§ 158. 1-й поход 218 г. – Поход Ганнибала от Нового Карфагена до р. Родана. – §159. Меры римлян. – §160. Восстание цизальпинских галлов; переход Ганнибала через р. Родан; – Конный бои при р. Родане. – § 161. Поход Ганнибала от р. Родана до Альпов; – Отплытие Корнелия Сципиона в Италию, а Гнея Сципиона в Испанию. – § 162. Переход Ганнибала через Альпы. – § 163. Действия Ганнибала и Корнелия Сципиона в Цизальпинской Галлии; – бой при р. Тицине; – отступление Сципиона за p. Треббию. – § 164. Присоединение Семпрония к Корнелию Сципиону; – Сражение при р. Треббии. – § 165. Зимние действия Ганнибала и Корнелия Сципиона в Цизальпинской Галлии. – § 166. Действия Гнея Сципиона в Испании.

Источники и исторические пособия – указанные в гл. XXIV.

II.
Первая половина войны до сражения при Каннах включительно (218–216).

§ 158. 1-й поход 218 года. Поход Ганнибала от Нового Карфагена до р. Родана.

В конце весны 218 года (в конце мая) Ганнибал двинулся с предводительствоемою им армиею от Нового Карфагена чрез Этониссу (ныне Лумбеис; к ю. з. от Валенсии) к р. Иберу, через который перешел 3-мя колоннами, покорил илергетов (в Аррогонии, между Эбро и Сфгрой), баргузиян (близ Балагера), авзетанян (близ Бича и Хироны) и другие племена, обитавшие у подошвы Пиренеев. Покорив их не без труда и усилий, он оставил, для управления ими, Ганнона с 10,000 чел. пехоты и 1,000 чел. конницы, и продолжал поход к Пиренеям. На этом походе, около 3 т. карпетанян, устрашенных трудностью и опасностью предприятия Ганнибала, бежали из армии. Опасаясь, чтобы меры строгости не ожесточили других испанцев, Ганнибал показал вид, будто сам позволил карпетанянам удалиться, и распустил еще около 7 т. чел., изъявивших желание воротиться, чем хотел снискать себе расположение испанцев и обнадежить своих воинов, что им впредь легко можно будет получать увольнение из армии.
Продолжая поход далее к Пиренеям, он прибыл в Иллиберис (ныне Эльне, Elne); где узнал, что аквитанские галлы собрались в Русцино (ныне Перпиньян), чтобы преградить ему путь. В это время армия его состояла уже только из 50 т. чел. пехоты и 9 т. чел. конницы. Опасаясь замедления своего похода, он успел переговорами и деньгами склонить галлов к мирному пропуску его чрез их земли и продолжал поход к устьям р. Родана.
Путь, пройденный им от Нового Карфагена до пределов Галлии; Полибий определяет следующими расстояниями: от Нового Карфагена до р. Ибера – 2,200 римских стадий (около 55 нем. миль или 385 верст) и от р. Ибера до Эмпория, небольшого при-морского городка на границе Испании и Галлии – 1,600 стадий (около 40 миль или 280 верст), всего 3,800 стадий (около 95 миль или 665 верст). Но во сколько суток Ганнибал прошел это пространство, сведений не имеется. На этом походе армия его уже уменьшилась почти на половину (из 100 т. – 59 т.) и была довольно надежна, хотя, и за удалением около 10 т. карпетанцев и других недовольных, в ней были, может быть, и еще такие же, которые охотно ушли бы, если-бы могли. Из этого легко можно заключить, что Ганнибалу необходимо было иметь много силы и твердости духа и воли, равно и тщательного наблюдения, чтобы держать такую армию в повиновении и порядке и вести ее чрезвычайно дальним и трудным походом чрез высокие горы, неудободоступными путями, чрез земли неприязненно расположенных галльских племен. Хотя до нас и не дошло никаких других сведений по этому предмету, кроме приведенных выше, но не может быть сомнения, что только влияние великой личности Ганнибала держало армию его в полных доверии и повиновении ему.

§ 159. Mеры римлян.

Между тем в Риме получено было из города Массилии (ныне Марсель), в Галлии, известие, что Ганнибал перешел через р. Ибер и идет к Родану. Казалось, что теперь, когда уже не было никакого сомнения в истинных намерениях Ганнибала, римлянам следовало бы направить против него в цизальпинскую Галлию главные свои силы, оставив только часть их для охранения Сицилии, Сардинии и Корсики, и вовсе не посылая, совершенно напрасно, войск ни в Африку, ни в Испанию. Но, как сказано выше, римский сенат был постигнут непостижимым ослеплением и даже, по свидетельству самого Тита Ливия, беспокойством и страхом. Казалось, что внезапная, непредвиденная им опасность поразила его до того, что лишила способности спокойно и здраво рассуждать и внушала только страх. Под влиянием этого, он не только ничего не изменил в прежних своих распоряжениях, но и приказал Семпронию, Сципиону и Манлию немедленно отправиться в назначенные им области, а в цизальпинской Галлии – оградить стенами римские поселения Плаценцию и Кремону, и всем римским поселенцам (до 6 т.) собраться в них.
Действительно, Риму угрожала большая опасность: в Италию шел такой полководец, как Ганнибал, с армией, приобретшей большую опытность в продолжении 18-ти летней, суровой войны в Испании против воинственных и храбрых племен, с армией, всегда победоносной и сильно одушевленной одержанными ею победами и взятием и разрушением могущественного Сагунта. Между тем римляне могли противопоставить ей только новонабранные войска, а войны в Сардинии, Корсике, Иллирии, Истрии; Лигурии и цизальпинской Галлии, по свойствам своим, скорее расстроили римские войска, нежели доставили им большие опытность и пользу. Поэтому действительно было чего опасаться, но это именно и должно было побудить римский сенат к принятию, в чрезвычайных обстоятельствах, и сообразных с ними чрезвычайных мер, однако он ничего этого не сделал.

§ 160. Восстание цизальпинских галлов; – переход Ганнибала через р. Родан; – конный бой при р. Родане.

Вскоре опасность для римлян стала возрастать все более и более. Первым проявлением её было восстание цизальпинских галлов. Бойи, сведав о переходе Ганнибала через Пиренеи, пропуске его аквитанскими галлами и движении его к р. Родану, и вероятно втайне возбужденные им и ожидая вскоре помощи от него, восстали, увлекли за собою инсубров и напали на римских поселенцев Плаценции. Находившиеся там римские комиссары спаслись в Мутину (ныне Модена) и были осаждены в ней бойями и инсубрами. Претор Манлий, находившийся в это время, как кажется, еще на границах Лигурии, двинулся с своею армией чрез Парму к Мутине. Недовольно благоразумный и осторожный, он, поспешая к Мутине, избрал кратчайшую дорогу, но пролегавшую через густые леса около Плаценции, и едва вступил в них, как, идя без предосторожностей, попал в засаду и был так жестоко поражен галлами, что едва отступил на лесную поляну, где занял укрепленный лагерь. Галлы не атаковали его снова и удалились, а он продолжал поход теми же лесами, но был опять атакован и побит в них галлами и принужден с уроном выйти из лесов и отступить к Танеду (ныне Тенедо близ Пармы), где укрепился и был осажден галлами. В Риме тотчас было приказано второму претору Аттилию идти поспешно на помощь Манлию, с одним римским легионом и 5 т. союзников (всего 9,300 чел.) из армии Сципиона. Узнав о движении Аттилия, галлы сняли осады Мутины и Танеда.

Сципион же, поспешно набрав новый римский легион, сел с своими войсками в Остии на суда и вдоль берегов лигурийского моря прибыл на 5-я сутки к Массилии, высадился в крайнем восточном устье Родана, расположился на левом его берегу лагерем и узнал, что Ганнибал уже перешел через Пиренеи, чему никак не хотел верить. Полагая, что Ганнибал еще далеко и не скоро прибудет к Родану, он остался в своем лагере, только выслав вверх по левому берегу Родана 300 чел. римской конницы и 200 чел. галльской на жаловании жителей Массилии. Это было, с его стороны, важною ошибкой: вместо отправления 500 чел. конницы для разведания, ему уместнее было бы самому двинуться вперед за р. Родан, так как целью его долженствовало быть преграждение Ганнибалу пути в Италию.
Между тем Ганнибал, склонив и нарбонских галлов, как и аквитанских, частью переговорами и деньгами, частью угрозами, пропустить его, беспрепятственно дошел чрез нынешние города Нарбонну и Ним до р. Родана, в 4-х сутках пути от устья его, в землях галльского племени вольков (volcae arecomici), близ нынешнего гор. Рокемора (Roquemaure), к с. от Авиньона, пройдя от Пиренеев до этого места, по Полибию, всего 1,600 стадий (около 40 миль или 280 верст). Найдя, что в этом месте было удобно переправиться через Родан, он переговорами и деньгами склонил галлов-вольков доставить ему для этого все свои суда и лодки и помочь его войскам в постройке новых. Между тем галлы-кавары, жившие на левом берегу Родана, собрались на нем против Ганнибала, дабы не пропустить его через реку. Но Ганнибал послал Ганнона, сына Бомилькарова, с отрядом войск, большею частью испанских, ночью, на расстояние одних суток вверх по правому берегу Родана, где на середине реки был остров, с приказанием перейти там через реку и скрытно, ночью же, двинувшись вниз по левому берегу её; напасть на каваров с тыла, подав Ганнибалу условленный сигнал зажжением большого костра с большим дымом. Все это было исполнено в точности и имело полный успех: Ганнибал, как только увидал дым костров немедленно начал переправу – и кавары, атакованные им с фронта, а Ганноном с тыла, были разбиты и рассеялись. Затем Ганнибал довершил переправу своей армии со всеми её тяжестями, – вьючными животными и слонами (что описано у Полибия и Тита Ливия с большими подробностями), расположился на левом берегу, против места переправы, лагерем и, узнав, что при устьях Родана находится римская армия (Сципиона), выслал для разведания о ней, вниз по левому берегу Родана, 500 чел. нумидийской конницы. Таким образом в одно и тоже время, на встречу одни другим, шли по 500 чел. конницы с обеих сторон. Они встретились недалеко от лагеря Ганнибала (как полагают – около нынешнего Copга, Sorg'ues) и немедленно вступили в упорный бой, в котором римляне потеряли 140, а нумидийцы 200 человек; но наконец последние были опрокинуты, а римская конница приблизилась к лагерю Ганнибала, высмотрела его и воротилась к своей армии.
Положение Ганнибала после переправы через Родан было довольно трудное: главною целью его было – как можно скорее перейти через Альпы и вступить в Италию, а между тем время уже было к концу лета, со стороны Альп находились галлы, а со стороны моря римская армия, и куда бы он ни обратился, он имел бы в тылу за собою либо римлян, либо галлов, и даже мог бы подвергнуться одновременному нападению их с фронта и с тыла. Но, дорожа временем и твердо намеренный не сражаться с римскою армией прежде, нежели достигнет Италии и потому всячески избегать её и удалиться от неё, он решился – идти к Альпам и в этом и обстоятельства, и сами римляне много способствовали ему.
Во 1-х бойи прислали к нему послов с известием, что цизальпинские галлы восстали против римлян, что последние находятся в таком положении, что не могут и помышлять о направлении против него к Альпам единственной армии (Манлия и Аттилия), которую имели в цизальпинской Галлии; при этом жители последней просили Ганнибала скорее прибыть в их страну, обширную, богатую всеми дарами природы и обитаемую народами, ненавидевшими римлян и расположенными к карфагенянам, от которых надеялись получить помощь. Через этих же послов Ганнибал, без сомнения, получил и надлежащие сведения о путях и проходах через Альпы в цизальпинскую Галлию и о галльских племенах, обитавших на этом пространства Передав все это своим войскам, Ганнибал одушевил их мужеством и твердостью к предприятию и совершенно перехода через Альпы в цизальпинскую Галлию, так что они были вполне расположены к преодолению всех трудностей и опасностей его.
Во 2-х со стороны римлян обстоятельства благоприятствовали Ганнибалу тем, что, кроме ошибочного распределения римлянами своих сил, Манлий, по собственной своей вине, был разбит цизальпинскими галлами, что принудило усилить его половиною армии Корнелия Сципиона, который с остальною половиной уже не в состояли был, с уверенностью в успехе, удержать Ганнибала на Родане или воспрепятствовать движению его к Альпам и через них. И хотя Сципион, по возвращении своей конницы, немедленно двинулся со всеми своими войсками к тому месту, где конница его высмотрела лагерь Ганнибала, но прибыл туда уже на 3-й день после выступления Ганнибала к Альпам, и уверенный, что Ганнибал употребит очень много времени на переход через Альпы, а он, Сципион, успеет гораздо скорее его воротиться в Италию и преградить ему путь при выходе из Альп, воротился в свой лагерь при устье Родана и отсюда положил послать брата своего, Гнея Сципиона, с наибольшею частью войск морем в Испанию, самому же с наименьшею частью воротиться морем же в Италию – новая и важная ошибка его. Все это доказывает, что Корнелий Сципион, как и римский сенат, хотя и сознавал трудность и опасность положения Рима и Италии, но не в надлежащих ясности и мере и неправильно, слишком надеясь на себя, преувеличивая трудность предприятия Ганнибала, считая его даже невозможным и главное – не имея истинного понятия о характере и искусстве Ганнибала. От начала до конца, все распоряжения его были ошибочны: вместо того; чтобы самому со всеми войсками двинуться за Родан против Ганнибала, он послал только 500 чел. конницы для разведания, а по возвращении её, хотя и двинулся против Ганнибала, но узнав, что он уже пошел к Альпам, воротился к морю и положил послать брата своего в Испанию, а самому воротиться в Италию. Таким образом вообще римляне, вместо того, чтобы главные свои силы направить немедленно и с фронта, и с тыла против Ганнибала и разве только часть сил в Испанию, в самую критическую для них минуту неблагоразумно и неосторожно раздробили свои силы, везде были слабы, особенно против Ганнибала, и как будто сами нарочно открывали ему путь в Италию. Наибольшая же вина в данное время, именно на Родане, падает на долю Корнелия Сципиона, который, подобно римскому сенату, также находился и действовал в состояли какого-то непостижимого ослепления. а последствия этого были чрезвычайно важны.

§ 161. Поход Ганнибала от Родана до Альп; – отплытие Корнелия Сципиона в Италию, а Гнея Сципиона в Испанию.

И так, в одно и то же время, Корнелий Сципион отправился морем в Пизу, Гней Сципион морем на флоте в Испанию, а Ганнибал двинулся к Альпам. Но по какому направлению и пути? Отсюда, хотя и не с самого начала, возникает большое разногласие со стороны новейших писателей, старавшихся определить направление и путь похода Ганнибала к Альпам и через Альпы в Италию, основываясь на показаниях Полибия и Тита Ливия. И хотя оба эти историка более или менее согласны между собою в своих показаниях, но трудность удовлетворительная разрешения вопроса, каким именно путем Ганнибал прошел через Альпы, заключалась в том, что в эпоху, когда он совершил этот переход, все пространство пройденного им края между Роданом и Тицином или по крайней мере верхним Падом (По), обитаемое независимыми племенами транзальпинских галлов, было вовсе неизвестно римлянам. Полибий, родившийся в 202 (по другим в 204) году, лично посетил все пути перехода Ганнибала через Альпы – уже лет 30 или более после того, однако мог еще от старожилов получить нужные указания, и описывает все места с большими точностью и верностью. Тит Ливий же родился почти полтора века позже (в 59 г. по P. X.), заимствовал свои сведения из Полибия, но сам не посещал пути, пройденного Ганнибалом, хотя в его время пути через Альпы были уже гораздо более известны римлянам. Но и тот и другой, в эпоху события, которое они имели описывать, находя местность эту весьма малоизвестною, страны и племена – без имени, определенных границ, не имея возможности означать местности иначе, как характером их, нередко общим многим частям этих гор, по необходимости должны были оставить нам много неопределительности на счет пути, которым следовал Ганнибал, и особенно того пункта горного хребта Альп, через который он проник в Италию. Поэтому многие новейшие писатели XVIII и XIX веков посвятили свои труды специальным ученым исследованиям для разъяснение означенной неопределительности и разрешения трудно разрешимого вопроса, у помянутого выше. И хотя труды их разъясняли весьма многое и одни более, другие менее вероподобно указали путь следования Ганнибала, за всем тем, в строгом смысле, вопрос этот и до сих пор остается и навсегда, кажется, должен остаться неразрешенным: ибо кому когда возможно будет положительно, утверждать, что Ганнибал действительно прошел по такому, а не по иному пути? И хотя, собственно в военно-историческом отношении, вопрос этот и не составляет особенной важности, так как достаточно знать, что Ганнибал перешел через Альпы и совершил этот переход с неимоверными затруднениями, смелостью, но и осторожностью, твердостью и решительностью, и какое влияние это имело на его армию, её поход и после-дующие военные действия, однако и за всем тем нельзя во 1-х не сделать различия между более или менее близкими или дальними, легкими или трудными; путями и пунктами перехода Ганнибала через Альпы и во 2-х не рассмотреть для того вкратце главные существующая на этот счет мнения.
Руководством в этом могут послужить, из числа всех по-священных этому предмету сочинений, преимущественно два: одно – Histoire critique du passage des Alpespar Annibal etc., par J. L. Larauza, ancien maitre de confйгences а lйсole normale, 8° Paris 1826, а другое – D-rZancler: Der Heereszug Hannibals. – ьber die Alpen, Hamburg 1823 и 1828, – в которых собраны и критически разобраны все результаты новейших исследований. Из них первое особенно замечательно тем, что автор его употребил на это самые тщательные критические исследования текстов Полибия, Тита Ливия и всех новейших писателей, и проверил их лично самым строгим образом на всех путях чрез Альпы. Следствием этого было то, что он разделил вообще на три системы те части Альпов, через которые должен был перейти Ганнибал: 1-я Альпов пеннинских, 2-я Альпов греческих и 3-я Альпов коттических (cottieimes ou maritimes), т.е. прибрежных или приморских. Через последние путь Ганнибала направляют: через Monte-VOSO – Marquis de Saint-Simon (1770 г.) (В скобках означены годы издания сочинений этих писателей.), abbй Denina (1790–92 и 1805) и Reich-hartd; – через Moilt-Gunevre: одни – Нопогй Bouche (1664), Folard (1728), Dutems (1788), VaudoncWrt (1812)и comte de Fortia d'Urban (1821) – через Col de Sestriures и долину Pragelas, а другие – d'Anville, Gribbon (1796)nLetronne (1819) – чрез долину d'Oulx et d'Exilйs до Susa и Rivoli; – через Moilt СйпiS: Simler, Mann (1770), Grosley. (1764), Grraf von Stolberg (1794) и Saussure, – a Albanis Beaumont (1806) – через долины Viь и Lanzo кс. в. от Mont Сйпis; – через греческие Альпы и именно через Малый Сен-Бернард (Centronis jugum): римский историк Coelius Antipater, Fer-gusson (1783), генерал Melville (1812), Deluc (1818), который рассмотрел этот вопрос лучше всех, и Laren audi ure, который принял с некоторым изменением мнение Делюка; – и наконец через пеннпнские альпы и именно через Большой Сен Бернард Плиний старший, le рйге Мйпestrier (иезуит) (1697), Chгйtien de Lorges (1789), Cluvier, Bourrit, Whitaker (1794), de Landine и de Rivaz (1813).
И так из 29 писателей, 2 были за Monte Viso, 8 за Mo ut Genuvre, 6 за Mont Сйпis, 5 за Малый Сен-Бернард и 8 за Большой Сен-Бернард, но с наибольшими: согласием с Полибием и Титом Ливием, основательностью и вероподобностью – те 6, которые объявляют себя за Mont Сйпis, почему мы и будем руководствоваться преимущественно ими; разделив весь путь Ганнибала на 3 части: 1) от Рокемора или правильнее Монфокона (Montfaucon) на левом берегу Родана или Роны – до входа в Альпы, 2) от входа в Альпы – до вы хода из них, – и 3) от выхода из Альпов до Турина, и означая каждый путь нынешними местными названиями, в своем месте, но порядку времени и изложения.
И так Ганнибал, простояв три дня в лагере при Монфоконе, двинулся оттуда вверх по левому берегу Роны до впадения в нее р. Исеры (Isure, древняя р. Изара), куда и прибыл на 4-я сутки похода чрез Оранж, Монтелимар и Валанс. При этом вся пехота шла впереди, за нею все тяжести и вьючные животные, а сам Ганнибал с слонами и конницей в хвосте, для прикрытия движения со стороны армии Сципиона. От Монфокона до устья р. Исеры он прошел 600 римских стадий (около 77 72 верст) в 4 суток, с небольшим по 19 верст в сутки, беспрепятственно.
Прибыв к слиянию р. р. Роны и Исеры, образовавшему так называемый у Полибия и Тита Ливия остров аллоброгов, по имени обитавших на Исере племен галлов, Ганнибал нашел тут двух братьев, споривших о господстве над аллоброгами. рассудив их между собою по мнению большинства народа и старейшин его и по строгой справедливости, он принял сторону старшего брата, по имени Бранка, ввел его во владение и тем снискал себе в нем признательного и полезного союзника, который снабдил его продовольствием, теплою одеждой и всем нужным для перехода через Альпы и вызвался проводить его до входа в них.
Затем Ганнибал продолжал поход вверх по левому берегу р. Исеры, через земли трикастинов, воконтиев и трикориев (принадлежащих к общему племени аллоброгов), чрез нынешние Сен-Назер, Гренобль и Жиер до Монмелиана и впадения р. Арки в р. Исер с левой стороны. В продолжение 10-ти дней этого похода он прошел 800 стадий (около 100 с небольшим верст, уже по 10-ти верст в сутки), не будучи тревожим галльскими племенами, потому-ли, что был сопровождаем Бранком, или потому, что галлы не смели нападать на него на местности, еще мало гористой и довольно открытой.

§ 162. Переход Ганнибала через Альпы.

Пройдя 800 стадий вверх по левому берегу р. Исеры, в меньшем или большем расстоянии от него, он повернул, параллельно изгибу его с с. – в. на ю. – з., несколько вправо, к первому ущелью, ведшему уже в главный хребет Альпов. В эти времена Бранк, сопровождавший его, возвратился назад, а обитавшие в этих местах галлы того же главного племени аллоброгов заняли высоты, господствовавшая над ущельем, через которое ему нужно было проходить. Ганнибал остановился в лагере против ущелья и выслал находившихся при нем галлов вперед для разведания его местности и неприятеля. Воротясь, они сообщили ему, что неприятель занимал высоты над ущельем только днем, на ночь же возвращался в близ лежавший город свой. Тогда Ганнибал на следующий день рано утром перенес свой лагерь к самому входу в ущелье; ночью же, оставив в лагере огни, сам с отборными войсками двинулся вперед в ущелье, за ним последовали остальные войска и в хвосте их тяжести, слоны и наконец конница. Ганнибал с передовыми войсками ночью же занял высоты над ущельем, а аллоброги, воротясь поутру и найдя их занятыми, из боковых ущелий напали на хвост Ганнибаловой армии, тяжести и конницу, и привели их в такие беспорядок и расстройство, что Ганнибал был принужден с войсками, занимавшими высоты спуститься вниз для отражения галлов. Смяв одних и обратив в бегство других; он провел всю армию чрез ущелье и двинулся прямо к ближайшему городу галлов, брошенному ими, завладел в нем множеством лошадей, скота и продовольствия, и дал тут своей армии одни сутки отдыха. Этот первый бой с галлами при входе в Альпы (ныне между Croix d'Aiguebelle и Argentil, близ слияния р. Арк с р. Исер) стоил ему однако довольно значительной потери в людях, лошадях, вьючных животных и тяжестях, и по свойству местности едва не сделался весьма опасным для его армии. Притом он задержал его на четверо суток (в том числе 1 сутки отдыха). Это было уже около конца октября.
На 5-я сутки от входа в Альпы, Ганнибал двинулся вперед и три дня шел без препятствий со стороны местности и неприятеля, следуя вверх то по левой, то по правой стороне р. Арк, на меньшем или большем расстоянии от неё, чрез те места, где ныне находятся Saint-Jean de Maurienne, Saint-Michel, Lassaussaye, Modane и Villaraudin. В этих местах находятся глубокие долины с богатыми лугами и растительностью, в которых Ганнибал и расположил армию на ночь лагерем и имел обильные пастбища для лошадей и скота.
На 7-я сутки навстречу Ганнибалу вышли многочисленные толпы туземцев, с зелеными ветвями и венками, в знак мира, и объявили, что не желая ни ему, ни себе от него зла, желают мира с ним и предлагают заложников. Ганнибал не доверял им, однако согласился, но принял предосторожности. Туземцы дали ему заложников, скота и повели армию его далее на 7-я и 8-я сутки.
Но на 8-я сутки те галлы, которые напали на Ганнибала в первом ущелье, снова собрались и бросились вслед за ним и напали на него с тыла и с гор сверху в то самое время, когда армия его проходила чрез узкое и глубокое ущелье, труднодоступное и с пропастями по сторонам. Армия Ганнибала могла бы тут подвергнуться величайшей опасности, если бы Ганнибал не принял заранее предосторожности послать конницу с тяжестями в го-лове, а пехоту в хвосте; последняя и приняла на себя удар галлов и воспрепятствовала нанесению армии гораздо большого урона. Тем не менее галлы, низвергая сверху ущелья огромные каменья, распространили в армии Ганнибала такие беспорядок и страх, что Ганнибал был принужден целую ночь провести с половиною войск на одном белом (по словам Полибия) холме, для обеспечение прохода конницы с тяжестями.
Это место соответствует ущелью между нынешними Therm i-gnon и Lans-le-Bourg, на правом, обрывистом берегу р. Арк, образуемом огромными, совершенно обнаженными скалами, против которых, на левом берегу р. Арк, находится скала белого гипса, называемая жителями le rocher blanc или le plan de roche blanche или le rocher du plan de la Bonnette, и вершина которой образует совершенно обнаженное, белого цвета плато, снизу поросшее соснами. Она могла служить Ганнибалу крепкою и надежною позицией, с которой он мог обеспечивать от галлов, стрелками и пращниками, прохождение своей конницы с тяжестями.
На 9-я сутки галлы удалились и Ганнибал продолжал подниматься к перевалу через Mont-Сunis, следуя – по прежнему долиною р. Арк. На этом походе, галлы нападали на него уже не массами, а отдельными толпами, в выгодных для них местах, то спереди то сзади, при чем всегда успевали выхватывать часть тяжестей. В этих обстоятельствах слоны были очень полезны, потому что, наводя страх на галлов, принуждали их бежать от них. В середине или к концу 9-го дня похода армия Ганнибала достигла наконец вершины Mont-Cunis (ныне несколько далее chalet de la Meut), вход на которую со стороны Савойи – один из самых легких и наименее опасных во всех Альпах. Раз-стояние от Laiis-le-Bourg до вершины армия Ганнибала могла пройти около 18 римских миль (или 18 с небольшим верст). Тут Ганнибал расположил армию лагерем и дал ей 2 дня отдыха (10-я и 11-я сутки). Место лагеря её, без сомнения, было не на самой вершине, но на находящейся пониже её равнине, довольно длинной и широкой, покрытой лугами, имеющей по середине озеро с отличною водою и весьма умеренную, даже в глубокую осень, температуру воздуха. Таким образом она во всех отношениях представляла большие удобства для расположения на ней армии Ганнибала лагерем. По словам Полибия, он расположился тут в эпоху заката Плеяд, что в его время соответствовало 26-му октября нов. ст.
Полибий говорит далее, что Ганнибал, заметив уныние, распространившееся между большею частью его воинов, смущенных мыслью о претерпенных и ожидаемых ими трудах и лишениях, указал им равнины на берегах р. Пада, напомнил им доброе расположение обитавших там галлов, указал даже направление, в котором находился Рим, и тем ободрил их до некоторой степени. Действительно, ниже того места, где был расположен лагерь Ганнибала, на полускате есть возвышенный выступ, откуда тем, которые следуют из Савоии, в ясную погоду открывается равнина Сузы и даже вдали Турин. Этот выступ, как полагают некоторые, находится на горе Saint-Martin, впереди Малого Мон-Сениса, и представляет вид вдоль Сузской долины на Турин. Между тем ни с Большого, ни с Малого Сен-Бернарда не видно ни равнин Италии, ни каких либо других – еще одно из многих доказательству что Ганнибал перешел через Мон-Сенис.
На 12-я сутки Ганнибал начал спускаться с. Мон-Сениса, без сопротивления со стороны туземцев, исключая нескольких хищников, скрытно старавшихся захватить некоторые из тяжестей. Но чрезвычайно трудная, крутая и обрывистая местность и вы-павший глубоки снег были причиной большей потери Ганнибалом людей и животных, нежели в продолжение всего похода дотоле в горах. Вскоре армия пришла к такому месту, где, по случаю недавнего обвала земли и слишком узкого прохода, над краем глубокой и узкой пропасти, на дне которой текла река, ни слонам, ни вьючным животным невозможно было идти далее. Ганнибал хотел, но не мог обойти этого места, был принужден остановиться тут и приказал войскам расчищать путь, который был бы удобен для прохода слонов и вьюков. А когда это было исполнено, он выслал вперед всю конницу и всех вьючных животных пастись на таких местах ниже, где еще не было снега. Только на 3-й день после того, т.е. на 15-я сутки вся армия с слонами успела постепенно спуститься с этих мест на равнины р. Пада, в земли инсубров. Здесь у него оставалось уже только 12 т. чел. африканской пехоты, около 8 т. испанской и 6 т. чел. конницы, «как» – прибавляет Полибий – «он сам означил в надписи, вырезанной на колонне в Луциние» (перед удалением своим из Италии в Африку, см. ниже гл. XXVIII § 190).
Таково вкратце повествование Полибия о спуске Ганнибала с Альп в долину р. Пада. По новейшим объяснениям спуска его с Мон-Сениса, он был остановлен на нынешнем пути от Grand-Croix к plaine Si-Nicolas и la Fernere, расположил армию на plaine Si-Nicolas и приказал восстановить удобную для прохода слонов и вьючных животных обвалившуюся дорогу на краю узкой и глубокой пропасти, на дне которой течет речка Сunise, после того что, как вероятно, пытался обойти этот обвал, спустившись в пропасть, что ему не удалось и стоило гибели многих людей, лошадей, вьючных животных и слонов. Разработка пути продолжалась 2 суток (12-я и 13-я); на 13-я он отправил лошадей конницы и всех вьючных животных пастись на том месте ниже, которое ныне находится между селением Novalese и городом Сузой и даже в глубокой долине Сузы, где снегу не было, но были пастбищные луга. На 14-я сутки он про-вел, по достаточно разработанной уже дороге, слонов и сам со всею остальною армией следовал за ними до места расположения конницы и вьюков. На 15-я же сутки он со всею армией двинулся уже от Сузы далее вниз по течению р. Дории (Dorea) к Риволи, находящемуся уже при выходе из Альп на равнины, в 8-ми милях от Турина. Долина, в которой лежит Суза, сначала стеснена еще высокими горами, ― но постепенно расширяется и последними горами суть: направо – Mont St. – Michel или Monte Piclieriano, а слева, далее – Mont Musinet. По спуске же с высот, на которых находится город Риволи, начинаются уже равнины вплоть до Турина и далее. У Риволи Ганнибал расположил армию лагерем и дал ей отдых. У подошвы Альп в этом месте начинались уже земли цизальпинских галлов и именно племени тавринов, главный город которых (во времена римской империи названный Augusta Taurinorum) находился там, где ныне Турин.
Так совершил Ганнибал знаменитый переход свой через Альпы, по описанному выше пути через Мон-Сенис, в пользу которого, в сравнении с другими путями, говорят весьма многие и веские доказательства, главными между которыми можно, указать следующие: 1) по этому пути, на каждом шагу находим Полибия и Тита Ливия в полном согласии между собою и с местностью, тексты их взаимно поясняются без труда и усилия, разъясняют и места, через которая пролегает этот путь, и все происходившие на нем случаи, все обстоятельства перехода Ганнибала через Альпы восстановляются на этом пути вполне удовлетворительно, а расстояния везде в строгой точности соответствуют указываемым Полибием; 2) весь путь этот по долинам р. р. Роны, Исеры, Арки и Дории, только с перевалом между двумя последними, самый естественный и вероподобный, в такую эпоху, когда в Альпах и по обеим сторонам их не существовало еще никаких искусственных дорог, проложенных римлянами только гораздо позже, по завоевании Галлии, – и наконец 3) этот путь, постоянно следующий вверх по течению рек до их истоков, был древнейший, служивший, без сомнения, с отдаленных времен для сообщений диких и полудиких народов, обитавших по ту и другую сторону Альп, а равно и для набегов и нашествий трансальпинских галлов на Италию. Всех этих преимуществ не представляет ни один из трех других путей через Альпы, ни через Монте-Визо, ни через Мон-Женевр, ни в особенности через Большой и Малый Сен-Бернард. Не рассматривая их в подробности, укажем только пункты направления их, для возможности сравнения с путем чрез Мон-Сенис:
1)Путь чрез Монте-Визо направляется от места переправы Ганнибала через Рону вверх по долине p. Aigues, впадающей близ этого места в Рону с левой стороны, от истоков p. Aigues переходит через горный перевал в долину p. Durance и через Grap, Chorges, Embrun и Montdaupliin левыми притоками p. Durance выходит на Монте-Визо, оттуда спускается к истокам р. По и направляется к Пиньеролю или к Турину.
2) Путь через Mont-Genevre или от Montdaupliin к истоку p. Durance, оттуда через la Vachette и Cezanne к Пиньеролю или к Сузе, или от Гренобля вверх по долине p. Drас до её истока и оттуда чрез Gr ар и далее, как указано выше, либо наконец от Гренобля чрез Yizille, Bourg d'Oysans, Pied du Lautaret, la Vachette и далее, как указано выше.
3) Путь через Малый Сен-Бернард – от устья р. Исеры вверх по левому берегу р. Роны до Vienne, а оттуда чрез Bourgoin, St. Grenix, Venne, le Bourget, Chamber y и Montmeillan, вверх по правому берегу р. Исеры, чрез Confiais, Moustiers, Малый Сен-Бернард, Aoste, Bard и Jvгйе к Турину.
И наконец 4) самый дальний и трудный путь чрез Большой Сен-Бернард – от Vienne вверх по левому берегу р. Роны до Женевского озера, вдоль южного берега его до Villeneuve, а оттуда вверх полевому берегу р. Роны до Martigny, Branchies и Большой Сен-Бернард к Aoste и далее, как указано выше.
Не говоря уже о всех вообще свойствах и достоинствах этих путей, особенно двух последних, достаточно проследить их по подробной карте, чтобы удостовериться в больших или меньших неудобствах их сравнительно с путем чрез Мон-Сенис.
Неизлишним признано было войти здесь в некоторые подробности касательно всех этих путей, с одной стороны – для того, чтобы уяснить по возможности переход Ганнибала через Альпы, а с другой стороны потому, что в новейших военно-исторических сочинениях пути этого перехода показаны различно (например у Водонкура по долинам р. р. Роны, Дромы, правого притока Дюрансы и самой этой последней чрез Мон-Женевр, – у Лоссау – чрез Малый Сен-Бернард по пути, указанному выше, и пр.), более или менее подробно или кратко, либо только с оговоркой, что вопрос этот исследован многими, но не разрешен вполне никем, и что свод этих исследований можно найти в указываемых сочинениях.
Обратимся теперь к общим результатам всего перехода Ганнибала через Альпы, в отношении к пройденному им расстоянию, к времени и к урону и оставшимся силам его армии.
Выше было сказано, что он предпринял поход из Нового Карфагена позднею весною (без сомнения по вскрытии рек и с началом подножного корма), с армиею, силы которой простирались до 102 т. войск, из числа которых он оставил 11 т. с Ганноном в Испании на левой стороне р. Ибера. По переходе через Пиренеи (вероятно в начале лета), в армии его уже было только 50 т. чел. пехоты и 9 т. чел. конницы. Поход от Пиренеев к Родану, от Родана к Альпам и через Альпы в Италию до Риволи он совершил в течение лета и 1-й половины осени, ибо перешел через вершину Альп в конце октября и спустился с них в начале ноября. В Риволи, у подошвы Альпов, в армии его оставалось уже только 20 т. чел. пехоты и 6 т. чел. конницы в строю, следовательно в продолжение всего похода от Нового Карфагена до Италии число пехоты его уменьшилось на 70 т., а конницы лишь на 6 т. (последняя убыль служить доказательством, как он особенно сберегал свою конницу). От перехода же через Родан до вступления в Италию он потерял до 30 т. чел. пехоты и 3 т. чел. конницы, а по свидетельству римского историка Цинция Алимента, приводимому Титом Ливием, всего до 36 т. войск.
В отношении к пройденному им расстоянию, следует сказать, что, по исчислению Полибия, он прошел от Нового Карфагена до р. Ибера – 2,200 римских стадий или 275 римских миль (более 275 верст), от р. Ибера до Эмпория на границах Испании и Галлии – 1,600 стадий или 200 миль (более 200 верст), от Эмпория до р. Родана – столько же, от р. Родана до Альп – 1,400 стадий или 175 миль (более 175 верст) и от входа в Альпы до выхода из них 1,200 стадий или 150 миль (более 150 верст), а всего 8,000 стадий или 1,000 римских миль (более 1,000 верст) в 6 месяцев (считая от мая до ноября).
Касательно самого перехода через Альпы, следует сказать, что в отношении трудности, опасности и урона он представляет три последовательные степени: 1-ю, наименьшую – от р. Родана до входа, в Альпы, 2-ю, большую – от входа в Альпы до вершины их и 3-ю, наибольшую – от вершины их до подошвы. От Родана до Альп поход его не представлял особенных трудностей, опасности и урона, но восхождение на Альпы – гораздо более, а спуск с них на равнины Италии – всего более. По свидетельству Полибия и Тита Ливия, на одном коротком спуске с Альп, на расстоянии, составлявшем 1/3 расстояния от входа в Альпы до их вершины и в течении только 4-х суток, Ганнибал претерпел несравненно более трудности, опасности и урона, хотя и не сражался с галлами, нежели при подъеме на Альпы, составлявшем 2/3 расстояния, в течении 11 суток, хотя он на этом последнем по-ходе два раза сражался с галлами. Это произошло во 1-х оттого, что все вообще всходы на Альпы со стороны Франции и Савоии гораздо длиннее и более покаты, чем спуски их к стороне Шемонта в Италии, где они несравненно короче и круче, почти от-весны и пересечены высокими горами и глубокими долинами, {Так, например, если изобразить путь, пройденный Ганнибалом от входа в Альпы со стороны Монмельяна, через Мон-Сенис, до Риволи, в профили, то представится треугольник, один бок которого, от Монмельяна до Мон-Сенпса (высота которого Французскими учеными показывается в 982 туаза над поверхностью Средиземного моря), составит 2/3 всего расстояния от Монмельяна до Риволи, с возвышением довольно пологим, а другой бок, от вершины Мон-Сениса до Риволи – только 1/3 всего расстояния и со скатом к Италии весьма крутым, почти отвесным.} – и во 2 х оттого, что Ганнибал совершил восхождение на Альпы, перевал через них и спуск с них уже в конце октября и начале ноября, когда в Альпах уже выпадает много свежего снега, который днем тает, а ночью замерзает. Ганнибал избежал бы трудностей от этой последней причины, если бы мог перейти через Альпы месяцем ранее, но, как из вышеизложенного легко усмотреть, это было для него невозможно.
В общем выводе о походе его из Испании в Италию следует сказать, что он стоил ему много времени и труда, и был сопряжен с большими опасностями и уроном в людях, лошадях, вьючных животных и слонах (из 37-ми которых осталось меньше половины) и явился в Италию лишь с 26 т. войск, изнуренных дальним и трудным походом, едва ли не упавших духом, особенно в виду того, что война с римлянами еще не начиналась, а только теперь должна была начаться, и какая война, и с каким государством? – которое, как мы видели, могло, в случае надобности, выставить до 800 т. войск! Что же значила перед этим горсть 26 т. войск Ганнибала? И если бы Ганнибал был человек и полководец обыкновенный, то все его предприятие можно было бы назвать чистым безумием. Но потому именно, что Ганнибал был не только необыкновенный, но и великий человек и полководец, заранее все предусмотревший, сообразивший и рассчитавший, предприятие его и составляет один из величайших подвигов, не только древности, но и всех времен, имело начало и последствия необычайные и всегда и для всех, особенно для военных людей, будет предметом, достойным удивления и изучения,

§ 163. Действия Ганнибала и Корнелия Сципиона в цизальпинской Галлии; – бой при р. Тицине; – отступление Сципиона за р. Треббию.

Ганнибал, спустившись с Альп на равнины, дал своей армии два дня отдыха в землях тавринов (у нынешнего Риволи). Таврины были в войне с инсубрами, союзными с Ганнибалом, который и старался примирить их и привлечь тавринов к себе, но тщетно. Поэтому он двинулся к главному городу их (ныне Турин), обложил его и на третий день взял с боя приступом, причем, в наказание и для примера, истребил всех жителей города. Это навело такой страх на тавринов и соседние племена, что они покорились Ганнибалу.
Возбудив восстание цизальпинских галлов, он с первого же шага хотел поддержать и наградить тех из них, которые были в союзе с ним, строго наказать тех, которые осмеливались быть против него, и тем показать разницу между действиями его и римлян. Последние не помогли вовремя Сагунту, были виновниками разрушения его и тем охладили к себе союзников своих. Для усмирения восставших инсубров и бойев они приняли слабые меры, которые имели неудачу, Сципиона бесполезно послали к Массилии, а Семпрония столь же бесполезно в Сицилию. Сенат же римский был в страхе и оцепенении, не производил новых наборов и не принимал никаких решительных мер против грозившей опасности, чем держал все народы Италии в недоумении и колебании. Все это не могло не быть известным Ганнибалу через цизальпинских галлов, и он был слишком искусен, чтобы не воспользоваться тем как можно скорее и, двинувшись вперед, поддержать цизальпинских галлов, возбудить всеобщее и решительное восстание между ними, воспользоваться всеми их силами, средствами и способами, лишить оных ближайшую римскую армию (Манлия и Аттилия) и отбросить ее из цизальпинской Галлии решительным ударом. Но прежде нежели двинуться для этого вперед, ему необходимо было обеспечить себя с тыла, чего он и достиг взятием главного города тавринов, истреблением его жителей и принуждением тавринов и соседних племен к покорности.
Достигнув этого, он двинулся вниз по левой стороне р. Пада и вскоре узнал, что Сципион уже воротился в Италию и идет с армией к р. Паду, чему сначала никак не хотел верить.
Между тем Сципион действительно, из своего лагеря близ Мас-силии отправив брата своего Енеия Сципиона с войском морем в Испанию, сам морем же вдоль берегов отплыл в Этрурию, высадился в Пизе, принял начальствование над войсками Манлия и Аттилия, новонабранными, неопытными и устрашенными вследствие претерпенных ими неудач, и усиленными переходами двинулся к р. Паду, по направлению к Павии близ устья р. Тицина, дабы напасть на Ганнибала при самом выходе его из Альп. прежде нежели армия его могла бы отдохнуть от трудов перехода через них. Но на походе к р. Паду он с изумлением узнал. что Ганнибал уже перешел через Альпы и точно также никак не хотел верить этому, как и Ганнибал – его скорому возвращению в Италию и движению к р. Паду. Переправясь через эту реку несколько ниже устья р. Тицина, Сципион расположился лагерем близ Павии и старался одушевить свои войска необходимостью и несомненностью победы над Ганнибалом. Между тем победа над ним вовсе не была несомненна, потому что выгоды были не на стороне Сципиона. Войск у него было только 18 т. чел. пехоты и 1,800 чел. конницы, и вместо того, чтобы расположиться и ждать Ганнибала на правом берегу Пада, он ошибочно перешел на левую его сторону, где на обширных равнинах ничтожная числом конница его не могла с надеждой на успех действовать против конницы Ганнибала (которая, как мы видели, состояла из 6 т. чел.). Эта решимость Сципиона идти против Ганнибала, с целью вступить с ним в бой в открытых равнинах, с слабою конницей, была слишком отважна и далеко не благоразумна.
Ганнибал, с своей стороны, двигаясь по левой стороне р. Пада, употребил, по словам Полибия, следующее средство для убеждения своих войск в том, что им оставалось только победить или умереть. Он собрал перед ними пленных галлов, взятых в Альпах, приказал заключить их в оковы и бить, а потом, разложив перед ними драгоценные одежды, оружие и т.п., спросил пленников, кто из них желает сражаться между собою для получения этих драгоценностей и с ними свободы. Все вызвались на это и по жребию были назначены из них те, которые должны были сражаться. Войска Ганнибала, пожалев неучаствовавших в бою и падших в нем, поздравили победителей, а Ганнибал представил им, что их положение совершенно то же и что и им также остается только победить или умереть, и этим, говорит Полибий, чрезвычайно поднял дух в них.
Приблизясь к р. Тицину, он расположился лагерем в землях инсубров, при Виктумилии (близ нынешней Новары), и выслал Магарбала с 800 чел. нумидийской конницы для разорения земель союзных с римлянами галлов, но с приказанием по возможности щадить их, для привлечения их на свою сторону.
Между тем Сципион построил (близ нынешней Павии) мост через р. Тицин, прикрыл его укреплением и расположился впереди лагерем, а на другой день двинулся вверх по правому берегу Тицина, выслав вперед часть своей конницы для разведывания. В то же время Ганнибал двинулся вниз по правому берегу Тицина. И он и Сципион, узнав от высланной ими конницы о движении их одного против другого, на следующий день лично произвели рекогносцировку, Ганнибал со всею своей конницей, а Сципион с конницей и пешими велитами, оставив каждый пехоту свою сзади в лагерях. По сближении их, оба построили свои войска в боевой порядок: Сципион – правым флангом к Тицину, имея велитов и галльскую конницу впереди в 1-й линии, а римскую и союзную конницу позади во 2-й, Ганнибал же – левым флангом к Тицину, поставив в одну линию карфагенскую тяжелую конницу в середине, а легкую нумидийскую по флангам, так что линия фронта его была длиннее римской. Римские велиты открыли бой, но видя, что карфагенская конница двигается против них в порядке, бегом отступили за свою конницу сквозь её промежутки. Затем произошел упорный конный бой, в котором обе стороны несколько раз атаковали одна другую. Но нумидийская конница охватила оба фланга римской и напала на нее и велитов с обоих флангов и с тыла. Велиты бросились в промежутки своей конницы и тем стеснили и смешали ее, и вскоре римская конница, атакованная спереди, с боков и сзади, была приведена в совершенное расстройство, увеличившееся еще вследствие того, что Сципион был тяжело ранен и едва был спасен 17-ти летним сыном своим (впоследствии знаменитым Сципионом младшим африканским). Большая часть римской конницы рассеялась и бежала в свой лагерь назади, а остальная отступила туда, прикрывая раненого Сципиона. Римляне понесли большой урон, но карфагеняне еще больший. Ганнибал не преследовал римскую конницу, вероятно потому, что ожидал подкрепления оной римскою пехотой и не хотел с одною своею конницей вступать в общую битву и подвергнуться случайностям её.
Сципион, слишком поздно убедившись в числительном превосходстве карфагенской конницы на удобных для её действий равнинах и сделав большую ошибку тем, что не двинул свою пехоту за конницей, на этот раз благоразумно перешел, обратно, не только за р. Тицин, но и за р. Пад и отступил ко входу в горы на правом берегу его, через которые Ганнибалу следовало идти в Италию. А Ганнибал, узнав об отступлении Сципиона, двинулся вслед за ним, но не мог перейти через р. Пад по мосту, который Сцинион развел, и двинулся вверх по левому берегу Пада, перешел через него (близ нынешнего Камбио) по построенному им, Ганнибалом, мосту и выслал Могона с конницей вперед, для разведания об армии Сципиона, а сам с армией остановился в лагере. Тут союзные с римлянами галлы левой стороны Пада прислали ему послов с предложением союза, войск и продовольствия.
Сципион, отступив за р. Треббию, расположился на правом берегу её, у подошвы высоких гор (близ нын. Нивиано), на гористой и пересеченной местности, неудобной для действий карфагенской конницы. Нумидийская конница преследовала его до Треббии.

§ 164. Присоединение Семпрония к Корнелию Сципиону; – сражение при р. Треббии.

Между тем римский сенат наконец приказал Семпронию с его армией присоединиться к армии Сципиона. Семпроний, отправив свою армию Адриатическим морем в Ариминий (Римини); оставил в Сицилии претора Марка Эмилия с 50 большими судами, Помпония послал в Калабрию; для защиты берегов Италии, а сам с 10-ю судами также отправился в Ариминий и отсюда немедленно двинулся с своей армией усиленными переходами к р. Треббии, где и соединился с армией Сципиона,
Ганнибал с своей стороны двинулся вниз по правой стороне Пада и расположился на правом берегу правого притока его, р. Тидоне, вблизи от р. Треббии. Тут лигурийцы предложили ему присоединиться к нему и снабдить его продовольствием. Не смотря на это, Ганнибал видел необходимость иметь в тылу за собою какой-нибудь крепкий и надежный складочный пункт и для этого хотел осадить и взять Кластидий (ныне Кастеджио), где у римлян были большие магазины. Но он овладел им и без осады, подкупив римского начальника этого города, а с взятыми при этом римскими пленниками поступил великодушно. Затем, видя, что галлы-анаманы, обитавшие между р. р. Падом и Треббией, не присоединяются к нему и не препятствуют римлянам добывать себе из их земель продовольствие, и имея вместе с тем в виду завлечь слишком пылкого и неосторожного Семпрония в общую битву, Ганнибал послал 2 т. чел. пехоты и 1 т. чел. конницы разорять земли анаманов. Последние просили помощи консулов. Сципион, уже наученный опытом, советовал не помогать им и утомлять Ганнибала медлением и выжиданием. Но Семпроний был совсем другого мнения, настоял на том, чтобы помочь анаманам и выслал большую часть конницы и 1 т. стрелков для нападения на карфагенян, разорявших и грабивших земли анаманов. Карфагеняне были разбиты, но, получив подкрепления, в свою очередь разбили римлян. Тогда сам Семпроний вышел из лагеря со всею конницей и легкою пехотой и прогнал карфагенян. Однако Ганнибал не двинулся вперед из своего лагеря, без сомнения для того, чтобы еще более увеличить пылкость и самоуверенность Семпрония, и не ошибся. Семпроний, гордясь одержанным успехом, стал помышлять о скорейшем вступлении в общую битву с армией Ганнибала. Тщетно Сципион отговаривал его от этого: Семпроний, опасаясь быть предупреждену выздоровлением Сципиона или скорым выбором новых консулов, положил воспользоваться первым удобным случаем для одержания победы над Ганнибалом.
Последний желал этого столько же; сколько и Семпроний, как потому, что лучший из двух консулов, Сципион, был ранен, а другой был слишком пылок и неосторожен, войска же их не имели боевой опытности, так и потому, что справедливо признавал крайне невыгодным для себя оставаться в бездействии. Зная очень хорошо свойства и обоих консулов, и их войск, и галлов, легко-мысленных и непостоянных, уведомляемый галльскими лазутчиками о всем, что происходило в римском лагере, и хорошо изучив местность между обеими армиями – открытую равнину, на правой стороне которой протекал ручей в глубоком овраге, поросшем густыми колючим кустарником, он расположил в нем, в ближайшем расстоянии от римского лагеря, в засаде, младшего брата своего, Могона, с 1 т. чел. пехоты и 1 т. чел. конницы. А на следующий день на рассвете он выслал за Треббию нумидийскую конницу тревожить римлян и велел всей своей армии приготовиться к бою.
При первом известии о нападении нумидийцев Семпроний тот-час выслал против них всю конницу, за нею 6,000 чел. пехоты и наконец сам вышел из лагеря со всеми остальными войсками, ничего перед тем не евшими. Это было в самом начале зимы, шел снег и вода в Треббии от дождей поднялась высоко. Римские войска сначала с большою пылкостью преследовали нумидийцев, которые, притворно отступая с боем, заманивали их за собою. Но когда римляне перешли через Треббию в брод по грудь, то от холода и голода так ослабели, что едва могли держать оружие в руках.

Тогда Ганнибал выслал вперед около 8,000 балеарских стрелков и легкой пехоты, чтобы заслонить остальную армию свою, с которою двинулся за ними и в которой все войска успели под-крепить себя пищей. В некотором расстоянии впереди своего лагеря, он построил 20,000 чел. своей пехоты фалангой в одну линию, в середине которой поставил галлов, по обеим сторонам их африканцев, а на флангах испанцев. Конницу же свою, числом (вместе с вспомогательною галльскою) до 10,000 чел., он поставил поровну на флангах, но в некотором расстоянии от них правее и левее, дабы она не находилась против римской пехоты, но могла охватить римскую конницу. Впереди промежутков же между пехотой и конницей он поставил слонов. Все это было глубоко соображено и верно рассчитано.
Между тем Семпроний отозвал назад свою конницу и построил обе римские армии (16,000 чел. римской и 20,000 чел. союзной пехоты и 4,000 чел. римской и союзной конницы, всего 40,000 войск) обыкновенным строем в 3 линии, с велитами впереди и конницей по флангам.
Бой передовых легких войск был столько же выгоден для карфагенских, сколько невыгоден для римских. Ганнибал, отозвав свои, поставил их позади слонов, между тяжелой пехотой и конницей. Велиты же отступили за триариев, а принципы, вступив в промежутки гастатов. образовали с ними одну линию, в виде фаланги, числом в 20,000 или 21,000 чел. Но фланги этой линии, встретив слонов, понуждаемых сзади легкою пехотой, не могли подвигаться вперед. В это время фланговая карфагенская конница ударила с фронта и обоих флангов против римской и, легко и скоро опрокинув ее, частью преследовала ее, а частью с нумидийцами напала на римскую пехоту с флангов и тыла, в то самое время, когда обе линии тяжелой пехоты с обеих сторон пришли в столкновение и середина римской линии принудила середину карфагенской отступить. Но фланги римских линий, атакованные с фронта и тыла слонами, легкой пехотой и конницей Ганнибала, были отодвинуты назад, между тем как середина римских линий двигалась вперед, отчего вся римская боевая линия образовала строй в виде клина, вершина пли голова которого прорвала наконец середину карфагенской линии, где находились галлы и африканцы, и нанесла тем и другим сильное поражение и большой урон. Но, этим самым уже отрезанная от своих флангов, она отступила, в числе около 10,000 чел., к Плаценции. Фланги же римских армий, совершенно окруженные и отделенные один от другого слонами, легкой пехотой, конницей и, из засады, войсками Могона, пришли в величайший беспорядок и были почти совсем истреблены. Часть их успела пробиться, но погибла в Треббии, или в бегстве была истреблена слонами и конницей карфагенской; не-многие только успели присоединиться к войскам, отступившим к Плаценции, или спастись в свой лагерь. Карфагеняне преследовали римлян только до Треббии. Победа Ганнибала была полная и совершенная, а урон его армии более значителен между галлами, нежели между африканцами, испанцами и другими войсками. Но вся армия Ганнибала сильно пострадала от сырости и холода и потеряла от того много людей и лошадей; слонов же осталось уже очень мало. Сципион, с лагерною стражей и остатками армий, в ту же ночь отступил в Плаценцию, где и соединился с Семпронием и его войсками. Затем Семпроний лично отправился в Рим, а войска остались под начальством Сципиона.

§ 165. Зимние действия Ганнибала и Корнелия Сципиона в цизальпинской Галлии.

Сципион оставался в строго-оборонительном положении, тщательно избегая всякого боя с Ганнибалом и совершенно предоставил в его власть окрестную страну. Ганнибал, казалось бы, должен был и мог бы нанести вторичный и решительный удар римским армиям, находившимся в Плаценции, или в бою в от-крытом поле, или осадой либо обложением Плаценции принудив их положить оружие. Но он очень хорошо знал осторожный характер и образ действий Сципиона и что не заманит и не во-влечет его, как Семпрония, в бой. Осад ни он, ни войско его не любили, да притом он и не имел при себе нужных осадных машин и орудий. Обложение потребовало бы много времени и было бы для него не только не полезно, но и вредно во многих отношениях; а между тем он был почти уверен, что Сциниоп будет держаться в Плаценции до тех пор, пока не прибудут нового набора армии. Сверх того Ганнибал, все предусматривавший, рассчитывавший и взвешивавший, видел ясно, что хотя и превосходил Сципиона в коннице, по уступал ему в пехоте, и наконец, что ему, Ганнибалу, следовало тщательно заботиться о продовольствовании своей армии и особенно благоразумно и осторожно действовать в отношении к союзникам своим, цизальпинским галлам, между которыми легко могло возникнуть неудовольствие на войну в их стране – войну, тяжесть которой они должпы были нести без особенных выгод для себя. Но с другой стороны Ганнибал сознавал также, что ему не только нельзя было оставаться в бездействии, но и напротив следовало сколько можно более и лучше пользоваться одержанною им победой. Поэтому все дальнейшие зимние действия его против Сципиона и в отношении союзных цизальпинских галлов были основаны на этих соображениях, а именно – всячески и как можно более вредить Сципиону и его союзникам в краю, и привлекать к себе и удерживать на своей стороне цизальпинских галлов. С этою целью он стал разорять своею нумидийскою конницей все окрестности Плаценции, так что Сципиону наконец можно было приобретать продовольствие не иначе, как по р. Паду. Сверх того Ганнибал этим отрезал Сципиону сообщения с Этрурией, откуда он должен был и мог ждать подкреплений и подвозов. Дабы лишить Сципиона средств получать продовольствие по р. Паду, он положил внезапным ночным нападением овладеть небольшим укрепленным городком Эмпорием (Emporium Placentiorum), находившимся на правом берегу Пада, не сколько к с. от Плаценции. Ночью он двинулся к нему с конницей и легкой пехотой; но римские стражи подняли тревогу и такой громкий крик, который был услышан в Плаценции, и Сципион немедленно двинулся с конницей к Эмпорию, благоразумно приказав следовать за собою пехоте в боевом порядке. В происшедшем конном бою, Ганнибал был ранен, а конница его опрокинута и прогнана. Получив облегчение от раны, Ганнибал, дабы вознаградить себя за неудачу предприятия против Эмпория, положил взять укрепленное и занятое римлянами местечко Викумвию, на границе земель галлов-анаманов и Лигурии, для обеспечения сообщений своих с этою последнею. Окрестные жители, искавшие убежища в Викумвии, вышли на встречу Ганнибалу, но были разбиты им и опрокинуты в Викумвию, где распространили такой страх, что она на следующий день сдалась Ганнибалу. Дабы устрашить римские гарнизоны других городов, Ганнибал истребил римский гарнизон Викумвии, а самый этот городок предал своим войскам на разграбление. Затем в остальное время зимы Ганнибал дал своим войскам отдых, а между тем всячески старался укрепить союз свой с цизальпинскими галлами, всеми мерами привлекать их и доверие и расположение их к себе, приобретать новых союзников, обеспечивать способы продовольствования своей армии и принимать все необходимый меры для открытия дальнейших военных действий с первою, раннею весною.
Но еще в самом конце зимы (в феврале 217 года), по уменьшена холода, он двинулся со всею армиею вверх по долине Треббии, с тем чтобы чрез отрог Аппеннинов, отделявший Лигурию от Этрурии, вступить в последнюю, миром или силой привлечь ее на свою сторону и предупредить в ней римские армии нового набора. Но при всходе на этот горный отрог он был застигнуть такою страшною бурей, какой не претерпевал даже в Альпах, с величайшим трудом взошел на горы, далее же идти никак не мог, был принужден воротиться и, потеряв много людей, лошадей, вьючных животных И еще 7 слонов из остававшихся у него, расположился лагерем недалеко от Плаценции.
Сюда между тем уже воротился из Рима Семпроний. По своему пылкому, но не благоразумному характеру, не наученный опытом сражения при р. Треббии, он двинулся против Ганнибала, первый напал на него в открытом поле, оттеснил его до самого его лагеря и даже атаковал его в нем, но, после упорного с обеих сторон боя, подал сигнал к отступлению. Ганнибал двинул за ним из своего лагеря всю свою пехоту в середине с фронта, а конницу против обоих флангов его. Происшедших вследствие того жестокий и кровопролитный бой был прекращен только наступлением ночи и стоил обеим сторонам равного урона (до 600 чел. пехоты и 300 чел. конницы с каждой стороны), но весьма чувствительная для римлян тем, что у них были убиты многие римские всадники, 5 военных трибунов и 3 префекта союзников.
После этого, Ганнибал и Семпроний заняли зимние квартиры, первый – в Лигурии, а последний – в Лукке и окрестностях. Лигурийцы присоединились к Ганнибалу и в знак верности выдали ему взятых ими в плен 2-х квесторов, 2-х военных трибунов и 5 всадников римских, почти все сыновей римских сенаторов.

§ 166. Действия Гнея Сципиона в Испании.

Между тем как это происходило в северной Италии, Гней Сципион, высадившись в Испании близ Пиренеев, частью миролюбно, частью силой оружия, покорил испанские племена близ моря и Пиренеев и двинулся к Иберу, разбил при Циссе Ганнона, хотевшего преградить ему путь, взял его и испанского вождя Индибилиса в плен и пошел далее. Но Газдрубал с 9 т. войск перешел через Ибер, произвел внезапное нападение на высадившихся с римского флота на берег, гребцов и воинов, большую часть их истребил, а остальную прогнал на их суда и затем расположился на зиму в Новом Карфагене, а Гней Сципион близ нынешней Таррогоны.