Arr., An. VII 15, 6 |
|
οὐτε τῶν τὰ ᾽Αλεξάνδρου γραψάντων, οἷστισι μᾶλλον ἐγὼ ξυμφέρομαι, Πτολεμαῖος ὁ Λάγου καὶ ᾽Αριστόβουλος. |
И об этом не говорили историки Александра, которым я больше доверяю, Птолемей, сын Лага, и Аристобул. |
Фрагмент взят из Арриана и представляет собой один из тех случаев, в котором Аристобул упоминается вместе с Птолемеем, когда оба они не сообщили об определенном событии: это совпадение между его двумя основными источниками позволяет Арриану маркировать историю других источников как не очень достоверную [1].
Что касается контекста, в который вставлен этот фрагмент, то историк из Никомедии только что описал смерть Гефестиона, которая произошла осенью 324 года, и последующий траур Александра [2]. Проведя долгое время в скорби, македонский царь зимой 324/3 г. оправился, совершил экспедицию против коссеев, народности горы Загрос, и сумел одержать над ними верх [3].
Вернувшись в Вавилон воодушевленным от успеха, он принял поздравления и почести со стороны многочисленных послов: ливийцев, бруттиев, луканов и тирренов. Карфагеняне, эфиопы, европейские скифы, кельты и иберы просили его дружбы [4].
В этот момент Арриан сообщает, что, согласно историкам Александра Ариста и Асклепиада, отправили послов и римляне, и царь, встретившись с ними, пророчествовал о будущем величии римлян, заметив их дисциплину, выносливость в трудах, чувство свободы; он просил информацию об их способах управления [5].
Асклепиад неизвестен: он упоминается только в этом случае, и, следовательно, невозможно точно определить его личность. Арист отождествлялся с одноименным историком с Саламина на Кипре, цитируемым Страбоном при описании гробницы Кира. Страбон также сообщает, что «он жил намного позднее Онесикрита и Аристобула» [6]. Согласно Пирсону, его следует поместить около 150 г., именно на основании пророчества о величии Рима, которое «вряд ли можно ожидать от кипрского автора прежде второго века». Босуорт отказывается от идентификации с одноименным министром Антиоха II, с которым у него было общим только имя и чей срок жизни датируется серединой третьего века, при подчеркивании, что Страбон прямо определяет его как историка, не сообщая ни о каких других его должностях [7]. Поэтому до сих пор трудно датировать работы двух авторов, даже если подчеркнуть то, о чем сообщает Страбон, что они жили после Онесикрита и Аристобула.
О посольствах к Александру разных народов в 323 г. говорят и другие источники [8] г. Диодор сообщает, говоря о событиях 324/3 г., что со всего обитаемого мира пришли в Вавилон к Александру послы кто поздравить с достигнутыми победами, кто принести ему венки, кто вступить в договоры о дружбе или союзе, многие приносили дары, а некоторые защищались от обвинений [9]. Послов прислали города и народы Азии; из Африки карфагеняне, ливийцы и представители прибрежных городов; из Европы «города Греции и македонцев, а затем иллирийцы и те, кто населяет побережья Адриатического моря, племена Фракии и соседние с ними галаты, с которыми греки познакомились впервые» [10]. Есть совпадения с тем, о чем сообщил Арриан, хотя у Диодора отсутствуют упоминания о народах италийского полуострова и нет никаких упоминаний о посольстве римлян.
Также Юстин сообщает, что к Александру, когда он был в Вавилоне, прибыли послы от карфагенян и других городов Африки, из Испании, Сицилии, Галлии, Сардинии и некоторых городов Италии: опять Рим не упоминается прямо [11].
Из Плиния мы делаем вывод, что о римском посольстве к Александру упомянул Клитарх, хотя из его очень краткой цитаты невозможно установить дату или узнать его мотивы и содержание [12].
Клитарх, о времени писательства которого датировки противоречивы, будет первым, кто вместе с Асклепиадом и Аристом упоминал римское посольство к Александру; это известие, однако, не было признано Диодором или Трогом–Юстином [13].
Мемнон Гераклейский в передаче Фотия также говорил о контактах между Александром и римлянами: согласно его рассказу, римляне послали Александру драгоценный золотой венок, когда он собирался перейти в Азию, после того как царь написал им совет господствовать, если они в состоянии превзойти других или уступить тем, кто был сильнее их [14]. Интересно отметить, что в этом случае сообщается о двустороннем контакте: Александр написал римлянам, а они отправили венок [15]; кроме того, хронология отличается, потому что событие, очевидно, относится к переходу Александра в Азию, и, следовательно, к 334 г., за десять лет до пребывания в Вавилоне, во время которого Арриан и большинство источников размещают различные посольства. Также в этом случае налицо более позднее свидетельство, чем у Аристобула и Птолемея, и нет более точной информации о появлении этих сообщений [16].
Контакты между римлянами и Александром не фигурируют в работе Курция Руфа, хотя потеря первых двух книг не позволяет с уверенностью утверждать, что латинский историк не упомянул о них, как Мемнон, среди событий 334 г.; кроме того, нельзя исключать, что он говорил об этом в промежутке после X 4 [17].
Наконец, мы должны упомянуть уникальное сообщение, то есть упоминание Страбоном посольства Александра к римлянам, чтобы пожаловаться на Анций, который занимался пиратством ("Александр прежде отправлял послов с обвинением") [18]. Эпизод не вставляется в контекст, и поэтому трудно как проследить источник, так и разместить его хронологически [19].
Что касается сидетельства Ариста и Асклепиада, то Арриан по его словам сообщает о нем как не безусловно достоверном, но и не вовсе невероятном, добавляя, однако, что это римское посольство не упоминалось ни римлянами, ни самыми надежными историками, Птолемеем и Аристобулом; кроме того, по словам Арриана, вряд ли можно подумать, что римляне того периода, ненавидевшие монархов, отправляли посольства к царю на дальний восток без серьезной мотивации [20].
Поэтому очевидно, что Арриан не считал римское посольство к Александру вероятным и не мог найти о нем никаких следов у своих двух основных источниках, Птолемея и Аристобула.
Это соображение и факт, что самым ранним упоминанием о посольстве является упоминание Клитарха, и о нем не упоминает Диодор, заставляют усомниться в его существовании: это может быть, действительно, более позднее творчество, способное связать македонского государя с Римом. Критика разделилась по поводу достоверности этого посольства.
По мнению Берве, это известие заслуживает доверия и может быть объяснено желанием просить поддержки Александра в контексте второй войны с самнитами. По мнению Босуорта, у римлян было множество причин связаться с Александром: вторая Самнитская война, в которую Рим был вовлечен в 323 году, и необходимость приобрести могущественных союзников, намерения македонского царя расшириться и в восточном Средиземноморье, о чем должно было быть известно, упомянутые Страбоном (V 3, 5) пиратские акты Анция, на которые Александр жаловался Риму: вот причины, которые, по мнению ученого, приводят к тому, что контакты между городом Лация и македонским правителем вероятны.
Считает, что было римское посольство к Александру, и Браччези, который поместил его в 334 г.: Клитарх, источник Mемнона из Гераклеи, также указывал на него; Арист и Асклепиад, не найдя в источниках упоминания о римлянах среди западных народов, которые отправились в Вавилон в 323 году, ошибочно поместили в 323 г. дипломатический контакт, имевший место десятью годами ранее.
Однако, по словам Якоби, даже если между римлянами и Александром были дипломатические отношения, в 323 году никакого посольства в Вавилоне не было. Также, по мнению Тарна, известие о римском посольстве в Вавилоне не заслуживает доверия, потому что все они были бы зафиксированы в реальном Дневнике, к которому обращался Птолемей; эпизод был искусно создан в конце первого столетия, а имя Клитарха было бы вставлено Плинием, которому нужен был авторитетный источник. Хаммонд также отрицает возможность пребывания римского представительства в Вавилоне и отвергает показания Клитарха как ложные. Пирсон еще более категоричен и заявляет, что в то время римляне не имели интересов за пределами Италии. Не вызывает сомнений и то, что ни Птолемей, ни Аристобул не упомянули об этом посольстве. Из текста Арриана, однако, можно сделать вывод, что оба историка упоминали некоторые из этих посольств, за исключением римского. Историк из Никомедии, по сути, не заявляет, что Аристобул и Птолемей не сообщали об эпизоде с посольствами со всего света, а только об отсутствии римского. Поэтому стоит снова сделать паузу, чтобы обратить внимание на текст Арриана с целью попытаться определить, в какой части он использует свои два основных источника. Таблица 14 суммирует содержание эпизода с посольствами у Арриана по сравнению с данными Диодора, который предлагает наиболее подробный рассказ.
Таблица 14 — Посольства у Арриана и Диодора
Арриан |
Диодор |
Ливийцы |
Ливиофиникийцы |
Бруттии |
|
Луканы |
|
Тиррены |
|
Карфагеняне |
Карфагеняне |
Эфиопы |
|
Европейские скифы |
|
Кельты |
|
Иберы |
|
Народы и династы Азии |
|
Народности, живущие на побережье вплоть до Геракловых Столбов |
|
Дельфы |
|
Коринф |
|
Эпидавр |
|
Македонцы |
|
Иллирийцы |
|
Народы Адриатики |
|
Фракийцы |
|
Галаты |
Как можно видеть, два списка представляют много различий, настолько, что трудно выдвинуть гипотезу об общем источнике. Однако мы не можем исключить гипотезу о том, что различия зависят также от выбора самих историков: Диодор включает также греческие города и народы, уже подчинившиеся Александру, в то время как Арриан перечисляет только народы, еще не завоеванные македонским правителем. Однако все источники, в том числе Юстин, подчеркивают "вселенский" характер этих визитов, чтобы подчеркнуть, что весь известный мир воздал должное Александру [21]. Тем самым эпизод приобретает характер фестиваля, и Александр представляется как правитель всего обитаемого мира.
Текст Арриана разделен на две части: в первой субъекты являются посланниками из разных стран, ливийцы из Африки и из Италии бруттии, луканы и тиррены [22]; вторая часть представлена общим и безличным λέγεται ("говорят"), за которым следует новый список народов, которые встретили Александра в Вавилоне. Переход к косвенной речи может указывать на переход к другому источнику или, в любом случае, к информации, которая не может быть полностью проверена.
Именно в свете этих наблюдений авторство первой группы посольств можно отнести к Аристобулу и Птолемею, в то время как для последней источник не может быть установлен [23].
Итак, в заключение, римское посольство к Александру не фигурировало в работах Аристобула и Птолемея, которые также очень вероятно упоминали другие посольства из Италии вроде бруттиев, тирренов и луканов. Поэтому, если мы не можем априорно отрицать существование контактов между Александром и римским миром, следует отметить, что эти следы не сохранились в двух самых древних источниках среди тех, авторы которых участвовали в македонской экспедиции. Известия о римском посольстве к Александру относятся к более позднему времени, и это заставляет задуматься, по крайней мере, о том, что среди посольств, появившихся в Вавилоне в 323 году, не было римского, и что это поздняя конструкция, которая имела целью связать македонского государя с новой властью.