Мною были изложены основные этапы истории римского строительного искусства и те события, которые ее связывают с историей Римской империи.
Мне хотелось бы пойти еще дальше, не. останавливаясь на внешних причинах, ускорявших или задерживавших развитие строительного искусства, и перейти к влиянию на его методы внутренней организации общественных отношений. Ряд вопросов, относящихся к этой проблеме, тесно связан между собой; таковы следующие вопросы: каково соотношение между вольнонаемным трудом свободных и трудом рабским на строительных работах; каким путем и в каких слоях населения вербовались те тысячи рабочих рук, которые участвовали в постройке сооружений Рима; какова была организация руководства строительными работами; какими строительными приемами пользовались преимущественным образом. Положение ремесленников также отражается на конструкции сооружений, как в планировке - нравы и обычаи древних римлян; изучение строительного искусства потеряло бы свой главный интерес, если отделить описание его приемов от изучения общественного строя, объясняющего их применение[1].
В ряду других учреждений мы постоянно встречаем в римских законах и документах упоминание ремесленных корпораций или коллегий; подробностей организации этих объединений, к сожалению, римские историки нам не сохранили, и их историю приходится воссоздавать с большим трудом путем сопоставления разрозненных документов. Мы встречаем отрывочные сведения о предоставленных им льготах, либо о возложенных на них повинностях в актах о даровании особых преимуществ, либо в законах об общественных повинностях; приведенные, в некоторых документах списки столь же многочисленных, сколь и непонятных титулов позволяют догадываться о сложной иерархической системе каждого из этих объединений; отдельные части других документов указывают на уставы, добровольно принятые, рядом объединений, определяющих взаимоотношения между их членами.
Все эти документы очень неполны, но, несмотря на досадную неясность некоторых из них, они дают в целом достаточно определенное представление о коллегиях; основной вывод, который можно сделать на основании этих документов, свидетельствует о существовании прослойки ремесленников, резко выделенной из среды остальных слоев римского общества и поставленной иерархической системой своей организации и системой своих прав и обязанностей в распоряжение императоров.
Впрочем, такая организация - сравнительно позднего происхождения. Прежде чем стать орудием централизованной императорской власти, ремесленные коллегии вели продолжительную борьбу за признание за ними нрава на существование, за подтверждение предоставленных им льгот; эта борьба началась с самого начала существования Римского государства и продолжалась с переменным успехом в течение почти восьми веков. Лишь при императоре Адриане эти коллегии заняли свое окончательное положение в ряду других общественных организаций и приобрели то большое значение во внутренней экономической системе Римской империи, которое они сохранили и в дальнейшем.
Возникновение этих коллегий, можно сказать, совпадает с основанием Римского государства; быть может, следует отнести образование этих коллегий к числу тех заимствований, которые были сделаны в Этрурии в тот мирный период, который· в истории связывается с именем Нумы. Затем, когда римляне опять обратились к военным походам, эти организации, после временного упадка, воссоздались уже в новой форме; влияние перешло почти целиком к тем коллегиям, которые могли участвовать в военных работах, в снаряжении армии и в изготовлении и управлении военными машинами.
Наконец, при разделении всего населения на центурии значение ремесленных коллегий выросло настолько, что они одни образовали две центурии, участвовавшие в голосованиях в народных собраниях (комициях) наравне с высшим сословием римских граждан. Этим преимущественным правом пользовалось большое число коллегий. Изучение этого вопроса вывело бы нас за естественные пределы этого краткого очерка; но ряд коллегий, интересующих нас, также пользовался этим правом, как, например, объединения ремесленников, занимавшихся обработкой дерева и металла, входившие в число тех полувоенных организаций, которые занимались, по словам Тита Ливия, ремеслом воина, не нося оружия[2].
Пример этих первых коллегий и их непрерывно растущее влияние в римском обществе оказали могучее воздействие на развитие духа товарищества среди ремесленников. Постепенно все ремесленники в Риме организовались в коллегии, принявшие внутреннее устройство, которое приближало их к различным видам объединений, основанных при Нуме и Туллии.
Эти организации были ненавистны, в особенности последним Тарквиниям и аристократическому правительству, установившемуся вслед за изгнанием царей, и их существование неоднократно находилось под угрозой[3]; однако дух товарищества одержал верх над запретами патрициев, и в последние годы республики все ремесленники Рима объединялись свободными, прочно установившимися объединениями, обладавшими, с согласия или против согласия правительства, законченной организационной структурой, дававшей им в известных пределах независимость от центрального правительства.
Насколько можно судить, материальные выгоды служили скорее только поводом, а не причиной к основанию ремесленных коллегий. В эпоху, предшествовавшую возвеличению Августа, когда Римское государство раздиралось корыстными интересами крамольных партий, ремесленные коллегии обрели существенную основу своей мощи, воодушевлявшей их бунтарский дух. Частые мятежи, в которых был, как полагают, замешан Клодий, возбудили, в конце концов, недоверие правительства к самым основным принципам этих коллегий.
Несмотря на поддержку, оказанную коллегиями Цицерону, они были им запрещены и восстановлены лишь при Клодии, причем число их было увеличено; в число их членов допущены иноземцы и даже рабы; выросший в их сердце мятежный дух побудил Юлия Цезаря снова издать постановление об их роспуске[4].
Лишь незначительное число исключений было допущено из уважения к древним традициям или по соображениям общегосударственных интересов. Нам неизвестно, какова была участь коллегий, участвовавших в строительных работах; были ли они также распущены или вошли в небольшое число тех коллегий, которые, во внимание к древности их происхождения и значения выполняемой ими работы, были "пощажены во имя народного блага".
Как бы то ни было, число изданных и направленных против коллегий указов в течение одного столетия говорит о прочности укоренившихся идей товарищества; за промежуток времени между Юлием Цезарем и императором Клавдием были последовательно изданы три указа, подтверждающих ранее изданные указы о запрещении ремесленных коллегий[5].
Отказавшись, наконец, от прямой борьбы против стремлений, проявлявшихся тем сильнее, чем больше их подавляли, римские императоры постепенно сами становятся во главе ремесленных коллегий; они воспользовались религиозными элементами, примешивавшимися к идеям товарищества и духу коллегий, для овладения господством над ними; Нерон провозгласил себя жрецом всех ремесленных коллегий, дозволенных в Риме[6]; целый ряд распущенных коллегий восстанавливается под этим мнимым покровительством и при коварной поддержке религиозного влияния императорской власти.
Однако приданное властью направление коллегиям ремесленников ненадолго устранило ее страх перед ними. Траян тщетно пытается восстановить старые запреты, и мы являемся свидетелями любопытного зрелища, как в первые же годы II в. н. э. император принужден допустить существование коллегий в Риме, одновременно стремясь запретить их существование в отдаленных областях империи[7].
Адриан первым осознал бесплодность попыток остановить это движение; он отбросил мысль как о запрещении коллегий, так и о превращении их в чисто религиозные братства; он понял, что коллегии могут оказать ему ценное содействие в осуществлении задуманных им крупных сооружений; он увидел в них могущественное орудие, которое он попытался поставить на службу своим грандиозным замыслам. Коллегии ремесленников-строителей с этого времени теряют свой первоначальный характер свободных объединений и включаются в число официально оформленных государственных организаций; эта существенная перемена означала для большинства ремесленников установление совершенно новых порядков, дальнейшее развитие которых занимает продолжительный период времени от Адриана до Феодосия II[8].
Новые условия, созданные для коллегий строителей, отражены в ряде подлинных исторических документов и уточняются главным образом постановлениями, изданными Антонином и его ближайшими преемниками; на основании сохранившихся подлинных документов законодательства Феодосия можно определить принятую ими окончательную форму.
Аврелий-Виктор (Epit., cap. XIV) сообщает, что Адриан создал когорты из строителей-ремесленников, по примеру когорт в воинских частях: "Ad specimen legionum militarium, fabros, perpendiculatores, architectos, genusque cunctum exstruendorum moenium seu decorandorum, in cohortes centuriaverat"[9].
Предписания, которые скорее всего изданы ближайшим преемником Адриана, разъясняют смысл этого свидетельства, оригинальная и ясная форма которого не оставляет места для сомнений; юрист Каллистрат, приводя вкратце принятые Антонином Пием по отношению к цеховым союзам мероприятия, пишет в следующих выражениях: "Quibusdam collegiis vel corporibus quibus jus coeundi permissum est, immunitas tribuitur: Scilicet eis collegiis vel corporibus in quibus artificii sui causa unusquisque adsumitur: ut fabrorum corpus est, et si qua eamdem rationem originis habent, id est idcirco instituta sunt, ut necessariam operam publicis utilitatibus exhiberent... etc." (Digest., lib. L. tit. VI, 1. 5, § 12)[10]. ("Некоторым коллегиям... предоставлены льготы; это те коллегии, которые допущены, в связи с характером их работы; к таким относятся коллегии кузнецов и близкие к ним по характеру, т. е. основанные с целью участия их в общественно-полезных предприятиях...").
Я счел для себя обязательным привести полностью этот любопытный текст, который определяет как характер обязанностей коллегий, так и смысл предоставленных им взамен льгот. Присвоенные ими льготы были, в первую очередь, возмещением за возложенные на них обязательства: императоры тем самым должны были признать необходимость возмещения тех тяжелых обязательств, по которым члены ремесленной коллегии предоставляли свою помощь каждый раз, когда этого требовали общественные нужды.
Возложенные на коллегии тяготы не состояли в обязанности безвозмездного предоставления своей работы, а лишь в обеспечении государственных работ рабочей силой; этим наносился ущерб лишь личной свободе членов коллегий, - и только; судя, однако, по значительности возмещений и по суровости наказаний за уклонение от возложенных обязанностей, этот ущерб должен был быть очень серьезным[11].
Речь шла по меньшей мере о том, чтобы предоставить себя в полное распоряжение римского правительства, постоянно менять место жительства в зависимости от того, где осуществлялась коллегией работа, и принимать то вознаграждение, которым правительство считало возможным оплатить эту работу.
Положение членов коллегий, как видно, было очень зависимым; оно во многом напоминает положение римских колонок и в еще большей степени положение тех сановников последних времен империи, на которых императорский деспотизм возлагал, под видом общественных, принудительные почести и разорительные обязанности.
Римский общественный строй, с какой бы стороны его ни рассматривать, создает впечатление, что он целиком; построен на системе повинностей, частично вознаграждаемых предоставленными льготами.
В этом отношении члены коллегий находились в более счастливом положении по сравнению с упомянутыми выше слоями общества; в предоставленных им льготах члены коллегий получили более реальное возмещение за возложенные на них тяжкие обязательства.
Предоставленные им льготы состояли в полном освобождении их от общественных повинностей, от отправления муниципальных должностей и от различных чрезвычайных податей; они были избавлены от барщины, от военной службы и от всех тех тяжелых налогов и податей, которые под бесконечно разнообразными названиями обременяли другие слои римского общества[12].
Вне зависимости от этих льгот, коллегии получали в дар от государства земельные владения, доходы с которых засчитывались при вознаграждении предоставленных ими услуг. Входящие в эти владения наделы (fundi dotales)[13] распределялись между членами коллегии и становились их частной собственностью, которая на общих основаниях могла передаваться по наследству. Обязанности между членами коллегий распределялись в соответствии с размерами полученных наделов. Каждый участвовал в услугах государству пропорционально размеру той доли этих обремененных обязательствами владений, которой он владел, и эти обязанности переходили одновременно с передачей владений.
Это привело к ряду важных последствий.
Так как дарованные земельные угодья переходили от членов коллегий к их детям, то и участие в выполнении общественных повинностей, связанных с владением этими угодьями, также становилось наследственным; это соображение - верное, несмотря на его роковые последствия - заставило древних римлян закрепить ремесленников за коллегиями и увековечить за семьями повинности, лишавшие сыновей древнеримского мастерового права на выбор по своему вкусу образа жизни и возможности сообразовать характер своей работы со склонностями своего характера.
Естественным было решение о предоставлении каждому свободного выбора между выполнением повинности, возложенной на коллегию, и отказом от дарованных льгот; это соображение не ускользнуло от логичного и проницательного ума древних законодателей. Формулировка законов, касающихся этих вопросов, точна и содержит, можно сказать, целую теорию повинностей, возложенных на коллегии: "Всякий, кто владеет на каком-либо основании - будь то в виде приобретения, будь то в результате дарования, или по любому другому праву - земельными угодьями, обложенными повинностями коллегий, обязан или участвовать в выполнении этих повинностей в соответствии с размером этих угодий, или должен отказаться от своих прав на владение" (Cod. Theod., lib. XIV, tit. IV, 1. 8). К этому в законе добавлено, что это право распространяется "на все коллегии, пользующиеся льготами в Риме"[14].
Следует, однако, опасаться, что этот закон, предоставляющий защиту личной свободе, является одним из тех чисто теоретических постановлений, от которых несвободно римское законодательство; несомненно, что строгое соблюдение этого закона во многих случаях должно быть смягчено, принимая во внимание нужды тех или других коллегий, пользовавшихся меньшими льготами, но ставших в результате длительной традиции необходимыми членами государственного строя. Императоры присвоили себе право собственной властью принуждать граждан к вступлению в коллегии или переводить их из одной коллегии в другую. Несмотря на это, они все опасались нехватки рабочей силы и включали в число установленных по закону наказаний принудительное вступление в коллегии, выполнявшие наиболее тяжелые работы[15].
При помощи такой искусной и тиранической дисциплины римское правительство обеспечивало нужды общественных работ во всех больших городах.
Как ремесленники, так и торговцы Римской империи не были свободными людьми, работавшими по собственному усмотрению для удовлетворения своих повседневных нужд; они, по существу, состояли на службе у правительства и получали, под видом доходов от пожалованных угодий, в полном смысле этого слова жалование; в обмен за эти доходы (т. е. жалование) они были обязаны отдавать в распоряжение государства или городских властей плоды своих трудов.
При их помощи государство производило продукты питания и осуществляло транспортные операции, сооружало здания.
Было бы серьезным заблуждением считать работу, выполняемую ремесленными коллегиями, бесплатной: одним из основных видов вознаграждения были дарованные им земельные угодья и предоставленные им льготы; кроме того, они часто получали вознаграждение и в другом виде, зависевшее исключительно от значения оказанных ими услуг. Я нашел этому доказательства в тех любопытных установлениях, которыми управлялась коллегия calcis coctores, в обязанности которой входила заготовка извести для римских построек. По очень распространенному в Риме обычаю, они получали вознаграждение не деньгами, а натурой, - по амфоре вина за три воза извести. Возницы, доставлявшие известь, получали по амфоре вина за каждые 2900 фунтов доставленной ими извести, не считая доходов от пожалованных им земель и от работы трехсот упряжных волов, предоставленных их коллегии (Cod. Theod., lib. XIV, tit. VI, 1. 1).
Таким образом, можно, казалось бы, считать, что римское общество вознаграждало возложенные на коллегии повинности постоянными льготами и доходами, оплачивая отдельно каждую произведенную работу. На самом же деле это вознаграждение, столь разумное и справедливое по первому впечатлению, далеко не покрывало истинной стоимости произведенной работы ; оно служило, как сказано в "Кодексе", лишь утешением (solatium)[16], которое должно было смягчить тяжесть возложенных обязательств; государству было предоставлено право самому определять размер вознаграждения принудительно привлеченных к выполнению работ подрядчиков; получаемая ими оплата была лишь частичной и плохо скрывала своего рода полурабство. Большая часть городских повинностей лежала, по существу, на коллегиях; приведу слова из обращения одного древнего римлянина к императорам: "Их древние привилегии куплены дорогой ценой: вечной покорностью оплатили они свои так называемые льготы"[17].
Такое порабощение коллегий было следствием несомненно порочной экономической системы : необходимо, однако, отметить к чести древних законодателей, что они постоянно стремились ограничить эту зависимость в пределах, обусловленных требованием экономического положения; те же принципы, на основании которых они относились с уважением к правам городских самоуправлений, удерживали их от излишнего вмешательства во внутренние порядки ремесленных коллегий.
Эта сдержанность восходит к законодательству времени децемвирата: "Коллегиям предоставлено право иметь любое внутреннее устройство, при условии, что оно ни в чем не нарушит общегражданских законов", гласит закон "Двенадцати таблиц"[18]. Только благодаря этому ремесленники имели возможность сплотиться в отдельные организации, объединиться под руководством более опытных или более самостоятельных ремесленников, которые становились посредниками между ними и государством, и, неся материальную ответственность, заключали договоры на подрядные работы с должностными лицами, на которых было возложено ведение построек общественных зданий. Эти ремесленники играли роль подрядчиков в полном смысле этого слова (redemptor или locator operis)[19].
Более того, мы видим, как постепенно, независимо от городской администрации, в каждой коллегии создается свое управление[20]. За Сенатом сохранялось право запрещения или допущения образования коллегий; но, получив такое разрешение, коллегия приобретала независимое положение в своем городе, сама вырабатывая правила внутреннего распорядка, часть которых дошла до нас; наконец, из среды своих членов она выдвигала ряд должностных лиц, обязанности которых и соподчинение слепо подражали организационному построению римского городского самоуправления. Коллегия в гораздо большей степени объединяла между собой ремесленников, чем город; вся их жизнь была настолько сосредоточена в коллегиях, что часто, даже в официальных документах, они вели счет годам со дня основания их коллегии.
Так же, как и в городах с самоуправлением, коллегии были разбиты на центурии и декурии, во главе которых обычно стояли выбранные начальники, которые назывались мастерами, пятигодичниками (quinquennales) и т. д. Сообща члены коллегий принимали над собой покровительство патрона и привлекали почетных сочленов; в назначенные дни они собирались в определенных местах, известных по документам под названием sholae, где устраивались празднества, не лишенные и религиозного характера. Коллегии имели своих священнослужителей, свои храмы и целую систему религиозных обрядов, сохранившихся и после победы христианства, что привело к изданию преемниками Константина суровых законов против коллегий, зараженных языческими традициями[21].
К административному или религиозному подразделению членов коллегий прибавлялось еще подразделение по признаку выполняемых ими работ. Коллегии делились на различные разряды ремесленников, резко разграниченные между собой, и ясно выраженная разница в предоставляемых им льготах указывает на наличие резкого разделения видов работ в производстве того времени. В отношении коллегии каменщиков, collegium structorum, я не смог найти определенных указаний о названиях тех разрядов, на существование которых я указываю; данные о существовании этой коллегии сохранились в виде лишь кратких записей (и надо надеяться, что новые открытия дадут нам определенные документы по этому вопросу, которых в настоящее время нам недостает). Если же судить по коллегии aquarii, о которой труды Фронтина сохранили подробные сведения, то можно сказать, что разделение труда "нашло себе ясное выражение в организации коллегии по< отдельным разрядам. На возникающий при этом вопрос, не совпадало ли это членение коллегий с распределением их членов по центуриям и декуриям, - эти документы не дад>т ответа. Фроитин делит коллегию aquarii на несколько разрядов, но интересующего-нас вопроса не затрагивает.
Я не задерживаюсь на определении значения его делений, что уведо бы меня в сторону от основной цели; ограничусь подтверждением существования разнообразных видов работ и обращаю внимание на вытекающие из этого обстоятельства выводы. Надо сказать, что коллегия aquarii не являлась коллегией в полном смысле этого слова, а была familia publica; насколько можно судить, различие между коллегиями и familiae publicae состояло в том, что члены последних находились в исключительно закабаленном состоянии. В остальном же предпосылки к членению на разряды одинаковы и убедительнейшим образом заставляют предполагать в коллегиях такое же деление, как и более хорошо известное нам членение в familiae publicae.
Нам не нужно даже прибегать к подобным аналогиям, так как; в самой конструкции сооружений запечатлено резкое разделение строительных работ. Я прибегаю еще раз к уже приведенному примеру - к Колизею[22]: уже упоминалось, что каждая часть гигантской постройки представляла самостоятельную строительную площадку, что была особая группа каменщиков по кладке основного каркаса стен, и их торцевых пилястров, что кладка массива стен из бутового камня или из кирпича выполнялась одними рабочими, а кладка. включенных в нее вертикальных столбов или пилонов из тесаного камня - другими. Иногда работа каменщика, выполнявшего бутовую кладку, и работа каменщика по кладке из тесаного камня имели противоположное значение; в качестве такого примера можно привести различие между значением разного характера кладки в монолитных сводах Прованса и сводах из тесаной кладки. Так четко установленное в римских сооружениях разграничение между; конструкцией и формой очень знаменательно; оно несомненно отвечало ясному разграничению двух разрядов мастеров, одни из которых возводили сооружения, а другие его украшали. В этом, быть может, заложены причины того соперничества, которое явилось следствием внутреннего строя коллегий. Таким образом, малейшие детали истории ремесленников империи, вплоть до мелких их страстей, нашли себе отражение в дошедших до нас памятниках. Обычай вести работы подрядным способом также нашел себе настолько ясное отражение, что; и в настоящее время можно отличить постройки, выполненные подрядным способом, от построек, выполненных государством хозяйственным способом. На это различие указывает и Фронтин (De Aquaed., 119), и для доказательства этого нам достаточно привести один лишь пример. Мы упоминали уже амфитеатр в Вероне и приводили примеры неправильного выполнения отдельных его частей, как, например, перемычек, плохо притесанные камни которых свидетельствуют о небрежности или ошибках в выполнении работ. Это сооружение служит примером постройки, осуществленной силами безответственных исполнителей; с уверенностью можно утверждать, что постройка амфитеатра в Вероне не велась подрядчиком и выполнялась без точного соблюдения всех правил строительного искусства.
Высокое качество греческих построек, развалинами которых мы восхищаемся, не было достигнуто подрядным способом выполнения работ; при постройке стен Пирея греки довольствовались подрядным способом работ, но при постройке Пандровейона государство заключило договоры непосредственно с каждым ремесленником, которого оно считало нужным привлечь к работе[23].
При постройке сооружений утилитарного назначения древние римляне поступали так же, как греки при постройке стен Пирея; они ограничивались заключением договора с ответственным подрядчиком, примером которого может служить знаменитый договор в Пуццоле[24]; самое сооружение описано тщательнейшим образом; методы его возведения оставлены на усмотрение подрядчика; организация работ лежала полностью на его обязанности, и он целиком пользовался выгодой от примененных им усовершенствований; это обстоятельство объясняется соображениями личной выгоды, введением ряда остроумных ухищрений, снижавших стоимость или упрощающих выполнение вспомогательных работ.
Одна подробность, стоящая в прямой связи с организационной системой коллегий, оказала еще более ясно выраженное и прямое влияние на развитие римской строительной техники; я имею в виду те правила строительного искусства, которыми руководствовались коллегии и которые связывали, так сказать, все древние традиции. Коллегии не ограничивались соблюдением правил внутреннего распорядка и дисциплины; помимо статей, относящихся к внутренней организации, lex collegii предусматривал технические предписания, подобные тем уставам наших старых ремесленных объединений, которые запрещали применение неправильных строительных приемов и вводили обязательное применение определенных традиционных методов.
Эти правила сохранились в среде членов коллегии и, по-видимому, никогда не имели широкой огласки. Поэтому легче установить их существование, чем уточнить их содержание. Лучше других нам известны правила коллегии fullones; они полностью приведены у Плиния, который добавляет, что они были утверждены всенародным голосованием, по примеру государственных законов. Это, по-видимому, не было исключением, и можно, утверждать с полным правом, касаясь интересующей нас области, что существовали правила и для строительных работ, так же как они существовали для обработки тканей; кроме того, на основании свидетельства Фронтина, нам известно о существовании закона, определявшего время года, в которое разрешалось ведение каменной кладки на растворе, или запрещалось, ввиду невозможности ее успешного выполнения (Frontin, De Aquaed., 123)[25].
В целом, поразительное сходство организации и обычаев римских коллегий сближает их с цеховыми союзами средних веков; можно даже признать последние подобием и продолжением первых, если пренебречь существованием рабства в античных коллегиях. Коллегии имели в своем подчинении, а иногда и в рядах своих членов, значительное число рабов; несомненно, что только участие этих людей, которых римляне не жалели, обеспечивало выполнение самых тяжелых работ на римских стройках. Не следует, однако, преувеличивать различие между рабами и свободными людьми, существовавшее в коллегиях; в коллегиях строителей оно имело еще основание быть более ясно выраженным; в остальных коллегиях это различие сглаживалось. На основании льгот, которые трудно было бы ожидать в условиях античного общества, рабы или иноземцы, принятые в коллегии, часто приравнивались к свободным людям Рима; знакомясь по сохранившимся документам с правилами внутреннего распорядка коллегии, часто приходится поражаться существовавшему, по-видимому, как бы полному равноправию этих двух слоев античного общества, в остальном столь глубоко разграниченных[26].
Устройство коллегий в том виде, как это следует из приведенного краткого очерка, должно было привести к следующим основным последствиям:
1. Оно должно было обеспечить правильное ведение общественных работ, но в то же время трудно поддавалось разным изменениям; и нововведениям; такова судьба всех организаций, в. которых исполнитель при выполнении поставленной перед ним задачи связан подробной регламентацией, скоро приводящей к готовым рецептам и к освященным образцам, прекрасным, но застывшим. Такая судьба постигла и римскую строительную технику. Период, в которой она создавалась, был эпохой всеобщих потрясений древних основ; но этот период был непродолжительным; новые приемы сразу приобрели постоянство и, как мы уже указывали, сохраняются неизменными в течение почти четырех веков, со времени Августа до окончательного перенесения столицы империи.
2. Коллегии, членство в которых было наследственным, обладавшие самоуправлением и деятельность которых протекала на сравнительно ограниченной территории, должны были; в скором времени обнаружить значительное различие в применявшихся ими методах работы; две одинаковые по названию коллегии в разных округах были, по существу, двумя совершенно различными объединениями, имевшими каждое свои традиции.
Изучив вопрос об организациях рабочего населения древнего Рима, мы скорее имеем основание удивляться в тех случаях, когда находим общность в примерах выполнения работ в разных областях империи или же обнаруживаем в разных городах различные методы работ[27].
Это единство, которое, несмотря на наличие разных оттенков, господствует в общем характере, строительных приемов, восходит к образцам; строительного искусства древнего Рима и основано главным образом на техническом контроле, осуществлявшемся представителями центральной власти на постройках, возводимых провинциальными коллегиями. Император назначал на стройки кураторов с более или менее определенно очерченным кругом обязанностей; по нашему мнению, кураторы и были теми представителями, которые воплощали в себе вмешательство императоров в постройки, осуществляемый в провинции. Нет данных, которые давали бы нам право считать, что на каждой работе общественного значения находился, таким образом, назначенный императором куратор; во всяком случае большое число построек имело подобную систему управления, и очень вероятна, что этот контроль со стороны центральных властей не мог не оказать влияния на применение общих строительных приемов в разных провинциям империи. Это утверждение во всяком случае справедливо в отношении эпохи императора Адриана[28].
Со временем кураторы утратили это значение представителя императора и превратились в простых чиновников городского самоуправления; в последние годы империи эта должность относилась к числу тех тягостных почестей, которые возлагались на зажиточные слои городского населения и избавление от которых рассматривалось как особая милость.
Помимо этого общего. руководства крупными постройками, была еще одна причина, повлиявшая на установление единства строительных приемов, - а именно участие в строительстве сооружений общественного назначение воинских частей. Римские воинские части постоянно привлекались к строительным работам; они вели постройку городских сооружений или самостоятельно, или совместно с цеховыми союзами. Вегеций утверждает, что комплектование некоторых воинских частей производилось в расчете на выполнение этих работ: "Легион, - пишет он, - состоит из плотников, каменщиков, колесников, маляров и т. д.". Привлечение этих воинов к общественным работам разрешалось законом, запрещавшим, однако, их использование на частных постройках. Другое постановление в законах давало проконсулам право предоставлять, в случае необходимости, воинские части в распоряжение curator operum для построек храмов и других зданий общественного характера[29].
В добавление к этому ряд текстов в надписях рисует нам не только участие воинских частей в строительных работах, но и в заготовке камня или изготовлении кирпича для провинциальных строительных работ. На каждой странице "Собрания рейнских надписей" (Corpus inscriptorum Rhen) встречаются клейма кирпича, напоминающие об изготовлявших их воинских частях; иногда эти клейма состоят из одного лишь знака легиона (vexillatio), в других случаях, на них указаны даже имена рабочих (figuli), изготовлявших кирпич, или их военачальников (magistri figulorum)[30]. Число сооружений, построенных римскими воинскими частями, очень значительно; в Риме было принято за правило, что солдат ни в коем случае не. должен, быть праздным, и можно считать, что, привлекая его к строительным работам, первой задачей было уберечь его от опасной праздности; нередко воинские части привлекались к таким работам, которые авторы документов признавали ненужными. Тацит поведал о том, что Вителий построил силами своих воинов амфитеатры в Болонье и Кремоне не столько с целью подарить этим городам полезные сооружения, сколько с тем, чтобы избавиться на время от мятежного духа легионов. Мы встречаем легионеров на постройках амфитеатров в Африке, городских стен в Бретани, гробниц, мостов, храмов, колоннад, базилик в Египте; в Италии мы их видим занятыми на крупном дорожном строительстве[31]; и почти всегда упоминание об их работах сопровождается любопытным примечанием, что "постройки были предприняты с целью занять их свободное время".
Таким путем в строительных рабочих превращались не только воины; строительные приемы были настолько просты, что могли выполняться как пленными, которых римляне держали столько времени, сколько им заблагорассудится, так и заключенными из низших слоев общества. Присуждение к принудительным общественным работам являлось одной из предусмотренных римскими законами мер наказания; о них говорится в к<Сентенциях/> Павла, и они встречаются на каждой странице "Кодекса Феодосия". Эти принудительные работы заключались главным образом в добыче строительных материалов для общественных построек. Чернорабочие по заготовке камня и песка для постройки терм Диоклетиана были укомплектованы, насколько известно, пленниками и, в частности, пленниками христианами. Значительно раньше, еще при Нероне, все заключенные и пленники империи привлекались в качестве рабочих разного назначения к рытью канала в Аверне и к постройке грандиозного дворцового ансамбля, известного под именем Золотого дома. Светоний сообщает: "Для окончания постройки, по распоряжению императоров, в Рим были приведены все, кто находился в государственных тюрьмах; по отношению ко всем уличенным в совершении преступлений он не допускал применения других мер наказания, кроме присуждения к принудительным работам"[32].
Римляне не останавливались на этом; не довольствуясь тем, что на их стройках, наряду с обыкновенными рабочими, работали заключенные и солдаты, они привлекали также свободных людей, наиболее далеких от строительных работ, вменяя в обязанность одним поставку материалов и требуя от других участия личным трудом.
Такая необычная система повинностей развилась главным образом в III в., с развитием абсолютизма, и упрочилась под различными названиями надолго и после крушения империи, чтобы получить более правильное представление о развитии этой системы, необходимо обратиться к более отдаленным временам.
В отношении несения государственных повинностей все население Римской империи делилось на две резко различающиеся части: с одной стороны находились горожане, которые почти все пользовались правами и льготами, предоставленными городам; часть этих горожан была потомками римских завоевателей колоний и пользовалась предоставленными им вольностями, преимуществами и привилегиями.
В их подчинении находилась вторая, податная часть населения, - остатки коренного населения, - принужденная своим трудом обеспечивать нужды и потребности первой части населения империи.
Уплачиваемые ею налоги не являлись лишь раскладкой сумм, необходимых для покрытия расходов по содержанию всего административного аппарата; они являлись в то же время, и прежде всего, в полном смысле слова податью, которая должна была обеспечить содержание и роскошь больших городов.
Это различие, однако, не ограничивается направлением в расходовании налоговых поступлений; в еще большей степени оно выявляется при изучении элементов, составлявших народный доход, и методов взимания налогов в древнем обществе.
Налоги и подати, которые для покоренных народов являлись увековечением памяти о покорении, могли бы вноситься, как в наше время, денежными взносами; на эти поступления можно было бы приобретать продукты питания для населения страны-покровительницы. Эту посредническую роль денежной системы римляне считали излишним усложнением и, вместо того чтобы возвращать обложенным податью народам полученные с них денежные суммы в виде платы за продукты их сельского хозяйства или промышленного производства, римляне предпочитали устранять промежуточные операции и покрывали задолженность провинций предметами, пригодными к непосредственному употреблению. Часть налогов взималась в виде денежных взносов, а часть натурой. Поставщики, в обязанности которых входило снабжение Рима продуктами питания, являлись большей частью простыми сборщиками этих своеобразных податей[33].
В числе предметов, которые Рим получал под видом натуральных податей, были и строительные материалы.
Курии Этрурии должны были, например, поставлять в Рим ежегодно 900 возов извести; город Террачино был обложен податью того же характера; материалы, поступающие в порядке этих повинностей, предназначались исключительно для нужд общественных работ, сооружения маяков, портов и т. п.
Одни области империи, поставляли в Рим бутовый камень, другие вносили подати кирпичом; эти материалы взимались в счет других продуктов производства, так же, как в других провинциях (например Бруциум и Калабрия поставляли скот, а Египет и Сицилия - хлеб и т. п.). Совершенно точные предписания запрещали заменять поставку этих материалов их денежным эквивалентом и обеспечивали тем самым государственные строительства этими податями в размерах, которые ограничивались исключительно умеренностью самих римлян[34].
Путем этого натурального обложения землевладельцы принимали участие в постройке общественных сооружений.
Низшие слои населения, которые, благодаря полному отсутствию собственности, были избавлены от налогов, как натуральных, так и денежных, были обречены на другой вид обложения, - они привлекались к трудовой повинности.
Трудовая повинность имела большое значение в общественных постройках последних веков империи. Римляне называли трудовую повинность пренебрежительным наименованием sordida munera (грязная повинность); к числу работ, входивших в обязанности привлеченных к трудовой повинности, относилось приготовление извести для государственных нужд и личное участие в постройке общественных сооружений, храмов и государственных дорог[35].
К трудовой повинности привлекалось, по существу, все население империи, за исключением представителей правительства, военных и служителей культа (Cod. Theod., lib. XI, tit. XIV, 1. 15 и сл.).
Несомненно-, что исключения из этого правила имели широкое применение, и с большим правдоподобием можно полагать, что римские власти освобождали от работ все население больших городов, которое они обеспечивали хлебом и зрелищами, не рассчитывая на его участие в тяжелых или полезных работах.
Нам осталось осветить вопрос системы распределения повинностей и способов их смягчения, а также указать законоположения, которые определяли размеры их применения и смягчали их суровость. Эти серьезные-вопросы из осторожности, которую нельзя не заметить, оставлены в узаконениях совершенно невыясненными[36].
Более двадцати законоположений касаются sordida munera, но ни одно из них не уточняет прав и обязанностей подданных империи, подпавших под действие этой тяжелой повинности; все они относятся к исключениям из законов; единственный вопрос, который остался неуточненным, - это пределы применения налагаемых этой повинностью обязательств.
Даже в этом умолчании законов проявляется дух режима, построенного целиком на принципах привилегий и исключений.
Этот пробел в законах открывал безграничный простор для произвола и притеснений; частое применение трудовых повинностей при императорах указывает на абсолютное забвение справедливости в распределении общественных повинностей. Но императоры мало беспокоились об уважении принципов справедливости, поскольку к выполнению повинностей привлекались те сословия, которые многовековым подчинением были низведены, до роли послушного орудия в их руках. Система массовых поборов была в глазах властей самым надежным и скорым средством выполнения работ, выгоды которого их вполне удовлетворяли; к ней обращались чаще всего в период деспотизма, предшествовавшего расчленению Римского государства. Диоклетиану удалось в короткий срок при помощи этой системы украсить Никомидию, которую он хотел превратить во вторую столицу империи, соперницу Рима. Силами одних лишь жителей округи нового города были возведены базилики, дворцы, амфитеатр, монетный двор и арсенал; за свой счет они должны были даже возместить императору территорию, занятую их домами; и реквизиции, о которых Лактанций оставил нам захватывающее описание[37], были настолько привычными в глазах римлян, что мы видим, как один из историков обращается с хвалебными словами к Веспасиану в связи с выполнением им построек в провинциях, "не отрывая землепашцев от их полей"[38].
Таким образом, мы можем считать установленным, что Рим черпал чернорабочих из податных слоев населения, а мастеров-специалистов-из местных коллегий; трудовая повинность и система коллегии - вот два основных элемента, использованных при создании памятников, развалины которых нас восхищали. Объединить эти две силы значило обеспечить империю такой системой средств, которая была способна осуществить самые грандиозные замыслы. Но в силу исторических условий эти средства скоро были исчерпаны, и империя ощутила зловещие результаты этой экономической системы, построенной на пренебрежении правами граждан и их личной свободой. В течение трех веков земледельческое население испытывало тяжесть законов, принуждавших его участвовать в расходах больших городов[39]; и мы видим, как оно, не будучи более в состоянии удовлетворить требованиям императорской тирании, воспользовалось ослаблением связи с империей, вооружилось против нее и превратилось из подданных империи в ее врагов.
Ремесленные коллегии, в свою очередь, также пережили период упадка; их члены, разоренные режимом податей и налогов, лишавших их на законном основании части получаемого ими вознаграждения, стали искать убежища вне города, переселялись в колонии; часто, переходя границу, они надеялись обрести более свободную и зажиточную жизнь среди варваров. Это послужило толчком к забвению старых строительных приемов. Упадок этих приемов шел в ногу с увеличением народной нищеты; окончательное их падение произошло одновременно с падением хранивших их секреты коллегий. Первые законы, изданные с целью предотвращения распада коллегий, относятся к эпохе ближайших преемников императора Константина; изданием этих законов пытались предотвратить распад коллегий восстановлением применения традиционных приемов строительного искусства; но распад коллегий стал неминуем.