Источник текста:
39.1 Θετταλίαν ἦν παρειληφώς: Кассандр возвратил Фессалию после отъезда Деметрия в Азию в конце 302 года (Diod. 20.112.1). Овладев Македонией, Деметрий приступил к установлению контроля над всей Фессалией, что он, вероятно, начал сразу после убийства Александра в Ларисе в 294 году. Самым значительным событием после аннексии Фессалии Деметрием было основание им нового города на берегу Пагасского залива, великолепные якорные стоянки которого он использовал по крайней мере два раза. Город, названный в честь его основателя Деметриадой, был образован синойкизмом соседних магнезийских и фессалийских деревень (Strabo 9.5.15) и, вероятно, включал в себя Пагасы, гавань Феры. Деметрий окружил город мощным оборонительным кольцом протяженностью около 11 километров, и Деметриада быстро стала одной из главных военно–морских баз его возрождающейся империи и мощным символом решимости ее основателя быть как греческим, так и македонским царем. Самый космополитичный из фессалийских городов, в своих политических институтах Деметриада оставалась полностью македонской и поддерживала культ, посвященный Деметрию как основателю (о культе основателя см. IG IX 2.1099). Известность и процветание города достигли своего пика при Филиппе V, который рассматривал Деметриаду как свою южную столицу, построил там сложный дворец и, как известно, назвал ее — вместе с Халкидой и Коринфом–одной из трех «оков Греции» (Арр. Syr. 8; Polyb. 18.11.4-7; Livy 32.37.3, 35.31.19). Филипп V, возможно, и придумал эту фразу, но именно Деметрий первым продемонстрировал критическую важность этих стратегических объектов для контроля над центральной и южной Грецией.
39.1 ἔχων δὲ καὶ Πελοποννήσου τὰ πλεῖστα: В своем рассказе о деятельности Деметрия в Пелопоннесе в период 296–294 гг. Плутарх раскрывает только то, что Деметрий был ранен во время осады Мессены (33.4; была ли в конечном итоге осада успешной, неясно), восстановил контроль над «некоторыми восставшими городами» (πόλεις τινὰς ἀφεστώσας προσαγαγόμενος, 33.5) и победил спартанцев в битве, но ушел из Лаконии, прежде чем он смог захватить саму Спарту (35.1–2). Утверждение, что в это время он контролировал «большую часть Пелопоннеса» (293 или 292 гг.), однако, предполагает, что эти кампании принесли значительный успех. За пределами Коринфа мы можем только предполагать, насколько велики владения Деметрия в Пелопоннесе, но разумно предположить, что он нацелился на Аркадию, Ахайю и Арголиду, как это было в его предыдущей пелопоннесской кампании почти десять лет назад. Вполне вероятно, что Деметрий установил гарнизоны в ключевых городах Пелопоннеса (в дополнение к гарнизону, оккупировавшему Коринф с 303 года), но наши скудные свидетельства не позволяют утверждать это надежно.
39.1 τῶν ἐντὸς Ἰσθμοῦ Μέγαρα καὶ Ἀθήνας: Деметрий возвратил Афины в 295 году (см. 34.1). Мегара, возможно, была одним из государств, которые не отказались от своей верности Деметрию после Ипса.
ἐπὶ Βοιωτοὺς ἐστράτευσε (Деметрий в Фокиде и Беотии, 293 г.). После завоевания Аттики, большей части Пелопоннеса, Македонии и Фессалии Деметрий обратил свое внимание на Фокиду и Беотию, центральные греческие регионы, соединяющие его северные и южные владения. Если Деметрий встретил какое–либо сопротивление в Фокиде, оно не оставило следов в источниках, и влияние Ксантиппа из Элатеи, самого выдающегося фокейского лидера того времени и бывшего антигонидского соратника, могло оказаться решающим. Именно тогда Деметрий, вероятно, установил гарнизон в стратегически важном городе Элатея, поскольку мы знаем, что антигонидский гарнизон был изгнан из города в более поздние 280‑е годы, вероятно, вскоре после того, как слух о пленении Деметрия в 285 году достиг города. Это изгнание было спланировано не кем иным, как Ксантиппом–здесь один из нескольких случаев, когда бывшие сторонники Антигонидов становились лидерами сопротивления правлению Антигонидов после того, как Деметрий отказался от какого–либо подобия поддержки свободы и автономии греческих полисов (о роли Ксантиппа, записанной на памятнике, установленном в его честь в Дельфах, см. FD III 4, 220).
Убедившись в верности Фокиды, Деметрий двинулся на юг, в Беотию. Вероятно, к этой кампании следует отнести описанную Полиэном хитрость (4.7.11), в которой Деметрий запугал беотийцев и заставил их принять условия капитуляции, отправив объявление войны собравшимся в Орхомене беотархам, а затем прибыл в Херонею во главе армии на следующий же день. Было высказано предположение, что вторжение Деметрия в Беотию должно быть осуществлено до конца 294 года, но эта дата требует маловероятного сжатия событий: Деметрий не был провозглашен царем македонцев до осени того года и впоследствии был занят в Фессалии. Марш Деметрия через Фокиду в Беотию более комфортно вписывается в начало 293 года.
39.2 Κλεωνύμου τοῦ Σπαρτιάτου παραβαλόντος εἰς Θήβας μετὰ στρατιᾶς (Спартанский полководец в Фивах): появление в Фивах дружественной армии под командованием спартанца Клеонима представляет собой довольно примечательный поворот событий по нескольким причинам: отношения между двумя городами были враждебными более двух столетий, спартанские силы не проявляли активности за пределами Пелопоннеса с тех пор как Агис III охранял Крит для Персии в 332 году, а Клеоним, обойденный на троне Агиадов в пользу своего племянника Арея I в 309/08 году (Paus. 3.6.2-3; см. 39.3), отбыл в Тарент в 303 году с наемниками, завербованными в Тенаре на тарентинские средства (Paus. 3.6.2–3). В Италии он начал новую карьеру как кондотьер, независимый от спартанских властей (Diod. 20.104–105; Livy 10.2). Хотя Клеонима, возможно, отозвали, чтобы он действовал в качестве регента и возглавил официальную миссию спартанской армии после того, как Деметрий разгромил войска под командованием Архидама IV под Мантиней, вполне возможно, что командир–изгой привел армию в Беотию по собственной инициативе, поскольку он был известный бунтарь, презиравший спартанские обычаи (Diod. 20.104.4–5; Plut. Pyrr. 26.8). Даже если Клеоним действовал по воле спартанцев, его силы должны были состоять в основном, если не полностью, из наемников, и некоторые ученые подозревают, что вторжение вызвали поощрение и финансовая поддержка Лисимаха — неотъемлемая часть политики, направленной на разжигание сопротивления Деметрию в центральной Греции. Теория привлекательна, но не может быть обоснована. На самом деле мотивы и политическая ориентация Клеонима во время беотийского вторжения совершенно неясны (деятельность Клеонима в годы, последовавшие за его поражением при Патавии в 302 году, неизвестна; о поражении см. Livy 10.2). В любом случае поход Клеонима в Беотию был облегчен появлением Этолийской Лиги, бывших членов антигонидского альянса (Diod. 20.100.6), но теперь союзных с беотийцами (SVA III, 463a), которые позволили его армии свободно перемещаться по их территории. Враждебность этолийцев и беотийцев удерживала Деметрия в центральной Греции в течение следующих нескольких лет и помешала ему извлечь выгоду из катастрофической кампании Лисимаха против гетов.
39.2 ἐπαρθέντες οἱ Βοιωτοί: Датировка двух беотийских восстаний является предметом некоторого противоречия, но если Плутарх сохраняет надлежащую последовательность событий, они должны быть помещены между аннексией Фессалии Деметрием в 293 году и празднованием Пифийских игр в Афинах, надежно датированных 290 годом. Первое восстание не может предшествовать 293 году, поскольку почти наверняка именно в этом году внезапное появление Деметрия в Херонее побудило беотийцев заключить с ним союз. Если второе восстание было вызвано отъездом Деметрия во Фракию, обычно датируемым 292 годом, первое должно быть датировано либо концом 293, либо началом 292 года.
39.2 Πείσιδος ἅμα τοῦ Θεσπιέως: Писид, сын Хария Феспийского, стал вождем Беотийского койнона не позднее 313 года, когда Полемей при значительной помощи беотийцев изгнал гарнизоны Кассандра из Фив и Оропа). Ороп был затем возвращен беотийцам, и благодарные оропцы почтили Писида статуей в знак признания его роли в освобождении города (I. Orop. 366 = IG IX I2 1: 170). Эпиграмма в Дельфах (CEG 2.789) отмечает усилия Писида по освобождению Опунта в Локриде, событие, которое, вероятно, относится к той же кампании (Диодор [19.78.5] сообщает, что Полемей осадил там гарнизон Кассандра, но не зафиксировал результат осады). Появление этого бывшего соратника Антигонидов в качестве лидера беотийской оппозиции Деметрию является парадигмой сдвига в греческих взглядах после того, как царь отрекся от роли защитника греческой свободы. Вернувшись в материковую Грецию в 296 году после шестилетнего отсутствия, Деметрий, как и Кассандр до него, начал ставить гарнизоны в ключевых городах. Этот процесс начался с водворения гарнизонов в Афинах и Пирее в 295 году, но ускорился после того, как Деметрий присвоил македонский престол, когда–то занятый Кассандром. Среди других известных соратников Антигонидов, которые в конце концов отказались поддерживать Деметрия, числятся афинянин Олимпиодор и элатеец Ксантипп. Как и Кассандр, Деметрий опирался на влияние местных корифеев для поддержания своего все более непопулярного правления.
39.3 φοβηθεὶς ὑπεξῆλθεν ὁ Κλεώνυμος: после поспешного отступления из Беотии Клеоним исчезает из источников более, чем на десять лет. Хотя он явно руководил спартанскими войсками с некоторым успехом на Крите (I. Cret. 2.11.1) и в Трезене (Polyaen. 2.29.1) и Мессене (Paus. 3.24.1) в начале 270‑х годов, к 275 году зрелость и рост Арея I, по–видимому, привели Клеонима в объятия Пирра (скандал с женой Клеонима Хилонидой, возможно, также сыграл в его побеге свою роль; Plut. Pyrr. 26–27). В 274 году Пирр вторгся в Лаконию, якобы для того, чтобы выдвинуть претензии на престол Агиадов своего нового протеже, но попытка захватить Спарту окончилась неудачей, и о Клеониме больше ничего не слышно.
39.4 ἐπιμελητὴν καὶ ἁρμοστὴν Ἱερώνυμον τὸν ἱστορικόν: Историк Гиероним Кардийский был, вероятно, важным источником для «Деметрия», а также для биографии Плутарха Эвмена и Пирра. Назначение Гиеронима военным губернатором Фив (название «эпимелет» подразумевает военную роль) представляет собой нечто вроде отхода от политики Кассандра, который пытался контролировать греческие города с помощью местных тиранов и фракций, и собственных недавних действий Деметрия, назначившего Олимпиодора архонтом–эпонимом в Афинах и Писида полемархом в Феспиях. Новый союз Этолийской и Беотийской лиг был особенно опасен, и Деметрий, очевидно, считал необходимым поставить для наблюдения за городом одного из своих доверенных подчиненных, а не местного корифея. Хотя Фивы, похоже, к этому моменту не были официально реинтегрированы в беотийский койнон, кажется очевидным, что город был эпицентром беотийского сопротивления и что Деметрий рассматривал пассивные Фивы как императив для поддержания антигонидской гегемонии в центральной Греции. Наряду с установлением Гиеронима, который не смог предотвратить второе Беотийское восстание (39.6), Деметрий, возможно, также примерно в это время основал в Фивах монетный двор.
39.4 ἔδοξεν ἠπίως κεχρῆσθαι…ἀπέδειξεν: Утверждение Плутарха, что условия Деметрия, навязанные Фивам после их первого восстания, рассматривались как снисходительные, может быть отражено фрагментом Диодора, в котором действия Деметрия описаны как великодушные (προσηνέχθη τοῖς Βοιωτοῖς μεγαλοψύχως, 21.14.2), но фрагмент вырван из своего контекста и может относиться ко второму восстанию. Однако крайне маловероятно, что любое из этих сообщений точно отражает настроения фиванцев, которые были вынуждены принять военного губернатора, гарнизон и наложение тяжелой компенсации. В своих отношениях с эллинистическими царями греческие города стремились, прежде всего, сохранить внутреннюю автономию и избежать оккупации и взимания дани: условия, вынесенные Деметрием, лишали фиванцев и того, и другогоЮ и третьего. Рассказы как Плутарха, так и Диодора почти наверняка происходят из Гиеронима, гармоста и эпимелета Деметрия в Фивах и могут отражать точку зрения Писида, который, безусловно, стремился оправдать свой выбор сотрудничать с Деметрием и свести к минимуму суровость условий, наложенных на беотийцев после их капитуляции. С другой стороны, действия Деметрия были, конечно, мягкими по сравнению с действиями Александра, который разрушил город после восстания в 335 году.
39.6 ἁλίσκεται Λυσίμαχος ὑπὸ Δρομιχαίτου: Дромихет был предводителем гетов, могущественного фракийского племени, традиционно занимавшего территорию, простирающуюся от хребта Гема до Дуная на территории, которая сейчас находится на северо–востоке Болгарии. Во второй половине 4‑го века геты, по–видимому, расширили контроль над территорией за Дунаем, поскольку Александр встретил и победил гетское войско, собранное на северном берегу реки в 335 году (Arr. Anab. 1.3.5-4.5; Strabo 7.3.8). Гетская столица Гелида, упомянутая Диодором как место пленения Лисимаха и единственная гетская крепость, которую он описывает как полис, была правдоподобно идентифицирована с большим укрепленным поселением в Свештари, менее чем в 40 км к югу от реки.
Войны Лисимаха с гетами упоминаются в различных древних источниках, но сохранившиеся сведения неполны и часто противоречивы. Два фрагмента Диодора (21.11; 21.12) предлагают наиболее подробный отчет о конфликте и предполагают две отдельные кампании, обе из которых закончились для Лисимаха позорно. В первом случае сын Лисимаха Агафокл был захвачен гетами, но позже освобожден в обмен на возвращение оккупированной территории. Вторая закончилась сокрушительным поражением и пленением самого Лисимаха. Получив дальнейшие территориальные уступки, Дромихет освободил плененного царя. Павсаний добавляет, что Дромохет женился на дочери Лисимаха в качестве одного из условий мирного договора, который обеспечил освобождение Агафокла (1.9.6), но предполагает, что раздельные захваты Лисимаха и его сына были различными сообщениями об одном и том же событии. По словам Полиэна (7.25), Лисимах вторгся на территорию гетов с армией в 100 000 человек, но был обманут одним фракийцем, который втерся в доверие к нему как перебежчик и убедил царя привести свои силы вторжения в труднодоступную местность, где оказалось невозможным получать достаточно запасов (ср. Plut. Mor. 126F где Лисимах сдается, потому что не может получить воду). Затем Дромихет атаковал ослабленные силы Лисимаха, разгромил их и взял Лисимаха в плен.
39.6 Δημητρίου κατὰ τάχος ἐξορμήσαντος ἐπὶ Θρᾴκην: Неспособность Лисимаха выступить в защиту сыновей Кассандры, когда Деметрий захватил македонский престол, явно связана с его войной с гетами (Just. 16.1.9), что указывает на то, что гетская кампания, закончившаяся захватом Лисимаха, началась, по крайней мере, еще в 294 г. (См. Plut. Pyrrh. 6.6, где Лисимах был «занят» другими делами: Λυσίμαχος δ' ὁ βασιλεὺς αὐτὸς μὲν ἦν ἐν ἀσχολίαις). Вторжение Деметрия во Фракию по–разному датируется 293, 292 или даже 291 годом, но синхронизация вторжения со вторым беотийским восстанием делает 292 наиболее вероятной датой. Первое Беотийское восстание должно, вероятно, произойти в конце 293 или начале 292 года, что делает 293 г. слишком ранним для второго восстания, в то время как в 291 году почти наверняка слишком поздно: второе беотийское восстание было подавлено только после длительной осады, и Деметрий затем отправился посетить Коркиру и Левкаду, прежде чем вернуться в Афины осенью 290 года.
Поражение и захват Лисимаха, как отмечает Плутарх, оставили его Фракийское царство без царя и лишили защитников; Деметрий увидел возможность расширить свое собственное процветающее царство за счет своего соперника и захватил его с характерной живостью. Его надежды были разбиты внезапным и неожиданным освобождением Лисимаха. По иронии судьбы, освобождение Дромихетом Лисимаха вполне могло быть вызвано вторжением во Фракию Деметрия: уничтожение Лисимаха удаляло любой буфер между царем гетов и Деметрием.
39.7 ἡττημένους ὑπὸ τοῦ παιδὸς Ἀντιγόνου μάχῃ τοὺς Βοιωτούς: Это поражение беотийцев является первым зафиксированным самостоятельным командованием Гоната. Если предводитель беотийской кавалерии Эвгнот из Акрефии пал именно в этой битве, что вполне вероятно, то победа была одержана с трудом. Эпиграмма, начертанная на основании его погребального памятника, описывает ожесточенные бои и сообщает, что Эвгнот был убит только после того, как возглавил восемнадцать кавалерийских атак.