Мифология

    Мифоло́гия
  •          (греч. μυθολογία, от μῦθος, рассказ, и λόγος, слово, учение), учение о мифах древних языческих народов, прежде всего греков, так как у них миф достиг самого свободного и богатого развития. Часто также под этим словом подразумевается вся совокупность мифов. Слово μῦθος первоначально обозначало у греков речь, рассказ (Гомер); позднее под этим словом подразумевались те рассказы, содержание которых относилось к доисторическим временам. То, что греческие ученые называли мифами и что под этим названием, как однородный материал, было собрано в сборниках, состоит из массы рассказов о деяниях и судьбах отдельных лиц, которые взаимными отношениями и существующей между ними связью изображают время, довольно определенно отделяющееся от собственно исторического времени Греции. Содержание мифов весьма разнообразно; можно сказать, что древний человек вложил в мифы все свое мировоззрение, свое знание и свои мысли. Эти мифы легко могут быть разделены на два вида: на мифы, содержание которых относится, главным образом, к одному известному божеству, и на мифы, средоточие которых составляют древнейшие люди, герои страны. По общепринятому мнению, мифы делят так, что мифы первого вида называются мифами, а второго вида — легендами. Те и другие сходны между собой тем, что в них подлинные события тесно связаны с вымыслом, реальное с идеальным. В мифе в собственном смысле, в особенности в космогоническом и теогоническом, преобладает идеальное. Здесь в форме рассказа о чем-либо действительно случившемся выражаются идеи из области физического и морального мира, мысли о сущности и силе богов, об отношениях богов между собой, человека с богами и т. д. (напр., Гея родила Урана, Зевс с Фетидой произвели Гор; Зевс поглотил Метилу, чтобы она внутри него открывала ему доброе и злое и т. п.). В основании легенд, напротив, лежат исторически достоверные события, существенно видоизмененные и дополненные различными вымыслами. Легенды рассказывают о происхождении и деяниях местных героев, о переселениях, основании городов и т. п.; вымысел же состоит в постоянном вмешательстве богов, в идеях права и нравственности и т. д. Таким образом, религия составляет главный элемент М., так что часто М. принимают за суть религии, хотя эти два понятия никоим образом не могут считаться тождественными.
  •          Происхождение мифов кроется в отдаленной древности народа; при их возникновении религия и язык уже должны были иметь известную степень развития. М. основывается на особом типе религии, состоящем в поклонении природе. Признавая стихийные силы божественными, религия воплощает их в конкретных образах, так что они являются и действуют в человеческом обличье. Фантазия является здесь главной действующей силой, которая превращает каждое существо в личность, а каждое отношение — в действие. В создании мифов приняли участие не только отдельные выдающиеся личности, они являются продуктом бессознательного творчества всего народа. Народ признавал в созданиях своей фантазии нечто действительное, верил в них и в виде устного предания, расширяя, сочетая и преобразовывая их, передавал в течение столетий из поколения в поколение. Это создание мифов можно назвать бессознательной, естественной поэзией, которая в определенный период истории развивалась, вероятно, особенно оживленно. Греки, благодаря своим природным дарованиям, выгодному географическому положению своей родины и свободному национальному развитию, опередили в этом отношении все остальные народы, и их М. по поэтической красоте и внутреннему смыслу достигла полного совершенства. Между тем на Востоке господствующая каста жрецов создала особую систему М.. а находившийся под их опекой народ, погруженный в тупую чувственность и увлекаемый своим разнузданным воображением, не мог воплотить свои религиозные представления в определенные образы. Италийские народы, напротив, больше обращались к практической, обрядовой стороне культа, и потому их М. мало развита. Кроме того, их национальное развитие было задержано постоянными междоусобицами и влиянием других, более образованных народов. Греки же древнего времени, благодаря своим богатым способностям, были в состоянии полностью преобразовать и сделать своим неоспоримым достоянием то, что приходило к ним извне. Созданные в доисторическое время мифы не представляли чего-либо цельного, раз навсегда законченного. Миф, по природе своей, расположен к переделке, к восприятию и выражению различных воззрений и настроений. Поэзия особенно завладела областью мифа и видоизменяла его в соответствии с духом времени.
  •          Гомер переработал в духе своего времени существовавший до него запас мифов и в некоторые из них вложил совершенно иной смысл в сравнении с их прежним значением. Гомер весьма важен для изучения религии и М. греков не только потому, что он представляет древнейший источник для мифологических исследований, но и потому, что, продолжая и заканчивая собой ряд предшествовавших эпических поэтов, он превратил тесно связанные с природой древние божества греков в определенные личности, нравственно свободные существа. Он сделал мифологические и религиозные воззрения своего времени господствующими в течение многих столетий и, устранив местные частности, создал единство религиозного верования и основанного на нем мифического предания. Потому-то Геродот говорит, что Гомер и Гесиод создали для греков М. Значение Гесиода для М. не менее важно, чем значение Гомера. В то время как Гомер является представителем героической М., имеющей много точек соприкосновения с божествами, бывшими предметами культа, М. космогоническая и теогоническая имеет своего представителя в Гесиоде, который показывает, каким образом современное ему поколение богов произошло посредством рождения и переворотов из прежнего поколения титанов и как эти, в свою очередь, произошли от природных первооснов.
  •          В последующее время М. составляет главный материал как для поэзии и изобразительных искусств, так и для научной деятельности греков. Эпические поэты после Гомера и Гесиода занимались главным образом тем, что собирали мифологический материал и заключали его в определенные циклы. Лирики более свободно обращаются с мифологическими сюжетами, то видоизменяя, то расширяя или сокращая их, чтобы приспособить к этическим и эстетическим требованиям своего времени, а также в соответствии с целями своих стихотворений. Пиндар, напр., не сомневается в фактической стороне мифов, но если какой-либо факт, по его мнению, находится в противоречии с нравственностью или достоинством богов и героев, то он изменяет миф, в полной уверенности в том, что это противоречие есть плод неразумия или злой воли рассказчиков. Трагики также свободно обращались с мифами, изменяя их сообразно со вкусом публики и требованиями трагической поэзии, стараясь польстить национальной гордости афинян, обобщая содержание предания и выдвигая на первый план его трагические моменты. Эсхил, которому свойственна склонность к спекулятивным и теологическим воззрениям, и Софокл, отдававший предпочтение фактическому и историческому, точнее сохраняли мифическое предание, чем Еврипид, который принадлежит уже к периоду религиозного рационализма и находится под влиянием философского скептицизма. Александрийцы и стоящие в связи с ними римские поэты старались блеснуть и привлечь читателей, избирая для своих произведений неизвестные, местные мифологические сюжеты.
  •          Изобразительному искусству М. предоставляла материал для украшений и художественной отделки сосудов и различной утвари, а также всякого рода зданий, причем мифологический материал, разработанный поэзией в образах и мотивах, выразился также в пластической, изящной форме материальных произведений. Особенной производительностью в этом отношении отличалась скульптура, которая в зримых образах представила народу идеалы богов, впервые ясно изображенные поэзией Гомера. Из прозаических писателей дело циклических эпиков продолжали логографы и древнейшие исторические писатели, передавая в сжатой и связной форме предания, взятые из местной М. и из эпических произведений. Такова же была деятельность позднейших собирателей мифов (напр., Аполлодора), комментаторов и периегетов (напр., Павсания). Геродот и Фукидид иногда уместно касаются мифов и извлекают из них исторические результаты, не следуя, однако, при этом строгому научному методу. Позднейшие историки, напр. Эфор, Диодор Сицилийский и особенно Эвгемер, пользуются мифами с точки зрения прагматизма, т. е. стремятся сделать из мифов историю, чему положили начало еще логографы. Философия с самого начала относилась к мифу двояко: она или стремилась объяснить его аллегорически и таким образом оправдать его существование, или же решительно объявляла его содержание вымыслом. Эти два направления сосуществовали на протяжении всей древнегреческой истории, но особенно отчетливо проявились под конец существования язычества. Так, неоплатоники и гностики пользовались самым произвольным аллегорическим толкованием мифов для подкрепления своих теологических догм, а против этого нелепого и фантастического догматизма все решительнее и энергичнее выступал скептицизм. В это время упадка в область М. и народных веровании проникли, благодаря постепенному вторжению иностранных, преимущественно восточных культов и мифологических систем, постоянно возраставшее суеверие и спутанный синкретизм, безнравственные и чудовищные мифы которого доставляли поборникам христианства удобный материал для сильных и успешных нападок на язычество.
  •          В XVII и XVIII веках мифы рассматривали то как действительную историю, то смотрели на религию древних с предвзятых позиций, либо как на приготовление к христианству, либо как на искажение его. В начале XIX столетия во взглядах на М. господствовала теория о первобытном народе на Востоке—в Индии, Египте, на азиатском плоскогорье и т. д., который будто бы владел чистым богопознанием. Полагали, что эта первичная мудрость была распространена жрецами среди грубых народов других стран, и в том числе среди необразованных греков. Ввиду недостаточной образованности этих народов и неспособности их воспринять отвлеченные идеи, это учение якобы было передано им в форме мифа, аллегорически, т. е. в намеренно созданных образах, между тем как отвлеченное учение чистой религии сохранялось в мистериях, как достояние немногих посвященных. Некоторые исследователи придерживались противоположного мнения. Все они сходились в том, что, отказываясь от некритического подхода и лишенных исторического основания предположений, заменяли их строгим и основательным разбором предания и осмотрительным исследованием мифов. Таким образом, вникнув в саму сущность мифа, они признали его не вымыслом, но естественным выражением жизни известного периода, а вместе с тем доказывали национальное происхождение и национальное развитие греческой религии.