(1) Одни растения при прорастании выпускают корень и лист из одного и того же места; у других лист выходит из одного, а корень из другого конца семени. Пшеница, ячмень, оркиш и вообще все хлебные растения дают росток из обоих концов зерна: если взять его в том же положении, в каком оно находится, в колосе, то из нижнего толстого конца выходит корень, а из верхнего росток: обе части, одна, растящая корень, и другая - стебель, образуют единое целое. Бобы и прочие стручковые прорастают иначе: у них корень и стебель выходят из одного места, того же самого, которым семя прирастает у них к стручку и которое является как бы неким видимым началом растения. У некоторых стручковых, например у бобов, нута и, особенно, у лупина, место это напоминает фалл. Отсюда у них идут: вниз корень, а вверх - лист и стебель.
(2) Такова разница в прорастании. Все эти растения, впрочем, прорастают одинаково в том отношении, что они пускают корень из того места, которым зерно приросло к стручку или к колосу, а не из противоположного, как это бывает у некоторых древесных плодов, например у миндаля, лесного ореха, желудя и т; п. У всех корень показывается немного раньше, чем стебель. У деревьев, по крайней мере у некоторых, росток начинает развиваться внутри самого семени; когда он подрастет, семя раскрывается, - все такие семена состоят из двух половинок, а что у всех бобовых они составлены из двух долек, это сразу заметно, - и корень сразу проталкивается наружу. У хлебных растений так не бывает, потому что семя у них представляет собой одно нераздельное целое, но корень и у них немного опережает стебель.
(3) У ячменя и пшеницы, когда они взошли, имеется по одному листу; у гороха, бобов и нута по несколько. У всех стручковых имеется один деревянистый корень, от которого идут мелкие отростки. Самый длинный корень, пожалуй, у нута; иногда от него расходятся боковые корни. У пшеницы, ячменя и многих хлебных растений имеется множество мелких, переплетающихся между собой корешков. У всех этих растений много веток и много стеблей. [1] Хлебные и стручковые в некотором отношении противоположны. У стручковых только по одному корню и много боковых побегов вверху на стебле (бобы составляют исключение); у хлебных корней много, они дают много ростков, но не ветвятся, кроме тех видов пшеницы, которые зовут "хлебным" [2] и "ячменкой".
(4) Хлебные растения зимуют в виде травы; с первой улыбкой весны трава эта выгоняет из себя стебель, на котором образуются узлы. У некоторых сразу же на третьем узле, а у других на четвертом образуется вздутие, в котором находится еще не видный колос. (Колосьев на целом кусте много). [3] Таким образом, колос возникает одновременно, с образованием соломины или немного позже. Виден, однако, он становится не раньше, чем продвинется вверх и окажется в оболочке, где он уже виден благодаря своей величине.
(5) Когда колос выйдет у них наружу из своей оболочки, то дня через четыре или через пять и пшеница, и ячмень зацветают и цветут приблизительно столько же дней; те, кто указывает самый длинный период цветения, говорят, что они отцветают за семь дней. Стручковые цветут дольше; дольше остальных горькая вика и нут, а дольше всех бобы, чем они очень и отличаются: говорят, что они цветут сорок дней; только одни говорят, что у них последовательно отцветает одна часть за другой (бобы зацветают не сразу целиком), а другие - что все растение стоит в цвету сорок дней. Растения, имеющие колос, зацветают сразу, а все имеющие стручки - постепенно: сначала зацветает нижняя часть; когда она отцветает, начинает цвести смежная с нею, и так все время по направлению к верху. Поэтому горькую вику часто выдергивают тогда, когда нижние стручки у нее уже опали, а верхние еще совсем зеленые.
(6) Отцветши, пшеница и ячмень наливаются и зреют обычно в течение сорока дней; приблизительно такой же срок требуется для оркиша и прочих хлебных растений. Через сорок дней, говорят, поспевают и бобы, - цветение и созревание берет у них, оказывается, времени поровну. Остальные поспевают быстрее; быстрее всех, оказывается, нут, если; как говорят некоторые, он уже готов через сорок: дней после посева: растение это, очевидно, самое скороспелое. Общепризнано, пожалуй, что просо, кунжут, могар и вообще-яровые требуют для созревания сорока дней; некоторые, впрочем, говорят, что даже меньше. [4]
(7) Срок созревания также различен, смотря по почве и климату. Считают, что в некоторых местах урожай бывает готов раньше: примером служат и другие страны и, главным образом, Египет: там ячмень жнут на шестом месяце после посева, а пшеницу на седьмом; в Элладе же ячмень убирают на седьмом, а в большинстве случаев на восьмом месяце; а с пшеницей задерживаются еще больше. И там, правда, снимают так рано не весь урожай, а только начатки его: [5]новую ячную муку для некоторых жертвоприношений привозят на шестом месяце после посева, причем она идет из верхних областей за Мемфисом. [6]
(8) Говорят, что и в Сицилии, в Мессенском округе, в местности, называемой Милами, [7] быстро созревает и поздний посев. Бобы сеют там в течение шести месяцев, и посеявший последним убирает их вместе с тем, кто сеял первым. Земля эта, говорят, исключительно хороша, - настолько, что дает урожаи сам-тридцать. Луга и леса там, говорят, изумительны. Рассказы о Мелосе [8] еще изумительнее: жатву, говорят, там снимают дней через тридцать или сорок после посева, почему местные жители и говорят, что сеять надо до тех пор, пока не увидишь снопа. [9] Бобовые, однако, у них не такие, как у нас, и растет их там немного. Почва там очень обильна питательными веществами; она хороша для хлебов и маслин, но не очень хороша для виноградных лоз.
(9) Плодородие этих мест уступает, однако, совершенно изумительному плодородию острова Халкии, [10] принадлежащего родосцам. Там, говорят, есть местность, где урожай поспевает так рано, а почва так плодоносна, что местные жители, посеяв ячмень и убрав его с прочими хлебами, сеют его вторично и убирают вместе с остальными посевами. Если это правда, то местность эта чрезвычайно отличается от других. Что растения, перенесенные в другую страну (например из Киликии в Каппадокию и вообще по ту сторону Тавра), [11] приобретают другие свойства, это менее удивительно: разница между этими местностями очевидна. (10) То же -обстоятельство, что одна единственная страна дает два урожая в то время, как другие дают только один, - причем она граничит с ними, - это совершенно изумительно. Халкия чрезвычайно отличается от других стран.
Что касается других стран, то различие во времени вызревания невелико, а пожалуй, его нет и вовсе. Афины опережают с жатвой Геллеспонт самое большее дней на тридцать или немногим больше. [12] Если, однако, у нас сеют раньше, то и сроки следует высчитывать иначе; если же посев происходит одновременно, тогда можно говорить о более длительном времени, которое требуется для созревания жатвы.
(11) Немалая разница во времени созревания обусловлена и местами, хотя бы места эти и лежали совсем рядом. На Саламине [13] хлеба бывают готовы гораздо раньше, чем в других местах Аттики: это вообще характерно для приморских местностей, где не только хлеба, но и другие плоды поспевают скорее: так бывает в Пелопоннесе, в местности, называемой Акте, и в Фалике мегарском. [14] Тут, правда, этому быстрому созреванию способствует сама почва, легкая и рассыпчатая.
Так обстоит дело с прорастанием и созреванием.

---

[1] Несколько ниже (в этом же параграфе) Феофраст говорит о том, что хлебные растения не ветвятся. Данное предложение, по-видимому, составлено несколько небрежно: под растениями, дающими много веток, Феофраст разумел бобовые, а под дающими много стеблей — хлебные.
[2] Это название — σιτανίας Галеи объясняет как «посеянная в этом же году» или «яровая» (Комментарии к книге Гиппократа «О суставах», IIF41). Впоследствии -этим именем называли всякую мягкую пшеницу независимо от времени ее посева. (Следует заметить, что озимая мягкая пшеница в классической Греции имела мало значения). Диоскорид (11.85.1) и другие греческие писатели разумеют под «сиганией» ту же самую пшеницу, которую они называют «трехмесячницёй», т. е. мягкую яровую пшеницу. У Феофраста это название дано ветвистой пшенице, относящейся к Triticum turgidum L. Вряд ли она была яровой. Вопрос о том, почему Феофраст назвал «ситанией» совсем другую пшеницу, чем прочие греческие авторы, заслуживает специального исследования. Определить «ячменку» пока не удалось.
[3] Стебель хлебных растений назван у Феофраста особым термином: κάλαμος. Первоначально так назывался тростниковый стебель, а затем это слово было перенесено на полые высокие стебли и других растений. Здесь оно употреблено в смысле собирательном, на что указывал еще Мейер, писавший так: «...что κάλαμος обозначает здесь не один стебель, а совокупность стеблей, выросших из одного зерна, разумеется само собой, так как на каждом стебле сидит по одному колосу, а об отсутствии ветвей у хлебных растений только что было сказано». Такое употребление слов свойственно Феофрасту: слово «лист», например, обозначает у него иногда простой, а иногда сложный лист, и в таком же двойном смысле употребляется и «цветок», и «плод», и «семя». Шнейдер и Горт, однако, считают, что в тексте идет речь не о колосьях, а об узлах на соломине, и дают соответственный перевод, с которым, впрочем, трудно согласиться.
[4] Источником Феофраста в этой книге были, конечно, рассказы сельских хозяев-хлебопашцев (в кн. VII место этих последних занимала огородники), которые в какой-то части были проверены собственными его наблюдениями и опытом. Чтобы посмотреть, как пускают росток пшеница и бобы, он, конечно, так же как и в случае с овощами, выдергивал ряд молоденьких ростков и на выдернутых же взрослых экземплярах наблюдал свойства и особенность корней (подмеченные, кстати, сказать, превосходно). Он наблюдал, как образуется колос, и дополнил свои данные относительно сроков цветения хлебов сведениями, полученными от других. Относительно бобов — и цветения их, и сроков поспевания — он целиком полагается на других, так же как и относительно яровых: проса, могара и кунжута: в сферу его непосредственного наблюдения они не входили. Обстоятельство это интересно: из него, во-первых, совершенно ясно, что личное наблюдение он считал вовсе необязательным, а во-вторых, оно позволяет с некоторой приблизительностью определить растения, находившиеся под непосредственным наблюдением Феофраста в его саду: проса с могаром там не было. Разные бобовые были посажены, вероятно, в небольшом числе экземпляров только для наблюдения за их прорастанием. Следует обратить внимание на то, как неизменно ставит Феофраст явления, происходящие в растительном мире, в связь с окружающей их средой: почвой, климатом, погодой.
[5] Первые снопы сжатого хлеба, по религиозным представлениям древних, следовало приносить в жертву богам, покровителям земледелия^
[6] Мемфис — см. примеч. 91 к кн. I.
[7] Милы — колония, основанная около 716 г. до н. э. на северо-восточном берегу и подчиненная Мессане. Сенека (Quaest. nat., 111.26) объяснял исключительное плодородие этой местности тем, что море выбрасывает там нечто, похожее на навоз. Этот «навоз» не что иное, как разные-морские водоросли, обладающие большой удобрительной силой. Теперь город этот называется Мелаццо, а окрестности его и поныне знамениты своим плодородием. Говоря о «так называемых Милах», Феофраст разумеет все земли, приписанные к Милам.
[8] Мелос (ныне Мило) — маленький островок на Эгейском море. Турнефор, предпринявший в 1700 г. путешествие по Востоку, пишет об этом острове так (Relation dun voyage du Levant, 1717, I, стр. 60 и сл.): «Он представляет собой пористую скалу, изъеденную и выдолбленную морской водой, богатую железной рудой, серой и квасцами... Земля там никогда не отдыхает: один год сеют пшеницу, на второй ячмень, на третий бобовые, хлопчатник и дыни вперемежку. Поля являются одновременно и садами, которые отделены один от другого естественными стенами-скалами. Ранней весной весь остров представляет собой роскошный цветочный ковер... Вино с Мило принадлежит к лучшим в Архипелаге».
[9] Δράγμα означает собственно не сноп, а пучок колосьев, который захватывает левой рукой жнец.
[10] Халкия — остров, расположенный несколько к западу от Родоса, стоянка афинского флота во время Пелопоннесской войны. Кроме Феофраста никто не упоминает об ее особом плодородии.
[11] Киликия находилась на юго-восточном берегу Малой Азии и была отделена с севера от Каппадокии отрогами Тавра и Аманом. Каппадокия, высокая горная страна, была гораздо холоднее: в некоторых частях ее не росли даже фруктовые деревья. Понятно, что растения, попавшие из мягкого приморского климата Киликии в суровую и холодную Каппадо-_кию, совершенно вйрождались.
[12] Неудивительно, так как Афины лежат южнее на два градуса. Кроме того, Аттика открыта к югу" и защищена с севера Парнетом и Кифероном.
[13] Саламин — маленький островок, прославленный победой афинского флота над персами в 480 г. до н. э. Прикрытый Кифероном от северных ветров, а Гиметтом и Пентеликоном от резких восточных, спрятанный между Мегаридой и Аттикой, остров этот отличается ровным теплым климатом, очень способствующим урожайности. В приморских местах, если море омывает их с юга, жатва обычно поспевает раньше, чем в местах, удаленных от моря.
[14] Акте — буквально «побережье». Так назывался юго-восточный берег Пелопоннеса, т. е. побережье Арголиды, Лаконики и южный берег Мессени. Местоположение Фалика — см. примеч. 71 к кн. II.