Дева Клелия вместе с Горацием Коклесом и Муцием Сцеволой принадлежит к героическому трио, которое в римском сознании стало олицетворением непреклонного сопротивления молодой республики Порсене и Тарквиниям.
В этом качестве она занимает свое место в любой истории этого периода, воспета латинскими поэтами от Вергилия до Клавдиана [1] и становится образцом женского мужества [2].
Поэтому неудивительно, что Плутарх дважды пересказывает свою историю: в Mulierum Virtutes как пример добродетели у женщин и в Publicola 19 как часть своего рассказа о римской войне с Порсеной. Другие обширные и отличающиеся друг от друга рассказы об этой войне и героизме Клелии сохранились у Дионисия Галикарнасского (Римские древности 5,21-35) и Ливия (2,9-14). [3] Во всех этих рассказах восхваляется героизм девы Клелии, которую вместе с другими благородными римскими юношами отдали в заложники Порсене после того, как храбрость Коклеса и Сцеволы убедила его в том, что мир с римлянами предпочтительнее войны. Клелия побудила других заложниц переплыть реку и вернуться в Рим (хотя некоторые говорят, что Клелия бежала одна). Не желая нарушать договор, римляне вернули девушек Порсене, но царь, пораженный отвагой Клоэлии, наградил ее боевым конем [4] и освободил заложников. В ее честь римляне возвели статую, изображающую ее на коне, которая стояла в начале Священного Пути.
Отто Бокш после изучения двух версий Плутарха доказал, что Мul. Virt. 14 написана позже и на основе Publicola 18-19. Более убедительно и просто история Клелии представлена в Mul. Virt. 14. В то же время в последнюю версию были добавлены различные уточнения: перед плаванием по реке девушки не забывают, что нужно обвязать одежду вокруг головы; на допросе у Порсены они стараются не выдать Клелию. Вступительный абзац в Mul. Virt. 14 предоставляет дополнительную поддержку аргументации Бокша. В этом параграфе Плутарх кратко описывает изгнание Тарквиния из Рима и войну с Порсеной, следуя рассказу в Publicola 16-18, но опуская при этом истории Коклеса и Сцеволы. Так, он упоминает об обращении Тарквиния к Порсене (Plut. 16.1), о голоде в городе (17.1), об обращении римлян к Порсене с просьбой вынести решение по их делу (18.1) и об дерзком отказе Тарквиния подчиниться арбитражу (18.2). Еще одно подтверждение зависимости истории Клелии в Mul. Virt. 14 по сравнению с «Публиколой» заключается в том, что там не содержится подробностей, не обнаруженных в «Жизни», которые не могли бы быть легко придуманы Плутархом [5].
В обеих версиях этой истории Плутарх в дополнение к своему основному повествованию записывает два варианта. Согласно первому [6] Клелия переправилась через реку на лошади, ведя и ободряя других девушек, когда они плыли, и лошадь, подаренная Клелии Порсеной, была подтверждением этой истории. (В основном отчете Плутарх утверждал, что статуя просто чтила мужественную смелость Клелии). Валерий Максим (3.2.2), Флор (1.10.8) и автор книги de νiris illustribus (13) все говорят, что Клелия бежала на лошади, но не говорят, что она вела за собой остальных. Вариант, сохраненный Плутархом, связан с этой традицией, но невозможно указать источник.[7]
Другие авторы указывали на вторую версию, согласно которой женская конная статуя была вовсе не Клелии, а дочери консула Публиколы, Валерии. [8] Это утверждение должно быть связано с упомянутым Плутархом рассказом о побеге Валерии из засады, которую устроил Тарквиний, когда заложников возвращали Порсене. Хотя Дионисий (5.33.3-4) указывает на засаду, побег Валерии и ее связь с конной статуей встречаются в другом месте только у Плиния, ссылающегося на некоего Анния Фециала. [9] Рассказ о Валерии следует считать дублетом хорошо известной саги о Клелии, придуманной для возвеличивания рода Валерианов, вероятно, анналистом Валерием Антиатом. [10] Плутарх в своем повествовании объединил эту выдумку с традиционным рассказом о Клелии. В сообщении о побеге Валерии это можно было сделать, не оспаривая традиционную версию, но там, где было противоречие, Плутарх, как и все, отнес конную статую к Клелии, и упоминание о Валерии как вариант.
Источники основного повествования Плутарха определить нельзя. В кратком изложении Ливия не упоминаются ни Валерия, ни засада Тарквиния, ни подаренная Порсеной лошадь. Дионисий гораздо ближе к Плутарху: он включает в число заложников Валерию и фиксирует засаду и дар Порсены, хотя и опускает упоминание о побеге Валерии. Плутарх, безусловно, знал о рассказе Дионисия когда писал «Публиколу», а также о провалериевом источнике (Антиате?), который содержал рассказ о Валерии. [11] Мы не можем сказать, консультировался ли Плутарх и с другими авторами.
Конная статуя, посвященная Клелии, стояла на священном пути возле храма Юпитера Статора на Велии. [12] Дионисий (5.35.2) недвусмысленно заявляет, что он больше не мог найти статую и что она была уничтожена, когда сгорели соседние здания. Тем не менее Сенека говорит о ней в настоящем времени, и вполне возможно, что она была восстановлена. [13] Однако чередование местоположений в двух вариантах Плутарха, вероятно, не имеет существенного значения. Еще одну медную статую рядом с курией римляне идентифицировали как Порсену: Плутарх видел ее и отметил как простую и архаичную работу (Publ. 19.10). Гораций Коклес также, как говорят, имел статую, расположенную сначала в комиции, а затем перенесенную на площадь Вулкана (Gellius 4.5, Livy 2.10.12, Pliny Naturalis historia 34.22, 29, Plutarch, Publicola 16.9). Однако весьма сомнительно, что статуя Клелии была воздвигнута так рано, как сообщает предание.

---

[1] См. Vergil, Aeneid 8.651, Manilius 1.780, Silius Italicus 10.488-502, 13.828-830, Juvenal 8.265, Claudian 18.447, 29.16-17.
[2] Seneca, Ad Marciam de consolations 16.2, Emporius Orator (Rhetores Latini Minores, ed. Halm) p. 570.
[3] Dionysius 5.33, Livy 2.13.6-11. Cм. также Florus 1.10.7-8, Valerius Maximus 3.2.2, Paulus Orosius 2.5.3, Cassius Dio 45.31.1 и fr. 14.4 ed. Melber (= Bekker Anecdota p. 133, 8), [Aurelius Victor] De viris illustribus 13, Servius to Aeneid 8.646, и scholiast to Juvenal 8.264. Связь этих версий друг с другом не ясна, ибо смешались различные традиции.
[4] Сравните вручение римлянами Кориолану полностью снаряженного боевого коня, Plut. Coriolanus 10 и Dion. Hal. 6.94.1.
[5] В Mul. Virt. 14 Плутарх слегка расширяет приведенное им в Publ. 1 замечание о Лукреции, как закономерно в Mulierum Virtutes.
[6] Начинается словами enioi de phasi в Publ. 19.2, eisi d’ hoi legontes в Mul. Virt. 14, 250 C.
[7] Валерий Максим (вместе с другими авторами) назван Плутархом дважды (Brutus 53.4 и Marcellus 30.4), каждый раз по поводу способа смерти героя. Ничто не говорит о том, что он является источником Плутарха для этого варианта.
[8] Publ. 19.8: «статуя … которая, как говорят некоторые, не Клелии, а Валерии». Mul. Virt. 14, 250 F: «изображение женщины … некоторые говорят, что это Клелия, другие что Валерия…».
[9] Pliny Naturalis historia 34.29. О Фециале больше ничего не известно: Плиний цитирует его в том же абзаце вместе с Писоном (консулом 133 до н. э.), но это не значит, что они современники.
[10] Эдуард Шварц вполне обоснованно возражает против того, чтобы видеть Антиата за каждым упоминанием рода Валериев в римской истории, но Антиат остается наиболее вероятным источником для истории Валерии.
[11] Аргументы в пользу использования Плутархом Дионисия в «Кориолане», «Ромуле», «Камилле» и «Пирре» кратко изложены Шварцем. Зольтау справедливо критикует попытку Петера и Бокша рассматривать Антиата как единственный источник Плутарха в «Публиколе», но совершенно безуспешно пытается доказать, что Плутарх использовал Пизона, Варрона и Антиата через Дионисия и Юбу.
[12] Plut. Publ. 19.8: «ее конная статуя стоит на священной дороге, по которой поднимаешься на Палатин», Mul. Virt. 14, 250 F: «На священном пути стояла статуя». Livy 2. 13. 11: «в конце священной улицы», Pliny Naturalis historia 34.29: «конная статуя, которая была напротив храма Юпитера Статора в вестибюле дома Суперба».
[13] Ad Marciam de consolatione 16.2: «equestri insidens statuae in sacra via, celeberrimo loco, Cloelia exprobrat iuvenibus nostris …»