МОЗЕЛЛА

Переводчик: 

Гаспаров М.Л.

Переводчик: 

Артюшков А.

(ст. 1-74, 169-239, 438-483)
Быструю я перешел с туманным течением Наву [1]
И, подивившись стенам обновленным у древнего Винка
(Галлия некогда здесь уподобилась Каннам латинским [2],
Здесь на равнинах лежат не оплаканы бедные толпы),
Дальше пустынным путем иду по лесным бездорожьям
И, никакого следа не видя труда человека,
Через сухой прохожу, окруженный жаждущим полем
Думнис, Таверны [3], омытые вечным потоком, и земли,
Что поселенцам сарматским отмерены были недавно [4],
10 И, наконец, Нойомаг [5] на границе белгов я вижу,
Где Константином божественным славный был выстроен лагерь
Чище тут воздух в полях, и Феб лучезарным сияньем
В ясном небе уже распростер олимпийский багрянец.
Ты понапрасну сквозь свод перепутанных веток древесных
В сумраке зелени ищешь глазами сокрытое небо;
Ровный однако же свет и блеск золотистый эфира
В вольном дыхании дня очам предстает без помехи.
Ласковых этих картин созерцанье напомнило живо
Мне Бурдигалу [6] родную с ее изысканной жизнью:
20 Крыши домов, вознесенных над кручей прибрежных обрывов
И виноград на зеленых холмах, и приятные воды
С тихим журчаньем внизу под ногами текущей Мозеллы.
Здравствуй, река, что отрадна полям, поселянам отрадна!
Городом, власти достойным, тебе обязаны белги [7];
Ты по окрестным холмам виноград возрастила душистый,
А берега повсюду травою покрыла зеленой.
Ты, словно море, несешь корабли, покато струишься,
Словно поток, и озерам подобна зеркальною глубью;
Трепетом струй на ходу могла бы с ручьем ты равняться,
30 Влагой своей питьевой побеждаешь холодный источник.
Всем ты владеешь одна, что в ключе есть, в реке и в потоке,
В озере, в море с теченьем двойным - приливом, отливом.
Плавно ты воды несешь, не смущаясь ни шелестом ветра,
Ни разбивая струи у преграды подводного камня;
Не заставляют тебя ускорять до стремнины теченье
Мели, и нет посреди на тебе преграждающей путь твой
Суши нигде: справедливо рекой настоящей зовешься, -
Так не бывает, когда рассекает течение остров.
Два есть пути по тебе: когда попутным теченьем
Лодку несет по взбиваемым быстрыми веслами струям
40 Или когда с прибрежной тропы в неослабном напоре
Тянут плечи гребцов канат, привязанный к мачтам.
Сколько ты раз удивлялась сама, как извилисто русло,
И упрекала себя за то, что течешь непоспешно!
Берег не кроешь ты свой тростником, порождением тины,
Не заливаешь, ленясь, берега безобразною грязью:
Посуху можно вплотную к воде подойти человеку.
Лейся, река, рассевай по песку фригийские зерна [8],
Свой устилая просторный чертог пестромраморным полом:
50 Я ни во что не ценю людские доход и богатство,
Но неустанно дивлюсь роскошным твореньям природы,
Чья не грозит нищетою потомкам веселая щедрость.
Твердые здесь покрывают пески увлажненную землю,
Не сохраняют следы шагов отпечаток обычный.
Глазу до самого дна доступна стеклянная влага:
Тайн никаких не хранишь ты, река, - как воздух живящий,
Если открыт кругозор, раскрывается ясному взгляду,
И не мешает в пространство смотреть ласкающий ветер, -
Так, устремивши глаза в подводную глубь, далеко мы
60 Видим, и тайны глубин сокровенные все нам открыты
Там, где медлителен ток, и течение влаги прозрачной
Образы видеть дает, что рассеяны в свете небесном:
Как бороздится песок от медлительных струек теченья,
Как по зеленому дну, наклонившись, трепещут травинки
Возле бьющих ключей, потревожены влагой дрожащей;
Мечутся стебли травы; то мелькнет, то закроется снова
Камешек; зеленью мха оттеняется гравий подводный.
Схожий вид берегов знаком каледонским британцам [9]
В час, как отлив обнажит зеленые травы морские,
70 Алый коралл и белеющий перл, порожденье моллюска,
Людям столь дорогой, и когда из богатой пучины,
Кажется, бусы блестят, подобные нашим уборам.
Именно так под приветливой влагою мирной Мозеллы
Сквозь пестроту травы мерцает круглая галька.
- - -
Да и не только людей восхищают такие картины.
170 Я и в сатиров готов полевых и в наяд сероглазых
Верить, что к этим они берегам сбегаются часто;
А козлоногие Паны, пылая веселым задором,
Скачут по мелям и робких сестер под водою пугают,
И по текучей воде неумелым колотят ударом.
Часто, награбив с холмов виноградных кистей, Панопея [10]
В этой реке с толпой ореад, постоянных подружек,
От деревенских божков убегает, распущенных фавнов.
В час же, когда среди неба стоит золотистое солнце,
В заводи общей сатиры и сестры речные, собравшись
180 Вместе, ведут, говорят, хороводы свои: в это время
Зной им палящий дает от очей человека укрыться.
Тут на родимой воде, играя, прыгают нимфы,
Тащат сатиров на дно, и от этих пловцов неумелых
Вдруг убегают из рук, а те понапрасну хватают
Скользкие члены, и влагу одну вместо тела лелеют.
Этому, впрочем, свидетелей нет, и мне да простится,
Что говорю, не видав: пусть тайной останется тайна,
И божествам берега за доверье отплатят молчаньем.
Вот чем, однако же, все насладиться свободны: тенистый
190 В светлой реке отражается холм; зеленеет теченье
Влаги речной, и поток, сдается, порос виноградом.
Что за оттенок воде придает вечернею тенью
Геспер, когда опрокинет в Мозеллу зеленую гору!
Плавают все, качаясь, холмы; дрожит виноградник
Мнимый; в прозрачных волнах отражаются кисти, разбухнув.
Путник, поддавшись обману, считает лозу за лозою,
Путник, в долбленом челне скользящий по самой средине
Глади речной, где с потоком слилось отраженье прибрежной
Кручи, и в лоне реки сочетаются с берегом берег.
200 А какова красота и веселость праздничных зрелищ!
Выйдя на стрежень реки, состязаются верткие лодки,
Движутся взад и вперед, и скользя вдоль зеленых прибрежий,
Скошенных трав луговых молодые срезают побеги.
Как врассыпную гребут по реке безусые парни,
Попеременно то правым, то левым веслом загребая,
Любит смотреть селянин, забывая, что день на исходе [11]:
Труд уступает игре, разгоняет веселье заботу.
В Кумах [12] над ширью морской на такую же смотрит потеху
Вакх, миновав свои севы по скатам сернистого Гавра [13]
210 И виноградом поросший Везувий под шапкою дыма.
Августа здесь актийский триумф [14] торжествуя, Венера
Грозный разыгрывать бой приказала резвым амурам:
Бой, в котором канопский корабль с латинской триремой
В схватке сошлись под Левкадской скалой с Аполлоновым храмом;
Или, быть может, гроза сраженья с Помпеем при Милах [15]
В кликах эвбейских гребцов повторилась над гулким Аверном [16] -
Натиск безвредных судов и морская потешная битва,
Как в сицилийских зыбях, на виду у мыса Пелора
Их изумрудной волной отразило лазурное море.
220 Облик точно такой придают задорным эфебам
Юность, река и с расписанным носом проворные челны.
Гиперион [17] в полдневном пути заливает их зноем,
И под лучами его в стекле отражаются водном
Тел, опрокинутых вниз головой, искривленные тени.
Юноши, ловко гребя и правой рукою и левой,
Попеременно на то и на это весело налегая,
Видят других подобья гребцов в расплывчатых волнах,
И, молодого веселья полны, двойников наблюдают,
Рады дивиться своим искаженным течением лицам.
230 Как, пожелав посмотреть на свои заплетенные косы
В зеркале, чей проницательный блеск в широкой оправе
Добрая няня впервые дала питомице милой,
Девочка, увлечена незнакомой доселе забавой,
Мнит, что она пред собой увидала родную сестрицу,
И безответный металл в поцелуе к устам прижимает [18],
Или заколку воткнуть в прическу пытается, или
Пальцем над самым лбом расправляет волнистые кудри, -
Тешатся так молодые гребцы игрой отражений,
Зыбко ласкающих взгляд то верным, то ложным обличьем.
- - -
Я, ведущий свой род от корня далеких вивисков [19],
Но и с белгийской страной старинною связанный дружбой,
440 Я, Авсоний, в чьем имени - Рим [20], чья родина - между
Галльских окрайных земель и высокого кряжа Пирены,
Где Аквитания нравы сынов умягчает весельем [21], -
Дерзкий, на скромной струне сложил эту песню, безгрешно
С током священным смешав возлияние скудное Музе.
Не о хвале - о прощенье молю. Немало поэтов
Пьют из священных ключей Аонид [22], и были бы рады
Всю осушить Аганиппу во славу реки благодатной, -
Все же и я, как ни мало во мне божественной влаги,
После того, как меня отрешат от почетной науки
450 Август-отец и сыны, о которых пекусь неустанно,
И, удостоен авсонских фаск и курульного кресла [23],
Буду в родном я гнезде доживать преклонные годы, -
Громче тогда возвещу я хвалу ее северным струям.
О городах расскажу, омываемых тихим потоком,
О крепостях, над рекой возвышающих древние стены;
Об укрепленьях скажу, воздвигнутых в смутную пору, -
Ныне же в них не войска, а житницы мирного белга;
И расскажу, как богат селянин на твоих прибережьях,
Как, оглашаясь с обеих сторон полевою работой,
460 Ты, размывая брега, рассекаешь тучные пашни.
Не превосходят тебя ни Лигер [24], ни быстрая в беге
Аксона, ни рубежом разделившая белгов и галлов
Матрона, ни Карантон, теснимый сантонским приливом,
Льющий с холодных вершин тебе уступит Дураний,
Галлия меньше горда златоносным течением Тарна;
Как ни безумствует в горном пути по скалистым раскатам, -
Только сначала почтив божество державной Мозеллы,
К темному морю Атурр донесет тарбелльские воды.
Пусть и чужие края твои токи прославят, Мозелла,
470 А не одни лишь места, где в верховьях свои рукава ты,
Словно бычачьи рога позолащенные [25], пышно являешь,
Или где тихие воды струишь по извилинам пашен,
Или где рядом с германскою пристанью [26] близишься к устью!
Если почет захотят оказать моей легкой Камене,
Если потратить досуг на мои стихи удостоят,
Ты на людские уста перейдешь в песнопенье приятном,
Станешь известна ключам, и живым водоемам, и темным
Речкам, и с древнею славою рощам. Почтит тебя Друна [27]
Вместе с неверной Друэнцей, свои берега разбросавшей,
480 Реки из Альп почтут и Родан, через град раздвоенный
Воды несущий и правому берегу давший названье,
Слух о тебе передам я темным озерам и шумным
Рекам, прославлю тебя пред широкой, как море, Гарумной.

---

[1] В поэме описано плавание по реке Мозелле (Мозелю). Упоминаются названия городов, расположенных по Мозелю, а также его притокам.
[2] Имеется в виду победа Секстилия Феликса над батавcкими мятежниками (Тацит, «Истории», IV, 70).
[3] Думнис — н. Кирхберг, Таверны — н. (Цаберн (Саверн).
[4] Победу над сарматами одержал Констанций в 359 г., но об их поселении на Мозелле ничего не известно.
[5] Нойомаг (Новиомаг, Нивомаг) —н. Нимвеген (Неймаген).
[6] Бурдигала — н. Бордо.
[7] Имеется в виду Августа Треверов (Трир), где подолгу жили императоры во время войн с германцами.
[8] Фригийский мрамор, из которого набирались мозаики.
[9] Каледония — современная Шотландия; британский жемчуг был распространен в Риме, хотя ценился ниже восточного.
[10] Панопея — дочь Нерея, морская нимфа, гостья в реке: Ореады — иимфы гор и (здесь) холмов.
[11] Стих испорчен, перевод по смыслу.
[12] Кумы —гавань возле Неаполя, колония эвбейских греков (отсюда — «эвбейские гребцы»).
[13] Гавр («сернистый» от близости Везувия) — горный хребет возле Неаполитанского залива, известный своими виноградниками.
[14] Победа Октавиана над флотом Антония и Клеопатры (Каноп — город в Египте) в 31 г. до н. э. у мыса Актий, .напротив острова Левкады.
[15] Победа Агриппы, флотоводца Октавиана, над флотом Секста Помпея при Милах в Сицилии, невдалеке от мыса Пелора, в 36 г. до н. э.
[16] Озеро близ того же Неаполитанского залива.
[17] Эпитет Солнца.
[18] В древности зеркала изготовлялись из полированного металла.
[19] Галльское племя, (населявшее окрестности Бурдигалы, родины Авсония.
[20] Авсония— поэтическое наименование Италии; отсюда же игра слов в ст. 450.
[21] Аквитания — окраина Галлии, примыкающая к Пиренейским горам.
[22] Аониды — музы. Аония — поэтическое название Беотии, где находилась посвященная музам гора Геликон с источниками Гипокреной и Аганиппой.
[23] Фаски — связки прутьев с секирами, знак консульской власти; курульное кресло — официальное сидение высших должностных лиц.
[24] Лигер — Луара; Аксона—Эн, приток Уазы; Матрона — Марна; Карантон — Шаранта, впадавшая в океан в земле племени сантонов; Дураний — Дордонь, текущая с (Центрального французского массива; Атурр — Адур, протекавший с Пиренейских гор через земли племени тарбеллов близ Бискайского залива.
[25] Божества рек обычно изображаются с рогами на лбу, символизирующими два сливающиеся потока.
[26] Конфлуанция, н. Кобленц.
[27] Друна (Дром) и Друэнция (Дюранс) — левые притоки Роны. О последней ср. Тит Ливий, XXI, 31, 10: «определенных берегов она не имеет, течет в одно и то же время (несколькими (руслами, да и их постоянно меняет, порождая все новые броды и новые пучины». Родан — Рона, протекающая через город Арелате (Арль). Гарумна — Гаронна, впадающая в море широким устьем.

РОЗЫ

Переводчик: 

Брюсов В.

*[1]
Это случилось весной; холодком и колючим и нежным
День возвращенный дышал раннего утра порой.
Ветер прохладный еще, Авроры коней предваряя,
Опередить призывал зноем пылающий день.
По перекресткам дорожек блуждал я в садах орошенных,
И зарождавшимся днем думал ободрить себя.
Видел я льдинки росы, что на травах склоненных висели,
И на листах овощей видел я льдинки росы:
Видел - на стеблях широких играли округлые капли
10 И тяжелели они, влагой небесной полны.
Видел, как розы горели, взращенные Пестом [2] омыты
Влагой росы; и звезда нового утра взошла.
Редкие перлы блистали на инеем тронутых ветках;
С первым сиянием дня им суждено умереть
Тут и не знаешь, - берет ли румянец у розы Аврора
Или дарует его, крася румянцем цветы.
Цвет у обоих один, и роса и утро - едины;
Ведь над звездой и цветком равно Венера царит.
Может быть, общий у них аромат? Но где-то в эфире
20 Первый струится; сильней дышит ближайший, другой.
Общая их госпожа - у звезды и у розы - Венера
Им повелела одеть тот же пурпурный наряд.
Но приближалось мгновенье, когда у цветов, зародившись,
Почки набухшие вдруг разом открыться должны.
Вот зеленеет одна, колпачком прикрытая листьев;
Виден сквозь тоненький лист рдяный наряд у другой
Эта высокою грань своего открывает бутона,
Освобождая от пут пурпур головки своей.
И раздвигает другая на темени складки покрова,
Людям готовясь предстать в сонме своих лепестков.
Разом являет цветок красоту смеющейся чаши,
Щедро выводит густой, сомкнутый строй лепестков.
Та, что недавно горела огнем лепестков ароматных,
Бледная ныне стоит, ибо опали они.
Диву даешься, как время грабительски все отнимает,
Как при рожденье своем старятся розы уже.
Вот говорю я, а кудри у розы багряной опали,
Землю усеяв собой, красным покровом лежат.
Столько обличий, так много рождений и все обновленья
40 День лишь единый явил и довершил один день!
Все мы в печали, Природа, что прелесть у розы мгновенна
Дашь нам взглянуть, - и тотчас ты отбираешь дары.
Временем краткого дня одного век розы отмерен,
Слита с цветением роз старость, губящая их.
Ту, что Заря золотая увидела в миг зарожденья,
Вечером вновь возвратясь, видит увядшей она.
Что ж из того, что цветку суждено так скоро погибнуть, -
Роза кончиной своей просит продлить ее жизнь.
Девушка, розы сбирай молодые, сама молодая:
Помни, что жизни твоей столь же стремителен бег.

---

[1] Принадлежность этой идиллии Авсонию оспаривается. Ст. 10 отсутствует в рукописях и дополнен переписчиками.
[2] Пестум — город в Италии, известный своими цветниками.

ИЗ ЦИКЛА "ПРЕПОДАВАТЕЛИ"

Переводчик: 

Грабарь-Пассек М.Е.

Переводчик: 

Гаспаров М.Л.

ВСТУПЛЕНИЕ
Ныне я вас вспомяну: нас с вами не кровь породнила,
Нет, - но людская молва, к родине милой любовь,
Наше в науках усердье, забота о наших питомцах
Нас породнили, - но смерть славных мужей унесла.
Может быть, годы пройдут - моему подражая примеру,
Кто-нибудь, нас вспомянув, все наши тени почтит.

4. АТТИЙ ПАТЕРА. РИТОР
Ты страше был, чем те, кто мною названы.
Патера, муж известнейший [1],
Но в смежных поколениях повстречались мы,
Ты - стариком, я - юношей,
И я не обойду тебя в стенаниях,
Учитель славных риторов.
Друидов Байокасских был ты отпрыском [2],
Коли не лжет предание;
Твой род - жрецы в кумирне бога Белена [3]:
10 Вот почему зовешься ты
Патерой - это имя Аполлонова
Служителя при таинствах.
Твои отец и брат по Фебу названы,
Сын - по его святилищу [4].
Никто не превзошел тебя из сверстников
Ученостью, речистостью;
Ты был изящен, ясен, плавен, сладостен,
Стремителен и памятлив,
Умерен в шутках, чуждых издевательства,
20 Неприхотлив в еде, питье;
Красив и весел, был и в седине ты схож
С конем, с орлом стареющим.

16. ЭЛИЙ МАГН АРБОРИЙ, РИТОР В ТОЛОЗЕ
Был ты оплакан уже, мой дядя, меж родственных теней -[5]
Ныне меж риторов будь мною помянут опять.
Там благочестье родства пребудет, а здесь - преклоненье
Перед мужами, чей труд город прославил родной.
Дважды прими двойную хвалу, родитель Арборий
(Ты - Арбория сын, ты же - Арбория внук).
Были из эдуев предки отца; рождена у тарбеллов[6]
Мавра, матерь твоя, - оба из лучших родов.
Знатную взял ты жену с приданным; и в доме, и в школе
10 Дружбу виднейших людей знал ты еще молодым
В дни, когда Константиновы братья в богатой Толозе,
Мнимым изгнаньем томясь, дни проводили свои [7],
Следом за тем на Фракийский Боспор, к Византийской твердыне
В Константинополь тебя слава твоя повела.
Там, в щедротах, в чести, как Цезаря чтимый наставник,
Ты и скончался, о Магн, не переживши отца.
Прах твой в родные места, ко гробницам предков и близких
Август, наш господин, благочестиво вернул.
С этих-то пор, что ни год, проливаем мы новые слезы,
Горестный дар любви в должные дни принося.

22. ВИКТОРИЙ, ПОМОЩНИК ПРЕПОДАВАТЕЛЯ ИЛИ ПРОСХОЛ
Ты, Викторий, проворным умом и памятью острой
В книгах, неведомых нам, тайн сокровенных искал.
Свитки, угодье червей, ты любил разворачивать больше,
Нежели дело свое делать, как должно тебе.
Все - договоры жрецов, родословья, какие до Нумы
Вел из древнейших веков первосвященник-сабин [8],
Все, что Кастор сказал о владыках загадочных, все, что,
Выбрав из мужниных книг, миру Родопа дала [9],
Древних уставы жрецов, приговоры старинных квиритов,
То, что решал сенат, то, что Дракон и Солон [10]
Дали афинянам, то, что Залевк - италийским локрийцам,
То, что людям - Минос, то, что Фемида - богам, -
Все это лучше знакомо тебе, чем Вергилий и Туллий,
Лучше, чем то, что хранит Лаций в анналах своих.
Может быть, ты и до них дошел бы в своих разысканьях,
Если бы парка тебе не перерезала путь.
Мало почета тебе принесла нашей кафедры слава:
Только грамматики вкус ты ощутил на губах.
Большего ты не достиг, и в Кумах скончался далеких,
Путь совершивши туда из Сицилийской земли.
Но, упомянутый мною в ряду именитых и славных,
Радуйся, если мое слово дойдет до теней.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Прощайте же, о тени славных риторов,
Прощайте же, ученые,
История ли вас или поэзия,
Дела ли шумных форумов,
Платонова ли мудрость, врачеванье ли
Вовеки вас прославили.
И если мертвым от живущих радостно
Внимание и почести,
Мою примите эту песню скорбную,
10 Из слез и жалоб тканую.
Покоясь мирно под плитой могильною,
В людской живите памяти,
Доколе не наступит, богу ведомый,
День, в коем все мы встретимся.

---

[1] Иероним относит расцвет деятельности Аттия Патеры к 339 г.
[2] Байокассы — город в Галлии (н. Байё в Нормандии).
[3] Кельтский бог Белен отождествлялся с Аполлоном. Культ его был распространен в Альпах, вплоть до Аквилеи.
[4] Имя отца и брата — Фебиций, имя сына — Дельфидий. Им Авсоний посвятил стихотворения в том же цикле.
[5] Арборию, своему дяде по матери, Авсоний уже посвятил стихотворение в цикле «Родственники».
[6] См. примеч. 24 к «Мозелле».
[7] О пребывании в Толозе братьев императора Константина (Анабаллиана, Констанция и Константа) ничего не известно.
[8] Из сабинов происходил Нума Помпилий, второй после Ромула римский царь, религиозный законодатель.
[9] Кастор—малоизвестный историк времен эллинизма; о Родопе (может быть, его жене) ничего не известно.
[10] Дракон и Солон дали законы Афинам, пифагореец Залевк — Локрам в Италии.

ИЗ ЦИКЛА "КРУГЛЫЙ ДЕНЬ"

Переводчик: 

Гаспаров М.Л.

1. ПРОБУЖДЕНИЕ
Утра ясный свет проникает в окна,
Бодрая шуршит над гнездом касатка,
Ты же, Парменон [1] как заснул, доселе
Спишь беспробудно.

Если сони [2] спят напролет всю зиму -
Это потому, что не сыщут корма;
Ты же - оттого, что питьем и снедью
Давишь желудок.

В завитки ушей не проникнут звуки,
10 Спит в оцепененье обитель духа,
И не потревожит очей сомкнутых
Зарево утра.

Есть рассказ о том, как Луна когда-то
В череде сменявшихся дня и ночи
Продлевала юноше год за годом
Сон непрерывный [3].

Встань, лентяй, не жди, чтобы взял я розгу!
"Встань, да не придет вечный сон, откуда
Ты не ждешь!" [4] Воспрянь, Парменон, скорее
С мягкого ложа!

Может быть, тебе навевает дрему
Сладкий звук сапфического размера?
Разгони же негу лесбийских песен,
Ямб острозубый!

7. К РАБУ-СКОРОПИСЦУ
Эй, мальчик, поспеши сюда,
Искусный в быстрых записях,
Раскрой дощечки парные,
Где речи изобильные,
В немногих знаках стиснуты,
Единым словом выглядят.
Возьму я свитки толстые,
И, словно град над нивою,
Слова мои посыплются.
10 Твой слух надежен опытный,
Твои страницы сглажены,
Рука скупа в движениях
По восковой поверхности.
Вот речь моя сплетается
В пространные периоды,
А ты, лишь слово вымолвлю,
Тотчас его на воск берешь.
О если б мог я мыслями
Настолько быть проворнее,
20 Насколько бег руки твоей
Мою опережает речь!
Кто выдал тайну помысла?
Раскрыл тебе заранее,
О чем хотел поведать я?
Что выкрала из недр души
Твоя рука летучая?
И как до слуха умного
Дошли слова, которых мой
Язык еще не высказал?
30 Наука здесь беспомощна,
И до сих пор ничья рука
Так не была стремительна;
От бога и природы в дар
Ты получил умение
Моими мыслить мыслями,
Моею волить волею.

8. СНЫ
(ст. 1-21, 34-43)
[В наши спокойные сны врываются страшные чуда [5],
Коим дивимся мы так, как если в высоком эфире
Тучи, встречаясь в пути, сочетаются в разные виды]
Четвероногих и птиц, и сливают в едином обличье
Чудищ земных и морских, пока очищающий ветер
Не разметет облака, растворив их в прозрачных просторах.
То мне тяжбы и суд, то зрелища в полном театре
Видятся; с конным полком крошу я разбойничью шайку;
Или когтями терзают лицо мне дикие звери;
Иль под мечом гладиатора бьюсь я в крови на арене;
Шествую пеший по бурным морям; миную проливы,
Прыгнув; и по небу мчат меня обретенные крылья.
10 Больше того: несказанных утех нечистую сладость
Ночью мы познаем, о трагических грезя соитьях.
Нет избавленья от них, пока череду сновидений
Стыд не рассеет, прорвав забытье, и от мороков мерзких
Вновь очнется душа; опомнившись, шарят по ложу
Руки, чуждаясь греха; отступает позорная скверна
От изголовья, и сон летит, унося преступленья.
Вот я плещу в триумфальной толпе; а вот, безоружный,
За колесницей влачусь в цепях меж пленных аланов;
Храмы богов, святые врата, золотые чертоги
20 Передо мною встают; возлегаю на пурпур тирийский,
И через миг клонюсь на скамью в закопченной харчевне...
34 Прочь, неспокойные сны! Улетайте к покатостям неба,
Где грозовые ветра разгоняют бродячие тучи,
Вейтесь на лунной оси! Зачем вы крадетесь к порогу
Тесной спальни моей, под полог скромного ложа?
Прочь! оставьте меня проводить бестревожные ночи
Вплоть до звезды, что в рассветных лучах возвращается к людям.
Если зато не смутят никакие меня привиденья,
И безмятежный сон обоймет меня мягким дыханьем, -
Эту зеленую рощу, мое осенившую поле,
Вам я готов посвятить для ваших полуночных бдений.

---

[1] Парменон—имя раба, заимствованное из комедий Теренция; производное от глагола παραμένεν— $1медлить».
[2] Зверек из грызунов, чье мясо считалось деликатесом: ср. «Технопегнион», 12, 9.
[3] Эндимион, возлюбленный Дианы: вечный сон сохранял ему вечную молодость.
[4] Цитата из Горация, «Оды», Ш, 11, 37.
[5] Начало стихотворения те сохранилось. Перевод по дополнению Эвелин–Уайта.

ГРИФ О ЧИСЛЕ ТРИ

Переводчик: 

Гаспаров М.Л.

*[1]
Пей или три или трижды три: в том вящая тайна!
Так указует обычай: кто пьет или три, или втрое.
Девять раз повтори нечетные тройки до куба[2]
Сила в девятке и тройке одна, и все ей покорно:
Облик зародыша в чреве, рождение зрелого плода [3],
Длительность жизни людской - в ней девять девятилетий.
Трое у Опы сынов [4], три дочери следом за ними -
Веста, Церера, Юнона, одна рождена за другою.
Держит Юпитер трехжалый перун, а Нептун - троезубец;
10 Цербер трехглав; из тройного яйца родились Тиндариды [5].
Трижды Несторов век обновлялся пурпурною пряжей [6];
Втрое против него живет свои сроки ворона;
Если бы даже она трижды девять жила поколений,
Все же ее пережил бы олень на четвертые девять.
Ворон, вещун Аполлона, живет оленьи три века;
В девять раз превосходит его индийская птица -
Та, что сияет челом, в киннамонном гнезде восседая.
Три существа у Гекаты, три лика у девы Дианы [7],
Трое Харит, трое Парок, три голоса, три элемента [8];
20 Трое Сирен в треугольной земле [9], три части у каждой:
Дева на треть, и птица на треть, и богиня на треть же.
Трижды трое Камен [10] состязались с ними за пальму
Ртом, дыханьем, рукой - на струне, на флейте и в песне.
Три лунийских войны; три суть в философии части [11];
По три месяца длятся четыре времени года;
Трижды сменяется стража в ночи; три раза Авроре
Песню поет запоздалый клеврет плененного Марса [12].
Тот, кого мать зачала в утроенном сумраке ночи [13],
Трижды четыре трофея воздвиг для урочной добычи.
20 Девять лирных певцов по числу дочерей Мнемозины [14]:
Некогда только троих держала рука Аполлона - [15]
Втрое против того Киферон изваял их из меди,
Верный заветам отцов, шестерых не желая обидеть.
Трижды в году по три ночи Тарентские празднества длятся [16];
Фивы в трехлетие раз чтят дважды рожденного Вакха [17];
Трижды в порядке тройном сражались впервые фракийцы,
В жертву себя принося над прахом отца Юниадов [18].
Та, что в брачный чертог [19] завлекала тройною загадкой -
"Кто бывает двуногим, трехногим и четвероногим?" -
40 Сфинкс, аонийцев гроза, была птицею, львом, человеком:
Крыльями птица, лапами зверь и женщина ликом.
Три божества на Тарпейской скале сияют во храме [20].
Трех родов ремесла созидает жилье человеку [21]:
Этот стену кладет из камней, тот крышу возводит,
Третий стены и кров покрывает последней отделкой.
Вакхов отселе сосуд, отселе медимн сицилийский [22]:
Этот на три, тот на дважды три разлагается части.
Три родовых начала вещей:, бог, материя, форма, -
Первый родитель, вторая рождает, третья родится.
50 Делятся по сторонам треугольники на три разряда:
Равносторонний - один, другой - равнобедренный, третий -
Разносторонний. Три части числу придают совершенство [23].
Трижды тройной состав разрешается трижды трояко.
В трех впервые найдешь и нечет, и чет, и средину [24] -
Ту единицу, что став на изломе числа, разрывает
Троек сплошную чреду, довершая куб из квадрата,
И, отделив по краям единицы от средней триады,
Три образует четных числа: четверку, шестерку
60 С дважды четверкой, и общей для всех серединою служит.
Трижды четыре доски [25] освятили право тройное:
Частное право, священный закон и общий обычай.
Три интердикта [26] гласят о владеньи: "Откуда исторгнут
Силой" -один, "Где бы ни был" - другой, и "Каких достояний".
Три к свободе пути [27] и три есть лишенья свободы [28].
Слог красноречья тройной: возвышенный, скромный и третий,
Соткан из нитей простых. Как три медицинские школы [29]
(Им же дают имена эмпирия, логос и метод)
Учат здоровье хранить, болезнь отвращать и лечиться, -
70 Так у ораторов три есть школы; одна, где владычит,
Став над Родосом, колосс; другая в приморских Афинах;
Третью к судейской скамье низвела с театральных подмостков
Азия, в прозе речей подражая хорическим ритмам [30].
Суша, вода и огонь составляют Орфеев треножник [31].
Три есть признака звезд: положение, дальность и яркость.
В музыке лад тройной [32], и трояко ее проявленье:
Слышится в слове, таится в звездах и зрится на сцене [33].
Всадники, плебс и сенат - три сословия в Марсовом Риме;
Имя отсюда и триб и с горы Священной трибунов [34].
80 Всадники делятся на три полка; три имени носит
Знать; [35] три тона у струн [36]; три дня у месяца главных [37].
Был Герион трехтелым; тройным был облик Химеры [38];
Сцилла из трех состояла пород: псица, дева и рыба;
Три Горгоны-сестры [39], три Гарпии [40], три Евмениды [41],
Три вещуньи-Сивиллы, носившие общее имя [42],
Чьи роковые речения в трех записаны книгах,
В книгах, трижды пяти мужей попеченьем хранимых [43].
Трижды пей! В этом все! Три ипостаси в боге едином!
Пусть же безделка моя бессильных чуждается чисел:
90 Трижды тридцать стихов составят в ней девять десятков.

---

[1] Гриф — собств. «загадка», особенно — загадка, загадываемая застольниками при пирушке. В предисловии к этому стихотворению Авсоний извиняется, что не упомянул о грамматических триадах (три времени, три лица, три рода, три степени сравнения), о девяти стихотворных метрах (ямб, трохей, дактиль, анапест, хориямб, антиспаст, два ионика, пеон), о трижды величайшем Гермесе и пр.
[2] Пиршественный обычай пить по три чаши, если же больше трех — то девять, если же больше девяти, продолжает Авсоний), то надо пить по 27 чаш.
[3] На третьем месяце младенец в чреве принимает человеческий облик, на девятом—рождается.
[4] Юпитер, Нептун и Плутон — дети Сатурна и богини плодородия Опы.
[5] Елена, Кастор и Поллукс родились от Зевса в образе лебедя из яйца Леды, жены спартанского царя Тиндарея.
[6] Нестор жил 3 человеческих жизни (пурпурная пряжа Парок означает счастливую жизнь), ворона — 9, олень — 36, ворон—108, феникс—927 поколений.
[7] Стих воспроизводит стих Вергилия, «Энеида», IV, 511.
[8] Три голоса—высокий, средний и низкий; три элемента — неизвестно, какие из четырех стихий (земля, воздух, вода, огонь) имеются здесь в виду.
[9] Треугольная земля—Сицилия (Тринакрия); имена трех сирен — Парфенона, Лигия, Левкосия.
[10] Девять муз: об их состязании с сиренами рассказывает Павсаний, XI, 34.
[11] Физика, этика и диалектика.
[12] Алектрион должен был возвестить Марсу о восхождении зари, но не сделал этого, и взошедшее Солнце, застигнув Марса с Венерой, рассказало об этом Вулкану; Алектрион за нерадивость был обращен в петуха: потому петух и встречает зарю криками.
[13] Чтобы зачать от Алкмены Геракла, совершителя двенадцати подвигов, Зевс приказал Солнцу не всходить на небо в течение трех дней.
[14] Девять лириков, считавшихся лучшими: Пиндар, Симонид, Стесихор, Ивик, Алкман, Вакхилид, Анакреонт, Алкей, Сапфо.
[15] Первоначально греки чтили только трех муз: Мелету, Мнему и Аойду (прилежание, память и песнь).
[16] Празднества в Риме, посвященные Плутону и Прозерпине.
[17] Никтелийокие празднества в честь Вакха.
[18] Первые гладиаторские игры в Риме, устроенные в 265 г. до н. э. сыновьями консула Юния Брута в память отца. В бой выходили три раза по три пары бойцов.
[19] Брачный чертог — Иокасты, рука которой (вместе с царством) была обещана тому, кто разрешит загадку Сфинкса.
[20] Юпитер, Юнона, Минерва — «капитолийская троица».
[21] Ремесло каменщика, кровельщика, плотника.
[22] «Вакхов сосуд» для вина — квадрантал, вмещавший три модия, сицилийский медимн — шесть модиев.
[23] Начало, середина и конец.
[24] Если представить девятку в виде ряда точек: — и затем среднюю точку изъять из общего счета, принимая ее только за отметку середины, то эта середина будет делить пополам три четных числа (не считая двойки) — 4, 6 и 8, — средняя тройка разрушится, а квадратное число 9 превратится в кубическое число 8.
[25] Законы 12 таблиц.
[26] Соответственно, о возмещении утраченного, о сохранении имеемого и о приобретении нового имущества.
[27] По рождению, по отпущению и по завещанию.
[28] Лишение гражданства, личной свободы и жизни.
[29] Эмпирики, догматики (логики) и методики.
[30] Аттицизм, азианство и промежуточная родосская школа.
[31] По–видимому, символическая фигура или название сочинения, приписываемого Орфею.
[32] Дорийский, фригийский и лидийский.
[33] Ритм речи, ритм пляски и ритм «музыки сфер».
[34] Трибунат был учрежден в результате выселения плебеев на Священную гору в 494 г. до н. э.
[35] Преномен, номен и когномен, например, Гай Юлий Цезарь.
[36] Высокий, средний и низкий.
[37] Календы, ноны и иды.
[38] «Передом лев и задом дракон и коза серединой».
[39] Медуза, Эвриала, Сфено.
[40] Окипета, Аэлла, Келено.
[41] Мегера, Алекто, Тиаифона.
[42] По–видимому, Дельфийская, Кумекая и Эрифрейокая; известны и другие сивиллы.
[43] Коллегия квиндецемвиров, хранившая в Риме Сивиллины пророчества.

ЭПИГРАММЫ

Переводчик: 

Брюсов В.

Переводчик: 

Петровский Ф.

33. СКУЛЬПТУРНАЯ ГРУППА: "СЛУЧАЙНОСТЬ" И "РАСКАЯНИЕ"[1]
Кто изваял это? - Фидий. Тот Фидий, который Палладу
Сделал, Юпитера; я - третье созданье его.
Я божество "Случайность". Немногим и редко известна. -
На колесе ты зачем? - Стать мне на месте нельзя. -
Крылья зачем на ступнях? -Я летуча; Меркурия помощь
В счастье могу задержать, если того захочу. -
Кудрями скрыто лицо... - Чтоб меня не заметили. - Что же
Лыс твой затылок совсем? -Чтоб не поймали меня. -
Спутница кто у тебя? - Она скажет. - Откройся же, кто ты?
10 Я божество, но меня и Цицерон не назвал.
Я божество: за дела и за то, что не сделано, кары
Требую, лишь бы карать. Я "Метаноей" зовусь. -
Ну, а зачем же оно с тобою? - Когда улетаю,
С теми, кого обошла, все ж остается оно.
Ты вопрошатель, и сам, коли ты с вопросами медлишь,
Скажешь, что я у тебя здесь ускользнула из рук.

34. К ГАЛЛЕ, УЖЕ СТАРЕЮЩЕЙ ДЕВУШКЕ
Я говорил тебе: "Галла! мы старимся, годы проходят:
Пользуйся счастьем любви: девственность старит скорей!
Ты не вняла, и подкралась шагами неслышными старость,
Вот уже воротить дней, что погибли, нельзя!
Горько тебе, и клянешь ты, зачем не пришли те желанья
Прежде к тебе, иль зачем нет больше прежней красы!
Все ж мне объятья раскрой и счастье, не взятое, даруй:
Если не то, что хочу, - то, что хотел получу!

65. ЛАИСА, ПОСВЯЩАЮЩАЯ ЗЕРКАЛО ВЕНЕРЕ[2]
Зеркало я посвящаю Венере, старуха Лаиса:
Вечную службу нести вечной ты вправе красе.
Мне же ты ни на что не нужно: ибо видеть
Что я теперь - не хочу, чем я была - не могу.

О МЕДНОЙ ТЕЛКЕ МИРОНА[3]
68
Телка я. Медной резцом родитель Мирон меня сделал,
Но не издельем себя, - созданной я признаю:
Бык покрывает меня, мычит соседняя телка,
Тянется жадный телок вымя мое пососать.
Не удивляйся, что я ввожу в заблуждение стадо:
Стада хозяин и сам в пастве считает меня.
69
В вымя холодное что ж ты матери медной, теленок,
Тычешься, и молока просишь у меди зачем?
Я и его бы дала, когда бы меня изваяли
В части наружной Мирон, в части же внутренней бог.
70
Что понапрасну, Дедал, изощряешься в тщетном искусстве?
Лучше в меня заключи ты Пасифаю свою.
Если быка приманить настоящей ты хочешь коровой,
Самой живою тебе создал корову Мирон.
71
Медная, право, мычать могла бы корова Мирона,
Но опасается тем мастера снизить талант.
Ведь, как живую, ваять, - это истинно жизни ценнее,
Ибо не бога совсем, мастера дивны дела.
72
Медной стояла я здесь; убили корову Минервы,
Но перелила в меня душу богиня ее.
Стала теперь я двойной: частью медной, а частью живою:
Это - художник создал, то, говорят, - божество.
73
Бык, тебя вид обманул: зачем ты меня покрываешь?
Не Пасифаино я сооруженье тебе.
74
Еще не село солнце, но уж под вечер,
Когда пастух домой вел телок с пастбища,
Свою оставя, он меня гнал как свою.
75
Одну случайно телку потерял пастух, -
А счетом надо всех вернуть, -
И вот он жаловаться стал, что вслед другим
Идти я заупрямилась.

---

[1] Скульптурная группа. Подражание эпиграмме Посидиппа («Палатинская Антология», XVI, 275).
[2] Лаиса, посвящающая зеркало. Это стихотворение во французской обработке было переведено на русский язык Пушкиным.
[3] О медной телке Мирона. Ср. эпиграммы в «Палатинской Антологии»: IX, 726 (Антипатра Сидонского), IX, 713 (неизвестного), IX, 730 (Деметрия Вифинского)—все двустрочные.

ИЗ ЦИКЛА "БИССУЛА"

Переводчик: 

Петровский Ф.

ЖИВОПИСЦУ О ПОРТРЕТЕ БИССУЛЫ
Биссулы не передашь ни воском, ни краской поддельной;
Не поддается ее природная прелесть искусству.
Изображайте других красавиц, белила и сурик!
Облика тонкость руке недоступна ничьей. О художник,
Алые розы смешай, раствори их в лилиях белых:
Цвет их воздушный и есть лица ее цвет настоящий.

---

ИЗ ЦИКЛА "ТЕХНОПЕГНИОН"

Переводчик: 

Брюсов В.

Переводчик: 

Грабарь-Пассек М.Е.

Переводчик: 

Гаспаров М.Л.

12. ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ
Кто обвиненного взял под залог в ожиданьи суда? Друг.
Если ответчик скроется, что поручителя ждет? Штраф.
Кто на левшу-ретиария в латах выходит на бой? Галл.
Имя какое имеет Меркурий у честных людей? Вор.
Что мы приносим богам, кроме вин и курения? Прах жертв.
Как называется остров, на коем рожден Гиппократ? Кос.
Бык или трон волновали сильней Гелиосову дочь? Бык[1]
В туче плывущий, во что превращен феакийский корабль?·В холм.
Чем питается соня, когда кончается корм? Сном.
Что скрепляет поверхности кож, обтянувшие щит? Клей.
Sponte - творительный, как именительный будет падеж? Spons.
Кто, кроме птиц, подает при гадании знак вещуну? Мышь.
Что заставляет смолу плыть в море, а в речке тонуть? Вес.
Что на дважды шесть разделяется равных частей? Фунт.
Если отнимется восемь, какая останется часть? Треть.

6. ДЕСЯТЬ СЕДЬМИЦ ЖИЗНИ
Мальчика возраст ты знаешь, коль новый получит в семь лет зуб.
Скоро мужчиной он станет, и голосом сильным звучит речь.
Ветром овеян и зноем спален загорелый бойца лоб.
Крепки и жилы и мышцы, но крепче всего у мужей кость.
Нежностью сердце трепещет, сжигает его, как огонь, страсть.
Чувства еще горячи, но владыкой над ними их царь - ум.
Слово вложивши в закон, произносит немало речей рот.
Возраста мера заметна уже, тяжела и черна желчь.
Тело худеет и сохнет, и бедрам все легче нести вес,
Путь сокращается наш, и уже не хватает нам сил ног.

СТИХИ, КОНЧАЮЩИЕСЯ И НАЧИНАЮЩИЕСЯ ОДИНАКОВЫМИ ОДНОСЛОЖНЫМИ СЛОВАМИ
Все непрочное в мире родит и ведет и крушит Рок,
Рок, неверный и зыбкий, но манит нас льстивых надежд рой,
Рой, что с нами всю жизнь, и с кем разлучит нас одна смерть,
Смерть ненасытная, кою адская кроет в свой мрак ночь.
Ночь в свой черед умирает, едва воссияет златой свет,
Свет, этот дар богов, пред кем впереди предлетит Феб,
Феб, от кого не укрылся с Венерой одетый в доспех Марс,
Марс, что рожден без отца: его чтит фракийцев слепой род,
Род проклятый мужей, что свой в преступлениях зрит долг,
Долг убивать, как жертву, людей: таков той страны нрав -
Нрав свирепых племен, что законов признать не хотят власть,
Власть, что в мире возникла из вечных природы людской прав,
Прав, благочестия дщерей, прав, где сказался богов ум.
Ум этот чувством небесным кропит достойный того дух,
Дух, подобие мира, всей жизни начало, упор, мощь,
Мощь, бессильная, впрочем, затем, что все - шутка, ничто все!

---

[1] В стихотворении 12 первые два стиха, в подлиннике разъясняющие разницу между двумя терминами римского права, не могли быть переданы в точности и заменены условным переводом. Из галлов вербовались гладиаторы–мирмиллоны, бившиеся с гладиаторами–ретиариями, вооруженными только сетью. Гелиосова дочь—Пасифая.