|
Menand., π. ἐπιδεικτ. II 1 (III 345 Sp) |
|
|
εἰ δὲ νῆσον ἐπαινοίης, καὶ πρὸς ἡδονὴν καὶ πρὸς ὠφέλειαν, ὥσπερ Ἀριστείδης ἐν τῷ Νησιωτικῷ. εἰ δὲ νήσῳ ἐοικυῖαν, ἅ τε περὶ Τύρου Ἀριστόβουλος ἱστόρησε καὶ περὶ Κυζίκου Ἀριστείδης ἐν τῷ πρὸς Κυζικηνούς… |
Если ты хвалишь остров и за его красоту, и за его выгоды, как Аристид в своей работе «Об островитянах»; если бы я похвалил тот факт, что он напоминает остров, как Аристобул рассказывал о Тире, а Аристид о Кизике … |
Фрагмент взят из риторического трактата Менандра из Лаодикеи. Мало что известно о Meнандре. Уроженец лаодикейского Лика во Фригии, он, вероятно, жил в третьем веке нашей эры. В лексиконе Суды он обозначен как σοφιστής. Под его именем дошли два риторических трактата, из одного из которых взята цитата из Аристобула.
Трудно сформулировать очень краткое упоминание о Менандре в труде Аристобула. Этот фрагмент, однако, ясно указывает на то, что историк из Кассандрии в своей работе указывал на Тир и поэтому вполне вероятно, что он описывает осаду этого города Александром в феврале 332 г. [1]. Источники, рассказывающие об осаде, не сообщают об Аристобуле или других историках его современниках, но мы можем предположить, что по крайней мере Арриан использовал работу Аристобула вместе с работой Птолемея, учитывая, что эти двое являются его основными источниками.
Согласно наиболее исчерпывающему докладу Арриана, Александр, заняв Библ и Сидон, направился к Тиру [2]. Во время путешествия послы Тира пришли сказать ему, что город решил выполнить указания Александра. Он приказал им вернуться в город и объявил, что хочет принести жертву Гераклу, как только он прибудет в город [3]. Жители Тира, однако, не хотели принимать в городе македонцев или персов, что вызвало гнев правителя [4]. Александр в своей речи убедил гетайров и генералов армии в необходимости нападения на Тир, чтобы все финикийцы со своими кораблями были вынуждены перейти к македонцам, что поставило бы персов в большое затруднение [5].
После речи Александра Арриан вставляет повествование о чуде, которое подтолкнуло македонского царя к действию: во сне, когда он атаковал город Тир, Геракл протянул руку и ввел его в город. Затем начинается описание фактической осады. Чтобы устранить трудности, связанные с местоположением города, Александр решил построить пирс, который с материка достиг бы стен; на оконечности пирса были построены две башни, где были установлены военные машины. В ответ тирийцам удалось поджечь башни и уничтожить все македонские машины. Тогда Александр отдал приказ построить гораздо больший пирс, начиная с материка. Тем временем он отправился в Сидон, чтобы забрать готовые триремы [6]. Царь Арада Герострат, царь Библа Энил и цари Кипра поддержали Александра, который после вторжения в Аравию приступил к осаде Тира.
Затем Арриан приступает к подробному описанию фактической осады, которая длилась долгие месяцы и в которой погибли восемь тысяч тирийцев и четыреста македонян [7].
Описание осады Тира Плутархом, помимо того, что оно короче и не так многословно, представляет некоторые подробности, отличные от информации у Арриана [8]. По словам херонейского биографа, цари добровольно передали в руки Александра Кипр и Финикию за исключением Тира, который осаждался затем в течение семи месяцев с помощью военных машин, траншей и двухсот трирем [9]. У херонейца нет никаких упоминаний о речи Александра войску или свите. В рассказе Плутарха отмечается вкус к анекдотам и к чудесам: биограф не только рассказывает о видении во сне Геракла, который звал Александра с городских стен и протягивал ему правую руку, но и утверждает, что многим жителям Тира во сне бог Аполлон якобы сказал, что он переезжает к Александру, потому что он был недоволен тем, что происходило в городе. Поэтому тирийцы связали монументальную статую бога веревками, назвав его приверженцем Александра. Плутарх затем сообщает о другом видении Александра и упоминает, что во время осады он также совершил вылазку против арабов, и что он поставил под угрозу свою жизнь, чтобы спасти своего старого педагога, Лисимаха [10].
Даже описание конца осады у обоих авторов разное, потому что у Арриана нет упоминания о заявлении предсказателя Аристандра о завершении войны, присутствующем в повествовании Плутарха, и, в свою очередь, херонейский биограф не останавливается на подробностях окончательного штурма македонцами Тира [11]. Арриан и Плутарх, следовательно, не опирались на одни и те же источники, и, если мы не можем исключить, что эпизод с Гераклом, появляющимся во сне Александру (переданный обоими), на самом деле был у Птолемея и Аристобула, то относительно остальной части повествования можно утверждать, что Плутарх не опирался на двух историков.
Однако из фрагмента 12 следует, что Аристобул также изучил географические особенности Тира и особенно подчеркнул его близость к морю, и именно поэтому он был упомянут Менандром в его риторическом трактате. Очень короткая цитата не позволяет понять, действительно ли Менандр имел перед собой Аристобула или, по крайней мере, читал часть его работы, которая была связана с Тиром, или же он просто привел цитату из вторых рук. Свидетельство, однако, важно потому, что оно показывает, что Аристобул, который ни разу не упомянут латинскими авторами, был известен в третьем столетии нашей эры в восточных регионах. Кроме того, цитата в работе не исторического, а риторического характера может указывать на то, что части его произведения, независимо от всей исторической работы, приобрели собственную репутацию и являли для культурной аудитории узнаваемый и знакомый пример.