a) Athen. XII 39, 530b |
|
᾽Αριστόβουλος δ᾽ «ἐν Ἀγχιάλῃ, ἣν ἐδείματο» φησί «Σαρδανάπαλλος, ᾽Αλέξανδρος ἀναβαίνων εἰς Πέρσας κατεστρατοπεδεύσατο». Καὶ ἦν οὐ πόρρω τὸ τοῦ Σαρδαναπάλλου μνημεῖον, ἐφ᾽ οὗ ἑστάναι τύπον λίθινον συμβεβληκότα τῆς δεξιᾶς χειρὸς τοὺς δακτύλους ὡς ἂν ἀποκροτοῦντα. ᾽Επιγεγράφθαι δ᾽ αὐτῷ ᾽Ασσυρίοις γράμμασι ῾Σαρδανάπαλλος ᾽Ανακυνδαράξου παῖς ᾽Αγχιάλην καὶ Ταρσὸν ἔδειμεν ἡμέρῃ μιῇ. ἔσθιε, πῖνε, παῖζε ὡς τἆλλα τούτου οὐκ ἄξια᾽, τοῦ ἀποκροτήματος ἔοικε λέγειν. |
Аристобул рассказывает: «Александр, продвигаясь к Персии, разбил лагерь в Анхиале, который был построен Сарданапалом». Неподалеку была гробница Сарданапала, на которой была установлена мраморная статуя, соединяющая пальцы правой руки, как будто бы ими щелкали. На нем была надпись ассирийскими буквами: «Сарданапал, сын Анакиндаракса, основал Анхиал и Тарс за один день. Ешь, пей, веселись. Кажется, говорят, что все остальное не стоит даже щелчка пальцами». |
b) Strab. XIV 5, 9 |
|
εἶτ’Ἀγχιάλη μικρὸν ὑπὲρ τῆς θαλάττης, κτίσμα Σαρδαναπάλλου, φησὶν Ἀριστόβουλος· ἐνταῦθα δ’ εἶναι μνῆμα τοῦ Σαρδαναπάλλου καὶ τύπον λίθινον συμβάλλοντα τοὺς τῆς δεξιᾶς χειρὸς δακτύλους ὡς ἂν ἀποκροτοῦντα, καὶ ἐπιγραφὴν εἶναι Ἀσσυρίοις γράμμασι τοιάνδε «Σαρδανάπαλλος ὁ Ἀνακυνδαράξεω παῖς Ἀγχιάλην καὶ Ταρσὸν ἔδειμεν ἡμέρῃ μιῇ. ἔσθιε πῖνε,παῖζε, ὡς τἆλλα τούτου οὐκ ἄξια,» τοῦ ἀποκροτήματος. |
Затем Аристобул упоминает Анхиал, расположенный недалеко от моря и основанный Сарданапалом. Здесь была гробница Сарданапала и мраморная статуя, которая держала пальцы правой руки, как будто она ими щелкала. Существует также надпись ассирийскими буквами: «Сарданапал, сын Анакиндаракса, основал Анхиал и Тарс за один день. Ешь, пей, веселись, потому что другие вещи не стоят даже щелчка пальцами». |
c) Arr., An. II 5, 2-4 |
|
ἐς ᾽Αγχίαλον πόλιν ἀφικνεῖται. ταύτην δὲ Σαρδανάπαλον κτίσαι τὸν ᾽Ασσύριον λόγος καὶ τῶι περιβόλωι δὲ καὶ τοῖς θεμελίοις τῶν τειχῶν δἡλη ἐστὶ μεγάλη τε πόλις κτισθεῖσα καὶ ἐπὶ μέγα ἐλθοῦσα δυνάμεως. καὶ τὸ μνῆμα τοῦ Σαρδαναπάλου ἐγγὺς ἦν τῶν τειχῶν τῆς ᾽Αγχιάλου· καὶ αὐτὀς ἐφειστήκει ἐπ᾽ αὐτῶι Σαρδανάπαλος συμβεβληκὼς τὰς χεῖρας ἀλλήλαις ὡς μάλιστα ἐς κρότον συμβάλλονται, καὶ ἐπίγραμμα ἐπεγέγραπτο αὐτῶι ᾽Ασσύρια γράμματα. οἱ μὲν ᾽Ασσύριοι καὶ μέτρον ἔφασκονἐπεῖναι τῶι ἐπιγράμματι. ὁ δὲ νοῦς ἦν αὐτῶι ὃν ἔφραζε τὰ ἔπη ὅτι ῾Σαρδανάπαλος ὁ ᾽Ανακυνδαράξου παῖς ᾽Αγχίαλον καὶ Ταρσὸν ἐν ἡμέραι μιᾶι ἐδείματο. σὺ δέ, ὦ ξένε, ἔσθιε καὶ πῖνε καὶ παῖζε, ὡς τἆλλα τὰ ἀνθρώπινα οὐκ ὄντα τούτου ἄξια᾽, τὸν ψόφον αἰνισσόμενος, ὅνπερ αἱ χεῖρες ἐπὶ τῶι κρότωι ποιοῦσι· καὶ τὸ ‘παῖζε’ ῥαιδιουργότερον ἐγγεγράφθαι ἔφασαν τῶι ᾽Ασσυρίωι ὀνόματι. |
[Александр] прибыл в город Анхиал. Говорят, что он был основан Сарданапалом, и по периметру, фундаментам и стенам определялось, что город был великим с самого начала и набирал силу. Рядом со стенами Анхиала была гробница Сарданапала, и на ней стояла статуя Сарданапала, сложив руки, как будто аплодируя. Была также надпись ассирийскими буквами. Ассирийцы также утверждали, что надпись была стихотворной. Смысл стихов заключался в следующем: «Сарданапал, сын Анакиндаракса, основал Анхиал и Тарс за один день. Ты, иностранец, ешь, пей и развлекайся, потому что любая другая человеческая вещь не стоит и этого», то есть шума, производимого аплодисментами. И говорят, что ассирийское слово «развлекайся» было более соленым. |
Фрагмент помещается сразу же после исцеления Александра от болезни, поразившей его в Киликии. Согласно рассказу Арриана, македонский царь послал Пармениона занять Ионийский перевал, который был границей между Киликией и Сирией [1].
Выздоровев, Александр покинул Тарс и за один день похода пришел к Анхиалу, городу, который стоял между мысом Зефирион и устьем Кидна, и разместил там лагерь. Фрагмент особенно интересен тем, что передается тремя источниками, два из которыхони прямо называют Аристобула [2]. Сарданапал был хорошо известен в греческом мире и упоминается многочисленными авторами.
Сарданапал, последний ассирийский правитель, впервые появляется у Геродота, который подчеркивает его огромное богатство [3]. Первый полный портрет этого царя, однако, нарисован Ктесием и передан Диодором [4]. Характеристика Ктесия–Диодора станет актуальной, и персонаж будет иметь большой успех в более поздние эпохи [5]. В Сарданапале выделяются негативные качества: лень, любовь к роскоши, жизнь в уединении, маниакальная забота о теле, бисексуальность, которые делают его парадигмой испорченности и аморальности, а следовательно, и неумелого правителя [6]. Более того, именно с Сарданапала, согласно греческим источникам, Ассирийская империя рушится от руки Арбака и при поддержке вавилонянина Белесиса [7]. Даже описание смерти Сарданапала в пламени его дворца станет известным и будет иметь большое количество последователей в жанре романа [8].
Возвращаясь к фрагменту, есть три пассажа, связанных с Сарданапалом, которые как мы уже видели, можно проследить к Аристобулу. Что касается Афинея, то его пассаж является частью обзора, посвященного знаменитостям, известным любовью к роскоши и удовольствиям. Список открывают ассирийские монархи Ниния и Сарданапал: последний становится царем, преданным похоти и изнеженности, и Афиней представляет некоторые примеры его негативного поведения [9].
Страбон цитирует Аристобула, потому что он находит полезную информацию для описания области, примыкающей к Анхиалу, и самого города [10].
Арриан прямо не упоминает Аристобула, но сходство с пассажами, упомянутыми выше, не оставляет большого сомнения относительно используемого источника. Существует мало расхождений между докладами троих авторов. Все утверждают, что Анхиал был основан Сарданапалом и что рядом стояла могила ассирийского царя, на которой была установлена мраморная статуя[11]
Описание положения рук статуи одинаково у Афинея и Страбона, в то время как Арриан сообщает, что руки словно аплодировали [12]. Разница была приписана непониманию Аррианом его источника [13]. Что касается надписи, то все три автора указывают, что она была написана ассирийскими буквами. Арриан также добавляет, что ассирийцы говорили, что надпись была метрической. Текст надписи разделен на две части: первая упоминает о строительстве Сарданапалом городов Анхиал и Тарс за один день; вторая является эпитафией, которая приглашает насладиться удовольствиями жизни. Если часть, которая может быть определена как «начальная», практически идентична в разных источниках, эпитафия представляет некоторые вариации.
Версия Aристобула (представленная согласованно Aфинеем и Страбоном и с небольшой вариацией Aррианом), возможно, была подслащена путем замены более вульгарного глагола на императив παῖζε, «развлекайся», с более мягким значением. Это объясняет уточнения Арриана, который добавляет: «И говорят, что ассирийское слово «развлекайся» было более соленым» [14]. Существуют и другие описания памятника Сарданапалу с цитатой из надписей, восходящей к двум другим спутникам Александра и переданной более поздними источниками.
Надпись фактически также восходит к фрагменту Каллисфена, переданному Фотием и Судой в двух совершенно одинаковых местах [15]:
ἐν βʹ Περσικῶν δύο φησὶ γεγονέναι Καλλισθένης, ἕνα μὲν δραστήριον καὶ γενναῖον, ἄλλον δὲ μαλακόν. ἐν Νίνῳ δ’ ἐπὶ τοῦ μνήματος αὐτοῦ τοῦτ’ ἐπιγέγραπται· Ἀνακυνδαράξου παῖς Ταρσόν τε καὶ Ἀγχιάλην ἔδειμεν ἡμέρῃ μιῇ. ἔσθιε, πίνε, ὄχευε, ὡς τά γε ἄλλα οὐδὲ τούτου ἐστὶν ἄξια. Τουτέστι τοῦ τῶν δακτύλων ἀποκροτήματος· τὸ γὰρ ἐφεστὼς τῷ μνήματι ἄγαλμα ὑπὲρ τῆς κεφαλῆς ἔχον τὰς χεῖρας πεποίηται, ὥστ’ ἂν ἀποληκοῦν τοῖς δακτύλοις. Ταυτὸ καὶ ἐν Ἀγχιάλῳ τῇ πρὸς Ταρσῷ ἐπιγέγραπται, ἥτις νῦν καλεῖται Ζεφύριον. |
Во второй книге "Персики" Гелланик согласно тому, что сообщает Каллисфен, заявляет, что было два Сарданапала, один трудолюбивый и разумный, а другой женоподобный. На гробнице последнего в Ниневии была надпись: «Сын Анакиндаракса построил Тарс и Анхиал за один день. Ешь, пей и совокупляйся. Другие вещи не стоят даже этого, то есть щелчка пальцами. Статуя стояла на вершине грбницы, и руки над ней, словно щелкали пальцами. Та же самая надпись была также в Анхиале, недалеко от Тарса, который теперь называется Зефирионом. |
Кроме того, памятник Сарданапалу упоминает также Аминта, входивший в группу так называемых бематистов, следовавших за Александром, и малоизвестный автор, который написал Σταθμοὶ. Отрывок передан Афинеем [16]:
Ἀμύντας δὲ ἐν τρίτῳ Σταθμῶν ἐν τῇ Νίνῳ φησὶν εἶναι χῶμα ὑψηλόν, ὅπερ κατασπάσαι Κῦρον ἐν τῇ πολιορκίᾳ ἀντιχωννύντα τῇ πόλει. Λέγεσθαι δὲ τὸ χῶμα τοῦτ’ εἶναι Σαρδαναπάλλου τοῦ βασιλεύσαντος Νίνου, ἐφ’ οὗ καὶ ἐπιγεγράφθαι ἐν στήλῃ λιθίνῃ Χαλδαικοῖς γράμμασιν ὃ μετενεγκεῖν Χοιρίλον ἔμμετρον ποιήσαντα. Εἶναι δὲ τοῦτο· ‘ἐγὼ δὲ ἐβασίλευσα καὶ ἄχρι ἑώρων τοῦ ἡλίου <τὸ> φῶς, ἔπιον, ἔφαγον, ἠφροδισίασα, εἰδὼς τόν τε χρόνον ὄντα βραχὺν ὃν ζῶσιν οἱ ἄνθρωποι καὶ τοῦτον πολλὰς ἔχοντα μεταβολὰς καὶ κακοπαθείας, καὶ ὧν ἂν καταλίπω ἀγαθῶν ἄλλοι ἕξουσι τὰς ἀπολαύσεις. Iιὸ κἀγὼ ἡμέραν οὐδεμίαν παρέλιπον τοῦτο ποιῶν.’ |
В третьей книге "Стоянок" Аминта упоминает о высоком кургане в Ниневии, который Кир срыл во время осады, чтобы возвести насыпь перед городом. Говорят, что это был курган Сарданапала, царя Ниневии, и что там на каменной стеле была выгравирована надпись халдейскими буквами, переведенная и переложенная на стихи Херилом: «Я был царем, и пока я видел свет солнца, я пил, я ел, я отдавал себя любви (зная, что времени, отведенного человеку на жизнь, мало, оно полно неудач и несчастий), а также тем благам, которые я оставляю другим. Вот почему я не упустил ни дня». |
Эти два описания отличаются от аристобулова, как можно видеть в Таблице 5. Цитата Каллисфена проблематична, потому что лексиконы Фотия и Суды ссылаются на работу Περσικῶν, которая Каллисфену не принадлежит. Якоби предложил вставить поправку <Ελλάνικος, ὡσαύτως δὲ καὶ>: с Геллаником, автором Περσικῶν, согласен и Каллисфен. Как мы видим, глагол ὄχευε (совокупляйся), используемый Каллисфеном, имеет гораздо более крепкое значение, чем παῖζε, и используется, когда говорили о случках между животными [17]. Кроме того, конец надписи также немного другой [18].
Если это верно в отношении Арриана, то упоминающий, что в памятнике использовалось более крепкое словечко, приписывал Каллисфену, возможно, первоначальный текст надписи, в то время как версия Аристобула (которой следуют Афиней и Страбон и в целом Арриан) звучит помягче [19]. Следует также отметить, что у Каллисфена (а также у Аминты) памятник Сарданапалу находится в Ниневии, а не в Анхиале.
Что касается Аминты, то он упоминает курган, разрушенный Киром, где стояла каменная стела с надписью Сарданапала, переведенная Херилом [20]. В тексте нет упоминаний об основании двух городов, но присутствует только более широкий вариант моральных соображений Сарданапала о его жизни и человеческой природе.
Однако следует помнить, что сам Якоби в своем комментарии к FGrHist 124 F 34 указывает на свое недоумение в связи с тем фактом, что Каллисфен цитировал Гелланика. «Если кто–то хочет сохранить поправку Якоби, нужно подумать о заметке Фотия/Суды (или об ее источнике), которая подтвердила соответствие утверждений Гелланика и Каллисфена» (Ланфранки). Вместо этого Пранди принимает поправку, согласно которой эта интеграция является «прямолинейным и удовлетворительным решением для восстановления текста, который приписывается олинфскому историку со значительной правдоподобностью».
Таблица 5: Гробница Сарданапала
Аристобул |
Каллисфен |
Аминта |
|
Типология памятника |
μνῆμα ο μνημεῖον |
μνῆμα |
χῶμα |
Локализация памятника |
Анхиал |
Ниневия |
Ниневия |
Иконография памятника |
Каменный портрет Сарданапала в процессе щелканья пальцами правой руки |
Статуя Сарданапала держит руки над головой, словно аплодируя |
Не присутствует |
Содержание надписи |
Рассказ от первого лица об основании Тарса и Анхиала. Краткое приглашение в императиве второго лица насладиться удовольствиями жизни |
Рассказ об основании. Краткое приглашение насладиться радостями жизни (более вульгарная форма) |
Моральные соображения Сарданапала о его жизни и человеческой природе |
Очевидно, что между версиями существует определенная несовместимость, восходящая к историкам, сопровождавшим Александра в его экспедиции. Мы долго пытались объяснить это противоречие. Вайсбах, начиная с наблюдения, что надпись Сарданапало, кажется, была написана на ионийском диалекте, в то время как авторы, которые передали ее, писали на аттическом, приписывают первое упоминание текста ионийскому автору, а точнее — Гелланику. Более того, Каллисфен, как и Гелланик, поверил бы в существование двух Сарданапалов, одного добродетельного, другого женоподобного и испорченного: первому можно было бы приписать основную надпись, а второму — приглашение наслаждаться удовольствиями жизни, даже если эта двойственность источника не указана в тексте.
Однако, чтобы объяснить различные местоположения памятника, Вайсбах заявляет, что тот, на который указывает Аристобул и помещенный в Анхиале, будет памятником Сеннахириму Ассирийскому, который в 696 году разрушил и восстановил этот город, восставший вместе с другими городами Киликии. По мнению ученого, историки Александра смешали Сеннахирима с более известным Сарданапалом и добавили эпитафию об удовольствиях жизни. Еще одно предложение было выдвинуто Фурлани, в соответствии с которым пассаж Фотия и лексикона Суды (которые цитируют Каллисфена) должны быть разделены на две части, и только первая (где упоминаются два Сарданапало) должна быть отнесена к Каллисфену (и следовательно к Гелланику), а вторая часть восходит к неопознанному источнику.
Наконец, Ланфранки предлагает «считать вторую часть отрывка из Фотия/Суды, в котором говорится о Каллисфене (или Гелланике), лишь «рассуждением» или «комментарием» (самого Фотия/Суды или источника, к которому он обратился), в котором сочетаются различные традиции о надписи, чтобы разрешить очевидные противоречия между различными версиями». Это также может объяснить другое положение рук статуи: «Если эта часть отрывка объясняется обоснованием противоречий между описаниями, то даже изображение Сарданапала, держащего руки над головой, можно считать интерпретацией лично Фотия/Суды (или его источника), который считает представление Аристобула невероятным».
Происхождение этой интерпретации, принятой, согласно гипотезе, Фотием и Судой, можно найти в пассаже Клеарха, цитируемом Афинеем, в котором говорится о звуке, производимом пальцами Сарданапала, как будто он исполняет танец [21].
Чтобы объяснить различную локализацию памятника, нужно учесть, что уже Аристотелю (и, следовательно, также Каллисфену, его родственнику) мог быть известен текст Сарданапала, написанный на стеле, сохранившейся в Ниневии, и содержащий нравоучительные соображения о его жизни и жизни человека [22]. Во время пребывания Александра в Анхиале, именно из–за того, что Сарданапал был также известен в греческом мире, он был признан на рельефе, на котором был изображен человек в акте щелканья пальцами. Получается, два источника (данные о надписи в Ниневии и о холме в Анхиале) слиты воедино из источников: Каллисфен и Аминта помещают гробницу в Ниневии, в то время как Аристобул относит уже известную надпись Сарданапала к царскому захоронению около Анхиала.
Следует отметить, наконец, как текст надписи также воспроизводится Плутархом, и даже в этом случае есть небольшая вариация: "Сарданапал, являясь мужчиной, ткал пурпур во дворце, лежа среди наложниц. Когда он умер, ему воздвигли мраморную статую, изображающего его танцующим соло по обычаю варваров и хлопающим в ладоши над головой, и написали: "Ешь, пей, занимайся любовью. Все остальное — ничто" [23]. Используемый глагол (ἀφροδισίαζε) имеет значение менее крепкое, чем у Каллисфена, но ближе к амурной области, чем παῖζε Аристобула.
В заключение, из представленного здесь краткого анализа источников о Сарданапале видно, что он был отрицательным персонажем, но очень известным в греческом мире: неудивительно поэтому, что Аристобул, сообщая, вероятно, о переходе Александра к Анхиалу, захотел упомянуть гробницу царя и статую с надписью [24]. Конечно, не сказано, что историк умел читать буквы ассирийцев, но более вероятно, что текст надписи был прочитан ему или объяснен кем–то или циркулировал уже в переводе.
Источники не сообщают о визите Александра к памятнику, но можно предположить, что это произошло, тем более, что он находился недалеко от городских стен [25]. Наличие этого описания в тексте Аристобула является примером его интереса к персидскому миру, который должен был найти много места в его работе [26].