Иберия. Общее описание страны. Плодоносная и неплодоносная почва. Очертание или фигура всей страны. Длина и ширина. Границы. Священный мыс и его достопримечательности. Сказания о шипении моря при закате солнца и необыкновенная величина последнего. Общее описание Бетики. Река Ана и Бетий. Народы: Кельты, Каристаны, Оретаны, Веттоны. Бетика (Турдетания). Турдетаны и Турдулы. Пролив у Столбов. Бостетаны и Бостулы. Гора Кальта. Меллария. Город а рева Белон. Зелий. Гадейры (Кадикс). Приставь Менесѳея. Что такое анахись. Остров, образуемый двумя устьями Бетия. Оракул Менесѳея. Башня Капиона. Ебура. Описание внутренней Бетики.
1) Сделавши общий очерк описания земли, мы вслед за этим опишем как следует каждую в отдельности часть земли. Таков наш план, и я думаю, что до настоящего времени разделение моего труда было вполне правильно. Поэтому я нахожу нужным начать снова с Европы и с тех именно частей её с каких мы начинали и прежде, по тем же причинам.
2) Первая страна Европы к западу, как мы сказали уже, Иберия (Испания). Большая часть Иберии населена плохо, потому что люди принуждены жить на тощей почве, покрытой горами, лесами и равнинами притом большая часть страны орошена неравномерно. Та часть Иберии, которая расположена на севере, при неровности почвы отличается еще чрезвычайным холодом, а часть, лежащая у океана, сверх того несколько дика и лишена всякого сообщения с другими странами, так что неудобствами для жизни она превосходит прочие части. Таковы эти части Иберии. Напротив, вся южная Иберия богата, в особенности та часть её, которая лежит по ту сторону Геракловых Столбов; мы это ясно покажем в описании каждой части в отдельности, а сначала определим фигуру и величину всей Иберии.
3) Иберия может быть уподоблена бычачьей шкуре, разложенной в длину от запада к востоку (так однако, чтобы передние части были обращены к востоку), а в ширину - от севера к югу. В длину кожа имеет шесть тысяч стадий, а в ширину пять тысяч; но это наибольшая мера, потому что в иных местах она имеет меньше трех тысяч стадий, и наименьше по краям Пиренейской горы, составляющей восточную границу полуострова. Эта гора, идя на всем протяжений с севера на юг, отделяет Кельтику от Иберии. Ширина Кельтики и Иберии не одинакова; обе они представляют наименьшую ширину в направлении от Нашего моря до океана, в близости к Пиренейской горе от одного конца её до другого. Тут же образуются заливы, из которых одни при океане, другие при Нашем море. Кельтские заливы, которые иначе называются Галатскими, обширнее иберийских, суживая перешеек сравнительно с иберийскою частью. Гора Пирена составляет восточную границу Иберии; южную составляет Наше море от Пирены до Геракловых Столбов, а затем океан до так называемого Священного мыса. Третья граница западная, почти параллельная с горою Пиреной, тянется от Священного мыса до Артабрийского, который обыкновенно называется мысом Нерием; наконец четвертая граница идет от этого мыса до северных пределов Пирены.
4) Мы будем описывать каждую часть в отдельности, начиная от Священного мыса. Мыс этот - самая западная оконечность не только Европы, но и целой обитаемой земли. Ибо обитаемая земля на западе оканчивается мысами Европы и Либии, из которых первыми владеют Иберийцы, а вторыми Мавры. Среди оконечностей Иберии выдается особенно мыс, о котором мы уже говорили, и который имеет около тысячи пятисот стадий в окружности. Страну, прилегающую к этому мысу, обыкновенно называют Кунеем, латинским словом. Самый мыс, выступающий далеко в море, Артемидор, бывший по его словам на месте, уподобляет кораблю, прибавляя при этом, что сходство его с кораблем увеличивают три близлежащие островка, из которых один расположен так, что образует как бы нос корабля, а два других, у которых есть небольшие стоянки для кораблей, представляют как бы эпотиды корабля. Артемидор замечает, что на этом мысе нет храма Геракла, а что выдумал его Ефор; здесь нет ни алтаря Гераклова, ни какого-либо другого бога; но в некоторых местах камни лежат по-три по-четыре вместе; их переворачивают посетители в силу обычая предков, а сделавши возлияние, отбрасывают их в другое место. Приносить жертвы здесь вовсе не в обычае и к тому месту, где лежат камни, подходить ночью не дозволяется, так как, по верованию туземцев, в ночное время сами боги посещают эту гору; поэтому люди, приходящие сюда с целью посмотреть, обыкновенно ночуют в близлежащей деревне, где ждут рассвета, когда и поднимаются на гору, взявши с собою воды, потому что там её нет.
5) Все это возможно, и в этом следует верить Артемидору; но нельзя верить тому, что выдумывает он подобно невежественной толпе. Толпа, говорит Посейдоний, уверена, что на прибрежье океана солнце при погружении в океан увеличивается, при чем заходит с величайшим шумом и свистом, как будто шипение моря происходит при погашении светила, так как последнее погружается будто бы в недра океана. Несправедливо также, будто ночь наступает тотчас после захода солнца; вовсе не тотчас, а немного спустя, как это бывает и на прочих больших морях. Где солнце заходит за высокие горы, там после заката день еще несколько продолжается, благодаря боковым лучам; напротив там на океане, продолжения дня не бывает, но вместе с тем и темнота наступает не вдруг; на больших равнинах точно также. Что касается до кажущегося увеличения солнца, какое наблюдается в открытом море как перед восходом, так и перед заходом, то это происходит от густых испарений, там поднимающихся; через эти испарения, как через стекла, зрение преломляется и воспринимает предмет в увеличенном виде; равным образом, если глаз наш смотрит через сухое и прозрачное облако на солнце или луну при заходе иди восходе, то он видит светило несколько увеличенным и вместе красноватым. Этот обман зрения, говорит Посейдоний, заметил он в течении тех тридцати дней, которые провел в Гадейрах и которые он посвятил наблюдению над заходом солнца. Артемидор напротив уверяет, что солнце здесь при заходе увеличивается во сто раз, и что ночь наступает вдруг; он говорит, что сам это видел на Священном мысе. Читателям однако не следует полагаться на его уверения, потому что он ведь сказал, что присутствовать ночью на этом мысе никому не дозволяется, а так как ночь наступает там немедленно за днем, то всякий конечно должен удаляться с мыса еще за некоторое время до захода солнца. Невозможно также, чтобы он видел это в другом каком нибудь месте при океане. Ибо Гадейры находятся у океана, а между тем Посейдоний и многие другие отрицают это.
6) Побережье, прилегающее к Священному мысу, служит с одной стороны началом западного берега Иберии до устьев реки Того, а с другой южного берега до устьев другой реки, называемой Ана (Гвади-Ана). Обе реки текут из восточных частей Иберии. Первая, будучи гораздо больше второй, направляется прямо до самого устья на запад; река же Ана поворачивает к югу, образуя междуречье, заселенное преимущественно Кельтами и отчасти Лузитанами, которых Римляне переселили с противоположного берега Таго. В верхних частях живут Карпетаны, Оретаны и Веттоны в большом количестве. Страна эта умеренно плодородна, а местность, прилегающая к ней на востоке и юге, не уступает ни одной местности на всей обитаемой земле по обилию произведений, добываемых здесь из земли и моря. Это - та самая страна, через которую протекает река Бетий, берущая начало в одних местах, с Аною и Таго, по величине занимающая середину между обеими реками. Река Бетий подобно Ане течет сначала на запад, потом поворачивает на юг и изливается в море на том же берегу, что и река Ана. От имени реки и страна называется Бетикой, называясь также и Турдетанией по имени народов, населяющих ее. Народы эти называются и Турдетанами, и Турдулами. Одни полагают, что оба имени принадлежат одному и тому же народу, а по мнению других, под этими именами скрываются различные народы; между прочими Полибий утверждает, что Турдулы северные соседи Турдетанов. В настоящее время между двумя народами не видно никакого различия. Между Иберийцами Турдетаны считаются самым образованным народом: они имеют письменность, написанную древнюю историю, поэмы и законы, изложенные, как говорят, в 6,000 стихов. Прочие народы Иберии также владеют письменностью, но с другим алфавитом, потому что они говорят на разных языках. Та страна, которая лежит по сю сторону реки Аны, тянется к востоку до Оретании, к югу направляется до поморья от устьев Аны до Геракловых Столбов. Необходимо поговорить подробнее и об этой стране, и о близлежащих к ней, чтобы тем легче было узнать их прекрасную природу и богатства. ,
7) Атлантическое море, врезываясь в промежуток между иберийским прибрежьем, где находятся устья рек Бетия и Аны, и между краями Маврузии, образует пролив, Геракловы Столбы, посредством которого Атлантическое море соединяется с Нашим. Тут, в земле Иберийцев-Бастетанов, которых называют также Бастулами, находится гора Кальпа. В объеме гора эта не велика, но отвесная высота её до того значительна, что издали можно принять ее за остров. Если плыть из Нашего моря в Атлантический океан, то Кальпа останется на правой стороне. Недалеко от этой горы, на расстоянии сорока стадий, лежит замечательный древний город Картея, бывший когда-то иберийскою пристанью. Некоторые писатели говорят, что основание городу положил Геракл; мнение это разделяет и Тимосѳен, прибавляя, что в древности город назывался Гераклеей; еще и теперь можно видеть огромную стену, его окружавшую, и корабельные стоянки.
8) Далее следует Мелдария, имеющая заведения для соления рыбы; немного дальше находится город Белон при реке того же имени. Отсюда обыкновенно совершается переправа различных товаров и соленой рыбы в Маврузийский Тингий. По соседству с Тингием находился город по имени Зелий; но Римляне перенесли этот город на противоположный берег пролива, переселивши сюда и некоторых Тингийцев; в новый город послали еще римских колонистов и назвали его Юлией Иозой. Затем следует остров Гадейры, отделенный от Турдетании узким каналом и удаленный от Кальпы почти на 700 стадий, а по мнению других на 800. Этот остров не отличается чем-либо особенным от прочих островов; но, благодаря неустрашимости его жителей в мореходстве и дружбе с Римлянами, различные блага его возросли до того, что не смотря на положение на краю земли он замечательнее всех прочих островов. Мы будем говорить о нем при описании других островов.
9) По порядку следует так называемая гавань Менесѳея, а потом анахись при Асте и Набриссе. Анахисью называется береговая лощина, наполняемая морскою водою во время приливов, и дающая возможность подобно рекам проникать в глубь страны и в городам, лежащим внутри материка. Вслед за анахисью находится разделенное надвое устье Бетия. Остров, образуемый двумя рукавами этой реки, по свидетельству одних имеет в окружности сто стадий, а по свидетельству других больше этого. Тут же и оракул Менесѳея и Кепионова башня, построенная на скале, окруженной со всех сторон водою. Эта башня прекрасно построена и подобно Фару предназначена для спасения моряков. Действительно, постоянно выбрасываемый рекою ил образует здесь мели, и притом все дно берега усеяно подводными камнями, почему и необходим какой нибудь знак, видимый издали. Далее следует вход в Бетий и город Ебура, также храм Фосфора, который называют также Луксдубией. Несколько дальше - течения других рек с входами в них во время разливов; далее река Ана с двумя устьями и со входами в них; наконец Священный мыс, отстоящий от Гадейры менее, чем на 2,000 стадий, от устьев реки Ана на шестьдесят миль, как полагают некоторые; отсюда до устьев Бетия считают сто миль, от устьев Бетия до Гадейр семьдесят миль.
Границы и величина Турдетании. Кордуба. Гиспалий. Бетий. Италика. Астига. Обулкон. Мунда. Атегва. Уреоя. Тукий. Юлия. Эгва. Аста. Конисторгий. Край по обеим сторонам Бетия хорошо возделан. Плавание по этой реке. Горы неподалеку от нее. Плодородие Турдетании. Польза анахисей для судоходства и неудобства их. Набрисса. Аноба. Оссаноба. Меноба. Водосоединение. Исключительный торг с Италией и Римом. Предметы вывоза. Зловредность проливов. Обилие морских животных. Обилие металлов. Серебряная гора близ Кастула. Эриѳия. Сведения Гомера о богатстве этого края. Образование Турдетанов через помесь с Римлянами. Впервые узнали Иберию через Финикиян. Карѳагеняне свидетельствуют о здешних местах. Позднейшие стихотворцы.
1) Над морским берегом по сю сторону реки Аны лежит Турдетания, по которой протекает река Бетий. Турдетания с запада и севера ограничивается рекою Аною, с востока некоторыми карпетанскими и оретанскими областями, с юга теми Бастетанами, которые занимают узкую прибрежную полосу от Кальпы до Гадейр; остальную часть её границ составляет море до самой реки Аны. К Турдетанам принадлежат, во-первых, Бастетаны, упомянутые мною, во-вторых, народ, живущий за рекою Аною, и некоторые другие соседние народы. Величина этой области как в длину, так и в ширину не более двух тысяч стадий; но число городов очень велико: всех их, говорят, двести. Наиболее замечательные из них те, которые расположены при реках, при море или у анахисей, благодаря сношениям. Наибольшую славу и могущество приобрели город Кордуба, колония Маркелла, и город Гадитанов. Последний замечателен мореходством и союзом с Римлянами, а первый богатством и величиной территории, заключающей в себе большую часть бассейна реки Бетия. С самого начала заселили его отборные Римляне и туземцы; этот город был первою колонией Римлян, основанною в этой стране. После Кордубы и города Гадитанов третий наиболее замечательный город Гиспалий; он основан тоже Римлянами. Теперь он ведет торговлю; но Бетий, не смотря на небольшое население, превосходит Гиспалий благодаря тому обстоятельству, что в недавнее время помещены здесь Кесаревы солдаты.
2) За этими городами следуют Италика и Илипа, на Бетии; гораздо дальше расположены три города: Астига, Кармон и Обулкон. За этими городами следуют те, в которых разбиты были сыновья Помпея, именно: Мунда, Атегва (или Атегуа), Урсон, Туккий, Юлия и Эгва; все они находятся недалеко от Кордубы. Метрополию в этой стране представляет Мунда; она удалена на 1,400 стадий от Картеи. в которую бежал после поражения Гней, отплывши из этого города, он высадился где-то на берегу, защищенном высокими горами, и там был убит. Брат его Секст, спасшись бегством из Кордубы, воевал несколько времени в Иберии и взбунтовал было Сицилию; из Сицилии он попал в Азию и, схваченный здесь солдатами Антония, кончил жизнь в Милете. В стране Кельтов самый замечательный город Конисторгий, а из городов, расположенных при анахисях, самый замечательный Аста, куда обыкновенно собираются Гадитоны, так как город этот лежит выше гавани их острова не более, как на сто стадий.
3) Берега реки Бетия населены чрезвычайно густо. Вверх по этой реке можно проплыть почти на тысячу двести стадий, начиная от моря и кончая городом Кордубою, даже несколько выше. Речное прибрежье и островки на реке возделаны очень тщательно, а великолепные рощи и разнообразные сады представляют приятное зрелище для глаза. Отсюда до города Гиспалия, что составляет расстояние в пятьсот стадий или немного менее, ходят очень большие корабли; корабли же меньшей величины ходят даже до города Илипы, несколько выше Гиспалия, а до города Кордубы ходят небольшие сколоченные речные суда, которые заменили древние лодки из одного бревна. От Кордубы до Кастлона река перестает быть судоходною. Горы, которые тянутся в несколько параллельных хребтов вдоль северного берега реки, то приближаясь к нему, то удаляясь, изобилуют металлами. Серебром особенно богаты окрестности Илипы и Сизапа как нового, так и старого. Медь и золото добывают возле так называемых Котин. Если плыть вверх по реке, то горы остаются по левую руку, а по правую открывается огромная возвышенная равнина, покрытая садами, лесами и пастбищами. Плавание вверх совершается и по реке Ане, но только на менее нагруженных судах и на меньшем расстоянии. На северном берегу этой реки возвышаются богатые металлами горы; они простираются по реке Таго. Места, изобилующие металлами, как и следует ожидать, отличаются неровностью и бесплодием; таковы, например, местности, прилегающие к Карпетании, и еще более те, которые прилегают к границам кельтиберийскам. Такова же и Бетурия, сухие и бесплодные равнины которой тянутся вдоль Аны.
4) Собственная Турдетания изумительно плодородна. Изобилуя множеством разнообразных продуктов, она удваивает свои богатства сбытом: излишек плодов легко сбывается купцам, которых здесь очень много. Морская торговля ведется успешно, благодаря рекам и анахисам, которые, как я сказал, имеют значение рек, потому что по ним можно плавать вверх от моря в города, лежащие внутри материка, на малых судах и на больших. Большая часть прибрежной полосы, заключенной между Столбами и Священным мысом, представляет собою большую равнину. Здесь во многих местах от самого моря вглубь материка тянутся лощины, похожие на долины умеренной величины или на речные русла в несколько стадий длиною. Эти ложбины во время морских приливов наполняются водою, так что по ним можно плыть вверх также удобно, как и по рекам, если даже не удобнее; в это время плавание по ним совершается также, как и по рекам, так как ничто не противодействует плаванию, напротив сила прилива, как течение реки, благоприятствует ему. Морские прибои бывают здесь гораздо сильнее, чем в других местах, потому что вода, устремляясь из обширного моря в узкий проход, который находится между Маврузией и Иберией, на пути своем получает обратные толчки и несется стремительно к уступающим частям материка. Некоторые ложбины во время морских отливов совершенно обнажаются; другие никогда вполне не осушаются, а в иных помещаются острова. Таковы ложбины между Священным мысом и Столбами, где прибои воды сильнее, чем в других местах. Эти значительные прибои доставляют морякам много выгод, потому что благодаря им анахиси бывают очень велики, часто до восьми стадий и превращают всю береговую полосу в удобное для судоходства пространство, облегчая тем ввоз и вывоз товаров. Но с ними соединены и некоторые важные неудобства: плавание по рекам, в которых прибывающая морская вода противодействует обычному течению реки, угрожает большою опасностью морякам, плывущим как вниз, так и вверх. С другой стороны, отливы в анахисях также не безвредны, потому что отливы, как и приливы стремительны; вода уходит с чрезвычайною скоростью, и потому корабли нередко остаются на мели. Скот, который ходит на островах до наступления анахисей, во время приливов уносится водою или же оказывается отрезанным и, не будучи в силах при всем старании вернуться на берег, при переходе тонет. Однако коровы знакомые уже с этим остаются на островах и переходят на сушу, только дождавшись возвращения воды.
5) Узнавши природу этих мест и понявши, что анахиси могут быть так же полезны, как и реки, жители построили при них города и разного рода поселения, как и на берегах рек; там основаны города Аста, Набрисса, Оноба, Оссоноба, Меноба и много других. Жители этих городов получают сверх того большие выгоды от каналов, которые вырыты на различных местах и которые дают возможность перевозить товары из одних пунктов в другие, как внутри страны, так и за границу. Подобно этому приносят пользу соединения рек во время больших разливов на промежуточную землю, образуя водную полосу, годную для судоходства, так что в это время совершается правильное движение из рек в анахиси и обратно. Вся торговля этой страны ведется с Италией и с Римом. Торговый путь до Столбов (пролив представляет некоторые неудобства) равно как и на Нашем море удобен; путь этот идет в благоприятной полосе, особенно на море, что важно для грузовых кораблей. При том морские ветры дуют здесь правильно. Наконец спокойствие, существующее здесь после уничтожения пиратов, обеспечивает моряков от опасности. Впрочем Посейдоний указывает особенное неудобство, подмеченное им на обратном пути из Иберии, именно: на море до Серединского залива дуют постоянные восточные ветры, вследствие чего он только через три месяца прибыл в Италию и то с трудом, потому что блуждал около островов Гимнезии, Сардинии и некоторых частей Либии, обращенных к этим островам.
6) Из Турдетании вывозят хлеб, много вина и большое количество превосходного масла; вывозится также воск, мед, смола, много кошенили и киновари, не уступающей синопской. Кроме того Турдетаны имеют много туземного леса для постройки морских судов. Богатство их состоит еще в минеральной соли; немало у них и речных соляных потоков. Здесь занимаются в больших размерах солением рыбы, которое по качеству не уступает понтийскому, и не только здесь, но и на всей остальной части прибрежья по ту сторону Столбов. К нам прежде приходило от них много тканей и материй, а в настоящее время шерсть их считается выше коракской, и действительно это верх красоты. Поэтому для развода покупают баранов, платя за них здесь по таланту. Самые лучшие ткани приготовляются Салтигетами. Прибавим, что страна изобилует всевозможного рода животными как домашними, так и дикими. Вредных животных здесь нет, исключая зайцев, роющих землю; иные называют их кожицами; они портят растения и посевы, изгрызая корни. Эти вредные животные встречаются почти во всей Иберии даже до Массаллии не исключая и островов. Рассказывают даже, что однажды жители Гимнезийских островов послали послов к Римлянам с просьбой отвести им новую землю, потому что они вытесняются этими животными, не будучи в состоянии защитить себя от чрезмерного количества их. В самом деле необходимо прибегать к подобному средству в столь опасной борьбе, какая впрочем бывает не всегда, а только при зачумленном состоянии змей и полевых мышей. Против умеренного количества зайцев устраивают охоты; между прочим на них пускают диких кошек, которые плодятся в Либии; им надевают намордники и посылают в норы, откуда те вытаскивают когтями попавшихся зайцев или выгоняют их на открытое место; и зайцы попадают в руки расположившихся здесь охотников. Величина и количество судов, на которых вывозятся из Турдетании продукты её указывает на обилие их. Действительно, между разнообразными кораблями, которые приходят в Дикеархию и в римскую гавань Остию, самые большие корабли Турдетанов; по количеству они почти равняются либийским.
7) Как ни богата внутренность Турдетании, но приморская часть её едва ли уступит материковой по богатству продуктов, получаемых из моря: раковины и черепахи во Внешнем море вообще и в особенности здесь отличаются величиною, многочисленностью, потому что здесь приливы и отливы сильнее, чем в других местах, а это увеличивает объем и число животных: они больше упражняются. Тоже самое можно сказать о разного рода китах, северных каперах и кашалотах; во время дыхания из них поднимается пар, имеющий издали вид облачного столба. Здесь ловят также морских угрей, которые гораздо больше наших, равно как мурены и прочие морские рыбы. Близ Картеи, говорят, ловятся огромные пурпуровые раковины в десять котилов, а мурена и угри в более отдаленных местах весят более восьмидесяти мин; полип весом в талант; волосатки в два локтя и т. п. Тунцы, приплывающие сюда с внешнего берега в большем количестве, тучны и толсты. Они питаются желудями, растущими в море на дубе низком, но дающем здоровые плоды. Это дерево растет часто и на материке Иберии; оно имеет ту особенность, что корни его так же велики, как и выросшего дуба, между тем в стволу он ниже низкого кустарника; однако и он приносит столько плодов, что после периода зрелости весь берег как по сю сторону Столбов, так и по ту покрывается ими во время морских приливов. Впрочем желуди по ту сторону Столбов всегда мельче. Полибий говорит, что прилив заносит эти желуди до латинского берега, если только, прибавляет он, не доставляют их Сардиния и соседние острова. Тунцы по мере приближения к Столбам из Внешнего моря худеют от недостатка пищи. Тунец - нечто в роде морской свиньи; он питается желудями и замечательно тучнеет от них; поэтому обилие желудей ведет за собою обилие тунцов.
8) При таких богатствах этой страны нельзя не удивляться замечательному обилию в ней металлов. Ими изобилует вся земля Иберийцев; за то не вся опа одинаково плодородна и благодатна, наименьше те части её, которые изобилуют металлами. Редко страна бывает и богата металлами, и вместе плодородна; редко также, чтобы какая-нибудь область на небольшом пространстве изобиловала всякого рода металлами. Но Турдетания и соседняя с нею область могут похвалиться и плодородием почвы, и обилием металлов. Так до настоящего времени нигде на земле нет ни золота, ни серебра, ни меди, ни железа в таком большем количестве и такого достоинства, как здесь. Золото добывается не только из гор, но также из рек и лесных потоков, которые выносят золотой песок, находимый даже в неорошенных местах, но здесь он не заметен, в местах же орошенных золотой песок виднеется; поэтому безводные местности орошаются нарочно водою, и тогда золотой песок блестит. Даже при рытье колодцев и в других подобных случаях жители находят золотой песок, из которого посредством промывки получают чистое золото, и теперь имеется здесь больше промывален, чем золотых копей. Галаты считают, что их металлы, добываемые в горе Кеммене и у подошвы горы Пирены, наилучшие; но на самом деле металлы иберийские всегда предпочитаются. Говорят, что иногда в золотом песку находят слитки весом до полуфунта, называемые палами; они не требуют большой очистки. В расколотых камнях также находят небольшие слитки, похожие на грудные соски.
Из золота, выплавленного и очищенного с помощью квасцовой земли, получается в остатке металл электр; после вторичного вываривания электра, представляющего смесь серебра и золота, серебро сжигается, и остается золото, которое легко плавится и мягко, как масло. Поэтому золото плавят здесь чаще на соломеном огне, так как это, пламя, более мягкое соответствует уступчивому и легко плавящему золоту; напротив пламя от углей уничтожает значительную часть металла, потому что благодаря своей силе оно пережигает его и уменьшает. Золотой песок черпают из русла реки, промывают его в близ стоящих корытах или же вырывают колодезь, где выброшенную землю моют. Плавильные печи для серебра строятся высоко с тою целью, чтобы дым от руды поднимался высоко в воздух; дым этот тяжел и вреден для здоровья. Некоторые медные рудники называются золотыми, из чего заключают, что прежде оттуда добывалось, золото.
9) Посейдоний, восхваляя изобилие и достоинство Иберийских металлов, не только не воздерживается от обычных цветов красноречия, но в энтузиазме впадает в преувеличения. Так, например, он верит той басне, что, когда однажды загорелись леса, то земля с серебряною и золотою рудою расплавилась будто бы и вытекла на поверхность, в доказательство чего он прибавляет, что каждая гора там и каждый холм представляют кучи денег, насыпанные щедрою судьбою. Одним словом, говорит он, всякий видевший эти местности должен согласиться, что здесь находятся неиссякаемые сокровища природы, или неистощимое казнохранилище какого-нибудь царства. Не только страна богата, но и недра земли, и действительно у них в подземном море обитают боги Ад и Плутон. Так повествует Посейдоний в своей образной и пространной речи о тех рудниках, как будто он сам из рудника черпал свою словообильную речь. Говоря о работе Иберийских рудокопов, он приводит замечание Деметрия Фалерского, что в серебряных аттических рудниках люди роют землю с таким усердием, как будто они надеются вырыть самого Плутона; потом подобным же образом он рисует прилежание и трудолюбие Турдетанов, которые вырывают извилистые и глубокие каналы и часто попадающиеся в рудниках ручьи вычерпывают египетскими насосами из раковин. Положение их не таково как аттических рудокопов, к горному делу которых прилагается следующая загадка: "не получили того, обратно, что дала, потеряли то, что имели". Напротив Турдетанам работы эти приносят чрезвычайную прибыль в особенности потому, что четвертая часть выброшенной из земли медь, а некоторые собственники серебряных рудников каждые три дня добывают по евбейскому таланту. Что касается олова, то по словам Посейдония оно не встречается на поверхности земли, как рассказывают историки, но также вырывается. Посейдоний прибавляет, что олово есть и у варваров, которые живут выше Лузитании и на Каттитеридских островах; кроме того из Британских островов оно доставляется в Массилию. У Артабров, заключает он, которые живут на северо-восточном краю Лузитании, земля блестит от серебра, олова и белого золота, - последнее в смеси с серебром. Землю, смешанную с металлами, приносят реки, и женщины, собравши ее граблями, очищают через сплетенные сита над ящиками. Вот что сообщает Посейдоний о горном деле.
10) Полибий, заговоривши о серебряных рудниках близ нового Кархедона, замечает, что это - самые большие рудники, и что от города отстоят они на двадцать стадий; они занимают место, имеющее в окружности четыреста стадий. Там живет сорок тысяч рабочего народа, который в то время платил Римлянам ежедневно двадцать пять тысяч драхм. Я умалчиваю об обработке металла, потому что это было бы слишком длинно. Но по словам Полибия собранный крупный песок сначала разбивают и пропускают в воду через сита, осадок снова толкут и снова просевают, сливши воду опять толкут. Только пятый остаток плавится и дает по отделении свинца чистое серебро, и впрочем еще и теперь существуют серебряные рудники; но ни здесь, ни в других местах они не принадлежат более государству, а составляют частную собственность. Золотые рудники напротив большею частью принадлежат государству. В Касталоне и в других местностях есть особые копи свинца, в смеси с ним находится небольшое количество серебра, но отделять последнее не стоит труда.
11) Недалеко от Касталона есть гора, с которой течет река Бетий и которую называют Серебряною, благодаря находящимся в ней серебряным рудам. Полибий утверждает, что Бетий и Ана берут свое начало в Кельтиберии, протекая одна от другой на расстоянии девятисот стадий. Кельтиберийцы, достигши могущества, дали всей соседней стране свое имя. Древние кажется называли Бетий Тартессом, а Гадейры со всеми соседними островами Ериѳеей. Вот почему, полагают, Стезихор таи говорил о пастухе Герионе: "Почти против знаменитой Ериѳеи, недалеко от бездонных источников Тартесса, находящихся в серебряных копях, они родились". Так как Бетий впадает в море двумя устьями, то, говорят, между ними находился некогда город, называвшийся Тартессом по имени реки, а Тартесидою называлась та страна, которую теперь населяют Турдулы. Ератосѳен говорит, что страна, прилегающая к Кальпе, называется Тартессидою, и что Ериѳея богатый остров. Но Артемидор, опровергая это, говорит, что Ератосѳен ошибается в этом, ровно как и в том, будто бы Священный мыс отстоит от Гадейр на пять дней пути, между тем как расстояние это не больше тысячи семисот стадий. Не верно и то, будто там оканчиваются приливы и отливы, потому что они имеют место кругом всей обитаемой земли. Ложно и то, будто обращенные к северу части Иберии представляют путь в Кельтику более легкий, чем по Океану. Многое и другое он сообщает со слов Пиѳеи из любви к болтовне.
12) Поэт много воспевший и много знающий (Гомер) дает повод думать, что он знал и эти места, если только мы пожелаем правильно сделать заключение из обоих сведений, из которых одно неверно, а другое хорошо и верно. Ложное свидетельство состоит в том, будто Тартесс лежит на крайнем западе, где, по словам же Гомера, в Океан
"Ниспадает яркое светило солнца, облекая в черную ночь плодородную равнину".
Из того, что ночь пользуется дурной славой и находится подле ада, а ад подле тартара, можно предположить, что Гомер, узнавши о Тартессе, назвал его Тартаром, как самый отдаленный подземный пункт, что по обычаю поэтов он тотчас сложил и басню. Так опять, узнавши, что Киммерийцы заселяют местности у Боспора, с севера и запада пролива, он поместил их подле преисподней, быть может, вследствие общей всем Ионянам ненависти к этому народу за то, что во время Гомера или немного раньше Киммерийцы совершали вторжения в Азию до Эолиды и Ионии. Далее, он выдумал скалы Планкты на подобие Кианейских, постоянно сочиняя миѳы на основании каких-нибудь подлинных данных. В самом деле он рассказывает, что есть какие-то опасные скалы в роде Кианейских, почему и называются Симплегадами, и что будто бы и Язон, направлял через них свой путь. И пролив у Столбов, и другой при Сицилии подали ему повод к вымыслу басни о Планктах: таким образом по ложности сказаний о Тартаре можно заключить о степени знания Гомером окрестностей Тартесса.
13) Другое заключение можно сделать из следующих более правильных свидетельств: как странствования Геракла, простиравшиеся до этих стран, так и экспедиция Финикиян указывали Гомеру на богатство и роскошь здешних народов. Народы эти находились под владычеством Финикиян до такой степени, что еще и теперь большая часть городов Турдетании и соседних с нею областей заселены Финикийцами. Мне кажется, что путешествие Одиссея, которое простиралось до этих мест и было рассказано Гомером, подало последнему повод перенести из сферы истории в область поэзии и обычной поэтам басни и Одиссею, и Илиаду. Не только Италия, Сицилия и некоторые другие подобные страны могут засвидетельствовать достоверность этого события, но в Иберии еще и теперь существуют город Одиссея, храм Аѳины и многие другие следы странствований Одиссея и других героев, уцелевших после троянской войны, от которой одинаково потерпели и побежденные и покорители Трои. Эти последние одержали победу над Кадмейцами, так как домашнее состояние их погибло, и каждому досталась незначительная военная добыча. Таким образом лица, оставшиеся в живых, вышедшие из опасностей, как неприятели, так и Еллины обратились к морским разбоям; первые доведены были до этого разорением, а вторые стыдом, так как каждый из них рассуждал: стыдно быть так долго в отсутствии и возвратиться домой с пустыми руками[1]. Существуют также предания о странствованиях Энея, Антенора и Венетов, равно как Диомеда, Менелая, Менесѳея и многих других. И так, поэт, узнавши о многих путешествиях к краям Иберии, о богатстве и о других достоинствах страны (Финикияне открыли это), поместил здесь страну блаженных и Елисейское поле, куда по словам Протея предстояло отправиться Менелаю:
"Ты за пределы земли, на поля Елисейские будешь
Послан богами, туда, где живет Радаманѳ златовласый,
Где пробегают светло беспечальные дни человека,
Где ни метелей, ни ливней, ни хладов зим не бывает;
Где сладкошумно летающий веет зефир, Океаном
С легкой прохладой туда посылаемый людям блаженным".
Действительно, стране этой свойствен прекрасный климат и тихо дующий зефир, потому что она тепла, лежит на западе; но присочинено было, будто область расположена на краю земли, где, как мы говорим, помещался баснословный ад. Здесь течет Радаманѳ, свидетельствующий о близости этого места к Миносу, о котором Гомер говорит:
"В аде увидел я Миноса, славного сына Зевса; он держал золотой, скипетр в руке, разбирая тяжбы умерших".
Позднейшие поэты сочиняют походы к стадам Гериона, к золотым яблокам Гесперид, упоминают о каких-то островах, блаженных, которые, как известно, существуют еще и теперь, не очень далеко от берегов Маврузии, лежащих против Гадейр.
14) По моему мнению, свидетелями всего этого были для них Финикияне, которые еще до Гомера завладели наилучшими частями Иберии и Либии и оставались владетелями их до тех пор, пока Римляне не сокрушили их господства. Признаком богатства Иберии может служит еще то обстоятельство, что Кархедонцы, в этом соглашаются все писатели, совершившие сюда поход под предводительством Барки, нашли у Турдетанов в употреблении серебряные чаши и бочки. Можно даже полагать, что здешние жители и особенно правители их названы долговечными благодаря их высокому благополучию, и что именно вследствие этого Анакреонт так говорит:
"Я не пожелал бы ни рога Амалѳии, ни полутораста лет царствования в Тартессе".
Геродот упоминает самое имя царя их, называя его Арганѳонием; поэтому Анакреонт, говоря "Я бы не пожелал долго царствовать в Тартессе", имел в виду или собственно Арганѳониа, или выражался вообще. Впрочем некоторые под Тартессом разумеют нынешнюю Картею.
15) С богатством страны соединяются мягкие нравы и общительность Турдетанов, что замечается и у Кельтов, хотя в меньшей мере, так как они живут по деревням; причина этого - соседство Турдетанов, или, как полагает Посейдоний, родство с ними. Турдетаны вообще, а в особенности живущие по берегам Бетия совершенно усвоили римский образ жизни, забывши даже родной язык; большинство их сделалось латинскими гражданами, они приняли к себе римских колонистов, так что все легко могут совсем обратиться в Римлян. Существование таких городов, как Паксавгуста у Кельтиков, Августа Емерита у Турдулов, Кесаравгуста у Кельтиберов и некоторые другие поселения указывает на изменение политических учреждений этих народов. Все Иберийцы, живущие по-римски, называются "Столатами" или "Тогатами", между ними есть и Кельтиберы, некогда считавшиеся самым диким народом. Это о Турдетании.
Описание западной стороны, или Лузитании и её жителей. Оретаны, Карпетаны, Веттоны, Ваккаи. Город Аконтиа; Калланки. Касталон и Ориа, важнейшие города Оретании. Границы, величина и естественный свойства. Реки. Артабры и мыс Нериум. Быт Лузитанов, особенно горных: Пренебрежение к земледелию. Оружие, образ жизни, ворожба. Нравы, обычаи, пища, одежда. Причины суровости северных иберских народов, смягчение нравов их Римлянами.
1) Если за исходную точку возьмем снова Священный мыс и отправимся к другой стороне морского берега до Таго, то сначала будем иметь залив, потом мыс Барбарий с высокою башнею и недалеко устья Тага, до которых считается десять стадий прямым путем. Тут находятся анахиси; одна из них лежит на расстоянии более 400 стадий от вышеупомянутой башни, где находятся цистерны, где как а сказал, запасаются пресною водою. Устье Тага имеет в ширину около двадцати стадий, а глубина реки так велика, что по ней могут плыть вверх большие товарные суда. Во время приливов Таго образует две анахиси в выше лежащих равнинах, так что затопляется пространство почти в сто пятьдесят стадий, и равнина делается удобною для судоходства. Верхняя анахись захватывает и островок, имеющий тридцать стадий длины и немного меньше ширины, покрытый прекрасными рощами и виноградниками. Этот остров лежит подле города Морона, хорошо расположенного на горе близ реки, и отстоящего от моря почти на пятьсот стадий; город имеет в окрестностях прекрасную землю и удобные водные пути вверх по реке даже для больших судов, а выше для речных лодок. Выше Морона существует еще более длинный путь. Брут по прозванию Коллаик пользовался этим городом как пунктом отправления военных действий когда вел войну с Лузитанами и покорил их. На берегах реки он основал и укрепил город Олисипон, чтобы иметь свободными водные пути в глубь страны для доставки припасов; таким образом из городов, лежащих при Таго, эти считаются самыми сильными. Река изобилует рыбой и полна устриц. Она берет начало в стране Кельтиберов и направляется через страны Веттонов, Карпетанов и Лузитан в равноденственному западу; на некотором расстоянии она течет параллельно рекам Ана и Бетию, а потом отклоняется от них к южному берегу.
2) Из народов, живущих по ту сторону упомянутых гор, Оретаны южнее всех, отчасти достигают даже мореного берега по сю сторону Столбов. К северу от них живут Карпетаны, потом Веттоны и Ваккаи, через область которых протекает река Дурий, переходимая у города Ваккаев Аконтии. Далее, последними живут Каллаики, занимающие большую часть горного хребта, вследствие чего покорение их было очень трудно; завоевателю Лузитании они дали прозвание Каллаика и достигли того, что теперь большая часть Лузитан называется Каллаиками. Сильнейшие города Оретании: Кастулон, или Касталон и Ория.
3) Из областей, лежащих к северу от Того, Лузитания самая важная, и народ её дольше всех сопротивлялся Римлянам. Южную границу этой области составляет река Таго, западную и северную океан, восточную Карпетаны, Веттоны, Ваккаи и Каллаики, - все народы известные. О других племенах не стоит упоминать по их незначительности и малоизвестности, некоторые впрочем в противность нам и их называют Лузитанами. Соседями Астурийцев и Кельтиберов с восточной стороны оказываются Каллаики и Кельтиберы, а прочие народы граничат только с Кельтиберами. В длину Лузитания имеет тринадцать тысяч стадий, а в ширину гораздо меньше; ширину представляет восточная граница до противоположного морского берега. Восточный край высок и суров, а вся нижележащая местность за исключением нескольких незначительных гор - равнина простирающаяся до самого моря. Поэтому Аристотель, как передает Посейдоний, ошибочно приписывал причину приливов и отливов свойствам этого берега и Маврского, говоря, что море то прибывает, то убывает благодаря высоким скалистым берегам, сурово принимающим морские волны и отбрасывающим их к противоположному берегу; напротив, справедливо замечает Посейдоний, берега здесь большею частью низки и песчаны.
4) Лузитания, о которой мы говорим, богата, изрезана большими и малыми реками, которые все вытекают из восточных частей страны и параллельны реке Таго. Большая часть рек судоходны и содержат в себе очень много золотого песку. Наиболее замечательные после Таго реки Мунда и Вакуя, судоходные впрочем только на небольшом расстоянии. За ними следует Дурий, вытекающий издалека, идущий мимо Нумантии и многих других городов, населенных Кельтиберами и Ваккаями. Дурий судоходен даже для больших судов почти на протяжении восьмисот стадий. Потом следуют другие реки, далее Леѳа, которую одни называют Лимаей, а другие Бенионом. Она течет из области Кельтиберов и Ваккаев. За нею следует Бений (другие называют Минием), самая большая из Лузитанских рек; она судоходна вверх на протяжении восьмисот стадий. Посейдоний однако утверждает, что река эта вытекает из области Кантабров; перед устьем её лежит остров и две плотины, образующие удобную корабельную пристань. Достойны похвалы свойства этих рек, потому что они имеют высокие берега, которые могут сдержать море во время приливов; вследствие чего вода никогда не выходит из берегов и не наводняет равнины. Бений служил пределом военных походов Брута. Далее текут многие другие реки, параллельные упомянутым.
5) Крайние из Лузитан, Артабры, живут в окрестностях мыса Церия, который составляет оконечность западной и северной стороны. Около него живут также Кельтики, родственные с народом, обитающим вдоль реки Ана. Рассказывают, что эти последние, сделавши туда вместе с Турдулами набег, после перехода через реку Лимаю разделились; когда к ссоре присоединилась еще потеря предводителя, они рассеявшись в разные стороны остались здесь, вследствие чего река Лимая названа была Леѳой (Забвение). Артабры имеют много городов которые расположены у залива; приплывающие в эти местности моряки называют залив гаванью Артабров. В наше время Артабры называются Аротребами. Всех народов, которые заселяют страну между Таго и Артабрами, насчитывают до тридцати. Хотя эта область богата плодами, скотом, изобилует золотом, серебром и другими подобными предметами, однако большинство Лузитан перестало добывать средства к жизни из земли, проводили жизнь в грабежах и непрерывных войнах между собою или же с соседями, живущими за рекою Таго, пока наконец Римляне не укротили их, обративши большую часть городов их в деревни, а некоторые заселивши лучше прежнего. Вероятно, виновниками этих беззаконий были горцы; живя в стране скудной, обладая ничтожными средствами к жизни, они устремлялись к чужому; народ, подвергавшийся нападениям, вынужден был необходимостью борьбы оставлять собственные дела, и вместо того, чтобы обрабатывать землю, вести войны; таким образом страна оставаясь без ухода, и будучи лишена свойственных ей продуктов, заселялась только разбойниками.
6) Говорят, что Лузитане искусны в преследовании и в разведывании, быстры, легки, ловки в нападении. Они вооружены, во-первых, малым двухфутовым в диаметре щитом, вогнутым с передней стороны и висящим на ремне, так как он не имеет ни колец, ни рукоятки... кроме этого вооружения они имеют нож или меч, большинство носит полотняные панцири; только не многие имеют кольчугу и треугольный шлем из железных колец и с тремя гребнями, все прочие носят шлемы из ремней. Пешие воины носят поножи; каждый имеет с собою много дротиков, а некоторые вооружены копьями с медными наконечниками. Рассказывают, что часть населения, живущего у реки Дуриа, ведет лаконский образ жизни; они дважды натирают себя маслом, употребляют бани, нагреваемые раскаленными камнями, а также холодные ванны; едят раз в день, чисто и просто. Лузитане любят приносить жертвы, гадают по внутренностям животных, не вырезывая их; они рассматривают также жилы в груди и гадают щупая их. Они производят гадания и по внутренностям людей, употребляя для этого пленников, которых предварительно закутывают в плащ, потом жрец гадатель наносит пленнику смертельный удар во внутренности, тогда гадают, прежде всего по падению тела убитого. Отрезанные правые руки посвящаются богам.
7) Все горцы отличаются простотою, пьют воду, спят на голой земле и подобно женщинам носят очень длинные волосы, на которые во время сражения кладут повязку. Козлиное мясо они любят наибольше, и Арею приносят в жертву козла, а также пленников с лошадьми их. Ежегодно по обычаю Греков устраивают всякого рода гекатомбы, как говорит и Пиндар: "Всего по сту в жертву приносят". Горцы устраивают кроме того гимнастические состязания, в тяжелом вооружении и на лошадях, состязаются в кулачном бою, в беге, в борьбе и в сражении отрядами. В течении двух частей года они питаются одними дубовыми желудями, из которых приготовляют себе хлеб, высушивши их и смоловши; хлеб этот сохраняется долго. Они употребляют также ячменное пиво, а вино у них редко; если бывает вино, то его быстро потребляют в пиру с родственниками. Вместо деревянного масла они употребляют коровье. Едят они сидя на скамейках устроенных вдоль стен, садятся по достоинству; пища обносится кругом. Как и Кельты, они употребляют деревянные чашки. На пирушках под звуки флейты и трубы танцуют, причем подскакивают и приседают. В Бастетании женщины танцуют вместе с мужчинами, держа друг друга за руку. Все одеваются в черное; большая часть носит плащи, в котором и спят на постелях из сухой травы. Женщины носят цветные платья. Жители долин, заменяют употребление денег меною или же дают за товар отрубленную серебряную пластинку. Осужденных на смерть они бросают с скалы, а отцеубийц побивают камнями за пределами страны или города. Брак у них совершается так же как у Греков. Больные, что было и у древних Ассирийцев, выносятся на улицы для того, чтобы получить совет от лиц, знающих болезнь по собственному опыту. До Брута жители страны употребляли кожаные лодки во и время наводнений и на болотах, и теперь однодеревки редки у них. Соль здесь темно-красного цвета, а разбитая делается белою. Таков образ жизни горцев; я разумею тех которые занимают северную границу Иберии: Каллаиков, Астуров и Контабров до Васконов и горы Пирены; образ жизни всех этих народов одинаков. Увеличивать число имен не желаю, избегая скучного начертания их тем более, что никому не будет приятно слышать названия Плевтавров, Бардиетов, Аллотригов и другие, еще более темные и незначительные.
8) Дикость и суровость этих народов - следствие не только войн, но и отдаленного положения; морской путь к ним не короче сухого; вследствие недостатка сношений, они потеряли обходительность и приветливость. Впрочем в настоящее время народы эти меньше прежнего страдают подобными недостатками благодаря миру и присутствию Римлян; но те, которых влияние Рима коснулось меньше, более дики и злы. Дикость усиливается еще суровостью их почвы и гор. Теперь однако, как я сказал, войны кончились везде, потому что даже Кантабры, которые дольше всех занимались разбоями, покорены наконец Кесарем Августом вместе с соседями, и теперь вместо того чтобы грабить Римских союзников, они сражаются за Римлян, равно как Кониаки, и Плентуисы, живущие у истоков Ибера. Тиберий наследовавший Августу, поставил в тех областях гарнизон из трех отрядов, благодаря, чему жители их сделались не только мирными, но некоторые даже цивилизованными.
Описание остальной Испании к востоку от Кальпы до Пирены а внутренности края от Пировы до Лузитании. Длина берета и численность обитающих здесь народов. Горы вдоль берега. Малака, Майнаки, город Екситанов, Абдера. Посещение края Одисеем. Лотофаги. Иберы не были способны ни к какому большому предприятию, потому что были разделены. Новый Карѳаген. Река и город Сукрон Геиеросконий или Дианий. Острова Планезиа, Плумбария. Сномбрария, Сагунт, Дертона. Река Ибер. Памятник Поипею. Тарок, Емпорий, Ход. Внутренность края. Горные хребты Идубеда и Ороспеда. Кесаравгуста и Целься. Якустаны и Илергеты. Илерда и Оска. Васконы, Керетаны. Разделение Кельтиберии. Бераны с главным городом Варией; Ареваки, Лузоны. Нумантия. Богатство и могущество Кельтиберов. Недостаток городов внутри и причины этого. Вооружение. Естественно-исторические достопримечательности. Произведения. Грубость народа. Варварские украшения женщин. Презрение к смерти. Женщины рожают очень легко. Разнообразный надел земли. Различные значение слова Иберия; название этого края Испанией.
1) Остальная часть берега Иберии от Столбов до горы Пирены и вся внутренняя часть материка расположенная под нею имеют ширину неодинаковую, а в длину немного более четырех тысяч стадий; но длина берега считается больше на 2,000 стадий, - даже говорят, что от горы Кальпы у Столбов до Нового Кархедона 2,200 стадий. Эта прибрежная полоса заселена Бастетанами, которых называют также Бастулами, и отчасти Оретанами. От Нового Корхедона до реки Ибера идет другая полоса, почти такой же длины, заселенная Едетанами. От Ибера до Пирены и памятника Помпея считается 1, 600 стадий; здесь живут часть Едетанов и так называемые Инункеты, разделенные на 4 части.
2) Если мы начнем изложение по частям от Кальпы, то прежде всего представится нам скалистая горная цепь, простирающаяся через Бастетанию и область Оретанов, покрытая густым высоким лесом и отделяющая берег от материка. Во многих местах горной цепи находятся рудники золота и других металлов. Первый на этом берегу город - Малака, отстоящий от Кальпы на столько же, на сколько и Гадейры; он служит рынком для кочевых народов противоположного берега, имеет большие запасы соленой рыбы. Некоторые смешивают этот город с Мойнакою, которую мы считаем западнее всех Фокейских городов; но это не правда. Напротив, Майнака теперь уже разрушенная, сохранившая следы греческого происхождения, находится гораздо дальше от Кальпы, нежели Малака и имеет вид Финикийского города. Затем по-порядку следует город Екситанов, от которых получили название экситанские соления.
3) За этим городом следует Абдера, основанная также Финикийцами. Выше этих мест на горе показывают город Одиссею и в нем храм Аѳины, как свидетельствуют Посейдоний, Артемидор и Асклепиад из Марлей, который обучал грамматике в Турдетании и издал описание тамошних народов. Он замечает что в храме Аѳины прибиты в качестве памятников одиссеевых странствований щит и украшения кораблей. Среди Каллаиков, прибавляет он, поселилась часть военных спутников Тевкра; будто бы там же было два города, из которых один назывался Еллинами, а другой Амфилохами, потому что там умер Амфилох, а его спутники проникли даже в глубь материка. Асклепиад кроме того говорит, что в Иберии поселилась часть спутников Геракла и несколько Мессенцев, а часть Кантабрии была занята Лаконцами, в чем соглашаются с ним и другие писатели. Рассказывают, что здесь находился город Окелла, основанный Опелкеллою, который вместе с Антенором и детьми его переселился в Италию. В Либии некоторые верят рассказам Гадейратских купцов, что впрочем передает и Артемидор, будто народы живущие по ту сторону Маврузии в соседстве с западными Эѳиопами, называются Лотофагами; потому что они едят лотос, какую то траву и корень, причем они не нуждаются в питье, да и не имеют его по недостатку воды. Они простираются до стран над Киреною. Впрочем называется Лотофагами и тот народ, который занимает один из двух островов, лежащих перед Малою Сиртою, Менинг.
4) Никто не должен удивляться тому, что поэт составил баснословный рассказ о похождениях Одиссея таким образом, что большая часть сообщаемых о герое событий совершается на Атлантическом море вне Столбов, потому что исторические данные близки к местам и прочим обстоятельствам, вымышленным поэтом, так что Гомер сделал свой вымысел правдоподобным: не должно удивляться также тому, что иные, доверяя историческим преданиям и всестороннему знанию поэта, обратили поэзию Гомера в средство разрешать научные вопросы, как поступал Кратет Маллотский и некоторые другие. Напротив, другие так грубо поняли предприятие поэта, что не только его самого, как садовника какого-нибудь или жнеца, объявили лишенным всяких подобных сведений, по даже считали безумным того, кто таким образом относился к этим произведениям. При этом никто из грамматиков и вообще из ученых не решался защищать мнения таких лиц или поправлять их или сделать по отношению к ним что-нибудь подобное. Мне однако кажется, что можно многие из тех мнений защитить, другие исправить, и в особенности относительно того, в чем Пиѳея обманул многих, поверивших ему по незнанию западных и северных стран, омываемых Океаном. Но оставим этот вопрос, требующий особого и продолжительного исследования.
5) Что касается странствований Еллинов среди варварских народов, то причину этого можно находить в том, что последние были разделены на незначительные части и общины, не состоявшие во взаимной связи вследствие кичливости каждого из них, почему они и были бессильны против внешних врагов. Эта самоуверенность была тем сильнее у Иберийцев, что они от природы соединяли с нею коварство и замкнутость; засады и грабежи были их ремеслом. Дерзая только на малое, они не отваживались на что-либо важное, потому что никогда не составляли большой силы или союзов. Если бы они пожелали помочь друг другу, то Кархедонцам не удалось бы так легко покорить большую часть их страны, раньше этого Тирийцам, потом Кельтам, которые называются теперь Кельтиберами и Беронами. Равным образом не удалась бы попытка разбойника Вириаѳа или Сертория, или других подобных личностей, стремившихся к верховной власти. Сами Римляне, которые благодаря такому устройству, обыкновенно только отчасти одолевали Иберов, потеряли много времени в постепенном завоевании иберийских областей, пока наконец почти после 200 и даже более лет они не подчинили своей власти всех народов Иберии. Но я возвращаюсь к описанию Иберии.
6) За Абдерою следует Новый Кархедон, основанный Асдрубою, наследником Барки и отцом Аннибала, наиболее могущественный из всех городов на этом береге. Хорошо укрепленный самою природою, город обведен кроме того прекрасною стеною, имеет гавань, озеро, богатые серебряные рудники, о которых мы уже говорили; кроме того, и здесь и в соседних местах есть много заведений для соления рыбы. Вообще это важнейший рынок для товаров, приходящих с моря для жителей материка равно как и для всех иностранцев. Почти посередине морского берега между Новым Кархедоном и рекою Ибером вливается в море река Сукрон, при устье которой находится город того же имени. Река эта берет начало из горы, которая соединяется с хребтом, возвышающимся над Малакою и окрестностями Кархедона; эта река, переходимая в брод, кое-где параллельна Иберу и немного менее удалена от Кархедона, нежели от Ибера. Между Сукроном и Кархедоном недалеко от реки лежат три городка Массалиотов, самый замечательный из них Гемероскопий имеет на мысе высокочтимый храм Артемиды Ефесской. Храмом этим Серторий пользовался, как центральным пунктом военных действий, потому что он укреплен самою природою, удобно расположен для грабежа и заметен издали; называется он Дианием, как бы Артемизием, а неподалеку от него имеются прекрасные железные рудники, два островка, Планезия и Плумбария и лагуна, которая имеет в окружности 400 стадий. Далее следует, уже перед Кархедоном остров Геракла, который называется Скомбрарией от ловимых здесь макрелей; из соленой рыбы приготовляется превосходный соус. Остров отстоит от Кархедона только на 24 стадии. Затем, если перейти на ту сторону Сукрона к устью реки Ибера, то представится город Сагунт, колония: Закинѳев; разрушение его Аннибалом, вопреки договору с Римлянами, подало повод этим последним начать вторую войну с Кархедонянами. Далее, близ Сагунта находятся города Херронес, Олеастр и Карталия; у самого перехода реки Ибера лежит поселение Дертосса.
7) Ибер берет начало в области Кантабров и течет к югу по обширной равнине параллельно Пиренейским горам. Между устьями Ибера и оконечностью Пирены, на которой сооружен памятник Помпею первый город Таракон, хотя без гавани, но построенный в бухте и имеющий много других удобств; теперь он населен не менее Кархедона; он имеет удобное местоположение для резиденции наместника, служит главным городом не только области по сю сторону Ибера, но и большей части лежащей по ту сторону реки. Близко перед городом лежат замечательные острова Гимнезийские и Ебис, что также указывает на удобство местоположения. Ератосѳен утверждает, что город имеет корабельную пристань, между тем как, по словам Артемидора, он лишен даже удовлетворительной стояки для кораблей.
8) Вообще весь берег от Столбов до только что упомянутых пунктов не имеет гаваней; за то начиная отсюда, берег изобилует ими. Страна Лестанов, Лартолеитов и других народов до Емпория имеет прекрасную почву; Емпорий, основанный Массалиотами, отстоит от Пирены и от границ Иберии с Кельтикой почти на 400 стадий; все его окрестности обладают прекрасной почвой и хорошими гаванями. Там есть городок Рода, основанный Емпоритами, или по мнению других Родосцами; здесь же как и в Емпорий, чтут Артемиду Ефесскую; причину этого мы объясним, когда будем говорить о Массалии. Прежде Емпорийцы жили на том небольшом противоположном островке, которой теперь называется старым городом; в наше время они живут на материке. Город разделен стеною на две части, потому что некогда с емпорийцами жили Индикеты, которые, имея собственное правление, пожелали для безопасности оградить себя общею стеною с Еллинами, но со временем оба народа образовали одну политическую общину на варварских и еллинских учреждениях, что совершилось и во многих других местах.
9) Не далеко от Емпория протекает река, берущая начало из горы Пирены, устье которой служит для Емпоритов гаванью. Емпориты - искусные ткачи холста. Внутренность страны, которою они владеют, в одних частях имеет прекрасную почву, в других поросла дроком, ни на что негодным болотным ситником. Эту часть страны называют Юнкарийскою равниною. Емпориты занимают также часть горы Пирены до памятника Помпея, через которую переходят из Италии в так называемую Иберию по ту сторону и преимущественно в Бетику. Путь этот то приближается к морю, то удаляется от него, особенно в западных частях. Он направляется к Тарракону от памятника Помпея через Юнкарийскую равнину, через землю Ветеров и через равнину называемую на латинском языке Мараѳонскою, так как на ней растет много укропу (μάραον); от Таракона путь направляется к переходу Ибера подле города Дертоссы, отсюда, пройдя через Сагунт и город Сетабий, он немного отклоняется от моря и касается равнины спартарийской, или так называемой Схойнунтской. Равнина обширна, безводна, производит много годного для плетения дроку; последний вывозится всюду, но преимущественно в Италию. Прежде путь шел через середину равнины и Егедасту, длинный и тяжелый; теперь его проложили ближе к берегу, так что он только касается Схойнунта и тянется в одном направлении с прежним до Кастлона и Обулкона, через которые путь продолжается на Кардубу и Гадейры, значительнейшие торговые пункты страны. Обулкон удален от Кардубы почти на 300 стадий. Историки говорят, что Цесарь употребил 27 дней для прибытия из Рима в Обулкон, где находился его лагерь, когда желал дать битву при Мунде.
10) Таков весь берег от Столбов до границы между Иберами и Кельтами. Страна, лежащая над ним (я имею в виду ту, которая расположена между Пиренейскими горами и северною границею Иберии до Астуров) разделяется двумя цепями гор. Одна, параллельная Пирене, начинается в области Кантабров и оканчивается у Нашего моря; ее называют Идубедою; другая начинается посередине Иберии и, направляясь к западу, отклоняется на юг и к морскому берегу от Столбов. В начале холмистая и обнаженная, эта вторая цепь проходит через так называемую Спартарийскую равнину, потом соединяется с лесом, тянущимся над Кархедониею и с окрестностями Малаки; она называется Ороспедою. Между Пиреной и Идубедой протекает река Ибер параллельно обеим цепям гор, наполняется она ручьями, текущими из этих гор, и другими водами. При Ибере находится так называемый город Кесаравгуста и население Кельса, где переходят реку по каменному мосту. Эта страна населена разнообразными племенами; замечательнейшее из них племя Яккетанов. Начинаясь у подошвы Пирены, оно расстилается по равнинам и соприкасается с местностями подле Илерды и Оски, а также с Илергетами, живущими не очень далеко от Ибера. В этих городах, потом в городе Басконском Калагуре, на берегу в Тараконе и в Гемероскопии, Серторий давал последние битвы после того, как был вытеснен из области Кельтиберов; умер же он в Оске. Позже при Илерде были разбиты Божественным Кесарем Помпеевы полководцы, Афраний и Петрей. Если идти на запад, то Илерда отстоит от Ибера на 160 стадий, от Таракона к югу на 4607 стадий, а от Оски к северу на 540 стадий. Через эти части Иберии идет путь от Таракона к крайним приокеаническим Васконам близ Помпелона, и к городу Ойасону, лежащему при том же Океане; путь этот тянется до самых границ Аквитании и Иберии на 2,400 стадий. Яккетаны то самое племя, в области которого Серторий вел войну с Помпеем, а потом Секст, сын Помпея, с полководцами Кесаря. За Яккетанией к северу живет племя, Васконов, у которых есть город Помпелон, как бы Помпейополь.
11) Иберийская сторона Пирены изобилует вечно зелеными лесами разнообразной породы, а сторона кельтская обнажена, средняя часть горной цепи заключает в себе долины, очень удобные для жительтва· Большею частью этих долин владеют Керетаны, народ Иберийского племени; они приготовляют превосходные окорки, конкурирующие с кантабрийскими и доставляющие жителям значительный доход.
12) Перешедши через Идубеду, мы тотчас видим обширную и разнообразную Кельтиберию. Большая часть её сурова и переполнена реками. Через нее текут реки Ана и Таго, а за ними многие другие начинающиеся в Кельтиберии и направляющиеся в Западное море. Из них Дурий протекает мимо Нумантии и Сергунтии, а Бетий берет начало в Ороспеде, протекает через Оретанию и входит в Бетику. По соседству с северными Кельтиберами живут Бероны, соседи Кантабров конисских, также происходящие от войска кельтов; они имеют город Барию, лежащий у переправы через Ибер; живут в смежности с Бардиетами, которых называют теперь Бардулами. По соседству с западной частью Кельтиберии живет часть Астуров, Каллаиков, Ваккаев, а также Веттанов и Карпетанов; с южной стороны живут Оретаны, а также Бастетаны и Едетаны, населяющие Ороспеду. С востока лежит Идубеда.
13) Из Кельтиберов, разделяющихся на 4 части, самые сильные Артуки, населяющие восточные и южные области и соприкасающиеся с Барпетанами и с истоками Таго. Замечательнейший из их городов Нумантия. Они обнаружили большую храбрость в кельтиберийской двадцатилетней войне с Римлянами; здесь погибли многие предводители вместе с войском; наконец Нумантинцы упорно выдерживали осаду за исключением немногих лиц, которые и предали город неприятелю. Лусоны живут также на востоке и также касаются источников Таго. Города Сегеда и Паллантия принадлежат Аруакам. Нумантия отстоит от Кесаравгусты, расположенной, как мы сказали, при Ибере, почти на 800 стадий. Города Сегобрига и Бильбилий, подле которых Метелл вел войну с Серторием, принадлежат Кельтиберам. Полибий, исчисляя племена и местности Ваккаев и Кельтиберов, упоминает кроме других городов Сегесим и Интеркатию. По словам Посейдония, Марк Маркелл получил от Кельтиберии контрибуцию в 600 талантов, из чего можно заключить, что Кельтиберов было очень много, и что они имели большие средства, хотя и занимали бесплодную страну. Но Посейдоний поправляет то мнение Полибия, будто Тиберий Гракх разрушил 300 городов в Кельтиберии и смеясь над этим говорит, что Полибий хотел польстить Гракху, называя укрепления городами совершенно так, как это бывает в триумфальных процессиях. Должно быть это сказано не без основания, потому что полководцы и историки легко впадают в преувеличения, желая приукрасить свои подвиги; так, когда писатели утверждают, что Иберийских городов было более 1,000, то мне кажется, что они впадают в ошибку, принимая большие деревни за города. Ибо самая природа страны не допускает большего числа городов, именно бесплодие почвы, отдаленность и суровость климата. С другой стороны самый образ жизни и занятия жителей (кроме тех, которые живут на берегу Нашего моря) не позволяют предполагать ничего подобного: деревенские жители совершенно дики, а большинство Иберийцев живете по деревням, самые города не легко их цивилизуют, так как в городах имеют перевес обитатели лесов во вред соседям.
14) За Кельтиберами к югу живут обитатели горы Ороспеды, а страну, лежащую вокруг реки Сукрона до Кархедона, населяют Едетаны, Бастетаны и наконец почти до Малаки Оретаны.
15) Почти все Иберийцы были пелтасты, вооружены легко для разбоев, как и Лузитаны, которых мы описали. Иберийцы вооружены были копьями, пращами и мечами; к пешим войскам присоединялась конница, и лошади их были приучены ходить по горам и легко сгибать колени по приказанию в случае надобности. Иберия доставляет много серн и диких лошадей. Кое-где попадающиеся здесь озера изобилуют птицами, именно лебедями и другими подобными; много тоже драхв; в реках водятся бобры, жир которых не имеет такой силы, как жир понтийских бобров, отличающийся целебными свойствами подобно некоторым другим предметам, как например кипрской меди, которая, по словам Посейдония, одна только дает камень кадмий, купорос и шлак. Он же передает, что вороны в Иберии не черные, а серые. Кельтиберские лошади, будучи переведены в Иберию по ту сторону, изменяют масть; они похожи, прибавляет он, на парѳянских лошадей, потому что быстры и лучшие бегуны, чем какие бы то ни было другие.
16) В Иберии растет множество красильных корней. Что касается оливы, винограда, фиг и подобных растений, то берег Иберии, омываемый Нашим морем, изобилует всем этим; впрочем северный приокеанийский берег лишен всего этого вследствие холода, а остальная часть побережья - главным образом вследствие беспечности населения и потому еще что оно при дурных привычках ищет не удовольствий, но единственно удовлетворения необходимых и животных потребностей, если не считать живущими ради удовольствий тех мужчин и женщин, которые умываются и чистят себе зубы мочой, застоявшейся в отхожих местах, что рассказывают о Кантабрах и их соседях. Этот обычай, а также обычай спать на голой земле свойствен Иберийцам и Кельтам. Некоторые авторы говорят, что Каллаики не имеют богов, а Кельтиберы и их северные соседи по ночам во время полнолуний пляшут со всем семейством и пируют перед дверями своих домов в честь какого то безыменного бога. Когда Веттоны вошли в первый раз в римский лагерь и увидели, как некоторые начальники отряда ходили во время прогулки взад и вперед, то приняли их за сумасшедших и показывали им путь к шатрам, потому что по мнению Веттонов они должны были ли лежать спокойно или сражаться.
17) · Украшение некоторых Иберийских женщин, о котором говорит Артемидор, можно также считать признаком их варварства, именно, некоторые женщины носят на шее железные ожерелья с загнутыми крючками, которые возвышаются над головою и выступают далеко за лоб; на эти крючки надевается, когда угодно, покрывало, которое опустившись закрывает лицо тенью; женщины считают это украшением. В других местах они носят на голове небольшую шляпу на подобие барабана, совершенно круглую при затылке, крепко сжимающую голову до мочки уха и постепенно выгибающуюся вверх и вширь; иные выстригают волосы на передней части головы до такой степени, что она блестит сильнее лба; некоторые ставят на голове палочку величиною в фут, обвивают ее волосами и потом вешают на нее черное покрывало. Кроме этой правды рассказывают еще много басен, вообще о всех Иберийских племенах и в особенности о северных, звероподобных будто бы не только в своей отваге, но также в жестокости и бесчувственности. Так матери во время кантабрской войны убивали детей, чтобы избавить их от плена; по приказанию отца мальчик обнаживши меч, умертвил всех своих и родственников и братьев, взятых в плен и закованных в цепи; одна женщина тоже самое сделала с взятыми вместе с нею пленниками. Другой пленный, призванный к пьяным солдатам, сам кинулся в огонь. Все эти нравы общи им с народами кельтскими, ѳракийскими и скиѳскими; всем этим народам свойственно также мужество не только мужчин, но и женщин. Сами женщины обрабатывают землю, а после родов укладывают в постель вместо себя своих мужей и ухаживают за ними. Часто за работами они моют детей и пеленают, удаляясь к какому нибудь источнику. Так рассказывает Посейдоний со слов гостеприимного хозяина своего в Лигистике, Хармолеона из Массалии. Он нанял мужчин и женщин копать землю. Одна женщина, почувствовавши приближение родов, отошла в сторону не далеко от места работы и родивши, тотчас приступила снова в работе, не желая терять платы. Когда Хармолеон заметил, что она еле работает, но не знал сначала причины, он отослал ее, потом узнавши причину, заплатил ей за работу. Женщина понесла ребенка к источнику, обмыла его, спеленала, чем могла и отнесла домой.
18) Не одним только Иберийцам свойственно обыкновение ездить вдвоем на одной лошади; впрочем один из всадников в битве сражается пешим. Множество мышей, которые бывают здесь нередко причиною заразительных болезней, свойственны не одной Иберии: тоже и самое Римляне видели в Кантабрии, так что там даже назначались награды лицам, поймавшим известное число мышей, тем не менее жители едва избавились от них; к этому бедствию присоединялся еще недостаток хлеба и других предметов, между тем доставка хлеба из Аквитании была затруднительна по причине неудобных путей сообщения. Относительно нечувствительности Кантабров рассказывают, что однажды несколько человек, взятых в плен и пригвожденных к кресту пели победные песни. Подобные случаи доказывают конечно значительную дикость. Но другие факты, быть может не доказывающие цивилизации, по крайней мере не зверские: у Кантабров существует обычай, по которому мужчины дают приданое женщинам, а дочери объявляются наследницами и женят братьев, следовательно женщина имеет здесь некоторое преимущество, что несогласно с гражданственностью. - Иберийцы имеют обыкновение сохранять яд, не причиняющий страданий, добываемый из растения, похожего на петрушку; сохраняют они его, чтобы иметь наготове на всякий случай. У Иберийцев также в обычае связывать себя клятвою умереть за тех, с кем они заключили договор.
19) Некоторые говорят, что эта страна разделена на четыре части, как мы сказали; другие делят ее на пять частей. Решить это с точностью невозможно, по причине изменений и неизвестности этих местностей. В странах известных и знаменитых всякие перемены, как разделение страны, перемена имен и тому подобное, всегда известны, потому что обо всем этом говорят многие, в особенности Еллины, самый болтливый народ, а что происходит в отдаленных варварских странах, разделенных на мелкие части, известия о том будут малочисленны и не верны; а страны очень отдаленные от Еллинов совсем неизвестны. Римские писатели подражают греческим, хотя неудачно: то, что они говорят, заимствовано ими от Еллинов, сами же они обнаруживают мало усердия к исследованию, так что, когда оказываются пробелы у греческих писателей, то их нельзя достаточно пополнить римскими. Кроме того, большая часть знаменитейших имен принадлежит Еллинским писателям.
20) Древние писатели называли Иберией всю страну по ту сторону Родана и перешейка, заключенного в Галатских заливах; между тем современники наши считают границею её гору Пирену и называют одну и ту же страну Испанией и Иберией. Некоторые называли Иберией только страну по сю сторону Ибера; еще ранее, как утверждает Асклепиад Мирлеанский, Иберами называли Иглетов, занимавших небольшой клочок земли. Римляне, назвавши всю эту страну Иберией и Испанией безразлично, разделают ее на две части: на "Испанию по ту сторону" и "Испанию по сю сторону"; однако иногда они разделяют ее иначе, сообразуясь с обстоятельствами. Теперь, когда одни провинции отданы во власть народа и сената, а другие во власть верховного главы Римлян, Бетика принадлежит народу, и в нее посылается претор вместе с квестором и легатом. Восточная граница Бетики тянется близ Кастлона. Остальная часть Иберии принадлежит Кесарю, который от себя посылает двух легатов, преторианского и консульского; преторианский вместе с своим легатом должен производить суд над Лузитанами, которые прилегают к Бетике и простираются до реки Дурия и его устьев; в настоящее время собственно эту страну вместе с городом Августой Емеритой называют Лузитанией.
Остальная часть Иберии, а это самая большая часть её, состоит под управлением консула, располагающего значительным войском, около трех когорт и тремя легатами, из которых один, имея под своею властью две когорты, наблюдает за всею северною частью страны по ту сторону Дурия, которую прежде называли Лузитанией, а теперь Коллаикой. С этою областью соприкасаются северные участки вместе с Астурами и Кантабрами. Через область Астуров протекает река Мельс, а немного дальше стоит город Нойга, неподалеку отсюда находится анахис, отделяющая Астуров от Кантабров. Ближайшей горною страною до Пирены, управляет другой легат с третьею когортою. Под управление к третьего находится внутренность материка, именно народы, которые называются уже тогатами, как бы мирными, цивилизованными на подобие италийцев; они одеваются в тогу. Это - Кельтиберы и жители обоих берегов Ибера, простирающиеся до приморских частей. Сам проконсул зимует в приморских местностях, в особенности в Кархедоне и Тараконе, производя здесь суд; летом он ездит по провинции, с целью узнать, не нуждается ли что-либо в улучшении. Здесь живут также кесарские чиновники, всадники, выдающие солдатам деньги на необходимые потребности.
Описание лежащих близ Иберии островов. Питиузсиие и Гимнезийские о-ва: Ебус и Офиуса. Из Гимнезийских один большой, другой малый; на первом Пальма и Полентия. Металл Гимнезийский. Пращники. Плодородие. Отсутствие вредных животных. Вблизи два маленькие островка. Гадейры, остров и город, величина и число жителей. Истории постепенного их увеличении. Храмы Сатурна и Геракла. Ериѳея. Основание Гадейр; разнообразное объяснение Столбов; неверное истолкование их в храме Геракла в Гадейрах. Рассказ Полибия о замечательном колодезе в этом храме. Другое о нем известие Посейдония. Объяснения Страбона, Аѳенодора. Посейдоний допускает соответствие между приливом и отливом и движениями небесных светил. Мнение Селевка. Собственные наблюдения Посейдония над высотою приливов в Илипе в Гадейрах. Замечательные деревья в Гадейрах в Новом Кархедоне. Нечто подобное в Египте и в Каппадокии. Каттитериды, сначала посещаемые Финикиянами, потом Римлянами из за олова и свинца.
1) В число островов, лежащих перед Иберией, входят, во первых, два Питиузских и два Гимнезийских, которые называются также Балеарскими; расположены они перед берегом между Тараконом и Сукроном; на этом же берегу стоит город Сагунт. Питиузские острова лежат далее на открытом море и находятся к западу от Гимнезийских. Один из них называется Ебусом с городом того же имени; он имеет в окружности четыреста стадий, и длина его почти такая же, как и ширина. Другой называется Офиусой. Он лежит недалеко от первого, гораздо меньше его и пустынен. Из Гимнезийских островов один, больший, имеет два города, Пальму и Полентию; последний из них лежит на востоке, а первый на западе. Длина острова не много меньше шестисот стадий а ширина двести стадий. Артемидор впрочем говорит, что и ширина и длина вдвое больше этого. Другой остров, меньший, отстоит от Полентии почти на двести семьдесят стадий; по величине он значительно уступает первому, но подостоинствам нисколько не хуже его. Оба острова плодородны и имеют много гаваней, у входов которых есть подводные камни, так что вплывающие в них должны быть осторожны. Благодаря плодородию почвы, жители ведут мирный образ жизни подобно Ебусцам. Когда некоторые из них, преступные, вступили в сообщество с морскими разбойниками, все они были заподозрены, а потом на них пошел Метелл по прозванию Балеарский, который говорят, и основал здесь города. Впрочем жители этих островов благодаря своим богатствам подверглись нападениям, хотя сами были мирны; они считаются самыми лучшими пращниками; говорят, что они упражнялись в этом искусстве особенно с тех пор, как Финикияне завладели их островами. Они же, как рассказывают, первые научили балеарцев носить туники с широкою каймою. В сражении они являлись обыкновенно без поясов, с щитом в руке и с обожженным копьем, только редко снабженным железным наконечником. Вокруг головы они носят три пращи из черного ситника (вид ситника, из которого плетутся веревки; поэтому Филета в "Герменее" говорит:
"Плох хитон, грязью замаран; кругом слабой поясницы обвивается перевязь из черного ситника",
как бы речь идет о препоясанном веревкою из ситника), или из волос, или из жил. Одни пращи - длинные для метания на большое расстояние, другие короткие для метания на малое расстояние и средние для средних расстояний. В пращах они упражнялись еще с детства в такой степени, что не иначе давали детям хлеб, как если они попадали в него пращою. Поэтому Метелл, приплывая к островам, велел растянуть над палубами судов кожи для защиты от пращ. Он привел сюда из Иберии римских колонистов в числе трех тысяч.
2) К плодородию почвы присоединяется еще то, что здесь трудно найти хоть одно вредное животное: самые зайцы там, говорят, не туземны, но расплодились от одной пары, привезенной с берега Иберии; в начале число зайцев было так велико, что они подрывая разрушали дома и деревья и жители вынуждены были, как мы сказали выше, обратиться за помощью в Римлянам. Теперь ловкость охотников предупреждает большой вред от них, и всякий землевладелец может с выгодою для себя обрабатывать землю. Эти острова лежат по сю сторону так называемых Геракловых Столбов.
3) У самых Столбов находятся два островка, из которых один называют островом Геры. Некоторые называют и эти островки Столбами. По ту сторону Столбов лежат Гадейры, о которых мы сказали, что они отстоят от Кальпы на семьсот пятьдесят стадий; остров этот лежит неподалеку от устьев Бетия; о нем рассказывают очень много. Гадитаны снаряжают самые большие и в самом большом числе корабли и в Наше море, и во Внешнее, не смотря на то, что они не занимают большего острова и не владеют большим количеством земли на противоположном берегу, не владеют многими островами, но живут большею частью на море; только не многие остаются дома или живут в Риме. Однако город их по населению, кажется, не уступит ни одному кроме Рима. Так я слыхал, что в одной из переписей нашего времени было насчитано пятьсот душ одних Гадитанских всадников, столько, сколько не оказалось нигде, ни в Италии, ни в Патавии. Таково население острова, который имеет в длину немного больше ста стадий, а в ширину в некоторых местах одну стадию. Сначала они занимали город, совсем малый, но Бальб, удостоенный триумфа Гадитанец, пристроил другой город, который называется "Новым"; из двух городов получилась Дидюма, город, имеющий в окружности не более двадцати стадий. Он не был тесен, потому что только не многие жили дома, а большинство проводило время на море; некоторые жили на противоположном берегу, но в особенности на островке перед берегом, благодаря его плодородию; остров этот сделали дидимцы как бы противоградом, будучи довольны его местоположением. Тем не менее Дидюма, этот город, равно как и тот, что основан Бальбом на противоположном берегу заселены относительно слабо. Город расположен в западной части острова, к нему примыкает храм Крона, находящийся на краю острова против островка. На другой стороне, обращенной к востоку, стоит храм Геракла, у которого остров наибольше приближается к материку, образуя пролив почти в одну стадию. Сравнивая число миль с числом подвигов Геракла, говорят, что храм отстоит от города на двенадцать миль, на самок деле расстояние это больше: оно почти равняется протяжению острова от запада к востоку.
4) Ферекид, кажется, называет Гадейры Ериѳеею, в которой приурочивается миѳ о Герионе. Другие разумеют под этим именем остров, расположенный перед Гадейрами и отделенный от них проливом в одну стадию; так как здесь есть прекрасные пастбища, а молоко пасущихся на них овец вовсе не дает сыворотки, то для приготовления сыра к молоку очень жирному самому по себе прибавляют много воды. В пятьдесят дней животное задыхается, если ему не выпустят сколько нибудь крови. Пожираемая скотом трава суха, но делает животное очень жирным. Это приводится, как доказательство, что басня о стадах Гериока сочинена там... весь берег однако находится в общем владении.
5) Об основании Гадейр рассказывают следующее: Гадитаны упоминают об оракуле, который, говорят, приказал Тирийцам послать колонию к Геракловым Столбам. Посланные для осмотра местности приплыли к заливу при Кальпе и, полагая, что оконечности, образующие залив (а они думали, что, именно их оракул и называет Столбами), составляют край обитаемой земли и предел походов Геракла, то они высадились на том месте по сю сторону пролива, где теперь находится город Екситанов. Здесь они принесли жертву и вернулись назад, так как жертвенные знамения были для них неблагоприятны. Однако впоследствии другие колонисты пошли дальше за пролив почти на тысячу пятьсот стадий от него, к острову, посвященному Гераклу и расположенному против города Онобы в Иберии и, предполагая, что здесь именно находятся Столбы, принесли богу жертву; но когда знамения снова оказались неблагоприятными, они вторично вернулись домой; наконец пришедшие сюда в третий раз основали Гадейры и построили на восточной стороне острова храм, а на западной город. Этим объясняется, что одни считают Геракловыми Столбами мысы в проливе, другие Гадейры, третьи полагают их еще далее, по ту сторону Гадейр. Некоторые считают Столбами Кальпу и Абилик, Либийскую гору, противолежащую Кальпе, которую Ератосѳен помещает в области Метагонцев, кочевого племени. Другие признают за Столбы лежащие неподалеку отсюда островки, из которых один называется островом Геры. Артемидор упоминает об острове Геры и о храме её, но разумеет при этом какой-то другой остров, не упоминая ни о горе Абилике ни о метагонском племени. Некоторые переносят сюда даже Планкты и Симплегады, принимая их за Столбы, которые Пиндар называет Гадейрскими воротами, говоря, что сюда как к крайнему месту, доходил Геракл. Дикеарх, Ератосѳен, Полибий и вообще большинство Еллинов помещают Столбы в проливе. Иберийцы и Либийцы напротив утверждают, что они находятся в Гадейрах, а у пролива, прибавляют они, нет ничего похожего на Столбы. Другие принимают за Столбы те восьмилоктевые медные колоны в храме Геракла в Гадейрах, на которых обозначены издержки на сооружение храма. Окончивши плавание у этого пункта и принесши жертву Гераклу, моряки сочинили басню, что здесь конец земли и моря. Посейдоний полагает, что это мнение наиболее достоверно, но изречение оракула и многократные путешествия он считает выдумкой Финикиян. О путешествиях нельзя говорить ни за, ни против, так как оба предположения не вероятны. Но если не признают сходства островов или гор с Столбами и ищут границ земли и предела путешествия Геракла собственно у Столбов, то это имеет некоторое основание, потому что в древности был обычай обозначать, границы, так, как это сделали Регинцы, которые поставили столб в виде башни у пролива; так называемая башня Пелора возвышается против этого столба. Далее так называемые жертвенники Филенов помещаются почти посередине страны между Сиртами. Упоминают также о столбе на Коринѳском перешейке, который поставили Ионяне, занявшие Аттику и Мегариду по изгнании их из Пелопоннеса вместе с владетелями Пелопоннеса; на стороне столба, обращенной к Мегариде, они написали:
"Это не Пелопоннес, но Иония", а на противоположной стороне: "Это Пелопоннес, а не Иония". Александр, желая обозначить предел похода в Индию, поставил жертвенник на крайнем пункте своего пути к восточным Индийцам, подражая в этом Гераклу и Дионису. Таков был обычай.
6) Вполне естественно, что подобные места получали такое название в особенности после того, как время сокрушало пограничные знаки. Так, теперь уже нет жертвенников Филенов, но место удерживает свое название; говорят также, что в Индии не видно более столбов Геракловых или Дионисовых; тем не менее Македоняне, когда им называли известные места и указывали на них следы Дионисса или Геракла, то принимали их за столбы. Поэтому вероятно, что лица, явившиеся первыми в Гадейры, поставили для обозначения границы жертвенники, башни или столбы на крайних и наиболее заметных пунктах своего пути. Наиболее заметными пунктами для обозначения начала и конца местности оказываются проливы и прилегающие к ним горы и острова. Когда исчезли воздвигнутые человеком памятники, название их перенесено было на самые местности, были ли то острова, или мысы образующие пролив. Теперь трудно определить, относилось ли название Столбов к островам или к мысам, потому что Столбы похожи на те и на другие. Я говорю о сходстве потому, что столбы водружаются в таких местах, которые ясно представляют края, почему этот пролив и многие другие называются устьями, так как устье для входящего в реку представляет начало, а для выходящего конец. Островки, расположенные перед устьем и имеющие правильную и ясно обозначенную форму, легко можно сравнивать с столбами. Равным образом скалы, выступающие в пролив и заканчивающиеся остриями на подобие столбов, могут быть приняты за столбы. Так и Пиндар прав, говоря о Гадейрских воротах, если столбы разумелись при устье, потому что устья похожи на ворота. Однако Гадейры лежат не в таком пункте, чтобы могли обозначать край, они напротив лежать почти посередине большего заливовидного берега. Мнение, будто Геракловыми Столбами называются колоны в Геракловом храме, как мне кажется, еще менее основательно, потому что имя это дано было не купцами, а скорее предводителями, вследствие чего и разнеслась о них молва, как и об Индийских столбах. Кроме того надпись, о которой говорят, содержит в себе не религиозное посвящение, но сумму издержек и таким образом не согласуется с вышеприведенным мнением, потому что, надо полагать, Столбы Геракла должны быть памятником его великих подвигов, а не издержек Финикиян.
7) Полибий говорит, что в гадейрском храме Геракла находится источник с годною для питья водою, к которой ведет лестница в несколько ступеней; течения в этом источнике обратны морским течениям, потому что во время приливов вода в нем спадает, во время отливов поднимается. Полибий объясняет это явление тем, что ветер, поднимающийся из глубины земли на поверхность, возвращается внутрь, задерживаемый в своих обычных проходах, закрывает пути источников и производит недостаток воды вследствие того, что поверхность земли покрыта волнами поднявшегося моря. Потом, когда поверхность земли обнажится, жилы источника освобождаются и он снова несет воду в изобилии. Артемидор не соглашается с ним и предлагает другое объяснение, ссылаясь на мнение историка Силана, которое, как мне кажется, не стоит упоминания, так как ни он, ни Силан ни понимали этого явления. Посейдоний считая этот рассказ недостоверным, замечает, что "в Геракловом храме есть два источника, а в городе третий; меньший из источником, находящихся в храме, высыхает, когда из него долго черпается вода, наполняясь снова, когда перестают черпать из него. Больший имеет воду целый день, и хотя черпание истощает его, как и другие источники, но он снова наполняется ночью, когда черпание прекращается". Так как отлив часто совпадает с новым пополнением этих источников, то туземцы легковерно допускают зависимость этих явлений. Что этому рассказу верят, говорит не только Посейдоний, но и мы находим его в числе чудесных сказок. Мы также слышали, что существуют источники, одни перед городом в садах, другие в самом городе, но вследствие дурного качества воды в них жители города имеют много цистерн. Мы не знаем, существуют ли в каком либо из этих источников следы упоминаемой обратности явлений. Если этот факт действительно существует, то причины его должно считать трудно объяснимыми: может быть, дело стоит так, как говорит Полибий; но возможно также, что некоторые жилы источников, питаемые извне, переполняются и выливают излишек воды в сторону, а не несут ее по прежнему руслу к источнику; питаются же они набегающими волнами неизбежно. Если явления проливов и отливов сколько нибудь похожи на вдыхание и выдыхание, как говорит Аѳенодор, то быть может существуют текучие воды, которые по самой природе пробиваются на поверхность земли на некоторых путях; отверстия последних мы называем ключами или источниками; на других путях эти воды устремляются в глубину моря, которое тогда поднимается, волнуется как бы выдыхает, а они покидают обычное русло, пока морской отлив не дозволит им снова вернутся в него.
8) Не понимаю, почему Посейдоний, считающий обыкновенно Финикиян людьми благоразумными, в настоящем случае представляет их скорее глупыми, чем остроумными. День и ночь измеряются оборотом солнца, находящегося то под землею, то над землею. Но Посейдоний говорит, что движение океана соответствует круговому движению небесных светил, причем океан образует согласно с луною периоды суточный, месячный и годовой. Так, когда луна поднимается на высоту зодиака над горизонтом, тогда и море поднимается и разливается по суше до тех пор, пока луна не станет посредине неба; когда же луна понижается, море мало-помалу отступает назад до тех пор, пока луна не станет над горизонтом на высоте зодиака, море пребывает в спокойном состоянии до тех пор, пока луна не достигнет самого запада и даже дольше того, пока под землею она не отойдет от горизонта на высоту зодиака. После этого море опять поднимается, пока луна под землею нс станет снова посредине неба; потом море снова отступает назад до тех пор, пока луна, приближаясь к востоку, не будет отстоять от горизонта на высоту зодиака; затем море пребывает в покое до тех пор, пока луна не поднимется над землею на высоту зодиака, и затем снова поднимается. Таков, говорит Посейдоний, суточный период. Месячный состоит в том, что большие приливы о отливы бывают во время новолуний, потом уменьшаются до второй четверти; затем снова увеличиваются до полнолуния и опять уменьшаются до конца второй четверти; после этого увеличения происходят до новолуния и бывают значительнее и по времени и по скорости. Далее Посейдоний говорит, что о годичном периоде он узнал от жителей Гадейр, которые уверяли, что понижение и поднятие моря сильнее всего во время летнего поворота. Сам он отсюда заключает, что от поворота до равноденствия явления эти слабеют и усиливаются от равноденствия до зимнего поворота; до весеннего равноденствия снова слабеют и усиливаются до летнего поворота. Так как круговорот приливов и отливов совершается каждый день и каждую ночь, потому что море дважды поднимается и дважды опускается с правильностью в каждый промежуток времени, то каким образом возможно, чтобы пополнение источника, часто совпадало с отливали а его обмеление не часто? или хотя тоже часто, но все таки реже? или хотя бы даже столько раз? Неужели Гадейриты не были способны наблюдать то, что совершается ежедневно и напротив могли бы наблюдать годичные круговороты по тому, что совершается однажды в год? Но что Посейдоний верит им, это очевидно из того, что он сам предполагает ослабление и усиление явлений от одного солнечного поворота до другого и потом обратное движение. Не вероятно, чтобы внимательные наблюдатели не видели совершающегося и верили несуществующему.
9) Посейдоний кроме того сообщает, что Селевк родом с берегов Красного моря полагает правильность и неправильность этих явлений в зависимость от различных положений зодиака, именно: когда луна бывает в зодиаках равноденствия, явления прилива и отлива однообразны, а когда на высоте тропиков, в этих явлениях замечается неправильность в силе и в скорости; что касается прочих положений луны, то отношение определяется большею или меньшею близостью его к тропику или к равноденственному зодиаку. Но он сознается, что живя во время летнего поворота в период полнолуния несколько дней в храме Геракла в Гадейрах, он не мог заметить годовых различий; напротив во время новолуния того же месяца он наблюдал при Илипе значительную разницу в поднятии реки Бетия в сравнении с прежними, когда воды реки не покрывали берегов даже до половины; в тот раз вода поднялась так высоко, что солдаты могли брать ее. Илипа же отстоит от моря почти на семьсот стадий. Между тем приморские равнины почти на пятьдесят стадий покрывались водою во время наводнения, так что образовались даже острова; а фундамент храма, Геракла и насыпь, лежащая перед гаванью в Гадейрах, покрылись водою на десять локтей, как он сам будто бы измерил. Если мы прибавим в высоте наступающего иногда прилива двойную высоту его, то можно будет представить себе размеры, каких достигает разлив в этих равнинах. Впрочем явление это приписывается вообще всему берегу океана. Но кое что новое и своебразное сообщает Посейдоний о реке Ибере: иногда она разливается без проливных дождей и без снегов, когда усиливаются северные ветры. Причина этого заключается будто бы в озере, через которое она течет, потому что ветры выгоняют озерную воду вместе с рекою.
10) Посейдоний кроме того рассказывает, что в Гадейрах есть дерево, ветки которого сгибаются до земли, и большая часть листьев мечевидны, длиною в локоть, а шириною в четыре пальца. Подле Нового Кархедона растет другой вид дерева, замечательный тем, что шипы его доставляют лыко, из которого приготовляются прекрасные ткани. В Египте мы также видели дерево, похожее на гадейрское по наклоненным веткам, но отличающееся от него листьями; плодов оно не дает, чем также отличается от гадейрского, которое, как говорит Посейдоний, приносит плоды. Из терна ткутся также материи в Каппадокии; впрочем здесь не дерево дает шипы, из которых получается лыко, но низкий кустарник. О дереве в Гадейрах Посейдоний рассказывает еще, будто из отломанных веток его течет молоко, а из разрезанного корня сочится жидкость пурпурного цвета. Столько о Гадейрах.
11) Каттитеридских островов десять; лежат они в открытом море близко друг к другу, к северу от гавани Артабров; один из них пустынен; прочие населены народом носящим черные плащи и хитоны длиною до пяток; они опоясывают грудь, гуляют с палками и поэтому имеют сходство с богинями казней, большею частью ведут кочевой образ жизни, питаясь от стад своих. Они обладают оловянными и свинцовыми рудниками и выменивают у купцов за эти металлы и за кожи глину, соль и вещи из меди. В древности одни Финикияне вели торговлю с Гадейрами, скрывая от всех этот путь. Когда однажды Римляне преследовали владельца корабля с целью узнать эти места торговли, то он из корысти намеренно навел, свой корабль на мель и, погубивши таким образом своих преследователей, сам спасся вследствие их кораблекрушения и получил от государства вознаграждение за потерянные товары. Однако Римляне после неоднократных попыток открыли наконец этот морской путь, и когда потом Публий Крас прибыл к островам и увидел, что металлы добываются здесь на незначительной глубине, что здешнее население мирно, и что оно пользуется морем только благодаря досугу, он показал этот путь другим, который длиннее того, что ведет от нас в Британнию. - Столько об Иберии и лежащих перед нею островах.