ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. МАКЕДОНЯНЕ.

I . Военные: устройство, учреждения и искусство у македонян при Филиппе и Александре В. — § 79. Военные устройство и учреждения. — § 80. Различные роды войск и вооружение их. — § 81. Состав, сила, разделение, строй и образ действии войск. — македонская фаланга и македонская тактика. — § 82. Внутреннее устройство македонского войска, кастраметация, фортификация, полиорцетика и состояние военного искусства вообще у македонян при Филиппе и Александре В. — II . Войны Филиппа македонского (360-336). — § 83. Первые походы Филиппа в Пэонии, Иллирии, Фракии и Фессалии (360-356). — § 84. Война с 355-го по 336-й год вообще. — Походы во Фракии и Фессалии, — Война с афинянами и 1-й поход в Греции (355-346). — § 85.' походы о 345-го по 341-й год. — Война во Фракии (340). — Поход против скифов к нижнему Дунаю (339). — 2-й поход в Греции и сражение при Херонее (338). — § 86. Общий вывод о Филиппе, как полководце, и его войнах.

Источники: Геродот, Фукидид, Iyстин, Арриан, Диодор Сицилийский, Guthrie et Gray, Ньbler, Olivier, de Bury, Leland и указанные выше.

I.
Военные: устройство, учреждения и искусство у македонян при Филиппе и Александре В.

§ 79. Военные: устройство и учреждения.

До времен Филиппа, отца Александра В., военный быт македонян и военное дело у них представляют те же черты, что и у греков во времена героические. Правильного военного устройства не было, а военное дело находилось на низкой степени совершенства.
Но Филипп произвел в том и другом отношениях такой переворот, которому история представляет немного примеров. В продолжение 8-ми летнего (368-360) пребывания своего заложником в Фивах, имея наставником и образцом Эпаминонда (которому фивяне вверили его воспитание), он получил отличное греческое образование и в совершенстве изучил военные учреждения и военное искусство греков. Одаренный необыкновенным умом, он вполне постигнул и все преимущества, и все недостатки их, и уже питая обширные честолюбивые замыслы в отношении к Македонии и Греции, угадал, какие чрезвычайные выгоды могло доставить ему учреждение постоянного, народного македонского войска, правильно устроенного по образцу греческих, но чуждого их недостатков и лично им предводимого. И едва, по смерти старшего брата своего, македонского царя Пердикки III, убитого в сражений с иллириянами (360), бежав из Фив в Македонию, он обеспечил страну эту извне, восстановил в ней внутренние порядок и тишину, и был провозглашен царем ее (359), как немедленно занялся приведением мысли своей в исполнение. Установив гражданское устройство и образ правления македонского царства так, что древнейшие, патриархальные формы греческого общественного быта, оставшись в сущности неизменными, слились в них с позднейшими — плодом высокоразвитых гражданственности и образованности греков, Филипп дал Македонии и сообразное с тем правильное военное устройство. Подробности оного, к сожалению, неизвестны; но в сущности оно заключалось в нижеследующем:
Чтобы привязать к себе и престолу высшее, благородное сословие македонского народа, искони имевшее большие силу и влияние на общественные дела, и дабы тем возвысить царский сан и усилить царскую власть, Филипп окружил себя македонскою знатью, в виде пышного царского двора, а из благородного и знатного македонского юношества образовал отборные дружины царских телохранителей, под названием агемы {Агемою у македонян до Филиппа называлась дружина отборных войск, служившая телохранителями царям. Некоторые полагают, что она была первым опытом фаланги у македонян до Филиппа. Название агемы сохранилось и при Филиппе и Александре В. и при всех почти царях, преемниках Александровой монархии, и означало всегда дру ж ину царских телохранителей. } этеров (братьев, сообщников, сподвижников царя, потому что они постоянно пользовались его сообществом). Всегда окружая царя, всюду сопровождая его, и в битвах сражаясь под личным его предводительством, этеры были. так сказать, заложниками в верности высшего сословия царю и в тоже время составляли рассадник македонских военачальников и полководцев. Из них действительно вышли все лучшие полководцы и сподвижники Филиппа и Александра В. Сверх агемы этеров, Филипп учредил еще другую отборную дружину царских телохранителей, под названием песэтеров, составленную, как кажется, также из лиц благородного сословия; по крайней мере песэтеры пользовались равным с этерами правом царского сообщества.
Затем из отборнейших македонян низшего, во свободного сословия народного Филипп образовал постоянное, правильно-устроенное войско, в составе которого первое место занимала знаменитая македонская фаланга тяжелой пехоты.
В случае войны, постоянное войско было усиливаемо, во 1-х, смотря по надобности и по востребованию царя, земскими или народными ополчениями различных областей Македонии, во 2-х, по мере распространения пределов Македонии и влияния македонян — вспомогательными войсками македонских данников (Фракиян, пэонян, трибаллов, одризов, иллириян и Фессалян) и союзников (греков), и в 3-х, войсками наемними, как греческими, так и из числа некоторых Фракийских, иллирийских и других племен, оставшихся независимыми от македонян;
Таким образом во 1-х ядро и. главную силу македонской армии составляла отборнейшая, лучшая и надежнейшая часть природных македонян — царские телохранители и постоянные войска, и во 2-х, вообще составом своим из Племен мужественных, воинственных, чуждых разврата и пороков греков, и вполне покорных воле македонского царя-вождя, армия македонская имела значительное превосходство над армиями греческих республик, составленными в это время отчасти из воинственных граждан и большею частью из корыстолюбивых, буйных и своевольных наемников.
Из греческих и римских историков можно, кажется, заключить, что Филиппом введена в Македонии правильная система наборов и что с этою целью, равно и для удобства в военном управлении, Македония была разделена им на известное число военных округов.
Правильное военное устройство, которым македонское царство было обязано Филиппу, вполне развилось и утвердилось уже в царствование этого государя, благодаря мудрым его мерам и постоянной, деятельной о нем заботливости, и сохранилось в неизменности и при Александре В. Вступив на престол Македонии (336), Александр В. нашел ее уже сильным и превосходно устроенным в военном отношении государством, и только увеличил числительную силу македонской армии вообще и македонских постоянных войск в особенности, и учредил некоторые новые, отборные дружины, важнейшими. между которыми были иппасписты и аргираспиды (см. ниже). Состав македонской армии при нем был тот же, что и при Филиппе, с тою только разницею, что в войне с персами, сверх означенных выше войск, в него входили также и войска азиатские, набираемые в завоеванных областях персидского государства.

§ 80. Различные роды войск и вооружение их.

Македонская армия отличалась превосходным, в правильной соразмерности, составом из всех родов войск, различных и по вооружению, и по образу действий. Главными и лучшими были тяжелая и средняя: пехота и конница; — легкие же пешие и конные войска были второстепенными, вспомогательными.
Пехоту составляли: 1) тяжелую — песэтеры, иппасписты и македонская фаланга, 2) среднюю — аргираспиды и пелтасты, и наконец 3) легкую — фракийские, агриянские, пэонийские и иллирийские стрелки и пращники.
Песэтеры (пешие братья, сообщники или сподвижники царя) при Филиппе, числом 3.000 челов., были выставляемы 6-ю назначенными для того округами Македонии и разделены на такое же число дружин или частей, каждая в 500 челов.
Иппасписты при Александре В. служили добровольно, 3.000 отборнейших из них составляли, подобно песэтерам при Филиппе, пешую дружину царских телохранителей, под названием пешей агемы или пеших агематов, и имели своего особенного начальника, который вместе с тем был одним из высших сановников двора и войска. Прочие иппасписты разделялись на части, каждая силою в 500 и позже в 1000 слишком челов., под начальством хилиарха. Иппасписты занимали при Александре В. первое после этеров место в армии.
Состав, сила и устройство фаланги означены особо ниже (§ 81).
Аргираспиды или среброщитники, названные так по своим легким, покрытым серебряными листами щитам, составляли при Александре В. также дружину царских телохранителей, и по вооружению своему принадлежали к одному разряду с македонскими пелтастами.
В легкой пехоте лучшими стрелками были агриянские, выставляемые агриянами, воинственным и храбрым фракийским племенем, обитавшим в средине Гэмскаго (ныне Балканского) хребта.
Конницу составляли: 1) тяжелую — этеры, 2) среднюю — димахи, и наконец 3) легкую — македонские, фессалийские и в особенности пэонийские и фракийские легкие всадники.
Первое место между дружинами царских телохранителей и в целом войске занимали этеры — постоянные, доблестные, достойно знаменитые сообщники и сподвижники Филиппа и в особенности Александра В., который всегда и во всех своих битвах сражался в голове их или окруженный ими, и с ними делил все военные труды и опасности. Этеры разделялись на 8 илов (эскадронов) в 200, а по иным в 225 челов. каждый, — следовательно всего этеров было 1.600 или 1.800 челов. — 1-й ил был сильнее прочих, считался почетнейшим и назывался царским.
Димахи, учрежденные Александром В., были тоже в коннице, что пелтасты в пехоте, имели подобное им, среднее по роду и тяжести, вооружение и сражались конными, но в случае надобности спешивались и действовали в пешем строе.
Вооружение македонских войск вообще было греческое, но значительно усовершенствованное. Тяжелая пехота имела мечи, которыми одинаково могла и колоть, и рубить, и большие щиты, в рост человеческий. Но главным ее оружием была сарисса или копье длиною до 24-х футов. Аргираспиды и пелтасты были вооружены легче тяжелой пехоты, а димахи — легче тяжелой конницы, а именно: легкими латами и щитами, мечами, и копьями, удобными также для метания. Тяжелая конница была вооружена мечами, щитами и длинными копьями, а легкая — отчасти легкими копьями и. дротиками, и отчасти луками. В тяжелой коннице и лошади, и всадники были покрыты чешуйчатыми латами.
Филипп и Александр В. первые начали употреблять метательные орудия в поле, впрочем довольно редко, только в некоторых особенных случаях, как-то; для очищения теснин и берегов рек от неприятеля и т.п. В больших же полевых сражениях их, употребления метательных орудий не усматривается.
К концу жизни Александра В. относят также первоначальное введение в македонское войско слонов, употребление которых столь распространилось в последствии на востоке. В битве на Гидаспе с индийским царем Пором и вообще в индийском походе, Александр приобрел большое число этих животных и привел их с собою в Персию. Но он употреблял их только для перевозки тяжестей, в полевых же сражениях они начали быть употребляемы уже по смерти его.

§ 81. Состав, сила, разделение, строй и образ действие войск. Македонская фаланга и македонская тактика.

Диодор сицилийский и все римляне, писавшие об истории Греции, утверждают, что Филипп в первый год своего царствования изобрел и первый учредил фалангу, из 6. 000 челов. тяжелой пехоты, сражавшейся в 16-ти шереножном строе. Но это не совсем справедливо: Филипп не изобрел, а только усилил и усовершенствовал греческую фалангу, учрежденную им в Македонии не ранее 359 года. По Элиену первоначальная сила македонской фаланги, в совокупности с состоявшими при ней среднею и легкою пехотою и конницею, простиралась до 6.500 человек, а Александром В. была увеличена вдвое, т.е. до 13.000 человек (также со среднею и легкою пехотою и с конницею). Но из Арриана и других историков видно, что при выступлении Александра из Македонии в малую Азию, македонская фаланга состояла из 12.000, а при Арбеле уже из 16.400 гоплитов, в том и другом случае не считая средней и легкой пехоты и конницы. Усовершенствования фаланги Филиппом заключались в том, что он соединил в ней в один нераздельный состав тяжелые и средние: пехоту и конницу, определив относительную соразмерность их так, что конница вообще составляла ¼ , а средняя пехота — ½ тяжелой пехоты. Таким образом, название фаланги получило у македонян уже болев обширное значение, нежели какое дотоле имело у греков: ибо у первых оно означало правильную македонскую армию, а у последних собственно одну, действовавшую в этом строе, тяжелую пехоту. Александр В., удвоив числительную силу фаланги, сохранил установленный Филиппом состав ее, с тем только различием, что увеличил число состоящих при ней легких пехоты и конницы: ибо войну с персами вел частью в горах и частью в открытых равнинах.
Позднейшие греческие и римские, равно и новейшие тактики определили нормальные состав и силу правильной македонской фаланги или армии, в полном ее развитии, нижеследующим образом;

В фаланге было:

Тяжелой пехоты или гоплитов………… … . 16.384 чел.
Средней — пелтастов…………………………8.192 -
Конницы тяжелой и средней.............................. 4.096 -
Итого......................................................................... 28.672 чел.

А с начальствующими чинами всего до. … ...30.000 -

Следовательно;

Кон. состав. ½ сред. пех., ¼ тяж. пех. 1/6 всей пех. и 1/7 цел. ар.
Сред. пех … . - …………… ½ ………- ………………… 2/7 -
Тяж… ………………………………………………… … 4/7

Филипп принял для строя тяжелой пехоты 16-ти шереножную глубину, потому ч то она доставляла тяжелой пехоте достаточные твердость и силу для нападения и обороны, и легко могла быть увеличиваема вдвое и более, для усиления натиска, либо уменьшаема на половину, без уменьшения однако же твердости и силы строя.

Различные построения македонской и греческой фаланги

Первою, основною частью македонской фаланги был лохос или ряд из 16-ти гоплитов. Он разделялся на 2 димерии, а димерия на 2 эномотии. Передний в лохосе воин начальствовал им и назывался лохагосом, а последний или задний, урагос, был обязан наблюдать за порядком в лохосе. Оба были назначаемы из числа лучших, надежнейших и храбрейших воинов.
Дальнейшие подразделения фаланги были образуемы посредством постепенного соединения лохосов в числе 2-х, 4-х, 8-ми и 16-ти. Так 2 лохоса составляли дилохию, 2 дилохии — тетрархию, 2 тетрархии — таксиархию, и наконец 2 таксиархии — синтагму или ксенагию, т.е. правильный квадрат из 16-ти гоплитов во фронте и стольких же в глубину (всего 256 человек). Синтагма составляла низшую самостоятельную часть или тактическую единицу фаланги. Первым, главным начальником оной был синтагматарх, а вторым главный урагос. Первый в бою стоял на правом фланге передней шеренги, а последний в замке за срединою синтагмы. При синтагматархе состояли: 1 вестовой (или адъютант), для передачи его командных слов. Каждая синтагма имела свое знамя, одного знаменоносца и одного трубача.
Свыше синтагмы, дальнейшие разделения фаланги были образуемы посредством постепенного соединения синтагм в числе 2-х, 4-х, 8-ми и 16-ти. Таким образом, 2 синтагмы составляли пентекосиархию, 2 певтекосиархии — хилиархию, 2 хилиархии — мелархию или телархию, и наконец 2 мелархии или телархии (т.е. 16 синтагм, 256 гоплитов во фронте, 16 в глубину, а всего 4.096 гоплитов) — простую или малую фалангу, под начальством фалангарха.
Затем 2 простые или малые фаланги (512 гоплитов во фронте, 16 в глубину, а всего 8.192 человека) составляли двойную фалангу или дифалангархию, иначе крыло, под начальством дифалангарха, и наконец 2 двойные фаланги (1.024 гоплита во фронте, 16 в глубину, а всего 16.384 человека) — большую фалангу или тетрафалангархию, под начальством тетрафалангарха.
Пелтасты имели одинаковое с оплатами число рядов во фронте, но вдвое меньшую глубину, т.е. 8 шеренг. Разделения их соответствовали разделениям гоплитов, а именно:

1 декурия пелтастов или ряд из 8 воинов соответств. лохосу оплитов.
4 декурии или систас — тетрархии
2 систаса или пентаконтархия — таксиархии
2 пентаконтархии или экатонтархия — синтагме
2 экатонтархии или псилагия — пентекосиархии
2 псилагии или ксенагия — хилиархии
2 ксенагии или систрема — мелархии
2 систремы или эпиксенагия — малой фаланге
2 эпиксенагии или стифос, крыло — двойн. фаланге
и 2 стифоса или крыла или эпитагма-, — больш. фаланге-

Конница (тяжелая и средняя) имела одинаковое с тяжелою и среднею пехотою число рядов во фронте, но вдвое меньшую против средней и вчетверо меньшую против тяжелой пехоты глубину, т.е. 4 шеренги. Разделения ее соответствовали разделениям тяжелой и средней пехоты, а именно:

1 ил конницы (16 всадников во фронте и 4 в глубину, всего 64 человека) соответ: синтагме и экатонтархии
8 илов или ипархия — мерархии и. систреме
2 ипархии или эфипархия — малой фалаяге и эпиксенагии
2 эфипархии или телос, крыло — двойн. фаланге и стифосу
и 2 телоса или крыла, или эпитагма — больш. фаладге и эпитагме.

Строй и образ действий войск у македонян были в главных основаниях те же, что и у греков, но значительно усовершенствованны Филиппом и Александром В. во многих отношениях.

Боевые порядки македонской армии

Усовершедствования их заключались главнейше в том: 1) что тяжелая и средняя пехота действовала преимущественно наступательно и притом более или менее дробными частями, взаимно одни другими поддерживавшими, чем вознаграждался некоторым образом недостаток резервов, 2) что конница вообще производила нападения с большими быстротою и решительностью, а тяжелая в особенности всегда в сомкнутом строе, производя удар копьями, и наконец 3) что легкие войска, как пешие, так и конные, вообще не имевшие определенного места в общем строе, и в бою сражавшиеся в рассыпную, большею частью однако же становились и действовали в промежутках дробных частей тяжелых и средних пехоты и конницы, действием из метательного оружия облегчая и усиливая наступление их и удар ручным оружием.
Тяжелая пехота имела три рода строя: 1) разомкнутый для смотра, 2) полу-сомкнутый для движений в виду неприятеля и для нападения, и 3) сомкнутый или синаспизм для обороны, стоя на месте, и преимущественно против конницы, В бою, при длине сарисс в 24 фута, только первые 6 шеренг брали сариссы на руку; остальные же 10 шеренг, сариссы которых не переступали за черту фронта фаланги, опирали их о плеча непосредственно впереди стоявших гоплитов, для ослабления действия неприятельских стрел и каменьев.
Для пропуска легких войск и облегчения движений, между 1-ю и 2, 3 и 4-ю малыми фалангами было оставляемо 20, а между 2-ю и 3-ю — 40 шагов промежутка.
Построениями тяжелой пехоты и боевыми порядками фаланги или армии, наиболее употребительными, были: 1) построения клином (эмволон) или глубокими четвероугольниками, подобными фивским, уступами с флангов или из середины, и щипцами или клещами (келэмволон) и 2) нападения одним или обоими крылами на одно или оба крыла неприятельские — в косвенном боевом порядке.
Вообще значительным усовершенствованием вооружения, устройства и образа действий фаланги, и искуснейшим употреблением оной в битвах и применением к разнообразным видам местности и к различным случайностям и обстоятельствам войны, Филипп и Александр В. умножили преимущества и выгоды ее, ослабили ее недостатки и невыгоды, и доказали, какую необыкновенную пользу можно было извлекать. из нее искусным, сообразным с обстоятельствами, употреблением ее. За то она и послужила им одним из главнейших средств в одержанию блистательнейших победе, распространению пределов Македонии и покорению Греции и персидского государства.
В отношении к походным движениям македонской фаланги или армии особенного внимания заслуживают: 1) превосходный, всегда сообразный с местностью и обстоятельствами, и сопряженный со всеми возможными военными предосторожностями, порядок, которым движения эти были совершаемы, и еще более 2) необыкновенные дальность, продолжительность и быстрота их в некоторых случаях, возбуждающие невольное удивление.

§ 82. Внутреннее устройство македонского войска, кастраметация, фортификация, полиорцетика и состояние военного искусства вообще у македонян при Филиппе и Александре В.

Значительно превосходя современные греческие войска составом и. тактическим устройством, македонское войско не менее того превосходило их и образом начальствования, и воинскими: подчиненностью, порядком и духом. Начальствование войском, у греков разделяемое между несколькими полководцами, избираемыми народом и подчиненными ему, у македонян было сосредоточено, вместе с властью царскою, в руках царя и потому имело необыкновенное преимущество единства и силы. Строгие воинские подчиненность и порядок, неослабно соблюдаемые в македонском войске Филиппом и Александром В., составляли резкую противоположность с непокорностью, своеволием и мятежным духом греческих войск. Царская власть доставляла Филиппу и Александру средства и возможность строгим наказанием. беспорядков и преступлений, и щедрым награждением заслуг и отличий военных постоянно поддерживать в войске подчиненность, повиновение, отличный порядок, истинный воинский дух, чувства чести, любовь к славе, пламенное усердие и рвение, неутомимую деятельность, удивительные мужество, твердость и терпение, и непоколебимые преданность и доверие в царственным вождям его. Строги, иногда даже жестоки были Александровы наказания, но великодушие его и щедрость его наград, всегда соединенные со справедливостью, далеко превосходили строгость наказаний. Оттого войска в полном смысле слова боготворили его и по одному слову его готовы были на все возможные труды, лишения и опасности.
О содержании македонских войск нельзя сказать ничего положительного. Кажется, впрочем, что царские телохранители и некоторые из отборных дружин получали царское содержание натурою, постоянные войска и наемники — денежное жалованье (сколько именно — неизвестно), а все другие войска служили на собственных иждивении и содержании. В войне против персов македонское войско было довольствуемо преимущественно правильным сбором с края. Достойна внимания заботливость Александра В. о своевременном, достаточном снабжении войска продовольствием и вместе с тем — о всевозможном сбережении края и облегчении жителей во время войны.
Военные нравы и обычаи у македонян были совершенно те же, что и у греков. И Филипп, и Александр В. всеми мерами старались сблизить и соединить македонян с греками и заставить последних взирать на первых, не как на чужеплеменных варваров, но как на единоплеменных эллинов. Таким образом то, что выше (глава VI § 41) было сказано о военных нравах и обычаях греков, может быть отнесено также и к македонянам. К этому должно присовокупить, что особенного внимания заслуживают: тщательное соблюдение и совершение Александром В. религиозных обрядов во всех случаях и обстоятельствах на войне, и употребление им, между прочим, религиозного влияния, как одного из главных средств для одушевления войск.
Кастраметация, фортификация и полиорцетика у македонян были не только поставлены Филиппом и Александром В. на ту же степень, на которой находились у греков, но и значительно усовершенствованы ими, в особенности искусным, практическим применением к местности и обстоятельствам, Царствование Александра В. было даже замечательнейшею в этом периоде, в полиорцетическом отношении, эпохою. Осады Милета, Галикарнасса, Тира, Газы и Аорнской скалы несомненно свидетельствуют как о личном полиорцетическом искусстве Александра, так и о тех успехах, которые полиорцетика сделала, в его время и которыми была обязана лично ему.
Вообще, во времена Филиппа и Александра В., все отрасли военного искусства, и в особенности тактика, достигли у македонян полнейшего развития и высшей степени практического совершенства в современном мире. Македоняне первенствовали в них над всеми народами тогдашнего мира и даже над греками, и имели на них решительное в этом отношении влияние. И слава таких развития и усовершенствования военного искусства вполне принадлежат лично Филиппу и Александру В.

II.
Войны Филиппа Македонского (360-336).

§ 83. Первые походы Филиппа в Пэонии, Иллирии Фракии и Фессалии (З60-336 г.).

По смерти Пердикки III (360), Филипп, прибыв в Македонию, нашел несчастную страну эту в самом бедственном положении. Дикие и воинственные жители Пэонии и Иллирии, сопредельных с нею на севере и западе, жестоко и безнаказанно грабили и разоряли пределы ее, а два искателя македонского престола, Аргей и Павсаний, поддерживаемые, первый — афинянами, а последний — фракиянами, оспаривали его у малолетнего сына Пердикки, Аминта.
Не раз побежденные хищными соседями своими, македоняне еще не были впрочем покорены ими, имели большое число крепостей и в них многочисленное войско. Первым действием Филиппа было — принять, в звании правителя, власть вместо племянника своего и избавить Македонию от иллириян, пэонян и фракиян. Из них первые удалились сами с награбленною ими добычею, а пэонян и фракиян Филипп успел удалить отчасти льстивыми обещаниями и преимущественно подкупом корыстолюбивых вождей их. Таким образом и Павсаний был приведен в бездействие. Снискав этим любовь македонян и провозглашенный ими царем, Филипп обратил все свои силы против Аргея и афинян, которые, прибыв между тем на флоте к Мефону, двинулись сначала к Едессе или Эгам, древней македонской столице, но не впущенные в нее жителями, обратились назад к Мефону. Здесь настиг их Филипп: сначала он истребил, передовой отряд их, а в последовавшей за ней близ Мефона битве наголову разбил войско Аргея. Сам Аргей был убит, а большая часть спасшихся от истребления македонян и афинян была взята в плен. Пленникам Филипп оказал редкое в те времена великодушие: македонских определил в свое войско, приняв от них только присягу в верности, а афинским возвратил оружие и отпустил их в Афины. Расположив афинян в свою пользу как этим поступком, так еще более тем, что на время отказался от врав своих на Амфиполь и согласился признать независимость его, — Филипп на этом последнем условии легко заключил с афинянами мирный договор (359 г).
Затем, дав македонскому войску правильное устройство, о котором говорено выше, Филипп в 358 году обратил свое оружие против пэонян и иллириян. Пэония была разграблена, разорена я принуждена покориться. Усилив себя вспомогательными войсками пэонян, Филипп с 10.000 человек пехоты и 600 человек конницы совершил зимний поход против иллириян. Вождь этого народа, Бардилл, двинулся на встречу. Филиппу с большим числом пехоты и 400 человек конницы — и был разбит наголову (место битвы неизвестно). Опрокинув конницу левого крыла иллириян, конница правого Филиппова крыла взяла во фланг и в тыл иллирийскую пехоту, построившуюся (по Диодору) в несколько пустых внутри четвероугольников, — и в тоже время фаланга Филиппова напала на нее с фронта. Четвероугольники иллирийской пехоты были прорваны, приведены в расстройство, опрокинуты и рассеялись в беспорядке, оставив на поле битвы 7.000 человек убитых, в числе которых находился и сам Бардилл. Иллирияне просили мира — и Филипп, даровав им оный, присоединил всю восточную часть Иллирии до Лихнитского озера к Македонии (358).
Обеспечив и распространив таким образом Македонию с севера и запада, Филипп приступил к постепенным, покорению греческих приморских поселений в Македонии и завоеванию ближайших, богатых золотом и кораблестроительным лесом, земель Фракии, что долженствовало обогатить казну его и доставить ему как средство создать флот, так и обладание множеством превосходных приморских гаваней и самим морем. Греческие поселения в Македонии составляли тесный союз, повиновавшийся богатейшему и могущественнейшему между ними городу, Олинфу. Отложив до времени войну с олинфским союзом, Филипп обратился сначала против Амфиполя, важного потому, что он имел превосходную гавань и что близ него именно находились леса и золотые рудники горы Пангэя. Амфиполь приступил к олинфскому союзу я просил помощи афинян. Но Филипп лукавою политикою я льстивыми обещаниями склонил олинфян на свою сторону и воспрепятствовал союзу Амфиполя с афинянами, которым обещал отдать Амфиполь с тем, чтобы они уступили ему Пидну. Осадив Амфиполь и принудив жителей его, после упорной обороны, сдаться на его волю, — Филипп, вместо передачи этого города афинянам, присоединил его к Македонии, — лестью и золотом усыпил афинян, а Олинфу уступил покоренные им вслед за Амфиполем Пидну и Потидею. Затем он завоевал всю богатую золотом часть Фракии между реками Стримоном и Нестом, овладел золотыми рудниками близ Кренида у подошвы Пангэя, поселил в этом городе македонян, укрепил его и назвал Филиппами (356).
Из Фракии Филипп обратился в Фессалию и с этой поры начал вмешиваться в дела ее, для того, чтобы постепенно утвердить господство свое над нею и тем открыть себе путь в Грецию и приготовить средства к покорению сей последней. В конце 356 года он явился с войском в Фессалии, обеспечил ее от жестоких угнетений трех родственников и преемников Александра ферскаго, и, в знак благодарности фессалян, получил от них уступку различных земских доходов.

§ 84. Война с З55-го по 336-й год вообще. — Походы во Фракии и Фессалии, — война е афинянами и 1-й поход в Греции (355-346 г.).

В 355-м году, 6-м своего царствования, Филипп, усмирив происшедшие в Иллирии, Пэонии и Фракии восстания, уже являлся могущественным государем. Пределы Македонии были распространены на запад до Лихнитскаго озера, на восток до р. Неста, Пэония была уже областью, а Фессалия — данницею Македонии, наконец — Филипп обладал богатым, торговым Амфиполем, отличною приморскою гаванью близ него и имел многочисленное, превосходно устроенное войско и богатую казну.
С этого времени внешние: политика Филиппа и войны, веденные им, имели троякую цель: 1) на западе — раснространение пределов Македонии, завоеванием Иллирии, до берегов Адриатического моря, 2) на востоке — покорение греческих поселений в Македонии и особливо во Фракии, и овладение Геллеспонтом, Пропонтидою и Фракийским Босфором, важным путем сообщений Греции с плодородными берегами Эвксинскаго Понта, снабжавшими ее хлебом, и наконец 3) и важнейшее — совершенное покорение Фессалии и овладение вратами Греции — Фермопилами, дабы иметь всегда возможность проникнуть во внутренность ее и вмешательством в ее дела достигнуть. наконец господства над нею.
Сообразно с тем Иллирия, в особенности Фракия, Фессалия я наконец собственная Греция были главным поприщем военных действий Филиппа в течение 20-ти лет (с 355-го но ЗЗ6-й год). Туда попеременно обращал он оружие свое из Македонии, как из средоточия, и однажды распространил успехи его даже за хребет Гэмский, до берегов Дуная.
Так в 353-м году междоусобия, произошедшие во Фракии, в одно и тоже время обратила на себя внимание и афинян, и Филиппа. Между тем, как первые утверждали власть свою во Фракийском Херсонесе, Филипп осадил Мефон в пиэрийской области Фракии и, овладев им после упорной его обороны, жителям его дал свободный выход, а самый город разрушил и земли его разделил между македонскими воинами. Отсюда он двинулся в Фессалию. В это время в Греции происходила фокейская или 2-я священная война между фокеянами с одной, фивянами и локриянами с другой стороны. Предводитель фокеян, Ономарх, вторгнувшись в Дориду, Локриду и Беотию, и одержав над войсками их довольно значительные успехи, послал брата своего Фаилла с 7, 000 войск в Фессалию, на помощь тирану ферскому Ликофрону, находившемуся в войне с восставшими против него фессалянами. Филипп, вторично явившись в Фессалии избавителем угнетенных жителей ее, разбил, усиленный ими, Фаилла, осадил и взял город Пегассы я двинулся к пределам Фокиды. Ономарх со всеми своими силами пошел из Беотии ему на встречу, разбил его и принудил отступить из Фессалии (352). Но Филипп, собрав новое, многочисленное войско, в том же году вступил опять в Фессалию. Ономарх снова двинулся против него из Беотии с 25.000 челов. пехоты и 500 челов. конницы, но при Магнесин был наголову разбит превосходным в силах войском Филиппа и сам пал в бою. Эта решительная победа утвердила влияние Филиппа в Фессалии и уже почти совершенно подчинила эту область его власть. Утвердясь в ней поставлением сильных гарнизонов в Ферах, Пегассах и Магнесии, Филипп с многочисленным войском двинулся к Фермопилам, уже пытаясь проникнуть в Грецию под предлогом содействия союзникам своим фивянам, дорянам и локрянам в священной войне. Но эта первая попытка его не имела успеха, чему причинами были собственная его поспешность и в особенности отправление Афинами флота и войска к Фермопилам и занятие ими этого прохода еще до прибытия Филиппа. С досадою принужденный еще на время отказаться от намерения своего проникнуть в Грецию, Филипп отступил и с этого времени стал помышлять об ослаблении афинян, которые одни из всех народов Греции препятствовали исполнению честолюбивых его замыслов. Тщетно Демосфен обращал внимание афинян на огромные вооружения Филиппа: легкомысленный и беспечный народ афинский не внял его предостережениям. Вскоре Филипп кончил свои вооружения, но, не успев возмутить Эвбеи против Афин и овладеть этим островом, со всеми своими силами обратился против Олинфа (349). Афиняне, по совету Демосфена, два раза посылали в помощь Олинфу флот и войско, но вверяли оные неспособным предводителям, которые каждый раз возвращались без всякой пользы для Олинфа, без всякого вреда для Филиппа и без малейшего успеха для афинян. а Филипп между тем покорил и разрушил Стагиру, овладел Мициберною и Тороною, и дважды разбив олифеян в открытом поле, обложил Олинф. После кратковременного обложения, измена предала этот город во власть Филиппа, который постудил с ним жестоко: жители были проданы в рабство, а город разграблен и разрушен (348).
Избавясь таким образом от сильного и беспокойного врага, и обеспечив южные границы Македонии, Филипп произвел внезапное морское нападение на собственные владения афинян: Эвбею, берега Аттики и Саламин, разграбил и разорил их и занял Эвбею отрядом войск. Афиняне вступили с ним в переговоры, которые продолжались весьма долго и были ведены со стороны Филиппа столь искусно, что кончились мирным договором, открывшим ему свободный вход в Грецию почти в то самое время, когда он совершенно изгонял афинян из Эвбеи (346). Едва был заключен этот договор, как Филипп прошел с сильным войском чрез Фермопилы, вступил в Фокиду и предоставил совету амфиктионов решить спор между фокеянами и их противниками. Совет амфиктионов, действуя по его влиянию, приговорил фокеян, как святотатцев, к лишению политической свободы, обезоружению, плате дани и разрушению всех фокейских городов. Приведением этого жестокого приговора в исполнение посредством своего войска, Филипп положил конец фокейской войне (346) и тем доказал, до какой степени влияние его уже было утверждено в Греции.

§ 85. Походы с 343-го по 342-й год. Война во Фракии (340). Поход против скифов к нижнему Дунаю (339). 2-й поход в Греции и сражение при Херонее (338).

В следующие затем три года (345-343) Филипп совершил удачный поход в Иллирию и завоевал остальную ее часть до Адриатического моря, вполне обратил Фессалию в македонскую область, утвердил власть свою в Беотии, Фокиде и на острове Эвбее, покорил часть владений Мегары, устроил дела Пелопоннеса, распространил пределы Эпира, наконец усмирил восстания в верхней Фракии, покорил многие племена ее и сделал новые завоевания в ней.
В продолжение всего этого времени, афиняне, отчасти по необходимости, отчасти из беспечности, в бездействии взирали на успехи Филипповых политики и оружия. Но в 343-м году, как бы пробудясь от усыпления, они решились восстать против Филиппа войною и вести ее самым деятельным и решительным образом. Афинский полководец Диопиф был послан с сильными афинскими флотом и войском в Геллеспонт. Подкрепив и ободрив жителей греческих городов в Фракийском Херсонесе, Диопиф вторгнулся в соседственные македонские владения, разграбил и разорил их, и воротился с богатою добычею и множеством пленников. Афиняне послали еще другой флот к берегам Фессалии, возбуждали всю Грецию против Филиппа и склонили Эвбею отложиться от него и снова присоединиться к Афинам. Филипп направился к Эвбее для обратного покорения ее и уже успел овладеть некоторыми городами на ней, — но посланный против него афинянами Фокион, искусными своими действиями, принудил его отказаться от надежды покорить Эвбею (342).
Неудачу предприятия против Эвбеи Филипп решился вознаградить новыми завоеваниями во Фракии и особенно покорением греческих поселений на берегах Геллеспонта и Пропонтиды, чему вторжения Диопифа служили достаточным предлогом. Произведя большие вооружения, весною 340 года он открыл поход с 30.000 челов. отличных войск — осадою Перинфа. Он истощил, для овладения этим городом, все известные в это время полиорцетическия средства. Но жители, при пособии крепкого и выгодного для обороны, местного положения города, и подкрепленные прибывшими из Византии вспомогательными греческими и персидскими войсками, оборонялись столь же искусно, сколько мужественно и упорно, соделали все усилия Филиппа тщетными принудили его превратить осаду в обложение. Назначив для того часть войска, другую Филипп послал осаждать Селимврию и Византию. Но города фракийские, деятельно помогая один другому и получая пособия войсками и оружием от союзников своих в Греции и на островах Эгейского моря, мужественно сопротивлялись Филиппу. Он разбил однако Диопифа, производившего из Фракийского Херсонеса опустошительные набеги на македонские владения. Вскоре македонский флот перехватил 20 судов с продовольствием, посланных афинянами в Селимврию. Филипп повелел возвратить эти суда, надеясь тем угодить афинянам и отклонить их от вспомоществования фракийским городам. Но афиняне, убежденные Демосфеном, послали в Пропонтиду 120 трирем под начальством Xapeca. He впущенный в византийскую гавань византийцами, знавшими его корыстолюбие, Харес был разбит на противоположном берегу Фракийского Босфора, близ Халкедона, предводителем македонского флота Аминтом. Тогда афиняне вверили начальство над своим флотом Фокиону. Еще до прибытия его, Филипп, осадив Византию, пытался взять этот сильно укрепленный город посредством внезапного ночного нападения, но был отражен. Прибывший же вслед затем с афинским флотом Фокион одержал неоднократные успехи над войсками Филиппа, сделал тщетными все его покушения к овладению Византиею, обеспечил от него все города Фракийского. Херсонеса и на северных берегах Пропонтиды, и разорил соседственныя македонские владения (340). И в это самое время, когда оружие Филиппа претерпевало такие неудачи, когда против него собрались сильные враги, предвидимые искусным полководцем, он, из честолюбия, взявшего верх над благоразумием, решился ослабить себя, а затем и совершенно обратить оружие свое в другую сторону. Афей, царь скифов, обитавших на правой стороне нижнего Дуная, обратился к Филиппу с просьбою о помощи против истриян, напавших на скифов, обещая, в случае отражения их, объявить Филиппа наследником скифского царства. Обольщенный этим, Филипп отправил в помощь Афею сильный отряд войск, обещая, если бы надобность того потребовала, прибыть лично со всем своим войском (339). Случилось, что когда македонский отряд шел к Афею, истрияне, лишась умершего вождя своего, пришли в расстройство и были разбиты и прогнаны Афеем. Когда же македонский отряд прибыл, то Афей, не имея более в нем надобности, отказал ему в условленных плате и содержании, а Филиппу — в вознаграждении за убытки. Решась наказать его, Филипп снял осаду Византии и двинулся в страну скифов разорил ее огнем и мечом, разделив для того войско свое на несколько отделно действовавших отрядов, потерпел в некоторых сшибках со скифами неудачу, но во всех прочих разбил их наголову и, наложив на них, как кажется, дань, с огромною добычею, состоявшею из оружия, колесниц, коней и 20.000 пленников, двинулся обратно, обещая себе в скором времени совершенно покорить скифов (339). В ущельях Гэмского хребта хищные трибаллы напали из засады на македонское войско, которое хотели ограбить и истребить. При этом случае Филипп явил большое присутствие духа и блистательную личную храбрость, и в бою, сверженный с коня и в падении раненый, спасен от смерти 17-летним сыном своим; Александром, который, приняв начальство над войском, наголову разбил трибаллов.
Между тем афиняне, ободренные своими успехами, положили действовать против Филиппа самым решительным образом, продолжали возбуждать против него всю Грецию и вооружили сильный флот. Но афинский народный вития Эсхин и другие, подобно ему подкупленные Филиппом, деятельно приготовляли и облегчали последнему средства к совершению, наконец, решительного предприятия против Греции. Жители локрийского города Амфиссы возделали Циррейскую равнину, почти за 300 лет пред тем (в 1-й священной войне против Криссы, Цирры и Антицирры) опустошенную амфиктионами, торжественно посвященную ими Апполону дельфийскому и обреченную на вечное бесплодие. Эсхин, в собрании амфиктионов, торжественно обвинил амфиссян в этом новом святотатстве, возбудил 3-ю священную и локрийскую войну и предложил амфиктиовам просить Филиппа о принятии главного начальствования, над их войском, долженствовавшим наказать амфиссян и локрян. Предложение его было принято и амфиктионы отправили на встречу Филиппу во Фракию послов. Филипп, лицемерно изъявив изумление, но вместе с тем и уважение к воле амфиктионов, положил немедленно морем переправиться с войском в Локриду (на берегах Эгейского моря, между Фокидою и Фессалиею) и собрал нужное для того число судов. Но так как афинский флот был сильнее македонского и имел назначение препятствовать переправе Филиппа, то сей последний употребил хитрость: отправив к наместнику своему, Антипатру, легкое судно с письмом немедленно возвратиться во Фракию. Судно и письмо были перехвачены афинянами — и афинский флот, удалясь, открыл Филиппу свободный путь в Грецию (338). Высадившись на берегах Локриды, Филипп, по присоединении к нему вспомогательного фивского отряда, разбил афинское наемное войско, осадил и покорил Амфиссу, и поставил в этот город сильный гарнизон. Объятые ужасом, афиняне вступили с Филиппом в переговоры, но между тем склонили Эвбею, Мегару, Коринф, Ахайю, Левкадию и Коркиру к союзу с ними против Филиппа. Фивяне, ненавидя афинян и опасаясь Филиппа, долго колебались между первыми и последним: но Филипп решился страхом принудить их к присоединению к нему. Быстро и смело овладел он Елатеею, важною, как по местному положению ее, так и потому, что она удобно могла получать подкрепления из Фессалии и Македонии, повелевала входом в Беотию я могла беспрестанно тревожить и Фивы, я Афины. Заняв Елатею сильным гарнизоном, восстановив и усилив ее укрепления, и тем обезопасив себя от внезапного вторжения неприятелей, Филипп ждал удобного случая для нанесения решительного удара афинянам.
Взятие Елатеи снова привело их в ужас, — но Демосфен ободрил их, побудил к мужественному и упорному сопротивлению Филиппу на твердой земле и море, и, посланный к фивянам, убедил их присоединиться к афинянам против общего врага. Вслед затем афинское войско двинулось к Фивам и было дружелюбно принято фивянами и впущено в Фивы.
Между тем Филипп от Елатеи двинулся в Беотию, умышлено, кажется, допустил неприятелей разбить два отряда, посланные им вперед, имея тем в виду выманить фивян и афинян из Фив, и, наконец, расположил свое войско, состоявшее из 30,000 челов. пехоты и 2,000 чел. конницы, близ Херонеи, на равнине, омываемой речкою Фермодоном и представлявшей все удобства для действий фаланги и конницы. Вскоре приблизилось и союзное войско, в котором, кроме фивян и афинян, были еще вспомогательные войска некоторых городов Пелопоннеса и островов Эгейского моря. Числительною силою своею оно превосходило войско Филиппово и было хорошо одушевлено, но весьма дурно предводительствуемо, именно: афинянами Харесом и Лисиклом, и фивянином Феогеном, из коих первый был известен своею неспособностью, второй — неизвестен никакими военными подвигами и заслугами, последний — сильно подозреваем в измене, а все трое, оглашенные корыстолюбцы и низкие мздоимцы, были умышленно избраны приверженцами Филиппа.
2-го августа 338 года, на рассвете, оба войска построились одно против другого в боевой порядок. Союзники, имея в тылу за собою город Херонею и возле него стан свой, расположились: фивяне на правом, афиняне на левом крыле; — фивская священная дружина стала на правом фланге фивян. Правым крылом македонского войска, расположенным против афинян, начальствовал сам Филипп; — левое же, насупротив фивян, он вверил начальству 18-ти летнего Александра, которому для совета придал опытнейших македонских военачальников. С обеих сторон вспомогательные войска были поставлены в середине, а конница по флангам.
Александр первый быстро и смело напал на фивян. Они оборонялись весьма упорно, особливо священная дружина, но, наконец, были охвачены (захождением Александрова крыла на право), прорваны, расстроены и опрокинуты. Священная дружина, сражавшаяся с отчаянною храбростью и долее всех, вся до единого человека легла на месте. Между тем конница правого македонского крыла напала на афинскую, которая, опрокинув ее, преследовала в большом беспорядке. Филипп, расположившийся с правою фланговою частью своей фаланги на близ лежавших справа высотах, в порядке двинулся с них против афинской конницы и без труда опрокинул и прогнал ее, с большим для нее уроном. Затем правый фланг македонской фаланги, сделав захождение налево, взял афинскую пехоту во фланг, а середина македонской фаланги в тоже время двинулась с фронта против фивян и афинян, уже охваченных с обоих флангов. Все союзное войско было приведено в величайшее расстройство, опрокинуто и в беспорядке бежало в свой стан, преследуемое македонскою конницею. Вспомогательных войск фивян и афинян, которые почтя вовсе не участвовали в битве, погибло я взято в плен мало; но афиняне потеряли около 1,000 человек убитыми и 2,000 человек взятыми в плен, а фивяне гораздо более первыми, нежели последними.
Таково было сражение при Херонее, весьма замечательное искусными распоряжениями Филиппа, новым, усовершенствованным применением косвенного боевого порядка, отличными действиями македонской фаланги и торжеством ее над фивскою и афинскою. Еще важнее была победа при Херонее в политическом отношении: ибо в этот день, как почти одинаково выражаются и Демосфен, и Диодор, и Страбон, и Павсаний — положен конец и славе господства Греции, и древнейшей ее свободе.
Одержав полную и решительную победу, Филипп велел щадить побежденных, дозволял афинянам взять и погрести тела убитых воинов своих, отпустил афинских пленников без выкупа, даже возвратил им тяжести, их и вскоре послал Александра и Антипатра предложить мир на таких выгодных для них условиях, которых они нимало не ожидали. Напротив, с фивянами он поступил с большою строгостью, как с коварными и вероломными мятежниками. Приверженцев демократия он наказал с жестокостью, изгнанников фивских призвал обратно и возвратил им гражданские права, а в Фивы -поставил сильный македонский гарнизон.
В следующем 337-м году, на общем сейме греческих республик в Коринфе, решена была давно уже желанная и предположенная, общенародная война греков с персами, и Филипп единогласно назначен верховным предводителем вооруженных сил Греции. Беспримерные дотоле единодушие и рвение овладели всеми греками. Уже готово было многочисленнейшее войско, которое когда-либо вооружала Греция, ибо в нем считалось до 220,000 человек пехоты и до 15,000 человек конницы. Уже Филипп отправил Пармениона с сильным отрядом войск в малую Азию для охранения греческих поселений, и сам готовился следовать за ним туда же с главными силами. Но в это самое время мятеж в Иллирии и раздоры в собственном семействе удержали Филиппа в Греции. а едва он успел усмирить мятеж иллириян и восстановить семейное согласие, как рука убийцы внезапно пресекла жизнь его (336) — и довершение обширных и важных его замыслов судьба предоставила 20-ти летнему сыну и преемнику его, Александру.

§ 86. Общий вывод о Филиппе, как полководце, и его войнах.

Войны Филиппа, в глазах внимательного исследователя, бесспорно составляют замечательное явление и важный успех в истории искусства ведения войны в древние времена. Утомленное исследованием мелких, сложных и запутанных междоусобных греческих войн, внимание военного наблюдателя отрадно останавливается на картине войн или, лучше сказать, одной непрерывной войны Филиппа, в которой единству цели, соображений и исполнения вполне соответствуют постоянство неизменное, сила и решительность воли и действий необыкновенные.
Распространить, усилить, возвеличить Македонию, покорить своей власти Грецию и сделать из македонян и греков один народ, из Македонии и Греции одно могущественное государство под властью единодержавною — такова была важная политическая цель, к которой стремился Филипп в продолжение всего своего царствования, с удивительным постоянством, деятельностью и благоразумием. Главным средством для достижения этой цели служила ему политика — хитрая и нередко коварная, но тем не менее твердая и вполне искусная. Переговорами, лестью, обманом, подкупом он усыплял своих врагов, приводил их в бездействие либо заставлял их действовать сообразно с своими видами, осторожно и искусно вмешивался в их дела, возбуждал их друг против друга, ослаблял их, постоянно усиливая себя, то ловко уклонялся, то действовал самым решительным образом, верно угадывая благоприятнейшее для того время, пользуясь всеми выгодными обстоятельствами, отстраняя все затруднения и препятствия, и исподволь, но неуклонно стремился к цели, никогда не выпуская ее из виду.
И то, что столь искусно было приуготовляемо его политикою, он не менее искусно довершал оружием. Обладая всеми качествами великого полководца, он с такими же твердостью воли и искусством приводил в исполнение свои военные соображения и предначертания, с какою силою ума созидал их. Орудием исполнения их было войско сильное, им самим превосходно устроенное, вполне преданное и покорное ему, притом неразвращенное, воинственное, храброе, которым он, соединяя в лице своем власть политическую, гражданскую и военную, сан монарха и звание полководца, начальствовал нераздельно, единовластно. С предприимчивостью и отважностью соединяя благоразумную осторожность, он обнаруживал, когда надобность того требовала необыкновенную энергию, был неустрашим в бою и тверд в неудачах. Приуготовляя и облегчая себе победу средствами политическими, он действовал преимущественно самым решительным образом, быстро двигаясь соединенными силами прямо на встречу неприятелю я вступая с ним в бой в открытом поле. Но, от природы хитрый и лукавый, он часто прибегал и к разного рода военным хитростям, — там, например, где они могли содействовать употреблению открытой силы и еще более облегчить победу в бою. или же где одною открытою силою нельзя было одолеть противника. Согласно с обычаем и духом времени, он прибегал к разграблению и разорению неприятельского края, как средству принудить неприятеля к покорности или бою. Действуя преимущественно с быстротою и решительностью, он довольно редко производил осады, в таких только случаях, когда не мог избежать их, но я тогда напрягал все свои силы, истощал все известные средства тогдашней полиорцетики, либо прибегал к внезапным нападениям, хитростям, переговорам, подкупу и т.п., для скорейшего овладения неприятельским городом. Еще реже встречаются в его действиях продолжительные обложения городов, с целью принудить их к сдаче единственно голодом. По самим составу, устройству и свойствам его войска, походы его всегда могли быть более дальними и продолжительными, нежели походы греческих ополчений. По тем же причинам, Филипп действовал во все времена года без различия, и в числе его походов встречается несколько зимних, что в греческих войнах случалось весьма редко. Прибавим еще, что Филипп превосходно умел упрочивать сделанные, им завоевания, пользоваться победою и даже из самых неудач извлекать для себя выгоды. Строгостью содержа союзников и данников в повиновении, и нередко с жестокостью карая измену, он являл редкое в те времена великодушие и милосердие в побежденным в пленным, и тем умел внушать признательность и преданность к себе, и приобретать друзей и союзников. Вообще войны его, хотя и были неизбежно сопряжены с жестокостью, но несравненно менее, нежели предшествовавшие и современные войны греческие.
По всем этим причинам, Филипп справедливо может и должен быть поставлен в число лучших и замечательнейших полководцев древности.