Книжная торговля

    Кни́жная торго́вля
  •          В Афинах существовал книжный рынок, хотя неизвестно, продавались ли на нем писаные книги или чистые свитки. Во времена Сократа книжная торговля велась в орхестре театра Дионисия. О дороговизне и трудностях, с которыми было сопряжено в то время составление таких книжных собраний, можно судить по тому, что каждая книга должна была быть отдельно переписана, сверена и исправлена. Лишь у римлян под конец Республики появляются первые зачатки книгоиздательства, в котором использовался труд огромного количества рабов. Поначалу каждый состоятельный римлянин, имевший в своем распоряжении нескольких образованных рабов, заставлял их переписывать свои собственные сочинения, а также сочинения своих друзей (напр. Цицерон — анналы своего брата), и старался путем обмена приобрести другие. Друг Цицерона Помпоний Аттик практиковал это в широких размерах и сам научил всех своих рабов старательно переписывать книги. Он впервые основал настоящую книжную торговлю, причем брался издавать целые сочинения, напр. цицероновские «Quaestiones Academicae», «Оrаtor», письма, речи против Антония и за Лигария, и распространял их не только в Риме, но и во всех городах Греции. Наряду с торговым интересом он имел и другой, более высокий, проглядывающий во всей его переписке с Цицероном, который и до и после сочинения обсуждал с ним все до мельчайших подробностей, даже частные вопросы относительно языка. Такой пример вызвал подражание и соревнование, и размножением рукописных сочинений стали заниматься главным образом вольноотпущенники. Чем больше писцов (либрариев, к которым, кроме рабов и вольноотпущенников, присоединились вскоре и свободные граждане, нуждавшиеся в подобном заработке) было в распоряжении книготорговца или издателя, тем скорее могло быть подготовлено издание, так как переписывал не один человек, как это делалось в Греции и впоследствии в средние века, а произведение диктовалось максимальному количеству писцов. Помещение, где сидели писцы, называлось statio (местопребывание), отсюда встречающееся позже название stationarii. О скорости, с которой записывался подобный диктант, с одной стороны, можно судить по той популярности, которой пользовались т. н. тироновские знаки и сокращения, изобретенные вольноотпущенником Цицерона Тироном, а с другой стороны, ее можно приблизительно вычислить по одному указанию у Марциала. Он говорит, что писец может переписать за час его вторую книгу (haec una peragit librarius hora). В 93 эпиграммах этой книги, помимо заглавий, содержится 540 стихов, так что на минуту приходится как минимум 9 стихов. Если количество издававшихся книг не должно было превышать числа писцов, которые были в распоряжении книготорговца, то очевидно, что, при тогдашнем умении писать быстро и вместе с тем красиво, оно могло быть изготовлено в самое короткое время. Во избежание вредной для издателя конкуренции и немедленной контрафакции другим издателем, было благоразумнее сразу заготовить необходимое количество экземпляров и выпускать их в свет не ранее, чем мог быть удовлетворен наибольший спрос. Конечно, при этом много книг могло остаться на складе (и не один экземпляр был съеден молью), или служить оберточной бумагой в мелочной лавке для перца и корицы. Однако жители провинций были менее притязательны и охотно платили деньги за то, что посылалось из Рима в разные страны, особенно в Испанию и Африку. Впрочем, при переписывании действительно хороших произведениях учитывался и спрос в провинции. Именно иногородняя книжная торговля немало содействовала распространению популярности замечательных писателей за пределы Рима и Италии. Человек из Кадикса мог приехать в Рим только для того, чтобы взглянуть на Ливия и тотчас после этого возвратиться на родину. Из дошедших до нас имен книготорговцев и издателей времен императоров самыми известными были братья Созии, издатели Горация, Трифон, издавший сочинения Марциала и Квинтилиана, и Дор, продававший во время Нерона сочинения Цицерона и Ливия. Книготорговцев называли библиополами и либрариями. Их лавки (tabernae, stationes, librariae, libelli) находились в Сандаларийском квартале (vicus Sandalarius), а также на Форуме, около Аргилета и т. д. На косяках дверей и у входов торговцы выставляли экземпляры книг и прибивали объявления. В лавках всегда бывало много народа, так как они служили и читальнями, и местом для научных бесед. Поэтому знакомых, которых не заставали дома, прежде всего разыскивали именно здесь. Обширной была и внешняя торговля книгами: сочинения любимых поэтов можно было купить даже в самых отдаленных провинциях. Со страстью к чтению рука об руку шло стремление к литературному труду, и книготорговцы как посредники между читателями и авторами обращались к писателям с просьбами о создании новых сочинений или торопили их окончить ранее обещанное. При этом они не скупились на самые льстивые уверения, однако гонораров не платили. Автор получал несколько бесплатных экземпляров, которые дарил своим друзьям и покровителям. Книги выпускались в свет не в сыром виде, а уже переплетенными, но, несмотря на это, цена была очень низкой. Так, «Ксении» Марциала продавались издателем Трифоном за 4 сестерция, но он мог продавать их и вдвое дешевле, имея при этом прибыль. Переплет заключался в том, что соединенные с одной стороны клеем листы прикреплялись к пустому цилиндру из дерева и из простой или слоновой кости. Через этот цилиндр проходила свободно вращавшаяся палка, которая сверху и снизу имела по толстой пуговице как для того, чтобы держалась палка, так и для сбережения книги, которая при чтении упиралась на них и при перевертывании свиток не стирался о стол. Три остальные стороны листа имели черный обрез. Сзади, на верхней части свитка, на наклеенном кусочке бумаги красными буквами указывалось оглавление книги. Если в книге больше не нуждались, то для предохранения от пыли и других повреждений ее вкладывали в обложку из красного или желтого пергамента. Дорогие книги натирали кедровым маслом для предохранения от червей и моли или же укладывали в ящики из кедрового дерева. Писали только на одной стороне свитка, вторую сторону для большей ясности написанного покрывали краской, в основном шафранной. Страницы иногда состояли из двух и больше колонок, которые отделялись друг от друга красными линиями. В начале и в конце книги располагалось заглавие, иногда написанное разными красками. Очень распространены были сокращения и лишь в роскошных изданиях слова прописывались полностью. В применении сокращений писцы были уже поднаторевшими, но все-таки при скорости, с которой писался текст, допускали массу ошибок, на которые часто сетовали авторы. Многие ошибки, сделанные по ослышке, перешли и в позднейшие кодексы. Ошибки, вследствие сходства начертания букв, были сделаны главным образом в средние века, когда текст переписывали монахи. Ошибки, сделанные самим автором и находившиеся, следовательно, во всех экземплярах, впоследствии исправляли во всех книгах, оставшихся на складе. Тираж издания зависел от предполагаемого сбыта книги. Большими тиражами издавались преимущественно учебные книги. В письмах Плиния упоминается издание в несколько тысяч экземпляров. Хорошие произведения находили немалый сбыт при большом количестве свободного времени у тогдашних читателей и при пробудившейся любви к литературе. Даже такие явно детские произведения, как слово Регула в память своего умершего сына, могли издаваться в тысячах экземпляров и рассылаться в провинции. Вместо традиционной критики, которая появилась лишь впоследствии, существовали чтения (см. Рецитации): автор предварительно читал свое произведение избранному кругу друзей и мог таким образом учесть их замечания и возражения. Постепенно этот хороший обычай начал служить удовлетворению пустого самолюбия, причем аудитория возросла чуть ли не до размеров народного собрания.