3. Схолии, оставленные на рукописи Зосима

Зосим — последний из сохранившихся откровенно языческих историков поздней античности. Его антихристианская «Новая история», которая, похоже, была незакончена и сохранилась в неполном виде, боготворит Юлиана и обвиняет христианских императоров четвертого века в том, что они не соблюдали надлежащие ритуалы и тем самым вызвали упадок Рима. Работа начинается с обзора античной и римской истории, затем становится более подробной по мере продвижения к третьему веку, посвящает большую часть своего внимания четвертому веку и внезапно заканчивается в 410 году. Зосим в значительной степени опирался на своих предшественников Евнапия и Олимпиодора, которые были язычниками. История Евнапия, многие длинные фрагменты которой сохранились, продолжала историю Дексиппа Афинского и была сосредоточена на четвертом веке, боготворила языческого императора Юлиана. История Олимпиодора, которая в основном утрачена, была написана для императора Феодосия II, которому Олимпиодор служил в качестве дипломата, и закончилась в 425 году. Зосим использовал и другие источники, но не смог синтезировать их в единое связное повествование. В результате, например, он передает как положительные, так и отрицательные мнения об императоре Константине. Но именно отрицательные мнения стали достоянием Византии, которая в остальном предпочла сохранить хвалебную, даже агиографическую традицию о первом христианском императоре.
Фотий, который читал Зосима, говорит, что он занимал должность комита и был адвокатом фиска, что было очень высокой должностью, и мы можем заключить из одного отрывка, что Зосим писал в Константинополе. Учитывая противоречие между его убеждениями и требованием, чтобы занимающие должности в поздней империи были настоящими христианами, ученые предположили, что он мог «скрывать свое язычество, пока занимал должность», или что его история намеренно не публиковалась до его смерти, которая в любом случае была не за горами для отставного чиновника.
Даты Зосима трудно определить. Консенсус относит его к 500 году н. э., хотя аргументы (основанные на внутренних свидетельствах) кажутся слабыми. Известно, что первым историком, использовавшим «Историю» Зосима, был Евстафий Эпифанийский, а Малала говорит, что Евстафий умер вскоре после римско–персидской войны 505 года, и на этом его история закончилась. Но мы не можем доверять точности и аккуратности Малалы, а датировать историка сразу после последнего события, о котором он повествует, было обычной ошибкой; кроме того, хронику самого Малалы мы имеем только в сокращенном варианте, который может быть более или менее придерживаться оригинала. Таким образом, дата Зосима зависит от даты Евстафия, первого человека, который, как мы знаем, читал его; а дата Евстафия в конечном итоге зависит от даты Малалы, первого человека, который, как мы знаем, читал Евстафия. Ученые предполагают, что Малала опубликовал первоначальные версии своей Хроники в начале 530‑х годов, а затем полную версию после 565 года, возможно, в 570‑х годах. В этих реконструкциях слишком много неясностей и догадок. На данный момент, вероятно, надежнее всего сказать, что Зосим мог писать между 450 и 550 годами нашей эры. Церковный историк Евагрий Схоластик, писавший в 590‑х годах, использовал и Евстафия, и Малалу, и, вероятно, Зосима тоже; во всяком случае, в споре о Константине он включает против Зосима длинную полемику, которую, как некоторые подозревают, он позаимствовал у Евстафия. Во всяком случае, главные спорные моменты в отступлении Евагрия заключаются в том, что (1) Константин ввел новые налоги, (2) он убил своего сына Криспа и жену Фаусту, (3) он принял христианство, потому что ему обещали отпущение грехов за все его преступления, после того как языческие жрецы отказались их простить и (4) Римская империя пришла в упадок, когда императоры приняли христианство. Однако, несмотря на то, что Зосим был не очень хорошим историком, Евагрий не справляется с дебатами. Он явно не прав (а Зосим прав) по пунктам (1) и (2); он подозрительно избегает обсуждения пункта (2); и он защищает христианскую империю как победоносную, приписывая ей все римские успехи с момента рождения Иисуса. В конце концов, он просто осыпает Зосима оскорблениями, что удовлетворило бы большинство христианских читателей.
В девятом веке Фотий написал в своей Библиотеке удивительно взвешенный обзор «Новой истории». В десятом веке отрывки из Зосима были включены в Константиновские Эксцерпты. Так почему византийцы хранили и читали Зосима? Действительно, этот вопрос можно задать и уже задавался в отношении других антихристианских авторов поздней античности, таких как Юлиан и Прокл. Ответ на этот вопрос следует искать в том, как они использовались в интеллектуальной жизни христианской империи. Например, Прокл был полезен с философской точки зрения. Что касается Зосима, то шесть схолий, приведенных ниже, позволяют понять, почему рукопись «Истории» хранилась в Византии. В частности, функция Зосима заключается в том, чтобы доводы в пользу позднего язычества выглядели как можно более слабыми. Зосим был оставлен именно для того, чтобы его опровергали снова и снова. Византийцы, напротив, не хранили антихристианские трактаты Порфирия и Юлиана, которые представляли собой грозные, поистине непреодолимые интеллектуальные вызовы. Их труды канули в Лету не из–за пренебрежения: их активно искали и уничтожали.

Византийские схолии к Зосиму

«Новая история» сохранилась только в одной византийской рукописи, Vat. gr. 156, изготовленной в десятом или одиннадцатом веке четырьмя писцами; все остальные рукописи, датируемые пятнадцатым веком и позже, являются копиями этой рукописи. Описанием этой рукописи и публикацией содержащихся в ней схолий мы обязаны превосходной работе Анны Марии Форчины. На основании почерка она выделяет шесть читателей, записавших свои отзывы на полях текста, первый из которых назвал себя по имени (монах Василий), остальные могут быть идентифицированы по почерку, включая Максима Плануда и Никифора Григору. Тот факт, что оба они читали эту книгу, позволяет предположить, что в конце XIII — начале XIV века книга могла храниться в библиотеке монастыря Хора, центра интеллектуальной жизни того времени. Комментарии каждого из схолиастов будут сгруппированы отдельно, а их схолии переведены в порядке их появления и пронумерованы последовательно.

Схолиаст 1 (Монах Василий, Епископ Кесарийский?)

Первый схолиаст также является первым из четырех писцов Vat. gr. 156, который переписал текст с начала до седьмой строки f. 9r, то есть до Zos. 1.23.2, а затем пересмотрел и исправил работу второго писца (который писал с этого момента до 40v, или Zos. 2.34.2). Его маргинальные заметки сосредоточены вокруг полемики Зосима против Константина. Возможно, наш писец не был монахом Василием (идентифицированным в 1.1), а лишь копировал его заметки. Василия предварительно отождествляют с Василием «Малым», епископом Кесарии в Каппадокии в середине X века, который активно участвовал в имперской и церковной политике и написал комментарий к речам Григория Назианзина, который он посвятил императору Константину VII Багрянородному. Возможно, что он читал Зосима, чтобы подготовить комментарии к инвективам Григория против Юлиана.
1.1 ad Zos. 2.7.1 (f. 28r) После своего рассказа о правлении Диоклетиана (284-305 гг.), который отсутствует в рукописи, Зосим делает отступление о ludi saeculares и цитирует оракул Сивиллы, чтобы доказать свое утверждение, что империя сохранялась до тех пор, пока совершались эти обряды.
«Таким образом, как говорит оракул, пока все это соблюдалось согласно традиции, Римская империя была в безопасности, и римляне сохраняли свой контроль над тем, что мы можем назвать нашей глобальной империей. Но как только после отречения Диоклетиана этим праздником стали пренебрегать, империя постепенно шла к краху и незаметно варваризовалась».
Праздник должен был отмечаться в 313 году, но Константин и Лициний пренебрегли им, поэтому «дела неизбежно должны были прийти к своему нынешнему несчастному состоянию».
Монах Василий [отвечает]: Этот мерзкий человек принимает ложь за истину и делает невозможные выводы, как будто они возможны. Он говорит: «Согласно оракулу и тому, что единственно истинно». Но истина — это не то, о чем говорил оракул, и эти обряды не совершались в соответствии с божественной традицией, и они не были такими, чтобы сохраниться до самого конца. Даже после того, как этот ваш праздник был предан забвению, империя римлян продолжала властвовать над нашей мировой империей не менее долгое время, чем срок, когда соблюдался этот ненавистный Богу праздник. Поскольку в этом мире чувств нет ничего неизменного, и даже твой Платон говорит, что сменяемость — мать всех вещей, то как возможно, нечестивец, чтобы изменчивые и тленные люди удерживали неизменной до конца времен изменчивую и тленную глобальную империю? Но знай, что не атеисты, а христиане держат ее. Читатель: смотри, чтобы тебя не увлекли его аргументы. Этот нечестивый писатель разражается этими замечаниями против правильной религии, чтобы выставить христианство ответственным за варваризацию Римской империи, и в то же время он говорит эти вещи, чтобы открыть вход для своей инвективы против великого и августейшего Константина.
1.2 ad Zos. 2.8.3 (f. 28v) В 305 году Константин, честолюбивый, чтобы самому стать императором, бежал от двора Галерия на востоке к своему отцу в Британию, искалечив ноги лошадей на станциях, чтобы его не могли преследовать.
Его преследовал Максимиан [Галерий], чтобы убить, не потому, что он был охвачен жаждой престола, как лживо говорит этот враг истины [Зосим]; скорее, ему завидовали и ненавидели за его превосходящий добрый характер, поскольку многие уже видели в нем явные признаки его собственной добродетели.
Примечание: Представление о том, что тетрархи планировали убить Константина, появляется в Евсевии, Жизнь Константина 1.20. История о калечении лошадей впервые встречается у Аврелия Виктора, De Caesaribus 40.2 (ок. 360 г.), который подчеркивает стремление Константина править. Евтропий, Breviarium 10.5, подчеркивает необычайные амбиции Константина (его Breviarium был переведен на греческий язык, по крайней мере, дважды). Более поздние византийские фантазии о Константине развивали историю его побега от убийственных рук тетрархов.
1.3 ad Zos. 2.16.1-4 (f. 32r) Поражение Константина от Максенция на Мильвийском мосту в 312 году. Схолиаст обращается к Зосиму:
Этот твой борец [Максенций], хранивший традиции предков и соблюдавший обряды этого беззаконного идолопоклонства, попал в ловушку, которую сам же тайно расставил. В результате поборник Христа и нашей группы [Константин] усилился, все во славу Божью к стыду Зевса и твоей атеистической фракции.
Примечание: Ссылка на саморазрушающуюся ловушку Максенция относится к библейскому изложению Евсевия (Псалом 7) об этой битве в его «Жизни Константина» 1.38.2-4.
1.4 ad Zos. 2.18.1 (f. 32v) Константин напал на Лициния в 314 году, хотя последний «не давал ему повода» для нападения.
По твоим словам, чуждым всякой истины, [Лициний не давал] никакого повода. Однако на самом деле он вел себя возмутительно, нападал на благочестие и хулил Христа и Бога, убил множество людей и даже замышлял заговор против самого императора, и поэтому понес соответствующее наказание за свои деяния.
Примечание: Схолиаст следует нападкам на Лициния в Евсевии, «Жизнь Константина» 1.49-59, который обвиняет его в разжигании гонений на христиан.
1.5 ad Zos. 2.29.2 (f. 38r) Константин убивает своего сына Криспа в 326 году по подозрению в любовной связи с его мачехой Фаустой, а затем убивает Фаусту, бросив ее в перегретую ванну.
Вместо того чтобы восхищаться этим блаженным человеком по этой самой причине, этот сатанинский клеветник, который так полон нечестия, думает сплести из него какую–нибудь клевету. Но не стоит верить всему тому, что отвращает человека от веры. Даже если бы все произошло именно так, разве он не был бы более достоин восхищения, чем критики, за то, что пренебрег связями с такими неразумными людьми, наказал за такое возмутительное легкомыслие и отсутствие самоконтроля, не пощадив даже своих самых дорогих родственников? И почему все это беспокоит тебя, который не стыдится поклоняться и почитать богов, развративших своих матерей, детей, братьев и сестер?
Примечание: Главный контристочник схолиаста, Евсевий, молчит об этих событиях, поэтому у него нет контррассказа, который он мог бы использовать против Зосима. Созомен, Церковная история 1.5, уже пытался опровергнуть эти обвинения, которые на самом деле были историческими фактами, как и позднее Евагрий, Церковная история 3.41, но безрезультатно.
1.6 ad Zos. 2.28.2 (f. 38r) Константин вероломно предал Лициния смерти.
Какой неверный язычник! Он обвиняет самого верного [императора] в неверности и нарушении клятв, но скрывает грехи, которые Лициний совершил против Бога и императора, за которые он заслужил бы смерть не один, а два или даже три раза, если бы это только было возможно. Он приписывает безверие и нарушение клятв самому верному и чуждому вероломства [императору].
1.7 ad Zos. 2.29.1 (f. 38r) «Став единоличным императором, Константин больше не скрывал своей злобной натуры». Схолиаст снова обращается к Зосиму.
Злейший и злонамеренный, по какой еще причине ты бросаешь хулу на эту праведную и подобную Христу душу, если не потому, что он разрушил твою отвратительную и злобную форму поклонения?
1.8 ad Zos. 2.29.1 (f. 38r) Константин «придерживался традиционной религии не потому, что действительно почитал ее, а потому, что она была ему полезна». Схолиаст обращается к Зосиму.
Именно из–за этого, проклятый, ты клевещешь и нападаешь на этого безупречного человека. Но почему бы ему не использовать «ради пользы», с одной стороны, бесполезных и бессмысленных идолов, среди которых он был воспитан, или, с другой стороны, полезных и благотворных верований, в которые он обратился?
1.9 ad Zos. 2.29.1 (f. 38r) Константин прибыл в Рим «полный высокомерия».
Схолиаст обращается к Зосиму.
Не высокомерия, ты, который действительно самый высокомерный. Ибо что может быть скромнее души Константина? Напротив, он был полон благопристойности и благочестия.

Схолиаст 2 (Иоанн Ксифилин, племянник Патриарха?)

Форчина считает, что почерк этого схолиаста очень близок к почерку четвертого писца рукописи, руки XI века, ответственной за большую часть текста Зосима (ff. 49r-152r). Если писец и схолиаст не были одним и тем же человеком, то они были современниками. Форчина также предполагает, что этот второй схолиаст был не кто иной, как Иоанн Ксифилин, племянник патриарха Иоанна VIII Ксифилина (1064-1075), который во время правления Михаила VII Дуки (1071-1078) составил эпитому некоторых книг Римской истории Кассия Диона; эта эпитома является одним из наших основных источников для части текста Диона. Наш схолиаст сохранил неизвестный фрагмент Кассия Диона (см. 2.1 ниже), поэтому он мог быть Ксифилином. Однако мнение Форчины о том, что Ксифилин Младший является единственным известным читателем Диона в XI веке, неверно. Он также упоминается Кекавменом, скромным провинциальным писателем 1070‑х годов, как «Дион римлянин ", и Ксифилин, предположительно, писал для аудитории, которая в целом интересовалась историей. В его собственном поколении было три человека, которые писали или собирались писать современные истории (Михаил Пселл, Михаил Атталиат и Иоанн Скилица); первые двое писали и о республиканском Риме. Это был период римского антиковедения в Византии, и Кассий Дион снова будет широко использоваться в следующем веке Иоанном Зонарой. Таким образом, мы не должны ограничивать наши возможности только Ксифилином. Как бы то ни было, этот схолиаст меньше всего зациклен на спорах о Константине, комментируя события и людей во многих местах Зосима, но не Константина.
2.1 ad Zos. 2.5.5 (f. 27v) Зосим описывает ludi saeculares.
Дион говорит, что этот праздник называется sekoularia [secularia] и что он проводился в его собственное время при [Септимии] Севере.
Примечание: Этот фрагмент «Римской истории» Диона больше нигде не сохранился. Зосим (История 2.4.3) только что сказал, что праздник отмечался при Севере (в 204 году н. э.).
2.2 ad Zos. 3.1.3 (f. 54r) Евсевия, жена Констанция II, в 355 году убеждала своего мужа назначить Юлиана цезарем в Галлии, говоря, что он «прост характером».
Да, прост, хитрее и коварнее самого Протея.
Примечание: Григорий Назианзин дважды сравнивает Юлиана с Протеем, персонажем из мифологии, который мог изменять свою форму и внешний вид по желанию: Oration 4.62, 4.84. Инвективы Григория против Юлиана (Orations 4-5) были использованы многими византийскими писателями для опровержения и уничижения последнего языческого императора.
2.3 ad Zos. 3.32.6 (f. 76v) Рассказав о персидском походе Юлиана и мирном соглашении с персами, заключенном его преемником Иовианом (в 363 г.), что повлекло за собой сдачу городов вдоль границы, Зосим утверждает, что римляне никогда прежде не теряли территории таким образом: все это было следствием смерти Юлиана.
Этот аргумент не имеет смысла. Как можно поставить в заслугу идолопоклоннику, что после его смерти римляне потеряли города, учитывая, что эти города сохранялись и его предшественниками, а не им одним? Напротив, я думаю, что те, кто хорошо разбирается в этом вопросе, должны винить в потере этих городов не смерть Юлиана, а в первую очередь леность и слабость тех, кто пришел после него [т. е. Иовиана]. Если бы он добавил что–то [т. е. территории] к тому, что нашел [при своем воцарении], то, возможно, заслуживал бы похвалы, а если бы потерял их, то был бы достоин порицания. Но если своими импульсивными движениями и стратегией он довел [римские] интересы до такого рискованного состояния, что им понадобился лишь небольшой толчок, чтобы упасть или рухнуть вскоре после этого, потому что они были поставлены им в подвешенное состояние, не будучи закреплены на прочном фундаменте или надежно утверждены, и по этой причине они упали и своим падением обрушили вместе с собой все остальное, этого виновного человека вряд ли стоит увековечивать, а тем более восхвалять.
Примечание: обвинения в потере городов вследствие договора Иовиана с персами начались сразу же, и мы имеем множество современных откликов на результаты экспедиции, от Григория Назианзина, Ефрема Сирийского, Либания и других. Аргументы об исторических параллелях, как в случае с Зосимом, начали появляться довольно скоро, например, Евтропий, Breviarium 10.17.1-2.25. Из–за центрального положения Юлиана в самоопределении византийской идентичности и ортодоксии, эти дебаты могли быть подхвачены в любое время. Схолиаст не стремится защитить Иовиана (которого он называет «ленивым и слабым»), но стремится опровергнуть представление о том, что само благополучие империи зависело от Юлиана. Его использование εἰδωλιανός для Юлиана (враждебный каламбур на его имя, Ioulianos) происходит от Григория Назианзина, Речи 4.77.
2.4 ad Zos. 4.3.2 (f. 79v) Валентиниан I пытался ввести закон против ночных обрядов, «желая таким законом воспрепятствовать обрядам, которые соблюдались тайно (μυστικῶς)»,
т. е. [которые] соблюдались нечестно (μυσαρῶς).
Примечание: Это не исправление текста, а полемический каламбур.
2.5 ad Zos. 5.24.6 (f. 130v) После изгнания Иоанна Златоуста из Константинополя в 404 году его последователи подняли бунт и сожгли некоторые части города, включая древние статуи муз, установленные Константином перед домом сената у дворца. Зосим рассматривает это событие как знак наступление невежества и отсутствия культуры (amousia).
Даже если ни одно из твоих предсказаний не заслуживает доверия, это предсказание об отсутствии культуры (amousia) у последующих поколений полностью доказано. Ибо сейчас во всех других городах, а я имею в виду все города, как на западе, так и на востоке, которые находятся под властью римлян, и практически во всем мире, нельзя найти даже слабых следов обучения или литературы, или преподавания какого–либо культурного предмета (mousa), или даже библиотеки или любого другого свободного искусства. В этом имперском городе [Константинополе] еще сохранились некоторые книги и литературное искусство. Вот только и здесь Музы толкутся лишь среди немногих людей, и есть опасение, что и здесь само имя Муз и литературное искусство полностью исчезнет. Так сильно упало наше стремление и усердие к этим вещам; божественная страсть к обучению полностью погасла и угасла. Все искусства и науки, направляющие нас в наших величайших свершениях и действиях, давно оставлены человеческим родом, и нам грозит опасность уподобиться отныне обезьянам, по крайней мере, в сравнении с людьми древности, сохранив лишь слабое подражание их форме, но полностью утратив добродетель и знания.
Примечание: Это необычный выпад — использовать жалобу древнего язычника, критиковавшего христианство, для сетования на продолжающийся упадок образования среди христиан спустя шестьсот лет. Ученые христиане со времен Григория Назианзина всегда выступали против равнодушия и враждебности своих единоверцев к светскому образованию, а с другой стороны, опровергали утверждения язычников о том, что христианство само по себе является первопричиной этого и других проблем, связанных с имперским упадком. Этот схолиаст оказался в подобном затруднительном положении. В предыдущие века императоров (тенденциозно) критиковали за разрушение образования (например, императоров–иконоборцев их критики–иконофилы) или хвалили за восстановление высшего образования. Но такие общие жалобы на состояние светского образования в империи, не связанные с конкретными спорами об императоре или политике, почти не встречались в Византии до XI века. Михаил Пселл знаменито утверждал (в 1060‑х годах), что он в одиночку возродил философию, и описывает состояние дел до его усилий почти в тех же терминах, что и наш схолиаст. Примерно в то же время ученик Пселла Иоанн Итал нарисовал мрачную картину византийского образования в публичных дебатах, добавив, что арабы теперь имеют все. Эти жалобы будут звучать из уст образованной элиты до конца существования империи, но они были лишь одним риторическим тропом среди других, который использовался в зависимости от обстоятельств. С таким же успехом можно было утверждать культурное превосходство Византии.
2.6 ad Zos. 5.34.5-6 (f. 137r) Зосим восхваляет Стилихона после записи о его смерти.
Самый заслуженный энкомий. Стилихон мог гордиться этими достижениями. И все же этот глупый автор [Зосим] высмеял выше этого человека, которого он сейчас восхваляет.
Примечание: Противоречивое мнение Зосима о Стилихоне часто приводится в качестве доказательства его неспособности связно синтезировать различные источники. Его негативная позиция к Стилихону (например, 5.1.1-3, 5.11.4) происходит от Евнапия, тогда как его похвала (как здесь) происходит от Олимпиодора Фиванского, к рассказу которого он обратился, когда закончился рассказ Евнапия. Фотий отметил, что Зосим был мягче в своей критике Стилихона, чем Евнапий, но наш схолиаст уловил противоречие.
2.7 ad Zos. 5.40.3 (f. 141r) Здесь схолиаст просто записал изречение, которое произвело на него впечатление; оно было произнесено во время осады Рима Аларихом в 408 году.
Заметь, что сказал Аларих посланникам римлян, которые говорили, что большое количество народа готово выступить против него войной: «Легче косить густую траву, чем редкую».

Схолиаст 3

Форчина датирует этот одинокий схолий концом одиннадцатого века.
3.1 ad Zos. 3.3.3 (f. 55r) Шестьдесят тысяч варваров (алеманнов) были убиты в бою, когда Юлиан победил их при Страсбурге в 357 году, и столько же попрыгало в реку и утонуло, что делает эту победу не уступающей победам Александра Македонского.
В самом деле, даже те, кто сильно восхищается им [Юлианом] и прославляет его деяния энкомиями, говорят, что в той битве пало шесть тысяч варваров, конечно, это не десятки тысяч, которых убил Александр Македонский, сражаясь с персами. {Зосим говорит} эту бредовую чушь, потому что он был совершенно ослеплен пристрастием восхвалять его [Юлиана] до диких пределов, точно так же, как из–за лютой ненависти к христианам он в основном лжет о Константине. Такую историю можно назвать бредом и рвотой желчного человека, но никак не изложением реальных событий или достоверным повествованием.
Примечание: Ученые предложили изменить переданную Зосимом цифру в шестьдесят тысяч на шесть тысяч, что соответствует числу жертв варваров, лежавших на поле согласно Аммиану Марцеллину (Res Gestae 16.12.63, плюс неучтенное число погибших в реке); Либаний говорит о восьми тысячах павших (Oration 18.60). Но чтобы сравнение с Александром сработало, Зосим должен был назвать более высокую цифирь. Неясно, какой панегирик о победах Юлиана читал схолиаст, поскольку Аммиан, латинский автор, не ходил в Византии; возможно, Евнапий еще не был потерян.

Схолиаст 4 (Максим Плануд)

Форчина утверждает, что идентифицировала почерк этого схолиаста с почерком ученого конца XIII века Максима Плануда, который, как известно, также интересовался оракулами, темой, которая занимает видное место в «Истории» Зосима и на которой зацикливается Схолиаст 4. Бьянкони поддерживает эту идентификацию дополнительными доказательствами и предлагает, что схолии 5.2 и 5.3 также могут принадлежать Плануду.
4.1 ad Zos. 1.29.3 (f. 10v) Города Греции восстанавливали свои стены во время смуты середины III века н. э., в том числе и Афины, чьи стены были разрушены с тех пор, как город был взят Суллой в 86 году до н. э.
Хорошо, что ты признаешь, что город был взят в осаду Суллой. Какой же выход у тебя будет, если ты солжешь и скажешь, что Афина стояла в доспехах на стенах и защищала город от нападавших?
Примечание: Схолиаст ссылается здесь на историю, рассказанную позже Зосимом (5.6.1) о том, что Афина стояла на стенах Афин, готовая защитить город от нападения Алариха и готов в 396 году. Что произошло, когда готы достигли Афин, является спорным вопросом среди археологов и историков. Схолиаст, очевидно, уже читал Зосима раньше и знал об этой истории (которая происходит позже, чем упоминание здесь Суллы), или же он вернулся к этой странице, когда наткнулся на эту историю позже. Похоже, что он воспринимает упоминание Зосима о захвате Суллой Афин как доказательство того, что языческие боги не всегда защищали города, хоть и выполнялись надлежащие ритуалы.
4.2 ad Zos. 2.29.4 (f. 38v) Константин начал отказываться от традиционной религии, отменив гадание, поскольку он знал о его точности по предыдущим предсказаниям его успехов и поэтому боялся, что оно будет делать негативные пророчества о его будущем.
Ты, бредовый человек, полный отвращения, с помощью какого истинного аргумента ты можешь засвидетельствовать реальную божественность твоих глухонемых богов? Разве то, что они знали о будущих событиях? Ведь именно это они сами выкрикивали всякий раз, когда невозможно было ловко угадать истину. Твой Аполлон, когда к нему подошли люди и стали давить на него, чтобы он поскорее получил оракул, ответил: «Убавьте свою силу и жестокость, иначе я буду говорить неправду». Другой [бог], которого спросили, сказал: «Сегодня не подобает рассказывать о священном пути звезд. Обители гаданий среди звезд теперь крепко связаны». И Геката, вынужденная давать прорицание при неблагоприятных атмосферных условиях, произнесла прорицание, подходящее для интеллекта более великого, чем тот, который ты приписываешь своим богам, сказав: «Я не говорю, я закрою ворота длинного горла. Ибо ночью рогатая богиня Титания продвигается к худшим сторонам света, увидев злого Ареса». Кроме того, во многих других оракулах они напыщенно заявляют, что передают оракулы по звездам, как будто они ничем не отличаются от составителей гороскопов и астрологов, которые всегда далеки от истины.
Примечание: непосредственным источником этих оракулов для Плануда был Иоанн Филопон, «О сотворении мира» 4.20, который использовал материал из ныне утраченной «Философии из оракулов» Порфирия (работа, реконструкция которой создала много сложностей для современных ученых). Оракул Аполлона есть также в Евсевии, Евангельская подготовка 6.5 (241c-d), также из Порфирия. Христианские мыслители поздней античности посвятили немало усилий опровержению языческих оракулов, которые, будучи «откровениями», могли преподноситься как языческие аналоги Писания или, по крайней мере, Пророков. Христианская линия атаки заключалась в том, чтобы показать богов лжецами, ограниченными материальными барьерами, слишком человечными или полагающимися на астрологию — науку, которую христиане, как утверждалось, развенчали. Более поздний схолий на этот же отрывок Зосима см. ниже в разделе 6.2.

Схолиаст 5

Форчина датирует этот схолий концом тринадцатого века. Бьянкони предполагает, что 5.2 и 5.3 могут также принадлежать Плануду (схолиаст 4).
5.1 ad Zos. 2.30.1 (f. 38v) Чтобы спастись от непопулярности в Риме, вызванной его отказом провести ритуал традиционным способом на Капитолии, и для строительства своей новой столицы, в 326 году Константин отправился сначала в Троаду, а затем в Византий.
Прекрасный ты оратор, человек, который основал такой город, взялся за это дело не потому, что заметил, что он непопулярен среди своих подданных. Тебе следовало бы написать, что, построив этот город, он лишил некоторых жителей Рима их имущества, а других подверг смерти в наказание за их оскорбления в адрес благословенного Константина и его бегство из Рима, за которое они были ответственны, возбудив против него столько ненависти. Воистину, ты похож на демонов и сатиров, одержимых Дионисом, то есть маниакальным бредом, и все, что они делают или говорят, представляется беспорядочным и бессвязным.
Примечание: похоже, что схолиаст дает Зосиму совет, как написать эффективную инвективу против Константина. Говорить, что он построил великий город из разочарования, глупо; вместо этого Зосиму следовало бы сделать Константина мстительным и кровавым, если он хотел выставить его в плохом свете. В византийской традиции считалось, что Константин привел с собой из Старого в Новый Рим множество людей и сенаторов.
5.2 ad Zos. 2.45.1 (f. 48r) Констанций II сделал своего двоюродного брата Галла цезарем в 351 году и женил его на своей сестре Констанции либо для того, чтобы отправить его против Персии, либо чтобы иметь повод убить его.
Воистину, ты — наемный оратор, если можешь говорить такую ложь против невинных людей.
Примечание: Следует отметить, что, начиная уже с четвертого века, христиане презрительно называли Констанция II еретиком и осудили его на ад (он, как и его отец в конце жизни, был арианином), но встали на его защиту, когда на него напали язычники в связи с карьерой его двоюродного брата, коллеги, а позже врага Юлиана.
5.3 ad Zos. 3.30.2 (f. 74r) После смерти Юлиана в 363 г. Иовиан, новый император, направил армию в крепость Сума.
[Это был форт] перед упомянутым выше.
Примечание: Схолиаст предположительно говорит, что Сума находилась перед фортом, из которого персидские войска вышли, чтобы напасть на римлян после убийства Юлиана (Зосим 3.29.3-4); об обоих фортах и нападении см. Аммиан Марцеллин, Res Gestae 25.6.2-4, который называет его Сумере, т. е. Самарра.

Схолиаст 6 (Никифор Григора)

Форчина датирует этот схолий концом тринадцатого или началом четырнадцатого века. Мазуччи впоследствии идентифицировал эту руку как руку ученого, интеллектуала, математика, историка и богословского полемиста Никифора Григоры (ок. 1290 — ок. 1360 гг.). Известно, что он также пользовался библиотекой монастыря Хора и писал схолии к многим ее книгам.
6.1 ad Zos. 1.1.1 (f. 1r) Это самое начало «Новой истории».
Этот Зосим, идолопоклонник и ярый приверженец Юлиана Отступника, считал важнейшим делом писать ложные оскорбления против божественного императора Константина и похвалы нечестивому Юлиану, только ему не удалось полностью скрыть успехи и хитрости божественного Константина, хотя он оскорбляет Констанция и великого Феодосия как христиан. Этот проклятый Зосим был враждебен христианам.
Примечание: Зосима или его источники использовали для Константина как положительные, так и отрицательные источники, в результате чего в «Истории» получилась не совсем последовательная картина.
6.2 ad Zos. 2.29.4 (f. 38v) Константин начал отказ от традиционной религии с отмены гадания, поскольку он знал о его точности по предыдущим предсказаниям его успехов и поэтому боялся, что оно будет делать негативные пророчества о его будущем.
Ты, сумасшедший и безмозглый Зосим, не для того ты утверждаешь, что величайший Константин, причисленный к лику святых, упразднил искусство гадания. Ты явно лжешь, когда выдвигаешь такие обвинения против этого человека, который был во всех отношениях восхитительным, ты один, безумец, сделал ложь своим первым принципом в жизни и поглощаешь зло, которое из нее вытекает, но не способен это увидеть. Но даже если согласиться с этим, то каждый, кто внимательно следит за этим, может показать, что ты противоречишь сам себе. Ты утверждаешь, что до того, как божественная благодать осенила этого удивительного человека, он часто прибегал к гаданиям, но ты признаешь, что как только он приблизился к чистому и непроницаемому свету [христианства], он удалил их от себя и бросил в яму. Этим ты пытаешься скрыть истину, но неожиданно сталкиваешься с теми, кто ищет истину. Очевидно, что ты приводишь диссонирующие обвинения, словно плетёшь верёвку из песка, открыто отклоняясь от прямого пути, то выдвигая встречный иск, то опровергая собственные утверждения — чего не делали даже эллины [языческие греки] — и затем соединяя это со всем остальным несусветным бредом. И мне кажется, что ты сочинил эту книгу лжи не по какой–либо другой причине, а только для того, чтобы дискредитировать данное Богом учение христиан, но ты не осознавал, что оставляешь эту свою нечестивую книгу истории, ненавистную Богу, как памятник позору и разрушению твоего собственного нечестия.
6.3 ad Zos. 4.47.2 (f. 107r) После победы над Магном Максимом в 388 году Феодосий поставил Валентиниана II во главе западной империи.
NB: Феодосий [I] Великий возвел на престол Валентиниана [II].
6.4 ad Zos. 4.59.2 (f. 113v) После победы над Евгением и Аргобастом в 393 году. Феодосий I попросил сенаторов в Риме отказаться от своих исконных обрядов, но они не сделали этого, потому что благодаря этим обрядам Рим оставался непокоренным почти тысячу двести лет.
Гляньте на нечестивость этого проклятого писателя. Он открыто лжет. Ведь Рим три и четыре раза захватывался врагами в годы после Ромула.
Примечание: Григора, возможно, намекает на захват Рима Ларсом Порсеной (в некоторых традициях) и галлами в 390 г. до н. э. Он также может иметь в виду римские гражданские войны, в ходе которых город был захвачен.
6.5 ad Zos. 4.59.4 (f. 114r) Смерть Феодосия I (в 395 г.).
Конец Феодосия Великого.
6.6 ad Zos. 6.13.2 (f. 152r) Конец «Новой истории».
Современный историк Зосим начинает свою историю от Александра Македонского. Он быстро и кратко пробегает события вплоть до Диоклетиана. С этого момента и до Гонория и Аркадия, сыновей Феодосия Великого, его повествование становится более развернутым.