§ 334. 4-я римская междоусобная война (44–42). – § 335. война перузийская (41–39). – § 336. Война с парфянами (38). – §337. 5-я римская междоусобная война (37–36). – § 338. Война Антония против парфян (36). – § 339. Война иллирийская (35). – § 340. Война Арменская (34). – § 341. 6-я римская междоусобная война (32–30). – § 342. Общий обзор и замечания.

Источники: Плутарх, Дион Кассин, Веллей Патеркул, Юстин и новейшие историческая пособия: Mably, Vеrtоt и др. указанные в I Ч. В. В. И. древних времен.

§ 334. 4-я римская междоусобная война (44–42).

Убиение Цезаря повергло сенат и народ римские в ужас и оцепенение. Но и убийцы его, не имевшие никакого плана дальнейших действий, нисколько не были согласны в том, между собою. Марк Брут и Кассий завладели Капитолием и возвестили оттуда народу свободу. Сенат открыто принял наконец сторону убийц Цезаря. Но M. Антоний, прежний консул, и Долабелла, вновь назначенный, противостали сенату, сначала робко, потом смело и открыто, и на их сторону стало большинство народа.
Сенат приказал однако совершить погребение тела Цезаря с большою пышностью и объявить во всеобщее сведение завещание Цезаря, которым он назначил римский народ своим наследником. Антоний, хитрою, искусно рассчитанною надгробною речью при этом, так возбудил народ, что последний зажег здание сената, в котором Цезарь был убит, и принудил убийц спасаться бегством. Марк Брут бежал в Македонию, а Кассий в Сирию, которые были даны им, в их звании преторов, еще Цезарем. Антоний же, как консул, захватил сокровища Цезаря и, в соединении с Лепидом, бывшим в звании начальника конницы, власть в Риме и заставил назначить себе Македонию, а Долабелле Сирию, с тем, чтобы непременно истребить республиканскую партию, бежавшую в эти две области. Сенат, с своей стороны, назначил Кассию и Бруту, которым поручено было продовольствовать Рим, первому – Киренаику, а второму – Крит. Но вскоре после того Aнтоний заставил назначить себе Галлию, а брату своему К. Антонию – Македонию.
Но прибытие в Рим из Аполлонии, в Иллирии, 19-летнего Юлия Цезаря Октавиана, внучатного племянника и восприемного сына убитого Цезаря {Сестра Цезаря Юлия была в замужестве за М. Атцием Бальбом и имела дочь Атцию, которая вышла замуж за К. Октавия и 22 сентября 63 г. родила К. Октавия, который таким образом приходился внучатным племянником Цезарю и был усыновлен им и назначен его наследником.}, произвело изменение в планах Антония. Октавиан, которого Цезарь назначил главным наследником своим, был с восторгом встречен, на пути в Рим, римскими ветеранами и расположенными в Брундузие легионами, и прибыл в Рим в сопровождении множества войска и народа. Он потребовать от Антония следовавшую ему часть наследства Цезаря и своею мудростью и дарами старался привлечь к себе народ. Доброе согласие между ним и Антонием не могло долго продолжаться, так как оба в тайне стремились к одинаковым целям. Антоний призвал из Македонии в Италию 5 легионов, а Октавиан, призвав к себе ветеранов Цезаря, старался подкупить и привлечь на свою сторону легионы Антония. Два из них перешли на его сторону, а с остальными тремя Аптоний отправился в Цизальпинскую Галлию. Но Децим Брут, начальствовавший в этой области на основании прежнего постановления сената, твердо решился не уступать ее Антонию, не смотря на то, что уступал ему в числе войск и в военной опытности.
В этих обстоятельствах хитрый Октавиан признал за лучшее предложить свои услуги сенату, не имевшему в своем распоряжении никаких войск. При сильном содействии Цицерона, сенат постановил заранее утвердить все, что Октавиан и Децим Врут предпримут и совершат против Аптония.
Между тем Антоний в декабре 44 г. без труда оттеснил Д. Брута к Мутине (н. Модена) и осадил его в ней. {По имени этого города и вся последовавшая война названа Мутинскою (bellum Mutinense).} В Македонии M. Брут осенью 44 г. усилил республиканскую партию и собрал многочисленное войско, с которым завладел Македонией и Грецией, что ему особенно облегчено было переходом на его сторону претора Гортензия. Помощью свое деятельности, он завладел складом оружия и значительными денежными суммами, назначенными в Рим. К. Антоний (брат консула М. Антония), двинувшийся против него из Иллирии с 7-ю легионами, был несколько раз разбит им в передовых делах и наконец выдан ему перешедшими на его сторону легионами К. Антония. В Сирии Кассий действовал против консула Долабеллы столько же деятельно, сколько и удачно, и в скором времени завладел Сирией и собрал в ней 12 легионов.
Сенат утвердил М. Брута и Кассия преторами Македонии и Сирии, объявил врагом отечества Долабеллу, умертвившего проконсула Требония, и поручил Кассию вести войну против него. Долабелла, хотя и был подкреплен сирийскими, родосскими и египетскими войсками, однако все еще был слабее Кассия. Последний осадил его в Лаодикее и овладел ею посредством измены. Долабелла велел рабу своему убить его, а войска его передались затем Кассию (5 июня 43 г.).
Таким образом в 44 году, по смерти Цезаря, Кассий и Марк Брут, оба – крайние республиканцы, находились в Сирии. и Македонии, со значительными военными силами, и восстановили бы, может быть, республику, если бы силы их были соединены в Италии под главным начальством М. Брута. В Нарбонской Галлии и в ближней Испании начальствовал получивший их от сената в управление проконсул Лепид, человек слабый и ничтожный, без военных дарований и помышлявший только о собственном возвышении. В Трансальпийской Галлии начальствовал проконсул Планк, более способный, но державший себя осторожно и нерешительно. В дальней Испании начальствовал проконсул Поллион, ревностный республиканец, но находившийся слишком далеко для того, чтобы принимать деятельное участие в тогдашних обстоятельствах. Секст Помпей, снова явившийся на политическом и военном поприще, завладел Сицилией, но искал более собственного возвышения, нежели поддержания республиканской свободы. В Африке находился Корнифиций во главе республиканской армии, преданной сенату. Наконец в Италии Децим Брут оборонялся в Цизальпинской Галлии против М. Антония, которому из Рима угрожал войной Октавиан, а консулы Гирций и Панза набрали 9 новых легионов. Следовательно вообще перевес всюду был на стороне сената и республиканской партии.
В начале 43 г. сенат потребовал от Антония, все еще осаждавшего Мутину, чтоб он положил оружие; Октавиана же, двинувшегося уже против него, противозаконно назначил пропретором, снова при содействии Цицерона. Антоний не только не повиновался сенату и принял послов его с пренебрежением, но даже приказал в их глазах произвести приступ к Мутине и объявил им такие непомерные условия, что они без успеха воротились в Рим. Тогда уже сенат объявил Антония врагом республики и повелел вести войну против него. Гирций и Октавиан двинулись к Мутине и известили в ней Д. Брута (посредством голубей) о своем прибытии. Антоний, оставив брата своего Луция, с частью войск, перед Мутиной, для продолжения осады её, сам с главными силами обратился против Гирция и Октавиана, дабы воспрепятствовать соединению их с Панзой, шедшим к ним с 4 легионами. Последний, в кровопролитном бою с Антонием, был разбит и ранен, но атака Антония против его лагеря была отражена. Во время движения Антония отсюда к войскам, оставленным им против Гирция и Октавиана, он был внезапно атакован и разбит Гирцием, потерял 2 легионных орла и 66 знамен и лишь с трудом и небольшим числом войск воротился в свой лагерь против Мутины, однако деятельно продолжал осаду её.
Октавиан и Гирций положили атаковать его в осадных линиях и имели в этом полный успех, при чем Октавиан отличился в первый раз, а Гирций был убит (14 апреля 43 года). Антоний снял осаду и усиленными переходами отступил к Альпам. Октавиан не воспользовался удобным случаем совершенно разбить и истребить войска его во время этого отступления – по политическим причинам, именно предвидя, что, в случае низложения Антония, сенат обратился бы против него, Октавиана. Поэтому, по мере того, как сенат обнаруживал себя более и более против Октавиана, последний в той же мере сближался с Антонием и Лепидом, притянувшим к себе Вентидия, с 3-мя легионами.
Когда весть о том достигла Рима, то сенат объявил и Лепида врагом отечества. Но как против Антопия и Лепида Брут и Кассий находились слишком далеко, а Секст Помпей был слишком слаб, то сенат и прибегнул к Октавиану, хитро умевшему скрыть свои намерения. Последний потребовал себе консульства и, получив отказ, с 8-ю легионами перешел через Рубикон и двинулся к Риму. Три легиона, которые должны были защищать последний, передались Октавиану – и весь сенат (и с ним даже Цицерон), вышел на встречу ему и покорился, ему, как имевшему в своих руках силу.
Октавиан был избран (22 сентября 43 г.), вместе с Педием, в консулы и первым делом его было – заставить собранная курии утвердить усыновление его Цезарем. Вторым затем было – судебное осуждение всех участников в убиении Цезаря, в том числе Секста Помпея и Домиция, хотя они и не участвовали в нем. И наконец – сенат был принужден взять назад свои приговоры против Антония и Лепида.
Оба последние немедленно обратились против Децима Брута, который один защищал против них дело республики. Поллион привел к Антонию 2 легиона из Испании, а Планк с его 4-мя легионами отложился от Децима Брута, который, вследствие того, с 10-ю новонабранными легионами двинулся, за Альпы в Иллирию, в надежде соединиться в Македонии с Марком Брутом. Но Октавиан двинулся навстречу ему – и все войска Децима Брута отложились от него, а он сам, по приказанию Антония, был умерщвлен.
Затем Октавиан, Антоний и Лепид соединили все войска, находившаяся в Италии, Галлии и Испании, в числе 34 легионов, близ Бононин (н. Болонья) и заключили между собой (17 ноября 43 г.) второй триумвират, хотя каждый из них недоверчиво и завистливо взирал на двух других. При этом они положили твердо стоять всем за каждого и каждому за всех, Октавиану получить Африку, Сицилию и Сардинию, Антонию – Галлию, а Лепиду – Италию, республиканцев, 2 т. всадников и 300 сенаторов подвергнуть проскрипции (изгнанию) и казни, государственные должности раздать по собственному усмотрению, а верным им легионам – плодороднейшие земли в Италии.
Затем триумвиры, в главе своих, пылавших мщением легионов, двинулись к Риму, по предложению подкупленного народного трибуна Тиция заставили народ беспрекословно утвердить триумвират на 5 лет с консульскою властью и затем наполнили Рим кровопролитнейшими ужасами, далеко превзошедшими те, которые ознаменовали времена Мария и Суллы. Каждый из триумвиров пожертвовал другому друга или родственника, Лепид – брата своего, Павла, Антоний – дядю своего, Л. Цезаря, Октавиан – Цицерона (7 декабря 43 г.), за голову которого презренному убийце Попилию Лэну была заплачена громадная сумма денег. Потоками лилась в Риме кровь его граждан и, по особому приказанию триумвиров, все эти ужасы и казни имели быть признаны достойными делами и жертвами тени Цезаря, с повелением благодарить, за то богов и даже с запрещением оплакивать убитых и носить по ним траур! Немногие из проскриптов, успевших спастись, бежали к М. Бруту, Кассию и Сексту Помпею, который, после убиения Цезаря, получив от сената начальствование над флотом, помощью его завладел Испанией, а потом Сицилией, Сардинией и Корсикой.
После неслыханных злодейств, преследований и изгнаний, в 42 году триумвиры заставили сенат и народ торжественно принести клятву в соблюдении и сохранении учреждений Цезаря на вечные времена. Затем они раздали государственные должности на многие годы вперед и стали готовиться к войне против М. Брута и Кассия. Лепид, назначенный консулом, остался с 20-ю легионами в Риме, а Октавиан и Антоний с остальными 14-ю положили переправиться морем на флоте в Македонию.
Таким образом римское государство разделилось поровну между олигархами с одной стороны – в Италии и в западных областях, и между республиканцами с другой – во всех восточных областях и, посредством флота Секста Помпея, на море. Пока первые – олигархи действовали, как означено выше, на западе, вторые – республиканцы, с Брутом и Кассием во главе, завладели востоком и утвердились в нем. Кассий при этом покорил Родос, а Брут – Ликию. Сведав о намерениях своих противников, они соединили все свои военные силы и переправились из Малой Азии в Грецию. Между тем как легаты Октавиана, Норбан и Децидий Сакса с 8-ю легионами прошли чрез Эпир и Македонию и расположились лагерем при городе Филиппы, посланный Кассием начальник флота Стаций Марк, с 60-ю военно-морскими судами, старался воспрепятствовать выходу флота и войск олигархов из гавани Брундузия. В то же время Секст Помпей на море перехватывал все подвозы продовольствия в Рим. Октавиан выслал. против него Сальвидиана с флотом и сам из Регия (н. Реджио) руководил его действиями. Но как флот его был недостаточно силен против Помпея, то он ограничился только прикрытием берегов Италии от разорения их последним, а затем отозвал свой флот к Брундузию и успел постепенно переправить морем в Македонию и Фракию 19 комплектных легионов.
Вскоре Македония сделалась театром кратковременной, но решительной междоусобной войны между римскими олигархами и республиканцами, прозванной Македонскою. Большие дарования, значительные военные силы, сухопутные и морские, и законная справедливость защиты дела римской республики должны были, – казалось, обещать победу Бруту и Кассию. Но своенравное счастье оказалось неблагоприятным для них и окончательно погубило дело римской республики.
На равнинах Дориска в Македонии Брут и Кассий произвели смотр своему 100-тысячному, отлично вооруженному и устроенному войску, щедро одарили каждого воина и частного военачальника деньгами и затем хотели преградить противникам путь в Македонию. Но когда последние нашли другие проходы в нее, то Брут и Кассий расположились против них в лагерях близ Филипп.
Никогда еще дотоле не выступали одна против другой такие многочисленный римские армии. Армия Брута и Кассия была лучше снабжена оружием и продовольствием и имела на своей стороне преимущества местности, Армия же Октавиана и Антония была привычнее к войне и опытнее в ней, так как состояла большею частью из старых ветеранов, еще сражавшихся и побеждавших под предводительством Цезаря. Но недостаток в продовольствии принудил триумвиров скорее решить дело общей битвой.
Когда обе армии расположились одна против другой в лагерях при Филиппах, то Октавиан был расположен против Брута, а Антоний против Кассия. Последний, хорошо зная неукротимый дух и мужество Антония, укрепил свой лагерь как можно сильнее, в надежде затянуть войну и одолеть. противника недостатком продовольствия и голодом. Но в произошедшей вслед затем первой битве при Филиппах, Брут на своем крыле одержал, после упорнейшего боя, победу над Октавианом, Кассий же, напротив, был разбит Антонием, по близорукости своей, приняв победоносные войска за неприятельские и считая все потерянным, с отчаяния сам себя пронзил мечом. Смерть его, по своему нравственному влиянию, превратила победу Брута в полупоражение республиканцев, хотя вся честь его принадлежала военным дарованиям, искусству и храбрости Антония, Октавиан же мало оказал оных. Однако дух республиканской армии снова возвысила весть о том, что 2 легиона, посланные триумвирам из Италии, были разбиты начальниками республиканского флота близ берегов Эпира. Эта весть и крайне увеличившаяся, нужда в продовольствии принудили триумвиров решиться на вторичную битву, которая и произошла 20 дней спустя после первой (в конце 42 года), при Филиппах же, и кончилась полными: поражением Брута и победой триумвиров. Брут, в отчаянии, также пронзил себя мечом – и со смертью его, названного последним римлянином, и Кассия, республиканская партия лишилась двух вождей своих и в них последних опор своих. Остатки разбитой армии её частью были рассеяны, а частью перешли к победителям, флот же её частью, под начальством Марка, соединился у берегов Сицилии с Секстом Помпеем, а частью, под начальством Домиция, держался несколько времени самостоятельно, пока позже не был принужден Антонием покориться.
После двойной победы Октавиана и Антопия при Филиппах, они исключили неспособного Лепида из триумвирата и превратили последний в дуумвират, в силу заключенного между ними двумя особенного договора, с присвоением Октавиану Испании, Трансальпийской Галлии и Нумидии, а Антонию Цизальпинской Галлии и Африки. Последний принял на себя заставить области на востока признать власть дуумвирата, а Октавиан отправился в Италию, положив даровать наконец заслуженным ветеранам, за оказанные ими услуги, давно обещанные им награды.

§ 335. Война Перузийская. (41–39 г.).

Октавиан, на обратном пути в Рим, заболел и был долго удержан тем в Брундузие (41 г.). Весть о том произвела в Риме сильное волнение, которое крайне требовало присутствия Октавиана в этом городе. Хотя он письменно успокаивал сенат касательно умеренности своих видов, однако уверения его встретили мало веры, так как известно было, что он намеревался раздать своим и Антониевым ветеранам земли в Италии, на счет и в ущерб её землевладельцев. Все жалобы последних были оставлены без внимания, потому что для Октавиана было важнее снискать и сохранить привязанность войска, нежели землевладельцев и сельских жителей. Когда же, вследствие того, проконсул Луций Антоний брат дуумвира, возбужденный женою его Фульвией, покусился воспротивиться раздаче земель и возраставшему влиянию Октавиана, тогда между войсками их начались неприязненные военные действия. Пока Октавиан собирал в Умбрии войско, Луций Антоний двинулся к Риму, разбил Лепида, оставленного для защиты его с двумя легионами, но поспешившим к Риму Октавианом был принужден быстро отступить к Перузии и осажден в ней Октавианом и двумя легатами его, Агриппой и Сальвидианом. Вентидий, Поллион и Планк, начальствовавшие многими легионами дуумвира Антония в Италии, поспешили на освобождение Луция. Но, Октавиан, бывший гораздо сильнее их, выставил против каждого из них достаточные для удержания их отряды войск, а сам усугубил деятельность осады Перузии так, что Луций увидел себя в необходимости сдаться. Опасаясь брата его, дуумвира Антония, Октавиан пощадил Луция, но более 300 знатных римлян были 15 марта 41 г., в день убиения Цезаря, принесены в жертву в храме его, а также и сенаторы Перузии казнены, но жители этого города помилованы.
С пленением Луция Антония (в апреле 40 г.) кратковременная воина Перузийская была решена и вся Италия покорилась власти Октавиана. По другую сторону Альпов находились еще 2 легиона, под начальством Калена, преданные Антонию, но, по внезапной смерти Калена, преемник его, Фуфий, привел эти легионы к Октавиану.
Между тем Антоний, тотчас по прибытии в Малую Азию, призвал к себе на суд египетскую царицу Клеопатру, для оправдания своего в том, что она доставляла республиканской партии вспомогательные войска. Клеопатра явилась к нему в Киликию и так очаровала чувственного и развратного Антония, что он тотчас же сделался рабом её и проехал с нею чрез Сирию и Палестину. В последней из них он поставил Ирода и брата его, Фассаила, тетрархами или правителями Иудейского царства. Затем Антоний отправился с Клеопатрой в Александрию и там, в связи с Клеопатрой и среди удовольствий египетской столицы, забыл принятия им на себя обязанности на востоке. Но вести о Перузийской войне и о вторжении сына Лабиена, Лабиена же, в Сирию с парфянским войском, пробудили его от усыпления и он поспешил в Италию. Секст Помпей предложил ему союз, который Антоний принял только на случай войны с Октавианом. Но он привлек к себе начальника флота, Домиция Агенобарба, с 200-ми судов и направился с ними к Брундузию. Жители последнего отказались впустить его, под предлогом, что он имел с собою Домиция, известного врага Цезаря. Антоний осадил Брундузий и потребовал от Помпея, чтобы он напал на Италию с моря. Октавиан собрал войска, с твердым намерением защитить Брундузий. Уже начались первые военные действия, когда Кокцею Нерве и другим близким друзьям Октавиана и Антония удалось примирить их и предотвратить новую междоусобную войну. Октавиан и Антоний, по договору, заключенному в Брундузие (40 г.), снова разделили между собою римские владения, положив границей Ионийское море, начиная он Скодры в Иллирии, назначив запад Октавияну, восток Антонию, Лепиду одну Африку, а Италию всем вместе. Для прочного же и искреннего утверждения согласия между ними, Антоний женился на старшей сестре Октавиана, вдове Марцелла, Октавии старшей. А так как Секст Помпей господствовал на море и отрезал подвозы продовольствия в Рим, в котором вследствие того произошел голод, то Октавиан и Антоний должны были по необходимости искать примирения с ним. С этою целью в 39 г. при мысе Мицене. или Мизене они имели свидание с ним и заключили договор, по которому оставили за ним Сицилию, Сардинию и Корсику и обещали Пелопоннес. Первою заботой Октавиана и Антония, по примирении их; было ослабить и унизить консульскую власть и с этою целью они сократили срок её и стали назначать консулов за несколько месяцев вперед. Убийцы Цезаря были оставлены в изгнании, проскриптам же возвращены их имущества: Затем Помпей воротился в Сицилию, а Октавиан и Антоний в Рим (30). Но последний вскоре отправился в Афины, где провел зиму, между тем как Вентидий вел войну против парфян, которую Антоний прежде хотел вести лично.

§ 336. Война с парфянами (38).

Парфяне еще при жизни Цезаря стали на сторону Помпея, а по смерти Цезаря на сторону Брута и Кассия, Лабиен, сын Лабиена, после сражений при Филиппах бежал к парфянскому дарю Ороду I и побудил его послать в соседние римско-сирийские владения войска под начальством сына своего Пакора и под ним опытного полководца Барзаферна. Антоний оставил в Сирии легата Децидия Сакса с многими легионами, но как они служили прежде под начальством Кассия, то большею частью перешли к Лабиену. В 38 г. все города Сирии, даже Апамея и Антиохия, впустили парфян, и Сакса, чтобы не попасть в руки последних, сам себя лишил жизни.
„I„x „R„y„‚„y„y „پ„p„‚„†„‘„~„u „t„r„y„~„…„|„y„ƒ„ژ „r „I„…„t„u„گ, „p „y„x „~„u„v, „پ„€„ƒ„„„p„r„y„r царем её. Антигона – в Киликию. Планк, которому Антоний поручил защиту Малой Азии, постыдно бежал на соседние острова, предоставив всю страну парфянам. Лабиен вторгся в Карию и покорил города Миласу и Алабанду, но был отражен от Стратоникеи.
Но вскоре победоносное наступление парфян было остановлено легатом Вентидием, которого Антоний послал с войском в Малую Азию. При первой вести о том, Лабиен отступил до горного хребта Тавра, для сближения с шедшим позади войском парфян. Вентидий последовал за ним, принудил его, по соединении с парфянами, к бою и разбил наголову. Лабиен в бегстве был взят в плен и казнен. Затем вторичная победа Вентидия над Барзаферном, убитым в бою, снова покорила всю Сирию римлянам.
Антоний, завидуя успехам Вентидия, положил лично вести войну против парфян. Однако еще прежде, нежели он прибыл в армию, Вентидий одержал третью победу в бою с парфянами на берегах р. Зевгмы, в котором сын Орода Пакор был убит, а остатки войска парфян бежали к царю Комагены Антиоху. Вентидий, опасаясь зависти Антония, не пошел далее и ограничился тем, что после тщетного требования от Антиоха выдачи бежавших к нему парфян, осадил его в столице его, Самосате. Во время осады её прибыл Антоний и принял начальствование над армий, но не мог взять Самосаты. Однако наконец Антиох, чтоб избавиться от продолжительной осады, откупился 300-ми талантов. а Вентидий был удостоен в Риме первого триумфа над парфянами и долго был единственным из римских полководцев, которому досталась такая честь.

§ 337. 5-я римская междоусобная война (38–36).

Между тем, доколе Помпей и Лепид имели значительную силу, решительная борьба между Октавианом и Антонием была невозможна. Поэтому, чтобы им иметь открытое поприще для того, необходимо было прежде устранить эти препятствия. Поводом к тому послужило неисполнение Помпеем данного им обещания прекратить морские разбои, чего Помпей, при всем искреннем желании, не мог исполнить потому, что не всегда был в состоянии обуздывать своих моряков, частью состоявших из беглых рабов. Но, и кроме того Помпей был недоволен тем, что ему не дали обещанного по договору Пелопоннеса. Вследствие происшедших от того несогласий между Октавианом и Помпеем, вскоре (в 38 г.) произошла новая, 5-я римская междоусобная война. Помпей изготовил к войне многочисленный флот свой и даже заключил с морскими разбойниками, производившими на морях разбои, тайный договор о перехватывании ими всех судов с продовольствием для Рима. Октавиан, узнав об этом, воспользовался тем для того, чтобы уронить Помпея в мнении народа. Помпей же немедленно послал флот под начальством Менекрата для разорения берегов Кампании. Октавиан призвал Лепида и Антония в Италию и произвел огромные вооружения для предстоявшей войны. Но Антоний уклонился от прибытия в Италию, под предлогом войны его с парфянами, а Лепид оставил приглашение Октавиана вовсе без уважения. Таким образом Октавиан, предоставленный собственным силам и средствам, двинул свои легионы к Регию (против Сицилии), а флотом своим, под начальством Кальвизия Сабина и Корнифиция, положил напасть на Сицилию с двух сторон в одно время. Помпей, выслав против Кальвизия – Менекрата с одною частью своего флота, сам с другою выжидал Корнифиция при Мессане (н. Мессина). Менекрат был разбит и убит близ Кум, а преемник его Демохар с остатками разбитого флота соединился с Помпеем при Мессане. Вскоре после того Октавиан вызвал Помпея на бой при мысе Сцилл и был разбит им. Кальвизий спас разбитый флот Октавиана от преследования Помпея, но в следующую ночь оба флота Октавиана и Кальвизия были почти совершенно истреблены бурей. Но Помпей, вместо того, чтобы воспользоваться этим для совершенного истребления остатков флота Октавиана, остался в бездействии и тем дал Октавиану время произвести новые вооружения.
Между тем, так как 5-летний срок триумвирата истек, то триумвиры сами собою продолжили его, без всяких законных формальностей, еще на 5 лет (37–33). Агриппе, которого Октавиан назначил консулом, он поручил сооружение нового флота. Но при всей деятельности при этом, недостаток денег крайне затруднил сооружение нового флота в продолжении целого года. В Риме же, по случаю голода, происшедшего вследствие этой войны, возникло крайнее неудовольствие. Пользуясь этими двумя обстоятельствами, Антоний и Помпей легко могли бы подавить Октавиана. Но Антоний медлил, а Помпей продолжал оставаться в бездействии и в этом прошел весь 37-й г. Наконец в 36 году, по вторичному призыву Октавиана, Лепид собрал в Африке и Нумидии армию, а Антоний прибыл с 300 судами из Афин в Тарент, не объявляя себя открыто ни в пользу, ни против Октавиана. Однако жена его, Октавия, и друзья Октавиана, Меценат и Агриппа, склонили Антония помогать Октавиану против Помпея. Между ними был заключен новый договор, по которому Октавиан дал Антонию 20 т. сухопутных войск, а Антоний Октавиану – 120 судов, к которым последний присоединил вооруженные Агриппой. Затем Антоний с остальными 180 судами своими отправился обратно на восток, а Октавиан положил напасть на Помпея в Сицилии с трех сторон в одно время: Лепидом – с юга, 120-го судами Антония – из Тарента с востока и наконец самому – из Регия. Но в самый день предположенного общего нападения – 1 июня 36 г. – внезапная буря крайне повредила все три части флота и только один Лепид высадился в Сицилии близ Лилибея. Октавиан приказал исправить свой флот с такою деятельностью, что через 30 суток уже был в состоянии снова выйти в море. Помпей же все это время продолжал оставаться в. непостижимом бездействии, тогда как легко мог разбить все три части флота и войск Октавиана порознь. Но внезапно атакованный последним и флотом его под начальством Агриппы при Милах (Milae), Помпей, после упорного боя, был разбит. Октавиан высадился с тремя легионами при Тавромение, но был атакован Помпеем с сухого пути и моря. Октавиан был разбит на море и потерял большую часть своего флота, а 3 легиона его, оставшиеся близ Тавромения, лишь с трудом могли быть спасены Агриппой. Но завоеванием Тиндария Октавиан приобрел твердый опорный пункт в Сицилии и усилил армию свою в ней до числа 21 легиона, 20 т. человек конницы и более 5 т. человек легких войск. Лепид, дотоле остававшиеся при Лилибее, соединился с Октавианом при Мессане. Но вскоре между ними произошли несогласия и Лепид уже вступил в переговоры с Помпеем, когда, – для предупреждения последствий. того, Октавиан приказал Агриппе атаковать Помпея – и последний, после упорного боя при Навлохе (Naulochus), на сухом пути и море, был разбит наголову. Из 300 судов его спаслись только 17, с которыми Помпей бежал в Малую Азию, а сухопутное войско его соединилось с легионами Лепида. Последний, в сознании приобретенных им таким образом силы и значения, потребовал для себя Сицилии. Но едва только Октавиан со своими легионами явился перед лагерем Лепида, осаждавшего спасшиеся в Мессане остатки Помпеевых войск, как подкупленные Октавианом 22 легиона Лепида перешли, с орлами и знаменами, на сторону первого. Лепид, оставшийся затем один на произвол Октавиана, униженно вымолил себе у Октавиана прощение, согласился лишиться своего достоинства и довольствоваться саном верховного жреца (Pontifex maximus) и умер в безвестности и презрении.
Октавиан имел уже тогда 45 легионов (примерно более 200 т. пехоты), 25 т. чел. конницы, до 37 т. чел. легких войск и до 600 военно-морских судов. Эта многочисленная армия взбунтовалась, и потребовала тех же вознаграждений, которые сделаны были легионам после сражений при Филиппах. Октавиан увидел себя в необходимости удовлетворить ее и уволил 20 тыс. старейших воинов от службы, а остальные возвратились к долгу и порядку и получили награды по заслугам. Агриппе Октавиан пожаловал морской венец (corona rostrata) – знак отличия, который еще никому из начальников флота не бывал жалуем. Статилия Тавра, начальника 120 судов, уступленных Антонием, он послал пропретором в Африку и, оставив такого же пропретора в Сицилии, со всеми остальными войсками воротился в Италию. Сенат вышел на встречу ему, удостоил его триумфом, годовым благодарственным празднованием и сооружением на Форуме статуи его в облачении триумфатора. Октавиан, с своей стороны, старался снискать общее расположение, обещал восстановить республику и обеспечил спокойствие Италии.

§ 338. Война Антония против парфян (36).

Парфянский царь Ород I или Арзак XIV, но смерти сына своего Пакора (см. выше), назначил преемником по себе старшего сына своего, Фраата. Но последний умертвил отца и 30 братьев своих и воцарился под именем Фраата IV или Арзака XV. Спасаясь от его тирании, многие знатнейшие парфяне бежали к Антонию, находившемуся с сильною армиею в Сирии и ждавшему только прибытия Клеопатры, для предпринятия похода против Фраата. По прибытии же Клеопатры, Антоний потребовал от Фраата возвращения легионных орлов и пленных, взятых у Красса, остававшихся в живых, и двинулся в Армению и Мидию по другой, нежели Красс, дороге. В Армении он сосредоточил 60 т. чел. римской пехоты, 10 т. чел. испанской и галльской конницы и 30 т. вспомогательных войск. Страсть его к Клеопатре, воротившейся в Египет, была причиной, что он, желая провести зиму с нею в Александрии, открыл поход в Парфии еще осенью 36 г., не дав своей армии нужного отдыха после предшествовавшего дальнего и трудного похода до пределов Парфии. Не дождавшись прибытия осадных машин своих, следовавших еще далеко позади, под прикрытием 2-х легионов, он осадил Прааспу в Мидии. Но парфяне дальними обходами окружили и истребили эти 2 легиона, завладели осадными машинами и обратились против Антония у Прааспы, и хотя были разбиты им, но не понесли большого урона, потому что, будучи большею частью на конях, спаслись быстрым бегством от преследования Антония. Последний воротился к осажденной им Прааспе, но положение его каждый день становилось все хуже, вследствие деятельных действий парфян со стороны поля. А как Фраат был склонен к миру и зима уже наступала, то Антоний вступил с ним в переговоры и наконец решился отступать. Увидав, что парфяне, предупреждая его, старались отрезать ему отступление чрез равнины, он двинулся свободным от них, но трудным путем чрез горы. На 2-й день похода он был внезапно атакован парфянами, однако отразил их выгодным построением войск своих в боевой порядок. На 4-й день армия его, по оплошности начальника заднего отряда (арьергарда) Фабия Галла, понесла большой урон который однако был уравновешен многими удачными для войск Антония делами. Но беспрерывное тревожение парфянами римских войск крайне утомило наконец эти последние, а к тому же и в продовольствии оказался недостаток. Среди всякого рода лишений, но отчасти предупрежденная указаниями знатного парфянина Монезеса, с самого начала похода бежавшего к Антонию, римская армия с большим уроном достигла наконец р. Аракса, где парфяне уже прекратили свое преследование. Все это бедственное отступление, в беспрерывном бою, продолжалось 20 суток, на протяжении 100 часов пути, и стоило римской армии чрезвычайно дорого – потери до 20 т. чел. пехоты, до 4-х тыс. конницы и всех тяжестей, хотя в 18-ти боях, она большею частью имела успех.
Едва она успела несколько отдохнуть и устроиться, как Антоний вздумал – было выместить свою неудачу на союзнике своем, царе Армении Артавазде, который, будто бы, обещал содействовать ему, но в трудном и опасном положении его изменил ему и не исполнил своего обещания. Однако крайнее утомление и расстройство армии и особенно – желание скорее отправиться в Александрию к Клеопатре, удержало его пока от исполнения своего намерения. В Рим он имел бесстыдтво послать громкое и пышное донесение, в котором представил себя полным во всем победителем, но умолчал о своем огромном уроне. Октавиан, хотя и знал в точности всю истину, однако из политики приказал совершить благодарственные празднества по случаю побед, одержанных над парфянами.
Между тем Секст Помпей, бежавший в Малую Азию (см. выше), старался образовать себе в ней новую партию. Но посланный против него Антонием легат Тиций захватил его (в 35 г.) в плен и Помпей, по приказанию Антония, был умерщвлен. Октавиан, узнав об этом, приказал отпраздновать избавление свое от опасного соперника в лице Секста Помпея – народными играми, хотя имя последнего было дорого народу, по прежней привязанности его к отцу. И с этого времени из всех действий Октавиана уже можно было усмотреть твердое намерение его вступить в непримиримую борьбу с единственным и ненавистным ему соперником – Антонием, который и со своей стороны имел точно такие же виды.

§ 339. Война Иллирийская (35. г.).

Дабы приготовить свои войска к предстоявшей войне с Антонием, Октавиан положил прежде открыть войну против иллирийцев, часто возмущавшихся против римлян. Но в то самое время, когда он хотел выступить в поход, произошло новое возмущение старых ветеранов, которые громко и дерзко потребовали награждения их, подобно другим прежде, землями в Италии. Октавиан, тщетно старавшись сначала образумить мятежников кротостью, наконец обезоружил их, велел казнить зачинщиков и строгими мерами восстановил дисциплину.
Затем он покорил иллирийское племя яподов (Japodii), овладел главным городом их Метулом (Metulum), после упорного сопротивления, и обратился против воинственных паннонян. Последние мужественно и упорно оборонялись в своем городе Сисции (Siscia), но, отрезанные от всякой помощи извне, наконец покорились добровольно. В тоже время один легат Октавиана, Мессала, покорил племя салассов (Salassi), а другой легат М. Красс позже – мизян (Mysii) и бастарнов (Bastarni), – царя или вождя которых убил собственноручно в бою и был награжден за то (4-й от основания Рима дотоле) высшею военного наградой – Spolia opima, праздновать которую Октавиан однако не позволил ему.

§ 340. Война Арменская (84).

Антоний, воротясь в Александрию, положил исполнить то, что не удалось ему в конце 36 г., именно – отмщение вероломному, будто бы, Артавазду арменскому, действительно же, как показали последствия, с другими, крайне неблаговидными целями. Проведя весь 35 г. в Александрии в распутстве и бездействии, летом 34 г. он двинулся с многочисленным войском в Армению и, посредством коварной и бесчестной хитрости, захватил в плен Артавазда в его столице. Сын последнего Артаксиас храбро оборонялся против войск Антония, но наконец был разбит и принужден бежать в Парфию. Вся Армения покорилась Антонию, который захватил в плен, сверх Артавазда, и все семейство его. Заключив затем союз с другим Артаваздом, царем Атропатенской Мидии (Media Atropatene), и оставив часть войск в Армении, Антоний с остальною армией воротился в Александрию и – неслыханное дотоле дело – торжествовал в ней большой триумф, вступив в нее не как римский полководец-триумфатор, а скорее как азиатский монарх, влача за собою пленного Артавазда! Но этого для него было еще недостаточно и он подарил Армению одному из сыновей своих от Клеопатры! Все, это произвело в Риме страшное негодование против него и ускорило окончательный разрыв с ним и – собственную его гибель.

§ 341. 6-я римская междоусобная война (§>в – SI).

Ослепленный до безумия, Антоний сам своими поступками ускорял решение своей участи.
В 33 г. он замыслил возобновить войну против парфян, с содействием Артавазда мидийского, и двинулся с армией в Сирию. Жена его Октавия отправилась. к нему туда же из Рима, Но он, но требованию. Клеопатры, послал на встречу Октавии приказание ей – немедленно воротиться в Рим. Это позорное оскорбление, нанесенное роду Цезарей, восстановило всех в Риме против Антония. Октавиан же, пользуясь тем, всячески старался сделать его ненавистным в глазах народа и все его поступки обращать в оружие против него самого.
Наконец – Антоний довершил до конца меру своих высокомерных и безрассудных поступков, провозгласив Клеопатру своею законною женою, а сына её от Цезаря, Цезариона – её соправитеием, другому сыну её, Птолемею, отдав Армению, Финикию, Сирию и Киликию, а Ливию, Кипр и Келесирию присоединив к Египту.
Тогда уже всеобщее негодование в Риме достигло крайней степени и Октавиан не признал более возможным медлить отмщением Антонию, уже не за одно оскорбление своей сестры Октавии и рода Цезарей, но и законов римского государства и достоинства римского народа, самовольным отчуждением от них стран и областей, покоренных римским оружием.
Война с ним, непримиримая и решительная, была поставлена непременною обязанностью государственною. В 32 г. сенат постановил – Антонию сложить начальствование, над войсками на востоке, Клеопатре объявить войну и немедленно приступить к большим приготовлениям к этой войне. Но в этом последнем встретились большие затруднения: крайнее истощение Италии не позволяло собрать нужные для такой войны военные силы, средства и способы, особенно денежные и продовольственные.
Пока Октавиан боролся с этими затруднениями, консулы Домиций Агенобарб и Созий, личные друзья Антония, не считая себя безопасными в Риме, тайно бежали из него к Антонию в Эфес, где он готовился к войне с парфянами. Узнав от них о происходившем в Риме, Антоний отменил войну против парфян и стал готовиться к войне с Октавианом. Он собрал при Эфесе 16 легионов, а Артавазду арменскому оставил часть вспомогательных войск против парфян. Но высокомерие и особенно беспутство Антония не покинули его и в это самое решительное для него время. Вместо того, чтобы немедленно обратиться в Италию и предупредить войною неготового к ней Октавиана, он провел большую часть 32 г. в бездействии, удовольствиях и разврате в Эфесе (куда прибыла к нему Клеопатра), Самосе и Афинах, а когда осенью этого года достиг с войском и флотом берегов Эпира, то остался здесь на зиму. А между тем, в ответ на постановление сената, он поклялся своему войску, что никогда не заключит с Октавианом мира, ни даже перемирия, и через два месяца после победы над ним сложит с себя власть триумвира.
С другой стороны вся Италия поклялась Октавиану всеми силами, до последней крайности, поддерживать его в войне с Антонием.
Наконец в 31 г. обе стороны уже вполне вооружились – и никогда еще дотоле Рим не видал в своих пределах столь огромных вооруженных сил, собранных одни против других.
У Антония на берегах Акарнании, при Амбракийском заливе, было, не считая вспомогательных войск, 100 т. чел. пехоты и 12 т. чел. конницы, а при мысе Акцие пли Акциуме (Actium) – 800 военных и перевозных морских судов. Цари Ливии, Киликии, Каппадокии, Пафлагонии, Комагены и Галатии находились лично в войске Антония, а цари Мидии, Иудеи, Аравии и Понта выставили вспомогательная войска.
У Октавиана было 80 т. легионной пехоты, 12 т. чел. конницы и 200 военно-морских судов, лучшей и более легкой постройки, нежели у Антония. Собрав сухопутные войска свои при Брундузие, Октавиан послал Агриппу с военными судами к берегам Греции тревожить неприятеля.
Агриппа пристал к нескольким пунктам Греции, покорил Мефон в южном Пелопоннесе, разбил и убил в бою мавританского царя Бохуда и перехватил на море плывший из Сирии и Египта большой транспорт военных и продовольственных запасов.
После такого успешного открытия войны, Октавиан в конце августа 31-го года переправился со всем своим войском на перевозных судах в Грецию и высадился у Акрокераунских гор в Акарнании, при Амбракийском заливе. Здесь, при мысе Акцие, обе противные армии расположились одна против другой в сильно укрепленных лагерях. Но как войско Антония еще не все было сосредоточено, то Антоний на сухом пути ограничился сначала только незначительными частными делами. Между тем Октавиан, высадившись с армией своей на берег, поручил Агриппе с начальствуемым им флотом действовать на море против Антониева флота. Агриппа, воспользовавшись бездействием войска и флота Антопия, отнял у последнего Левкадию, Патры и Коринф, вследствие чего многие приверженцы Антония поколебались в верности ему и перешли на сторону Октавиана. Наконец Антоний, видя, что огромная армия его, стоя на месте, начала нуждаться в продовольствии, положил отважиться на решительную битву. Но вместо того, чтобы вступить в нее на сухом пути, где имел на своей стороне и превосходство сил, и преданность ему легионов, он, имея свой флот у входа в залив, решился сразиться на море – рабски повинуясь Клеопатре, которая склонила его к этому, будто бы по причине значительная превосходства его флота в числе и величине судов над флотом Октавиана, действительно же потому, что в случае неудачи имела в виду сама легче спастись на море, нежели на сухом пути. Но Агриппа, пользуясь тем, что флот его значительно превосходил Антониев легкостью и удободвижимостью судов, 2-го сентября 31-го года искусными движениями успел выманить флот Антония из залива в открытое море, отрезал оба крыла его боевой линии от центра и привел каждую часть в расстройство и беспорядок. Тогда Клеопатра, видя невыгодный оборот битвы, обратилась в бегство и спаслась со всеми египетскими судами. При виде этого, Антоний сел на легкую галеру и малодушно последовал за нею, лишь бы только не разлучаться с нею, забыв из страсти к ней и долг свой, и славу, и могущество, и постыдно бросив и флот и войско свои на произвол судьбы. Оба сухопутные войска на берегу оставались бездействующими свидетелями жестокой и упорной битвы обоих флотов, в виду их, на море, в продолжении нескольких часов, пока наконец флот Антония, лишась до 300 судов и 5,000 чел., не покорился Октавиану. Сухопутное же войско Антония, под начальством легата Консидия, семь дней сряду отвергало все предложения Октавиана сдаться ему. На 8-й день Консидий лично спасся бегством, покинутое же им войско, в числе 19 полночисленных легионов, передалось Октавиану. Последний поступил с ними самым великодушным образом; но царей и владетелей, присоединившихся против него к Антонию, он лишил их престолов и владений. Для преследования же бежавшего Антония, он отправил Мецената с частью флота. Но бегство Антония было так поспешно, что Меценат не мог настигнуть Антония и воротился назад.
Новый мятеж старых легионов, оставшихся в Италии, побудила Октавиана поспешно воротиться в нее. В Брундузие встретил его, как победителя, весь римский сенат, все сословие патрициев и всадников и все должностные лица, и скорое возвращение его в Рим подавило мятеж легионов. После 30-ти дневного пребывания в Риме, в октябре 31-го года Октавиан воротился в Грецию и двинулся с своим победоносным войском чрез Малую Азию и Сирию в Египет.
Между тем Антоний, прибыв в Александрию и презренный Клеопатрой, как побежденный, бежал в Паретоний, город на границах Египта и Ливии. Но собственные его войска не впустили его в этот город и он, жалкий беглец, снова воротился в Александрию и свона предался в ней страсти своей к чувственными наслаждениям, доколе прибытие Октавиана с войском не пробудило его от постыдного усыпления. Разбитый Октавианом в последней битве при Александрии, он с отчаяния пронзил себе мечом, а вслед за ним и Клеопатра, тщетно пытавшаяся прельстить Октавиана, умертвила себя укушением аспида.
Со смертью Антония и Клеопатры, Октавиан, после 10-ти летней, борьбы с своими политическими противниками, наконец остался один – полным владыкой римского государства и, кроме того, Египта, который покорился ему и был обращен в римскую провинцию. Цезариона же, сына Клеопатры и Цезаря, и Антонина, сына её же и Антония, Октавиан велел предать смерти, так как они, по правам своего рождения, могли иметь слишком большие притязания для того, чтобы без вреда ему, Октавиану, могли оставаться в живых!
Из Египта Октавиан направил обратный путь свой чрез Иудею. Здесь, как было сказано выше, с 39 года царствовал Ирод, во время 6-й междоусобной войны принявший сторону Антония. Но позже он, явившись к Октавиану в Родос, умел так оправдаться, что приобрел его благоволение и, сопровождав его в Египет, ревностно заботился о продовольствии войска его на пути в Египет и обратно, за что Октавиан и утвердил его царем Иудеи.
По возвращении своем в Рим, Октавиан был принят всеми уже как единодержавный властитель римского государства, и покорный до раболепства сенат осыпал его почестями, отличиями и преимуществами. Сам Октавиан прежде и более всего сознавал необходимость затмить своими триумфами триумфы всех своих предшественников. Он имел их три: 1-й – как победитель яподов, паннонян и далматов, 2-й – за победу при Акцие и 3-й – за покорение Египта. В 1-м триумфе он допустил участие своего легата Каринаса, наиболее содействовавшего успеху войны Иллирийской. Во 2-м триумфе он участвовал один. 3-й же был самый блистательный из всех. Несметные сокровища Египта, изображение Клеопатры и живые дети её предшествовали триумфатору. Сенат и все высшие должностные лица, вместо прежнего старинного обычая выходить к воротам Рима на встречу триумфатору и предшествовать ему в городе, пропустили Октавиана вперед и последовали за ним. Октавиан сложил в храме Юпитера 16 т. фунтов золота и 50 миллионов римской монеты. Каждому воину 120-ти тысячной армии своей даровал он по 1 т. сестерций. Частные начальники их получили щедрые денежные и почетные награды. Каждому из народа он раздал по 400 сестерций, удвоил обыкновенную раздачу продовольствия, простил все следовавшие ему долги и не принял даров, предложенных ему городами Йталии. Три триумфа его сопровождались бесчисленными общенародными празднествами и играми – и скопление в Риме и Италии неимоверной добычи и огромных сокровищ, в особенности же то обстоятельство, что двери Янусова храма, в 3-й, раз с основания Рима, наконец, ― после продолжительных войн, были затворены и возвестили желанный всеми мир – все это в совокупности. исполнило римский народ безграничной радости. И в 30 году до P. X., в римском государстве началась новая эра и новая жизнь, совершенно отличная от прежней...

§ 342. Общий обзор и замечания.

Прежде нежели перейти к изложению последующей военной истории римского государства, бросим общий взгляд на последние 13 лет римских войн от смерти Цезаря до единодержавия Октавиана.
Войны этого периода времени были внутренние и внешние.
Внутренняя или междоусобные войны были: 1) между олигархами и республиканскою партией (44–42) и 2) между самими олигархами (41–31).
Войн между олигархами и республиканскою партией были две: Mутинская в северной Италии или Цизальпинской Галлии и Македонская.
В Мутинской войне, кратковременной (с декабря 44 г. до 14 апреля 43 г.), но весьма кровопролитной, Антоний хотел завладеть Цизальпинскою Галлией, а Децим Брут не хотел уступить ему оной и, оттесненный к Мутине, был обложен и осажден в ней. Против Антония восстал сенат и двинул двух консулов и Октавиана в звании пропретора, с сильною армией, к Мутине. Продолжая осаду последней, Антоний обратился против армии сената и, разбитый при Мутине, удалился в Трансальпийскую Галлию, соединился с Лепидом и двинулся против Октавиана. Но в Бононии эти три олигарха заключили между собою союз и составили триумвират.
Тогда война их с республиканскою партией, оконченная в Италии, была перенесена в Македонию, куда собралась республиканская армия Марка Брута и Кассия. Воспоследовавшая Македонская война была столько же и даже более кратковременна, сколько и Мутинская, ибо тотчас же была решена двумя последовательными сражениями при Филиппах (в конце 42 г.). Победа в них Октавиана и Антония над М. Брутом и Кассием была вместе с тем победой олигархов над республиканскою партией и над самою республикой.
Затем следующие (41–31 т.) внутренние войны были уже междоусобные между самими олигархами. Первою была война Перузийская, между Октавианом – с одной стороны и консулом Луцием Антонием в Италии и Секстом Помпеем на море – с другой стороны. Война эта, возбужденная раздачей земель ветеранам и голодом в Риме и женою Марка Антония Фульвией, была также, как и Мутинская, и Македонская, непродолжительна (с конца 41 г. до апреля 40 г.) и кончилась взятием Перузии, в которой заперся Луций Антоний.
Прибытие Марка Антония с востока в Италию едва не возбудило новой войны между ним и Октавианом, но было отвращено новым примирением и договором триумвиров между собою и с Секстом Помпеем.
Но два года спустя. (38 г.) новая междоусобная война Октавиана с Помпеем в Сицилии и особенно у берегов её на море, продолжавшаяся два года, кончилась (36 г.) поражением и низложением Секста Помпея, устранением Лепида и превращением триумвирата в дуумвират Октавиана и Антония.
И наконец последняя междоусобная война Октавиана и Антония (31), была еще кратковременнее всех предыдущих, ибо собственно ограничилась только одним решительным морским сражением при Акцие, преследованием и окончательным поражением Антония Октавианом близ Александрии в Египте.
Таким образом в периоде. 13 лет от Цезаря до Августа было всего 5 внутренних междоусобных войн и все и каждая из них имели один общий характер, существенно отличный от характера предшествовавших римских междоусобных войн, особенно последних между Цезарем и Помпеем и его партией. Главное отличие их заключалось в том, что они производились и на сухом пути и особенно на море, армиями и флотами, постепенно все более и более возраставшими в силах, были очень быстры, решительны и кратковременны, потому что ограничивались решительными действиями в открытом поле или море, с целью боя, или же взятием осажденных городов после непродолжительных осад, словом – были кратковременны и решительны, но более или менее кровопролитны.
Внешние войны, бывшие в большей или меньшей связи с внутренними междоусобными, происходили большею частью на востоке в Азии и частью в Иллирии. Самыми важными и замечательными из них были войны с парфянами – этими, со времени похода Красса, отселе постоянными и грозными врагами римлян на востоке. Войны с ними, веденные Антонием с честолюбивою и своекорыстною целью – составить себе не только славу и имя, но и могущественную силу и даже монархию на востоке, в Азии и Африке, были сначала удачны для легата Антониева, Вентидия, но столь же неудачны для самого Антония, сколько и поход Красса, и кончились торжеством парфян, совершенно подобным торжеству их над Крассом.
В связи с 2-м походом Антония против парфян был последовавший за ним несправедливый и своекорыстный поход его против армянского царя Артавазда, которого Антоний коварным образом пленил, а владения его отдал Клеопатре и её детям.
Наконец, в то время, когда Антоний совершал на востоке походы против парфян и Артавазда, Октавиан на западе воевал с жителями Иллирии (позднейших Далмации и Паннонии), неоднократно восстававшими против римлян, действительно же для приучения своих легионов к войне, в виду окончательной и решительной войны с единственным уже соперником своим, Антонием.
Характер этих внешних войн – завоевательный, по самому существу своему, был отличен от характера войн внутренних, междоусобных, главнейше тем, что первые из этих войн не имели решительности и кратковременности последних и представляют сочетание действий в поле и осадных.
Говоря вообще, римские войны этих 13 лет времени представляют некоторые, им особенно свойственные черты, которые отчасти имели, большею же частью не имели предшествовавшие римские междоусобные и внешние войны.
Военное устройство и военные учреждения римской республики, тактическое и внутреннее устройство войск и армий её, образ ведения ими войны и состояние римского военного искусства вообще были в том же положении, что и дотоле в продолжении периода римских междоусобных войн (133–44), т.е. последних 90 лет. Но никогда еще военные сухопутные и морские силы, средства и способы римской республики не являлись в такой значительной степени развития, принимая постепенно все большие и большие размеры, до тех громадных, в которых явились, на сухом пути и море, в последней, решительной битве при Акцие. Никогда еще в составе их не было такой массы старых, заслуженных ветеранов, служивших еще под знаменами Помпея и Цезаря, и приобретших в войнах их огромную боевую опытность. Никогда еще эти ветераны, при всех своих боевых качествах, не являли таких противных истинным военным: подчиненности и повиновению, духу и порядку – буйного и мятежного духа своеволия и дерзких притязаний на награды, особенно землями в Италии, и даже на вмешательство в политические дела государства, отложением от одних политических деятелей-честолюбцев и переходом к другим, целыми массами легионов, склоняя этим весы то на одну, то на другую сторону. Никогда еще войско римское не являлось до такой степени могущественным, но преступным орудием политических переворотов и потрясений в римской республике, сознававшим собственную в этом отношении силу и предлагавшим ее тому, кто дороже за нее платил! Никогда еще эти конечные и горькие плоды 90 лет римских междоусобий не проявлялись в такой силе, а в этих горьких плодах заключались еще более горькие семена будущих преступных неистовств римских войск в течении долгого, предсмертного недуга римского государства! В этом отношении, римские войны от Цезаря до Августа представляют самый мрачный отдел всего периода римских междоусобных войн.
Достойно замечания в них также необыкновенное развитие военно-морских сил римской республики и их действий на внутреннем море ее – Средиземном, сравнявшееся, а иногда даже и превосходившее развитие военно-сухопутных её сил и даже решившее при Акцие борьбу Октавиана с Антонием и – судьбу римской республики.
Нельзя не заметить также первенствующего и господствующего влияния военной политики, особенно свойственной римским междоусобиям, на все войны и военные действия этих 13 лет и на отличительный характер их, особенно решительность, кратковременность и кровопролитность.
Что же касается собственно военного искусства вообще, и искусства ведения войны в частности, то римские войны этих 13 лет не представляют ничего особенно замечательного и поучительного.