ПОХОДЫ АЛЕКСАНДРА

Автор: 
Арриан
Переводчик: 
Миллер Т.А.

ПОБЕДА НАД ГЕТАМИ
(I, 3-4)
3. На третий день после этого сражения [1] Александр дошел до Истра, важнейшей реки в Европе, своим течением обнимающей очень большое пространство. Берега этой реки заселены весьма воинственными народами, главным образом кельтами, живущими у ее истоков. С ними граничат квады и маркоманы, далее савроматы, языги, геты, уповающие на бессмертие, затем опять множество савроматов и наконец склеры, населяющие берега Истра вплоть до того места, где он пятью устьями впадает в Понт Эвксинский. Здесь Александр застал большие суда, прибывшие κ нему из Византия через Понт по реке. Посадив на них стрелков и тяжеловооруженных воинов, он поплыл к тому острову, на который удалились трибаллы и фракийцы, и попытался там высадиться. Однако берег был защищен варварами, кораблей у Александра было мало, да и войска не особенно много, к тому же, в том месте, где они хотели пристать, берег круто обрывался, а течение реки в теснине было необычайно быстрым и представляло непреодолимое препятствие.
Тогда Александр, отведя корабли назад, решил переправиться через Истр и на противоположном берегу напасть на гетов. Он видел, что их много собралось у берега, чтобы помешать его переправе: там было до четырех тысяч конницы и свыше десяти тысяч пехоты, и у него при виде этого вспыхнуло страстное желание попасть на другую сторону Истра. Он велел взойти на суда. Из кож, которыми покрываются палатки, он приказал сделать мешки и набить их соломой, приказал также собрать многочисленные челноки, которыми местные жители пользовались для рыбной ловли, для переездов по реке, а часто и для разбоя. Когда таких приспособлений собрано было много, он посадил на них столько войска, сколько можно было переправить таким образом. И переправилось вместе с Александром до полутора тысяч всадников и до четырех тысяч пехоты.
4. Ночью они переплыли реку в том месте, где росли высокие хлеба, и никем не замеченные причалили к берегу. На рассвете Александр двинулся через поле, приказав пехоте идти, пригибая с обеих сторон колосья копьями, пока не кончится поле. За фалангой последовали всадники. Когда же они миновали засеянные поля, то Александр сам вывел конницу на правое крыло, а фалангу велел Никанору вести в виде четырехугольника. И геты не выдержали даже первого натиска конницы. Их потрясла отвага Александра, так легко в одну ночь без моста перешедшего величайшую реку Истр, страшными показались им сомкнутые ряды фаланги и натиск конницы необыкновенно сильным. Сначала они, спасаясь бегством, укрылись в своем городе, расположенном от Истра на расстоянии парасанга. Увидав же, что Александр, опасавшийся, как бы его не окружила сидящая где-нибудь в засаде пехота гетов, поспешно повел фалангу вдоль реки, на передний фронт послав всадников, геты покинули плохо укрепленный город и, посадив на лошадей столько женщин и детей, сколько лошади могли нести на себе, удалились от реки и углубились в пустынные места. Александр же овладел городом и всей добычей, которую оставили геты.
Добычу он поручил Мелеагру и Филиппу. А сам, разрушив до основания город, принес на берегу Истра жертву Зевсу-Спасителю, Гераклу и самому Истру, благоприятствовавшему ему при переправе. В тот же день, не потеряв ни одного человека, он собрал в лагерь все свое войско. К Александру прибыли туда послы от остальных свободных племен, живущих вдоль берегов Истра, и от Сирма, царя трибаллов. Пришли послы и от кельтов, живущих и у Ионического залива. Кельты отличаются высоким ростом и большим самомнением. Все они говорили, что пришли искать дружбы Александра, и Александр со всеми обменялся клятвами верности. А кельтов он вдобавок спросил о том, что их больше всего страшит на земле, надеясь, что слава о нем достигла до кельтов и проникла еще дальше и что они назовут его. Но ответ не оправдал его надежд. Кельты, жители отдаленных от Александра, почти неприступных мест, видя, что Александр устремляется в другие места, сказали, что боятся только, как бы небо на них не обрушилось. Назвав их друзьями и сделав своими союзниками, Александр отослал их обратно, намекнув только, что кельты - хвастуны.

СЛАВА АЛЕКСАНДРА
(I, 12)
12. Когда Александр вступил в Илион, кормчий Манэтий увенчал его золотым венком, а затем то же самое сделали и прибывшие из Сигея [2] афинянин Хар и некоторые другие - как эллины, так и местные жители. Сам же Александр своими руками возложил венок на могилу Ахилла, а Гефестион [3], говорят, - на могилу Патрокла. Есть рассказ, что Александр при этом промолвил: "Счастлив Ахилл, ведь, чтобы воспеть его подвиги сложил свои песни Гомер". И в самом деле, Ахилл в этом отношении был гораздо счастливее Александра, которому не хватало именно этого, хотя он одерживал блестящие победы. О деяниях Александра людям не возвещалось достойным образом ни стихами, ни прозой, ни даже в песнях не прославляли Александра
так, как прославили Гиерона, Гелона, Ферона [4] и многих других, не идущих ни в какое сравнение с Александром. Потому-то подвиги Александра известны гораздо меньше, чем самые незначительные события древности. Так, например, о походе десяти тысяч с Киром против царя Артаксеркса [5], о судьбе Клеарха [6] и тех, кто попал в плен вместе с ним, о возвращении их под предвадительством Ксенофонта [7] - обо всем этом люди, благодаря Ксенофонту, имеют более ясное представление, чем о подвигах Александра. А между тем Александр не пользовался услугами чужих войск, не спасался бегством от Великого царя [8] и победы свои одерживал не во время отступления к морю. Он единственный, кто один совершил столь много славных подвигов среди греков и варваров. И в этом, признаюсь, таилась причина того, что я, сочтя себя достойным поведать людям о подвигах Александра, принялся писать это сочинение. Думаю, мне нет надобности указывать свое имя, потому что людям оно известно, так же, как и моя родина и мой род и то, какую должность я занимал. Подпись же я поставлю такую: "Родина, семейство и чины мои заключены вот в этих писательских трудах и заключались для меня в них с самого детства". Я отношу таким образом себя к числу лучших писателей Эллады, если, конечно, и Александр среди воинов лучший.

ГОРДИЕВ УЗЕЛ
(II, 3)
3. Когда Александр пришел в Гордий [9] и поднялся в крепость, во дворец Гордия и его сына Мида, то у него вспыхнуло страстное желание увидать колесницу Гордия и узел ее ярма. В окрестных странах об этом узле много говорили; рассказывали, будто Гордий, бедный человек из древних фригийцев, занимался возделыванием небольшого клочка земли и имел две упряжки волов, на одной из которых он пахал, другую же запрягал в колесницу. Как-то раз, когда он пахал, на ярмо опустился орел и просидел на нем, никуда не улетая, до вечера. Пораженный таким зрелищем, Гордий пошел к тельмесским гадателям [10], чтобы сообщить им об этом знамении. А тельмесцы умеют толковать божественные явления, и этот дар из рода в род передается у них и женам и детям. Недалеко от одного тельмесского селения Гордий встретил девушку, несущую воду, и рассказал ей про случай с орлом. Она принадлежала к семье прорицателей и велела ему, возвратившись обратно на то место, принести жертву Зевсу-царю. А Гордий, стало быть, просил ее пойти вместе с ним и указать жертву. Жертвоприношение он совершил так, как она посоветовала ему, и женился на этой девушке; у них родился мальчик по имени Мид. Когда Мид, отличавшийся необыкновенной красотой, достиг уже зрелого возраста, во Фригии, раздираемой внутренними сумятицами, получено было предсказание, что колесница привезет царя, который прекратит беспорядки. Еще не кончилось обсуждение этого пророчества, как к собранию на колеснице подъехал Мид вместе со своим отцом и матерью. Сообразуясь с пророчеством, в нем увидели того, о ком бог предсказал, что он будет править колесницей. И Мида сделали царем. Он положил конец волнениям, а колесницу поставил в крепости как жертву Зевсу-царю за орла. Относительно же колесницы существовало еще одно предсказание: кому по силам окажется распутать узел ярма колесницы, тому суждено подчинить себе всю Азию. Узел тот был из лыка кизилового дерева, и ни одного из концов его не было видно. Не находя способа развязать узел и не желая оставить его неразвязанным, чтобы это не смутило народ, Александр в шутку, как рассказывают одни, разрубил узел мечом и заявил, что развязал его. Аристобул [11] же говорит, что он вырвал из дышла болт, т. е. деревянный гвоздь, который проходил через все дышло и скреплял узел; тем самым он извлек ярмо из дышла. Что же в действительности делал Александр с узлом, я не берусь утверждать. Как бы то ни было, когда он со своими спутниками отошел от колесницы, то считалось, что пророчество о распутывании узла сбылось. К тому же и на небе в ту ночь было знамение: свет и раскаты грома. Александр в честь этого совершил на следующий день жертвоприношение богам, которые явили знамение и распутали узел.

БИТВА ПРИ ИССЕ
(II 10-12)
10. Противник был уже близко [12], и Александр проезжал верхом вдоль рядов своего войска, призывая воинов показать доблесть и называя при этом с уважением и по именам не только одних командиров, но и илархов, и лохагов, и чужеземных наемников, приобретших известность благодаря своему званию или какому-нибудь подвигу. Ему в ответ со всех сторон раздался крик, что пора, не теряя времени, напасть на врагов. Однако, хотя силы Дария и были уже видны, Александр повел своих воинов сначала строем, медленно, чтобы от быстрого передвижения не разъединились сомкнутые ряды фаланги [13]. Сам он ехал верхом впереди правого крыла. Когда же они оказались от неприятеля на расстоянии пущенной стрелы, то Александр вместе с окружившими его первыми рядами поскакал прямо к реке, чтобы быстрым натиском ошеломить персов, заставить их скорее вступить в сражение и не дать им нанести македонскому войску большой ущерб своими стрелами. Расчеты его оказались верны. Действительно, как только завязался рукопашный бой, левое крыло персидского войска обратилось в бегство, а Александру и окружавшим его воинам досталась таким образом блестящая победа. Там, где между рядами фаланги образовался наибольший разрыв, на македонян напали эллины [14]. Завязался жестокий бой: эллины стремились столкнуть македонян в реку и вернуть победу персам, которые уже спасались, бегством, македоняне же старались сохранить за собой победу Александра и не уронить честь фаланги, считавшейся непобедимой. В этой схватке выразилось также и соперничество между племенем эллинским и македонским. Во время сражения был убит доблестный Птолемей, сын Селевка, и около ста двадцати других не безызвестных македонян.
11. А ряды правого крыла тем временем, видя, что стоявшие против них персы бежали, двинулись туда, где сражались чужеземные наемники Дария, оттеснили их от реки и, окружив ту часть персидского войска, в которой был. сделан прорыв, набросились на нее с фланга и сразу принялись рубить врагов...
Дарий же, как только увидел, что его левое крыло, отступившее перед Александром, отрезано от остального войска, тотчас, в чем был, на колеснице одним из первых пустился в бегство. Пока путь его лежал через равнины, он спасался на колеснице, когда же встретились утесы и другие препятствия, Дарий снял с себя щит вместе с верхней одеждой и сошел с колесницы. Даже лук свой он оставил в колеснице, а сам верхом на коне продолжал бегство. Ночь помешала Александру тотчас настичь его. Дело в том, что Александр, пока было светло, гнался за ним изо всех сил, с наступлением же ночи, когда самые близкие предметы стали невидимы, он вернулся назад в лагерь, причем захватил с собой колесницу Дария, его щит, верхнюю одежду и лук. Лагерь Дария был быстро взят приступом. Там оставались мать, супруга, сестра Дария и малолетний сын его. Попали в плен также две дочери Дария и несколько окружавших их знатных персиянок. Жены остальных персов находились с прочей утварью в Дамаске, потому что Дарий заранее отослал в Дамаск большое количество денег и все те предметы роскоши, которые сопровождают великого царя даже в походе, так что в самом лагере было захвачено не более трех тысяч талантов. Впрочем, и дамасское богатство немного позднее было взято посланным туда для этого Парменионом [15]. Так закончилась эта битва. Архонтом тогда в Афинах был Никострат и шел месяц Мемактерион [16].
12. Хотя Александр был ранен мечом в бедро, он на следующий день сам обошел раненых, приказал собрать тела убитых и устроил пышное погребение, торжественно выстроив в строй все войско как будто для похода. Он с похвалой отозвался о тех, чьи подвиги он видел сам или слышал о них от многих очевидцев. Деньгами он также одарил каждого по заслугам. Затем одного из царских телохранителей, Балакра, сына Никанора, он назначил сатрапом Киликии, а в число телохранителей включил вместо него Менита, сына Диониса. Полисперхонта [17], сына Симмия, он сделал начальником того отряда, которым раньше командовал павший в бою Птолемей, сын Селевка. Жителям Сол [18] Александр позволил не платить пятидесяти талантов из наложенной на них дани и вернул им их заложников.
Не оставил он также без внимания ни матери, ни жены, ни детей Дария. Как передают некоторые из биографов Александра, в ту самую ночь, когда, перестав преследовать Дария, он вернулся и вошел в отведенную для него палатку Дария, до слуха его донеслись вопли женщин, рыдающих около палатки. Александр, понятно, спросил, что это за женщины и почему они расположились так близко, и услыхал от кого-то в ответ: "Царь, это мать, супруга и дети Дария оплакивают его как покойника, потому что узнали, что у тебя находится лук Дария, а также его одеяние и что щит его привезен обратно". Выслушав это, Александр послал к ним гетера Леонната [19], чтобы объявить, что Дарий жив. Про оружие и одежду он велел сказать, что во время бегства Дарий оставил их на колеснице и что только они одни попали в руки Александра. Войдя в палатку, Леоннат передал им все, что касалось Дария и сообщил, что Александр не лишает их ни царской прислуги, ни других почестей, а также оставляет за ними титул цариц, потому что его война против Дария была не следствием личной вражды, а законной борьбой за господство над Азией. Такие подробности сообщают Птолемей [20] и Аристобул.
Существует также рассказ о том, как Александр сам на следующий день пришел к ним в сопровождении одного лишь гетера Гефестиона, и как мать Дария, не догадавшись, кто из них царь, поскольку оба были одеты одинаково, подошла и поклонилась Гефестиону, который показался ей более величественным. Когда же Гефестион отпрянул назад, а кто-то из ее свиты, указав на Александра, назвал Александром его и она, стыдясь своей ошибки, стала удаляться, то Александр заявил, что она не ошиблась, так как и тот был Александром [21]. Я привел этот рассказ, не считая его ни вполне истинным, ни совершенно ложным. Однако, и в том случае, если это происходило на самом деле, я хвалю Александра за сострадание к женщинам и за доверие и уважение к другу, и в том случае, если эти поступки и слова приписаны Александру биографами, как правдоподобные, я в равной мере хвалю его.

АЛЕКСАНДР В ЕГИПТЕ
(III, 2-4)
2. Александр направился в Египет [22], куда он стремился попасть с самого начала; выступив из Газы, он на восьмой день пришел в египетский город Пелусий [23]. Из Финикии в том же направлении морем плыл его флот, который раньше его достиг Пелусия и стал там на якорь.
Сатрап Дария в Египте, перс Мазакис, уже знал об исходе битвы при Иссе, о позорном бегстве Дария, о том, что Александру подчинена Финикия, Сирия и большая часть Аравии; он не имел у себя никакого персидского войска и дружески принимал Александра в городах и по всей стране. В Пелусий Александр ввел гарнизон, флоту приказал плыть вверх по реке до Мемфиса, а сам вдоль правого берега Нила направился к Гелиополю [24]. Жители лежащих на его пути селений сдавались без боя. Пройдя пустыню, он достиг Гелиополя. Затем, переправившись через реку, он пришел в Мемфис. Там были принесены жертвы богам, в том числе Апису, и устроены гимнастические и музыкальные состязания; к Александру собрались тогда из Греции самые знаменитые мастера этих видов искусства. Из Мемфиса он вниз по реке поплыл по направлению к морю, посадив на корабли своих телохранителей, лучников, агрианцев [25], царский отряд конницы и гетеров. Достигнув Каноба и переплыв Марейское [26] озеро, он высадился там, где теперь возвышается город Александрия, названный так в честь Александра. Место это показалось ему великолепным для постройки города: было видно, что город тут мог бы процветать. Горя желанием скорее приступить к делу, он сам составил план города, указал, где следует поместить площадь, где и в каком количестве нужно строить храмы, посвящаемые греческим богам и египетской Изиде, и где должны быть воздвигнуты стены. При этом он приносил жертвы, и предзнаменования от них были благоприятны.
...Существует и такой, весьма правдоподобный, мне кажется, рассказ. Александр хотел сам начертить для строителей линию возведения стен, но у него не было того, чем делают надписи на земле. Тогда одному из строителей пришла в голову мысль собрать всю муку, которую воины привезли в сосудах, высыпать ее на землю там, где укажет царь, и таким образом очертить линию стены, возводимой вокруг города. Гадатели, а особенно Аристандр из Тельмесса, предсказавший Александру много истинного, узнав про это, сказали, что город будет процветать благодаря обилию земных плодов, а также и всего другого.
Тем временем в Египет приплыл Гегелох [27] и сообщил Александру, что отпали от персов и перешли на сторону Александра тенедосцы [28], так как к персам они примыкали против воли. На Хиосе также народ призвал к себе сторонников Александра на помощь против распоряжавшихся в городе ставленников Автофрадата и Фарнабаза [29]. При этом были захвачены в плен покинутый всеми Фарнабаз и мефимнский тиранн Аристоник [30], который приплыл в хиосскую гавань на пяти пиратских кораблях, не зная, что гавань захвачена македонянами. Караул, охранявший вход в гавань, обманул его, сказав, что флот стоит там на якоре. Все пираты были казнены, но Аристоника-хиосца, Аполлонида, Фисина, Мегарея и других подстрекателей мятежа на Хиосе [31], применявших тогда насилие на острове, Гегелох привез к Александру. Еще он сообщил, что отнял у Хареса [32] Митилену, а также и остальные города Лесбоса и, заключив соглашение, привлек их на свою сторону, а также что Амфотера с шестьюдесятью кораблями он послал к Косу [33], потому что жители Коса звали их к себе. Сам он тоже приплыл на Кос и застал Амфотера уже там. И всех остальных пленных Гегелох привез с собой, за исключением Фарнабаза, который на Косе тайно бежал из-под стражи. Александр отослал тираннов обратно в те города, где они были схвачены, чтобы жители этих городов сами решили их судьбу. Хиосцев же, приверженцев Аполлонида, он под строгим надзором отправил в египетский город Элефантину [34].
3. После этого у Александра появилось страстное желание пойти в Ливию к Аммону [35], чтобы услыхать от бога какое-нибудь предсказание, ибо молва гласила, что вещание Аммона непреложно и что к нему обращались в давние дни Персей и Геракл, первый - когда Полидевк посылал его против Горгоны, второй - когда шел против Антея в Ливию и против Бусириса [36] в Египет. Александр соревновался с Персеем и Гераклом, имевшими одного с ним родоначальника [37], и сам при этом приписывал свое рождение Аммону, подобно тому, как в мифах рождение Персея и Геракла приписывается Зевсу. С такими мыслями он отправлялся к Аммону, полагая, что узнает там истину о себе или, по крайней мере, будет утверждать, что узнал ее.
До Паретония [38] он шел, как пишет Аристобул, тысячу шестьсот стадии [39] вдоль моря по пустыне, не лишенной, однако, воды. Затем он повернул в глубь страны, туда, где находился оракул Аммона. Дорога эта пустынна, большая часть ее - безводные пески. Но для Александра пролилось с неба много воды, и это было приписано божественной силе. Вмешательством божества сочли также и следующее явление: когда в этой стране дует южный ветер, он несет с собой огромное количество песка и заметает дорогу, и тогда здесь, как и в море, пропадает всякая возможность определить необходимое направление пути, так как вдоль дороги нет никаких примет - ни горы какой-нибудь, ни дерева, ни неподвижных холмов, по которым путники могли бы определять свою дорогу, как это делают моряки по звездам: поэтому войско Александра блуждало, а проводники не знали, какой путь выбрать. По словам же Птолемея, сына Лага, два дракона с шипением двигались впереди войска, и Александр приказал проводникам довериться божеству и следовать за ними; драконы же указали им путь к оракулу и обратно. А у Аристобула помещен более распространенный рассказ о том, как два ворона летели впереди войска и служили для Александра проводниками. О том, что вмешательство какого-то божества имело место, я могу говорить с уверенностью, потому что это вполне естественно, но рассказ об этом событии передан без достаточной точности из-за того, что оно было по-разному описано теми, кто писал о нем.
4. Участок земли, на котором стоит храм Аммона, окружен безводными песками пустыни. Однако в центре этого небольшого местечка (в самом широком месте оно простирается приблизительно на сорок стадий [40]) растет много выращенных человеком деревьев - маслин и финиковых пальм, и среди лежащей кругом пустыни это единственное влажное место. Находится там также источник, совсем непохожий на остальные бьющие из земли источники. Дело в том, что в полдень вода в нем холодна на вкус, а умывающемуся она кажется даже ледяной, но когда солнце клонится к закату, вода нагревается и после захода солнца до полуночи становится все теплее и теплее, теплее же всего она бывает в полночь, а после полуночи начинает постепенно охлаждаться и уже утром делается холодной, а в полдень ледяной; это повторяется каждый день.
В этой местности добывается также природная соль. Некоторые сорта этой соли доставляют в Египет жрецы Аммона. Ведь когда они отправляются в Египет, то в корзинах из пальмовых листьев относят ее в дар царю или кому-нибудь другому. Соль эта крупная, отдельные куски ее достигают в длину трех пальцев и больше; она чиста, как кристалл. Поскольку она чище морской соли, то египтяне и те, кто соблюдает религиозные обряды, используют ее при жертвоприношениях. Александр с изумлением осмотрел это место и вопросил оракула. Услыхав то, что, по его словам, было ему по душе, он отправился обратно в Египет. По мнению Аристобула, он возвращался прежней дорогой, по свидетельству же Птолемея, сына Лага, он пошел в другом направлении, к Мемфису.

АЛЕКСАНДР В НИСЕ
(V. - 1-3)
1. В той стране, куда пришел Александр, между реками Кофином [41] и Индом был расположен, говорят, город Ниса [42], основанный, по преданию, Дионисом после покорения им индусов. Но кто этот Дионис, когда и откуда отправился он в поход против индусов? Я не могу решить, могли фиванский Дионис [43], выступив из Фив или даже из лидийского Тмола [44], повести войско против индусов и, пройдя через области, населенные множеством воинственных, неизвестных дотоле грекам племен, не покорить ни одного из них, кроме индусов. Впрочем, не нужно быть придирчивым исследователем, когда речь идет о боге. Ведь то, что в обычных условиях невероятно, оказывается не лишенным вероятности, когда речь заходит о божестве.
Когда Александр подошел к городу, нисейцы послали к нему того, кто был среди них самым главным и носил имя Акуфиса, а с ним вместе еще тридцать знатнейших граждан с просьбой оставить город свободным как дар богу. Послы вошли в палатку Александра, когда он не успел еще стряхнуть с себя пыль после дороги и сидел в полном вооружении, в шлеме и с копьем в руках. Это зрелище наполнило их ужасом, они пали ниц и долго хранили молчание. Александр, наконец, велел им подняться и отбросить всякий страх; тогда Акуфис начал свою речь следующими словами:
"Царь, жители Нисы просят тебя оставить им свободу и самоуправление в знак уважения к Дионису. Ведь Дионис, возвращаясь после покорения индусского народа, на обратном пути к эллинскому морю основал этот город силами выбывших из строя солдат, которые были одновременно и его вакхантами. Город был заложен с той целью, чтобы для грядущих поколений он служил памятником победоносного странствования Диониса, подобно тому, как ты сам основал Александрию у Кавказской горы и еще другую Александрию в Египетской земле; и много других городов ты уже основал и еще будешь основывать со временем, ты, который совершил больше подвигов, чем Дионис. Итак, Дионис назвал наш город Нисой в честь своей кормилицы Нисы, а страну эту - Нисеей; гора же близ города получила название Мерос [45], потому что Дионис по преданию рос в бедре Зевса. И с тех пор жители Нисы пользуются свободой; у нас свои законы, и мы живем благопристойно. Доказательством того, что город наш основан Дионисом, пусть послужит для тебя этот плющ [46], который не встречается ни в одном другом месте Индии, но растет у нас".
2. Александру приятно было слышать это и хотелось верить тому, что рассказывали о странствованиях Диониса, хотелось, чтобы на самом деле Ниса была созданием Диониса, чтобы оказалось, что сам Александр уже пришел туда, куда приходил Дионис, и может идти еще дальше. Он полагал, что и македоняне, подражая подвигам Диониса, не откажутся и впредь делить с ним тяготы похода.
Жителям Нисы Александр предоставил свободу и самоуправление. Узнав их законы и то, что власть у них принадлежит знатным людям, он похвалил их порядки и пожелал, чтобы они прислали ему триста всадников и сто самых лучших мужей из числа трехсот, которые стояли во главе государства. Произвести отбор он поручил Акуфису, которого назначил своим наместником над Нисейской страной. Говорят, что, выслушав это, Акуфис улыбнулся и на вопрос Александра, над чем он смеется, ответил: "Царь, когда у города отнимут целых сто хороших граждан, как сможет сохраняться в нем правильное управление? Нет, если ты хочешь проявить заботу о нисейцах, то всадников веди с собою триста человек, а если тебе угодно, то и больше, но вместо ста лучших людей, которых ты велишь присоединить к ним, возьми в два раза больше прочих, плохих, чтобы на обратном пути ты мог найти в вашем городе тот же неизменный порядок".
Эти слова, казавшиеся разумными, убедили Александра. Он приказал прислать всадников, а об остальных ста больше не упоминал и не требовал замены. Акуфис же отослал к нему своего сына и сына своей дочери.
Александр жаждал увидеть то место, где, как хвалились нисейцы, не исчезли следы пребывания Диониса. С конницей гетеров и со своей отборной гвардией пехотинцев пришел он на гору Мерос и убедился, что она вся покрыта плющом и лавром, что в тенистых рощах растут всевозможные породы деревьев и живут самые разнообразные дикие звери. Радостно было македонянам смотреть на плющ, которого они давно уже не видели, так как в Индии плющ нигде не встречается, даже там, где растет виноград. Быстро сплели они из него венки, надели их на себя и там же стали петь гимн Дионису, возглашая разные прозвища бога [47].
Александр совершил там жертвоприношение Дионису и пировал вместе с гетерами. У некоторых записано, если можно этому верить, что многие из близких к нему знатных македонян, охваченные божественным влечением к Дионису, безумствовали в венках из плюща и издавали исступленные возгласы.
3. Читатель может верить и не верить этому, как ему угодно. Я лично не во всем согласен с Эратосфеном Киренским [48], который говорит, что все эти божеские почести македоняне относили главным образом к личности Александра. Он даже утверждает, что македоняне видели пещеру парапамисадов [49] и слышали, а может быть сами придумали местное предание, будто это и есть пещера Прометея, в которой он находился связанным, и будто в нее прилетал орел, чтобы питаться внутренностями Прометея, и что пришедший туда Геракл убил орла и освободил Прометея от уз.
В этом рассказе македоняне перенесли гору Кавказ из Понта в восточные края земли и страну парапамисадов в Индию, назвав гору Парапамис Кавказом для большего прославления Александра. Увидев в Индии коров с клеймом в форме палицы, они сочли это свидетельствам того, что Геракл побывал в тех местах [50]. Похожие на это подробности из странствований Диониса Эратосфен подвергает сомнению. Что касается меня, то я не высказываю своего мнения относительно этого.


[1] Т. е. битвы с трибаллами, жившими на границе с Македонией (335 г. до н. э.).
[2] Сигей — мыс в Троаде, северо–западная оконечность Азии при входе в Геллеспонт; то же название носил и расположенный там город с гаванью.
[3] Гефестион, сын Аминты, один из восьми телохранителей Александра, участвовавший во всех его походах.
[4] Гиерон — правитель Сиракуз (478 г. до н. э. — 467 г. до н. э.), привлекавший к своему двору знаменитых поэтов. Покровительством его пользовалась Симонид, Эсхил и др. Пиндар воспел его в «Пифийских одах». Гелон — младший брат Гиерона, правивший в Сиракузах с 485 г. до н. э. по 478 г. до н. э. Ферон — современник Гиерона и Гелона, правитель Агригента (на южном берегу Сицилии). В 480 г. до н. э. одержал вместе с Гелоном победу над карфагенянами при Гимере в Сицилии.
[5] Речь идет о походе Кира Младшего в 401 г. до н. э. против своего старшего брата, персидского царя Артаксеркса. В войске Кира было около 13 тысяч греческих наемных солдат (Ксенофонт, «Анабасис», I, 2, 9).
[6] Клеарх — спартанский полководец, бежавший после пелопоннесской войны к Киру Младшему и навербовавший для него наемное греческое войско. После гибели Кира в битве при Кунаксе (401 г. до н. э.) Клеарх вместе с другими четырьмя полководцами и двадцатью начальниками отрядов греческих наемников был коварно убит пригласившим их к себе в дом персидским сатрапом Тиссаферном (Ксенофонт, «Анабасис», II, 5, 31-32).
[7] После битвы при Кунаксе греческие наемники из войска Кира стали отступать, держа путь к морю. Предводительствовал ими во время отступления Ксенофонт, описавший потом этот поход в своем «Анабасисе».
[8] Великим царем греки называли персидского царя.
[9] Гордий — город, названный по преданию в честь его основателя Гордия, находился в северной части Малой Азии на правом берегу реки Сангарии (н. Сакарья), впадавшей в Понт Эвксинский (Черное море).
[10] Город Тельмес находился на юго–западном побережье Малой Азии. О жителях этого города Цицерон говорит, что они обрабатывали свои плодородные земли, усердно наблюдали всякие знамения и занимались гаданием по полету птиц. Фригийцы же, которые пасут скот, летом и зимой бродят по полям и легко могут примечать полет и пение птиц, сообразуют свои действия с указаниями, которые исходят от птиц (Цицерон, «О гадании», I, 41, 42).
[11] Аристобул — соратник Александра, участник его походов. В старости написал о нем воспоминания, которые высоко ценились в древности и были использованы Аррианом и Плутархом.
[12] В этой главе описывается знаменитая битва при городе Иссе (333 г. до н. э.). После покорения внутренних областей Малой Азии Александр шел со своим войском вдоль берега по направлению к Сирин, а персидский царь Дарий III Кодоман (336-330 гг. до н. э.) в это время в тылу у Александра занял важную позицию на реке Пинаре, около Исса. Узнав об этом, Александр поспешно вернулся к Иссу и дал сражение, закончившееся бегством персидского царя и его войск.
[13] Фаланга составляла главную силу македонской армии. Плотность ее была шестнадцать человек в глубину. Из первых пяти рядов против врага торчали копья, копья же остальных лежали на плечах впереди стоящих. Фаланга набиралась из свободнорожденных македонян.
[14] Т. е. греки, служившие в качестве наемников в войске Дари я.
[15] Парменион — знатный македонский полководец, служивший Филиппу Македонскому и одержавший победу в Иллирии в тот самый день, когда родился Александр. Во время похода Александра в Азию командовал в его войске пехотой. В 330 г. погиб по подозрению в заговоре против Александра.
[16] Месяц мемактерион соответствует концу ноября и началу декабря.
[17] Полисперхонт — один из старейших полководцев Филиппа и Александра. Участвовал в восточных походах Александра, был с ним в Индии. Незадолго до своей смерти Александр поручил ему отвести ветеранов в Македонию. После смерти Александра получил главное начальство в Македонии, принимал участие в борьбе диадохов и последние годы своей жизни провел в Локриде.
[18] Солы — большой и цветущий город Киликии, населенный выходцами с острова Родоса.
[19] Леоннат — знатный македонянин, бывший у Филиппа телохранителем, служивший затем в отборной македонской коннице Александра, воины которой назывались гетерами (т. е. товарищами). Погиб после смерти Александра в 323 г. до н. э. в битве при Ламии.
[20] Птолемей — сын Лага, один из талантливых полководцев Александра, родоначальник династии египетских Птолемеев. Был телохранителем Александра. После смерти Александра Птолемей утвердился в Египте (323-283 гг. до н. э.). В последние годы его правления в Александрии была основана знаменитая библиотека. Птолемей составил описание походов Александра Македонского.
[21] Слово «Александр» в переводе значит «отразитель мужей» или «защитник человечества», именно в этом смысле Александр и называет Гефестиона Александром.
[22] Описываемые события относятся к концу 332 г. до н. э., когда Александр уже покорил Палестину, сломил сопротивление Газы и вступил в пределы Египта, который был конечной целью его южного похода.
[23] Пелусий — приморский город в восточной части Египта.
[24] Гелиополь (дословно Солнечный город) — город в Нижнем Египте, к востоку от Нила, был местом почитания Солнца и священного быка Мневиса.
[25] Агрианцы — фракийско–македонское племя, превосходные стрелки из лука.
[26] Каноб — город в Нижнем Египте, до основания Александрии был самым значительным торговым центром этой местности. См. также Дионисий Периэгет, примечание 2. Марейское озеро, или Мареотида, образовано из. Канобского устья Нила и других каналов, лежит к западу от Нила.
[27] Гегелох — начальник конницы Александра.
[28] Тенедос — небольшой греческий остров у северо–западного побережья· Малой Азии. Во время греко–персидских войн (500-449 гг. до н. э.) его захватили персы. Во время Пелопоннесской войны (434-404 гг. до н. э.) он был на стороне Афин. По Анталкидову миру (387 г. до н. э.) Тенедос оказался в подчинении у персов, в 334 г. сдался Александру. В 333 г.. пока Александр завоевывал внутренние области Малой Азии, персидский флот восстановил персидское господство над Тенедосом и другими островами у побережья Малой Азии.
[29] Автофрадат — персидский военачальник. Вместе с Фарнабазом командовал в 333-332 гг. до н. э. флотом и снова подчинил персидскому влиянию те греческие государства на островах Эгейского моря и на малоазиатском побережье, которые при вступлении Александра в Азию перешли на сторону Македонии. При известии о поражении Дария при Иссе, где в плен попала жена Фарнабаза, последний поспешил на Хиос и таким образом сумел предотвратить отпадение этого острова (ноябрь 333 г. до н. э.). Когда на следующий год македонский флот появился в Эгейском море, Фарнабаз был осажден на Хиосе и схвачен восставшими гражданами. После смерти Александра Македонского перешел на сторону одного из диадохов, Эвмена, и как начальник его конницы участвовал в битве против Кратера (321 г. до н. э.).
[30] Мефимна — город на Лесбосе. Тиранн Аристоник захватил там власть благодаря поддержке Мемнона, командующего греческими наемниками в персидском войске. Выданный затем Александром на расправу гражданам Мефимны, Аристоник принял от их рук страшную смерть.
[31] Аполлонид — один из главарей олигархической партии на Хиосе. Вместе с Фисином и Мегареем входил в правительство, державшееся персидской ориентации. В данном случае речь идет об отпадении Хиоса к Персии в начале 333 г. до н. э., после того как Александром были введены на острове демократические порядки.
[32] Харес — командующий греческими наемниками в войске Дария.
[33] Амфотер — командующий флотом у Александра. Кос — остров в Эгейском море у западного побережья Малой Азии.
[34] Элефантина — город на границе с Эфиопией в южной части Верхнего Египта, расположенный на нильском острове.
[35] Аммон — божество, чтимое в Египте и Ливии. Греки считали, что этим именем египтяне называют Зевса (Геродот, II, 42). Аммон изображался в виде барана или человека с бараньей головой и витыми рогами. Святилище его находилось в оазисе Сива.
[36] Бусирис — мифический царь Египта, который всех чужеземцев, приходивших в Египет, приносил в жертву Зевсу. Он собирался поступить так и с Гераклом, но герой вырвался и убил Бусириса.
[37] Т. е. Зевса, потомком которого Александр считал себя. Геракл считался сыном Зевса и Алкмены. Персей — сыном Зевса и Данаи.
[38] Паретоний — морской порт к западу от дельты Нила.
[39] Т. е. около 237 км.
[40] Т. е. на 6 км.
[41] Описываемые в этой главе события относятся ко времени похода Александра в Индию в 327 г. до н. э. Кофин — правый приток Инда (ныне Кабул).
[42] Ниса — мифический город Диониса, местонахождение которого мифологией точно не устанавливалось: Гомер помещает его во Фракию («Илиада», VI, 133), Геродот — в Эдмонию (II, 146), Диодор Сицилийский пишет о Нисе в Индии, основанной Озирисом, странствования которого во многом напоминают странствования Диониса (Диодор Сицилийский, I, 19). Таким же мифическим городом следует, очевидно, считать и Нису, описываемую здесь Аррианом, поскольку до сих пор не удается выяснить, какое поселение тут могло иметься в виду. Сказание о Нисе в Индии и о посещении Александром этой Нисы встречается также у Филострата (III в. н. э.) в «Жизнеописании Аполлония Тианского» (II, 8-9).
[43] Существовало несколько преданий о рождении Диониса. Цицерон насчитывает их пять, называя отцом его Зевса, Нила, Кабира и др. (Цицерон, «О природе богов», III, 58).
[44] Тмол — горная цепь во внутренней части малоазиатской области Лидии, изобиловавшая виноградом и золотом. Там же был расположен город Тмол.
[45] Мерос — по–гречески «бедро».
[46] Плющ был непременным атрибутом Диониса. По мифу, он обвил все тело Диониса, родившегося от умирающей в пламени Семелы, и таким образом своими листьями защитил младенца от огня.
[47] Празднества в честь Диониса приобрели характер шумных оргий, участники которых в безумном опьянении носились с криком «Эвоэ!» Дионису при этом давались эпитеты: «Эвиос» (от «эвое!»), «Вакх» (восторженный), «Бромий» (шумящий).
[48] Эратосфен Киренский (275-194 гг. до н. э.) — хранитель знаменитой Александрийской библиотеки, ученый, писавший сочинения по географии, истории, литературе, хронологии, музыке, математике, астрономии. До нас дошла его эпиграмма о удвоении куба и несколько отрывков из других его произведений.
[49] Парапамисады — горные племена на Парапамисе (Гиндукуше), жившие вдоль течения реки Кабула. Судьба этих племен неизвестна.
[50] Палица наряду с луком и львиной шкурой считалась атрибутом Геракла. Согласно мифу, Геракл сделал себе палицу из ствола вырванного им с корнем дерева в Немейской роще.