Аристобул Кассандрейский

Автор: 
Аристобул Кассандрейский

T 1: Arrian, Anabasis 6.28.2
Аристобул, сын Аристобула
T 2: Plutarch, Demosthenes 23.6
Аристобул из Кассандрии
T 3: Pseudo-Lucian, On Long-Lived Men 22
Аристобул из Касандрии прожил, говорят, более девяноста лет
T 4: Lucian, Quomodo historia conscribenda sit 12
Таким образом они не достигают даже того, к чему более всего стремятся; напротив, те, кого они хвалят, ненавидят их и справедливо отворачиваются от них, как от льстецов, особенно если это люди мужественного образа мыслей. Так поступил, например, Александр; когда Аристобул описал поединок его с Пором и прочел ему именно это место из своего сочинения, — он думал сделать приятное царю, выдумывая ему новые подвиги и сочиняя дела большие, чем действительные, — Александр взял книгу и бросил ее в воду (они в это время как раз плыли по реке Гидаспу) со словами: «И с тобой бы следовало сделать то же, Аристобул, за то, что ты за меня сражался и убивал слонов одним ударом».
T 5: Anonymous, Epitome artis rhetoricae 3.610, 18 Walz (C. Walz, Rhetores Graeci 3, p. 610, 18)
пятый Жанр риторики-это лесть, которая возникла в Демада и Аристобула.
T 6: Arrian, Anabasis, prooemium 1–2
Птолемей и Аристобул кажутся мне более достоверными: Аристобул сопровождал Александра в его походах, Птолемей тоже сопровождал его, а кроме того, он сам был царем, и ему лгать стыднее, чем кому другому.

О делах Александра

F 1: Pseudo-Lucian, On Long-Lived Men 22
историю же свою начал писать, когда ему минуло уже восемьдесят четыре, о чем он и сам говорит в начале своего труда.
F 2 a: Plutarch, Non posse suaviter vivi secundum Epicurum 10, 1093C
Кому приятнее спать вместе с прекраснейшей женщиной, нежели не спать с теми, которые …..Аристобул о Тимоклее о Фисбе написал Феопомп.
F 2 b: Plutarch, Mulierum virtutes 259D–260D
Тимоклея
Фиванец Феаген, воодушевленный теми же чувствами любви к родине, что Эпаминонд, Пелопид и другие выдающиеся мужи, пал в Херонейской битве, решавшей судьбу Эллады, уже после того, как одержал верх над противостоящим ему отрядом македонян и обратил его в бегство. Это он македонянину, окликнувшему его возгласом «До каких пор ты будешь нас преследовать?», ответил: «До Македонии». Умирая, он оставил сестру Тимоклею, доблесть которой показывала, что душевные качества, сделавшие его великим и прославленным мужем, былп в его роду наследственными. Но Тимоклее ее доблесть только помогла легче перенести то, что выпало на ее долю из общих бедствий родины.
Когда Александр захватил Фивы и его воины предавались грабежу, дом Тимоклеи достался человеку, чуждому всякой воспитанности, грубому, наглому и дикому. Это был командир отряда фракийцев и носил то же имя, что и царь, но нисколько не походил на него. Перепившись за ужином, он не посовестился ни рода, ни нрава Тимоклеи и принудил ее стать его наложницей. Но и этим он не ограничился, а стал требовать у нее скрытое, по его предположению, золото и серебро, то прибегая к угрозам, то к обещаниям сохранить для нее положение законной супруги. Тимоклея, пользуясь поводом, который дал он сам, отвечала: «Лучше было бы мне умереть до наступления этой ночи: лишившись всего, я сохранила бы тело, не оскверненное насилием. Но раз это произошло, и по изволению судьбы я должна считать тебя своим попечителем, повелителем и супругом, то не буду лишать тебя того, что тебе принадлежит; ведь я и сама оказалась в твоем распоряжении. Были у меня нательные украшения, было и золото в деньгах. Когда захватывали город, я приказала служанкам собрать все это и бросила, или, вернее, спрятала в высохший колодец. Это сохранилось в тайне: колодец закрыт крышкой, а кругом густой лес. Владей всем этим на счастье; а мне будет достаточно того, что я дала тебе [b] доказательства благополучия и блеска моего дома». Услыхав это, македонянин не стал дожидаться утра, а немедленно отправился к колодцу, предводимый Тимоклеей. Распорядившись запереть сад, чтобы никто его не застал, он спустился в колодец в одном хитоне. Тут вела его к возмездию грозная Клото. Как только Тимоклея, оставшаяся у колодца, услышала его голос со дна, она стала бросать в колодец камни. Много камней она принесла сама, много особенно тяжелых подкатывали служанки. Так они забили и завалили его камнями.
К тому времени, когда македоняне узнали о случившемся и извлекли труп, был уже издан приказ не убивать более никого из фиванцев. Поэтому Тимоклею отвели к царю и доложили об ее деянии. Александр, увидев в спокойном выражении ее лица и в самой поступи нечто благородное и внушающее уважение, спросил прежде всего, кто она такая. Она со всей прямотой смело ответила: «Мой брат Феаген пал под Херонеей, командуя и сражаясь против вас за свободу Эллады, чтобы мы не терпели того, что мы видим. Но претерпев такое, мы не боимся смерти. Не стремлюсь остаться в живых, чтобы испытать еще такую же ночь, если ты это допустишь». Тут все, в ком из присутствующих было достаточно благородства, прослезились. Александр же, понимая, что эта женщина стоит выше сожаления, и восхищаясь ее доблестью и речью, так чувствительно задевавшей его самого, приказал всем командирам тщательно следить, чтобы не допускались подобные бесчинства против благородных семейств, а Тимоклею и всех ее родственников освободил из плена.
F 3: Plutarch, Demosthenes 23.4-6
И тут же в Афины прибыл гонец Александра с требованием выдать десять народных вожаков. Так говорят Идоменей и Дурид, однако большинство писателей, и к тому же самые надежные, называют только восьмерых — Демосфена, Полиэвкта, Эфиальта, Ликурга, Мерокла, Демона, Каллисфена и Харидема. Вот тогда-то и сказал Демосфен притчу об овцах, которые выдали сторожевых собак волкам, сравнив себя и своих товарищей с собаками, бившимися за народ, а Александра Македонского назвав неслыханно лютым волком. И еще он сказал: «Каждый видел, как купцы носят на блюде горсть пшеницы и по этому малому образцу продают весь товар, точно так же и вы — выдавая нас, незаметно выдаете головою себя самих». Это сообщает Аристобул из Кассандрии.
F 4: Plutarch, De Alexandri magni fortuna aut virtute 2.11, 327D-E
Только после этого он перешел в Азию, имея запас средств на содержание войска, по сообщению Филарха, на тридцать дней, а по сообщению Аристобула — семьдесят талантов.
F 5: Plutarch, Alexander 16.15
Средств на содержание войска у Александра было, как сообщает Аристобул, не более семидесяти талантов, по словам Дурида, продовольствия было только на тридцать дней, кроме того, по сведениям Онесикрита, царь задолжал двести талантов.
F 6: Athenaios, Deipnosophists 2.19, 43D
Аристобул Кассандрейский пишет, что в Милете есть источник, называемый Ахилловым, текучая вода которого очень пресная, стоячая же солона. Милетяне рассказывают, что Ахилл омылся в нем после убийства царя лелегов Трамбела. Говорят также, что в Каппадокии воды очень много, она вкусна, не портится и не дает осадка, кроме тех случаев, когда бьет из-под земли
F 7 a: Arrian, Anabasis 2.3.1-8
Александр вошел в Гордий и поднялся в кремль, где находился дворец Гордия и его сына Мидаса. Ему очень захотелось посмотреть тут повозку Гордия и узел на ярме этой повозки. (2) Об этой повозке местные жители рассказывают знаменитую историю: в древности жил во Фригии бедняк Гордий; был у него клочок земли и пара волов: на одном он пахал, на другом занимался извозом. (3) Однажды, когда он пахал, к нему на ярмо сел орел и сидел, пока он не распряг вола. Перепуганный Гордий пошел рассказать о божественном знамении телмесским прорицателям. Телмесцы умеют истолковывать божественные знамения, и дар прорицания наследуют у них в роду мужчины, женщины и дети. (4) Подходя к какой-то деревне в телмесском округе, он встретил девушку, черпавшую воду, и рассказал ей про свой случай с орлом. Девушка эта была сама из рода прорицателей; она велела ему, вернувшись на то самое место, принести жертву Зевсу-Царю. Гордий же попросил ее пойти вместе с ним и объяснить, как приносить жертву. Он совершил ее так, как она ему указала: сочетался с девушкой браком, и у них родился сын Мидас. (5) Когда этот Мидас был уже красивым храбрым мужем, во Фригии разразилась междоусобица, от которой страдали все. Получено было предсказание, что к ним на повозке приедет царь, который и прекратит междоусобицу. Пока они еще рассуждали об этом, в народном собрании появился и стал с повозкой Мидас вместе с отцом и матерью. (6) Тут, соображаясь с предсказанием, признали в Мидасе того, о котором божество изрекло, что он приедет на повозке. Мидаса поставили царем. Мидас прекратил междоусобицу, а отцовскую повозку поставил в кремле, как благодарственное подношение Зевсу-Царю за ниспосланного орла. Об этой повозке рассказывают вот еще что; тому, кто развяжет узел на ее ярме, предсказано владеть Азией. (7) Узел был завязан из лыка дикой вишни, и в нем не видно было ни конца ни начала. Александр не мог разгадать загадку узла, оставить же узел неразвязанным не хотел, чтобы это не вызвало волнения и толков в народе. Одни рассказывают, что он разрубил узел мечом и сказал, что вот узел и развязан. Аристобул же пишет, что он вынул из дышла загвоздку — это колышек, который проходит через дышло насквозь и на котором держится узел, и снял ярмо. (8) Как в действительности обстояло у Александра дело с узлом, я утверждать не могу. Во всяком случае, он и его спутники ушли от повозки в убеждении, что пророчество относительно развязывания узла сбывается на нем. В ту же ночь это подтвердили небесные знамения: гроза с громом и молниями. Поэтому на следующий день Александр принес жертву богам, явившим знамения и указавшим ему, как развязать узел.
F 7 b: Plutarch, Alexander 18.2-4
3Большинство писателей рассказывает, что узел был столь запутанным, а концы так искусно запрятаны, что Александр не сумел его развязать и разрубил мечом; тогда в месте разруба обнаружились многочисленные концы креплений. 4Но по рассказу Аристобула, Александру легко удалось разрешить задачу и освободить ярмо, вынув из переднего конца дышла крюк — так называемый «гестор» [héstōr], которым закрепляется яремный ремень.
F 8: Arrian, Anabasis 2.4.7
Александр, по словам Аристобула, заболел от усталости; другие рассказывают, что он весь в поту, разгоряченный, кинулся в реку Кидн, желая поплавать и охладиться. Кидн протекает по середине города; начало ему дают ключи на горе Тавр, течет он по местности чистой, и вода в нем холодна и чиста.
F 9 a: Athenaios, Deipnosophists 12.39, 530A-B
А Аристобул говорит: "Идя на персов, Александр остановился лагерем у Анхиалы, которую построил Сарданапал, и там поблизости был памятник Сарданапалу и на нем каменный отпечаток правой руки с пальцами, сложенными как для щелчка, и с надписью ассирийскими буквами: "Я, Сарданапал, сын Анакиндаракса, выстроил в один день города Анхиалу и Таре. Ешь, пей, забавляйся, а все остальное не стоит вот этого", то есть щелчка".
F 9 b: Strabo, Geographica 14.5.9
Немного выше моря лежит Анхиала, по словам Аристобула, основанная Сарданапалом. Здесь находятся гробница Сарданапала, его каменная статуя (которая так сжимает пальцы правой руки, как будто щелкает ими) и следующая надпись ассирийскими буквами: «Сарданапал, сын Анакиндаракса, построил Анхиалу и Тарс в один день. Ешь, пей, веселись, потому что все остальное не стоит этого» — именно щелчка.
F 9 c: Arrian, Anabasis 2.5.2–4
Сам он вышел из Тарса позднее и в первый же день прибыл в город Анхиал. Основал его, по рассказам, ассириец Сарданапал. Судя по его окружности и по фундаменту для стен, видно, что город основан был большой и с расчетом на то, что значение его будет еще возрастать. (3) Могильный памятник Сарданапалу находится недалеко от стен Анхиала. Он стоит во весь рост, держа руки так, как их держат обычно, хлопая в ладоши; под ним находится надпись по-ассирийски. (4) Ассирийцы говорили, что это стихи; содержание же их было такое: «Сарданапал, сынАнакиндаракса, в один день построил Анхиал и Тарcе. Ты же, путник, ешь, пей и забавляйся. Все остальное в жизни не стоит и этого»: то есть звука, который издают хлопающие ладони.
F 10: Arrian, Anabasis 2.12.3–6
Не оставил он своей заботой ни матери Дария, ни его жены и детей. Некоторые из тех, кто писал об Александре, рассказывают, что в ту же ночь, вернувшись после преследования Дария и войдя в его палатку, которую приспособили для него, он услышал поблизости от палатки женский плач и крики. (4) Он спросил, что это за женщины и почему они находятся так близко. Кто-то сказал ему: «Царь! это мать, жена и дети Дария. Им сказали, что у тебя лук Дария и его верхняя одежда и что ты привез щит, оставшийся после Дария. Они плачут над ним, как над мертвым». (5) Услышав это, Александр послал к ним Леонната, одного из «друзей», поручив передать, что Дарий жив, что оружие и верхнюю одежд у он оставил в колеснице во время бегства и что только их и захватил Александр. Леоннат, войдя к женщинам в их палатку, сообщил им о Дарии, сказал, что по распоряжению Александра им будут оказывать царские почести и обращаться как с царицами, и царицами они и будут называться, так как Александр воюет с Дарием не из личной вражды к нему. а законно отвоевывает власть над Азией. Так рассказывают Птоломей и Аристобул.
F 11: Plutarch, Alexander 21.7-9
Как рассказывает Аристобул, Александр последовал совету Пармениона, предложившему ему сблизиться с этой красивой и благородной женщиной.
F 12: Menander, Περὶ ἐπιδεικτικῶν 2.1 (3.345 Spengel)
Если вы хвалите остров, вы могли бы сделать это под заголовками удовольствия и полезности, так как Аристид в его Островах. Если вы хвалите полуостров, то, что Аристовул уже рассказывал Тире и Аристид о Кизике является актуальным…
F 13-15Arrian, Anabasis 3.3–4
До Паретония он прошел, как рассказывает Аристобул, 1600 стадий вдоль моря по пустыне, но местами отнюдь не безводными, а затем повернул в глубь материка, где находился оракул Аммона. Дорога идет сыпучими песками среди безводной пустыни. (4) Над Александром, однако, и его спутниками пролился обильный дождь, и это приписано было божественному вмешательству. Божественному вмешательству приписали и следующее: южный ветер в этой стране, начав дуть, почти совсем заносит дорогу песком; следы дороги исчезают и, словно в море, нельзя понять, куда идти по этому песку: признаков,. указывающих дорогу, нет: нет ни горы, ни дерева, ни неподвижных холмов, по которым путники определили бы свое направление, как моряки по звездам. (5) Войско Александра блуждало, и проводники сомневались в дороге. Птолемей, сын Лага, рассказывает, что перед войском появились две змеи, наделенные голосом; Александр велел проводникам довериться божеству и следовать за ними, и змеи указали им дорогу к оракулу и обратно. (6) Аристобул же рассказывает, — и чаще всего именно так и рассказывают, — что перед войском летело два ворона и что они именно и служили Александру проводниками.
F 16: Arrian, Anabasis 6.11.5
Птолемей и Аристобул говорят, что эта последняя битва произошла у Гавгамел возле реки Бумела.
F 17: Arrian, Anabasis 3.11.3–7
Войско у него построено было таким образом (план войскового расположения, составленный Дарием, был впоследствии, по словам Аристобула, захвачен): на левом крыле у него стояла бактрийская конница и вместе с ней дай и арахоты; рядом с ними персы, всадники и пехотинцы вперемежку; за персами сусии, и наконец кадусии. (4) Левое крыло выстроилось до самой середины всего войска. На правом стояли солдаты из Келесирии и Междуречья, а также мидяне, за ними парфяне и саки, затем тапуры и гирканы, затем албаны и сакесины — эти тоже до середины войска. (5) В середине же, где находился царь Дарий, стояли родственники царя, персы, «носители айвы»; инды, карийцы, именуемые «выселенцами» и марды-лучники. Уксии, вавилоняне, люди с Красного моря и ситаксны были поставлены в глубину. (6) Впереди на левом крыле против правого Александрова крыла находились: скифская конница, около тысячи бактрийцев и сотня колесниц с косами. Слоны и колесниц с 50 стояли около царской илы Дария. (7) На правом крыле впереди была выстроена армянская и каппадокийская конница и стояло 50 колесниц с косами. Эллины-наемники стояли возле Дария, по обе стороны его и персов, бывших с ним: их выставили против македонской фаланги как единственных солдат, которые могли этой фаланге противостоять.
F 18: Athenaios, Deipnosophists 12.8, 513F
Сузы эти (по словам Аристобула и Харета получили свое название по красоте окрестностей: само слово "сусон" на их языке значит "лилия".
F 19: Strabo, Geographica 11.7.2
По словам Аристобула, в лесистой Гиркании произрастает дуб, но сосны, ели и пихты нет, хотя в Индии этих деревьев много.
F 20: Strabo, Geographica 11.7.3
Через Гирканию протекают реки Ох и Окс до впадения в море. Из этих рек Ох течет также через Несею, но, по словам некоторых, Ох впадает в Окс. Аристобул даже объявляет Окс самой большой из виденных им в Азии рек, кроме индийских. По его словам, эта река судоходна (и он, и Эратосфен заимствовали это известие у Патрокла) и много индийских товаров привозят вниз по ее течению в Гирканское море; оттуда их переправляют в Албанию и через реку Кир и следующие затем местности доставляют в Евксинский Понт. Древние вовсе не упоминают Окса.
F 21 a: Plutarch, Alexander 46.1-2
Многие, в том числе Клитарх, Поликлет, Онесикрит, Антиген и Истр, рассказывают, что в тех местах к Александру явилась амазонка, но Аристобул, секретарь Александра Харет, Птолемей, Антиклид, Филон Фиванский, Филипп из Феангелы, а также Гекатей Эретрийский, Филипп Халкидский и Дурид Самосский утверждают, что это выдумка.
F 21 b: Arrian, Anabasis 6.13.2-3
Рассказывают, что Атропат, сатрап Мидии, привел тут к нему сотню женщин; это были, по его словам, амазонки. Одеты они были как мужчины-всадники, только вместо копий держали секиры и легонькие щиты вместо тяжелых. Говорят, что правая грудь у них меньше; во время битвы она у них наружу. (3) Александр велел убрать их из войска, чтобы македонцы или варвары не придумали чего-либо в издевку над ними, но велел передать их царице, что он сам придет к ней, так как желает иметь от нее детей. Обо всем этом нет ни слова ни у Аристобула, ни у Птолемея, вообще ни у одного писателя, рассказу которого о таком исключительном событии можно было бы поверить.
F 22: Arrian, Anabasis 3.26.1
Тут Александр узнал о заговоре Филоты, сына Пармениона. Птолемей и Аристобул рассказывают, что об этом ему доносили и раньше, еще в Египте, но Александр ничему не поверил: старинная дружба, почет, оказываемый им Пармениону, отцу Филоты, доверие к самому Филоте — все делало донос не заслуживающим доверия.
F 23: Arrian, Anabasis 3.28.5–7
Гора Кавказ, по словам Аристобула, выше всех гор в Азии; значительная часть ее, по крайней мере в этом месте, лишена растительности. Простирается эта гора на большое расстояние, так что Тавр, который отделяет Киликию от Памфилии, считается отрогами Кавказа, так же как и другие высокие горы, отходящие от Кавказа и носящие у разных народов разные названия. (6) На этом Кавказе, по словам Аристобула, растут только теребинты и сильфий. Тем не менее людей здесь много; они держат множество овец и скота. Овцы очень любят сильфий: если овца издали зачует сильфий, она бежит к нему, откусывает цветок, вырывает корень и съедает его. (7) Поэтому в Кирене отары отгоняют как можно дальше от мест, где у них растет сильфий. Некоторые даже огораживают такие места, чтобы овцы, если они даже и подойдут вплотную, не могли туда проникнуть: сильфий в Кирене очень ценится.
F 24: Arrian, Anabasis 3.30.5
Аристобул же рассказывает, что Бесса привели к Птолемею Спитамен и Датаферн и что они передали его Александру голого и в ошейнике.
F 25: Arrian, Anabasis 3.30.7
Истоки этого Танаиса, который местные варвары называют еще, по словам Аристобула, Орксантом, находятся тоже на горе Кавказ; впадает и эта река в Гирканское море.
F 26: Arrian, Anabasis 4.3.5
Седьмой город он взял с ходу; по словам Птолемея, жители сдались сами; Аристобул же рассказывает, что и он был взят приступом и что перебили всех, кого там захватили.
F 27: Arrian, Anabasis 4.6.1–2
Аристобул рассказывает, что значительная часть войска погибла, попав в засаду, устроенную скифами, которые спрятались в зарослях и напали из своего укрытия на македонцев как раз в разгар схватки. Варвары воспользовались смятением и беспорядком в войске и перебили всех: спаслось не больше 40 всадников и человек 300 пехотинцев. Дело было в том, что Фарнух хотел передать командование македонцам, которые были с ним вместе отправлены, под тем предлогом, что он в военном деле человек несведущий и послан Александром больше для воздействия на варваров, чем для ведения войны; они же македонцы и «друзья» царя, (2) Андромах, Каран и Менедем не приняли, однако, командования, боясь, как бы не показалось, что они нарушают приказы Александра и своевольничают, а кроме того, в эту страшную минуту они хотели, в случае поражения, отвечать каждый только за себя, а не нести в качестве плохих военачальников ответственность за все.
F 28 a: Strabo, Geographica 11.11.5
Реку, протекающую через Согдиану, Аристобул называет Политиметом — именем, данным ей македонянами (подобно тому как они и многие другие названия частью заменили новыми, а частично переделали).
F 28 b: Arrian, Anabasis 4.6.6-7
Он прошел по всей стране, которую орошает река Политимет. (6) Там, где вода в реке исчезает, начинается пустыня. Исчезает же вода, несмотря на свое обилие, потому, что теряется в песках. Так же теряются там и другие; большие и непересыхающие реки, например, Эпард, протекающий через землю мардов, Арий, по имени которого названа земля ариев, и Этимандр, протекающий через землю «Благодетелей». (7) А среди этих рек нет ни одной, которая была бы меньше Пенея, фессалийской реки, которая протекает через Темпейскую долину и впадает в море. Политимет же гораздо больше Пенея.
F 29: Arrian, Anabasis 4.8.9
Аристобул не говорит, с чего начались пьяные речи, но всю вину складывает на Клита; когда Александр в гневе вскочил, намереваясь убить его, то Птолемей, сын Лага, телохранитель, вытащил Клита через ворота за стены и ров кремля, где все происходило. Клит, однако, не смог [усидеть там, вернулся и попался прямо на глаза Александру, который его звал. Он отозвался: «Вот я, Клит, явился, Александр». В эту же минуту, пораженный сариссой, он скончался.
F 30: Arrian, Anabasis 4.13.5-6
По рассказу одних, само собой случилось так, что Александр пьянствовал до утра; Аристобул же пишет следующее: Александра сопровождала некая сириянка, которая бывала одержима божеством. Сначала Александр и его свита смеялись над ней. Когда же оказалось, что в состоянии одержимости она всегда вещает правду, то Александр стал относиться к ней с уважением, и сириянка получила доступ к царю ночью и днем; часто стояла она около него, когда он спал. (6) Она встретила его, одержимая божеством, когда он шел с пирушки, попросила вернуться и провести всю ночь на пиру. Александр, считая, что, это указание свыше, вернулся, продолжая пировать, и таким образом дело юношей провалилось.
F 31: Arrian, Anabasis 4.14.1
Аристобул говорит, что они назвали Каллисфена, как человека, внушившего им этот дерзкий замысел.
F 32: Athenaios, Deipnosophists 10.44, 434D
Как пишет в "Воспоминаниях" Линкей Самосский и в своих "Историях" Аристобул и Харет, софист Каллисфен оттолкнул в застолье у Александра круговую чашу несмешанного вина, и когда его спросили: "почему не пьешь?", ответил: "чтобы после чаши Александра не просить о чаше Асклепия".
F 33: Arrian, Anabasis 4.14.3
Каллисфена, по словам Аристобула, вели за войском в цепях; он заболел и скончался.
F 34: Arrian, Anabasis 5.7.1
О том, как сделан был для Александра мост через Инд, не говорят ни Аристобул, ни Птолемей, которым я главным образом следую.
F 35: Strabo, Geographica 15.1.17–19
Аристобул сообщает, что только горы и предгорья Индии орошаются дождями и покрываются снегом; равнины же, напротив, лишены как дождя, так и снега и получают влагу только от разлива рек. Зимой горы покрыты снегом; с наступлением весны начинаются дожди, все больше и больше усиливающиеся, а во время пассатных ветров они уже изливаются непрерывно днем и ночью с большой силой вплоть до восхода Арктура; и реки, переполненные водой от снега и дождей, орошают равнины. Это явление, по его словам, удалось наблюдать как ему самому, так и другим, когда они после захода Плеяд прибыли в Индию из земли паропамисадов и зимовали вблизи горной области в земле гипасиев и Ассакана, а в начале весны спустились на равнины и к большому городу Таксилам, а оттуда к реке Гидаспу и в страну Пора. Зимой, продолжает Аристобул, они не видели воды, а только снег; дождь выпал впервые в Таксилах. После того как они спустились к Гидаспу и одержали победу над Пором (их путь лежал к реке Гипанису на восток, а оттуда назад к Гидаспу), шли непрерывные дожди, особенно во время пассатных ветров; однако с восходом Арктура дожди прекратились. Задержавшись из-за сооружения кораблей на реке Гидаспе и начав плавание за несколько дней до захода Плеяд, они провели в пути всю осень, зиму, следующую весну и лето и прибыли в Паталену около времени восхода Пса. Таким образом, хотя плавание продолжалось 10 месяцев, они нигде не видели дождей, даже когда пассатные ветры дули с наибольшей силой; равнины же были затоплены водами переполненных рек, а плавание по морю было невозможно, так как дули противные ветры, а с суши не было даже легкого ветерка.
18. То же самое передает и Неарх; однако относительно летних дождей он не согласен с Аристобулом, утверждая, что летом равнины орошаются дождями, а зимой дожди не выпадают. Оба писателя рассказывают о разливах рек. По словам Неарха, когда они стояли лагерем близ реки Акесина, то были вынуждены во время разлива переменить место на другое, лежащее выше; этот случай произошел во время летнего солнцестояния. Аристобул приводит даже меру подъема уровня воды в 40 локтей, из которых первые 20 локтей наполнили русло сверх первоначальной глубины до краев, другие же 20 локтей представляют меру подъема воды на равнинах. Далее, оба писателя согласны в том, что города, расположенные на вершинах искусственных холмов, образуют острова (подобно тому как это бывает в Египте и Эфиопии), и они сообщают, что хотя землю засевают там наполовину высохшей, но все же она, разрыхленная первым попавшимся орудием, дает зрелые и прекрасные плоды. По словам Аристобула, рис стоит прямо в воде, в огороженных местах и посеян в грядах. Растение достигает 4 локтей высоты, дает много колосьев и зерен. Жатва риса происходит около времени захода Плеяд, а его зерна толкут как полбу. Произрастает это растение в Бактриане, Вавилонии и в Сусиде, равно как и в Нижней Сирии. Согласно Мегиллу, напротив, рис сеют перед дождями, но растение требует орошения и пересадки; его орошают из водоемов. Онесикрит говорит, что босмор это — хлебный злак меньше пшеницы. Он произрастает в междуречьях. После обмолота зерна его поджаривают, предварительно принеся клятву в том, что не вынесут с току неподжаренного зерна, чтобы не вывозить его на семена.
19. Аристобул указывает на сходство этой страны с Египтом и Эфиопией и подчеркивает их различие — то обстоятельство, что разлив Нила происходит от южных дождей, тогда как у индийских рек — от северных. C. 693Затем он ставит вопрос о том, почему же не выпадают дожди в странах, лежащих в промежутке между ними. Действительно, ни в Фиваиде вплоть до Сиены и земель около Мерое, ни в Индии на пространстве от Паталены до Гидаспа не выпадает дождей. Однако область, лежащая над этими частями, где бывают дожди и снега, по его словам, обрабатывается одинаково с остальной страной вне Индии, потому что там земля орошается дождями и снегами. Из его сообщений можно с вероятностью предположить, что эта страна подвержена сильным землетрясениям, так как от большой влажности земля становится рыхлой и получает трещины, так что даже реки меняют русла. Во всяком случае он говорит, что посланный с каким-то поручением он видел страну с более чем тысячью городов вместе с селениями, покинутую жителями, потому что Инд, оставив свое прежнее русло и повернув налево в другое русло, гораздо более с. глубокое, стремительно течет, низвергаясь подобно катаракту; поэтому оставленная справа область уже более не обводняется разливом реки, так как она лежит теперь не только выше нового русла, но и выше уровня воды во время разлива.
F 36: Strabo, Geographica 15.1.21
Аристобул упоминает, что вблизи Акесина и слияния его с Гиаротидой есть деревья с наклоненными к земле ветвями, такой величины, что под тенью одного дерева могут предаваться полуденному отдыху 50 всадников (а по Онесикриту — даже 400).
F 37: Strabo, Geographica 15.1.21
Аристобул рассказывает еще и о другом дереве небольшого размера, со стручками, как у бобов, в 5 пальцев длиной, полными меда; но те, кто попробовал съесть эти стручки, с трудом избегают смерти. Впрочем, что касается рассказов о величине деревьев, то все затмили писатели, которые сообщают, что видели за Гиаротидой дерево, дающее в полдень тень длиной в 5 стадий. Относительно деревьев, дающих «шерсть», Аристобул замечает, что в цветке их содержится семя, а по удалении зерна остальное можно чесать как шерсть.
F 38: Strabo, Geographica 15.1.45
По словам Аристобула, напротив, он не видел ни одного животного такой огромной величины, ставшей предметом толков, за исключением одной змеи в 9 локтей и 1 пядь длиной. И я сам видел в Египте змею приблизительно такой величины, привезенную из Индии. Он говорит, что есть много гадюк и аспидов гораздо меньших размеров и больших скорпионов. Но ни одно из этих пресмыкающихся не досаждает в такой степени, как тонкие змейки не больше 1 пяди. Действительно, их находят спрятавшимися в палатках, в вещах, в стенах. Укушенные ими с мучениями истекают кровью, которая льется из всех пор, а затем умирают, если им не окажут немедленной помощи. Впрочем, помочь легко в силу целительного свойства индийских кореньев и зелий. Крокодилов, продолжает он, в Инде немного, и они не опасны для человека; остальные животные там большей частью те же самые, что и в Ниле, кроме гиппопотама. Впрочем, Онесикрит утверждает, что и это животное встречается там. По словам Аристобула, из-за крокодилов ни одна морская рыба не входит в Нил, исключая фриссы, кестрея и дельфина, а в Инде, напротив, очень много разной морской рыбы. Из карид маленькие поднимаются вверх по Инду до гор, тогда как большие — до слияния Инда с Акесином.
F 39: Strabo, Geographica 17.2.5
По словам Аристобула, ни одна рыба из моря не с.759 входит из-за крокодилов в Нил, кроме кестрея, фриссы и дельфина; дельфины — потому, что они сильнее крокодилов, а кестреи — потому, что в силу какого-то естественного сродства их сопровождают вдоль берега хойры24; крокодилы же держатся вдали от хойров, так как они круглой формы с шипами на голове, представляющими опасность для этих зверей. Весной кестреи с икрой поднимаются вверх по реке, а для нереста они спускаются вниз стаями перед заходом Плеяд; тогда происходит их ловля, так как они стаями попадаются в огороженные ловушки.
F 40: Pseudo-Plutarch, Pro nobilitate 19
Аристовул говорит, что Индийские собаки, которые были посланы к Александру как подарок лежали и не шевелились при диких быках и необъезженных мулах, но, когда льва привезли они вскочили и бросились в бой.
F 41: Strabo, Geographica 15.1.61
По словам Аристобула, он сам видел в Таксилах двоих софистов; и тот и другой были брахманы. Старший с обритой головой, а младший носил длинные волосы; обоих сопровождали ученики. Оставшееся от других занятий время они проводили на рынке; так как их почитали как советников, то они имели возможность брать бесплатно какой хотели товар. Всякий, к кому они подходили, умащал их сесамовым маслом в таком количестве, что оно текло у них по глазам. Так как там было выставлено на продажу много меда и сесама, то они делали из него лепешки и питались даром. Однажды они пришли к столу Александра, обедали стоя и учили царя выносливости. Так, старший из них, отойдя куда-то поблизости, опрокинувшись навзничь, выдерживал солнечный зной и дождь (шли уже дожди, так как было начало весны), а младший стоял на одной ноге, высоко подняв обеими руками шест около 3 локтей длины; когда эта нога уставала, он менял упор на другую и так продолжал стоять целый день. Младший оказался гораздо выносливее старшего; пройдя вместе с царем небольшое расстояние, он быстро возвратился домой и велел сказать через посланного за ним Александру, что царь может прийти к нему сам, если желает чего-нибудь от него. Напротив, старший сопровождал царя до конца и, живя вместе с ним, переменил одежду и образ жизни. В ответ на упреки некоторых он говорил, что прожил уже 40 лет аскетической жизнью и выполнил свой обет. Александр одарил его детей.
F 42: Strabo, Geographica 15.1.62
Аристобул упоминает некоторые неслыханные и странные обычаи в Таксилах. Так, например, люди, которые по бедности не могут выдать замуж дочерей, выводят их в цветущем возрасте на рынок; затем созывают народ под трубные звуки раковин и барабанный бой (чем подается и сигнал к битве); потом перед каждым приблизившимся обнажают сначала задние части девушки до плеч, а затем передние; если девушка понравится и сама согласна на предложенные условия, то он берет ее в жены. Трупы выбрасываются у них на съедение коршунам. Обычай иметь несколько жен является общим у них и с другими племенами. Он слышал также, что у некоторых племен жены добровольно подвергаются сожжению вместе с мужьями, а тех женщин, которые не отваживаются на это, предают позору.
F 43: Arrian, Anabasis 5.14.3-4
Аристобул рассказывает, что сын Пора явился с 60 колесницами к переправе раньше, чем Александр успел перебраться с малого острова на большой. Он мог бы удержать Александра (переправа была тяжела и при отсутствии всякой помехи), если бы инды, выскочив из колесниц, бросились на первых, кто выходил из воды. Вместо этого он проехал мимо со своими колесницами и дал возможность Александру спокойно переправиться на берег. Александр погнал за ним своих конных лучников, и те без труда обратили их, израненных, в бегство. (4) Другие же рассказывают, что инды, явившиеся с сыном Пора, вступили в сражение с Александром и его конниками на месте высадки, что сын Пора прибыл с войском большим, чем говорил Аристобул, что сам Александр был им ранен и что тут погиб его конь Букефал — самый любимый конь Александра, — раненный также сыном Пора.
F 44: Lucian, Quomodo historia conscribenda sit 12
когда Аристобул описал поединок его с Пором и прочел ему именно это место из своего сочинения, — он думал сделать приятное царю, выдумывая ему новые подвиги и сочиняя дела большие, чем действительные…
F 45: Arrian, Anabasis 5.20.2
Кратера с частью войск он оставил, чтобы тот восстановил и укрепил основанные тут города, а сам пошел на индов, соседей Пора. Называлось это племя, по словам Аристобула, главганиками, а по словам Птолемея — главсами; каково было их настоящее имя, мне все равно.
F 46: Plutarch, De Alexandri magna fortuna aut virtute 2.9, 341C
В области маллов стрела длиною в два локтя, пробив панцирь, ранила его в грудь; там же, как сообщает Аристобул, ему нанесли удар булавой по шее.
F 47: Athenaios, Deipnosophists 6.57, 251A
Аристобул из Кассандрии пишет, что, когда Александр был ранен и истекал кровью, афинский панкратиаст Диоксипп воскликнул [Ил.V.340]:
Вот он, ихор, что струится у жителей неба счастливых.
F 48: Strabo, Geographica 15.1.33
Последняя область — Паталена, которую образует Инд, разделенный на 2 устья. По словам Аристобула, устья эти отстоят на 1000 стадий друг от друга.
F 49 a: Arrian, Anabasis 6.22.4-26.5
В этой пустыне, рассказывает Аристобул, растет много деревьев, дающих мирру, причем они неизмеримо больше, чем эти же деревья в других странах. Финикийцы, сопровождавшие войско торговли ради, собирали эту смолу (ее натекло много: стволы были велики и раньше никто смолы не собирал) и взваливали тяжелый груз на своих ослов и мулов. (5) Много было в этой пустыне и благовонных корней нарда; их тоже собирали финикийцы. Множество этих корней растоптали солдаты; от растоптанных сладостный запах стоял над землей: такое количество нарда росло там. (6) Были в этой пустыне и другие деревья; некоторые из них походили листьями на лавр; росли они в той полосе, которую омывает морская вода, и во время отлива оказывались на суше; когда же вода возвращалась обратно, то казалось, что они растут в море. У тех, которые растут по котловинам, корни всегда находятся в воде, потому что она всегда там стоит, однако деревья от этой воды не гибнут. (7) Из этих деревьев некоторые бывают высотой в 30 локтей; случилось так, что они тогда стояли как раз в цвету; цветок очень похож на белый левкой, но гораздо душистее. Растет там еще колючее дерево с очень крепкими колючками: если даже всадник, проезжая мимо, зацепится за них одеждой, то его скорее стащит с лошади, чем он оторвет эту колючку от дерева. (8) Рассказывают, что зайцы, пробегая мимо, застревают на этих колючках и таким образом ловятся, подобно тому как птицы ловятся на клей, а рыбы на удочку. Железом же отрубить такую колючку не трудно. Если надрезать это дерево, то из ствола вытекает много сока, больше, чем из смоковницы по весне, и он более острый.
23. Оттуда Александр пошел через землю гадросов по трудной дороге, шедшей через местность, где не было никаких припасов и часто войску не хватало воды. Оно вынуждено было, однако, делать за ночь большие переходы, отдаляясь от моря, хотя Александр очень хотел пройти по всему побережью, осмотреть имеющиеся гавани и по пути заготовить что можно для флота: нарыть колодцев, устроить стоянки и места для торга. (2) Побережье гадросов было, однако, совершенно пустынно, и Александр отправил Фоанта, сына Мандродора, с небольшим конным отрядом к морю осмотреть, не встретится ли ему где стоянка для судов, колодезь поблизости от моря и вообще что-нибудь, что необходимо путешественникам. (3) Фоант, вернувшись, доложил, что на берегу он застал нескольких рыбаков, живших в крохотных халупах. Халупы эти сложены были из раковин, а крышей им служили рыбьи хребты. Воды у этих рыбаков совсем мало; с трудом разрывают они пальцами прибрежный песок с галькой, и вода в этих ямках не совсем пресная.
(4) Александр, наконец, пришел в такое место Гадросии, где хлеба было в изобилии; Александр велел нагрузить взятым хлебом вьючных животных, припечатал вьюки собственной печатью и отправил этот караван к морю. Когда солдаты расположились на стоянке уже совсем близко от моря, они, махнув рукой на царскую печать, принялись за этот хлеб: и сама охрана ела и с теми поделилась, кто вовсе изголодался. (5) Голод настолько одолел их, что гибель, явно уже близкую, они вполне сознательно посчитали страшнее той, еще неизвестной и далекой беды, которая обрушится на них от царя. Александр понял, как тяжко пришлось его солдатам, и простил их. Сам он, пройдя по стране, набрал для прокормления своего войска, отправленного морским путем, сколько смог хлеба и отправил его с Крифеем, уроженцем Каллатии. (6) Местным жителям было приказано доставить из глубины страны для войска столько муки, сколько они смогут, а также фиников и овец. В другое место послал он Телефа, одного из «друзей», с небольшим запасом муки.
24. Сам он двигался к столице гадросов (место это называется Пура), куда и прибыл через 60 дней после своего отправления из Ор. Большинство писавших об Александре говорят, что все страдания, которые перенесло его войско в Азии, нельзя и сравнивать с теми мучениями, которые они перенесли здесь, (2) Александр пошел этой дорогой, хорошо зная, как она трудна (это говорит только один Неарх), только потому, что услышал, будто из тех, кто до него проходил здесь с войском, никто не уцелел, кроме Семирамиды, когда она бежала от индов. И у нее, по рассказам местных жителей, уцелело только 20 человек из всего войска, а у Кира, сына Камбиза, только 7, не считая его самого. (3) Кир, говорили они, явился в эти места, чтобы вторгнуться в землю индов, но уже на этой пустынной и тяжелой дороге потерял значительную часть своего войска. Эти рассказы и внушили Александру желание состязаться с Семирамидой и Киром. Ради этого и затем, чтобы доставить из мест близких все необходимое флоту, Александр и повернул сюда: так говорит Неарх. (4) Жгучий зной и отсутствие воды погубили много людей и еще больше животных, которые падали, увязая в раскаленном песке; много умирало и от жажды. На дороге встречались целые холмы сыпучего песка, который нельзя было утоптать: в него проваливались, как в густую грязь или, вернее, как в рыхлый снег. (5) Лошадям и мулам приходилось подниматься и опускаться, и они очень страдали вдобавок от этой неровной и неубитой дороги. Длинные переходы очень утомляли войско, но потребность в воде гнала и гнала вперед. (6) Если, закончив за ночь переход, который надлежало проделать, они на заре подходили к воде, то страдания их были еще не так велики. Если же день уже склонялся к вечеру, они же после долгих часов пути не прошли еще положенного пространства, тогда от зноя и палящей жажды страдали они невыносимо.
25. В гибели большого числа животных часто виноваты были сами солдаты. Когда у них не хватало хлеба, они, сойдясь, вместе, резали лошадей и мулов, питались их мясом и говорили, что животные пали от жажды или от усталости. Среди мучений этого похода никто не взялся бы за расследование этого дела по существу, да и вина лежала на всех. (2) Александр знал, что делается, но считал, что в данных обстоятельствах лучше ему притвориться незнающим, чем дать разрешение на то, что ему известно. А между тем трудно становилось везти больных и от усталости отставших: не хватало животных, а повозки солдаты сами изрубили в куски, потому что их невозможно было тащить по глубокому песку, и люди уже с первых дней были вынуждены идти не по самой короткой дороге, а выбирать наиболее легкую для животных. (3) Но и тут были отстающие: больные, умученные или усталостью, или зноем, или жаждой, и не было никого, кто повел бы их дальше, никого, кто остался бы ухаживать за ними. Поход совершался с великой быстротой; в заботе о главной цели отдельными людьми по необходимости пренебрегали. Некоторых сон одолевал на дороге (переходы совершались главным образом ночью): проснувшись, они, если были в силах, шли по следам войска. Кое-кто и уцелел, но большинство погибло в песках, утонув в них, словно в море.
(4) На войско обрушилась новая беда, от которой не меньше пострадали и люди, и лошади, и мулы. В земле гадросов дождь нагоняют этссии, так же как и в земле индов, но проливается он не над долинами, а над горами; ветер сгоняет к ним облака, которые и не спускаются ниже вершин. (5) Солдаты однажды расположились на ночлег у мелководного горного ручья: вода и заставила их здесь остановиться. Около второй ночной стражи ручей переполнился водой от ливней, — а солдаты и не подозревали, что ливни идут, — и настолько вышел из берегов, что погибло много женщин и детей, сопровождавших войско, пропало все царское снаряжение и утонули еще уцелевшие мулы. Сами солдаты едва спаслись со своим вооружением, да и его сохранили не целиком. (6) Много людей погибало и от того, что, измученные зноем и жаждой, они, встретив много воды, пили без меры. Александр поэтому обычно и ставил лагерь не у самой воды, а стадиях в 20 от нее, чтобы не все сразу накидывались на воду. губя этим и себя, и животных, и особенно, чтобы невоздержанные не входили сразу же в ручей или поток и не грязнили воду остальному войску.
26. Тут, кажется мне, не следует умолчать об одном прекраснейшем поступке Александра, все равно, был ли совершен он здесь или еще раньше в земле парапамисадов, как рассказывают некоторые. Войско шло по песку среди палящего зноя; надо было дойти до воды, а идти было далеко. Александр, томимый жаждой, с великим трудом шел впереди войска пешком, как и остальные солдаты: легче ведь переносить трудности, если все страдают одинаково. (2) В это время несколько легковооруженных солдат, ушедших в поисках воды от войска в сторону, нашли в неглубоком овраге маленькую лужу с застоявшейся и плохой водой. С трудом набрав ее, они поспешили к Александру, неся ему ее как подлинное сокровище. Вблизи от него они перелили эту воду в шлем и поднесли ее Александру. (3) Он взял ее, поблагодарил принесших и вылил воду на глазах у всех. Это придало всему войску столько сил, словно вода, вылитая Александром, оказалась питьем для всех. Я хвалю Александра за этот поступок, который, как ничто говорит о его выдержке и уменье обращаться с солдатами.
(4) Случилось в этой земле с войском и такое несчастье. Уже в конце пути проводники заявили, что они не узнают дороги, так как следы ее сдуты и уничтожены ветром: среди глубоких, всюду одинаковых песчаных наносов не было ни одного признака, по которому можно было угадать дорогу: ни знакомого дерева возле нее, ни неподвижно возвышающегося холма. Определять же путь по звездам в ночи (финикийские мореплаватели делают это по Малой Медведице, а остальные люди по Большой) и по солнцу днем проводники не умели. (5) Александр сообразил, что надо держать влево, и, взяв с собой небольшой конный отряд, поехал вперед; лошади у них истомились от жары, и большинство отстало. Он ускакал всего с пятью спутниками и увидел море. Раскапывая на берегу песок, он наткнулся на чистую пресную воду и привел сюда все войско. Семь дней шли они вдоль моря, добывая воду на берегу. Тут проводники узнали дорогу и повели войско внутрь страны.
F 49 b: Strabo, Geographica 15.2.5–7
Много бед пришлось вытерпеть Александру на всем протяжении своего перехода, так как он шел через скудную область. Продовольствие поставлялось издалека в скудном количестве и через большие промежутки времени, поэтому войско терпело голод. Вьючные животные пали, а груз пришлось бросить на дорогах или оставить в лагере. Спасли войско финиковые пальмы: воины ели не только плоды, но и «капусту»3 пальм. Впрочем, как говорят, Александр заранее представлял себе трудности похода. Он возымел, однако, честолюбивый замысел (ввиду господствующего мнения о том, что Семирамида спаслась бегством из Индии приблизительно с 20 человеками, а Кир — только с 7 человеками), не удастся ли ему преодолеть также и эти затруднения и благополучно провести такое большое войско через ту же страну.
6. Помимо бедности страны, большие мучения доставляли также зной и глубокий раскаленный песок; в некоторых местах попадались настолько высокие песчаные холмы, что воины не только с трудом передвигались, вытаскивая ноги словно из ямы, но им приходилось то подниматься, то опускаться. В силу необходимости, ради [поисков] колодцев, они делали длинные переходы в 200 или 300 стадий, а иногда даже в 600 стадий, двигаясь главным образом ночью. Однако лагерь разбивали вдали от колодцев, нередко в 30 стадиях, чтобы воины, утоляя жажду, не пили слишком много воды. В самом деле, многие из них в полном вооружении бросались в колодцы и начинали пить воду, захлебываясь словно утопающие. Затем они испускали дух, а мертвые тела их вздувались и плавали на поверхности, портя и без того мелкие колодцы. Другие воины, истомленные жаждой, ложились посреди дороги под палящими лучами солнца и охваченные трепетом и с дрожью в руках и ногах умирали, как бы от лихорадочного озноба. Некоторые, случайно сбившись с дороги, засыпали, уступая сну и усталости. Другие отставали и погибали, заблудившись среди дорог, и от недостатка всего необходимого и от жары; иные, впрочем, благополучно преодолели многочисленные бедствия. Много людей и снаряжения погибло в волнах горного потока, который внезапно обрушился ночью, причем было уничтожено много царского снаряжения. Когда проводники однажды по незнакомству с местностью столь далеко уклонились внутрь страны, то потеряли море из виду, царь заметил ошибку и тотчас же послал на поиски берега. Когда он нашел берег и, вырыв колодец, увидел питьевую воду, он послал за войском и потом 7 дней шел вблизи берега, обильно обеспеченный водой. Затем он повернул снова во внутреннюю часть страны.
7. Там попадалось растение вроде лавра, отведав которое вьючные животные погибали с пеной у рта в припадке эпилепсии. Встречалось также колючее растение, плоды которого, рассыпанные по земле, как огурцы, были наполнены соком. Капли этого сока, попав в глаз живого существа, ослепляли его. Много людей погибало, употребляя в пищу незрелые финики. Опасность грозила и от змей. На песчаных холмах росла трава, в которой незаметно скрывались змеи; укушенные ими умирали. По рассказам, в стране оритов жители намазывали деревянные, закаленные на огне стрелы смертельным ядом. Когда раненому такой стрелой Птолемею грозила смертельная опасность, Александру явился некто во сне и указал корень вместе со стеблем; этот корень он приказал Александру растереть и приложить к ране. Проснувшись, Александр вспомнил видение, стал искать и нашел корень, росший в изобилии; затем корень этот стали применять и сам царь, и другие. Когда варвары увидели, что лечебное средство найдено, то подчинились царю. Вероятно, кто-то, кому было известно это средство, сообщил царю, а сказочные подробности были присочинены ради лести царю. Прибыв в царскую резиденцию гедросиев на шестидесятый день пути от страны оров, Александр дал войску краткий отдых и затем двинулся в Карманию.
F 50: Arrian, Anabasis 6.28.2–4
О нем ведь рассказывают, что он, покорив индов, прошел таким образом значительную часть Азии, был прозван «триумфатором», и поэтому торжественные процессы, совершаемые после побед, называются триумфами. Об этом, однако, не пишут ни Птолемей, сын Лага, ни Аристобул, сын Аристобула, и вообще никто, чьему свидетельству об этом можно было бы поверить. С меня достаточно признать недостоверность этого рассказа.
(3) Следующее я пишу, полагаясь на Аристобула: Александр принес в Кармании благодарственную жертву за победу над индами и за спасение своего войска в земле гадросов и учредил состязания, мусические и гимнастические. Певкеста он взял в число телохранителей: он уже решил поставить его сатрапом Персии, но, памятуя о деле у маллов, хотел оказать ему еще это доверие и эту честь. (4) В это время у него было семь телохранителей: Леоннат, сын Антея, Гефестион, сын Аминтора, Лисимах, сын Агафоклея, Аристоний, сын Писея (все родом из Пеллы), Пердикка, сын Оронта, из Орестиды, Птолемей, сын Лага, и Пифон, сын Кратера, — оба из Эордеи. Восьмым прибавился к ним Певкест, прикрывший Александра щитом.
F 51 a: Arrian, Anabasis 6.29.4–11
Огорчило его преступное отношение к могиле Кира, сына Камбиза. Он нашел могилу Кира разрытой и ограбленной, как рассказывает Аристобул. Находилась эта могила в Пасаргадах, в царском парке; вокруг росли разные деревья, протекала река, на лугу росла густая трава. (5) Подземная часть могилы была сложена в форме четырехугольника из четырехфутовых камней; над ней было выстроено каменное крытое помещение. Внутрь вела дверца, настолько узкая, что и худой человек мог в нес едва-едва протиснуться. В помещении стояли золотой гроб, в котором был похоронен Кир, а кроме гроба ложе. Ножки его были выкованы из золота, покрыто оно было вавилонским ковром, а застлано шкурами, выдубленными в пурпурный цвет. (6) Лежали на нем царский плащ и прочие одежды вавилонской работы. Аристобул рассказывает, что были там и индийские шаровары, и плащи, темные, пурпурные и другие, браслеты, кинжалы, золотые серьги с камнями. Стоял также стол. Посередине ложа стоял гроб с телом Кира. (7) Внутри ограды, у крыльца, ведшего к могиле, выстроено было маленькое помещение для магов, охранявших могилу Кира. Со времен Камбиза, сына Кира, эта должность стража переходила от отца к сыну. Они получали ежедневно от царя овцу и положенное количество муки и вина и каждый месяц лошадь для жертвоприношения Киру. (8) На могиле была надпись персидскими буквами: «Я, Кир, сын Камбиза, основатель Персидского царства и владыка Азии. О человек! не завидуй мне, что у меня этот памятник».
(9) Александр (завоевав Персию, он позаботился навестить могилу Кира) нашел, что, кроме гроба и ложа, все вынесено. И к телу Кира отнеслись без уважения: крышка гроба была снята, труп выброшен. Чтобы легче было вынести гроб, пытались уменьшить его тяжесть: отрубали от него куски, сплющивали его. Дело, однако, не шло, и грабители ушли, оставив гроб. (10) Аристобул рассказывает, что Александр отдал ему приказ привести могилу Кира в полный порядок: уложить в гроб уцелевшие останки, закрыть гроб крышкой, исправить в нем все изъяны; обвить ложе лентами, положить остальные украшения, такие же, как раньше, и в таком же количестве; дверцу сделать незаметной, заложив ее частью камнем, а частью замазав глиной; в глину вдавить царскую печать. (11) Александр велел схватить магов — сторожей могилы и пытать их, чтобы они назвали преступников, но они под пыткой и сами не повинились, и назвать никого не назвали; уличить сообщников оказалось невозможно, и Александр отпустил их.
F 51 b: Strabo, Geographica 15.3.7 (Eustathios, Commentary on Dionysios Periegetes 1069)
По повелению царя, сообщает Аристобул, он проник внутрь через этот вход и украсил гробницу. Он увидел там золотое ложе, стол с кубками, золотой саркофаг и множество одеяний и украшений с драгоценными каменьями. Все это он увидел при первом посещении; впоследствии гробница подверглась разграблению и все предметы были похищены, кроме ложа и саркофага, которые были только разбиты на куски; грабители перенесли тело в другое место, из чего стало ясно, что расхищение гробницы было делом грабителей, а не сатрапа, так как они оставили только те предметы, которые нельзя было легко унести. Гробница была разграблена, несмотря на приставленную к ней охрану магов, которые получали на содержание ежедневно по овце и ежемесячно — лошадь9. Подобно тому как отправление войска Александра в отдаленный поход на Бактры и Индию вообще вызвало много других необычайных событий, так и это осквернение гробницы было одним из таких неслыханных происшествий. Таков рассказ Аристобула, который упоминает еще и следующую надпись: «Человек! Я — Кир, создатель державы персов, и я был царем Азии. Поэтому не завидуй мне за этот памятник».
F 52: Arrian, Anabasis 7.4.4
В Сузах отпраздновали свадьбы и он сам, и его «друзья». Он, по словам Аристобула, взял в жены старшую дочь Дария, Барсину, и еще младшую из дочерей Оха, Парисатиду.
F 53: Arrian, Anabasis 7.15.6
Следует, однако, сказать, что никто из римлян не упоминает об этом посольстве к Александру и о нем не пишут ни Птолемей, сын Лага, ни Аристобул, историки Александра, которым я наиболее доверяю.
F 54: Arrian, Anabasis 7.16.1-18.5
Отсюда он послал Гераклида, сына Аргея, с кораблестроителями в Гирканию. Он велел ему рубить лес на гирканских горах и строить военные корабли с палубами и без палуб по эллинскому образцу. (2) Ему очень хотелось узнать, с каким морем соединяется море Каспийское, называемое и Гирканским: с Эвксинским, или же Великое море, обойдя индов с востока, вливается в Гирканский залив; он открыл ведь, что Персидское или так называемое Красное морс представляет залив Великого моря. (3) Никто еще не открыл, где начинается Каспийское море, хотя вокруг него живет немало племен и в него впадают судоходные реки: из Бактрии сюда течет Окс, самая большая из азийских рек, кроме индийских; пройдя через землю скифов, впадает в это море Яксарт. Большинство утверждает, что Аракс, текущий из Армении, впадает туда же. Это самые большие реки. (4) Есть много других, которые или впадают в них, или сами доходят до этого моря; некоторые из них были известны воинам Александра, прошедшим по этим землям; другие, находящиеся, вероятно, по ту сторону залива, в земле скифов-кочевников, совершенно неизвестны.
(5) Александр, перейдя с войском через Тигр, по пути к Вавилону встретился с халдейскими предсказателями. Они отвели его в сторону от его спутников и стали уговаривать не входить в Вавилон: было им предсказание от бога Бела, что посещение Вавилона о ту пору будет для него не к добру. (6) Он же ответил им стихом из Эврипида. Вот этот стих:
Тот прорицатель лучше, кто сулит добро.
«Царь, — сказали халдеи, — не иди по крайней мере сам и не веди свое войско, глядя на закат; обойди лучше город с востока». (7) Сделать это было, однако, трудно по причине бездорожья. Его уже вело божество той дорогой, на которой и надлежало ему найти смерть. И, пожалуй, лучше ему было уйти горячо любимым во всем блеске славы и не дожить до какого-нибудь несчастья, обычного для людей. Поэтому-то, конечно. Солон и уговаривал Креза ожидать конца долгой жизни и раньше не провозглашать счастливым ни одного человека. (8) Для Александра смерть Гефестиона была великим несчастьем; думается мне, что Александр предпочел бы скорее умереть, чем пережить его, так же как, думаю, и Ахилл пожелал бы скорее умереть раньше Патрокла, чем стать мстителем за его смерть.
17. Были у него и подозрения насчет халдеев: он считал, что они препятствовали ему войти в Вавилон, имея в виду собственные выгоды, а вовсе не волю божества. Дело в том, что посередине Вавилона находился храм Бела, огромный, выстроенный из обожженных кирпичей, сплоченных асфальтом. (2) Этот храм, так же как и остальные святыни Вавилона, уничтожил Ксеркс, когда возвращался из Эллады. У Александра было решение их восстановить, — по словам одних, на старых фундаментах (для этого он велел вавилонянам вынести оттуда строительный мусор); по словам других, в размерах больших, чем раньше. (3) Так как в его отсутствие те, кому эта работа была поручена, работали лениво, то он решил поручить это дело войску в полном его составе. Ассирийские же цари уделили богу Белу в дар много земли и много золота. (4) На доходы от этого и был когда-то построен храм и приносились богу жертвы; теперь же халдеи распоряжались сокровищами бога, а тратить прирост от них было некуда. Александр и подозревал, что они не хотят, чтобы он вступил в Вавилон из боязни, как бы им, по скором восстановлении храма, не лишиться пользования этими средствами. (5) Аристобул, однако, рассказывает, что Александр решил послушаться их относительно обходного пути: в первый же день он расположился лагерем на Евфрате, а на следующий двинулся в путь, имея реку по правую от себя сторону: он хотел обойти западную часть города и войти в него, глядя на восток. (6) Сделать это было нельзя по причине бездорожья: подойдя к городу с запада и затем повернув на восток, он оказался перед топким болотом и, таким образом, и добровольно, и против воли оказал неповиновение богу.
18. Рассказывает Аристобул и следующее: Аполлодор амфиполит, один из «друзей» Александра, был назначен стратегом войска, которое Александр оставил Мазею, сатрапу Вавилона. Оказавшись вместе с Александром по возвращении его от индов, он увидел, как жестоко расправляется Александр с сатрапами, поставленными в разных странах, и написал своему брату Пифагору (Пифагор предсказывал будущее по внутренностям жертв), прося погадать ему, будет ли он благополучен. (2) Пифагор ответил ему письмом, в котором спрашивал, кого он так боится, что хочет получить предсказание. Тот отписал ему, что больше всего он боится самого царя и Гефестиона. Пифагор принес жертву, чтобы погадать сначала относительно Гефестиона. В печени животного не видно было одной доли, и Пифагор, написав письмо, запечатал его своей печатью и отправил Аполлодору из Вавилона в Экбатаны, сообщая брату, что бояться Гефестиона ему нечего, так как вскоре он ему помехой не будет. (3) Аристобул рассказывает, что Аполлодор получил это письмо за один день до смерти Гефестиона. Пифагор опять принес жертву, гадая об Александре, и на этот раз в печени жертвы опять не оказалось одной доли. Пифагор написал Аполлодору относительно Александра то же самое. Аполлодор не промолчал: он рассказал Александру о письме, рассчитывая выказать царю свою преданность тем, что уговорит его остерегаться возможной опасности. (4) Александр, по словам Аристобула, поблагодарил Аполлодора, а Пифагора, придя в Вавилон, спросил, какое знамение дало ему повод так написать брату. Тот ответил, что в печени жертвы не было доли. На вопрос, что это предвещает, он ответил, что великое несчастье. Александр не только не рассердился на Пифагора, но стал оказывать ему больше уважения за то, что он честно сказал ему правду. (5) Аристобул говорит, что все это узнал он от самого Пифагора. По его же словам, Пифагор впоследствии гадал Пердикке и Антигону: обоим вышло то же самое знамение, и Пердикка погиб, воюя с Птолемеем, а Антигон в сражении с Лисимахом и Селевком при Ипсе.
F 55: Arrian, Anabasis 7.19.3–22.5
Александр застил, по словам Аристобула, в Вавилоне флот, поднявшийся из Персидского моря вверх по Евфрату (начальником был Неарх), и другой, прибывший из Финикии: 2 пентеры от финикийцев, 3 тетреры, 12 триер и около 30 тридцативесельных судов. Их всех в разобранном виде доставили из Финикии к Евфрату, в город Фапсак; там их собрали и сбили, и они уже по реке спустились к Вавилону. (4) Был у Александра, по словам Аристобула, выстроен еще флот, для которого он велел нарубить в Вавилонии кипарисов; в ассирийской земле только этих деревьев и много, других, годных для кораблестроения, нет. Корабельщики, гребцы, водолазы, добывавшие багрянок, и прочие труженики моря толпами шли к нему из Финикии и с остального побережья. У Вавилона Александр вырыл гавань, где могла пристать тысяча военных кораблей; возле гавани выстроил верфи. (5) Миккалу клазоменцу он вручил 500 талантов и отправил его в Финикию и Сирию с поручением набрать людей, знакомых с морским делом: одних соблазнить платой, других купить. Он задумал заселить побережье Персидского залива и тамошние острова. Земля эта казалась ему не менее богатой, чем Финикия. (6) Флот он готовил, чтобы напасть на арабов под тем предлогом, что это единственные из здешних варваров, которые не прислали к нему посольства и ничем не выказали ему ни доброжелательства, ни уважения. На самом же деле, мне кажется, Александр был просто ненасытен в своих завоеваниях.
20. Рассказывают, что он услышал, будто арабы чтут только двух богов — Небо и Диониса: Небо потому, что оно видимо, на нем находятся звезды, а также и солнце, от которого людям такая великая и явная во всем польза, а Диониса за его славный поход к индам. По мнению Александра, он был достоин того, чтобы арабы и его чтили как третьего бога, ибо он совершил подвиги, ничуть не меньшие, чем Дионис; одолев же арабов, он разрешит им, как индам, управлять страной по своим законам. (2) К завоеванию подстрекали его и природные богатства страны: он слышал, что там по озерам растет корица; из деревьев, если их надрезать, вытекают мирра и ладан, а из кустов — киннамон; на лугах сам собой растет нард. Аравийское побережье, по рассказам, не меньше, чем индийское; около расположено множество островов, всюду имеются гавани, в которые может войти флот и возле которых можно основать города, в будущем цветущие и богатые.
(3) Ему сообщили, что напротив устья Евфрата в морс находятся два острова: первый недалеко от впадения Евфрата, стадиях в 120 от морского берега и устья реки; он меньше другого и густо зарос разным лесом. Там находится храм Артемиды, и обитатели острова проводят жизнь вокруг этого храма; (4) на острове пасутся дикие козы и олени; они посвящены Артемиде и неприкосновенны: охота на них не дозволяется; только для жертв богине можно на них охотиться, тут запрета нет. (5) По словам Аристобула, Александр велел назвать этот остров Икаровым по острову Икара в Эгейском морс; рассказывают, что Икар, сын Дедала, упал на этот остров, когда растаял воск, которым были скреплены его крылья. Он не летел поближе к земле, как приказал ему отец, а по неразумию своему высоко поднялся в воздух, и воск от солнца согрелся и потек. Икар оставил свое имя острову и морю: есть Икарово море и Икаров остров.
(6) Другой остров отстоит от устьев Евфрата на расстоянии дневного и ночного перехода при попутном ветре. Имя ему Тил. Он велик, гор там нет и лесов мало; но все посеянное и посаженное он растит в изобилии.
(7) Все это рассказал Александру отчасти Архий, которого он послал на тридцативесельном судне исследовать путь к арабам; он дошел до острова Тила, а дальше проникнуть не осмелился. Андросфен, посланный на другом тридцативесельном судне, прошел вдоль некоторой части Аравийского полуострова. Из посланных дальше всех зашел кормчий Гиерон из Сол, получивший от Александра тоже тридцативесельное судно. (8) Ему было приказано проплыть вдоль всего Аравийского полуострова до Египта и Героополя. Дальше идти он не осмелился, хотя и проплыл вдоль значительной части Аравии. Вернувшись к Александру, он сообщил ему, что полуостров этот поражает своей величиной: он лишь немного меньше земли Индов и глубоко вдается в Великое море. (9) Люди, плывшие с Неархом от индов, видели эту землю, прежде чем повернуть в Персидский залив: она лежала недалеко, и они чуть-чуть не пристали к ней; кормчему Онесикриту этого хотелось. Неарх же говорит, что этому воспротивился он сам, так как после плавания по Персидскому заливу он должен сделать доклад Александру о том, за чем он был послан. (10) А послан он не за тем, чтобы плавать по Великому морю, а чтобы ознакомиться с прилегающей к морю страной, ее обитателями, пристанями, колодцами, людскими обычаями, с тем, плодородна она или бесплодна. Именно благодаря этому решению войско Александра и уцелело. Оно не осталось бы цело, если б они поплыли дальше за аравийские пустыни, откуда, говорят, повернул обратно и Гиерон. [240]
21. Пока строили триеры и рыли гавань возле Вавилона, Александр спустился по Евфрату к реке Паллакопе. Она отстоит от Вавилона стадий на 800 и представляет собой канал, отведенный от Евфрата, а не настоящую реку, берущую начало от источников. (2) Евфрат, вытекая из гор Армении, зимней порой течет в берегах, потому что воды в нем немного. С наступлением же весны и особенно около летнего солнцеворота он становится полноводным и выходит из берегов, затопляя Ассирию. (3) В это время на горах Армении тают снега, вода в реке сильно прибывает, поднимается вровень с берегами, выходит из них, и страна была бы затоплена, если бы воду не отвели по Паллакопе в болота и озера, которые, начинаясь от Паллакопы, идут до границ Аравии, растекаются большей частью по заболоченному пространству и оттуда вливаются в море множеством незаметных устьев. (4) После таяния снегов, около захода Плеяд, Евфрат мелеет, но тем не менее значительная часть его вод уходит по Паллакопе в озера. Если бы на Паллакопе не было плотин, которые заставляют воду повернуть и уйти в свои берега, то весь Евфрат ушел бы в Паллакопу и Ассирия осталась бы без его вод. (5) Сатрап Вавилонии с великим трудом преграждает Евфрату путь в Паллакопу, открыть который легко, так как почва здесь илистая и топкая, но именно в силу этих свойств она вбирает в себя речные воды и тем самым затрудняет работу по введению их обратно в речное русло: месяцев до трех этой работой бывает занято больше 10 000 ассирийцев.
(6) Эти рассказы побудили Александра прийти как-нибудь на помощь ассирийской земле. Он решил в том месте, где течение Евфрата направляют в Паллакопу, прочно преградить сток. Стадиях в 30 подальше земля оказалась каменистой; надо было прокопать здесь канал, соединить его со старым каналом, ведущим к Паллакопе, и тогда вода не просачивалась бы сквозь землю, так как грунт был твердый и воду нетрудно было бы в положенное время повернуть обратно. (7) Ради этих работ Александр доплыл до Паллакопы и по ней спустился к озерам у аравийской земли. Наткнувшись там на прекрасное место, он основал там город, укрепил его и заселил эллинами-наемниками, которые согласились на это, и теми, которые по старости или увечности не годились для военной службы.
22. Уличив халдеев во лжи (несмотря на их предсказания, ничего плохого с ним в Вавилоне не случилось, но он все-таки торопился выехать из Вавилона раньше, чем приключится какая-нибудь беда), он смело отплыл к озерам, оставив Вавилон слева от себя. Часть флота у него заблудилась в узких проходах за неимением лоцмана; Александр послал его к ним, и он вывел суда на правильный путь. (2) Существует такой рассказ: большинство могил ассирийских царей выстроено среди озер и болот. Александр во время плавания по озерам сам правил триерой; сильным ветром у него с головы снесло шапку с диадемой: шапка, как более тяжелая, упала в воду, а диадему ветер подхватил, и она застряла в тростниках, выросших на могиле какого-то древнего царя. (3) Это он сам истолковал как знамение будущего, тем более, что какой-то моряк, поплыв за диадемой, снял ее с тростника, но, чтобы не замочить ее, держал, плывя, не в руках, (4) а надел себе на голову. По словам многих, писавших об Александре, Александр подарил ему талант за усердие и велел отрубить голову, так как прорицатели тут же объявили: «Нельзя оставить на свете голову, на котором была царская диадема». По словам же Аристобула, талант моряк получил, но был и высечен за то, что надел диадему. (5) Он же говорит, что диадему Александру доставил какой-то финикийский моряк; некоторые же называют Селевка. Это предвещало Александру смерть, а Селевку — великое царство.
F 56: Strabo, Geographica 16.1.9–11
Через эту страну протекает несколько рек; самые большие реки — это Евфрат и Тигр. Как говорят, обе реки после индийских рек стоят по величине на втором месте в южной части Азии. Они судоходны вверх по течению: Тигр — до Описа и современной Селевкии (селение Опис является торговым центром окрестной области); Евфрат — до Вавилона больше чем на 3000 стадий. Однако персы из страха перед нападением извне, желая нарочно помешать судоходству вверх по этим рекам, устроили там искусственные водопады. Когда пришел Александр, он, насколько было возможно, разрушил водопады, в особенности на пути до Описа. Александр заботился также о каналах. Дело в том, что Евфрат в начале лета разливается, причем вода начинает прибывать с весны во время таяния снегов в Армении, поэтому река неизбежно образует болота и заливает пашни, если не отвести разлившиеся по поверхности воды вышедшей из берегов реки при помощи рвов и каналов, подобно тому как это делают с водами Нила в Египте. Вот почему и возникли каналы. Впрочем, содержание каналов в порядке требует большого труда. Дело в том, что здесь почва настолько глубокая, мягкая и рыхлая, что легко смывается реками, и равнины обнажаются, каналы наполняются илом, который легко засоряет устья. Это снова вызывает разлив вод по приморским равнинам и образование озер, болот и зарослей тростника, из которого плетут всевозможные сосуды. В одни из этих сосудов, обмазав их асфальтом, можно наливать воду, тогда как другие употребляют необмазанными. Из тростника изготовляют также паруса, подобные циновкам или матам.
10. Совершенно избавиться от подобных наводнений, быть может, невозможно, но все же долг хороших правителей оказывать посильную помощь. Эта помощь состоит в том, чтобы плотиной удержать сильный разлив и, наоборот, помешать наполнению каналов, которое вызывается скоплением ила, путем расчистки этих каналов и открытия устьев. Расчистить каналы, правда, нетрудно, но возведение плотины требует много рабочих рук. Но так как земля здесь рыхлая и мягкая, то она не выдерживает наносов ила, но, уступая давлению, увлекает его вместе с собой и делает устье трудно закрываемым. И действительно, приходится работать спешно и быстро закрывать каналы, чтобы не допустить полной утечки воды из них. Ведь если летом каналы высохнут, то они высушат и реку. Когда же уровень воды в реке понижен, то нельзя своевременно подавать воду для орошения в каналы, да и летом, когда земля раскалена и горит от зноя, она больше всего нуждается в орошении. Совершенно безразлично, будет ли урожай затоплен огромными массами воды или погибнет при ее недостатке от засухи. В то же время и судоходство вверх по реке, приносящее большие выгоды и постоянно нарушаемое по двум упомянутым причинам, невозможно урегулировать; так, во-первых, если устье каналов быстро не открывать и не закрывать и, во-вторых, если вода в каналах не стоит всегда на среднем уровне — не переливается [в них] через край и не отсутствует вовсе.
Как рассказывает Аристобул, Александр поднимался вверх по реке с большой свитой, сам управлял судном и осматривал каналы и очищал их; точно так же он открывал одни устья, а другие закрывал. Заметив, что устье одного канала (который шел главным образом в сторону болот и озер перед Аравией) труднодоступно и его нелегко закрыть, Александр с.688 велел открыть другое новое устье в 30 стадиях; выбрав место с каменистым грунтом, он отвел туда поток. Он принимал эти меры для того, чтобы Аравия не оказалась недоступной для нападения через озера и болота, так как обилие вод превращает эту страну в остров. По словам Аристобула, Александр намеревался захватить Аравию и уже подготовлял флот и опорные пункты для похода, построив часть кораблей в Финикии и на Кипре; эти корабли, разбираемые на части и сколачиваемые деревянными скрепами, доставлялись за 7 дней в Фапсак, а затем вниз по реке шли до Вавилона; другую часть кораблей он построил в Вавилонии из кипарисовых деревьев, росших в рощах и парках: ведь в этой стране не хватает корабельного леса, хотя в области коссеев и в некоторых других землях лесных материалов достаточно. Аристобул утверждает, что Александр объявил причиной войны то, что арабы были единственным народом на свете, который не посылал к нему послов, однако истинной причиной было стремление македонского царя к всемирному господству. Когда он узнал, что арабы почитают только двух богов — Зевса и Диониса, которые даруют людям самое необходимое для жизни, он рассчитывал, что в случае победы арабы будут почитать его третьим богом, если он оставит им дедовскую независимость, которой они пользовались прежде. Таковы, добавляет этот писатель, были хлопоты Александра по устройству каналов, а кроме того, он тщательно исследовал гробницы царей и властителей; ведь большинство гробниц находилось среди озер.
F 57: Strabo, Geographica 16.3.3
Геррейцы занимаются торговлей, перевозя сухим путем главным образом аравийские товары и благовония. Однако Аристобул, напротив, утверждает, что геррейцы бо́льшую часть товаров ввозят в Вавилонию на плотах; отсюда они плывут с товарами вверх по Евфрату до Фапсака, а затем развозят по суше по всем частям страны.
F 58: Arrian, Anabasis 7.24.1–3
Аристобул рассказывает о таком знамении, предвещавшем будущее. Александр распределял по лохам в македонских полках солдат-персов, пришедших с Певкестом и приведенных с побережья Филоксеном и Менандром. Ему захотелось пить; он вышел, оставив царский трон пустым. (2) По обе стороны трона стояли ложа на серебряных ножках, на которых сидели «друзья». Какой-то простой человек (некоторые говорят, что он был из числа находившихся под стражей, но не в цепях), видя, что трон и ложа пусты, а вокруг трона стоят евнухи («друзья» ушли вслед за царем), прошел среди евнухов, поднялся к трону и сел на него. (3) Евнухи не согнали его с трона, блюдя персидский обычай, а, разорвав свои одежды, стали бить себя в грудь и по лицу, будто случилось великое несчастье. Когда Александру донесли об этом, он велел пытать севшего на трон, желая узнать, не совершил ли он этот поступок по приказу каких-то заговорщиков. Тот твердил только одно: ему и в голову не приходило участвовать в заговоре. Тем более, сказали прорицатели, не сулит это добра Александру.
F 59: Plutarch, Alexander 75.4-6
Аристобул же сообщает, что жестоко страдая от лихорадки, Александр почувствовал сильную жажду и выпил много вина, после чего впал в горячечный бред и на тридцатый день месяца десия умер.
F 60: Arrian, Anabasis 7.26.3
«Друзья» так и объявили; Александр же умер, словно смерть и была для него лучшим уделом. Почти то же самое написано у Аристобула и Птолемея. Записали они следующее: «друзья» спросили у Александра, кому он оставляет царство? Он ответил: «Наилучшему». Другие рассказывают, что к этому слову он прибавил еще: «Вижу, что будет великое состязание над моей могилой».
F 61: Arrian, Anabasis 7.28.1
Жил он 32 года и 8 месяцев, как говорит Аристобул; царствовал же 12 лет и 8 месяцев.
F 62: Arrian, Anabasis 7.29.4
И частые пирушки устраивал он, по словам Аристобула, не ради вина: Александр пил мало — а из расположения к друзьям.

О камнях

Книга первая
F 63: Pseudo-Plutarch, De fluviis 14.3
В Танаисе родится и напоминающий горный хрусталь камень, похожий на увенчанного человека. Когда умирает царь, выборы нового происходят на берегу реки: того, кто найдет этот камень, тотчас делают царем и вручают ему скипетр умершего.
Об этом рассказывает Ктесифон в третьей книге трактата «О растениях»; упоминает об этом и Аристобул в первой книге трактата «О камнях».