Содержание[1].
Пиндар, как он сам в сей оде говорит, Тероном своим хозяином был склонен воспеть победу, одержанную Гипоклесом[2] в легком ристании; присовокупляет к сей песни похвалу и братьям сего атлета; повествование о полете Персея к гиперборейским народам, от коих он принес главу Медузы.
Драгой Лакедемон, Фессалия блаженна! [3]
Страна таким Царям законным покоренна,
Которы родились от матери одной.
Алкид ваш предок был, чудесный сей герой;
Какое вы в мой дух влияли восхищенье,
Когда мне слышится от музы повельнье,
Да Пифа славится и с нею Пелиней,[4]
Да имя Гипоклес раздастся в песни сей!
Сей самый Гипоклес в кругу Амфиктионов
Чрез стадию летел по правилам законов;
О Феб! виновник ты сей гибкости в ногах[5]
Атлетам силу ты даруешь в сих борьбах;
Поддержанный твоим небесным вдохновеньем
И сил естественных чудесным напряженьем
Отважный Гипоклес делами возгремел,
И по следам отца в сем подвиге пошел.
Отец его, сей Фрикл, в Олимпии двукратно,
Под тяжкою броней, что всем невероятно,
В ристанье был легок и в Пифе победил;
Близ царския горы туж легкость он явил.
Да тако Гипоклес всегда успех встречает,
Да в век богатством он и славой процветает!
Не малые дары атлетам пролил рок;
Их сладка жизнь течет, как вод чистейший ток,
Да сила злобная не повредит их славы,
Да горькие они не вкусят ввек отравы,
Да сильно божество всегда им даст венцы;
Щастливым лишь того щитают мудрецы,
Кто силою руки, кто бега быстротою
Повсюду водится удачною судьбою.
Кто сына своего в цветущих зрит годах
Средь Пифы славою блистающа в венцах,
С успехом все свое свершившего теченье,
Чего недостает еще для наслажденья?
До неба медного не можно досягнуть [6] ;
Никто еще не мог на сей решиться путь;
Никто не восходил еще в эфирны своды,
Никто еще не мог чрез землю, иль чрез воды,
Не мог перелететь чрез грозный Океан,
Никто не достигал Гиперборейских стран [7],
Один Персей проник в жилищ Таигетов;[8]
Он зрел их торжества и множество предметов,
И Гекатомбы те [9] ослины видел он,
Которым похвалы дарует Аполлон,
И радуется зря животных сих огромных,
Закланных от ножа, бессильных, слабых, томных.
Но музы чистые народам сим известны [10]
Перстами легкими девицы там прелестны,
Со сладкой нежностыо играя на струнах,
Связуют с флейтою размерной пляски шаг;
Там множество венцов, со златом соплетенных,
Блистают на челах сих жителей блаженных,
Пиры их веселы средь мирной тишины;
Не ведают они ни распрей, ни войны;
Ни старость, ни болезнь сим людям не знакомы;
Раздор не смел вступить ни в их поля, ни в домы.
В сие собрание к премудрым людям сим
Достиг Данаи сын, Палладою водим;
Отважен, чувствуя Паллады оборону,
Он смерти предает ужасную Горгону:
Отняв главу, змиев имущу вместо влас,
Ко островитянам несет ея в тот час:
О чудо странное! они окаменели;
От божеской руки чудес мы много зрели.
Но время мне престать усильно толь грести;
Я брошу якорь мой, чтоб мне корабль спасти;
Подобно сладкому от пчел текущу меду,
Когда геройскую возносим мы победу;
То гимны из себя раждают вкусной сок;
Услышит песнь мою Пенейский быстрый ток,[11]
Когда в устах она Эфирян повторится, [12]
Сугубым Гипоклес сияньем озарится.
Цветущих юношей блистающий собор,
Почтенный старцев круг и нимф прекрасный хор,
Хотя и склонности и вкусы в них различны,
В единой глас поют хвалы ему отличны.
Тот мудр, кто случая из рук не упустил,
Кто в сладкой тишине трудов плоды вкусил.
Сокрыто навсегда от ока человека,
Что будет с ним вперед во все теченье века.
Торакс меня просил, чтоб с лирой я моей
Во колесницу муз четырех впряг коней;
Чтоб Гипоклеса я, его прославил друга;
Для благодарности легка сия услуга.
Подобно золоту, чрез опыт многих лет
Наш разум чистится, приемлет новый свет.
Дань искренну платя, не прогневлю Зевеса,
Когда прославлю я и братий Гипоклеса:
Они правлением и мудростью своей
Дают блаженный век стране обширной сей
О, сколько те страны судьбой своей щастливы,
Где все начальники смиренны и правдивы!