F1a) Euseb. (Arm.) Chron. p. 28.28 K (Synkell. p. 315.8): Историк Кефалион об Ассирийском царстве: "Позвольте мне начать с описания о того, что написали другие. Первые Гелланик с Лесбоса и Ктесий Книдский, а затем Геродот Галикарнасский [писали об ассирийцах]. Первым ассирийским правителем Азии был сын Бэла Нин. Во время его правления множество доблестных дел свершилось.
Затем он продолжает обсуждать рождение Семирамиды, мага Зарависта[1] (Зороастра), войну с царем Бактрии, разбитым Семирамидой. Правление Нина длилось 52 года, после чего он умер.
F1b) Diodor. 2.1-28: [В предыдущей книге, которая в первую очередь содержит историю Египта... (3) В этой книге мы рассмотрим историю Азии, начиная с древних времён, когда ассирийцы осуществляли гегемонию.]
(4) В самые ранние времена цари Азии были коренными жителями, и в памяти не осталось ни их имён, ни дел, совершенными ими. Первый, о ком упоминает история, и кто свершил великие поступки, был ассирийский царь Нин[2] и об этом мы постараемся подробно написать. Будучи по своей природе человеком воинственным и жаждущим доблести, он вооружил сильнейших молодых людей и, обучая их длительное время, приучил к трудностям и опасностям войны. (5) Собрав большую армию, он заключил союз с Ариэем, царем Аравии, страны, которая в те времена, кажется, изобиловала храбрыми людьми. Эта нация из тех кто любит свободу и ни при каких обстоятельствах не подчиняется иностранному правителю... (7) Однако ассирийский царь Нин, взяв с собой правителя арабов в качестве союзника, выступил в поход с большим войском против вавилонян, чья страна граничит с его. В те времена Вавилон ещё не был основан[3], но были и другие известные города Вавилонии. И после того как он легко подчинил жителей этого региона, так как они не были знакомы с трудностями войны, он наложил на них ежегодные выплаты фиксированной дани, но побеждённого царя, которого взял в плен вместе со его детьми, он предал смерти. (8) Затем со значительными силами он вторгся в Армению[4] и привёл в трепет местное население взятием нескольких городов. Барзон, их царь, понимая, что не в состоянии сопротивляться, выступил навстречу врагу с подарками и выразил покорность. (9) Нин поступил со своей стороны великодушно, он оставил ему власть над Арменией, потребовав лишь присылки вспомогательных отрядов и продовольствия для своего войска. А так как его сила постоянно росла, он совершил поход против Мидии. (10) И царь этой страны Фарн, встретившись с ним в сражении с грозной силой, был побеждён и потерял большую часть своих солдат, а сам, будучи взят в плен вместе со своими семью сыновьями и женой, был распят[5].
2. (1) Так как дела Нина процветали таким образом, он был охвачен сильным желанием покорить всю Азию от Танаиса[6] до Нила, ибо верно, что благосостояние повышает человеческие стремления. Поэтому он поставил сатрапом[7] Мидии одного из своих друзей, а сам отправился в поход, покоряя азиатские племена, и в течение семнадцати лет сделался владыкой всех прочих народов, кроме индов и бактрийцев[8]. (2) Ни один писатель не описал подробно ни сражений, в которых он участвовал, ни число народов, им завоёванных, и мы кратко поговорим о наиболее важных странах, следуя Ктесию Книдскому.
(3) Из приморских и соседних с ними областей он покорили Египет, Финикию, Келесирию[9], Киликию, Памфилию и Ликию, а также Карию, Фригию и Лидию, кроме того подчинил своей власти Троаду, Фригию на Геллеспонте, Пропонтиду, Вифинию, Каппадокию и все варварские народы, населяющие берега Понта до Танаиса. Также он овладел землёй кадусиев и тапиров, затем гирканцами и дрангами, кроме того дербиками, карманиями и хоромнеями, затем борканиями и парфянами[10], вторгся также в Персиду и Сузиану и так называемую Каспиану, в которую ведёт весьма узкий проход, называемый поэтому Каспийскими воротами. (4) Он подчинил себе и многие другие менее значительные племена, о которых долго было бы говорить. Но так как в Бактриану было трудно вторгнуться и там проживало множество воинственных мужчин, после долгих и напрасных трудов он отложил войну с бактрианами на более позднее время, поведя свои войска назад в Ассирию в место отлично подходящее для основания большого города. 3. (1) После того как его блестящие победы затмили дела предшественников, он задумал построить город настолько великий, чтобы тот превзошёл не только все известные города мира, но и чтобы в будущем ни один правитель не предпринял попытку превзойти его. (2) Таким образом, отпустив царя арабов с подарками и богатыми трофеями на родину, а затем, собрав отовсюду рабочих и все необходимые материалы, он основал на реке Евфрат[11] город, хорошо укреплённый стенами, придав ему форму прямоугольника. Самые длинные стороны города были по сто пятьдесят стадиев, а кратчайшие - по девяносто, так что весь периметр был четыреста восемьдесят стадиев. (3) Он не был обманут в своих ожиданиях, потому что ни один город не может сравниться ни по размерам, ни по великолепию: его стены были сто футов в высоту и были достаточно широкими, чтобы три колесницы могли идти рядом. Башен, которые защищали их, насчитывалось пятнадцать сотен, каждая в двести футов[12]. (4) Значительная часть города была заселена богатыми ассирийцами, но царь признал всех иностранцев, которые хотели там поселиться. Он дал этому городу своё имя, Нин[13], и разделил среди населения большую часть окрестных полей.
4. (1) После основания этого города Нин совершил поход против бактрийцев, где женился на Семирамиде, самой известной из всех женщин[14], которых мы знали, поэтому необходимо, прежде всего, рассказать, как скромно она достигла вершины своего могущества.
(2) В настоящее время существует в Сирии город, известный как Аскалон[15], а недалеко от него большое и глубокое озеро, изобилующее рыбой. На его берегу находится храм богини, которую сирийцы называют Деркето[16] и которая имеет женское лицо и тело в форме рыбы по следующей причине. (3) Миф этот, как объясняют наиболее просвещённые жители области, таков: Афродита, разгневавшись[17] на эту богиню, вдохновила её на любовь к некоему красивому юноше, и Деркето, отдавшись сирийцу, родила дочь, но потом, стыдясь своего греха, она убила юношу, отнесла ребёнка в каменистую пустыню, а сама, от стыда и горя, бросилась в озеро и превратилась в рыбу. По этой причине сирийцы до сих пор воздерживаются от употребления в пищу рыбы и почитают её как божество. (4) Однако младенец был окружён великим множеством голубей, где были их гнёзда. Ребёнок был спасён[18] удивительным и чудесным образом, так как некоторые голуби согрели тело младенца, со всех сторон охватив его своими крыльями, а другие, заметив, что пастухи оставили свои хижины, принесли молоко в своих клювах и кормили малышку, поднося капли к её устам. (5) И когда ребёнку исполнился год и он стал нуждаться в более твёрдой пищи, голуби подносили кусочки сыра, давая ему достаточное питание. Пастухи были удивлены тому, что сыр погрызен с краёв, и стали сторожить у входа.
Узнав причину, они нашли ребёнка непревзойдённой красоты. (6) Взяв и принеся в свою хижину, они передали её царскому пастуху по имени Симма, и тот, будучи бездетными, воспитал девочку как свою собственную дочь и нарёк её Семирамида, что означает "Голубка"[19], - птица, которой с тех пор все жители Сирии отдают божественные почести. 5. (1) Такова, в сущности, история, рассказывающая о рождении Семирамиды. И когда она уже вступила в брачный возраст и далеко превзошла всех прочих девушек красотою, от царского двора был отправлен человек осмотреть стада. Его имя было Оннес и он был первым среди членов царского совета и являлся наместником[20] всей Сирии. Он остановился у Симмы и, увидев Семирамиду, был пленён её красотой и принялся упрашивать отдать ему её в законный брак. Взяв её в Ниневию, он женился на ней и родил двух сыновей, Гиапата и Гидаспа[21]. (2) Семирамида, которая объединяла красоту тела с качеством ума, была абсолютной хозяйкой своего мужа, который ничего не делал, не посоветовавшись с нею, и ему все удавалось[22].
(3) Именно в это время царь, окончив основание города, который носил его имя, предпринял поход против бактрийцев[23]. И поскольку он был хорошо осведомлён о большом числе и доблести этих людей и о том, что область их имеет много неприступных, в силу своей открепленности, мест, он произвёл набор множества воинов со всех подвластных ему народов; и так как он потерпел неудачу в предыдущем походе, то решил вторгнуться в Бактриану с силой на много превышающей ту, что была у них. (4) Таким образом, после того как армия была собрана отовсюду, её численность, как указывает в своей истории Ктесий[24], составила один миллион семьсот тысяч пехотинцев, двести десять тысяч конницы и немногим меньше, чем десять тысяч шестьсот косоносных колесниц.
(5) Такая многочисленная армия кажется невероятной тому, кто услышал об этом, но не тому, кто ведает о значительных размерах Азии и огромном числе народов, населяющих её. Не говоря уже о походе Дария против скифов с восьмьюстами тысяч человек[25] и бесконечном войске Ксеркса против Греции. Также следует рассмотреть события, которые произошли в прошлом в Европе, тогда мы быстро проявим доверие к сказанному выше... Пусть эти факты будут достаточным ответом с нашей стороны тем, кто пытается оценить населения стран Азии древнего времени с теперешним с опустошёнными городами. 6. (1) Двинувшись с такими силами в поход на Бактриану, Нин вынужден был из-за труднодоступности мест и узости проходов в страну разделить войско на несколько частей. (2) Область Бактрианы, обладая большим числом значительных городов, имела один, наиболее выдающийся, в котором и была столица. Он назывался Бактрами[26] и выделялся среди всех других городов своей величиной и мощью цитадели. Царствовавший там Оксиарт[27] произвёл набор всех, кто был в состоянии носить оружие, чья численность составила четыреста тысяч человек. (3) Встав во главе своих войск и выйдя навстречу врагам к проходам, он позволил одной части войска Нина пройти через них; и когда он решил, что достаточное количество врагов вышло на равнину, он построил свою армию для битвы. Когда началось ожесточённое сражение, бактрийцы, обратив ассирийцев в бегство и преследуя их вплоть до находившихся за ними гор, убили сто тысяч врагов. (4) Но постепенно остальная ассирийская армии вошла в страну, перевесила численность бактрийцев, оттеснив их в города, и каждый думал только о защите своего отечества. Нин легко взял все эти города, но он не смог взять штурмом Бактры, потому что его укрепления и военные припасы были достаточны для защиты.(5) Но когда осада затянулась, муж Семирамиды, находившийся в армии царя, послал за женой. Обладая умом, смелостью и другими блестящими качествами, Семирамида воспользовалась этой возможностью, чтобы проявить свои способности[28]. (6) Прежде всего, поскольку она собиралась отправиться в дорогу на несколько дней, она сшила такую одежду, в которой не возможно было отличить является ли она женщиной или мужчиной. Эта одежда защищала её от солнечного тепла, сохраняла белизну кожи и давала свободу всех движений, необходимых молодому человеку, а также была так привлекательна, что позднее была принята мидийцами, когда они стали хозяевами Азии, а затем и персами[29]. (7) По приезду в Бактриану[30], осмотрев состояние осады, она увидела, что нападения были со стороны простых и лёгких для доступа участках, но никто не штурмовал акрополь в силу его неприступности, в то время как его защитники покинули свои посты, придя на помощь товарищам, испытывающим трудности на более низких стенах. (8) Таким образом, взяв с собой солдат, которые привыкли взбираться на скалистые высоты, она заняла часть акрополя и подала сигнал тем, кто осаждал стены внизу на равнине. В этой связи защитники города, поражённые ужасом при захвате высоты, покинули стены и оставили все надежды на собственное спасение. (9) Когда город был взят таким образом, царь, удивляясь способности женщины, сразу же вознаградил её большими дарами, а затем, влюбившись в неё, пытался убедить мужа отдать её добровольно, обещая выдать за него свою дочь Сосанну[31]. (10) Но когда тот не согласился, Нин пригрозил ему выколоть глаза, ибо он слеп к приказаниям господина. И Оннес, отчасти из страха перед угрозой царя, и отчасти из страсти к жене, впал в своего рода безумие и, надев верёвку на шею, повесился. Таковы обстоятельства при которых Семирамида достигла положения царицы.
7. (1) Нин захватил сокровища Бактрии[32], состоящие из большой массы золота и серебра, и, после устройства бактрийских дел, распустил своё войско. После этого он родил от Семирамиды сына Ниния[33], а потом умер, оставив свою жену царицей. Семирамида похоронила Нина на территории дворца и возвела над его могилой большой курган[34] в девять стадиев в высоту и десять шириной, как говорит об этом Ктесий. (2) Следовательно, поскольку город лежал на равнине вдоль Евфрата[35], курган был виден за многие стадии и служил в качестве акрополя, и, говорят, существует по сей день, хотя Ниневия была стёрта с лица земли[36] мидийцами, когда они уничтожили империю ассирийцев. Семирамида, чья природа заставляла её желать великих подвигов и стремясь превзойти своего предшественника в славе, решила основать город в Вавилонии[37]. Она собрала со всех концов архитекторов и квалифицированных рабочих и сделала все остальные необходимые приготовления, собрав в своё царство два миллиона человек для завершения работы. (3) Оставив Евфрат в центре, она окружила город стеной в триста шестьдесят стадиев[38] и снабдила большими башнями, установленными на небольшом расстоянии друг от друга, как говорит об этом Ктесий Книдский, но, согласно Клитарху и тем, кто позже побывал в Азии с Александром, трёмстам шестидесяти пяти стадиям. И последнее, что можно добавить, - это было её желание, чтобы количество стадиев равнялось числу дней в году. (4) Стена была построена из обожжённого кирпича и асфальта, высотой, как говорит Ктесий, в пятьдесят оргий, но, как писали некоторые более поздние авторы - пятьдесят локтей, и достаточно широкую, чтобы две колесниц могли по ней свободно проехать. Башен было двести пятьдесят, и их высота и ширина были пропорциональны стене[39]. (5) Не удивляйтесь, если количество башен настолько мало по сравнению с протяжённостью стены, ибо во многих местах город был окружён болотом[40], так что природа давала естественную защиту. Между жилищами и стеной было оставлено расстояние в два плетра.
8. (1) Для того чтобы ускорить строительство этих сооружений, она распределила участки длиной в стадию между каждым из своих друзей и предоставила им необходимые материалы с приказом завершить свою задачу в течение одного года. (2) Пока они выполняют свои обязанности с усердием, она построила в самом узком месте реки мост[41] пяти стадиев в длину, опирающийся на сваи, опущенные на большую глубину с интервалом в двенадцать футов друг от друга, камни были скреплены железными скобами, закреплёнными в них расплавленным свинцом. С внешних сторон опор, которые должны принимать текущую воду, был построен водорез под острым углом, чтобы отклонять воду и разделять стремление потока, смягчая напор реки. (3) Сверху этот мост, общей шириной в тридцать шагов, был покрыт балками из кедра и кипариса, которые были уложены на пальмы огромного размера, и он, как считается, не уступал искусно изготовленным постройкам Семирамиды. По обе стороны реки она устроила великолепные набережные, почти такой же ширины что и стены, в сто шестьдесят стадиев длиной[42].
Семирамида также построила два дворца[43] на самом берегу реки, по одному на каждом конце моста, желая из них обозревать весь город, и они были как бы ключами двух важнейших частей города. (4) И так как Евфрат проходит через центр Вавилона и течёт в южном направлении, один дворец смотрел на восток, другой - на запад, и оба имели большое великолепие. Тот, который был расположен на западе, был шестьдесят стадиев в окружности и был укреплён очень высокой и красивой стеной, сложенной из обожжённого кирпича. Внутри стены была другая, круглой формы, сложенная из глиняных кирпичей, на которых были напечатаны изображения всех видов животных, и эти изображения были выполнены с таким мастерством, что они казались живыми. (5) Эта стена была сорок стадиев в длину. Её толщина была в триста кирпичей, а высота, согласно Ктесию, пятьдесят oргий, башня имела высоту семьдесят oргий. (6) Наконец, внутри второй стены была третья, которая окружала крепость, периметр которой был двадцать стадиев, а высота и ширина превышала среднюю. На башнях и стенах были представлены все виды животных, прекрасно исполненные в цвете и рельефе[44]. Там были представлены, размером более четырёх локтей, сцены охоты на различных животных. В этой охоте Семирамида была изображена на коне, бросая дротик в пантеру, с ней был её муж Нин, поражающий копьём льва. (7) В эту стену она также установила тройные ворота, двое из которых были из бронзы и открывались с помощью механического устройства. Этот дворец намного превосходил в размерах и деталях исполнения тот, что находился на другом берегу реки[45]. Стена последнего, всего тридцать стадиев в длину, была сложена из обожжённого кирпича, а вместо гениальных изображений животных она имела бронзовые статуи Нина и Семирамиды и их должностных лиц, и статую Зевса, которого вавилоняне называют Бел. Также на ней были изображены сражения, охоты и прочие сцены, приятные для глаз. 9. (1) По завершению этого было выбрано самое низкое место в непосредственной близости от Вавилона и построено водохранилище, каждая из сторон которого равнялась трёмстам стадиям. Сооружено оно было из обожжённого кирпича и битума, глубина его составляла тридцать пять футов. (2) Затем, отведя реку из русла, она построила подземный ход[46] из одного дворца в другой, сделав его своды, четырёх локтей в ширину, из обожжённого кирпича, покрытого асфальтом. Стены галереи были двадцать кирпичей толщиной и двенадцати футов в высоту сходясь в арку, а ширина галереи была пятнадцать футов. (3) После того как эта работа была завершена в течение семи дней, она вернула реку в русло, и так как она текла над проходом, Семирамида могла пройти из одного дворца в другой, не пересекая реку. На каждом конце прохода она также установила бронзовые ворота, которые стояли до времени персидского владычества.
(4) После этого она построила в центре города храм Зевса[47], которого, как мы уже говорили, вавилоняне называют Бел. Так как в связи с этим храмом историки расходятся во мнениях, и так как со временем он был разрушен, теперь невозможно дать его подробное описание. Но все согласны с тем, что он был чрезвычайно высок и что в нем халдеи осуществляли свои наблюдения за звёздами, их восходами и заходами, ибо для этого он был наиболее подходящим. (5) Все здание было построено с большим искусством из асфальта и кирпича, а на его вершине находились статуи Зевса, Геры и Реи[48], покрытые сусальным золотом. Зевс, изображённый идущим вперёд, высотою равнялся сорока футам и весил тысячу вавилонских талантов. Рея была изображена сидящей на золотой колеснице, её вес был тот же, а на коленях были помещены два льва, а рядом с ними огромные змеи из серебра, каждая весом в тридцать талантов. (6) Статуя Геры представляла её стоящей и весила восемьсот талантов. В правой руке она держала змею за голову, а в левой скипетр, усыпанный драгоценными камнями. (7) Перед этими тремя статуями находился стол, выполненный из кованого золота, длиною в сорок футов и пятнадцать в ширину и весом пятьсот талантов. На нем находились две урны весом в тридцать талантов. (8) Также там были установлены две курильницы[49], весом триста талантов каждая, а также три золотых кратера, из которых один, посвящённый Зевсу, весил тысячу двести вавилонских талантов, и другие два по шестьсот. (9) Но все эти сокровища были разграблены позже персидскими царями[50]. Что касается царских резиденций и других зданий, они исчезли благодаря разрушительному действию времени или пришли в упадок. В настоящее время в Вавилоне обитаемой осталась лишь небольшая часть, остальное пространство в его стенах отдано сельскому хозяйству.
13. (1) По завершению строительных работ Семирамида во главе большой армии отправилась против Мидии. И когда она прибыла к горе, известной как Багистан[51], то встала лагерем подле неё и разбила парк, имевший окружность в двенадцать стадиев, и, находясь на равнине, содержал обильные источники, из которых происходило его орошение. (2) Гора Багистан является храмом Зевса и на стороне, смотрящей на парк, имеет отвесные скалы, которые поднимаются на высоту семнадцати стадиев. Она высекла у подножия скалы свой образ и окружила его сотней охранников. Кроме этого она высекла на скале следующую надпись на сирийском языке, гласящую, что "Семирамида собрала весь обоз и всех вьючных животных своей армии для того, чтобы с ними подняться с равнины на вершину этой горы". (3) Выдвинувшись с этого места, она прибыла к Хавону в Мидии[52] и увидела на просторной равнине камень необычайной высоты и толщины. Поэтому она разбила там ещё один огромный парк, поместив камень в центре. Она построила богатый дворец откуда могла любоваться зелёными насаждениями своего сада и армией, расположившейся на равнине. (4) Она долгое время пребывала здесь предаваясь всевозможным торжествам, не желая сочетаться законным браком, чтобы не оказаться лишённой суверенитета, но выбирала наиболее цветущих солдат и, сходясь с ними, удаляла[53].
(5) Затем она выступила к Экбатанам и прибыла к подножию горы, именуемой Заркон[54]. Эта гора занимала многие стадии, и склон её был полон пропастей, что требовало долгого объезда. Желая обессмертить себя и сократить путь, она снесла скалы и заполнила ими бездны, построив очень красивую дорогу, которая и сегодня носит имя Семирамиды[55]. (6) После прибытия в Экбатаны, город, лежащий на равнине[56], она построила в нем роскошный дворец и с особой тщательностью приступила к управлению страной. Поскольку городу не хватало воды и не было никакого источника в окрестностях, она доставила, с большим трудом и большими затратами, обилие чистой воды. (7) Приблизительно в двенадцати стадиях от Экбатан находится гора, называемая Оронт[57], крутая и высокая, и если измерить её от основания до верха, она будет двадцати пяти стадиев в высоту. На её противоположной стороне находилось большое озеро, сообщающееся с рекой. Она пробила основание этой горы, вырыв туннель шириною в пятнадцать футов и сорок в высоту, через который и провела воду в город. Такие дела она свершила в Мидии.
14. (1) После этого она направилась в Персию, посещая все земли Азии, которыми правила. Всюду она прорезала сквозь горы проходы, делая замечательные дороги, а на равнинах она возводила курганы в качестве гробниц для своих командиров, погибших во время похода, возводя иногда на их вершинах города. (2) В обычае у неё было во время устройства лагеря ставить свою палатку на холме, откуда она свысока могла обозревать свою армию, расположившуюся вокруг неё. В результате этого мы и по сей день можем видеть в Азии множество подобных холмов, называемых сооружение Семирамиды[58].
(3) Затем она достигла Египта, покорила большую часть Ливии и посетила оракул Аммона, чтобы вопросить бога о своём конце. Говорится, что был дан ответ, что она покинет людей и получит обожествление среди многих народов Азии, и что это будет иметь место, когда её сын Ниний устроит заговор против неё[59]. (4) Оттуда она отправилась в Эфиопию, подчиняя себе большинство её областей, и посвятила себя изучению её достопримечательностей. Ибо в этой стране, говорят, есть квадратное озеро[60] с периметром около ста шестидесяти футов, и его воды, цвета киновари, источают очень сладкий запах, похожий на старое вино. Кроме того оно обладает особенным свойством, дескать, те кто выпил из него впадают в неистовство и обвиняют себя во всяких грехах, которые ранее скрывали. Тем не менее, трудно поверить в подобные вещи. 15. (1) В погребении умерших жителей Эфиопии имеется особенность[61], ибо после их бальзамирования тело обкладывают толстым слоем стекла и помещают его на столб, чтобы тело умершего было видно сквозь стекло всем мимо проходящим, как указывает об этом Геродот. (2) Но Ктесий Книдский, заявляя, что Геродот заблуждается, даёт, в свою очередь[62], следующее описание. Тело действительно бальзамируют, но стекло не льют на обнажённые тела, ибо они будут сожжены, и так обезобразятся, что более не могут сохранить своё подобие.
(3) По этой причине они изготавливают полый золотой образ, куда помещают тело, и тогда обливают эту статую стеклом, и, подготовив, таким образом, помещают гроб так, что через стекло виден золотой образ покойного. (4) Он добавляет, что этот способ захоронения используют только богатые, а те, кто менее удачлив, изготавливают изображение из серебра, бедные же используют глину. Кроме того, стекла хватает всем, потому что его много в Эфиопии и местные жители собирают его почти на поверхности почвы. (5) Что касается других вещей, преобладающих среди эфиопов, мы изложим это чуть позже, когда расскажем о мифологии и истории этой страны. 16. (1) Но после того как Семирамида привела в порядок дела в Эфиопии и Египте, она вернулась со своей армией в Бактрию в Азии. А так как у неё была большая армия и длительное время существовал мир, она устремилась к достижению новых подвигов на военном поприще. (2) И когда ей сообщили, что индийский народ является самым многочисленным в мире[63], а также обладает самыми большими и красивыми землями, она решила идти походом на Индию. В то время Стабробат[64] был царём этой страны и было в его распоряжении бесчисленное множество солдат и много слонов, великолепно оснащённых и вооружённых всеми орудиями войны. (3) Индия является страной дивной красоты и орошается множеством рек так, что земля её ежегодно производит двойной урожай, следовательно, она имеет такое обилие для жизненных потребностей местных жителей, что они во все времена щедро пользуются этим. И говорят, что из-за благоприятного климата в тех частях страны никогда не было голода или неурожая.
(4) Там также имеется невероятное количество слонов[65], которые как силой, так и смелостью намного превосходят тех, что в Ливии. Есть также золото, серебро, железо, медь, кроме того можно найти большое количество драгоценных камней любого вида и практически все другие вещи, которые способствуют роскоши и богатству.
Когда Семирамида получила подробный отчёт об этих фактах, она решила начать войну против индов, хотя они не сделали ей ничего плохого. (5) И понимая, что ей нужно очень большое войско в дополнение к тому, что у неё имеется, она отправила послов во все сатрапии с приказом направить храбрых молодых людей, установив их численность в соответствии с размером каждой нации. После того в трёхлетний срок все эти войска, оснащённые новой броней и прекрасно снаряжённые, должны были собраться в Бактре. (6) Она также вызвала корабелов из Финикии, Сирии, Кипра и остальных приморских земель и, доставив туда обилие леса, она приказала им строить речные суда, которые могут разбираться на части[66]. (7) Для реки Инд по причине того, что она крупнейшая этом регионе и является границей царства, требуется много судов. Одни необходимы, чтобы её пересечь, другие для защиты от индов, а так как на её берегу не было леса, то суда должны были быть привезены из Бактрианы по суше.
(8) Лишённая слонов Семирамида решила изготовить чучела этих животных[67] в надежде, что инды будут поражены ужасом в силу своего убеждения, что слонов не существует нигде кроме как в Индии[68]. (9) Поэтому она отобрала триста тысяч черных быков, чья кожа была распределена среди ремесленников, ответственных за создания фигур. Так тайком она сшила и набила их соломой и таким образом были сделаны чучела, копирующие каждую деталь и естественный внешний вид этих животных. Каждая кукла помещала в себе человека, управляющего верблюдом, на которого она была установлена, так что, видя все это на расстоянии, казалось, что наблюдаешь этих животных. (10) А мастера, занятые созданием этих чучел, трудились в специальном месте, окружённом стеной и имеющим тщательно охраняемые ворота, так что ни один работник в течение всего времени не мог выйти и никто извне не мог к ним пройти. Это было сделано, чтобы никто извне не мог увидеть, что происходит и инды не узнали о происходящем.
17. (1) Когда лодки и звери были подготовлены в течение двух лет, на третий она собрала все свои силы в Бактрии. Вся эта большая армия состояла[69], согласно Ктесию Книдскому, из трёх миллионов пехотинцев, двухсот тысяч конницы, и ста тысяч колесниц. (2) Были также люди, сидевшие на верблюдах, вооружённые мечами в четыре локтя длинной, числом равные колесницам. И речных судов, которые могли быть разобраны, она построила две тысячи, и она собрала верблюдов проводить суда по суше. Верблюды несли чучела, как было сказано, а солдаты вели с ними рядом лошадей, чтобы те привыкли к виду зверей, которые могли бы их напугать. (3) Нечто подобное было также сделано много лет спустя Персеем, царём македонян... (4) Когда царь индов Стабробат услышал о необъятности упомянутой армии и о чрезвычайно больших приготовлениях, произведённых для войны, он решил превзойти Семирамиду во всех отношениях. (5) Прежде всего он построил четыре тысячи речных судов из тростника[70], ибо вдоль рек и болотистых мест Индии в изобилии произрастает тростник такого большого диаметра, что человек с трудом может обхватить его руками, и говорят кроме того, что суда, построенные из него надёжны, потому что это дерево не гниёт. (6) Кроме того он уделил большое внимание подготовке оружия и, объехав всю Индию, собрал гораздо большие силы чем те, что были собраны Семирамидой. (7) Кроме того он провёл охоту на диких слонов с тем чтобы увеличить число тех, коими он уже обладал, и всех их прекрасно оснастил страшного вида военным снаряжением. (8) В результате этого когда они шли в атаку, их многочисленность, а также башни на спинах[71], представляли невероятной силы для человеческой природы зрелище. 18. (1) Закончив все эти приготовления к войне, он отправил к бывшей в пути Семирамиде посланника с письмом, в котором обвинял её в развязывании несправедливой войны, также осуждал её развратную жизнь и, призывая в свидетели богов, заявил, что одержит над ней победу. (2) Семирамида, однако, читая его письмо, отклонила его заявления и со смехом заметила, что скоро на деле узнает каков индийский суд над её доблестью. Прибыв вскоре со своим войском на берега Инда, она обнаружила вражеский флот готовый к бою. (3) Тогда она немедленно спустила на воду суда и, посадив на них наилучших бойцов, вступила в сражение на реке[72], в то время как пехота, расставленная по берегам, также приняла в нем участие. (4) Борьба шла в течение длительного времени и обе стороны азартно сражались, но, в конце концов, Семирамида победила и уничтожила около тысячи судов, а также пленила немалое число людей. (5) Ободрённая своей победой, она поработила острова этой реки и города, расположенные на ней, и собрала более ста тысяч пленников.
После этих событий царь индов отвёл свою армию, имитируя паническое отступление, но, на самом деле, имея целью заставить противника переправиться через реку. (6) В этой связи Семирамида теперь, когда её предприятия имели благополучный исход, как она того хотела, перебросила через реку большой и роскошный мост[73], по которому переправила все свои силы, и, оставив шестьдесят тысяч человек для охраны моста, с остальной своей армией выдвинулась в поисках индов, направляя впереди чучела слонов, для того чтобы шпионы царя могли ему сообщить о множестве этих животных в её армии. (7) Она не была обманута в своих надеждах, так как те, кто был послан для разведки, сообщили индам о множество слонов в стане врага, все они были в недоумении, не зная откуда такое множество их могло прийти с нею. (8) Однако обман не долго оставался тайной, потому что некоторые из войска Семирамиды были пленены в результате пренебрежения к караульной службой ночью и в страхе перед последующим наказанием перешли на сторону врага и указали им на ошибку о природе появления слонов. В этой связи, набравшись храбрости, царь индов, узнав о сооружённых чучелах, известив об этом армию, повернул её против ассирийцев. 19. (1) Семирамида также задействовала свои силы и когда две армии сошлись друг с другом, царь индов Стабробат выслал впереди основного войска конницу и колесницы. (2) Но царица решительно выдержала атаки кавалерии, а тех слонов, которые она изготовила, разместила впереди фаланги через равные промежутки, что привело в ужас лошадей индов. (3) Так как на расстоянии чучела выглядели как настоящие животные с которыми лошади индов были знакомы, и, следовательно, они шли на них достаточно смело, но вблизи, когда их достиг незнакомый запах[74], а затем и другие слишком большие отличия, все это привело их в полное замешательство. Поэтому некоторые из индов были сброшены на землю, а другие, потому что их лошади не слушались поводьев, были отнесены случайно в гущу врагов. (4) Тогда Семирамида, участвующая в бою с избранным отрядом солдат, умело воспользовалась этим преимуществом и обратила индов в бегство. Но хотя они бежали к боевой линии, царь Стабробат, не испугавшись, выдвинул перед рядами своей пехоты слонов, а сам, возглавив правый фланг, вступил в сражение на самом сильном из зверей, вдохновляя атаку на царицу, которая, волей судьбы, оказалась перед ним. (5) Следом и другие слоны последовали его примеру, и армия Семирамиды лишь короткое время выдерживала нападение зверей, но эти животные, в силу их исключительной смелости и силы, присущей им, легко смели всех, кто пытался им противостоять. (6) Следовательно, наступило великое поражение, которое было осуществлено различными способами, одних топтали ногами[75], других разрывали бивнями и кидали вверх своими хоботами. А так как великое множество трупов лежали один на другом, и всё это вселяло большой страх в тех, кто видел это зрелище, и никто более не имел мужества держать строй.
(7) Теперь, когда все обратились в бегство, царь индов лично напал на Семирамиду. Сначала он пустил стрелу и ударил её по руке, а затем своим копьём поразил в спину царицу, но удар был скользящим и по этой причине Семирамида не была серьёзно ранена и быстро ускакала на лошади, ибо животное, её преследующее, значительно уступало в скорости. (8) Но так как все бежали на понтонный мост и множество народа устремилось в узкое пространство, некоторые из солдат царицы погибли, давя друг друга, так как и конные и пешие перемешались в суматохе. И когда инды надавили на них, на мосту скопилось много народу, который попадал в реку. (9) Видя, что остатки её армии оказались в безопасности на другом берегу реки, Семирамида перерезала крепления, держащие мост. Он упал и потащил вниз то большое количество индов, которые устремились в погоню за врагом, и все утонули в быстром течении. Разрушение этого моста дало отсрочку ассирийцам, и Семирамида избежала опасности, так как враг оказался лишённым возможности пересечь реку. (10) После этих событий царь индов прекратил преследование, так как небесные предзнаменования, явившиеся ему, предсказатели истолковали как неблагоприятные для пересечения реки. И Семирамида после обмена пленниками пошла в Бактры, потеряв две трети своей армии[76]. 20. (1) Через некоторое время её сын Ниний вступил против неё в заговор с евнухом. Вспомнив пророчество, данное Аммоном, она не наказала заговорщиков, но, напротив, отдала ему царство и, приказав эпархам ему подчиняться, внезапно исчезла[77] как будто, как предсказал оракул, оказалась среди богов. (2) Некоторые мифологи говорят, что она превратилась в голубя[78] и улетела в компании многих птиц, прилетевших к её жилищу, и теперь, мол, поэтому ассирийцы поклоняются голубю как богу, обожествив, таким образом, Семирамиду. Как бы то ни было, эта женщина, после того как была царицей всей Азии за исключением Индии, скончалась как было сказано выше, прожив шестьдесят два года и царствовав сорок два года.
(3) Это то, что повествовал о Семирамиде Ктесий Книдский, но Афиней и некоторые другие писатели утверждают, что она была миловидная куртизанка, чьи прелести пленили ассирийского царя... 21. (1) После её смерти Ниний, сын Нина и Семирамиды[79], вступил на престол и правил мирно, поскольку не наследовал предприимчивый и воинственный нрав своей матери. (2) Он провёл всю свою жизнь во дворце и никому не показывался кроме наложниц и евнухов, которые посещали его, и посвятил жизнь роскоши и праздности, избегая любых страданий или тревог, видя цель царствования в осуществление всякого рода удовольствий без ограничений. (3) Более того, для обеспечения безопасности империи и для того чтобы держать подданных в послушании, он ежегодно призывал множество солдат, военачальники которых назначались от каждой провинции, сохраняя, таким образом, свою армию. (4) Он собрал её за пределами столицы, назначив в качестве командира каждой нации одного из самых надёжных людей. В конце года он набирал среди народов другое, равное число солдат, а старых отпускал на родину[80]. (5) Результатом такого устройства было то, что все подданные в его правление были наполнены страхом, постоянно видя большое войско, расположенное лагерем под открытым небом, готовое наказать любого, кто восстанет и не будет находиться в послушании. (6) Эта ежегодная смена солдат была устроена для того, чтобы, прежде чем стратеги и все другие командиры армии стали бы хорошо знакомы друг с другом, каждый из них был бы отделен от остальных и вернулся в своё отечество. Так как длительное пребывание в лагерях и опыт войны возвышают их гордыню и, прежде всего, открывает широкие возможности для восстания и заговора против правителей. (7) В силу того, что он никогда не покидал своего дворца, проживал в роскоши, никто не осмеливался проявить неуважение к нему даже словом, как если бы он был невидимым божеством. Таким образом, назначив стратегов, сатрапов, администраторов, а также судей для каждой страны, и организовав все другие государственные вопросы, он провёл всю свою жизнь в Ниневии. (8) Остальные цари также последовали его примеру, передавая престол от отца к сыну, и царствовали в течение тридцати поколений до Сарданапалла, ибо именно при этом правителе гегемонию над Ассирией стали осуществлять мидийцы, после того как она просуществовала более тринадцати веков[81], о чем Ктесий Книдский свидетельствует в своей второй книге.
22. (1) Нет особой необходимости перечислять имена всех царей и число лет, которое каждый был у власти[82], потому что ими не было совершено ничего заслуживающего. Единственное мероприятие, которое было записано, это отправка ассирийцами на Троянскую войну отряда союзников, который находился под командованием Мемнона, сына Тифона[83]. (2) Ибо, когда Тавтам, говорят, царствовал в Азии, будучи двадцатым по счёту от Ниния, сына Семирамиды, греки с Агамемноном совершили поход против Трои, в то время когда ассирийцы удерживали гегемонию в Азии более тысячи лет. И Приам, бывший царём Троады, находившейся в зависимости от ассирийского царя, испытывая трудности, отправил посольство к нему, прося о помощи, и Тавтам направил десять тысяч эфиопов и такое же число жителей Сузианы вместе с двумястами колесницами, назначив в качестве верховного стратега Мемнона, сына Тифона. (3) В то время Тифон исполнял верховную стратегию в Персии и был наиболее уважаемым эпархом при дворе царя, и Мемнон, бывший в расцвете лет, был отмечен за храбрость и за благородство духа. Он также построил дворец в верхнем городе Сузы[84], простоявший до времени Персидской империи, и был назван в его честь Мемноний, кроме того, он построил по всей стране общественные дороги, носящие до сих пор имя Мемнонии[85]. (4) Но эфиопы, граничащие с Египтом[86], в этом споре утверждают, что этот человек был родом из их страны, и они указывают на древний дворец, который и по сей день, говорят они, носит имя Мемноний. (5) В любом случае разговор идёт о том, что Мемнон отправился на помощь троянцам с двадцатью тысячами пехотинцев и двумястами колесницами, и, восхищая всех своей храбростью, убил много греков в бою, но, в конце концов, попав в засаду фессалийцев, был убит, после чего эфиопы забрали его тело, сожгли труп и увезли останки обратно к Тифону. Такова история Мемнона, которая даётся в царской летописи[87], согласно рассказам варваров.
23. (1) Сарданапалл, тридцатый по счёту[88] от Нина, основавшего империю, и последний из ассирийских царей, превзошёл всех своих предшественников в роскоши и праздности. Мало того, что он избегал общественного внимания[89] и жил жизнью женщины, проводя свои дни в компании наложниц[90], он носил пурпурные одежды, вытканные из мягкой шерсти, что носили женщины, и лицо его и всё тело были настолько лишены мужественного вида, благодаря белилам и другим снадобьям распутных женщин, что ни одна из них не могла казаться более женственной. (2) Кроме того, он заботился о том, чтобы голос его звучал как женский, и регулярно отдавался удовольствиям не только тем, что могут принести напитки и яства, но и, получая их от любви, как с женщинами, так и с мужчинами, ибо он практиковал любовные утехи с обеими полами без ограничений, не стыдясь такого поведения. (3) Наконец, он дошёл до такой степени разврата и постыдной наглости, что написал собственную эпитафию, которую приказал начертать на своей могиле преемникам. Вот эпитафия, написанная на варварском языке, затем переведённая на греческий:
Зная, что родишься смертным,
Представь душу удовольствиям;
Быть мёртвым не доставит тебе пользы.
Я только пепел Нина, великого царя.
Но я имею все, что съел и развлечения любви;
Но многое иное богатство осталось позади.
(4) Поскольку он был человеком такого характера, он не только закончил свою жизнь недостойным образом, но вызвал полное уничтожение Ассирийской империи, которая просуществовала более всех прочих. 24. (1) Факты таковы: некто Арбак[91], мидиец по происхождению, отличавшийся храбростью и благородством духа, был стратегом войска ежегодно направляемого из Мидии в Ниневию. Во время службы он завёл дружбу со стратегом вавилонян, который призвал к его свержению ассирийской гегемонии. (2) Имя его было Белесий[92], и он был самым выдающимся из тех священников, которых вавилоняне называют халдеями[93]. А поскольку, как следствие, он имел большой опыт в астрологии и гадании, то имел обыкновение предсказывать будущее безошибочно, поэтому им восхищались за этот дар. Он также предсказал мидийскому стратегу, бывшему его другом, что тому, безусловно, суждено быть царём над всей территорией, подвластной Сарданапаллу. (3) Арбак принял это предсказание с радостью и пообещал прорицателю дать сатрапию в Вавилонии, когда дело его будет успешно завершено. И, окрылённый божественным предсказанием, он завёл дружбу с другими командирами, усердно стал их приглашать на пиры и встречи, пытаясь привлечь на свою сторону. (4) Он также с интересом наблюдал за царём, изучая его образ жизни. Он был препровождён в дворец евнухом[94], которому подарил золотую чашу, и, став свидетелем мягких и женственных манер Сарданапалла, проникся презрением к поведению не достойному царя и ещё сильнее укрепился в надежде, данной ему халдеем. (5) Результатом этого стал составленный им и Белесием заговор, согласно которого он сам подвигнет мидийцев[95] и персов к мятежу, а тот убедит вавилонян присоединиться к мероприятию и призовёт на помощь правителя арабов, бывшего его другом.
(6) Когда истекло время их годичной службы в армии царя, им на смену прибыло другое войско, освобождённые люди, как обычно, были отпущены на родину, в этой связи Арбак убедил мидийцев свергнуть царя, а также и персов принять участие в заговоре, при условии получения ими свободы. Белесий, тем временем, сделал то же самое с вавилонянами, и отправил посланников в Аравию, убедить правителя народа этой страны, своего друга и гостеприимника, принять участие в походе. (7) Спустя год все руководители заговора со своими солдатами собрались перед Ниневией под предлогом замены старого войска, как это было принято, но на самом деле для свержения ассирийской гегемонии. (8) Теперь, когда эти четыре народа собрались в одном месте, число их составило четыреста тысяч человек, и, собравшись в одном месте, они принялись советоваться, как лучше им организовать своё предприятие.
25. (1) Сарданапалл, как только ему стало известно о мятеже, повёл против мятежников силы, пришедшие из прочих частей страны. В первом сражении, состоявшемся на равнине, мятежники были разбиты, и после тяжёлых потерь укрылись на горе, стоявшей в семидесяти стадиях от Ниневии. (2) Но потом, когда они спустились опять на равнину и приготовились к сражению, Сарданапалл выстроил свою армию против них и послал вестников в лагерь противника с воззванием: "Сарданапалл даст двести талантов золота тому, кто убьёт мидийца Арбака и подарит двойную сумму тому, кто доставит его живым, а также назначит его эпархом Мидии". (3) Также он пообещал наградить любого, кто убьёт вавилонянина Балесуса или возьмёт его живым. Но так как никто не обратил внимания на объявление, он вступил в сражение, убил многих из мятежников и преследовал остальных в лагерь в горах.
(4) Арбак, обескураженный этим поражением, созвал на совет своих друзей и призвал их поразмыслить над дальнейшими действиями. (5) Многие считали необходимым вернуться домой, чтобы захватить крепости и сделать все приготовления, необходимые для продолжения войны, но вавилонянин Балесус, утверждая, что боги обещали им знаками, что с трудом и лишениями они доведут своё предприятие до успешного завершения, призвал их бросить новый вызов опасностям. (6) Поэтому произошло третье сражение, и снова царь одержал победу, захватил лагерь повстанцев, и преследовал побеждённого врага до границ Вавилонии, и случилось так, что Арбак, храбро бившийся, убил многих ассирийцев и был ранен. (7) Обескураженные таким множеством неудач, командиры заговорщиков отчаялись в победе и помышляли лишь о возвращении в свои дома. (8) Но Белесий, который провёл всю ночь глядя на звезды, рассказал им, что если они подождут ещё пять дней[96], то помощь придёт сама собой, и произойдут неожиданные изменения судьбы в их пользу. Он заверил, что это изменение судьбы богами было предсказано изучением звёзд, и обратился к ним, чтобы те ждали несколько дней, дабы дать им доказательство своего знания и божественной милости.
26. (1) Итак, после того как они все были отозваны и ждали оговорённое время, пришёл гонец с известием о том, что в спешке подходят войска, отправленные из Бактрианы к царю. (2) Арбак решил со своими стратегами идти им на встречу по кратчайшему маршруту, взяв с собой самых лучших из своих солдат, с тем чтобы, в случае, если они окажутся не в состоянии убедить бактрийцев присоединиться к восстанию, то могли бы прибегнуть к оружию, чтобы заставить их разделить с ними надежды. (3) Но результатом было то, что новобранцы с удовольствием слушали призыв к свободе, сначала командиры, а затем все войско, и все они расположились лагерем в одном месте.
(4) Это произошло в то самое время, когда царь ассирийский, не зная о предательстве бактрийцев и довольный своим прошлым успехом, пребывая в нисхождении, разделил между своими солдатами для пира жертвенных животных, большое количество вина и прочее надлежащим образом. Предупреждённый некоторыми перебежчиками о том, что вражеский лагерь предавался праздности и пьянству, Арбак совершил ночью на них неожиданное нападение. (5) И так как они напали организованно на неподготовленных людей, то легко захватили лагерь, убили много солдат, а остальных преследовали до города. (6) После этого царь назначил стратегом Галаймена[97], брата своей жены, и передал ему управление в городе. Но мятежники, используя свои силы на равнине перед городом, победили ассирийцев в двух сражениях, и не только убили Галаймена, но и множество бегущих противников. Другие, которым был отрезан путь отступления в город, были вынуждены прыгать в Евфрат[98], где почти все и погибли. (7) Убитых было такое множество, что вода в реке, смешанная с кровью, изменила цвет на значительном расстоянии. Кроме того, теперь, когда царь оказался осаждённым в городе, многие народы отпали от него, каждый желая вернуть себе свободу.
(8) Сарданапалл, понимая, что всё его царство находится в большой опасности, отправил своих трёх сыновей и двух дочерей вместе с большей частью сокровищ в Пафлагонию к наместнику Котту[99], который был самым верным из его подданных. В то же время отправил во все края письма, для того чтобы там поднять войска и подготовить все необходимое для осады. (9) От предков было древнее пророчество о том, что никакой враг не возьмёт Ниневию штурмом, если река не станет врагом города[100]. Полагая, таким образом, что этого никогда не будет, он, полный надежд, готов был выдерживать осаду и ждать войска, которые будут направлены его подданными.
27. (1) Мятежники, ободрённые успехами, усилили осаду, но, в силу прочности стен, не могли причинить никакого вреда осаждённым, так как ни камнемётных машин, ни укрытий для сапёров, ни таранов для разрушения стен, придумано тогда не было. Кроме того, жители города имели большое изобилие всех припасов, так как царь позаботился на этот счёт. Следовательно, осада затянулась на два года[101], но мятежники совершали нападения на стены и не допускали выход жителей из города. Но на третий год, после обильных и продолжительных дождей, Евфрат переполнился[102], его воды затопили часть города и разрушили стены на протяжении двадцати стадиев. (2) Тогда царь, полагая, что предсказание оракула сбылось, и что река явно стала врагом города, оставил надежды на своё спасение. Для того чтобы не попасть в руки врага, он повелел сложить во дворе дворца высокий костёр и взошёл на него вместе со всем золотом, серебром и царскими одеяниями, а затем, заключив внутри костра своих евнухов и наложниц, приказал поджечь его и сжёг себя[103] вместе с ними. (3) Мятежники, узнав о смерти Сарданапалла, захватили город, войдя в него в том месте, где обрушилась стена, а Арбака, облачив в царские одежды, приветствовали как царя, вручив ему верховную власть.
28. (1) После того, как новый царь раздал стратегам, помогавшим ему в борьбе, соответствующие им подарки и назначил над народами сатрапов, вавилонянин Белесий, предсказавший Арбаку, что он будет царём Азии, пришёл к нему и, напомнив о своей доброй услуге, попросил дать ему должность управляющего Вавилонией, как было обещано в самом начале. (2) Он также заявил, что в тот момент, когда их судьба ещё не была решена, он дал обет Белу, что, если Сарданапалл потерпит поражение и его дворец сгорит, он принесёт его прах в Вавилон и поместит его на берегу реки рядом с храмом бога, насыпав курган, чтобы всем, плывущим по Евфрату, он был вечным напоминанием[104] о человеке, свергшем власть ассирийцев. (3) Он просил об этом потому, что узнал от сбежавшего евнуха о сожжении золота и серебра. (4) Арбак, ничего не зная об этом, по причине того, что все обитатели дворца сгорели вместе с царём, позволил ему забрать с собой пепел и предоставил власть без уплаты какой-либо дани[105]. В этой связи Белисий, наняв суда, отправил в Вавилон вместе с пеплом практически все серебро и золото, в нем содержащееся. Но царь, узнав об этом поступке, арестовал его и предал суду, состоящему из стратегов, бывших его товарищами по оружию. (5) И когда обвиняемый признал вину, суд приговорил его к смертной казни, но царь, великодушный человек, желая, чтобы его правление началось с известия о помиловании[106], освободил Белесия от опасности, угрожающей ему и позволил сохранить серебро и золото, которые он унёс. Он даже не лишил его власти над Вавилоном, данной ему вначале, сказав, что его предыдущие услуги были значительней его последующих преступлений. (6) Когда этот акт милосердия стал известен, он завоевал не просто славу со стороны своих подданных, а также известность среди народов, согласившихся, что человек, который повёл себя так мудро по отношению к преступнику, был достоин царства. (7) Арбак, однако, проявил милосердие по отношению к жителям города, поселил их в деревнях и вернул каждому человеку его личные вещи, но сам город стер с лица земли[107]. Серебро и золото, что осталось в пепелище и составляло много талантов, он собрал и увёз в Экбатану, в Мидию.
(8) Так империя ассирийцев, которой пришлось существовать со времён Нина, через тридцать поколений, более тысячи трёхсот лет[108], была разрушена мидийцами, как описано выше[109].
F1c) Anon. De Mul. I: Семирамида: по Ктесию была дочерью Деркето, сирийской богини, и какого-то сирийца; она была воспитана Симмой, слугой царя Нина, и вступила в брак с Оннесом, царским помощником, и имела двоих сыновей. По завоевании Бактры с мужем, Нин, который тогда уже был стариком, обратил на нее внимание и женился на ней сам; она родила ему сына по имени Ниний. После смерти Нина она построила из обожженного кирпича и асфальта стены Вавилона и построила храм Бела. После того как ее собственный сын устроил заговор против нее, она умерла в возрасте 62 лет[110], царствовав 42 года.
F1d) Strabo 16.4.27: Изменения в именах и особенно в именах варварских у греков очень часты. Так, например, они называли Дария "Дариеком"[111], Парисатиду - "Фарзиридой", Афару - "Атаргатис", хотя Ктесий называет ее "Деркето".
F1eα) Eratosth. Catast. 38: Это так называемая Великая Рыба; ... словам Ктесия, существует предание, будто вначале она обитала в некоем озере около Бамбики[112]. Когда ночью туда упала Деркето, которую жители тех мест называли Сирийской богиней, кажется, именно Рыба спасла ее[113][114].
F1eβ) Hygin. Astr. 2.41: Это Рыба, которая называется Южной.... Считают, что некогда она выручила из беды Исиду, и за это благодеяние богиня поместила среди созвездий[115] изображение рыбы и ее сыновей... Поэтому многие сирийцы не употребляют в пищу рыбу и почитают как богов - Пенатов их позлащенные изображения. Об этом сообщает также и Ктесий[116].
F1eγ) Tzetz. Chil. 9.502: Была ассирийская царица по имени Деркето, которая согрешила с молодым сирийцем. Она забеременела и стыдясь сплетен, скрылась от сирийцев, а после родов бросила ребенка в поле, а сама утопилась в озере Мирис. Сирийские писатели говорят, что она превратилась в рыбу, именно поэтому до сих пор сирийцы воздерживаются от употребления в еду любой рыбы[117].
F1f) Arnob. Adv. nat. I.52: Ныне молю я, чтобы Зороастер маг прошел через огненный пояс по центру Земли, - если мы согласимся с писателем Гермиппом, - с тем чтобы он мог встретиться с теми бактрийцами, которых Ктесий описывает в первой книге своей Истории, Армением, внуком Зостриана, Памфилом, другом Кира, Аполлонием, Дамигером, Дарданом, Юлием, Белом, Бебулом, и если есть кто-то еще, кто, как говорят, имеет имя и авторитет в таких заблуждениях[118].
F1g) Euseb. Chron. p. 29.3 (= Kephalion 93 F1): После него правила Семирамида. Именно она построила стены вокруг Вавилона способом, описанном многими [писателями, такими как] Ктесий, Зенон, Геродот и другими после них.
Затем он описывает, как Семирамида собрала войска [и выступила] против Индии, об ее поражении и бегстве, о том, как она убила своих сыновей[119], а затем ее убил сын Ниний[120], после правления в течении 42 лет.
F1h) Steph. Byz. s.v. Chauon: Xавон: область в Мидии. Ктесий в Книге I Персики: "Семирамида со своей армией выступила в поход и пришла в Хавон[121] в Мидии".
F1i) Synkell. p.119.11: Наследовала ему (Нину) знаменитая Семирамида, которая воздвигла насыпи во многих местах под предлогом предотвращения наводнений, но на самом деле это были гробницы ее любовников, похороненных заживо, как Ктесий упоминает в своей истории.
F1k) Diodor. 1.56.5-6: (5): Небезызвестно мне также, что относительно вышеупомянутых городов[122] Ктесий из Книда рассказывает иначе, говоря, что их построили некоторые из прибывших в Египет вместе с Семирамидой, дав им название своих родных городов. (6) Конечно, нелегко с точностью изложить правду об этом и необходимо записать разные мнения авторов, дабы у читателей могло сложиться чистое суждение об истине[123].
F1lα) Antigon. Hist. Mir. 145: В соответствии с Каллимахом Ктесий упоминает источник в Эфиопии, вода которого красная как киноварь[124], и говорят, что те, кто выпьет из него, становится умалишенным. Филон, автор Эфиопики, также упоминает об этом в своей истории.
F1lβ) Paradox. Flor. 17: Ктесий упоминает в своей истории источник в Эфиопии, который имеет цвет киновари и что те, кто выпьет из него, сходят с ума, а также рассказывают о тех вещах, которые раньше скрывали.
F1lγ) Plin. N. H. 31.9: Но здесь надо быть умеренным в питье, потому что оно приводит к безумию, что случается в Эфиопии с теми кто пьет из Красного источника, согласно Ктесию.
F1lδ) Nic. Damas. (Exc. de Insidiis p. 3.24 de Boor = FGrH 90 F1): После войны с Индией Семирамида, проходя через область мидян, поднялась на высокую крутую гору; гладкие отвесные скалы делали её неприступной со всех сторон, кроме одной. Там она обозревала войско с экседры[125], которую немедленно построили по ее приказу. Пока она стояла там лагерем, евнух Сатибар[126] и сыновья Онна[127] составили против неё заговор. Задумал все Сатибар, а юношам он говорил, что если станет царем Ниний, то им угрожает смерть от его руки; значит, нужно, предварительно убить Ниния и его мать, а затем царствовать самим. Кроме того, он утверждал, что стыдно им смотреть сквозь пальцы, как их распутная мать[128], уже в таком возрасте, ежедневно тянется к первому встречному мужчине, лишь бы он был молод.
А когда сыновья Онна спрашивали, как же выполнить задуманное, он отвечал, что это совсем нетрудно: нужно только подняться к ней на вершину горы, и, когда он прикажет (это дело он брал на себя), сбросить ее сверху вниз. Так они договорились и дали друг другу клятву возле какого-то святилища. Случайно за алтарем, где они договаривались, лежал один мидиец, который все слышал. Узнав таким образом о заговоре, он всё записал на табличке и послал ее с кем-то Семирамиде. Та прочла и на следующий день, взойдя на вершину горы, позвала сыновей Онна. Задумав что-то, она велела им прийти в полном вооружении. За юношами последовал Сатибар, радуясь, что их дело направляет сам бог, раз уж мать позвала сыновей вооруженными. Когда они пришли, Семирамида, приказав евнуху удалиться, сказала юношам: "О негодные дети совершенного отца! Вы послушались злого раба и задумали убить родную мать, вы хотели сбросить отсюда меня, получившую власть от богов! Так вот я! бросайте меня с этого утеса, прославьтесь среди людей: царствуйте, убив мать Семирамиду и брата Ниния!" Потом она обратилась с речью к ассирийцам. (Смотри "О речах перед войском"[129])[130].
F1m) Athenag. Pro Christ. F130: Ибо если самый отвратительный и ненавистный Бог имеет славу сущего бога и если дочь Деркето, Семирамида, развратная и безжалостная женщина[131], считается сирийской богиней, и из-за Деркето сирийцы поклоняются Семирамиде и голубям (ибо невозможно, чтобы она превратилась в голубя; этот рассказ соответствует Ктесию), что тогда удивительного в том, что людей, обладающих властью и тиранией, их современники называют богами.
F1n) Athen. 12.38 p 528 EF: Ктесий в третьей книге "О Персии"[132] рассказывает, что роскоши предавались все азиатские властители, более же всех - Ниний, сын Нина и Семирамиды. Он не выходил из дворца и в своем роскошестве никому не показывался, кроме евнухов и собственных жен[133].
F1oα) Euseb. Chron. p. 29: Затем Ниний принял власть. Кефалион говорит, что он не сделал ничего, достойного упоминания. Затем он и другие описывают, как в течение тысячи лет[134] власть передавалась от отца к сыну, и никто из них не правил менее 20 лет. Чуждые войне и раздорам они были женоподобные, старательно сохраняли себя внутри крепостей, ничего не делая, и не видя никого, кроме своих наложниц и женоподобных мужчин. Кажется, что Ктесий записал имена примерно 23 царей[135], если кто-то захочет узнать о них более подробно. Но какое удовольствие или пользу можно извлечь из записей варварских имен, презренных, слабый дикарей, которые не выказали ни доблести, ни деятельности?
F1oβ) Agathias. Hist. 2.25.3: Кажется, что Нин первым создал там прочную власть, а за ним Семирамида и, наконец, все их потомки до Бела, сына Деркетада. Когда со смертью этого Бела прекратилось потомство Семирамиды, некий Велитор садовник, попечитель и начальник царских садов, удивительным образом присвоил себе власть и передал своему роду, как пишут Бион и Александр Полигистор. В царствование Сарданапала, как они пишут, когда царство ослабело. Арбах (мидянин) и Велизис (вавилонянин) отняли власть у ассирийцев, умертвив их царя, и передали мидийскому народу, когда прошло свыше тысячи трехсот шести лет или немного более с того времени, как Нин захватил там верховную власть. В этом с летописцем Ктесием, Книдянином согласен и Диодор Сицилийский. Итак, мидяне снова достигли власти, и все устанавливалось по их законам. Когда и они владели властью не меньше 300 лет... И персидские цари правили двести двадцать восемь лет[136].
F1pα) Athen. 12.38 p. 528 F-529: Таков же был и Сарданапал, сын то ли Анакиндараксара, то ли Анабараксара[137]. И когда один из его полководцев, мидиец Арбак, стал проситься у евнуха Спарамиза[138] лицезреть своего государя и с трудом получил на свою просьбу согласие, то войдя во дворец, мидиец увидел, как царь, набеленный и по-женски разнаряженный, восседал на возвышении среди наложниц и расчесывал пурпурную шерсть; брови у царя были насурьмленные, платье женское, борода сбрита, а кожа выглажена пемзою, лицо белее молока и с подведенными глазами[139]; и когда царь заметил Арбака, то приказал вырвать ему глаза. Однако большинство [историков], в том числе и Дурид [FHG. II.437], рассказывают, что Арбак вознегодовал, что такой человек над ними царствует, и сам заколол Сарданапала.
F1pβ) Aristot. Pol. 5.8.14: Например, некто увидел, как Сарданапалл прял шерсть вместе с женщинами (если верно то, что об этом рассказывают мифологи; но если не с Сарданапаллом, то с кем-нибудь другим это могло приключиться на самом деле)[140].
F1pγ) Pollux. 2. 60: Ктесий говорит, что Сарданапалл закатил глаза.
F1pδ) Nic. Damas. (Exc.de Virtibus p.324.16 Büttner-Wobst = FGrH 90 F2) [L]: Тогда воцарился над ассирийцами Сарданапал, унаследовавший царство от Нина и Семирамиды[141]. Он жил в городе Нине, проводя все время в глубине своих дворцов. Он не прикасался к оружию, не выезжал на охоту, как древние цари; зато он мазал себе лицо, подводил глаза, состязался с наложницами в красоте прически и вообще вел себя, как женщина. По установленному обычаю, к его дверям являлись сатрапы подвластных народов и приводили с собой упомянутые военные силы. Среди них был Арбак, правитель мидян, человек в жизни умеренный, в делах - опытнее всех, закаленный в охотах и битвах. Много благородных дел он совершил, но еще более многочисленные и великие замышлял в то время. Узнав о нравах и образе жизни царя, он подумал и решил, что власть над Азией принадлежит такому человеку только потому, что не находится более достойного мужа. И он принял решение захватить верховную власть.
F1pε) Nic. Damas. (Exc. de Insidiis p. 4.23 de Boor = FGrH 90 F3) [L]: Когда над ассирийцами царствовал Сарданапал, мидиец Арбак, узнав о нравах, и образе жизни царя, подумал и решил, что власть над Ассирией принадлежит такому человеку только потому, что не находится более достойного мужа. А мидийское племя считалось самим храбрым после ассирийцев[142]. Этот Арбак был близок с Белесием, архонтом Вавилона, потому что тот стоял по соседству с ним перед воротами дворца. Белесий был родом халдей (а они все были жрецами и пользовались величайшим почетом). Арбак сговорился с ним, и они решили вместе стремиться к захвату власти и к передаче господства из рук ассирийцев в руки мидян. Вавилоняне были самыми лучшими астрономами[143] и превосходили всех искусным умением предсказывать будущее по снам и по чудесным явлениям, - словом, отличались познаниями во всем, что касается божественных дел. Однажды Белесий беседовал с Арбаком неподалеку от ворот дворца возле каких-то яслей, из которых два коня рассыпали мякину. Вскоре наступило время полуденного отдыха, и Белесий заснул. Во сне ему показалось, будто он видит, как один из коней несет в пасти и сыплет мякину на Арбака, который спал тут же. Другой конь спрашивает его: "Зачем ты это делаешь, глупый? Зачем ты носишь мякину этому человеку?" А первый отвечает: "Я завидую ему: ведь он будет царствовать над всем, чем сейчас правит Сарданапал!" Увидев и услышав все это, вавилонянин разбудил спящего мидийца. Имея обширные познания в божественных делах, он обдумывает значение этого сна и предлагает Арбаку пойти к реке Тигр, которая протекает близ Нина[144] и омывает его стены. Они шли и о многом беседовали, как это бывает у друзей, и Белесий сказал: "Ну, Арбак, если повелитель Сарданапал поставит тебя сатрапом Киликии, что ты дашь мне за эту добрую весть?" Тот ответил: "Зачем ты смеешься надо мною, странный человек? Почему он поставит меня сатрапом Киликии и обойдёт других, которые лучше меня?" На это Белесий возразил: "А если он все же даст тебе эту должность (ведь я говорю, потому что знаю нечто большее), как ты меня отблагодаришь?" Арбак ответил: "Тебе не пришлось бы меня упрекать: ты получил бы немалую долю моей власти". Тогда Белесий сказал: "А если бы он сделал тебя сатрапом всей Вавилонии, кем буду я?" Арбак в ответ: "Перестань, ради Зевса, так меня оскорблять! Думаю, хоть я и мидиец, но не таков, чтобы вавилонянин мог смеяться надо мной". Но Белесий произнес: "Клянусь великим Белом, я говорю тебе это не в насмешку: ведь я догадываюсь о чем-то большем". Арбак сказал: "Если я стану сатрапом Вавилонии, то назначу тебя эпархом всей сатрапии[145]". Вавилонянин ответил: "Я верю тебе. Но скажи мне вот что: если бы ты был царем над всем, чем теперь правит Сарданапал, что бы ты для меня сделал?" На это Арбак сказал: "Если бы тебя, несчастный, услышал Сарданапал, то будь уверен, что мы оба погибли бы злой смертью. Но что тебе пришло в голову говорить такой вздор? Почему ты не перестанешь болтать?" Тогда Белесий взял его за руку и произнес, подчеркивая свои слова: "Клянусь этой десницей, столь для меня почтенной, и великим Белом, - я не шучу, а говорю, хорошо зная божественные предначертания!" И Арбак ответил ему: "Я дам тебе Вавилон, и при твоем правления он будет свободен от налогов[146]". А когда тот в подтверждение сказанного попросил дать ему правую руку, Арбак охотно протянул ее. И Белесий сказал: "Итак, ты будешь царем; будь уверен, это непреложно!". Порешив так, оба вернулись к воротам исполнять обычные обязанности. После этого, заведя знакомство с самым доверенным из евнухов[147], Арбак попросил показать ему царя: ему очень хотелось посмотреть каков этот повелитель. Евнух ответил, что увидеть царя невозможно и что никто еще не достигал этого, и тогда Арбак прекратил свои просьбы. Однако, немного выждав, он стал просить евнуха еще настойчивее, обещая дать ему за эту милость много золота и серебра. Так он уговорил евнуха, очень благожелательного человека. Евнух хотел отблагодарить Арбака и обещал, если представится удобное время, напомнить повелителю... здесь окончил[148].
F1q) Athen. 12.38 p. 529 B-D: Ктесий же продолжает, что царь выступил на войну, собрал огромное войско, но был разбит Арбаком и покончил с собой, сгорев в своем дворце. Погребальный костер он взгромоздил в четыреста футов высоты, бросил в него полтораста золотых лож и столько же золотых столов[149], посреди костра поставил стофутовый деревянный терем и в нем ложа для царя с женою и для наложницы. Трех своих сыновей и двух дочерей он, когда дела пошли плохо, отослал в Ниневию к ее царю[150], давши им три тысячи талантов золота. Терем он покрыл большими толстыми бревнами и вокруг поставил крепкие деревянные столбы, чтобы не осталось выхода. Золота он там положил тысячу мириад талантов, серебра мириаду мириад талантов, и еще ткани, багряницы и всякие наряды. Этот костер он приказал поджечь, и горел он пятьдесят дней, и народ дивился при виде дыма и думал, что это царь приносит жертвы богам; правду знали только евнухи. Вот так, прожив жизнь в неслыханном сластолюбии, Сарданапал скончался, как настоящий муж[151].
F2) Clem. Al. Strom. 1.102.4: Если события Ассирии много древнее таковых Греции на много-много лет согласно Ктесию...
F3) Plin. N. H. 7.207: Согласно свидетельству Филостефана, на военном корабле впервые совершал плаванье Язон, по словам же Гегесия, - Парал, по словам Ктесия, - Семирамида, по словам Архемаха, - Эгеон[152].
F4) Athen. 14.44 p. 631: И Берос в первой книге "О Вавилоне" пишет [FHG. II.498], что в месяце Лоосе шестнадцатого числа в Вавилоне начинается пятидневный праздник Сакеи[153], когда слуги должны начальствовать над хозяевами, и один из них, в одежде, похожей на царскую, правит всем домой и называется "зоганом". Упоминает об этом празднике и Ктесий во второй книге "О Персии".
F5) Diodor. 2.31.10-34.6: (10) Этого сказанного достаточно, чтобы мы довольно узнали о халдеях, и мы не можем отступать слишком далеко от вопросов, касающихся нашей истории, и теперь, когда мы рассказали о разрушении Мидийского царства ассирийцами, вернёмся к тому месту, где отвлеклись[154]. 32. (1) Древние авторы противоречат о могущественной империи Мидии, и мы считаем, что те, кто будет писать историю событий с любовью к истине, должны изложить бок о бок различные мнения историков. (2) Так Геродот, живший во времена Ксеркса[155], говорит, что после того как ассирийцы правили Азией в течение пятисот лет, они были завоёваны мидийцами, и в дальнейшем, на протяжении многих поколений, не царь осуществлял верховную власть, но города самостоятельно вели демократическое правление. И, наконец, тем не менее, после многих лет, человек, отличавшийся справедливостью, по имени Киаксар, был избран царём среди мидийцев. (3) Он был первым, кто попытался присоединить к себе соседние народы, и стал основателем Мидийской империи. Затем его потомки расширили царство, постоянно прибавляя большие соседние страны вплоть до царствования Астиага, который потерпел поражение от Кира и персов. Мы в настоящее время будем рассматривать лишь наиболее важные из этих событий и позже дадим подробный отчёт о них по очереди, дойдя до периодов, которым они соответствуют, потому что, по свидетельству Геродота, только на второй год семнадцатой олимпиады Киаксар был избран царём Мидии. (4) Ктесий Книдский, со своей стороны, жил в то время, когда Кир совершил поход против своего брата Артаксеркса, и, будучи взятым в плен и оставленный в живых, в силу своих медицинских знаний, пользовался расположением царя в течение семнадцати лет[156]. Ктесий, как он сам говорит, пользовался царскими пергаментами[157], в которых персы в соответствии со старым законом, держали отчёт о своих древних делах. Он, тщательно исследовав факты о каждом царе и, написав работу по этим материалам, опубликовал её среди греков. (5) Так, после разрушения Ассирийской империи, мидийцы стали гегемонами Азии, находясь под управлением своего царя Арбака, победившего Сарданапалла, как было сказано раньше[158]. (6) После того как он процарствовал в течении двадцати восьми лет[159], его сын Мавдак[160] вступил на престол и царствовал над Азией пятьдесят лет. После него правили Сосарм в течение тридцати лет, пятьдесят лет Артик[161], затем Арбиан правил двадцать два года, и Артей[162] - в течение сорока лет.
33. (1) Во время правления Артея произошла большая война между мидийцами и кадусиями по следующим причинам. Перс Парсонд, известный своим мужеством, умом и прочими добродетелями, был и другом царя и наиболее влиятельным членом царского совета. (2) Обиженный судебным решением царя[163] против него, он бежал с тремя тысячами пехотинцев и тысячей всадников к кадусиям, где женился на сестре одного из самых влиятельных людей тех краёв. (3) И став, таким образом, мятежником, он убедил весь народ отстаивать свою независимость, и был избран командующим. Затем, узнав, что против него собрана великая сила, он призвал к оружию всех кадусиев и расположился лагерем перед проходом, ведущим к стране, имея войско менее двух тысяч человек. (4) И хотя царь Артей двинулся против него с восьмьюстами тысячами солдат, Парсонд победил его в бою, убил более пятидесяти тысяч и изгнал остальную часть армии из страны кадусиев. За этот подвиг он стал объектом восхищения народа, так что был избран царём и стал делать постоянные набеги на Мидию, совершая грабежи. (5) И после того как он достиг большой славы, то к концу жизни призвал к себе своего преемника на престоле и потребовал от него клятву, что никогда кадусии не положат конец своей вражды к мидийцам[164], добавив, что, если когда-либо будет заключён мир с ними, это будет означать гибель всего их рода и всех кадусиев. (6) Вот почему кадусии всегда были врагами мидийцев и никогда не подчинялись мидийским царям вплоть до того момента, когда Кир установил персидскую гегемонию.
34. (1) После смерти Артея, Артин стал царём Мидии и правил в течение двадцати двух лет, затем Астибар[165] - в течение сорока. Во время правления последнего парфяне отпали от Мидии и вручили, как свою страну, так и город в руки саков[166]. (2) Это привело к длительной войне между саками и мидийцами, и после того как случилось немалое число сражений с многочисленными человеческими жертвами с обеих сторон, они, наконец, согласились на мир на следующих условиях: парфяне должны быть в зависимости от Мидии, но оба народа должны сохранить свои прежние владения и навсегда стать друзьями и союзниками. (3) В то время над саками царствовала женщина по имени Зарина[167], сведущая в военном искусстве и отличная от всех прочих женщин саков смелостью и предприимчивостью. Смелые женщины саков разделяли со своими мужьями тяготы войн[168], но она, как говорят, была самой заметной из всех своею красотой и восхищала своим предприимчивым духом и замечательными делами[169]. (4) Она покорила соседние варварские народы, пытавшиеся поработить саков, и большие части своих владений она представила цивилизованной жизни, основав немало городов, и, одним словом, сделала жизнь своих людей счастливее. (5) Следовательно, соотечественники после её смерти, в благодарность за благодеяния и в память о её достоинствах, возвели гробницу, которая была самой большой в тех землях. Она представляла собой треугольную пирамиду, каждая сторона которой, имела три стадиев в длину и одна стадия от низа и до вершины[170]. В могиле они установили ей колоссальную позолоченную статую, чествуя её как героя, и оказали остальные почести с большим великолепием, чем те, которые выпали на долю её предков. (6) Когда Астибар, царь Мидии, умер от старости в Экбатане, его сын Аспанд, которого греки называют Астиаг[171], вступил на престол. И когда он потерпел поражение от Кира персидского, его царство перешло к персам. О них мы дадим подробное и точное повествование в надлежащее время.
F6a) Athen. 12.40 p. 530 D: Ктесий рассказывает, что Аннар, царский наместник в Вавилоне, ходил в женском наряде и украшениях, и к нему, царскому рабу[172], сходились на пир полтораста певиц и арфисток, которые пели и играли на арфах, пока он жевал.
F6b) Nic. Damas. (Exc. de Virt. p. 330.5 Büttner-Wobst = FGrH 90 F4) [L]: Когда над мидянами царствовал Артей[173], преемник ассирийского царя Сарданапала, в Мидии жил некий Парсонд, человек, славившийся своим мужеством и силой, высоко превозносимый за свое благоразумие и телесную красоту у царя и среди персов, из которых был родом. Был он искусен и в ловле диких зверей, и в рукопашном бою, и в битве на колеснице или на коне. Однажды он увидел вавилонянина Нанара. В роскошных одеждах, с серьгами в ушах, гладко выбритый, он был женоподобен и слаб. Испытывая отвращение к этому человеку[174], Парсонд стал убеждать царя отобрать у Нанара власть и передать ему. Но царь не решался обидеть вавилонянина и нарушить установления Арбака. Дважды и трижды обратившись с этими просьбами к Артею и получая все тот же ответ, Парсонд перестал домогаться своего. Но все это не осталось тайной для Нанара. Узнав о намерениях Парсонда, он пообещал мелким торговцам[175], всегда в большой количестве следовавшим за его войском, богатые подарки, если кто-нибудь из них захватит Парсонда и приведет к нему. Как-то раз случилось, что Парсонд, охотясь[176], ускакал далеко от царя и выехал на равнину, расположенную вблизи Вавилона. Своих слуг он отправил в близлежащий лес и приказал им кричать и шуметь, выгоняя зверей на равнину. Так он поймал множество кабанов и оленей. Наконец, преследуя дикого осла, он далеко оторвался от своих и, гоня его в одиночку, прискакал в Вавилонию, в то место, где находились торговцы, заготовлявшие припасы для царя. Увидев их, он попросил у них попить, таи как испытывал жажду. А они, с радостью увидев Парсонда, подошли к нему, налили напиться и, взяв коня, предложили поесть. Проведя весь день на охоте, он не без удовольствия выслушал это и велел отправить пойманного осла к царю, а слугам, оставшимся в лесу, сказать, где он находится. Торговцы, пообещав все сделать, усадили Парсонда, поставили перед ним разные кушанья и налили для питья самого сладкого вина, нарочно неразбавленного, чтобы он опьянел. Насытившись, он потребовал коня, чтобы уехать к войску царя. А они, приведя красивых женщин, стали ему их показывать и предлагать здесь лечь и провести с ними ночь, а на рассвете уехать. Парсонд, увидя этих женщин, остался переночевать в поле. От общения с ними и от усталости его охватил сон. Тогда торговцы, оттащив спавшую с ним рядом женщину, все вместе напали на него, связали и доставили к Нанару.
Тот, увидев его (Парсонд отрезвел и понял, в какую он попал беду), спросил: "Разве ты сам Парсонд, или кто-нибудь из твоих близких видели от меня раньше какое-либо зло?" Тот ответил, что нет. - "Может быть, ты опасался испытать что-нибудь впредь?" - "Нет, конечно!" - "Так что же ты сам стал первым оскорблять меня; называть женоподобным, требовать у Артея мое царство, будто действительно я ничего не стою, а ты - человек дельный? Я очень благодарен Артею за то, что он не позволил себя убедить и отнять у нас власть, данную Арбаком[177]. Ради чего ты это сделал, злой ты человек?". Парсонд, нисколько не заискивая, ответил: "Я думал, что я достойнее обладать этим даром, потому что я мужественнее тебя и полезнее царю, чем ты, гладко выбритый, с подведенными сурьмой глазами и намазанной белилами кожей". На это Нанар заявил: "И тебе не стыдно, что тебя, такого сильного, захватил более слабый только потому, что ты сам ослабел от еды и любви! Ну, а я сделаю так, что скоро ты станешь изнеженнее женщин, и кожа у тебя станет белее, чем у них". И поклялся Белом и Милиттой. Так ведь вавилоняне называют Афродиту.
Тотчас призвал он евнуха, которому были вверены музыкантши и сказал ему: "Уведи этого человека, выбрей ему все тело и разотри пемзой все, кроме головы; мой его дважды в день и натирай яичным желтком; пусть глаза его будут подведены, а волосы уложены, как у женщин. Пусть он научится играть на кифаре и на лире. Пусть он научится петь, чтобы он мог служить мне вместе с музыкантшами, во всем подобный женщине. Когда тело его станет гладким, пусть он с ними проводит жизнь, пусть носит ту же одежду и занимается тем же ремеслом". Когда он сказал это, евнух, взяв Парсонда, выбрил ему волосы везде, кроме головы, выучил всему, чему было велено, изнежил его, моя дважды в день, и сделал его кожу гладкой; по приказу господина, он создал ему такой образ жизни, как у женщин. Вскоре тело Парсонда стало белым, нежным и женоподобным[178]; а пел он и играл на кифаре много лучше, чем все музыкантши. Видя, как он прислуживает на пиру у Нанара, никто не усомнился бы, что это женщина, и к тому же более красивая, чем все прислуживающие вместе с ней.
А мидийский царь Артей, устав всюду разыскивать Парсонда и предлагать награды тому, кто найдёт его живым или мертвым, решил, что его растерзал на охоте лев или другой дверь, и очень сокрушался о нем, самом храбром своем приближенном. Прошло семь лет с тех пор, как Парсонд стал вести в Вавилоне такую жизнь. Как-то раз Нанар наказал кнутом одного из евнухов, подвергнув его тяжелым истязаниям.
Парсонд, побуждая этого человека щедрыми посулами, убедил его тайно бежать в Мидию к Артею и рассказать царю, что твой, мол, воинственный друг Парсонд живет опозоренным, проводя жизнь среди музыкантш. Когда евнух сказал об этом царю, тот, одновременно и радуясь, и горько стеная, произнес: "Увы! Опозорен доблестный муж! Но как Парсонд, которого я хорошо знаю, вытерпел, чтобы враг изнежил и сделал женственным его тело!". И тотчас послал к вавилонянину одного из самых доверенных ангаров[179] (так назывались царские вестники).
Когда ангар явился и стал требовать выдачи Парсонда, Нанар, решительно все отрицая, заявил, что нигде не видел его с тех пор, как он исчез. Артей, услыхав это, послал второго ангара, более важного и с большими полномочиями, чех первый. С ним он отправил табличку с приказом, чтобы Нанар оставил свои вавилонские хитрости и возвратил человека, которого он передал музыкантшам и евнухам, или ему не сносить головы. Это он написал и одновременно приказал вестнику, чтобы тот, если Нанар не отдаст Парсонда, взял его за пояс[180] и вел на казнь. Второй вестник пришел в Вавилон и объявил все Нанару, который, опасаясь за свою жизнь, обещал выдать Парсонда. Кроме того, оправдываясь перед ангаром, он заявил, что убедит царя в том, что справедливо покарал человека, который первым нанёс ему тяжкое оскорбление: ведь он причинил бы самому Нанару гораздо большое зло, если бы царь, его повелитель, не защитил его. После этого он угощал ангара. Оба пили вино и беседовали. Когда кушанья были поданы, вошли музыкантши, сто пятьдесят женщин, среди которых был и Парсонд. Одни играли на кифарах, другие - на флейтах, третьи - на лирах, но среди всех особенно выделялся красотой и искусством Парсонд, которого тоже принимали за женщину. Когда они насытились, Нанар спросил у ангара, кто из женщин, по его мнению, превосходит всех прекрасной внешностью и искусством игры. Тот сразу отвечал, что "эта", и указал на Парсонда. Нанар, захлопав в ладоши, долго смеялся и сказал: "Так не хочешь ли ты отдохнуть эту ночь с нею?" - "Конечно!" - ответил ангар. - "А я тебе не дам!" - воскликнул Нанар. - "Зачем же ты меня спрашиваешь?" - сказал приезжий. И Нанар, немного помедлив, ответил: "Это и есть Парсонд, за которым ты явился!" А когда тот не поверил, он поклялся. Тогда ангар скакал: "Удивляюсь, почему мужественный человек остался жить, превращенный в женщину, и не лишил жизни самого себя, если не мог сделать этого с другими. Как воспримет это повелитель царь, когда услышит?". А Нанар сказал: "Я легко докажу ему, что ни в чем не нарушил справедливости". Поговорив так, они отправились спать.
На следующее утро вавилонянин, посадив Парсонда в повозку, отправил его вместе с ангаром. Когда они прибыли в Сузы, где находился царь[181], ангар показал ему этого человека. Артей долгое время был в недоумении, а потом, увидев вместо мужчины женщину, сказал: "Несчастный, как мог ты вынести, чтобы тебя так опозорили, и не умереть раньше?" А Парсонд ответил: "Говорят, повелитель, что судьба сильнее даже богов. Я же вытерпел все это и остался жить среди таких мук прежде всего затем, чтобы вновь увидеться с тобой, и потом, чтобы видеть, как Нанар будет тобой наказан; а если бы я умер, мне это не удалось бы. Тик не отнимай у меня исполнения второй моей надежды, повелитель, и покарай за меня дурного человека!". Артей обещал сделать это, как только прибудет в Вавилон. Вскоре Парсонд вновь обрел свой естественный вид мужчины, а царь явился в Вавилон. Каждый день Парсонд громко взывал к нему, чтобы он наказал Нанара. Но тот пришёл к царю и заявил, что поступил справедливо. "Этот человек, не испытав ничего дурного, стал первым клеветать тебе на меня, - сказал он, - чтобы ты убил меня и дал ему власть над Вавилоном". Но Артей нашел требование Парсонда более справедливым: "Нужно было не самому судить и не отыскивать такого наказания, а предоставить решить мне. Тебе же я через десять дней объявлю, наконец, приговор, которого ты заслуживаешь". Нанар страшно испугался и прибег к Митраферну, самому влиятельному из евнухов. Он обещал дать Митраферну, если тот выпросит ему у Артея жизнь и власть над Вавилоном, десять талантов золота, десять золотых и двести серебряных чаш, а Парсонду - сто талантов серебряной монетой и драгоценные одежды; царю же он посулил сто талантов золота, сто золотых и триста серебряных чаш, тысячу талантов серебряной монетой, бесчисленное множество одежд и много других прекрасных даров. Евнух, пользующийся самым большим почетом, отправился к царю и после многочисленных просьб сказал, что Нанар не заслуживает смерти: ведь он не убил Парсонда, а лишь ответил оскорблением на ужасное оскорбление. "Даже если он заслужил бы смертную казнь, повелитель, - говорил Митраферн, - окажи мне эту милость, дай право просить за него! Он даст тебе, своему повелителю, много золота и серебра, а Парсонду в виде пени за содеянное выплатит сто талантов серебра". Царь поддался на эти убеждения и послал, наконец, своё решение Нанару. Тот преклонил перед ним колена, а Парсонд, покачав головой, сказал: "Будь проклят тот, кто первый открыл золото на погибель человеческого рода: из-за него я сделался посмешищем этого вавилонянина". Евнух, узнав, как он тяжело все это переживает, сказал ему: "Перестань гневаться, добрый человек, послушайся меня и стань другом Нанару: ведь этого хочет повелитель!". И Парсонд стал поджидать удобный случай, чтобы отплатить, если сможет, евнуху и Нанару[182]; он нашел такой случай и отплатил.
(Смотри "О действиях полководцев"[183]).
F6c) Suda s.v. έξεκεκλήκει^]: έξεκεκλήκει (он позвал): Он встал из-за обеденного стола. Когда наступила ночь, он позвал слуг Нанара.
F6d) Suda s.v. σφοδρού [L]: σφοδρού (чрезмерный): броский, экстравагантный: В то время как питьевая была чрезмерной, Парсонд, сидя в засаде, пил мало и приказал слугам наливать для себя не скупясь.
F7) Anon. De Mul. 2: Заринея: Она после кончины своего первого мужа и брата[184] Кидрея, царя саков, была выдана замуж за Мермера, династа страны парфиев. Когда же царь персов[185] ополчился на него, она воевала, была ранена и бежала; преследуемая же Стриангеем, она умолила его и была спасена. Немного позднее ее муж, взяв его (Стриангея) в плен, хотел убить, а она просила спасти его, но не убедила, тогда она, освободив некоторых из плененных, убила с ними Мермера и, передав страну персу[186], заключила с ним дружбу, как рассказывает Ктесий[187].
F7b) Tzetz. Chil. XII. 893-898 [L]: Хорошо известно, что есть племя саков, которые изобрели щит[188], и согласно Ктесию множество других, чьи женщины сражаются верхом наравне[189] с мужчинами. Давным-давно мидиец Стриангей сбил с лошади женщину-сакидянку.
F7c) Suda s.v. έπρυτάνευσε [L]: έπρυτάνευσε (он выдвинул): Он предложил, он предоставил. "Она послала подарки для того, чтобы обеспечить себе дружбу и союз, который предложил Стриангей.
F8a) Demetr. De Eloc. 213: Приведем еще пример такого же рода: "Один мидийский воин, некто Стриангей, в схватке сбросил с лошади женщину-сакидянку - а надо сказать, что женщины в Сакии сражаются на скаку, подобно амазонкам. Пораженный красотой и юностью сакидянки, он дал ей возможность спастись. А после того как заключено было перемирие, влюбился в нее, но ответа на любовь свою не получил, и тогда он решил лишить себя жизни, но прежде написал письмо к этой женщине[190] и так укорял ее: "Ведь это я спас тебя, ведь мною ты спасена, и вот теперь из-за тебя же погиб я".
F8b) P. Oxy 2330 s. IIp: (...?)... чтобы ты остался неоскверненным. Тогда он сказал: "Во всяком случае я могу написать письмо Заринее", и он написал:
Стриангей Заринее: Я спас тебя, и благодаря мне ты еще жива, но теперь я погибаю из-за тебя, и я убью себя, поскольку ты не хочешь сделать меня счастливым. Однако не я выбирал эти горести и эту любовь, но любовь уничтожила меня, ибо этот бог есть то же самое для тебя и всех людей. Всякий раз когда он является кому-то благословенно, он наделяет этого человека величайшими наслаждениями и дарует ему много других благ, но всякий раз когда он сердится, как сейчас он это сделал со мной, он насылает множество неприятностей, и в конце концов уничтожает человека. Я докажу это свою собственной смертью; ибо я, не призывая проклятий на твою голову, молюсь за тебя самою праведной молитвой. Если ты относишься ко мне хорошо...
F8c) Nic. Damas. (Exc. De Virtut. p. 335.20 Büttner - Wobst = FGrH 90 F5) [L]: Это было после убийства Мармарея, царя саков; Стриангей был давно уже охвачен тайной любовью к Заринее, так же, как и она к нему. Когда он оказался близ города Роксанаки[191], где у саков находился царский дворец, Заринея встретила его; глядя на него с большой радостью, она взяла его за руку и поцеловала на глазах у всех, а потом перешла на его колесницу, и они, беседуя, прибыли в царский дворец. Заринея приняла с большим блеском и следовавшее за ним войско. После этого Стриангей удалился в свои покои, стеная от любви к Заринее. Не в силах выносить это, он всё сообщил самому доверенному из евнухов, сопровождавших его. Тот, ободряя его, стал советовать ему отбросить излишнюю робость и сказать все самой Заринее. И Стриангей, послушавшись, вскочил и отправился к ней. Когда она очень радостно его приняла, он, после долгих промедлений и стонов, изменившись в лице, всё же решился и сказал ей, что он от сильной любви сгорает страстью к ней. Она же очень мягко отвергла его, сказав, что это было бы постыдно и пагубно для нее, а для него ещё намного пагубнее и позорнее, потому что он женат на Рэтее, дочери Астибара, которая, как она слышала, красивее и её самой, и многих других женщин. А ему нужно проявлять мужество не только с врагами, но и тогда, когда нечто подобное западает ему в душу. И не следует ради краткого наслаждения, которое он может получить и от наложниц, мучиться длительное время, если об этом узнает Рэтея[192]. Потому, сказала она, пусть он оставит это и просит о чем-нибудь другом: ни в чем он не встретит с ее стороны отказа.
Когда она все это сказала, он долго молчал, потом простился с ней и ушел; впав в еще большее отчаяние, он стал жаловаться евнуху. Наконец, исписав табличку, он взял с него клятву, что, когда он сам покончит с собой, евнух отдаст табличку Заринее, ничего не сказав ей заранее. А написано было[193]: "Стриангей говорит Заринее вот что: "Я спас тебя и создал то счастливое положение, в котором ты пребываешь теперь. Ты же меня убила и сделала самым ненужным из всех. Если ты поступила справедливо, то пусть достигнешь ты всяких благ и будешь счастлива. Если же несправедливо, - пусть и ты испытаешь те же страдания, что я: ведь это ты побудила меня стать таким"!". Написав это, он положил табличку под изголовье и, мужественно удаляясь в аид, потребовал меч. Евнух же...
F8d) Nic. Damas. (Exc. de Insid. p.23.23 de Boor = FGrH 90 F66) [L]: В Азии после смерти Астибара, царя мидийцев, власть принял его сын Астиаг, который, как гласит молва, был после Арбака наиболее замечательным царем. В его царствование произошли великие перемены, в результате которых власть от мидийцев перешла к персам. Произошло это по такой причине. (2) У мидян принят закон, по которому всякий бедняк, приходящий ради прокорма к состоятельному человеку и отдающий себя с тем, чтобы его кормили и одевали, считается как бы его рабом. Если принявший не предоставит того, что полагается, позволено уйти к другому. (3) И вот, один мальчик по имени Кир из рода Мардов[194] приходит к царскому слуге, распоряжавшемуся уборкой дворца. Был же этот Кир сын Атрадата[195], который разбойничал из-за бедности. Его жена, по имени Аргоста[196], мать Кира, жила, тем, что пасла коз. (4) Итак, Кир ради пропитания предоставил себя в распоряжение этому человеку, стал убирать дворец и проявил прилежание. Поэтому распорядитель дал ему лучшую одежду, а затем перевел от тех, кто убирал внешние чести дворца[197], к тем, кто убирал внутренние покои царя, и отдал в подчинение их распорядителю. Тот оказался жестоким и часто бил Кира. Кир перешел от него к носителю светильников. Этот человек полюбил Кира и перевел его ближе к царю, чтобы он был среди тех, кто носит светильники перед царем. (5) Приобретя и здесь хорошую славу, он перешел к Артембару[198], который распоряжался виночерпиями и подавал царю чашу для питья[199]. Он благосклонно отнесся к нему и приказал наливать вино царским сотрапезникам. Немного времени спустя Астиаг, увидев, как Кир хорошо и искусно прислуживает и с каким изяществом подает фиал[200], спросил у Артембара, откуда этот мальчик, который так красиво наливает вино. Тот ответил: "Господин, это твой раб, родом перс, из мардов, отдавший себя мне ради пропитания". (6) Артембар был уже стариком. Однажды, когда его лихорадило, он попросил царя отпустить его домой до выздоровления и добавил: "Вместо меня будет тебе наливать вино вот этот юноша, которого ты похвалил (он говорил о Кире). Я, евнух, усыновлю его, если тебе, моему господину, он придется по душе как виночерпий". Астиаг одобрил это. Артембар удалился, предварительно дав много наставлений и ласково простившись с Киром, как с сыном. А Кир, стоя около царя, подавал ему фиал и наливал вино и днем и ночью, выказывая большую скромность и выносливость. (7) Артембар от своей болезни умер, успев усыновить Кира. Поэтому Астиаг даёт ему, как сыну, все достояние Артембара и много других даров. И он стал велик, и имя его повторялось повсюду.
(8) Была у Астиага дочь[201], очень знатная и красивая, которую отец просватал мидийцу Спитаму, дав в приданое всю Мидию. (9) Кир вызывает отца Атрадата и мать Аргосту из земли мардов. Они явились к нему, достигшему уже высокого положения. Мать рассказала Киру сон, приснившийся ей, когда она, беременная, заснула в храме, еще в то время, когда она пасла коз у мардов. "Приснилось мне, что, нося тебя, Кир, я столько испустила мочи[202], что ее количество было подобно течению большой реки, и эта моча затопила всю Азию и дотекла до моря". Отец, выслушав, приказал поведать о сне халдеям[203] в Вавилоне. Кир позвал самого сведущего из них и рассказал сон. Тот отвечает, что видение предвещает великое благо и сулит ему высшую почесть в Азии, однако следует скрывать сон, чтобы о нем не услышал Астиаг: "Ведь он злейшим образом убьет и тебя и меня, как толкователя такого сна. Они поклялись друг другу не рассказывать про видение, столь важное и отличающееся от обычных. (10) С этого времени Кир стал значительно могущественнее и сделал своего отца сатрапом персов[204], а мать - первой среди персиянок по богатству и влиянию. (11) Кадусии[205] тогда были враждебны царю. Правителем у них был Онаферн, который, предавая свой народ, действовал в интересах царя. Он послал к Астиагу посла с просьбой дать верного человека, чтобы обсудить с ним все связанное с предательством. Царь посылает договориться обо всём Кира. Он предписывает ему вернуться к царю в Экбатаны на сороковой день. И толкователь снов в свою очередь уговаривал Кира отправиться к кадусиям и внушил ему уверенность в себе. (12) Поскольку Кир был деятельным и мужественным, он решил с помощью бога склонить персов к отпадению и попытаться отстранить Астиага от власти, поверив вавилонянину, прекрасно знающему волю богов. И вот они ободряли друг друга: вавилонянин говорил, что богами предназначено Киру свергнуть Астиага и захватить царство и что ему, вавилонянину, это достоверно известно. Кир в свою очередь говорил вавилонянину, что почтит его большими дарами, если все удастся и если он станет царем. Кир принимал во внимание то, что некогда и Арбак, свергнув Сарданапала, присвоил его почести[206]. "Ведь не сильнее же персов мидяне, которым тот доверился, да и Арбак не умнее меня. А судьба и рок благоприятствуют и мне так, как и ему". (13) Когда он, раздумывая об этом, оказался у границ кадусиев, ему повстречался избитый плетью человек, выносивший навоз в корзине. Сочтя это за знамение, Кир рассказал о нем вавилонянину, который посоветовал узнать, кто этот человек и откуда он родом. На вопрос Кира тот ответил, что он перс по имени Оибар. Кир очень обрадовался этому. Ведь имя Оибар на греческом языке означает агафангел - добрый вестник[207]. Вавилонянин сказал Киру, что остальные знамения самые благоприятные, а именно, что твой гражданин является персом и что он несет конский навоз, предвещающий богатство и власть, о чем свидетельствует и само имя. Кир сразу берет с собой этого человека и приказывает находиться при себе. Тот повинуется. (14) Кир приходит к Онаферну в землю кадусиев, обменивается клятвами верности в задуманном предательстве и возвращается в Мидию. Оибара он наградил конем, персидской одеждой и другими знаками внимания, стал его держать вблизи себя, видя его здравый ум, и вместе с тем убедил вавилонянина поговорить с Оибаром. С этого времени, постепенно сближаясь с ним, он втягивал его в свои замыслы и однажды завел с ним разговор о том, как тяжело ему видеть, что персы угнетаются мидянами[208], хотя они от природы нисколько не хуже. (15) И Оибар сказал: "О Кир, нет теперь мужа храброго и благородного, который захотел бы помешать мидянам в их желании властвовать над теми, кто сильнее их". "Как же нет, Оибар?" - спросил Кир. - "Возможно, и есть, но он отличается большой и постыдной нерешительностью, из-за которой он ничего не делает, хотя и в силах". Кир продолжал выпытывать: "А если и появится отважный человек, как он сможет это осуществить?". Тот отвечает: "Во-первых, он привлечет к себе добровольцев - кадусиев: ведь персов они любят, а мидян сильно ненавидят[209]. Затем он подымет персов и вооружит около четырехсот тысяч из них, а они с готовностью сделают это в отместку за то, что терпят от мидян. Страна у них для этого очень удобна: она скалиста и гориста. Если мидяне захотят идти на нее, то этот поход окончится плохо". Кир спросил: "А если появится человек, который возьмет на себя это дело, не разделишь ли ты с ним опасность?". А тот в ответ: "Клянусь Зевсом, особенно если бы ты, Кир, был тем, кто взялся бы за это, раз и отец твой правит персами и ты сам неприкосновеннее и могущественнее всех; ведь если не ты, то кто же?" (16) После этого Кир открывает ему весь свой план, обращается к нему за советом и, видя, что он человек разумный, и мужественный, возлагает на него все надежды. Высказывая горячее одобрение, он стал ободрять Кира, а кроме того, подал благую мысль снарядить посольство к отцу Атрадату, призывая его вооружить персов, чтобы они были готовы якобы к содействию царю против кадусиев, на самом же деле - к отпадению. Затем Киру нужно просить у Астиага отпустить его на несколько дней в Персиду для совершения полагающихся по обету жертвоприношений за царя и за его благоденствие, а вместе с тем и за больного отца[210], которому плохо. Если это получится, следует храбро приниматься за дело. "Право, Кир, не страшно, если жизнь подвергнется опасности при совершении великих дел и если придется вытерпеть то, что все равно пришлось бы вытерпеть при бездействии".
(17) Кир обрадовался храбрости этого человека и вместе с тем, поднимая его дух, рассказал ему сон своей матери и то объяснение, которое вавилонянин дал этому сну. Оибар, человек сообразительный, ещё сильнее стал побуждать Кира и уговорил его следить за вавилонянином, как бы он не сообщил царю о сне. "Если бы ты в самом деле решился убить его, это было бы самое лучшее". На это Кир ответил: "Но это было бы отвратительно!". (18) И вот с этого времени Оибар и вавилонянин стали обедать за одним столом с Киром и вообще были с ним вместе. Перс из страха, как бы вавилонянин не рассказал Астиагу сон, сделал вид, что ночью будет совершать по отцовскому обычаю жертвоприношение Луне[211], и попросил у Кира жертвенных животных, вина, слуг, покрывала и остальное, что нужно. Кира же он попросил приказать слугам, чтобы они слушались его. Кир отдал приказ, но сам не участвовал в жертвоприношении, так как за устройство дела принялся Оибар, который ночью приготовил всё остальное, в том числе толстые подстилки, чтобы на них пировать, и, кроме того, вырыл в палатке очень глубокую яму. Всё устроив, он стал угощать на пиру вавилонянина, напоил его до пьяна и, постлав ложе над ямой, уложил на него вавилонянина и столкнул его в яму. Вместе с ним он сбросил и слугу. (19) А на рассвете, когда Кир отправился в путь, Оибар пошел вместе с ним. Пройдя немного, Кир стал расспрашивать Оибара. Он сначала ответил, что оставил вавилонянина еще спящим после попойки. Когда Кир стал возмущаться, то он в конце концов открыл правду и сказал, что убил его, так как только в этом видел спасении для Кира и его детей. Кир был удручен происшедшим и еще больше разгневался, так что перестал пускать к себе Оибара; но потом передумал и снова принимал его и пользовался им как советчиком в тех делал, что и раньше. А жене вавилонянина, разузнававшей о муже, он сказал, что его убили разбойники и что он, Кир, похоронил его.(20) После этого, когда Кир прибыл к царю, Оибар стал напоминать ему о том, что они замыслили, и убеждал осуществить это, а именно, снарядить посольство к персам, вооружить молодежь и просить Астиага дать ему время, чтобы совершить жертвоприношение и ухаживать за отцом, которого мучила болезнь. (21) Кир послушался. Всеоружие было уже наготове, и Кир попросил у царя разрешения поехать к персам, чтобы совершить за него жертвоприношение и вместе с тем повидать отца, который плохо себя чувствовал. Но царь не разрешил: будучи расположен к Киру, он желал иметь его при себе. Кир пришёл в уныние и дал знать Оибару, что просчитался. Тот же ободрял его и советовал по прошествии некоторого времени снова просить царя о том же самом и добиться своего. Кроме того, следует служить царю еще усерднее, чем раньше, а когда Кир будет обращаться с просьбою к царю, то надо сделать это через другое лицо, а не самому. (22) Кир отправился к царю и попросил самого верного из евнухов[212], чтобы тот, когда будет удобно, выхлопотал для него у царя разрешение на отъезд. И вот, однажды, когда Кир увидел, что царь находится в шутливом настроении и к тому же подвыпил, он дал знак евнуху, и тот сказал царю: "Твой раб Кир просит позволить ему совершить обещанное им в свое время жертвоприношение, чтобы ты был благосклонен к нему, а вместе с тем и позаботиться о своем отце, которому плохо". И Астиаг, позвав Кира, с улыбкой определил ему срок отлучки в пять месяцев и велел на шестой месяц возвратиться. (23) Кир пал ниц перед царем[213] и назначил вместо себя царским виночерпием Тиридата[214], до тех пор пока не возвратится сам. Радостным приходит Кир к Оибару, который велел ему немедленно собрать рабов и двигаться в путь. Сам Оибар ночью приводит все в готовность (ведь все заботы лежали на нем), а рано утром они отправились к персам.(24) Жена вавилонянина, истолковавшего сон Киру, узнала от своего мужа, когда он был жив, о том видении, которое рассказал ему Кир. После смерти мужа она вышла замуж замуж за его брата. И вот, в ту ночь, лежа с ним, она услышала от него, что Кир, достигший великой силы, отправляется к персам. Тогда она сообщила ему о сне и его толковании, слышанном ею от первого мужа, а именно, что Киру предстоит быть царем персов. (25) На рассвете этот человек бесстрашно пошел к Астиагу и, добившись через евнуха позволения войти, сообщает царю все, что он слышал от своей жены, а именно, что ее покойный муж-прорицатель на основании вещего сна предрек Киру царствование и что по этой причине Кир сейчас направляется к персам. Это он сам только что слышал от жены. Затем он все по порядку, точно рассказывает о сне и его толковании. Охваченный тревогой Астиаг спрашивает вавилонянина, что следует делать. Тот отвечает: "Немедленно убить Кира, как только он явится. Только одно это приведет к безопасности". (26) Астиаг, отпустив вавилонянина, еще глубже задумался над его словами. Под вечер, выпивая, он позвал наложниц, бывших у него танцовщицами, и кифаристок. Одна из них во время пения произнесла следующее: "Лев отпустил подвластного ему вепря в его логово, где он, набравшись сил, причинил ему большую беду и под конец, будучи даже слабее, подчинит себе более сильного". Когда она это пела, Астиаг чувствовал беспокойство, как будто песня намекала на него. Тотчас он посылает к Киру триста всадников, которым он приказывает отозвать его обратно. Если же он не пойдет, то пусть отрубят ему голову и принесут ее. (27) Они отправились и, придя к Киру, сообщили ему то, что поручил Астиаг. А он, или сообразив сам, или по совету Оибара, ответил: "Как же я посмею не пойти, если меня зовет господин? А теперь попируйте, завтра утром мы отправимся к нему". Они это одобрили. Кир по персидскому обычаю разрубил много жареных жертвенных животных, а также быков и стал угощать и подпаивать всадников. Он заранее направил к отцу гонца с требованием послать тысячу всадников и пятнадцать тысяч пехотинцев к Гирбе[215], дружескому городу, находящемуся на его пути, а остальных персов как можно быстрее вооружить, так как это якобы приказал царь; ведь он не открыл своего замысла.(28) После пира, когда всадники предались сну, Кир и Оибар, как были, вскочив на коней, умчались и прибыли в Гирбу еще ночью; Кир стал вооружать людей и строить в боевой порядок тех, кто пришел от отца. Сам он стал на правом фланге, Оибар - на левом. (29) Когда утром хмель вышел из головы у посланцев Астиага, они, узнав происшедшее, стали преследовать Кира. Придя в Гирбу и обнаружив построенное войско, они завязали сражение. Тогда Кир впервые полностью проявил свое мужество, вместе с тремя персами умертвив двести пятьдесят всадников. Остальные бежали к царю и рассказали о случившемся. (30) Он хлопнул себя по бедрам и воскликнул: "Увы, как часто я убеждаюсь, что не следует делать добро дурным, и все же меня опутывают льстивыми речами. Вот и Кира, родом марда, я привлек к себе, избавив его от многих бед, и этим навлек на себя такое зло. Но даже теперь он не обрадуется тому, к чему стремится". И тотчас, позвав военачальников, военачальников, он приказывает им собирать войско. Когда же был собран один миллион пехотинцев, двести тысяч всадников, три тысячи колесниц, он отправляется на персов. (31) Но и там уже было подготовлено войско Атрадатом, который все знал. И было тридцать тысяч пельтастов, пять тысяч всадников и сто серпоносных колесниц. Когда все войско собралось к Киру, он стал его ободрять. (Смотри "О речах перед войском").(32) Затем он сам и отец его стали строить войско. Военачальником они назначают Оибара, человека рассудительного и предприимчивого. Он занимает сторожевыми отрядами узкие дороги и наиболее высокие горы, а население переводит из городов без стен в города, хорошо укрепленные; там же, где было удобно, возводит укрепления. (33) Немного позже Астиаг пришел с войском и сжег покинутые города. Он послал к Киру и его отцу Атрадату послов и стал сильно угрожать и попрекать его былой нищетой; он повелел им возвратиться к нему, обещая только заковать их в крепкие оковы. "Если же вас схватят, - добавил он, - то вы, как плохие люди, плохо и кончите". Кир ответил: "Конечно, не ты Астиаг, познал силу богов, раз не знаешь, что они заставили нас, козопасов, взяться за то дело, которое мы доведем до конца. Мы убеждаем тебя, поскольку и сам ты делал нам добро[216], и молим богов внушить тебе отвести войска и предоставить свободу персам, так как они сильнее мидян. Смотри, как бы, порабощая их, не лишиться остальных". Посол сообщил это Астиагу. (34) Тот в гневе выводит войско на битву и выстраивает его, а сам, взойдя на трон, стал командовать, имея при себе двадцать тысяч копьеносцев. Против него выступает Кир, который, поставив Атрадата на правом фланге, Оибара - на левом, сам с отборными персидскими силами находится в центре. Тогда начинается жестокая битва. И Кир, и остальные персы убили очень много людей. Астиаг, изливаясь в жалобам на своем троне, воскликнул: "Увы мне, эти персы, пожиратели терминта[217], как они доблестны!" И через послов стал угрожать своим военачальникам тем, что им предстоит потерпеть, если они не одолеют противников. (35) Персы, теснимые множеством врагов, подходивших один за другим, дрогнули и побежали в город, перед которым сражались. Когда, они прибежали, Кир и Оибар ободряли их, говоря, что убита большая часть врагов, и уговаривали отправить детей и жен в Пасаргады[218] на очень высокую гору, а самим выступить утром и завершить победу. "Всем ведь предстоит умереть, и победителям и побежденным. Так лучше погибнуть, если нужно, но победив и освободив родину". (36) От его слов гневом и ненавистью к мидянам воспылали все; отворив на заре ворота, они под водительством Кира и Оибара пошли в наступление. Атрадат с людьми старшего возраста охранял стену. Против них устремились в полном составе фаланги Астиага с тяжеловооруженными и всадниками. Пока шло сражение, сто тысяч человек, окружив по приказу Астиага город, взяли его, а Атрадата, получившего много ран, отвели к царю. Воины Кира, храбро сразившись, побежали в Пасаргады, где у них были дети и жены.
(37) Астиаг, когда к нему привели отца Кира, сказал: "Это тебя, моего доблестного сатрапа, я отличил, а ты со своим сыном воздал мне такую благодарность!". Уже испуская дух, старик ответил: "Не знаю, господин, кто из богов наслал такое безумие на моего сына. Не подвергай меня истязаниям, в моем состоянии я скоро умру". Царь сжалился над ним и сказал: "Хорошо, я тебя совсем не накажу; ведь я знаю, что всего этого не произошло бы, если бы сын не уговорил тебя; я прикажу тебя похоронить так, как будто ты не разделял с сыном того же безумия". (38) Итак, он с почетом и по всем правилам похоронил вскоре умершего Атрадата. Астиаг же по узким дорогам пошел на Пасаргады. С одной стороны были гладкие скалы, с другой - высокая гора с расщелиной. Проходы между ними охранял Оибар с десятью тысячами гоплитов, и пройти там не было надежды. (39) Узнав это, Астиаг приказал ста тысячам воинам обходить гору вокруг до тех пор, пока они не обнаружат дороги вверх, а затем взобраться на гору и овладеть вершиной. Оибар и Кир со всеми людьми ночью бежали на другую гору. (40) Войско Астиага вело преследование уже в горах. Затем оно доблестно сражалось, поднимаясь уже вверх по горе. Повсюду были кручи, густые заросли дикой маслины. Но персы сражались еще доблестнее, их ободрили то Кир, то Оибар. Он напоминал им о детях, женах, престарелых отцах и матерях, которых было бы позорно отдать мидянам на смерть и мучения. Слыша это, они напрягали все силы и с боевым криком шли в наступление. Бросая бесчисленное множество камней из-за недостатка стрел, они прогоняют врагов с горы. (41) Каким-то образом Кир оказался около отцовского дома, где он жил мальчиком, когда пас коз. Там он принёс в жертву пшеничную муку, подложив кипарисовые и лавровые дрова и разведя огонь. Он ограничился этим, так как был изнурен и беден. И тотчас справа сверкнула молния и загремел гром. Кир пал на колени. А вещие птицы, сидевшие на крыше дома, предсказали ему, что он придет в Пасаргады. (42) Затем после ужина они заночевали на горе. На следующий день, положившись на предзнаменовании, они нападают на врагов, уже влезающих на гору, и долгое время мужественно сражаются. Астиаг поместил пятьдесят тысяч под горой и приказал убивать тех, кто боится подниматься или бежит обратно вниз. Итак, мидянам и их союзникам пришлось двинуться на персов[219]. (43) Теснимые множеством врагов, персы бежали на вершину горы, где у них находились жены. Те, подняв платья, закричали: "Куда несетесь, злополучные? Не собираетесь ли вы забраться туда, откуда родились?". Поэтому впоследствии персидский царь по прибытии в Пасаргады одарил персидских женщин золотом и дал каждой за удачные слова двадцать аттических драхм. (44) A персы, пристыженные тем, что увидели и услышали, снова бросились на врагов и, обрушась в едином натиске, выбили их с горы, причем уничтожили не меньше шестидесяти тысяч. Но и тогда Астиаг не прекратил осады. (Смотри "О подвигах и о действиях полководцев").(45) После того как произошло много событий, Кир вошел в палатку[220], сел на трон Астиага и взял его скипетр. Персы его приветствовали. Оибар же наложил на него китару, сказав: "Ты белее, чем Астиаг, достоин носить ее, так как бог даровал тебе это за твою доблесть, позволив персам царствовать над мидянами". Они снесли всё имущество в Пасаргады, причем этим распоряжался Оибар, который назначил надсмотрщиков. Не счесть того, чем обогатились персы, обирая палатки частных граждан. (46) Немного спустя повсюду распространился слух о бегстве Астиага, о его поражении и о том, как боги лишили его власти. Поэтому от него уходили и отдельные люди, и народы. Первым к Киру явился гирканский сатрап Артасир[221] с войском в пятьдесят тысяч человек; он пал ниц перед Киром и сказал, что он приготовят и другое, значительно большее войско, если только Кир прикажет. А затем сатрапы парфян, саков, бактрийцев[222] и остальных народов приходили друг за другом, стремясь опередить один другого. Наконец, Астиаг остался с немногими. Несколько позже Кир двинул войска, очень легко одержал победу в сражении, и Астиага привели к нему как пленника.
F9) Phot. Bibl. 72 p. 36a 9 - 37a 25: Начинает он с заявления, что Астиаг, которого также называют Астигас[1], не был родственником Кира; что он бежал от него в Агбатану[2], и спрятался под сводами царского дворца[3] при помощи своей дочери Амитиды[4] и ее мужа Спитама[5]; что Кир, взойдя на трон, отдал приказ, что не только Спитам и Амитида, но и их сыновья Спитак и Мегаберн[6] должны подвергнутся пыткам за оказание помощи Астиагу; и последний, чтобы спасти своих внуков от пыток, сдался и был взят под стражу Эбаром; и довольно скоро Кир освободил его и почитал как отца; что с дочерью его Амитидой он обращался как с матерью, а потом она стала его женой[7]. Ее муж Спитам, однако, был предан смерти, потому что, когда его спросили, он ложно заявил, что не знает где Астиаг. В рассказе об этих событиях Ктесий сильно отличается от Геродота.
(2) Он добавляет, что Кир пошел войной на бактрийцев[8], но решительной победы не добился; но когда они узнали, что Астиаг принят Киром как отец, а Аметида как мать и жена, они добровольно подчинились Амитиде и Киру.
(3) Он также сообщает как Кир пошел войной на саков[9], и пленил их царя Аморга, мужа Спарефры, которая после пленения мужа собрала армию в 300.000 мужчин и 200.000 женщин[10], пошла войной на Кира и разбила его. Среди огромного числа пленных, взятых саками, были Пармис, брат Амитиды, и его три сына, которые впоследствии были обменены на Аморга.
(4) Кир в союзе с Аморгом выступил против Креза[11] и города Сарды. По совету Эбара он изготовил деревянные чучела[12], изображавшие персов вокруг стен, зрелище которых так напугало жителей, что город был легко взят. Перед этим, как сын Креза был передан в качестве заложника, сам царь был обманут божественным видением[13]. Поскольку, как было очевидно, Крез замыслил предательство[14], его сын был казнен у него на глазах; его мать, ставшая свидетельницей казни, покончила с жизнью бросившись со стены. После того как город был взят, Крез бежал в поисках убежища в храм Аполлона[15]; его трижды заковывали в цепи, и трижды незримо он избавлялся от своих оков, хотя храм был закрыт и опечатан, а Эбар был на страже. Тем, кто был пленен вместе с Крезом, отрубили головы по подозрению в сговоре освободить его. Впоследствии он был доставлен и закован еще более надежно, но вновь был освобожден небесными громом и молнией[16]. Наконец Кир против своей воли освободил его[17] и даровал большой город возле Агбатаны по названию Барены[18], в котором было 5000 всадников и 10.000 пельтастов, дротометателей и лучников.
(6) Затем Кир послал в Персию евнуха Петисака, который имел на него огромное влияние, доставить Астигаса от барканиев[19], потому что и он и Амитида желали его видеть. Эбар посоветовал Петисаку бросить Астигаса[20] в пустынном месте умирать от голода и жажды; что он и сделал. Но преступление было выявлено посредством сна, и Петисак по настоятельной просьбе Амитиды[21] был отдан ей Киром для наказания. Она приказала вырвать ему глаза, содрала кожу с живого, а затем распяла. Эбар, опасаясь страданий от таких же наказаний, хотя Кир заверил его, что не допустит такого, за десять дней заморил себя голодом до смерти. Астигасу были оказаны великолепные похороны; его тело в пустыне оставалось нетронутым, а львы охраняли его, пока Петисак не вернулся забрать его.
(7) Кир выступил против дербиков[22], у которых царем был Аморей. Дербики на слонах устроили засаду[23] и обратили конницу Кира в бегство. Сам Кир упал с лошади, а инд смертельно ранил[24] его дротиком под бедро. Инды сражались на стороне дербиков и предоставили им слонов. Друзья Кира, пока он еще был жив, унесли его в лагерь. Много персов и дербиков было убито, по 10.000 с каждой стороны.
Аморг, когда услышал о том, что случилось с Киром, спешно отправил на помощь персам 20.000 сакской конницы. В последовавшем столкновении персы и саки добились блестящей победы, Аморей, царь дербиков, и его два сына погибли. 30.000 дербиков и 9000 персов пали в битве. И страна подчинилась Киру.
Кир, когда был близок к смерти[25], объявил старшего сына Камбиза царем, его младший сын Таниоксарк[26] управлял Бактрией, Хорамнией, Парфией и Карманией[27] освободив от дани. Из сыновей Спитама он назначил Спитака сатрапом дербиков, Мегаберна - барканиев[28], потребовав от них беспрекословно подчиняться матери[29]. Он также постарался установить дружбу между ними и Аморгом[30], даровав свое благословение тем, кто останется в дружеских отношениях, и прокляв того, кто первым поступит неблаговидно. После этих слов он умер, через три дня после ранения, процарствовав тридцать лет[31]. На этом заканчивается одиннадцатая книга.
F9a) Tzetz. Chil. I.82-100: Ктесий врач, сын Ктесиоха, после отплытия из кипрского города Книда и прибытия в качестве союзника Кира был захвачен Артаксерксом в плен и прожил в Персии 17 лет, в результате чего составил Персику в 23 книгах[32]. Он говорит, что Кир после свержения Астиага назначил последнего правителем барканиев[33]. Он описывает как под Сардами Оибар, главнокомандующий Кира, расставил деревянные чучела на длинных шестах в течение ночи, чем вызвал панику среди лидийцев и был допущен в город; а вскоре был взят в плен Крез. Кир послал Петесака за Астиагом, чтобы тот мог увидеть его и Амитиду, дочь Астиага, которая почувствовала, что Петисак, гнусный евнух, устроил заговор против ее отца, и поэтому, вырвав глаза и посадив на кол, оставила его тело на съедение птицам[34].
F9b) Theon Progymn. II.(II 118.21 Sp): Это описание их обычаев, снаряжения, оружия и военных машин, и как каждая изготавливается... В девятой книге Ктесий говорит[35]: "На рассвете лидийцы увидели на большом расстоянии статуи персов на длинных деревянных шестах рядом со своим акрополем, что заставило их развернуться и бежать, думая, что акрополь уже захвачен и полон персов".
F9c) Polyaen. Strat. 7.6.10: Кир, осаждая Сарды, приставив к городским стенам много больших равных по размеру бревен, имеющих чучела, одетые в персидскую одежду и имеющие колчаны за спиной и луки в руках, ночью подвел их, выступающими над стенами крепости. Сам же, когда начался день, напал с другой стороны города. Войско же Креза, отражая атаки Кира, когда некоторые из них, обернувшись, увидели вдали изображения над крепостью, закричали. Всех охватил страх, как будто бы верх стен уже был занят персами, и, открыв ворота, они побежали каждый в разные стороны. Кир же силой взял Сарды[36].
F9d) Steph. Byz. s.v. βαρήνη [L]: Барены: мидийский город рядом с Агбатаной.
F10a) Apollon. Hist. Mir. 20: Ктесий в десятой книге своей Персики говорит[37], что в Каспийской области были особые верблюды[38], шерсть которых по мягкости напоминала милетскую пряжу и использовалась для приготовления одежды для священников и других властителей.
F10b) Aelian. N. A. 17.34: Козы каспиев[39] чисто белые, но лишены рог; они маленькие и курносые. Их верблюды многочисленны, а самые крупные из них размером с большую лошадь и имеют превосходную шерсть. Их шерсть так хороша, что может сравниться с милетской пряжей по мягкости. Соответственно священники и самые богатые и могущественные из каспиев одеваются в одежды из шерсти этих верблюдов.
F11) Steph. Byz. s.v. Δυρβαίοι: Дирбийцы[40]; народ распространенный в Бактрии и Индии. Ктесий говорит в десятой книге свой Персики: "Земля дирбийцев лежит к югу, вытянувшись вдоль дороги в Бактрию и Индию. Люди эти благословенны, богаты и очень справедливы[41], никогда не совершают убийств и преступлений; и если кто-нибудь из них найдет на улице золото, плащ, серебро, или еще что-нибудь, он не возьмет это. Эти люди не пекут хлеб, не едят его, не имеют обычая <...> за исключением священных обрядов. Они варят густую ячменную кашу, как и греки, и едят пучки трав.
F12) Steph. Byz. s.v. Χωραμναίοι: Хорасмии[42]: народ дикарей в Персии. Ктесий говорит в десятой книге своей Персики: "Дикари так быстры, что могут преследовать и захватить оленя". Он сообщает о них гораздо больше.
F13) Phot. Bibl. 72 p. 37a 26 - 40a 5: (9) Двенадцатая книга начинается с царствования Камбиза. Сразу после вступления на престол от оправил в Персию с евнухом Багапатом[1] тело отца для погребения[2], и во всех прочих отношениях осуществил волю отца. Самыми влиятельными людьми при нем были гирканец Артасир[3] и евнухи Изабат, Аспадат и Багапат, который был любимцем отца после смерти Петисака.
(10) Багапат командовал походом против Египта[4] и царя Амиртэя[5], которого он победил через предательство его главного советника евнуха Комбафиса[6], который передал мосты и выдал секреты, при условии, что Камбиз сделает его правителем Египта. Камбиз сначала заключил договор с ним через Изабата, двоюродного брата Комбафиса, а затем подтвердил это при личном общении. Захватив Амиртэя живым, он не причинил ему вреда, а лишь отправил в Сузы с 6000 египтян[7], выбранных им самим. Так весь Египет стал собственностью Камбиза. Египтяне потеряли в сражении 50.000 человек, персы 7000[8].
(11) В тоже время некий маг, прозванный Сфендадат[9], который был сечен Таниоксарком за какие-то преступления, явился к Камбизу и сообщил, что брат строит заговор против него. В качестве доказательства он утверждал, что Таниоксарк откажется явится по вызову. Соответственно, Камбиз послал вызов брату, который, будучи занят другими делами, отложил выезд. Поэтому маг обвинял его еще более дерзко. Его мать Амитида, которая подозревала мага, советовала Камбизу не слушать его. Камбиз делал вид, что не верит ему, тогда как на самом деле это было не так. (12) Будучи призван Камбизом в третий раз, Таниоксарк повиновался призыву. Брат обнял его, но тем не менее решил предать его смерти, и без ведома матери Амитиды принял меры, чтобы осуществить свой план. Маг предложил следующее. Будучи сам очень похож на Таниоксарка[10], он посоветовал царю всенародно дать приказ отрубить ему голову за ложный наговор на царского брата; а между тем Таниоксарк должен быть тайно предан смерти, а он (маг) наденет его одежды, с тем чтобы показать, что Таниоксарк жив. Камбиз согласился на это. Таниоксарк был казнен, будучи вынужден выпить бычью кровь[11]; маг надел его платье и вводил в заблуждение народ. (13) Обман этот долгое время не был никому известен кроме Артасира, Багапата и Изабата, им одним Камбиз доверил тайну.
Затем Камбиз призвал Лабиза[12], начальника евнухов Таниоксарка, и других евнухов, показал им мага, сидящего и одетого в подражание брату, и спросил их, считают ли они его Таниоксарком. Лабиз в изумлении ответил: "Что мы еще должны подумать?", ибо так велико было подобие, что даже он был обманут. Соответственно маг был отправлен в Бактрию. где изображал Таниоксарка. Пять лет спустя[13] Амитида, узнав правду от евнуха Тибефиса, который порол мага, потребовала от Камбиза выдать ей Сфендадата[14], но тот отказался. После чего Амитида обрушила на его голову проклятья, выпила яд и умерла.
(14) Однажды случилось так, что Камбиз совершал жертвоприношение, но кровь из жертвы не потекла. Это сильно встревожило его, а рождение безголового мальчика Роксаной еще больше увеличило его тревогу. Это знамение было истолковано волхвами в том смысле, что он не оставит преемника. А еще мать явилась ему во сне, угрожая возмездием за свершенное им убийство, что еще больше увеличило его тревогу. В Вавилоне, когда для развлечения он строгал деревяшку ножом, он случайно ранил себя в бедро[15], и умер спустя одиннадцать дней после этого, на восемнадцатом году царствования[16].
(15) После смерти Камбиза Багапат и Артасир сговорились посадить на трон мага, что они впоследствии и сделали. Изабат, который отсутствовал по причине сопровождения тела Камбиза в Персию, найдя по возвращении, что маг царствует под именем Таниоксарка, раскрыл правду армии и разоблачил мага. После этого он бежал в храм, где был схвачен и казнен.
(16) Тогда семь знатных персов устроили заговор против мага[17]. Их имена: Оноф, Идерн, Норондабат, Мардоний, Барисс, Атаферн и Дарий Гистасп. После того как они дали и приняли самые торжественные тайны, они держали совет с Артасиром и Багапатом, который заведовали ключами во дворце[18]. Семеро, допущенные во дворец Багапатом, нашли мага спящим. При их виде он вскочил, но не найдя оружия (Багапат незаметно убрал его), разбил золотой стул и отбивался ножкой, но в конце концов был зарезан. Царствовал он семь месяцев[19].
(17) Дарий был выбран царем из семерых заговорщиков в соответствии с испытанием принятом ими, его конь первым заржал после восхода солнца[20], что было результатом хитроумной стратагемы.
(18) Персы отмечали день, когда был казнен маг, праздником под названием Магофония[21].
(19) Дарий приказал построить для себя гробницу[22] на двуглавой горе[23], но когда он захотел пойти и осмотреть ее, его стали отговаривать предсказатели и родители. Последние однако страстно желали подняться к ней, но жрецы, которые тащили их, напуганные появлением змей[24], отпустили веревки, и они упали и разбились. Дарий в сильной печали приказал обезглавить сорок человек, ответственных за это.
(20) Дарий приказал Ариарамну[25], сатрапу Каппадокии, переправиться в Скифию[26] и захватить много пленников, мужчин и женщин. Он пошел на тридцати пентеконтерах и среди прочих захватил Марсагета, брата скифского царя, который был заключен в тюрьму братом за какие-то преступления. Правитель скифов (Скифарк[27]), будучи разгневан, написал оскорбительное письмо Дарию, который ответил тем же.
(21) Дарий собрал армию в 800.000 человек[28] и переправился через Боспор и Истр[29] по мосту из лодок на скифские земли на пятнадцать дней. Цари послали друг другу луки[30]. Дарий, увидев, что скифский лук сильнее, развернулся и бежал через мосты, в страхе разрушив часть из них прежде, чем переправилась вся армия[31]. Восемьдесят тысяч человек, оставшиеся в Европе, были казнены правителем Скифии. Дарий, после того как он переправился через мост, предал огню дома и храмы халкедонян, потому что они пытались разрушить мост, который он построил возле их города, а также разрушили алтарь в честь Зевса Диабатерия[32], воздвигнутый им при переправе.
(22) Датис, командующим персидским флотом по возвращении из Понта разорил Грецию и острова. При Марафоне он встретился с Мильтиадом[33]; варвары были разбиты, а сам Датис убит[34]. Впоследствии афиняне отказывались выдать его тело по просьбе персов.
(23) Затем Дарий вернулся в Персию, где после принесения жертв он заболел и через тридцать дней умер на семьдесят втором году жизни и на тридцать первом году царствования[35]. Артасир и Багапат также умерли, причем последний семь лет был хранителем гробницы Дария.
(24) Дарию наследовал его старший сын Ксеркс. Артапан, сын Артасира[36] имел большое влияние на него, также как его отец на Дария. Другими доверенными советниками были старик Мардоний и евнух Матак[37]. Ксеркс женился на Аместриде, дочери Онофа, которая родила ему сына Дария[38], два года спустя Гистаспа и Артоксеркса, и двух дочерей, одну назвали Родогуна, а другую Амитида в честь бабушки.
(25) Ксеркс решил пойти войной на Грецию, потому что халкедоняне, как уже было сказано, пытались разрушить мост и сломали алтарь, установленный Дарием, и потому что афиняне убили Датиса и отказывались выдать его тело. (26) Но сначала он посетил Вавилон, желая осмотреть гробницу Белитания[39], которую Мардоний показал ему. Но он не смог наполнить сосуд маслом, как было написано.
Оттуда он проследовал в Агбатану, где узнал о восстании Вавилонян[40] и убийстве Зопира, их сатрапа. Рассказ Ктесия отличается от такового Геродота[41]. Что у последнего написано о Зопире, за исключением его мула, родившего жеребенка, Ктесием приписано Мегабизу, зятю Ксеркса и мужу его дочери Амитиды. Вавилон был взят Мегабизом, которому Ксеркс даровал золотую ручную мельницу весом в шесть талантов - самый почетный из царских даров. (27) Затем Ксеркс, собравший армию в 800.000 человек[42] и 1000 триер не считая колесниц, выступил против Греции, предварительно перебросив мост от Абидоса. Спартанец Демарат[43], который прибыл туда первым и сопровождал Ксеркса на переправе, отговаривал его от вторжения в Спарту. Его полководец Артапан с 10.000 бойцов сражался при Фермопилах с Леонидом, спартанским стратегом[44]; персы были разбиты в пух и прах, тогда как убиты были только два или три спартанца. Затем царь приказал атаковать 20.000, но и они были разбиты, хотя их плетьми гнали в бой, они были разбиты еще раз. На следующий день он дал приказ атаковать с 50.000, но снова безуспешно и соответственно прервал действия. Форакс фессалиец[45] и Каллиад и Тимаферн, правители трахинцев, присутствующие здесь со своими отрядами, были призваны Ксерксом вместе с Демаратом и Гегием из Эфеса, которые сказали ему, что спартанцев нельзя победить, если только не окружить их. Персидский отряд в 40.000 был проведен двумя правителями трахинцев в тыл лакедемонянам, которые были окружены и храбро погибли все до единого.
(28) Ксеркс по наущению фиванцев послал другую армию в 120.000 человек против Платеи[46] под командованием Мардония. Ему противостоял спартанец Павсаний, имея только 300 спартиатов, 1000 периэков, и 6000 из других городов[47]. Персы потерпели тяжелое поражение, Мардоний был ранен и вынужден обратиться в бегство[48]. (29) Позже он был послан Ксерксом разграбить храм Аполлона[49], где он, как говорят, к великому сожалению Ксеркса, умер от ран, полученных во время ужасающего града.
(30) Затем Ксеркс выступил против самих Афин, жители которых снарядили 110 триер[50] и нашли убежище на Саламине; Ксеркс овладел опустевшим городом и предал его огню, за исключением Акрополя, который защищал небольшой отряд оставшихся людей; в конце концов, ночью они совершили побег[51], а Акрополь сгорел. После этого Ксеркс занял узкую полоску суши в Аттике, называемую Гераклеон[52], и начал строить насыпь[53] в направлении Саламина, намереваясь переправиться туда пешком. По совету Афинян Фемистокла и Аристида были вызваны лучники с Крита[54]. Потом произошло морское сражение между 700 кораблей греков и более 1000 персидских[55] по командованием Онофа. Афиняне одержали победу благодаря совету и искусной стратегии Аристида и Фемистокла; Персы потеряли 500 кораблей, и Ксеркс обратился в бегство. В остальных боях было убито 120.000 персов[56].
(31) Ксеркс, переправившись в Азию и достигши Сард, отправил Мегабиза разграбить храм в Дельфах[57]. Он отказался и тогда евнух Матак, посланный вместо него, оскорбил Аполлона и ограбил храм. Исполнив эти приказы, он вернулся к Ксерксу, который к тому времени прибыл в Персию из Вавилона[58].
(32) Здесь Мегабиз обвинил свою жену Амитиду (дочь Ксеркса) в прелюбодеянии. Ксеркс сделал ей строгий выговор, но она заявляла о своей невиновности. (33) Евнухи Артапан и Аспамитр, доверенные советники Ксеркса, решили убить своего господина[59]. Сделав это, они убедили Артоксеркса, что его брат Дарий убил отца. Дарий был доставлен во дворец Артоксеркса, и хотя он неистово отвергал обвинения, был приговорен к смерти.
F13a) Athen. 13.10 p.560 DE: Даже поход Камбиза в Египет случился, по рассказу Ктесия, из-за женщины[60]. Камбиз, говорят, прослышал, что египтянки в постели искуснее всех женщин, и послал к египетскому царю Амасису[61], просить в жены одну из его дочерей. Но Амасис не отдал свою дочь, опасаясь, что она будет не женой, а наложницей, и послал вместо нее Нитетиду, дочь Априя - того, который потерпел поражение от киренцев, лишился египетского престола и был казнен Амасисом. Камбиз впрямь был в восторге от Нитетиды, и тогда она ему обо всем рассказала и просила отомстить за Априя; ей в угоду он и пошел войной на Египет. Впрочем, Динон в книгах "О Персии" и Ликей Навкратидский в третьей книге "О Египте" утверждают, будто Нитетиду Амасис послал не Камбису, а Киру, а Камбис был ее сыном, и пошел на Египет, мстя за мать.
F13b) Ael. V. H. XIII.3 [L]: Ксеркс, сын Дария, открыл усыпальницу древнего Бела и увидел стеклянный сосуд, налитый маслом, в котором лежал труп. Сосуд не был полн: жидкость не доходила до краев примерно на палесту. Тут же стояла невысокая колонна с надписью: "Не будет блага тому, кто открыл усыпальницу и доверху не наполнил сосуд". Прочитав эти слова, Ксеркс устрашился и велел сейчас же добавить масла. Однако сосуд не наполнялся. Царь повторил свой приказ. Ничего не достигнув, после всех стараний, он отказался от напрасных попыток долить сосуд, вновь закрыл усыпальницу и удалился в мрачном состоянии духа. Пророчества, начертанные на колонне, оправдались, так как с войском в семьсот тысяч человек Ксеркс бесславно отступил из Эллады, а по возвращении на родину умер позорнейшей смертью: во сне его умертвил собственный сын[62].
F14) Phot. Bibl. 72 p. 40a 5 - 41b 37: (34) Так Артоксеркс стал царем благодаря Артапану, который вступил в заговор против него с Мегабизом (которого терзали подозрения по поводу неверности жены[1]), и они присягнули на верность друг другу. Тем не менее Мегабиз выдал заговор, вина Артапана вышла на свет, и он умер той смертью, которую предназначал для Артоксеркса. Аспамитр, который принимал участие в убийствах Ксеркса и Дария, был жестоко казнен при помощи корыта[2]. После смерти Артапана произошла битва между заговорщиками и другими персами, в которой погибли три сына Артапана, а Мегабиз тяжело ранен. Артоксеркс, Амитида, Родогуна и их мать Аместрида были глубоко опечалены, и жизнь ему спасли только мастерство и заботы Аполлонида, врача с Коса[3].
(35) Бактры и их сатрап, другой Артапан, восстали против Артоксеркса[4]. Первая битва была нерешительной, но во второй бактрийцы были разбиты, потому что ветер дул им в лицо, и вся Бактрия подчинилась.
(36) Египет, под руководством ливийца Инара[5], поддерживаемого уроженцами страны, также восстал и готовился к войне. По запросу Инара афиняне послали на подмогу сорок кораблей[6]. Артоксеркс лично желал принять участие в походе, но друзья отговорили его. Поэтому он послал своего брата Ахеменида[7] с 400.000 пехоты и с восемьюдесятью кораблями. Инар вступил в битву с Ахеменидом, где египтяне вышли победителями, Ахеменид был убит Инаром, а тело послано Артоксерксу. Инар также добился успеха на море[8]. Харитимид, командир сорока афинских кораблей, покрыл себя славой в морском бою[9], захватив двадцать из пятидесяти персидских кораблей вместе с экипажами, а остальные тридцать потопил.
(37) Затем царь послал против Инара Мегабиза с дополнительной армией в 200.000 человек и 300 кораблей под командой Ориска[10]; так что, не считая гребцов, его армия насчитывала 500.000 человек. Ибо, когда Ахеменид пал, погибли 100.000 из 400.000. Последовала отчаянная битва с тяжелыми потерями для обеих сторон, хотя потери египтян были существеннее. Мегабиз ранил Инара в бедро и обратил его в бегство, а персы одержали убедительную победу. Инар бежал в Библос[11], египетскую крепость, в сопровождении выживших греков. Весь Египет, за исключением Библоса подчинился Мегабизу. (38) Но поскольку эта крепость была неприступной, он пришел к соглашению с Инаром[12] и греками (более 6000 человек), при условии, что они не будут чинить вред царю и, что греки могут вернуться домой, когда им заблагорассудится.
Назначив Сарсамаса сатрапом Египта[13], Мегабиз взял Инара и греков к Артоксерксу[14], который сильно гневался на Инара из-за смерти своего брата Ахеменида. Мегабиз рассказал ему о случившемся, как он дал слово Инару и грекам, когда взял Библос, и искренне умолял царя пощадить их. Царь дал согласие, и весть, что он не причинит вреда Инару и грекам немедленно была сообщена армии.
(39) Аместрида[15], оскорбленная мыслью, что Инар и греки должны избежать наказания за смерть ее сына Ахеменида, просила царя [выдать их ей], но он отказал; она затем обратилась к Мегабизу, он также отказал ей. Позже однако, по причине ее назойливости, она получила желаемое от сына и через пять лет царь выдал ей Инара и греков. Инар был посажен на кол; пятьдесят греков, все кого она смогла захватить, - обезглавлены.
(40) Мегабиз был глубоко опечален этим, и попросил разрешения удалиться в свою сатрапию Сирию[16]. В тайне отправив туда часть греков, по прибытии он собрал большую армию (150.000, не считая конницы) и поднял знамя восстания[17]. Усирис с 200.000 человек был послан против него[18]; состоялась битва, в которой Мегабиз и Усирис ранили друг друга. Усирис нанес Мегабизу рану копьем в бедро на два пальца в глубину; Мегабиз в свою очередь сперва ранил Усириса в бедро, а затем в плечо, так что тот упал с лошади. Как только он упал, Мегабиз защитил его и отдал приказ пощадить его. Много персов погибло в битве, Зопир и Артифий, сыновья Мегабиза, отличились мужеством, а Мегабиз добился решительной победы. Усирис, окруженный большой заботой, был отправлен к Артоксерксу по его просьбе.
(41) Была послана другая армия под командованием Меностана, сына Артария, сатрапа Вавилона и брата Артоксеркса[19]. Состоялась еще одна битва в которой персы были разгромлены; Меностап получил раны от Мегабиза, сначала в плечо, а потом в голову, но раны не были смертельными. Тем не менее он бежал со своим войском и Мегабиз одержал блестящую победу. (42) Артарий тогда послал к Мегабизу, советуя ему примириться с царем. Мегабиз ответил, что готов сделать это, но при условии, что не должен предстать перед судом еще раз и ему будет позволено остаться в своей сатрапии. Когда этот ответ был сообщен царю, пафлагонец евнух Артоксар[20] и Аместрида упрашивали его немедленно заключить мир. Соответственно, Артарий, его жена Амитида, Артоксар (двадцати лет от роду), и Петис, сын Усириса и отец Спитама[21], были посланы с этой целью к Мегабизу. После долгих уговоров и торжественных обещаний, с большим трудом им удалось убедить Мегабиза предстать перед царем, который в итоге простил ему все преступления.
(43) Некоторое время спустя, когда царь на охоте[22] подвергся нападению льва, Мегабиз убил льва, когда тот готовился наброситься на царя. Царь был в ярости, так как Мегабиз убил зверя первым, и приказал отрубить ему голову, но благодаря уговорам Аместриды, Амитиды и других, его жизнь была спасена и он был сослан в Курты, город на берегу Красного моря[23]. Евнух Артоксар также был изгнан в Армению, так как часто и излишне вольно говорил царю в защиту Мегабиза. Проведя пять лет в изгнании, Мегабиз бежал, притворившись прокаженным[24], чтобы никто к нему не приближался, и вернулся домой к Амитиде, которая с трудом узнала его. При заступничестве Аместриды и Амитиды царь примирился с ним и принял его к своему столу[25], как и раньше. Мегабиз умер в возрасте семидесяти шести лет, искренне оплакиваемый царем.
(44) После его смерти жена его Амитида, подобно свой матери Аместриде, выказала великую благосклонность к народу. Врач Аполлонид из Коса, когда Амитида приболела, был призван ухаживать за ней и влюбился[26]. Некоторое время они продолжали эту интригу, но потом она рассказала своей матери. Та доложила царю, который на ее усмотрение оставил наказание преступника. Аполлонида заковали в цепи и так продержали два месяца, а затем заживо похоронили[27] в тот самый день, когда умерла Амитида.
(45) Зопир, сын Мегабиза и Амитиды, после смерти отца и матери поднял восстание против царя. Он посетил Афины[28], где был принят в связи с услугами, которые его мать оказала афинянам. Из Афин он отплыл с частью афинского войска к Кавнам[29] и призвал их сдаться. Жители выразили готовность так сделать, при условии, что афиняне, которые его сопровождают, не будут допущены в город. Пока Зопир взбирался на стену, кавниец по имени Алкид попал ему камнем по голове и убил. Кавниец был распят по приказу Аместриды. Какое-то время спустя Аместрида умерла в глубокой старости, а вскоре умер и Артоксеркс, процарствовав сорок два года[30]. Здесь заканчивается семнадцатая книга.
F14a) Steph. Byz. s.v. κυρταία: Киртая: город на берегу Эритрейского моря, куда согласно 17-й книги Ктесия Персика Артаксеркс сослал Мегабиза[31].
F14b) Steph. Byz. s.v. Βύλος [L]: Библос наиболее укрепленный город на Ниле[32].
F14c) Hsch. Lex. s.v. πισσάται [L]: писсата: прокаженные[33].
F15) Phot. Bibl. 72 p. 41b 38 - 43b 2: (48) Артоксерксу наследовал[1] его сын Ксеркс, его единственный законный сын от Дамаспии[2], которая умерла в один день с мужем. Тела царя и царицы сопроводил в Персию Багораз[3]. У Артоксерса было семнадцать внебрачных сыновей, среди них Секундиан[4] от Алогуны[5] вавилонянки, Ох (впоследствии стал царем) и Арсит от Космартидены, так же вавилонянки. Кроме этих троих был еще сын Багапай и дочь Парисатида[6] от Андрии, так же вавилонянки. Парисатида стала матерью Артоксекса и Кира. При жизни отца Ох был назначен сатрапом Гиркании и ему была дана в жены Парисатида, дочь Артоксеркса и его единокровная сестра. Секундиан привлек на свою сторону Фарнака, который имел сильное влияние на Ксеркса после Багораза, Меностана и некоторых других, явился во дворец после праздника, в то время как пьяный Ксеркс спал, и убил его на сорок пятый день после смерти отца[7]. Тела и сына отца были вместе отправлены в Персию, ибо мулы, тянувшие колесницу с телом отца отказывались двигаться, как будто ожидая сына. И когда он прибыл - тут же бодро зашагали.
(49) Так Секундиан стал царем и назначил Меностана своим азабаритом[8]. После того как Багораз вернулся ко двору, Секундиан, который вынашивал давнюю вражду к нему, под предлогом, что тот покинул тело его отца без разрешения[9], приказал побить камнями. Армия была сильно возмущена, и хотя он раздал большие суммы солдатам, они возненавидели его за убийство брата Ксеркса, а теперь еще и за Багораза[10].
(50) Секундиан затем призвал Оха ко двору, который обещал явиться, но не исполнял приказ. После того как он получил вызов несколько раз, он собрал большое войско с явным намерением захватить трон. К нему присоединился Арбарий[11], командир кавалерии, и Арксан, сатрап Египта[12]. Евнух Артоксар прибыл из Армении[13] и возложил корону на голову Оха против его воли.
Так Ох стал царем и принял имя Дарий[14]. По предложению Парисатиды он обманом и торжественными обещаниями пытался расположить к себе Секундиана. Меностан делал все возможное, чтобы отвратить Секундиана от принятия на веру этих обещаний или заключения соглашения с тем, кто пытается тебя обмануть. Несмотря на это Секундиан позволил убедить себя, был арестован, брошен в пепел[15], и умер, процарствовав шесть месяцев и пятнадцать дней[16].
(51) Ох (также называемый Дарий) стал единственным правителем. Три евнуха: Артоксар, Артибарзан[17] и Афой имели величайшее влияние на него, но главным его советником была жена. Еще до того как стать царем он имел от нее двух детей: дочь Аместриду и сына Арсака, впоследствии названного Артоксерксом[18]. После воцарения она родила ему еще одного сына, названного Киром в честь солнца[19]. Третий сын был назван Артост[20], за которым последовал ряд других, всего тринадцать. Писатель сообщает, что получил эти сведения от самой Парисатиды. Большинство детей вскоре умерли, остались в живых только что упомянутые и четвертый сын по имени Оксендр[21].
(52) Арсит[22], родной брат от одного отца и одной матери, восстал против царя вместе с Артифием, сыном Мегабиза. Артасир был послан против них, и потерпев поражение в двух битвах, одержал победу в третьей, после того как подкупил греков, которые были при Артифии[23], так что только трое милезианцев остались верны ему. Артифий, обнаружив, что Арсит затаился, сдался царю, после того как Артасир торжественно пообещал, что жизнь ему будет сохранена. Царь хотел немедленно казнить Артифия, но Парисатида посоветовала не спешить, с тем чтобы побудить подчиниться и Арсита; когда оба сдадутся, сказала она, то тогда их можно казнить. План удался. Артифий и Арсит сдались и были брошены в пепел. Царь желал простить Арсита, но Парисатида настояла на казни. Фарнак, который помогал Секундиану убить Ксеркса, был побит камнями. Меностан также был арестован и осужден, но он упредил свою судьбу самоубийством.
(53) Писсуфн также восстал[24], и Тиссаферн[25], Спифрадат[26] и Пармис выступили против него. Писсуфн выступил на встречу с ними с Ликоном афинянином[27] и отрядом греков, которых подкупили царские полководцы, чтобы они покинули его. Писсуфн затем сдался, получив заверения, что жизни его ничего не угрожает, и был сопровожден ко двору Тиссаферном. Но царь приказал бросить его в золу и отдал его сатрапию Тиссаферну. Ликон также получил несколько городов и районов в награду за предательство.
(54) Евнух Артоксар, имевший значительное влияние у царя, желая завладеть престолом, устроил заговор против своего господина. Он приказал своей жене изготовить для него фальшивую бороду и усы, чтобы он мог выглядеть как мужчина[28]. Его жена, однако, предала его; он был схвачен, передан Парисатиде, и казнен.
(55) Арсак, сын царя, который впоследствии изменил имя на Артоксеркс[29], женился на Статире, дочери Идерна, который имел сына Теритухмеса[30]. После смерти отца, женатого на царской дочери Аместриде, ему была назначена отцовская сатрапия. У Теритухмеса была сводная сестра Роксана, необычайной красоты и очень искусная в стрельбе из лука и метании копья. Теритухмес, влюбившись в нее, возненавидел свою жену Аместриду, и чтобы избавиться от нее, он решил бросить ее в мешок, где ее должны были заколоть 300 сообщников, с которыми он вступил в заговор с целью поднять восстание[31]. Но некто Удиаст[32], который имел большое влияние при Теритухмесе, получив письмо от царя с обещаниями щедрой награды, если он сумеет спасти его дочь, напал на Теритухмеса и убил его. Тот отважно защищался и убил (так сказано) тридцать семь своих противников.
(56) Митрадат, сын Удиаста[33], оруженосец Тертухмеса не принимал участия в этом деле, и когда он узнал о случившемся, то проклял отца и захватил город Зарис[34], чтобы передать его сыну Теритухмеса. Парисатида приказала казнить мать Теритухмеса, его братьев Митроста и Гелика, и сестер, исключая Статиру. Роксана была изрублена на куски. Царь советовал своей жене Парисатиде вынести такое же наказание жене их сына Арсака. Но Арсак слезами и причитаниями успокоил гнев родителей. Парисатида смягчилась, Ох пощадил Статиру, но в то же время сказал жене, что она в один прекрасный день сильно пожалеет об этом.
F15a) Plut. Artox. I.2: У Дария и Парисатиды родилось четверо сыновей[35]: старший Артаксеркс, следующий за ним Кир, и двое младших - Остан[36] и Оксафр[37]. Кир получил имя в память о древнем Кире[38], а того, как рассказывают, нарекли в честь Солнца, ибо Солнце по-персидски "Кир". Что же касается Артаксеркса, то он вначале звался Арсик. Правда, Динон приводит другое имя, Оарс[39], но трудно себе представить, чтобы Ктесий - при всем том, что сочинения его полны невероятнейших и глупейших басен, - не знал имени царя, при дворе которого жил, пользуя и самого государя, и его супругу, и мать, и детей.
F15b) Plut. Artox. 2.2 [L]: Повинуясь воле родителей, он (Арсик) взял в жены прекрасную и достойную женщину[40], а впоследствии сохранил этот брак в неприкосновенности уже вопреки их воле. Казнив брата этой женщины, царь хотел предать смерти и ее, но Арсик бросился к матери и, обливаясь слезами, до тех пор умолял пощадить его супругу и не разлучать его с нею, пока наконец не вымолил у Парисатиды согласия.
F16) Phot. Bibl. 72 p. 43b 3 - 44a 19: (57) В девятнадцатой книге автор сообщает как Ох-Дарий заболел и умер в Вавилоне, процарствовав тридцать пять лет[1]. Арсак, который наследовал ему[2], принял имя Артоксеркс.
(58) Удиасту вырвали язык, после чего он умер[3]. Его сын Митрадат получил отцовскую сатрапию. Это было сделано по наущению Статиры, тогда как Парасатида была сильно огорчена[4].
(59) Кир, обвиненный Тиссаферном[5] в покушении на жизнь своего брата Артоксеркса, нашел убежище у матери и при ее содействии был очищен от обвинений. Попав в опалу, он удалился в свою сатрапию[6] и стал строить планы восстания.
(60) Сатибарзан[7] обвинил Оронта[8] в кознях с Парисатидой, хотя ее поведение было безупречным; Оронт был казнен, а его мать сильно разгневалась на царя, потому что (61) Парисатида отравила сына Теритухмеса. Автор также упоминает того, (62) кто против закона кремировал тело отца[9], Гелланик и Геродот исходя из этого признаны виновными в обмане[10].
(63) Кир, готовясь к восстанию против брата собрал армию, состоящую как из греков, так и из варваров. Клеарх командовал греками[11]; Сиеннесий[12], царь Киликии, помогал и Киру и Артоксерксу. Затем автор излагает содержание речей двух правителей перед своими войсками. Клеарх-спартанец, который командовал греками, и Менон-фессалиец[13], состоящий в свите Кира, всегда расходились (во мнениях) потому, что Кир всегда принимал советы Клеарха, а мнением Менона пренебрегал. От Артоксеркса к Киру было много перебежчиков[14], а от Кира к Артоксерксу ни одного. По этой причине Артабирий, который задумал дезертирство, был осужден и брошен в пепел. (64) Кир напал на царскую армию[15] и завоевал победу, но потерял свою жизнь из-за пренебрежения советом Клеарха. Его тело было изуродовано[16] Артоксерксом, приказавшим отрезать голову и руку, которою тот нанес ему рану, и пронести перед ним во время триумфа. (65) Клеарх-спартанец вместе с греками отступил ночью и захватил один из городов принадлежащий Парисатиде[17], царь заключил с ним мир.
(66) Парисатида отправилась в Вавилон, надев траур по поводу гибели Кира, и с большим трудом заполучила голову и руку для погребения в Сузах. Тем кто отрубил голову по приказу Артоксеркса был Багапат[18]. Парисатида, играя с царем в кости[19], поставив на Багапата, выиграла его, а после бичевала и распяла. В конце концов Артоксеркс убедил ее снять траур по сыну.
(67) Царь наградил солдата, который принес ему шапку Кира[20], а карийца, который, как предполагалось, ранил его[21], Парисатида впоследствии пытала и умертвила. Митрадата, который на попойках похвалялся, что это он убил Кира, Парисатида потребовала отдать ей, а когда он попал к ней в руки, убила с большой жестокостью.
Таково содержание девятнадцатой и двадцатой книг.
F17) Plut. Artox. 2.3: Но вообще мать больше любила Кира[22] и хотела, чтобы царство унаследовал он. Поэтому, когда Дарий заболел и Кира вызвали из приморских областей ко двору, он ехал в твердой уверенности, что, заботами и стараниями матери, уже назначен наследником престола. В самом деле, Парисатида выдвигала тот же самый благовидный довод[23], которым, в свое время, по совету Демарата, воспользовался Ксеркс, а именно - что Арсика она родила еще подданному, а Кира - уже царю. Однако уговоры ее на Дария не подействовали, и царем, под новым именем Артаксеркса, был провозглашен старший, а Кир назначен сатрапом Лидии и начальником войск в приморских провинциях[24].
3. Вскоре после смерти Дария новый государь отправился в Пасаргады, чтобы персидские жрецы[25] совершили над ним обряд посвящения на царство. Там стоит храм богини войны[26], которую можно, пожалуй, отождествить с Афиною. Ищущий посвящения входит в храм, снимает свою одежду и облачается в платье, которое носил Кир Древний[27] до того, как взошел на престол, затем он отведывает пастилы из плодов смоковницы[28], разгрызает несколько фисташковых орехов и выпивает небольшую чашу кислого молока. Присоединяются ли к этому какие-либо иные действия, посторонним неизвестно. Артаксеркс уже был готов приступить к исполнению обряда, когда приблизился Тиссаферн, ведя за собою одного жреца, который был наставником Кира в детские годы и открыл ему учение магов[29], а стало быть, больше всех в Персии сокрушался, видя, что царство досталось другому. Вот почему его обвинения против Кира прозвучали особенно веско. Обвинял же он своего ученика в том, что тот намеревался укрыться в храме и, когда царь разденется донага, напасть на него и убить. Некоторые утверждают[30], что по этому доносу Кир был немедленно схвачен, другие - что он сумел проникнуть в святилище и там притаиться, но жрец его выдал. Его приговорили к смерти, и приговор уже должен был свершиться, но мать сжала Кира в объятиях, окутала его своими распущенными волосами и прильнула шеей к шее сына; нескончаемыми мольбами и слезами она убедила царя простить брата и отправить его назад, к морю. Но не в радость была Киру его власть, не освобождение свое держал он в памяти, но заточение и, кипя гневом, пуще прежнего жаждал царства.
4. Иные писатели сообщают, будто Кир поднялся на царя из-за того, что ему не доставало ежедневного содержания, отпускавшегося на стол, но это сущий вздор...
F18) Plut. Artox. 8: Битва эта изображена у многих писателей, а Ксенофонт показывает ее чуть ли не воочию[31] и силою своего описания неизменно заставляет читателя ощущать себя участником всех тревог и опасностей так, словно они принадлежат не прошедшему, но сегодняшнему дню, а потому неразумно излагать события следом за ним еще раз, и я приведу лишь те заслуживающие упоминания подробности, которые пропустил Ксенофонт.
Место, где противники выстроились для боя, называется Кунакса[32] и отстоит от Вавилона на пятьсот стадиев[33]. Перед самым сражением Клеарх, как сообщают, убеждал Кира оставаться позади бойцов и не подвергать себя опасности, но тот воскликнул в ответ: "Что ты говоришь, Клеарх! Я ищу царства, а ты советуешь мне показать себя недостойным царства?!"
F19) Plut. Artox. 9: Греки одержали над варварами полную победу (полнее нельзя было и желать) и, преследуя бегущих, ушли очень далеко, а тем временем на Кира, который скакал на чистокровном, но слишком горячем и порывистом коне по кличке Пасак (так сообщает Ктесий), наехал предводитель кадусиев Артагерс[34] и громко крикнул: "Эй, ты, опозоривший самое прекрасное у персов имя - имя Кира, ты, самый бесчестный и безрассудный человек на свете, ты ведешь злодеев-греков на злодейский грабеж персидских сокровищ, да еще надеешься убить господина твоего и брата, у которого миллионы рабов лучше и храбрее тебя. Сей же час ты в этом убедишься! Ты сложишь голову, раньше чем увидишь светлый лик царя!" С этими словами он метнул в Кира копье. Панцирь выдержал, и Кир остался невредим, но едва усидел на коне - такой силы был удар. Тут Артагерс повернул, и Кир в свою очередь бросил копье, да так метко, что острие, пройдя над самой ключицей, пробило шею[35].
Что Артагерс погиб от руки Кира, согласно сообщают почти все писатели. Но о кончине самого Кира Ксенофонт говорит немногословно и как бы вскользь[36], что легко объяснимо - ведь он не был очевидцем этой кончины; а стало быть, ничто не препятствует мне изложить сначала рассказ Динона, а потом Ктесия.
F20) Plut. Artox. 11: Рассказ Ктесия - в сильно сокращенном виде - сводится к следующему. Умертвив Артагерса, Кир погнал коня на царя, а тот - на Кира, и оба хранили молчание. Первым метнул копье друг Кира Арией[37] и промахнулся. Копье царя, нацеленное в Кира, тоже пролетело мимо, но угодило в Сатиферна[38], знатного и преданного Киру человека, и лишило его жизни. Наконец, пустил копье и сам Кир и ранил царя сквозь панцирь, так что острие вошло в грудь на два пальца[39]. Удар сбросил Артаксеркса с лошади, и в свите его тут же началось смятение и бегство, но царь поднялся на ноги и с немногими провожатыми, среди которых был и сам Ктесий, взошел на соседний холм и там остановился. Тем временем Кира, попавшего в гущу неприятелей, горячий конь уносил все дальше. Было уже темно, и враги не узнавали его, друзья же искали повсюду, а он, гордясь своею победой, полный дерзкого пыла, скакал вперед с криком: "Прочь с дороги, оборванцы!" Много раз выкрикивал он по-персидски эти слова, и все расступались и склонялись ниц. Но внезапно с головы Кира упала тиара, и тут какой-то молодой перс, по имени Митридат[40], подбежал сбоку и, не зная, кто перед ним, метнул дротик, который попал Киру в висок, совсем рядом с глазом. Из раны хлынула кровь, и Кир, оглушенный, упал на землю. Конь его прянул в сторону и затерялся во мгле, а залитый кровью чепрак, соскользнувший со спины скакуна, подобрал слуга Митридата. Когда после долгого обморока Кир, наконец, очнулся и пришел в себя, несколько евнухов, которые оказались рядом, хотели посадить его на другого коня и увезти в безопасное место. Но он был не в силах удержаться на коне и захотел идти пешком, и евнухи повели его, поддерживая с обеих сторон. Ноги у него подкашивались, голова падала на грудь, однако он был уверен, что победил, слыша, как бегущие называют Кира царем и молят его о пощаде. Тем временем несколько кавнийцев - убогие бедняки, которые следовали за царским войском, исполняя самую черную и грязную работу[41], - случайно присоединились к провожатым Кира, сочтя их за своих. Но, в конце концов, они разглядели красные накидки поверх панцирей[42] и, так как все воины царя были в белых плащах, поняли, что перед ними враги. Тогда один из них отважился метнуть сзади дротик в Кира (кто это такой, он не знал) и рассек ему жилу под коленом[43]. Кир снова рухнул наземь, ударился раненым виском о камень и умер. Таков рассказ Ктесия[44], в котором он убивает Кира медленно и мучительно, словно режет тупым ножом. 12. Кир был уже мертв, когда Артасир[45] - государево око[46], - проезжая по случайности мимо, услыхал причитания евнухов и спросил самого верного среди них: "Над кем это ты так убиваешься, Париск?[47]" - "Разве ты сам не видишь - Кир погиб!" - отвечал евнух. Пораженный Артасир просил Париска не падать духом и зорко оберегать труп, а сам во весь опор поскакал к Артаксерксу, который был в полном отчаянии и, вдобавок, жестоко страдал от жажды и от раны, и радостно сообщил царю, что собственными глазами видел Кира мертвым. Царь хотел было немедля идти сам и уже приказал Артасиру показывать дорогу, но так как все с ужасом, в один голос твердили о греках, о том, что они неутомимо гонятся за бегущими[48] и натиск их не в силах остановить никто, решил выслать на разведку целый отряд, и тридцать человек с факелами двинулись следом за Артасиром.
Царь между тем умирал от жажды, и евнух Сатибарзан[49] рыскал повсюду в поисках какого-нибудь питья: местность была безводная, а лагерь остался далеко. В конце концов, ему встретился один из тех же жалких кавнийцев, который в худом бурдюке нес около восьми котил[50] грязной и гнилой воды. Эту воду Сатибарзан забрал и подал царю, а когда тот осушил мех до последней капли, спросил, не слишком ли противно было ему пить. В ответ Артаксеркс поклялся богами, что никогда в жизни не пивал он с таким удовольствием ни вина, ни самой легкой, самой чистой воды. "И если, - прибавил он, - я не смогу разыскать и вознаградить человека, который дал тебе эту воду, пусть сами боги даруют ему и счастье, и богатство".
13. В это время возвратились разведчики и, вне себя от восторга, доложили царю, что весть о неожиданной его удаче верна. Вокруг Артаксеркса уже снова начала собираться толпа придворных и воинов, и, ободрившись, он спустился с холма, ярко освещенный пламенем многочисленных факелов. Он подошел к мертвому Киру; по какому-то персидскому обычаю трупу отсекли голову и правую руку[51], и Артаксеркс велел подать ему голову брата. Ухватив ее за волосы, густые и длинные, он показывал отрубленную голову всем, кто еще сомневался и бежал, и все дивились и склонялись ниц, так что в короткое время к Артаксерксу стеклось семьдесят тысяч человек, и с ними царь вернулся в свой лагерь.
F21) Xen. Anab. I.8.23: Царь, находившийся в это время в центре своих войск, все же оставался вне пределов левого фланга Кира[52]. А так как никто не шел ему навстречу, чтобы вступить в бой с ним или с войсками, построенными впереди него, то он согнул линию фронта полукругом, как бы намереваясь произвести окружение.(24) Тогда Кир, опасаясь, чтобы эллинское войско не было обойдено с тыла и уничтожено, бросился навстречу врагу. Произведя атаку со своими 600 всадников, он победил и обратил в бегство шеститысячный отряд, прикрывавший царя с фронта, и, как говорят, сам собственной рукой убил его предводителя Артагерса[53].
(25) Но когда началось бегство, шестисотенный отряд, бросившись в погоню[54], рассеялся за исключением очень немногих, не покинувших Кира, почти только одних так называемых его сотрапезников[55]. (26) Оставшись с ними, Кир увидел царя с его многочисленным окружением и сразу же, не удержавшись, воскликнул: "Я вижу его!", - и ринулся на Артаксеркса, поразил его в грудь и ранил сквозь панцырь, как рассказывает врач Ктесий, который сам, по его словам, лечил рану.
(27) В то время как он поражал царя, кто-то со страшной силой бросил в него копьем и попал пониже глаза. О том, сколько сподвижников царя было убито по время разгоревшейся битвы между царем и Киром и их соратниками, рассказывает Ктесий[56], который находился при царе. Сам Кир погиб и восемь человек из самых знатных его приближенных полегли вместе с ним.
F22) Plut. Artox. 13.3: По словам Ктесия, царь вывел на битву четыреста тысяч, но Динон и Ксенофонт называют число гораздо больше[57]. Потери убитыми, пишет Ктесий далее, составляли девять тысяч - так донесли Артаксерксу, но, по мнению самого Ктесия, на поле сражения легло не меньше двадцати тысяч[58].
F23) Plut. Artox. 13.5: Здесь, однако, еще возможны споры[59], но когда Ктесий заявляет, будто он сам вместе с закинфянином Фалином[60] и еще несколькими посланцами ходил к грекам для переговоров, - это уже очевидная ложь! Ведь Ксенофонт отлично знал, что Ктесий состоит при царской особе (в своей книге он и прямо упоминает о нем, и дает понять, что читал его сочинение), и конечно не обошел бы его молчанием, если бы тот, в самом деле, явился в греческий лагерь и выступал переводчиком в столь важных переговорах, - тем более, что и закинфянина Фалина Ксенофонт называет по имени.
F24) Demetr. De eloc. 216 (Gregor. Cor. VII 1180 Walz): В [добавление] ко всему [можно сказать], что нужно не прямо говорить о случившемся, что это произошло, но подготавливать читателя понемногу, как бы держа его в состоянии напряжения и заставляя постепенно проникаться тревогой. Это как раз и делает Ктесий, изображая известие о смерти Кира[61]. Пришедший вестник, отвлекая Парисатиду, не говорит сразу же по прибытии, что Кир умер. Это было бы, что называется, по-скифски[62]. Он же сначала сообщает ей о победе Кира, и она радостно ликует, а затем спрашивает: "А как царь?" "Он бежал", - отвечает на это вестник. "Да, и Тиссаферн - виновник"[63], - подхватывает царица. И вновь спрашивает: "А где же Кир сейчас?" "Он там, где отдыхают храбрейшие", - отвечает вестник. Так, постепенно, мало-помалу движет свое повествование Ктесий, и только под конец у него, как говорится, "вырывается" главное. При этом очень естественно (ethicos) и живо (enargos) изображая нежелание вестника сообщать о несчастье, он заставляет и читателя разделить горе матери.
F25) Aps. Ars rhet. (Rhet. Gr. I2) p.320, 22 Sp-Ha: Данная речь об имуществе погибшего вызывает жалость, так как когда Ктесий приводит слова матери Кира о лошадях сына[64], его собаках и оружии, это внушает сострадание.
F26) Plut. Artox. 14: После битвы[65] царь отправил богатейшие подарки сыну Артагерса, павшего в поединке с Киром[66], и щедро наградил Ктесия[67] и остальных. Найдя кавнийца, который дал евнуху бурдюк с водой[68], он из ничтожного бедняка сделал его знатным и богатым. Со вниманием отнесся он и к наказанию провинившихся. Одного мидийца по имени Арбак[69], который во время битвы перебежал к Киру, а когда тот пал, возвратился на сторону царя, Артаксеркс признал виновным не в измене и даже не в злом умысле, а только в трусости и приказал ему посадить себе на шею голую потаскуху и целый день ходить по площади с этой ношей. Другой перебежчик лгал, что сразил двух неприятелей, и царь распорядился проткнуть ему язык тремя иглами.
Желая, чтобы все говорили и думали, будто он убил Кира своею рукой[70], Артаксеркс отправил Митридату[71] - тому персу, что нанес Киру первую рану, - дары и велел сказать ему так: "Царь награждает тебя этими подарками за то, что ты нашел и принес чепрак Кира". Награды просил и кариец, который ранил Кира под колено и свалил его с ног[72]. Артаксеркс и ему не отказал и велел передать: "Царь одаряет тебя за вторую весть: первым о смерти Кира сообщил Артасир[73], вторым - ты". Митридат затаил обиду, но смолчал, а злополучного карийца быстро постигла обычная и общая для всех глупцов беда. Ослепленный благами, которыми он был вдруг осыпан, человек этот надумал искать иных, несовместных с ничтожным его положением, и не пожелал считать того, что получил, наградою за добрую весть, но в негодовании кричал и клялся, что Кира убил он, и никто иной, и что его несправедливо лишают высокой славы. Узнав об этом, царь страшно разгневался и велел его обезглавить, но Парисатида, которая была при этом, сказала сыну: "Не казни, царь, негодяя-карийца такою легкою казнью, отдай его лучше мне, а уж я позабочусь, чтобы он получил по заслугам за свои дерзкие речи". Царь согласился, и Парисатида приказала палачам пытать несчастного десять дней подряд, а потом выколоть ему глаза и вливать в глотку расплавленную медь, пока он не испустит дух.
15. Немного спустя погиб жестокою смертью и Митридат - все из-за той же глупости. Его пригласили на пир, и он пришел в драгоценном платье и золотых украшениях, пожалованных царем. На пиру были и царские евнухи, и евнухи Парисатиды, и после еды, за вином, главный из евнухов царицы-матери промолвил: "Что за прекрасное одеяние, Митридат, подарил тебе царь, что за ожерелья и браслеты, и какую драгоценную саблю! Какой же ты, право, счастливец, все взоры так и тянутся к тебе!" А Митридат, уже захмелевший, в ответ: "Это все пустяки, Спарамиз![74] В тот день я оказал царю услугу, достойную и более щедрых и более прекрасных даров". - "Я нисколько тебе не завидую, Митридат, - заметил с улыбкою Спарамиз, - но если верно говорят греки, что истина - в вине, объясни мне, друг, неужто и в самом деле такой славный и великий подвиг подобрать и принести чепрак, свалившийся со спины у коня?" Вопрос свой евнух задал не потому, что сам не знал истины, но, желая обнаружить ее перед всеми присутствовавшими, подстрекнул легкомыслие молодого человека, которому уже и так развязало язык вино. Не сдержавшись, Митридат отвечает: "Можете сколько угодно болтать про всякие там чепраки, а я говорю вам определенно: Кир был убит вот этою рукой! Я не то, что Артагерс, - я пустил копье не зря, не впустую![75] Метил я в глаз, да чуть-чуть промахнулся, но висок пробил насквозь и свалил Кира с лошади. От этой раны он и умер". Все остальные, уже видя беду и злой конец Митридата, уставили глаза в пол, и только хозяин дома сказал: "Друг Митридат, будем-ка лучше пить и есть, преклоняясь перед гением царя[76], а речи, превышающие наше разумение, лучше оставим".
16. Евнух передал этот разговор Парисатиде, а та царю. Царь был вне себя от гнева. Еще бы, ведь его уличали во лжи[77] и лишали самой прекрасной и самой сладостной доли в победе: он хотел, чтобы все - и варвары, и греки - верили, будто в столкновении и схватке с братом он обменялся с ним ударами и, получив рану сам, сразил противника. Итак, Артаксеркс приказывает умертвить Митридата[78] корытною пыткой[79]. Казнь эта заключается в следующем. Берут два в точности пригнанных друг к другу корыта и в одно из них навзничь укладывают осужденного, а сверху накрывают вторым корытом, так что наруже остаются голова и ноги, а все туловище скрыто внутри. Потом человеку дают есть, и если он отказывается, колют иголкой в глаза и так заставляют глотать. Когда он поест, в рот ему вливают молоко, смешанное с медом, и эту же смесь размазывают по всему лицу. Корыто все время повертывают так, чтобы солнце постоянно светило пытаемому в глаза, и неисчислимое множество мух облепляет ему лицо. А так как сам он делает все то, что неизбежно делать человеку, который ест и пьет, в гниющих нечистотах скоро заводятся черви, которые заползают в кишки и принимаются грызть живое тело. Когда же наконец приходит смерть и верхнее корыто снимают, все мясо оказывается уже съеденным, а внутренности так и кишат этими тварями, неутомимо пожирающими свою добычу. Так мучился Митридат семнадцать дней и лишь на восемнадцатый умер.
17. Теперь непораженною оставалась лишь одна, последняя цель - царский евнух Масабат[80], который отсек Киру голову и руку. Но поведение его было безукоризненно, и тогда вот какую придумала Парисатида хитрость. Она и вообще отличалась умом и способностями, и, между прочим, мастерски играла в кости, и до войны царь нередко с нею играл. Когда война была окончена и Парисатида вновь примирилась с сыном, она не только не избегала его общества, но всячески выказывала Артаксерксу свое дружелюбие, разделяла его забавы, оказывала помощь во всех любовных делах[81], одним словом - почти не оставляла его наедине со Статирой, которую ненавидела, как никого в целом свете, желая сама играть первую роль при государе. Однажды Артаксеркс томился безделием и хотел развлечься, и, застав его в таком расположении духа, Парисатида предложила бросить кости, сделав ставку в тысячу дариков[82]. Сперва она умышленно проиграла и тут же отсчитала деньги, но прикинулась огорченной и жаждущей продолжить борьбу и просила царя сыграть еще раз - на какого-нибудь евнуха. Царь согласился. Уговорились, что каждый делает исключение для пяти самых верных своих евнухов, из числа же остальных победитель вправе выбрать любого, а побежденный обязан отдать, и на этих условиях снова стали метать кости. На этот раз Парисатида была само внимание и сама сосредоточенность, да и кости легли удачно. Она выиграла и тут же взяла Масабата, который в пятерку вернейших включен не был. И не успел царь заподозрить недоброе, как она уже передала евнуха палачам, приказавши содрать с него живьем кожу[83] и тело приколотить к трем столбам - поперек, - а кожу распялить отдельно. Эта расправа возмутила царя, и он разгневался на мать, а Парисатида с издевательской усмешкой сказала сыну: "Какой ты у меня, право странный - сердишься из-за старого мерзкого евнуха. А я вот проиграла целую тысячу дариков - и молчу, ни слова". Царь раскаивался, что позволил так себя провести, однако ж сдерживался, но Статира, которая и во всем прочем открыто враждовала со свекровью, не таила своего возмущения тем, что Парисатида мстит за Кира, жестоко и беззаконно истребляя евнухов - вернейших слуг царя.
F27) Phot. Bibl. 72 p. 44a 20 - b 19: (69) Двадцать первая, двадцать вторая и двадцать третья книги завершают историю. Тиссаферн, при содействии Менона-фессалийца, которого он привлек на свою сторону, начал козни против греков[1]. Лукавыми и торжественными обещаниями он получил власть над Клеархом и другими стратегами, хотя Клеарх подозревал предательство и хотел избежать его, но солдаты, обманутые речами Менона, вынудили Клеарха против воли пойти на встречу с Тиссаферном[2]. Проксен из Беотии[3], который также был обманут, советовал ему идти. Клеарх и другие стратеги были посланы в цепях в Вавилон к Артоксерксу, куда стекался народ, чтобы увидеть Клеарха. Сам Ктесий, врач Парисатиды, уделил внимание Клеарху[4], пока он содержался в тюрьме, и сделал все что мог, чтобы смягчить его участь. Парисатида хотела дать ему свободу и отпустить, но Статира убедила царя казнить его. После казни произошла удивительная вещь. Поднялся сильный ветер и засыпал землей его тело, образовав естественную могилу[5]. Другие греки, отправленные вместе с ним, все за исключением Менона[6], также были казнены.
(70) Потом автор рассказывает нам об оскорблениях, которые Парисатида обрушила на Статиру и об отравлении Статиры, хотя та давно уже была настороже от подобного рода смерти, а произошло это следующим образом. За столом был нож, смазанный ядом с одной стороны. Одну из маленьких птичек, размером с яйцо, называемую rhyndace[7], Парисатида разрезала пополам, съела часть незатронутую ядом, а другую половину предложила Статире. Статира, видя как Парисатида ест свою порцию, без подозрения приняла роковой яд. Царь, разгневанный на мать, приказал схватить и пытать ее евнухов, включая ее наперсницу Гингу[8]. Последняя, обвиненная и представшая перед судом, была оправдана судьями[9], но царь приговорил ее к пыткам и смерти, что стало причиной жестокой вражды между матерью и сыном.
(71) Могила Клеарха восемь лет спустя[10] была найдена заросшая пальмами[11], которые по тайному приказу Парисатиды посадили ее евнухи.
F28) Plut. Artox. 18: Тиссаферн обманул Клеарха[12] и остальных греческих начальников и, вероломно нарушив клятву, схватил их и в оковах отправил к царю. Клеарх попросил Ктесия раздобыть ему гребень и, когда просьба его была исполнена и он прибрал волосы, в благодарность за услугу подарил Ктесию перстень - чтобы тот когда-нибудь предъявил это свидетельство дружбы друзьям и родичам Клеарха в Лакедемоне. На перстне был вырезан священный танец в честь Артемиды Карийской[13]. Все это рассказывает сам Ктесий. Пищу, которую посылали Клеарху, отбирали и съедали воины - товарищи по заключению, Клеарху же доставалась лишь самая малость, но Ктесий, по его словам, помог и этой беде, добившись, чтобы Клеарху присылали больше, а остальным назначили особое содержание. Оказать грекам эту помощь ему удалось милостью и заботами Парисатиды. Каждый день, кроме прочей еды, Клеарх получал целый окорок, и он горячо убеждал Ктесия вложить в мясо маленький ножичек и тайно передать ему, не дожидаясь конца, который готовит узнику жестокость Артаксеркса, но Ктесий боялся и не согласился[14]. Между тем царь, склонившись на просьбы матери, поклялся ей пощадить Клеарха, но затем послушался Статиры и, изменив своему слову, казнил всех, кроме Менона. С этих пор, утверждает Ктесий, и замыслила Парисатида извести Статиру[15] и вскорости ее отравила, но утверждение это неправдоподобно и даже нелепо - можно ли поверить, чтобы из-за Клеарха Парисатида решилась на такой страшный и опасный шаг и убила законную супругу царя, родительницу наследников престола?! Нет никакого сомнения, что Ктесий сильно преувеличивает, желая почтить память Клеарха.
В самом деле, он сообщает далее, будто после казни трупы остальных начальников растерзали собаки и хищные птицы, а тело Клеарха невесть откуда налетевший вихрь засыпал землею[16] и скрыл под большим курганом, на котором, спустя недолгое время, из нескольких финиковых косточек поднялась густая пальмовая роща[17] и осенила весь холм тенью своих ветвей, так что даже сам царь горько раскаивался, что погубил Клеарха - угодного богам мужа.
F29a) Plut. Artox. 6.9: Динон пишет, что она исполнила свой замысел[18] еще во время войны, но, по словам Ктесия, это случилось позднее, и мало вероятно, чтобы Ктесий, очевидец всего происходившего, не знал времени такого важного события, а с другой стороны, у него не было никакого основания нарочито изменять эту дату в своем рассказе (хотя часто его повествование уходит далеко от истины и не раз обращается в басню или же драму); поэтому об убийстве Статиры и мы расскажем в том же месте, где Ктесий.
F29b) Plut. Artox. 19: Парисатида, которая с самого начала была полна ненависти и ревности к Статире, видела, что собственная ее власть покоится лишь на сыновнем уважении царя, тогда как Статира сильна любовью и доверием Артаксеркса. Вот тогда-то, считая, что все главнейшее и основное в ее жизни поставлено под удар, она решилась покончить с невесткой[19]. У нее была верная служанка, по имени Гигия[20], пользовавшаяся чрезвычайным влиянием на свою госпожу; эта Гигия, по словам Динона, и помогла ей отравить царицу, но Ктесий пишет, что она лишь была посвящена в замыслы Парисатиды, да и то вопреки своей воле. Того, кто достал яд, Ктесий называет Белитаром[21], Динон - Меланфом.
После прежних раздоров и открытых подозрений обе женщины начали снова встречаться и обедать вместе, но, по-прежнему опасаясь друг друга, ели одни и те же кушанья и с одних блюд и тарелок. Родится в Персии маленькая птичка, у которой во внутренностях нет никаких нечистот, но один только жир, и поэтому все считают, что она питается лишь ветром и росой. Название ее - ринтак[22]. Эту птичку, как сказано у Ктесия, Парисатида разрезала ножом, который с одной стороны был смазан ядом, и, обтерши отраву об одну из половинок, вторую - чистую и нетронутую - положила в рот и стала жевать, а отравленную протянула Статире. Но, если верить Динону, птицу делил Меланф, а не Парисатида, и он же поставил перед Статирою смертоносное угощение. Умирая в жестоких муках и страшных судорогах, царица и сама обо всем догадалась, и царю успела внушить подозрение против матери, чей звериный, неумолимый нрав был Артаксерксу хорошо известен. Царь тут же нарядил следствие и приказал схватить и пытать прислужников Парисатиды, в первую очередь тех, что подавали к столу. Гигию Парисатида долго прятала у себя и не выдавала, несмотря на все требования сына, но позже, когда служанка сама упросила отпустить ее домой, царь, прознав об этом, устроил засаду, поймал Гигию и осудил на смерть. Отравителей у персов казнят по закону так[23]. Голову осужденного кладут на плоский камень и давят и бьют другим камнем до тех пор, пока не расплющат и череп, и лицо. Вот какою смертью умерла Гигия. Парисатиде же Артаксеркс и не сказал, и не сделал ничего дурного и только, в согласии с ее же собственным желанием, отослал мать в Вавилон, объявив, что, пока она жива, его глаза Вавилона не увидят. Таковы были семейные обстоятельства царя персов.
F29c) Hsch. Lex. s.v. ρυνδάκη: Риндака: маленькая птичка размером с...
F30) Phot. Bibl. 72 p. 44b 20 - 42: (72) Затем автор излагает причины вражды между Артоксерксом и Эвагором, царем Саламина[24]. Гонцы, посланные Эвагором к Ктесию[25], относительно писем, полученных от Абулевта[26], Письмо Ктесия к Эвагору относительно примирения с Анаксагором, владыкой киприйцев[27]. Возвращение посланников Эвагора на Кипр и доставка писем от Ктесия Эвагору. (73) Обращение Конона к Эвагору относительно встречи с царем; и письмо Эвагора о почестях, полученных от него. Письмо Конона Ктесию, согласие Эвагора платить дань царю, и вручение писем Ктесию. Обращение Ктесия к царю относительно Конона и его писем. Подарки, посланные Эвагором, вручены Сатибарзану[28]; прибытие посланников на Кипр. Письма Конона царю и Ктесию. (74) Задержание спартанского посольства к царю. Письмо от царя к Конону и спартанцам, переданные лично Ктесием. Фарнабаз[29] назначает Конона командующим флотом[30].
Поездка Ктесия в Книд, его родной город[31], и в Спарту. Процесс против спартанских послов на Родосе[32], и их оправдание.
F31) Athen. I.40 p. 22 C: Прославленными танцовщиками были... и критянин Зенон[33], бывший, по свидетельству Ктесия, любимцем Артаксеркса.
F32) Plut. Artox. 21.1-4: Артаксеркс очистил от лакедемонян и море[34], воспользовавшись службою афинянина Конона, которого, вместе с Фарнабазом, поставил во главе своих сил. После морской битвы при Эгоспотамах Конон задержался на Кипре - не потому, чтобы искал места потише и поспокойнее, но дожидаясь перемены обстоятельств, словно попутного ветра. Понимая, что его замыслы требуют значительных сил, а царские силы нуждаются в разумном руководителе, он написал царю письмо, в котором изложил свои планы и намерения, и велел гонцу передать его Артаксерксу лучше всего через критянина Зенона[35] или Поликрита из Менды[36], - Зенон был танцовщиком, а Поликрит врач, - если же ни того ни другого при дворе не окажется, то через врача Ктесия. Рассказывают, что Ктесий, приняв письмо, приписал к просьбам Конона еще одну[37] - чтобы к нему отправили Ктесия, который, дескать, будет полезен в действиях на море; но сам Ктесий утверждает, будто царь дал ему это поручение по собственному почину.
F33) Phot. Bibl. 72 p. 45a 1 - 4: (76) (Ктесий указывает) число стадий, дней пути и парасангов[1] от Эфеса до Бактрии и Индии. Труд заканчивается списком ассирийских царей от Нина и Семирамиды[2] до Артоксеркса.
F33a) Schol. Aristeid. Panath. p. (64) 301 Ddf: Традиция упоминает пять царств...[3] Первым было ассирийское царство, которое основал Нин, первый царь, и просуществовало до последнего царя Сарданапалла 1450 лет[4]. Вторым царством были Мидийское, которое от первого царя Арбака до последнего царя Астиага длилось 470 лет[5] (Геродот утверждает, что 128 лет[6]). Третье царство Персидское, которое основал Кир, сын Камбиза, и до Артаксеркса, сына Дария, охватывает период 215 лет[7]. Ктесий описывает все эти времена до царствования Артаксеркса в двадцати трех книгах Персики.
F33b) Diod. XIV.46.6 (cf. 59) [L]: Историк Ктесий завершил в этом году[8] свою "Историю персов", которая начиналась от Нина и Семирамиды.
F34a) Aelian N. A. 7.1: Я прознал, что коровы в Сузах знакомы с арифметикой. И это не праздная байка, а засвидетельствовано историей. В Сузах Царь имел много коров, которые каждая ежедневно доставляли по сто ведер воды в засушливые места парка[9]. Итак, они с особым рвением исполняли работу, которую возлагали на них, или к которой они давно привыкли, и вы бы никогда не увидели их порожними. Если однако их пытались заставить тащить хотя бы на одно ведро больше сотни, они упирались, и ни уговорами, ни ударами невозможно было их сдвинуть. Об этом рассказал Ктесий.
F34b) Plut. De soll. an. 21 p.974 DE: Эти явления[10], хотя и удивительные, выглядят не так поразительно с учетом животных, которые обладают восприятием количества и способны к счету. Например в Сузах были быки для орошения парка путем наполнения ведер на водяном колесе. Было установлен число ведер, ибо каждый день каждый бык переносил сто ведер воды. Более того, было невозможно, даже если бы кто-то захотел, заставить из забыть число ведер уже перенесенных и заставить перенести больше, потому что они имели способность к сложению из своего опыта. После того как каждый вол доставлял заранее определенное количество ведер, он останавливался и отказывался работать дальше. Эта способность к сложению и способность помнить общую сумму достоверна установлена, согласно тому, что Ктесий Книдский пишет в своей истории.
F35) Aelian N. A. 16.42: Ктесий Книдский говорит, что в окрестностях Ситтаки[11] в Персии есть река под названием Аргад[12], и что она содержит огромное количество змей, чье тело полностью черное за исключением головы, а она белая. Днем их не видно, ибо они плавают под водой, но ночью они убивают тех, кто приходит по воду или постирать свою одежду. И жертвы многочисленны, либо потому, что они нуждаются в воде, когда их запасы иссякли, либо потому, что днем они заняты и не могут постирать свою одежду.
F36) Antigon. Hist. mir. 15: Говорят, что в фессалийском городе Краннон[13] есть только два ворона... но Феопомп говорит нечто более странное, чем это, ибо он говорит, что они живут в Кранноне пока растут птенцы, а когда наступает время покинуть птенцов, они улетают. Ктесий утверждает, что нечто подобное имело место в Экбатане и Персии, но поскольку он склонен ко лжи, я пропущу эту выписку[14], так как она кажется слишком причудливой.
F37) Athen. 2.23 p. 45 AB: Персидский царь, как говорит Геродот в первой книге[15] "Истории", выступает в поход, запасаясь питьевой водой не иначе как из протекающей у Суз реки Хоаспа[16]. С этой-то кипяченой водой из Хоаспа в серебряных сосудах множество четырехколесных повозок, запряженных мулами, всегда следует за царем[17]. Ктесий из Книда подтверждает, что эта царская вода кипятится и разливается по сосудам, и добавляет, что на вкус она необычайно легка и приятна[18].
F38) Athen. 2.74 p.67 A (Eust. Od. z 79): Ктесий же говорит, что в Кармании[19] для нужд царя производят масло из терновника.
F39) Athen. 4.27 p.146 C: Персидский же царь, как пишут Ктесий и Динон (в его "Персидской истории"), давал пиры на пятнадцать тысяч человек и тратил при этом по четыреста талантов[20].
F40) Athen. 11.11 p.464 A: Пусть простится нам, что чаши у нас из глины. Конечно, Ктесий говорит: "У персов из глиняных чаш пьют только те, кого царь накажет бесчестием"[21].
F41) Hsch. s.v. σάραπις: Sarapis: Персидская одежда беловатого цвета[22], согласно Ктесию: "она разорвала свой сарапис[23], распустила волосы, и вцепившись в них, закричала".
F42) Steph. Byz. s.v. 'Αγβάτανα.: ... Деметрий говорит, что было два города, называемых Акбатана[24]; один в Мидии, а другой в Сирии. Везде в своей Персике Ктесий пишет мидийскую Агбатану с альфы. Однако древние писатели персидский город писали с эпсилон, и я это сейчас покажу.
F43) Steph. Byz. s.v. Δερβίκκαι: Дербикки: племя где-то в Гиркании. Аполлоний правильно пишет с двойной каппа. Ктесий называет их дербиссы или тербиссы[25].
F44a) Tert. Ad. nat. I.16: Согласно Ктесию персы открыто спят со своими матерями[26] и делают это свободно и без страха.
F44b) Tert. Apolog. 9: Ктесий сообщает, что персы прелюбодействуют со своими матерями.