Глава 5

Когда в конце 314 года Антигон двинулся через заснеженные перевалы Тавра в Малую Азию, чтобы противостоять экспедиционным силам, посланным в Карию Кассандром, Деметрий, которому тогда было всего 22 года, остался в Сирии с сильным войском и кабинетом из опытных советников, чтобы встретить ожидаемое вторжение Птолемея (Diod. 19.69.1-2). Эти советники — Неарх Критский, Пифон, сын Агенора, Андроник Олинфский и некий Филипп–все были ветеранами походов Александра и, по крайней мере, как Неарх и Пифон, сами были полководцами.
Осенью 312 года Птолемей собрал в Александрии 18 000 пехотинцев и 4000 кавалеристов. Ядро армии Птолемея состояло из македонцев и наемников неизвестного происхождения, но включало большую группу коренных египтян (Αἰγυπτίων δὲ πλῆθος, Diod. 19.80.4), нанятых как носильщиками (переправа через Синай была задачей первостепенной важности), так и в качестве военнослужащих тыловых служб (Гриффит и Дивайн соглашаются, что эти туземные солдаты не были включены в число войск, которые Диодор приводит для армии Птолемея). Дивайн утверждает, что египтяне «вероятно, служили легковооруженным прикрытием для фаланги или тяжелой кавалерии». Птолемей повел свои войска к Пелузию, а затем прошел через пустыню в Келесирию. Деметрий уже разместил свои войска на зимние квартиры, но, получив известие о наступлении Птолемея, отозвал их и занял позицию у Старой Газы (19.80.5).
Диодор приводит подробное описание дислокации войск Деметрия (19.82.1–4). Расхождение в цифрах, приведенных Диодором в 19.69 и 19.82, должно быть связано с распоряжениями Деметрия, отдаваемыми им с 314 года, и потерями, понесенными во время форсированного марша в Киликию. Деметрий возлагал свои надежды на сильное левое крыло, где он сам занял место среди своей личной охраны из 200 отборных кавалеристов (τοὺς περὶ αὐτὸν ἱππεῖς ἐπιλέκτους διακοσίους) и своих друзей и советников, включая Пифона, который заменил на посту сатрапа Вавилонии смещенного Селевка и был назначен Антигоном в качестве командующего наравне с Деметрием (στρατηγὸς καὶ τῶν ὅλων μέτοχος) для защиты Сирии. Три кавалерийских отряда составили авангард, и еще три, дополненные 100 «тарентинцами», были размещены на противоположном фланге («тарентинские» кавалеристы были вооружены несколькими копьями и имели тяжелый щит, как у всадников из Тарента; об использовании Антигоном этих войск см. Diod. 19.39.5). В сумме эти подразделения, окружавшие Деметрия, составляли 500 кавалеристов, вооруженных сариссами, и 100 «тарентинцев» (ὥστ' εἶναι τοὺς περὶ τὸ σῶμα τεταγμένους ἱππεῖς ξυστοφόρους μὲν πεντακοσίους, Ταραντίνους δὲ ἑκατόν). Остальная часть левого крыла состояла из 800 кавалеристов–друзей и 1500 всадников различного происхождения. Тридцать слонов стояли перед всей линией, а промежутки между ними заполняла легкая пехота (1000 копьеносцев и 500 персидских лучников). В центре Деметрий выстроил свою тяжелую пехотную фалангу из 11 000 человек (2000 македонцев, 8000 наемников неизвестного происхождения, 1000 ликийцев и памфилийцев), перед которой стояли остальные 13 слонов и сопровождавшая их легкая пехота. Правое крыло состояло из 1500 кавалерии под командованием Андроника, которому было приказано удерживать свои войска под углом и не вступать в битву, ожидая результата столкновения на противоположном крыле (λοξὴν φυλάττειν καὶ τὴν στάσιν φυγομαχεῖν, καραδοκοῦντα τὴν δι' αὐτοῦ γινομένην κρίσιν). Деметрий верил в свое преимущество в виде слонов и 2900 всадников, находившихся под его личным командованием слева. После первой кавалерийской атаки пехотная фаланга должна была наступать за ширмой из слонов.
Так как Деметрий выбрал поле боя, Птолемей, полагаясь на надежные разведданные, развернул свои войска в ответ на наступление противника. Разместив свои лучшие войска справа, Птолемей и Селевк вместе с 3000 всадников заняли позицию справа, чтобы противостоять сильному левому флангу Деметрия. Перед кавалерией был развернут специальный антислоновый корпус, оснащенный полевыми заграждениями из связанных цепями железных шипов, и поддерживаемый сильным отрядом с приказом «стрелять без остановки по слонам и в тех, кто на них сидел» (Diod. 19.83.1-3). Размещение 3000 всадников справа означает, что Птолемей, предвидя косую атаку Деметрия, разместил только 1000 всадников на своем левом фланге (Диодор не детализирует расположение птолемеевского центра или левого фланга, но, как мы видели, кавалеристов Птолемея было 4000). Следовательно, Деметрий направил на крыло, которое он не собирался использовать, больше войск (1500), чем Птолемей для противостояния ему (1000), фактически лишившись своего небольшого преимущества в коннице. Сражение началось со столкновения отборных кавалерийских отрядов с усиленного крыла обеих армий, «в котором люди Деметрия показали себя намного лучше» (Diod. 19.83.3), но неоднократные атаки Птолемея и Селевка привели к жестокой борьбе, в которой противники с обеих сторон сломав копья, сражались с близкого расстояния мечами (Diod. 19.83.5).
Пытаясь выйти из тупика, Деметрий развернул своих слонов, но полевые преграды, установленные противослоновым корпусом, оказались эффективным барьером в сочетании с непрекращающимся шквалом снарядов, пускаемых легкой пехотой Птолемея. Звери, несмотря на яростные понукания своих погонщиков, не могли продвинуться, и так как их нежные ноги были «пронзаемы умело установленными шипами и терзаемы ранениями и сосредоточенными усилиями нападавших» (περιεπείροντο τῷ φιλοτεχνηθέντι χάρακι καὶ ταῖς πληγαῖς πυκνότησι καὶ τῶν τιτρωσκόντων, 19.84.2) они начали отступать в беспорядке. Камнеметчики Птолемея смогли перебить погонщиков, а также убить или захватить всех слонов. Гибельная судьба слонов сокрушила боевой дух конников Деметрия, большинство из которых в панике бросились врассыпную, несмотря на отчаянные мольбы своего командира (Diod. 19.84.5). Противоборствующие пехотные фаланги так и не вступили в бой, и когда часть отступающей кавалерийской колонны Деметрия откололась в неразумной попытке забрать свой багаж, у городских ворот началась суматоха. Птолемей ловко воспользовался хаосом, ворвался в открытые ворота и захватил город (Diod. 19.84.7–8).
Потеряв Газу, Деметрий ночью бежал в Азот (примерно в 53 километрах к северу). Мрачные донесения, которые достигли его лагеря в ту ночь, показали масштабы бедствия: по меньшей мере 500 человек, включая командующего Пифона, были убиты; 8000 взяты в плен; все его слоны были захвачены или лежали мертвыми на поле боя. Когда Птолемей укрепил свои завоевания в Келесирии и продвинулся на север до Сидона и Тира, а Селевк приготовился к молниеносному набегу, который должен был вернуть Вавилонию и ознаменовать начало империи Селевкидов в Азии, Деметрий был вынужден отступить сначала в Триполис в Финикии, а затем в Киликию (Diod. 19.85.5-86.5, 19.93.1). Поражение было всеобщим, но представляло собой лишь временный удар по престижу Антигонидов: одержав победу над армией Птолемея в следующем году, Деметрий почти возместил свои потери и вернул Келесирию (6,1–3). Но поражение при Газе открыло предприимчивому Селевку окно для возвращения в Вавилонию — развитие, которое окажется катастрофическим для Антигонидов в долгосрочной перспективе. Древние описания битвы см. у Diod. 19.80–85; App. Syr. 54; Justin 15.1.6; Paus. 1.6.5.
Хронология битвы и последовавшие за ней события долгое время были источником споров, но имеющиеся данные убедительно подтверждают дату битвы в октябре или ноябре 312 года: датированные тетрадрахмы из Сидона показывают, что Птолемей выпускал монеты в Финикии в течение некоторой части 312/1 сидонского года (сидонский год, как и македонский, по–видимому, начинался в нашем октябре); идумейские остраки предполагают, что Птолемей контролировал эту область в начале 311 юлианского года; вавилонские документы надежно датируют возвращение Селевка апрелем 311 года. Соответственно, подавляющее большинство ученых теперь согласны с тем, что Деметрий потерпел поражение при Газе в конце 312 года (и весна 312 года кажется несостоятельной).
5.1 ἐν τοῖς Ἐμπεδοκλέους στοιχείοις: Эмпедокл, философ из Акраганта на Сицилии, вероятно, жил в 495-435 гг. В своей восьмой книге Диоген Лаэрций сохранил ряд апокрифических биографических историй из различных источников, большинство из которых описывают его страстную приверенность Эмпедоклом демократии или его смерть–он, как известно, бросился в кратер Этны (Diog. Laert. 8. 69-70). Диоген (8.77) приписывает Эмпедоклу две поэмы — «О природе» и «Очищения», хотя часто бывает трудно приписать сохранившиеся фрагменты тому или иному произведению. Эмпедокл сводил состав всей материи к четырем основным элементам, которые он назвал ῥιζὤματα, «корнями» (στοιχεῖα, «стихии» у Плутарха является платоновским термином) — земле, воде, воздуху и огню. Эти элементы движимы любовью и раздором. В отличие от Аристотеля Эмпедокл считал, что элементы неизменны.
5.1 πρὸς Πτολεμαῖον: Сын Лага и Арсинои, Птолемей был другом детства Александра и, вероятно, ровесником. Александр назначил Птолемея соматофилаком осенью 330 года (Arr. Anab. 3.27.5) и впоследствии он не раз командовал войсками. Оценка его карьеры при Александре осложняется тем фактом, что собственная «История» Птолемея была ключевым источником для сохранившихся рассказов о походах Александра, в частности Арриана, и неизбежного появления контр–традиций, которые служили интересам птолемеевского двора, преувеличивая подвиги его основателя или даже выдумывая их целиком — история, что Птолемей спас жизнь Александра в битве у города маллов, которую опровергает собственный рассказ Птолемея (Curt. 9.5.21; Pausanias 1.6.2), является лишь наиболее известным примером фантазирования.
Он получил Египет как свою сатрапию при разделе в Вавилоне (Curt. 10.10.1; Diod. 18.3.1; Justin 13.4.10) и устроил крупную пропагандистскую акцию, когда он отвез погребальный катафалк Александра в Александрию (Arr. Succ. 1.25; 24.1; Diod. 18.28.2-3), что вызвало гнев хилиарха Пердикки. После того как последующее вторжение Пердикки в Египет закончилось для него полной катастрофой (Арр. Succ. 1.25; Diod. 18.33.3-6; Just. 13.8.10), Птолемей начал устанавливать контроль над Кипром и Келесирией, однако Антигон в изнурительной кампании–осада Тира затянулась на целых пятнадцать месяцев (Diod. 19.61.5) — изгнал его сирийские гарнизоны к 314 году.
5.1 αὐτὸς μὲν Ἀντίγονος … κατέπεμψε τὸν υἱὸν Δημήτριον: Этот отрывок представляет собой объединение событий 314-312 годов. Антигон не посылал за Деметрием из Фригии; фактически он оставил его в Сирии в 314 году с сильным войском, включавшим 5000 всадников, и с четкими указаниями предотвратить любые вторжения Птолемея в регион (Diod. 19.69.1). Где–то между осенью 313 и зимой/весной 313/2 г. Птолемей совершал набеги с Кипра, разграбив Посидей в северной Сирии и богатый город Малл в Киликии. В ответ Деметрий со своей кавалерией и легкой пехотой помчался в Киликию. Диодор утверждает, что этот отряд преодолел невероятные двадцать четыре stathmoi за шесть дней, но когда Деметрий прибыл–куда именно, не уточняется–силы Птолемея уже покинули район, и в столь жестком темпе он преуспел лишь в потере «большинства своих лошадей» (τοὺς τῶν ἀποβεβληκὼς ἵππων πλείους, 19.80.2). Stathmos, или» этап» означает расстояние между почтовыми станциями в системе дорог Ахеменидов. Фактическое расстояние меняется от этапа к этапу, но в среднем составляет около 24 км. Маловероятно, чтобы Деметрий и его войска покрыли примерно 575 километров за шесть дней, но если они даже приблизились к этому расстоянию, ущерб, который по сообщению был нанесен лошадям, понятен. Дивайн утверждает, что потеря «возможно 3000 тренированных кавалерийских лошадей» оставила Деметрия в Газе в явном невыгодном положении в конце 312 года, но эта цифра предполагает, что Деметрий взял на этот форсированный марш всю свою кавалерию, что столь же маловероятно, как и фантастическое расстояние, обозначенное Диодором (Уитли допускает возможность того, что конные войска Деметрия достигли Малла). Тем не менее, бесплодный бросок в Киликию, по–видимому, имел серьезные последствия: хотя в конце 314 года Деметрий остался в Сирии с 5000 всадников, он смог собрать для битвы только 4400 всадников, и кажется маловероятным, что все это были опытные всадники на хороших лошадях.
5.2 δύο καὶ εἴκοσιν ἐτῶν ὄντα … αὑτὸν ἀγῶνας: Деметрию было 24 года. Он родился в 336 году, и ему было 22 года, когда Антигон оставил его в Сирии за два года до битвы (Diod. 19.69.1; App. Syr. 54.274). Плутарх вторит Диодору, подчеркивая юношескую неопытность Деметрия и достижения его закаленного в боях противника (Diod. 19.81.1, 81.5). Диодор также обращает внимание на присутствие в птолемеевом лагере Селевка, указывая на его влияние как на катализатор решения Птолемея вторгнуться в Сирию и неоднократно ссылаясь на «Птолемея и Селевка» как на совместных командующих (19.83.1; 83.3). Хотя Газа действительно представляла собой первое самостоятельное командование Деметрия, он не был испытан в опасных обстоятельствах. Ранее он командовал кавалерией Антигона в Паретакене (Diod. 19.29.4) и его правым крылом в Габиене (Diod. 19.40.1), двух главных конфликтах в эпической кампании между Эвменом и Антигоном, которые разыгрались на пустынной территории иранского плато зимой 317/16 года и в которых участвовали две самые пестрые и внушительные силы, собранные в годы после смерти Александра. Действительно, расположение войск Деметрия перед Газой (Diod. 19.82) указывает, как мы видели, на план сражения, основанный на косом порядке атаки, который Александр использовал с разрушительным для противнтка эффектом в каждом из трех своих великих сражений с силами Дария III (Граник: Arr. Anab. 1.14.7, Исс: Arr. Anab. 2.11.1 Гавгамела: Diod. 17.57.6; Curt. 4.15.1). За пять лет до Газы Деметрий был свидетелем того, как Антигон и Эвмен приняли эту тактику в Паретакене (Diod. 19.29.1-7) и Габиене (Diod. 19.39.4), соответственно, тактические решения Деметрия были, следовательно, результатом его опыта и опыта его советников, а не признаком его отсутствия. В самом деле, за исключением его решения командовать слева (Александр командовал справа, и его маршалы следовали его примеру), боевой план Деметрия не отступал от традиций, и его силы были сопоставимы с силами Птолемея (хотя Птолемей имел преимущество в пехоте, у Деметрия было больше кавалерии и еще 43 слона, тогда как у Птолемея ни одного). И все же и Диодор, и Плутарх рисуют битву как нечто совершенно несовпадающее. Действительно, в сообщении Диодора мы находим утверждение о том, что друзья (philoi) Деметрия (его старшие советники, предположительно, были в числе этих philoi: «Пифон и все остальные его друзья») убеждали его «не выходить поле против столь великого генерала и превосходящих сил» (τῶν δὲ μὴ φίλωναὐτῷ συμβουλευόντων παρατάττεσθαι πρὸς ἡγεμόνα τηλικοῦτον καὶ δύναμιν μείζω), на что Деметрий самоуверенно не обращает внимания, «так как он был очень молод и собирался участвовать в столь большом сражении в отсутствие отца» (καίπερ νέος ὢν παντελῶς καὶ τηλικαύτην μάχην μέλλων ἀγωνίζεσθαι χωρὶς τοῦ πατρός, Diod. 19.81.4). Далее следует описание «сочувственного беспокойства» его войск «из–за его юности» (συναγωνιῶντας τῇ νεότητι), равно как и утверждение о том, что Деметрий собирался вступить в бой «не только с более многочисленными силами, но и против генералов, которые были чуть ли не самым великими» (οὐ γὰρ πρὸς πλείονας ἤμελλε διακινδυνεύειν μόνον, ἀλλὰ καὶ πρὸς ἡγεμόνας σχεδὸν μεγίστους), ветеранами походов Александра, которые «часто возглавляли армии самостоятельно» и «до сих пор не были побеждены» (πολλάκις καθ' αὑτοὺς ἡγησάμενοι καιρῶν τούτων τῶν δυνάμεων μέχρι ὑπῆρχον ἀνίκητοι, Diod. 19.81.5). Здесь источник преувеличивает с определенной целью. В то время как Птолемей и Селевк были закаленными в боях полководцами, ни один из них не командовал самостоятельно в сражении столь большого масштаба; кроме того, ни один из них не воевал со времен битвы на Гидаспе в 326 году. Утверждение, что советники Деметрия убеждали его не сражаться, также вводит в заблуждение. Хорнблауэр предполагает, что Гиероним был «вероятно среди philoi, чьи советы были проигнорированы», но маловероятно, что советники Деметрия когда–либо предлагали не сражаться; в конце концов, Антигон недвусмысленно приказал Деметрию противостоять Птолемею, если тот попытается вторгнуться в Сирию. Антигонидов контроль над регионом был добыт со слишком большим трудом. чтобы оставить его без боя. Настаивание на том, что Деметрий отверг разумные советы своих добрых советников, может представлять собой попытку Гиеронима снять с себя всякую ответственность за фиаско при Газе (заметим, что Птолемей впоследствии прислушался к предостережениям своих советников и отступил в Египет, вместо того чтобы вступить в бой с объединенными армиями Антигона и Деметрия (Diod. 19.83.6). Конечно, Птолемей превзошел Деметрия в Газе — его способность извлекать выгоду из разведданных и преобразование информации о боевом построении Деметрия в творческие и своевременные тактические решения, которые эффективно противодействовали преимуществам его противника в кавалерии и слонах, привели к громкой победе–но преимущество Птолемея в численности и опыте преувеличено как у Диодора, так и у Плутарха.
5.3 ἐσφάλη περὶ πόλιν Γάζαν ἡττηθείς: Здесь, как это часто бывает, Плутарх радикально сжал свое сообщение о главном сражении, предпочитая вместо этого сосредоточиться на превратностях судьбы и стойкости Деметрия перед лицом невзгод. Если оставить в стороне тематические соображения Плутарха, то более подробное описание битвы, вероятно, было излишним из–за рассказа Гиеронима, возможно, ее очевидца (ср. предисловие к «Никию–Крассу», где Плутарх обосновывает свое краткое изложение деяний Никия ссылкой на существующие и исчерпывающие свидетельства Фукидида и Филиста, Nic. 1.5).
ὀκτακισχιλίων ἁλόντων καὶ πεντακισχιλίων ἀποθανόντων: Диодор (19.85.3) подтверждает, что Птолемей взял в плен 8000 человек, но приводит 500 в качестве цифры убитых, что гораздо более вероятно, чем 5000 у Плутарха, учитывая, что противостоящие фаланги так и не вступили в бой. Плутарх, возможно, преувеличил число погибших, чтобы подчеркнуть величину поражения и последующего восстановления Деметрия, но столь же вероятна простая ошибка писца. Неарх, возможно, был среди мертвых—о нем больше ничего не слышно (Биллоуз утверждает, что, поскольку Неарх не упоминался Диодором, он, должно быть, бежал).
5.4 ταῦτα … αὐτοῖς: Великодушие Птолемея произвело сильное впечатление на Деметрия и вызвало несколько ответных проявлений благородства (6.4; 17.1; 38.1). Заметим, что послание Птолемея характеризуется как «внимательное и гуманное» (εὐγνώμονα καὶ φιλάνθρωπον), предвосхищая «внимание и гуманность» (εὐγνωμοσύνῃ καὶ φιλανθρωπίᾳ, 17.1), которые Деметрий проявляет после своей победы над Птолемеем при Саламине.
5.6 ἀνδρῶν τε συλλογῆς καὶ κατασκευῆς ὅπλων ἐπεμελεῖτο, καὶ τὰς πόλεις διὰ χειρὸς εἶχε καὶ τοὺς ἀθροιζομένους ἐγύμναζεν: После катастрофы при Газе Деметрий сначала удалился в Триполис в Финикии, где он собрал подкрепления из антигонидских гарнизонов в северной Сирии и Киликии (Diod. 19.85.5). По мере того как Птолемей укреплял свои завоевания, осаждая гарнизон Антигонидов в Тире (город в конечном итоге попал к Птолемею, когда непокорный командир Антигонидов Архелай был предан его войсками), и продвигался вверх по финикийскому побережью по крайней мере до Сидона (Diod. 19.86.1– 2), Деметрий отступил в Киликию, чтобы перегруппироваться (согласно Диодору, Птолемей отправил своего генерала Килла в Сирию после того, как он узнал, что Деметрий вернулся из Киликии, 19.93.1). Комментаторы, за исключением Босворта и Бойи, обычно игнорировали отступление Деметрия в Киликию, но это свидетельствует о критической важности региона для Деметрия. Призвав гарнизоны Антигонидов в Сирии и отступив в Киликию, Деметрий расчистил путь Селевку для его длительного похода в Вавилон зимой 312/1 г.