Глава IV. ПОКОРЕНИЕ БЕЛЬГОВ

Под видом освобождения галлов от германского владычества Цезарь во главе галльских же войск победил Ариовиста и вместо него утвердил свою власть в стране. На следующий год он продвигается дальше, чтобы покорить и северные народности, которые он определяет общим названием бельгов.
Бельги, предвидя грядущую им опасность, объединились и выступили навстречу Цезарю, как только он перешагнул их границу.
Цивилизация обладает способами ведения войны, каких век варваров не знал. Бельги были в состоянии сосредоточить войско, но удержать и питать его они не умели. Как кимвры и тевтоны в своем походе на Италию должны были разделиться и затем были разбиты Марием поодиночке, так и здесь: вместо того, чтобы вступить в решительную борьбу с таким же сильным, а может быть, и значительно превосходившим его по численности войском, Цезарь решил разъединить союзную армию, чтобы потом бороться с каждой народностью отдельно. Он призвал два новых легиона, так что имел всего в своем распоряжении 8 легионов.
Вместе с вспомогательным войском нумидийцев, критян, балеар и галльских всадников у него было около 50 000 бойцов, а всего 80 000-100 000 чел.
Для того чтобы содержать продолжительное время на одном и том же месте такую массу, нужны были твердая организация, транспорт, поставщики и средства. Всем этим римляне обладали, у бельгов же все это отсутствовало.
Но у Цезаря были еще другие возможности. Он разбил лагерь на северном берегу р. Аксоны (Эн), причем войско было так богато инструментом, солдаты так дисциплинированны и техника настолько совершенна, что в самый короткий срок была воздвигнута неприступная крепость. Наполеон III приказал на одном месте, обозначенном Гелером, произвести раскопки; при этом близ деревни Берри-о-Бак - в месте перехода войск, сыгравшем роль и в 1814 г., были найдены значительные остатки военных укреплений. Рвы были в 18 футов ширины и в 9-10 футов глубины; вал с бруствером и палисадами имел высоту в 12 футов, т.е. на 21-22 фута превышал дно рва.
Перед фронтом лагеря, который был расположен на длинном холме, находился топкий ручей Мьетт. До сих пор все совпадает. Но указание, которое Цезарь делает относительно направления рвов и соотношения между лагерем и построением войск, не совпадает с результатами раскопок.
Многие исследователи поэтому решили, что сам Цезарь, когда писал рассказ, не помнил ясно расположения лагеря[1]; другие же определяют лагерь и место сражения[2] у деревни Шодар, на 1 милю ниже (западнее); но раскопок здесь еще не производилось, а потому это убеждение нельзя ни опровергнуть, ни поддержать. Принципиально этот вопрос не имеет значения. Сущность остается: Цезарь занял позицию на северном берегу реки, имея позади себя, - несколько сбоку, - переправу, у которой возвел предмостное укрепление и, кроме того, построил еще укрепление на южном берегу реки, в котором разместил 6 когорт для прикрытия пути подвоза.
Цезарь занял позицию на той стороне реки, которая была обращена к противнику; таким образом, в случае сражения река находилась бы у него в тылу; но укрепленный лагерь давал ему такую уверенность в своих силах, что он мог себе это позволить; сам же он мог с этой позиции перейти в любой момент в наступление.
Римский лагерь находился в стране ремов - бельгийской народности, присоединившейся уже к римлянам. Бельгийское союзное войско окружило пограничный город ремов - Бибракс (Вье-Лаон или Бьевр), надеясь этим заставить Цезаря выступить из лагеря, так как завоевание этого городка само по себе не имело значения и не могло служить заданием для такого большого войска. Но Цезарю удалось укрепить гарнизон стрелками и пращниками из своего войска, так что городок держался, и бельгам пришлось снять осаду. Тогда они двинулись против римского лагеря, и Цезарь построил свое войско в боевой порядок. Дальше демонстрации это не пошло, так как никто не хотел наступать первым в болотистой долине.
Бельги пытались несколько дальше вниз по течению перейти р. Аксону (Эн) с несколькими легковооруженными отрядами, чтобы отрезать подвоз римлянам, но Цезарь приказал зорко оберегать берег, чтобы при первом же донесении двинуть через мост своих стрелков и всадников и помешать переправе. Если бы бельги с главными силами своего войска успели перейти, то римское легковооруженное войско не смогло бы им противостоять, но это была непосильная стратегическая задача для бельгов. Они действительно прервали бы тогда операционную линию и отрезали бы римлянам подвоз, но в такой же мере они и сами были бы отрезаны от своей страны и предоставлены нападениям римлян. В чем был выход для них? Так как римляне не выходили на бой в открытое поле, то бельги должны были бы обложить их лагерь со всех сторон и взять их голодом; но, чтобы обойти р. Эн и болото, им пришлось бы сделать для этого очень большой круг. По данным Цезаря (который насчитывал у бельгов 306 000 чел.[3]), их численное превосходство позволяло им выполнить это. Возможно, что бельги не превосходили численно римлян, но если это даже и имело место, то трудности, сопряженные с продовольствием такого громадного войска, превосходили их силы.
Их военное искусство выдохлось, а когда они еще получили известие, что эдуи, по приказу Цезаря, напали на их страну с другого конца и разоряют ее, то они решили повернуть домой. Они ничего другого сделать не могли. Обещание прийти друг другу на помощь при вторжении римлян в их страну было в данном случае лишь маскировкой полного поражения. Стратегия Цезаря сумела направить превосходство римской военной организации на подавление численного превосходства человеческих масс варваров.
Цезарь разделил эти массы почти без кровопролития на отдельные части и по частям - почти без труда - одолел их. Успех настолько превзошел ожидания Цезаря, что вначале он был ошеломлен им и принял отступление неприятельских полчищ за военную хитрость.
Ночью бельги начали отступать, и только на следующее утро римско-галльская конница начала преследовать их, чем еще более усилила их поражение. Укрепления бельгов также стали сдаваться римлянам, как только последние подвозили осадные машины.
Только группа из трех народностей - нервиев, веромандуев и атребатов - сделала попытку спасти свободу своей храбростью в сочетании с военной хитростью. Они напали на римлян, патрули которых были недостаточно бдительны, в тот момент, когда римляне собирались разбить лагерь в лесистой местности на Самбре. Галльская вспомогательная конница, легковооруженные и обоз обратились в бегство, но римские легионеры были достаточно дисциплинированны, чтобы не растеряться и построить боевой порядок. Как только бой начался, он был уже выигран, так как римляне боролись теперь только с тремя племенами и имели, не считая обратившихся в бегство вспомогательных войск, двойное численное превосходство над ними. Два легиона, находившиеся долгое время в угрожаемом положении[4], были выручены другими, одержавшими победу войсками, а также двумя легионами, находившимися в пути, но вовремя подоспевшими.
Как в сражении с гельветами, так равно с германцами и теперь - в третий раз - с нервиями, мы видим, что римляне численно превосходили своих противников. Относительно гельветов мы пришли к этому заключению, приняв во внимание маневрирование перед сражением; относительно германцев мы судили по их прежним походам в Галлию и по ходу самого сражения; относительно нервиев нам это показывают статистические данные о населении. Кто все эти доказательства считает только кажущимися, тот должен будет все же признать, что они не только увеличивают правдоподобность предположений, но, не являясь простым перечнем повторяющихся возможностей, каждый раз в другом сочетании приводят к одинаковым результатам. В то же время Цезарь дает нам цифры, давно уже никем не оспариваемые, но которые, благодаря его же собственным указаниям, кажутся сильно преувеличенными. Когда нервии подчинились, они якобы доложили, что из числа 600 старейших остались в живых только 3, а из 60 000 способных носить оружие - только 500. Несмотря на это,
Цезарь приписывает им через 3 года уже значительное войско (V, 39), а через 2 года после этого они посылают в Алезию 5 000 чел., что будто бы составляет только часть их призыва. Было бы методологически неправильно доверять автору, который приводит нам явно неправильные цифры потерь, в том случае, когда он указывает численность войска. Кроме того, мы в состоянии противопоставить его указаниям точное исчисление народонаселения.
Римская перепись может послужить нам прекрасным основанием для определения численности народонаселения Италии при Цезаре.
Сам полуостров, кроме островов, имел тогда от 3,5 до 4 миллионов жителей, т.е. 25-28 чел. На 1 км²; Верхняя Италия (Галлия Цизальпинская) имела 1,5-2 миллиона жителей, т.е. 14-18 чел. На 1 км². Немного менее жителей, чем в Цизальпинской Галлии, было в римской Провинции, которая еще не обладала культурным хозяйством, а еще меньше народонаселения было в свободной Галлии, где народности постоянно сражались между собою. Самым большим числом, которое следует принимать для плотности населения Галлии, будет 9-12 душ на 1 км².
Наименьшее число можно вывести из сравнения с населенностью Германии. Крупные военные походы германцев требовали немалых человеческих масс. Из наших более точных доказательств в следующем томе будет видно, что меньше 5 душ на 1 км² (250 чел. на 1 кв. милю) считать нельзя. Бельгия была гуще населена, чем Германия; средняя Галлия гуще, чем Бельгия.
Наименьшим средним числом для плотности населения Галлии должно быть 7-8 душ на 1 км². Область расселения трех народностей, сражавшихся на Самбре, занимала площадь приблизительно в 18 000-22 000 км² (400 кв. миль), из которых 11 000 км² занимали нервии; поэтому можно думать, что их было 150 000 душ, или 40 000 взрослых мужчин, из которых, если отнять больных, стариков и рабов, останется максимально 30 000 воинов; возможно и меньше, так как могли быть не все на месте.
Римское же войско насчитывало одних только легионеров 40 000 чел.
1. Может казаться странным, что к концу нашего летосчисления на Апеннинском полуострове насчитывают 25-28 жителей на 1 км², в то время как мы берем для римской общины в 510 г. цифру выше 60. Но если в этих цифрах и есть ошибка, то следует скорее считать вторую цифру слишком высокой, чем первую слишком низкой, так как эта последняя должна казаться достоверной по имеющимся правильным записям римской переписи; а если мы добавим, что Рим в 510 г. не мог иметь больше 60 000 жителей, то этим мы еще более подчеркнем, что так оно и было. Надо принять во внимание, что, во-первых, за 500 лет - от Тарквиния до Цезаря - народонаселение Италии увеличилось незначительно; во-вторых, что почти все рабы, а с ними четверть или треть всего населения общины жили в 510 г. в городе, получая подвоз извне; в-третьих, что окрестности были очень заселены не потому, что были плодородны, но потому, что находились под мощной защитой большого города, дававшего большую охрану по сравнению с другими местностями.
2. Основные положения для нашего расчета взяты снова у Белоха, который недавно освежил свои сопоставления и защитил их в своей статье (в "Rhein. Museum N. F.", т. 54, стр. 414, 1899 г.); ср. также выше стр. 256. Его взгляд на числа, данные Цезарем для войска, пришедшего на выручку к Алезии, я разделяю только отчасти. Он считает силу каждого контингента отдельно по племенам, так как Цезарь брал свои цифры отчасти в соотношении с количеством населения у различных народностей, плотность населения которых уменьшалась по мере удаления от римской Провинции к северу. Это очень ценное статистическое подтверждение факта, о котором мы выводим заключение из общих положений. Больше мы ничего не можем извлечь из этих цифр, так как не знаем, какое соотношение было между призванным контингентом и общим числом имевшихся мужчин, а также производил ли Цезарь набор тщательно или небрежно. Но так как мы добились другим путем сведений о количестве народонаселения Галлии, то считаем, что можно с правдоподобностью сказать, что наборы для Алезии охватили около трети способных носить оружие, т.е. двенадцатую часть населения.
В конечном результате, на основании сравнения с германцами, я беру для общего народонаселения Галлии более высокую цифру; чем Белох, т.е. 7-12 чел. вместо 6,3 чел. на 1 км², что составит в общем для свободной Галин (имеющей 523 000 км2) от 4 до 6 миллионов человек.
3. Белох ("Rhein. Mus.", loc. cit.) определяет владения нервиев (южную часть Северного департамента, Антверпен, Хенегау, половину Брабанта) в 11 000 км², владения атребатов и моринов вместе (департамент Па-де-Кале) в 7 000 км². О вермандуях (графство Вермандуа департамента Эн) ни Цезарь, ни Белох не упоминают. Мы не имеем оснований предполагать, что в странах этих трех народностей была в среднем наибольшая плотность населения, хотя владения их были плодородны и очень живописны. Нервии считались самыми дикими ("maxime feri") среди бельгов и не имели даже своего города. Узнав о приближении римлян, они спрятали свои семьи в места, окруженные болотами; это служит явным доказательством хозяйственной отсталости; следовательно, и производство продуктов питания, и плотность населения были незначительны.
4. На основании этих цифр вернемся еще раз к гельветам, при переселении которых Цезарь насчитывал у них будто бы 368 000 чел. Страна гельветов и их союзников занимает площадь, как мы видели на стр. 330, от 18 000 до 25 000 км²; плотность населения должна была быть больше, чем у бельгов, так как страна менее гориста; следовательно, у гельветов могло насчитываться 180 000-250 000 душ.
Таких размеров воинская колонна быть не могла, следовательно, в ней участвовал не весь народ, а только часть его. Если же в походе принимала участие только часть народа, то это подтверждает наше предположение, что тут было не переселение, а чисто военный поход, сопровождаемый из политических соображений некоторым числом семей.


[1] Диттенбергер, в новом издании текста Цезаря, изданного Кранером.
[2] Конрад Леман, "N. Jahrb. f. klass. Altert.", 1901, т. 7, вып. 6, стр. 506 и Kio, т. 6, вып. 2, стр. 237 (1906).
[3] Конрад Леман подчеркивает, что Цезарь не указывает точно, что на месте было 306 000 чел., но он говорит, что римляне знали точно, сколько каждая народность обещала на союзном собрании выставить войска.
[4] Относительно маневра, который они совершили, см. выше, стр. 331.