от Оропа находится храм Амфиарея. Говорят, когда Амфиарей бежал из Ѳив, под ним раступилась земля, и поглотила и его и колесницу, но только это случилось не здесь, а там, где находится так называемая ныне местность «Колесница» (Арма), на дороге из Ѳив в Халкиду. Первые признали Амфиарея богом жители Оропа, а за ними и все эллины. Я могу указать и других смертных, которым, после их кончины, эллины воздают божеские почести и даже посвятили города, напр., Елеунт в Херсонесе, посвященный Протесилаю, Ливадия в Виотии Трофонию. Точно также в Оропе есть храм Амфиарею с статуей из белого мрамора. (3) Но жертвенник его состоит из нескольких частей: одна — Гераклу, Зевсу и Аполлону Пеону; другая — героям и их женам; третья — Естии, Ерму, Амфиарею и одному из его сынов, Амфилоху, так как Алкмеон за преступление против Ерифилы не получил почести ни в храме Амфиарея, ни даже подле Афмилоха; четвертая — Афродите и Панакии, а также Иасо, Игиее и Аѳине Пеонии; пятая — нимфам, Пану и рекам: Ахелою и и Кифису. Амфилоху есть жертвенник в Аѳинах, но кроме того в Киликии, в городе Малле, есть прорицалище его имени, из всех прорицалищ моего времени самое не лживое.
(4) В Оропе, около храма, есть источник с именем Амфиарея, над которым не приносят жертв, и не берут воды для очищения или для омовения; а если кто, по прорицанию оракула, излечится от болезни, тот бросает в источник серебренную или золотую монету, потому что отсюда, говорят, Амфиарея появился богом. Один из толкователей, Иофон Кносский, издавший в гекзаметрах изречения прорицалищ, говорит, что Амфиарей прорицал ходившим на Ѳивы аргивцам. Действительно, эти изречения способны увлекать публику, но, мне кажется, Амфиарей возвысился собственно распознаванием снов, потому что кроме тех снотолкователей, которым древность приписывает вдохновение Аполлона, других не было, хотя и были славные толкователи снов, изъяснители полета птиц, жертвенных внутренностей. (5) Это ясно из того, что как только его признали богом, он стал открывать волю свою посредством снов. Таким образом, прибывший с вопросом к Амфиарею должен сперва очиститься; а очищение состоит в жертве богу, которая приносится и ему, и всем, кому посвящен жертвенник. Сделав это, жертвуют барана: снимают шкуру, расстилают и засыпают на ней, ожидая откровения через сон.
35. Не далеко от своей страны аѳиняне имеют острова. Один из них называется островом Патрокла, о котором я говорил уже раньше; другой лежит за мысом Сунийским по левую руку, если ехать в Аттику. На нем, говорят, по взятии Илиона, высадилась Елена, и потому он носит название острова Елены. (2) Остров Саламин, лежащий против Елевсина, доходит до Мегариды. Название острову, говорят, дал Кихрей, по имени своей матери, Саламины, дочери Асопа. Теламон с эгинцами поселился на нем уже позже, а внук Аякса, сын Еврисака, Филей, получив аѳинское гражданство, передал остров аѳинянам. Много лет спустя, когда саламинцы не захотели оказать поддержки аѳинянам в войне с Кассандром и приняли сторону македонян, аѳиняне разрушили их город, а Аскитада, избранного тогда саламинским полководцем, присудили к смерти и поклялись на все времена помнить измену саламинцев. (3) Еще теперь видны развалины городской площади, и между ними храм Аякса с его статуей из черного дерева. А в Аѳинах до сих лор продолжается чествование Аякса и Еврисака, который тоже имеет свой жертвенник. В Саламине, не далеко от пристани, показывают камень, на котором, говорят, сидел Телемон и смотрел на корабль, отвозивший его сыновей в Авлиду, во время похода Еллинов под Трою. (4) Тамошние жители рассказывают, что, после смерти Аякса, в их земле показался цветок: белый с красным, поменьше лилии, и также, как гиацинт, имеющий на себе буквы. А относительно присуждения Одиссею оружия Аякса, я слышал такой рассказ от эолийцев, заселивших в последствии Илион: когда Одиссей возвращался из Илиона, и последовало крушение его корабля, то оружие выброшено было волнами на могилу Аякса. А что касается громадных размеров Аякса, то один мисиец рассказывал мне вот что. Когда море размыло ту часть могилы, что к берегу, и вход в курган оказался нетруден, тогда явилась возможность удостовериться в громадности Аякса, и действительно: голенные кости, те, что врачи называют «милы» (надколенные чашки), были у него величиною с тот диск, который употребляют молодые люди при состязании в пентафле.
(5) Относительно громадного роста, я нисколько не удивляюсь, напр., тем келтам, которые живут на самом краю, в стране, смежной с холодной пустыней, и называются каварами: они ничем не разнятся от египетских мумий; но вот что мне казалось достопримечательным. (6) В Магнезии, при р. Лифее, был гражданин Протофан, одержавший в Олимпии в один день победу в борьбе и в панкратии. После его смерти, разбойники проникли в его могилу, надеясь чем либо поживиться, а затем вошли туда и другие, чтобы посмореть на мертвого. У этого Протофана ребра не имели промежутков: все у него было сросшееся от плеч до самых маленьких ребер, которые врачи называют фальшивыми. Опять же, в Милете, перед городом, есть остров Лада, который тоже распадается на маленькие островки. Один из них называется остров «Астерия», и на нем похоронен некто Астерий, который был сын Анакта, а. Анакт был сын земли. Этот умерший имеет не менее 10 локтей длины. А вот еще диво. В верхней Лидии есть небольшой город, (7) Тименуѳиры (Ворота Тимена). Однажды от дождей там обрушился холм, и в нем оказались кости, по виду — как есть человечьи, но по величине — не знаешь, что и подумать. Когда об этом разнесся слух, многие стали говорить, что это труп Гириона Хрисаорова, и что тут же есть его трон, — действительно, в каменистом выступе горы там вделано седалище для человека; что тамошняя речонка — река Океан, что некоторым, когда пахали, попадались бычачьи рога, — по преданию, Гирион имел замечательных коров, — и т. п. (8) Но когда я выяснил им, что Гирион жил в Гадирах и что от него нет никакой могилы, а только есть дерево, имеющее несколько видов, тогда лидийские археологи доискались настоящего смысла: что это тело Илла, который был сын Геи (земли), и от которого названа река, и что Геракл, живший некогда у Омфалы, по имени реки назвал и своего сына Иллом.
36. Возвращаюсь к прежнему рассказу. В Саламине есть храм Артемиды и трофеи победы, которую доставил еллинам Ѳемистокл Неоклов. Есть храм и Кихрея, потому что, когда в эту войну с мидянами на кораблях явился дракон, и аѳиняне спросили бога, бог сказал им, что это герой Кихрей.
(2) Перед Саламином есть другой остров, по имени, Пситалия. Сюда высадилось около 400 варваров, которые тут же и погибли, когда был разбит флот Ксеркса и на Пситалию перешли эллины. Художественных изваяний на этом острове нет, только деревянные статуи Пана, простой работы.
(3) Если из Аѳин идти в Елевсин по дороге, которую аѳиняне называют Священною, то здесь будет памятник Анфемокрита. Относительно этого Анфемокрита мегарцы допустили безбожное дело: когда он шел к ним, как глашатай, чтобы они не возделывали священной земли, они убили его. За это преступление на них до сих пор еще лежит гнев богинь, так что даже император Адриан не мог оказать им защиты — им одним из всех еллинов. (4) За памятником Анфемокриту могила Молосса, избранного полководцем, при отправлении аѳинян на Еввию на помощь Плутарху, и место, названное «Скирон», по следующему поводу. Когда елевсинцы воевали с Ерехѳеем, из Долопы прибыл к ним прорицатель. Скир, тот самый, который в Фалире построил древний храм Аѳины Скирады; а когда он пал в сражении, то елевсинцы похоронили его около речки и по имени героя назвали речку и место.
(5) Невдалеке памятник Кифисодора, бывшего председателя народного собрания и более всех противодействовавшего макодонскому царю Филиппу, сыну Димитриеву. Этот Кифисодор устроил союз аѳинян: с царями — мисийским Атталом и египетским Птоломеем, с независимыми племенами Этолии и с островитянами — родосцами и критянами. А когда большая часть помощи из Египта, Мисии и Крита не явилась во время, а родосцы с одними своими кораблями пособили немного, (6) Кифисодор отправился в Италию и стал умолять римлян о защите; и римляне, пославшие тогда аѳинянам силу и полководца, до того потрясли Филиппа и Македонию, что спустя немного отняли от сына Филиппова, Персея, всю власть, и его самого увели в плен, в Италию. Этот Филипп был сын того самого Димитрия, который, как я выше сказал, убил Александра, сына Кассандрова, и первый из этого дома захватил власть над македонянами.
37. Дальше, за памятником Кифисодора, похоронен Илиодор из Ал, которого картину можно видеть и в великом храме Аѳины. Тут же похоронен Ѳемистокл, сын Полиарха, в третьем колене потомок Ѳемистокла, боровшегося с Ксерксом и мидянами. О других членах этого рода я не буду упоминать, кроме Акестион. Этой Акестион, дочери Ксенокла, внучке Софокла, правнучке Леонтида, довелось видеть всех их, до четвертого колена — Льва, дадухами, а из современников она видела дадухами сперва брата Софокла, затем мужа Ѳемистокла, а когда и он умер, сына Ѳеофраста. Такое досталось ей счастье.
(2) Если пройти дальше, будет священный участок героя Лакия и поселок, жители которого поэтому называются Лакиадами. Там же могила Никокла Тарантинского, достигшего величайшей славы между певцами — кифаристами. Дальше жертвенник Зефира и храм Димитры и её дочери, почитаемых вместе с Аѳиной и Посидоном. На этом месте, по преданию, Фитал принимал в своем доме Димитру, и она за это дала ему росток смоковницы. Это подтверждает и надпись на гробе Фитала:
«Здесь некогда царь герой Фитал принимал великую Димитру, когда она впервые произвела плод, называемый смертными священной смоквой. За то род Фитала цветет славою вечно».
(3) Прежде чем перейти р. Кифис, находится памятник знаменитого в свое время трагического актера Ѳеодора, а у самой реки — два изваяния богов, приношения: одно Мнисимахи, другое ее сына, который остриг свои волосы в жертву Кифису. Что это обычай древний, существовавший у всех эллинов, можно видеть из Гомера, который говорит, что Пилей дал обета Сперхию принести ему волосы своего сына Ахилла, если он благополучно возвратится из Трои.
(4) Перейдя Кифис, будет древний жертвенник Зевсу Милостивому (Милихию). На этом жертвеннике Фисей, когда перебил разбойников и с ними Синиса, своего родственника по Питѳею, принимал очищение от потомков Фитала. Там же могила Ѳеодекта, из Фасилиса; там же и Мнисиѳея. Об этом, последнем, говорят, что он был хороший врач и искусный ваятель, оставивший между другими произведениями Иакха. Около этого пути построен небольшой храм, называемый Бобовым (Киамитовым). Об этом я не могу сказать ничего определенного: был ли это первый человек, посеявший бобы, или это только название героя, потому что изобретение бобов приписать Димитре нельзя, как это известно тому, кто присутствовал при Елевсивских таинствах, или читал так называемые «Орфаки».
Из памятников, замечательных по величине и красоте, здесь находятся: один — некоего родосца, поселившегося в Аѳинах, другой — воздвигнутый македонянином Арпалом, (5) тем самым, который бежал из Азии от Александра в Европу и, прибывши в Аѳины, был схвачен, по своими богатствами подкупил даже друзей Александра, и спасся. Перед тем он имел женою Пиѳионику, родом — не знаю откуда, бывшую гетерой в Аѳинах и в Коринѳе. Арпал питал к ней такую любовь, что, когда она умерла, воздвиг ей замечательнейший из древних эллинских памятников.
(6) Там же есть святилище с изваяниями Димитры и ее дочери, а также Аѳины и Аполлона, хотя в древности оно посвящено было одному Аполлону, и вот почему. Говорят, что Кефал, сын Диионов, вместе с Амфитрионом ходил на тилевоев и поселился на том острове, который теперь от Кефала называется Кефаллиния, а до того времени Кофал жил в Ѳивах, бежавши туда из Аѳин, вследствие убийства своей жены, Прокриды. Его потомки в 10 колене, Халкин и Дэт, отправившись в Делфы, просили бога о возвращении в Аѳины, (7) и бог приказал им принести жертву Аполлону на том месте Аттики, где увидят бегущую по земле «трииру». И вот, когда они были уже около так называемой горы Пикилы, показался дракон, который скоро бежал в свое логовище. На этом месте они принесли жертву Аполлону, а когда возвратились в город, аѳиняне дали им гражданство. Далее храм Афродиты, и перед ним замечательная стена из необделанного камня.
38. Так называемые Ручьи (Риты) имеют только речное течение, потому что вода в них совершенно морская, так что можно подумать, что они выходят из Халкидского Еврипа, текут под землею и опять впадают в ниже–лежащее море. Риты, говорят, посвящены Коре и Димитре, и ловить в них рыбу можно только жрецам, а как я узнал, Риты в древности были границей между аѳинянами и елевсивцами.
(2) Если перейти Риты, здесь сейчас же жил Крокон, там, где и теперь еще так называемый дворец Крокона. Этот Крокон, по аѳинским преданиям, имел женою дочь Келея, Сесару. Впрочем, это говорят только принадлежащие к поселку Скамвонид. Но я не мог найти могилы Крокона, а могилу Евмолпа указывают одинаково аѳиняне и елевсинцы. Этот Евмолп, говорят, прибыл из Фракии, и был сын Посидона и Хионы, а Хиона, говорят, дочь ветра Борея и Орифии. Относительно происхождения Евмолпа, у Гомера ничего не сказано; он только называет его в своей поэме «доблестным». (3) Когда была война аѳинян с елевсинцами, и у аѳинян был убит царь Ерехѳей, а у елевсинцев сын Евмолпа, Иммарад, то война кончилась на том, чтобы елевсинин во всем подчинились аѳинянам, но Елевсинские таинства совершали бы елевсинцы независимо, и священную службу богиням устроили бы: Евмолп и дочери Келея [Поэты Памфо и Гомер одинаково называют их: Диогения, Паммерона и третья — Сесара]. Когда умер Евмолп, ему наследовал младший сын его Кирик, которого, впрочем, сословие Кириков считает сыном не Евмолпа, а Ерма и дочери Кекропа Аглавры.
(4) Там же памятник герою Иппофоонту, от которого получила свое название одна из фил, а недалеко и Зарику, о котором говорят, что он у Аполлона учился искусству муз. Но сколько мне известно, Зарик был пришлец, и притом лакедемонянин (от него в Лаконике и один приморский город называется Зараком), а был ли у аѳинян туземный герой Зарик, об этом не могу ничего сказать.
(5) Около Елевсина протекает речка Кифис, течение которой здесь гораздо быстрее, чем в другом месте. Около Кифиса одно место называют «Еринеон», и говорят, что там сошел под землю Плутон, когда похитил Кору. Здесь же Фисей убил разбойника Полипимопа, по прозвищу, Прокруста.
(6) В Елевсине есть храмы: Триптолему, Артемиде Пропилее, Посидону отцу, и колодец, называемый «Каллихорос», где елевсинские женщины впервые составили священную пляску и приветствовали богиню. А Рарийскоо поле, говорят, было первое, засеянное и возрастившее плод; потому–то принято брать из него для жертв смолотый ячмень и делать хлебцы. Там же показывают ток Триптолема и его жертвенник. (7) А говорить о том, что находится за стенами святилища, запрещает мне мой сон; кроме того для лиц, непосвященных в то, на что им и смотреть нельзя, и говорить об этом излишне. Героя Елевсина, от которого город получил название, некоторые считают сыном Ерма и Даиры, дочери Океана, другие — сыном Огига. Вообще, за отсутствием родословных, древние сказания представляют разные выдумки, особенно в происхождении героев.
Из Елевсина ведут две дороги: одна в Виотию, другая в Мегатры. Если идти в Виотию, то здесь, между Аттикой и Виотией, будет Платейская область. Прежде границей были Елевѳеры, а когда Елевѳеры отошли к Аѳинам, то гора Киферон стала границей между Аттикой и Виотией. Но Елевѳеры перешли к Аѳинам не потому, чтобы взяты были войною, а потому что сами жители возненавидели ѳиванцев и пожелали аѳинского управления. На пограничном поле храм Диониса, из которого в Аѳины перенесено древнее деревянное изваяние этого бога, а то, что теперь в Елевѳерах, сделано по образцу старого. Немного подальше небольшая пещера, и в ней источник холодной воды. Об этой пещере говорят, что Антиона, когда родила детей, положила их сюда, а пастух, который нашел их, распеленал и омыл в этом источнике. От Елевѳер остались еще остатки городской стены и основания зданий, которые показывают, что город расположен был по равнине, идущей от Киферона.
39. Другая дорога из Елевсина ведет в Мегары. На этой дороге есть колодец, называемый Анфион. Поэт Памфос говорит, что при этом колодце сидела Димитра после похищения дочери, приняв вид старухи, а дочери Келея, приняв ее за обыкновенную старуху, отвели к своей матери Метанире, которая вверила ей воспитание своего сына. (2) Немного дальше от колодца святилище Метаниры, а за ним (аргивские) могилы героев, ходивших на Ѳивы с Адрастом. Креон, царствовавший тогда в Ѳивах, как опекун сына Етеоклова Лаодаманта, не позволил, чтобы родные подняли и похоронили убитых, но Фисей, склонившийся на просьбы Адраста, начал за них войну с виотийцами, победил в сражении и перенес убитых на елевсинскую землю, где и похоронил. Ѳиванцы же говорят, что они по доброй воле выдали убитых, и отвергают битву.
(3) За аргивскими могилами находится памятник Алопы, которая от Посидона родила Иппофоонта и была на этом месте убита своим отцом Керкионом. Говорят, Керкион вообще был человек жестокий, особенно к иностранцам, не желавшим с ним бороться.. Место, где он боролся, находится не далеко от памятника Алоаы, и при мне еще называлось палестра Керкиона. А Керкион убивал всех, вступавших с ним в борьбу. Один только Фисей одолел его, да и то больше хитростью, так как Фисей первый изобрел борьбу, как науку, и затем от него пошло обучение этой науке; а прежде борцы брали только ростом и силою. У аѳинян эти качества, по моему мнению, самые главные, как в преданиях, так и в зрелищах; [мой рассказ выделяет только то, что стоит записи],
4 [Мегарида]. Соседняя с Елевсином — Мегарская область. В древности она тоже принадлежала аѳинянам, как оставленная Пандиону царем Пилою. Доказательства этому: первое — могила Пандиона в Мегарской земле, второе — что Нис, уступивший власть над аѳинянами старшему в роде, Эгею, сам остался царствовать в Мегарах и в остальной земле до Коринѳа. Да еще и теперь у мегарцев есть гавань, по имени, Нисея. Уже впоследствии, в царствование Кодра, когда на Аѳины пошли войной пелопоннесцы, и когда пелопоннесцы, не ожидая успеха, должны были вернуться назад, а на обратном пути заняли Мегары, только тогда Мегары отданы были в поселение коринѳянам и другим союзникам. (5) Таким образом мегарцы переменили нравы и язык и сделались дорянами, а город, сказывают, назван так еще при царствовавшем в этой земле Каре, сыне Форонея, и вот по какому случаю: при Каре впервые построено святилище Димитры, которое жители назвали Мегары. Так говорят сами мегарцы, но виотийцы утверждают, что когда Нис воевал. С Миносом, то на помощь ему прибыл с виотийским войском Мегарей, сын Посидона, обитавший в Онхисте, и так как он пал, в сражении и там же похоронен, то от него и пошло имя города «Мегары», прежде называвшегося «Ниса». Мегарцы говорят еще, что в 12‑м поколении после Кара, (6) сына Форонея, прибыл из Египта Лелег и воцарился в Мегариде, и жители в его царствование назывались лелегами. Сын его был Елисов, у Клисона — · Пила, а у Пилы — Скирон. Последний имел женою дочь Пандиона, и когда заспорил за власть с сыном Пандиона, Нисом, то Эак рассудил их, чтобы царство отдать Нису и его потомкам, а предводительство на войне — Скирону; но Нису наследовал Мегарей, сын Посидонов, женившийся на дочери Ниса, Ифиное. Так говорят мегарцы; а критской войны и последовавшего при Нисе взятия города вовсе не признают.
40. В самом городе есть колодец, устроенный Ѳеагеном, о котором я раньше упоминал, что он имел женою дочь аѳинского Килона. Этот Ѳеаген, достигнув тираннии, устроил колодезь, весьма замечательный, как размерами, так и украшениями, и особенно множеством колонн. Текущую в нем воду называют водою Сифнидских нимф; а о Сифнидских нимфах мегарцы рассказывают, что они туземные, и что с одной из них сочетался Зевс, а сын этой нимфы и Зевса будто бы спасся от бывшего при Девкалионе потопа тем, что бежал на вершину горы Герании, которая тогда еще не имела этого названия, но он плыл на крик летевших журавлей (геракон), и потому гора названа Герания.
(2) Не далеко от этого колодца есть древнее святилище. При мне там стояли изваяния римских императоров и медное изображение Артемиды, с именем спасительницы (Сотиры). Говорят, когда отряд из войска Мардония, сделавший набег на Мегариду, возвращался назад в Ѳивы, к Мардонию, то волею Артемиды на этих всадников неожиданно напала ночь, и они, сбившись с дороги, попали в горы. Они стали тогда пускать стрелы, нет ли вблизи неприятельского войска, и от стрел ближайшие скалы застонали, а они стали стрелять еще усерднее, и все думали, что стреляют в неприятелей. (3) Наконец, у них вышли все стрелы, а когда наступил день, пришли мегарцы, напади на безоружных, и убили очень многих. За это мегарцы сделали изваяние Артемиды Сотиры. Там же находятся изваяния так называемых «Двенадцати богов» — работа, приписываемая Праксителю, но Артемида — произведение Стронгилиона.
(4) Затем, если идти в священную рощу Зевса, в так называемый Олимпиион, находится достопримечательный храм, но в нем изваяние Зевса не кончено, так как тогда наступила пелононнеская война, в которую аѳиняне ежегодно опустошали Могары с моря и суши, и разорили не только общественное добро, но и многих частных людей довели до совершенной бедности. У этого изваяния Зевса лицо из слоновой кости и золота, а остальное из гипса и глины. Делал его свой человек, Ѳеокосм, при содействии Фидия. Над головой Зевса Времена и Судьбы (Оры и Миры), — что и понятно: только ему подвластно предопределение, и времена им одним управляются. За храмом лежат полуобделанные деревянные части, которые Ѳеокосм намерен был украсить золотом и слоновой костью, для полного окончания статуи Зевса.
(5) В самом храме лежит медный нос военного корабля (триеры), который мегарцы, по их словам, взяли у аѳинян во время войны за Саламин. Аѳиняне согласны с тем, что этот остров на некоторое время отпал к мегарцам, но говорят, что впоследствии Солон своими элегиями воспламенил их, и они сперва воевали за остров, а потом одержали победу и снова завладели Саламином, а мегарцы утверждают, что их изгнанники, которых они называют дориклиями, отправились на Саламин к тамошним поселенцам (клирухам) и передали Саламин аѳинянам.
(6) За рощей Зевса, если взойти на акрополь, называемый еще и теперь, по имени Кария Форонеева, «Кария», находятся храмы: Диониса Никтелия, святилище Афродиты Епистрофии, так называемое Прорицалище Ночи и храм Зевса Копия, — последний без крыши. Изваяние Асклипия и Игиея — работа Вриаксиса. Там же так называемый «Чертог» [Мегарон] Димитры, построенный будто бы бывшим царем Каром.
41. Если спускаться с акрополя в сторону, но направлению к северу, то невдалеке от рощи «Олимпиион» могила Алкмены. Говорят, когда Алкмена возвращалась из Аргоса в Ѳивы, то умерла на дороге около Мегар. По этому поводу гераклиды заспорили одни желали перенести тело Алкмены в Аргос, другие — -в Ѳивы, так как могилы сынов Геракла, происходивших из Мегар, и могила Амфитриона находятся в Ѳивах. На этот спор Дельфийский бог отвечал, что будет лучше похоронить в Мегарах.
(2) Отсюда местный археолог повел меня в место, которое он называл «Поток» (Рун), потому что прежде вода стекала с гор в это место, но Ѳеаген, бывший тиранн, отвел воду в другую сторону, а там поставил жертвенник Ахелою. Близко оттуда памятник Илла Гераклова, павшего в единоборстве с аркадцем Ехемом Аероповым. В другом месте я скажу, кто был Ехем, убивший Илла; а Илл тоже похоронен в Мегарах. Итак, об этом походе гераклидов на Пелопоннес, по справедливости, можно сказать, что он был в царствование Ореста.
(3) Не далеко от памятника Илла храм Исиды, а около него храм Аполлона и Артемиды. Строил, говорят, Алкаѳ, тот самый, который убил известного киферонского льва. Когда этот лев погубил многих и в том числе Евинна, сына мегарского царя Мегарея, а между тем старший сын, Тималк, еще раньше был убит Фисеем, в походе с Диоскурами на Афидну, тогда Мегарей обещал выдать свою дочь и сделать наследником царства, если кто убьет киферонского льва. Тогда, говорят мегарцы, на этого зверя пошел сын Пелопа, Алкаѳ, и посилил, и стал царем; а когда стал царем, построил этот храм, назвав Артемиду Добытчицей (Агротера), а Аполлона Добытчиком (Агрэй). (4) Так об этом говорят, и мне остается только соглашаться с мегарцами, а как это было, не могу проверить. Что Алкав убил льва на горе Киферон, этому я верю, но откуда известно, что Тималк, сын Мегарея, ходил на Афидну с Диоскурами? а если ходил, то каким образом мог быть убит Фисеем, когда даже Алкман, в своем стихотворении «к Диоскурам», говорит, что Диоскуры взяли Аѳины, и мать Фисея увели в плен, но что Фисей при этом отсутствовал? (5) Пиндар сообщает то же самое, и прибавляет, что Фисей хотел быть зятем Диоскуров, прежде чем отправиться с Пирифоем для содействия ему в знаменитом браке.
Но всякий, занимавшийся генеалогией, признает большое заблуждение мегарцев, если у них Фисей потомок Пелопа. Истинный рассказ мегарцы нарочно скрывают, потому что не желают признать, что их город был завоеван в правление Ниса, что Нису наследовал зять Мегарей, а Мегарею — Алкаѳ. (6) А известно, что когда умер Нис и Мегары были разрушены, в это самое время прибыл Алкаѳ из Елиды. Доказательством этого служит то, что он вновь построил городскую стену, потому что прежняя разрушена была критянами. Вот что можно сказать об Алкаѳе, убившем льва на Кифероне, или в другом месте, и построившем храм Артемиды Агротеры и Аполлона Агрея.
Если идти дальше от этого храма, будет святилище героя Пандиона. Что Пандион похоронен на скале «Аѳины Анфии» (Гагары — Водолазницы), я уже раньше сказал, но почитание ему воздается и в Мегарах. (7) Около святилища Пандиона находится памятник Ипполиты. Считаю нужным сказать, что говорят мегарцы и по этому поводу. Когда амазонки из за Антиопы пошли войной на Аѳины и затем побеждены Фисеем, причем большая часть их в сражении была убита, тогда Ипполита, сестра Антиопы, и предводительница на этот раз амазонок, с немногими амазонками бежала в Мегары, а так как войско постигла неудача, положение было безнадежное, и никакой надежды на возвращение в Ѳемискиру, то она от тоски скончалась, и здесь же ее похоронили. Памятник её имеет форму амазонского щита.
(8) Не далеко отсюда могила Тирея, имевшего женою Прокну, дочь Пандиона. Как говорят мегарды, Тирей властвовал в местности, называемой Мегарские ключи (Паги–Мегариды), а как я думаю и что еще теперь можно подтвердить, он правил Давлидою, за Херонеей, потому что в старину варвары жили во многих местах нынешней Эллады; но когда случилось то, что сделал Тирей с Филомилой, и что сделали женщины с Итисом, Тирей не мог уже долее удержаться. (9) Таким образом он умер самоубийством в Мегарах; ему тотчас насыпали могилу, и стали приносить каждый год жертву, — и на этом месте, говорят, в первый раз явилась птица удод, — а Прокна и Филомила пошли в Аѳины, оплакивая то, что с ними сделали, я что они сами сделали, и от слез умерли, а народная молва превратила их в соловья и ласточку, так как эти птицы поют жалостно и очень похоже на плач.
42. У мегарцев есть еще другой акрополь, с именем Алкаѳа. Если всходить сюда, на правой руке находится памятник Мегарея, который во время нашествия критян пришел на помощь из Онхиста. Там же показывают очаг богов, называемых Продомеями (Закладчиками), которым Алкаѳ приносил жертву, приступая к постройке крепости. (2) А около очага ость камень, на котором, говорят, Аполлон положил кифару, когда помогал Алкаѳу строить стену. А что мегарцы наложили подать на аѳинян, доказывается и вот чем: как известно, Алкаѳ посылал в Крит с Фисеем свою дочь Перивею, именно как дань. Таким образом тогда, по слонам мегарцев, при постройке крепости, Алкаѳу помогал Аполлон и свою кифару положил на камень, и теперь, если этот камень ударить камешком, он звучит, как тронутая кифара.
(3) Хотя это возбудило мое удивление, по гораздо более я удивляюсь египетскому колоссу. Если идти в Египетские Ѳивы, за Нил, к так называемым «Свирелям» (сирингам), то там находится сидячее, звучащее изваяние, которое народ называет Мемноном. По словам ѳивян, этот Мемнон прибыл в Египет из Эфиопии и доходил даже до Суз, но они называют его не Мемноном, а Фаменофом: будто такой у них был человек, и это его изваяние. А я слышал еще, что это изваяние Сесостриса, разбитое Камбизом. Действительно, вся часть от головы до середины туловища отбита и лежит отдельно, а остальное сидит, и каждый день, при восходе солнца, издает звуки, похожие на звуки кифары или на звуки тронутой струны на лире.
(4) Есть в Мегарах и здание совета, где некогда была могила Тималка, о котором я раньше сказал, что он не мог быть убит Фисеем. А на вершине акрополя построен храм Аѳины, изображение которой вызолочено, кроме рук, конечностей ног и лица, которые сделаны из слоновой кости. Там же есть другой храм Аѳины, с именем Победы (Ники), и еще один, с именем Аяксовой (Эантиды), о котором мегарские археологи ничего не говорят, и я расскажу немногое, что знаю. Теламон, сын Эака, имел женою дочь Алкаѳа, Перивею; по этому, я полагаю, когда к его сыну, Аяксу, перешла власть Алкаѳа, он и поставил изображение Аѳины.
(5) Старый храм Аполлона был из кирпичей; впоследствии император Адриан построил другой, из белого мрамора. Изображения Аполлона Пиѳийского и Десятинного (Докатифора) очень похожи на египетские деревянные изваяния, а Аполлон, называемый Архигетом, похож на эгинские произведения: все они одинаково делаются из черного дерева. (От одного кипрянина, умеющего различать целебные травы, я слышал, что это дерево не имеет ни листьев, ни плодов, и даже не освещается солнцем; что корни его под землею, и их выкапывают эфиопы, между которыми есть умеющие отыскивать черное дерево). (6) Невдалеке находится храм Димитры Законоположницы(Фесмофоры), около которого, если спускаться вниз, будет на мятник сына Алкаѳа, Каллиполида. У Алкаѳа был еще старший сын, Исхеполид, которого он посылал к Мелеагру помочь убить известного этолийского зверя. Когда Исхеполид там умер, и Каллиполид узнал об этом раньше отца, то побежал в акрополь, где в это самое время отец приносил жертву Аполлону, и разбросал дрова на жертвеннике, а Алкаѳ, который еще не знал о смерти Исхеполида, оскорбившись этим святотатством сына, в гневе схватил полено из жертвенника, ударил Каллиполида по голове и убил.
(7) На дороге в пританей находится священное здание Ино, а вокруг него каменная ограда, по которой растут масличные деревья. Из всех эллинов одни мегарцы утверждают, что тело Ино выкинуто было на их берег, что Клисо и Таврополис, дочери Клисона Лелегова, нашли его и похоронили, что у них первых Ипо получила название Левкофеи, и они стали ежегодно приносить ей жертвы.
43. Мегарцы указывают также героон Ифигении, которая тоже будто умерла в Мегарах. Но относительно Ифигении я слышал иной рассказ аркадцев; знаю, что и Исиод в своем «Счислении женщин» говорит, что Ифигения не умерла, но волею Артемиды стала Гекатой. Согласно с этим пишет и Геродот, что тавры, живущие около Скифии, приносят в жертву Деве потерпевших кораблекрушение, и эту Деву считают Ифигенией, дочерью Агамемнона.
В Мегарах, воздают почитание и Адрасту, который будто бы умер тоже в Мегарах, на возвратном пути из похода на Ѳивы; а причиной смерти, говорят, была старость и кончина сына Эгиалея. Есть там и храм Артемиды, построенный Агамемноном, когда он пришел просить жившего в Мегарах жреца Калханта следовать в Илион. (2) А. в пританее, говорят, похоронен Евипп, сын Мегарея, и Исхеполид, сын Алкаѳа. Около пританея находится скала, называемая «Скала Отклика» (Анаклифра), оттого что Димитра, — если это правда, — когда разыскивала свою дочь, здесь сидела и звала ее. Похожее на это и теперь еще делают мегарские жепщины.
(3) Есть могилы и в самом городе: одна в честь тех, которые умерли при нашествии мидян, другая, называемая «Эсимнион», тоже посвящена героям, по следующему случаю. Когда Иперион, сын Агамемнона, — это был последний мегарский царь, — был убит Сандионом за свою жадность и насилия, мегарцы не захотели более управляться одним человеком, и решили иметь начальников выборных, которые бы слушались друг друга попеременно. Тогда первейший из граждан, Эсимп, отправился в Дельфы к богу и спросил: каким образом они могут быть счастливы. Бог, между прочим, отвечал, что мегарцы будут счастливы тогда, если будут совещаться «со многими». Полагая, что это относится к умершим, мегарцы и построили здесь здание совета — чтобы могила героев была внутри здания.
(4) Если отсюда идти к святилищу Алкаѳа, которое в мое время служило хранилищем мегарских грамот, то будут памятники: один Пирго, жены Алкаѳа, пока он не взял дочь Мегарея Евехму, другой — дочери Алкаѳа, Ифинои. Последняя, говорят, умерла девушкой, и потому существует обычай, что на её могилу девушки, перед браком, совершают возлияния и бросают части волос, так точно, как некогда в Дилосе девушки стригли волосы в честь Екаерги и Опиды.
(5) При входе в храм Диониса, находится могила Астикратии и Манто, дочерей Полиида, сына Киранова, внука Авантова, правнука того Мелампода, который приходил в Мегары совершать очищение над Алкаѳом, по поводу убийства сына, Каллиполида. Полиид построил еще храм Дионису и поставил изображение этого бога, которое, впрочем, при мне было закрыто, кроме лица; а лицо видно. Тут же стоит Сатир работы Праксителя, из паросского мрамора. Этого Диониса называют Отечественным (патроос), а другой Дионис, с именем Дасилий, говорят, приношение Евхинора, сына Киранова, внука Полиидова.
(6) За храмом Диониса храм Афродиты с изображением богини из слоновой кости, под именем Праксис (Творчество). Это древнейшая святыня в храме, а Пифо (Убеждение) и еще одна богиня, с именем Паригорос (Привет), произведения Праксителя, а Любовь, Тоска и Желание (Ерос, Имерос и Пофос) — произведения Скопы, столь же различающиеся одно ос другого, как различаются их имена, взятые в действиях. Недалеко от храма Афродиты святилище «Счастья» (Тихи) — тоже работа Праксителя; а в соседнем храме Музы и медный Зевс — произведения Лисиппа.
(7) В Мегарах также могила Корева. Сказания поэтов о Кореве, хотя относятся к аргосской истории, я изложу здесь. Когда в Аргосе царствовал Кротон, его дочь, Псамафа, родила от Аполлона сына; но так как она очень боялась отца, то покинула ребенка, а собака, из стада Кротона, разорвала его. Тогда Аполлон послал на аргивцев Мщение (Пину), которое до тех пор отрывало детей от матерей, пока Корев, на радость аргосцам, не убил Мщение, а после убийства, — так как в городе все таки продолжалась вторая, насланная губительная болезнь, — Корев сам пошел в Делфы принять покаяние за убийство Мщения (Пины). (8) Пиѳия отвечала ему: в Аргос не возвращаться, а взять священный треножник и нести из храма, и где он выпадет из рук, там построить храм Аполлону и самому поселиться. И вот когда на горе Журавлихе (Герании) треножник незаметно выскользнул из рук, Корев здесь основал поселок Малые Треножники (Триподиски). А могила Корева на мегарском рынке, и там элегическими стихами написана история Псамафы и Корева, а на могиле памятник — Корев, убивающий Мщение (Пину). Это древнейшее изваяние, какое я видел у эллинов.
44. Около Корева похоронен Орсипп, тот самый, который на состязании в Олимпии, вопреки древнему обычаю состязаться опоясанным, одержал победу в стадии нагой. Говорят, он же впоследствии, будучи полководцем, расширил мегарские владения. Мне кажется, что его опоясание спало с него по его же желанию, потому что он знал, что бежать голому гораздо легче.
(2) Если сходить с рынка, но так называемой Прямой дороге, то на правой стороне будет храм Аполлона Предстателя (Простатирия). Его можно найти, повернув немного с дороги. Изваяние Аполлона — весьма замечательное, как и Артемида, Лито и другие божества. Лито и её дети — произведение Праксителя. А в старом гимнасии, около так называемых «Ворот Нимф», находится камень, имеющий вид небольшой пирамиды. Они называют его «Аполлоном Каринским». Там же есть храм богинь Родовспомогательниц (Илифий). Таковы достопримечательности Мегар.
(3) [Окрестности Мегар.] Если спуститься в пристань, которая еще теперь называется Нисея, там находится храм Димитры Подательницы стад (Малофоры). Об этом названия говорят разно, между прочим и то, что такое имя дали Димитре первые люди, которые завели в этой земле овец. А что касается крыши, то всякий поймет, что она разрушилась от времени. Там же есть акрополь, тоже с именем «Нисея», а если сходить с акрополя, то у моря находится могила Лелега, который, по преданию, прибыл из Египта, и был сын Посидона и Ливии, дочери Епафа. К Нисее прилегает небольшой остров, у которого стояли критские корабли Миноса во время войны с Нисом.
(4) Горная часть Мегариды граничит с Виотией, и имеет два города: Паги и Эгосѳены. Если с большой дороги, ведущей в Паги, свернуть немного в сторону, будет скала, вся истыканная стрелами. Это та самая скала, в которую ночью стреляли персы. В Пагах при мне еще было медное изваяние Артемиды, с именем Спасительницы (Сотиры), которое, по величине и по виду, ничем не разнится от находящегося в Мегарах. Там же находится памятник герою Эгиалею, сыну Адраста. Когда аргивцы вторично пошли на Ѳивы, и в первом сражении при Глисанте Эгиалей был убит, то его ближние отнесли его тело в Мегарские Паги и там похоронили; поэтому памятник называется еще «Эгалион».
(5) В Эгосѳенах находится святилище Мелампода, сына Амифаонова, и в нем на колонне вырезан небольшой человек. Меламподу приносят жертвы, и ежегодно совершают праздник; но ничего не говорят, чтобы он давал прорицания через сны, или другим каким способом. В мегарском селении, Ерении, я еще слышал, что дочь Кадма, Автоноя, тяжко огорченная смертью Актеона и судьбою всего отцовского дома, переселилась туда из Ѳив, и её–то могила в этом селении.
(6) Если идти из Мегар в Коринѳ, то между другими могилами там находится могила флейтиста самосца Тилефона, с памятником, поставленным, как говорят, Клеопатрой, дочерью Филиппа Аминтова. Там же есть памятник Кара, сына Форонея. Сначала это была просто земляная насыпь, но впоследствии, по прорицанию бога, поставили памятник из раковистого мрамора. Этот мрамор находится только в одних Мегарах, и потому в городе он в большом употреблении. Он очень белый и мягче другого камня, и в нем повсюду морские раковины. Таков этот камень. Дорогу, которая еще теперь называется Скироновой, по рассказам мегарцев, делал Скирон, когда был мегарским военачальником, и она была хороша для пешеходов, но император Адриан расширил ее и сделал удобною для проезда двух повозок.
(7) Относительно нависших в самом узком месте этой дороги скал, и именно относительно скалы Мелуриды, есть рассказ, будто с этой скалы бросилась в море Ино, вместе с младшим сыном Меликертом, так как старшего, Леарха, еще раньше убил отец, Афамант, который будто сделал это в припадке бешенства. Говорят еще, что свой неудержимый гнев к своей жене Ино и её детям он выказал потому, что узнал, что постигший орхоменцев голод и смерть Фрикса были не по божеской воле, но по коварству мачехи, Ино. И вот наконец она должна была бежать, и со скалы Мелуриды, вместе с сыном, бросилась в море. (8) Но сын её, Меликерт, был подхвачен дельфином и вынесен на Коринѳский Исѳм, где переименован в Палемона, и там ему оказаны почести и установлены Исѳмийские игры. Таким образом, скала Мелурида считается священной скалой Левкофеи и Палемона, но следующие дальше скалы считаются проклятыми, потому что живший в них разбойник, Скирон, бросал отсюда всех попадавшихся ему прохожих в море, а морская черепаха подплывала и пожирала. (Морские черепахи, кроме величины и ног, ничем не отличаются от живущих на суше; а ноги их похожи на тюленьи). За все это его постиг суд Фисея, который его самого бросил в море.
(9) На вершине горы есть так называемый храм Зевса Отпустителя (Афесия). Говорят, когда в Элладе была засуха, то Эак, в силу некоего прорицания, принес в Эгине жертву Всеэллинскому Зевсу (Панэллинию). Зевс смиловался и прекратил засуху; отсюда — Зевс Отпуститель (Афесий). Там же есть изображения Афродиты, Аполлона и Пана. (10) Пройдя дальше, будет памятник Еврисѳея. Говорят, после сражения с Гераклидами, он бежал из Аттики и здесь был убит Иолаем.
Если с этой дороги спуститься вниз, будет храм Аполлона Латоя, и затем граница Мегарской области с Коринѳскою. На этой границе, говорят, вступал Илл, сын Геракла, в единоборство с аркадянином Ехемом.