Речи

Ι. По делу о наследстве Клеонима

В этой речи нет таких данных, на основании которых можно было бы датировать ее, но предположительно ее относят к поздним речам Исея (355 г. до н. э.). Каждой речи в рукописях предпосылается "содержание" речи. Они составлены неизвестным автором.
Содержание
Племянники скончавшегося Клеонима[1] выступают за наследство по праву родства, признавая, что завещание, которое представляют Ференик, Симон[2] и Посидипп, составленное в их пользу, действительно написал и отдал на хранение у властей Клеоним в гневе на Диния[3], их опекуна, а впоследствии попытавшись отменить его и послав за астиномом[4], внезапно умер, и утверждают, что Полиарх, их дед, отец Клеонима, предписал, если что случится с Клеонимом, имущество отказать им.
Положение это - двойственное определение относительно оспаривания: ведь те[5] опираются на состоявшееся вначале завещание, а эти[6], утверждая, что он[7] послал за должностным лицом, чтобы отменить завещание, опираются на состоявшиеся действия Клеонима в конце.
(1) Большая перемена произошла у меня, граждане, с кончиной Клеонима. Дело в том, что он при жизни оставил нам свое состояние, а по смерти подверг нас теперь опасности лишиться его. И тогда мы в такой скромности воспитывались им, что никогда не приходили в суд, даже чтобы слушать, а теперь мы явились, чтобы вести тяжбу обо всем имуществе. Они ведь оспаривают не только имущество Клеонима, но и наше отцовское имущество, утверждая, что мы должны ему[8] деньги, взятые под залог этого имущества.
(2) Даже близкие и родственники их считают, что и в том признаваемом имуществе[9], которое оставил после себя Клеоним, нам следует иметь равную долю с ними, а они дошли до такой наглости, что стараются вдобавок отнять у нас и наше отцовское имущество, не оттого, граждане, что не знают права, а оттого, что усмотрели наше полное одиночество.
(3) В самом деле, посмотрите, на что полагаясь и мы, и они предстали пред вами: они - на завещание опираясь такое, какое тот составил не нас виня, но разгневавшись на одного из наших близких, а перед смертью отменил, послав Посидиппа за должностным лицом, (4) мы же - на то, что родом мы ближайшие родственники, что у нас были с ним самые близкие родственные отношения и что законы, по праву ближайшего родства, и сам Клеомен, по его любви к нам, отказали нам наличествующее у него имущество, а кроме того, Полиарх, отец Клеонима, дед наш, предписал: если с Клеонимом что случится, оставшимся бездетным, отказать свое имущество нам. (5) И вот, при стольких у нас основаниях, они, хоть и родственники и не могут сказать ничего справедливого, не стыдятся вовлечь нас в тяжбу о том, что даже нисколько не родственникам стыдно было бы оспаривать. (6) Но, видать, граждане, мы относимся друг к другу не одинаковым образом. Я-то ведь не оттого, что несправедливо подвергаюсь опасности, считаю это величайшим из зол у нас в настоящее время, но оттого, что веду тяжбу с близкими, против которых и защищаться нехорошо: ведь я счел бы не меньшим несчастьем причинять зло, защищаясь против них, близких, чем испытывать зло от них первых. (7) А они не такого держатся мнения, но набросились на нас, и друзей призвав, и ораторов подрядив, и ничего не упустив из своих возможностей, словно с намерением, граждане, отомстить врагам, а не причинить зло родным и родственникам. (8) Так вот, об их наглости и алчности вы еще больше узнаете, после того как услышите все. А с чего, думаю, вы скорее всего можете уяснить себе, о чем мы спорим, с того я и начну излагать.
(9) Дело в том, что Диний, брат нашего отца, стал нашим опекуном, он будучи дядей, мы - сиротами. А с Клеонимом, граждане, он как раз был в ссоре. Конечно, кто из них обоих был виноват в этой ссоре, наверное не мое дело обвинять, разве только я но справедливости мог бы лишь упрекнуть их обоих за то, что они, и друзья до той поры, и без всякого повода, из-за нескольких слов просто так прониклись враждой друг к другу. (10) Как бы то ни было, из-за этого гнева Клеоним и делает это завещание, не нас виня, как он впоследствии...[10] говорил, а видя, что мы находимся под опекой Диния и боясь, как бы сам он не скончался, оставив нас еще детьми, и правомочным имущества, поскольку оно будет нашим, не стал Диний. Он ведь считал диким оставить злейшего врага опекуном своих близких и правомочным своего имущества и чтобы совершал ему установленные обряды тот, пока мы не достигнем совершеннолетия, с кем он при жизни был в ссоре. (11) Так рассудив, правильно ли или нет, он составил это завещание. И когда Диний тотчас же, без промедления, стал спрашивать, винит ли он в чем-то нас или отца нашего, он ответил в присутствии всех граждан[11], что ни в чем дурном не винит, и засвидетельствовал, что составил это завещание в гневе на него и неправильно обдумывая. В самом деле, как мог он, граждане, находясь в здравомыслии, захотеть причинять нам зло, ни в чем перед ним неповинными? (12) Впоследствии же, что служит нам наиболее веским очевидным доказательством того, что и поступил он так, не желая вредить нам, а именно: когда Диний скончался и дела у нас были в скверном положении, он и не допустил, чтобы мы нуждались в чем бы то ни было, но самих нас привел в свой дом и воспитывал, а состояние, которое заимодавцы замыслили отнять, спас нам, заботился о наших делах так же, как о своих. (13) А ведь судить о его намерении следует скорее по этим действиям, чем по завещанию, и в качестве очевидных доказательств приводить не совершенные в гневе поступки, в которых всем нам свойственно ошибаться, а те, посредством которых впоследствии он сделал очевидными свои помыслы. Да еще более под конец он ясно показал, как относился к нам. (14) Ведь уже хворая той болезнью, от которой скончался, он пожелал отменить это завещание и велел Посидиппу привести должностное лицо. А тот не только не привел, но даже пришедшего из должностных лиц к двери спровадил прочь. Разгневавшись на него, Клеоним вновь велел Диоклу позвать должностных лиц на следующий день, и хотя он был не в таком уж тяжелом состоянии, но еще были большие надежды, внезапно в эту ночь он умер. (15) Так вот, прежде всего я представлю вам свидетелей в том, что не нас виня, а враждуя с Динием, составил он это завещание, затем в том, что, когда тот скончался, он и заботился обо всех наших делах и нас самих воспитывал, приведя в свой дом, а кроме того в том, что он послал Посидика за астиномом [12], а этот не только не позвал того, но даже пришедшего к двери... спровадил прочь. (16) Ну а что я говорю правду, зови мне свидетелей.
СВИДЕТЕЛИ
И еще, в том, что их друзья и Кефисандр считали, что состояние должно быть разделено и мы должны иметь третью часть всего имущества Клеонима, зови мне свидетелей и этого.
СВИДЕТЕЛИ
(17) Я-то полагаю, граждане, что всем оспаривающим наследство, когда они доказали, как мы, свое преимущество и по родству, и по любви к покойному, излишне приводить остальные доводы. Но поскольку они, не имея ни того, ни другого, осмеливаются оспаривать не принадлежащее им и стряпают лживые доводы, я хочу вкратце сказать и об этих их доводах. (18) Они ведь опираются на завещание, говоря, будто Клеоним посылал за должностным лицом, не отменить желая его, а исправить и подтвердить дарение в их пользу. Но вы смотрите, естественно ли то, что Клеоним пожелал отменить составленное в гневе завещание, поскольку стал относиться к нам по-родственному, или то, что он имел в виду еще вернее лишить нас своего имущества? (19) Ведь все другие и в том, что они в гневе несправедливы со своими близкими, позднее раскаиваются. А эти представляют его, в то время когда у него были с нами самые близкие родственные отношения, желающим пуще подтвердить то завещание, которое он сделал в гневе. Так что, если бы и мы признали это и вы бы сами поверили, разумейте, что они обвиняют его в совершенном умопомешательстве. (20) В самом деле, какое безумие может быть больше этого, чем то, что тоща, когда он как раз был в ссоре с Динием, он пожелал нам причинять зло и составить такое завещание, в силу которого не тому мстил, но поступил несправедливо с самыми близкими родными, а вот теперь общаясь с нами и считая нас самыми своими дорогими из всех, - одних только своих племянников, как утверждают вот они, лишить наследства в своем имуществе?! И кто, находясь в здравом уме, граждане, решил бы такое о своем имуществе?! (21) Так что этими своими доводами они уже делают легким для вас суждение о них. Ведь если он желая отменить завещание посылал за должностным лицом, как утверждаем мы, то у них нет ни одного довода, если же он впал в такое помешательство, чтобы все еще ставить нас ни во что, первых по родству и имеющих с ним самые близкие родственные отношения, то вы бы по справедливости, конечно, сочли такое завещание недействительным.
(22) Еще вот имейте в виду, что утверждая, будто Клеоним звал должностное лицо для того, чтобы подтвердить дарение в их пользу, они, несмотря на веление им, не решились привести, а даже пришедшего из должностных лиц к двери спровадили. И поскольку им приходилось выбирать ту или другую из двух крайних противоположностей или владеть потом состоянием, более подтвержденным или, если не исполнят его веления, стать потом ему ненавистными, они предпочли ненависть этому дарению! (23) Да и как может то или другое из этого оказаться менее вероятным? Собирающиеся получить от этого такую огромную выгоду остереглись, словно им за то грозило наказание, исполнить поручение, а Клеоним ради их пользы проявил такое усердие, что на Посидиппа, за то, что тот пренебрег поручением, разгневался, а на следующий день опять попросил о том же Диокла!
(24) Вот ведь если, граждане, как они утверждают, в завещании, в нынешнем записанном виде, он отказал им свое состояние, то, по-моему, достойно удивления и то, что же именно исправив, мог он полагать сделать его более действительным. Ведь для всех других это, граждане, и есть порядок дарений. (25) Кроме того, даже если он хотел что-то приписать в их пользу, почему он не написал это в другой записи и не оставил, поскольку запись у должностных лиц он не смог получить? Отменить ведь, граждане, он мог только ту запись, которая находилась у должностного лица, а написать можно было в другую запись, если он что-то хотел, и не оставлять нам даже этого вопроса спорным. (26) Да если бы мы даже согласились с тем, что он хотел исправить завещание, всем, конечно, ясно вам, что он считал его неправильно составленным. И вот судите и отсюда о наглости их, которые считают, что это завещание должно быть действительным, которое, как они признают, даже сам составивший его считал неправильно составленным, и убеждают вас подать голос противно и законам, и справедливости, и намерению покойного! (27) Еще вот из всех этих их доводов самый бесстыдный - это когда они осмеливаются говорить, будто Клеоним хотел, чтобы мы не получили из его имущества ничего. Однако, граждане, кого других мог бы он предпочесть, чтобы они владели этим, как не тех, которым он и при своей жизни больше всего среди близких приносил пользу из своего имущества? (28) А самое, пожалуй, поразительное во всем этом, что Кефисандр, их близкий родственник, считал справедливым, чтобы каждый из нас владел частью состояния, а Клеоним, который был нам самым близким родственником и, взяв нас в свой дом, пекся о нас и заботился о наших делах, как о своих, один только хотел, чтобы мы были лишены наследства в его имушестве! (29) И кто из вас мог бы поверить тому, что противники наши благожелательнее и мягче к нам, чем самые близкие родные?! И он, кому обязательно было делать нам добро и постыдно - не позаботиться о нас, ничего не дал нам из своего имущества, а они, кому в том ни обязанности нет, ни постыдства никакого, уделяют нам, как они утверждают, из не принадлежащего нам! Нет, в это, граждане, совершенно невозможно поверить.
(30) Еще если бы он скончался, и теперь относясь и к нам, и к ним так, как тогда, когда сделал это завещание, то, естественно, кто-то из вас мог бы поверить словам вот их. В действительности же вы найдете, что все наоборот. Тогда ведь он как раз с Динием, который был нашим опекуном, был в ссоре и к нам так[13] относился и к ним ко всем дружелюбно был расположен. А теперь он кое с кем из них поссорился, а с нами у него были самые близкие
родственные отношения. (31) И отчего у него с ними произошла ссора, излишне говорить, а признаки ее я вам приведу явственные, о чем и свидетелей смогу представить. Прежде всего, совершая жертвоприношение Дионису и позвав всех своих близких родственников и многих граждан, Ференика он нигде не поставил рядом с собой. Затем, незадолго до кончины идя в Панорм[14] с Симоном и встретив его, он и не вздумал заговорить с ним. | (32) А еще, кроме того, когда Симон стал расспрашивать об этой ссоре, он и об этой своей вражде рассказал, и вдобавок пригрозил, что, пожалуй, ясно покажет ему когда-нибудь, как относится к нему. И что я говорю правду, зови мне свидетелей. ι
СВИДЕТЕЛИ
(33) Так думаете ли вы, граждане, что вот так относящийся и к нам и к ним нам, с которыми у него были самые близкие родственные отношения, делал так, чтобы даже слова[15] не оставить, а для них, кое с кем из которых даже был в ссоре, заботился, чтобы подтвердить за ними все свое состояние? И ими теперь больше дорожить, несмотря на эту остающуюся вражду, а нам, несмотря на наставшую такую большую родственную близость и любовь, стараться больше причинять зло? (34) Но я-то, если бы они хотели выступать против этого завещания или против покойного, не знаю, что бы могли они сказать вам иное, они-то, которые представляют завещание и неправильно составленным и не нравившимся составившему, а его обвиняют в таком безумии, что утверждают, будто он больше дорожил теми, кто с ним не в ладах жил, чем теми, с кем он в близких родственных отношениях был, и тем, с кем при жизни он даже не разговаривал, отказал все свое состояние, а тех, с кем у него были самые близкие родственные отношения, не счел достойными даже ничтожной части. (35) Так что кто из вас мог бы подать голос за то, что это завещание действительно, которое составивший его отверг как неправильно составленное, а они на деле отменяют его, поскольку хотят иметь в состоянии равную долю с нами, а кроме того, мы вам доказываем, что оно противно и закону, и справедливости, и намерению покойного?
(36) Думаю, что справедливое относительно нас вы совершенно ясно можете узнать от них самих. Ведь если бы их спросили, почему они считают, что должны стать наследниками имущества Клеонима, они то лишь могут сказать, что и родом каким-то образом они родственники, и он какое-то время был дружелюбно расположен к ним. Так разве тем самым не сказали бы они скорее в защиту нас, чем в защиту самих себя? (37) Ведь и если по праву ближайшего родства по степени родства должны стать наследниками, то мы по степени родства более близкие родственники, и если - по любви существующей, то все знают, что у него были с нами более близкие родственные отношения. Так что не от нас, а от них самих надо узнать справедливое. (38) Но всего поразительнее было бы, если бы вы стали в пользу других подавать голос, когда они станут доказывать то или другое из этого о самих себе, что по родству ли, по любви ли к покойному они имеют преимущество, а нас, у кого есть и то и другое, признаваемое всеми, одних только сочтете должным лишить наследства в его имуществе.
(39) И если бы Полиарх, отец Клеонима, а наш дед, был жив и нуждался в необходимом или Клеоним скончался, оставив после себя не имеющих средств дочерей, то мы по долгу ближайшего родства и деда содержать в старости были бы обязаны, и дочерей Клеонима или сами взять в жены или давая приданое выдавать за других, притом нас делать это обязывали бы и долг родства, и законы, и предание вами позору, а не то нам пришлось бы подвергнуться величайшим наказаниям и крайнему бесчестию. (40) А если было оставлено состояние, вы сочтете справедливым, чтобы его наследовали скорее другие, а не мы? Стало быть, вы будете подавать голос не за справедливое, и не за полезное вам самим, и не за соответствующее законам, если несчастья разделять будете обязывать ближайших по родству, имущества же оставленного более правомочным будете делать всякого человека, а не их.
(41) А надо, граждане, и по родству, и по правде дела, как вы и поступаете, подавать голос скорее за тех, кто оспаривает по степени родства, чем за тех, кто оспаривает по завещанию. Ведь родственную близость по степени родства все вы знаете, и в этом невозможно солгать перед вами. А завещания уже многие представляли ложные, причем одни - вовсе не состоявшиеся, а некоторые завещания были неправильно обдуманными. (42) И теперь вы наше родство и родственную близость, на основании которых мы ведем тяжбу, все знаете, а завещание, полагаясь на которое они облыжно сутяжничают против нас, никто из вас не знает, было ли оно действительным. Затем вы найдете, что наше родство признается и самими нашими противниками, а завещание нами оспаривается, потому что они, когда он хотел отменить его, воспрепятствовали этому. (43) Так что вам, граждане, гораздо правомернее подать голос по степени родства, признаваемого и нами, и ими, скорее чем по завещанию, состоявшемуся не по справедливости. А кроме того, учтите, что отменил его Клеоним, находясь в здравом уме, составил же находясь в гневе и неправильно обдумывая, так что всего поразительнее было бы, если вы признаете действительным его гнев, а не рассудок. (44) Думаю, вы считаете, что вы и вправе получать и, если вам не достается, вправе возмущаться, от тех, у кого есть основание, чтобы им и от вас досталось то же. Стало быть, если бы случилось так, что Клеоним был бы жив, а дом наш или их обезлюдел, посмотрите, которого из этих двух он стал бы наследником: ведь справедливо, чтобы владели его имуществом те, от кого полагалось бы и получить ему. (45) Стало быть, если бы скончался Ференик или кто-нибудь из его братьев, то их дети, не он[16] стал бы правомочным оставленного имущества, а постигни такая участь нас, то Клеоним стал бы наследником всего. Ведь у нас не было бы ни детей, ни других родственников, а он и по степени родства был ближайшим родственником и в своем отношении к нам был самым близким из всех. (46) Так что поэтому и законы отказывают ему, и мы не сочли бы никого другого имущим право на этот отказ. Ведь мы, конечно, при нашей жизни не так вверили бы ему свое состояние, чтобы относительно нашего имущества его намерения были правомочнее наших, а после нашей смерти предпочли бы других наследников этого имущества самому близкому из всех родственнику. (47) Так что нас, афиняне, и в том и в другом, и в отказе и в получении вы найдете близкими родными, а их - сейчас нагло заявляющими и о своей родственной близости и о своем праве ближайшего родства, потому что ожидают получить что-то, а в отказе они предпочли бы ему многих родственников и друзей как более близких.
(48) Суть же всего сказанного, на что всем вам следует обращать внимание: но мере того, как[17] они говоря это, будут доказывать и пытаться убедить вас, что он составил это завещание и никогда впоследствии не раскаивался в этом, и вот теперь он хотел, чтобы мы ничего из его имущества не получили, а подтвердить отказ в их пользу, (49) и говоря все это и настаивая на этом, не докажут ни того, что они по степени родства более близкие родственники, ни того, что у них были с Клеонимом более близкие родственные отношения, чем у нас, вы разумейте, что они обвиняют его, а не показывают вам, что их дело - справедливое. (50) Так что, коли вы будете верить их словам, то надлежит не наследниками его имущества сделать их, но признавать умопомешательство Клеонима, а коли нашим, то считать и что он правильно обдумал, желая отменить завещание, и что мы не сутяжничаем облыжно, а по справедливости оспариваем их. (51) Еще, граждане, имейте в виду, что вам невозможно по их словам узнать о них. Ведь всего поразительнее было бы, если, тогда как противники наши признают справедливым, чтобы мы получили часть их наследства, вы подадите голос за то, чтобы они владели всем, и сочтете нужным, чтобы они получили больше, чем они сочли для самих себя, а нас не сочтете достойными и того, что противники наши уступают нам.
ΙΙ. По делу о наследстве Менекла
Менекл взял в жены дочь Эпонима, но так как у них не было детей и он боялся остаться бездетным, он развелся с женой и усыновил ее брата. Если усыновление было совершено законным образом, то такой усыновленный имел право стать наследником без решения суда, как и законнорожденный сын. Это право могло быть оспорено посредством процедуры диамартирии, т. е. доказательством с помощью свидетельства, что тот не был усыновлен законным образом. С такой диамартирией и выступил брат Менекла, оспаривая его право стать наследником. Но с доказательством законности усыновления выступил Филонид, тесть усыновленного. В таком случае противная сторона имела право выступить с обвинением в лжесвидетельстве, что и было сделано. И сейчас усыновленный выступает в защиту Филонида, доказывая законность усыновления. Поэтому по содержанию речи считают, что правильным первоначальным названием речи было "В защиту Филонида".
В речи (см. § 6) упоминается об экспедиции Ификрата во Фракию, которую датируют временем ок. 383 г. до н. э. Менекл умер через 23 года после этой экспедиции. Таким образом, речь датируют временем ок. 354 или 355 г. до н. э. (предположительно одна из поздних речей Исея).
Содержание
После того как Менекл произвел усыновление и прожил после этого усыновления двадцать три года, а братья[18] стали оспаривать наследство, некий[19] Филонид выступил свидетелем с заявлением, что это наследство не подлежит судебному рассмотрению[20], так как Менекл оставил после себя сына[21]. Против него[22] выступили с обвинением в лжесвидетельстве братья[23], а против них сын[24] вступает в защиту его. Эта речь противоположна речи по делу о наследстве Клеонима[25]. Ведь там он сказал в пользу права по родству, а здесь - в пользу права по завещанию. Положение это - возражение относительно предположения: ведь он говорит, что тот[26] был вправе усыновлять. И что касается предположения - что не под влиянием женщины[27] усыновил он меня.
(1) Я считал, граждане, что если кто другой и был усыновлен кем-то по законам, я-то и был усыновлен так. И что никогда никто не осмелился бы сказать, будто Менекл усыновил меня находясь в состоянии умопомешательства или под влиянием женщины. А поскольку дядя[28] мой, неправильно обдумывая, как я утверждаю, пытается всячески представить брата своего как умершего бездетным, ни богов отчих, ни вас не стыдясь никого, то мне совершенно необходимо заступаться и за отца, усыновившего меня, и за себя самого. (2) Так вот, я расскажу вам с самого начала, как и надлежащим образом и по законам произошло это усыновление и что наследство Менекла не подлежит судебному рассмотрению, так как я его сын, а свидетель при свидетельствовании о том, что это дело не подлежит судебному рассмотрению, сказал правду. Я прошу вас всех, заклинаю, умоляю с благосклонностью выслушать мои слова.
(3) Дело в том, что Эпоним из дема Ахарны[29], наш отец, граждане, был другом и приятелем Менекла и был в близких отношениях с ним. А было нас у него четверо детей - два сына, две дочери. После кончины отца мы выдали замуж старшую сестру, поскольку ей пришла пора, за Левколофа, дав в приданое двадцать мин. (4) И с того времени на четвертый или пятый год спустя и сестра у нас младшая почти вошла в возраст для замужества, и у Менекла жена кончается, которая у него была прежде. Так вот, после того как Менекл совершил той установленные обряды, он просил у нас сестру, напоминая и о дружбе нашего отца с ним, и о том, как был расположен к нам самим. (5) И мы, зная, что и отец ни за кого не выдал бы ее с большим удовольствием, чем за него, выдаем ее за него не без приданого, как вот он говорит каждый раз, а дав точно такое же приданое, какое мы дали старшей сестре. И таким вот образом, прежде быв его друзьями, мы стали близкими родственниками. И что Менекл получил двадцать мин как приданое за сестрой, я хочу представить прежде всего это свидетельство.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(6) Ну а выдав замуж сестер, граждане, и сами находясь в возрасте, мы обратились к военной службе и отправились с Ификратом[30] во Фракию. Признанные там заслуживающими отличий, приобретя кое-что, мы приплыли сюда и видим, что у старшей сестры есть двое детишек, а младшая, которая была за Менеклом, бездетна. (7) И он на второй или третий месяц, много похвалив сестру, стал заводить с нами разговоры и сказал, что его приводит в отчаяние его возраст и бездетность. Стало быть, сказал он, не надо, чтобы она за свою порядочность изведала это - стала бездетной, состарившись с ним: ведь достаточно того, сказал он, что сам он несчастен. (8) И из этих слов ясно, что он развелся любя: никто ведь ненавидя кого-то не умоляет его[31]. Так вот, он просил нас оказать ему такую услугу - выдать ее за другого, приняв его соображения. И мы советовали ему убеждать ее во всем этом: в чем она даст себя убедить, то мы и сделаем, сказали мы.
(9) И она сперва даже не выносила этих его разговоров, но с течением времени с трудом дала себя убедить. И вот так мы выдаем ее за Элия из дема Сфетта[32], а Менекл и приданое ее дает ему, получив свою долю прибыли от найма хозяйства детей Никия, и одежды, с какими она пришла к нему, и золотые украшения, какие были, дает ей. (10) А после этого, по прошествии некоторого времени, Менекл стал думать о том, чтобы ему не остаться бездетным, но чтобы у него был кто-то, кто и при жизни его будет заботиться о нем в старости, и по скончании похоронит его и в последующее время будет совершать ему установленные обряды. Ну а видя, что вот у него[33] есть один только сын, ему казалось зазорным просить дать ему оного в усыновление, лишив его детей мужского пола. (11) Таким образом, он не находил никого другого более близким родственником, чем мы. И вот он стал заводить с нами разговоры и сказал, что, по его мнению, хорошо, поскольку такая выпала ему судьба, чтобы от нашей сестры у него не родились дети, усыновить себе из этого дома, откуда он и хотел бы, чтобы у него родились природные дети. "Так вот, из вас, - сказал он, - я хочу усыновить того или другого, для которого из вас это хорошо." (12) И брат мой, услышав это, поскольку тот предпочел их всем[34], одобрил его слова и сказал, что и возраст, и нынешнее одиночество его требуют человека, который будет печься о нем и будет пребывать здесь. "Мне-то, - сказал он, - как раз предстоит отбытие, как ты знаешь, а брат вот этот, - то есть я, - и о твоих делах будет заботиться, и о моих, если захочешь усыновить его." И Менекл сказал, что он говорит хорошо, и таким вот образом он усыновляет меня.
(13) Ну а что усыновление это произведено было по законам, об этом я вам хочу рассказать. Зачитай[35] же самый закон, который гласит, что свое имущество можно завещать, как будет угодно, если не будет детей мужского пола законнорожденных. Ведь законодатель, граждане, установил закон этот так потому, что видел единственное прибежище при одиночестве и утешение в жизни для всех людей в возможности усыновить кого захотят. (14) Так вот, так как законы позволяют ему усыновлять вследствие бездетности, он усыновляет меня, не в завещании, граждане, написав перед смертью, как некоторые другие граждане, и не хворая. Нет, в здравии, в здравом рассудке, в здравом уме усыновив, он вводит меня во фратрию вот в их присутствии и вносит меня в списки дема и в число оргеонов[36]. (15) И тогда они ничего не говорили против него, будто он не в здравом уме. А между тем гораздо лучше было бы скорее при жизни убеждать его, если они чего-то хотели, чем после кончины глумиться и делать безлюдным его дом. Он ведь прожил после усыновления этого не год или два, а двадцать три года, и во все это время, такое продолжительное, он ничуть не раскаивался в том, что им было сделано это, потому как всеми признавалось, что он решил правильно. (16) И что я говорю правду, я представлю вам свидетелями усыновления членов фратрии, оргеонов и дема, а что можно было усыновить, он[37] зачитает вам самый закон, по которому произведено было это усыновление. Зачитай же эти свидетельства и закон.
СВИДЕТЕЛЬСТВА. ЗАКОН
(17) Стало быть, что Менеклу можно было усыновить себе кого он хотел, самый закон ясно показывает вам, а что он усыновил, и члены фратрии и дема, и оргеоны засвидетельствовали вам. Так что нами с совершенной очевидностью доказано, граждане, что свидетель[38] при свидетельствовании о том, что это дело не подлежит судебному рассмотрению, сказал правду, и они против самого-то усыновления ни единого довода не могли бы привести в возражение.
(18) После того как все это было сделано, Менекл стал высматривать жену для меня и сказал, что мне нужно вступить в брак, и я беру в жены дочь Филонида. И он проявлял заботливость, как это естественно проявлять отцу о сыне, и я таким же образом, как об отце своем родном, пекся о нем и почитал его, и я, и жена моя, так что он хвалил нас перед всеми в деме.
(19) А что не в состоянии умопомешательства находясь и не под влиянием женщины[39] Менекл усыновил меня, но находясь в здравом уме, вот из чего вам легко решить. Прежде всего, ведь сестра моя, которой вот он уделил наибольшую часть своей речи, будто он усыновил меня под ее влиянием, была уже выданной замуж много прежде, чем произведено было это усыновление, так что уж если бы он усыновлял под ее влиянием, то он усыновил бы того или другого из ее детей, ведь их у нее двое. (20) Нет, граждане, не под ее влиянием усыновил он меня, но главным образом под влиянием своего одиночества, во-вторых, вследствие вышеуказанных причин[40] и вследствие расположения, бывшего у него к моему отцу, а в-третьих, вследствие того, что не было никакого другого родственника у него, откуда он мог бы усыновить. Вот что тогда побуждало его усыновить меня. Так что ясно, что он не был в состоянии помешательства и не был под влиянием женщины, - разве что вот он хочет называть так его одиночество и бездетность. (21) Я бы с удовольствием, пожалуй, спросил его, утверждающего, что сам он в здравом уме, кого же надо было усыновить из родственников? Не сына ли вот его? Но он же не дал бы ему, так как сам стал бы бездетным, - не так уж он корыстолюбив. Или сына сестры, или сына двоюродной сестры, или сына двоюродного брата? Но у него отроду не было никого из этих родственников. (22) Следовательно, ему по необходимости приходилось скорее усыновить кого-нибудь другого, чем состариться бездетным, как на этом последнем вот он и настаивает сейчас. Так вот, я-то думаю, что все вы согласились бы с тем, что усыновляя другого, он не мог бы усыновить более близкого, чем я. Да пусть вот он укажет вам такого. Но он никак не мог бы. У него не было никакого другого родственника, кроме вот них.
(23) Но в действительности ясно, что вот он порицает его не за то, что он не усыновил его сына, а за то, что он вообще усыновил и не скончался бездетным. Именно за это порицает он его, чиня ненавистное и несправедливое дело. Ведь раз у него есть дети, ясно, что он порицает его за его бездетность и несчастье. (24) И по мнению всех остальных людей, и эллинов, и варваров, этот закон установлен правильно, закон об усыновлении, и поэтому все пользуются им. А дядя мой вот этот не стыдится лишать теперь своего брата этой возможности усыновления, в которой даже нисколько родом не родственникам никто никогда не отказывал. (25) Я думаю, что и вот он, если бы спросили его, что же он стал бы делать, оказавшись в таком же положении, как и тот, он не мог бы сказать ничего иного, кроме как, что усыновил бы того, кто был бы готов и печься о нем при жизни и похоронить по скончании, и ясно, что усыновление это было бы произведено по тому же самому закону, по которому и мое. И вот, сам он, значит, если бы был бездетным, то усыновил бы, а о Менекле, сделавшем именно так, утверждает, что тот был в состоянии помешательства и усыновил под влиянием женщины.
(26) Как же не ясно, что он говорит пакости?! Я-то ведь думаю, что скорее всего в состоянии помешательства находится он, судя и по этому слову, которое он говорит теперь, и по всему тому, что он делает. Ведь ясно, что он говорит противное и законам, и справедливости, и тому, что сделал бы сам, и он не стыдится для самого себя закон об усыновлении признавать действительным, а для своего брата этот же самый закон стараться признать недействительным.
(27) И вот теперь стоит, граждане, выслушать, из-за чего споря, он старается представить своего брата бездетным. Ведь если он спорит со мной относительно имени и не признает меня сыном Менекла, то как же это он не завистлив?[41] Если же речь у него относительно имущества, пусть он укажет вам, какое имение или доходный дом или отдельный дом оставил тот после себя, чем я владею сейчас. Если же ничего такого он не оставил, а все, что у него осталось, после того как он уплатил сироте деньги[42], вот он забрал еще при его жизни, то как же это он не с совершенной очевидностью изобличается в своем бесстыдстве? (28) А что он имеет это, я докажу. Дело в том, что, поскольку надо было отдавать сироте его деньги, а ему неоткуда было отдать, да лихва[43] за продолжительное время набежала у него, он стал продавать имение. И вот он, ухватившись за удобный случай и желая досадить ему за то, что он усыновил меня, стал препятствовать продаже имения[44], чтобы на него[45] было наложено задержание[46] и он был вынужден отступиться от него в пользу сироты. Так вот, он стал оспаривать у него какую-то часть этого имения, прежде никогда не оспаривая, и запрещал желающим покупателям покупать. (29) И Менекл возмущался, думаю, и был вынужден остаться без той части, которую оспорил вот он. Тогда другую часть он продает Филиппу из дема Питое за семьдесят мин и таким образом рассчитывается с сиротой, уплатив семь мин и талант из выручки от продажи имения, а вот ему вменяет иск о запрещении[47]. Так как было много разговоров и много вражды, мы решили, что надо, для того чтобы кто-нибудь не говорил, что я корыстолюбив и делаю их, братьев, врагами, предоставить дело на третейский суд свояку вот его и друзьям.
(30) А те сказали нам, что если мы предоставляем им дело так, чтобы они вынесли справедливое решение, то они отказываются стать третейскими судьями, потому что им вовсе не хочется стать ненавистными никому из нас, если же мы дозволим, чтобы они пришли к решению, полезному для всех, то они согласны быть третейскими судьями. И мы, чтоб уж избавиться от хлопот, как уж во всяком случае думали, вот таким образом предоставляем им. (31) И те, поклявшись нам перед алтарем Афродиты в Кефале[48] в том, что вынесут решение полезное, третейским судом решили, чтобы мы отступились от того, что вот он оспорил, и подарили ему, потому что, сказали они, нет никакого иного выхода, если вот они не получат долю из его имущества. (32) А впредь, вынесли они решение, мы должны делать добро друг другу и словом, и делом, и притом обязали и нас, и их поклясться перед алтарем, что действительно будем делать так. И мы поклялись, что будем делать добро друг другу впредь, по возможности, и словом, и делом. (33) И что и клятва была дана, и вот они имеют то, что им было определено по решению его близких, - и вот теперь так-то делают они нам добро, умершего желая представить бездетным, а меня с бесчинством выгнать из дома, - я представлю вам свидетелями самих вынесших это решение, если они согласятся выступить (они ведь их близкие), если же нет, то присутствовавших при том. (34) Зачитай же вот эти свидетельства. А ты останови воду[49].
СВИДЕТЕЛЬСТВА
Возьми же те свидетельства о том, что и имение было продано за семьдесят мин и что сирота получил шестьдесят семь мин после продажи имения.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(35) Стало быть, это дядя мой вот этот, граждане, унаследовал его имущество на деле, а не на слове, как я, и имеет гораздо больше, чем я. Я ведь получил триста драхм, оставшихся из выручки от продажи имения, и домишко, который не стоит и трех мин. А он, владея имением более чем в десять мин, и вот к тому же еще теперь является с намерением обезлюдить его дом[50].
(36) И я, усыновленный, и пекся о нем при его жизни, и сам я, и моя жена, дочь вот этого Филонида, и дал своему сынишке его имя, чтобы его дом не очутился без имени, и похоронил его по его скончании достойным и его и меня образом, и поставил прекрасный памятник на его могиле, и справил <и на третий день> и на девятый день поминки и все прочие погребальные обряды по возможности самым прекрасным образом, так что все в деме хвалили. (37) А вот он, родственник, порицающий его за то, что он произвел усыновление, при его жизни имение, оставшееся у него, прибрал к рукам, по кончине же его хочет представить его бездетным и без имени. Таков вот он! И что я и похоронил его, и справил и на третий день, и на девятый день поминки и прочие погребальные обряды, он[51] зачитает вам свидетельства знающих.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(38 )Ну а что Менекл, граждане, усыновил меня не в состоянии умопомешательства находясь и не под влиянием женщины, я хочу представить свидетелями и вот их самих, свидетельствующих в мою пользу на деле, а не на слове, своими действиями, что я говорю правду. Ведь, как известно, на соглашение пошли вот они оба со мной, а не с Менеклом, и клятву дали они <мне>, а я им. (39) А между тем, если уж усыновление это не было произведенным по законам и я не был наследником имущества Менекла, признанным ими самими, к чему им было клясться мне или с меня брать клятву? Ни к чему, конечно. Следовательно, поскольку они сделали это, ясно, что они сами свидетельствуют в мою пользу, что усыновление это было совершено по законам и я по праву наследник имущества Менекла. (40) Я думаю, что для всех вас это очевидно, как признается и ими самими, что Менекл не был в состоянии помешательства, но скорее всего - вот он теперь, раз уж он, пойдя на соглашение с нами о прекращении вражды и дав клятву, вновь теперь является, нарушив принятые соглашения и данные клятвы, и требует у меня вот это оставшееся, хоть и столь малое.
(41) Я-то, если бы не считал это совершенно постыдным и предосудительным - предать отца, чьим сыном я был сочтен и который усыновил меня, - немедля отступился бы в его пользу от того имущества. Да и осталось-то всего ничего, как и вы, думаю, понимаете. (42) Однако я считаю это ужасным и постыдным вот в каком рассуждении: если когда Менекл имел что-то, тогда я дал себя усыновить ему и на средства из его состояния, пока не было продано имение, был гимнасиархом[52] в деме и ревностным сыном, и отслужил все походы, сколько их было за это время, в составе его филы [и в составе дема], (43) а после того как он скончался, если я предам его и, обезлюдив его дом, уйду прочь, как же не казалось бы это ужасным и заслуживающим насмешек и не доставило бы полной возможности желающим позлословить обо мне? И не только это побуждает меня тягаться в этой тяжбе, но - если я кажусь столь жалким и никчемным человеком, что находящимся в здравом уме не мог быть усыновлен ни одним из друзей, а лишь находящимся в состоянии помешательства, вот это огорчает меня.
(44) Так я прошу всех вас, граждане, заклинаю и умоляю явить сострадание ко мне и отвести обвинение со стороны вот этого свидетеля. Я доказал вам прежде всего, что я был усыновлен Менеклом самым что ни на есть правовым образом и что усыновление это было произведенным не на слове и не по завещанию, а на деле, (45) и этому я представил вам свидетелями и членов фратрии, и дема, и оргеонов, и я показал вам, что он прожил после этого двадцать три года. Затем я показал вам законы, дающие возможность бездетным людям производить усыновление. И еще, кроме того, ясно, что я и пекся о нем при его жизни и похоронил по его скончании. (46) А вот он теперь хочет меня лишить отцовского наследства, будь оно большое, будь малое, а скончавшегося представить бездетным и без имени, чтобы никто ни обрядов в честь предков вместо него не совершал, ни заупокойные жертвы ему каждый год не приносил, и лишает его надлежащих ему почестей. Предусмотрев это, Менекл, будучи правомочным своего имущества, и произвел себе усыновление, чтобы получать все это. (47) Так не лишайте же меня, граждане, дав им убедить себя, имени, того, что еще останется всего лишь от наследства, не постановляйте его усыновление недействительным. Поскольку же дело это поступило к вам и вы стали правомочными, помогите и нам, и ему, находящемуся в обители Аида. И не допустите, прошу вас во имя богов и божеств, чтобы он был опорочен вот ими, но, помня о законе, о присяге, которую вы принесли, и обо всем сказанном в защиту этого дела, подайте голос по справедливости и храня верность присяге в соответствии с законами.


[1] Это сыновья сестры Клеонима.
[2] Считается, что имя «Симон» введено здесь ошибочно. Симон был только другом Клеонима (см. § 31 и § 32 речи).
[3] Диний брат мужа сестры Клеонима.
[4] Астином — должностное лицо, «смотритель города». Астиномы в Афинах следили за благоустройством города. В Афинах было 10 астиномов.
[5] Т. е. ответчики.
[6] Т. е. истцы.
[7] Клеоним.
[8] Клеониму.
[9] Т. е. неоспариваемом.
[10] Текст испорчен.
[11] «всех граждан» — предлагается много конъектур. Если рукописное чтение понимать буквально, то оказывается, что этот вопрос был в народном собрании. Но, может быть, надо понимать так, что это происходило в частной обстановке, где Клеоним отвечал перед присутствовавшими, которые все были граждане, т. е. могли быть в случае надобности свидетелями (которыми не могли быть женщины, дети, рабы, неграждане, т. е. метеки). См. ниже «засвидетельствовал».
[12] Завещание отдавалось на сохранение любому должностному лицу, а не только астиномам.
[13] «так» — т. е. так же враждебно, как к Динию. Здесь предлагается конъектура.
[14] Панорм порт (главная гавань) на восточном побережье Аттики.
[15] «Даже слово» μηδὲ λόγον. Неясно. Предлагаются конъектуры: μηδ’ ὀλίγον («даже немногого»), μηδ’ ὀβολον («даже обола»), μηδὲν ὁτιοῦν («совершенно ничего»).
[16] Клеоним.
[17] «По мере того, как» ὅσῳ. Неясно. Предлагается много исправлений в тексте.
[18] «братья» — неверно. У Менекла был один брат (см. § 21), у которого был сын (надо: брат стал).
[19] «некий» (τις) — Филонид был тестем усыновленного.
[20] Т. е. с диамартирией.
[21] Т. е. усыновленного (законным образом).
[22] Филонида.
[23] «братья» — см. прим. 1 (т. е. выступил брат. По–видимому, здесь имеются в виду брат Менекла и его (брата) сын.
[24] Т. е. усыновленный.
[25] См. речь I.
[26] Менекл.
[27] Т. е. жены.
[28] Т. е. брат Менекла (так как усыновленный стал сыном Менекла).
[29] Ахарны — дем недалеко к северу от Афин.
[30] Ификрат — афинский полководец первой половины IV в. до н. э., командовал наемными войсками. Здесь имеется в виду экспедиция Ификрата во Фракию ок. 383 г. до н. э. По всей видимости, браться отправились в этот поход в качестве наемников.
[31] Это предложение исключают из текста, считая его замечанием на полях, попавшим в текст.
[32] Сфетг — дем к юго–западу от Афин.
[33] «у него» — т. е. у брата Менекла.
[34] «поскольку… всем» — исключается из текста, так как считается глоссой. Предлагаются различные конъектуры (в общем с тем же смыслом).
[35] Обращение к секретарю суда.
[36] «оргеоны» — религиозное сообщество членов фратрии.
[37] «он» — секретарь суда.
[38] Филонид.
[39] Жены Менекла.
[40] См. § 10.
[41] «завистлив» — т. е. он завидует тому, что наследство Менекла получил не он, а приемный сын Менекла (?).
[42] См. § 9.
[43] Т. е. проценты.
[44] Совместное владение сыновей имуществом отца после его смерти было довольно обычным. Cp. Dem. XLIV.
[45] На имение.
[46] Т. е. захвачено как залог; «чтобы… задержание» — ἵνα κατοκώχιμον γένηται.
[47] λαγχάνει δίκην τῆς ἀπορρήσεως.
[48] Кефала — дем в Аттике (на юго–востоке). Святилище Афродиты здесь известно по надписи.
[49] Обращение к секретарю суда и служителю. Для выступающих в суде был установлен регламент. Время измерялось клепсидрой (водяными часами). При зачитывании свидетельств и законов воду отключали.
[50] Т. е. устранить усыновленного как наследника и получить его имущество.
[51] Т. е. секретарь суда.
[52] Быть гимнасиархом было литургией (общественной повинностью, которую несли состоятельные граждане). Они должны были содержать на свой счет тех, кто готовились к гимнастическим состязаниям во время празднеств и нести прочие соответствующие издержки (большие).

ΙΙ. По делу о наследстве Менекла

Менекл взял в жены дочь Эпонима, но так как у них не было детей и он боялся остаться бездетным, он развелся с женой и усыновил ее брата. Если усыновление было совершено законным образом, то такой усыновленный имел право стать наследником без решения суда, как и законнорожденный сын. Это право могло быть оспорено посредством процедуры диамартирии, т. е. доказательством с помощью свидетельства, что тот не был усыновлен законным образом. С такой диамартирией и выступил брат Менекла, оспаривая его право стать наследником. Но с доказательством законности усыновления выступил Филонид, тесть усыновленного. В таком случае противная сторона имела право выступить с обвинением в лжесвидетельстве, что и было сделано. И сейчас усыновленный выступает в защиту Филонида, доказывая законность усыновления. Поэтому по содержанию речи считают, что правильным первоначальным названием речи было «В защиту Филонида».
В речи (см. § 6) упоминается об экспедиции Ификрата во Фракию, которую датируют временем ок. 383 г. до н. э. Менекл умер через 23 года после этой экспедиции. Таким образом, речь датируют временем ок. 354 или 355 г. до н. э. (предположительно одна из поздних речей Исея).
Содержание
После того как Менекл произвел усыновление и прожил после этого усыновления двадцать три года, а братья[1] стали оспаривать наследство, некий[2] Филонид выступил свидетелем с заявлением, что это наследство не подлежит судебному рассмотрению[3], так как Менекл оставил после себя сына[4]. Против него[5] выступили с обвинением в лжесвидетельстве братья[6], а против них сын[7] вступает в защиту его. Эта речь противоположна речи по делу о наследстве Клеонима[8]. Ведь там он сказал в пользу права по родству, а здесь — в пользу права по завещанию. Положение это — возражение относительно предположения: ведь он говорит, что тот[9] был вправе усыновлять. И что касается предположения — что не под влиянием женщины[10] усыновил он меня.
(1) Я считал, граждане, что если кто другой и был усыновлен кем–то по законам, я‑то и был усыновлен так. И что никогда никто не осмелился бы сказать, будто Менекл усыновил меня находясь в состоянии умопомешательства или под влиянием женщины. А поскольку дядя[11] мой, неправильно обдумывая, как я утверждаю, пытается всячески представить брата своего как умершего бездетным, ни богов отчих, ни вас не стыдясь никого, то мне совершенно необходимо заступаться и за отца, усыновившего меня, и за себя самого. (2) Так вот, я расскажу вам с самого начала, как и надлежащим образом и по законам произошло это усыновление и что наследство Менекла не подлежит судебному рассмотрению, так как я его сын, а свидетель при свидетельствовании о том, что это дело не подлежит судебному рассмотрению, сказал правду. Я прошу вас всех, заклинаю, умоляю с благосклонностью выслушать мои слова.
(3) Дело в том, что Эпоним из дема Ахарны[12], наш отец, граждане, был другом и приятелем Менекла и был в близких отношениях с ним. А было нас у него четверо детей — два сына, две дочери. После кончины отца мы выдали замуж старшую сестру, поскольку ей пришла пора, за Левколофа, дав в приданое двадцать мин. (4) И с того времени на четвертый или пятый год спустя и сестра у нас младшая почти вошла в возраст для замужества, и у Менекла жена кончается, которая у него была прежде. Так вот, после того как Менекл совершил той установленные обряды, он просил у нас сестру, напоминая и о дружбе нашего отца с ним, и о том, как был расположен к нам самим. (5) И мы, зная, что и отец ни за кого не выдал бы ее с большим удовольствием, чем за него, выдаем ее за него не без приданого, как вот он говорит каждый раз, а дав точно такое же приданое, какое мы дали старшей сестре. И таким вот образом, прежде быв его друзьями, мы стали близкими родственниками. И что Менекл получил двадцать мин как приданое за сестрой, я хочу представить прежде всего это свидетельство.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(6) Ну а выдав замуж сестер, граждане, и сами находясь в возрасте, мы обратились к военной службе и отправились с Ификратом[13] во Фракию. Признанные там заслуживающими отличий, приобретя кое–что, мы приплыли сюда и видим, что у старшей сестры есть двое детишек, а младшая, которая была за Менеклом, бездетна. (7) И он на второй или третий месяц, много похвалив сестру, стал заводить с нами разговоры и сказал, что его приводит в отчаяние его возраст и бездетность. Стало быть, сказал он, не надо, чтобы она за свою порядочность изведала это — стала бездетной, состарившись с ним: ведь достаточно того, сказал он, что сам он несчастен. (8) И из этих слов ясно, что он развелся любя: никто ведь ненавидя кого–то не умоляет его[14]. Так вот, он просил нас оказать ему такую услугу — выдать ее за другого, приняв его соображения. И мы советовали ему убеждать ее во всем этом: в чем она даст себя убедить, то мы и сделаем, сказали мы.
(9) И она сперва даже не выносила этих его разговоров, но с течением времени с трудом дала себя убедить. И вот так мы выдаем ее за Элия из дема Сфетта[15], а Менекл и приданое ее дает ему, получив свою долю прибыли от найма хозяйства детей Никия, и одежды, с какими она пришла к нему, и золотые украшения, какие были, дает ей. (10) А после этого, по прошествии некоторого времени, Менекл стал думать о том, чтобы ему не остаться бездетным, но чтобы у него был кто–то, кто и при жизни его будет заботиться о нем в старости, и по скончании похоронит его и в последующее время будет совершать ему установленные обряды. Ну а видя, что вот у него[16] есть один только сын, ему казалось зазорным просить дать ему оного в усыновление, лишив его детей мужского пола. (11) Таким образом, он не находил никого другого более близким родственником, чем мы. И вот он стал заводить с нами разговоры и сказал, что, по его мнению, хорошо, поскольку такая выпала ему судьба, чтобы от нашей сестры у него не родились дети, усыновить себе из этого дома, откуда он и хотел бы, чтобы у него родились природные дети. «Так вот, из вас, — сказал он, — я хочу усыновить того или другого, для которого из вас это хорошо.» (12) И брат мой, услышав это, поскольку тот предпочел их всем[17], одобрил его слова и сказал, что и возраст, и нынешнее одиночество его требуют человека, который будет печься о нем и будет пребывать здесь. «Мне–то, — сказал он, — как раз предстоит отбытие, как ты знаешь, а брат вот этот, — то есть я, — и о твоих делах будет заботиться, и о моих, если захочешь усыновить его.» И Менекл сказал, что он говорит хорошо, и таким вот образом он усыновляет меня.
(13) Ну а что усыновление это произведено было по законам, об этом я вам хочу рассказать. Зачитай[18] же самый закон, который гласит, что свое имущество можно завещать, как будет угодно, если не будет детей мужского пола законнорожденных. Ведь законодатель, граждане, установил закон этот так потому, что видел единственное прибежище при одиночестве и утешение в жизни для всех людей в возможности усыновить кого захотят. (14) Так вот, так как законы позволяют ему усыновлять вследствие бездетности, он усыновляет меня, не в завещании, граждане, написав перед смертью, как некоторые другие граждане, и не хворая. Нет, в здравии, в здравом рассудке, в здравом уме усыновив, он вводит меня во фратрию вот в их присутствии и вносит меня в списки дема и в число оргеонов[19]. (15) И тогда они ничего не говорили против него, будто он не в здравом уме. А между тем гораздо лучше было бы скорее при жизни убеждать его, если они чего–то хотели, чем после кончины глумиться и делать безлюдным его дом. Он ведь прожил после усыновления этого не год или два, а двадцать три года, и во все это время, такое продолжительное, он ничуть не раскаивался в том, что им было сделано это, потому как всеми признавалось, что он решил правильно. (16) И что я говорю правду, я представлю вам свидетелями усыновления членов фратрии, оргеонов и дема, а что можно было усыновить, он[20] зачитает вам самый закон, по которому произведено было это усыновление. Зачитай же эти свидетельства и закон.
СВИДЕТЕЛЬСТВА. ЗАКОН
(17) Стало быть, что Менеклу можно было усыновить себе кого он хотел, самый закон ясно показывает вам, а что он усыновил, и члены фратрии и дема, и оргеоны засвидетельствовали вам. Так что нами с совершенной очевидностью доказано, граждане, что свидетель[21] при свидетельствовании о том, что это дело не подлежит судебному рассмотрению, сказал правду, и они против самого–то усыновления ни единого довода не могли бы привести в возражение.
(18) После того как все это было сделано, Менекл стал высматривать жену для меня и сказал, что мне нужно вступить в брак, и я беру в жены дочь Филонида. И он проявлял заботливость, как это естественно проявлять отцу о сыне, и я таким же образом, как об отце своем родном, пекся о нем и почитал его, и я, и жена моя, так что он хвалил нас перед всеми в деме.
(19) А что не в состоянии умопомешательства находясь и не под влиянием женщины[22] Менекл усыновил меня, но находясь в здравом уме, вот из чего вам легко решить. Прежде всего, ведь сестра моя, которой вот он уделил наибольшую часть своей речи, будто он усыновил меня под ее влиянием, была уже выданной замуж много прежде, чем произведено было это усыновление, так что уж если бы он усыновлял под ее влиянием, то он усыновил бы того или другого из ее детей, ведь их у нее двое. (20) Нет, граждане, не под ее влиянием усыновил он меня, но главным образом под влиянием своего одиночества, во–вторых, вследствие вышеуказанных причин[23] и вследствие расположения, бывшего у него к моему отцу, а в-третьих, вследствие того, что не было никакого другого родственника у него, откуда он мог бы усыновить. Вот что тогда побуждало его усыновить меня. Так что ясно, что он не был в состоянии помешательства и не был под влиянием женщины, — разве что вот он хочет называть так его одиночество и бездетность. (21) Я бы с удовольствием, пожалуй, спросил его, утверждающего, что сам он в здравом уме, кого же надо было усыновить из родственников? Не сына ли вот его? Но он же не дал бы ему, так как сам стал бы бездетным, — не так уж он корыстолюбив. Или сына сестры, или сына двоюродной сестры, или сына двоюродного брата? Но у него отроду не было никого из этих родственников. (22) Следовательно, ему по необходимости приходилось скорее усыновить кого–нибудь другого, чем состариться бездетным, как на этом последнем вот он и настаивает сейчас. Так вот, я‑то думаю, что все вы согласились бы с тем, что усыновляя другого, он не мог бы усыновить более близкого, чем я. Да пусть вот он укажет вам такого. Но он никак не мог бы. У него не было никакого другого родственника, кроме вот них.
(23) Но в действительности ясно, что вот он порицает его не за то, что он не усыновил его сына, а за то, что он вообще усыновил и не скончался бездетным. Именно за это порицает он его, чиня ненавистное и несправедливое дело. Ведь раз у него есть дети, ясно, что он порицает его за его бездетность и несчастье. (24) И по мнению всех остальных людей, и эллинов, и варваров, этот закон установлен правильно, закон об усыновлении, и поэтому все пользуются им. А дядя мой вот этот не стыдится лишать теперь своего брата этой возможности усыновления, в которой даже нисколько родом не родственникам никто никогда не отказывал. (25) Я думаю, что и вот он, если бы спросили его, что же он стал бы делать, оказавшись в таком же положении, как и тот, он не мог бы сказать ничего иного, кроме как, что усыновил бы того, кто был бы готов и печься о нем при жизни и похоронить по скончании, и ясно, что усыновление это было бы произведено по тому же самому закону, по которому и мое. И вот, сам он, значит, если бы был бездетным, то усыновил бы, а о Менекле, сделавшем именно так, утверждает, что тот был в состоянии помешательства и усыновил под влиянием женщины.
(26) Как же не ясно, что он говорит пакости?! Я‑то ведь думаю, что скорее всего в состоянии помешательства находится он, судя и по этому слову, которое он говорит теперь, и по всему тому, что он делает. Ведь ясно, что он говорит противное и законам, и справедливости, и тому, что сделал бы сам, и он не стыдится для самого себя закон об усыновлении признавать действительным, а для своего брата этот же самый закон стараться признать недействительным.
(27) И вот теперь стоит, граждане, выслушать, из–за чего споря, он старается представить своего брата бездетным. Ведь если он спорит со мной относительно имени и не признает меня сыном Менекла, то как же это он не завистлив?[24] Если же речь у него относительно имущества, пусть он укажет вам, какое имение или доходный дом или отдельный дом оставил тот после себя, чем я владею сейчас. Если же ничего такого он не оставил, а все, что у него осталось, после того как он уплатил сироте деньги[25], вот он забрал еще при его жизни, то как же это он не с совершенной очевидностью изобличается в своем бесстыдстве? (28) А что он имеет это, я докажу. Дело в том, что, поскольку надо было отдавать сироте его деньги, а ему неоткуда было отдать, да лихва[26] за продолжительное время набежала у него, он стал продавать имение. И вот он, ухватившись за удобный случай и желая досадить ему за то, что он усыновил меня, стал препятствовать продаже имения[27], чтобы на него[28] было наложено задержание[29] и он был вынужден отступиться от него в пользу сироты. Так вот, он стал оспаривать у него какую–то часть этого имения, прежде никогда не оспаривая, и запрещал желающим покупателям покупать. (29) И Менекл возмущался, думаю, и был вынужден остаться без той части, которую оспорил вот он. Тогда другую часть он продает Филиппу из дема Питое за семьдесят мин и таким образом рассчитывается с сиротой, уплатив семь мин и талант из выручки от продажи имения, а вот ему вменяет иск о запрещении[30]. Так как было много разговоров и много вражды, мы решили, что надо, для того чтобы кто–нибудь не говорил, что я корыстолюбив и делаю их, братьев, врагами, предоставить дело на третейский суд свояку вот его и друзьям.
(30) А те сказали нам, что если мы предоставляем им дело так, чтобы они вынесли справедливое решение, то они отказываются стать третейскими судьями, потому что им вовсе не хочется стать ненавистными никому из нас, если же мы дозволим, чтобы они пришли к решению, полезному для всех, то они согласны быть третейскими судьями. И мы, чтоб уж избавиться от хлопот, как уж во всяком случае думали, вот таким образом предоставляем им. (31) И те, поклявшись нам перед алтарем Афродиты в Кефале[31] в том, что вынесут решение полезное, третейским судом решили, чтобы мы отступились от того, что вот он оспорил, и подарили ему, потому что, сказали они, нет никакого иного выхода, если вот они не получат долю из его имущества. (32) А впредь, вынесли они решение, мы должны делать добро друг другу и словом, и делом, и притом обязали и нас, и их поклясться перед алтарем, что действительно будем делать так. И мы поклялись, что будем делать добро друг другу впредь, по возможности, и словом, и делом. (33) И что и клятва была дана, и вот они имеют то, что им было определено по решению его близких, — и вот теперь так–то делают они нам добро, умершего желая представить бездетным, а меня с бесчинством выгнать из дома, — я представлю вам свидетелями самих вынесших это решение, если они согласятся выступить (они ведь их близкие), если же нет, то присутствовавших при том. (34) Зачитай же вот эти свидетельства. А ты останови воду[32].
СВИДЕТЕЛЬСТВА
Возьми же те свидетельства о том, что и имение было продано за семьдесят мин и что сирота получил шестьдесят семь мин после продажи имения.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(35) Стало быть, это дядя мой вот этот, граждане, унаследовал его имущество на деле, а не на слове, как я, и имеет гораздо больше, чем я. Я ведь получил триста драхм, оставшихся из выручки от продажи имения, и домишко, который не стоит и трех мин. А он, владея имением более чем в десять мин, и вот к тому же еще теперь является с намерением обезлюдить его дом[33].
(36) И я, усыновленный, и пекся о нем при его жизни, и сам я, и моя жена, дочь вот этого Филонида, и дал своему сынишке его имя, чтобы его дом не очутился без имени, и похоронил его по его скончании достойным и его и меня образом, и поставил прекрасный памятник на его могиле, и справил <и на третий день> и на девятый день поминки и все прочие погребальные обряды по возможности самым прекрасным образом, так что все в деме хвалили. (37) А вот он, родственник, порицающий его за то, что он произвел усыновление, при его жизни имение, оставшееся у него, прибрал к рукам, по кончине же его хочет представить его бездетным и без имени. Таков вот он! И что я и похоронил его, и справил и на третий день, и на девятый день поминки и прочие погребальные обряды, он[34] зачитает вам свидетельства знающих.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(38 )Ну а что Менекл, граждане, усыновил меня не в состоянии умопомешательства находясь и не под влиянием женщины, я хочу представить свидетелями и вот их самих, свидетельствующих в мою пользу на деле, а не на слове, своими действиями, что я говорю правду. Ведь, как известно, на соглашение пошли вот они оба со мной, а не с Менеклом, и клятву дали они <мне>, а я им. (39) А между тем, если уж усыновление это не было произведенным по законам и я не был наследником имущества Менекла, признанным ими самими, к чему им было клясться мне или с меня брать клятву? Ни к чему, конечно. Следовательно, поскольку они сделали это, ясно, что они сами свидетельствуют в мою пользу, что усыновление это было совершено по законам и я по праву наследник имущества Менекла. (40) Я думаю, что для всех вас это очевидно, как признается и ими самими, что Менекл не был в состоянии помешательства, но скорее всего — вот он теперь, раз уж он, пойдя на соглашение с нами о прекращении вражды и дав клятву, вновь теперь является, нарушив принятые соглашения и данные клятвы, и требует у меня вот это оставшееся, хоть и столь малое.
(41) Я‑то, если бы не считал это совершенно постыдным и предосудительным — предать отца, чьим сыном я был сочтен и который усыновил меня, — немедля отступился бы в его пользу от того имущества. Да и осталось–то всего ничего, как и вы, думаю, понимаете. (42) Однако я считаю это ужасным и постыдным вот в каком рассуждении: если когда Менекл имел что–то, тогда я дал себя усыновить ему и на средства из его состояния, пока не было продано имение, был гимнасиархом[35] в деме и ревностным сыном, и отслужил все походы, сколько их было за это время, в составе его филы [и в составе дема], (43) а после того как он скончался, если я предам его и, обезлюдив его дом, уйду прочь, как же не казалось бы это ужасным и заслуживающим насмешек и не доставило бы полной возможности желающим позлословить обо мне? И не только это побуждает меня тягаться в этой тяжбе, но — если я кажусь столь жалким и никчемным человеком, что находящимся в здравом уме не мог быть усыновлен ни одним из друзей, а лишь находящимся в состоянии помешательства, вот это огорчает меня.
(44) Так я прошу всех вас, граждане, заклинаю и умоляю явить сострадание ко мне и отвести обвинение со стороны вот этого свидетеля. Я доказал вам прежде всего, что я был усыновлен Менеклом самым что ни на есть правовым образом и что усыновление это было произведенным не на слове и не по завещанию, а на деле, (45) и этому я представил вам свидетелями и членов фратрии, и дема, и оргеонов, и я показал вам, что он прожил после этого двадцать три года. Затем я показал вам законы, дающие возможность бездетным людям производить усыновление. И еще, кроме того, ясно, что я и пекся о нем при его жизни и похоронил по его скончании. (46) А вот он теперь хочет меня лишить отцовского наследства, будь оно большое, будь малое, а скончавшегося представить бездетным и без имени, чтобы никто ни обрядов в честь предков вместо него не совершал, ни заупокойные жертвы ему каждый год не приносил, и лишает его надлежащих ему почестей. Предусмотрев это, Менекл, будучи правомочным своего имущества, и произвел себе усыновление, чтобы получать все это. (47) Так не лишайте же меня, граждане, дав им убедить себя, имени, того, что еще останется всего лишь от наследства, не постановляйте его усыновление недействительным. Поскольку же дело это поступило к вам и вы стали правомочными, помогите и нам, и ему, находящемуся в обители Аида. И не допустите, прошу вас во имя богов и божеств, чтобы он был опорочен вот ими, но, помня о законе, о присяге, которую вы принесли, и обо всем сказанном в защиту этого дела, подайте голос по справедливости и храня верность присяге в соответствии с законами.


[1] «братья» — неверно. У Менекла был один брат (см. § 21), у которого был сын (надо: брат стал).
[2] «некий» (τις) — Филонид был тестем усыновленного.
[3] Т. е. с диамартирией.
[4] Т. е. усыновленного (законным образом).
[5] Филонида.
[6] «братья» — см. прим. 1 (т. е. выступил брат. По–видимому, здесь имеются в виду брат Менекла и его (брата) сын.
[7] Т. е. усыновленный.
[8] См. речь I.
[9] Менекл.
[10] Т. е. жены.
[11] Т. е. брат Менекла (так как усыновленный стал сыном Менекла).
[12] Ахарны — дем недалеко к северу от Афин.
[13] Ификрат — афинский полководец первой половины IV в. до н. э., командовал наемными войсками. Здесь имеется в виду экспедиция Ификрата во Фракию ок. 383 г. до н. э. По всей видимости, браться отправились в этот поход в качестве наемников.
[14] Это предложение исключают из текста, считая его замечанием на полях, попавшим в текст.
[15] Сфетг — дем к юго–западу от Афин.
[16] «у него» — т. е. у брата Менекла.
[17] «поскольку… всем» — исключается из текста, так как считается глоссой. Предлагаются различные конъектуры (в общем с тем же смыслом).
[18] Обращение к секретарю суда.
[19] «оргеоны» — религиозное сообщество членов фратрии.
[20] «он» — секретарь суда.
[21] Филонид.
[22] Жены Менекла.
[23] См. § 10.
[24] «завистлив» — т. е. он завидует тому, что наследство Менекла получил не он, а приемный сын Менекла (?).
[25] См. § 9.
[26] Т. е. проценты.
[27] Совместное владение сыновей имуществом отца после его смерти было довольно обычным. Cp. Dem. XLIV.
[28] На имение.
[29] Т. е. захвачено как залог; «чтобы… задержание» — ἵνα κατοκώχιμον γένηται.
[30] λαγχάνει δίκην τῆς ἀπορρήσεως.
[31] Кефала — дем в Аттике (на юго–востоке). Святилище Афродиты здесь известно по надписи.
[32] Обращение к секретарю суда и служителю. Для выступающих в суде был установлен регламент. Время измерялось клепсидрой (водяными часами). При зачитывании свидетельств и законов воду отключали.
[33] Т. е. устранить усыновленного как наследника и получить его имущество.
[34] Т. е. секретарь суда.
[35] Быть гимнасиархом было литургией (общественной повинностью, которую несли состоятельные граждане). Они должны были содержать на свой счет тех, кто готовились к гимнастическим состязаниям во время празднеств и нести прочие соответствующие издержки (большие).

ΙΙΙ. По делу о наследстве Пирра

В речи (см. § 22) упоминаются в качестве свидетелей Диофант из дема Сфетт и Доротей из Элевсина.
Диофант из дема Сфетт известен как оратор и политический деятель: он упоминается в речи Демосфена "О преступном посольстве" (XX) в качестве свидетеля против оратора Эсхина в 343 г. до н. э.
Доротей из Элевсина известен по надписям как триерарх в 357/6 г. до н. э. и не позднее, чем в 370/69 г. до н. э., и упоминается в речи Демосфена "Против Неэры" (LIX. 39) как владелец дома в Афинах между 343 и 340 г. до н. э.
Предположительно речь эту относят к поздним речам Исея. Другая датировка - ок. 389 г. до н. э.
Содержание
Пирр усыновил одного из двух сыновей своей сестры, Эндия, и тот более двадцати лет владел наследством, затем умер. Ксенокл, вчинив иск об имуществе от имени Филы, своей жены[1], выступил со свидетельствованием[2] о том, что это дело не подлежит судебному рассмотрению, утверждая, что она - законнорожденная дочь Пирра[3], так как мать Эндия стала оспаривать наследство, и был осужден за лжесвидетельство, тогда как Никодем тоже засвидетельствовал, что помолвил за Пирра свою сестру по законам, от которой родилась Фила. А брат Эндия утверждает, что она незаконнорожденная, родившаяся у Пирра от гетеры, и таковою была выдана Эндием за Ксенокла.
Положение это - предположение[4], а обвинение - в лжесвидетельстве, против Никодема.
(1) Граждане судьи, брат моей матери, Пирр, не имея своих законнорожденных детей, усыновил себе Эндия, моего брата, который, став наследником его имущества, прожил после этого более двадцати лет, и за столько времени, пока он владел наследством, никто никогда не предъявлял притязаний и не оспаривал у него права наследования. (2) А когда брат мой скончался в прошлом году, является, словно и не было последнего наследника, Фила, утверждая, что она законнорожденная дочь нашего дяди[5], и правомочный[6] ее Ксенокл из дема Копр[7] счел, что он вправе подать иск о вступлении в наследство Пирра, который был скончавшимся вот уже более двадцати лет, и написал оценку наследству - в три таланта. (3) Так как наследство стала оспаривать наша мать, сестра Пирра[8], правомочный своей жены, подавшей иск о наследстве[9], осмелился выступить со свидетельствованием о том, что не подлежит присуждению нашей матери наследство ее брата[10], поскольку существует законнорожденная дочь Пирра, чьим это наследство было изначально. Мы же, выступив с обвинением, привлекши к вашему суду осмелившегося по этому делу выступить со свидетельствованием о том, что оно не подлежит судебному рассмотрению, (4) изобличив и его с совершенной очевидностью в том, что он засвидетельствовал ложь, добились у вас осуждения его за лжесвидетельство, и вот этого Никодема мы немедля изобличили перед теми же судьями в том, что он наинаглейший в этом свидетельстве, поскольку он осмелился засвидетельствовать, что помолвил за нашего дядю свою сестру в замужество по законам. (5) Ну а в том, что и на предыдущем суде его[11] свидетельство было признано ложным, осужденный тогда свидетель[12] совершенно очевидно изобличает его. Ведь если бы не признавалось, что он тогда засвидетельствовал ложь, ясно, что и тот вышел бы признанным правым в своем свидетельствовании о том, что дело это не подлежит судебному рассмотрению, и наследницей имущества нашего дяди стала бы его, как утверждается в этом свидетельствовании, законнорожденная дочь, а не наша мать. (6) Поскольку же свидетель этот был осужден и оспаривающая наследство якобы законнорожденная дочь Пирра была отставлена, совершенно необходимо вместе с тем, чтобы было осуждено и вот его[13] свидетельство: ведь он, выступив по этому самому делу со свидетельствованием о том, что оно не подлежит судебному рассмотрению, судился за лжесвидетельство: в том, происходит ли эта оспаривающая наследство - от помолвленной жены у нашего дяди или от гетеры. Вы узнаете об этом, выслушав также и нашу взаимную клятву, и вот его свидетельство, и осужденное свидетельствование о неподсудности дела. (7) Возьми вот эти и зачитывай им[14].
ВЗАИМНАЯ КЛЯТВА. СВИДЕТЕЛЬСТВО. СВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЕ О НЕПОДСУДНОСТИ ДЕЛА
Что тогда тотчас же немедля было признано, что Никодем засвидетельствовал ложь, показано [тогда всем]. Но надо, чтобы и перед вами, которым предстоит подать голос в приговоре по этому самому вопросу, было разоблачено его свидетельство. (8) Я очень хочу прежде всего по этому самому вопросу спросить, какое же это приданое, как утверждает он, дав, выдал свою сестру засвидетельствовавший за владеющего хозяйством в три таланта, затем, оставила ли сия помолвленная жена своего мужа при его жизни или после его кончины - дом его, и от кого получил обратно приданое своей сестры вот он, после того как уже скончался тот, за кого он, как засвидетельствовал, помолвил ее, (9) или, если не получал, по какому иску о содержании или о приданом ее, счел он себя вправе судиться с владевшим наследством в течение двадцати лет, или обращался ли он в присутствии какого-нибудь человека к наследнику с привлечением к ответственности в защиту приданого своей сестры за столько времени. И вот, я с удовольствием спросил бы и о том, в чем же была причина того, что ничего из этого не состоялось в защиту ее, помолвленной, как засвидетельствовал он, жены, (10) и, кроме того, взял ли кто-нибудь другой его сестру в жены помолвленной, или из тех, кто прежде жил с ней, до того как она узнала нашего дядю, или из всех тех, кто вступал в связь впоследствии, уже после того, как тот скончался. Ясно ведь, что брат выдавал ее за всех, вступающих в связь, таким же образом. (11) Если бы понадобилось рассказать о них о каждом по отдельности, это оказалось бы не очень малым делом. Однако ж, если вы велите, о некоторых я упомянул бы из них. А если кому-то из вас неприятно слушать, как и мне говорить что-то о них, я представлю вам сами свидетельские показания, данные на предыдущем суде, ни против одного из которых не решились выступить с обвинением вот они. Да ведь коль они признают, что эта женщина была общей для всякого желающего, как же может эта женщина обоснованно считаться помолвленной?! (12) И действительно, раз они не выступили с обвинением против свидетельств по самому этому вопросу, значит они признают все это. А выслушав и вы самые эти свидетельства, вы узнаете, что и вот он с совершенной очевидностью засвидетельствовал ложь, и судившие по иску справедливо и по законам вынесли решение, что права наследования нет у этой незаконнорожденной женщины. Зачитывай. А ты останови воду.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(13) Что она была гетерой для всякого желающего, а не женой нашего дяди, о которой вот он засвидетельствовал, что помолвил за него, засвидетельствовано перед вами еще и близкими и соседями его[15], которые засвидетельствовали о потасовках, кутежах и многих бесчинствах, когда вот его сестра была у него, учинявшихся из-за нее. (14) Да ведь уж никто, чай, в честь законных жен не вздумал бы устраивать кутежи, и законные жены не ходят со своими мужьями на трапезы и не считают достойным сотрапезничать с чужими, с первыми встречными. Однако ж против засвидетельствовавшего-то вот они и не решились выступить с обвинением. И что я говорю правду, зачитай им[16] вновь это свидетельство.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(15) Зачитай же и свидетельства относительно вступавших в связь с ней, чтобы они[17] знали, и что она была гетерой для всякого желающего, и что и ни одного другого, как известно, не родила. Зачитывай им.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(16) Так вот, что она была общей для всякого желающего, о которой вот он засвидетельствовал, что помолвил за нашего дядю, следует помнить на основании всего засвидетельствованного вам, и что она ни за кого другого не была помолвлена и не находилась в замужестве, как известно. Но давайте рассмотрим и вопрос, на основании чего можно было бы предположить, что состоялась помолвка с такой женщиной, если, допустим, и с нашим дядей случилось нечто такое. (17) Действительно ведь некоторые молодые люди, воспылав страстью к таким женщинам и не владея собой, по безрассудству допускают какую-нибудь такую оплошность во вред себе. Так откуда же можно было бы узнать об этом с большей очевидностью, чем из рассмотрения и свидетельских показаний, данных в их пользу на предыдущем суде, и вероятий касательно самого дела? (18) Но обращайте внимание на бесстыдство того, что они говорят. Ведь человек собирается помолвить в дом оценкой в три таланта, как он утверждает, свою сестру, совершает такое важное дело, - и он притворившись заявил, что у него присутствовал при этом один свидетель, Пиретид, и вот они представили при том суде его заочное свидетельство[18], которое Пиретид не подтверждает им и не признает, что засвидетельствовал и что знает какую-нибудь правду во всем этом. (19) А вот веское очевидное доказательство того, что свидетельство это они представили с совершенной очевидностью ложное: вы ведь все знаете, что, когда мы приступаем к предусмотренным делам, которые должны совершаться при свидетелях, мы обычно берем себе в свидетели самых близких и тех, с кем находимся в самых тесных отношениях, при таких делах, а при непредусмотренных и неожиданно возникающих каждый из нас делает себе свидетелями кого попало. (20) И необходимо, чтобы мы свидетелями приводили самих присутствовавших при самих свидетельствах, кем бы они ни были, а когда получают заочные свидетельства от больных или собирающихся к отбытию, то каждый из нас призывает главным образом самых добропорядочных из граждан и наиболее знакомых нам, (21) и не с одним и не с двумя, но с как можно большим числом все мы получаем заочные свидетельства, чтобы и давшему заочное свидетельство нельзя было впоследствии отпираться от своего свидетельства, и вы множеству безупречных людей, свидетельствующих одинаково, верили больше. (22) Так вот, Ксенокл, идя в Бесу[19] в наши выработки, не посчитал, что нужно брать в свидетели по делу об отстранении от владения случайно встреченных там, но привел с собой отсюда[20] Диофанта из дема Сфетт, который говорил на суде в его защиту, Доротея из Элевсина[21] и его брата Филохара и многих других свидетелей, призвав отсюда на расстоянии почти в триста стадиев туда, (23) а по делу о помолвке бабушки своих детей получил, как он утверждает, заочное свидетельство в городе, из своих близких он не призвал, как известно, никого, призвал же Дионисия из дема Эрхия[22] и Аристолоха из дема Эталия[23]. Они утверждают, что получили это заочное свидетельство тут, в городе, с этими двумя. Такое важное дело - и с этими, которым и ни в чем бы то ни было не поверил бы никто другой! (24) Ну, может быть, это было, клянусь Зевсом, несущественное и пустячное дело, по которому они, как утверждают, получили это заочное свидетельство от Пиретида, так что ничего удивительного не было бы в том, что ему было придано мало значения. Да как же это?! У них-то по этому самому вопросу был судебный спор о лжесвидетельстве, в котором обвинялся Ксенокл, - происходит ли его жена от гетеры или от помолвленной. И вот для этого свидетельства, если бы оно было правдивым, разве не счел бы он должным призвать всех своих близких? (25) Да, клянусь Зевсом, как я-то думал бы, если бы только дело это было правдивым. Ну а этого не видно, нет, Ксенокл утверждает, что получил это заочное свидетельство при двух первых встречных свидетелях, а Никодем вот этот - что помолвил свою сестру за владеющего хозяйством в три таланта, призвав с собой одного только свидетеля. (26) Причем этот притворившись заявил, что с ним присутствовал только Пиретид, который не признает это, а Лисимен и его братья, Хирон и Пилад, утверждают, что призванные собирающимся помолвиться[24] с такой, присутствовали при помолвке, притом будучи дядьями ему. (27) Так вот, ваше дело рассмотреть теперь, можно ли, по-вашему, верить этому. Я-то ведь считаю, рассматривая по правдоподобности, что Пирр скорее предпочел бы скрывать от всех своих близких, если бы готовился принимать или делать что-то недостойное себя, а не призвать в свидетели своих дядьев на такое страшное прегрешение.
(28) А еще я и тому удивляюсь, что ни о каком приданом ни выдающий замуж, ни берущий в жены не условились, что он будет иметь его за женой[25]. В самом деле, с одной стороны, если бы тот давал какое-то, естественно было бы, чтобы и дача эта свидетельствовалась утверждающими, что они присутствовали при этом, а с другой стороны, если бы наш дядя совершал помолвку с такой женщиной по страсти, ясно, что помолвливавший условился бы, что тот будет иметь даже гораздо больше денег за женой, для того чтобы не от него стало зависеть с легкостью разводиться, когда захочет, с женой. (29) И во всяком случае было бы естественно, чтобы помолвливающий призывал много больше свидетелей, чем помолвливаемый с такой. Ведь никому из вас не безызвестно, что обычно из таких связей продолжают сохраняться немногие. Так вот, утверждающий, что помолвил, утверждает, что помолвил свою сестру при одном свидетеле и без соглашения о приданом в дом оценкой в три таланта, а дядья засвидетельствовали, что присутствовали при помолвке своего племянника с такой без приданого.
(30) И эти же самые дядья засвидетельствовали, что, приглашенные племянником на празднование десятого дня, в который было оповещено рождение его дочери[26], присутствовали на нем.
Тут-то я и страшно возмущаюсь тем, что муж, вчиняя иск от имени своей жены, иск об отцовском наследстве, написал, что имя его жены - Фила, тогда как дядья Пирра, утверждающие, что они присутствовали на праздновании десятого дня, засвидетельствовали, что отец дал ей имя ее бабушки Клитареты. (31) Так вот, я удивляюсь, что муж, живя вместе более восьми лет уже, так и не узнал имя своей жены. Да разве не мог он прежде спросить у своих свидетелей, ни мать жены за столько времени не указали ему имя своей дочери, ни дядя сам Никодем, (32) но вместо имени бабушки (это если бы кто-нибудь знал, что оно дано было отцом ей), муж написал, что имя ее - Фила, притом вчиняя в ее пользу иск об отцовском наследстве?! Для чего это? Для того ли, чтобы муж представил свою жену лишенной права унаследования и имени бабушки, данного отцом? (33) Разве же не ясно, граждане, что по их свидетельствам произошло давно, они сговорились... при подаче иска о вступлении в наследство?[27] Ведь приглашенные на празднование десятого дня, как они утверждают, рождения дочери Пирра, племянницы вот его, с того дня, когда бы он ни был, точно помня, что отец в празднование десятого дня назвал ее Клитаретой, отнюдь не явились бы в суд, (34) а самые близкие из всех, муж, дядя и мать, не не знали бы имени дочери, как они утверждают, его. Уж совершенно безусловно знали бы, если бы дело это было правдивым. Но о них[28] и позднее будет возможность сказать[29].
(35) А относительно вот его[30] свидетельства не трудно и на основании самих законов решить, что, ясно, он с совершенной очевидностью засвидетельствовал ложь.
Ведь в случае, если кто-то даст что-то без оценки, то в силу закона[31], если жена оставит мужа или муж отошлет жену[32], нельзя давшему взыскивать того, что он дал в приданое без оценки, а уж, конечно, тот, кто утверждает, что помолвил свою сестру без соглашения о приданом[33], с совершенной очевидностью изобличается в своей наглости. (36) Да что толку было ему в помолвке, если от помолвившегося зависело отослать жену когда захочет? А ясно, что зависело бы от него, граждане, если бы он условился, что не будет иметь никакого приданого за ней. И Никодем на таких условиях помолвил бы свою сестру за нашего дядю?! Притом зная, что она никогда не рожала, а условленное приданое на основании законов достается ему[34], если с женой что случится прежде, чем у нее родятся дети? (37) Так разве кажется кому-нибудь из вас, что Никодем так пренебрежительно относится к имуществу, что упустил бы что-нибудь такое? Я-то не считаю. Да разве наш дядя счел бы достойным помолвиться с сестрой вот его, который сам, обвинявшийся одним из членов фратрии, его, как утверждает он, фратрии, в присвоении гражданских прав, обрел гражданство благодаря большинству в четыре голоса? И что я говорю правду, зачитывай свидетельство.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(38) Так вот, он засвидетельствовал, что помолвил свою сестру за нашего дядю без приданого, притом приданое достается ему[35], если с женой что случится[36] прежде, чем у нее родятся дети. Возьми же и зачитай им вот эти законы.
ЗАКОНЫ
(39) Кажется ли вам, что Никодем так пренебрежительно относится к имуществу, что если бы дело это было правдивым, он не стал бы оговаривать точнейшим образом вопросов, касающихся его пользы? Стал бы, клянусь Зевсом, как я-то думаю, поскольку и дающие своих на внебрачное сожительство все прежде уславливаются о том, что будет дано внебрачным сожительницам[37]. А Никодем, собираясь помолвить, как утверждает он, свою сестру, проделал только лишь то, что помолвил по законам, он, который за малую толику денег, зарясь на кою[38] говорит перед вами, изо всех сил готов на подлость?!
(40) Ну о его подлости, даже если бы я умалчивал о ней, большинство из вас знает, так что недостатка-то в свидетелях у меня нет, когда я говорю что-то о нем. Но я хочу прежде всего на основании вот каких доводов изобличить его в том, что он наинаглейший в этом свидетельстве. Скажи-ка, Никодем, если ты был помолвившим за Пирра свою сестру и если ты знал, что от нее осталась законнорожденная дочь, (41) как же ты позволил нашему брату добиться присуждения ему наследства без включения законнорожденной дочери, которая, по твоему утверждению, осталась у нашего дяди? Или ты не знал, что при этом присуждении наследства было установлено, что твоя племянница - незаконнорожденная? Ведь когда кто-нибудь добивался присуждения наследства, он устанавливал, что дочь оставившего наследство - незаконнорожденная. (42) А еще раньше - Пирр, усыновивший себе моего брата: ведь никому нельзя ни завещать, ни отказать ничего из своего имущества без включения дочерей, если кто кончается, оставив их законнорожденными. А вы признаете это, выслушав сами зачитываемые законы. Зачитывай им вот эти.
ЗАКОНЫ
(43) Кажется ли вам, что засвидетельствовавший, что помолвил, позволил бы, чтобы происходило что-нибудь из этого, и при подаче иска о вступлении в наследство, подав который Эндий добивался присуждения ему наследства, не стал бы оспаривать его в пользу своей племянницы и не стал бы выступать со свидетельствованием о том, что ее отцовское наследство не подлежит присуждению Эндию? Ну а что коли брат стал добиваться присуждения ему наследства и никто не стал оспаривать его у него, зачитывай свидетельство.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(44) Стало быть, когда состоялось это присуждение наследства, Никодем не посмел оспорить наследство, ни выступить со свидетельствованием о том, что его племянница была оставлена у Пирра законнорожденной дочерью.
(45) Конечно, относительно присуждения наследства кто-то мог бы перед вами уцепиться за ложь: ведь вот он или стал бы притворяться, будто им это осталось неизвестно, или даже обвинял бы нас во лжи. Ну, это-то опустим. А вот когда Эндий помолвливал твою племянницу за Ксенокла, ты позволил, Никодем, чтобы рожденная у Пирра от помолвленной помолвливалась словно была у того от гетеры? (46) И ты не подал бы жалобу архонту на то, что дочь-наследница подвергается дурному обращению со стороны усыновленного, так оскорбляемая и лишаемая своего отцовского наследства[39], тем более, что только эти иски безопасны для обвиняющих и всякому желающему можно заступаться за дочерей- наследниц?! (47) Ведь при подаче жалоб архонту ни взыскание никакое не грозит, даже если подавшие жалобу не получат ни одного голоса[40], ни исковой залог, ни судебный взнос никакой не вносится за подачу жалоб; и хотя истцам, всякому желающему, можно подавать жалобы, не подвергаясь опасности, а вот осужденным вследствие подачи жалоб грозят суровейшие кары. (48) Так если бы его племянница была у нашего дяди рожденной от помолвленной, позволил ли бы Никодем, чтобы ее помолвливали словно происходящую от гетеры? И когда все это произошло, он не стал бы подавать жалобу архонту на то, что дочь-наследница подвергается оскорблению со стороны вот так помолвившего ее? И если бы было правдой то, что ты теперь осмелился засвидетельствовать, ты тотчас же немедля тогда отомстил бы обидчику. Или ты станешь притворяться, будто и это осталось тебе неизвестно? (49) Так ты даже по данному за ней приданому не заметил этого? Так что и по этой самой причине возмутившись, конечно, ты должен был подать жалобу на Эндия, коли сам он считал, что должен иметь хозяйство в три таланта как надлежащее ему, а за законнорожденной счел, что должен, выдав ее замуж за другого[41], дать в приданое три тысячи[42] драхм.
Да разве он не возмутился бы этим и не подал жалобу на Эндия? Да, клянусь Зевсом, если бы только дело это было правдивым. (50) Но я думаю, что ни тот[43] вообще, ни кто бы то ни было другой из усыновленных не мог бы быть таким простаком и, с другой стороны, не мог бы так пренебрежительно относиться к установленным законам, чтобы при наличии законнорожденной дочери у оставившего наследство выдать ее за другого, вместо того, чтобы самому взять ее себе в жены. Он ведь доподлинно знал, что именно детям, родившимся от законнорожденной дочери, принадлежит право наследования всего дедовского имущества. Да разве зная это, кто-нибудь передал бы другому свое имущество, притом такое значительное, какое они стали оспаривать? (51) Кажется ли вам, что кто-нибудь усыновленный мог бы оказаться настолько бесстыдным и дерзким, что выдал бы замуж не дав за законнорожденной дочерью и десятой части отцовского имущества? А поскольку это произошло, кажется ли вам, что ее дядя позволил бы это, он, который засвидетельствовал, что помолвил ее мать? Я-то не считаю, нет, он и наследство стал бы оспаривать, выступил бы со свидетельствованием о том, что это дело не подлежит судебному рассмотрению, и подал бы жалобу архонту, и, если бы было другое что-нибудь, действеннее этого, все проделал бы. (52) Стало быть, Эндий словно происходящую от гетеры помолвил ту, которая приходится Никодему, по его утверждению, племянницей, а он[44] не счел должным ни оспаривать у Эндия наследство Пирра, ни подавать жалобу архонту на помолвившего его племянницу словно происходящую от гетеры, и не возмутился нисколько данным за ней приданым, но дал произойти всему этому. А законы содержат четкие предписания обо всем об этом. (53). Так вот, он зачитает вам сперва вновь свидетельство о присуждении наследства, затем свидетельство о помолвке этой женщины. Зачитывай им.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
Зачитай же и законы.
ЗАКОНЫ
Возьми же и вот его[45] свидетельство.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(54) Как мог бы кто-нибудь обвиняющий изобличать в лжесвидетельстве с большей очевидностью, чем доказывая и на основании действий их самих, и на основании всех ваших законов?
Так вот, относительно него сказано почти полностью. А рассмотрите и относительно имеющего его племянницу женой, не может ли и из этого получиться какое-нибудь очевидное доказательство, что засвидетельствованное Никодемом есть ложь. (55) Так вот, что он помолвился и взял жену словно происходящую от гетеры, показано и засвидетельствовано. А что свидетельство это правдиво, сам Ксенокл на деле уже давно засвидетельствовал, что это правда. Ясно ведь, что если бы он не помолвливался Эндием с этой женщиной словно происходящей от гетеры, то, поскольку у него есть дети, уже такие большие[46], от своей жены, он при жизни Эндия стал бы оспаривать у него от имени законнорожденной дочери ее отцовское имущество, (56) в особенности же приготовившись не признавать, что у Пирра было произведено усыновление Эндия. Ведь как не признающий это выступил он с обвинением против засвидетельствовавших, что они присутствовали при завещании Пирра. И что я говорю правду, он[47] зачитает вам свидетельство, которое было дано. Зачитывай им.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(57) Да и вот что во всяком случае ясно показывает, что они не признают, что Пирром было произведено усыновление Эндия: они ведь не сочли бы, что вправе подать от имени этой женщины иск о вступлении в наследство Пирра, словно и не было ставшего последним наследника хозяйства[48]. Ведь Пирр вот уже больше двадцати лет как скончался, а Эндий - в прошлом году в метагейтнионе месяце[49], в котором они тотчас же на третий день подали иск о вступлении в наследство. (58) А закон гласит, что судиться по делу о наследстве можно в течение пяти лет после того, как скончается наследник. Следовательно, этой женщине надлежало сделать одно или другое из двух: или при жизни Эндия оспаривать у него отцовское имущество, или после того, как скончался усыновленный, требовать присуждения ей имущества брата, тем более если, как утверждают они, он помолвил ее с Ксеноклом как приходящуюся ему законнорожденной сестрой. (59) Мы ведь все доподлинно знаем, что присуждение наследств братьев для всех нас возможно, а если у кого из них рождены родные законные дети, никому нельзя добиваться присуждения' отцовского имущества. И об этом ни слова говорить незачем: все вы и остальные граждане владеют каждый своим отцовским имуществом, не подлежащим оспариванию. (60) Ну а они дошли до такой наглости, что стали утверждать, будто усыновленному нельзя добиваться присуждения ему отказанного, а в пользу Филы, которая, по их утверждению, оставлена у Пирра законнорожденной дочерью, сочли, что вправе подать иск о вступлении в отцовское наследство. А между тем (именно то, что я сказал и раньше) у всех тех, которые оставляют после себя законных детей, рожденных от них, детям этим не надо добиваться присуждения им отцовского имущества, а у всех тех, которые усыновляют себе по завещанию, этим усыновленным надлежит добиваться присуждения им отказанного[50]. (61) Ведь у тех, так как они родные по рождению, никто, конечно, не стал бы оспаривать отцовское имущество, а у усыновленных все родственники по степени родства считают, что вправе оспаривать. Так вот, чтобы не происходило подач исков о вступлении в наследство со стороны первого встречного и некоторые не осмеливались добиваться присуждения им наследств якобы выморочных, для того все усыновленные прибегают к присуждению им наследства. (62) Так пусть никто из вас не полагает, что если бы Ксенокл считал свою жену законнорожденной, он подал бы от ее имени иск о вступлении в отцовское наследство, нет, законнорожденная вступила бы во владение своим отцовским имуществом, и если бы кто-нибудь отнимал у нее или применял силу, то она требовала бы отстранения от владения ее отцовским имуществом, и применяющий силу не только обвинялся бы по суду о частных исках, но на него была бы подана жалоба архонту и по государственному делу, и он подвергался бы опасности относительно своей личности и относительно всего своего состояния.
(63) А еще бы до Ксенокла дядья[51] Пирра, если бы знали, что у их племянника остается законнорожденная дочь и что никто из нас[52] не хочет брать ее в жены, никогда бы не позволили, чтобы Ксенокл, ни с какой стороны ни в какой степени не родственник Пирру, взял себе в жены приходящуюся им родственницей по степени родства. А иначе было бы как раз поразительно. (64) Закон велит, чтобы выданные отцами замуж, живущие в замужестве (кто обдумал бы это дело лучше, чем отец?), даже выданные замуж таким образом, в случае, если отец их скончался, не оставив им после себя законнорожденных братьев, подлежали присуждению[53] ближайшим по степени родства, и у многих живших в браке уже отняты их жены. (65) И вот, значит, выданным замуж отцами в силу закона неизбежно надлежит быть подлежащими присуждению, а Ксеноклу кто-то из дядьев Пирра позволил бы, если бы у того оставалась дочь законнорожденная, взять себе в жены ее, родственницу им по степени родства, и стать наследником такого состояния вместо них самих? Вы не сочтите так, граждане. (66) Никто ведь из людей не ненавидит свою выгоду и не дорожит чужим больше, чем собой. Так вот, если они будут цепляться за то, что из-за усыновления Эндия эта женщина не подлежит присуждению, и будут утверждать, что поэтому не стали оспаривать ее, прежде всего нужно спросить их о том, признавая ли, что Пирром было произведено усыновление Индия, выступили они с обвинением против засвидетельствовавших это, (67) затем, после ли ставшего последним наследником хозяйства сочли они себя вправе подать иск о вступлении в наследство Пирра вопреки закону. А кроме того, спросите их о том, считает ли кто-нибудь из законнорожденных должным добиваться присуждения им своего. Об этом справляйтесь в изобличение их бесстыдства. А что женщина эта была подлежащей присуждению, если бы только была оставлена законнорожденной, это с совершенной ясностью можно узнать из законов. (68) Ведь закон четко говорит, что можно завещать кому будет угодно свое имущество, если он не оставит законнорожденных детей мужского пола; если же оставит детей женского пола, то - включая их. (69) Стало быть, если бы Пирр усыновил себе Эндия без включения законнорожденной дочери, то это его усыновление было бы недействительным по закону; если же он передал бы ему свою дочь и с этим условием вы, дядья Пирра, позволили бы, чтобы Эндий добивался присуждения ему наследства Пирра без включения законнорожденной дочери, если она была у того, тем более, если, как вы засвидетельствовали, ваш племянник поручил вам заботиться об этом дитяти?! (70) Но, любезный, вы, пожалуй, станете утверждать, что и это осталось вам неизвестно. А когда Эндий помолвливал эту женщину и выдавал ее замуж, вы, дядья, позволяли, чтобы дочь вашего собственного племянника помолвливалась за того словно происходящая от гетеры, тем более, что вы утверждаете, что присутствовали, когда ваш племянник помолвливался с матерью ее для законной женитьбы на ней, а еще, что и участвовали, приглашенные, в пиршестве на праздновании десятого дня рождения вот ее? (71) А кроме того, - вот это ведь поразительно! - утверждая, что ваш племянник поручил вам заботиться об этом дитяти, так-то позаботились вы, что допустили, чтобы она помолвливалась словно происходящая от гетеры, тем более, что у нее было имя вашей собственной сестры, как вы свидетельствовали?!
(72) Так вот, на основании этого, граждане, и на основании самого этого дела легко узнать, сколь наинаглейшие из людей они. Почему ведь, если у нашего дяди была оставлена после себя законнорожденная дочь, дядя, усыновив, оставил после себя моего брата сыном себе? Потому ли, что у него были родственники более близкие по степени родства, чем мы, другие, желая коих лишить права присуждения им своей дочери, он усыновлял себе моего брата? Но и не было, и нет, поскольку у него и не было законнорожденных детей, ближе нас ни одного: брата у него не было и не было детей брата, а детьми сестры его были мы у него. (73) Но, клянусь Зевсом, усыновив кого-нибудь другого из родственников, он дал бы тому иметь его наследство и его дочь? И к чему ему было бы открыто вызывать к себе ненависть со стороны кого бы то ни было из близких, тогда как ему можно было бы, если бы он действительно был помолвлен с сестрой Никодема, введя дочь, представленную происходящей от него, в свою фратрию как законнорожденную у него, оставить ее после себя подлежащей присуждению со всем наследством и распорядиться, чтобы из родящихся от дочери детей ввел[54] и сыном ему? (74) Ясно ведь, что, оставив после себя дочь-наследницу, он точно знал бы, что ей предстояло одно из двух: или кто-нибудь из нас, ближайших по степени родства, добившись присуждения ее себе, будет иметь ее женой, или, если никто из нас не хотел бы брать ее в жены, то - кто-нибудь из этих дядьев, свидетельствовавших сейчас, в противном же случае - кто-нибудь из остальных родственников, таким же образом добившись присуждения ее себе, по законам будет иметь ее женой вместе со всем состоянием. (75) Следовательно, если исходить из того, что он ввел дочь во фратрию и не усыновил себе моего брата, то он проделал это, если же исходить из того, что его он усыновил, а ее не ввел, то ее он определил, как и надлежало ему, незаконнорожденной и не имеющей права наследования, а его оставил после себя наследником своего имущества. (76) Ну а что дядя наш ни брачного жертвоприношения с пиршеством не устраивал, ни дочь, о которой вот они утверждают, что она законнорожденная дочь его, не считал должным вводить во фратрию, при том, что по закону его фратрии требовалось делать это, он зачитает вам[55] свидетельство членов его фратрии. Зачитывай. А ты останови воду.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
Возьми и свидетельство о том, что он усыновил себе моего брата.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(77) И после этого вы свидетельство Никодема сочтете более заслуживающим веры, чем законные свидетельства самого нашего дяди, и кто-нибудь возьмется убеждать вас, что вот такую, ставшую общей для всякого желающего, наш дядя имел помолвленной женой? Но вы, как я-то думаю, не поверите, если он не представит вам, - что я и сказал в начале речи, - (78) прежде всего с каким приданым он помолвил за Пирра, как утверждает он, свою сестру, затем, к какому архонту обратившись, сия помолвленная жена оставила своего мужа или дом его, потом от кого он получил обратно приданое, после того как скончался тот, за кого, как он утверждает, он помолвил ее, или, если, требуя, не мог получить обратно в течение двадцати лет, по какому иску о содержании или о приданом ее он от имени сей помолвленной жены, судился с владевшим наследством Пирра. (79) А еще, кроме того, пусть он укажет, за кого прежде или потом помолвливал он свою сестру, или рождены ли у нее дети от кого-нибудь другого. Так вот, это нужно вам спрашивать у него, и относительно брачного жертвоприношения с пиршеством для фратрии не позабудьте: это ведь очевидное доказательство не из слабейших против его свидетельства. Ясно ведь, что если бы он пришел к тому, чтобы помолвиться, то он пришел бы и к тому, чтобы устроить в честь ее брачное жертвоприношение с пиршеством для фратрии, и ввести во фратрию представленную происходящей от нее дочь как законнорожденную у него. (80) И в деме своем, владея хозяйством в три таланта, если бы он был вступившим в брак, он был бы обязан от имени законной жены и устроить пиршественное угощение на празднестве Тесмофорий[56] женщинам, и исполнить все прочие надлежащие общественные повинности в деме в честь жены в соответствии-то с таким большим его состоянием. Таким образом, будет видно, что ничего этого не состоялось никогда. Так вот, члены фратрии засвидетельствовали вам это. Возьми же и свидетельство членов его дема.
<СВИДЕТЕЛЬСТВО>


[1] Женщина не имела права вчинять иск, это должен был сделать ее правомочный (κύριος), в данном случае муж.
[2] Т. е. с диамартирией.
[3] Как законнорожденная дочь она имела право на наследство (если у нее не было братьев), без судебного решения, по закону.
[4] Ἡ στάσις στοχασμός. Это термины риторики, теории красноречия: определяется тип речи по классификации в риторике. Постановка вопроса («положение») здесь касается спорного вопроса об установлении факта (был ли он в действительности или нет), т. е. положение, при котором факт оспаривается.
[5] Т. е. Пирра.
[6] κύριος, муж Филы.
[7] Копр — дем Аттики.
[8] Она стала оспаривать как сестра Пирра, а не как мать усыновленного Пирром Эндия (в этом случае она не имела бы такого права).
[9] См прим. 6.
[10] Т. е. с диамартирией.
[11] Никодема.
[12] Ксенокл.
[13] Никодема.
[14] Т. е. судьям.
[15] Пирра.
[16] Судьям.
[17] Судьи.
[18] При болезни или отсутствии (отъезде) свидетеля такое письменное свидетельство допускалось (желательно при свидетелях).
[19] Беса — дем на юге Аттики, в горном районе Лаврион, где находились серебряные рудники (здесь — «выработки»).
[20] Т. е. из Афин. Здесь предполагается, что в Бесе (т. е. в Лаврионе) находилась часть наследства Пирра («выработки» = серебряный рудник), и Ксенокл после смерти Пирра отправился туда, чтобы вступить во владение этим наследством, и зная, что ему могут воспрепятствовать в этом силой («отстранение от владения»), взял с собой свидетелей для доказательства этого.
[21] Элевсин — город и дем к северо–западу от Афин.
[22] Эрхия — дем Аттики.
[23] Эталия — дем Аттики, предположительно к северо–западу от Афин, между Афинами и Элевсином.
[24] Т. е. Пирром.
[25] Отсутствие приданого могло рассматриваться как доказательство незаконности брака.
[26] В этот день давали имя новорожденным.
[27] Предложение испорчено, но смысл ясен.
[28] «о них» — считают, что «о дядьях» (Пирра).
[29] См. ниже, § 63 сл.
[30] Т. е Никодема.
[31] «то в силу закона» - , ἕνεκα τοῦ νόμου. Многие принимают конъектуру ἕνεκα τοῦ νόμου (без запятой, т. е. относится к «даст») — «для (заключения) брака».
[32] Т. е. разведется с ней.
[33] См. § 29.
[34] Т. е. мужу (Пирру).
[35] Т. е. мужу (Пирру).
[36] «притом… случится» — καὶ ταῦτα τῆς προικὸς εἰς αὐτὸν γιγνομένης, εἴ τι ἔπαθεν ἡ γυνή… Была предложена конъектура (не принятая): <äv> γενομένης вместо γιγνομένης, по которой получается; «приданое досталось бы ему, если бы с женой что случилось». Но и это не устраняет противоречия (так как приданое не было дано). Выше, в конце § 37, эта же мысль выражена иначе: καὶ τῆς ὁμολογηθεὶσης προικὸς ἐκ τῶν νόμων γιγνομένης· εἰς αὐτόν, εἴ τι ἔπαθεν ἥ γυνή… («а условленное приданое на основании законов достается ему, если с женой что случится»). По всей видимости, сочетание ὁμολογηθείσης προικός («условленное приданое») надо понимать как «а приданое, которое зафиксировано в составленном соглашении» (следовательно, которое дается). Вероятно, текст испорчен.
[37] По–видимому, за внебрачными сожительницами (?), т. е. как приданое.
[38] Т. е. как вознаграждение за лжесвидетельство.
[39] Архонт–эпоним (первый архонт, по имени которого назывался год его правления) стоял на страже интересов сирот и дочерей–наследниц (эпиклер). Иск о дурном обращении с дочерьми–наследницами назывался δίκη κακώσεως.
[40] При других исках, если подавший жалобу не получал одной пятой голосов, то подвергался штрафу в тысячу драхм.
[41] «за другого» — поскольку усыновленный мог жениться на дочери усыновившего, т. е. своей сводной сестре.
[42] «три тысячи драхм» — τρισχιλίας δραχμάς. Исправленное чтение вместо рукописного χιλίας δραχμάς — «тысячу драхм», это исправление принимали многие, исходя из того, что ниже, в § 51 сказано «выдал бы замуж не дав за законнорожденной дочерью и десятой части отцовского имущества — τὸ δέκατον μέρος (десятая часть). Наследство Пирра оценивается в три таланта (см. § 2), т. е. в 18 тысяч драхм. А три тысячи драхм составляют одну шестую часть наследства. Но другие возражают против такого исправления и оставляют рукописное чтение «тысячу драхм», но исправляют чтение в § 51 то δέκατον μέρος (десятая часть) на τὸ δίκαιον μέρος — букв, «справедливая часть», т. е. часть, установленная по закону, и устанавливают несколько иное чтение этих текстов. Тут многое остается неясным. Нужно иметь в виду, что незаконнорожденные дети имели право получать из наследства только одну тысячу драхм, и эта сумма могла рассматриваться как доказательство незаконнорожденности.
[43] Эндий.
[44] Никодем.
[45] Никодема.
[46] См. § 31 — они в браке уже более восьми лет.
[47] Секретарь суда (зачитает судьям).
[48] См. § 2.
[49] Метагейтнион — второй месяц аттического года, т. е. август–сентябрь.
[50] Это предложение построено без строгой синтаксической связи (по рукописному тексту).
[51] По матери (= братья Клитареты).
[52] Т. е. Эндий и его брат.
[53] Т. е. в жены.
[54] «ввел» — по всей видимости, имеется в виду «во фратрию».
[55] Секретарь суда зачитает судьям.
[56] Тесмофории (= Фесмофории) — женский трехдневный праздник в честь Деметры Законодательницы и ее дочери Персефоны, справлявшийся ежегодно. Женщины дурного поведения не допускались на этот праздник. См. ниже VI. 49-50 и VIII. 19.

IV. По делу о наследстве Никострата

<Эпилог>[1]
Содержание
По кончине Никострата за границей Гагнон и Гагнотей как двоюродные братья его по отцам [2] оспаривают его наследство, выступая против Хариада, утверждающего, что он его наследник по отказу, то есть по завещанию. Исей как являющийся родственником семейства Гагнона говорит, выступая в заключение речи в защиту их. Положение это - предположение[3].
(1) Близкими людьми приходятся мне, граждане, Гагнон вот этот и Гагнотей, и отец их еще раньше. Поэтому, кажется мне, естественно, чтобы я, как смогу, выступил в защиту их.
Так вот, что касается происшедшего за границей, ни свидетелей отыскать невозможно, ни противников наших, если они будут лгать в чем-то, изобличать не легко, так как ни тот, ни другой из них[4] не отправлялся туда, а случившееся здесь[5], кажется мне, может служить для вас достаточным очевидным доказательством того, что все оспаривающие имущество Никострата по отказу хотят обмануть вас. (2) Так вот, прежде всего, граждане, стоит разобрать вопрос о записи имен и рассмотреть, которая из двух сторон подлиннее и более в соответствии с происхождением составила свой иск. Ведь Гагнон вот этот и Гагнотей записали Никострата, сына Трасимаха, и заявляют себя двоюродными братьями ему и предоставляют свидетелей этому. (3) А Хариад и выступающие в защиту ему[6] утверждают, что Никострат происхождением - от отца Смикра, оспаривают же наследство сына Трасимаха. И вот они[7] нисколько не притязают на то имя[8], ни что знают его, ни что оно имеет отношение к ним. Так вот, они утверждают, что Никострат - сын Трасимаха, и соответственно его состояние оспаривают. (4) И если бы они согласно указывали имя Никострата по отцу то же самое, а спорили бы только о наследстве, вам ничего другого не нужно было бы рассмотреть, кроме как то, завещал ли что-то тот Никострат, которого обе стороны указывали бы согласно. Однако как же это возможно записать на человека двух отцов?! А именно это-то и сделал Хариад. Он ведь и подал иск об имуществе Никострата, сына Смикра, и против них, подавших иск об имуществе сына Трасимаха, внес залог в обеспечение своего иска, словно это тот же самый. (5) Так вот, все это наглая стряпня. Они ведь считают, что вот им[9], если дело будет простым и у них не получится никакой запутанности, не трудно будет доказать, что Никострат ничего не завещал. Если же они будут утверждать, что отец не тот же самый, а наследство тем не менее будут оспаривать, они точно знают, что вот им понадобится большую часть речи уделить тому, что Никострат был сыном Трасимаха, а не тому, что он ничего не завещал. (6) А кроме того, признавая, что Никострат был сыном Трасимаха, они не могли бы уличить вот их в том, что они не двоюродные братья ему, придумывая же умершему другого отца, они завели речь не только о завещании, но и о родстве.
(7) Да не только на основании этого вы могли бы узнать, что выдвигающие это против вот них - люди чужие какие-то, но и на основании происшедшего вначале. Ведь кто только не обрёзал у себя волосы[10], после того как из Аки пришло два таланта?![11] Или кто только не стал носить черную одежду, словно благодаря этой скорби унаследует это состояние? Или сколько только родственников и сыновей по отказу не стало притязать на имущество Никострата? (8) Демосфен[12], вот, стал утверждать, что он племянник ему, но после того как был разоблачен ими[13], отступился, а Телеф - что Никострат отказал ему все свое имущество, и этот вскоре унялся. Аминиад явился к архонту с сыном ему[14], которому не было и трех лет, и это при том, что Никострат не проживал в Афинах вот уже одиннадцать лет. (9) Пирр из дема Ламптры[15] стал утверждать, что имущество это посвящено Никостратом Афине, а ему самим Никостратом отказано[16]. Ктесий из дема Беса[17] и Кранай сперва стали утверждать, что им по иску присужден один талант с Никострата, а после того как не могли этого доказать, вымыслили, будто он был их вольноотпущенником[18], - но и тут не доказали того, что говорили. (10) Это - тотчас же в первое время ринувшиеся за имуществом Никострата. Хариад же тогда ничего не оспаривал, а потом явился не только сам, но и усыновляя ребенка от гетеры[19]. А это было у него, что или он унаследует имущество, или сделает этого ребенка горожанином[20]. Но и он поняв, что относительно родства будет, пожалуй, изобличен, оспаривание со стороны ребенка снял, а за себя внес залог в обеспечение своего иска по отказу[21].
(11) Следовало бы, конечно, граждане, чтобы всякий, кто, оспаривая имущество по отказу, проиграет иск, наказывался не установленным размером внесенного залога[22], а во сколько именно оценивая имущество, которое ожидал получить, приступал он к делу, столько и уплачивал полису. Ведь так ни законы не пренебрегались бы, ни родственные узы не попирались бы, а прежде всего - ни на умерших никто не лгал бы. А поскольку всем можно оспаривать и все чужие имущества, как кому будет угодно, то вам надо как можно тщательнее разбирать эти дела и ничего, по возможности, не упускать. (12) Но лишь в представленных в суд делах о наследстве, мне кажется, надлежит больше верить очевидным доказательствам, чем свидетелям. Ведь что касается прочих сделок, не очень трудно изобличать свидетельствующих ложь: они свидетельствуют против совершившего сделку при его жизни и в его присутствии. Что же касается завещаний, как можно распознать говорящих неправду, если расхождения не очень велики, поскольку тот, против кого свидетельствуют, уже умер, родственники ни о чем из совершённого не знают и изобличение никоим образом не получается основательным? (13) А еще, граждане, и из завещающих многие и не говорят присутствующим, что завещают, но ставят их свидетелями только того, что оставили завещание, а случается, что и запись изменена и переписана на противоположное завещанию умершего. Свидетели ведь ничуть не более будут знать, представляется ли само то завещание, по поводу которого они были приглашены. (14) А раз и признанно присутствовавших можно обмануть, то как же вас-то, ничего не знающих о деле, не с гораздо большей готовностью могут попытаться сбить с толку?
Однако и закон, граждане, гласит, что завещание действительно не просто в том случае, если кто-то сделал завещание, но если сделал его находясь в здравом уме. И вам, конечно, следует рассматривать прежде всего, сделал ли он завещание, затем, не сделал ли он его находясь в состоянии умопомешательства. (15) А если мы в возражение утверждаем, что вовсе не было завещания, каким образом вы могли бы узнать, сделал ли человек завещание находясь в состоянии умопомешательства, пока не поверите в само то, что завещание было сделано? Так вот, что касается оспаривающих имущество по отказу, вы видите, сколь трудно разобраться, правду ли они говорят, что же касается оспаривающих по степени родства, то прежде всего им отнюдь не надо представлять свидетелей в том, что наследство принадлежит им (всеми ведь признано, что имущество скончавшегося достается ближайшим по степени родства), (16) затем законы, не только законы относительно степеней родства, но и законы относительно отказов отстаивают права родственников. Ведь закон никому не дозволяет отказывать свое имущество, если от старости или от болезни или от прочего, что и вы знаете, тот находится в состоянии умопомешательства, по степени же родства имущество и находящегося в каком бы то ни было состоянии получает ближайший по степени родства не подлежащим оспариванию. (17) Кроме того, в завещание вам приходится верить, полагаясь на свидетелей, которыми можно и быть обманутыми (иначе ведь не было бы выступлений с обвинением в лжесвидетельстве), а в право по ближайшему родству, полагаясь на самих себя: родственники ведь оспаривают по законам, которые установили вы. (18) К тому же, граждане, если бы эти оспаривающие по завещанию признаваемо приходились Никострату близкими людьми, то хотя и тут не доподлинно, все же, однако, более естественным было бы полагать, что завещание и вправду сделано. Действительно ведь некоторые, нехорошо относящиеся к своим родственникам, предпочитают друзей, не связанных с ними узами родства, своим очень близким родным. Однако ни что сотрапезниками, ни что друзьями, ни что в том же отряде.. ,[23] в этом мы вам свидетелей во всем представили. (19) А что самое важное, что в особенности свидетельствует против бесстыдства Хариада, вот это вы рассмотрите. Ведь коли он усыновившего его ни погибшего в сражении не подобрал, ни сожжению не предал, ни праха не собрал, но все это оставил на людей, нисколько не близких, то как же не был бы нечестивейшим тот, кто, не совершив умершему никаких установленных обрядов, считает себя вправе унаследовать его имущество? (20) Но, клянусь Зевсом, хотя он не совершил ни одного из них, он распорядился состоянием Никострата[24]. Но и это все[25] засвидетельствовано вам, и по большей части он и сам не отрицает все это. А необходимые основания для каждого действия, думаю, находятся: что же еще остается определенно признающему?
(21) Так вот, без сомнения знайте, граждане, что они не по праву домогаются имущества Никострата, но хотят вас обмануть, а вот их, его родственников, лишить того, что дали им законы. И не один только Хариад поступает так, но и многие другие уже, даже не зная некоторых из умерших за границей, оспаривают их состояние. (22) Они ведь думают, что в случае удачи они будут владеть чужим имуществом, а в случае неудачи - опасность невелика: а свидетельствовать и ложь некоторые готовы, изобличения же относительно неизвестного трудны. Словом, большая разница - оспаривать ли по степени родства или по отказу. Но вы должны, граждане, прежде всего рассматривать вопрос о завещании, состоялось ли, по-вашему, оно, - это ведь и законы указывают, и совершенно справедливо. (23) А если с очевидностью и вы сами не знаете правду, и свидетели - близкие люди не скончавшегося, но Хариада, желающего получить чужое имущество, что было бы справедливее, чем подавать голос за присуждение имущества родственникам? И ведь если бы вот с ними что случилось, то никому иному, как Никострату, досталось бы их имущество: он оспаривал бы его по той же степени родства как двоюродный брат им по отцам-братьям. (24) Но, клянусь Зевсом, не Гагнон и не Гагнотей родственники Никострата, как утверждают наши противники, а - другие[26]. Ну и они[27] за вчинившего иск о наследстве по отказу свидетельствуют, а сами по степени родства не будут оспаривать его?! Не дошли ведь они до такого уж безрассудства, что, поверив в завещание, так легко отступаются от такого большого имущества! И действительно, и по тому, что сами они говорят, самим этим родственникам выгоднее, чтобы вот они[28] добились присуждения имущества Никострата, а не Хариад. (25) Ведь потом, если вот они, оспаривающие по степени родства, получат наследство, можно будет и тем, когда захотят, вчинить иск по праву степени родства и доказать вам, что сами они были более близкими родственниками Никострата и что он был сыном Смикра, а не Трасимаха, если же имущество унаследует Хариад, нельзя будет ни одному родственнику притязать на имущество Никострата: поскольку владеет им тот, кому оно присуждено по отказу, что станут, явившись, говорить вчиняющие иск по праву степени родства?
(26) Итак, что и каждый из вас счел бы должным, то и подтвердите для вот этих молодых людей. А представили они вам свидетелей прежде всего в том, что они двоюродные братья Никострата по отцам-братьям, затем в том, что они не были с тем в ссоре, еще и в том, что они похоронили Никострата[29], кроме того, в том, что Хариад вот этот отнюдь, ни здесь, ни в военном походе, не был в близких отношениях с Никостратом, а еще, что деловое сотоварищество, на которое он особенно опирается, - это ложь.
(27) И помимо всего этого, граждане, вам стоит разобрать и этих, и тех, каковы они. Трасипп, вот, отец Гагнона и Гагнотея, уже и исполнял некоторые общественные повинности для вас, и делал взносы, и вообще был дельным гражданином, сами же они[30] и не отбывали никогда никуда, кроме как туда, куда бы вы ни назначили, и оставаясь здесь не бесполезны полису, а и участвуют в военных походах, и делают взносы, и исполняют все прочее, назначаемое им, и выказывают себя, как все знают, добропорядочными, (28) так что скорее им пристало оспаривать по отказу имущество Никострата, а не Хариаду. Он ведь, когда проживал здесь, сперва был отведен в тюрьму как вор, пойманный с поличным, но тогда отпущенный вместе с некоторыми другими Одиннадцатью, которых всех вы по государственному делу казнили[31], в другой раз, обвиненный перед Советом в мошенничестве, сбежал, а не повиновался, (29) да с тех пор вот уже семнадцать лет не являлся в Афины, а явился лишь после того, как погиб Никострат. И для вас он ни в походе никаком не принял участия, ни взноса никакого не сделал, разве только с того времени как стал оспаривать имущество Никострата, ни вообще никакой общественной повинности не исполнил для вас. И после этого, представляя собой такого, мало ему оказывается, если он не понесет наказания за свои прегрешения, но он еще и чужое имущество оспаривает! (30) Если бы, конечно, вот они были охотники до чужих дел или как другие граждане, то он бы, наверное, не об имуществе Никострата спорил, а за свою жизнь тягался. Однако, граждане судьи, с него другой, если кто захочет, взыщет, а вот за них вы заступитесь, (31) и не предпочтите желающих несправедливо владеть чужим имуществом близким умершему по родству и, не говоря уже об этом, воздавшим теперь тому последние почести, но, памятуя и о законах, и о клятвах, которые вы дали, а кроме того, и о свидетельствах, которые мы представили, подайте голос за справедливое решение.


[1] Эпилог — здесь дополнительная речь. Составитель «Содержания» пишет, что оратор Исей как являющийся родственником семейства Гагнона (истца на суде) говорит, выступая в заключение речи в защиту их (συνηγορῶν αὐτοις), т. е. выступая синегором. Тяжущиеся стороны должны были сами выступать в суде. Не умеющие делать этого заказывали речи специалистам, так называемым логографам («речеписцам»), каковым и был Исей. Тяжущиеся должны были заучить речи и выступать сами в суде. Сами логографы не имели права выступать в суде. В помощь могли выступать близкие родственники и друзья, которые выступали в заключение речи в защиту. Они и назывались синегорами (или синдиками), а их речи — синегориями. Но многие не верят, что здесь выступал Исей. Выступающий здесь с речью был другом тяжущихся (истцов), а не родственником (см. § 1 речи). Кроме того, они считают, что Исей не был афинским гражданином, следовательно, не имел права выступать в суде, а составитель «Содержания» ошибочно сделал такой вывод из начала речи (§ 1).
Никострат, наследство которого здесь оспаривается, служил наёмником «за границей», в походе, где и погиб. В § 7 речи сказано: «после того как из Аки пришло два таланта», т. е. была доставлена в Афины денежная сумма в два таланта. Здесь чтение «из Аки» (ἐξ Ἀκῆς) — конъектура вместо рукописного ἐξάκις. Ака = Акка = Птолемаида — город в Финикии, где персидский сатрап Фарнабаз собирал наемное войско для похода в Египет, окончившегося неудачей. Этот поход датируется 374 г. до н. э. Речь эту датируют временем вскоре после 374 г. до н. э.
[2] Т. е. их отец был родным братом отца Никострата.
[3] См. прим. 4 к речи III.
[4] Т. е. ни Гагнон, ни Гагнотей.
[5] В Афинах.
[6] «выступающие… ему» — συνδικοῦντες, т. е. синдики; см. прим. 1.
[7] Гагнон и Гагнотей.
[8] Т. е. сына Смикра.
[9] Гагнону и Гагнотею.
[10] В знак траура.
[11] См. прим. .1 (в конце).
[12] Не оратор Демосфен.
[13] Гагноном и Гагнотеем.
[14] Никострату.
[15] Ламптры — дем Атики.
[16] Предположительно добавляется «часть его (имущества)» или «в пользование».
[17] Беса — см. прим. 19 к III. 22.
[18] Если вольноотпущенник умирал без наследников, его имущество мог потребовать себе его прежний владелец.
[19] Текст этого предложения ненадежен. Предлагаются различные конъектуры. См. следующее предложение (тоже исправленное конъектурами). Считают, что Хариад хотел выдать этого ребенка за усыновленного Никостратом (?).
[20] «горожанином» — здесь ὰστός (горожанин, имеющий гражданские права), а не πολίτης (гражданин, имеющий и гражданские и политические права).
[21] «по отказу» — т. е. что имущество отказано ему Никостратом по завещанию.
[22] Одна десятая часть оценки оспариваемого наследства. В случае проигрыша весь этот залог доставался выигравшему иск.
[23] Отмечается лакуна в тексте (общий смысл: не были, т. е. с Никостратом).
[24] «…хотя… Никострата» — ἐπειδὴ τούτων οὐδέν ἐποίησε, τὴν οὐσίαν τοῦ Νικοστρατοῦ διεχείρισεν. Это предложение непонятно. В старых изданиях вместо точки в конце поставлен вопросительный знак (т. е. понимается как возможное возражение). Кроме того, ἐπειδὴ (после того как; так как; поскольку) здесь, по–видимому, употреблено в смысле «хотя»(?). См. § 26 (в конце).
[25] «это все» — относят к сказанному в § 19.
[26] Т. е. не родственники Никострата, сына Смикра (по утверждению противников), а родственники Никострата, сына Трасимаха.
[27] Т. е. эти другие родственники.
[28] Т. е. Гагнон и Гагнотей.
[29] Т. е. по обычаю, урну с прахом Никострата доставленную на родину, в Афины.
[30] Гагнон и Гагнотей.
[31] «Одиннадцать» — коллегия из одиннадцати членов (в Афинах), которые ведали тюрьмами и исполнением смертных приговоров и обязаны были наблюдать за тем, чтобы граждане находились под надежной стражей, и др. Обычно считают, что здесь имеется в виду, что эти «Одиннадцать» были казнены (за небрежность), хотя и сомневаются в этом.

V. По делу о наследстве Дикеогена

*[1]
Содержание
Когда Дикеоген (II) скончался бездетным, имея четырех сестер, явился Проксен с завещанием, в котором Дикеоген, скончавшийся, сына его, Проксена, Дикеогена (III) усыновлял себе, оставляя ему третью часть своего состояния. После того как они таким вот образом поделили между собой все состояние, напоследок заявился сын Проксена Дикеоген (III), утверждая, что он усыновлен с оставлением ему всего состояния целиком, и выиграв дело, отобрал и две части сестер скончавшегося. Впоследствии сыновья сестер, в свою очередь, судившись с Дикеогеном(III), выиграли дело, и Дикеоген (III) обязался вернуть им две части чистыми и неприкосновенными, поручился же в этом Леохар. А теперь, так как Дикеоген (III) и Леохар отрицают принятое решение, дети сестер обвиняют по делу о двух частях - одного как обязавшегося, другого как поручившегося.
Положение это - предположение[2], поскольку те отрицают.
(1) Мы думали, граждане, что в нашем споре с Дикеогеном соглашения, принятые на суде, будут для нас действительными. Ведь так как Дикеоген отступился от двух частей наследства и представил поручителей[3] в том, что, конечно же, передаст нам эти части неоспариваемыми, мы отказались от наших взаимных обвинений. а поскольку, граждане, Дикеоген не выполняет того, на что дал согласие, мы судимся с Леохаром, ставшим поручителем за Дикеогена. Как мы и заявили при взаимной клятве с нашей стороны. (2) Зачитай же взаимную клятву с нашей стороны.

ВЗАИМНАЯ КЛЯТВА
Ну а что мы при взаимной клятве с нашей стороны заявили правду, знает вот этот Кефисодот[4], и мы представим вам свидетелей прежде всего в том, что Дикеоген[5] отступился от двух частей наследства в нашу пользу, затем в том, что Леохар выступил поручителем. Зачитай свидетельство.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(3) Свидетелей вы выслушали. Думаю, и сам Леохар не сможет сказать, что они засвидетельствовали неправду. Но, может быть, он станет утверждать, что и Дикеоген выполнил все, на что дал согласие, и сам он исполнил свои обязательства поручителя. Так вот, если он скажет это, то солжет и с легкостью будет изобличен. Ведь он[6] зачитает вам, сколько оставил после себя Дикеоген, сын Менексена[7], в наследстве и какое имущество он[8] получил.
<ОПИСЬ ИМУЩЕСТВА>
(4) Если они утверждают, что Дикеоген, наш дядя[9], при своей жизни не владел этим и при своей смерти не отказал нам это, пусть они докажут, если же - что и тот оставил после себя, и мы получили[10], пусть кто-нибудь засвидетельствует в поддержку им. Ведь в том, что Дикеоген[11] давал согласие передать нам две трети из того, что оставил после себя сын Менексена[12], мы представили свидетелей, а также в том, что Леохар поручился за его выполнение этого: из-за этого ведь мы и судимся, и это заявили мы при взаимной клятве с нашей стороны. Зачитай же взаимную клятву с нашей стороны.
ВЗАИМНАЯ КЛЯТВА
(5) Ну если бы, граждане, в этом только приходилось защищаться Леохару или Дикеогену, то сказанного мной было бы достаточно. Но поскольку они приготовились говорить о наследстве с самого начала, я хочу, чтобы вы и от меня узнали происшедшие дела, дабы вы, какое бы ни принимали решение, подали голос зная правду, а не введенные в заблюджение.
Дело в том, что у Менексена[13], нашего деда, сын родился один. Днкеоген[14], а дочерей - четыре, из которых одну взял в жены Полиарат[15], отец мой, другую Демокл из дема Фреаррии[16], третью Кефисофонт из дема Пеания[17], а четвертая была выдана замуж за Теопомпа, отца Кефисодота. (6) И Дикеоген[18], отплыв триерархом[19] "Парала"[20], погиб, сражаясь у Книда[21], а так как он умер бездетным, Проксен, отец вот этого Дикеогена[22]. представил завещание, поверив в которое наши отцы[23] поделили наследство. И с оставлением ему третьей части наследства Дикеоген вот этот[24] становился Дикеогену, сыну Менексена[25]. нашему дяде[26], усыновленным, а из остального каждая из дочерей Менексена[27] добилась присуждения себе своей части. В этом я представлю вам присутствовавших тогда свидетелей.
<СВИДЕТЕЛИ>
(7) После того как они поделили наследство, поклявшись не нарушать принятые соглашения, каждый в течение двенадцати лет владел тем, что ему досталось. И хотя во все это время суды действовали, никто из них не счел себя вправе сказать, что сделанное было сделано несправедливо, пока при постигшем полис бедствии и происшедшем перевороте Дикеоген вот этот[28], послушавшись Мелана, египтянина, которого слушался и во всем прочем, не стал оспаривать у нас все наследство, утверждая, что он усыновлен нашим дядей[29] с оставлением ему всего наследства целиком. (8) Мы-то считали, что он сошел с ума, так как думали, что тот же человек, то утверждающий, что он усыновлен с оставлением ему третьей части, то с оставлением ему всего наследства, никак не может показаться вам говорящим правду. Явившись же в суд и приводя гораздо более справедливые доказательства, мы оказались жертвой несправедливости не со стороны судей, а со стороны Мелана египтянина и его друзей, которые вследствие несчастий полиса считали, что для них самих появилась возможность и завладевать чужим имуществом, и свидетельствовать ложь в пользу друг друга, а благодаря таким их действиям судьи были введены в заблуждение. (9) И мы, став жертвами лжесвидетельства, потеряли свое имущество. Дело в том, что отец мой[30] вскоре после суда скончался, прежде чем начать преследование в судебном порядке тех из свидетелей, против которых выступил с обвинением. А Дикеоген[31], проведя тяжбу с нами, как ему было желательно, в тот же день прогнал с ее части дочь Кефисофонта из дема Пеания[32], бывшую племянницей Дикеогена, оставившего после себя имущество[33], отнял у ставшей женой Демокла[34] то, что Дикеоген, брат ее, отказал ей, отнял и у матери Кефисодота[35] и у него самого все[36]. (10) К тому же ведь он был вместе их[37] и опекуном, и правомочным, и судебным противником, и даже ни малейшей меры родственной близости ради они не нашли в нем жалости к себе, но, став сиротами, одинокими, бедными, начали нуждаться во всем, даже в ежедневно необходимом. Вот так их Дикеоген вот этот[38], ближайший по степени родства, опекая, он-то, который то, что отец их Теопомп[39] оставил им после себя, передал их врагам[40], а то, что дядя по матери[41] и дед[42] их отказали им, сам отнял у них до суда. (11) И что самое страшное из всего - купив дом их отцовский, когда они были детьми, и снеся его, он разбил себе сад при своем доме в городе. И получая восемьдесят мин дохода от сдачи внаем имущества Дикеогена[43], нашего дяди, он послал его племянника Кефисодота[44] со своим братом Гармодием[45] в Коринф[46] вместо сопровождающего[47], - до такого глумления и дерзости дошел он! И вдобавок к остальным его злочиниям он бранит и винит его[48] в том, что тот[49] носит войлочные башмаки и изношенный плащ, как будто бы это он терпит какую-то несправедливость, если Кефисодот носит войлочные башмаки, а не сам поступает несправедливо, отняв у него имущество и сделав его бедняком!
(12) Однако относительно этого пусть мною будет сказано столько, а я вернусь к тому, на чем остановился[50]. Дело в том, что Менексен, сын Кефисофонта[51], приходящийся двоюродным братом Кефисодоту вот этому и мне[52], и которому полагалась такая же часть наследства, сколько и мне, начал преследовать в судебном порядке засвидетельствовавших ложь против нас и против него и добился осуждения Ликона, которого и привлек первым к суду: он[53] засвидетельствовал, что данный Дикеоген [54] был усыновлен нашим дядей[55] с оставлением ему всего наследства. Засвидетельствовав же это, был осужден за лжесвидетельство. (13) А поскольку Дикеоген[56], граждане, уже не может вводить вас в заблуждение, он убеждает Менексена[57], действующего и от нашего имени и от своего, - о чем я со стыдом вынужден говорить из-за его[58] подлости: что поделать?! - чтобы он[59], получив обратно ту часть из наследства, которая ему доставалась, нас, от имени которых действовал, предал, а еще не осужденных из свидетелей оставил в покое! И мы, испытав всё это от друзей и от врагов, ничего не предпринимали[60]. А во всем этом я представлю вам свидетелей.
СВИДЕТЕЛИ
(19) Ну а Менексен, получив по заслугам за свои проделки, был обманут Дикеогеном[61]: оставив в покое свидетелей и предав нас, он не получил того, ради чего проделал все это. Оказавшись же жертвой несправедливости со стороны Дикеогена, он опять начал действовать с нами. А мы, считая, что Дикеогену уже не полагается иметь никакой части из наследства, поскольку свидетели были осуждены, оспаривали у него[62] все хозяйство по праву ближайшего родства[63]. И что и мы правильно решили, и Дикеогену уже не полагается никакой части наследства, я с легкостью докажу. (15) Два ведь завещания были представлены, одно - давно, а другое - много времени спустя: по давнему, которое представил Проксен, отец вот этого Дикеогена, он становился усыновленным нашему дяде[64] с оставлением ему третьей части наследства, а по тому, которое представил сам Дикеоген[65], - с оставлением ему всего хозяйства. Что касается того из этих двух завещаний, которое представил Проксен, то Дикеоген убедил судей, будто оно не настоящее[66], а что касается того, которое представил Дикеоген, то засвидетельствовавшие, что его оставил наш дядя[67], были осуждены за лжесвидетельство. (16) А поскольку оба эти завещания становились недействительными, и никакого другого не признавалось существующим, то по отказу никому не полагалось наследство, а по праву ближайшего родства - сестрам умершего Дикеогена, которыми и являются наши матери[68]. Поэтому мы и решили подать иск о наследстве по праву ближайшего родства, и подали иск каждый на свою часть. А когда мы собирались принести взаимную клятву с нашей стороны, Леохар вот этот выступил со свидетельствованием о том, что наследство не подлежит присуждению нам[69]. (17) Когда же мы выступили с обвинением против его свидетельства, то иск о вступлении в наследство был прекращен и начался суд по иску о лжесвидетельстве. После того как на суде мы сказали всё то, что и вот сейчас, а Леохар много сказал в ответ защищаясь, судьи вынесли решение, что Леохар засвидетельствовал ложь. Поскольку это стало ясно, когда были извлечены камешки для голосования, о том, о чем стал просить судей и нас Леохар, или о том, сколького нам можно было добиться тогда, не знаю, к чему говорить, а о том, к какому соглашению мы пришли, вот об этом послушайте. (18) Ведь так как мы принимали предложение архонта не подсчитывать камешки для голосования, а смешать их, Дикеоген[70] отступился от двух частей наследства в пользу сестер Дикеогена[71] и давал согласие передать нам эти части неоспариваемыми, и в этом поручался за него Леохар вот этот и давал согласие выполнить, не он один, но и Мнесиптолем из дема Плотня[72]. И в этом я представлю вам свидетелей.
СВИДЕТЕЛИ
(19) Так вот, хотя мы и претерпели это от Леохара и у нас оказалась возможность, поскольку мы добились осуждения его за лжесвидетельство, лишить его гражданских прав[73], мы не захотели этого, - нам вполне достаточно было, получив обратно свое имущество, избавиться от всего этого. Однако несмотря на то, что мы так повели себя по отношению к Леохару и Дикеогену, они обманули нас, граждане: ни Дикеоген не передал нам две части наследства, хотя дал на это согласие на суде, ни Леохар не признает, что поручился за него тогда. (20) Ну а если бы он поручался не перед судьями, которых было пятьсот, не перед окружающими, не знаю, что бы он стал делать[74]. Так вот, что они с совершенной очевидностью лгут, мы представили вам свидетелями присутствовавших, когда Дикеоген отступался от двух частей наследства и давал согласие передать их сестрам Дикеогена[75] неоспариваемыми, а Леохар поручался за него, относительно чего он дал согласие и выполнить. Мы просим и вас, граждане, если кто из вас как раз присутствовал тогда, вспомнить, правду ли мы говорим и помочь нам. (21) А то ведь, граждане, если Дикеоген говорит правду, какой нам толк в том, что мы выиграли дело, или какой ему ущерб в том, что он проиграл его? В самом деле, если он отступился только, как утверждает, от двух частей наследства, а не давал согласие передать их неоспариваемыми, какой ущерб терпел он отступаясь от того, от чего имел выручку? Ведь и до того, как он проиграл дело в суде, не он имел то, из-за чего мы судимся, а взявшие у него внаем и залогодержатели, которым он должен был бы вернуть выручку, для того чтобы вернуть нам наши части. (22) Потому-то мы и потребовали у него поручителей, не веря ему, что он выполнит то, на что дал согласие. И действительно, кроме двух домишек за городской стеной и шестидесяти плетров[76] земли на Равнине[77], мы ничего не получили обратно, <а все остальное находится> у принявших от него в залог и взявших у него внаем. Но мы не требуем отстранения от владения, опасаясь, как бы мы не были присуждены к денежному взысканию с нас. И действительно, мы, требуя от Микиона отстранения от владения баней, поскольку Дикеоген велел это и утверждал, что не подтвердит за тем[78] права владения ею, были присуждены к взысканию с нас сорока мин, из-за Дикеогена, граждане. (23) Ведь считая, что не может он подтвердить ничьего права владения чем бы то ни было из того, от чего он отступился в нашу пользу в суде, мы полагались на это, выступая против Микиона перед судьями, готовые ко всему, в случае если Дикеоген подтвердит за ним право владения баней, считая, что никак не может он поступить противоположно тому, на что дал согласие, не из-за чего-то иного, кроме как из-за поручителей, потому что они выступили таковыми перед нами. (24) Но Дикеоген, несмотря на то что отступился от этих частей, и сейчас признает, что отступился от них в нашу пользу, подтвердил за Микионом право владения баней. И я, несчастный, не только не получив чего-нибудь из наследства, но вдобавок и потеряв сорок мин, удалился, подвергшись такому издевательству Дикеогена. И в этом я представлю вам свидетелей.
СВИДЕТЕЛИ
(25) Это мы претерпели от Дикеогена, граждане. А поручившийся за него Леохар, виновник всех бедствий у нас, утверждает, что не поручался в том, о чем свидетельствуется против него, потому как в деле, записанном на суде, не содержится этого. Но мы, граждане, в спешке тогда на помосте для выступающих в суде, то-то записали, а в том-то взяли себе свидетелей, однако вот они то, что им выгодно из принятых тогда соглашений, признают действительным, даже если это не записано, а то, что невыгодно, не признают действительным, если это не записано. (26) Я-то, граждане, не удивляюсь, что они отрицают принятые соглашения: они ведь даже записанные не желают выполнять. А что мы говорим правду, мы представим и другое одно очевидное доказательство. Дело в том, что Дикеоген[79] выдал за Протархида из дема Потам[80] свою сестру[81] с сорока минами за ней, а в виде приданого передал ему доходный дом в Керамике[82]. А этой женщине, которую имеет женой Протархид, полагается такая же часть наследства, как и моей матери[83]. (27) Так вот, когда Дикеоген[84] отступился от двух частей наследства в пользу женщин, Леохар считал, что Протархид должен передать ему доходный дом, который имел в виде приданого, как выступившему поручителем ему, а ее часть наследства от имени своей жены получить от него. Но приняв доходный дом, ее часть[85] он не передал. И в этом я представлю вам свидетелем Протархида.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(28) А относительно восстановительных работ в бане и домов Дикеоген и раньше сказал, и сейчас, наверное, скажет, будто мы, дав согласие возместить эти издержки, не возместили их, и что поэтому он не может рассчитаться с заимодавцами и передать нам то, что должен. (29) но мы, граждане, на суде, когда обязывали его отступиться от этого, в виде возмещения ему за его общественные повинности[86] и за его издержки на дома оставили ему прибыли, - так решали судьи; а потом, не по принуждению, но по своей доброй воле дали ему во владение превосходный дом в городе, не входивший в его, третью, часть наследства, в возмещение за его издержки на восстановительные работы, который[87] он в возмещение пяти тысяч драхм передал филонику. (30) Дали же мы, не порядочность видя в Дикеогене, граждане, а выказывая, что мы не ставим имущество выше близких родственников, даже если они совершенно подлые. Да ведь и прежде, когда от нас стало зависеть отомстить Дикеогену и отнять го, что находилось у него, мы не захотели завладеть ничем из находящегося у него имущества, но нам вполне достаточно было только получить обратно наше имущество. Однако он, когда одержал верх над нами, то обобрал нас, как мог, и губит, словно мы враги, а не родственники. (31) Очевидное же доказательство и нашего образа действия, и его несправедливости мы представим веское. Дело в том, что когда должен был начаться суд по иску против Леохара, в месяце Маймактерионе[88], граждане, Леохар и Дикеоген считали, что мы должны передать дело на третейское решение[89], откладывая дело в суде. И мы, словно мы терпим мелкую несправедливость, уступили и передали дело на решение четырем третейским судьям, двух из которых привели мы, а двух - они. И перед ними мы дали согласие соблюдать то решение, какое они вынесут, и дали клятву. (32) И третейские судьи заявили, что если могут они не дав клятву примирить нас, то так и сделают, в противном же случае и сами дадут клятву и вынесут такое решение, какое считают справедливым. Расспрашивая нас неоднократно и узнав происшедшие дела, третейские судьи, те двое, которых я предложил, Диотим и Меланоп, готовы были и не дав клятву, и дав клятву вынести решение о том, что они признают наиболее правдивым на основании того, что говорилось. А те, которых предложил Леохар, заявили, что не вынесут решения. (33) Да ведь Диопит, другой из этих третейских судей[90], был свояком Леохару вот этому, а моим врагом и судебным противником по другому делу об обязательственных договорах. Демарат же, бывший вкупе с ним, Мнесиптолему, поручившемуся за Дикеогена вкупе с Леохаром, был братом. Они, конечно, не пожелали вынести решение, хотя взяли с нас клятву действительно соблюдать то решение, какое они вынесут. И в этом я представляю вам свидетелей.
СВИДЕТЕЛИ
(34) Разве не поразительно, что Леохар будет просить вас, граждане, вынести ему оправдательный приговор в том, в чем Диопит, его свояк, вынес ему обвинительный приговор? Или как это правильно для вас - отклонить то обвинение против Леохара, которое во всяком случае даже его близкие не отклонили? И вот, я прошу вас вынести обвинительный приговор Леохару, чтобы мы получили обратно то, что наши предки оставили нам, и мы имели не только их имена, но и имущество. А на собственность Леохара мы не заримся. (35) Что касается Дикеогена, граждане, то вы не должны ни испытывать к нему сострадания как к находящемуся в тяжелом положении и бедствующему, ни воздавать ему добром как сделавшему какое-то благое дело для полиса, потому что нет тут у него ни того, ни другого, как я покажу, граждане. Я докажу, что он и богатый и вместе с тем подлейший из людей и по отношению к полису, и по отношению к родственникам, и по отношению к друзьям. Он ведь, приняв от вас[91] это наследство, приносящее восемьдесят мин годового дохода от сдачи внаем, получая прибыль с него десять лет, и не признаёт, что нажил деньги, и не мог бы указать, на что израсходовал их, граждане. А стоит и вам рассчитать. (36) Он ведь, неся повинность по устройству хора для своей филы к празднованию Дионисий[92], был четвертым, а по устройству трагического хора и пляски пиррихистов[93] - последним: вынужденный исполнить лишь эти общественные повинности, он при таком большом доходе так плохо исполнил повинность по устройству хора! Ну а когда было назначено столько триерархов[94], он ни сам не стал триерархом, ни к другому не присоединилс [95] в такие тяжелые времена[96], другие же, владея меньшим состоянием, чем он получает доход от сдачи внаем, становятся триерархами[97]. (37) А между тем, граждане, не отец оставил ему это большое состояние, а вы дали ему своим голосованием[98], так что, даже если бы он не был гражданином, хотя бы из-за этого он обязан был оказывать услуги полису. А вот, когда было сделано столько взносов от всех граждан на войну и спасение полиса, Дикеоген вообще никакого не сделал, - разве только, когда был взят Лехей[99] он, позванный другим[100], пообещал среди народа триста драхм, меньше, чем критянин Клеоним[101], (38) и эго пообещал он, не внес, а в позорнейшей записи было выставлено его имя перед статуями героев-эпонимов[102], уведомляющей о том, что следующие лица, пообещав народу внести деньги на спасение полиса добровольно, не внесли их. Ну а стоит ли удивляться тому, граждане, что он обманул меня, одного, коли он с вами всеми, собравшимися вместе в народном собрании, проделал такое?! И в этом я представлю вам свидетелей.
СВИДЕТЕЛИ
(39) Для полиса вот так и столько исполнил общественных повинностей Дикеоген, хотя у него столько имущества, а по отношению к родственникам он таков, каким вы видите его, до того, что у одних из нас он отнял состояние, так как оказался более сильным, на других же ему было наплевать, что они идут в наемные работники из-за нужды в необходимом. А мать его все видели сидящей в святилище Илитии[103] и обвиняющей его в том, о чем я стыжусь говорить, он же, делая это, не стыдился. (40) Что касается близких людей, Мелану египтянину, которому был другом с отрочества, он, отказавшись вернуть те деньги, которые взял у него, стал злейшим врагом, а из остальных друзей его одни не получили обратно то, что дали ему взаймы, другие были обмануты и не получили того, что он пообещал им дать, если добьется присуждения ему наследства. (41) А ведь наши предки, граждане, владевшие этим и оставившие после себя, исполняли все повинности по устройству хоров, внесли на войну много денег вам и неукоснительно исполняли повинности по триерархии. И как свидетельства всего этого они сделали посвящения в святилищах на средства из того, что у них оставалось, в память о своих заслугах, как в святилище Диониса треножники, которые они получили, исполняя повинности по устройству хоров[104] и одерживая победы, так и в святилище Аполлона Пифийского[105], (42) а еще, посвятив на Акрополе первинки[106] многим богам от своего собственного достояния, украсили святилище медными и мраморными изваяниями. Сами же они погибли сражаясь за отечество: Дикеоген, сын Менексена[107], отец моего деда - стратегом[108], когда произошло сражение при Элевсине[109], Менексен, его сын[110] - филархом[111] при Спартоле[112] в Олинфии, Дикеоген, сын Менексена - триерархом "Парала" при Книде[113]. (43) Приняв его[114] хозяйство, Дикеоген[115], ты бесчинно и бесчестно загубил его и, обратив в деньги, сетуешь на бедность, - на что израсходовав их? Ясно ведь, что ни на полис, ни на друзей ты не истратился ничуть. Да и не разорился на содержании коней, так как никогда не приобретал коня ценой более, чем в три мины, и не издержался на содержании упряжек, поскольку и упряжки не приобретал мулов никогда при стольких своих землях и владениях. (44) Но ты и не выкупил никого у неприятелей. Но и те посвящения, которые Менексен[116] заказал за три таланта, однако погиб, не успев посвятить, ты не доставил в полис[117], но они до сих пор валяются в мастерских, и сам ты считал, что должен завладеть теми деньгами, которые отнюдь не полагались тебе, а богам не отдал те изваяния, которые становились принадлежащими им. (45) Так по какому же основанию будешь ты считать, что судьи должны вынести тебе оправдательный приговор, Дикеоген? Потому ли, что исполнил много общественных повинностей для полиса и, истратив много денег, преумножил этим величие полиса? Или потому, что триерархом учинил неприятелям много потерь и, сделав взносы на войну нуждающемуся отечеству, принес великую пользу? Но ничего этого тобой не содеяно. (46) Но потому, что доблестный воин? Но ты не принял участия в походе, когда разразилась такая большая и такая тяжкая война, в которой олинфяне и островитяне погибают за эту землю, сражаясь с неприятелями[118], а ты, Дикеоген, гражданин, даже не принял участия в походе. Но, может быть, благодаря предкам ты будешь считать, что должен иметь преимущество передо мной, потому что они убили тирана. Я-то их восхваляю, но ты, я считаю, не имеешь никакого отношения к их заслугам. (47) Прежде всего, ведь, ты выбрал вместо их славы обрести наше состояние и предпочел именоваться сыном Дикеогена, а не Гармодия, пренебрегши обедом в Пританее, презрев право на почетные места и освобождение от повинностей, что предоставлено их потомкам. Кроме того, Аристогитон тот и Гармодий не за их происхождение были почтены, а за их доблесть, к которой ты не имеешь никакого отношения, Дикеоген[119].


[1] В этом семействе было много членов с одинаковыми именами. У Дикеогена I был сын Менскссн I и дочь, которая стала женой Проксена. У Менексена I было четыре дочери и сын Дикеоген II (именно его наследство здесь оспаривается). У первой дочери Менексена I (и ее мужа Полиарата) был сын Менексен III (который выступает здесь). У третьей дочери Менексена I (и ее мужа Кефисофонта) был сын Менексен II и дочь. У дочери Дикеогена I и ее мужа Проксена было два сына: Гармодий и Дикеоген III (который как будто был усыновлен Дикеогеном II).
На основании исторических событий, упоминаемых в речи, эта речь датируется временем ок. 389 г. до н. э.
[2] См. прим. 4 к речи III.
[3] См. § 18.
[4] Кефисодот — сын Теопомпа и дочери Менексена I, сестры Дикеогена II. См. § 5.
[5] Дикеоген III.
[6] секретарь суда.
[7] Дикеоген II.
[8] «он» — Дикеоген III (сын Проксена, усыновленный Дикеогеном II, сыном Менексена).
[9] Дикеоген II.
[10] «что и тот… получили». Эта часть предложения неясна. Можно понимать и как «не оставил» и «не получили» (т. е. тоже зависит от μή φασι в начале предложения («утверждаете, что не»). Сперва они получили две части, а потом это у них было отнято.
[11] Дикеоген III.
[12] Дикеоген II.
[13] Менексен I.
[14] Дикеоген II.
[15] Отец Менексена III, который и выступает здесь с речью.
[16] Фреаррии — дем Аттики.
[17] Пеания — дем Аттики.
[18] Дикеоген II.
[19] Триерарх — богатый гражданин, исполняющий общественную повинность. Он должен был снарядить на свой счет для государства военный корабль, экипировать и содержать его, а также командовать им.
[20] «Парал» — один из двух государственных священных кораблей в Афинах, которые употреблялись в мирное время для исполнения священных или посольских миссий, а в военное время — для военных целей (для участия в морских сражениях).
[21] Книд — мыс и город в Карии, области на юго–западе Малой Азии (частью на материке, частью на острове, соединенном с материком). Данное сражение у Книда датируют концом 412 г. до н. э.
[22] Дикеогена III.
[23] «наши отцы» — Менексен III, выступающий с речью, судится в интересах себя и своих двоюродных братьев Менексена II и Кефисодота, отцы которых были женаты на сестрах Дикеогена II.
[24] Дикеоген III.
[25] Дикеогену II, сыну Менексена I.
[26] Дикеоген II — брат матери Менексена III.
[27] Менексена I.
[28] Дикеоген III. Здесь речь идет о событиях в конце Пелопоннесской войны (431-404 гг. до н. э.) между Спартой и Афинами, когда в 411 г. произошел олигархический переворот (против демократии). В 405 г. спартанцы при Эгоспотамах одержали полную победу над афинянами. Затем спартанцы установили в Афинах «тиранию Тридцати» с террористическим режимом. В 403 г. демократия была восстановлена.
[29] Т. е. Дикеогеном II.
[30] Полиарат.
[31] Дикеоген III.
[32] Пеания — дем Аттики.
[33] Кефисофонт муж третьей дочери Менексена I, сестры Дикеогена II, у которых был сын Менексен II и дочь.
[34] Т. е. у второй дочери Менексена I, сестры Дикеогена II. В английском издании Исея переводится (в самом переводе): у «бывшей жены (former wife) Демокла».
[35] Кефисодот — сын четвертой дочери Менексена I, сестры Дикеогена II, и ее мужа Теопомпа.
[36] П. Руссель отмечает, что оратор, по–видимому, намекает на отказы Дикеогена II своим сестрам (см. § 4 и § 10), однако в его первом завещании скорее всего оговаривалась только доля, причитавшаяся приемному сыну (Дикеогену III), в остальном же раздел производился по обычным правилам (Isée. Discours. P. 92. Nt. 1).
[37] Предполагают, что это мать Кефисодота (четвертая дочь Менексена I) и ее сестры. Неясно.
[38] Дикеоген III.
[39] Т. е. муж четвертой дочери Менексена I (сестры Дикеогена II), отец Кефисодота.
[40] Предположительно — кредиторам.
[41] Дикеоген II.
[42] Менексен I.
[43] Дикеогена II.
[44] Кефисодот был сыном сестры Дикеогена II и Теопомпа, ее мужа.
[45] Гармодий — брат Дикеогена III.
[46] Во время Коринфской войны (395-387 гг. до н. э.).
[47] Т. е. слуги (обычно раба).
[48] Кефисодота.
[49] Кефисодот, сын четвертой дочери Менексена I и Теопомпа.
[50] См. в конце § 9.
[51] Менексен II, сын третьей дочери Менексена I и Кефисофонта.
[52] «мне» — т. е. Менексену III, сыну старшей дочери Менексена I и Полиарата.
[53] «он» — Ликон.
[54] Дикеоген III.
[55] Дикеогеном II.
[56] Дикеоген III.
[57] Менексена II, сына третьей дочери Менексена I и Кефисофонта (т. е. двоюродного брата выступающего с речью Менексена III).
[58] Менексена II.
[59] Менексен II.
[60] Но см. § 14.
[61] Дикеогеном III.
[62] Дикеогена III.
[63] Т. е. не по завещанию.
[64] Дикеогену II.
[65] Дикеоген III.
[66] По–видимому, скорее он убедил, что есть другое завещание, более позднее.
[67] Дикеоген II.
[68] Матери Кефисодота, Менексена II и Менексена III.
[69] Т. е. Леохар свидетельствовал, что Дикеоген III был усыновлен его дядей Дикеогеном II по завещанию.
[70] Дикеоген III.
[71] Дикеогена II.
[72] Плотия — дем Аттики.
[73] ἀτιμῶσαι, т. е. подвергнуть его атимии (поражение в гражданских правах — частично или полностью).
[74] Предлагается конъектура: «что бы мы стали делать».
[75] Дикеогена II.
[76] Плетр — 0,095 га, ок. 13 акров.
[77] «Равнина» — Πεδίον. Афинская равнина на севере и северо–западе от Афин: верхняя долина реки Кефис.
[78] Микионом.
[79] Дикеоген II (?).
[80] Потам — дем Аттики.
[81] «свою сестру» — τὴν ἀδελφὴν τὴν έαυτοῦ - рукописное чтение. Здесь предполагается, что Протархид был вторым мужем второй дочери Менексена I (сестры Дикеогена II), которая прежде была женой Демокла (см. § 5 и § 9). Другие принимают конъектуру τὴν ἀδελφιδῆν τὴν Δικαιογένους («племянницу Дикеогена II) или τὴν τοῦ θείου (сестру дяди, Дикеогена II) или την Μενεξένου (сестру Менексена I, отца Дикеогена И) или τὴν ἀδελφιδῆν τὴν ἑαυτοῦ (свою племянницу). По другому мнению, речь идет о Дикеогене III, а женой этой должна быть или сестра Дикеогена II или единственная наследница этой сестры, следовательно, это бывшая жена Демокла или ее единственная дочь. Вопрос этот очень запутанный.
[82] Керамик — «Гончарный квартал», северо–западная часть Афин, разделенная на две части (загородная часть — внешний Керамик).
[83] Т. е. матери Менексена III — дочери Менексена I и сестре Дикеогена II.
[84] Дикеоген III.
[85] Т. е. наследства.
[86] итургии — т. е. в то время, когда Дикеоген III владел всем имуществом и оно было так велико, что он обязан был нести общественные повинности (а иначе он не был бы обязан).
[87] ом.
[88] Маймактерион — пятый месяц афинского календаря (= октябрь–ноябрь).
[89] Т. е. третейский суд.
[90] Т. е. из двух, предложенных противной стороной.
[91] «от вас» (т. е. по решению суда) — конъектура вместо рукописного «от нас».
[92] Дионисии — празднества в честь Диониса, бога вина и покровителя театра.
[93] Участники пиррихии (военной пляски). Обо всем этом (этих литургиях) см. Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Изд. 3е. Ч. 1. СПб., 1897. С. 295 слл.; Ч. 2. СПб., 1899. С. 136.
[94] О триерархах см. прим. 21 к § 6.
[95] С 405 г. до н. э. было разрешено двум гражданам совместно снаряжать корабль (до этого один гражданин исполнял эту повинность).
[96] В конце Пелопоннесской войны.
[97] Т. е. один гражданин, а не вдвоем.
[98] На самом деле это право дают законы, а судьи констатируют.
[99] Лехей — гавань Коринфа (в Пелопоннесе), захваченная спартанцами в 393 г. до н. э. Афиняне с другими союзниками выступили против спартанцев, но потерпели поражение.
[100] Т. е. гражданином.
[101] Т. е. Клеоним не был даже афинским гражданином.
[102] Герои–эпонимы — древние аттические герои, по именам которых названы десять аттических фил. Их статуи стояли на Агоре в Афинах.
[103] Илития — дочь Зевса и Геры, богиня родов, покровительницы рожениц.
[104] См. выше в прим. 95.
[105] Святилище Аполлона Пифийского — храм Аполлона в Дельфах.
[106] См. выше в прим. 95; Латышев. Очерк… Ч. 2. С. 47, 83 сл.
[107] Дикеоген II, сын Менексена I.
[108] Стратег — один из десяти стратегов (полководцев) в Афинах в военное время командовал вооруженными силами.
[109] Элевсин — см. прим. 21 к речи III. 22. Об этом сражении ничего не известно.
[110] Неясно. Был Менексен II, внук Менексена I, сын третьей дочери Менексена I и Кефисофонта.
[111] Филарх — командир конного корпуса.
[112] Спартол — город в области Олинфия на полуострове Халкидика на юге Македонии. Сражение произошло в 429 г. до н. э.
[113] См. выше § 6 с примечаниями.
[114] Дикеогена II.
[115] Дикеоген III.
[116] Менексен I. Но здесь сомневаются в этом, полагая, что текст может быть испорчен.
[117] Считают, что имеется в виду «на Акрополь» (Афин), т. е., по–видимому, эти мастерские были в Афинах.
[118] Предположительно, имеется в виду Коринфская война (см. выше, прим. 48) и что олинфяне (см. прим. 114), возможно, принимали участие в ней.
[119] Братом Дикеогена III был Гармодий (см. § 11). Но непонятно, какое отношение этот Гармодий имеет к знаменитым тираноубийцам Гармодию и Аристогитону? Гармодий и Аристогитон убили Гиппарха, сына тирана Писистрата, в 514 г. до н. э. Их потомкам (старшим представителям семей) были предоставлены почетные права, в частности бесплатное питание в Пританее (общественном здании, где заседали приданы, председательствующие) и др.

VI. По делу о наследстве Филоктемона

*[1]
Содержание
Сын Эвктемона Филоктемон, усыновивший Херестрата, сына одной из двух своих сестер и Фанострата, по завещанию, отданному на хранению Херею, мужу другой своей сестры, скончался еше при жизни своего отца, а потом, когда и тот[2] умер, Херестрат подал иск о вступлении в наследство по закону. А так как Андрокл выступил со свидетельствованием о том, что оно не подлежит присуждению, поскольку существует законнорожденный сын Эвктемона Антидор[3], Херестрат и те, кто с ним, выступили с обвинением против этого свидетельствования, утверждая, что и этот[4] и сестра его - незаконнорожденные, а закон прямо говорит, что у незаконнорожденного и незаконнорожденной нет права ближайшего родства.
Положение это - предположение[5]: дело в том, что неясно, усыновил ли себе Филоктемон Херестрата, и опять-таки неясно, законнорожденные ли Антидор и те, кто с ним[6].
(1) О моих, граждане, самых близких дружественных отношениях с Фаностратом[7] и Херестратом вот этим, думаю, многие из вас знают, а тем, кто не знает, я приведу достаточное очевидное доказательство: когда Фанострат[8] триерархом[9] отплывал в Сицилию[10], я хоть но прежнему своему отплытию и знал заранее обо всех грозящих опасностях, все же по их просьбе и отплыл с ним, и претерпел бедствия вместе с ним, и мы попали в плен к неприятелям. (2) Было бы, конечно, странно, если при заведомых опасностях я все же, находясь в близких отношениях с ними и считая их друзьями, шел на это, а сейчас не пытался бы выступить в защиту их, в зависимости от чего и вы подадите голос в соответствии с вашей присягой, и они добьются справедливости. Так я прошу вас оказать снисхождение и выслушать с благосклонностью: ведь тяжба эта не мелкая у них, а касается важнейших вещей.
(3) Дело в том, что Филоктемон из дема Кефисия[11] был другом Херестрату вот этому; отказав ему свое имущество и усыновив его, он скончался. А когда Херестрат подал иск о вступлении в наследство по закону[12], то, поскольку всякий желающий из афинян вправе оспорить его и, выступив перед вами по прямому судебному рассмотрению дела по существу[13], получить наследство, если из его речи будет ясно, что он имеет больше прав на него, (4) Андрокл вот этот выступил со свидетельствованием о том, что наследство это не подлежит присуждению, лишая его тем самым права оспаривания, а вас правомочности в том, кого следует установить наследником имущества Филоктемона, и он думает, что, обойдясь единым голосованием и единой тяжбой[14], он и представит братьями тому[15] людей нисколько не близких, и сам получит наследство, не подлежащее оспариванию, и станет правомочным[16] сестры того[17], и сделает завещание недействительным. (5) Много поразительного сказал в этом своем свидетельствовании Андрокл, но прежде всего я докажу вам само то, что он[18] сделал завещание и усыновил вот этого Херестрата. Дело в том, что, поскольку у Филоктемона от жены, с которой он жил в браке, не было никакого ребенка, а в начавшуюся войну[19] он подвергался опасностям, и участвуя в походах всадником, и часто отплывая триерархом, он решил завещать свое имущество, чтобы не оставить после себя дом безлюдным, если с ним что случится. (6) Так вот, два брата, которые были у него[20], оба скончались бездетными, а из двух его сестер, у одной, с которой жил в браке Херей, не было ребенка мужского пола, и не рождался, хотя она жила в браке много лет[21], а у другой, с которой жил в браке Фанострат вот этот, было два сына. Старшего из них, вот этого Херестрата, он усыновил. (7) И он написал так в завещании; если у него не родится ребенок от жены, то чтобы вот он унаследовал его имущество. И он отдал завещание на хранение своему зятю Херею, имевшему женой другую его сестру. И вам и само завещание будет зачитано, и присутствовавшие засвидетельствуют. Зачитай же.
ЗАВЕЩАНИЕ <СВИДЕТЕЛИ>
(8) Что он сделал завещание и на каких условиях усыновил вот его, вы выслушали, а что он был вправе поступить так, я, из чего, считаю, правильнее всего можно узнать о таких вещах, представлю вам этот самый закон. Зачитай же.
ЗАКОН
(9) Вот этот закон, граждане, установлен общим для всех, гласящий, что человек вправе завещать свое имущество, если у него нет законнорожденных детей мужского пола, если только завещать будет он не сойдя с ума или находясь в состоянии умопомешательства от старости или по какой-нибудь другой из причин в законе. А что ничему этому Филоктемон не был подвержен, я в немногих словах ясно покажу вам. Ведь если кто, и пока жил, проявлял себя таким гражданином, что почитаемый вами, удостаивался должностей, и скончался, сражаясь с неприятелями, то как кто-то может осмелиться сказать, что он находился не в здравом уме?!
(10) Так вот, что он сделал завещание и усыновил находясь в здравом уме, быв вправе, доказано вам, так что по этому вопросу доказано, что Андрокл засвидетельствовал ложь. А поскольку он в этом своем свидетельствовании еще и заявил, что вот этот есть законнорожденный сын Эвктемона, я докажу, что и это ложь. Ведь что у Эвктемона, граждане, отца Филоктемона, в действительности были сыновья Филоктемон, Эргамен и Гегемон, две дочери, мать их, с которой Эвктемон состоял в браке, дочь Миксиада из дема Кефисия[22], знают все близкие и члены фратрии и большинство членов дема, и они засвидетельствуют вам это. (11) Но что он вступил в брак с другой какой-то женщиной, от которой у него родились вот эти, вовсе никто не знает и не слыхал никогда при жизни Эвктемона. Ну а естественно считать, что это наиболее заслуживающие доверия свидетели, потому что близким положено знать такие вещи. Зови же их сперва и зачитай их свидетельства.

СВИДЕТЕЛЬСТВА
(12) Ну а еще я докажу, что и противники наши на деле засвидетельствовали вам это. Ведь когда происходило расследование перед архонтом и они внесли залог в обеспечение своего иска, от имени будто бы законнорожденных детей Эвктемона, то когда мы стали спрашивать, кто их мать и чья дочь она, они не могли указать, несмотря на то что мы выступили со свидетельствованием о том, что это дело не подлежит судебному рассмотрению, и архонт велел им ответить по закону. <Однако это поразительно> [23], граждане, - оспаривать будто бы от имени законнорожденных, и выступать со свидетельствованием о том, что дело это не подлежит судебному рассмотрению, а не мочь указать, кто была их мать, и никого близкого у них. (13) Но тогда, сославшись на то, что она с Лемноса[24], они добились отсрочки. А потом, явившись на расследование, они, даже прежде чем их спросили о чем-то, сразу же стали говорить, что мать - Каллиппа, а она - дочь Пистоксена, словно достаточно будет, если они приведут только имя Пистоксен. Когда же мы спросили, кто он такой и жив ли или нет, они заявили, что он погиб в Сицилии, участвуя в походе, оставив эту дочь у Эвктемона, а от нее, находившейся под его опекой, у него родились вот эти двое, - измышляя небылицу сверх бесстыдства, как я вам покажу на основании того прежде всего, что они сами ответили. (14) Ведь со времени военного похода, когда он отплыл в Сицилию, прошло уже пятьдесят два года, со времени архонта Аримнеста[25], а старшему из тех, которые, как они утверждают, происходят от Каллиппы и Эвктемона, еще не за двадцать. Так вот, если вычесть эти его годы из годов, прошедших после событий в Сицилии, то остается более тридцати лет, так что ни находиться под опекой не положено было Каллиппе, все еще, в ее-то тридцатилетием возрасте, ни быть незамужней и бездетной, но очень давно положено было ей жить в браке, помолвленной ли по закону, присужденной ли[26]. (15) Кроме того, ее неизбежно должны были знать близкие Эвктемона, а также слуги, если только, конечно, она жила в браке с ним или проживала столько времени в его доме. Ведь относительно таких вещей надо не только, чтобы на расследовании приводились имена, но и чтобы ясно было видно, что они вправду были, и чтобы они опровергались свидетельствами близких. (16) Так вот, когда мы велели указать, кто из близких Эвктемона знает, что эта Каллиппа жила с ним в браке, находилась под его опекой, и для доказательства подвергнуть допросу наших слуг[27], или, если кто-нибудь из слуг у них скажет, что знает это, передать их нам[28], ни взять не захотел, ни передать нам. Возьми же их ответ и наши свидетельства и поданные требования.
ОТВЕТ. СВИДЕТЕЛЬСТВА. ПОДАННЫЕ ТРЕБОВАНИЯ
(17) Так вот, они прибегнуть к такому средству отказались. А я вам покажу, и от кого те происходят, и каковы те, которые в своем свидетельствовании[29] заявили, что эго законнорожденные, и стараются представить их наследниками имущества Эвктемона. Может быть, неприятно Фанострату[30], граждане, что напасти Эвктемона разглашаются, однако немного по необходимости должно быть сказано, для того чтобы вам, когда вы будете знать правду, легче было подать голос за справедливое решение.
(18) Дело в том, что Эвктемон прожил девяносто шесть лег, наибольшую часть этого времени считался счастливым (ведь и состояние было у него не малое, и дети, и жена, и во всем прочем он достаточно преуспевал), но на старости лет на него нашла напасть, не мелкая, которая порушила всю его семью, сгубила много имущества и привела к раздору между ним и самыми его близкими. (19) А с чего и как все это произошло, я по возможности покороче ясно покажу. Была у него вольноотпущенница, граждане, которая управляла его доходным домом в Пирее[31] и содержала девок. Одну из них приобрела она, у которой имя было Алка[32], которую, думаю, и многие из вас знают. Эта самая алка, купленная, много лет пробыла в комнатке[33], а уже стареясь, она от этой комнатки отставляется, (20) с проживавшей же ею в этом доходном доме сожительствовал один вольноотпущенник, по имени дион, от которого, утверждала она, рождены вот эти; и дион содержал их, считая их своими. Впоследствии Дион, совершив наказуемое дело и опасаясь за себя, сбежал в Сикион[34]. А девку эту, Алку, Эвктемон ставит ведать доходным домом в Керамике[35], у Малых Ворот, где продается вино[36]. (21) Поселившись тут, она стала причиной многих зол, граждане. Дело в том, что Эвктемон, приходя за наемной платой каждый раз, много времени проводил в этом доходном доме, а иногда и ел с этой девкой, оставив и жену, и детей, и дом, в котором жил. Хотя жена его негодовала и сыновья, он не то что не унялся, но в конце концов окончательно стал проживать там и так стал настроен, то ли от зелий, то ли от болезни[37], то ли от чего другого, что дал ей[38] убедить себя в том, чтобы ввести старшего из ее двух детей в свою фратрию, дав ему свое имя. (22) Но так как ни сын его Филоктемон не давал ему на это своего согласия, ни члены фратрии не приняли, а жертва в честь стрижки[39] была убрана прочь с алтаря, Эвктемон, гневаясь на сына и желая досадить ему, помолвливается с сестрой Демократа из дема Афидна[40] с целью произвести от нее детей и ввести их в дом, если он не даст своего согласия на то, чтобы этот[41] был введен во фратрию. (23) Однако родные, зная, что от того[42], в таком-то его возрасте, уже не могут родиться дети, но могут оказаться каким-нибудь иным образом и это может привести к еще большим раздорам, стали убеждать, граждане, Филоктемона дозволить ввести во фратрию этого мальчика на тех условиях, которые ставил Эвктемон, дав ему одно имение. (24) И Филоктемон, с одной стороны, стыдясь за безрассудство отца, а с другой, затрудняясь, как ему быть со сложившимся бедствием, не стал возражать никак. А когда на все это было дано согласие и мальчик был введен во фратрию на этих условиях, Эвктемон расторг помолвку с той женщиной и тем самым доказал, что он не ради детей хотел вступить в брак, но для того чтобы вот его ввести во фратрию. (25) В самом деле, к чему ему было вступать в брак, Андрокл, если действительно вот они происходят от него и жены гражданки, как ты засвидетельствовал? Да кто, если это законнорожденные, мог бы воспрепятствовать
введению их во фратрию?! Или почему он ввел его во фратрию на определенных условиях, тогда как закон гласит, что все законнорожденные наследуют по равной доле отцовского имущества? (26) Или почему он старшего из двух детей ввел во фратрию на определенных условиях, а о младшем, уже родившемся, даже словом не обмолвился при жизни Филоктемона, ни перед ним самим, ни перед близкими? И это те, о которых ты теперь отчетливо засвидетельствовал, что они законнорожденные и наследники имущества Эвктемона! Ну а что все это, что я говорю, правда, зачитывай[43] эти свидетельства.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(27) Так вот, после этого Филоктемон триерархом[44] у Хиоса[45] погибает от рук неприятелей, а Эвктемон некоторое время спустя сказал своим зятьям, что хочет все, о чем договорился с сыном, записать и отдать на хранение. Фанострат должен был отплыть триерархом с Тимофеем[46], корабль у него снимался с якоря в Мунихии[47], его свояк Херей[48], отправлявшийся с ним, был тут. Эвктемон, взяв с собой кое-кого[49], пришел туда, где корабль снимался с якоря, и записав завещание с теми условиями, на которых он ввел во фратрию этого мальчика, с ними отдает на хранение Пифодору из дема Кефисия[50], своему близкому родственнику. (28) И что Эвктемон, граждане, проделывал это не как с законнорожденными, - как о них засвидетельствовал Андрокл, - даже само это служит достаточным очевидным доказательством: ведь своим природным сыновьям никто никому не записывает в завещании никакого отказа, потому что сам закон отдает сыну имущество отца и даже не дозволяет завещать, если у кого есть законнорожденные дети.
(29) Так как запись эта лежала на хранении почти два года и Херей уже скончался, они,
поддавшись этой девке[51] и видя, что хозяйство пропадает, видя старость и безрассудство Эвктемона, что было им вполне на руку, сообща начинают наступление. (30) И прежде всего они убеждают Эвктемона отменить завещание как непригодное для этих мальчиков: ведь правомочным видимого имущества[52] после кончины Эвктемона не будет никто другой, кроме как его дочери и родившиеся от них; если же он, продав кое-что из своего имущества, оставит после себя деньги, то они наверняка достанутся вот им. (31) Выслушав, Эвктемон тотчас же стал требовать у Пифодора эту запись и вызвал его предстать для предъявления ее. Когда тот предстал перед архонтом, он говорил, что хочет потребовать назад свое завещание. (32) Поскольку Пифодор давал ему и присутствовавшему Фанострату свое согласие на отмену его, но так как у Херея, вместе отдавшего его ему на хранение, была одна дочь, то он считал, что его можно отменить только после того, как будет назначен правомочный ее, и архонт так решал, Эвктемон, условившись перед архонтом и его товарищами[53] и взяв себе много свидетелей в том, что его завещание уже не лежит на хранении, удалился прочь. (33) И за очень короткое время они (ради чего они и убедили его отменить завещание) продают землю в Атмоне[54] за семьдесят пять мин Антифану, баню в Серангии[55] за три тысячи драхм Аристолоху, дом в городе[56], заложенный за сорок четыре мины, он продал иерофанту[57]. Кроме того, он продал[58] коз вместе с козопасом за тринадцать мин, две упряжки мулов, одну за восемь мин, другую за пятьсот пятьдесят драхм, и всех ремесленников[59], сколько их было у него. (34) Всего получается более, чем три таланта, за все то, что было продано очень поспешно после кончины Филоктемона. И что все то, что я говорю, правда, по каждому из моих утверждений перед вами я прежде всего зову свидетелей.
<СВИДЕТЕЛИ>
(35) Так вот, во всем этом обстояло таким образом. А что касается всего остального, они сразу же замыслили коварство и провернули совершенно поразительное дело, на котором стоит заострить внимание. Видя, что Эвктемон совсем ослабел от старости и даже не может встать с постели, они стали думать о том, чтобы и после его кончины состояние его было в их распоряжении. (36) И что они делают? Они записывают двух этих мальчиков у архонта как усыновленных сыновьям Эвктемона, уже скончавшимся[60], записав самих себя опекунами, и просили архонта дозволить сдавать внаем хозяйство их как сирот, для того чтобы под их именами то-то было сдано внаем из состояния, а то-то послужило закладами и были установлены надписи, объявляющие, что данное имущество заложено в обеспечение[61] еще при жизни Эвктемона, сами же они, став сдающими внаем, получали доходы. (37) И как только состоялось ближайшее заседание суда, архонт стал объявлять об этом через глашатая, а они стали брать внаем. Но некоторые присутствовавшие сообщают близким об их коварном замысле, и те, явившись, разъясняют судьям дело, и тогда судьи проголосовали поднятием рук против того, чтобы эти хозяйства сдавать внаем. А если бы то осталось неизвестно, все состояние целиком уже пропало бы. Зови же присутствовавших свидетелей.
СВИДЕТЕЛИ
(38) Так вот, до того, как вот они свели знакомство с этой девкой[62] и вместе с ней замыслили коварство против Эвктемона, Эвктемон вместе с сыном Филоктемоном[63] владел таким большим состоянием, что и тот, и другой исполняли для вас самые тяжелые общественные повинности, и ничего из основного имущества не было продано, и из доходов откладывали, так что постоянно что-то наживали, а после того, как Филоктемон скончался, так распорядились состоянием, что от основного имущества не осталось и половины, и все доходы целиком исчезли. (39) И даже этого расхищения им оказалось недостаточно, граждане, напротив, после того, как и Эвктемон скончался, они дошли до такой наглости, что, пока покойник лежал в доме, они держали под запором слуг, чтобы никто не сообщил о том ни обеим дочерям, ни жене его, ни кому бы то ни было из близких, а вещи из дому унесли вместе с этой девкой[64] в смежный дом, в котором жил, снимая его, один из сих, тот самый Антидор. (40) И даже когда, узнав от других, пришли дочери его и жена, даже тогда они не позволяли им войти и заперли перед ними дверь, утверждая, что им не положено хоронить Эвктемона, и они могли войти лишь с трудом, на закате солнца. (41) А войдя, они увидели покойника лежащим в доме второй день, как сказали слуги, и увидели, что все вещи целиком унесены из дому ими. Так вот, женщины, как это было естественно, были заняты покойным, а вот они[65] тут же указали своим сопровождавшим на положение в доме и прежде всего стали спрашивать слуг в их присутствии, куда девались вещи. (42) Хотя те говорили, что это вот эти унесли их в соседний дом, и они требовали немедленно произвести обыск по закону[66] и требовали выдать слуг[67], отнесших вещи, эти не захотели сделать ничего справедливого. И что я говорю правду, возьми вот это и зачитай.
<СВИДЕТЕЛЬСТВА>
(43) И вот, унеся столько вещей из дома, имея выручку от столько проданного состояния, а еще расхитив доходы, поступившие за то время, они думают, что станут правомочными и всего остального. И они дошли до такого бесстыдства, что, не осмелившись выступить по прямому судебному рассмотрению дела по существу, стали выступать со свидетельствованием о том, что это дело не подлежит судебному рассмотрению, в защиту будто бы законнорожденных, заявляя ложь и вместе с тем противоположное тому, что сами же проделали: (44) те, которые у архонта записали их как сыновей - одного как сына Филоктемона[68], другого как сына Эргамена, - теперь в этом своем свидетельствовании заявили, что это сыновья Эвктемона! А между тем, даже будь они законнорожденными, но усыновленными, как эти утверждали, даже и так нельзя им было быть сыновьями Эвктемона: ведь закон не дозволяет усыновленному вернуться в прежнюю семью, если он не оставит после себя законнорожденного сына в оставленной семье. Так что и на основании того, что сами они проделали, с необходимостью вытекает, что это свидетельство ложное. (45) И если бы тогда им удалось взять внаем хозяйства, то вот им уже нельзя было бы оспаривать. Однако, поскольку судьи проголосовали поднятием рук против них, решив, что им ничего не полагается, они и оспаривать не посмели, но по своей предельной наглости засвидетельствовали, что вот эти - наследники, эти, против которых вы проголосовали!
(46) А еще поглядите на наглость и бесстыдство самого свидетеля, который, с одной стороны, иском потребовал себе в жены дочь Эвктемона[69] как дочь-наследницу и [пятую] часть[70] самого наследства Эвктемона как подлежащую присуждению[71], а с другой стороны засвидетельствовал, что есть законнорожденный сын Эвктемона[72]. Ну как же он не с ясностью изобличает сам себя в том, что засвидетельствовал ложь?! Ведь, конечно, если бы был законнорожденный сын у Эвктемона, то дочь его не была бы дочерью-наследницей и наследство не подлежало бы присуждению. Так вот, что он подал эти иски о вступлении в наследство, он[73] зачитает вам свидетельства.
<СВИДЕТЕЛЬСТВА>
(47) Стало быть, получилось противное тому, что написано в законе: ведь там содержится, что у незаконнорожденного и у незаконнорожденной нет права ближайшего родства ни в священном, ни в мирском, со времени архонта Эвклида[74], а Андрокл и Антидор думают, что должны, отняв у законнорожденных дочерей Эвктемона и их детей, владеть и хозяйством Эвктемона и хозяйством[75] Филоктемона. (48) И эта[76] помутившая рассудок Эвктемона и завладевшая многим так заносится, твердо полагаясь на них, что не считается не только с близкими Эвктемона, но и со всем полисом. А выслушав об одном только показательном случае, вы легко узнаете о ее противозаконном образе действий. Возьми же этот закон.
<ЗАКОН>
(49) Этот вот записанный закон, граждане, столь свято чтимый и благочестивый вы установили, придавая большое значение тому, чтобы благочестиво относились и к этим Двум богиням[77] и к остальным богам. А мать вот их[78], всеми признаваемая рабыней и все время живущей так позорно, (50) что ей ни входить внутрь храма нельзя было, ни видеть ничего из ТОГО, что происходило внутри, во время жертвоприношения этим Двум богиням посмела сопровождать шествие, войти в храм и увидеть то, что ей было воспрещено. А что я говорю правду, вы узнаете из решений голосованием, которые принял Совет, по вопросу о ней. Возьми это решение.
РЕШЕНИЕ
(51) Так вот, надо рассудить, граждане, должен ли быть наследником имущества Филоктемона, ходить на его могилу, чтобы совершать возлияния и приносить заупокойные жертвы, тот, кто происходит от нее, или тот, кто происходит от его сестры, вот он[79], которого он сам[80] усыновил, и должна ли сестра Филоктемона, которая жила в браке с Хереем, а сейчас вдовствует, стать зависимой от их решения либо выдать ее замуж за кого хотят, либо оставить ее стариться, или как законнорожденная присужденная вами жить в браке с тем, с кем вы решите. (52) Дело в том, что ваше голосование касается этих вопросов сейчас: ведь этим их свидетельствованием о том, что дело это не подлежит судебному рассмотрению, они могут добиться того, чтобы вот им[81] угрожала опасность относительно этих вопросов, а сами они, даже если сейчас потерпят неудачу в тяжбе, но будет принято решение, что наследство подлежит присуждению, могли, подав встречный иск, дважды вести тяжбу по тем же самым вопросам. А между тем, если Филоктемон сделал завещание, тогда как был не вправе, то следовало выступать со свидетельствованием именно об этом, что тот[82] был неправомочен усыновить себе вот его, если же тот был вправе сделать завещание, но он оспаривает, утверждая, что тот ни отказа не сделал, ни завещания, то следовало не свидетельствованием препятствовать, а выступать по прямому судебному рассмотрению дела по существу. (53) Ну а каким образом можно с большей очевидностью изобличать кого-то в том, что он засвидетельствовал ложь, как не спросив его: "Андрокл, откуда ты знаешь, что Филоктемон ни завещания не сделал, ни Херестрата не усыновил?" Ведь при чем кто присутствовал, справедливо, граждане, чтобы он свидетельствовал о том, а при чем не присутствовал, но слышал от кого-то, то чтобы свидетельствовал о слухе. (54) Ты же, не присутствовав, с определенностью засвидетельствовал, что Филоктемон не сделал завещания, а скончался бездетным. Да откуда же ему знать, граждане? Ведь это как если бы он стал утверждать, будто знает, и не присутствовав, всё, что вы все делаете. Этого-то, конечно, он не скажет, при всей своей наглости, будто присутствовал при всем и знает все, что Филоктемон проделал в своей жизни. (55) Ведь тот считал его своим самым злейшим врагом и из-за его подлости вообще, и потому, что он единственный из родственников вместе с той самой Алкой вкупе вот с этим[83] и прочими замыслив коварство против имущества Эвктемона, проделал все то, что я вам показал.
(56) А более всего заслуживает возмущения, когда они злоупотребляют именем Эвктемона, вот его[84] деда. Ведь если, как они говорят, Филоктемон был не вправе сделать завещание, а наследство это - Эвктемона, кто же имеет больше права наследовать имущество Эвктемона, его дочери, всеми признаваемые законнорожденными, и мы[85], рожденные от них, или нисколько не близкие? (57) Они[86] не только нами изобличаются, но и по всему тому, что сами эти опекуны[87] проделали. Вот это-то я прошу вас и умоляю твердо помнить, граждане, то, что немного раньше я показал вам, что Андрокл вот этот, с одной стороны, утверждает, что он опекун их как законнорожденных сыновей Эвктемона, а с другой стороны, сам подал иск о своем вступлении в наследство Эвктемона и потребовал себе в жены дочь его как дочь-наследницу. (58) И все это засвидетельствовано вам. Да как же это не поразительно, граждане, клянусь Олимпийскими богами, что если дети законнорожденные, опекун подает иск о своем вступлении в наследство Эвктемона и требует себе в жены дочь его как подлежащую присуждению, а если они незаконнорожденные, теперь выступает со свидетельствованием, что они законнорожденные?! Ведь все это противоречит одно другому. Так что он не только нами изобличается в том, что засвидетельствовал ложь, но и по тому, что сам делает. (59) И никто ведь не выступает со свидетельствованием о том, что это наследство не подлежит присуждению ему, но ему можно было выступать по прямому судебному рассмотрению дела по существу, а он всех лишает права оспаривания. И с определенностью засвидетельствовав, что эти дети законнорожденные, он думает, что для вас достаточно будет отступлений в речи, если же и не попытается доказывать это или даже немного коснется кое-чего, а нас будет громогласно поносить и говорить, будто вот они богатые, а сам он бедный, то благодаря этому будет решено, что эти дети законнорожденные. (60) А из состояния вот их, граждане, на полис расходуется больше, чем на них самих. И Фаносграт[88] был триерархом[89] семь раз уже, исполнил все общественные повинности и одержал больше всего побед[90], а вот этот Херестрат, еще такой молодой, был триерархом, хорегом по устройству трагического хора, гимнасиархом по устройству состязания в пробеге с факелами[91], и все взносы[92] делали тот и другой в числе трехсот граждан. И до сих пор - двое, а теперь и вот этот младший[93] - хорег по устройству трагического хора, внесен в список трехсот граждан и делает взносы. (61) Так что не им стоит завидовать, а скорее, клянусь Зевсом и Аполлоном, вот им[94], если они получат то, что не полагается им. Ведь если вот он[95] добьется присуждения ему наследства Филоктемона, то он будет ведать им для вас, исполняя назначаемые общественные повинности, как и сейчас, и даже еще больше, а если они получат его, то, размотав его, они будут строить козни другим.
(62) Итак, я прошу вас, граждане, для того чтобы вы не были введены в заблуждение, заострить внимание на этом свидетельствовании о том, что дело это не подлежит судебному рассмотрению, свидетельствовании, относительно которого вы будете подавать голос, и в связи с этим свидетельствованием велите ему выступать с защитой, как и мы выступим с обвинением. В этом свидетельствовании написано, что Филоктемон ни отказа не сделал, ни завещания. Доказано, что это ложь. Ведь присутствовавшие свидетельствуют, [что тот и сделал отказ, и сделал завещание]. (63) Что еще? Что Филоктемон скончался бездетным. Да как же бездетным был тот, кто, усыновив себе своего племянника, оставил после себя его, которому закон дает такое же право наследования, как и родившимся от него? И в законе с определенностью написано, что если потом у усыновившего родятся дети, то и эти, и те имеют ту и другую часть[96] состояния и наследуют равным образом[97]. (64) Так вот, что вот эти дети законнорожденные, пусть он[98] будет доказывать это самое, как доказывал бы каждый из вас. Ведь не в том случае, если он назовет имя матери, они законнорожденные, а в том случае, если будет доказывать, что говорит правду, представляя родственников, знающих, что она жила в браке с Эвктемоном, членов дема и членов фратрии, если они когда-нибудь что-нибудь слышали или знают, что Эвкгемон исполнил от ее имени общественную повинность[99], а еще - где она похоронена, в какой могиле, (65) кто видел Эвктемона совершавшим установленные обряды, а еще, куда ходят ее дети приносить заупокойные жертвы и совершать возлияния, и кто видел это из граждан или из слуг Эвктемона. Вот эти все улики служат доказательством, а не поношение! И если вы велите, чтобы относительно самого того, с чем он выступил в этом своем свидетельствовании, он приводил доказательства, то и вы подадите голос правый и в соответствии с законом, и вот они добьются справедливости.


[1] Названием речи должно было быть «Против Андрокла, обвинение в лжесвидетельстве». В этом и состоит содержание этой речи. Филоктемон, сын Эвктемона, бездетный, усыновил своего племянника Херестрата (сына своей сестры, мужем которой был Фанострат, т. е. отец Херестрата). Филоктемон, затем Эвктемон скончались. Херестрат как усыновленный по завещанию вступить во владение наследством мог только по решению суда. Но он выступил с этим иском после смерти Эвктемона. Здесь много неясного. Родственники Эвктемона Андрокл и Антидор стали оспаривать наследство Эвктемона и Филоктемона, которым, по–видимому, Эвктемон и Филоктемон владели совместно. Андрокл выступил с диамартирией (т. е. свидетельствованием о том, что это дело не подлежит судебному рассмотрению), так как утверждал, что Херестрат не был усыновлен Филоктемоном. Тогда Херестрат выступил с обвинением Андрокла в лжесвидетельстве.
С речью в защиту Херестрата выступает близкий человек семьи Херестрата, т. е. в качестве синегора — см. в прим. 1 к речи IV. По–видимому, сперва выступил сам Херестрат и попросил разрешения у суда выступить этому синегору.
По упоминаемым в речи историческим событиям речь эту датируют 364 г. до н. э. Считают, что Херестрат проиграл дело, поскольку обнаружена посвятительная надпись, которая датируется серединой IV в. до н. э., где в числе посвятителей упоминается «Херестрат, сын Фанострата», тогда как если бы он выиграл дело, т. е. был признан как усыновленный Филоктемоном, то он должен был именоваться «Херестрат, сын Филоктемона». См. Придик А. М. Шестая речь Исея. Исследования в области аттической генеалогии и аттического гражданского права // Ученые записка Императорского Юрьевского университета. 1902. № 4. С. 1-128; Ха 5. С. 129-256; № 6. С. 257-356.
[2] «тот» — т. е. отец, Эвктемон.
[3] «Антидор» — отмечают, что это ошибка (а дальше говорится еще о его сестре). В действительности было два сына Эвктемона (см. § 39 и § 47), но о сестре нигде не упоминается.
[4] «этот» — т. е. Антидор.
[5] См. прим. 4 к речи III.
[6] Т. е. сестра его (точнее — брат его).
[7] Фанострат — отец Херестрата.
[8] «Фанострат» — конъектура (не всеми принятая) вместо рукописного «Херестрат», так как Херестрат был слишком молод, чтобы участвовать в этой экспедиции.
[9] «триерархом»: см. прим. 21 к речи V, § 6.
[10] Считают, что имеется в виду известная афинская экспедиция в Сицилию в 415-413 гг. до н. э.
[11] Кефисия — дем Аттики.
[12] Усыновленный по завещанию, т. е. после смерти усыновителя, должен был, чтобы получить наследство, добиться решения суда об этом. Усыновленный при жизни усыновителя мог добиться этого без обращения в суд.
[13] «прямому… существу» — ἐυθυδιϰίᾳ.
[14] «единым… единой» — т. е. нераздельным, нераздельной, в один прием (каждое дело в суде должно было разбираться по отдельности).
[15] «тому» — Филоктемону.
[16] «правомочным» — κύριος («господин»),
[17] «того» — Филоктемона.
[18] «он» — Филоктемон.
[19] Коринфская война (394-386 гг. до н. э.) или Фиванская война (378-371 гг. до н. э.).
[20] У Филоктемона.
[21] У нее была дочь (см. § 32).
[22] Кефисия — см. прим. 11.
[23] В тексте лакуна, так заполняется издателями.
[24] Лемнос — греческий остров в северной части Эгейского моря, к западу от побережья Малой Азии.
[25] Аримнест — архонт 416/415 г. до н. э. Сицилийская экспедиция была в 415 г. до н. э. Следовательно, дата этой речи — 364 г. до н. э.
[26] Брачный возраст для женщин наступал в пятнадцать лет. Дочери–наследницы должны были присуждаться по суду мужу (ближайшему родственнику).
[27] «слуг» — т. е. рабов. Показания, свидетельства рабов принимались только с допросом их под пыткой.
[28] Т. е. для допроса под пыткой.
[29] В диамартирии.
[30] Фанострат — родной отец Херестрата, усыновленного Филоктемоном. Выступающий с речью синегор говорит в защиту Херестрата, оспаривающего наследство Филоктемона.
[31] Здесь, по–видимому, публичный дом (?). Пирей — дем и приморский город в этом деме, порт Афин.
[32] Или: Алкё.
[33] «в комнатке» — т. е. в номере (публичного дома).
[34] Сикион — город на северо–востоке Пелопоннеса.
[35] Керамик — см. прим. 84 к речи V, § 26.
[36] Указанные здесь объекты в Керамике обнаружены археологическими раскопками, идентифицированы и датированы приблизительно соответственно с датами в этой речи. См. Lind Н. Ein Hetärenhaus am Heiligen Tor? Der Athener Bau Z und die bei Isaios (6, 20 f.) erwähnte Synoikia Euktemons // Museum Helveticum. Basel, 1988. Vol. 45. Fase. 3. S. 158-169.
[37] «болезни» — т. е. умственного расстройства.
[38] «ей» — Алке.
[39] «жертва в честь стрижки» — τὸ κούρειον. Это слово производят не от κοῦρος (мальчик, молодой человек, юноша, сын), а от κείρω (стричь), κουρά (стрижка). Древний обычай, когда в пору стрижки овец приносили жертву Зевсу (овцу или козу из своего стада). В Афинах, когда сын достигал 18 лет, отец вводил его в свою фратрию, и тогда совершалось это жертвоприношение (мальчики в это время были острижены и вместе с жертвой, овцой или козой, на алтарь возлагались и остриженные волосы мальчика). Затем, если члены фратрии соглашались (путем голосования) принять его во фратрию, то мальчик вносился в гражданские списки фратрии и дема. Если члены фратрии голосовали против этого, то мальчик не принимался во фратрию и не вносился в списки. Убрать прочь с алтаря жертву означало протестовать против принятия мальчика во фратрию. По всей видимости, это сделал Филоктемон. Жертвоприношение совершалось в третий день праздника Апатурий (в октябре–ноябре). Этот день назывался κουρεώτις. См. Labarbe J. L’âge correspondant au sacrifice du κούρειον et les données historiques du sixième discours d’Isée // Bulletin de la Classe des Lettres de l’Académie royale de Belgique. 1953. 39. P. 358-394.
[40] Афидна — дем Аттики.
[41] «этот» — сын Алки.
[42] «того» — Эвктемона.
[43] Обращение к секретарю суда.
[44] См. прим. 21 к речи V, § 6.
[45] Хиос — греческий остров у западного побережья Малой Азии. Об этом сражении ничего неизвестно. Предположительно — 376 г. до н. э.
[46] Тимофей — афинский полководец и флотоводец. Эту экспедицию под командованием Тимофея датируют 375 или 373 г. до н. э.
[47] Мунихия — один из портов Афин на полуострове близ Афин.
[48] Херей — зять Эвктемона (муж другой дочери Эвктемона). Фанострат был мужем другой дочери Эвктемона, отцом Херестрата.
[49] Т. е. в качестве свидетелей.
[50] Кефисия — дем Аттики.
[51] «девке» — τῇ ἀνθρώπῳ, т. е. Алке. Этим словом («человек» в женском роде) часто называли рабынь (т. е. здесь имеется в виду Алка).
[52] «видимого имущества» — τῆς φανεϱᾶς οὺσίας (в противоположность ἀφανὴς οὐσία, «невидимое имущество»). Видимое имущество — недвижимость; невидимое имущество — вещи, рабы, утварь и т. п. Но древние нечетко разделяли эти понятия.
[53] Т. е. товарищами архонта.
[54] Атмон (или Атмония) — дем недалеко к северо–востоку от Афин.
[55] Серангия — развалины этой бани открыты около Мунихии (см. прим. 47).
[56] Т. е. в Афинах.
[57] Иерофант — верховный жрец Элевсинских мистерий. «Продал» — ἀπέλυσε. Предположительно, здесь имеется в виду сделка πϱᾶσις ἐπὶ λύσει (продажа имущества с правом выкупа) (?), т. е. Эвктемон реализовал заложенное имущество.
[58] Здесь: ἀπέδοτο.
[59] Т. е. рабов–ремесленников.
[60] До смерти Филоктемона, сына Эвктемона, скончались два других сына Эвктемона (братья Филоктемона). По всей видимости, не сами сыновья Эвктемона усыновили их, а они были назначены ближайшими родственниками в качестве усыновленных после смерти сыновей Эвктемона (Гегемона и Эргамена?), как это бывало, когда у кого–то не оставалось наследников мужского пола и они при жизни не усыновили никого и не оставили по этому поводу завещания (?).
[61] «надписи… обеспечение» — ὅϱοι.
[62] См. выше прим. 51.
[63] Имена Эвктемона и Филоктемона происходят от корня κτα/κτη (глагола κτάομαι, приобретать), т. е. можно перевести «Благоприобретающий» и «Любящий приобретать».
[64] См. выше прим. 51.
[65] «они» — здесь: обвинители (Херестрат и те, кто с ним), за которых говорит выступающий.
[66] Закон давал право на обыск, когда подозревали укрывательство краденого. Никто не имел права препятствовать этому (за препятствие полагался штраф в двойном размере оценки украденного).
[67] «слуг» — т. е. рабов. А именно для допроса их под пыткой, как и полагалось.
[68] Вместо «Филоктемона» предлагается конъектура «Гегемона» (другого брата Филоктемона и Эргамена). Филоктемон фигурирует как усыновитель Херестрата, оспаривающего наследство в суде.
[69] «дочь Эвктемона» — вдова Херея (см. § 51).
[70] «[пятую] часть» — рукописное чтение; но это чтение считают испорченным. Удовлетворительного исправления нет (т. е. почему именно «пятую» часть?).
[71] Дочь–наследница (эпиклера) должна была быть выдана замуж за ближайшего родственника по присуждению суда.
[72] Т. е. наследство получал законнорожденный сын, а не дочь, которая при наличии брата не могла быть дочерью–наследницей.
[73] «он» — секретарь суда.
[74] Эвклид — архонт 403/402 г. до н. э. По закону Перикла 451/450 г. до н. э. незаконнорожденные граждане были лишены этих прав, но с конца Пелопоннесской войны (431-404 гг. до н. э.) к этому относились терпимее. Самому Периклу пришлось просить народ о признании законными его незаконнорожденных сыновей.
[75] У Эвктемона и его сына Филоктемона было одно общее хозяйство, нераздельное.
[76] «эта» — т. е. Алка.
[77] Две богини — Деметра и ее дочь Персефона, которым был посвящен праздник Тесмофорий. Обо всем этом см. Латышев. Очерк… Ч. 2. С. 140 сл.
[78] «мать их» — т. е. Алка.
[79] «вот он» — Херестрат.
[80] «он сам» — Филоктемон.
[81] «вот им» — т. е. Херею и тем, кто с ним.
[82] «тот» — т. е. Филоктемон.
[83] «этим» — т. е. Антидором.
[84] «его» — т. е. Херестрата, который был сыном дочери Эвктемона.
[85] «мы» — выступающий здесь в защиту Херестрата друг в запальчивости отождествляет себя с Херестратом и его братом.
[86] «они» — т. е. сыновья Алки.
[87] «опекуны» — т. е. Андрокл и Антидор.
[88] Фанострат — отец (родной) Херестрата.
[89] «триерархом» — см. прим. 21 к речи V, § 6
[90] «побед» — т. е., по всей видимости, в проводимых состязаниях.
[91] Об этих повинностях см. прим. 95 к речи V, § 36.
[92] «взносы» — εὶσφορὰς, чрезвычайные взносы на военные нужды, которые вносили триста из наиболее богатых граждан.
[93] «младший» — т. е. брат Херестрата.
[94] «вот им» — т. е. противникам.
[95] «вот он» — т. е. Херестрат.
[96] «ту и другую часть» — τὸ μέρος ἑκάτερον; по–видимому, имеется в виду движимое и недвижимое имущество.
[97] Этот закон приводится здесь к тому, чтобы показать, что если даже дети Алки будут признаны законнорожденными, то и тогда усыновленный Херестрат имеет право наследовать половину состояния Филоктемона.
[98] т. е. Андрокл.
[99] Общественная повинность женщин по проведению женских празднеств.

VII. По делу о наследстве Аполлодора

В речи (см. § 38 с примечаниями) упоминается о том, что отец выступающего исполнял общественную повинность (триерархию) не на счет симмории, как иные, а на свой счет. Система симморий была введена в Афинах в 357/356 г. до н. э. Следовательно, эту речь можно датировать после этого года. Кроме того, в § 27 говорится о посольстве Пифаида, в котором участвовал выступающий. Это посольство сейчас датируют 355 г. до н. э. (см. § 27 с примечанием). Таким образом, речь эту датируют 354 г. до н. э.
Содержание
Эвполид, Трасилл и Мнесон были братьями. Из них Мнесон скончался бездетным, Трасилл[1] же - оставив после себя сына, Аполлодора[2], а оставшийся единственным Эвполид поступил очень несправедливо с Аполлодором. Вследствие этого Архедам[3], дед выступающего с этой речью, живущий в браке с матерью Аполлодора после смерти Трасилла[4], ее мужа, жалея Аполлодора как сироту, потребовал у Эвполида много денег, из-за которых он поступил несправедливо с Аполлодором. Помня об этом, Аполлодор[5] ввел в свою фратрию усыновленным себе Трасилла этого[6], сына своей единоутробной сестры[7], дочери своей матери и Архедама[8]. А когда Трасилл был уже записан в число членов рода и членов фратрии, но еще не в список граждан дема, Аполлодор скончался. И хотя после его кончины Трасилл был внесен в список граждан дема, тем не менее дочь Эвполида, дяди Аполлодора[9], оспаривает наследство[10], выступая против Трасилла, утверждая, что Трасилл вовсе не был записан в число членов фратрии и членов рода по воле Аполлодора, но что это усыновление состряпано.
Содержание - таково, а положение это - предположение[11], поэтому, совершенно замечательно и искусно строя свою речь, он обстоятельно излагает дело вражды Аполлодора к Эвполиду, что становится веским показателем того, что он не хотел, чтобы дочь Эвполида стала его наследницей.
(1) Я думал, граждане, что должным образом оспариваться могут не такие усыновления, если кто сам при жизни и находясь в здравом уме усыновил и, причастив к священным обрядам, ввел в число родственников[12] и внес в общие списки граждан, сделав сам все, что полагалось, но если кто перед предстоящей кончиной завещал, если с ним что случится, свое состояние другому и все это в записи отдал на хранение кому-нибудь в запечатанном виде. (2) Ведь усыновивший тем путем очевидной представлял свою волю, подтвердив все это дело целиком как действительное, поскольку законы дали ему такое право, а запечатавший ее в завещании сделал ее неясной, отчего многие, утверждая, что состряпано, считают себя вправе оспаривать наследство, выступая против усыновленных. Но похоже, что то оказывается совершенно бесполезным: ведь хотя все то и было сделано гак, с очевидностью все же от имени дочери Эвполида выступают против меня относительно имущества Аполлодора, стремясь оспорить его. (3) Я-то, если бы видел, что вы предпочитаете свидетельствования о том, что дело не подлежит судебному рассмотрению, прямым судебным рассмотрением дела по существу, то я предложил бы свидетелей о том, что это наследство не подлежит присуждению[13], так как Аполлодор усыновил меня по законам, а поскольку справедливое не ускользает от вашего распознания его и таким путем, то я сам выступаю, с намерением обсудить все эти дела, чтобы на нас не возводили никакого обвинения в том, что мы не хотим подвергаться такому суду. (4) А я докажу, что Аполлодор не только не оставил после себя наследство ближайшим по степени родства, претерпев от них много поразительных несправедливостей, но и что он усыновил меня по праву как своего племянника и за важные услуги ему от нас. Прошу вас, граждане, всех как оказать мне благосклонность, так и, если я изобличу их в том, что они бесстыдно покушаются на наследство, помочь мне в справедливости. Я поведу речь как смогу покороче, излагая вам все происшедшее с самого начала как есть.
(5) Дело в том, что Эвполид, граждане, Трасилл[14] и Мнесон были братьями единоутробными и единокровными[15]. Им отец их[16] оставил после себя состояние большое, так что было сочтено, что каждый из них должен и нести общественные повинности[17] у вас. Они втроем поделили его между собой. Из них двое скончались приблизительно в одно и то же время, Мнесон - здесь[18], безбрачным и бездетным, а Трасилл - в числе триерархов[19] в Сицилии[20], оставив после себя сына Аполлодора[21], который усыновил меня[22]. (6) Так вот, Эвполид, оставшись единственным из них, счел, что должен воспользоваться имуществом не в малой мере: наследство Мнесона, половина которого и Аполлодору[23] полагалась, он все целиком присвоил себе, утверждая, что брат[24] отказал его ему, а быв опекуном самого того[25], он так управлял его имуществом, что был принужден судом уплатить ему три таланта. (7) Дело в том, что Архедам, дед мой, из дема Ойон[26], женившийся на матери Аполлодора[27], ставшей моей бабушкой, видя, что он[28] лишается всего имущества, и содержал его в детстве, взяв к себе, и, когда он стал взрослым, содействовал ему в тяжбе и отсудил половину наследства из того, что оставил после себя Мнесон, и все то, чего тот лишил его во время своего опекунства, выиграв по двум искам, и добился того, что он получил обратно все свое состояние. (8) И поэтому Эвполид и Аполлодор все время были в постоянной вражде друг с другом, а дед мой и Аполлодор - в дружбе, как и пристало. Более всего по делам можно судить об отношении Аполлодора, который считал должным воздавать добром тем, кто оказал ему услуги. Ведь когда деда моего[29] постигло несчастье и он попал в плен к неприятелям, Аполлодор с готовностью пошел на то, чтобы и внести денег на выкуп и стать заложником за него, пока тот не раздобудет недостающих денег. (9) И из зажиточного оказавшемуся в очень затруднительном положении он помогал[30] в ведении его дел, уделяя ему из того, что имел. И, собираясь в поход на Коринф[31], он, если с ним что случится, завещал состояние и отказал его дочери его, моей матери, своей сестре, выдавая ее за Лакратида, теперь ставшего иерофантом[32]. Таков он был по отношению к нам, спасателям его вначале. (10) А что я говорю правду - и что он[33] добился осуждения Эвмолпида по двум искам, по иску об опеке и по иску о половине наследства[34], а дед мой содействовал ему в тяжбе и говорил на суде, и что он получил обратно свое имущество благодаря нам и так отблагодарил нас, прежде всего свидетелей всего этого хочу я представить. Зови же их сюда.
СВИДЕТЕЛИ
(11) Так вот, услуги от нас таковы и столь значительны. А вражда к нему была из-за такого большого имущества, что невозможно сказать, что они прекратили ее и стали друзьями. В самом деле, тому есть веские очевидные доказательства. Ведь Эвполид, хотя имел двух дочерей, был одной крови с ним и видел, что он владеет имуществом, ни ту, ни другую из них не выдал за него. (12) А между тем считается, что браки не только с родственниками, но и с кем угодно кладут конец крупным раздорам, когда вверяют друг другу то, чем дорожат превыше всего. Ну а Эвполид ли оказался виноватым, не захотев выдать, Аполлодор ли, не пожелав взять, дело ясно показывает, что их враждебные отношения продолжали сохраняться.
(13) Относительно их раздора, по-моему, достаточно и сказанных слов. Я ведь уверен, что и все те из вас, кто постарше, помнят, что они были судебными противниками: ведь и значительность исков, и то, что Архедам премного добился осуждения его, получили определенную огласку. А что он[35] усыновил меня при своей жизни сам, сделал правомочным своего имущества и записал в число членов рода и в число членов фратрии, вот на этом уже заострите внимание, граждане. (14) Дело в том, что у Аполлодора был сын, которого он и пестовал, и окружал заботой, как и пристало. Так вот, пока тот жил, он надеялся сделать его преемником своего состояния, а когда скончался, заболев в прошлом году в месяце маймактерионе[36], он, подавленный этим обстоятельством и сетуя на свой возраст, не забыл тех, от кого с самого начала испытывал добро, но, придя к моей матери, своей сестре, которой дорожил больше всех, выразил свое желание взять меня в сыновья, и попросил, и получил. (15) Он так был полон решимости сделать это немедля, что тотчас же, взяв меня, увел с собой к себе и передал мне управление всем своим имуществом, поскольку сам он ничем этим заниматься был бы не в силах, а я, мол, смогу делать все это. И когда наступили Таргелии[37], он привел меня к алтарям перед членами рода и членами фратрии. (16) А у них действует закон без различения, и если кто будет вводить во фратрию кого-то природного по рождению, и если усыновленного, - давать клятвенное заверение священной жертвой, что он действительно вводит во фратрию рожденного от гражданки и законным образом, и будь это родной, и будь это усыновленный, а после того, как вводящий во фратрию проделал это, тем не менее и остальным решать голосованием, и если будет принято положительное решение, тогда вносить в общий список граждан, а до этого - нет. Такие строгости соблюдаются в вопросах права у них. (17) И вот, при таком соблюдении закона и поскольку члены фратрии и члены рода и вполне верили ему[38], и хорошо знали, что я родился от его сестры, меня вносят в общий список граждан по единогласном голосовании, после того как он дал клятвенное заверение священной жертвой. И вот так я был усыновлен им при его жизни и был внесен в общий список граждан под именем Трасилл[39], сын Аполлодора, так как он усыновил меня вот таким образом, поскольку законы дали ему такое право. А что я говорю правду, возьми-ка эти свидетельства.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(18) Так вот, я думаю, граждане, что вы, пожалуй, больше будете верить засвидетельствовавшим, даже если некоторые из таких же близких на деле с очевидностью засвидетельствовали, что он сделал это правильным образом и по законам[40]. Ведь Эвполид[41] оставил после себя двух дочерей, эту, которая сейчас оспаривает наследство и живет в браке с Пронапом, и другую, которую имел женой Эсхин из дема Лусия[42], которая скончалась, оставив после себя сына, взрослого уже, Трасибула. (19) А по существующему закону, если скончается единокровный брат[43] бездетным и не сделав завещания, то его имущество наследуют по равной доле и его единокровная же сестра, и, если будет рожден от другой сестры, племянник. И это не безызвестно и вот им самим. Они ведь на деле ясно показали это: когда сын Эвполида Аполлодор[44] скончался бездетным, Трасибул[45] получил половину его состояния, а оставленное состояние это легко оценивается и в пять талантов. (20) Так вот, что касается отцовского имущества и имущества брата, то закон дает им право получить свою долю в равной части, а что касается имущества двоюродного брата, и если кто вне этого родства, то - не в равной части, по установленному праву ближайшего родства с преимуществом для мужского пола перед женским. Оно ведь гласит: "Преимущество имеют лица мужского пола и происходящие от них лица мужского пола, которые ведут свое происхождение от одних и тех же, даже если они по степени родства оказываются более дальними". Так вот, ей[46] не полагалось получить в удел даже части этого состояния, а Трасибулу[47] полагалось бы все, если бы он не считал усыновление меня действительным. (21) Он, стало быть, ни с самого начала не оспаривал у меня ничего, ни сейчас не подавал иска относительно этого, но признавал все это правильным. А они посмели оспаривать от ее имени всё, - до такого бесстыдства дошли они! Возьми же законы[48], вопреки которым они это сделали, и зачитай.
ЗАКОН
(22) Здесь как сестра, так и племянник по закону наследуют по равной доле. Возьми же и этот закон и зачитывай им[49].
<ЗАКОН>
Если не будет двоюродных братьев и детей двоюродных братьев и не будет никакого близкого родственника по отцовской линии, то закон отдает право наследования по материнской линии, четко предписав, кто должен иметь преимущество. Возьми и этот закон и зачитай.
ЗАКОН
(23) При этих предписаниях законов, он, мужчина, не подал иска даже на часть, а они от имени ее, женщины, подали иск на все. Вот так они считают, что в бесстыдстве нет совершенно никакого ущерба! И в защиту этого они посмеют...[50] и они прибегают к таким доводам, будто им следует подать иск на все наследство целиком, так как Трасибул[51] был отдан для усыновления в дом Гипполохида, говоря отчасти правду, а отчасти не имеющее отношения. (24) В самом деле, почему у него менее должно быть отношения к этому родству? Он ведь не по линии отца, а по линии матери получил часть наследства[52] Аполлодора, сына Эвполида. И на это вот наследство он был бы вправе по этому родству подавать иск, если бы только считал усыновление меня недействительным. Но он не наглый человек. (25) От матери никто, отданный для усыновления, не отчуждается, но признается, что мать остается той же самой, как в случае, если кто остается в отцовском доме, так и в случае, если он отдан для усыновления[53]. Поэтому в имуществе Аполлодора[54] он не был лишен своей части, но получил свою половину наследства, поделив ее с ней. А что я говорю правду, зови свидетелей этого.
СВИДЕТЕЛИ
(26) Вот так не только члены рода и члены фратрии стали свидетелями усыновления меня, но и Трасибул, тем, что не оспаривает сам, на деле ясно показал, что считает это произведенное Аполлодором[55] усыновление действительным и законным: он ведь отнюдь не стал бы не подавать иска на такое большое имущество. Стали, однако, и другие свидетелями этого. (27) Дело в том, что до того, как я вернулся с Пифаиды[56], Аполлодор[57] говорил членам своего дема, что усыновил меня, записал в число родственников[58] и членов фратрии и передал мне свое состояние, и настоятельно просил их, чтобы они, если с ним что случится раньше, внесли меня в список граждан дема под именем Трасилла, сына Аполлодора[59], и не иначе поступили. (28) И те, слышавшие это, несмотря на то что вот они при избрании должностных лиц[60] выступили с обвинением и утверждали, что он не усыновил меня, и на основании того, что слышали[61], и на основании того, что знали, поклялись священной жертвой, записали меня, как он велел, - настолько общеизвестным стало у них усыновление меня. А что я говорю правду, зови свидетелей этого.
СВИДЕТЕЛИ
(29) При стольких свидетелях, граждане, состоялось это усыновление, с его давним враждебным отношением вот к ним, с его дружественным и родственным отношением к нам не малозначительным. А что, даже если бы не было ни того, ни другого, ни враждебного отношения к ним, ни дружественного отношения к нам, Аполлодор ни в коем случае не оставил бы после себя это наследство им, я думаю, что с легкостью докажу вам и это. (30) Ведь все перед предстоящей кончиной проявляют предусмотрительность относительно самих себя, чтобы не обезлюдить свой дом, но чтобы был кто-то, кто будет и приносить заупокойные жертвы, и совершать им установленные обряды, поэтому, даже если они скончаются бездетными, они, однако, оставляют после себя усыновленных. И не только частным образом решают это вопросы, но и государственным образом сообщество полиса так решило их: законом предписывает оно архонту заботу о домах, чтобы они не обезлюдели. (31) А ему заведомо было ясно, что если он оставит после себя наследство им, то сделает свой дом безлюдным. В предвидении чего? Того, что эти сестры получили наследство своего брата Аполлодора[62], не дав тому[63] в усыновление никого из имеющихся у них детей, мужья их[64] продали землю, которую тот оставил после себя и все владения за пять талантов и поделили деньги между собой, а дом его так постыдно и страшно обезлюдел. (32) Так кто зная, что они таким образом обошлись с родным братом[65], как же тот мог ожидать, даже если был бы другом им, что самому ему будут совершаться установленные обряды с их стороны, ему, двоюродному брату им[66], а не родному? Невозможно было надеяться на это, конечно. Ну а что они безучастно дали ему остаться бездетным, владеют его имуществом и положили конец дому, несшему общественную повинность по триерархии, зови свидетелей и всего этого.
СВИДЕТЕЛИ
(33) Если, стало быть, они и таковы по своей природе друг к другу, и враждебность к Аполлодору[67], усыновившему меня, была у них столь велика, как мог бы он[68] поступить лучше, чем решив то, что и сделал? Если бы, клянусь Зевсом, усыновил ребенка, взяв его у кого-нибудь из имевшихся друзей, и ему отказал свое состояние? Но и это было бы неясно и родителям, то ли из него должен будет получиться дельный человек, то ли никчемный, из-за возраста. (34) А меня он испытал, подвергнув достаточной проверке. Ведь и каким я был по отношению к моему отцу и к моей матери, он доподлинно знал, и по отношению к близким - заботливым, и в занятиях своими делами умелым, и что находясь в должности, когда я пробыл тесмотетом[69], я не был ни несправедливым, ни корыстолюбивым, ему было точно известно. Так что он не в неведении быв, но точно зная, назначил меня правомочным своего имущества. (35) Да и не чужого, а своего племянника, и, далее, не незначительные добрые услуги испытав с нашей стороны, а значительные, и, далее, не неревностного, который собирался сделать имущество невидимым, как вот они поступили с имуществом наследства, а готового и быть триерархом[70], и воевать, и быть хорегом[71] и исполнять все ваши предписания, как и он. (36) Ну а если я, и родственник, и друг, и благотворитель, и ревностный, и по испытании был признан таким, кто стал бы оспаривать, утверждая, что это усыновление произведено человеком, находившимся не в здравом уме? Так вот, я одно-то из одобренного им исполнил: я был гимнасиархом на Прометеях[72] в этом году, ревностным, как знает вся фила. А что я говорю правду, зови свидетелей этого.
СВИДЕТЕЛИ
(37) Наши права, на основании которых мы утверждаем, что владели наследством надлежащим образом, таковы, граждане. Мы просим вас помочь нам и ради Аполлодора, и ради его отца[73]: ведь вы найдете их не бесполезными гражданами, а проявлявшими предельную готовность служить вам. (38) Отец его исполнял все вообще общественные повинности, в том числе все время постоянно исполнял повинность по триерархии, не на счет симмории[74] снаряжая корабль, как нынешние, а на свой счет, и не сам-друг[75], а единолично, и не два года пропуская, а беспрерывно, и не кое-как, а как можно лучше. За это вы и ему оказывали почести, помня об этих его делах, и сына его, лишаемого имущества, спасли, принудив завладевших вернуть ему его имущество. (39) Да и сам Аполлодор не как Пронап[76] записался в податные списки с низкой оценкой имущества, а считал, что должен занимать должности, платя подати по всаднической оценке имущества и не искал силой завладеть чужим, и не думал, что не должен приносить вам никакой пользы, а, предоставив вам свое имущество видимым, все, что вы предписывали, исполнял ревностно, и не совершая никакой несправедливости, он ревностно[77] старался жить на средства из своего имущества, считая, что на себя должен тратить умеренно, а остальное откладывать для полиса, чтобы было вполне достаточно на расходы. (40) И на эти средства каких только общественных повинностей он не исполнял! Или какой взнос не делал в числе первых! Или что упускал из должного! Он-то и быв хорегом по устройству детского хора одержал победу, за что в память о его ревностном усердии стоит тот самый треножник[78]. Ну а что же требуется от порядочного гражданина?! Не это ли: тогда как другие всеми силами домогались бы не полагающегося им, самим ничего этого не делать, а пытаться уберечь свое имущество; а тогда как полис нуждается в деньгах, вносить их в числе первых и не утаивать ничего из своего имущества? (41) Так вот, он был таким. Было бы справедливо, чтобы за это вы воздали ему благодарностью, признав его волю относительно своего имущества действительной. Да и меня-то, учитывая мой возраст[79], вы найдете не негодным и бесполезным: я участвовал в военных походах для полиса, я исполняю всё что предписывается, - это ведь дело людей такого возраста. (42) Итак, и ради них[80], и ради нас вы обоснованно проявили бы предусмотрительность, тем более, что вот они[81] несшему общественную повинность по триерархии дому[82] оценкой в пять талантов положили конец, распродали все и сделали его[83] безлюдным, а мы и исполнили общественные повинности уже, и будем исполнять, если вы подтвердите как действительную волю Аполлодора[84], вернув нам это наследство.
(43) А чтобы не казалось, что я все время веду речь об этом, я хочу, вкратце напомнив вам, таким отказом закончить, ясно показав, на что и тот и другой из нас считает себя вправе. Я, поскольку моя мать приходилась сестрой Аполлодору, они были в большой дружбе, а вражды у них никакой никогда не возникало, я, его племянник, усыновленный им при его жизни и находившимся в здравом уме, записанный в число членов рода и членов фратрии, считаю, что я вправе владеть отказанным мне имуществом и что не должно быть в их власти обезлюдить его дом. А Пронап на что считает себя вправе от имени оспаривающей? (44) Владеть выручкой от продажи половины наследства брата своей жены[85] в пять пол-талантов, получить и это наследство[86] (тогда как другие по праву ближайшего родства имеют преимущества перед его женой), ни тому[87] не дав в усыновление сына, но обезлюдив тот дом, но точно так же обезлюдив бы и этот дом[88], да при такой странной вражде между ними, без всякого когда-нибудь впоследствии примирения.
(45) Вот это надо рассмотреть, граждане, и учесть то, что я прихожусь племянником ему, а она - двоюродная сестра скончавшегося, и что она считает себя вправе владеть двумя наследствами, а я - одним только этим, для которого я и был усыновлен, и что она была неблагожелательна к оставившему после себя это наследство, а я и мой дед были благотворителями его. Рассмотрев все это и обдумывая с собой, подавайте свой голос по справедливости.
Не знаю, что еще надо говорить: думаю, вам ничего не остается неизвестным в сказанном.


[1] Трасилл — здесь Трасилл I, так будут отличаться ниже одноименные лица.
[2] поллодор I.
[3] Архедам — второй муж первой жены Трасилла I, отца Аполлодора I (выступающего с речью), т. е. отчим Аполлодора I. У Архедама была дочь и ее сын (т. е. его внук) Трасилл II, усыновленный Аполлодором I. Сын Аполлодора I умер до смерти Аполллодора I.
[4] Трасилл I — родной отец Аполлодора I.
[5] Аполлодор I.
[6] «Трасилла этого» — Трасилла II (выступающего с речью), внука Архедама.
[7] «Единоутробной» — т. е. сестры по матери.
[8] Архедама — здесь отмечают ошибку. Архедам — дед Трасилла II и ничто не указывает на то, что отец Трасилла II назывался тоже Архедамом. Может быть следует принять исправление: «и внука Архедама» (?).
[9] Эвполид был братом Трасилла I, родного отца Аполлодора I.
[10] Наследство Аполлодора I.
[11] См. прим. 4 к речи III.
[12] «В число родственников» — εἰς τοὐς συγγενεῖς, вместо τοὐς γεννήτας — «в число членов рода», «сородичей».
[13] «Присуждению» — т. е. судом после судебного рассмотрения дела.
[14] Трасилл I.
[15] Т. е. по матери и по отцу.
[16] Предположительно его называют Аполлодором (без номера).
[17] «Повинности» — литургии.
[18] Т. е. в Афинах.
[19] Триерарх — см. прим. 20 к речи V, § 6.
[20] «в Сицилии» — во время афинской экспедиции в Сицилию в 415—413 гг. до н. э.
[21] Аполлодора I.
[22] Т. е. выступающего с речью — Трасилла II.
[23] Аполлодору I, т. е. сыну Трасилла I, племяннику Эвполида.
[24] Т. е. Трасиллл I. Отмечается, что здесь обычно видят пример завещания без усыновления, так как считают невероятным, чтобы Мнесон усыновил своего брата Эвполида. Однако см. VI, § 44.
[25] «самого того» — т. е. Аполлодора I.
[26] «из дема Ойон» — конъектура, принятая в изданиях, дем Аттики.
[27] Аполлодора Ï, который был родным сыном Трасилла I, а его родная мать стала второй женой Архедама. Таким образом, мать Аполлодора (как вторая жена Архедама) была бабушкой Трасилла II, усыновленного Аполлодором I, т. е. выступающего с речью (Трасилла И).
[28] Т. е. Аполлодор 1.
[29] Т. е. Архедама.
[30] Т. е. Аполлодор Архедаму.
[31] См. прим. 48 к речи V, § 11. Между 394 и 390 гг. до и. э. (афинские войска были вовлечены в Коринфскую войну).
[32] Иерофант — см. прим. 57 к VI, § 33. Считают, что он по завещанию удочерил свою сестру по матери. Лакратид был из знаменитого рода Эвмолпидов.
[33] Аполлодор.
[34] «наследства» — наследства Мнесона.
[35] Аполлодор I.
[36] Маймактерион = октябрь–ноябрь.
[37] Таргелии — аттический праздник в честь Аполлона и Артемиды. Справлялся 6 и 7 числа месяца таргелион (одиннадцатый месяц аттического года = май–июнь). О связи введения во фратрию с этим праздником ничего не известно.
[38] Аполлодору I.
[39] Трасилл — предполагают, что усыновленный именно в это время принял это имя, т. е. имя отца Аполлодора I (Трасилла 1. Этот — Трасилл II).
[40] Текст вызывает сомнения. Чтение «даже если» (некоторые) — εἰ ϰαὶ (τινες) — конъектура. Рукописное чтение: ϰαὶ οἵτινες тоже нелепо, по–видимому, противопоставляются свидетельства на словах и на деле (?).
[41] Эвполид — брат Трасилла I, отца Аполлодора I.
[42] Лусия — дем Аттики.
[43] Т. е. брат по отцу.
[44] Аполлодор II, двоюродный брат Аполлодора I, родной брат двух дочерей Эвполида.
[45] Трасибул — сын дочери Эвполида, жены Эсхина, племянник Аполлодора II, усыновленный Гипполохидом (§ 23).
[46] Т. е. дочери Эвполида, жене Пронапа.
[47] Трасибулу, сыну дочери Эвполида и Эсхина.
[48] Ниже приводятся по отдельности статьи закона, который полностью приводится в речи Демосфена (XLIII, 51 «Против Макартата о наследстве Гагния»),
[49] Т. е. судьям. Обращение к секретарю суда.
[50] Устанавливается пропуск в тексте, предположительно: «говорить все что угодно» или «лгать».
[51] Трасибул — сын дочери Эвполида (брата Трасилла I, отца Аполлодора I) и Эсхина, усыновленный Гипполохидом.
[52] Аполлодора II.
[53] Усыновленный терял свои права в семье отца родного, он остается связанным с родной матерью: поэтому может быть наследником родственников матери.
[54] Аполлодора II (сына Эвполида, брата матери Трасибула).
[55] Аполлодором I.
[56] Пифаида — религиозное посольство афинян в Дельфы по случаю наблюдаемых знамений, не имеет отношения к Пифийским играм (которые регулярно проводились в Дельфах). Сейчас установлено, что упоминаемая здесь у Исея Пифаида состоялась в 355 г. до н. э. Главным образом на этом основании речь эту датируют 354 г. до н. э. См. Parke H. W. The Pythais of 355 В. С. and the Third Sacred War//JHS. 1939. LIX. I. P. 80-83.
[57] Аполлодор I.
[58] «родственников» — συγγενεῖς (см. прим. 12).
[59] Т. е. имя его дедушки Трасилла I, отца Аполлодора I.
[60] Т. е. должностных лиц дема (которых избирали на собрании дема).
[61] «слышали» — т. е. от Аполлодора.
[62] Аполлодора II, сына Эвполида, брата этих сестер.
[63] Т. е. Аполлодору II (?).
[64] Т. е. Эсхин (отец Трасибула) и Пронап.
[65] Аполлодор II и эти две сестры — родные брат и сестры, дети Эвполида.
[66] Аполлодор I был сыном Трасилла I, брата Эвполида.
[67] Аполлодору I
[68] Т. е. Аполлодор I.
[69] Тесмотеты — шесть из девяти афинских архонтов. Несмотря на название, они не были законодателями, председательствовали в судах по тем делам, которые не подлежали юрисдикции остальных трех архонтов или других должностных лиц. Избирались сроком на один год. Должность архонтов не оплачивалась (была почетной).
[70] Триерах — см. прим. 20 к речи V, § 6.
[71] См. прим. 92 к речи V, § 36.
[72] См. прим. 20 к речи V, § 6.
[73] Трасилла I, отца Аполлодора I.
[74] Симмории — группы из 60 самых богатых граждан, обязанные совместно нести общественную повинность по триерархии. Такая система была введена в Афинах в 357 г. до н. э. (Отсюда заключают, что речь эта должна датироваться после этого времени.)
[75] «сам–друг» — т. е. вдвоем, см. V, § 36.
[76] Пронап — муж дочери Эвполида (оспаривающей наследство Аполлодора I в данном процессе).
[77] «ревностно» — φιλοτίμως. Чтение сомнительное, предлагается κοσμίας (скромно, благопристойно, добропорядочно).
[78] См. прим. 92 к речи V, § 36.
[79] См. выше, § 24, где говорится, что он был тесмотетом, а на эту должность избирали граждан не моложе 30 лет.
[80] Т. е. Аполлодора I и его отца Трасилла 1.
[81] Судебные противники.
[82] Т. е. дому Аполлодора II, сына Эвполида.
[83] Т. е. дом.
[84] Аполлодора I.
[85] Аполлодора II, сына Эвполида, ее брат.
[86] Т. е. наследство Аполлодора I.
[87] Аполлодору I.
[88] Т. е. дом Аполлодора I.

VIII. По делу о наследстве Кирона

В § 43 этой речи внук Кирона, оспаривающий его наследство и выступающий с речью, говорит, что родился после архонтства Эвклида (Эвклид был архонтом в 403 г. до н. э.). Он имел право выступать в суде после того, как ему исполнится 20 лет, следовательно, речь эта не может быть датирована временем ранее 383 г. до н. э. Однако считают, что ее нельзя датировать временем позднее 363 г. до н. э., так как в некоторых местах речей Демосфена, ученика Исея, датируемых этим временем (против его опекунов Афоба и Онетора), усматривают подражания данной речи Исея. На этих основаниях речь эту датируют временем ок. 365 г. до н. э.
Содержание
Когда Кирон скончался без законнорожденных детей, племянник его по отцу[1], предъявив притязание на наследство, принял его состояние от жены его[2], а после этого выступающий с этой речью подает в суд на племянника, утверждая, что сам он сын дочери[3] Кирона, а жена скончавшегося предоставила наследство племяннику с умыслом, чтобы, дав ему часть, выгадать остальное. Содержание таково, а положение это - предположение[4], так как доискиваются, законнорожденный ли этот сын дочери Кирона или нет. В это вплетается и доискивание по качественному определению[5], так как племянник вел тяжбу, говоря, что даже если мы допустим, что она законнорожденная дочь Кирона и, поскольку она скончалась, сейчас оспаривает ее сын, предпочтение должен иметь племянник по отцу перед отпрыском дочери, по тому закону, гласящему, что происходящие от мужского пола имеют предпочтение перед происходящими от женского пола. Ведь этот[6], чрезвычайно легко умолчав об этом законе, ведет тяжбу на основании различия родителей, указывая на то, что насколько дочь ближе по родству скончавшемуся, чем брат его, настолько отпрыск ее отличается от племянника его. Таким образом, тут он силен в вопросе справедливости и слаб в вопросе законности. А разработку в заключение основной сути дела он[7] опять проводит со свойственной ему силой.
(1) В таких случаях, граждане, неизбежно приходится негодовать, когда некоторые не только осмеливаются оспаривать чужое имущество, но и надеются своими доводами доказать, что у противника нет тех прав, которые предоставляются законами. Именно это сейчас вот они и пытаются делать. Ведь хотя дед наш Кирон скончался не бездетным, а оставил после себя нас, детей своей законнорожденной дочери, они и иск подают о вступлении в наследство как ближайшие по степени родства, и издеваются над нами, утверждая, будто мы не дети его дочери[8] и будто у него вообще никогда не было ее. (2) А причина того, что они поступают так, это их корыстолюбие и размеры имущества, которое Кирон оставил после себя, а они силой завладели им и держат в своих руках, и они осмеливаются говорить, будто он ничего не оставил после себя, и вместе с тем прибегать к оспариванию его наследства. (3) Однако ж надо считать, что судебное разбирательство у меня в действительности направлено не против подавшего иск о вступлении в наследство, а против Диокла из дема Флия[9], прозванного Орестом[10]: это ведь он и есть подговоривший его учинить нам хлопоты, лишающий нас имущества, которое Кирон, дед наш, умирая, оставил после себя, а нас подвергающий этим опасностям, чтобы ничего не вернуть нам из этого имущества, если вы будете введены в заблуждение, дав убедить себя его доводами. (4) Конечно, при таких их уловках вам надо узнать все проделки их, чтобы, не оставшись неосведомленными ни о чем из происшедшего, но с ясностью зная все это, вы затем подали свой голос. И если вы и на каком-нибудь другом деле в суде когда-нибудь особенно заостряли внимание, я прошу вас и на этом деле таким же образом заострить внимание, как того требует и справедливость. Хоть и много было в нашем полисе судебных дел, вам станет видно, что никто более бесстыдно, чем они, и более явно не домогался чужого имущества. (5) Однако ж это трудно, граждане, против изощренности речей и против свидетелей, свидетельствующих неправду, вступать в тяжбу о столь значительном совершенно неопытному в судах, и все же я очень надеюсь, что и добьюсь здесь у вас справедливости, и, во всяком случае в пределах изложения справедливого, сам тоже буду говорить удовлетворительно, если не получится что-то такое, что сейчас как раз ожидается мной[11]. Так я прошу вас, граждане, и выслушать меня с благосклонностью и, если вы решите, что со мной поступили несправедливо, помочь мне в справедливости.
(6) Так вот, прежде всего, что мать моя была законнорожденной дочерью Кирона, я докажу вам, приводя для давних событий слышанное из разговоров и свидетелей слышанного, а для тех событий, о которых и сами помнят, знающих свидетелей и еще очевидные доказательства, которые более вески, чем свидетельства. После того как я покажу все это с ясностью, тогда я покажу, что и наследовать более полагается нам, чем им, имущество Кирона. Итак, с чего они начали об этом, начиная с того и я попытаюсь излагать вам.
(7) Дело в том, что дед мой, граждане, Кирон вступил в брак с моей бабушкой, которая была его двоюродной сестрой, родившейся от сестры его матери. Так вот, она, прожив с ним в браке недолго времени, родив ему мою мать, через четыре года[12] окончила жизнь, а дед, так как у него была одна только дочь, вторым браком берет в жены сестру Диокла, от которой у него рождаются два сына. И он и воспитывал ее[13] у своей жены[14] вместе с детьми от нее, (8) и еще при их жизни, поскольку она вошла в возраст для замужества, выдает ее замуж за Навсимена из дема Холарг[15], дав за ней в приданое двадцать пять мин с одеждами и золотыми вещами. И тот[16] через три-четыре года после этого, занедужив, умирает, не имея детей от нашей матери, а дед наш, взяв ее к себе и не вернув себе все то приданое, которое дал за ней, вследствие безвыходного положения дел Навсимена, вторым браком выдает ее замуж за моего отца и дает за ней в приданое тысячу драхм. (9) Ну и вот это все в ответ на те обвинения, которые они сейчас выдвигают, как можно было бы показать с очевидностью, что так и было? Я, ища, нашел. Обязательно о моей матери, была ли она дочерью Кирона или нет, проживала ли она у него или нет, устраивал ли он в честь ее пиршественные угощения при обоих ее бракосочетаниях или нет, и получил ли каждый из вступивших в брак такое-то приданое за ней, всё это должны знать те слуги и служанки, которые были у него. (10) Так вот, желая вдобавок к имеющимся свидетелям привести доказательство относительно этого на основании допросов под пыткой, чтобы вы больше верили им, которым не надо будет приводить доказательства, но которые уже привели его относительно того, о чем свидетельствуют, я считал, что вот они должны выдать служанок и слуг для допроса под пыткой[17] относительно и этого и всего остального, что им приходится знать. (11) Но он, который сейчас будет считать, что вы должны верить его свидетелям, отказался прибегнуть к допросу под пыткой. Да ведь если будет ясно, что он не согласился на это, что еще остается свидетелям, кроме решения теперь свидетельствовать ложь, раз он отказался от такого важного доказательства. Я-то думаю - ничего. Ну а что я говорю правду, возьми-ка прежде всего вот это свидетельство и зачитай.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(12) Вы же ведь и по частным, и по государственным делам считаете допрос под пыткой вернейшим доказательством, и когда присутствовавшими оказываются рабы и свободные и надо бывает, чтобы было найдено что-то из искомого, вы не к свидетельствам свободных прибегаете, а подвергаете рабов допросу под пыткой и таким образом ищете найти правду о происшедшем. И это естественно, граждане: вы ведь и сами знаете, что из свидетельствовавших некоторые уже были признаны как засвидетельствовавшие неправду, а из подвергнутых допросу под пыткой еще никто никогда не был изобличен в том, что сказал на допросе неправду. (13) А вот он, наинаглейший из всех людей, прибегая к состряпанным доводам и свидетелям, свидетельствующим неправду, будет считать, что вы должны верить ему, отказывающемуся вот так от верных доказательств?! Но не мы, нет, мы, сочтя, что для подтверждения того, чему предстоит быть засвидетельствованным, прежде должны прибегнуть к допросам под пыткой, <доказав>[18], что они отказываются от этого, вот так будем думать, что вы должны верить нашим свидетелям. Возьми же вот эти свидетельства и зачитай.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(14) Кому естественно знать те давние события? Ясно, что тем, кто был с нашим дедом. Так вот, эти свидетели засвидетельствовали слышанное ими. Кто должен знать все касающееся выдачи замуж моей матери обязательно? Помолвившиеся и присутствовавшие при них, когда они помолвливались. Так вот, засвидетельствовали это близкие родственники и Навсимена, и моего отца. А кто знает то, что она воспитывалась в доме и была законнорожденной дочерью Кирона? Оспаривающие сейчас наследство на деле с очевидностью свидетельствуют, что это правда, раз отказываются прибегнуть к допросу под пыткой. Так что естественно, конечно, чтобы вы не поверили не нашим, а скорее их свидетелям.
(15) А теперь мы вдобавок к этим доказательствам имеем привести еще и очевидные доказательства[19] для того, чтобы вы узнали, что мы происходим от дочери Кирона. В самом деле, как это естественно бывает, когда есть дети [сыновья] от своей дочери, никогда он не совершал ни одного жертвоприношения без нас, но, будь это у него малое жертвоприношение, будь большое, мы всюду присутствовали и участвовали с ним в жертвоприношениях. И не только на такие призывались мы, но и на Сельские Дионисии[20] водил всегда нас, (16) и вместе с ним мы и зрителями были, сидя рядом с ним, и праздники справляли у него все; и когда он совершал жертвоприношение Зевсу Ктесию[21], к каковому жертвоприношению он относился особенно ревностно и ни рабов не привлекал поэтому, ни чужих свободных, но сам лично все делал, мы принимали участие в этом жертвоприношении, вместе с ним подготовляли жертвы, вместе возлагали их на алтарь и все прочее делали вместе, и он молил дать нам здоровье и достояние доброе, как это естественно для деда. (17) Да ведь если бы он не считал нас сыновьями своей дочери и не видел в нас единственных своих отпрысков, которые останутся после него, то он отнюдь не делал бы ничего этого, а приблизил бы к себе вот его, который сейчас утверждает, что он его племянник[22]. И что все это правда, совершенно доподлинно знают слуги нашего деда, которых вот он не согласился передать для допроса под пыткой, знают с совершенной очевидностью и некоторые из тех, кто бывал с нашим дедом, которых я представлю свидетелями. Возьми-ка эти свидетельства и зачитай.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(18) И не только из этого ясно, что наша мать была законнорожденной дочерью Кирона, но из действий нашего отца и из того, что жены членов дема знали о ней. Ведь когда отец брал ее в жены, он при бракосочетании справил пиршественное угощение и пригласил трех своих друзей вместе со своими близкими родственниками и для членов фратрии устроил брачное жертвоприношение с пиршеством по их уставу[23]. (19) И жены членов дема после этого выбрали ее вместе с женой Диокла из дема Питое[24] быть распорядительницей на Тесмофориях[25] и совершать установленные обряды вместе с ней. И отец наш. когда мы родились, ввел нас в свою фратрию, поклявшись в том, что вводит нас по установленным законам действительно рожденными от гражданки и помолвленной жены, а из членов фратрии никто не возразил и не оспорил, утверждая, что это неправда, хотя их было много и они тщательно рассматривали такие вопросы. (20) Да ведь не думайте, если бы наша мать была какой-то такой, как о ней утверждают вот они, то ни отец наш не стал бы справлять бракосочетание с пиршественным угощением и устраивать брачное жертвоприношение с пиршеством, а стал бы скрывать все это, ни жены всех остальных членов дема не стали бы избирать ее священнодействовать вместе с женой Диокла и назначать ее правомочной обрядов, а стали бы обвинять и изобличать, если бы не было всеми признаваемо, что наша мать - законнорожденная дочь Кирона. В действительности же благодаря совершенной очевидности дела и тому, что многие и сами знали всё это, ни с чьей стороны не было оспорено ничего такого. И что все это, что я говорю, правда, зови свидетелей этого.
СВИДЕТЕЛИ
(21) Ну а еще, граждане, и из действий Диокла[26], когда дед наш скончался, легко узнать, что нас признавали сыновьями дочери Кирона. Дело в том, что я пришел унести его[27], чтобы похоронить из своего дома, с одним из моих близких, двоюродным братом моего отца; и Диокла я не застал в доме, а войдя внутрь, я собирался уносить, имея с собой тех, кто понесет. (22) Но так как жена нашего деда[28] стала просить хоронить его из ее дома и говорила, что хотела бы сама тоже заняться его телом вместе с нами и обрядить его, и при этом умоляла и плакала, я дал убедить себя, граждане, и придя вот к нему, в присутствии свидетелей я сказал, что устрою похороны оттуда, потому что об этом попросила его сестра. (23) И Диокл, выслушав это, ничего не возразил, а утверждая, что кое-что он уже и купил на похороны, а кое за что дал задаток сам, считая, что он должен получить эти издержки с меня, и условился, что за все купленное я расплачусь с ним, а что касается всего того, за что он, как утверждал, дал задаток, он сведет меня с взявшим задаток. И тут он вдруг обронил, что Кирон совсем ничего не оставил после себя, хотя я еще ни словом не обмолвился о его имуществе. (24) Да ведь если бы я не был сыном дочери Кирона, он не стал бы условливаться со мной об этом, а стал бы говорить такие слова: "Да кто ты такой? Да тебе с какой стати хоронить? Я не знаю тебя, не смей входить в дом". Вот что пристало бы сказать, именно то, что он теперь убедил говорить других. Но в действительности ничего такого он не сказал, а велел наутро принести деньги. И что все это, что я говорю, правда, зови свидетелей этого.
СВИДЕТЕЛИ
(25) И не только он, но и оспаривающий сейчас наследство не сказал ничего такого, а оспаривает этот, подговоренный им. И хотя он[29] не захотел взять у меня принесенные деньги, утверждая на следующий день, что взял их вот у него, мне не препятствовали вместе хоронить, и я вместе делал все. Нет, не вот он нес издержки, и не Диокл, а издержки на похороны покрывались из того, что Кирон оставил после себя. (26) Да ведь и вот ему полагалось бы, если бы Кирон не был мне дедом, гнать меня, выставлять вон и препятствовать вместе хоронить. У меня ведь было бы отнюдь не такое положение, как вот у него: я-то дозволил ему как племяннику нашего деда вместе делать все это, а ему не полагалось бы дозволять мне это, если бы только это было правдой, то, что они сейчас осмеливаются говорить. (27) Но вот он так был поражен правдой дела, что, когда я говорил на могиле[30] и обвинял Диокла в том, что он, лишая имущества, убедил вот его оспаривать его у меня, не осмелился вообще ни звука проронить и сказать то, что осмеливается говорить сейчас. И что все это, что я говорю, правда, зови свидетелей этого.
СВИДЕТЕЛИ
(28) На основании чего сказанное должно вызывать доверие? Не на основании ли свидетельств? Да, думаю. А на основании чего - свидетели? Не на основании ли прибегания к допросам под пыткой? Да, естественно. А на основании чего - не верить их словам? Не на основании ли их отказа от средств доказательства? Всенепременно. Как же можно было бы с большей очевидностью доказать, что моя мать была законнорожденной дочерью Кирона, как не доказывая таким вот образом? (29) Что касается давних событий, - представляя слышанное свидетельствующими, что касается еще живущих, - знающих все эти дела, тех, которые лично знали, что она воспитывалась у него, признавалась дочерью, дважды была выдана замуж, дважды была помолвлена, а еще, относительно всего этого, - отказавшихся прибегнуть к допросу под пыткой тех слуг, которые знали это всё. Я-то, клянусь Олимпийскими богами, не мог бы привести более веских доказательств, чем эти, но считаю достаточными приведенные.
(30) Давайте я теперь уже докажу то, что преимущественное право на имущество Кирона принадлежит мне, а не вот ему. И я считаю просто, что и вам уже ясно, что родившиеся с тем [31] не ближе по праву ближайшего родства, чем происшедшие от того[32]. Как же? Ведь одни называются родственниками, а другие - отпрысками скончавшегося. Тем не менее, поскольку они, вопреки такому положению, осмеливаются оспаривать, мы обстоятельнее покажем это и на основании самих законов. (31) Ведь если бы моя мать, дочь Кирона, была жива, а тот[33] скончался бы не сделав никакого завещания, и вот он был бы правомочен жить в браке с ней, то правомочным имущества был бы не он, а дети, родившиеся от него и от нее, как только у них пройдет двухлетие после отроческой зрелости[34] - так гласят законы. Стало быть, если и при жизни ее не он стал бы правомочным имущества жены, а дети, ясно, что и после ее кончины, поскольку она оставила бы после себя нас, детей, не вот им, а нам полагалось бы наследовать имущество.
(32) Да и не только на основании этого закона, но и на основании закона о дурном обращении[35] это ясно. Ведь если бы дед наш был жив, но нуждался в необходимом, то не вот он подлежал бы судебной ответственности за дурное обращение, а мы, так как закон этот велит содержать своих породителей, а породители - это мать и отец, дед и бабушка и их мать и отец, если они еще живы, потому что те - начало степени родства и их имущество передается потомкам. Поэтому необходимо содержать их, даже если они ничего не оставляют после себя. Как же это справедливо, если они ничего не оставят после себя, то чтобы судебной ответственности за дурное обращение подлежали мы, если не будем содержать их, а если оставили что-то после себя, то чтобы наследником был вот он, а не мы?! Никак, конечно.
(33) Для сопоставления я приведу любого из родственников и из родных по прямой линии и спрошу вас по каждому в отдельности[36], - так вам, пожалуй, легче всего будет уяснить дело. Дочь ли Кирона или браг ближе по степени родства? Ясно ведь, что дочь. Ведь она родилась от того, а он - с тем[37]. А дети ли дочери или брат? Дети, конечно. Ведь это родные по прямой линии, а не родственники. Ну а если мы имеем такое превосходство перед братом, то уж перед вот ним-то, племянником, мы и подавно имеем преимущество. (34) Но боюсь, что, говоря слишком общеизвестные вещи, я покажусь вам докучливым. Ведь все вы наследуете отцовское имущество, дедовское имущество, имущество еще дальше по восходящей линии, приняв на основании степени родства по нисходящей линии право ближайшего родства, не подлежащее оспариванию, и не знаю, случалась ли у кого-нибудь когда-нибудь до этого такая тяжба. Итак, после зачитывания закона о дурном обращении я уже попытаюсь изложить то, из-за чего все это происходит.
ЗАКОН
(35) Дело в том, что Кирон владел состоянием, граждане, - землей в деме Флия[38], легко оцениваемой и в талант, двумя домами в городе, одним доходным, у святилища Диониса в Лимнах[39], приносящим доход в тысячу драхм[40], а другим, в котором жил он сам, в тринадцать мин, а еще рабами, приносящими доход, двумя служанками, молоденькой рабыней[41] и обстановкой, с которой он жил в своем доме, оцениваемой вместе с рабами почти в тринадцать мин, всего же состоянием, сколько было видимого, в более чем девяносто мин, а кроме того, он ссужал немалые деньги, с которых получал лихву[42]. (36) На это имущество давно стал зариться Диокл, злоумышляя со своей сестрой, как только скончались дети Кирона[43]. Он[44] ведь не выдавал ее замуж, могущую еще родить детей от другого мужа, чтобы Кирон, если она разведется с ним, не принял решения относительно своего имущества, как и полагалось бы, а убеждал ее оставаться и утверждать, будто думает, что беременна от него[45], и притворяться, будто у нее непроизвольно получился выкидыш, чтобы, надеясь всегда на то, что у него родятся дети, он[46] не усыновил ни того, ни другого из нас. И он[47] клеветал всегда на нашего отца, утверждая, что тот зарится, злоумышляя, на имущество Кирона. (37) И вот, он стал убеждать его[48] взыскать все долги у всех своих должников и всю лихву, и передать ему управление видимым имуществом, обводя старого человека ухаживанием и лестью, пока не прибрал к рукам все его имущество. Но зная, что я буду требовать по праву стать правомочным всего этого имущества, когда дед скончается, приходить мне к деду, ухаживать за ним и проводить с ним время он не препятствовал, боясь, как бы тот, рассердившись, не разгневался на него, но подготавливал того, кто будет оспаривать у меня это состояние, уделяя ему ничтожную часть в случае удачи, а всё это присваивая себе и даже перед ним не признавая, что дед наш оставляет после себя имущество, но утверждая, что ничего нет. (38) И как только дед скончался, он, предуготовив похоронные принадлежности, деньги за них велел мне принести ему, как вы слышали от свидетелей, засвидетельствовавших это, но стал притворяться, будто уже взял их вот у него, а у меня уже не захотел взять, исподтишка отстраняя меня, чтобы казалось, будто тот хоронит деда, а не я. Хотя вот он оспаривает и дом этот, и все прочее, что тот оставил после себя, и утверждает, что тот ничего не оставил после себя, применить силу и перенести деда[49] я при таких тяжелых обстоятельствах не считал должным, в чем друзья мои были согласны со мной, а вместе делал все и вместе хоронил, причем расходы производились из того, что дед оставил после себя. (39) И во всем этом я оказался вынужден действовать таким образом.
Но чтобы они в этом не получали никакого перевеса надо мной, утверждая перед вами, что я ничего не израсходовал на похороны, я спросил толкователя[50] и по его указанию сделал расходы от себя на девятый день поминок, устроив наилучшим образом, чтобы прекратить это их кощунство и чтобы не казалось, будто они понесли все расходы, а я никаких, - нет, их понес равным образом и я.
(40) Вот таковы в общем происшедшие события и те причины, по которым мы имеем эти хлопоты, граждане. А если бы вы знали о наглости Диокла и о том, каков он вообще, никто не станет с недоверием относиться ни к чему из сказанного. Он ведь владеет состоянием, благодаря которому сейчас живет в блеске, чужим, выдав себя за усыновленного отцом грех своих единоутробных сестер[51], оставшихся дочерьми-наследницами, хотя тот не сделал никакого завещания относительно этого. (41) А так как имущество двух сестер требовали жившие с ними в браке, имевшего женой старшую он, заперев в доме, злоумышленно издевался над ним, и хотя против него было подано обвинение по делу о бесчинстве, до сих пор еще не понес наказания за это, а мужа родившейся после нее он велел убить своему слуге, слугу своего отослал, а вину свалил на свою сестру, (42) запугав же ее своими гнусными угрозами, он вдобавок отнял у ее сына его состояние, сделавшись опекуном, и держит его землю, а ему дал какой-то каменистый участок[52]. И что все это, что я говорю, правда, хоть они боятся его, но, может быть, они и согласились бы засвидетельствовать это, если же нет, я представляю свидетелей, знающих об этом. Зови же сюда их сперва.
СВИДЕТЕЛИ
(43) Так вот, этому чинящему такое бесчинство и насилие и лишившему своих сестер их состояния мало оказывается владеть их имуществом, но оттого, что он не понес никакого наказания за это, он явился с намерением и имущества нашего деда нас лишить, и дав вот ему всего лишь, как мы слышали, две мины, он подвергает нас опасности не только относительно имущества, но и относительно отечества. Ведь если вы будете введены в заблуждение, дав убедить себя, будто наша мать не была гражданкой, то, значит, и мы не граждане, так как мы родились после архонтства Эвклида[53]. Разве относительно мелочей каких-то затеял он эту тяжбу с нами?! (44) Да при жизни нашего деда и нашего отца мы ни в чем не обвинялись, но все время постоянно жили без оспариваний с чьей бы то ни было стороны, а теперь, когда они скончались, даже если мы выиграем дело, нам будет стыдно за то, что нас запятнали оспариванием, по вине этого Ореста[54], висельника, который, попавшись на прелюбодеянии и претерпев то, что полагается занимающимся такими делами[55], даже и так не унимается в этом, как свидетельствуют против него лично знающие Так вот, о нем, каков он, вы и сейчас слышите, и потом еще узнаете подробнее, когда мы против него будем выступать с иском[56]. (45) А вас я прошу и умоляю, не допустите, чтобы я подвергся оскорблению относительно этого имущества, которое дед мой оставил после себя, и чтобы я был лишен его, но помогите насколько у каждого из вас есть возможность А у вас достаточно доказательств на основании свидетельств, на основании допросов под пыткой, на основании самих законов, что мы происходим от законнорожденной дочери Кирона и что преимущественное право наследовать его имущество принадлежит нам. а не им, поскольку мы потомки деда. (46) Итак, памятуя и о своей клятве, по которой вы судите, и о доводах, которые мы привели, и о законах, подайте свой голос за справедливость.
Не знаю, что еще надо говорить: думаю, вам ничего не остается неизвестным в сказанном. Возьми же оставшееся свидетельство, о том, что он попался на прелюбодеянии, и зачитай.
<СВИДЕТЕЛЬСТВО>


[1] «племянник по отцу» — сын брата Кирона (ἀδελφιδοῦς).
[2] Т. е. вдовы Кирона.
[3] «сын дочери» — θυγατριδοῦς.
[4] См. прим. 4 к речи III.
[5] «качественному определению» — в данном случае имеется в виду преимущественное право на наследование.
[6] Т. е. выступающий с речью сын дочери Кирона. Это ответчик, он выступает вторым (после истца).
[7] По–видимому, имеется в виду Исей, составитель этой речи.
[8] В § 43 противники утверждали, что мать этого ответчика (выступающего с речью) не была гражданкой.
[9] Флия — дем Аттики. Диокл — брат второй жены Кирона.
[10] Орест — здесь не Орест, сын Агамемнона и Клитемнестры, а другой Орест, сын Тимократа; его имя в Афинах обозначало «грабитель», «разбойник», он упоминается в комедиях Аристофана «Ахарняне» (1166) и «Птицы» (712,1491).
[11] «если не (εὰν μή)… мной» — в таком чтении смысл непонятен. Может быть, следует читать εάν μοι… и тогда смысл будет: если у меня получится то, что я сейчас ожидаю (= то, на что я сейчас надеюсь) — т. е. добиться справедливости и говорить удовлетворительно (?).
[12] «четыре года» — текст сомнительный. По другим чтениям и конъектурам — «через тридцать дней» и др.
[13] Т. е. дочь от первого брака, мать выступающего с речью.
[14] Т. е. у сестры Диокла, второй своей жены.
[15] Холарг — дем на равнине на северо–западе от Афин.
[16] Навсимен.
[17] Слуги и служанки — это рабы. Свидетельства рабов принимались только при допросе под пыткой (βάσανος), и они признавались действительными.
[18] «доказав» — дополнение по конъектуре вместо предполагаемой лакуны в тексте.
[19] См. § 6: «и еще очевидные доказательства».
[20] Сельские Дионисии - εἰς Διονύσια εἰς ἀγρὸν ἦγεν, точнее, «на Дионисии в село водил». Дионисии — празднества в честь бога Диониса (4 раза в году). Были Большие, или городские Дионисии и Малые, или сельские. На Малых Дионисиях происходила торжественная процессия членов семейств для принесения жертвы, разыгрывались пьесы и т. д.
[21] Зевс Ктесий — покровитель домашнего имущества, Домохранитель.
[22] «его» — Кирона; «племянник» (ἀδελφιδοῦς) — сын брата.
[23] См. речь III, § 76.
[24] Питое — дем Аттики. Этот Диокл из дема Питое известен из речи Демосфена «Против Мидия» (Dem. III. 62) и по надписям. Другой Диокл из дема Флия — брат второй жены Кирона (см. выше § 3).
[25] Тесмофории — см. прим. 56 к речи III, § 80.
[26] Диокл — здесь брат второй жены Кирона. О нем будет еще говориться дальше в речи.
[27] «его» — тело скончавшегося деда (Кирона).
[28] Т. е. вторая жена Кирона, сестра Диокла.
[29] Диокл.
[30] «Когда… могиле» — ἐπὶ τοῦ μνήματος ἐμοῦ ποιουμένου λόγους. Здесь μνήματος (могиле) — конъектура вместо рукописного βήματος, «на помосте для выступающих в суде (= трибуне)» — вызывает сомнение. На похоронах частных лиц не было принято произносить надгробные речи. Может быть, здесь имеется в виду (предыдущее ?) выступление по этому делу на суде? (т. е. если оставить рукописное чтение).
[31] С Кироном (т. е. братья и сестры Кирона).
[32] Кирона (т. е. потомки Кирона).
[33] Кирон.
[34] «у них… зрелости» — ἐπὶ δίετες ἥβησαν (см. также речь X, § 12) — отроческая (= половая) зрелость в Афинах считалась у мальчиков, достигших 16 лет. После отрочества наступала юность. Т. е. совершеннолетними мальчики становились в 18 лет, став уже эфебами. Эфебами они были два года, после чего становились полноправными гражданами.
[35] «закона… дурном обращении» — ἐκ τοῦ περὶ τῆς κακώσεως νόμου, т. е. с родителями и т. п.
[36] Текст здесь сомнителен, но общий смысл ясен.
[37] «от того», «с тем» — т. е. она дочь Кирона, а он — брат, родившийся от общих с Кироном родителей.
[38] Флия — дем Аттики.
[39] Лимны — «Болота», район в юго–восточной части Афин (см. Гарпократион, s.v. ἐν Λίμναις). Место этого святилища Диониса устанавливают не с бесспорностью.
[40] «тысячу драхм» — конъектура; по рукописному чтению — «две тысячи».
[41] «рабыней» — παιδίσκην. Может быть, «девкой», которую Кирон отдавал внаем в притон.
[42] Таким образом, в сумме получается 96 мин, а если принять чтение «две тысячи драхм», — то 106 мин.
[43] Т. е. два сына Кирона от второй жены, сестры Диокла.
[44] Диокл.
[45] От Кирона.
[46] Кирон.
[47] Диокл.
[48] Диокл — Кирона.
[49] В свой дом (см. выше § 21).
[50] Имеется в виду толкователь священного права - ἐξηγητής.
[51] Т. е. сестер по матери. Отмечается, что этот факт трудно объяснить: брак с единоутробной сестрой был запрещен.
[52] Из лексикографов известны названия двух речей Исея «Против Диокла по делу о бесчинстве» и «Против Диокла по делу об имении (περὶ χωρίου — о земле = земельном участке). Таким образом, из данной речи VIII видно, что суд по делу о бесчинстве Диокла уже состоялся до этого суда. Фрагменты речей Исея, названия которых известны из источников, у разных издателей нумеруются по–разному. В изданиях П. Русселя (coll. Budé, 38) и Э. Форстера (Loeb Classical Library, 202) эти фрагменты приводятся под номерами IX и X.
[53] Эвклид — архонт 403/402 г. до н. э. Дети, рожденные от матери–негражданки после этой даты, не имели гражданских прав.
[54] Орест — см. § 3 с прим. 10.
[55] См. Аристофан. Облака. 1083, где указано одно из наказаний за это: «Когда ж ощиплют там его и сзади редьку вставят» (пер. А. Пиотровского).
[56] См. прим. 52.

IX. По делу о наследстве Астифила

В речи (см. § 14) сказано, что Астифил, служивший наемником в войнах, погиб во время военного похода в Митилену. Это связывают с походом афинского полководца Тимофея в 366 г. до н. э., т. е. речь следует датировать временем после этого года.
Содержание
Астифил и выступающий с этой речью - единоутробные братья[1]. Когда Астифил скончался, некий Клеон, двоюродный брат его[2], предъявил завещание, утверждая, что оно сделано на его сына[3]. А брат Астифила в своем обвинении отвергает это завещание как поддельное. Положение это - предположение[4].
(1) Астифил был мне единоутробным братом, граждане, чье это наследство. Так вот, отправившийся в числе воинов в Митилену[5], он скончался. А я попытаюсь вам доказать то, что и заявил при взаимной клятве с моей стороны, что он и не усыновил себе никого, и не отказал никому свое имущество, и не оставил завещания, и не полагается владеть имуществом Астифила никому другому, кроме меня. (2) Клеон вот этот приходится двоюродным братом Астифилу по отцу, а сын его, которого он выдает за отданного Астифилу в усыновление, - двоюродным племянником. Но отец Клеона[6] был отдан в усыновление в другой дом, и они еще находятся в том доме, так что родом они в силу закона нисколько не близкие родственники Астифилу. А поскольку по этому основанию у них не было права оспаривания, то они, граждане, состряпали подложное, как я надеюсь доказать, завещание и стараются лишить меня имущества брата. (3) И так твердо Клеон вот этот и раньше и сейчас уверен в том, что никто другой не будет владеть этим наследством, кроме него, что, как только пришло сообщение о кончине Астифила, в то время как отец мой хворал, а меня не было здесь, так как я участвовал в военном походе, он вступил во владение имением и заявил, что если тот оставил после себя что-нибудь другое, все принадлежит его[7] сыну, пока вы не вынесете какое-то решение. (4) А когда был доставлен[8] прах моего брата, этот прикидывающийся давно усыновленным не выставил для прощания[9] и не похоронил, а друзья Астифила и его соратники, видя, что отец мой болен, а меня нет здесь, сами и выставили его для прощания и совершили все другие установленные обряды, и повели моего отца, хворающего, на могилу, прекрасно зная, что Астифил любил его[10]. Этому я представляю вам свидетелями самих близких людей его из присутствовавших.
СВИДЕТЕЛИ
(5) Что Клеон не похоронил Астифила и сам он едва ли станет отрицать, и это засвидетельствовано вам. Когда я вернулся домой и узнал, что вот они пользуются его имуществом...[11], а сын его был усыновлен Астифилом и завещание об этом тот оставил у Гиерокла из дема Ифистиады[12]. Услышав от него это, я отправился к Гиероклу, прекрасно зная, что он самый что ни на есть близкий человек Клеону, (6) но все же не допуская, что он может посметь налгать что-то против покойного Астифила, при том, что он дядя и мой и его[13]. И все же, граждане, Гиерокл, не посчитавшись ни с чем этим, когда я стал спрашивать его, ответил мне, что это завещание находится у него, а принял он его, сказал он, от Астифила, когда тот собирался отплывать в Митилену. А что он говорил это, зачитай это свидетельство [, что Гиерокл ответил это][14].
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(7) Так вот, граждане, поскольку и никого из близких не оказалось присутствовавшим, когда брат мой скончался, и меня не было здесь, когда прах его был доставлен сюда, мне по необходимости приходится на основании самого того, что они говорят, уличать в том, что завещание это [, которое он состряпал,] поддельное. Ведь естественно было бы, чтобы он[15] не только стремился оставить после себя усыновленного, но и позаботился о том, чтобы было полностью действительным то, что он станет завещать, и чтобы и состоянием владел тот, кого он усыновит, и к алтарям отчим имел доступ тот, и после его кончины совершал ему и его предкам установленные обряды, (8) а все это естественно было бы ему знать, что лучше всего получится, если он составит завещание не без ведома своих близких, но призвав прежде всего родственников, затем членов фратрии и членов дема, затем из остальных близких людей как можно побольше[16], - в таком случае, если бы кто-то оспаривал наследство по праву ли степени родства, по отказу ли, того легко было бы изобличить во лжи. (9) Ну а Астифил, ясно, что ничего такого не сделал и не призывал никого из вышеуказанных, когда, как вот они утверждают, делал завещание, разве что кто-нибудь поддался их уговорам признавать, что присутствовали при этом. А сам я представлю вам всех этих свидетельствующих.
СВИДЕТЕЛИ
(10) Так вот, может быть, Клеон вот этот заявит, что неправомерно с вашей стороны относиться к показаниям этих свидетелей как к очевидным доказательствам, так как с ни свидетельствуют о том, что не знают, что Астифил делал это завещание. А я думаю, что, поскольку оспаривание касается завещания и усыновления кого-то Астифилом. нас свидетельство, которым родные Астифила утверждают в касающемся важнейших вещей, что не присутствовали при том, гораздо более надежное, чем то свидетельство, которым нисколько не близкие свидетельствуют, что были при том. (11) А следовало бы, граждане, и самому Клеону, чтобы не выглядеть глупцом, когда Астифил усыновлял его сына и оставлял завещание, призвать и всякого родственника, если ему было известно, что тот находится здесь, и остальных, с кем только знал он, что общался Астифил. Никто ведь не мог бы воспрепятствовать ему отказать свое имущество, кому он хотел, а вот у него было бы веское свидетельство того, что тот не тайком сделал это завещание. (12) А еще, граждане, если бы Астифил хотел, чтобы никто не знал о том, что он усыновил сына Клеона, и о том, что он оставил завещание, то естественно было бы, чтобы и вообще никто не был внесен в эту запись как свидетель, если же оказывается, что он сделал завещание в присутствии свидетелей, но не тех, с которыми был в самих тесных отношениях, а первых встречных, то каким же образом это естественно, чтобы завещание это было подлинным?! (13) В самом деле, я лично полагаю, что никто, усыновляя себе кого-то, не осмелился бы призвать других каких-то, кроме тех именно, кому собирался оставлять взамен себя на последующее время соучастника и в священном, и в мирском. Да никто и не должен стесняться при таких завещаниях призывать как можно больше свидетелей, поскольку по закону-то существующему вправе отказывать свое имущество кому угодно.
(14) А рассмотрите это, граждане, и на основании времени, которое они указывают для этого завещания. Они ведь утверждают, что он сделал это завещание тогда, когда отплывал участником военного похода в Митилену, - по этому их указанию, оказывается, что Астифил знал наперед все предстоящее будущее. Да ведь он сперва участвовал в военном походе в Коринф[17], затем в Фессалию[18], а еще всю Фиванскую войну[19], и вообще, куда бы, когда он узнавал, ни собирали войско, туда он и отправлялся лохагом[20], и ни при одном из этих отправлений он не оставил завещания. А поход в Митилену стал для него последним, в котором он и погиб. (15) Кому же из вас может показаться заслуживающим доверия то, что, тогда как раньше Астифил участвовал в других военных походах и прекрасно знал, что во всех них придется подвергаться опасностям, случайности судьбы так точно совпали, что в прежнее время ни при одном походе он не завещал своего имущества, а когда собирался в поход в последний раз, отплывая и добровольно, и особенно надеясь вернуться из этого похода благополучно, тогда он (как же этому можно поверить?!) оставил завещание и, отплыв, скончался?!
(16) Кроме того, х раждане судьи, я представлю еще более веские очевидные доказательства, что в их словах нет нисколько правды. Я ведь докажу вам, что Астифил был самым злейшим врагом Клеону и так сильно и по справедливости ненавидел его, что гораздо скорее завещал бы, чтобы никто никогда из его близких не разговаривал с Клеоном, а не то что усыновил бы его сына. (17) Дело в том, граждане, что виновным, как говорят, в смерти Эвтикрата, отца Астифила, был Тудипп[21], отец вот этого Клеона, избивший того[22] из-за какого-то спора, возникшего между ними при разделе имения, и тот оказался в таком тяжелом состоянии, что от этих побоев захворал и спустя немного дней умер. (18) А что это правда, наверное, и многие из дема Арафен[23], работавшие в то время по соседству на своих землях, могли бы засвидетельствовать это, но определенного свидетеля в таком важном деле я не смог бы найти, чтобы представить вам. Ну а что касается Гиерокла, который видел, как избивали того и который утверждает, что эта запись была отдана на хранение ему, я знаю, что он едва ли согласился бы засвидетельствовать против завещания, которое сам представляет. И все же, однако, зови Гиерокла, чтобы он перед ними[24] засвидетельствовал или клятвенно заявил о своем неведении.
КЛЯТВЕННОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ О НЕВЕДЕНИИ[25]
(19) Я так и знал. Ведь один и тот же человек способен клятвенно заявлять о своем неведении того, что он знает, а о том, чего не было, готов давать и клятвенное заверение, что знает, что то действительно было. А что когда Эвтикрат, отец Астифила, умирал, то наказал своим близким никогда никому из происходящих от Тудиппа не дозволять приходить на его могилу, свидетелем этого я представлю вам мужа тетки[26] Астифила.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(20) Так вот, Астифил, слыша это и от него, и от остальных близких родственников с самого детства, как только стал входить в сознательный возраст, уже никогда не разговаривал с Клеоном[27], но до самой своей кончины считал, что нечестиво, при такой вине Тудиппа перед его отцом, разговаривать с его сыном. Так вот, что он всю жизнь не знался с Клеоном, я представлю вам лично знающих это свидетелей.
СВИДЕТЕЛИ
(21) Ну а на те жертвоприношения, при которых все остальные афиняне устраивают друг другу угощения, естественно, конечно, было бы, чтобы Астифил, прежде всего как из одного с Клеоном дема, затем как двоюродный брат его, а еще как собирающийся усыновить его сына, ходил, когда только находился здесь, ни с одним другим, кроме, как с ним. Ну а что он никогда не приходил с ним, он[28] зачитает вам свидетельство членов дема.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(22) Вот в таких, стало быть, находившись отношениях с покойным[29] Клеон считает, что сын его вправе владеть его[30] имуществом! И что должен он говорить?[31] Но Гиерокл, дядя и тому[32] и мне, так нагл, что явился с не существовавшим в действительности завещанием и утверждает, что вот это завещание оставил у него Астифил! (23) Да ведь ты, Гиерокл, испытав много добрых услуг со стороны Теофраста, отца моего, когда ты был в худшем положении, чем сейчас, и со стороны Астифила, ни тому, ни другому не воздаешь достойной благодарностью: меня, сына Теофраста, племянника своего, ты лишаешь того, право на что дали мне законы, а на покойного Астифила возводишь ложь и по мере своих сил делаешь его злейших врагов наследниками его имущества. (24) И до того, как был подан этот иск о вступлении в наследство, граждане, Гиерокл, прекрасно зная, что имущество Астифила не может достаться никому другому, кроме меня, стал обращаться к одному за другим к каждому из близких людей того[33], торгуя этим делом и уговаривая нисколько не близких родственников оспаривать наследство, говоря, что он дядя Астифилу и может объявить, что тот оставил завещание, если кто-нибудь войдет с ним в соучастие, а после того как он сговорился с Клеоном и поделил с ним имущество моего брата, теперь он будет считать, что ему как говорящему правду должны верить. Мне кажется, что он даже охотно поклялся бы в этом, если бы ему предложили принести клятву. (25) И хотя он мне родственник, он не желает свидетельствовать даже о том, что было, а кому он нисколько не близкий родственник, с тем он заодно во лжи и является с записью о том, чего в действительности не было, - он ведь считает, что наживание денег гораздо важнее, чем родство со мной. А что он ходил и предлагал кругом, что может представить завещание, если кто-нибудь войдет с ним в соучастие, я представлю вам свидетелями самих тех, к кому он обращался.
СВИДЕТЕЛИ
(26) Какое же, граждане, название следует дать этому человеку, который готов с такой легкостью ради своей выгоды возводить ложь на покойников?! А что он и Клеону не даром представляет это завещание, но получил за него мзду, само это приведенное свидетельство будет вам не слабым очевидным доказательством. Такие уловки, конечно, они пускают в ход против меня сообща: и тот и другой из них видят друг в друге счастливую находку, с помощью которой можно будет ухватить имущество Астифила.
(27) Так вот, что это завещание не подлинное, но Клеон и Гиерокл хотят обмануть вас, я доказал насколько было в моей возможности, а что, даже если бы я нисколько не приходился близким родственником Астифилу, у меня больше права владеть его имуществом, чем у них, я покажу вам это. Дело в том, что, когда Теофраст, отец мой, брал в жены мать мою[34] и Астифила, выданную Гиероклом, она пришла со своим малышом Астифилом, который и жил у нас все время, и воспитывался моим отцом. (28) И когда я родился и мне пришла пора воспитываться, я воспитывался вместе с ним. Возьмите же вот это свидетельство, затем свидетельство учителей, куда мы ходили в школу.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
Ну а имение его отцовское, граждане, отец мой засадил растениями, возделывал, и благодаря этому оно стало оцениваться вдвое больше. Взойдите сюда свидетели и этого.
СВИДЕТЕЛИ
(29) И вот, когда брат мой[35] при испытании был признан совершеннолетним, он получил[36] все правильно и справедливо, так что никогда ни в чем не винил моего отца. А после этого отец мой помолвил его единокровную сестру[37] за того, на кого полагался, и управлял всем прочим, и это вполне удовлетворяло Астифила: он ведь считал, что достаточно уверен в испытанном расположении моего отца к нему, воспитанный у него сызмальства. А засвидетельствуют вам и о помолвке знающие.
СВИДЕТЕЛИ
(30) Да и на священные обряды отец мой водил с собой Астифила в его детстве, как и меня, во всех случаях, и ввел его в сообщество почитателей Геракла[38], чтобы он принимал участие в этом сообществе. А засвидетельствуют вам о том сами члены этого сообщества.
СВИДЕТЕЛИ
А я лично, граждане, как относился к моему брату, посмотрите. Прежде всего ведь я был воспитан с ним с детства, затем, никогда не был я в разладе с ним, напротив, он любил меня, как знают все наши близкие и друзья, - их я могу попросить взойти сюда свидетелями.
СВИДЕТЕЛИ
(31) Как же, по-вашему, граждане, мог ли бы Астифил, так ненавидя Клеона, а с другой стороны, испытав столько добрых услуг от моего отца, сам же усыновить сына кого-то из своих врагов или отказать ему свое имущество, лишив своих благотворителей и родственников этого имущества? Я-то думаю, что нет, пусть даже Гиерокл показывает в десять раз больше подложных завещаний, но и в силу того, что он мой брат, и в силу нашей близости вообще, думаю, что преимущественное право принадлежит мне, а не сыну Клеона, (32) поскольку для них-то и неправомерно было бы притязать на имущество Астифила, для них, которые так относились к нему, прах его не похоронили, но раньше явились за состоянием, до совершения ему установленных обрядов. И после этого теперь они будут считать себя вправе наследовать имущество Астифила, не только ссылаясь на завещание, но и выдвигая право по степени родства - то, что Клеон был ему двоюродным братом по отцу. (33) Но у вас, граждане, нет основания принимать во внимание его родство: ведь никто никогда, став отданным в усыновление, не наследует дом, из которого отдан был в усыновление, если не возвратился[39] туда по закону.. ,[40] Однако они[41], точно зная, что Астифил не усыновлял сына Клеона, никогда ему, приходившему часто, не уделяли долю жертвенного мяса[42]. Возьми же и это свидетельство.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(34) Итак, подайте голос относительно каждого из нас, рассмотрев дело на основании того, что мы заявили при взаимной клятве: Клеон утверждает, что Астифил усыновил его сына и что Астифил сделал это завещание, а я утверждаю, что нет, но что все имущество Астифила принадлежит мне, так как я его брат, как и сами они знают. Так не давайте, граждане, в усыновление Астифилу того, кого сам он при жизни и не усыновил <бы>. ко подтвердите действительность законов, которые вы установили, относящихся ко мне: се этим законам ведь оспариваю я наследство, обращаясь к вам с праведнейшей просьбой, граждане, признать меня наследником состояния брата. (35) А я доказал вам. что он никому не отказал свое имущество, и представил свидетелей всего того, о чем я сказал. Так помогите мне, и если Клеон умеет говорить лучше меня, то пусть это для него без закона и права не возымеет силы, но вы сами будьте вершителями суда обо все этом. Для того ведь вы и собираетесь, чтобы наглые не получали никакого преимущества, а слабые обретали смелость оспаривать в защиту своих прав, прекрасно зная, что вы ничего другого не принимаете во внимание. (36) Так будьте же все, граждане, на моей стороне, ибо если вы вынесете какое-то другое решение, давая себя убедить Клеону, посмотрите, сколь многого вы окажетесь виною. Прежде всего, вы допустите, чтобы злейшие враги Астифила ходили на его могилу и совершали священные обряды, затем, вы признаете недействительным наказ Эвтикрата[43], отца Астифила, который сам Астифил умер бы, но не нарушил, далее, вы припишете покойному Астифилу умопомешательство: (37) ведь если он усыновил того, к отцу которого относился крайне враждебно, как же не покажется услышавшим об этом, что он находится в состоянии умопомешательства или поврежден в уме зельями? А еще, граждане судьи, вы допустите, чтобы я, выросший в этом же доме и воспитанный вместе с Астифилом, моим братом, был лишен Клеоном его имущества. Заклинаю вас и умоляю всемерно подать голос за меня: так вы лучше всего и сделали бы угодное Астифилу, и не поступили бы несправедливо со мной.


[1] «Единоутробные братья» — т. е. братья по матери (но не по отцу), что имеет значение в деле наследования, так как преимущество на стороне представителей отцовской линии, а не материнской.
[2] Клеон — сын Тудиппа, брата Эвтикрата, отца Астифила.
[3] Т. е. что Астифил усыновил сына Клеона.
[4] См. прим. 4 к речи III.
[5] Митилена — самый большой город на о. Лесбос у западного побережья Малой Азии.
[6] «отец Клеона» — Тудипп, брат Эвтикрата, отца Астифила.
[7] Т. е. Клеона.
[8] «доставлен» — т. е. сюда, в Афины.
[9] Урна с прахом выставлялась для прощения, как и тело покойного.
[10] «любил» (ἀσπάζοιτο) — Астифил был его пасынком.
[11] Пропуск в тексте (по всей видимости, он пошел к Клеону, который сказал ему).
[12] Ифистиада — дем Аттики. Гиерокл был братом жены Эвтикрата, матери Астифила и выступающего с речью в суде (см. § 23 и 27).
[13] Т. е. Астифила. Поскольку они братья по матери, следовательно, Гиерокл — брат их общей матери, т. е. дядя по матери.
[14] Слова в скобках устраняются из текста.
[15] Астифил.
[16] Это утверждение считается сомнительным.
[17] Коринф — город в Пелопоннесе (Южная Греция). Коринфская война была в 394—386 гг. до н. э.
[18] Фессалия — область в Северной Греции. Об этом походе в Фессалию ничего неизвестно.
[19] Фивы — главный город Беотии, области в Средней Греции. Фиванская война была в 378-371 гг. до н. э.
[20] Лохаг — командир отряда.
[21] Тудипп был братом Эвтикрата, отца Астифила.
[22] Эвтикрата.
[23] Арафен — дем на востоке Аттики.
[24] Т. е. перед судьями.
[25] Ἐξωμοσία — конъектура. Рукописное чтение - μαρτυρία (свидетельство).
[26] Сестры Эвтикрата, отца Астифила.
[27] Клеон — сын Тудиппа.
[28] Секретарь суда (зачитает судьям).
[29] Т. е. с Астифилом.
[30] Астифила.
[31] «И… говорить» — Καὶ τί δεῖ τοῦτον λέγειν. В других переводах иначе: «Mais est–ce lui qu’il faut nommer?» (франц.); «Yet why should I speak of Cleon?» (англ.).
[32] Астифилу. Гиерокл — брат жены Эвтикрата, отца Астифила, второй жены Теофраста, отца истца, выступающего с речью.
[33] Астифила.
[34] Речь идет о сестре Гиерокла, которая была женой Эвтикрата и матерью Астифила, затем — женой Теофраста, отца истца, выступающего с речью.
[35] Астифил.
[36] Теофраст был опекуном своего пасынка Астифила, после совершеннолетия которого передал ему его отцовское имущество с отчетом о том, как он управлял этим имуществом до его совершеннолетия.
[37] Сестру по отцу. Это должен был сделать ее старший брат, Астифил, который предпочел, чтобы это сделал его отчим Теофраст.
[38] «в сообщество почитателей Геракла» — εἰς τοὺς θιασώτας τοὺς Ήρακλέους. Это так называемые тиасы — частные религиозные общества для почитания богов или героев (они совершали совместные жертвоприношения, справляли празднества), открытые для всех. Ср. оргеоны (см. речь II, § 14 и прим. 19).
[39] Отец Клеона был отдан в усыновление в другой дом, и они еще находятся в том доме, так что родом они в силу закона нисколько не близкие родственники Астифилу. Возвратиться в прежний дом можно было, если усыновленный оставлял в новом доме законного сына (наследника).
[40] Считается, что здесь в тексте лакуна, где было сказано о попытке Клеона добиться признания его сына членами фратрии Астифила.
[41] Предположительно члены фратрии Астифила.
[42] При общественных жертвоприношениях участники получали долю жертвенного мяса. См. Демосфен. Речи. LXIII. 82. Если кому–то не давали эту долю, значит, не признавали его членом фратрии (в данном случае — усыновленным по закону).
[43] См. § 19.

X. Против Ксененета по делу о наследстве Аристарха

По данным в речи (§ 20 и 22) ее датируют временем ок. 355 г. до н. э.
Дело о наследстве Аристарха II против Ксенснета II. В этом семействе много лиц с одинаковыми именами. Поэтому для различия они нумеруются.
Содержание
Некий Аристарх, быв отцом четырех детей, - Киронида, Демохара, матери выступающего с этой речью и другой дочери, из них Киронида еще при своей жизни отдал в усыновление в дом Ксененета[1], деда Киронида по матери, а самому себе наследниками оставил остальных детей. После этого умирает Демохар бездетным и одна дочь, тоже бездетной, а все наследство целиком по праву переходит к матери выступающего с речью. И положение дел было таково. А после кончины Аристарха Аристомен, брат его, по закону ставший опекуном детей брата, выдал замуж за Киронида, отданного в усыновление сына Аристарха, свою дочь, пообещав прибрать к его рукам наследство Аристарха. Что и сделал: когда у Киронида родился сын, прежде всего они дали ребенку имя его деда[2], назвав его Аристархом[3], затем отдали его в усыновление в дом его деда, будто бы тот предписал сделать это, и Аристомен передал ему все наследство его деда целиком. А этот, умирая еще бездетным, по завещанию наследником себе поставил своего собственного брата Ксененета[4]. Поскольку все это сложилось так и Ксененет держал в своих руках состояние Аристарха Старшего, сын дочери Аристарха Старшего оспаривает у него наследство, утверждая, что он единственный законный наследник имущества Аристарха Старшего. Ведь Киронид, говорит он, стал отданным в усыновление; а отец, имеющий законнорожденного сына, Демохара, не мог усыновить себе никого; Демохар же, поскольку был еще неполноправным, тоже не мог отдать в усыновление своему отцу усыновленного, как и другая дочь его[5], скончавшаяся раньше. Так что, говорит он, поскольку отдача в усыновление Аристарха Младшего была совершена не по закону, то уже несостоятельным было завещание его, Аристарха Младшего: в самом деле, то, чем он стал владеть незаконно, как мог он передать другому? А в случае отмены этого завещания наследство естественно переходило к выступающему с этой речью, поскольку он сын законнорожденной дочери Аристарха Старшего. Содержание - таково, а положение это - вопрос о законности записи, так как доискивается, должно ли такое завещание быть состоятельным и кто говорит справедливее.
(1) Хотел бы я, граждане, как Ксененет вот этот умеет с уверенностью говорить ложь, чтобы так и я сумел сказать вам правду о том, что мы оспариваем: думаю, что вам сразу же стало бы ясно, мы ли не по праву явились за наследством, или вот они незаконным образом давно захватили это имущество. Однако мы не на равных, граждане. Они ведь и говорить искусны и подготовиться умелы, так что часто и в защиту других вели тяжбы перед вами, а я не то что в защиту другого, но и в свою защиту никогда не выступал с частным иском, так что нуждаюсь в большой снисходительности с вашей стороны.
(2) Так вот, я был вынужден, граждане, из-за невозможности добиться справедливости от них, при дознании[6] приписать, что моя мать - сестра Аристарха. Из-за этого, конечно, суждение у вас о них не сложится менее отчетливым, поскольку рассматривать вы будете на основании законов, свое ли имущество отдал вот ему[7] Аристарх[8], или нисколько не полагающееся ему. А это справедливо, граждане: закон ведь дозволяет завещать свое имущество кому угодно, но никого не делает правомочным[9] чужого имущества. (3) Так вот, это попытаюсь я прежде всего показать вам, если вы готовы выслушать меня с благосклонностью: вы узнаете, что это наследство не их с самого начала, а моей матери отцовское, затем также, что Аристарх получил его не в соответствии ни с одним законом, но вопреки всем законам со своими близкими попирает права моей матери. Итак, из чего вам яснее всего можно будет узнать, как обстоит дело, с того я прежде всего и попытаюсь показать вам это.
(4) Дело в том, граждане, что Аристарх[10] был из дема Сипалетт[11]. Он взял в жены дочь Ксененета[12] из дема Ахарны[13], от которой рождаются Киронид, Демохар, моя мать и другая их сестра. Так вот, Киронид, отец вот его[14] и другого[15], незаконным образом владевшего этим наследством, отдан был в усыновление в другой дом, так что из этого имущества ему уже ничего не полагалось. А когда Аристарх[16], отец их, скончался, Демохар, сын его, стал наследником его имущества. Когда же он умер в детстве, и другая сестра тоже, моя мать стала дочерью-наследницей[17] всего дома. (5) И вот так с самого начала все это стало принадлежащим моей матери. Однако хотя полагалось, чтобы она с этим имуществом жила в браке с ближайшим по степени родства, она подвергается страшнейшему обхождению, граждане. Дело в том, что Аристомен, брат того Аристарха[18], имея сына и дочь, пренебрегши тем, чтобы или самому взять ее в жены или добиться присуждения ее с наследством своему сыну, этого ничего не сделал, а выдал свою дочь с имуществом моей матери за Киронида, от которой[19] родились вот этот Ксененет[20] и Аристарх[21], который скончался. (6) Так вот, попрание ее прав и то, каким образом она была лишена своего имущества, заключается в этом, граждане. А после этого он[22] выдает мою мать за моего отит Когаз же скончался Кнронид, брата Ксененета[23] вводят в дом Аристарха[24] как усыновленного, не в соответствии ни с одним законом, граждане, как я покажу вам на основании многих очевидных доказательств.
(7) Итак, прежде всего я представлю вам свидетелей в том, что Киронид стал отданным в усыновление в дом Ксененета[25] и скончался в том доме, затем в том, что Аристарх[26], чьим было это наследство, скончался раньше своего сына Демохара, Демохар же умер в детстве, и другая сестра тоже, так что наследство стало принадлежащим моей матери. Зови же свидетелей этого.
<СВИДЕТЕЛИ>
(8) Вот так с самого начала принадлежало <моей матери>[27], граждане, наследство, о котором сейчас идет речь, поскольку Киронид стал отданным в усыновление в дом Ксененета[28], отец ее Аристарх[29] оставил его после себя своему сыну Демохару. а тот - вот этой своей сестре, моей матери. Однако они слишком наглы, граждане, и считают, что должны владеть этим имуществом вопреки праву, поэтому надо, чтобы вы узнали, что Аристарх[30] был введен в его[31] фратрию не в соответствии ни с одним законом. Ведь если вы узнаете это, то ясно будете знать, что владеющему имуществом не по праву не полагалось и завещать его. (9) Да ведь, думаю, все вы знаете, граждане, что по завещанию вводятся во фратрию усыновленные, когда отказывают свое имущество и усыновляют, а иначе - нельзя. Так вот, и если кто-нибудь станет утверждать, что Аристарх[32] сам сделал завещание, то скажет неправду: так как у него был законнорожденный сын Демохар, то он и не захотел бы проделать это, и был бы не вправе отказать свое имущество другому; и если станут утверждать, что после кончины Аристарха[33] Демохар сам усыновил, то и в этом солгут: (10) несовершеннолетний ведь не имеет права делать завещание, так как закон четко запрещает несовершеннолетнему совершать сделки, а также женщине, на имущество стоимостью выше одного медимна ячменя[34]. А засвидетельствовано, что Аристарх[35] скончался раньше своего сына Демохара, а тот[36] - после кончины своего отца <еще несовершеннолетним>[37], так что по их-то завещанию, даже если они и завещали бы, ему[38] не полагалось наследовать это имущество. Зачитай же и законы, по которым ни тот, ни другой из них не имел права делать завещание.
ЗАКОНЫ
(11) И конечно же, граждане, и Кирониду невозможно было отдать своего сына[39] в усыновление Аристарху[40], а вернуться в отцовский дом ему можно было, оставив после себя сына в доме Ксененета[41], но вводить вместо себя[42] своего сына - нет закона, если же они станут утверждать, что есть, это будет ложь. Так что, даже если они станут утверждать, что он[43] им[44] отдан был в усыновление, они не смогут указать закон, по которому тот имел право сделать это, а на основании того, что сами они говорят, вам станет еще очевиднее, что они противозаконно и бесчинно владеют имуществом моей матери. (12) И конечно же, граждане, ни Аристомен-то, ни Аполлодор[45], которым полагалось добиваться присуждения им моей матери, тоже не имели права на это[46]. В самом деле, было бы удивительно, если взявшему в жены мою мать Аполлодору или Аристомену было бы невозможно стать правомочным ее имущества, по тому закону, который не дозволяет быть правомочным имущества дочери-наследницы никому, кроме как ее детям, могущим владеть ее имуществом по прошествии двухлетия после отроческой зрелости[47], а выдавший ее замуж за другого имел бы право усыновить на ее имущество! Да это было бы поразительно! (13) И отец ее, если бы у него не родились дети мужского пола, не имел бы права завещать без включения ее: закон ведь гласит, что он правомочен отказать свое имущество кому угодно - с включением дочерей. А у того, кто и не счел должным взять ее жены, и не был ее отцом, но двоюродным братом[48], однако вопреки всем законам ввел во фратрию[49], будет действительным проделанное им?! Да кто из вас даст убедить себя в этом?! (14) Я-то, граждане, точно знаю, что ни Ксененет, ни кто-нибудь другой из людей не сможет доказать, что это наследство не принадлежит моей матери, поскольку его оставил ей после себя ее брат Демохар. Если же они осмелятся говорить об этом, велите им указать закон, по которому была совершена отдача в усыновление в дом Аристарха[50], и кто именно отдал в усыновление. Это ведь справедливое требование. Но я знаю, что они не смогут указать.
(15) Итак, о том, что наследство это принадлежало моей матери с самого начала и что она была лишена его ими незаконным образом, полагаю, достаточно доказано и на основании сказанного и засвидетельствованного, и на основании самих законов. И им самим так очевидно, что они незаконным образом владеют этим имуществом, что они не только ведут речь о том, что Аристарх[51] был введен во фратрию по праву, но и утверждают, что их отец[52] выплатил долги за это имущество, чтобы, если по тому основанию сложится мнение, что они владеют не по праву, по этому-то основанию казалось, что оно, естественно, полагается им. (16) А я, граждане, с помощью веских очевидных доказательств покажу вам, что это наследство, как они говорят, было заложенным, то они и не выплачивали бы деньги за него, так как это полагалось бы делать не им, а тем, кому необходимо было бы принимать решение об этом, и не отдавали бы в усыновление в дом Аристарха на такое наследство, раз пользы они не получили бы никакой, а ущерб потерпели бы большой. (17) Или как? Другие, когда неудачливы в имущественных делах, отдают своих детей в усыновление в другие дома, чтобы на них не распространялось лишение гражданских прав отца, а вот они, значит, отдавали бы в усыновление на заложенное состояние, чтобы вдобавок потерять и свое имущество?! Это невозможно, нет, наследство было не обремененным долгами и стало принадлежать моей матери, а вот они, одержимые корыстолюбием, домогаясь лишить ее его, состряпали всё это.
(18) Может быть, конечно, кто-нибудь из вас, граждане, удивился бы давности времени, как же это мы попускали так долго и, лишаясь имущества, не выступали за него, а вот теперь ведем речь о нем. Я-то думаю, что хоть и несправедливо, чтобы из-за этого дело проигрывало, если кто-то не смог или пренебрег (надо ведь не на это смотреть, а на дело, справедливо ли оно или нет), все же, однако, мы можем указать причину и этого, граждане. (19) Дело в том, что отец мой, помолвившись с моей матерью с приданым за ней, жил в браке с ней, наследством[53] же пользовались вот они, и он не имел возможности отсудить его, так как, когда заводил речь о нем по настоянию моей матери, они угрожали ему тем, что сами, добившись присуждения ее им[54], возьмут ее в жены, если сам он не довольствуется иметь ее женой только с приданым за ней. Но отец мой, чтобы не лишиться моей матери, дал бы им пользоваться и вдвое большим имуществом. (20) В этом и заключается причина того, что отец мой не начал преследование в судебном порядке в защиту этого имущества. А после этого началась Коринфская война[55], в которой я и он обязаны были участвовать, так что никому из нас не было возможности добиваться справедливости. И опять-таки, когда наступил мир, у меня случилось одно несчастье с государственной казной, так что нелегко было бы выступать в спор с ними. Так что у нас не малозначительные причины в этом деле. (21) А вот теперь следует указать, граждане, кто отказал это наследство, которым он владеет, по каким законам он введен во фратрию и каким образом не была дочерью- наследницей с правом на это имущество моя мать. Именно относительно этого должны вы подать свой голос, а не по вопросу о том, что мы отсуживаем принадлежащее нам имущество какое-то время спустя. А если они не смогут указать, было бы справедливо, чтобы вы подали голос за то, что оно принадлежит мне.
(22) Я знаю, что это сделать они не смогут, так как трудно возражать против законов и справедливого дела, но они, взывая к жалости, будут говорить о покойном[56], что он погиб на войне[57] доблестным воином и что несправедливо признавать его завещание недействительным. А я и сам, граждане, думаю, что должны быть действительными те завещания, которые каждый делает на свое имущество, однако не должны быть действительными завещания на чужое имущество, как те, которые каждый делает на свое имущество. (23) А ясно, что оно принадлежит не им, а нам. Так что если он станет прибегать к тому доводу и представлять свидетелей, что завещал тот[58], велите ему показать также, что тот свое завещал имущество. Это ведь справедливое требование. В самом деле, поразительнее всего оказалось бы, если Киронид и они, происходящие от него[59], не только хозяйством Ксененета[60], оцениваемым более, чем в четыре таланта, будут владеть, но вдобавок получат и это хозяйство, а я, хоть мать моя правомочная[61] и я происхожу от тех же, что и Киронид, не получу и наследства матери, при том, что они даже не могут сообщить, от кого же они получили его. (24) А между тем, по праву, граждане, подобно тому как при оспаривании недвижимости владеющий ею должен или представить заложившего ее или продавшего[62], или ясно показать, что она ему присуждена, так и они должны доказать каждый свой довод, чтобы считать, что имущество должно быть присуждено им, а не отстранять от ее отцовского имущества дочь Аристарха[63], мою мать, до суда. (25) Но ведь Ксененету[64], граждане, недостаточно промотать дом Аристомена на мальчиков, он думает, что должен и этот дом таким же образом подмять под себя. А я, граждане судьи, при своем незначительном состоянии выдал замуж сестер, дав за ними в приданое сколько мог, и ведя себя порядочно, исполняя все, что предписывается, участвуя в военных походах, я считаю, что не должен быть лишен отцовского имущества моей матери. (26) Я доказал вам, что Киронид, их отец, стал отданным в усыновление[65] и не вернулся в отцовский дом, а отец Киронида и моей матери[66] оставил после себя это наследство своему сыну Демохару, а тот скончался в детстве, и это наследство переходит к моей матери.


[1] Ксененета I.
[2] «деда» — т. е. Аристарха I, брата Аристомена.
[3] Здесь это будет Аристарх И, наследодатель.
[4] Ксененета II.
[5] Дочь Аристарха I, т. е. сестра Демохара (который тоже умер).
[6] «при дознании» — при рассмотрении дела перед архонтом, который И велел УТОЧНИТЬ ЭТО (ЧТО мать его — сестра Аристарха), чтобы дать ход делу.
[7] Ксененету II.
[8] Аристарх II.
[9] «правомочным» — κύριον.
[10] Аристарх I.
[11] Сипалетт — дем Аттики.
[12] Ксененета I.
[13] Ахарны — дем Аттики.
[14] Ксененета II.
[15] Аристарха II.
[16] Аристарх I.
[17] Дочерью–наследницей эпиклерой (έπίκληρος).
[18] Аристомен — брат Аристарха I.
[19] Т. е. от дочери Аристомена.
[20] Ксененет II.
[21] Аристарх II.
[22] Аристомен.
[23] «брата Ксененета» — т. е. Аристарха II.
[24] Аристарха I.
[25] Ксененета I — т. е. деда по матери.
[26] Аристарх I.
[27] <моей матери> - добавлено по конъектуре.
[28] Ксененета I.
[29] Аристарх I.
[30] Аристарх II.
[31] «его» — Аристарха I.
[32] Аристарх I.
[33] Аристарха I.
[34] «выше… ячменя» — πέρα μεδίμνου κριθῶν. См. Kuenen—Janssens L. J. Th. Some Notes upon the Competence of the Athenian Woman to Conduct a Transaction 11 Mnemosyne. 1941. Third series. Vol. 9. Fasc. 3. P. 199-214. Автор всячески пытается доказать, что медимн (52,53 л) ячменя — это не так уж мало, при этом он различает муку и зерно; а главное, доказать, что положение женщины в Афинах было не таким бесправным, как принято считать.
[35] Аристарх I.
[36] Демохар.
[37] <еще несовершеннолетним> - добавлено по конъектуре.
[38] Аристарху II.
[39] Аристарха II.
[40] Аристарху I.
[41] Ксененета I.
[42] «вводить вместо себя» — подразумевается «в дом Аристарха I», т. е. Киронид должен был оставить своего сына в доме Ксененета II. Текст «но… сына» испорчен. Предлагается много конъектур.
[43] Аристарх II.
[44] Киронидом.
[45] Аполлодор — сын Аристомена.
[46] Т. е. отдать Аристарха II в усыновление в дом Аристарха I (?).
[47] Т. е. в 18 лет.
[48] «но двоюродным братом» — άλλ’άνεψιω. Неясное сопоставление. Аристомен был братом Аристарха I, дядей (θεῖος) дочери–наследницы, а не двоюродным братом; двоюродным братом ее был сын Аристарха I Аполлодор (оба они не взяли ее в жены, как полагалось бы). Может быть, пропуск в тексте или неправильное чтение (?).
[49] «ввел во фратрию» — ἐισαγαγόντι, т. е. отдал Аристарха II, своего внука, в усыновление в дом своего брата Аристарха I.
[50] Аристарха I.
[51] Аристарх II.
[52] «их отец» — т. е. отец Ксененета II и Аристарха II Киронид (?), после смерти которого Аристарх был отдан в усыновление в дом Киронида (?).
[53] «наследством» — которое должно было достаться дочери–наследнице, т. е. матери выступающего, сестре Киронида.
[54] «добившись… им» — т. е. по праву ближайшего родства (как полагалось в случае дочери–наследницы), когда можно было отнять ее у мужа, за кого она прежде вышла замуж.
[55] Коринфская война — 395-387 гг. до н. э.
[56] «о покойном» — об Аристархе II.
[57] «он… погиб» — т. е. Аристарх II, который, как полагают, погиб во время Фиванской войны (378- 371 гг. до н. э.).
[58] Аристарх II.
[59] «происходящие от него» — т. е. Ксененет II и Аристарх II.
[60] Ксененета I.
[61] «правомочная» — κυρία.
[62] «продавшего» — πρατῆρα. Здесь имеется в виду операция πρᾶσις ἐπὶ λύσει — продажа имущества с правом выкупа.
[63] Аристарха I.
[64] Ксененету II.
[65] «отданным в усыновление» — т. е. в дом своего деда Ксененета I.
[66] «отец… матери» — Аристарх I.

XI. По делу о наследстве Гагния

Эту речь Исся предположительно датируют временем ок. 359 г. до н. э. Конец речи нс сохранился. Наследство Гагния II оспаривалось после его смерти несколькими поколениями родственников этого семейства и переходило из рук в руки. В этой речи Исея упоминается отец Макартата Теопомп (выступающий с речью), которому было присуждено наследство Гагния II. Этот Макартат фигурирует в XLIII речи Демосфеновского корпуса (Псевдо- Дсмосфсн "Против Макартата о наследстве Гагния"), т. е. спустя много времени после данного суда (у Исея).
Содержание
У некоего Гагния[1] было много двоюродных братьев[2] - Теопомп и его брат Стратокл, Стратий[3] и Эвбулид[4]. Он перед кончиной взял себе приемную дочь[5], предписав в своем завещании, что если с этой дочерью что случится, то чтобы наследство перешло к Главкону, его единоутробному брату[6]. Когда он скончался, поставив это условие, дочь эта, получив наследство, скончалась. А когда умер и Эвбулид, дочь Эвбулида, судившись с Главконом, получила это состояние. После этого, когда скончались и Стратокл, и Стратий, Теопомп, один, судился с ней и получил это наследство. С ним судился сын его брата Стратокла при посредстве некоего своего опекуна, утверждая, что права на это наследство принадлежат поровну и Теопомпу, и сыну его брата.
Положение это основано на вопросе о законности.
<ЗАКОНЫ>[7]
Потому зачитывал я вам эти законы, что он [8] опирается на первый из них, по которому сын имеет право на половину наследства, но говорит неправду. Ведь Гагний не был нам братом. А закон относительно имущества брата[9] в первую очередь дает право наследования братьям и племянникам, если они единокровные[10]: это ведь ближайшие к скончавшемуся по степени родства; (2) если же их нет, то во вторую очередь призывает единокровных сестер и детей от них; если же их нет, то дает право ближайшего родства третьей степени родства - двоюродным братьям по отцу вплоть до детей двоюродных братьев; если же и этой степени не имеется, то возвращается к прямой линии родства и правомочными имущества устанавливает родственников по матери скончавшегося, по такому же порядку, по какому с самого начала давал право наследования и родственникам по отцу. (3) Только их законодатель относит к ближайшему родству[11], в более сжатых выражениях, чем излагаю я, однако, смысл того, что он хочет сказать, он показывает заключающемся в этом. А мальчик вот этот ни по одному из этих названий родства не принадлежит к ближайшему родству с Гагнием, но находится вне этого родства. А чтобы вы лично узнали о том, о чем будете подавать голос, пусть вот он, оставив в стороне многословие, скажет, по какому из вот этих указанных названий родства этот мальчик принадлежит к ближайшему родству с оставившим после себя это наследство, и если выяснится, что по какому-то принадлежит, я охотно соглашаюсь с тем, что половина наследства принадлежит этому мальчику. (4) Ну а если он не может указать ни одного из этих названий, как же он не будет с очевидностью уличен в том, что облыжно сутяжничает против меня, а вас старается ввести в заблуждение вопреки законам?! Тот вот, я попрошу его взойти и стать перед вами и я спрошу, зачитав по порядку содержащееся в законах, - так вы узнаете, полагается ли этому мальчику имущество Гагния или нет. Возьми же[12] эти законы. А ты взойди сюда[13], потому как ты искусен клеветать и изворачивать законы. А ты зачитывай.
ЗАКОНЫ
(5) Погоди. - Я спрошу тебя. Брат ли этот мальчик Гагния или племянник, родившийся от его брата или его сестры, или двоюродный брат, или сын двоюродного брата по матери или по отцу? Какое у него из этих названий родства? И чтоб ты не говорил о том, что он мой племянник. Ведь речь сейчас идет не о моем наследстве: я ведь жив. Вот если бы я скончался бездетным и он оспаривал бы мое имущество, тогда полагалось бы указать это название родства в ответ на вопрос. Ну а ты утверждаешь, что этому мальчику принадлежит половина наследства из имущества Гагния. Так ты должен указать степень родства, по которому этот мальчик принадлежит к ближайшему родству с Гагнием. Назови же вот им[14].
(6) Вы замечаете, что он не может указать это родство, а в своем ответе говорит всё, но только не то, что вы должны узнать. А между тем действующему-то по какому-то праву не пристало затрудняться, а следовало бы прямо указать, и не только это сделать, но и принести клятву и представить свидетелей этого родства, чтобы вы ему больше верили. Ну а он при том, что не дал ответа, не представил свидетелей, не принес клятвы, не зачитал закона, думает, что вы, принесшие клятву подавать голос в соответствии с законами, должны, дав ему убедить себя, вынести обвинительный приговор против меня по этой поданной мной жалобе[15], вопреки законам, - такой это страшный и бесстыдный человек! (7) Но я не стану прибегать ни к чему этому, но я укажу свою степень родства и отчего мне принадлежит право наследования, и докажу, что и этот мальчик, и все оспаривавшие прежде у меня это наследство, находятся вне ближайшего родства, так что вы согласитесь с этим. Однако необходимо рассказать обо всем случившемся с самого начала: из этого вы узнаете и о моей принадлежности к ближайшему родству, и о том, что им нисколько не принадлежит право наследования.
(8) Дело в том, граждане, что я[16], Гагний[17], Эвбулид[18], Стратокл и Стратий[19], брат матери Гагния[20], происходим от двоюродных братьев: ведь и отцы наши были двоюродными братьями по отцам-братьям[21]. Так вот, Гагний II[22], когда готовился отплыть в посольство по важным для полиса деламI[23], не нам, ближайшим по родству, если с ним что случится, оставлял после себя свое имущество, а удочерил свою племянницу, если же и с ней что случится, отказывал свое имущество Главкону, своему единоутробному брату[24], - и все это он записал в завещании. (9) А по прошествии некоторого времени после этого умирает Эвбулид, умирает и удочеренная Гагнием, а наследство получает Главкон по завещанию. Что касается нас, мы никогда не считали, что должны выступить с оспариванием против его завещания, а полагали, что его воля относительно своего имущества должна признаваться действительной, и твердо придерживались этого. Но дочь Эвбулида[25] с содействующими ей подает иск о вступлении в наследство и получает его, выиграв дело у оспоривших но завещанию, хотя находясь вне ближайшего родства, но понадеявшись, как кажется, на то, что мы не выступим с оспариванием против завещания. (10) А мы - я, Стратий и Стратокл, - поскольку наследство это уже оказалось подлежащим присуждению ближайшим по родству, все мы готовились подавать иск о вступлении в наследство. Но прежде, чем у нас состоялись подачи этих исков, умирает Стратий, умирает и Стратокл, а я остаюсь единственным по отцовской линии, сыном двоюродного брата, единственным, кому по законам принадлежало право наследования, поскольку нет уже всех остальных, которые приходились такими же близкими по родству, как я. (11) Из чего же вы узнаете, что у меня было право ближайшего родства, а у родившихся от них не было, в числе которых был этот мальчик? Сам закон разъяснит это. Ведь то, что право ближайшего родства принадлежит двоюродным братьям по отцовской линии вплоть до детей двоюродных братьев, признаётся всеми, но дает ли закон это право после нас нашим детям, вот что уже следует рассмотреть. Возьми же этот закон и зачитывай.
ЗАКОН. Если нс будет никого по отцовской линии вплоть до детей двоюродных братьев, правомочными становятся по материнской линии в таком же порядке.
(12) Вы слышите, граждане, что законодатель сказал, не "если не будет никого по отцовской линии вплоть до детей двоюродных братьев, правомочными становятся дети лзоюродных племянников", но отдал уже право наследования, если нас не будет[26], родным по материнской линии скончавшегося - братьям, сестрам, их детям и прочим по такому же порядку, по какому и было предписано с самого начала, а наших детей он поставил вне ближайшего родства. Как же те, кому, даже если бы я был скончавшимся, закон не дает права на наследство Гагния, да при том, что я жив и законно владею наследством, могут считать, что им принадлежит право ближайшего родства?! Никоим образом, конечно! (13) Ну а если им не принадлежит то право, какое принадлежит их отцам, точно так же, как мне, то оно не принадлежит и этому мальчику, поскольку и его отец был таким же родственником, как те отцы. Так разве не поразительно, что несмотря на то что законы с такой четкостью мне дали право наследования, а их поставили вне ближайшего родства, вот он осмеливается облыжно сутяжничать и не считает, что должен был судиться вместе со мной, когда я подавал иск о вступлении в наследство, и вносить залог в обеспечение своего иска, и нигде обо всем этом, если бы он мог сказать что-то справедливое, должным образом могло быть составлено суждение, а от имени этого мальчика доставляет мне хлопоты и подвергает меня опасности в касающемся важнейших вещей?! (14) И не обвиняет меня относительно имущества, признаваемого принадлежащим этому мальчику, и не может сказать, что я взял что-нибудь из него (за это, если бы я дурно управлял его имуществом, как вот он, мне полагалось бы подвергнуться судебному разбирательству), а за то имущество, которое вы своим голосованием признали принадлежащим мне, предоставив всякому желающему возможность оспаривать его, стряпает такую тяжбу со мной, дойдя до такой наглости!
(15) Так вот, думаю, и уже сказанным показано вам, что я не поступаю несправедливо с этим мальчиком ни в чем, и не лежат на мне эти вины, даже ничуть. А еще точнее, полагаю, вы узнаете об этом и из всего остального, и в особенности, выслушав, как состоялось присуждение мне наследства. Дело в том, граждане, что, когда я подал иск о вступлении в наследство, ни вот он, сейчас подающий жалобу на меня, не думал, что, как и я, должен внести залог в обеспечение своего иска от имени этого мальчика[27], ни дети Стратия, состоящие в той же степени родства, как и этот мальчик...[28] ни по какой другой причине, не считали, что это имущество полагается им. (16) Да и он сейчас не стал бы доставлять мне хлопоты, если бы я дозволял ему грабить имущество этого мальчика и не противодействовал ему. Так вот, они, как я сказал, зная, что они вне ближайшего родства, не оспаривали, храня спокойствие, а действующие от имени дочери Эвбулида[29], состоящей в той же степени родства, как и этот мальчик и дети Стратия, и правомочные матери Гагния[30] собирались судиться со мной. (17) Но они оказались в таком затруднительном положении с тем, что им написать в своем встречном иске относительно ближайшего родства, что владевшая наследством и указывавшие относительно нее степень родства, поскольку они солгали, были тогда легко изобличены мной в том, что нагло написали неправду, а действующие от имени матери Гагния, состоявшей в той же степени родства, как и я (она ведь была сестрой Стратия[31]), но отклоняемой законом, который гласит, что преимущество имеют лица мужского пола, это отставили, думая же, что получат перевес надо мной, написали, что она мать скончавшегося, - хоть это и самое что ни на есть природное родство, однако всеми признано, что оно не входит в число ближайшего родства. (18) И вот, написав, что я сын двоюродного брата, и изобличив этих женщин в том, что они не входят в число ближайшего родства, так я добился у вас присуждения мне наследства, у них ничего не возымело силы, ни у владевшей наследством то, что она раньше выиграла дело у оспоривших по завещанию, ни у другой то, что она мать оставившего после себя наследство, но судившие тогда так высоко ставили и право и клятвы, что подали голос за меня, оспаривавшего по законам. (19) Ну а если я выиграл у них дело таким вот образом, доказав, что они нисколько не родственницы Гагнию по ближайшему родству, вот он не посмел судиться с нами за половину наследства для этого мальчика, дети Стратия, состоящие в той же степени родства, как и этот мальчик, и сейчас не считают, что должны судиться со мной за это наследство, наследством владею я, добившись у вас присуждения его мне, а вот его изобличаю в том, что все еще и сегодня он не может указать, каким родственником приходится Гагнию этот мальчик по ближайшему родству, что еще должны вы узнать или желаете выслушать об этом? Я-то ведь считаю, что вам как лицам здравомыслящим сказанного достаточно.
(20) Да ведь вот он с легкостью прибегал к какой попало лжи и, считая, что в его подлости нет никакого ущерба ему, осмеливается клеветать на меня во многом другом, о чем я скоро поведу речь, и, в частности, сейчас говорит, я и Стратокл[32] собрались вступить в тяжбу о наследстве в сообщности друг с другом. Одним только нам из приготовившихся оспаривать было невозможно это, сговориться друг с другом. (21) Дело в том, что дочери Эвклида и матери Гагния, тяжущимся с нами, но оспаривавшими не по той же степени родства у них, возможно было заключить соглашение между собой: если выиграет дело та или другая из них, что-то достанется и проигравшей, - ведь сосуд для голосования должен был быть поставлен на каждую из них. А у нас было не так, но - одна степень родства, два иска о вступлении в наследство, по половине наследства каждому из нас, на оспаривающих же по той же степени родства один ставится сосуд для голосования, и в таком случае не могло бы быть так, чтобы один проиграл дело, а другой выиграл, но в равной мере для обоих нас была бы одинаковая опасность, так что нам не было возможно ни в сообщность вступать, ни в сговор друг с другом относительно этого. (22) но вот он, поскольку стратокл скончался, прежде чем состоялись наши иски о вступлении в наследство, на половину наследства каждому из нас, и стратокл уже не соучаствовал в притязании на это наследство, ни у этого мальчика не было права на это вследствие закона, а ко мне переходило право наследования всего наследства по праву ближайшего родства, тогда уж стряпает всё это и прибегает к уловкам, рассчитывая на то, что этими россказнями легко введет вас в заблуждение. А что ничего этого не могло быть, но всё определено по каждому случаю относительно всего этого, легко узнать из закона. Возьми его и зачитывай.
ЗАКОН
(23) Как по-вашему, разве закон дает возможность для сообщности, а не прямо вот так совсем напротив, даже если предварительно была сообщность, предписывает, четко глася, что каждый подает иск о вступлении в наследство на свою часть, и на оспаривающих по той же степени родства, ставя один сосуд для голосования, и таким вот образом проведя присуждения? А он, несмотря на эти указания законов и невозможность вступать в сговоры, посмел так несуразно лжеизмыслить такое дело. (24) И не только это сделал он, но и сказал самую из всех противоположную вещь, на что обратите внимание, граждане. Он ведь утверждает, что я согласился уделить этому мальчику половину из наследства, если выиграю дело против владеющих им. Да ведь если и у этого мальчика было какое-то право по степени родства, как вот он говорит, к чему нужно было им это согласие от меня? Ведь половина наследства подлежала присуждению точно так же и им, если только они говорят правду. (25) Если же им не принадлежало право ближайшего родства нисколько, почему бы это я стал соглашаться уделить, тогда как законы дали мне право на наследование всего этого наследства? Разве нельзя было мне подать иск о вступлении в наследство, если бы я не убедил их? Но закон всякому желающему предоставляет эту возможность, так что нельзя было им говорить это. Но, может быть, у них было для меня какое-то свидетельство о деле, и если бы они не стали приводить его, то я не смог бы добиться присуждения мне этого наследства? Но я оспаривал по праву степени родства, не по отказу, так что не было никакой надобности в свидетелях. (26) Ну а если ни для сообщности в этом деле не было возможности, когда был жив Стратокл, ни отец[33] не оставил ему после себя ничего из этого наследства, добейся он присуждения ему этого наследства, ни естественно не было, чтобы я согласился уделить ему половину наследства, а вы отдали мне, присудив мне, это наследство, но они и не подавали тогда иска о вступлении в это наследство, и не считали никогда, что должны оспаривать его, как же это следует считать, что их слова верны?! Я-то думаю, что никак. (27) Так вот, он притворяется (поскольку вы, естественно, могли бы удивляться тому, что тогда они не подавали иска о вступлении в наследство на половину наследства), будто в том, что они не подали иска о вступлении в наследство против тех[34], виновен я как согласившийся уделить[35], так что по этой причине они не вносили залога в обеспечение своего иска, а подаче иска о вступлении в наследство против меня препятствуют законы (ведь сиротам нельзя выступать против своих опекунов), ни в том, ни в другом не говоря правду. (28) В самом деле, ни закона такого он не мог бы указать, который запрещает ему от имени этого мальчика добиваться у меня справедливости, - этому ведь не противодействует ни один закон, но как дает право на иски по государственному обвинению против меня[36], так и допускает частные иски[37] между мною и этим мальчиком; ни, с другой стороны, по той причине не стали они подавать иск о вступлении в наследство против тех владеющих этим наследством, что я согласился уделить половину наследства, но потому, что им совершенно ничего не полагалось из этого имущества. (29) А я уверен, что даже если бы я шел на такую уступку, чтобы этот мальчик получил, добившись присуждения ему, половину наследства от моего, они ни в коем случае не сделали бы этого, и даже не попытались бы, зная, что когда не входящие в число ближайшего родства владеют чем-то из не полагающегося им, это легко отнимается у них ближайшими по степени родства. Ведь, так я это и раньше сказал, закон не дает после нас права ближайшего родства нашим детям вовсе, но дает его после нас родным по материнской линии скончавшегося. (30) Так вот, тут выступал бы за наследство Главкон, брат Гагния[38], против которого не то что не могли бы они указать свою более близкую степень родства, но и было бы ясно, что они находятся вне ближайшего родства, выступала бы, если бы он не хотел, мать Гагния и его, так как и ей принадлежало право ближайшего родства со своим сыном[39], так что, когда она вела бы тяжбу с нисколько не близким родственником по степени родства, ясно, что она получила бы у вас половину наследства, на которое дали ей право справедливость и законы. (31) Следовательно, по этой причине не подал он иск о вступлении в наследство, встречая препятствие этому не с моей стороны, а только со стороны законов, но, стряпая эти предлоги, он дошел до этого облыжного сутяжничества, прибегнув к которому подал иск по государственному обвинению[40] и клевещет на меня, надеясь заполучить имущество и отстранить меня от моего опекунства. И он думает, что этой своей стряпней проделывает дело, на какое способен какой-нибудь ловкий человек, так как в случае неудачи не потеряет ничего из своего имущества, а в случае достижения своей цели и имущество этого мальчика уже спокойно расхитит.
(32) Следовательно, вы не должны обращать внимание на его слова и не должны позволять, не должны приучать к тому, чтобы подавали иски по государственному обвинению относительно тех дел, относительно которых законы установили частные иски[41]. Право ведь совсем просто и доступно для усвоения. Вкратце сказав об этом и заверив вас помнить это, затем я обращусь уже к остальной своей защите против выдвинутых обвинений. (33) Так в чем же оно состоит, и что я в нем разграничиваю? Если он утверждает, что этому мальчику принадлежит доля из имущества Гагния по праву ближайшего родства, то пусть подает архонту иск о вступлении в наследство на половину наследства, и если вы проголосуете за него, пусть получит его: так ведь велят законы. Если же он не по этому праву оспаривает, а утверждает, что я согласился уделить этому мальчику половину наследства, тогда как я утверждаю, что ничего этого не было, то пусть судится, и если уличит меня в том, что я согласился, тогда уже пусть взыскивает его с меня: так ведь справедливо. (34) А если он утверждает, что этому мальчику нельзя вчинить иск ни против меня, ни вместе со мной, то пусть приведет препятствующий этому закон, и если сможет указать, пусть получит и в таком случае свою часть имущества. Если же, с другой стороны, он утверждает, что нет надобности ни добиваться присуждения половины наследства, ни судиться со мной, но это уже принадлежит этому мальчику, то пусть запишет это у архонта в состав сданного внаём имущества этого мальчика, а взявший внаём отсудит у меня это как принадлежащее этому мальчику. (35) В этом состоит важность права. Это и предписывают законы, а, клянусь Зевсом, не то, чтобы я привлекался к суду исками по государственному обвинению относительно тех дел, относительно которых они установили частные иски, и подвергался опасности для своей личности, оттого что я не уделяю этому мальчику из того имущества, которое я, по вашему решению путем голосования одержав верх над владевшими им, получил от вас. На если бы у меня находилось что-то из имущества, признаваемого принадлежащим этому мальчику, и я дурно распоряжался им, так что он испытывал бы дурное обращение, тогда мне полагалось бы подвергнуться судебному разбирательству по этому иску по государственному обвинению, а, клянусь Зевсом, не за принадлежащее мне имущество.
(36) Так вот, что он ни во всем этом не поступил нисколько не по праву, ни во всем прочем не сказал нисколько по правде, а по своему корыстолюбию поразительным образом состряпал все с помощью уловок, клевеща, обходя законы и стараясь пересилить и вас и меня вопреки праву, думаю, клянусь богами, и вам не остаётся неизвестным, но все вы знаете равным образом, так что не знаю, что еще надо говорить об этом. (37) Но вижу я, граждане, что он наибольшую часть своей речи уделяет состоянию этого мальчика и моему состоянию и распространяется об имуществе этого мальчика как о совсем скудном, и мне приписывает в своей речи какое-то богатство, и обвиняет меня в какой-то подлости, что я смею не обеспечить приданым ни одну из четырех дочерей Стратокла, притом владея, как вот он утверждает, имуществом этого мальчика[42]. (38) Я хочу, конечно, и об этом сказать. Он ведь надеется своей речью вызвать в вас недоброжелательное отношение ко мне в связи с этим прибавившимся у меня имуществом, а к этим детям - жалость, если вам покажется, что они бедствуют. Стало быть, вам не должно оставаться неизвестным об этом ничего, но вы должны узнать доподлинно и это, чтобы вы убедились в том, что он лжет, как и во всем прочем. Я, граждане, действительно согласился бы с тем, что я подлейший из всех людей, если бы, оставь Стратокл после себя дела в бедственном положении, я, сам зажиточный, не проявил на деле никакой заботы о его детях. (39) Но если он оставил им после себя имущество больше, чем мое, и более надежное, притом оно такое большое, что и этих дочерей из него можно прекрасно пристроить, и этот мальчик при оставшимся после этого имуществе тем не менее будет богат, и я забочусь о них таким образом, что их состояние стало даже гораздо больше, то, естественно, едва ли я заслуживаю упрека, если не прибавлю свое имущество к их имуществу, а заботясь о сохранности их имущества и приумножая его, я, пожалуй, по справедливости заслуживаю одобрения. А что это так, я легко докажу. (40) Так вот, прежде всего я опишу это состояние, а после этого скажу и о том. как я считаю нужным управлять имуществом этого мальчика[43].
У Стратокла ведь и у меня наличествовавшего отцовского имущества было столько, что его достаточно было для прожития, но для несения общественных повинностей по своей оценке не подходило. Очевидное доказательство тому: каждый из нас получил за женой в приданое по двадцати мин, а такое приданое едва ли могло быть дано в дом с каким-нибудь большим состоянием. (41) Но случилось так, что Стратил, вдобавок к своему имуществу, получил состояние в более чем пять полталантов. Дело в том, что Теофонт, брат его жены, умирая, удочерил себе одну из его дочерей и отказал ей свое имущество: землю в Элевсине оценкой в два таланта, шестьдесят овец, сто коз, обстановку, великолепного коня, на котором прослужил филархом[44], и всю прочую утварь. (42) Пробыв правомочным ее целых девять лет, он оставил после себя состояние в пять талантов и три тысячи драхм со своим в нем отцовским имуществом (без включения сюда того состояния, которое Теофраст отказал его дочери): землю в деме Трия[45] ценой в пять полталантов, дом в деме Мелита[46], купленный за три тысячи драхм, другой в Элевсине[47] - за пятьсот драхм. Это недвижимости, с которых доход от сдачи внаём земли - двенадцать мин, а от домов - три мины, всего вместе получается пятнадцать мин. Ссуды, данные им в рост, - около четырех тысяч драхм, прибыль с которых по девяти оболов[48] составляет семьсот двадцать драхм каждый год. (43) Сам только доход составляет двадцать две мины и даже больше. Кроме того, он оставил после себя обстановку, овец, ячмень, вино, плоды, от продажи которых было выручено четыре тысячи девятьсот драхм, а еще в доме - девятьсот драхм. Сверх того, опись взысканных долгов по товарищеским займам[49] без малого в тысячу драхм составила в присутствии свидетелей мать этого мальчика. И я еще не говорю о прочем имуществе, которое было оставлено, а они не представляют его, но только о видимом и признаваемом ими.
Зови же свидетелей сказанного.
СВИДЕТЕЛИ
(44) Стало быть, состояние Стратокла даже больше этого. Но позднее я поведу речь об исподволь наворованном ими[50]. А мое состояние сколь велико? Имение в деме Ойноя[51] в пять тысяч драхм и в деме Проскальты[52] в три тысячи драхм, дом в городе в две тысячи драхм, а кроме того, наследство, которое оставил после себя Гагний, - около двух талантов: я знаю, он ничего не может найти больше этого. Все это составляет лишь три таланта четыре тысячи драхм, на сто десять мин меньше имущества этого мальчика. (45) И я-то включаю в это свое имущество и имущество моего сына, отданного в усыновление, и к имуществу этого мальчика я не прибавил состояние Теофонта, составляющее пять полталантов, оставленное удочеренной им сестре его. Ведь их хозяйство легко может быть оценено и в восемь талантов, но это имущество вычтено как отдельное. И у меня-то это наследство, которое оставил после себя Гагний, еще не надежное, так как предстоят иски по обвинению в лжесвидетельстве, (46) а закон гласит, что если кто будет осужден за лжесвидетельство, то эти иски о вступлении в наследство должны подаваться вновь с самого начала, имущество же этого мальчика Стратокл оставил после себя признанным и не подлежащим оспариванию. А что столько у меня имущества вместе с имуществом моего сына, отданного в усыновление, и что предстоят иски по обвинению в лжесвидетельстве относительно имущества Гагния, возьми эти свидетельства и зачитай их.
СВИДЕТЕЛЬСТВА
(47) Разве мала разница в состояниях у нас и у них, и не так велика, что мое состояние оказывается ничтожным по сравнению с состоянием детей Стратокла? Стало быть не стоит верить словам этого человека, который, при таком большом оставленном им СОСТОЯНИИ, посмел облыжно возвести на меня такую чудовищную клевету. Так вот, по его рассчетам, я, получив три наследства[53] и владея огромным имуществом, утаиваю свое состояние[54], чтобы вы как можно меньше получали пользы от этого имущества[55]. Ведь тем, кому нечего говорить справедливого о делах, по необходимости приходится приводить такие доводы, на основании которых они смогли бы, клевеща, получить перевес над своими судебными противниками. (48) А лжесвидетели все в том, что братья моей жены, Херелай и Макартат, принадлежали не к числу исполняющих общественные повинности, но к числу владеющих скромным состоянием. Вы ведь знаете, что Макартат, продав свое имение, купив триеру и набрав на нее личный состав[56], отплыл на Крит: дело это не только не было обойдено вниманием, но даже привело к обсуждению в народном собрании по вопросу о том, как бы вместо сохранения мира, не вызвал у нас войны с лакедемонянами[57]. (49) А Херелай оставил после себя имение в деме Проскальты, которое может быть оценено не больше, чем в тридцать мин. Случилось так, что оставивший это после себя скончался раньше, чем Макартат, а тот - вместе с этим своим состоянием, с которым отплыл: всё, и триеру, и свою жизнь, потерял он на войне. После же того, как было оставлено в наследство имение в деме Проскальты и оно стало принадлежать их сестре, а моей жене, она уговорила меня отдать в усыновление в дом Макартата другого из двух наших детей[58], - не для того, чтобы не исполнять общественные повинности, если бы у меня прибавилось это имение. (50) Ведь с этим-то делом, даже если бы я не отдал в усыновление, обстояло бы точно так же, поскольку я не переставал бы тем не менее из-за этого-то исполнять общественные повинности, но продолжал бы быть в числе делающих взносы и в числе исполняющих все ваши предписания. А он ведет эти речи обо мне как о бесполезном, но богатом, с клеветнической целью. Я же скажу одно главное, самое важное, что и вам, знаю, покажется справедливым. Дело в том, что я хочу, чтобы мое состояние стало общим с состоянием моего сына, и много ли это, мало ли, то когда оно станет общим, и тот, и другой из нас получил бы по половине, дабы один не имел нисколько больше другого, чем полагается. Но он[59] не захочет.
Недостает окончания.


[1] Гагния II.
[2] «Двоюродных братьев» — ἀνεφιούς.
[3] Стратий II.
[4] Эвбулид II. Отмечается, что если составитель этого «Содержания» употребил слово άνεφιοί («двоюродные братья») в обычном значении, его ошибка очевидна. Эвбулид II может выдавать себя за двоюродного брата Гагния II — по матери, но Стратий II, Стратокл и Теопомп не двоюродные братья и не претендуют на это (см. § 8).
[5] Удочерил племянницу, дочь своей родной сестры.
[6] Т. е. брату по матери.
[7] Такое начало не означает, что текст речи испорчен. Приводятся статьи закона.
[8] Судебный противник.
[9] Этот закон приводится в речи Псевдо—Демосфена «Против Макартата о наследстве Гагния» (XLIII, § 51).
[10] Т. е. родственники по отцу.
[11] «Ближайшее родство» — ἀγχιστεία.
[12] Обращается к секретарю суда.
[13] Обращается к противнику.
[14] Т. е. судьям.
[15] «По… жалобе» — ταύτην τὴν εἰσαγγελίαν; εισαγγελία — исангелия, обвинение, жалоба, преимущественно по особо важным государственным делам, но также и по семейным (жалоба на худое обращение опекунов с питомцами и подопечными). Графё (γραφή) — иск по государственному обвинению, δική — иск по частному делу. Иск, поданный против Теопомпа, был иском по уголовным делам. У Исея без различия употребляются исангелия и графё (§ 28, 31, 32, 35).
[16] Теопомп.
[17] Гагний II.
[18] Эвбулид II.
[19] Стратий II.
[20] Гагния II.
[21] Отцы — братья, родные — Гагний I, Эвбулид I, Стратий I (все сыновья Бусела). Дети Гагния I — Полемон (сын), Филомаха I (дочь). Свои дети Эвбулида I — Филагр, муж Филомахи I, Каллистрат. Дети Полемона и сестры Стратия II — Главк и Главкон. Дети Филомахи I и Филагра — Эвбулид II (сын) и Филомаха II (дочь). Дети Стратия I — Филострат, Харидем (отец Стратокла и Теопомпа, выступающего с речью, истца), отца Макартата II.
[22] Гагний II.
[23] Это афинское посольство известно по Оксиринхским папирусам (II, I), и датируется 396 г. до н. э. незадолго до Коринфской войны. Послы были схвачены спартанским флотоводцем Фараксом, доставлены в Спарту, где были убиты.
[24] Т. е. брату по матери.
[25] Эвбулида II.
[26] «Если нас не будет» — т. е. детей двоюродных братьев по отцовской линии. Так как приведенный выше текст закона — единственный в рукописных текстах речей Исея, полагали, что он был сочинен на основании текста § 12.
[27] Т. е. тоже подать такой же иск о вступлении в наследство, для чего и нужно было вносить залог.
[28] Устанавливаемая лакуна в тексте (предположительно дополняемая: «<ни по этой>».
[29] Эвбулида II. Его дочь — Филомаха II.
[30] Гагния II. Предполагают, что этими правомочными были два его сына Главк и Главкон, а мать Гагния была двоюродной сестрой его сына. (?).
[31] Стратия II.
[32] Стратокл — родной брат Теопомпа, отец «этого мальчика» (истца).
[33] Т. е. Стратокл.
[34] Т. е. против дочери Эвбулида II и матери Гагния II (см. § 16).
[35] Половину наследства.
[36] «иски… обвинению» — γραφάς.
[37] «частные иски» — δίκας.
[38] Единоутробный брат Гагния II (т. е. брат только по матери).
[39] «со своим сыном» — т. е. как двоюродная сестра своего сына, а не как мать.
[40] «иск… обвинению» — γραφήν.
[41] «частные иски» — ἰδίας δίκας.
[42] Четыре дочери Стратокла II — сестры этого мальчика.
[43] «А после этого… мальчика» — это должно было быть в несохранившемся окончании речи.
[44] Филарх — см. прим. 113 к речи V, § 42.
[45] Трия (= Трии) — дем Аттики.
[46] Мелита — дем Аттики.
[47] Элевсин — город и дем к северо–западу от Афин.
[48] «по девяти оболов» — т. е. процент с каждой мины в месяц = 18%.
[49] «по товарищеским займам» — ἑξ ἐράνων (это беспроцентные займы, т. е. собранные вскладчину друзьями).
[50] «позднее… ими» — т. е. в несохранившейся части (конце) речи.
[51] Ойноя — дем Аттики.
[52] Проскальты — дем Аттики.
[53] Т. е. наследства отца, сына (отданного в усыновление) и Гагния.
[54] «утаиваю свое состояние» — ἀφανίζω, т. е. делаю его «невидимым» (ἀφανής), в противоположность «видимому» (φανερός).
[55] Т. е. при низкой оценке имущества он уже не обязан нести общественные повинности (а это невыгодно полису).
[56] Т. е. исполнив обязанность триерарха (см. прим. 21 к речи V, § 6).
[57] Т. е. со Спартой.
[58] «другого из двух наших детей» — этот сын есть Макартат, против которого написана речь Псевдо—Демосфена (XLIII. «Против Макартата», см. примечания к этой речи).
[59] По–видимому, противник (опекун сына Стратокла) не согласится с этим, поскольку в это общее состояние должно войти и состояние Гагния, половину которого он и оспаривает в пользу этого сына.

XII. В защиту Эвфилета

Эта предваряющая часть о содержании речи и довольно большой отрывок из речи Исея "В защиту Эвфилета", сейчас обозначаемой в изданиях речей Исея под № 12 вдобавок к одиннадцати сохранившимся его речам, а до этого включавшиеся в состав фрагментов речей Исея, приводятся из сочинения Дионисия Галикарнасского "О древних (или старинных) ораторах. Исей", где Дионисий сравнивает Исея с Лисием (см. раздел "Свидетельства об Иссе" в ВДИ. 2013. № 1).
Дионисий сообщает о том, что Эвфилет, которого члены его дема Эрхия исключили из списка граждан, выступает с обжалованием такого решения членами дема как незаконного, но с речью в суде в защиту Эвфилста выступает его старший брат по отцу. Дионисий также сообщает, что это было связано с тем, что афинянами был принят закон о том, чтобы была произведена проверка граждан по демам, с тем чтобы исключить из гражданских списков тех, кто попал в них незаконным путем, но так, чтобы исключенный из дема голосованием членов дема незаконным образом мог обратиться в суд против вынесенного решения, вызвав в суд членов дема, но если он проиграет дело и в этом суде, то должен будет быть проданным в рабство с конфискацией имущества.
Известно, что такая проверка гражданских прав была проведена по демам Аттики по предложению Демосфена в 346-343 гг. до н. э. По-видимому, это было связано с тем, что после Пелопоннесской войны (431-404 гг. до н. э.) в число афинских граждан попало незаконным образом много нс имевших на это права. Таким образом, речь эта должна быть датирована после 346-343 гг. до н. э., хотя это, по-видимому, слишком позднее время для Исея (но точные данные его жизни и смерти неизвестны).
Такая же ситуация составила содержание LVII речи Демосфена "Против Эвбулида".
Здесь приводится отрывок из сочинения Дионисия Галикарнасского (Περιτών αρχαίων ρητόρων. Ίσαΐος. 16.1- 4-18.1).
Если же нужны и примеры, то, чтобы кому-нибудь не показалось, что мы говорим бездоказательно, я сделаю и это, предложив речь в защиту Эвфилета, в которой вызывает в суд[1] дем эрхиейцев[2] некто из тех, кого исключили из дема голосованием, как лишаемый гражданских прав незаконным образом. Дело, конечно, в том, что афинянами был принят новый письменный закон о том, чтобы была произведена проверка граждан по демам, с тем чтобы исключенный из дема голосованием членов дема лишался гражданских прав, а исключенным из дема незаконным образом можно было обратиться в суд против вынесенного решения, вызвав в суд[3] членов дема, и если они будут изобличены во второй раз, то чтобы они были проданы в рабство и имущество их переходило в государственную казну. По этому закону Эвфилет, вызвав в суд эрхиейцев как незаконным образом вынесших голосованием решение против него, вступает в эту тяжбу. Эти дела, конечно, обстоятельно изложены во вступительной части речи и удостоверены посредством свидетелей, а все то, чем он хочет подкрепить эти свидетельства, следует ниже, по моему личному мнению, все тщательно разработанное, но пусть всякий желающий судит сам, прав ли я в этом.
(1)[4] Что, стало быть, граждане судьи, вот этот Эвфилет нам брат, вы слышали не только от нас, но и от всех наших родственников, свидетельствовавших об этом. Но возьмите прежде всего нашего отца и рассмотрите, чего ради стал бы он лгать и брать его, если это был не его сын, себе в сыновья. (2) Ведь вы найдете, что все прибегают к таким вещам или за отсутствием у них законнорожденных детей, или по бедности вынужденные усыновлять себе чужеземцев, чтобы получать какую-то пользу от тех, ставших благодаря им афинянами. Ну а у нашего отца нет ни того, ни другого из этих оснований. Мы ведь два сына у него законнорожденные, так что уж не из-за одиночества мог бы он усыновить его себе. (3) Да и не в содержании и благосостоянии с его стороны нуждаясь: есть у него достаточно средств к жизни, и кроме того, вам засвидетельствовано, что он воспитывает и пестует его с детства, ввел в свою фратрию, а это немалые расходы. Так что это неестественно, граждане судьи, чтобы наш-то отец, ничуть не нуждаясь в этой пользе, предпринял такое несправедливое дело. (4) Но, конечно, ни одному человеку и в голову не может прийти, что я-то до такой степени совершенно безрассуден, что могу свидетельствовать ложь в его пользу, для того чтобы поделить отцовское имущество между большим числом наследников. Да ведь потом у меня не оказалось бы возможности оспаривать, утверждая, что он не мой брат: никто из вас не стерпел бы произносимых мной слов, если сейчас, подвергнув себя судебной ответственности[5], я свидетельствую, что он наш брат, а потом оказывалось бы, что я утверждаю противоположное этому. (5) Стало быть, это естественно, граждане судьи, что не только мы засвидетельствовали правду, но и остальные наши родственники. В самом деле, сами подумайте прежде всего о том, что мужья наших сестер отнюдь не стали бы свидетельствовать в защиту его ложь, поскольку его мать стала мачехой нашим сестрам, а обычно как-то, как часто бывает, мачехи и дочери от первого брака не ладят друг с другом, так что если бы он был у нашей мачехи от какого-то другого мужа, а не от нашего отца, то отнюдь, граждане судьи, наши сестры не допустили бы и не позволили своим мужьям свидетельствовать. (6) Но, конечно, и дядя наш, приходящийся нам дядей по нашей матери, а ему, несомненно, не близкий родственник, не захотел бы, граждане судьи, представлять в пользу его матери ложное свидетельство, из-за которого для нас получается совершенно очевидный ущерб, раз мы его, чужеземца, берем самим себе в братья. Ну а еще, граждане судьи, кроме того, как кто-нибудь из вас мог бы обвинить в лжесвидетельстве вот этого Демарата, Гегемона, Никострата, которые прежде всего (что всегда будет ясно) никогда не занимались ничем постыдным, затем, приходясь нам близкими родственниками и зная нас всех[6], засвидетельствовали, каждый из них, свое родство вот с этим Эвфилетом? (7) Так что
мне очень хотелось бы узнать и у почтеннейшего из наших судебных противников[7], мог бы ли он на основании чего-то иного доказать, что он афинянин, кроме как на основании того, на основании чего и мы доказываем, что Эвфилет - афинянин. Я-то ведь думаю, он не мог бы сказать ничего иного, кроме того, что и мать у него гражданка и <законная жена, гражданин и>[8] отец, а что он говорит правду, представил бы в свою защиту свидетелями своих родственников. (8) Затем, граждане судьи, если бы опасности подвергались они, то они считали бы, что вы должны верить скорее их близким родственникам свидетельствующим, а не обвинителям. А вот теперь, когда мы представляем всё это, они будут считать, что вас должны убеждать скорее их слова, а не отец Эвфилета, я, брат, члены фратрии и вся наша родня?! И, конечно, они, не подвергаясь никакой опасности ни в чем, делают всё это из-за личной вражды, а мы свидетельствуем, подвергая всех самих себя судебной ответственности. (9) И вдобавок к этим свидетельствам, граждане судьи, прежде всего мать Эвфилета, которую они признают гражданкой, готова была принести клятву перед третейским судьей у Дельфиния[9] в том, что действительно вот этот Эвфилет происходит от нее и нашего отца. Да ведь кому пристало знать это лучше ее самой? Затем, граждане судьи, наш отец, кому естественно после его матери лучше всех знать своего сына, он и тогда был и сейчас готов поклясться в том, что действительно вот этот Эвфилет - его сын от гражданки и законной жены. (10) Ну а кроме того, граждане судьи, мне в то время было тринадцать лет, как я сказал и раньше, когда вот он родился, и я готов поклясться в том, что действительно вот этот Эвфилет - мой единокровный брат[10]. Так что, граждане судьи, было бы справедливо, чтобы вы считали более заслуживающими доверия и наши клятвы, чем их слова. Мы-то ведь доподлинно зная готовы поклясться относительно него, а они говорят это, услышав от его недругов или измышляя сами. (11) А кроме того, граждане судьи, мы представляли свидетелями наших родственников и перед третейскими судьями, и перед вами представляем, которым не стоит не верить, а они, после того как Эвфилет подал первый иск против общины дема и тогдашнего старшины дема, который сейчас уже скончался, хотя третейский суд велся два года, так и не смогли найти никакого свидетельства о том, что вот он происходит от какого-то другого отца, а не от нашего. А для третейских судов это были самые убедительные показатели того, что они лгут, и оба третейских суда вынесли решение против них. Возьми-ка свидетельство первого третейского суда.
СВИДЕТЕЛЬСТВО
(12) Так вот, что они и тогда были осуждены третейским судом, вы услышали. А я считаю, граждане судьи, что, как они стали бы утверждать, если бы третейские судьи вынесли решение в их пользу, что это убедительный показатель того, что он не сын Гегесиппа[11], так и у нас сейчас свидетельство о том, что это мы говорим правду, должно быть таковым, поскольку третейские судьи решили, что они поступают беззаконно, его, афинянина, и сперва правомочно внесенного в списки граждан, затем вычеркнув из этого списка. Итак, что вот этот Эвфилет - наш брат и ваш согражданин и что он беззаконно был подвергнут бесчинству сговорившихся между собой в деме, думаю, граждане судьи, вы выслушали достаточно.
18 (11) Таков стиль речей Исея и таковы различия по сравнению с направлением Лисия[12].


[1] Т. е. в гелиею (суд присяжных).
[2] Т. е. членов дема Эрхия (дем Аттики).
[3] «обратиться в суд против вынесенного решения» — ἔφεσιν εἰς τὸ δικαστήριον εἶναι. По поводу трактовки этого юридического термина (ἔφεσις) см. Paoli U. La ἔφεσις εἰς τὸ δικαστήριον en droit attique // Paoli U. Altri studi di diritto greco e romano. Milano, 1976. P. 211-220. У. Паоли главным образом возражает против общепринятого понимания этого термина как апелляции. Скорее всего, его нужно понимать как соответствующее современному понятию «обжалования по кассации», т. е. решения (= об отмене решения) суда нижестоящей инстанции в суде вышестоящей инстанции. В Афинах высшей судебной инстанцией был суд присяжных, решения которого не подлежали обжалованию.
[4] Эта нумерация параграфов не самой речи (которая не сохранилась), а данного отрывка, — условная.
[5] «подвергнув… ответственности» — по обвинению в лжесвидетельстве.
[6] «нас всех», по рукописному чтению — «о нас всё».
[7] «противников» — т. е. это члены дема, которые проголосовали против Эвфилета, а не только обвинители, назначенные демом выступать в этом судебном процессе. Таких обвинителей было пять (см. Аристотель. Афинская политая. 42).
[8] Установлена лакуна в тексте, дополняемая таким образом.
[9] Дельфиний — святилище Аполлона Дельфиния в Афинах, судилище. Местонахождение неизвестно.
[10] Т. е. брат по отцу.
[11] Гегесипп — отец этих двух сыновей (Эвфилета и того, кто выступает с речью).
[12] 18(11) — это заключительное высказывание Дионисия Галикарнасского, относится не к речи.

Список речей Исея

Из лексикографов и из произведения Дионисия Галикарнасского "О древних ораторах", приведенного выше, известны названия несохранившихся речей Исея (с фрагментами и отдельными словами).
Так как в некоторых случаях эти названия речей считаются неточными, получается путаница в нумерации. Лучше привести эти названия по нумерации фрагментов в издании Талгейма (Isaei orationes cum deperditarum fragmentis post Carolum Scheible iterum edidit Th. Thalheim. Lipsiae, 1903).
I. Против Аполлодора, в защиту против обвинения в отступничестве.
II. Об отрицательных судебных решениях.
III. Против Аристогитона и Архиппа по делу о наследстве Археполида.
IV. Против Аристокла.
V. Против Аристомаха.
VI. Против Беота, обжалование решения членов дема.
VII. Против членов дема по делу об имении.
VIII. Против Диокла по делу о бесчинстве.
IX. Против Диокла по делу об имении.
X. Против Диофана в защиту по делу об опеке.
XI. Против Доротея по делу о насильственном противодействии законному вступлению во владение имуществом.
XII. Против Элпагора и Демофана.
XIIa. Против Эпикрата.
XIII. Против Гермона по делу о поручительстве.
XIV. Против Эвклида по делу о выкупе имения.
XV. Против Эвклида сократика.
XVI. В защиту Эвмата по иску, заявляющему, что он свободный.
XVII. В защиту Эвфилета - это XII речь Исея.
XVIII. Против Тутима.
XIX. Против Исхомаха.
XX. Против Калликрата.
XXI. Против Каллипида.
XXII. Против Каллифонта.
XXIII. В защиту Калидона против Гагнотея.
XXIV. Против Калидона по делу об опеке.
XXV. Против Клеомедонта.
XXVI. Против Лисибия по делу дочери-наследницы.
XXVII. По делу о речах в Македонии.
XXVIII. Против мегарян.
XXIX. Против Медонта по делу об имении.
XXX. Против Менекрата.
XXXI. О положении метека (Μετοικικός).
XXXII. В защиту дочери Мнеситея.
XXXIII. В защиту Никия, синегория.
XXXIV. Против Никокла по делу об имении.
XXXV. Против оргеонов.
XXXVI. По делу об усыновлении.
XXXVII. Против Посидиппа.
XXXVIII. Против Питона в защиту против обвинения в отступничестве.
XXXIX. Против Сатира в защиту дочери-наследницы.
XL. Против Стратокла по делу о насильственном противодействии законному вступлению во владение имуществом.
XLI. Против Стратокла.
XLII. По делу о священном участке (Τεμενικός).
XLIII. Против Тимонида по делу об имении.
XLIV. Против Тлеполема по делу о взаимной клятве.
Дальше - неидентифицированные названия речей (фрагменты и отдельные слова).