XX. Против Лохита

Κατὰ Λοχίτου

Переводчик: 
Андреев Ю.В.

Эта речь написана для афинянина, по–видимому, человека из народа, подвергнутого избиению богачом и аристократом Лохитом. По намекам, содержащимся в тексте речи, можно понять, что случай, послуживший поводом для устройства суда над Лохитом, произошел в ближайшие, следующие за падением Тридцати тиранов годы. Сохранилась лишь заключительная часть речи, в которой автор с помощью софистического приема амплификации (δείνωσις или αὔξησις) возводит проступок Лохита на уровень политического преступления и покушения на демократию.

(1) Так вот, то, что Лохит избил меня, напав первым, вам подтверждают все присутствовавшие при этом. За это преступление нельзя судить так же, как за другие. Нельзя за причинение телесного ущерба подвергать преступника тому же наказанию, что и за посягательство на чужое имущество. Ведь вы знаете, что для всех людей дороже всего их личная неприкосновенность. Ради нее мы установили законы, ради нее мы сражаемся за свободу, добиваемся демократии и делаем все остальное в своей жизни. Поэтому самым тяжким наказанием подобает вам покарать тех, кто покушается на это наиболее чтимое вами право.

(2) Вспомните, что и наши законодатели более всего заботились о личной неприкосновенности граждан. Во–первых, ведь для преступлений этого рода они в виде исключения разрешили как в частных, так и в общественных делах начинать судоговорение без внесения залога
[1], с тем чтобы каждый из нас, имея возможность и желание отомстить преступникам, мог это тотчас же сделать. Затем, во всех других случаях только пострадавший имеет право привлечь виновного к суду. Но в том случае, когда совершено насилие, как если бы речь шла о государственном преступлении, дозволено любому гражданину, если он захочет, подать жалобу фесмофетам
[2] и затем обратиться к вам. (3) Настолько опасным преступлением считали наши законодатели нанесение побоев, что специальным законом об оскорблении постановили
[3] подвергать штрафу в пятьсот драхм лиц, произносящих бранные слова. Однако как же следует наказывать за оскорбление действием, когда уже одно только словесное оскорбление, по–видимому, вызывает в вас такое негодование?

(4) Было бы удивительно, если бы вы, считая достойным смертной казни того, кто проявил себя как насильник при олигархическом режиме, людей, творящих то же самое в демократическом государстве, отпускали безнаказанными. Ведь по справедливости их следовало бы наказать еще строже, так как они еще более явственно обнаруживают ι вою преступность. В самом деле, что может натворить человек, решающийся на преступление теперь, когда это запрещено, в такое время, когда сами правители государства милостиво расположены к людям, совершающим такие дела?
[4]

(5) Лохит, пожалуй, попытается свести на нет это дело, издеваясь над обвинением и доказывая, что я нисколько не пострадал от его ударов и говорю о происшедшем больше, чем дело того заслуживает. Я, со своей стороны, конечно, никогда не обратился бы к вам, если бы при том, что произошло, мне не было нанесено оскорбление. Теперь же я хочу получить от него удовлетворение не за тот вред, который он причинил мне своими побоями, а за понесенное мною надругательство и бесчестие, (6) ибо именно эта проступки среди свободных людей заслуживают наибольшего негодования и самого сурового наказания. Ведь я знаю, что, когда вы выносите кому‑нибудь приговор за ограбление святыни или за воровство, вы не пытаетесь соразмерить наказание с количеством украденного, а всех одинаково присуждаете к смерти, так как считаете справедливым, чтобы за одинаковые преступления люди несли и одинаковое наказание
[5]. (7) Однако так же следует судить и совершающих насилие, обращая внимание не на то, насколько сильно они избили человека, а на то, что нарушен закон. И наказания нужно требовать не только за случившееся, но и за все их поведение, помня, что часто и незначительные проступки становятся причиной больших бедствий. (8) Ведь в некоторых дерзость человека, нанесшего удар, вызывала такое бешенство, что дело доходило до ранений, убийств, изгнаний и вообще величайших несчастий. И хотя ничего такого на этот раз не произошло, в этом нет никакой заслуги ответчика: он‑то как раз сделал все, что было в его силах, и только благодаря счастливой случайности и моему характеру не произошло ничего непоправимого.

(9) Я думаю, что это дело вызовет в вас справедливое негодование, когда вы рассудите, насколько оно [насилие] опасней всех других преступлений. Вы увидите, что, в то время как другие беззакония затрагивают нашу жизнь только с одной какой‑нибудь стороны, насилие на все оказывает пагубное влияние и многие семьи из‑за него погибли, многие города были разрушены. (10) Нужно ли тратить время на рассказы о чужих несчастьях? Ведь мы сами уже дважды видели демократию низвергнутой
[6], дважды лишались нашей свободы по вине людей, преступность которых проявилась не в чем‑нибудь ином, а в презрении к законам и в стремлении к насильственной власти над своими согражданами, даже если для этого нужно было отдаться в рабство неприятелю
[7]. (11) Этот человек — из той же породы. И хотя по возрасту он еще слишком молод и не мог принимать участия в том, что тогда творилось, его нрав вполне соответствует тогдашнему режиму
[8]. Вот такие же типы выдали врагам наши военные силы, срыли стены родного города, без суда убили полторы тысячи граждан
[9].

(12) Помня об этом, вы должны наказывать не только тех, кто тогда вас притеснял, но и тех, кто теперь хочет восстановить в государстве такие порядки. При этом гораздо строже следует наказывать тех, кто может пойти на преступление в будущем, нежели тех, кто уже прежде совершил его, так как гораздо лучше стремиться к предотвращению тех злых дел, которые могут еще произойти, чем добиваться возмездия за уже совершившееся. (13) И не дожидайтесь, пока, собравшись все вместе и улучив момент, они поднимут руку на целое государство. Нет, наказывайте их по любому поводу, какой бы они вам ни давали, считая удачей, если кто‑нибудь из них, пусть даже и в незначительном проступке, обнаружит всю свою преступность и будет уличен вами. (14) Конечно, лучше всего было бы, если бы преступников можно было отличать от других людей по какому‑нибудь внешнему признаку, с тем чтобы наказывать их, прежде чем они причинят вред кому‑нибудь из граждан
[10]. Но раз уж невозможно их узнать, пока кто‑нибудь не пострадал от них, то, когда они обнаружены, все должны их ненавидеть и считать общими врагами.

(15) Подумайте также и о том, что бедняки не знают страхи за свое имущество, физическое же насилие угрожает в равной степени всем: и богатым и бедным. Поэтому, наказывая вора, вы приносите пользу только богатым, тогда как, карая насильника, защищаете самих себя
[11]. (16) Вот почему /(ела такого рода следует признать самыми важными. И ссли в делах по гражданским искам наказание должно назначаться такое, чтобы возместить истцу понесенный им ущерб, в деле, касающемся насилия, нужно прежде всего подумать о том, какое наказание заставит виновного отказаться от его преступного образа жизни. (17) Итак, если вы лишите имущества буяна, оскорбляющего граждан, считая, чт о это еще слишком мягкое для него наказание, так как за преступление против личности он расплачивается деньгами
[12], то тем самым вы исполните все так, как подобает хорошим судьям. (18) Ведь таким образом вы и это дело решите по справедливости, и других г–раждан заставите вести себя благопристойнее, и свою собственную жизнь оградите от опасности. Ибо разумным судьям свойственно, справедливо решая чужие дела, и свои собственные устраивать наилучшим образом.

(19) И пусть никто из вас, видя, что я беден и принадлежу к простому народу, не сочтет, что я недостоин того, чтобы получить от обидчика такое вознаграждение
[13]. Ведь несправедливо назначать за людей безвестных менее строгое наказание, чем за людей знатных, и считать, что бедняки хуже тех, у кого много имущества. Ведь вы самих себя признали бы людьми недостойными, если бы так судили об остальных гражданах. (20) И это было бы ужаснее всего, если бы в демократическом государстве не все имели одинаковые права, если бы, оставив за собой государственные должности, мы в то же время в судебных делах отказались бы от того, что нам положено по закону, и, погибая в борьбе за наш государственный строй, при голосовании отдавали бы первенство людям, имеющим много имущества. (21) Если вы послушаетесь меня, то и сами себя не будете так третировать, и молодежь не будет учиться у вас презирать простых граждан, и вы не будете считать, что дела такого рода вас не касаются, но каждый из вас проголосует так, как будто дело идет о нем самом. Ибо в равной мере всем вам причиняют зло те, кто осмеливается нарушать закон, ограждающий от посягательств на вашу личность. (22) Поэтому, если вы достаточно благоразумны, постарайтесь убедить друг друга и покажите Лохиту, что сами возмущены его поведением, помня, что люди, подобные ему, относятся с пренебрежением к писаному праву, законом же признают лишь то, что решено здесь, в суде.

Итак, я рассказал о деле, насколько это было в моих силах. Если же кто‑нибудь из присутствующих может подгвердить что‑либо из того, что я говорил, пусть поднимется сюда и скажет это вам.


[1] …без внесения залога… — О судебных залогах см.: Isae. De hered. Nicos. 4. 10; Idem. De hered. Philoct. 12; Idem. De hered. Hagnias. 13; Dem. In Leoch. 34.

[2] …когда совершено насилие… дозволено любому гражданину… подать жалобу фесмофетам… — Ср.: Dem. In Mid. 45—46.

[3] …специальным законом об оскорблении постановили… — Закон об оскорблении упоминают также Лисий (см.: Lys. Contra Theomn. I. 1), Демосфен (см.: Dem. In Mid. 32, 81), Аристотель (см.: Arst. Problem. XXIX. 1).

[4] …что может натворить человек, решающийся на преступление теперь… в такое время, когда сами правители… милостиво расположены к… совершающим такие дела? — Ср.: Isocr. Paragr. 17; Plat. Apol. 32 C‑D.

[5] …считаете справедливым, чтобы за одинаковые преступления люди несли и одинаковое наказание. — Ср.: Lyc. Contra Leocr. 65—66.

[6] …мы сами уже дважды видели демократию низвергнутой… — Имеются в виду олигархические перевороты 411 и 404 гг. до н. э.

[7] …лишались… свободы по вине людей, преступность которых проявилась… в стремлении к насильственной власти над своими согражданами, даже если для этого нужно было отдаться в рабство неприятелю. — Ср.: Isocr. De big. 42.

[8] …его нрав вполне соответствует тогдашнему режиму. — Исократ здесь, как кажется, допускает существование «олигархов по природе» (ср.: Isocr. De расе. 133).

[9] …без суда убили полторы тысячи граждан. — То же сообщают и другие источники о событии, произошедшем во время правления Тридцати тиранов (см.: Isocr. Paneg. 133; Idem. Areop. 67; Aeschin. De légat. 77; Arst. Ath. pol. 35. 4).

[10] …лучше всего было бы, если бы преступников можно было отличать от других людей по какому‑нибудь внешнему признаку, с тем чтобы наказывать их, прежде чем они причинят вред кому‑нибудь из граждан. — Та же мысль отражена у Эврипида (см.: Eur. Med. 516—519).

[11] …наказывая вора, вы приносите пользу только богатым, тогда как, карая насильника, защищаете самих себя. — Суд присяжных в Афинах состоял по преимуществу из людей малоимущих (см.: Isocr. Areop. 54; Arph. Vesp. 303-306; Arst. Ath. pol. 27. 5).

[12] …если вы лишите имущества буяна… это еще слишком мягкое для него наказание, так как за преступление против личности он расплачивается деньгами… — Ср.: Dem. In Mid. 98, 138, 152.

[13] И пусть никто из вас, видя, что я беден и принадлежу к простому народу, не сочтет, что я недостоин того, чтобы получить от обидчика такое вознаграждение. — Судьи должны были выбирать при вынесении приговора между двумя суммами штрафа: одну предлагал истец, другую — ответчик.