Политический противник и соперник Демосфена Эсхин родился в 390 или 389 г. до н. э., т. е. был лет на шесть старше Демосфена. Его отец Атромет, будучи изгнан "тридцатью тираннами" из Афин, служил наемником в Азии, затем, по восстановлении демократии в Афинах, вернулся на родину и стал школьным учителем. Мать Эсхина Главкотея была жрицей одного из тайных культов. Бедность не позволила Эсхину посещать риторические или философские училища, но он приобрел образование самоучкой, особенно в области поэзии. Ораторскому искусству Эсхин учился на практике, служа секретарем у афинских должностных лиц. При своей выгодной внешности и сильном, звучном голосе он некоторое время колебался, какую деятельность ему избрать - оратора или актера. Решив стать актером, он бросил секретарство и поступил в театр; играл Фиеста, Креонта (в "Антигоне" Софокла), но дальше третьих ролей (тритагонист) так и не выдвинулся. Несчастный случай положил конец его театральной карьере: исполняя роль Эномая, он споткнулся, упал и разбился настолько сильно, что не был в состоянии дальше играть на сцене. Ему пришлось вернуться к прежней секретарской работе. Вскоре он попал в секретари к Эвбулу, и перед ним открылось политическое поприще, на котором он, однако, тоже никогда не играл первых ролей. Известность Эсхин приобрел преимущественно благодаря своей полемике с Демосфеном, в борьбе с которым и определилось дарование Эсхина в области ораторского искусства. Политические столкновения между Эсхином и Демосфеном вылились в своего рода ораторский агон (состязание). Здесь можно различить два этапа: 1) Демосфен обвиняет, Эсхин защищается; 2) Эсхин переходит в нападение, Демосфен обороняется. К первому этапу относятся две речи Эсхина: "Против Тимарха" (345 г.) и "О недобросовестном посольстве" (343 г.).
Демосфен выдвинул против Эсхина обвинение в измене отечеству В качестве обвинителя он выбрал своего политического союзника Тимарха; выбор этот был неудачен, так как Эсхин, приняв вид блюстителя нравственности, воспользовался старыми сплетнями о Тимархе, сильно преувеличенными им же самим, и отвел его обвинения на основании существовавшего закона о проверке (докимаси́и), лишавшего права выступать в качестве ораторов лиц, заведомо порочных.
Опорочивая Тимарха, Эсхин старался замаскировать политическую суть процесса. Речь Эсхина, блестящая по выполнению, достигла своей цели.
Демосфен на суде не выступал в защиту Тимарха. Он парировал некоторые выпады Эсхина позднее, уже в речи "О посольстве", в которой он, игнорируя большинство грязных намеков Эсхина и ограничившись замечанием, что нравы афинян не нуждаются в таких ревнителях, как Эсхин, перевел процесс обратно в политический план.
В 343/2 г. состоялся процесс о недобросовестном посольстве.
Эсхину, некогда без труда устранившему своего обвинителя Тимарха, нелегко было на этот раз бороться с Демосфеном. Эсхин основывается в своей защите (речь "О посольстве" или апология) на том, что он вовсе не такой видный деятель, каким его рисует обвинитель, приписывающий ему ответственность чуть ли не за все беды, постигшие родину; напротив, он человек сравнительно незначительный, безвредный; будучи уверен в своей невиновности, он не думал избегать суда, как это сделал подлинный виновник - Филократ. Что же касается речи обвинителя, то это не голос гнева: сам Демосфен не гневается на Эсхина, он хочет возбудить гнев у судей. Эсхин обвиняет Демосфена в хитрости, в вероломстве, в подкупе свидетелей; для контраста он указывает на свою безупречную жизнь и военные заслуги, на всю свою добропорядочную семью - престарелого отца, братьев, своих малолетних детей; он умоляет не отдавать его в жертву Демосфену. Цель речи Эсхина - представить обвинение его Демосфеном как личный выпад против него, лишенный всякого основания. Убедительность ли речи Эсхина была тому причиной или же содействие таких влиятельных лиц, как Эвбул и Фокион, но Эсхин был оправдан, хотя и незначительным большинством голосов.
Однако этот процесс не был окончательным исходом своеобразного поединка между Демосфеном и Эсхином. Двенадцать лет спустя им снова пришлось состязаться, причем на этот раз они поменялись ролями: обвинял уже Эсхин. По поводу предложения Ктесифонта увенчать Демосфена венком Эсхин выступил с речью "Против Ктесифонта"[1]. Предложение Ктесифонта он истолковывает как противоречащее существующим законам, но суть его речи в том, чтобы доказать, что Демосфен и по своему моральному облику и по своей деятельности вовсе не достоин венка. Сперва он затрагивает частную жизнь Демосфена, затем переходит к его общественной деятельности, подразделяя ее на четыре периода: 1) до Филократова мира, 2) до объявления войны, 3) до битвы при Херонее, 4) до настоящего времени. Эсхин обвиняет Демосфена в том, что тот будто бы вместе с Филократом дал себя подкупить Филиппу и крайне угодничал перед македонскими послами. Опорочивает Эсхин и поведение Демосфена после Филократова мира. Вероломство, прикрываемое якобы наигранной искренностью, он считает главным свойством Демосфена. Он ставит ему в вину и его религиозное свободомыслие по отношению к Дельфам; ведь Демосфен посмел сказать, будто Пифия держит сторону Филиппа (130). По мнению Эсхина, и морская и сухопутная мощь Эллады, и целые города разрушены до основания вследствие политической деятельности Демосфена (136). Филипп же, напротив, хотел мира и вовсе не презирал эллинов (148). Демосфен, подстрекая других к войне, сам "никогда не осмеливался даже взглянуть в глаза неприятелю; он не способен ни к какому великому или возвышенному поступку" (151, 152). "И вот этого-то Демосфена хотят почтить золотым венком с провозглашением об этой награде в театре!" - возмущенно восклицает Эсхин. Самым опасным для Демосфена при тогдашней политической ситуации было заявление Эсхина, будто Демосфен сам публично признавался в своей причастности к спартанскому восстанию против Александра, но, - замечает Эсхин насмешливо, - это невероятно, так как Демосфен слишком труслив. Эсхин утверждает, что Демосфен дважды дезертировал: и как воин и как гражданин. Эсхин обличает и судей: суд настолько пал, что теперь "обвинитель защищается, обвиненный обвиняет, а судьи иной раз забывают, относительно чего они должны произнести приговор" (193).
Таким образом, Эсхин вызывал Демосфена на какие-нибудь компрометирующие признания. Он не мог, конечно, предполагать, что нарисованный им образ Демосфена будет убедителен и правдоподобен для аудитории, большая часть которой была свидетелями и очевидцами патриотической деятельности Демосфена. Однако Эсхин, как приверженец македонской партии, мог рассчитывать на влиятельную поддержку. В заключение своей речи он, чтобы окончательно очернить Демосфена в глазах слушателей, представляет его орудием персидской политики.
Однако на этот раз Эсхин потерпел поражение: Демосфен в своей ответной речи "О венке" блестяще опроверг все его ложные аргументы. После этого Эсхин совершенно отошел от политической деятельности. Он покинул Афины и поселился на острове Родосе. Никто о нем более не заботился. Для его "проксена" Александра, который некогда считал Эсхина прославленным оратором, после такого провала Эсхин уже более не существовал. На Родосе он занялся преподаванием риторики.
Эсхин был талантливым оратором. Древние отмечали блеск и силу его речи. Однако он не был логографом и не получил правильного риторического образования. Отсутствие школы сказалось у Эсхина в повторении одних и тех же выражений на сравнительно небольшом отрезке речи, а также иногда в неясности и напыщенности его стиля. В его речах чувствуется влияние языка трагедии, так как он, будучи актером, не только хорошо знал самые тексты трагедий, но и познакомился со всеми особенностями театральной дикции. Как и Демосфен, он обильно пользуется "фигурами мысли". Однако нельзя возводить к Эсхину утвердившуюся впоследствии на Родосе школу красноречия - преемственность традиции здесь от нас ускользает. Декламацию на воображаемые случаи древние также возводили к Эсхину, как к родоначальнику: это недостоверно, хотя согласовалось бы со свойствами его дарования.
Кроме трех речей, литературное наследие Эсхина содержит еще девять писем сомнительной подлинности.