ХХХIII Против Апатурия. Протест против незаконного возбуждения дела

Переводчик: 
Переводчик: 

*[1]

Считают, что речь XXXIII не принадлежит Демосфену, ее датируют предположительно временем царствования Александра Македонского (336-323 гг. до н. э.)

Содержание

(1) Выступающий с протестом против незаконного возбуждения дела[2] имел некоторые личные обязательственные договоры с Апатурием и добился по ним освобождения и погашения, а сейчас обвиняется за Парменонта с требованием уплаты денег. Парменонт был согражданин торговца Апатурия, византиец, но был осужден к изгнанию из отечества. Вначале он был в дружеских отношениях с Апатурием, потом поссорился с ним и подал на него в суд и преследовал он Апатурия по иску о нанесении побоев и причинении ущерба, а тот, в свою очередь, вчинял встречный иск в Парменонту. (2) Так вот Апатурий утверждает, что дело было предоставлено на решение одному третейскому судье, Аристоклу, и тот вынес решение против Парменонта, потому он и подает в суд на этого человека, выступающего сейчас с протестом против незаконного возбуждения дела, утверждая, что этот человек был поручителем за Парменонта. А этот человек ничего этого не признает, но утверждает, что, во-первых, они предоставили дело на решение трем третейским судьям, а не одному Аристоклу, во-вторых, поручителем за Парменонта в соглашении был записан Архипп, однако соглашение это исчезло вследствие мошенничества Апатурия, убедившего Аристокла, у которого оно находилось, не выкладывать его, но говорить, будто документ этот пропал у раба, когда тот спал; (3) заново же соглашение уже не было написано, и дело не было передано на решение третейскому судье, поскольку прежний третейский суд был отменен из-за пропажи соглашения, а второй у них уже не получился, однако Аристокл вопреки всякой справедливости вынес решение против Парменонта, хотя уже не был третейским судьей, при том, что Парменонт и был в отъезде по случаю большого несчастья и отверг его участие в третейском суде. Вот какие преследуемый по суду приводит справедливые основания и выступает с протестом против незаконного возбуждения дела с этой тяжбой, говоря, что у него есть освобождение по бывшим обязательственным договорам с Апатурием, впоследствии же никакого уже не было обязательственного договора, а в таких случаях законы не дают права судиться.

Речь

(1) Торговцам, судьи, и корабельщикам[3] закон предоставляет иски перед фесмофетами,[4] если они терпят какую-то несправедливость в торговом деле, когда плавают по курсу или отсюда куда-то или из другого места сюда, и совершающим несправедливость он установил наказание тюремным заключением, пока они не уплатят то, к чему их присудили, чтобы никто не поступал несправедливо ни с кем из торговцев безответственно. (2) А тем, кто привлекается к суду по обязательственным договорам, которых не было, закон предоставил право прибегать к протесту против незаконного возбуждения дела, чтобы никто не подвергался облыжному обвинению, но рассматривались иски именно тех торговцев и корабельщиков, с которыми действительно поступают несправедливо. И многие уже из преследовавшихся исками по торговым делам, подав протест против незаконного возбуждения дела согласно вот этому закону и выступив перед вами, изобличили судившихся с ними в том, что те несправедливо предъявляют обвинение и под предлогом торговли занимаются облыжным сутяжничеством.
(3) Кто именно вместе с Апатурием осуществил коварный замысел против меня и состряпал эту тяжбу, вам будет ясно по ходу речи. А так как обвинение против меня Апатурий предъявил ложное и судится противозаконно, поскольку по всем существовавшим у меня с ним обязательственным договорам состоялись погашение и освобождение, другого же обязательственного договора у меня с ним нет, ни по морскому займу, ни по земельному,[5] то я подал протест против незаконного возбуждения дела, заявляющий, что этот иск не подлежит принятию к судебному рассмотрению согласно вот этим законам.
(Законы)
(4) Так вот, что Апатурий вчинил ко мне иск вопреки этим законам и предъявил ложное обвинение, я докажу вам это на основании многих фактов.
Я ведь, судьи, много уже времени занятый в морской торговле, до определенной поры сам пускался в опасное плавание, но вот уже почти семь лет, как перестал плавать, располагая же скромными средствами, я стараюсь пускать их в оборот на морские займы. (5) Благодаря тому, что я побывал во многих местах, и благодаря тому, что у меня постоянные дела в порту,[6] я знаком с большинством мореплавателей, а с теми, которые из Византия, у меня даже очень близкие отношения, потому что я пробыл много времени там. Таково было мое положение, как я говорю, когда приплыли сюда третий год тому он[7] и согражданин его Парменонт, византиец родом, но изгнанный оттуда. (6) Придя ко мне в порт,[8] он и Парменонт заговорили насчет денег. Оказалось, он задолжал под залог своего корабля сорок мин, и заимодавцы донимали его, требуя уплаты, и вступили во владение кораблем, захватив его ввиду просрочки платежа. Ему, находившемуся в безвыходном положении, десять мин согласился дать Парменонт, а тридцать мин он меня просил достать, обвиняя заимодавцев в том, что они, зарясь на корабль, оклеветали его в порту, чтобы поставить его в безвыходное положение с уплатой денег и завладеть кораблем. (7) Ну, у меня наличных денег не оказалось, но поскольку у меня были деловые отношения с трапедзитом[9] Гераклидом, я убедил Гераклида дать ему взаймы деньги, приняв меня поручителем. А когда уже тридцать мин были добыты, тут у Парменонта вышла какая-то ссора с ним, однако Парменонт, раньше согласившись достать ему десять мин и дав три из них, вынужден был из-за выданных денег дать и остальное. (8) Сам он,[10] конечно, из-за этой ссоры не хотел лично заключать обязательственный договор, а просил меня устроить дело так, чтобы ему была обеспечена возможнейшая безопасность. Я, получив семь мин от Парменонта и обновив договор с Апатурием по тем трем, которые он раньше получил от Парменонта, заключаю куплю[11] корабля и рабов,[12] обусловленную сроком, когда он должен вернуть и те десять мин, которые получил через меня, и те тридцать, за которые представил меня поручителем перед трапедзитом. И что я говорю правду, выслушайте свидетельства.
(Свидетельства)
(9) Таким вот образом Апатурий этот рассчитался с заимодавцами.[13] А когда вскоре после этого трапедза разорилась и Гераклид вначале скрылся, он коварно замышляет и рабов отослать из Афин и корабль вывести из гавани. Отсюда у меня первый спор с ним получился. Дело в том, что узнав об этом, Парменонт захватывает рабов, которых он хотел вывезти и воспрепятствовал ему выводить корабль, и, послав за мной, рассказывает все. (10) А когда я услышал это, то по такому затеянному делу счет, что он нечестивейший человек, и стал принимать меры к тому, чтобы и самому освободиться от своего поручительства перед трапедзой, и чужеземцу[14] не потерять те деньги, которые тот дал ему взаймы через меня. Поставив сторожей корабля, я рассказал поручителям трапедзы[15] о взыскании и передал им залог, сказав, что десять мин под залог этого корабля дал ему чужеземец. После этого я в обеспечение уплаты взял рабов, чтобы в случае какой-то разницы[16] недостающее было восполнено от продажи рабов. (11) И я-то, поскольку поймал его на несправедливости, принял меры предосторожности за себя и за чужеземца. Он же, словно терпящий несправедливость, а не совершающий ее, стал упрекать меня и недоумевал, неужели мне недостаточно было бы самому освободиться от своего поручительства перед трапедзой, что я еще и из-за денег Парменонта в обеспечение беру корабль и рабов, чтобы из-за какого-то изгнанника наживать себе врага в нем. (12) А я говорил ему, что тем более не подведу доверившегося мне человека, что тот, изгнанник и несчастный, терпит несправедливость от него. Окончательно все сделав и окончательно оказавшись врагом для него, я все же добился взыскания денег, после того как корабль был продан за сорок мин, именно за столько, во сколько и был этот залог. Когда отданы были тридцать мин в трапедзу и десять мин Парменонту, мы в присутствии многих свидетелей и уничтожили письменные контракты, по которым даны были взаймы деньги, и избавили и освободили друг друга от взаимных обязательств по соглашению, так что ни у него со мной, ни у меня с ним дела нет никакого. И что я говорю правду, выслушайте свидетельства.
(Свидетельства)
(13) Таким образом, после этого у меня ни крупного, ни мелкого обязательственного договора с ним не существует. А Парменонт подавал на него в суд за нанесение побоев, полученных от него, когда стал захватывать рабов, которых он хотел вывезти, и за то, что из-за учиненных им препятствий не смог отплыть в Сицилию.[17] Перед предстоявшим судом Парменонт предлагает ему явиться для клятвы относительно некоторых обвинений, и он согласился на это, внеся денежный залог с условием лишиться его, если не даст клятву. И что я говорю правду, возьми свидетельство.
(Свидетельство)
(14) И вот, согласившись на клятву, он, зная, что много найдется знающих прекрасно, что он дал ложную клятву, на принесение клятвы являться не стал, но, для того чтобы иском уволиться от клятвы, подает в суд на Парменонта.[18] А перед этими предстоявшими им судами они под влиянием убеждений окружающих прибегают к третейскому суду и, написав соглашение, предоставляют дело на решение третейским судьям: одному, выбранному по общему согласию, - Фокриту, их согражданину, а по одному представил каждый от себя, он - Аристокла из дема Эи, Парменонт - меня. (15) И в соглашении они условились, что, если мы все втроем придем к единому решению, оно будет иметь для них действительную силу, если же мы не будем единодушны, они обязаны соблюдать то решение, которое вынесут двое. Условившись об этом, они представили друг другу поручителей в этом: он Парменонту - Аристокла, а Парменонт ему - Архиппа из дема Мирринунта. И сначала они сдали было соглашение на хранение Фокриту, потом, по просьбе Фокрита сдать на хранение кому-нибудь другому, они сдают на хранение Аристоклу. И что я говорю правду, выслушайте свидетельства.
(Свидетельства)
(16) Что соглашение было сдано на хранение Аристоклу и третейский суд был назначен в составе Фокрита, Аристокла и меня, знающие об этом засвидетельствовали вам. Теперь я прошу, судьи, выслушать меня о том, что произошло после этого, и тогда вам станет ясно, что на меня возводится облыжное обвинение вот этим Апатурием.
Поскольку он понял, что я и Фокрит одного мнения, и знал, что мы вынесем решение против него, то он, желая сорвать третейский суд, затеял мошенничество с этим соглашением, в сговоре с тем, у кого оно находилось. (17) И тут он стал утверждать, что третейский судья ему Аристокл, а Фокрит и я не правомочны ни в чем, заявил он, кроме ведения переговоров для примирения. Возмутившись, конечно, этим утверждением, Парменонт стал требовать у Аристокла выдать соглашение, заявляя, что недалеко ходить за уликой, если совершалось какое-то мошенничество с документом: написан ведь он рукой его слуги. (18) Однако, пообещав выдать соглашение, Аристокл само его еще и по сей день не показывает, а, в установленный день явившись в храм Гефеста,[19] стал ссылаться на то, будто бы у раба, дожидавшегося его, документ этот пропал, когда тот заснул. Но стряпавшим все это был Эриксий, врач из Пирея, приятель Аристокла. Именно он и есть подстрекатель этой тяжбы со мной, из враждебности ко мне. А что Аристокл сослался на пропажу, выслушайте свидетельства.
(Свидетельства)
(19) Таким образом, дело с третейским судом было сорвано, поскольку соглашение исчезло и состав третейского суда оспаривался. При попытке же заново написать соглашение об этом они не смогли договориться, так как он настаивал на Аристокле, а Парменонт - на тех троих, в составе которых и был с самого начала назначен третейский суд. И хотя заново соглашение не было написано, а первоначальное исчезло, тот, у кого оно исчезло, дошел до такой наглости, что заявил, будто он один должен вынести третейское решение. Но Парменонт, призвав свидетелей, не признал за Аристоклом полномочия выносить решение против него, если тот вопреки соглашению будет решать дело без участия остальных третейских судей. Выслушайте свидетельство тех, в присутствии которых он не признал за ним этого полномочия.
(Свидетельство)
(20) И вот после этого у Парменонта случилось страшное несчастье, судьи. Он вследствие изгнания жил в Офринии.[20] Когда произошло землетрясение на Херсонесе и вокруг, у него под обрушившимся домом погибли жена и дети. Узнав об этом несчастье, он отплыл отсюда. А Аристокл, несмотря на протест человека в присутствии свидетелей, не признающий за ним полномочия выносить решение против него без участия остальных третейских судей, несмотря на отъезд человека по случаю несчастья, заочно вынес против него третейское решение. (21) Я и Фокрит, записанные в этом же самом соглашении, отказались от участия в третейском суде, так как Апатурий оспаривал то, что мы третейские судьи ему. А он, несмотря на то что правомочие за ним не только оспаривалось, но даже прямо было не признано, тем не менее вынес решение. Этого никто из вас и из остальных афинян не посмел бы сделать.
(22) Что касается всего состряпанного Апатурием и этим третейским судьей с исчезновением соглашения и с решением третейского суда, то потерпевший несправедливость, если когда-нибудь благополучно вернется, взыщет с них по суду. А поскольку Апатурий дошел до такой Наглости, что и со мной судится, приводя причиной, будто я взял на себя ответственность за уплату, если Парменонт будет присужден к взысканию, и утверждает, что я был записан в соглашении поручителем, то я; как и следует защищаться от такого обвинения, прежде всего представлю вам свидетелей, что не я поручился за Парменонта, а Архипп из дема Мирринунта, затем попытаюсь привести в свою защиту и очевидное доказательство, судьи. (23) Так вот прежде всего время, считаю я, мне свидетель тому, что обвинение это ложно. Ведь передача дела у него с Парменонтом на третейский суд и решение Аристокла состоялись третий год тому. А вчиненные торговцами иски рассматриваются в течение месяца[21] с Мунихиона по Боедромион,[22] для того чтобы они могли без промедления, добившись правосудия, отплыть. Так если я действительно был поручителем Парменонта, то почему он прежде всего не тотчас же после вынесения решения стал взыскивать обеспеченное поручительством? (24) Этого-то, конечно, он не может сказать, что ему из дружбы со мной не хотелось оказаться со мной во вражде. Ведь дело дошло до вражды уже тогда, когда я с него самого взыскал тысячу драхм Парменонта и когда при его попытке вывести корабль с коварным замыслом удрать и ускользнуть от уплаты долга трапедзе я воспрепятствовал ему в этом. Так что, если бы поручившимся за Парменонта был я, то он не на третий год, а сразу же тогда стал бы взыскивать с меня обеспеченное поручительством. (25) Но, клянусь Зевсом, может быть, скажут, он располагал средствами, так что мог и позднее взяться за меня, а тогда он был занят в связи с отплытием. Но именно из-за неимения средств лишился он своего имущества и продал корабль. Ну а если что-то помешало ему не сразу же тогда судиться, то почему в прошлом году, находясь здесь, он не то что судиться, но даже обвинение предъявить мне не посмел? А между тем ему следовало, если Парменонт был присужден к уплате ему по иску, а я был поручителем, обратиться со свидетелями ко мне и потребовать уплаты обеспеченного поручительством если не в позапрошлом, то хотя бы в прошедшем году, и если бы я уплатил ему, получить, если же нет, судиться. (26) Ведь по таким обвинениям все, прежде чем судиться, предъявляют требования уплаты. Так вот, нет такого человека, который сможет засвидетельствовать свое присутствие там, где Апатурий, в прошлом ли году, в позапрошлом ли, судился со мной или[23] заводил со мной какую бы то ни было речь относительно того, из-за чего сейчас он со мной судится. А что он находился здесь в прошлом году, когда было время этих исков,[24] возьми свидетельство.
(Свидетельство)
(27) Возьми же и закон, который гласит, что поручительства длятся один год.[25] И я не опираюсь на закон в том смысле, будто я не должен понести наказание, если поручился, но я хочу сказать, что закон служит мне свидетелем того, что я не поручился, и сам он: он ведь уже отсудился бы со мной по иску о поручительстве в течение времени, записанного в законе.
(Закон)
(28) Далее пусть вам послужит очевидным доказательством лжи Апатурия и это: ведь если бы я поручился ему за Парменонта, то не может так быть - тогда как я оказался во вражде с ним ради Парменонта из-за того, что принимал предусмотрительные меры, чтобы Парменонт не потерял то, что ссудил ему через меня, - чтобы сам я неосмотрительно дал Парменонту оставить меня ответственным в поручительстве перед Апатурием. Какая же у меня могла быть надежда на то, что он пощадит меня, он, которого я сам принудил рассчитаться по справедливости с Парменонтом? И если дело дошло до вражды из-за того, что я взыскал с него обеспеченное моим поручительством за него перед трапедзой, чего же сам я мог ожидать от него?
(29) Далее стоит принять в соображение и то, судьи, что я отнюдь не стал бы отрицать, если бы поручился: ведь основание[26] у меня было бы гораздо сильнее, если бы, признавая свое поручительство, я обратился к соглашению, по которому дело было передано на третейский суд. Ведь что дело было передано на решение трем третейским судьям, вам уже засвидетельствовано. А поскольку решение вынесено было не тремя, зачем мне было бы отрицать свое поручительство? Ведь если решение было вынесено не в соответствии с соглашением, то и я не подлежал бы судебной ответственности за поручительство. Так что я, судьи, отнюдь не преминул бы воспользоваться этим в мою защиту, если бы поручился, и не стал бы отрицать.
(30) Однако ж вам было засвидетельствовано и то, что, после того как соглашение у них будто бы пропало, он и Парменонт пытались заново написать его, поскольку признанное прежде соглашение было для них уже недействительным. А между тем, тогда как они лишь пытались заново написать соглашение относительно предстоявшего вынесения решения, поскольку существовавшее пропало, как же было бы возможно, чтобы без написанного заново соглашения состоялся третейский суд или дано было поручительство? Ведь именно в этом разойдясь не написали они заново документа: он требовал, чтобы ему был один третейским судьей, а тот - чтобы было трое. А поскольку первоначальное соглашение исчезло, по которому я будто бы, как он утверждает, стал поручителем, заново же оно не было написано, на каком же правильном основании ему судиться со мной, против которого он не может представить соглашения?
(31) Однако ж и что не признавал Парменонт за Аристоклом полномочия выносить решение против него без остальных третейских судей, засвидетельствовано вам. И вот когда становится ясно, что человек утаил документ, в соответствии с которым должен был состояться третейский суд, и он же заявляет, что вынес решение как третейский судья, без участия остальных третейских судей, вопреки непризнанию за ним такого полномочия, как же могли бы вы, поверив этому человеку, по справедливости погубить меня?
(32) Действительно, сами подумайте об этом, судьи: если бы сейчас не меня, а Парменонта преследовал по суду Апатурий вот этот, взыскивая двадцать мин, опираясь на решение Аристокла, а Парменонт очно защищался бы перед вами и представил свидетелей в том, что передал дело на решение не одному Аристоклу, но трем третейским судьям, (33) затем в том, что не признал за Аристоклом полномочия выносить решение против него без участия остальных третейских судей, и в том, что, когда у него погибли жена и дети при землетрясении и он, узнав о таком несчастье, отправился домой, этот человек, утаивший соглашение, заочно вынес против него, находившегося в отъезде, третейское решение, неужели кто-нибудь из вас, несмотря на эту защиту Парменонта, мог бы признать действительным такое незаконно вынесенное третейское решение? (34) Ну пусть даже все это не оспаривалось бы, допустим, что соглашение было, Аристокл признавался как единственный третейский судья, а Парменонт не отрицал за Аристоклом полномочия выносить решение против него, но вот у человека, до того как состоялось вынесение решения по третейскому суду, случилось несчастье, - какой судебный противник или третейский судья так жесток, что не отложил бы рассмотрение дела до возвращения человека? А если бы Парменонт выступил с речью и было бы ясно, что во всем тут прав он, а не Апатурий, на каком же правильном основании вам осуждать меня, у которого вообще с человеком вот этим никакого обязательственного договора нет?
(35) Итак, что я на правильном основании подал протест против незаконного возбуждения дела, а Апатурий предъявил против меня ложное обвинение и противозаконно вчинил иск, это, думаю, доказано вам на основании многих фактов, судьи. А главное, Апатурий и не примется говорить, будто у него есть какое-то соглашение со мной. Когда же он будет лживо говорить, будто в соглашении с Парменонтом я был записан поручителем, потребуйте у него это соглашение, (36) и тут возразите ему, что все люди, когда заключают друг с другом письменные контракты, для того и сдают их, опечатав, на хранение тем, кому доверяют, чтобы в случае какого-нибудь спора можно было, обратившись к документу, представить опровержение по оспариваемому вопросу. А когда человек, уничтожив точное доказательство, голословно пытается обманывать, на каком же справедливом основании верить ему? (37) Но, клянусь Зевсом (это самое легкое средство у тех, кто предпочел несправедливость и облыжное сутяжничество), кто-нибудь будет свидетельствовать в его пользу против меня. Так если я предъявлю обвинение против него в лжесвидетельстве, на что же ссылаясь приведет он доказательство того, что свидетельствует правду? На соглашение? Так пусть же он не откладывает этого, пусть вот сейчас и принесет соглашение тот, у кого оно находится. А если он будет утверждать, что оно пропало, на что же ссылаясь приведу я опровержение лжесвидетельства против меня? Ведь если бы этот документ отдан был на хранение мне, то Апатурию можно было бы обвинять меня в том, что я из-за своего поручительства утаил соглашение. (38) А если оно отдано было на хранение Аристоклу, то почему, если действительно соглашение пропало без его умысла, он не судится с тем, кто получил на хранение это соглашение и не выдает его, а предъявляет обвинение против меня, представляя свидетелем против меня того, у кого это соглашение исчезло, на кого ему и следовало бы направлять свой гнев, если он действительно не мошенничал в сговоре с ним?
Я сказал все по справедливости, как мог. Ну а вы решайте по справедливости в соответствии с законами.


[1] См. примеч. 1 к Речи XXXII.

[2] Имя его неизвестно.

[3] См. примеч. 3 к Речи XXXII.

[4] Фесмофеты («законодатели», только по названию) — шесть из девяти архонтов в Афинах, ведавшие всеми теми судебными делами, которые не входили в юрисдикцию других архонтов и других судебных органов.

[5] ού̉τε ναυτικού оύ̉τ ε̉γγείου (точнее: «ни морского, ни земельного»). Неясно, что именно имеется здесь в виду под «земельным» — коммерческие предприятия на земле (переводят в таком смысле) или морские торговые предприятия на займы по земельным процентам, которые были значительно ниже «морских» процентов (см. Речь XXXIV. 23-24).

[6] Имеется в виду Пирей, порт Афин.

[7] Апатурий.

[8] По-видимому, выступающий жил в городе (Афинах), а в Пирее у него было какое-то заведение.

[9] См. примеч. 13 к Речи XXVII.

[10] Парменонт.

[11] куплю — ω̉νήν. Здесь имеется в виду юридический акт πρα̃σις ε̉πί λύσι: продажа должником кредитору заложенной вещи с условием сохранения за продающим права выкупа этой вещи при уплате долга в срок.

[12] т. е. судовую команду (состоявшую из рабов).

[13] т. е. прежним (см. выше, § 6).

[14] Парменонту.

[15] В речи они упоминаются только здесь, и неизвестно, кто это такие.

[16] ... разницы — έ̉κδεια (конъектура; в рукописях — έ̉νδεια). См. Речь XXXII. 30 с примеч. 35.

[17] т. е. предъявил также иск о причинении ущерба (см. «Содержание». § 1), коммерческого убытка.

[18] Встречный иск (см. «Содержание». § 1).

[19] Частные третейские суды часто происходили в храмах или в портиках.

[20] Офриния — город на северо-западе Малой Азии (в области Троаде), напротив п-ва Херсонеса Фракийского.

[21] αί δὲ λήξεις τοίς ε̉μπόροις τω̃ν δικω̃ν έ̉μμηνοί ει̉σιν. Слово ε̉μμηνος по отношению к искам морских торговцев некоторые понимают в смысле «ежемесячно», «каждый месяц», т. е. морские торговцы могут вчинять иски каждый месяц (в определенное время года). См. также примеч. 22.

[22] Мунихион — десятый месяц аттического календаря, соответствующий приблизительно второй половине апреля — первой половине мая. Боедромион — третий месяц, соответственно, сентябрь — октябрь. В рукописях читается наоборот (как и принято обычно в изданиях). Месяцы переставляет Жерне, вслед за Паоли (Paoli U.E. Studi sul processo attico. Padova, 1933. P. 177 sq), считая, что эти иски рассматривались в судах в сезон навигации и должны были решаться быстро, т. е. в течение месяца (см. предыдущее примеч.), и ссылаясь также на 25—26. Принимающие рукописное чтение считают, что эти иски вчинялись (каждый месяц) не в сезон навигации.

[23] судился со мной или — некоторые исключают из текста это рукописное чтение.

[24] См. выше, 23.

[25] длятся один год— ε̉πετείους ει̉ναι.

[26] Основание (λόγος) для протеста против незаконного возбуждения дела.