РАЗНЫЕ ИСТОРИИ>

II, 14. О ТОМ, КАК КСЕРКС ПОКЛОНЯЛСЯ ПЛАТАНУ
Смешно, что тот самый Ксеркс, который презирал море и землю, творения божества, пролагая для себя новые дороги и совершая неслыханные плавания [1], поклонялся платану и воздавал почитание этому дереву. Говорят, что однажды в Лидии, увидя великолепно разросшийся платан, он без всякой надобности остался там на целый день, раскинув лагерь в уединенной местности возле платана. Мало того, он надел на него роскошные уборы, украсил ветви ожерельями и запястьями и оставил при нем охранника, словно надзирателя и стража при любимом существе. Но стало ли дерево от этого лучше? Посторонние украшения, чуждые его природе, висели сами по себе, ничего не прибавляя к его красоте. А красота дерева в том, чтобы ветви его были сильными, листва густою, ствол крепким, корни глубокими, тень просторной, чтобы его овеивал ветер, чтобы времена года сменяли друг друга и чтобы вода питала его из почвы и орошала его с небес. А ксерксовы одеяния, варварское золото и все остальные приношения не нужны ни платану, ни любому другому дереву.

II, 25. О ТОМ, ЧТО ШЕСТОЙ ДЕНЬ ФАРГЕЛИОНА БЫЛ У ЭЛЛИНОВ СЧАСТЛИВЫМ
Говорят, что в шестой день месяца фаргелиона [2] совершилось много хорошего как для афинян, так и для многих других. Например, в этот день родился Сократ; в этот же день были разбиты персы, афиняне же приносят Артемиде Агротере триста коз во исполнение обета Мильтиада [3]. В шестой день начальной недели этого месяца произошла, говорят, битва при Платеях, в которой победили эллины, а то сражение, о котором я упомянул раньше, было при Артемисии. Как известно, тот же самый день подарил эллинам и победу при Микале, если только действительно победы при Платеях и при Микале были одержаны одновременно. Александр Македонский, сын Филиппа, в шестой день начальной недели перебил многое множество варваров, окончательно разгромив Дария; по общему мнению, все это случилось в том же месяце. Полагают, что и сам Александр в этот же день и родился и умер.

II, 28. ОТКУДА ПОШЕЛ БОЙ ПЕТУХОВ
После победы над персами афиняне постановили законом, чтобы раз в год в театре всенародно происходили петушиные бои. Я расскажу, какова была причина этого постановления. Когда Фемистокл выводил ополчение против варваров, ему попались на глаза дерущиеся петухи. Не оставив этого без внимания, он остановил войной и сказал им: "Смотрите, они ведь не за отечество, не за отеческих богов, не за могилы предков идут на муки, не ради славы, не ради свободы, не ради детей своих, но для того лишь, чтобы не уступить друг другу и не оказаться побежденными". Этими словами он придал бодрости афинянам. Знаменье же, воодушевившее их на подвиги, он захотел сохранить в памяти на тот случай, если повторятся подобные события.

II, 40. ОБ ОТВРАЩЕНИЙ ЖИВОТНЫХ К ВИНУ И ОБ ИХ ОПЬЯНЕНИИ
Все дикие животные испытывают отвращение к вину, в особенности же те из них, которые пьянеют, объевшись виноградных, косточек или давленого винограда. Вороны, а также собаки становятся пьяными, когда поедят так называемой винной травки. Слон теряет, напившись вина, свою силу, а обезьяна свою ловкость, и их бывает очень легко поймать.

III, 1. ОПИСАНИЕ ТЕМПЕЙСКОЙ ДОЛИНЫ
Изобразим и опишем словами так называемую Темпейскую долину в Фессалии: ведь надо признать, что и слово, если есть в нем сила выразительности, может представить взору все, что угодно, не хуже, чем искуснейшие живописцы.
Есть местность между Олимпом и Оссою. Эти горы очень высоки, и разделены они словно самими богами. Между ними и находится долина, длина которой достигает сорока стадиев, а ширина - кое-где плефра [4], а кое-где немного больше. Посредине протекает Пеней; остальные речки, впадая в него, приносят ему свою воду и превращают Пеней в большую реку.
Многообразна и различна привлекательность этого места, и произвела ее не рука человека, а сама природа: как видно, только к красоте стремилась она, когда творилась эта долина. Плющ, густой и обильный, буйно растет повсюду, наподобие лучшего винограда, обвивая высокие деревья и срастаясь с ними; вьюнок густым покровом взбегает на холм и окутывает скалу: ее даже не видно, перед глазами одна сплошная зелень, услада взора.
А между холмами, в низине, сплошь рассеяны гостеприимные рощи и дубравы, сладостный приют, в жаркую летнюю пору дарящий путнику щедрую прохладу. Из-под земли то и дело пробиваются ключи, и вода их, свежая и приятная на вкус, растекается ручейками; говорят, что этой водой полезно даже умываться, потому что она укрепляет здоровье. Там и тут, услаждая слух, щебечут птицы, многие из них - певчие; идти мимо них легко и приятно, так как это пение развеивает усталость путника.
По обе стороны реки находятся те привлекательнейшие места, зовущие отдохнуть, о которых я уже говорил; посредине же Темпейской долины течет Пеней, медленно и плавно, словно масло. Ближние деревья и свисающие с них ветви образуют над ним густую сень, которая большую часть дня не пропускает солнечных лучей, так что по реке можно плыть в прохладе. Местные обитатели живут между собой дружно, вместе приносят жертвы, сходятся на праздники и попойки. Когда жертвоприношений много, и жертвы предаются всесожжению [5], то их благовоние сопутствует всякому, кто здесь проходит или проезжает.
Такое усердное богопочитание особенно освящает это место. Фессалийцы говорят, что здесь по велению Зевса подверг себя очищению Аполлон Пифийский, когда убил стрелою дракона, охранявшего Дельфы, где тогда было еще прорицалище Земли. Увенчавшись темпейским лавром и взяв десницей ветвь того же лавра, сын Зевса и Латоны пришел в Дельфы и овладел прорицалищем. На том месте, где он возложил на себя венок и отломил ветвь, стоит алтарь. И до сих пор каждый девятый год из Дельфов присылают сюда знатных мальчиков, и один из них бывает архифеором; прибыв в Темпейскую долину, они совершают великолепное жертвоприношение, а потом уходят обратно, сплетя себе венки из того самого лавра, которым некогда венчался бог. Дорога, по которой они следуют, называется пифийской и ведет через Фессалию, Пеласгию и Эту, а затем - через земли энианов, мелийцев, дорян и западных локров. Все эти племена с уважением пропускают их, почитая не меньше, чем тех, кто идет к Аполлону с приношениями от гиперборейцев. Также и на пифийских играх победителям дают венки из этого же лавра.
Вот все, что надо было мне сказать о Темпейской долине в Фессалии.

III, 8. КАК ФРИНИХА ИЗБРАЛИ СТРАТЕГОМ ЗА СОЧИНЕННУЮ ИМ ПЕСНЬ
Афиняне избрали Фриниха [6] стратегом не из-за происков, не из-за знатности рода, даже не из-за богатства, хотя все это нередко имело у них успех и давало человеку преимущество перед остальными. В одной своей трагедии он сочинил для исполнителей пиррихи воинственную песню с подобающим напевом, и пленив этим слушателей, имел такой успех, что его тут же избрали стратегом в надежде, что он будет вести войну с успехом и пользой, сумев сочинить в драме песню и музыку, достойную вооруженных мужей.

III, 17. О ТОМ, ЧТО ФИЛОСОФИЯ НЕ ЧУЖДА ПОЛИТИКЕ, И МНОГИЕ ФИЛОСОФЫ ПРАВИЛИ ГОСУДАРСТВАМИ
Философы также занимались политикой, и вовсе не проводили жизнь в бездействии, занимаясь только совершенствованием своего духа. Залевк наладил государственные дела в Локрах, Харонд - в Катане, а после изгнания из Катаны - в Регии. Тарентинцам помогал Архит [7], афинянам - Солон. Биант и Фалес принесли много пользы ионянам, Хилон - лакедомонянам, митиленянам Питтак, родосцам Клеобул [8]. Анаксимандр управлял милетским поселением в Аполлонии. Ксенофонт был хорошим воином и отличным полководцем: когда он участвовал в походе Кира, Кир и его спутники погибли, и необходимо было назвать человека, который смог бы спасти эллинов и вывести их обратно на родину, то таким человеком оказался он. Платон, сын Аристона, вернул в Сицилицию Диона и обращенными к нему советами у. поучениями низверг тираннию Дионисия [9]. Сократу не нравился афинский государственный строй, ион считал демократию тиранническим и монархическим правлением; поэтому он не допустил афинян голосовать предложение о казни десяти стратегов, но не принял участия и в преступлениях тридцати тираннов; а когда нужно было сражаться за отечество, он был безупречным воином; так, он сражался при Делии, при Амфиполе и при Потидее. Аристотель вновь поставил на ноги свою родину, которая была не только брошена на колени, но, так сказать, повержена ниц. Деметрий Фалерский [10] с великой славой правил Афинами, пока его не изгнала обычная злоба афинян; он же руководил составлением законов у Птолемея в Египте. А кто может отрицать, что философами были Перикл, сын Ксанфиппа, Эпаминонд, сын Полимнида, Фокион, сын Фока, Аристид, сын Лисимаха, Эфиальт, сын Софонида, или позже Карнеад и Критолай? [11] Двое последних прибыли в Рим с посольством от афинян и добились для них спасения; они так сумели устыдить сенаторов, что те говорили: "Афиняне прислали этих послов, чтобы не упросить, а заставить нас выполнить их желание". По моему мнению, политиком был и Персей [12], воспитавший Антигон, и Аристотель, занимавшийся философией с юным Александром, сыном Филиппа, и знаменитый пифагореец Лисис, который воспитал Эпаминонда. Таким образом, если кто скажет, что философы - бездельники, это будет пошлостью и глупостью. А я бы из кожи лез, чтобы достичь такого безделья и такого миролюбия, как у них.

III, 36. ПОЧЕМУ АРИСТОТЕЛЬ ПОКИНУЛ АФИНЫ
Когда Аристотель покинул Афины [13] из боязни попасть под суд, его спросили [14], как ему понравились Афины, и он ответил: "Они прекрасны, нов них ,,Груша зреет на груше и смоква на смокве‟..." [15], - имея в виду сикофантов. А на вопрос, почему он покинул Афины, он сказал: "Я не хотел, заставлять афинян дважды грешить против философии", - намекая на участь, постигшую Сократа, и на опасность, грозившую ему самому.

III, 45. ОРАКУЛ, ПОЛУЧЕННЫЙ ФИЛИППОМ
Говорят, что Филиппу в беотийском храме Трофония [16] выпал оракул: "берегись колесницы". Из страха перед этим вещанием он, по преданиям, с тех пор не всходил на колесницу. Есть два предания об этом. Одно рассказывает, что у меча Павсания, которым он поразил Филиппа, была рукоять слоновой кости с резным изображением колесницы; другое - что он был заколот, когда объезжал болото возле Фив, называемое Колесничным. Первый рассказ широко распространен, второй известен лишь немногим.

IV, 1. ОБЫЧАИ РАЗЛИЧНЫХ НАРОДОВ
Закон луканов гласит: если после захода солнца придет путник и захочет укрыться у кого-нибудь в доме, и если хозяин его не примет, то должен в наказание уплатить пеню за нарушение гостеприимства - как мне кажется, и пришельцу, и Зевсу Гостеприимцу.
Я слышал, что иллирийские дарданцы моются только три раза за всю свою жизнь: при рождении, при браке и после смерти.
Индийцы не дают и не берут в долг, потому что у индийцев не полагается обижать или терпеть обиды друг от друга. Поэтому же у них нет ни расписок, ни залогов.
Есть закон у сардов: состарившихся отцов сыновья убивают дубинами и погребают, полагая, что престарелым не должно жить свыше меры, если им по дряхлости часто изменяют силы в работе. У них же есть такой закон: за безделье человека судят, и тот, кто живет беззаботно, должен предстать перед судом, отчитаться и объяснить, чем он живет.
Ассирийцы собирают всех девушек брачного возраста в один город и объявляют их распродажу: кто какую купит, ту и берет в жены.
Житель Библа ничего не поднимает с дороги, если не сам уронил: иное у них считается не находкой, а воровством.
Дербики [17] убивают всех, кто старше восьмидесяти лет, причем мужчин приносят в жертву, а женщин удушают.
Колхи своих мертвецов кладут в бычьи шкуры, зашивают и вешают на деревьях.
У лидийцев был обычай, чтобы женщины до супружества жили с мужчинами как гетеры, но выйдя замуж, блюли целомудрие. Кто согрешит после брака, для той не было прощения.

IV, 12. ОБ ИЗОБРАЖЕНИИ ЕЛЕНЫ РАБОТЫ ЗЕВКСИДА[18]
Гераклеец Зевксид, написав Елену, нажил на этой картине много денег, потому что он показывал ее не безвозмездно и не всякому желающему, но надо было заплатить установленную сумму и только после этого смотреть. За то, что гераклеец брал деньги за свою картину, все греки тогда же прозвали эту его "Елену" блудницей.

IV, 13. СУЖДЕНИЕ ЭПИКУРА О СЧАСТЬЕ
Эпикур из Гаргетта [19] заявлял: "Кто не доволен малым, тот ничем не будет доволен". Говорил он также, что если у него будут хлеб и вода, он готов посоперничать счастьем с самим Зевсом. Вот как он рассуждал, а с каким намерением он восхвалял наслаждения, мы узнаем в другой раз.

IV, 17. ЧУДЕСА И МНЕНИЯ ПИФАГОРА
Пифагор рассказывал людям, что он происходит от более высокой породы, нежели смертная [20]. Например, говорил он, в один и тот же день и час его можно было видеть и в Метапонте, и в Кротоне. В Олимпии он показывал, что одно бедро у него было золотое. Он напоминал кротонцу Миллию, что он был фригийцем Мидасом, сыном Гордия [21]. Однажды он ласкал белого орла, и орел не улетал от него. А когда он переходил реку Косу, сама река заговорила с ним, сказав: "Здравствуй, Пифагор". Он говорил, что всего священнее - листья мальвы; говорил, что высшей мудростью обладает число, а после него - тот, кто дал названия всем вещам. Причину землетрясений он усматривал в том, что под землей сражаются мертвецы. Радуга, по его словам, является отблеском солнца [22]. Шум, который часто бывает в ушах, - это голос божеств. Нельзя было ни усомниться в сказанном, ни попросить что-нибудь добавить к этому: шее современники относились к его словам как к божественным вещаниям. Когда он объезжал города, шла молва, что едет Пифагор не для того, чтобы учить, а для того, чтобы целить. Пифагор запрещал употреблять в пищу сердце, белого петуха и прежде всего животных, умерших своей смертью; запрещал ходить в бани и бывать на людных улицах, потому что неизвестно, не осквернены ли они кем-нибудь.

IV, 20. О ДЕМОКРИТЕ, И КАК О НЕМ ОТЗЫВАЛИСЬ ФЕОФРАСТ, ГИППОКРАТ И ДРУГИЕ
Говорят, что Демокрит из Абдеры, отличаясь мудростью во всем, хотел провести жизнь незаметно, и действительно, усердно заботился об этом. Потому-то он и отправился путешествовать по многим странам. Он приезжал к вавилонским халдеям, к магам, к индийским мудрецам [23]. Имущество своего отца Дамасиппа, разделенное на три части между тремя братьями, он целиком уступил братьям, взяв себе только деньги для дороги. Поэтому Феофраст хвалит его за то, что он извлек из своего путешествия больше пользы, чем Менелай и Одиссей, которые в своих странствованиях, по существу, ничем не отличались от финикийских купцов, так как добывали только деньги, и только ради этого ездили и плавали [24]. Абдериты называли Демокрита "Философией", а Протагора - "Речью"; а так как Демокрит надо всеми смеялся, называя их безумцами, то сограждане прозвали его также "Смеющимся". Они говорят, что Гиппократ при первой встрече с Демокритом подумал, что он сумасшедший, но постепенно, разговаривая с ним, пришел в великое восхищение от этого человека. Говорят, что Гиппократ был дорянином, но из любви к Демокриту написал свои сочинения на ионийском наречии.

V, 20. ПОСТ У ТАРЕНТИНЦЕВ И РЕГИЙЦЕВ
Когда афиняне осаждали Тарент, желая взять жителей измором, регийцы приняли постановление поститься каждый десятый день и сбереженную за этот день пищу посылать тарентинцам. Благодаря такому воздержанию, тарентинцы были спасены; в память об этом бедствии и те и другие справляют праздник, называемый Постом.

V, 21. О ТОМ, ЧТО МЕДЕЯ НЕ УБИВАЛА СВОИХ ДЕТЕЙ
Есть рассказ, что предание о Медее несправедливо, потому что не она убила детей, но коринфяне. А миф о Колхиде и трагедию сочинил Еврипид по просьбе коринфян, и благодаря мастерству поэта ложь восторжествовала над истиной. Говорят, что за свое преступление коринфяне до сих пор приносят жертвы детям, как бы платя им дань.

VII, 1. О СЕМИРАМИДЕ И О ТОМ, КАК ОНА ОВЛАДЕЛА АССИРИЙСКИМ ЦАРСТВОМ
Ассириянку Семирамиду каждый восхваляет по-своему. Она была прекраснейшей из женщин, хотя и не заботилась о своей красоте. Царь призвал ее к себе за молву о ее красоте, и когда она явилась, влюбился в нее, едва увидев. Она же попросила царя, чтобы он дал ей царское облачение, доверил на пять дней власть над всей Азией и повиновался ее приказаниям; и он не противился ее просьбе. Но когда царь посадил ее на трон, и она поняла, что все находится в ее власти и воле, то Семирамида приказала телохранителям убить самого царя, и этим сохранила власть над ассирийским царством. Об этом рассказывает Динон [25].

VII, 5. О ТОМ, КАК ОДИССЕЙ И АХИЛЛ РАБОТАЛИ СВОИМИ РУКАМИ
Лаэрта нашел его сын, когда он, сам возделывая свою землю, очищал дерево [26]. И сам Одиссей признается, что многое знает и умеет делать собственными руками:

Мало найдется таких, кто б со мною поспорил в искусстве
Скоро огонь разводить, и сухие дрова для варенья
Пищи колоть...[27]

И плот он себе сколотил сам, без помощи корабельщиков и очень быстро [28]. Ахилл же, третий от Зевса [29], сам разрубает мясо, готовя гостеприимный пир для явившихся ахейских послов.

VII, 7. О БДЕНИИ ДЕМОСФЕНА
Демосфен, сын Демосфена, накануне народных собраний не спал всю ночь, несомненно, обдумывая и запоминая то, что собирался сказать. Поэтому-то, кажется мне, и сказал Пифей [30], насмехаясь над ним, что его советы пахнут светильным маслом.

VII, 15. КАК МИТИЛЕНЯНЕ НАКАЗЫВАЛИ ВОЗМУТИВШИХСЯ СОЮЗНИКОВ
Когда все море находилось во власти митиленян, они установили для союзников такое наказание за отпадение: те не должны были более учить детей грамоте, а сами - учиться музыке. Они полагали, что влачить жизнь в грубости и невежестве есть самая тяжкая кара.

VIII, 2. О МУДРОСТИ ГИППАРХА И О ТОМ, КАК ОН ЗАБОТИЛСЯ ОБ УЧЕНЫХ ЛЮДЯХ И О ГОМЕРОВЫХ ПЕСНЯХ
Гиппарх, сын Писистрата, был старшим из его детей и мудрейшим среди афинян. Он первый доставил в Афины песни Гомера и велел рапсодам исполнять их на Панафинеях. За Анакреонтом Теосским он отправил петеконтеру, чтобы привезти его к себе. Симонида Кеосского он глубоко почитал и всегда держал при себе, привлекая деньгами и богатыми подарками: это весьма правдоподобно, ибо никто не будет отрицать корыстолюбие Симонида [31]. Вот как отличался Гиппарх своей заботой об ученых. Своим примером он хотел воспитать афинян, и управляя, старался исправить их "равы. Будучи прекрасным и добрым, он полагал, что никому не следует отказывать в мудрости. Так говорит Платон, если только сочинение "Гиппарх" точно принадлежит Платону.

VIII, 15. О СДЕРЖАННОСТИ ФИЛИППА И О ТОМ, ЧЕГО ОН НЕ ХОТЕЛ ЗАБЫВАТЬ
Когда Филипп победил афинян при Херонее и благодаря этой удаче достиг большого могущества, он не утратил здравого смысла и не заспесивился: он рассудил, что один из рабов должен каждое утро напоминать ему, что он - человек, и поручил эту обязанность мальчику-прислужнику. И говорят, что он выходил к тем, кто желал его видеть, или допускал их к себе не прежде, чем мальчик трижды возглашал перед ним: "Филипп, ты - человек!"

VIII, 16. О СОЛОНЕ И ПИСИСТРАТЕ
Солон, сын Эксекестида, уже в старости заподозрил, что Писистрат станет тиранном, когда тот, явившись в афинское народное собрание, попросил для себя вооруженной охраны, Видя, что афиняне беспечно относятся к его предостережениям, а Писистрата внимательно слушают, он сказал, что одних он превосходит умом, а других мужеством: он умнее тех, кто не понимает, что человек, получивший вооруженную охрану, станет тиранном, и мужественней тех, кто понимает это, но молчит. Писистрат получил телохранителей и стал тиранном. Солон, сидя перед своим домом, положил рядом с собою щит и копье, заявив, что он вооружился и помогает отечеству по мере своих сил, так как предан ему всей душой, хотя по старости и не может встать во главе войска. Однако Писистрат не причинил никакого зла Солону, то ли уважая такого человека и такого мудреца, то ли храня воспоминания детства, - говорят, что он был его любимцем. Немного спустя Солон скончался в преклонном возрасте, оставив по себе великую славу мудрости и мужества. В честь его поставлена медная статуя на площади, а похоронили его всенародно у городской стены, недалеко от ворот, направо от входа, и могилу обнесли оградою.

VIII, 19. НАДГРОБИЕ АНАКСАГОРА И АЛТАРЬ В ЕГО ЧЕСТЬ
На гробнице Анаксагора написано:

Тот, кто здесь погребен, перешел пределы познанья -
Тайну строенья небес ведавший Анаксагор.

В честь его поставлен также алтарь, посвященный, по одним сведениям, Разуму, по другим - Истине.

IX, 3. О РОСКОШИ И НАДМЕННОСТИ АЛЕКСАНДРА И ДРУГИХ
Александр развратил своих приближенных, не препятствуя их роскоши. Так, Агнон носил башмаки с золотыми гвоздями. Клит, желая поговорить о каком-нибудь деле, принимал собеседника, расхаживая по пурпурным коврам. Пердикка и Кратер, любившие гимнастические упражнения, возили за собой навесы для шатров длиною в целый стадий и под ними упражнялись, занимая ими очень много места на лагерных стоянках. Кроме того, за ними возили на вьючных животных песок, который бывает нужен во время упражнений. Леоннат и Менелай, любители охоты, возили за собой ковры длиной в сто стадиев [32]. Палатка самого Александра могла вместить сто постелей; ее подпирали пятьдесят золотых колонн, поддерживая потолок, а потолок был позолочен и отделан пышными украшениями. Вокруг палатки снаружи стояли пятьсот персов, так называемых мелофоров [33], в пурпурных и желтых одеяниях; за ними тысяча лучников, одетых в огненно-алое; и, наконец, пятьсот македонян с серебряными щитами. Посредине палатки стоял золотой трон, сидя на котором Александр решал все дела, окруженный со всех сторон телохранителями. Вокруг палатки была ограда, и в ней находились тысяча македонян и десять тысяч персов. Никто не смел пройти к нему беспрепятственно: столь велик был страх перед мужем, которого великий дух и воля судьбы возвысили до царского могущества.

IX, 13. О ПРОЖОРЛИВОСТИ И ТУЧНОСТИ ДИОНИСИЯ ГЕРАКЛЕЙСКОГО
Говорят, что Дионисий Гераклейский [34], сын тиранна Клеарха, из-за обжорства и роскошной жизни незаметно ожирел и растолстел. В наказание за полноту тела и толщину плоти ему пришлось поплатиться тяжкой одышкой. От этой болезни врачи, как говорят, указали следующее средство: нужно было приготовить тонкие и очень длинные иглы и прокалывать ими его живот и бока, когда он впадал в глубочайшее забытье. Им было много хлопот, когда игла целиком погружалась в бесчувственное и как бы чужое мясо, а он лежал, словно камень. Если же острие попадало туда, где его тело было еще здоровым, и от избытка жира не стало как бы чужим, то он, почувствовав его, пробуждался от сна. С теми, кто хотел явиться к нему, он разговаривал, лежа всем телом в ящике; а другие говорят, что это был не ящик, а нечто вроде стоячего сундука, так что голова его оставалась снаружи, и он мог вести разговор, а остальные части тела были как бы погребены. Боги! поистине мерзостно было это его облачение, и походило скорее на звериную клетку, чем на человеческую одежду.

IX, 19. КАК ДЕМОСФЕН НЕ ЗАХОТЕЛ ВОЙТИ В ХАРЧЕВНЮ ПО ПРИГЛАШЕНИЮ ДИОГЕНА
Однажды Диоген, завтракая в харчевне, позвал к себе проходившего мимо Демосфена. Тот отказался. "Ты стыдишься, Демосфен, зайти в харчевню? -спросил Диоген, - а ведь твой хозяин бывает здесь каждый день!" - подразумевая весь народ и каждого гражданина в отдельности. Этим он объявлял, что политики и ораторы являются слугами народа.

IX, 20. ОБ АРИСТИППЕ
Однажды Аристипп плыл на корабле; захваченный бурей, он сильно перепугался. Один из спутников спросил его: "И ты, Аристипп, трусишь, как все?" А он: "И с полным правом: вас эта опасность заставляет тревожиться за вашу бедственную жизнь, а меня - за мою блаженную".

IX, 35. КАК АНТИСФЕН ТЩЕСЛАВИЛСЯ РВАНЫМ ПЛАЩОМ
Сократ, видя, как Антисфен [35] все время выставлял напоказ разорванную сторону своего плаща, сказал: "Перестанешь ли ты перед нами тщеславиться?"

X, 13. КАК АРХИЛОХ САМ СЕБЯ ОБВИНЯЛ
Критий упрекает Архилоха в том, что он отзывался о себе в высшей степени дурно. Он говорил: если бы Архилох не распространил о себе такой славы среди эллинов, мы не узнали бы ни того, что он был сыном рабыни Энипы, ни того, что из-за нужды и бедности он покинул Парос и удалился на Фасос, ни того, что он поссорился с тамошними жителями, ни того, что он без разбора поносил и друзей, и врагов. Вдобавок, откуда, кроме как от него, знали бы мы о его разврате, о его похотливости и заносчивости, и -самое позорное - о том, что он бросил щит? Плохие показания давал Архилох о самом себе, если после него осталась такая слава и такая молва. Все эти обвинения - не мои, а критиевы.

XI, 9. О ЛУЧШИХ ГРАЖДАНАХ, КОТОРЫЕ В БЕДНОСТИ ОТВЕРГАЛИ ПОДАРКИ
Лучшие среди эллинов провели свою жизнь в бедности. Пусть же, кто хочет, восхваляет богатство, если бедность была уделом лучших из эллинов в течение всей их жизни. Они были такими, как Аристид, сын Лисимаха, муж, который совершил много полезного во время войны, а потом распределил между эллинами подать; и такой человек не оставил после себя денег даже себе на погребение.
Беден был и Фокион [36]. Когда Александр прислал ему сто талантов, он спросил: "За что он дает их мне?" Ему ответили: потому что Александр его одного из всех афинян считает прекрасным и добрым. "Пусть же он позволит мне и впредь оставаться таким", - ответил Фокион.
Бедняком был Эпаминонд, сын Полимнида. Ясону [37], приславшему для него пятьдесят золотых, он ответил: "Ты начинаешь делать дурное". Когда он пошел на Пелопоннес, то занял у одного из граждан пятьдесят драхм на дорогу. Узнав, что его щитоносец отобрал деньги у одного пленника, он сказал ему: "Отдай мне свой щит, а сам заведи лавку и живи там до самой смерти, потому что, разбогатев, ты больше не захочешь подвергаться опасностям".
А Пелопид, когда друзья упрекали его в том, что он пренебрегает деньгами, которые бывают в жизни полезны, сказал: "Действительно, полезны, клянусь Зевсом, но только для вот этого Никомеда", - и указал на человека хромого и увечного.
Сципион за пятьдесят четыре года своей жизни ничего не купил и ничего не продал - настолько скромны были его потребности. Когда кто-то показал ему богато украшенный щит, он сказал: "Римлянину подобает надеяться на свою правую руку, а не на левую".
Крайне беден был и Эфиальт, сын Софонида: товарищи подарили ему десять талантов, но он не принял их, сказав: "Из-за этого мне придется или, храня признательность, в угоду вам нарушить справедливость, или, наперекор признательности, не угождать вам и прослыть неблагодарным".

XI, 10. О ЗОИЛЕ
Зоил из Амфиполя, который писал против Гомера, против Платона и против других, был учеником Поликрата; этот Поликрат сочинил обвинение даже против Сократа. Этого Зоила прозвали псом-ритором. Был он вот каков: бороду отпускал, а голову брил наголо, и плащ у него был выше колен. Он любил злословить и не упускал случая поссориться с людьми, но в своих хулениях был неудачлив. Один ученый спросил его: почему он про всех говорит дурное? А он: "Потому что я хотел бы сделать им дурное, да не могу".

XI, 13. О СИЦИЛИЙЦЕ, ОТЛИЧАВШЕМСЯ ЗОРКОСТЬЮ
Говорят, что в Сицилии один сицилиец отличался такой остротою зрения, что мог смотреть из Лилибея в Карфаген [38], и глаза его не обманывали: говорят, что он сказал, сколько кораблей отошло из Карфагена, и не ошибся ни на один корабль.

XII, 11. О ПАЛАТИНСКОМ ХОЛМЕ И О ХРАМЕ И АЛТАРЕ ЛИХОРАДКИ
Римляне воздвигли у подножья Палатинского холма храм и алтарь Лихорадки.

XII, 19. О САПФО
Поэтессу Сапфо, дочь Скамандронима, признает мудрой сам Платон, сын Аристона. А я узнал, что на Лесбосе была и другая Сапфо, гетера и не поэтесса.

XII, 29. ЧТО СКАЗАЛ ПЛАТОН О РОСКОШИ АКРАГАНТЯН
Платон, сын Аристона, увидев, какие строят акрагантяне роскошные дома и какие задают роскошные пиры, сказал, что акрагантяне строят дома так, словно собираются жить вечно, а пируют так, словно собираются завтра же умереть [39]. Также и Тимей [40] говорит, что они делали лекифы и скребницы из серебра, а кровати у них были целиком из слоновой кости.

XII, 38. О ЛОШАДЯХ И О НЕКОТОРЫХ ОБЫЧАЯХ САКОВ
У саков лошадь, сбросив случайно седока, останавливается рядом, чтобы он снова на нее сел. Если кто-нибудь захочет взять девушку в жены, то должен с ней сражаться в единоборстве; и если она его одолеет, то уводит в плен, владеет им и распоряжается, если же будет побеждена, то покоряется [41]. Сражаются до победы, но не до смерти. Когда саки скорбят по ком-нибудь, то укрываются в темные подземные обиталища.

XII, 43. КТО ИЗ БЕЗВЕСТНОСТИ СТАЛ ЗНАМЕНИТ
Я слышал, что Дарий, сын Гистаспа, был колчаноносцем Кира. Последний же Дарий, которого разбил Александр, был рабом. Архелай [42], македонский царь, был сыном рабыни Симихи. Менелай, дед Филиппа, считался незаконнорожденным. Сын его, Аминта, как полагают, был прислужником и рабом Аэропа. Персей [43], которого разбил римлянин Павел, был родом аргивянин, сын безвестного человека. Отец Евмена [44], как полагают, был бедняком-флейтистом. Антигон [45], сын Филиппа, прозванный Киклопом за то, что имел только один глаз, был крестьянином. Полисперхонт занимался разбоем. Победивший варваров в морском бою Фемистокл, который один понял глас богов в прорицаниях [46], был сыном фракиянки; мать его звали Абротонон. Фокион, прозванный Добрым, был сыном человека, выделывавшего пестики для ступок. Деметрий Фалерский, говорят, был рабом-домородком из дома Тимофея и Конона. Вряд ли кто сразу назовет родителей Гипербола, Клеофонта, Демада, - а ведь они были народными вождями в Афинах. Калликратид [47], Гилипп и Лисандр считались в Лакедемоне мофаками. Так называют в богатых семьях тех рабов, которых отцы посылают упражняться в гимназиях вместе со своими сыновьями. Ликург, дозволив это, дал право спартанского гражданства тем, кто получит такое же воспитание, как и дети свободных. Безвестного происхождения был и Эпаминонд. А Клеон, тиранн Сикиона, был морским разбойником.

XIII, 19. СУЖДЕНИЕ КЛЕОМЕНА О ГОМЕРЕ И ГЕСИОДЕ
Клеомен [48] говорил, лаконично, по обычаю своей страны, что Гомер - поэт спартиатов, ибо учит воевать, а Гесиод - поэт илотов, ибо учит землепашествовать.

XIII, 28. О ДИОГЕНОВОМ РАБЕ, РАСТЕРЗАННОМ СОБАКАМИ
Когда Диоген покинул родной город [49], его сопровождал только один из рабов, по имени Манет; не выдержав образа жизни хозяина, он сбежал. Диоген, когда ему советовали разыскать раба, сказал: "Разве не нелепо, если Манет в Диогене не нуждается, а Диоген в Манете нуждается?" Этот раб забрел в Дельфы и был растерзан собаками, которые как бы именем господина наказали его за побег.

XIII, 29. О НАДЕЖДЕ
Платон говорил, что надежда - это сновидение бодрствующих.

XIII, 40. О ФЕМИСТОКЛЕ
Проходя мимо лежавшего на дороге золотого персидского ожерелья, Фемистокл остановился, указал на него рабу и сказал: "Мальчик, почему ты не поднимаешь эту вещь? ведь ты не Фемистокл".
Когда афиняне его оскорбили, а затем снова призвали к власти, он сказал: "Не могу одобрить таких людей, у которых один и тот же сосуд служит то для вина, то для нечистот".
Однажды, когда он спорил с Еврибиадом [50], тот замахнулся на него палкою, он же сказал: "Побей, но выслушай!" -ибо знал, что его слова послужат общей пользе.

XIV, 13. О ТРАГЕДИЯХ АГАФОНА
Агафон [51] охотно и обильно пользовался антитезами. Когда кто-то, словно для того, чтобы исправить его драмы, хотел повычеркивать из них антитезы, он сказал: "Любезнейший, но ты ведь сам не замечаешь, как вычеркиваешь Агафона из Агафона" - настолько он ими гордился, полагая, что в них-то и состоит его трагедия.

XIV, 16. О ТЩЕСЛАВИИ ГИППОНИКА
Гиппоник [52], сын Каллия, хотел воздвигнуть статую в дар отечеству. Когда кто-то посоветовал ему заказать эту статую у Поликлета, он сказал, что ему не надобно такого приношения, слава которого достанется не дарителю, а ваятелю. Ибо ясно было, что все, кто увидят, как искусно сделана статуя, будут восхищаться не Гиппоником, а Поликлетом.

XIV, 30. КАК ГАННОН ХОТЕЛ ОБОГОТВОРИТЬ СЕБЯ
Карфагенянин Ганнон [53], опьяненный роскошью, не пожелал верить себя человеческой мерой и вознамерился распространить молву о том, что он более высок и могуществен, чем это судила ему природа. Для этого он купил великое множество певчих птиц и выкормил в темноте, обучая только одной науке - говорить "Ганнон - бог". Когда они, постоянно слыша эти слова, сами овладели ими, он распустил птиц во все стороны, надеясь, что они повсюду разнесут песню о нем. Но птицы, расправив крылья, почувствовали свободу и сразу, воротясь к врожденным привычкам, запели свои обычные птичьи песни, навсегда сказав "прости" Ганнону и всему, что они выучили в рабстве.

---

[1] Имеются в виду мост Ксеркса через Геллеспонт и канал через полуостров Акте.
[2] Месяц фаргелион приблизительно соответствовал второй половине мая и первой половине июня. Греки делили месяц на три десятидневных недели; в первых двух неделях дни отсчитывались, как у нас, от начала к концу, а в последней, как у римлян, — от конца к началу. Таким образом, в каждом тридцатидневном месяце было три шестых дня: 6–го, 16–го и 24–го числа.
[3] Перед битвой при Марафоне Мильтиад дал обет принести в жертву Артемиде столько коз, сколько будет убито варваров; но после сражения не удалось найти такого огромного количества коз, и единовременное жертвоприношение было заменено ежегодным.
[4] Плиний Старший (IV, 31, 5) определяет ширину долины равной примерно 45 м, современные измерения — 40 м.
[5] Обычно сжигались только хребет, внутренности и куски мяса от каждого члена жертвенного животного. Всесожжение совершалось лишь изредка— например, при жертвах подземным богам или если мясо жертвенного животного было несъедобным.
[6] Не ясно, о каком писателе, носившем это распространенное имя, идет здесь речь. Во всяком случае, это не тот Фриних, который был одним из первых афинских трагиков и написал «Взятие Милета».
[7] Залевк и Харонд, законодатели VIIVI вв. до н. э., считались учениками Пифагора. Архит (первая половина IV века), пифагореец, друг Платона, известный математик и механик, шесть раз избирался стратегом (Элиан, «Разные истории», VII, 14) и, по преданию, не потерпел ни одного поражения.
[8] Солон, Биант, Фалес, Хилон, Питтак, Клеобул. и не упомянутый Элианом Периандр все вместе известны под именем семи греческих мудрецов.
[9] Тиранн Дионисий Младший правил Сиракузами в 367—346 годах; при нем Сиракузы дважды посетил Платон. Дион, ученик Платона, муж сестры Дионисия, был изгнан последним, но в 357 году вернулся, низверг его власть и восстановил в Сиракузах демократию. Через четыре года он был убит, и к власти вернулся Дионисий.
[10] Деметрий Фалерский, ученик Феофраста, философ, оратор и поэт, правил Афинами в 317—307 годах как ставленник македонского правителя Кассандра. Афиняне воздвигли в его честь 360 статуй.
[11] Академик Карнеад и перипатетик Критолай в 155 г. были посланы афинянами в Рим, чтобы отклонить штраф в 500 талантов, наложенный на Афины за разрушение беотийской крепости Оропа.
[12] Персей—стоик, ученик Зенона, воспитатель Антигона Гоната, македонского царя (283—240 годы), закрепившего в Македонии власть династии Антигонидов.
[13] Аристотель удалился из Афин в Эвбейскую Халкиду в 323 году, чтобы избежать обвинения в нарушении благочестия.
[14] Аммоний в жизнеописании Аристотеля называет собеседником Антипатра ученика Аристотеля.
[15] «Одиссея», VII, 120 (текст изменен): фраза из описания сада Алкиноя. По–гречески здесь игра слов: сикон (смоква) и сикофант (доносчик).
[16] Трофоний — легендарный строитель Дельфийского храма; святилище в его честь находилось в Беотии поблизости от Лебадеи.
[17] Народ в Азии, живший на территории современной Туркмении.
[18] Знаменитый художник, живший в начале IV века. Из его картин, изображавших Елену, особенно славилась та, которую он сделал для кротонского храма Геры; по указу народа, для этой картины позировали пятеро красивейших кротонских девушек.
[19] Гаргетт — дем (деревня) в Аттике.
[20] То есть, от бога Аполлона.
[21] Учение о переселении душ — характерная черта пифагорейства. О себе Пифагор говорил, что он был сыном Гермеса Эфалидом, троянцем Эвфорбом, Гермотимом, рыбаком Пирром и, наконец, Пифагором.
[22] Текст испорчен. Некоторые ученые читают: «является источником Нила».
[23] Халдеями греки называли вавилонских мудрецов, магами — персидских, гкмнософистами — индийских.
[24] Ср. «Одиссея», III, 301; IV, 90.
[25] Динон из Колофона, историк времен Филиппа Македонского, автор обширного сочинения о Персии.
[26] «Одиссея», XXIV, 226, 227.
[27] «Одиссея», XV, 321—323.
[28] «Одиссея», V, 243.
[29] «Илиада», IX, 206. «Третий от Зевса», т. е. отпрыск Зевса в третьем поколении: Зевс — Эак — Пелей — Ахилл.
[30] Пифей — оратор, враждебный Демосфену. Демосфен, намекая на его разврат, ответил, что у Пифея тоже горел светильник, но освещал совсем другие сцены.
[31] О лирическом поэте Симониде Кеосском говорили, что он первый стал брать плату за свои сочинения.
[32] Клит, брат кормилицы Александра, командовал его телохранителями и спас ему жизнь в битве при Гранике. Кратер и Леоннат отличились во время войны в Индии. Пердикка два года правил государством после смерти Александра. Борцы, намазав перед схваткой тело маслом, осыпали его затем песком.
[33] Так называемые яблоконосцы (от греч. мелон — яблоко и фора — несение), охрана Александра. Их копья были украшены золотыми яблоками.
[34] Современник Александра Македонского, тиранн Гераклеи Понтийской.
[35] Основатель кинической школы, ученик Сократа и учитель Диогена. Иначе передает слова Сократа Диоген Лаэртский: «Сквозь твой плащ я вижу твое тщеславие».
[36] Ученик Платона, афинский политический деятель IV века, приверженец македонской партии; 45 раз избирался стратегом.
[37] Тиранн Фер (378—370 гг. до н. э.), владевший большой частью. Фессалии, союзник Эпаминонда.
[38] Расстояние между Лилибеем (западная оконечность Сицилии) и Карфагеном свыше 200 км.
[39] Диоген Лаэртский (VIII, 83) приписывает эти слова Эмпедоклу.
[40] Сицилийский историк IVIII вв. до н. э., автор «Истории Сицилии» в 68 книгах.
[41] Саки — скифское племя в средней Азии. Ср. сообщение Николая Дамасского в передаче Стобея: сармат никогда не возьмет в жены девушку, которая не убила врага своей рукой.
[42] Архелай — царь Македонии в 413—399 г. до н. э. Он был племянником упоминаемого Менелая. Аэроп — узурпатор, правивший несколько лет после его смерти.
[43] Персей, последний македонский царь, считался не настоящим царским сыном, а подмененным.
[44] Евмен — грек из Кардии, секретарь Филиппа, а затем Александра Македонского, участник войн диадохов. Плутарх называет его отца возчиком.
[45] Антигон Одноглазый — полководец Александра, после его смерти на некоторое время овладевший почти всей Азией. Полисперхонт в течение нескольких лет был регентом при малолетних наследниках Александра.
[46] Прорицание гласило, что спасение Афин — в деревянных стенах; Фемистокл правильно догадался, что под этим имеется в виду флот.
[47] Гипербол и Клеофонт — вожди демократической партии в Афинах в годы Пелопоннесской войны, Демад — в годы борьбы с Македонией. Калликратид командовал спартанским флотом в битве при Аргинусах, в 406 году.
[48] Клеомен I, спартанский царь, правивший в конце VI — начале V в. до н. э.; известен вмешательством в афинские дела после падения Писистратидов.
[49] Родиной Диогена был Синоп; Диоген покинул ее, избегая обвинения в подделке монеты.
[50] Еврибиад — спартанский полководец, совместно с Фемистоклом командовавший греческим флотом при Саламине.
[51] Агафон (ок. 445—400 гг. до н. э.) — афинский трагический поэт, друг Еврипида, ученик софистов, перенесший в трагедию выработанный ими блестящий стиль.
[52] Знаменитый афинский богач V в. до н. э., тесть Алкивиада.
[53] Этот Ганнон, по словам Плиния, был первым из людей, приручившим льва.

О ЖИВОТНЫХ

III, 21. О ЛЬВЕ, МЕДВЕДИЦЕ И ДРОВОСЕКЕ
Евдем [1] рассказывает, что однажды в горах фракийского Пангея медведица набрела на оставленное без присмотра львиное логовище и растерзала в нем львят, еще маленьких и неспособных защититься. Отец и мать, вернувшись с охоты, увидели, что их детеныши мертвы; мучимые горем, которое легко понять, бросились они за медведицей, а та в страхе поспешила взобраться на дерево и засела там, пытаясь избежать их расправы. Но они твердо решили отомстить убийце: львица осталась на страже, усевшись под деревом и глядя вверх налитыми кровью глазами, а лев, тоскуя и томясь, как человек в своем несчастии, пустился бродить по горам; и встретился ему дровосек. От испуга дровосек выронил топор; но дикий лев замахал хвостом и, потянувшись к нему, стал ласкаться, как мог, и лизать ему лицо. Тот приободрился, а лев, обвив его ногу хвостом, повел его за собой и лапою показал, чтобы он не оставлял топора, а подобрал бы его. Дровосек не понял; тогда лев пастью взял топор и протянул ему. Тот пошел следом за ним, и лев привел его к нужному месту. Львица, увидев его, подошла и тоже замахала хвостом, жалостно глядя на него и указывая глазами на медведицу. Заметив это и сообразив, что медведица чем-нибудь их обидела, человек стал рубить дерево, что было сил; дерево повалилось, медведица упала, и львы ее растерзали. А дровосека, целого и невредимого, лев отвел обратно на то место, где повстречал его, и тот вернулся к своему прежнему занятию.

III, 47. О ПОЧТЕНИЕ ВЕРБЛЮДА К МАТЕРИ
Дайте мне, во имя отеческого Зевса, спросить трагических поэтов, а еще раньше - слагателей мифов: почему приписывают они такое неведение сыну Лаия, несчастным браком соединившемуся с матерью, да Телефу, который, хотя и не посягнул на это совокупление, но разделил с родительницей ложе и совершил бы то же самое, если бы не разъединил их змей, ниспосланный божеством, - тогда как даже неразумным животным дает природа угадать такую связь при простом соприкосновении тел, и не нуждается ни в приметах, ни в киферонском пастухе, как софоклов Эдип. Так, верблюд никогда не совокупляется со своей матерью. В одном стаде пастух, закутав самку, как только мог и скрыв у нее все, кроме члена, подпустил к матери верблюжонка, и тот, побуждаемый жаждой соития, ничего не подозревая, соединился с ней и обо всем догадался; тогда он стал кусать, лягать и топтать ногами виновника этого противоестественного союза, пока тот не погиб жалкой смертью, а сам бросился с высокой скалы. Неразумно поступил Эдип, когда лишил себя зрения вместо того, чтобы убить, и не догадался, что в его власти положить конец всем бедствиям, и не прибавлять своим проклятием дому и роду новые тяжкие бедствия к непоправимым старым.

IV, 21. ОБ ИНДИЙСКОЙ МАРТИХОРЕ
Есть в Индии зверь, чудовищной силы, величиной с самого большого льва; шкура у него красная, подобно киновари, и покрыта шерстью, как у собаки. На языке индийцев он называется мартихора. Морда у него такая, что напоминает не звериную, а человеческую; зубы в три ряда сверху и в три ряда снизу, и такие острые, что лучше собачьих; уши по форме похожи на человеческие, но крупнее и покрыты шерстью; глаза светлые, и также похожи на человеческие. Ноги и когти, да будет это известно, такие, как у льва; а на конце хвоста находится жало, подобно жалу скорпиона, длиной больше локтя, и весь хвост покрыт жалами с обеих сторон; жало на конце хвоста при малейшем прикосновении наносит рану и убивает на месте. Когда ее преследуют, она мечет боковые жала, наподобие стрел, и разит издалека; если ей нужно жалить спереди, то она изгибает хвост, а если сзади, наподобие саков [2], то вытягивает его во всю длину. Летящее жало губит все, чего ни коснется, и не убивает только слона; длиной оно около фута, толщиной - как стебель камыша. Ктесий [3] говорит (и уверяет, что все индийцы думают так же), что на месте выброшенных жал отрастают другие, как новая пагубная поросль. По его же словам, этот зверь очень любит пожирать людей и совершает много убийств, причем не подстерегает людей по одиночке, а нападает на двоих и троих сразу, и один их одолевает. Она побеждает всех остальных животных, и только льва не может осилить. О том, что она с особенным удовольствием поедает человеческое мясо, свидетельствует само ее название - это индийское слово по-гречески означает "людоед", и такое имя получила она по заслугам. Бегает она, как самый быстрый олень. На ее детенышей, еще не имеющих жал, индийцы устраивают охоты, и камнями раздавливают им хвосты, чтобы на них не могли вырасти жала. Голос ее больше всего похож на звук трубы. Ктесий говорит, что он даже видел в Персии такое животное, присланное индийцами в подарок персидскому царю. Если кто считает Ктесия надежным свидетелем по этой части, тот, услышав о таких достопримечательностях этого животного, пусть обратится к сочинениям книдского писателя.

V, 17. О МУХАХ В ПИСАТИДЕ
Воздадим честь и мухе, чтобы не оставить ее здесь без упоминания; и это будет справедливо, ибо и она - творение природы. В Писатиде на время олимпийских празднеств мухи, так сказать, заключают перемирие как с приезжими, так и с местными жителями [4]. А именно, в то время, когда приносится столько жертв, проливается столько крови, развешивается столько мяса, они предпочитают удалиться и улетают на противоположный берег Алфея. Кажется, что они ведут себя так же, как местные женщины; и даже считается, что они выказывают себя более воздержными, ибо женщин не допускает к празднествам закон о состязаниях и о соблюдаемой при этом нравственности [5], мухи же не касаются жертв по доброй воле, и находятся в удалении все время, назначенное для жертвоприношений и игр. "Кончены игры" [6], и они возвращаются, словно изгнанники, получившие указ о прощении: таким образом, вместе с женщинами устремляются в Элиду и мухи.

VI, 27. ОСОБЕННОСТИ РАЗЛИЧНЫХ ЖИВОТНЫХ
Вот какие бывают особенности в природе различных животных. У бисалтов [7], говорит Феопомп [8], зайцы имеют двойную печень. Леросских [9] цесарок, по словам Истра [10], не трогает никакая хищная птица. Аристотель утверждает, что в земле невров [11] живут быки с рогами на плечах. Агафархид [12] - что в Эфиопии есть рога у свиней. Сострат [13] говорит, что все килленские дрозды - белые. Александр Миндийский [14] сообщает, что понтийские овцы тучнеют от самой горькой полыни и что козы, родившиеся на Миманте [15], не пьют по шести месяцев, а вместо этого только смотрят на море и, раскрыв рот, дыша г морским ветром. У иллирийских коз, как я слышал, копыта простые, а не раздвоенные. Феофраст [16] говорит удивительнейшие вещи о том, что в Вавилонии рыбы часто выходят из воды и пасутся на сухом месте.

VI, 34. О ЛЕБЕДЕ
У лебедя есть величайшее преимущество перед человеком: он знает, когда придет конец его жизни, и от природы наделен прекраснейшим даром -с легким сердцем принять его; ибо он уверен, что в смерти нет ничего болезненного или горестного, люди же пугаются неизвестного и считают ее худшим из зол. И так легко бывает у него на душе, что даже при своей кончине он поет, как бы заводя себе погребальную песнь. То же самое прославляет и Еврипид в Беллерофонте [17], который принял смерть доблестно и благородно, как подобало герою, и которого поэт заставляет так говорить самого с собой:

Пока я жил, я жил благочестиво,
Друзьям был друг и странникам заступник,

и так далее. Таким вот образом лебедь поет по себе (погребальную песнь, сопровождая себя в последнем пути то ли гимном богам, то ли хвалою самому себе. О том, что поет он от радости, а не от горя, свидетельствует также Сократ [18]. Действительно, когда у человека на душе тяжко и горько, в ней нет места музыке и пению.
Лебедь мужествен не только в смерти, но и в битве. Словно человек разумный и сдержанный, он никогда не нападет первым, но перед зачинщиком и обидчиком не отступает и не уклоняется. Все птицы живут с ним в мире и как бы в союзе, и только орел часто нападает на него, по словам Аристотеля, но никогда его не одолевает и неизменно бывает побежден, ибо лебедя в бою не только спасает сила, но н защищает правда.

VI, 35. О ЯСОССКОМ ДЕЛЬФИНЕ
Издавна прославляемую любовь ясосского дельфина к прекрасному мальчику, по-моему, не следует оставить без упоминания, и поэтому я расскажу о ней.
В Ясосе [19] гимнасий находится возле самого моря, и эфебы после упражнений в беге и борьбе спускаются к морю, чтобы омыться по старинному обычаю. И вот, когда они плавали, одного из них, замечательного цветущей красотой, страстною любовью полюбил дельфин. Когда он приблизился в первый раз, мальчик был изумлен и перепуган, но потом привык и питал к нему немалую дружбу и любовь. Они стали играть друг с другом, иногда состязались, плавая наперегонки, а иногда мальчик горделиво разъезжал, взобравшись на своего пловучего любимца, как всадник на жеребца. И ясийцы, и приезжие дивились этому. Увлеченный любовью, дельфин уносил мальчика так далеко в море, как тому нравилось, а потом поворачивал и нес его к самому берегу; здесь они расставались, и один возвращался домой, а другой - в открытое море. Дельфин приплывал как раз тогда, когда детей распускали из гимнасия, и мальчик радовался появлению друга и новым играм с ним. Поистине, красота его тела была замечательна, если не только людям, но и неразумным животным он казался прекраснейшим. Но и эту взаимную любовь в скором времени погубила зависть судьбы.
Однажды мальчик, утомленный гимнастическими упражнениями больше обычного, сидя на дельфине, прилег к нему животом; и случилось, что шип, торчащий на спине животного, вонзился ему в пупок; лопнули жилы, кровь потекла сильной струей, и мальчик тут же умер. Когда дельфин стал догадываться об этом по тяжести тела, - потому что мальчик лежал на нем уже не так легко, как обычно, когда дыхание уменьшало его тяжесть, - и увидел, как покраснело море от крови, он понял все, и не захотел пережить своего любимца. С плеском, как корабль, сильно и стремительно поплыл он к берегу и выбросился, вынеся на себе тело мальчика; там лежали они, один мертвый, другой испускающий дух. Нет, Еврипид, не решился на такое Лаий из-за Хрисиппа [20], хотя и ты говоришь, и молва гласит, что он самым первым завел у эллинов мужскую любовь. Ясийцы почтили столь великую любовь, похоронив в одной могиле и прекрасного мальчика, и влюбленного дельфина, а над могилой поставили статую мальчика верхом на дельфине. Была отчеканена монета из меди и серебра с изображением гибели обоих; и местные жители благоговейно сохранили в памяти деяние столь великого бога [21]. Как я слышал, и в Александрии при Птолемее II был дельфин, любивший подобной любовью, и в италийской Дикеархии [22]. Если бы знал это Геродот, он этому не меньше бы удивлялся, чем рассказу об Арионе из Мефимны.

VI, 40. О МЫШАХ НА ГЕРАКЛОВОМ ОСТРОВЕ
На Понте известен остров, названный по имени Геракла. И вот, сколько есть на этом острове мышей, все они почитают этого бога, и всякую вещь, ему посвященную, считают угодной божеству и не касаются ее. Там растет виноградник, посвященный богу и почитаемый как его собственность; служительницы божества сохраняют его лозы для жертвоприношений. И когда гроздья начинают созревать, мыши покидают этот остров, чтобы даже нечаянно не тронуть неприкосновенного. А когда эта пора проходит, они возвращаются на привычные места. Так хорошо поступают понтийские мыши. А Гиппон, а Диагор, а Герострат [23] и вся остальная вереница богопротивников, разве пощадили бы они этот виноград или какую иную святыню, - они, стремившиеся так или иначе уничтожить самые имена и деяния богов?

VII, 8. ОБ АНТИЛОПЕ, КАК ОНА ПРЕДЧУВСТВУЕТ ВОСХОД СИРИУСА, О ЛИВИЙСКИХ КОЗАХ И ВООБЩЕ О ТОМ, КАК ЧЕТВЕРОНОГИЕ ЖИВОТНЫЕ ПРЕДСКАЗЫВАЮТ ДОЖДЬ И ЯСНУЮ ПОГОДУ, А ТАКЖЕ О ГИППАРХЕ И АНАКСАГОРЕ
Египтяне, как я слышал, говорят, что антилопа первая замечает восход Сириуса [24] и извещает об этом чиханьем. А ливийцы, похваляясь, настойчиво твердят, что их козы также это предчувствуют, и что, кроме того, они предсказывают приближение дождя. Именно, когда их выгоняют из хлева, они бегом спешат на пастбище, а потом, насытившись, поворачиваются к стойлам и, глядя в их сторону, неподвижно ждут, пока пастух не поторопится собрать и загнать их. При тиранне Гиероне всех привел в удивление Гиппарх [25], который сидел в театре, одетый в кожух, потому что в ясную погоду предвидел приближение грозы, и сам Гиерон, изумленный, поздравил вифинских никейцев с тем, что их согражданином является Гиппарх; когда в Олимпии Анаксагор смотрел на состязания, также одетый в кожух, и, действительно, хлынул дождь, все эллины прославляли его и гордились тем, что он одарен скорее божественным, чем смертным разумом; а тому, что быки, когда Зевс собирается послать дождь, ложатся на правый бок, а перед хорошей погодой - на левый, почти никто не удивляется. Вот что я слышал еще, достойное удивления: когда бык мычит и принюхивается [к земле], то непременно будет дождь; а когда быки едят доотвала и больше обычного, это предвещает бурю. Если овцы роют землю копытами, это, как кажется, к буре; а если они по утрам просыпаются рано, это указывает на раннюю зиму. Когда козы спят, сбившись в кучу, это говорит о том же самом.. Появление свиней в душистых травах означает, что дождь прошел стороной. Бараны и козлы, прыгая и наскакивая друг на друга, обещают ясный день. Если пищат ласки, а также мыши, это значит, что будет сильная буря. Когда волки покидают глушь и подходят к жилью, этим они показывают, что боятся наступающей зимы. Лев, появляясь в плодородных местах, предвещает засуху. Если рабочий скот шумит и скачет больше обычного, это значит, что будет гроза с дождем; и если поднимает пыль копытами, это указывает на то же самое. Зайцы, во множестве появляясь по одним и тем же местам, обещают ясную погоду. И все они превосходят людей, которые узнают о перемене погоды только тогда, когда она уже произошла.

VII. 27. ОБ ОВЦАХ
Из всех животных овцы самые послушные: сама природа научила их повиновению. Они слушаются пастуха, собак и ходят даже за козами. Они очень любят друг друга, и поэтому им меньше угрожают волки, так как они не бродят по одиночке и не отлучаются от стада, как это делают козы. Арабы говорят, что у них стада тучнеют не столько от корма, сколько от музыки. Овцы с удовольствием едят соленое, потому что от такой еды вкуснее становится питье. Знают овцы и о том, что не меньше, чем покрывающие их бараны, помогает им беременеть северный и южный ветер, знают и о том, что северный ветер производит мужской приплод, а южный - женский; и судя по тому, хочет ли овца того или другого потомства, она при случке поворачивается к тому или к другому ветру. Ахиллу, чтобы друг его был сожжен на погребальном костре, пришлось творить молитву, а Ириде, о славный Гомер [26], упрашивать ветры помочь ему, обещая им священнослужение как бы в награду за подмогу; афинян научил почитать ветры жертвоприношениями сын Неокла [27]; овцам же ветры помогают в родах открыто, без всяких обрядов и даже без зова. Пастухи за этим внимательно следят, и когда дует южный ветер, подпускают баранов к маткам, чтобы у них родилось побольше ярок.

VII, 42. О ЛЕНИВОМ МУЛЕ, КОТОРОГО ПРОУЧИЛ МУДРЫЙ ФАЛЕС
Фалес Милетский очень своеобразно проучил одного мула, уличив его в лености. Этот мул, нагруженный солью, однажды, переходя через реку, случайно поскользнулся и свалился в воду. Соль намокла, подтаяла, и мул, почувствовав облегчение, обрадовался. Сообразив, каким образом тяжелая ноша стала легкой, он воспользовался уроком этого случая, и то, что в первый раз произошло с ним случайно, он делал с этих пор намеренно. Погонщик был не в силах направить его по другой дороге, кроме как через реку. Услыхав такой рассказ, Фалес мудро рассудил, как надо проучить ленивого мула, и велел навьючить его, вместо соли, губками и шерстью. Тот, не догадываясь о хитрости, поскользнулся, как обычно; вьюк его пропитался водой, и он почувствовал, что его уловка обернулась ему же во вред. С этого времени он ходил осторожно, твердо держался на ногах и сохранял соль невредимою.

Χ, 48. КАК ДРАКОНЫ УМЕЮТ БЫТЬ БЛАГОДАРНЫМИ
У Ликаона, эмафийского царя, был сын Македон, по имени которого была потом названа страна, утратившая прежнее наименование. А у Македона был сын Пинд, отличавшийся замечательной храбростью и красотой. Были у него и другие дети, но душой они были неразумны, а телом слабы; завидуя доблести и другим достоинствам брата, они впоследствии погубили его, но и сами погибли, поплатившись перед высшей Правдой. Узнав, что братья злоумышляют против него, Пинд оставил отцовское царство и жил в деревне, будучи столь же искусен в охоте, как и во всем остальном.
Однажды он охотился на оленей; они убегали со всех ног, а он, преследуя, гнал коня, что было сил, и далеко опередил товарищей по охоте. Олени бросились в глубокую расселину, так что преследователь потерял их из виду; соскочив с коня и привязав его уздечкой к ближнему дереву, Пинд обшарил, как мог, всю расселину, разыскивая их. И тут он услышал голос: "Не трогай оленей". Долго озираясь и ничего не увидев, он испугался, что голос принадлежал какому-нибудь высшему существу. Он удалился прочь, погоняя коня, и на следующий день явился один, но не посмел войти в расселину, со страхом вспомнив голос, который он слышал собственными ушами. В недоумении раздумывая про себя, кто бы это мог помешать ему накануне гнаться за добычей, он высматривает, нет ли где-нибудь горных пастухов, или хижины, или других охотников, и видит огромного дракона: почти все его тело волочилось по земле, и поднятая голова и шея составляли только малую часть его, но и они были величиной со взрослого человека. Увидав его, Пинд испугался, но не обратился в бегство, а собрался с духом и задумал разумным поведением склонить чудовище к миру: он взял птиц, на которых в этот день охотился, и протянул ему как подарок от гостя и выкуп за собственную жизнь. Тот, смягчившись, и как бы очарованный подарком, уполз и скрылся.
Юноша был очень обрадован, и с этих лор, как человек добрый и любезный, стал в благодарность за спасение приносить дракону начатки своей добычи - горных животных или птиц. В этих приношениях Пинд был очень усерден, и волею божества ему стала сопутствовать удача, так что день ото дня он жил все привольнее, и на охоте ему всегда везло, охотился ли он на лесных зверей или на птиц. Все у него было в избытке, и даже распространилась молва, что он выходит на зверей один на один и без трепета берет их. Был он видного роста, страшной телесной силы и крепкого здоровья; своею красотою он воспламенял и как бы приковывал, к себе всех женщин: незамужние, словно в опьянении, ходили к его дверям, а замужние, хоть и покорялись закону, но так пленялись молвой о красоте Пинда, что скорее бы предпочли соединиться с Пиндом, чем даже сделаться богинями; мужчины же дивились ему и искали его дружбы; и только братья были его врагами.
Однажды во время охоты - а охота была возле реки - они подстерегли его в одиночку, и в глухом месте, выйдя на него втроем, поразили мечами. Он закричал, и это услышал его друг - дракон, животное с острым слухом и очень быстрым зрением. Он покидает свое логово, обвивает телом нечестивцев и убивает их, стеснив им дыхание, а сам остается сторожить тело до тех пор, пока приближенные, беспокоясь за юношу, не пришли и не застали его мертвым. Они подняли плач, но приступить к погребению не решались, в страхе перед таким стражем. Дракон каким-то таинственным образом догадался о том, что они его боятся, и медленно, не спеша, удалился, оставив мертвого приближенным, чтобы они оказали ему последнюю услугу. Его похоронили со всею пышностью, а река, протекавшая поблизости от места убийства, получила название Пинд - по имени покойника и по его гробнице. Таким образом, и животным свойственно платить благодарностью за благодеяние, о чем я говорил и раньше, чему этот рассказ представляет немалое подтверждение.

XII, 3. О ЕГИПЕТСКОМ ЯГНЕНКЕ С ДВУМЯ ХВОСТАМИ
Есть у египтян рассказ, которому, однако, я нисколько не верю. Именно, они говорят, что во времена знаменитого Бокхориса [28] родился ягненок с восемью ногами и двумя хвостами, а говорил он человечьим голосом; утверждают, кроме того, что ягненок был о двух головах, и рогов у него было четыре. Можно простить Гомера, который дал человеческий голос коню Ксанфу [29], потому что он поэт; не в чем упрекнуть и Алкмана, который допустил это в подражание Гомеру, благоговея перед смелостью своего предшественника; но когда тем же самым похваляются египтяне, кто может этому поверить? Все же, я рассказал о достопримечательности этого ягненка, хотя бы это и было вымыслом.

XII, 5. О ЛАСКЕ, ПОЧИТАЕМОЙ ФИВАНЦАМИ, И О МЫШАХ В ХРАМЕ СМИНФИЯ
Многие заслуженно высмеивают египтян, которые почитают и обожествляют различные породы животных. Но ведь и фиванцы, как я слышал, хотя и принадлежат к эллинам, воздают почитание ласке и говорят, что она была кормилицей Геракла, а если не кормилицей, то когда Алкмена мучилась родами и не могла разрешиться, ласка пробежала мимо и уничтожила колдовство, так что Геракл тут же появился на свет и сразу стал ползать [30].
Обитатели Амаксита в Троаде почитают мышь; поэтому, говорят, и Аполлон, которому они поклоняются, называется Сминфием, ибо у эолян и троянцев мышь называется "сминфом", как пишет и Эсхил в "Сисифе" [31] :

Здесь у полевого сминфа сила есть чудесная.

В храме Сминфия прикармливают ручных мышей, и корм для этого дает государство; под алтарем гнездятся белые мыши, а возле треножника Аполлона стоит изображение мыши [32]. Об этих священных обычаях я слышал такое предание. Однажды на нивах эолян и троянцев появилось великое множество мышей и погрызло все всходы, так что сеявшие собрали очень скудную жатву. Обратились к дельфийскому богу, и он указал воздать почитание Аполлону Сминфию. Исполнив это, жители избавились от мышиной опасности и собрали обычный урожай пшеницы. Вдобавок к этому еще рассказывают вот что. Когда критяне после какого-то постигшего их бедствия покидали родину, чтобы основать колонию, они попросили пифийского бога указать им хорошую и удобную для поселения местность; и оракул вещал, что они должны обосноваться и выстроить город там, где с ними вступят в войну земнородные. Они прибыли в этот Амаксит и расположились лагерем на привал; и тут выползло несказанное множество мышей, которые стали глодать ремни у щитов и перегрызать тетивы у луков. Они догадались, что это и есть земнородные, и лишившись таким образом оружия, заселили эту местность и воздвигли храм Аполлона Сминфия. Вот как упоминание о мышах завело нас в область богословия; но оттого, что мы все это узнали, нам не стало хуже.

XII, 34. О РАЗЛИЧНОМ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ЖИВОТНЫХ У РАЗЛИЧНЫХ НАРОДОВ
Не лишним будет рассказать о животных также и следующее. Скифы за недостатком дерева сжигают мясо жертвенных животных на их же костях. Если у фригийцев кто-нибудь убьет пахотного быка, его наказывают смертью. Сагареи [33], почитая Афину, ежегодно устраивают в ее честь состязания верблюдов, которые у них отличаются быстротой и прекрасно бегают. Саракоры не пользуются ослом ни для перевозки тяжестей, ни для вращения жернова, но только для войны: вооружившись, они принимают бой, сидя верхом на ослах, как эллины на конях. Который осел покажется им более тучным, того они уводят и посвящают Аресу. Перипатетик Клеарх [34] говорит, что из всех пелопоннесцев только аргивяне не умерщвляют змей. Они же убивают собаку, если она пробежит по площади в определенные дни, называемые у них Арнейскими [35]. В Фессалии человек, который хочет жениться, приводит на свадебное жертвоприношение взнузданного боевого коня и в полной военной сбруе; и когда жертвоприношение совершено и брачный союз заключен, он подводит коня под уздцы к невесте и передает ей. Что это значит, пусть расскажут сами фессалийцы. Тенедосцы откармливают стельную корову для древнего Диониса-человекоубийцы, и когда она телится, помогают ей, как роженице, а новорожденного теленка обувают в котурны и приносят в жертву, причем того человека, который ударяет его секирой, во искупление греха забрасывают камнями, пока он не забежит в море. А эретрийцы приносят в жертву Артемиде Амаринфской увечных животных.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Все, что я мог разыскать и найти, усердно, заботливо, трудолюбиво и любознательно занимаясь теми вопросами, касаясь которых, соперничали в учености знаменитые мужи и философы, - все это я изложил, как умел, ничего не оставляя в стороне и не ослабляя своего усердия высокомерным презрением к неразумным и бессловесным животным, потому что и здесь руководила мною пламенная любовь к знанию, свойственная мне от природы.
Для меня не секрет, что иные из тех, кто заботится о богатстве, из тех, кто стремится к почестям и власти, и вообще, все, кто любит славу, станут обвинять меня в том, что я посвящаю этому свое время, тогда как можно со славою добиваться успеха перед народом или копить великие богатства. А меня занимают лисицы, ящерицы, жуки, змеи, львы, и как ведет себя леопард, и как аист любит своих птенцов, и как сладостен голос соловья, и как разумен слон, и породы рыб, и перелеты журавлей, и какие бывают драконы, и все прочее, что я постарался собрать и сохранить в этой книге; и я совсем не хотел бы, чтобы меня считали богачом и причисляли к ним. Я хочу и всеми силами стараюсь войти в число тех славных людей, среди которых есть и мудрые поэты, и тонкие наблюдатели и знатоки тайн природы, и многоопытнейшие писатели; и думаю, что рассуждаю лучше, чем мои советчики. Мне хотелось бы превосходить людей только своими знаниями, а вовсе не имуществом и деньгами прославленных богачей. Но довольно об этом.
Знаю также, что иные не одобрят, что я веду рассказ не о каждом животном в отдельности, чтобы сразу все сообщить об особенностях каждого, но вместо того перемешал разное и по-разному, говорил сразу о многих, то обрывал рассказ о таких-то животных, то снова возвращался с новыми сведениями об их природе. Но я, во-первых, по существу, вовсе не раб чужих желаний, и не считаю нужным следовать за другим человеком, куда ему угодно; а во-вторых, я старался привлечь читателя разнообразным чтением, избегая ненавистного однообразия; и подобно тому, как луг или венок бывает красив пестротою, так и я, вместо цветов располагая различными животными, хотел соткать и сплести свое повествование. И если охотникам кажется удачей выследить одного только зверя, то и для меня отрадно заполучить такое множество животных, причем не следы их или туши, но все, что им дала природа и за что они ценятся. Что по сравнению с этим Кефалы, Ипполиты и прочие искусники гоняться за дичью по горам или такие замечательные мастера рыбной ловли, как Метродор Византийский [36], сын его Леонид, Демострат и другие рыболовы, которых, клянусь Зевсом, немало? А если художники готовы возгордиться, когда кто-нибудь прекрасно напишет лошадь, как Аглаофонт [37], или оленя, как Апеллес, или изваяет бычка, как Мирон, или что-нибудь, - то когда один человек нашел у стольких животных и выставил напоказ их нравы, облик, разум, сметливость, справедливость, умеренность, мужество, любовь, благочестие, можно ли удивляться этому? Дошел я до этого места, и горько мне стало, что приходится неразумных животных хвалить за благочестие, а людей порицать за нечестие. Но об этом я рассуждать здесь не буду.
Хочу еще только одно сказать тому достойнейшему читателю, о котором я упоминал в начале книги: если я говорил то же, что и все, или, по крайней мере, многое, то не следует меня за это винить, ибо выдумать новых животных я не мог, а то, что известны мне весьма многие, я доказал. Впрочем, я рассказал также кое-что, о чем другие молчат, и что я узнал из собственного опыта; и здесь, как и в остальном, истина была мне всего дороже. А каким образом и с каким старанием я вел рассказ, каково в нем изящество слога и плана, или красота слов и выражений, это узнают разумные ценители, на которых, я и возлагаю надежду.

---

[1] Эвдем Родосский, ученик и комментатор Аристотеля, известный философ, медик и математик.
[2] Намек на скифский обычай отстреливаться из луков при отступлении.
[3] Ктесий Книдский, современник Ксенофонта, придворный врач царя Артаксеркса II, много лет провел в Персии и написал о ней большое историческое сочинение; греки обвиняли его во лживости.
[4] Павсаний (I, 14, 1) говорит, что при этом элейцы приносят жертву Зевсу, отвратителю мух.
[5] По закону, на олимпийские состязания разрешалось смотреть только девушкам, но не замужним женщинам.
[6] «Илиада», XXIV, 1.
[7] Племя в Македонии.
[8] Феопомп Хиосский — историк IV в. до н. э., ученик Исократа, автор «Истории Греции» и «Истории Филиппа Македонского».
[9] Лерос — остров у берегов Карии.
[10] Историк и географ второй половины III в. до н. э., раб поэта Каллимаха.
[11] Невры — народ в северной Скифии.
[12] Агафархид Книдский—географ II в. до н. э., работавший в Александрии.
[13] Сострат из Нисы — географ I в. до н. э., учитель Страбона.
[14] Александр Миндийский;—компилятор I в. н. э.; его обширное сочинение «О животных» — основной зоологический материал для Элиана и других писателей эпохи империи (Плутарха, Афинея).
[15] Мимант—горный кряж в Ионии, на полуострове против Хиоса.
[16] Феофраст с Лесбоса — виднейший из учеников Аристотеля, философ и натуралист, основатель научной ботаники.
[17] Трагедия не сохранилась.
[18] Имеются в виду слова Сократа о лебедях в «Федоне» Платона (84 е — 86 Ь): «они радуются, что им предстоит отойти к тому божеству, которому они служат» (т. е. к Аполлону).
[19] Ясос — город на одноименном островке у берега Карии.
[20] По мифу — сын Пелопса, похищенный и обесчещенный фиванским царем Лаием, и покончивший с собой, чтобы избежать позора (искуплением этой вины Лаия была его смерть от руки Эдипа и дальнейшая судьба Эдипа и его потомства). Хрисиппу посвятил Еврипид одноименную трагедию, до нас не дошедшую.
[21] Т. е. Эрота.
[22] Об этом последнем случае рассказывает Геллий, VII, 8.
[23] Гиппон — философ–пифагореец, современник Пирикла; его безбожие высмеивал афинский комик Кратин. Диагор Мелосский — современник Перикла, философ–материалист, последователь Демокрита, изгнанный из Афин за безбожие. Герострат сжег знаменитый храм Артемиды в Эфесе (по преданию, в 356 году, в ночь рождения Александра Македонского).
[24] Восход Сириуса означал наступление самого жаркого и засушливого времени — лета.
[25] Гиппарх (середина II в. до и. э.)—знаменитый астроном, основатель научной астрономии; говорили, что он рассчитал движение солнца и луны на 600 лет вперед. Элиан допускает хронологическую ошибку: Гиппарх жил почти на сто лет позже Гиерона.
[26] «Илиада», XXIII, 194 сл.
[27] Фемистокл.
[28] Эфиопский царь, правивший Египтом в VIII в. до н. э.
[29] Один из бессмертных коней Ахилла; его пророчество Ахиллу — «Илиада», XIX, 404 сл.
[30] Овидий («Метаморфозы», IX, 306 сл.) (рассказывает, что богиня родов Имифия, повинуясь приказанию Геры, непрерывными заклинаниями препятствовала Алкмене разрешиться от бремени; служанка Галантида (Антонин Либерал, 29, называет ее Галантиадой) сказала ей, что Алкмена уже родила, и этим привела ее в смятение и дала возможность Алкмене разрешиться. За это Гера превратила Галантиду в ласку.
[31] Трагедия (может быть, сатировская драма) не сохранилась.
[32] Страбон (XIII, 1, 48) рассказывает, что в этом храме стоит статуя работы Скопаса, изображающая Аполлона, опирающегося пятою на мышь.
[33] Сагареи — кочевое племя в Мидии. Саракоры — по–видимому, какоето из арабских племен.
[34] Клеарх из Сол, ученик Аристотеля, автор этнографического сочинения «Образы жизни», широко используемого поздними авторами.
[35] Летний праздник в память о смерти божественного юноши Лина.
[36] Метродор Византийский упоминается только здесь. Сочинения его сына Леонида (жил в начале I в. до н. э.) и римского сенатора Демострата (жил в начале империи, писал не только о рыбной ловле, но и о гадании на воде и т. п.) были основными источниками Элиана в области ихтиологии. Уже для этих авторов, по–видимому, характерен интерес к необычайному и редкому.
[37] Аглаофонт — знаменитый художник эпохи греко–персидских войн, отец и учитель Полигнота. По преданию, первый изобразил Нику (Победу) крылатой.