Глава III. Македония

Мы видим, что у царей нет причин обвинять народные массы в том, что из своих интересов они переходят на другую сторону; ибо, поступая так, те лишь подражают самим царям, которые являются их учителями в вероломстве и предательстве, и считают наиболее выгодным выбирать того, кто меньше всего соблюдает справедливость.
— Plutarch, Pyrrhus, 12
Следующая возможность для экспансии Пирра появилась в братском конфликте за македонский трон, последовавшем за смертью Кассандра в 297 году. Кассандру наследовал его сын Филипп IV, но в следующем году он тоже умер естественной смертью. Тогда царство должен был унаследовать следующий по старшинству брат, Антипатр. Однако его младший брат Александр был любимцем их матери Фессалоники, еще одной дочери Филиппа II. Она потворствовала тому, чтобы царство было разделено между двумя братьями. Антипатр получил восточную часть, а Александр — западную; границей должна была стать река Аксий.
Антипатр вполне оправданно был недоволен таким положением дел. В 294 году он убил свою мать, захватил всю страну и отправил своего брата в изгнание. Этот поступок возмутил всех, так как древние греки считали матереубийство одним из самых страшных преступлений. Александр, в свою очередь, отправил послания и Деметрию, и Пирру с просьбой о помощи. Деметрий не смог ответить немедленно, так как он вел кампанию против Спарты в Пелопоннесе. Пирр, увидев возможность воспользоваться конфликтом братьев, смог прибыть в Македонию первым. В обмен на свой союз он потребовал, чтобы ему достались города Стимфея и Паравея в Македонии, а также греческие области Амбракия, Акарнания и Амфилохия. Александр в отчаянии уступил этим требованиям, и Пирр закрепил свои недавно приобретенные территории гарнизонами. Город Амбракия позже стал столицей Эпира, поскольку это был первый по–настоящему греческий город, вошедший в состав царства. В течение своего правления Пирр тратил много времени и денег на расширение и благоустройство города. Затем Пирр отвоевал у Антипатра остальную часть Македонии и передал ее Александру.
Антипатр попытался противостоять Александру, обратившись за помощью к своему тестю Лисимаху. Лисимах был бывшим телохранителем Александра Македонского. После смерти царя он был назначен губернатором Фракии и начал свое правление с заметной победы над фракийцами. Во время войн диадохов он был последовательным противником Антигона и верным союзником Кассандра. После победы при Ипсе он захватил большую часть царства Антигона и теперь был одним из самых могущественных царей. Он испытывал глубокую личную ненависть к Деметрию, который публично оскорбил его как мужчину, назвав его казначеем, которыми традиционно были евнухи. Деметрий еще больше оскорбил его, высмеяв добродетель первой жены Лисимаха, Пенелопы, словами, что ее дети на самом деле были неизвестно от кого. Лисимах очень хотел оказать помощь Антипатру, но не смог прибыть лично. Он был полностью занят кампанией в Малой Азии, аннексируя оставшиеся владения своего заклятого врага Деметрия. Вместо этого Лисимах предпринял хитрость, послав Пирру поддельное письмо. В нем говорилось, что его покровитель, Птолемей, убеждал его отказаться от своей экспедиции в обмен на выплату 300 талантов от Антипатра. Как только Пирр вскрыл письмо, он понял, что оно подделано, поскольку в письме не было обычного приветствия: «отец сыну здоровья и счастья», а стояло «царь Птолемей царю Пирру здоровья и счастья» (Plutarch, Pyrrhus, 6.
Пирр осудил Лисимаха за обман, но, не желая противостоять превосходящей мощи Лисимаха, заключил желанный мир. Лисимах, по–видимому, посоветовал своему зятю примириться с братом, а не позволить врагу своего отца Пирру править Македонией. Лисимах, без сомнения, также опасался, что разделенная Македония даст Деметрию возможность вмешаться в Македонию. Будущие события покажут, что он был прав в своих страхах. По настоянию Лисимаха Пирр и два царя встретились, чтобы скрепить договор жертвенными клятвами. Церемония, однако, дала Пирру шанс избежать принятия обета. Одно из трех жертвенных животных, баран, преждевременно упало замертво, вызвав много смеха. Жрец Пирра удобно объявил, что это дурное предзнаменование и что боги предсказали смерть одного из трех царей. Таким образом, Пирр смог избежать принесения присяги и быть связанным договором. Завоевав большую территорию, он отступил обратно в Эпир.
Тем временем Деметрий, не сумев захватить Спарту, наконец откликнулся на мольбы Александра. Он повел свои войска в Македонию и встретился с принцем в городе Дии, на границе между Фессалией и Македонией. Александр, когда конфликт, по–видимому, был улажен, теперь больше боялся своего потенциального союзника, чем брата. Он принял его с уважением, но сказал, что больше не нуждается в его помощи. Как это обычно бывает в таких ситуациях, возникли подозрения, что оба, по–видимому, замышляли убийство другого. Деметрий, когда он шел ужинать с Александром, был проинформирован о том, что против его жизни составлен заговор и он будет убит во время банкета. Более опытный и хитрый Деметрий нисколько не смутился и быстро составил свой собственный план. Не торопясь, он отдал приказ своим командирам держать войска при оружии. Затем он вошел в столовую со своей охраной и придворными офицерами, которых было гораздо больше, чем у Александра. Сторонники Александра, запуганные численностью его свиты, не осмелились напасть на Деметрия, который извинился и рано ушел. На следующий день Деметрий собрался уходить, заявив, что его вызвали какие–то новые неотложные дела, и попросил Александра извинить его.
Александр, испытавший облегчение от того, что Деметрий наконец отступил, опрометчиво счел, что у него нет враждебных намерений, и сопровождал его в Фессалию. Возможно, с уходом Пирра он не чувствовал себя в безопасности от брата. Однако оба они все еще вели себя обычно для эллинистических царей, замышляя убийство друг друга. Деметрий нанес удар первым. После пира его телохранители разрубили Александра на куски вместе с теми телохранителями, которые пытались ему помочь. Сообщается, что один из них сказал, умирая: «Деметрий опередил нас всего на один день» (Plutarch, Demetrius, 36).
В традиционной манере Деметрий созвал собрание македонской армии, чтобы защититься от любых обвинений в убийстве и заявить о своих правах на македонский трон. Юстин записывает обвинения, которые Деметрий выдвинул перед собранием: что Александр пытался убить его, а он действовал только в целях самообороны; что он, Деметрий, был более законным царем Македонии, поскольку его отец состоял в свите царя Филиппа и Александра Македонского, а затем законным регентом детей Александра; что Антипатр, Кассандр и его сыновья всегда были несправедливы как правители царства; что Кассандр был истребителем царской семьи, не щадил ни женщин, ни детей и не успокаивался, пока не уничтожил весь царский дом; что, поскольку он не мог отомстить за эти преступления самому Кассандру, он отомстил его отпрыску; и что Филипп и Александр, если мертвые хоть что–то знают о человеческих делах, пожелали бы, чтобы на трон Македонии воссели мстители за эти убийства. Речь Деметрия, по–видимому, покорила македонян, и собрание провозгласило его царем (Justin, 16.1).
Ни один из других царей не был в состоянии противостоять Деметрию. Лисимах все еще пребывал в Малой Азии. Антипатр бежал к своему тестю Лисимаху. Большая часть прежних трудов Пирра пошла прахом, и к концу 294 года опасный Деметрий прочно утвердился на македонском троне. Надежно завоевав Македонию, Деметрий теперь управлял мощной империей, включавшей весь греческий полуостров, за исключением Эпира, Спарты и Мессении.
Хотя возможно, что Юстин точно передает высказанное Деметрием собранию, оно, вероятно, отражает чувства самого Юстина. Существует враждебная Кассандру традиция, встречающаяся в работах более поздних авторов, Павсания, Плутарха и Юстина. Они считали (почти наверняка несправедливо), что он был убийцей Александра Македонского. Все они писали в начале Римской империи, когда официальный взгляд на Александра изменился. Начиная с Августа и продолжая Домицианом, Траяном и Адрианом, императоры подчеркивали свой статус избранников Юпитера. Александр теперь рассматривался как популярный прототип божественного завоевателя и просвещенного автократа с широким имперским видением. При таком официальном взгляде на Александра неудивительно, что человек, обвиняемый в его убийстве, будет рассматриваться как жертва божественной мести.
Период написания этих трех произведений хорошо согласуется с этим утверждением: работа Юстина является эпитомой Трога, который писал во время правления Августа; Плутарх писал на рубеже первого века нашей эры, а Павсаний немного позже, когда взгляд на историю в поддержку Александра уже пустил глубокие корни. Говорят, что умирающего Кассандра заживо ели черви, и эту участь разделили другие, которых считали заслуживающими божественной мести. Иосиф Флавий описывает Ирода Великого на смертном одре как страдальца, чьи гениталии кишели червями в результате того, что «Бог причинил ему справедливое наказание за его беззакония» (Josephus, 17.168-9). Другими, кого постигла та же участь, были Ирод Антипатр и Сулла. Природа смерти Кассандра и убийства его сыновей рассматривались писателями времен империи как божественное правосудие за уничтожение семьи Александра.
Пирр и Деметрий теперь разделяли общую границу, но их амбиции и жажда власти, естественные болезни эллинистических династий, сделали их опасными и подозрительными соседями. Их семейных уз больше не существовало, так как Деидамия умерла несколько лет назад. Гарнизоны в македонских городах, отнятых Пирром у Александра, также создавали между ними напряженность. Теперь Пирр предпринял шаги, чтобы обезопасить свое царство от Деметрия. Он укрепил укрепления в своей новой столице Амбракии.
Примерно в это же время, скорее всего в 295 году, умерла первая жена Пирра, Антигона, возможно, при родах. Это событие и его последующие браки не могут быть точно датированы, а скорее выводятся из намеков в источниках. Сына Антигоны назвали Птолемеем в честь египетского царя. Второму сыну Пирра, Александру, в 280 году было пятнадцать лет, и, следовательно, он родился в 295/4 году. При жизни Антигоны Пирр не брал других жен, так что 295 год — самая поздняя возможная дата ее смерти. Это предположение подтверждается тем, что Птолемей был достаточно взрослым, чтобы командовать экспедицией в 277 году. После смерти Антигоны Пирр заключил ряд браков, все по политическим мотивам и с целью укрепления своего царства. Это была обычная практика для эллинистических царей. Ланасса, его вторая жена, была дочерью Агафокла Сиракузского и принесла ему в приданое остров Коркиру. Следующий брачный союз был заключен с Биркенной, дочерью Бардилиса, одного из иллирийских царей, — с целью обезопасить свою северную границу. Последний брак был заключен с дочерью царя пеонов и был направлен на создание угрозы северной границе Деметрия. Источники сообщают, что у Пирра было три сына: Птолемей, Александр, сын Ланассы, и Гелен, сын Биркенны. Многочисленные сыновья от разных матерей часто приводили к серьезным династическим конфликтам, особенно по мере того, как царь старел. Такие столкновения привели к падению Лисимаха, к беспокойствам Птолемея Египетского, к убийству Селевка и гражданской войне после его смерти. Предполагается, что Пирр предвидел эти проблемы. Когда один из его сыновей спросил, кому из них должно унаследовать трон, он ответил: «Тому, у кого самый острый меч» (Plutarch, Pyrrhus, 9). Это было знаменитое проклятие Эдипа, что троны должны завоевываться мечом, а не по порядку рождения. Хотя после смерти Пирра соперничество между выжившими братьями не повлияло на эпирский дом, оно стало постоянным бедствием для других царств диадохов.
Теперь, когда Деметрий стал царем Македонии, греческие города, как обычно, забыли, что они находятся под командованием иностранного правителя. Первыми в 293 году восстали беотийцы, которые получили поддержку как этолийцев, так и спартанцев. Деметрий быстро подавил этот вызов и принял капитуляцию беотийцев. В следующем году Деметрий воспользовался пленением Лисимаха во время кампании против фракийского племени гетов и напал на его владения. Воодушевленные его отсутствием, беотийцы снова взбунтовались. Деметрий был вынужден прервать свой поход и вернуться в Грецию, где он осадил беотийский город Фивы. Пирр, когда его царство теперь было в безопасности, воспользовался трудностями Деметрия и вторгся в Фессалию вместе со своими этолийскими союзниками. Записано, что этолийцы в этот период собирали армии численностью 7-12 000 человек (Pausanias, 10.20; Diodorus, 18.38). Вместе с эпиротами Пирра армия вторжения, вероятно, насчитывала около 30 000 человек. Деметрий ответил незамедлительно. Оставив ведение осады своему сыну Антигону, известному как Гонат, он выступил против эпиротов. Численность армии Деметрия не зафиксирована, но с привлечением сил Македонии и большей части Греции она была намного больше, чем у противника. Пирр, явно не чувствуя себя уверенно, чтобы противостоять всей мощи Деметрия, поспешно отступил. Деметрий разместил в Фессалии гарнизон из 10 000 пехотинцев и 1000 кавалеристов под командованием, по общему мнению, своего лучшего полководца Пантавха, а затем вернулся к осаде. Деметрий захватил Фивы в следующем году.
Вернувшись в Эпир, Пирр потерпел еще одну неудачу. Его жена Ланасса, дочь Агафокла, бросила его. Она утверждала, что она, дочь греческого царя, больше не может жить в одном доме с варварскими женщинами. Она бежала в Коркиру и предложила себя Деметрию. Всегда готовый воспользоваться возможностью завоевания, как политического, так и сексуального, Деметрий отплыл со своим флотом к Коркире и завладел как островом, так и Ланассой. По пути домой он также захватил остров Левкаду. Пирр, не имея флота, был бессилен остановить его. Деметрий был таким же беспокойным и честолюбивым, как и Пирр. Теперь он планировал вторгнуться в Эпир, вероятно, надеясь навсегда устранить эту угрозу своей западной границе. В 289 году Деметрий атаковал союзников Пирра, этолийцев, надеясь нейтрализовать их до того, как он вторгнется в Эпир. Деметрий вторгся в северную Этолию из Фессалии, опустошая по пути сельскую местность. Превосходящие силы этолийцев приняли свою обычную стратегию, отказавшись от сражения и отступив обратно в холмы. Деметрий оставил Пантавха с войском, чтобы занять Этолию, и продолжил движение через горные перевалы с целью вторгнуться в эпирскую Амбракию. Пирр, узнав о нападении Деметрия, быстро собрал все силы, какие мог, и быстро двинулся на помощь своим союзникам. Поскольку решающее значение имела скорость, Пирр, вероятно, выбрал прибрежный маршрут. Две армии, теперь идущие разными дорогами, прошли мимо друг друга, что было не редкостью, учитывая ограниченные возможности разведки и коммуникации доиндустриальных армий. Деметрий вторгся в Эпир и разграбил сельскую местность.
Тем временем Пирр столкнулся с полководцем Деметрия Пантавхом и вынудил его вступить в сражение. Пирр при предположении, что с ним была большая часть эпирской армии, возможно, 20 000 человек, вероятно, значительно превосходил численностью отдельные силы противника. Силы Пантавха, скорее всего, были такими же по численности, как и те, которыми он командовал в Фессалии, — около 11 000 человек. Борьба была нелегкая, и во время битвы два командира искали друг друга. Пантавх вызвал Пирра на единоборство. Пирр, предположительно желая подражать своему предку Ахиллесу в славе, согласился. Бросив друг в друга копья, они перешли к драке на мечах. Пирр был ранен, но в ответ дважды ранил своего противника — в бедро и шею. Телохранители Пантавха унесли его прочь. Эпироты, воодушевленные подвигами своего царя и вдохновленные его доблестью, поглотили фалангу македонян и изрубили ее на куски. Они убили многих во время преследования и взяли 5000 пленных. Анекдот об индивидуальном поединке — это декорация, которая была бы уместна на страницах Гомера: два героя бросают друг в друга копья и сходятся в рукопашной схватке. Хотя нет веских оснований сомневаться в том, что инцидент произошел, учитывая, что подобные столкновения были достаточно частым явлением в битвах диадохов, к деталям следует относиться с некоторым скептицизмом. Узнав о результате битвы, Деметрий прекратил разграбление Эпира и отступил обратно в Македонию.
Это была первая победа Пирра в битве, и он заслужил большое восхищение как своим полководческим искусством, так и своей доблестью. Эпироты, окрыленные победой, дали ему прозвище «Орел». Это прозвище останется с ним на всю оставшуюся жизнь. Победа Пирра спасла и его царство, и земли его союзников. Его разгром македонской армии и проявленное им мужество в бою дали ему самое важное достояние для эллинистического царя — репутацию храброго и успешного полководца. Плутарх утверждает, что македоняне не питали злобы к Пирру, но очень уважали его и нелестно сравнивали его со своим собственным царем Деметрием. Он утверждает, что это было началом конца правления Деметрия над македонянами, «поскольку из всех царей только в Пирре они видели живой образ доблести Александра; в то время как другие цари, особенно Деметрий, подражали ему лишь театрально, копируя его осанку и величественный вид» (Plutarch, Demetrius, 41). Такое утверждение было в значительной степени риторикой со стороны Плутарха, всегда сознательно проводившего параллель между Деметрием и распутным Марком Антонием. На самом деле Деметрий, по крайней мере, в храбрости, лучше Пирра. По собственному свидетельству Плутарха, во время своих многочисленных осад он руководил войсками на передовой и дважды был ранен. В битве при Саламине он храбро сражался, в то время как трое его телохранителей были убиты рядом с ним (Plutarch, Demetrius, 33, 40; Diodorus, 20.52).
Несмотря на победу, потеря жены и Коркиры и разграбление Эпира, наверняка расстроили Пирра. Узнав, что Деметрий опасно болен, Пирр в отместку вторгся в Македонию в 289 году. Его первоначальным намерением было просто разграбить сельскую местность, но поскольку Деметрий не мог возглавить оборону, он не встретил сопротивления. Пирр проник до старой столицы Эг, прежде чем Деметрий смог подняться с постели. И снова Пирр не смог противостоять мощи македонской армии во главе с царем. Пирр бежал, потеряв часть войска из–за атак преследующего его врага. Дважды в течение четырех лет Пирр пытался напасть на владения Деметрия, в то время как Деметрий поначалу не мог противостоять ему, но оба раза был легко отбит, столкнувшись со всей македонской армией. Деметрий, однако, теперь планировал вторжение в Азию, чтобы вернуть владения своего отца, и не желал возобновления конфликта на своей западной границе. Два царя пришли к соглашению и заключили мир. Подробности заключения мира не зафиксированы, но, скорее всего, это было признание статус–кво Деметрий признал бы владения Пирра в Македонии, а Пирр смирился бы с потерей Коркиры и Левкады.
Деметрий готовился к своему вторжению в Азию, по слухам, собрав 110 000 человек и 500 военных кораблей (Plutarch, Demetrius, 43, Pyrrhus, 10). Даже если цифры преувеличены, это была огромная сила. Возможно, цифры отражают общую численность всех войск Деметрия, включая гарнизоны его греческих подданных. Столкнувшись с такой подавляющей мощью, другие цари, Птолемей, Лисимах и Селевк, объединились против него как когда–то против его отца. Однако на этот раз они нападут на своего соперника–царя в самой Македонии.
Три царя также отправили письма и посольства к Пирру. Они указали, что для него самое время противостоять Деметрию, когда они атакуют его втроем. Сохранение нейтралитета в такой ситуации не принесет Пирру никакой выгоды. Если Деметрий победит, он сокрушит Пирра в любое время в будущем. Если же три царя победят, а Пирра не будет в альянсе, он не получит ни одного из победных трофеев. Личная неприязнь Пирра к Деметрию и его благодарность к Птолемею, вероятно, сыграли в его решении свою роль. Однако более важным был шанс легко завоевать часть или всю Македонию, в то время как Деметрий подвергался атакам со всех фронтов. Пирр решил вступить в союз с другими царями. В результате этих переговоров Лисимах предал смерти последнего оставшегося в живых сына Кассандра, Антипатра. Конкурирующий претендент на трон мог причинить затруднения, потому что, как показали события, Лисимах планировал захватить Македонию для себя. Его смерть приветствовалась бы и Пирром во многом по тем же причинам.
В 288 году цари напали. Птолемей выступил против греческих союзников Деметрия с большим флотом. Лисимах напал на верхнюю Македонию из Фракии. Пирр ждал в Эпире, пока Деметрий не отправился на север противостоять Лисимаху. Как только македонская армия оказалась в плену у Лисимаха, он нарушил свое соглашение с Деметрием и вторгся с юга. Это явно стало шоком для Деметрия, поскольку Пирр продвигался через западную и южную Македонию без какого–либо сопротивления. Согласно Плутарху, Пирру приснился сон, в котором больной Александр Македонский звал его и обещал оказать ему помощь. Предположительно, воодушевленный своим сном, Пирр захватил город Берою, родовое гнездо Антигонидов (Plutarch, Pyrrhus, 11). Затем он продолжил захватывать остальную часть страны. Тем временем северная кампания Деметрия началась неплохо. Он разбил армию Лисимаха в битве близ важного города Амфиполя. Однако его армия вскоре узнала, что Пирр захватил их родину, не встретив сопротивления. Македонские солдаты повернулись против Деметрия. Его грандиозные планы и автократическое, деспотичное правление стали непопулярны в Македонии. Его солдаты затеяли смуту, и он опасался, что многие перейдут на сторону его соперника Лисимаха.
Узнав, что Пирр предал его и захватил дом его предков, Деметрий решил повести свою армию против Пирра. Он считал, что его мятежные войска охотнее будут сражаться против иностранного захватчика, чем против Лисимаха, ветерана кампаний Александра. Желание наказать предателя, должно быть, тоже было мотивом. Деметрий недооценил свою непопулярность. Его войска настолько от него устали, что были готовы дезертировать к кому угодно. Предположительно, македонцы всегда восхищались доблестью Пирра и милосердием, которое он ранее проявлял к македонским пленникам. Пирр послал во вражеский лагерь агентов, чтобы подстрекать к беспорядкам и распространять благоприятную для него пропаганду. Небольшие группы начали дезертировать, а затем восстала вся армия. Наконец, представшие перед ним делегаты сказали ему, что им надоело бороться за сохранение его роскоши. Они посоветовали ему бежать, пока он может. Деметрий мудро последовал их совету и бежал в прибрежный город Кассандрию. Тем временем Пирр проник в македонский лагерь и прекратил грабежи и беспорядки. Македонцы перешли на сторону Пирра en masse и провозгласили его своим царем.
Свержение Деметрия было быстрым и зрелищным. Первостепенная роль военного руководства в эллинистическом царствовании уже обсуждалась, но по любым стандартам в военном отношении шестилетнее правление Деметрия должно оцениваться как успешное. Он восстановил македонское господство над южной Грецией, легко отбил вторжения Пирра и совершил удачные набеги на Эпир и Фракию. Очевидно, в дополнение от царя ожидали чего–то большего. Из церемонии в Додоне видно, что между эпиротами и их царем существовал какой–то общественный договор. Хотя какой–либо обмен клятвами между македонским царем и его народом не зафиксирован, то, что такой договор существовал, подразумевается Аррианом, который цитирует Каллисфена, члена двора Александра, утверждающего, что македонские цари «долгое время правили не силой, а по закону» (Arrian, Anabasis, 4.11). Другие главные качества, ожидаемые от царя, по–видимому, заключаются в том, чтобы он действовал как справедливый законодатель и обогащал своих фолловеров и подданных дарами и пожертвованиями. Записано, что к Деметрию было невозможно приблизиться, ибо он был резок и невежлив. В одном известном анекдоте он бросил прошения в реку, а в другом сказал старой македонянке, что у него нет времени выслушивать ее прошения. В ответ она заявила ему: «Тогда не будь царем». Показные вкусы Деметрия оскорбляли македонян, и они, предположительно, «устали воевать за то, чтобы он роскошествовал». Скорее всего, они собирались распределить между собой большую часть его богатства. В конце концов, они свергли его, помогая себе его богатством, «разграбив и разрушив его палатку, и дерясь друг с другом за добычу» (Plutarch, Demetrius, 42, 44).
Однако триумф Пирра был подпорчен, поскольку вскоре к нему заявился Лисимах. До тех пор его задерживала осада Амфиполя, но после свержения Деметрия командир гарнизона сдал город. Лисимах заявил, что Деметрия они смещали вместе, и потребовал свою долю. Пирр не был уверен в лояльности непостоянных македонцев и согласился на требования Лисимаха. Два царя разделили Македонию между собой, установив границу по реке Аксий.
Деметрий, несмотря на свои многочисленные недостатки, никогда не унывал перед невзгодами. Он отступил в Грецию, где его сын Антигон командовал отцовскими гарнизонами и защищался от нападений Птолемея. Деметрий быстро восстановил свои силы и одержал победу над Фивами. Тем временем афиняне отказались от союза с ним и свергли его марионеточное правительство. Однако они были застигнуты врасплох и напуганы его быстрым возвращением к позиции силы. Деметрий, взбешенный тем, что афиняне во второй раз покинули его, выступил против них и осадил город. Ранее он вновь захватил Афины в 295 году. Афиняне призвали на помощь Пирра. Прежде чем тот успел прибыть, Деметрий отступил, так как был слишком слаб, чтобы одновременно вести осаду и противостоять Пирру. В благодарность афиняне поставили Пирру бюст и позволили ему войти в город и принести жертву Афине. Однако они отказались впустить его армию. Пирр воспользовался ситуацией по максимуму и сказал афинянам, что доволен их доброжелательством и дал им совет никогда больше не позволять царю входить в город. Несмотря на эту демонстрацию поверхностной дружбы, Пирр, без сомнения, был разочарован тем, что сам оставил в Афинах без гарнизона.
Пирр и Деметрий снова заключили мир, но, как и во всех предыдущих соглашениях, он продлился недолго. Вскоре Деметрий отправился в Азию, чтобы напасть на империю Лисимаха. В 286 году Пирр по просьбе Лисимаха напал на Фессалию и гарнизоны Деметрия в Греции. Плутарх утверждает, что это было сделано для того, чтобы занять капризных македонцев и тем самым снизить вероятность восстания (Plutarch, Pyrrhus, 12). Сам Пирр был не из тех, кто довольствовался мирной жизнью. Возможность легкой победы была бы сильным стимулом для всегда амбициозного и беспокойного эпирота. Он быстро победил Антигона, который уступил Фессалию, чтобы заключить мир. Греческая империя Пирра сейчас находилась в зените своего могущества. Он контролировал разросшийся Эпир, Фессалию и половину Македонии. Однако, как это часто случалось в период правления диадохов, за большим успехом часто быстро следовал стремительный крах.
Год спустя Деметрий был разбит и взят в плен Селевком. Однако смещение Деметрия развязало руки Лисимаху. Эти двое были закоренелыми врагами, как политическими, так и личными. Лисимах в своей ненависти к Деметрию обвиняется в том, что он предложил Селевку взятку, чтобы тот либо выдал его, либо казнил. К чести последнего, тот отказался. Он просто держал его в плену и позволил ему допиться до ранней могилы. Деметрий умер в 283 году, к большому облегчению всех остальных царей. Экспансионистский характер эллинистического царствования уже обсуждался, но Плутарх, описывая этот период, говорит об этом гораздо красноречивее:
«Ибо невозможно сказать, как люди, чьей алчности не положены пределы ни морем, ни горами, ни необитаемой пустыней, люди, чьи непомерные желания не прекращаются границами, разделяющими Европу и Азию, могут оставаться довольными тем, что у них есть, и не причинять друг другу зла, когда они находятся в тесном контакте. Нет, они постоянно воюют, потому что заговоры и зависть являются частью их натуры, и они обращаются с двумя словами «война» и «мир», как с разменной монетой, используя все, что им удается, в своих интересах, независимо от справедливости; ибо, несомненно, они лучшие люди, когда ведут войну открыто, чем когда они говорят о справедливости и дружбе во времена бездействия и досуга, которые прерывают их несправедливые труды» (Plutarch, Pyrrhus, 12).
Союз между Лисимахом и Пирром всегда основывался на личных интересах и философии, согласно которой «враг моего врага — мой друг». Теперь, когда Деметрий был удален со сцены, Пирр справедливо рассудил, что Лисимах теперь обратится против него. Лисимах начал свою кампанию с изоляции Пирра от его традиционных союзников. Он женился на Арсиное, сестре нового египетского царя Птолемея II. Он также сделал крупные денежные пожертвования этолийцам, якобы на основания новых городов. В поисках новых союзников Пирр обратился к своему недавнему врагу Антигону. Антигон, без сомнения, полагал, что, если Пирр будет свергнут, он сам станет следующей мишенью Лисимаха. Ни один из них не был достаточно силен, чтобы в одиночку противостоять мощи Лисимаха, поэтому они похоронили свои разногласия и заключили союз, основанный на одной и той же доктрине.
Лисимах вторгся в Македонию, принадлежащую Пирру, в 284 году. В 301 году при Ипсе он смог выставить более 40 000 солдат. С тех пор он приобрел большую часть западной Малой Азии и половину Македонии. С этими объединенными силами его армия в 284 году легко могла бы насчитывать более 70 000 человек. Объединенные эпирские и македонские силы Пирра, возможно, насчитывали в лучшем случае 40 000 человек. Не имея возможности противостоять численному превосходству Лисимаха, Пирр отступил в Эги, в северную Македонию, где к нему присоединились войска Антигона.
По прибытии в Эги Лисимах решил не рисковать битвой, а использовать свое македонское наследие и связь с Александром, чтобы подорвать авторитет эпирского царя. Сначала он захватил обозы с припасами Пирра, вызвав голод в его лагере. Затем он воззвал к патриотизму ведущих македонцев. Он осудил их за то, что они выбрали иностранного правителя, чьи предки, предположительно, были подданными македонян. Пропагандистская кампания Лисимаха привлекла многих, и они отвернулись от Пирра. Не имея возможности полагаться на свои македонские войска, Пирр не смог противостоять превосходящим силам Лисимаха и благоразумно отступил обратно в Эпир. В течение трех лет Пирр потерял Македонию точно так же, как и завоевал ее, из–за предательства македонцев. Плутарх резюмирует иронию ситуации, замечая, что цари не могут ожидать лояльности от своих подданных, когда они не проявляют ее друг к другу. Они просто подражали поведению своих правителей, следуя своим собственным интересам. Лисимах развил поражение Пирру, вторгшись и разорив Эпир в течение следующего 283 года. Во время этого вторжения Лисимаха обвинили в разграблении и осквернении гробниц эпирских царей. Павсаний утверждает, что это обвинение не соответствует действительности и является результатом пропаганды историка Гиеронима Кардийского, члена двора Антигона. Он обвиняет Гиеронима в ненависти к Лисимаху за разрушение его родного города Кардии и в том, что «в своих писаниях он ненавидит царей за исключением Антигона, к которому он несправедливо благоволит» (Pausanias, 1.7).
Павсаний также утверждает, что Лисимаху никто не противостоял в этом набеге, поскольку «Пирр, как обычно, бродил вокруг». О том, где именно находился Пирр, можно догадаться только из источников. Похоже, что после потери Македонии он попытался расширить свое царство за счет своих северных иллирийских соседей. Его опекун Главкий уже умер. Юстин рассказывает об успешной войне против иллирийцев (Justin, 25.5). Фронтин записывает следующую стратагему:
«Пирр, царь Эпира, в своей войне против иллирийцев намеревался разрушить их столицу, но, отчаявшись в успехе, начал нападать на другие города и заставил врагов рассеяться для их обороны, поскольку они были уверены, что столица укреплена как надо и надежно. Когда он добился этого, он отозвал свои собственные войска и захватил оставшийся без защитников город» (Frontinus III.6.3)
Пирр в свое время также захватил город Аполлонию на иллирийской территории, поскольку Плиний сообщает, что он разработал грандиозный план строительства моста оттуда в Италию, «намереваясь пройти пешком» (Pliny, Natural History, 3.101). Приведенный выше отрывок Фронтина может относиться к захвату Аполлонии. Хотя такая схема кажется фантастической, эпоха диадохов была временем грандиозных строительных проектов. Деметрий планировал построить канал через Коринфский перешеек, а Селевк — другой, чтобы соединить Черное и Каспийское моря. Пирр также в какой–то момент отвоевал Коркиру. Наиболее вероятным временем для этих кампаний является период между 283 и 281 годами.
Благодаря этим завоеваниям Пирр снова расширил свое царство. Теперь оно распространялась от Аполлонии на севере до Коркиры на юге. Оно включало в себя весь собственно Эпир плюс все греческие области, аннексированные Пирром во время его правления, за исключением Фессалии. По оценкам Гаруфалиаса, население этого «Большого Эпира» составляло от 483 000 до 505 000 человек. Обычный диапазон оценок численности населения Афин на момент начала Пелопоннесской войны в 431 году составляет от 250 000 до 300 000 человек. Фукидид документирует, что в его время Афины могли выставить 29 000 гоплитов и 1200 кавалеристов (Thucydides, 2.13). Хотя Афины в период своего расцвета были гораздо более богатым государством, чем Эпир, можно видеть, что более ранняя оценка армии эпиротов примерно в 25 000 человек ни в коем случае не является чрезмерной и даже кажется слишком скромной.
Пока Пирр деловито расширял свое царство, в Азии происходило последнее столкновение полководцев Александра Македонского. Это произошло из–за интриг в собственной семье Лисимаха. Во время войн он заключил союз с египетским Птолемеем, женившись на его сестре Арсиное. Она начала составлять заговор против старшего сына Лисимаха Агафокла, отпрыска от предыдущего брака. Арсиноя надеялась добиться престолонаследия для своих собственных сыновей. В этом заговоре к ней присоединился ее брат, Птолемей Керавн (Громовержец). Его собственный отец, Птолемей I, отрекся от него и отправил в изгнание. Агафокл был чрезвычайно популярен в Азии, где он много лет был губернатором. Арсиноя смогла использовать его популярность против него, обвинив его в сговоре с Селевком с целью создания собственного царства. Насмешки Деметрия по поводу того, чей сын Агафокл, возможно, посеяли семена сомнения в сознании старика. Арсиноя убедила своего 80-летнего мужа–параноика, что Агафокл планирует свергнуть его. Лисимах приказал казнить Агафокла. Это был огромный просчет. Многие города Азии восстали, и большинство самых доверенных друзей Лисимаха разбежались, опасаясь, что станут следующими жертвами Арсинои. Жена Агафокла, Лисандра, и Птолемей Керавн, который, по–видимому, также поссорился со своей сестрой, бежали к Селевку в Вавилонию. Лисандра умоляла его прийти к ней на помощь и посадить на трон Лисимаха ее сына. Это было слишком хорошее предложение, чтобы Селевк мог отказаться. Когда Лисимах одряхлел, у Селевка появился предлог для вторжения во Фракию и Македонию. Он также мог напасть на Египет в пользу Птолемея Керавна. Птолемей Лаг умер в 282 году, и ему наследовал его сын Птолемей II. У Птолемеев и Селевкидов был давний спор о контроле над Финикией (Ливан) и Келесирией (Израиль/Палестина), которые Птолемей аннексировал во время кампании Ипса. Селевк считал, что и то, и другое принадлежит ему по праву, но в благодарность за помощь Птолемея в начале его правления он ничего не предпринял. Однако после смерти Птолемея это стало постоянной причиной войны между двумя династиями на протяжении следующего столетия. Хотя беженцы послужили бы оправданием, Селевк, без сомнения, увидел возможность захватить оба царства от себя. Зимой 282/281 года он вторгся в азиатские владения Лисимаха. В феврале 281 года армии 77-летнего Селевка и 80-летнего Лисимаха сошлись при Курупедии, недалеко от Сард в Лидии. Селевк выиграл битву, а Лисимах был убит в бою. По слухам, его тело несколько дней охранял его верный пес, пока тело не нашли на поле боя. Царство Лисимаха, раздираемое внутренними распрями, рухнуло как карточный домик. Селевк двинулся в Европу, где, казалось, ничто не могло помешать ему присоединить Фракию и Македонию к своей империи. Во время похода Птолемей Керавн предательски убил его. Поскольку других очевидных кандидатов не было, армия провозгласила царем Птолемея. Затем он улучшил свое положение, заставив свою сводную сестру Арсиною, вдову Лисимаха, выйти за него замуж. После церемонии он убил двух младших сыновей Арсинои. Птолемей успешно захватил для себя трон Македонии и европейские владения Лисимаха.
Единственным другим возможным претендентом на македонский трон был Пирр. Однако он должен был принять решение об альтернативном плане: вторжении в Италию.