Клеон

    Клео́н
  •          (греч. Κλέων), афинский политический деятель, сын Клеенета. Был торговцем кожами или владельцем кожевенной мастерской в Афинах, в которой работали его рабы. Как демагог, играл большую роль в течение 7 лет (с 429 по 422 гг. до н. э.). К. упоминается в числе выступавших с обвинением против Перикла, навлекшего на него денежный штраф. Как предводитель народа он выдвинулся только после смерти Перикла вместе с торговцем паклей Евкратом и овцеводом Лисиклом. Он был необразован, самолюбив и нахален, но одарен природным красноречием. Впрочем, очень часто он лишь заглушал всех силой своего необыкновенно звучного голоса. Это был человек необузданного нрава, который в то же время пользовался огромным доверием у толпы, хотя он сам открыто объявлял, что «народ силен в том, чтобы давать дурачить себя новизной речи и не следовать на деле испытанному, что он раб необычайного и презритель обыкновенного». Он пытался возбудить всенародную ненависть против Спарты, чтобы свободно ловить рыбу в мутной воде. Ему действительно не только удалось уплатить свои значительные долги, но и нажить еще большие суммы. В осуществлении своих планов он в основном опирался на беднейших граждан.
  •          Когда в 427 г. отделившийся остров Лесбос и город Митилена были снова завоеваны Пахетом, К. в безудержной речи требовал уничтожения города и умерщвления всех жителей мужского пола, способных носить оружие. Несмотря на то что это решение при более спокойном обсуждении было отменено, К. успел добиться того, что эта жестокая мера была применена к тысяче аристократов. 3000 афинских клерухов получили на острове земельные участки. В качестве заведующего государственными доходами он имел немало возможностей удовлетворить свою жадность. Он поддерживал страсть к судебным процессам и притеснял союзников налогами, между тем как с другой стороны увеличением судейского жалованья с 1 обола до 3 обеспечил себе поддержку и расположение народных масс. Напрасно приверженцы олигархии во главе с Никием старались устранить К. и заключить мир со спартанцами; они ничего не могли поделать против его наглости. Более того, когда в 425 г. афиняне окружили 120 спартанцев на острове Сфактерия, то по совету К. спартанским послам были поставлены такие условия мира, что о соглашении не могло быть и речи. Афиняне, впрочем, скоро раскаялись в том, что не приняли умеренных предложений спартанцев. Когда К. самоуверенно объявил о том, что если бы он был стратегом, то скоро закончил бы осаду, и когда Никий изъявил готовность тотчас отказаться от командования, то народ заставил К. против его желания взять на себя ведение дела. Впрочем, и тогда он проявил свою самоуверенность и обещал в течение 20 дней взять остров. Он был настолько рассудителен, что взял себе в помощники в высшей степени дельного и опытного Демосфена. Превосходные меры, предпринятые этим полководцем, увенчались блестящим успехом, что позволило К. исполнить свое дерзкое обещание. Честь победы он присваивал себе, как будто бы, выражаясь словами Аристофана из комедии «Всадники», он испек пирожок своему господину, дряхлому Дему, пирожок, который на самом деле приготовил Демосфен. Афиняне после этого не хотели и слышать о мире, и К., упоенный приобретенной им славой, отправился в поход против Брасида, победоносно воевавшего во Фракии против Никия и Никостра. Однако в 242 г. К. потерпел поражение в битве при Амфиполе, во время которой и погиб.
  •          Аристофан в своей комедии «Всадники» превосходным образом изобразил К. и тогдашнее положение дел (после успешно оконченного предприятия против Сфактерии). О том, какой страх внушал К., говорит следующий факт: несмотря на то, что он в этой пьесе был выведен не под своим именем, а под видом пафлагонского раба, никто не решался изготовить его маску и ни один актер не хотел взять на себя его роль. Поэтому Аристофан сам должен был играть ее, причем без маски, а только раскрасив свое лицо. Изображение К., представленное Аристофаном согласно законам комедии, безусловно, преувеличено, чего нельзя не признать. Но и из характеристики Фукидида видно, что К., несмотря на свое красноречие и энергию, не имел ни благородства духа, ни мудрой предусмотрительности, был исполнен страстной ненависти и беспощадности к другим. Он был врагом всего, что более-менее выдавалось над ним, и портил народ тем, что прививал ему собственное себялюбие и властолюбие, а также, чтобы держать его в своих руках, будил его страсти, которым и потакал.