Гражданская война

Глава IX — Гражданская война — Кампания в Италии (49 г. до н. э.)

I. Гражданская война. — II. Цезарь захватывает Италию. — III. Наблюдения.
I. 6 Января (т. е. 26 октября по нашему календарю) сенат издал указ о том, что консулы, преторы, народные трибуны и проконсулы, которые находятся недалеко от Рима, должны следить за тем, чтобы не был нанесен вред Республике. Лентул был консулом; Антоний и Кассий трибунами. После публикации этого указа граждане надели военные одежды; консулы призвали войска в армию Помпею, у которого уже было два легиона в Италии. Еще шесть было в Испании; он приказал им идти в Рим. Но Цезарь, будучи в Равенне в курсе всех обстоятельств, имея при себе только 13‑й легион, решился: солдат он нашел преданными его интересам, перешел Рубикон, небольшой ручей, который служил границей провинции Галлия; он взял Римини, где находились народные трибуны Антоний и Кассий, бежавшие из Рима искать убежища в его лагере. Перейдя Рубикон, Цезарь объявил гражданскую войну и бросил вызов проклятью против полководцев, которые перейдут Рубикон с армией: они посвящались богам ада. Помпей покинул Рим и ушел в Капую в 50 лье (от города), хотя у него было два легиона и 30 000 около Рима; к нему присоединились сенат и главные должностные лица Республики. Цезарь оставил в Галлии три легиона наблюдать за Пиренеями, шесть других призвал к себе. Он захватил Пезаро, Фано, Андину и Урбино; он послал Антония в Ареццо с пятью когортами, чтобы перерезать дорогу в Этрурию. Весь народ был хорошо расположен к нему; Осимо и Асколи отворили ворота. Консул Лентул при этих новостях эвакуировал Рим и присоединился к Помпею.
Домиций Агенобарб занял позицию в Корфиниуме с 30 когортами. Цезарь встал у стен этого города, который был расположен на пересечении нескольких дорог и в шести милях от современного города Сульмона. Он (Домиций) упрашивал Помпея, который находился в Капуе, помочь этому важному городу; но тот не хотел рисковать новобранцами против испытанных галльских войск. Как только гарнизон узнал об этом, то взбунтовался, арестовал Домиция и перешел на сторону Цезаря. При этом известии Помпей решил покинуть Италию; он удалился в Бриндизи. Консулы с частью армии выступили в поход, пересекли Адриатику и высадились в Диррахие, в Эпире. Цезарь окружил Бриндизи шестью легионами; он построил дамбу, чтобы закрыть порт, а в том месте где была большая глубина, он установил плоты, закрепленные якорями и покрытые землей для защиты своих войск; но на девятый день после начала этих грандиозных работ прибыли суда[1] Помпея: он со своими 20 когортами погрузился на корабли и воссоединился с армией в Эпире. Итак, в начале марта, через три месяца после перехода через Рубикон, Цезарь стал хозяином Италии. Решительность его марша и неуверенность Помпея составляют контраст. Между тем испанские легионы соединились в Каталонии.
II. Цезарю было важно преследовать Помпея, чтобы лишить его помощи, которую он ожидал со всех концов Азии; но он не владел морем; ему потребовалось несколько месяцев для сбора средств, необходимых для переправы армии. Однако Галлии грозили шесть испанских легионов, подкрепленных многочисленными вспомогательными войсками, под командой лейтенантов Помпея. Он принял все меры для сбора кораблей в Бриндизи; он отправил Куриона в качестве пропретора на Сицилию, доверив ему три легиона, сформированных из войск из Корфиниума; он послал Валерия на Сардинию и Корсику с одним легионом: население обоих островов прогнали лейтенантов Помпея и с почестями встретили посланника Цезаря. Катон, управлявший Сицилией, эвакуировал эту провинцию и отправился в Грецию к Помпею. Исполнив таким образом самые неотложные дела, Цезарь отправился в Рим, чтобы привлечь в город самых влиятельных людей, но потерпел неудачу. Он предложил сенату отправить депутатов к Помпею договориться о примирении. В Риме дела шли с большими трудностями, принцепсы Республики были против него; народ, который был расположен в его пользу, управлялся трибунами, что делало его авторитет сомнительным. Он с радостью покинул Рим, перешел Альпы и предстал перед Марселем. Он отправил за Пиренеи Фабия, своего лейтенанта, который стоял на зимних квартирах в Нарбонне; он собрал там большой корпус галльской конницы и вспомогательных войск.
В апреле (в январе по нашему календарю) Галлия, Италия, Сардиния, Корсика и Сицилия были на стороне Цезаря; Испания, Африка, Египет, Сирия, Малая Азия, Греция — за Помпея. Но Цезарь управлял Римом.
III. Наблюдения.
Наблюдение первое. — Помпей ошибся в расположении народа; мнения дворян и сенаторов, которые громогласно выступали против Цезаря, ввели его в заблуждение. Народ непоколебимо стоял на стороне Цезаря.
Наблюдение второе. — Шесть легионов, которые Помпей имел в Испании, могли присоединиться к нему в Риме через несколько недель, отплыв из Картахены, Валенсии и Таррагоны и высадившись в Неаполе или Остии.
Наблюдение третье. — Рим нужно было удержать; именно в нем Помпей должен был сосредоточить все свои силы. В начале гражданских войн все войска должны быть объединены, потому что они воодушевляют и дают уверенность в силе партии; они привязаны к ней и сохраняют верность. Если бы 30 когорт Домиция поставить перед Римом с двумя легионами Помпея, если бы легионы из Испании, Африки, Египта и Греции одновременно отплыли в Италию, он имел бы гораздо более сильную армию, чем была у Цезаря.
Наблюдение четвертое. — Не имея возможности отправиться в Грецию, Цезарь отправился в Испанию; он боялся не без причины, как бы легионы не отправились морем в лагерь Помпея или не пошли на Галлию.


[1] В оригинале régiments – полки, должно быть bâtiments – корабли. Спишем эту ошибку на Маршана.

Глава X — Гражданская война — Кампания в Испании (год 49 до н. э.)

I. Сорокадневная война между Сегре и Эбро. — II. Андалузские дела. — III. Осада Марселя. — IV. Наблюдения.
I. Я собираюсь сражаться с армией без полководца, сказал Цезарь, уезжая в Испанию, чтобы вернуться и сразиться с полководцем без армии. Действительно, все старые легионы Помпея были в Испании под командой Афрания, Петрея и Варрона: первый командовал на Эбро, второй в королевстве Леон и Португалии, третий в Андалузии. Афраний и Петрий объединили свои легионы в Лериде в Каталонии, 80 когорт и 5000 испанских всадников; Варрон остался в Севилье с двумя легионами. Цезарь, задержанный под Марселем, приказал Фабию, своему лейтенанту, выступить вперед с тремя легионами и 18 000 галлов, из которых 6000 были всадниками. Прибыв к позициям Афрания под Леридой, Фабий укрепил свой лагерь и построил мосты через Сегре, чтобы обеспечить сообщение и добычу фуража на обоих берегах. За обладание ими обе армии часто вступали в дело. Однажды, когда Фабий послал два легиона для их защиты, один их мостов был сметен бурным течением; Афраний с четырьмя легионами поспешил воспользоваться случаем, но они сохранили хладнокровие, расположились на возвышенности и отражали атаки врага, пока Фабий не прибыл с двумя другими легиона, пройдя по другому мосту. На этом бой закончился. Через четыре дня после этого события в лагерь прибыл Цезарь с 900 человек конного эскорта. Он поставил шесть когорт в предмостном укреплении и выступил на Лериду, встал у лагеря Афрания и предложил сражение. Свой лагерь он поставил в 400 шагах от подножия горы; первые две линии оставались в боевой готовности, а третья выкопала ров шириной 15 шагов. Когда эта работа была завершена, он перевел армию за эти окопы; через три дня он укрепил лагерь, перевез багаж и отозвал шесть когорт, которые оставил в тылу. Его лагерь и лагерь Афрания разделялись пространством в 300 шагов; в середине был холм, на который Цезарь выступил с тремя легионами. Афраний упредил его; началось энергичное сражение; холм остался за Афранием, который укрепил его и защитил от обложения. Тем временем Сегре и Кинка разлились, унесли мосты из лодок: Армия Цезаря была окружена наводнением; помпеянцы владели каменным мостом в Лериде. Был июнь, пшеница должна была вот–вот созреть; в амбарах старого зерна уже не было: скот был угнан крестьянами, которые укрылись в горах; в лагере Цезаря начался голод. Испанские и португальские вспомогательные войска Афрания были оснащены бурдюками и по обыкновению на них переправлялись через реки и наводнения; это позволило им заниматься фуражировкой как обычно. Между тем отряд из нескольких тысяч галльских всадников и руэргских лучников прибыл в лагерь Цезаря; он был остановлен рекой. Афраний перешел по мосту в Лериде с тремя легионами, чтобы атаковать этот отряд, который был вынужден отступить в горы, потеряв несколько сот человек. Цезарь был в тяжелом положении; слухи об этом дошли до Рима, толпы приходили к семье Афрания с поздравлениями.
Тем временем вода спала; Цезарь построил плетеные лодки, обтянутые кожей, поднялся вверх по Сегре на семь лье, высадил легион на правом берегу и через два дня восстановил понтонный мост; эта мера вернула изобилие в его лагере. Через несколько дней галльская конница захватила врасплох когорту Афрания и изрубила ее на куски; галльская и германская кавалерия завоевали огромное преимущество над испанской конницей, которая больше не осмеливалась выходить в поле. Между тем жители Таррагоны, Хуески (Huesca) и Калахорры предстали перед Цезарем; они снабжали его пшеницей. Новый мост находился слишком далеко от лагеря, Цезарь решил отвести воды Сагре и сделать ее переходимой вброд. Афраний испугался в свою очередь испытать голод, так как конница Цезаря превосходила его собственную; он решил перенести войну в Арагон. Он собрал в Мехинензе все лодки, необходимые для строительства моста через Эбро; мост был постоен; оставив две когорты в гарнизоне Лериды, он отправился в Мехинензу, от которой был всего в семи лье. Цезарь преследовал его своею конницей, которая нападала на арьергард; в тот день он составил когорты из самых слабых людей, которых он оставил стеречь лагерь, а с остальными он перешел Сегре в брод, который только что сделал (вода доходила до шеи), и за три часа до наступления вечера показался перед врагом. Видя это, Афраний построил свою армию к бою между лагерем, который он занимал, и Мехинензой. Последовали сложные маневры. На рассвете следующего дня обе армии отступили; Цезарь захватил проселок, надеясь получить преимущество перед врагом таким маневром; он преуспел и расположился к битве перед врагом, перерезав ему дорогу к Эбро. В этом трудном положении Афраний свернул с дороги. Он хотел занять гору четырьмя испанскими когортами; но они были окружены галльской конницей и перебиты; это поразило армию. Солдаты Цезаря громко требовали боя; но имея сведения разведки из лагеря Афрания, он надеялся покорить армию благородным обращением и переговорами. Афраний и Петрей вернулись в лагерь, который они занимали накануне, а Цезарь поставил свой на высотах, заняв дороги, которые вели к Эбро. У Афрания и Петрея были две возможности: или вернуться в Лериду, или идти маршем на Таррагону; им не хватало воды, они не могли пойти к реке, что вынудило их тянуть окопы от лагеря к воде. Пока они руководили этими работами, два лагеря смешались, солдаты Афрания выражали желание покончить с войной; но Петрей приказал всех солдат Цезаря, что были в его лагере, прогнать через прутья; он восстановил порядок и дисциплину. Наконец враг решил вернуться в Лериду; но сильно теснимый Афраний понимал невозможность отступления; он стал лагерем, несколько дней потратил на укрепления, но у него не было воды. Не было больше продовольствия, все животные были убиты. Лагеря находились друг от друга не дальше 2000 шагов; армии вышли и построились к бою: Афраний в две линии, вспомогательные войска сформировали резерв; Цезарь в три линии: первая — двадцать когорт, четыре когорты из каждого легиона; вторая по три, третья по три; лучники и пращники стояли в середине, а кавалерия на флангах. Прежде чем дело дошло до рукопашной, Афраний переговорил с Цезарем, который дал ему мир при условии, что его армия будет распущена, что испанцы вернуться по домам, а итальянцы через Пиренеи и Альпы пойдут под его эскортом.
II. Варрон, лейтенант Помпея, командовал южной Испанией; в своей провинции он набрал 30 вспомогательных когорт; он построил к Кадисе 10 галер и еще несколько в Севилье, посадил на них 6 когорт в Кадисе и отправил зерно в Марсель; он задумал запереться со своей армией в Кадисе. Цезарь, овладев Каталонией, выступил на Кордову, где собралась знать Андалузии. Кордова и Кармона объявили о своей приверженности Цезарю и изгнали войска Варрона, потому что Андалузия любила его. Кадис объявил о расположении к Цезарю, и Варрон с оставшимся у него легионом покорился. Таким образом вся Испания была умиротворена. Этот успех был вызван чувствами местных жителей. Цезарь оставил Кассия с четырьмя легионами для управления провинцией; сам он пошел в Нарбонн, а оттуда в Марсель.
III. Марсель, один из богатейших городов Средиземноморья, заявил о поддержке Помпея. В начале мая 49 г. он закрыл свои ворота Цезарю, который вызвал к себе 15 знатнейших жителей города, пытаясь изменить расположение жителей; но все было напрасно. Домиций, который бежал из Корфиниума и который был верным сторонником Помпея, прибыл в город на корабле и был объявлен губернатором. Между тем Гай Требоний с тремя легионами обложил город и начал осаду; в то же время, желая завладеть морем, в Арле за 30 дней он построил 30 галер и отдал их под команду Домицию Бруту. 17 марсельских галер, из которых 11 были покрыты броней, и большое число небольших лодок, наполненных лучниками и горцами Абри, вышли из порта, чтобы атаковать эскадру Брута, которая стояла на якоре у небольшого острова на входе в Марсельский залив. Дело было живым и упорным. Римляне вышли победителями; марсельцы потеряли 9 галер. Требоний со своей стороны предпринял две атаки, одну возле порта, а другую с противоположного берега; Марсель тогда был полуостровом. Назидий с 16‑ю кораблями, тараны которых были из меди, пройдя через Сицилийский залив, вошел в порт Марселя. Это подкрепление сделало марсельцев хозяевами моря; они вышли в море и стали на якорь в гавани Тулона; Брут атаковал их и разбил. Четыре галеры были взяты, а пять потоплены; одна бежала с кораблями Насидия и достигла Испании. Требоний воздвиг кирпичную башню у подножия стен; она была 30 футов в высоту и 30 футов в диаметре; он построил галерею длиной 60 футов, идущую от основания этой башни до основания крепостной стены. Марсельцы опасаясь штурма, начали переговоры и получили перемирие; но они прибегли к предательству, воспользовались сильным ветром, вышли и сожгли все башни и машины осаждающих. Это вероломство вызвало негодование, а вовсе не напугало их; через несколько дней они восстановили все свои машины; наконец, обескураженные такими потерями, осажденные решили покориться: они были во власти страшного голода. Они вышли и пали ниц к ногам Цезаря, вернувшегося из Испании. Он оставил им город и поставил два легиона в гарнизон. Осада длилась шесть месяцев, город капитулировал в октябре.
По прибытии в Рим Цезарь был назначен диктатором; со своей армией он выступил маршем в Бриндизи. Этот робкий человек весьма преуспел: в июле он перешел Рубикон, в августе стал хозяином всей Италии; в октябре — Испании и Марселя; в ноябре — диктатором в Риме.
IV. Наблюдения.
Наблюдение первое. — Цезарь уничтожил армию равносильную своей благодаря маневрам. Такой результат может быть получен только в гражданских войнах. Важнейшая работа им исполненная — это два отводных канала шириной по 30 футов; это сделало реку переходимой вброд.
Наблюдение второе. — Когда он прибыл к Лериде, он вырыл канаву 15 футов шириной и 9 глубиной, что дает выемку 405 кубических футов на погонный туаз: семь работников приходилось на один туаз: потребовалось 5 часов, чтобы выкопать ров. В Каталонии земля нуждается в небольшом откосе.

Глава XI — Гражданская война — Кампания в Фессалии (48 г. до н. э.)

I. Военные действия в Эпире до соединения с Антонием. — II. Битва при Диррахие. — III. Сражение при Фарсале. — IV. Наблюдения.
I. Цезарь провел несколько дней в Риме; он отказался от диктатуры и отправился в Бриндизи, где собралась его армия в составе 12 легионов.
Помпей, у которого по прибытию в Эпир было пять легионов, теперь располагал девятью; один он забрал с Сицилии, два из Азии, один с Крита; он ждал прибытия еще двух легионов со Сципионом, своим тестем. Кроме того у него было большое количество вспомогательных войск: он был хозяином моря; его флот, состоящий из эскадр Египта, Сирии, Родоса и Иллирии находился под командованием его адмирала Бибула, который со 110 галерами вошел в Адриатическое море, чтобы предотвратить переправу Цезаря. Тот отплыл из Бриндизи 4 января (14 октября нашего календаря) с 13 галерами и грузовыми судами с 20 000 человек и на следующий день высадился возле мыса Химера в Эпире. Едва сойдя на берег он отправил свои корабли обратно, чтобы забрать оставшуюся часть армии, которая под командованием Антония ожидала в Бриндизи; но они были атакованы Бибулом, который часть кораблей захватил, а часть сжег; после чего он стал крейсировать от Орика (Эрихо), порта возле Химеры, до Салоне (Сполатро), и сумел перерезать всякую связь между Цезарем и Антонием. Помпей был в Македонии, когда узнал, что Цезарь пересек Адриатику, что он уже овладел Ориком и Эпиром, что он угрожает его складам в Диррахие: он поспешил туда со всем рвением; он стал лагерем на берегу Апса, прикрывая Диррахий от Цезаря, который прикрывал Орик. Две армии разделялись рекой; это привело к переговорам, которые на какое–то время дали надежду на примирение. Так продолжалось пять месяцев без какого–либо превосходства Помпея; он объединил всю свою армии, а Цезарь свою армию в Эпире с частями Антония из Италии.
Наконец Антоний вышел в море с тремя легионами ветеранов и утром появился ввиду Диррахия, влекомый южным ветром; он дошел по Адриатике до мыса Медуза. Едва он достиг этого мыса, ветер переменился; это спасло его транспорт, который преследовали 16 галер и причиняли потери; они были выброшены на берег: матросы и солдаты погибли. Два отставших корабля из конвоя Антония, атакованные несколькими вражескими галерами, были вынуждены бросить якорь перед Алессио. На одном корабле были новобранцы и он был взят без боя; на другом, который сел на мель, были ветераны: эти храбрецы добрались до берега, выгрузились, вступили в бой с 400 всадников и без потерь достигли лагеря Цезаря.
II. Помпей первым покинул лагерь, чтобы перехватить Антония и разбить его, пока Цезарь не соединился с ним. Последний пошел вверх по Апсу в поисках брода, что заставило его потерять день; несмотря на эту задержку он соединился с Антонием и опередил Помпея, который отступил и ушел в свой лагерь в Аспаригие. Цезарь, соединившись с Антонием, забрал гарнизоны, которые он оставлял на побережье, и последовал за Помпеем. На третий день марша он расположился рядом с ним; на следующий день он безуспешно предлагал битву. Тогда Цезарь снялся с лагеря и бросил наступление на Помпея, поспешив к Диррахию, чтобы захватить богатые военные и продовольственные склады: он обложил его, но Помпей поспешил на помощь своим склада и расположился лагерем на высокой скале у берега моря, которая называлась Петра и где были бухта и якорная стоянка. Таким образом лагерь Цезаря оказался между Диррахием и лагерем Помпея: у него было десять легионов, с которыми он постоянно предлагал битву Помпею, от которой тот последовательно отказывался, оставаясь неподвижным в своем лагере; Цезарь решил напугать его. Поэтому он продолжил окружать его лагерь линиями: он построил 26 фортов на контрвалационной линии в шесть лье окружности, с левой стороны от своего лагеря перед Диррахием и справа возле моря за устьем Апса; лагерь Помпея на Петре оказался заперт этими линиями. Этим Цезарь получил несколько преимуществ: во–первых, он дискредитировал Помпея, во–вторых, отрезал его от фуража и не допустил, чтобы его многочисленная конница хозяйничала в поле. Помпей позволил себя замкнуть и довольствовался прикрытием, параллельным Цезареву; он на линии в пять лье построил 24 форта против 26: это позволило ему стать хозяином внутреннего пространства; по морю он получал транспорты; земля была засеяна, что давало ему фураж в нужном количестве. Его позиция была центральной и у него были все возможные преимущества перед Цезарем; он мог менее чем за час, следуя вдоль моря, уйти направо или налево, на что Цезарю требовалось шесть часов. Преимущество его войск, человека над человеком было такового, что они долгое время сражались с успехом против превосходящей численности и центральной позиции Помпея. Однако армии находились в неравных условиях: у Цезаря не было зерна, он был вынужден питаться овощами и ячменем, особенно грубыми кореньями; Помпею не хватало фуража и его кавалерия сильно пострадала; даже вода становилась редкостью: болезни стекались в его лагерь. Был июнь. Понуждаемый потребностью в кормах, он преодолел на левом фланге линию Цезаря и поставил лагерь на правом берегу Апса, чтобы иметь возможность проводить фуражировки. Цезарь построил на краю своей линии лагерь на расстоянии полета стрелы от лагеря Помпея; столкновения происходили ежедневно: так за три дня одно произошло у Диррахия и два на линии. В одном из этих боев Цезарь захватил шесть значков и уничтожил 2000 врагов. Помпей, у которого было много лучников, расставил их на башнях и нанес большой вред противнику, который, чувствуя недостаток своей позиции, хотел выйти из этой трудной ситуации генеральным сражением: он подошел с этой целью на расстояние выстрела к лагерю Помпея; но последний остался верен своей системе и даже предпочел морем оправить кавалерию, так как не мог ее больше кормить, но не рисковать битвой. Он отказался от общего сражения, но мог пользоваться преимуществами своей позиции. Чтобы атаковать правый фланг Цезаря он приказал своим войскам запастись фашинами и прикрыть шлемы решетками из ивовых прутьев для защиты от пращников. В то время как 60 когорт атаковали с фронта, один легион погрузился на суда, высадился, развернулся и атаковал правый фланг врага. Этот малый лагерь, который прикрывал правый фланг Цезаря, занимал 9‑й легион; его окружал вал 10 футов высотой и ров в 15 футов. Помпей овладел им и угрожал войскам Цезаря; но Антоний подоспел с резервом из 12 когорт и ненадолго сдержал врага. Цезарь сам пошел туда: он пошел на малый лагерь Помпея, желая отомстить; он ворвался в лагерь; но Помпей пришел со своим 5‑м легионом и победил его: ужас, беспорядок и замешательство в лагере Цезаря были чрезвычайными, которому грозило полное уничтожение: убитых было 1000 человек и потеряно 32 значка. За этот успех Помпей был провозглашен императором. Удача, которая так хорошо служила ему в этот день, не дала ему возможности воспользоваться ее милостями. Цезарь наконец понял насколько принятая им система войны порочна; он отозвал все свои посты, отправил весь багаж в Аполлонию под охраной одного легиона, в три часа ночи начал отступление, оставив раненых в Аполлонии, и отправился в Фессалию. Помпей последовал за ним, покинув берег моря, где его многочисленный флот давал ему сильные преимущества.
III. Сципион, в качестве проконсула посланный из Бриндизи в Азию собрать легионы и поставить их под знамена Помпея, как только узнал, что Цезарь переправился через море, выступил с двумя легионами на соединение с Помпеем. Он прибыл в Македонию, где объявил себя диктатором; он выступил против Домиция, ее генерала. Эти две армии сошлись на Галиакмоне, который отделяет Фессалию от Македонии. Цезарь прибыл в Фесслалию, чтобы призвать Домиция, а Помпей встретить Сципиона. После маршей и стоянок армии встретились на Фарсальской равнине. Республиканская армия гордилась делом, которая она защищала и успехами, достигнутыми при Диррахии; поэтому диктатор был полон уверенности в удаче своего начальника и в своем собственном превосходстве: старые легионы были всегда победоносны. Помпей, уверенный в превосходстве армии Цезаря, хотел избежать боя, но он не мог сдержать нетерпения сенаторов; им не терпелось поскорее вернуться в стены Рима; они превозносили боевые качества своей конницы. Лабиен, бывший лейтенант Цезаря, назвал битву желанной, сказав, что старые солдаты — победители галлов — мертвы и у Цезаря теперь только новобранцы. У Помпея было 110 когорт, в которых начитывалось 45 000 римлян. Цезарь имел 30 000 человек. Союзных войск с обеих сторон было очень много. Историки сильно расходятся во мнении о количестве войск, которые сражались при Фарсале, поскольку некоторые увеличивают их число до 300-400 тысяч человек. 10‑й, 9‑й и 8‑й легионы Цезарь поставил справа, отдав под командование Суллы. В центре он поставил 80 когорт, оставив только две для охраны лагеря; он взял по когорте из каждого легиона, из которых составил третью линию, создав отряд предназначенный для борьбы с вражеской кавалерией. Между двумя армиями было пространство как раз для удара. Помпей приказал принять удар не двигаясь.
Как только был дан сигнал к бою, армия Цезаря двинулась ускоренным шагом; но видя, что линия противника неподвижна, эти старые солдаты остановились сами, чтобы перевести дыхание; после этого они бросились на врага, метнули свои копья и пошли на него с короткими мечами. Кавалерия Помпея, которая стояла на левом фланге, при поддержке лучников обошла правое крыло Цезаря; но шесть когорт резерва стремительно атаковали и потрясли кавалерию с такой энергией, что вынудили ее бежать. В этот момент битва была решена.
Цезарь потерял 200 человек, половина из которых были офицерами. Помпей потерял 15 000 человек погибших или раненых на поле битвы; он даже не мог защитить свой лагерь, который победитель взял в тот же день. Остатки побежденной армии, в количестве 24 000, наши убежище на небольшом холме, где Цезарь их окружил; к концу следующего дня они сложили оружие. Трофеями этого дня были 9 орлов, т. е. всех наличных легионов, и 180 значков.
Помпей бежал, энергично преследуемый. Прибыв в Пелусий в Египте, он доверился молодому царю Птолемею, который стоял в этом городе во главе армии, ведя войну с Клеопатрой, своей сестрой; он высадился на берег один и был убит по приказу Птолемея. Цезарь высадился в Египте через несколько дней и вошел в Александрию во главе двух легионов и нескольких эскадронов конницы.
Так погиб Помпей Великий в возрасте 58 лет, который в течение 35 лет занимал верховные должности в Республике. Он совершил 17 военных кампаний: 83, 82, 77, 48, 49 гг. против партий Мария и Цезаря; 81 г. в Африке; 76, 75, 74, 73, 72, 71 гг. в Испании; 67 г. — против пиратов; 65, 64, 63 гг. против Митридата. Он получил триумфы за 81 г. в Африке, 71 г. в Испании, 61 г. в Азии. Он трижды был консулом: в 70 г. в 55 г. оба раза с Крассом, в 82 г. с Метеллом Сципионом. Помпей — человек, которого очень любили римляне и которого прозвали Великим, когда ему было всего 26 лет.
IV. Наблюдения.
Наблюдение первое. — 12 легионов, которые Цезарь собрал в Бриндизи, пришли из Испании, Галлии или с берегов По; следовательно, было бы лучше направить их через Иллирию и Далмацию в Македонию. От Пьяченцы, точки пересечения двух дорог, расстояние до Эпира было одинаковым. Его армия прибыла бы туда целиком; ему не пришлось бы пересекать море, препятствие столь значительное и почти смертельное ввиду сильной вражеской эскадры.
Наблюдение второе. — это препятствие, однако, было не такое серьезное, как сегодня. Навигация была в детстве; суда не были приспособлены идти против ветра или ловить ветер; как кажется, они не были способны находиться в плавании сколько–нибудь долго, так как несколько дней противных ветров показали недостаточность флота Бибула.
Наблюдение третье. — Помпей с армией столь многочисленной не должен был находиться под контролем Цезаря до его соединения с Антонием, то есть в течение пяти месяцев.
Наблюдение четвертое. — Маневры Цезаря под Диррахием крайне безрассудны: и он был наказан за это. Как он мог надеяться сохранить преимущество на контрвалационной линии в шесть лье, окружающей армию, которая хозяйничала на море и занимала центральную позицию? После огромных трудов он потерпел неудачу, был разбит, потерял свои элитные войска и был вынужден покинуть поле битвы. У него было две контрвалационные линии, одна — шесть лье — против лагеря Помпея, а другая против Диррахия. Помпей удовлетворился одной циркумвалационной линией против контрвалационной Цезаря: действительно, что еще нужно было, если он не желал сражаться? Но он должен был получить большее преимущество в битве при Диррахии; тот день мог стать триумфом Республики.
Внимательно рассмотрим действия двух армий при Диррахие и Цезаря при Алезии, и предполагая, что современные армии находятся в той же ситуации, сначала поймем разницу между двумя способами ведения войны. Фактически при Алезии Цезарь с 80 000 человек устроил двойную циркумвалационную линию; он окружил армию равной численности контрвалационной линией длиной пять или шесть лье, что дало ему возможность оказать сопротивление армии более 200 000 человек. Атака показала, что без помощи этих полевых укреплений он не мог бы сопротивляться; он воспользовался 40 днями, которые у него были до прибытия деблокирующей армии, для рытья канав, валов, волчих ям и т. д, и он оказался неприступен. Сегодня, несмотря на значительную работу, которую армия может сделать за 40 дней, полагая, что она организована подобно римской армии, все эти преимущества исчезнут перед лицом большого превосходства артиллерии со стороны нападающего; артиллерия армии будет распределена по линии, а армия нападающая будет объединена в момент нападения, за исключением того что будет нужно для отвлекающих нападений; тогда артиллерия армии в окопах будет подавлена большим превосходством атакующего, и, либо она должна пользоваться преимуществом в высоте, либо вести продольный и фланговый огонь. У армии нападающей, защищенной мощной артиллерией, не будет проблем с заполнением фашинами канав, ям и так далее, и сооружением пандусов над окопами. Этого преимущества не было у древних, потому что их метательное оружие были слишком ничтожным, а их основным оружием было холодное оружие: тогда препятствие на пути останавливало полностью.
В Диррахие башни защищали линию: артиллерия разрушила бы их через несколько часов. Наши средства фортификации остались прежними, но их значение уменьшилось в очень большом отношении; лопата и кирка римским и греческим солдатам были необходимы не меньше щита и меча, а современные больше не используют их. Правильно это или нет?
Наблюдение пятое. — При Фарсале Цезарь потерял всего 200 человек, а Помпей 15 000. Подобные результаты мы видим во всех сражения древности; примеров чего нет у современных армий, где потери убитыми и ранеными несомненно более или менее сильны, но в пропорции один к трем. Большой разницы между потерями победителями и побежденными не существует прежде всего за счет пленных: это опять результат характера оружия. Метательное оружие древних в целом не причиняло большого урона; армии сначала сходились для удара: естественно поэтому проигравший терял много людей, а победитель очень мало. Современные армии сходятся только в конце дела, когда уже достаточно пролилось крови; в течение трех четвертей дня нет ни удара, ни преследования: потери, вызванные огнестрельным оружием, почти всегда равны у обоих сторон. Кавалерия при атаке производит нечто подобное, что имело место у древних армий: побежденный теряет гораздо больше, чем победитель, потому что эскадрон, который дал деру, преследуется, рубится, и получает большой урон. Древние армии, которые сражались железом, должны были состоять из людей более тренированных; у них было много единоборств. Армия, состоящая из людей высокого духа и испытанных солдат, обычно имела все преимущества. Так центурион 10‑го легиона сказал Сципиону в Африке: дай мне десять моих товарищей, которые попали в плен, как и я, поставь нас сражаться с одной из твоих когорт, и ты увидишь, какие мы есть. То о чем говорил этот центурион, было правдой: в устах современного солдата это было бы хвастовством. Древние армии походили на рыцарские: рыцарь, вооруженный с головы до ног, выходил на бой против батальона.
Две армии при Фарсале были составлены из римлян и ауксиларии, но с той лишь разницей, что римляне Цезаря привыкли к войнам Севера, а Помпеевы — к войнам Азии.
Наблюдение шестое. — Эта кампания Цезаря, которая сделала его властелином мира, продолжалась десять месяцев. Битва при Фарсале произошла через месяц после жатвы, в июле (по нашему календарю), Помпей был убит в конце сентября (в этом месяце он родился), через месяц или через шесть недель после битвы. Историки мало говорят о датах; но Антоний соединился с Цезарем не раньше окончания зимы, то есть в марте, или по тогдашнему календарю в мае; пока армии находились в Диррахие созрел урожай, поэтому это был июнь нашего календаря и сентябрь тогдашнего.

Глава XII — Александрийская война (47 г. до н. э.)

I. События в Египте. — II. Морской бой. — III. Битва у Нила. — IV. Наблюдения.[1]
I. Цезарь вошел в Новый Порт Александрии с десятью галерами, двумя легионами и 800 всадников, занял царский дворец, который находился напротив перешейка, отделяющего порт от цирка и театра и который был цитаделью. Александрийцы роптали, что ему предшествовали ликторы, бывшие знаком юрисдикции; они пошли на штурм и много римлян было убито. Царь Птолемей был несовершеннолетним: правил евнух Потин. Он воевал с царицей Клеопатрой, своей сестрой; и поскольку римский народ взял обязательство исполнить волю покойного царя, диктатор приказал обеим сторонам предстать перед его трибуналом и прекратить военные действия. Евнух Потин приказал царской армии, которая находилась в Пелузии, идти в Александрию: в ней было 20 000 человек, из них 2000 конницы; ею командовал Ахилл. Большая часть ее состояла из римлян, ранее служивших в армии Габиния. Как только Цезарь узнал о приближении армии к Александрии, он захватил царя и регента и приказал вооруженной силой занять все, что могло обеспечить безопасность. Ахилл овладел всем городом за исключением римлян, которые вскоре оказались прижаты к берегу и не имели никакого сообщения кроме моря. Александрийцы пошли в Старый Порт, чтобы захватить 72 галеры, которые там были; 50 вернулись из армии Помпея, на помощь которому они были посланы, 22 стояли в Александрии: если бы они овладели ими, то обратили бы против Цезаря; но после жаркого боя он сумел их сжечь и таким образом остался хозяином моря. Он захватил Маяк, расположенный на краю Нового Порта; он оказался хозяином всего морского берега: тогда он сосредоточил свое внимание на суше. Он нуждался в фураже: он захватил все дома, которые отделяли его от порта и свободно сообщались с озером Мареотида, с тамошних полей он добывал продовольствие и корма. Он убил евнуха Потина. Через несколько недель самая младшая сестра царя, царевна Арсиноя, выскользнула из дворца и бежала в лагерь Ахилла, которого она убила и заменила евнухом Ганимедом. Римляне каждый день получали продовольствие, галеры и войска, либо лучников, прибывающих с Крита и Родоса и т. д., либо конницу из Азии. Цезарь отослал в Малую Азию Митридата, человека ему преданного, чтобы собрать войска и во главе их перейти Сирию, Суэцкую пустыню и соединиться с ним в Александрии.
Обе стороны деятельно укреплялись. Египтяне перегородили все выходы высокими зубчатыми стенами и построили большое число десятиэтажных башен. Поскольку все каналы Нила, несущие воду в Александрию, были во власти Ганимеда, он перекрыл те, которые давали воду в часть города, занятую римлянами; в то же время он поднимал морскую воду машинами, чтобы испортить водоем римского квартала, и через несколько дней она стала солоноватой и ее уже нельзя было пить. Римляне встревожились: но они извлекли воду из источников возле Марабута и башни Маяка; они вырыли много колодцев у моря, которые давали им пресную воду. В это время 37‑й легион с большим количеством судов, груженных продовольствием, оружием и машинами, покинул Родос и причалил у Арабской башни, к западу от Александрии. Восточные ветры, которые в это время преобладают в той части света, не позволяли им добраться до Александрийского порта; транспорт мог быть потерян. Цезарь составил свой флот, чтобы спасти его: это привело к морской битве, в которой флот египтян потерял одну галеру и был вынужден бежать в Старый Порт. Цезарь с торжеством продефилировал перед транспортом и вернулся в Новый Порт.
II. Ганимед, видя недостаточность этого средства, на которое он так рассчитывал, снова вернулся к затее оснащения флота; он с большим рвением занялся починкой в Старом Порту судов и остовов галер, которые там находились; из портиков общественных зданий он взял лес; из семи устьев Нила он доставил неподвижные суда, которые стояли там для защиты; через несколько дней у него было 22 четырехрядные галеры, 5 пятирядных и множество небольших судов всех размеров. На всех них находились опытные матросы. У Цезаря было 34 галеры, а именно: 9 из Родоса, 8 из Понта, 5 из Сирии и 12 из Малой Азии, но только 5 было пятирядных, 10 четырехрядных, а все остальные сильно слабее. Однако он вышел из Нового Порта, обогнул мыс и отравился на сражение в Старый Порт. Родосские галеры стояли на правом фланге, понтийские на левом. Александрийский флот вышел навстречу. Две армады были разделены рядом скал, которые прикрывают Старый Порт, занимают площадь в 6000 туазов и имеют только три прохода. Армия, которая попытается пройти в этих областях подвергнется большой опасности и даст прекрасные возможности врагу. Ефранор, адмирал родоссцев, возмущенный видом врага, полного уверенности, решился на попытку прорыва в Старый Порт: он вошел в средний проход с четырьмя галерами; бой был страшный; александрийцы были разбиты: они потеряли одну галеру пятирядную и одну двухрядную; остальная часть флота бежала к кварталам города под защиту причалов и метательных машин, установленных на крышах домов.
Римляне заняли башню маяка, но не весь остров: они захватили его после упорного боя, разграбили большой поселок, который там находился и взяли 600 пленных; но александрийцы удержали замок, который образует предмостное укрепление и дамбу, которая соединяет этот остров с городом.
Цезарь хотел занять этот важный пост: после нескольких попыток он потерпел неудачу и потерял много людей, он был разбит и сумел вплавь добраться до своих галер; многие из них были потоплены большим количеством беглецов, которые искали там убежища. Однако как ни чувствительна была эта потеря, для Цезаря от нее не было никаких последствий.
Царь Птолемей, хотя и юноша, имел талант убедить Цезаря, что он хочет воспользоваться своей властью, усмирить волнения и тем положить конец войне. Цезарь освободил его; но как только этот мальчишка стал во главе армии, он воспользовался своей властью для возбуждения народа и обнаружил непримиримую ненависть к римлянам.
Александрийцы несмотря на перенесенную неудачу обеспечили и пополнили свой флот. Транспорты пришли морем к Цезарю из Азии: римский адмирал Нерон возглавлял флот: у него было энергичное столкновение с египетским флотом в том месте где погиб храбрый Евфранор со своей галерой.
III. Прошло восемь месяцев с того момента как Цезарь был вовлечен в эту неудачную войну, и ничто не предвещало, что у нее будет прекрасный и счастливый конец, пока наконец Митридат не прибыл под Пелузий с армией, которую он собрал в Азии; он штурмовал этот городок и несколько дней шел к Мемфису, куда он прибыл на седьмой день; оттуда он спустился по Нилу вдоль левого берега и направился в Александрию на помощь Цезарю. При этом известии царь Птолемей выступил со своей армией на судах по Нилу и присоединился к корпусу своей армии, который противостоял Митридату в основании Дельты. Цезарь со своей стороны, морем обогнул Арабскую башню, там высадился, и обошел озеро Мареотида и пошел прямо к армии Митридата. Он соединился с ней без боя; она стояла лагерем у канала недалеко от холма Алькам. Птолемей несколько раз атаковал Митридата и был отброшен; Цезарь в свою очередь напал на него и победил: царь погиб при бегстве. Цезарь без остановки маршировал на Александрию, куда он прибыл через несколько дней. Этот огромный город покорился: жители вышли встретить своего завоевателя в одежде просителей, неся с собой все самое драгоценное, дабы успокоить его праведный гнев. Диктатор их помиловал, он вернулся в свои квартиры через вражеские окопы под ликование своих войск, которые встречали его как избавителя. Он венчал на царство красавицу Клеопатру, я ее младшую сестру Арсиною изгнал. Оставив в Египте всю свою армию, чтобы поддержать новую власть, он с одним 6‑м легионом, состоящим из ветеранов, отправился в Сирию.
Так закончилась Александрийская война, которая продолжалась до конца 48 г. и значительную часть 47-го.
IV. Наблюдения.
Наблюдение первое. — Александрийская война дала партии Помпея передышку в девять месяцев, восстановив надежду и вынуждая Цезаря провести еще несколько кампаний; в следующем году Цезарь провел кампанию в Африке, а два года спустя новую кампанию в Испании. Эти две кампании, в которой потребовались его гений и удача, чтобы выйти победителем, не состоялись бы, если бы покинув Фарсал, он отправился на побережье Африки. Он бы опередил Катона и Сципиона, или, если бы, как было, направляясь в Александрию, он бы взял четыре или пять легионов; не было недостатка в судах для перевозки войск. В противном случае он мог удовлетвориться явным подчинением Птолемея, отложив месть на один год.
Наблюдение второе. — Два легиона Цезаря и корпус кавалерии, с которыми он вошел в Александрию, составляли всего 5 000 человек; 10 галер вмещали 4 000 человек. Этого было слишком мало, чтобы сражаться с великим царем и подчинить такой город как Александрия; но Цезарю дважды повезло: во–первых, он захватил дворец, цитадель и башню маяка, во–вторых, он сжег александрийский флот. Всего через месяц после его прибытия египетская армия покинула Пелузий и вошла в Александрию. Вскоре после этого он получил в подкрепление 24 галеры с войсками на борту. Итак, если все это принять в расчет, нет ничего удивительного в Александрийской войне; все планы, составленные комментаторами для ее объяснения, неверны. Как и сегодня в Александрии было два порта; Новый, занятый Цезарем, вход в который защищался башней Маяка, и Старый, занятый александрийцами; но эта большая гавань не похожа на первую, которая окружена причалами города, в то время как она образует дугу, хорда которой тянется на 6 000 туазов до Марабута. Город Александрия по западной стороне не достигал и трети этого расстояния.
Наблюдение третье. — В Галльской войне Цезарь никогда не говорит каковы были его силы и где приходилось сражаться; его битвы не имеют названий. Его продолжатель в равной степени неясен; он говорит, правда, как Митридат взял Пелузий, но ничего не говорит о более позднем движении; наоборот, он противоречит современным с ним писателям, которые говорят, что он напал на Мемфис из Пелузия и захватил его; после чего он пошел на Александрию вниз по течению Нила по правому берегу, но был остановлен возле Алькама армией Птолемея. Место где канал, следы которого до сих пор видны, соединялся с Нилом, и будет, согласно этим сведениям, местом битвы. Комментатор называет этот канал рекой: но мы знаем, что в Египте нет рек, есть только каналы. Историки по своему обыкновению оставляют нас в неведении относительно того времени, когда происходила эта битва. Однако, похоже это был конец мая или начало июня: уровень воды в Ниле был уже достаточно высоким; это предполагает, что армия Митридата пересекла пустыню в апреле.


[1] Напомню читателю, что эта и последующие кампании описаны не Цезарем, а неизвестным комментатором.

Глава XIII — Гражданская война — Кампания в Египте (47 г. до н. э.)

I. Фарнак атакует римских союзников. — II. Цезарь разбивает Фарнака, Veni, vidi, vici. — III. Иллирийские дела. — IV. Война в Греции. — V. Поведение Цезаря в Риме. — VI. Наблюдения.
I. Фарнак, будучи одним из инструментов Помпея по свержению своего отца Митридата, получил в награду Боспор. Когда он увидел римскую империю в тисках гражданской войны, он поставил себе цель собрать все наследство отца; он захватил Колхиду, Понтийское царство со столицей в Синопе, любимая резиденция Митридата Великого; наконец он напал на Малую Армению и Каппадокию. Дейотар, царь Малой Армении, и Ариобарзан, царь Каппадокии, умоляли о помощи Домиция, наместника Азии. Под его началом было три всего легиона: из тех что были два он послал Цезарю в Александрию и у него остался один 36‑й. Он добавил легион, оставленный на постое в Понте и два легиона Дейотара, сформированных на римский манер, состоящих из его подданных. Он собрал эту армию в Комане, каппадокийском городе. От Команы до Армении он двинулся по цепочке лесистых гор и поставил свой лагерь в двух лье от Никополиса. На следующий день он приблизился к крепостным стенам этого города и обнаружил присутствие Фарнака, который построил свою армию к битве в одну линию, он имел три резерва: за левым флангом, за правым и за центром соответственно. Домиций, несмотря на присутствие вражеской армии продолжил укреплять свой лагерь, а когда закончил, спокойно расположился в нем. Фарнак укрепил свой левый и правый фланги окопами, желая затянуть войну, надеясь что нужды Цезаря в Египте ослабят Домиция. Через несколько дней Домиций подошел к нему: два легиона Дейотара струсили и не сражались; легион взятый из Понта сражался плохо, один 36‑й держал бой; но окруженный со всех сторон, он был вынужден отступить. Фарнак одержал полную победу; он остался хозяином Понта, Малой Армении и Каппадокии. Домиций спешно отступил в Азию. Фарнак подражал поведению своего отца в Понте и Каппадокии; убив всех римских граждан и подвергая людей неслыханным жестокостям, он восстановил владения своего дома. Он считал, что диктатор сгинул, но его торжество продлилось всего несколько месяцев.
II. Цезарь после войны в Александрии отправился в Сирию во главе 6‑го легиона, а оттуда вошел в Киликию: он собрал в Тарсе депутатов от части Малой Азии. Его присутствие требовалось в Риме; но он рассудил, что еще более срочно нужно подавить возрождающуюся мощь отпрыска Митридата. Он вошел в Коману с четырьмя легионами: 6‑м, 36‑м, и двумя Дейотаровыми. Фарнак стремился успокоить его всякого рода изъявлениями покорности и приношениями; он стал лагерем у стен крепости Зела, известной победой, которую его отец Митридат одержал над Триарием. Цезарь поставил лагерь в шести милях от него, а через несколько дней ночью приблизился к нему на расстояние в одну милю. Фарнак на рассвете с изумлением увидел римскую армию, которая окапывалась от него так близко, отделенная от него только долиной. Он построил свою армию к бою, спустился в долину и напал на армию Цезаря, который, презирая маневры врага, позволил войскам разбрестись группами; они едва успели взяться за оружие и построиться в боевой порядок. 6‑й легион, хотя и сократившийся до 1 200 человек, но состоящий из ветеранов, держал правый фланг. Он разбил левый фланг врага, бросился на центр, прогнал вражескую армию из долины и, преследуя по пятам, ворвался во вражеский лагерь, который был взят и стал добычей победителя: обоз, казна, все это было захвачено; Фарнак едва успел спастись. Несколькими месяцами позже он погиб в битве с одним из своих вассалов. Малая Армения, Каппадокия, Понт, Боспор, Колхида стали результатом этой победы. Цезарь отдал Боспор Митридату Пергамскому. Именно после Зелы он воскликнул: Счастливчик Помпей, вот враги, победа над которыми принесла тебе имя Великого! В Рим он написал: Veni, vidi, vici.
III. Иллирия состояла из Паннонии, Либурнии и Далмации: Паннония включала Австрию и часть Венгрии, Вену, Пресбург и Белград; в Либурнию входили Истрия и Хорватия; Далмация простиралась до Македонии; Салона, сегодня Спалатро, была ее столицей. После битвы при Фарсале Октавий вошел в Иллирию с частью Помпеева флота. В Корфинии было два легиона партии Цезаря. Позже, узнав что в этой провинции (укрылись) недобитые (части Помпея) после Фарсала, Цезарь послал туда Габиния с двумя легионами новобранцев. Как бы там ни было, виноват ли Габиний или его солдаты, которые будучи новобранцами не имели нужной слаженности, он был разбит варварами и заперт в Салоне, где и умер от болезни и огорчения. Октавий, который хозяйничал на море, воспользовался этим событием и подчинил партии Помпея три четверти провинции. Конфирний держался с трудом. Цезарь, запертый в Александрии, не мог оказать ему никакой помощи, но Ватиний, который командовал депо Бриндизи, имея при себе несколько тысяч ветеранов, числившихся в 12‑м легионе Цезаря и находившиеся в депо, вывел их из госпиталей и присоединил к своим легионам, погрузил на транспортные суда и несколько галер, встретил флот Октавия и полностью разбил его. Октавий ушел на Сицилию. Цезарь добился преобладания в Адриатике и провинция Иллирия подчинилась.
IV. Кален, лейтенант Цезаря, осадил Афины, которые поддерживали Помпея, и захватил после упорного сопротивления. Цезарь поблагодарил граждан этого города и сказал их депутатам: Неужто, вы, когда нужно достойно погибнуть, всегда будете искать спасения в памяти о ваших предках? Мегара держалась более упорно. Когда жители оказались в крайних условиях, они отпустили львов, которых Кассий собрал в этом городе, чтобы перевести в Рим и устроить бои для народа; но эти свирепые звери набросились на жителей и многих сожрали самым ужасным образом. Жители Мегары были сделаны рабами и проданы с торгов. Лейтенант Помпея перегородил стенами Коринфский перешеек, что помешало Калену проникнуть в Пелопоннес; но после битвы при Фарсале это препятствие было убрано, Кален захватил эту провинцию, и к его прибытию в Патры, Катон, который был там с флотом Помпея, покинул Грецию.
V. На следующий день после битвы при Зеле Цезарь в сопровождении кавалерии со всей возможной поспешностью отправился в Рим, где требовалось его присутствие. Битва при Фарсале никак не сказалась на этом мегаполисе, который подчинился ему с самого начала гражданской войны. Консул назначил его диктатором, так как он был в Александрии, а Антония — начальником конницы; выходит, что в 47 г. не было других магистратов, кроме диктатора и начальника конницы. Последний, находясь в Риме, облаченный полномочиями, занимался разного рода развратом, возмущая граждан своей нравственностью и угнетая их грабежами. Молодой народный трибун Долабелла, любящий новшества, добиваясь известности и сам обремененный долгами, предложил народу закон об отмене всех долгов; как это обычно бывает, такой закон воспламенил Республику. С одной стороны, старые войска — победители Галлии — недовольные задержками в выплате обещанных вознаграждений, восстали. 2‑й легион отказался отправляться на Сицилию; все отказались выходить в поход. Но Цезарь прибыл в Рим. Чтобы получить расположение народа, он издал закон, который на год отменял арендную плату всем гражданам, которые платили менее 250 франков: он отсрочил задолженности и проценты по долгам с начала гражданской войны; он продал имущество своих врагов; он пользовался всем, что могло принести деньги; собственность Помпея была продана с торгов: ее купил Антоний; он претендовал на освобождение от уплаты суммы, что на время возбудило недовольство диктатора. Приход Цезаря успокоил брожение легионов; но вскоре они взбунтовались с новой силой: все офицеры, которые хотели посредничать, были казнены, и, в спонтанном порыве, они сорвали своих орлов и отправились в столицу, на словах угрожая даже Цезарю. Последний закрыл ворота города; но когда мятежники прибыли на Марсово поле, он вышел к ним, решительно поднялся на трибуну и спросил, чего они хотят. Они показывали ему свои раны, говоря, что достаточно побегали по миру и пролили крови: нам нужна наша отставка. Он ответил лаконично: я даю вам ее. Вскоре после этого он добавил, что через несколько недель выступает в поход, и что, когда добьется победы с новыми солдатами, он даст им то, что обещал. Он встал и уже собирался их оставить; но его лейтенанты умоляли сказать несколько нежных слов к старым товарищам, с которыми он приобрел столько славы и преодолел столько опасностей. Цезарь снова сел и обратился к ним: Граждане, против обыкновения, по которому он должен был называть их солдаты или товарищи. По всем рядам поднялся ропот: Мы не граждане, мы солдаты. Результатом этой трогательной сцены было то, что они продолжили службу. Цезарь простил их, кроме 10‑го легиона; но эти упрямцы последовали за Цезарем в Африку, предположительно, без приказа.
IV. Наблюдения.
Наблюдение первое. — Успехи Фарнака против Домиция показывают какая разница между хорошими и плохими войсками. Три легиона и минуты не выдержали против варваров, и только одному удалось отступить без потерь.
Наблюдение второе. — Поведение 6‑го легиона. В битве при Зеле, когда все оказались в тяжелом положении, легион, хотя состоял всего из 1 200 ветеранов, показал какое влияние оказывает горстка храбрых людей. Это влияние было более заметно у древних, тогда как у наших современников более заметно в кавалерии, чем в пехоте.
Наблюдение третье. — Морская победа Ватиния с торговыми судами против Октавия, который командовал галерами, весьма замечательна. Морские сражения были подобны сухопутным боям и римские ветераны, самые отважные люди, имея меч в руке, были почти уверены, что победят как на суше, так и на море. Огнестрельное оружие, произведшее столь великую революцию на суше, еще больше изменило морские сражения; битвы решаются пушками, и поскольку эффект пушки зависит от занимаемого положения, искусство маневрирования и принятия этого положения решает морские сражения. Самые бесстрашные войска ничего не смогут сделать ни в каком бое, если невозможно сблизиться; победа определяется двумя сотнями орудий, которые лишают управления, разрушают маневры, перебивают мачты и извергают смерть издали. Поэтому морская тактика приобрела особую важность. Морские бои ничего общего не имеют с сухопутными. Искусство канонира подчиняет искусство маневра, которое перемещает корабль, чтобы дать батарее позицию для продольного огня или возможность положить ядра наиболее выгодным образом: если такую тактику каждого корабля вы соедините с общим тактическим принципом, когда каждый корабль должен стремиться к наиболее выгодному положению, в котором он может атаковать вражеские корабли и выпустить по ним как можно больше ядер, то у вас будет секрет морских побед.
Галеры были очень длинными, мачт и парусов было мало, они неспособны были держать ветер, ни затормозить, ни крейсировать. Превосходство на море не давало тех преимуществ, которые оно дает сегодня; оно никому не мешало пересечь море, либо Адриатическое, либо Средиземное. Цезарь и Антоний пересекали Адриатику из Бриндизи до Эпира; Цезарь переправился в Африку из Сицилии, и хотя Помпей почти все время был хозяином моря, он из этого извлек мало выгоды. Не о флоте древних сказано: трезубец Нептуна — скипетр мира; максима сегодняшнего дня.

Глава XIV — Гражданская война — Кампания в Африке (46 г. до н. э.)

I. Действия Куриона в Африке в течение 49 г. — II. Накопление сил партии Помпея в Африке в течение 49, 48 и 47 гг. — III. Действия Цезаря в январе. — IV. Его действия до соединения со своей армией. — V. Битва при Тапсе. — VI. Наблюдения.
I. После взятия Корфиния Цезарь сформировал два легиона из войск Домиция; он отдал их под команду Куриону и назначил ему в управление Сицилию и Африку. Курион погрузил два легиона вместе с 500 всадников, его сопровождали 10 галер; три дня и две ночи он находился в море и высадился в Африке в июне 49 г. в порту Аквилария в семи лье от Клипеи (Прекрасный мыс) на удобной стоянке, расположенной между двумя мысами; высадившись там, он выступил в поход и на третий день прибыл к реке Баград (теперь Меджерда), которая впадает в море между Утикой и Карфагеном. Расстояние между этими двумя городами три лье. Лагерь Сципиона[1] находился между ними в устье этой реки на очень крутой скале, которая возвышается над морем и пологим склоном обращена к Утике, находясь от нее всего в одной миле. Вар, комендант Помпея, расположился лагерем под стенами Утики; одно из его крыльев прикрывал город, другое — большой театр, построенный впереди. 200 торговых судов стояли на якоре в гавани; Курион приказал им под угрозой отнестись к ним как к вражеским отправиться в лагерь Сципиона; что они незамедлительно сделали. На следующий день он расположился лагерем возле Утики. Он еще не укрепил свой лагерь когда появился авангард царя Юбы; это привело к тому, что этот правитель потерпел значительный урон. Итак, две армии оставались в виду друг друга несколько дней, пытаясь переманить солдат противоположной стороны. Но наконец в сентябре они сошлись в рукопашной: Вар был отбит и потерял 2000 человек; он бросил свой лагерь и укрылся за крепостными стенами города, который Курион обложил. В это время пришли известия о большом успехе, которого Цезарь добился против Афрания. Однако царь Юба выступил со значительной армией, чтобы деблокировать Утику. На совете Курион решил занять позицию в лагере Сципиона и ждать прибытия двух легионов, находящихся на Сицилии. Он послал за этими частями; но когда он начал движение, он заметил, что Юба вернулся в свое царство и только Сабур приближался со своей частью армии; он решил выступить на него. Кавалерии двух армий встретились на реке Меджерта; дело было горячим; Сабур был разбит, его лагерь уничтожен; он потерял много людей. Но Юба вернулся. Курион, на протяжении пяти лье преследовавший врага, был остановлен кавалерией царской армии, которая напала на утомленные войска. После очень упорной битвы Курион был окружен нумидийской кавалерией; увидев, что битва проиграна, он попытался прорваться к горам, но не смог: вся его армия была уничтожена, сам он остался лежать на поле битвы. Руф, которого он оставил с пятью когортами охранять лагерь, отдал приказ переправиться на Сицилию; но панический ужас охватил моряков; флот вышел в открытое море и эти пять когорт были вырезаны.
II. В течение 48 и 47 гг. Африка оставалась под властью Вара, лейтенанта Помпея. В древности Африка делилась на восемь стран: 1) Мавритания тингитанская, которая простиралась по побережью океана от (берега напротив) Канарских островов до (берега) Средиземного моря (напротив) Малаги: это была родина Сифакса, называлось это царство Богуд. Теперь это королевство Марокко и Фес. 2) Мавритания цезарейская, нынешний Алжир. 3) Собственно Африка в которую входили Нумидия и владения Карфагена: ныне это Константин, Тунис и Триполи; она простиралась до Большого Сирта; со времени взятия Карфагена римляне держали в Утике претора; они вошли в Мавретанию только при Клавдии. 4) Киренаика — сейчас это Дерне, которая составляла пентаполис; город Кирена был построен лакедемонянами; это было могущественное государство; у его жителей были споры с Карфагеном из–за границы, которая проходила в Филенах, где были установлены два жертвенника. 5) Мармарик заканчивался на городе Катабафме, где начиналась глубокая долина, ведущая в Египет, которую когда–то орошали воды Нила. 6) Египет. 7) Ливия. 8) Эфиопия. Юба царствовал в Нумидии; он был связан с Помпеем. Сципион привел в Африку остатки армии из под Фарсала. Лабиен пришел туда же. Катон был комендантом Диррахия во время битвы при Фарсале; после нее он отступил с флотом в Кирену; оттуда с 10 000 человек он перешел по пустыне Большой Сирт; на это ему потребовалось 30 дней. Сосуды с водой он вез на ослах. Перезимовал он в Лептисе, очень богатом городе, и присоединился к Сципиону, Вару, Лабиену и сыновьям Помпея. Юба претендовал на верховенство. Катон довольствовался управлением Утики; Сципион как консул был признан главнокомандующим. В 47 г. у него было 10 легионов, много конницы и легковооруженных. У Юбы было 4 легиона по римскому образцу и нумидийская конница без упряжи. Эти силы были настолько грозными, что враги Цезаря ожидали Сципиона в Риме; он хозяйничал на море; флот у него был весьма значительный. За три года позабылись бедствия Фарсала; судьба мира все еще могла измениться. Но у Сципиона было только прославленное имя, но не было таланта.
III. Цезарь очнулся от опасности; он покинул Рим, переправился в Сицилию, стал лагерем настолько близко к берегу, что вода намочила его палатку, погрузил на корабли шесть легионов и 2000 всадников, и отплыл 27 декабря (7 октября по нашему календарю). После трех дней плавания он достиг мыса Меркурий (мыс Прекрасный); на якорь он стал на следующий день на пляже Руспины близ Гадрумета, где находился гарнизон Сципиона; он несколько дней оставался в море, чтобы собрать свои транспорты, рассеянные бурей, которые обогнули Прекрасный мыс и скитались вдоль побережья Африки. Когда он высадился, у него было всего 4000 человек; он стал лагерем у небольшого городка Руспина. Именно на этот пляж, возвращаясь из Италии, высадился Ганнибал перед столкновением при Заме; это было недалеко от пляжей Клипеи у Прекрасного мыса, где Регул высадился во время второй Пунической войны[2]. Руспина находилась в 40 лье от Утики и на 20 лье южнее Прекрасного мыса. Цезарь окружил стены Гадрумета; у него хватило сил блокировать город. Сципион с армией находился в Утике; ощущая опасность своего положения, он отступил на юг, чтобы отдалиться от него. Свободный город Лептис открыл ему свои ворота; он захватил остров Церейна, который снабжал его зерном: несколько крепостей и городов по мере его движения подчинились: это были незначительные преимущества, которые не помогали справиться с проблемами. Все его транспорты находились в опасности быть захваченными многочисленным флотом противника; с горсткой людей он противостоял замыслам Сципиона. В этой критической ситуации он решился на отчаянный шаг, но соответствующий его положению дел: он оставил свои войска в Лептисе и Руспине и с семью когортами, чтобы избежать Лабиена, который шел к нему, погрузился на суда и попытался либо собрать свой флот, либо забрать другие части армии из Сицилии. Он провел всю ночь на борту; но на рассвете, когда он отдал приказ поднять якоря, появилась часть транспорта, о которой он больше всего волновался. Тогда он высадился и с 30 когортами отправился в лагерь под Руспиной, чтобы запастись провизией; но он столкнулся с Лабиеном, который напал на него со значительными силами: 1 600 галльских всадников, 8 000 нумидийских и 30 000 пехоты. День был жарким и отчаянным; Цезарь был окружен конницей врага; но он прорвал центр Лабиена, что дало ему возможность соединиться с лагерем, хотя и под преследованием нумидийцев и не без серьезных опасностей. Этот бой произошел 4 января (14 октября нашего календаря) или на восьмой или девятый день после отплытия из Сицилии.
Как только Сципион услышал о прибытии Цезаря в Руспину, он собрал свою армию в Утике; он последовал за Лабиеном, присоединился к нему через несколько дней после боя и стал лагерем со всей своей армией возле Гадрумета. Цезарь оказался блокирован в своем лагере, его фуражиры не могли выходить. Всадники кормили лошадей морскими водорослями, предварительно вымочив их в пресной воде. Следовало опасаться, что Сципион отрежет его от моря; лагерь находился на возвышении. Цезарь прикрыл свои коммуникации окопами; он высадил флотские экипажи, заставив их служить лучниками и обслугой машин, защищающих окопы, над которыми он трудился с величайшей энергией. Сципион, гордый своим сильным превосходством, каждый день предлагал ему битву. Гетулы, многочисленные в армии Сципиона и сохранившие чувство живейшей благодарности к Марию, были расположены к Цезарю, его родственнику и главе народной партии; они часто дезертировали и переходили к Цезарю. Город Ацилла, расположенный южнее Руспины, сдался ему; маленький городок Тирса отдал в его распоряжение амбары с 300 000 бушелей пшеницы. Все это не меняло положение дела, пока второй транспорт из Сицилии после четырехдневного плавания не доставил 13‑й и 14‑й легионы, 1000 стрелков и 800 галльских всадников и не высадил их на том же берегу что и лагерь. Такое мощное подкрепление изменило дело. Был конец января: было сообщение, что большая часть судов, с которыми он ушел, все еще удерживаются ветрами, но ни одно из этих судов не попало в руки врага.
IV. Через несколько дней после получения подкрепления Цезарь покинул лагерь и пошел по берегу моря на юг, пересек равнину в 15 миль и стал лагерем недалеко от Сципиона, который занимал холмы; его кавалерия вступала в стычки с кавалерий Лабиена и брала верх. Сципион, со дня на день ожидая прибытия Юбы, отказался от битвы и заперся в лагере; он доставлял продовольствие и воду из города Узита. Цезарь приблизился к этому городу с помощью окопов, которые он подвел к крепостным стенам. Однако царь Юба прибыл с тремя легионами, большим количество необузданной[3] кавалерии и 800 регулярной. На следующий день Сципион вышел из лагеря, расставив по рядам армии 60 слонов. Увидев, что Цезарь по окопам приближается к городу Узита, Лабиен поставил засаду в долине, которую нужно было пересечь, чтобы добраться до холма, который хотел занять Цезарь. Произошло оживленное сражение из которого Цезарь вышел победителем. Воды было очень мало и, приближая свои окопы к Узите, Цезарь имел то преимущество, что мог с большой пользой пользоваться несколькими колодцами. Ежедневно вокруг Узиты происходили разные стычки, пока наконец не прибыли 9‑й и 10‑й легион из Сицилии. Это не помещало Сципиону предложить битву. Обе армии вышли из своих лагерей. Левый фланг Сципиона упирался в город Узита, гарнизон которого он укрепил, чтобы беспокоить правый фланг противника. Армия Цезаря состояла из десяти легионов.
Две армии простояли на расстоянии 200 туазов друг от друга, так не сойдясь для удара.
Наконец Вар вышел из Утики во главе 105 судов для перехвата транспортов из Сицилии и Италии. 40 галер Цезаря стояли в Тапсе; 13 были отделены и встали на якорь в Лептисе; они были захвачены и сожжены Варом. Как только Цезарь узнал об этом, он ушел в лагерь, который находился в двух лье от Лептиса, поднялся на суда, присоединил большую часть своего флота, погнался за Варом и вынудил его искать убежища в Гадрумете; он захватил несколько галер и обезопасил свои перевозки. Поскольку поставки были затруднены, чтобы добыть дополнительное (пропитание) Цезарь послал два легиона с кавалерией, которые за ночь прошли десять миль, нашли ямы с зерном и доставили его лагерь; но этих средств было недостаточно. Он снялся с лагеря возле Узиты и в третьем часу ночи отправился к горе Агар; Сципион последовал за ним и стал тремя лагерями в двух лье от Цезаря, который испытывал большую нужду в зерне: он не колеблясь совершил фланговый марш на шесть лье до ворот Зеты, где были склады Сципиона. Ему удалось захватить город; но по возвращению он был атакован и с большим трудом уже поздней ночью пробился в свой лагерь. Лабиен принял нумидийский способ войны; его кавалерия была более многочисленной, его солдаты легко вооружены, его стрелки — храбры и умелы; они забрасывали легионеров стрелами. Когда последние, потеряв терпение, стремительно атаковали, те отступали, разбегались, и возвращались как только легионеры возвращались в свои ряды. Кавалерия Цезаря не осмеливалась выходить против врага, который окружал ее большим количеством стрелков, убивавших лошадей. Этот способ ведения войны доставлял беспокойство: если легионы врага также хороши, как его легкая пехота, то успех войны становился сомнительным, а победа недостижимой. У Сципиона и Юбы кроме того было много слонов, которые оказали сильное воздействие на моральный дух солдат. Цезарь доставил слонов из Италии и приучил свою армию к виду этих чудовищных животных, познакомив солдат с их уязвимыми местами. Солдаты сравнивали текущую войну с войной в Галлии, где они имели дело с храбрым, но прямодушным врагом; здесь, напротив, им всегда грозило нападение из засады.
21 марта (2 января по нашему календарю) Цезарь сделал смотр своей армии: он еще никогда не был так силен и многочислен; 6000 ветеранов, которые были оставлены по болезни, прибыли из Италии. Он отошел от своего лагеря на восемь лье, чтобы предложить битву Сципиону, который от нее отказался. Тем не менее, вынуждаемый к генеральному сражению недостатком пищи, проблемами с водой, манерой ведения малой войны и хитростью врага, также для него обременительных, 4 апреля (14 января по нашему календарю) он покинул лагерь под Агаром; в третьем часу ночи он прибыл к Тапсу и обложил его. Тапс был городом, имеющим важное значение для Сципиона; он решил рискнуть всем, чтобы ему помочь. Он последовал за Цезарем по холмам и поставил два лагеря в трех лье от Тапса. На расстоянии 1200 туазов от моря были солончаки: Сципион попытался войти в город, чтобы помочь ему, но Цезарь упредил его, построив укрепление. Сципион стал лагерем в 1200 туазов от линии Цезаря и форта, начал работы по укреплению лагеря. Как только он узнал об этом, то сразу выступил, увидев благоприятную возможность закончить войну решительным сражением. Армия Сципиона построилась перед окопами, которые она начала возводить; слоны стояли на обоих флангах. Цезарь построил свою армию в три линии: 10‑й и 3‑й легион держали правый фланг, 8‑й и 9‑й — левый; центр составляли пять легионов. Он смешал легкую пехоту с конницей; составил два отряда, каждый из пяти отборных когорт, к которым добавил множество стрелков, специально назначенных для нападения на слонов.
V. При виде армии противника Сципион выразил удивление. Цезарь, со своей стороны, нашел, что она находится в трудной позиции. 64 слона с башнями прикрывали фланги, многочисленная конница, туча стрелков испытанной храбрости и умения, близость боевой линии, лагерь прикрытый окопами — все это внушало (опасения). Он замешкался с подачей сигнала; он воскликнул: мне эта атака не нравится. Но его войска, полные чувства превосходства, не разделяли его колебаний: Вперед! — закричал 10‑й легион, заставляя трубача дать сигнал атаки; в этот момент весь правый фланг возбудился, несмотря на увещания офицеров. Тогда Цезарь сел на лошадь, призвал удачу и пошел прямо на врага. Два отряда, назначенные для нападения на слонов, приступили к делу; они забросали их стрелами. Раздраженные свистом камней и стрел, эти животные развернулись против собственной армии и потоптали свои легионы, которые сгрудились и бросились в лагерь, загромождая ворота. Мавританская кавалерия, которая рассчитывала на поддержку слонов, смутилась этим неожиданным событием и удрала. Через несколько часов армия Сципиона и Юбы была разбита, а три лагеря последовательно захвачены. Беглецы отправились в оставленный накануне лагерь; но преследуемые неприятелем по пятам, были окружены на холме. Они умоляли победителя о пощаде, но напрасно; ветераны, переполненные яростью, всех их порубили; бойня продолжалась несмотря на приказы и мольбы полководца, который не смог спасти не только побежденных, но и нескольких римских граждан, которые были в лагере врага и против которых восстало мнение армии. 10 000 человек остались на поле боя; Цезарь потерял 50 человек. На следующий день он потребовал сдачи от города Тапса, проведя под стенами 64 слона, вооруженных башнями — свой победный трофей; но напрасно: он оставил три легиона для осады, а сам пошел на Утику. Катон был комендантом этого крупного города. Как только он узнал о проигранном сражении, он сделал все возможное, чтобы заставить граждан защищаться; но они были расположены к Цезарю. Все, чего он смог от них добиться заключалось в том, что они не препятствовали уходу сторонников Помпея в Испанию; что касается самого себя, он выбрал смерть, бросившись на меч. Юба с несколькими беглецами предстал перед Замой, своей столицей; жители закрыли перед ним ворота. Он ушел в свой загородный дом, где и покончил собой. Сципион ушел на нескольких галерах; он направлялся в Испанию; но будучи перехвачен флотом Цезаря у Прекрасного мыса Бон, погиб в бою. От Тапса Цезарь пошел к Гадрумету, который захватил без боя; оттуда он ушел в Утику при свете факелов. На следующий день он получил известие, что Тапс покорился. Через два дня он был в Заме, превратил царство Юбы в римскую провинцию, вернулся в Утику, наложил контрибуции на некоторые города, позаботился об правительстве страны и покинул Утику 13 июня (23 марта нашего календаря), высадился в Кальяри после трехдневного плавания, вышел 29 июня и прибыл в Рим в июле (апрель нашего календаря), завершив эту важную войну менее чем за шесть месяцев.
VI. Наблюдения.
Наблюдение первое. — Автор Гражданской войны утверждает, что при выходе из Сицилии Цезарь не назначил своему флоту место сбора: он объясняет это тем, что тот не знал какое место на побережье Африки даст им убежище от вражеского флота. Это заявление настолько абсурдно, что не заслуживает опровержения.
Это не единственное свидетельство глупости, обнаруженное в Истории Гражданской войны, написанной человеком посредственным, тогда как История Галльской войны написана человеком одаренным. Сципион был в Утике; он был хозяином всего северного побережья царства Юбы. Сбор армии Цезаря был назначен южнее Прекрасного мыса и до Большого Сирта; это побережье было свободно от врагов, и в это время года вражеские эскадры не могли осуществлять свои плавания; но его флот был рассеян бурей, а затем заброшен севернее Прекрасного мыса и мало–помалу воссоединился несколько позже.
Наблюдение второе. — В течение января его положение было очень отчаянным, и он обязан своим спасением только укреплениям лагеря и бессилием древнего наступательного оружия — ресурс, который не доступен современному полководцу.
Наблюдение третье. — Через четыре дня после высадки, собрав немногих людей, он поставил гарнизоны только в двух городах на побережье, и, чтобы уклониться от Лабиена, он возобновил движение вдоль моря своими когортами, когда большая часть транспорта собралась.
Наблюдение четвертое. — В битве, которую он дал через несколько дней, он очевидно потерпел поражение, чего бы ни говорил историк Гражданской войны. Способ ведения боевых действий Лабиеном был такой же, какой парфяне применили против Красса, — атаковать легионы, но не доводить до рукопашной, род боя в котором они были непобедимы, только если было достаточно метательного оружия; ловкие, подвижные, храбрые и смышленые, знающие как избавиться от погони тяжело–вооруженного солдата, но возвращающиеся, чтобы осыпать его своими стрелами, когда тот возвращается в строй легиона. Тогдашнее метательное оружие было несовершенным по сравнению с современным, тогда как действуя таким образом, они постоянно добивались преимущества.
Наблюдение пятое. — Армия Цезаря добилась успеха в марте; он слишком долго ждал битвы: он, казалось, опасался своей судьбы; он недвусмысленно избежал нескольких столкновений, в которые оказался вовлечен; но это не сказалось в генеральном сражении, а легионы Сципиона и Юбы в решительный день сильно уступали ему, чтобы быть в состоянии противостоять ему.
Наблюдение шестое. — Поведение Катона получило одобрение современников и воспето историей: но кому была полезна его смерть? Цезарю? которому она доставила удовольствие? Риму и партии? Но кажется он предпочел умереть, чем покориться Цезарю. Но кто заставлял его склонить голову? Почему он не последовал ни за кавалерией, ни за своей партией, которая собралась в порту Утики и присоединилась к своей партии в Испании? Какого влияния не оказало его имя, его советы, его присутствие среди десяти легионов, которые в следующем году оспаривали судьбу на поле боя при Мунде! Даже после этого поражения, что могло помешать ему уйти в море с младшим Помпеем, который пережил Цезаря и долгое время был орлом Республики? Кассий и Брут, племянник и ученик Катона, убили себя в битве при Филиппах. Кассий убил себя по недоразумению когда победил Брут, такими отчаянными поступками, вдохновленными ложным мужеством и ложными идеями Величия, они отдали победу триумвирату. Марий, брошенный судьбой, оказался более великим: отрезанный от моря, он прятался в болотах Минтурны; его постоянство было вознаграждено; он вернулся в Рим и в седьмой раз стал консулом. Старый, разбитый, но достигший вершины процветания, он убил себя, чтобы избежать превратностей судьбы когда его партия торжествовала. Если бы книга судеб была представлена Катону, и когда бы он увидел, что через четыре года Цезарь с двадцатью двумя ножевыми ранами упадет в Сенате у подножия памятника Помпею; что Цицерон по прежнему будет занимать трибуну для выступлений и будет своими филиппиками обличать Антония, Катон тогда бы бросился на меч? … Нет, он убил себя от злобы и отчаяния. Его смерть была слабостью великой души, ошибкой стоика, пятном в его биографии.


[1] Имеется ввиду Сципион Африканский Старший — победитель Ганнибала, а не Сципион Назика — тесть Помпея, упомянутый в предыдущей и этой главе.
[2] Оговорка Наполеона или описка Маршана — во время Первой Пунической войны.
[3] Т.е. всадники управляли лошадьми без помощи узды. Отличительный признак легкой нумидийской кавалерии.

Глава XV — Гражданская война — Кампания в Испании (45 г. до н. э.)

I. Ситуация в Испании в течение 48, 47 и 46 гг. — II. Помпей Младший отбирает Испанию; он собирает большую армию. — III. Цезарь переходит Пиренеи. Битва при Мунде. — IV. Наблюдения.
Греки называли Испанию Иберией; они также называли ее Гесперидой, потому что по отношению к ним она была на закате. Карфагеняне проникли в Испанию через Кадис, Малагу и Картахену. Римляне делили ее на три части: 1) Бетика, 2) Лузитания, 3) Таррагона. Бетика была севернее Гвадианы, а к югу, между Средиземным мореи и Океаном — Таррагона; сегодня это провинции Эстремадура, Андалузия, Гренада и Малага: здесь было двести городов. Лузитания простиралась от Гвадианы до Дуэро; это сегодняшняя Португалия. Таррагона включала в себя королевство Мурсия, Валенсию, Арагон, Каталонию, Наварру, Астурию, королевство Леон, Галисию и часть Старой Кастилии.
I. Оставив Испанию после ее завоевания в конце 49 г. Цезарь оставил там в качестве пропретора Кассия Лонга, человека жадного и продажного, который в должности квестора в этой провинции грабил ее: он вызвал неприятие жителей провинции, которые с частью войск устроили заговор против него! Он был поражен двумя ударами, но выжил, собрал часть войск и казнил заговорщиков. Царь Богут от берегов Мавритании переправился через море и пришел на помощь Кассию. Лепид, комендант Цезаря в Таррагоне, имея 30 когорт, через горы ушел в Бетис на помощь своему коллеге, а с другой стороны, квестор Марцелл встал во главе партии, выступающей против Кассия и сторонников Цезаря.
II. Цезарь после Фарсала в качестве проконсула послал Требония для управления Испанией; Кассий погрузился на корабли и отплыл от берегов Испании, но затонул в устье Эбро и погиб из–за своего богатства — плода грабежей. Но несколько месяцев спустя старший сын Помпея высадился в Испании и выгнал Требония. После поражения Сципиона в Африке Секст Помпей, его брат, Лабиен и Вар присоединились к нему остатками африканской армии; это позволило ему сформировать 13 легионов. Крайне важно было не допустить, чтобы эта и без того огромная армия, увеличилась. Цезарь покинул Рим и через 23 дня прибыл на границу Бетиса, в тот момент когда Помпей осадил город Юлия, единственный во всей Бетике непокорившийся ему. Цезарь спас этот город, двинувшись на Кордову; Секст Помпей, бывший там комендантом, испугался и призвал на помощь брата, который поспешил на призыв, сняв осаду с Юлии. На этом закончился 46 год.
III. В начале 45 года, который открылся началом февраля (ноябрь по нашему календарю), Цезарь осадил Алегрию; он хотел закончить войну большим сражением. После различных маневров Помпей Младший, по–прежнему отступая перед ним, наконец оказался загнан в угол на краю полуострова Малага недалеко от города Мунда; он решил принять бой в выгодной позиции; он мужественно ожидал врага. В боевой линии было 13 легионов; Цезарь атаковал с восемью. Победа склонялась на сторону Помпея, Цезарь, казалось, был разбит; когда во главе 10‑го легиона он не смог восстановить свое положение, тогда царь Богуд с нумидийцами напал на лагерь Помпея. Лабиен отделил пять когорт на помощь лагерю. Этот отступательный маневр в столь критический момент решил победу. Ветераны сочли что противник сломлен и удвоили рвение. Войска Помпея решили, что он отступает и пришли в замешательство: 30 000 человек остались на поле боя, в том числе Лабиен и Вар, и 3000 римских всадников. Орлы 13 легионов, большая часть значков, 17 высших офицеров — были добычей этого дня, который стоил 1000 убитых и 500 раненых. Цезарь говорил, что до этого он сражался ради победы, но при Мунде — чтобы спасти свою жизнь. Гней Помпей был убит через несколько недель, а его голову несли напоказ во время триумфа. Секст, его брат, который во время боя был комендантом Кордовы, скрылся в горах, пережил потерю своей партии, знамя которой он поднял впоследствии. Вся Бетика покорилась; партия Помпея полностью уничтожена, римский мир признал победителя. Юный Октавий, будущий Август, в первый раз появляется в этой кампании, где он начал делать военную карьеру под надзором своего дяди, который его очень любил.
IV. Наблюдения.
Наблюдение первое. — Цезарю потребовалось 23 дня, чтобы сухим путем пройти от Рима до Сьерра–Морены: сегодня для 450 лье понадобится, делая переходы днем и ночью, 12 дней.
Какие услуги мог оказать Катон, если бы он находился в Кордове в лагере Помпея Младшего, партия которого, разбитая при Фарсале и Тапсе, возродилась из пепла и в глазах народа выглядела очень сильной! Смерть этого человека была большой неудачей для Сената и Республики; он утратил терпение и не стал выжидать время и возможности.
Наблюдение второе. — При Мунде Цезарь атаковал и дал бой несмотря на отличную позицию врага, почти потерпев поражение. Маневр Лабиена, сам по себе хороший, решил этот день. Существует момент в бое, когда маленький маневр решает бой и дает преимущество: это та капля воды, которая вызывает переполнение.
Наблюдение третье. — В битве при Фарсале Цезарь потерял 200 человек; при Тапсе 50; при Мунде — 1000; в то время как его враги потеряли всю армию. Такая большая диспропорция в потерях в день столкновения между победителем и побежденным не имеет места в современных армиях, потому что они ведут бой огнестрельным оружием. Пушки и ружья стреляют с обеих сторон, тогда как древние сражались врукопашную. До решительного исхода было мало потерь, щиты отражали стрелы. Во время поражения побежденные истреблялись; это было множество единоборств, где побежденный, повернувшись спиной, получал смертельный удар.
Полководцы древних армий были меньше подвержены опасности, чем современные; доспехи защищали их от стрел. Стрелы, пращи, все их метательные машины имели малую убойную силу: были случаи, когда доспехи отражали до 200 попаданий. Сегодня главнокомандующий вынужден находится по огнем пушек, часто под картечью, и всё сражение в пределах досягаемости ружья, чтобы наблюдать, видеть и приказывать: обзор вне досягаемости пуль не может дать достаточно широких возможностей полководцу.
Установилось мнение, что древние войны были более кровопролитными, чем современные: это следует исправить! Современные армии сражаются каждый день, потому что пушки и ружья достают далеко; авангарды, посты и дозоры составляют по 500-600 человек с каждой стороны. В древности сражения бывали реже и были они менее кровопролитными. В современной войне потери несут обе армии, то есть соотношение убитых и раненых примерно равное, не такое сильное как потери побежденной армии в древних сражениях.
Говорят, что Цезарь хотел убить себя в битве при Мунде; это действие стало фатальным для его партии: ее бы вырезали, как Брута и Кассия! Может ли магистрат, лидер партии, по собственной воле уйти из жизни? Является ли это решение проявлением добродетели, мужества и стойкости? Разве смерть не является концом всех зол, всех противоречий, всех болей, всех дел? И не является ли отказ от жизни добродетелью каждого солдата? Можем ли мы, должны ли мы убивать друг друга? Да, говорят, когда нет надежды. Но кто, когда, как не может иметь надежды в этом изменчивом театре, где естественная или насильственная смерть одного человека немедленно меняет состояние и облик дел?

Глава XVI — Смерть Цезаря (44 г. до н. э.)

I. Последний год жизни Цезаря. — II. Война против парфян. — III. Убийство Цезаря. Он никогда не думал о царстве.
I. Вернувшись из Испании, Цезарь прибыл в Рим в октябре 45 г. (тогда и был реформирован календарь); он был убит в марте 44 года. Полгода он был властелином мира; он праздновал триумф над сыном Помпея, новость, которая показалась слишком гнусной. Ни Марий, ни Сулла не устраивали триумфов над гражданами.
Сенат провозгласил его императором и пожизненным диктатором; с того времени он всегда носил лавровый венок и триумфальное одеяние в праздничные дни. Он учредил большое число сенаторов и патрициев; реформировал календарь; работал над составлением гражданского и уголовного кодексов. У него были планы украсить Рим несколькими величественными зданиями. Он работал над составлением общей карты империи и статистикой провинций; он поручил Варрону составить обширную публичную библиотеку. Он объявил о проекте осушения Потинских болот, прокопке нового русла Тибра от Рима до моря в Остию — порту, способному принимать самые крупные суда; он говорил о канале на Коринфском перешейке. Он выслал колонии, чтобы возродить Коринф и Карфаген.
Он искренне помиловал остатки партии Помпея и назначил старейшин патрицианских домов на высшие должности; он подчинялся не только чувству благородства, которое было для него естественным, но и доводам политики. Во главе партии популяров он перешел Рубикон; с ее помощью он сломил заносчивость аристократии, сплотившейся вокруг Помпея. Действительно, могли он сделать это с двумя или тремя легионами? Как он мог подчинить Италию и Рим без осады и битв, если бы большинство римлян и итальянцев были против него? Помпей в начале войны имел два старых легиона и 30 000 человек у ворот Рима; у него было 30 когорт в Корфиниуме: но народ был против него: ему пришлось покинуть вечный город без боя и пересечь море, чтобы встретить азиатские легионы. Он провел год в Греции в окружении Сената и большинства патрициев. Но Цезарь с самого начала был хозяином Рима.
После триумфов Фарсала, Тапса и Мунды партия Помпея была уничтожена, партия популяров и старые солдаты выдвинули свои претензии, возвысили голос. Цезарь, обеспокоенный этим, прибег к помощи аристократических домов, чтобы сдержать их. Среди народа и в революциях аристократия продолжает существовать: уничтожьте знать, она немедленно возродится в богатых и могущественных домах третьего сословия: уничтожьте ее, она укрепится и найдет убежище среди руководителей цехов и вождей народа. Правитель ничего не получает от такого замещения аристократии: напротив, он восстанавливает порядок, позволяя ей существовать в своем естественном состоянии, воссоздавая старые дома на новых принципах. Этот порядок вещей еще больше был необходим в Риме, который управлял миром, нуждался в том, чтобы сохранить магию, связанную с именами Сципиона, Павла Эмилия, Метелла, Клодия, Фабия и т. д., которые покорили Европу, Азию и Африку и распоряжались их судьбами.
II. Красс погиб со своей армией на берегах Евфрата: орлы его легионов все еще находились в руках парфян. Римский народ требовал отмщения, которое задержалось на шесть лет из–за гражданской войны. В первые дни 44 года Цезарь объявил о своем намерении пересечь море, покорить парфян и отмстить за манов Красса. Всю зиму он готовился к этой великой экспедиции, которую требовала слава Рима и интересы Цезаря. Действительно, после такой жестокой гражданской войны требовалась внешняя война, чтобы объединить образ мыслей всех сторон и воссоздать национальную армию.
Война против парфян имела две трудности: 1) Способ боевых действий этого народа, который сражался метательным оружием, превосходящим обычное оружие. Стрелы парфян пронзали щиты легионеров; они не дожидались атаки тяжеловооруженных, но подавляли их издалека. Лабиен с успехом использовал этот род войны в Африке. Вероятно Цезарь одержал бы победу с помощью большого количества стрелков, взятых с Крита, Балеар, Испании и Африки. 2) Второй трудностью был характер страны. По мере проникновения в Верхнюю Армению война затягивалась в горных краях; по мере проникновения через Евфрат в Месопотамию встречались болота, наводнения и засушливые степи. Все эти препятствия были не выше гения Цезаря. Большая флотилия на Евфрате и Тигре помогла бы преодолеть водные препятствия, а большое число верблюдов, нагруженных бурдюками, помогли бы преодолеть пустыни. Вполне вероятно, что он бы преуспел и принес бы римские орлы на берега Инда, однако, если бы счастье, благоприятствующее ему в течение тринадцати кампаний, все еще оставалось бы к нему благосклонным. Оно благоприятствовало Сципиону пять кампаний, Александру — одиннадцать кампаний; Помпею оно изменило в шестнадцатой его кампании, а Ганнибалу в семнадцатой, и не было надежды пленить эту жестокую (особу) еще на один год.
III. Пока этот великий человек готовился исполнить столь высокую цель, остатки аристократической партии, обязанные своими жизнями его благородству, устроили заговор на его жизнь: Брут и Кассий были главарями. Брут был стоиком, учеником Катона. Цезарь любил его и дважды спасал ему жизнь; но секта, в которой он состоял, не допускала никакой уступчивости. Полный идей, преподаваемых в греческих школах против тирании, убийство всякого человека, вставшего выше закона, он считал законным. Цезарь, пожизненный диктатор, управлял всем римским миром; была только видимость Сената: иначе быть не могло после проскрипций Мария и Суллы, нарушения законов Помпея, пяти лет гражданской войны, большого количества ветеранов, осевших в Италии, привязанных к своим генералам, ожидающих всего от величия нескольких человек и ничего от Республики. При таком положении дел эти совещательные органы больше не могли управлять; личность Цезаря была гарантией превосходства Рима во вселенной и обеспечивала безопасность граждан со всех сторон: поэтому его власть была законной.
Заговорщики без труда добились успеха: Цезарь был уверен в них: Брут, Кассий, Децим и другие были его друзьями и его семьи. Цезарь был спокоен; он думал, что все они заинтересованы в его личной безопасности, поскольку он защищал в Риме всех знатных и выдающихся людей, несмотря на ропот партии популяров и армии.
Для того, чтобы оправдать трусливое и неполитическое убийство, заговорщики и их сторонники утверждали, что Цезарь хотел стать царем. Очевидно абсурдное и клеветническое утверждение, которое однако передается из поколения в поколение и современной историей принятое за истину. Если бы Цезарь имел дело с поколением, которое видело Нуму, Туллия и Тарквиния, он, чтобы укрепить свою власть и положить конец смутам в Республике, мог бы прибегнуть к почитаемым формам правления, им привычным; но он жил среди людей, которые в течение пятисот лет не знали никакой власти кроме власти консулов, диктаторов и трибунов: царское достоинство было презренным и униженным: курульное кресло было выше престола. На какой трон мог сесть Цезарь? Римских царей, чья власть распространялась на пригороды? На троны варварских царей Азии, побежденных Фабрицием, Павлом Эмилием, Сципионом, Метеллом и т. д? Это была бы странная политика. Неужели Цезарь стремился к положению, величию и почету короны, которую носили Филипп, Персей, Аттал, Митридат, Фарнак, Птолемей, которых видели граждане влачащимися за триумфальной колесницей победителя? Это слишком абсурдно! Римляне привыкли видеть царей в преддверии своих магистратов.
Говорят, что он не собирался провозгласить себя царем Рима, но царем провинций: как будто народы Греции, Малой Азии и Сирии сохранили больше уважения к свергнутым тронам, на которых сидели Персей, Антиох, Аттал и Птолемей, и которые ниже курульного кресла Лукулла, Суллы, Помпея и даже Цезаря! Этот проект также лишен резона.
Цезарь до последнего момента жизни всегда прибегал к популярным формам: он ничего не делал без сенатского указа; магистраты выдвигались народом, и, даже если он присвоил себе реальную власть, он оставил все учреждения республики: он ходил без охраны как простой гражданин; в его доме не было роскоши; он каждый день обедал с друзьями; он усердно готовился к торжественным речам перед народными собраниями и Сенатом. Если бы Цезарь хотел стать царем, его первое действие состояло бы том, чтобы окружить себя надежной охраной; он ничего подобного не делал и постоянно отказывался от предложений своих друзей, которые, услышав ропот побежденной фракции, думали об охране, нужной для его безопасности. Будучи диктатором, он желал стать в этом году консулом вместе с Антонием; он исполнял все должностные обязанности. Статуи Помпея были свергнуты: он заставил их восстановить. Он не вносил никаких изменений в дух своей армии, которая оставалась республиканской и преданной партии популяров и демократии.
Какие доказательства приводят его обвинители? Они сообщают четыре анекдота, вероятно, ложных или плохо состряпанных, потому что Цицерон, Флор и Веллей молчат о них; но даже признание их истинности ничего не доказывает. Говорят, 1) что 26 июня, возвращаясь с Альбанской горы после оваций, кто–то из народа приветствовал его именем царя, но народ остался безмолвным и встревоженным, и тогда он ответил, что он не царь, а Цезарь; 2) в это же время какой–то человек из народа возложил на его голову лавровый венок с царским венцом; 3) что празднуя Луперкалии, консул Антоний, будучи одним из Луперков, подошел к Цезарю, который стоял на трибуне в триумфальной одежде и с лавровым венком на голове, и преподнес ему диадему; последний, вместо того, чтобы надеть ее на голову, отправил ее в Капитолий, сказав, что Юпитер единственный царь римлян; эти Луперкалии были очень экстравагантным праздником; Луперки бегали по городу нагишом, вооружившись кожаными плетками, которыми стегали прохожих; самые именитые матроны подставляли под удары свои руки, убежденные в том, что это сделает их плодовитыми; 4) что Луций Котта, один из жрецов — хранителей Сивилловых книг, сказал, что парфяне могут быть побеждены только царем. Чтобы еще больше раздражить римлян было сказано, что царь Цезарь должен взять осадой царство Александра или Илион.
Тем не менее вот те жалкие доводы, на которых добросовестный Плутарх, пасквилянт Светоний и некоторые партийные писатели создали такую маловероятную систему. Если бы Цезарь видел какие–либо преимущества для своей власти в троне, он добился бы его благодаря одобрению армии и Сената прежде чем вводить фракцию Помпея. Не он заставлял пьяного человека приветствовать себя царем, но он говорил сивиллам, что только царь может победить парфян, не заставлял дарить диадему на Леперкалии, надеясь таким образом достичь своей цели. Он бы мог убедить свои легионы, что их слава и богатство зависят от новой формы правления, которая защитит его семью от фракции тоги; он мог бы сказать Сенату, что необходимо защищать законы от победы и от солдатни, а также от жадности ветеранов, возведя монарха на трон. Но он принял противоположный курс: победитель, он правил как консул, диктатор или трибун; он таким образом поддерживал, а не дискредитировал древние формы Республики. После успехов, последовавших за переходом через Рубикон, Цезарь ничего не сделал, чтобы изменить формы Республики. Даже Август много позже, когда все республиканские порождения были уничтожены запретами и войной триумвиров, никогда не думал о воцарении; Тиберий и Нерон после него никогда не думали об этом, потому что владыке великого государства не могло прийти в голову предстать в достоинстве гнусном и презренном. Если бы царская короны была полезна Августу и его приемникам, они бы водрузили ее на голову; но Цезарь, который по существу был римлянином, популяром, и который в своих речах и сочинениях всегда использовал магию имени римского народа с таким хвастовством, поступал так без всякого сожаления.
Поэтому Цезарь не мог желать, не желал и ничего не делал того, в чем его обвиняют. Разумеется, накануне ухода на Евфрат и участия в трудной войне, он не мог уничтожать (власть, существующую) пятьсот лет и создавать новую. Кто бы тогда правил Римом в отсутствие царя? Регент? Наместник? В то время как он привык управляться консулом, претором, сенатом и трибунами.
Убив Цезаря, Брут уступил предвзятому образованию, которое он получил в греческих школах; он сравнивал его с теми мрачными тиранами городов Пелопоннеса, которые благодаря некоторым интригам узурпировали власть в городе; он не хотел видеть, что власть Цезаря законна, потому что она была необходимой и протекционистской, потому что она охраняла интересы Рима, потому что она была следствием мнения и воли народа. Цезарь умер, его сменили Антоний, Октавиан, Тиберий, Нерон и после него в течение шестисот лет все человеческие возможности были исчерпаны; но ни республики, ни царской династии там не появилось, верный признак того, что ни одна из форм не была уместна ни для событий, ни для времени. Цезарь не хотел быть царем, потому что он не мог этого хотеть; он не мог этого хотеть, так как шестьсот лет после него никто из его приемников этого не хотел. Было бы странной политикой заменить курульное кресло покорителей мира гнилым и презренным престолом побежденных.